Выпуск №3(20), 2008

Вступление в силу Лиссабонского договора очень многое меняет в организации и деятельности Европейского Союза. Пожалуй, в наибольшей степени это касается того, как, каким образом, с помощью какого инструментария ЕС будет вести свои внешние дела. Вместо напоминания Согласно Маастрихтскому договору в редакции Ниццского договора, для глубокой реформы которого потребовался теперь Лиссабонский договор, компетенция ЕС во внешней сфере принципиальным образом варьируется в зависимости от типа деятельности. Формально международной правосубъектностью обладает только Европейское сообщество. Оно уполномочивается вести внешние дела конкретными положениями учредительных договоров, которые наделяют его, в том числе, косвенной компетенцией и подразумеваемыми полномочиями, а также в силу разработанной Судом ЕС концепции внешнего сопровождения внутренней деятельности. Такие положения разбросаны по всему тексту договоров. Применительно к Сообществу они касаются, главным образом, вопросов экономики, социальной политики и защиты окружающей среды. Раздел V Договора о ЕС наделяет Союз компетенцией по проведению общей внешней политики и политики в области обороны и безопасности. Специфические цели реализации данных аспектов внешней деятельности ЕС перечислены в п. 1 ст. 11 Договора. На основе его ст. 24 сложилась постоянно расширяющаяся практика заключения Союзом соглашений с третьими странами и международными организациями. Наконец, раздел VI Договора о ЕС наделяет Союз полномочиями, касающимися международных аспектов сотрудничества полицейских и судебных органов стран ЕС в уголовно-правовой сфере. Новации В Лиссабонском договоре внешние полномочия ЕС сгруппированы вместе. Они представлены в гораздо более рациональном виде. Выписаны обстоятельнее и определеннее. Предпринята коммунитаризация полномочий по международному сотрудничеству полицейских и судебных органов в уголовно-правовой сфере. Полномочия в области общей внешней политики и политики безопасности сформулированы максимально широко. Интересно отметить, вместе с тем, что специфических целей для ОВПБ теперь не будет. В международных делах ЕС должен решать одинаковые задачи вне зависимости от их специфики. Полномочия по экономическому сотрудничеству выписаны последовательнее и детальнее, чем раньше. В частности, необходимая правовая база подведена под оказание гуманитарной помощи. Кодифицированы процедуры запуска переговоров, их ведения и заключения международных соглашений ЕС. Снята неопределенность в том, что касается разных типов соглашений. Описанию процедур придан системный характер. При реформе ОВПБ возобладал разумный прагматический подход. Государства-члены отказались от попыток коммунитаризации этой области деятельности. Тем самым они признали ее специфику, то, что она принципиальным образом отличается от всего остального, чем ЕС занимается от лица и по поручению входящих в него стран. Одной из основных новаций Лиссабонского договора является наделение Союза международной правосубъектностью. Правда, практика уже давно пошла по пути признания ее за ЕС. Ведь даже такой сложный для него и влиятельный партнер, как США, согласился с тем, что ЕС заключает в международной сфере соглашения от лица всех своих членов. Но практика оставляла открытыми слишком много правовых вопросов. Она не снимала и не могла полностью снять ситуацию юридической неопределенности. Здесь есть своя тонкость. ЕС обладает только той компетенцией, которую ему передали государства-члены. ЕС вправе осуществлять только такую деятельность, в отношении которой он получил конкретные полномочия. Но Договор о ЕС не содержит общей нормы, уполномочивающей ЕС вообще заключать международные соглашения. Здесь имеется большой и серьезный зазор. Закрыть его в какой-то степени помогало прецедентное право, сформированное Судом ЕС, и, в частности развиваемая в его решениях концепция внешнего сопровождения внутренней деятельности ЕС. В соответствии с ней, государства-члены утрачивают право на самостоятельное заключение международных соглашений в той степени, в какой такие соглашения затрагивают функционирование создаваемого или созданного ими общего рынка. Лиссабонский договор частично наводит порядок и в этой сфере. Правда, в основном закрепляя подходы, сформулированные Судом ЕС. Так, ст. 37 в редакции Договора о функционировании Европейского союза наделяет ЕС общей компетенцией заключать соглашения по вопросам, регулируемым главой о внешних действиях. Но полномочия по заключению международных соглашений закрепляются четырьмя разными способами. На очевидно более простое и перспективное решение – указать, что в международной сфере ЕС обладает полномочиями заключать соглашения по всем тем вопросам, в отношении которых ЕС переданы полномочия, государства-члены не пошли. Один из самых сложных вопросов, на который ни право ЕС, ни доктрина европейского права, похоже, не дают исчерпывающего ответа, – в какой степени внешняя компетенция отражает внутреннюю и обладает такими же характеристиками, что и внутренняя, в условиях, когда последняя подразделяется на исключительную, совместную и поддерживающую. Можно предположить, что в области внешней торговли или защиты биоресурсов моря ЕС будет обладать исключительной компетенцией по определению, поскольку общий рынок и защита биоресурсов относятся к его исключительной компетенции. В тех случаях, когда в результате принятых мер регулятивного характера, государства утратили возможность принимать противоречащее им национальное законодательство, ЕС будет также обладать исключительной компетенцией во внешней сфере. Вместе с тем, в таких областях, как помощь развитию или гуманитарная помощь, где ЕС действует совместно или дополняет индивидуальные действия государств, Союз не будет обладать во внешней сфере исключительными полномочиями. В области ОВПБ он не будет обладать исключительной компетенцией по определению. Однако Брюсселю придется разбираться с тем, как толковать положения о том, что ЕС будет обладать полномочиями, необходимыми для достижения целей, которые перед ним поставлены. В идеале при согласовании Лиссабонского договора государства-члены должны были бы предупредить возможность столкновения между институтами ЕС относительно того, на какой правовой основе должны предприниматься те или иные действия. Такие столкновения могут носить весьма острый характер. Ведь от выбора правовой основы зависят и порядок принятия решений (единогласие или квалифицированное большинство), и реальные полномочия, которыми наделяется ЕС, и возможности Комиссии прибегать к новым мерам наднационального характера, принуждая страны региона к их добросовестному исполнению. Таких пограничных ситуаций очень много. Предположим, Совет ЕС и Европейская Комиссия поддерживают одни и те же предложения. Но Совет ЕС полагает, что они относятся к охране окружающей среды. Комиссия же ратует за то, чтобы подверстать их под единую торговую политику. В первом случае, новые меры можно было бы отнести к смешанной компетенции ЕС. Во втором – речь шла бы о развитии, расширении или конкретизации его исключительной компетенции. А это, понятное дело, далеко не одно и то же. Лиссабонский договор возможность разногласий между институтами ЕС не устраняет. Значит, Союз по-прежнему, в какой-то степени, будет идти вперед на ощупь. Брюсселю, таким образом, останется надеяться на дипломатические способности и авторитет будущего председателя Европейской Комиссии и нового Высокого представителя по международным делам, который войдет в состав Комиссии в ранге заместителя ее председателя. Но и здесь противоречий хоть отбавляй. По всей видимости, заранее можно прогнозировать, что взаимоотношения между председателем Европейской Комиссии и его заместителем, являющимся по совместительству Высоким представителем по международным делам, будут складываться непросто. Не исключено, что ясность появится только тогда, когда сложится устоявшаяся практика. На это может уйти, правда, немало времени. У ЕС, вместе с тем, благодаря Лиссабонскому договору, появляется еще один дополнительный резерв. Полезный вклад в усиление начал определенности и предсказуемости в функционировании ЕС сможет внести Суд ЕС. Пусть и не радикальным образом, но признаваемая за ним учредительными договорами юрисдикция в области внешних действий Союза несколько расширяется. Отдельного исследования заслуживает вопрос о том, в какой степени Лиссабонский договор повлияет на возможности децентрализованных агентств поддерживать прямые связи с третьими странами и заключать с их правительственными структурами прямые соглашения, минуя сложную процедуру проведения их через центральные институты ЕС. Еще один вопрос, практически не рассматриваемый авторами, пишущими о перспективах развития европейского права, – влияние Лиссабонского договора на возможность для третьих стран оспаривать правовую базу, на основе которой ЕС собирается вести переговоры, заключать двусторонние соглашения или участвовать в многосторонних конвенциях. Рабочая гипотеза, которой придерживается теория, состоит в том, что третьим странам незачем в это влезать. Им достаточно относиться к ЕС как некоей целостности. А Брюссель сам разберется. Однако при ближайшем рассмотрении выясняется, что претензии Брюсселя на то, что третьим странам нет никакого дела до того, как и что происходит внутри ЕС, не выдерживают критики. Сотрудничающим с ЕС странам, а тем более его стратегическим партнерам, далеко не безразлично, какой процедуры принятия решений Союз будет придерживаться. Им важно знать заранее, кто и в какой степени будет отвечать за ведение переговоров, заключение соглашений и соблюдение взятых на себя обязательств. Иметь дело только с ЕС по той или иной группе вопросов – это одно, иметь дело с ЕС и государствами-членами и ЕС или государствами-членами – несколько другое. Роль Суда ЕС В новейшей практике Суда ЕС заметна тенденция к смене вех. В прошлом Суд стремился обеспечить внешнюю компетенцию Европейского сообщества во что бы то ни стало, противостоя в этом отношении негативистскому отношению государств. Сейчас он считает, что эта проблема в основном решена. Задача момента состоит в том, чтобы обеспечить системный, непротиворечивый характер того, что делает ЕС в области внешних сношений. Суммируя то, что Суду ЕС удалось сделать в прошлом, можно выделить несколько моментов. Прежде всего, он постарался дать максимально широкое толкование внешних полномочий ЕС в тех случаях, когда такие полномочия непосредственно предусматриваются в учредительных договорах. Это касается, в частности внешней торговли. Далее, им была разработана концепция внешнего сопровождения. Она подробно обосновывается им в заключениях 1/76 по запросу о создании Фонда *1 и 2/91 по запросу о конвенциях МОТ.*2 В соответствии с ней предоставление ЕС компетенции принимать регулятивные акты в целях достижения поставленных перед ним целей наделяет его правом вступать для этого в международные соглашения. Наконец, Суд дал телеологически ориентированное толкование подразумеваемых полномочий. Рубежным в этом плане стало знаменитое решение по делу AETR.*3 В нем сформулировано правило, по которому, как только ЕС устанавливает общие правила, государства-члены утрачивают право заключать затрагивающие или меняющие их международные соглашения. Поскольку потребность в таких соглашениях неминуемо возникает, полномочия по их заключению автоматически отходят к ЕС. С вступлением в силу Маастрихтского договора и созданием Союза, наделяемого, по сравнению с Сообществом, дополнительными полномочиями в крайне чувствительных для государств-членов сферах деятельности, Суд ЕС столкнулся с качественно новой ситуацией. Государства-члены начали с гораздо большей осторожностью относиться к возможностям реализации Союзом и Сообществом внешних полномочий. В праве ЕС утвердились принципы субсидиарности, пропорциональности и жесткого контроля над выбором правовых основ внешних действий. В изменившихся условиях Суду ЕС потребовалось авторитетно подтвердить свою предшествующую практику. Этим целям послужило заключение 1/94 по запросу о ВТО.*4 В нем уточняется, что страны ЕС теряют право на заключение международных соглашений тогда, когда ЕС в достаточной или должной степени воспользовался своей компетенцией. Своеобразие последовавшего этапа развития судебной практики заключается в том, что Суд ЕС нюансирует свою позицию. Он идет на несколько более рестриктивное толкование внешних полномочий Сообщества. Он четко определяет границы того, что позволяют ЕС учредительные договоры. По сути, он отказывается от судебного нормотворчества. Классическим и наиболее показательным в этом плане становится заключение 2/94,*5 в котором он установил, что учредительные договоры не содержат положений, которые могли бы послужить правовой основой для присоединения Брюсселя к Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Он подтвердил, что ЕС обладает только теми полномочиями, которыми его наделили государства-члены по вопросам, относящимся как к внутренней, так и внешней компетенции.*6 В данном контексте нельзя исключать, что на Суд ЕС могли повлиять отрицательные результаты референдума в Дании по Маастрихтскому договору. Он стал осторожнее. Соответственно продолжила меняться и играемая им роль. От продвижения внешних полномочий, особенно в целях формирования общего рынка, Суд ЕС перешел, скорее, к позиционированию себя в качестве некоего аналога конституционного суда. Показательны в этом плане позиция, занятая им в решении по делу С-497/98 об Открытом небе*7 2002 г., и самая последняя практика. В решении он настаивает на необходимости самым тщательным образом исследовать, действительно ли обязательства, принимаемые на себя государством-членом по соглашениям с третьими странами, затрагивают или могут затронуть общий рынок. В своих наиболее поздних решениях Суд ЕС пытается примирить два внешне противоречащих друг другу подхода. То, что они несовместимы друг с другом, утверждается в юридической литературе. Правда, с таким мнением можно и не согласиться. Все зависит от точки зрения. В заключении 1/03 от 2006 г. по запросу о Луганской конвенции*8 Суд напоминает, что ЕС обладает только теми полномочиями, которые ему передали государства-члены. Поэтому при анализе их соглашений с третьими странами нужно получить твердое подтверждение того, что они конкретно нарушают или могут нарушить реально действующие нормы права ЕС. Это подход, которого Суд ЕС придерживается после Маастрихта. Одновременно он возвращается к последовательному отстаиванию максимы, согласно которой норма права ЕС должна быть эффективной. Это линия, связь которой можно уверенно проследить к решению по делу ERTA. Более того, Суд ЕС развивает несколько более широкое понимание эффективности нормы права ЕС. Он утверждает, что односторонние действия государств не должны затрагивать внутреннюю согласованность права ЕС. Его внутренняя противоречивость недопустима. Принципиальное значение Суд ЕС придает ст. 47 Договора о ЕС, введенной специально для того, чтобы межправительственные формы сотрудничества, на которые делалась ставка в новых политиках, не нанесла ущерб коммунитарному правопорядку. Так, в решении 2005 г. по делу С-176/03 Комиссия против Совета ЕС, известному как дело о санкциях за загрязнение окружающей среды,*9 он признал, что меры уголовно-правового характера относятся не к третьей опоре, а к компетенции Сообщества, поскольку они необходимы для обеспечения экологических стандартов ЕС. Но в последующем решении от 23 октября 2007 г. по делу С-440/05 Комиссия против Совета ЕС о загрязнении с торговых судов*10 Суд нашел, что, даже в целях обеспечения действующего экологического права Сообщества, оно не может в рамках своей компетенции принимать меры, ведущие к гармонизации уголовного законодательства государств-членов. Такие меры могут приниматься только в рамках и в соответствии с процедурными требованиями третьей опоры. Свой вклад в консолидацию прецедентного права внес и Суд Первой Инстанции. В решении по делу T -306/01 Юсуф и др. против Комиссии и Совета он четко заявил, что правопорядки Сообщества и ОВПБ являются самостоятельными и независимыми. Коммунитарные методы не могут распространяться на сферу ОВПБ. На основе ст. 308 Сообщество не вправе принимать нормативные решения, необходимые для достижения целей ОВПБ или третьей опоры. С вступлением в силу Лиссабонского договора практика Суда ЕС по рассматриваемым вопросам вряд ли претерпит сколько-нибудь существенную эволюцию. Вместе с тем, Суду ЕС, конечно же, придется принять во внимание, что в нем соотношение между правопорядком Союза в области ОВПБ и правопорядком по всем остальным вопросам, отнесенным к компетенции Союза, формулируется иначе. До сих пор государства-члены старались уберечь право Сообщества, коммунитарное право, коммунитарный метод взаимодействия от «дурного» влияния традиционных форм межправительственного сотрудничества, используемых в области ОВПБ. Этим целям как раз и служила упоминавшаяся выше ст. 47. В ней подчеркивается: ничто в Договоре о ЕС не должно затрагивать Договор об учреждении Сообщества. Сейчас она интерпретируется Судом ЕС, как запрещающая актам, принимаемым в осуществление компетенции Союза по Договору о ЕС, наносить ущерб компетенции ЕС, переданной Сообществу в силу Договора об учреждении Сообщества. Лиссабонский договор исключает из текста Договора о ЕС и Договора о функционировании ЕС упоминание о том, что правопорядок, возникающий в рамках ОВПБ, не должен затрагивать комунитарное право. Фактически два различных и автономных правопорядка уравниваются в правах. Одновременно, как подчеркивалось выше, ранее закреплявшиеся специфические цели ОВПБ растворяются в общем списке целей, достижению которых должен служить Союз. Что это даст на практике, пока трудно сказать. Очевидно, тем не менее, что ЕС и в дальнейшем будет сталкиваться с ситуациями, когда ему нужно будет принимать оперативные решения в области поддержания международного мира и безопасности, проведения военно-гражданских миссий и противодействия терроризму, оказания помощи развитию, осуществления гуманитарных операций и т.д. Будет ли он мучительно долго согласовывать их в рамках ОВПБ с использованием принципа единогласия или прибегать к гибкостям коммунитарной политики, а потом преодолевать очередные кризисы в отношениях между институтами, в том числе обращаясь к помощи Суда ЕС, покажет будущее. И как институтам ЕС, председателю Европейского Совета, Председателю Европейской Комиссии, Высокому представителю и проч. удастся согласовывать между собой противостоящие друг другу компетенции ЕС, ответ на эти вопросы ЕС также предстоит еще только найти. Смешанные соглашения Как считают в секретариате Европейской Комиссии, для ЕС сейчас, похоже, наступила эпоха смешанных соглашений 4-го поколения. В документах первой волны содержались базовые положения о торговле и дипломатических сношениях. Потом им на смену пришли гораздо более широкие и разносторонние. Речь в них шла уже о торговле и сотрудничестве. Они пополнились нормами о помощи развитию, борьбе с терроризмом, защите окружающей среды. В соглашениях третьего поколения был сделан еще один шаг по пути к углублению связей. Экономическому взаимодействию и сотрудничеству в области безопасности придавался еще более комплексный характер. Сейчас ЕС вступает в новый этап обустройства своих внешних связей. Одним из примеров смешанных соглашений четвертого поколения может служить недавно заключенное с Индонезией. Смешанными являются международные соглашения, в которых одновременно участвуют и ЕС, и государства-члены. Потребность в них возникает тогда, когда по отдельности ни ЕС, ни государства-члены не обладают полномочиями, которые нужны для их согласования и соблюдения. Их предметом являются отношения, регламентация которых выходит за рамки полномочий, как переданных интеграционному объединению, так и оставшихся у стран ЕС. К числу смешанных для ЕС относятся правила ВТО, Конвенция ООН по морскому праву и конвенции по международному частному праву. Типичными смешанными соглашениями считаются также соглашения об ассоциации, стабилизации, партнерстве и сотрудничестве и документы о защите окружающей среды. При подготовке смешанных соглашений переговорщиком со стороны ЕС выступает Комиссия. Она ведет переговоры. Но ратифицируют их все государства-члены, ЕС и другая сторона. Следовательно, для заключения соглашений ЕС и государства-члены нуждаются в самом тесном сотрудничестве. Добиться его не всегда удается. Их вступление в силу может надолго затягиваться. В этих случаях Комиссия прибегает к откровенному лоббированию и давлению. Она нередко рассылает по столицам, в частности, напоминание о целостности внешних связей ЕС с тем, чтобы подстегнуть процесс ратификации. Если соглашение на деле состоит из двух почти не связанных между собой – покрывающих отдельно исключительную юрисдикцию ЕС и государств-членов, расстыковка сроков ратификации особого значения не имеет. Но на практике подобные соглашения не встречаются. Поэтому Совет ЕС принимает решения о подписании и временном применении соглашения в той части, которая касается собственно Сообщества. Одновременно с этим он принимает решение о заключении соглашения, в котором указывает правовую основу, в соответствии с которой ЕС может принимать на себя соответствующие международные обязательства. В ряде случаев Совету необходимо получить согласие Европарламента. К их числу относится заключение соглашений об ассоциации (ст. 310), соглашений, предполагающих создание определенной институциональной структуры, влекущих за собой бюджетные расходы, или вносящих изменения в акты ЕС, принятые совместно с Европарламентом. Естественный вывод – на заключение и вступление в силу смешанных соглашений требуется немало времени. Так, соглашение с Алжиром было заключено 22 апреля 2002, а вступило в силу 1 сентября 2005 г. Даты для Египта – 25 июня 2001 и 1 июня 2004 г., для Ливана – 17 июня 2002 и 1 апреля 2006 г. соответственно и т.д. Но важно не только заключить соглашение, но и обеспечить его соблюдение и исполнение. Эти целям служит создание таких совместных органов, как, например, совет ассоциации, комитет ассоциации и подкомитеты. Председательство в комитетах и подкомитетах обеспечивается Комиссией. Это внутренняя кухня ЕС. Представители государств-членов могут участвовать. Решения совета подготавливаются в рамках рабочих групп Совета ЕС. Но Комиссия вносит предложения по проекту решения Совета о позиции Сообщества. Содержание проговаривается с заинтересованным государством с использованием неформальных процедур. В отношении многосторонних конвенций ситуация столь же непростая. ЕС может быть участником, если в них включается положение о региональных организациях экономической интеграции. ЕС и государства-члены договариваются между собой по порядку голосования в создаваемых на их основе международных структурах. В тех случаях, когда и ЕС, и государства-члены обладают полномочиями в областях, регулируемых конвенцией, иного решения, нежели совместное участие, чтобы обеспечить её реализацию, быть не может. Но ЕС и государства-члены опять же договариваются между собой, кто выступает, кто принимает участие в переговорах, а кто только голосует. Обычно по вопросам, относящимся к исключительной компетенции Сообщества, от имени стран ЕС выступает Комиссия. Если речь идет о смешанной компетенции, выступают председательство и Комиссия. Они решают, как будут распределяться обязанности и отправление представительских функций. В том, что касается конвенций ЮНЕСКО и некоторых других случаев, считающихся хрестоматийными, есть отработанная процедура, описывающая все этапы поиска компромисса, когда Комиссия и государства-члены не сразу могут договориться. По вопросам, остающимся в компетенции государств-членов, представительство их интересов лежит на председательстве. По вопросам, находящимся в исключительной компетенции ЕС, безусловное лидерство признается за Комиссией. По всем пограничным проблемам председательство и Комиссия договариваются между собой. Но бывают и гораздо более сложные ситуации. Предположим, государства не дали Сообществу присоединиться к многостороннему соглашению. Тогда, если компетенция смешанная, нельзя исключать того, что в какой-то момент процесс принятия решений внутри ЕС будет заблокирован с соответствующими последствиями для эффективности самого многостороннего соглашения. Как общее правило, координация позиций должна осуществляться в Брюсселе. Если не получается, ею приходится заниматься непосредственно в рамках многосторонних конференций. По смешанным соглашениям ЕС и государства-члены несут совместную ответственность. Это общее правило. Но в зависимости от того, как учредительные договоры решают вопрос о распределении компетенции, интеграционное объединение и входящие в него страны могут нести отдельную ответственность. В соглашениях об ассоциации, в частности указывается, что ответственность несут либо Сообщество или государства-члены, либо Сообщество и государства-члены в зависимости от их соответствующих полномочий. Суд ЕС внес вклад в прояснение ситуации со смешанными соглашениями в решениях по делам С-12/86 Demirel, C-239/03 Etang de Berre и C-431/04 Merck Genericos. Во втором случае Комиссия инициировала дело против Франции в связи с предполагаемым нарушением Парижем природоохранных требований в отношении вод Средиземноморья. Суд признал ответственность ЕС. В третьем случае применительно к соглашению ТРИПС Суд впервые использовал концепцию первоочередной компетенции. В соответствии с ней ЕС сам решает, кто несет ответственность. Вместе с тем, возникает огромное количество вопросов, ответы на которые остаются не всегда четкими и определенными, если они вообще имеются. Предположим, государство-член нарушил свои обязательства по двустороннему соглашению ЕС или многосторонней конвенции, стороной которой является также и ЕС. Его ответственность перед ЕС, другими государствами-членами, противоположной стороной или сторонами соглашения либо конвенции будет варьироваться в зависимости от того, затрагивает ли нарушение исключительную компетенцию ЕС, смешанную или относится к компетенции самого государства-члена. То же самое будет касаться и ответных мер, и механизмов разрешения споров и т.д. Интересно будет посмотреть, как ЕС удастся реализовать поручение, закрепленное в Лиссабонском договоре, присоединиться к Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод. По всей видимости, Союзу придется преодолеть немало юридических ловушек. В области прав человека Брюссель обладает не совсем понятной компетенцией. Судом ЕС указывалось на это еще в упоминавшемся выше заключении 1/94. По логике вещей, он должен был бы выступать на переговорах одновременно от лица и ЕС, и государств-членов. Но страны ЕС уже давно участвуют в Конвенции. К тому же, присоединение нужно только для того, чтобы распространить действие Конвенции и предусматриваемого ею контрольного механизма на акты ЕС и действия институтов ЕС. С другой стороны, ответственность за применение актов ЕС и принятие мер имплементационного характера лежит на государствах-членах. Поэтому переговоры о присоединении к Конвенции, условия присоединения и порядок соблюдения обязательств, принимаемых на себя ЕС, будут непосредственно затрагивать и их компетенцию. Под этим углом зрения, с точки зрения ЕС, смешанным соглашением может быть признана не только сама Конвенция, но и акт о присоединении к ней ЕС. Во всяком случае, утверждать, что это безусловно не так, было бы все же преувеличением. С первой группой проблем связан вопрос о необходимости ратификации акта присоединения ЕС к Конвенции не только на уровне ЕС, но и на уровне государств-членов. Ведь самого факта закрепления в Лиссабонском договоре поручения присоединиться не достаточно для того, чтобы ЕС взял на себя обязательства как по акту о присоединении, так и вытекающие из участия в Конвенции. Совет ЕС еще должен будет утвердить мандат Европейской Комиссии на ведение переговоров о присоединении, потом одобрить то, о чем Комиссии удастся договориться. Брюссель, конечно же, будет утверждать, что выработанный Комиссией акт о присоединении не является смешанным соглашением и не нуждается в его ратификации всеми государствами-членами. Предположим, однако, что это не так. Тогда совсем другими гранями заиграют включенные в Лиссабонский пакет заявления Великобритании и Польши о том, что положения Лиссабонского договора о придании Хартии основных прав ЕС обязывающего характера, на них не распространяются. Брюссель опять-таки будет утверждать, что указанные документы, являющиеся неотъемлемой частью Договора, на самом деле имеют характер всего лишь интерпретативного заявления. Их ни в коем случае нельзя приравнивать к классическому изъятию из-под действия договора. К тому же Хартия вообще не порождает для ЕС никаких новых обязательств и не наделяет его никакими новыми полномочиями, что весьма спорно. Наконец, Брюссель будет доказывать, что Хартия никакого отношения к участию ЕС в Конвенции не имеет. Однако все это требует самого пристального и специального изучения. И именно в свете развиваемой доктриной европейского права концепции смешанных соглашений ЕС. Союз как сторона международного соглашения О международной правосубъектности Союза по-прежнему ведутся бесконечные споры. На практике Союз заключает массу международных соглашений. Причем самых разнообразных. Несколько примеров: соглашения об участии третьей стороны в военной или военно-гражданской операции ЕС, о статусе войск ЕС, об обмене информацией и т.д. Помимо классических договоров, ЕС заключает соглашения в форме обмена письмами, принимает юридически связывающие его декларации о намерениях и проч. Значительная часть соглашений, заключаемых ЕС, являются «дважды смешанными», поскольку в них участвуют и Сообщество, и государства-члены, и Союз. Так, ЕС потребовалось принять два решения Совета ЕС по договору 2004 г. со Швейцарией об ассоциации Берна с имплементацией, соблюдением и развитием шенгенских соглашений. Одно – в качестве института Сообщества, другое – Союза. Имеется достаточно комбинаций, когда ЕС заключает соглашения, затрагивающие компетенцию Союза по второй и третьей опоре. На основании статей 24 и 38 заключено, по крайней мере, 8 соглашений такого типа. Это соглашения, в частности, с США или с Ирландией и Великобританией. Переговоры по таким соглашениям, их подписание и заключение обладают существенной спецификой. Формально переговоры ведет председательство. Фактически оно опирается в этом на Высокого представителя по ОВПБ. Совет может дать поручение председательству назначить лицо, подпись которого будет связывать Союз. Однако в конечном итоге заключает соглашение Совет ЕС. Имеется и ряд очень существенных «мелочей». По п. 5 ст. 24 Договора о ЕС, когда государство-член или государства-члены ссылаются на необходимость соблюдения конституционных требований в целях принятия на себя согласованных ЕС международных обязательств, в их отношении соглашение не действует. Вплоть до выполнения требований, предписываемых национальным законодательством. Остальные страны ЕС подобная оговорка не останавливает. Ими могут приниматься решения о временном применении. Возникает прелюбопытная ситуация. Соглашение не связывает государство или государства, ссылающиеся на необходимость соблюдения конституционных процедур. Это не мешает остальным заключить соглашение. Для третьей страны или международной организации соглашение все равно будет соглашением с Союзом. Считается, что это вопрос внутреннего права ЕС. Ведь Брюссель сам определяет, что такое ЕС, кто входит в ЕС и из кого ЕС складывается. На практике же соглашение, заключаемое с ЕС, будет дефектным. Только не по формальным основаниям или своей юридической силе, а по пространственной сфере его действия. Фактически часть территории ЕС, как она определена учредительными договорами ЕС, будет изыматься из-под действия нормально согласованного и вводимого в действие международного соглашения. Таким образом, по учредительным договорам ЕС будет одним, а по пространственной сфере действия международного соглашения, стороной которого является ЕС, – несколько другим. На вопрос о том, какие правовые коллизии это противоречие может порождать, ни теория, ни практика европейского права пока не отвечают. Следует оговориться только, что в случаях с военными операциями ЕС п. 5 никогда не упоминается. Не совсем ясным остается ответ и на вопрос, могут ли соглашения Союза с третьими странами считаться интегральной частью права Союза по аналогии с традициями Сообщества. На этот раз теория от поиска ответа не уклоняется. Большинство авторов придерживается мнения, что да. Однако, что стоит за этим да, остается не совсем понятным. Ведь правопорядок Союза коренным образом отличается от правопорядка Сообщества. На внутреннее право государств-членов формирующие его акты сами по себе влияния не оказывают. Во внутреннее право они автоматически не входят. Прямым действием не обладают. У субъектов внутреннего права никаких прав и обязанностей сами по себе не порождают. Другой момент. Соглашения, заключаемые Союзом с третьими странами и международными организациями, теоретически связывают лишь сам Союз в лице его институтов. Но если соглашения связывают только институты Союза, но не государства-члены, логично предположить, что они порождают правовые последствия только для институтов. На самом деле это, конечно же, не так. Правовые последствия будут возникать и для государств-членов. Есть и ряд пограничных проблем. О некоторых из них говорилось в контексте практики Суда ЕС по вопросам внешней компетенции Сообщества. Однако полной определенности нет. Так, в 2007 г. один из генеральных адвокатов Суда ЕС дал, скорее, прокоммунитарную интерпретацию соотношению коммунитарного права и права Союза при подготовке решения по делу С-91/05, получившему известность как дело об Экономическом сообществе Западно-Африканских государств (ECOWAS). Речь шла о решении ЕС по вопросам нераспространения стрелкового оружия в Африке, конкретнее о решении Союза в рамках ОВПБ относительно финансового участия и технического содействия в осуществлении проектов, связанных с мораторием на импорт, экспорт и производство легких вооружений. Он попытался обосновать, что в тех случаях, когда ЕС может действовать на основании компетенции Сообщества и конкурирующей компетенции Союза, он должен действовать на основании компетенции Сообщества. Внутри Союза мнения разделились. Совет ЕС и государства-члены выступили за то, чтобы квалифицировать предпринимаемые Союзом меры в качестве связанных с контролем над вооружениями в интересах поддержания международного мира и безопасности. Европейская Комиссия, напротив, попыталась представить их как типичные меры оказания содействия развитию. В целом, доктрина европейского права к специфике соглашений, заключаемых Брюсселем на основании ст. 24 Договора о ЕС, относит следующее. Такие соглашения заключаются только Союзом, но не государствами-членами. Юридически они связывают только Союз. Однако они имеют правовые последствия и для государств-членов. Или, иначе, они имеют для государств-членов лишь косвенные правовые последствия. Двойные смешанные соглашения сложны с процедурной точки зрения. Лучше к ним подходить с использованием других правовых оснований, нежели п. 5 ст. 24. Все это вопросы, имеющие большое практическое значение. Ведь по состоянию на конец 2007 г. Союз заключил уже порядка 90 соглашений с использованием своей компетенции по второй и третьей опорам. Любопытно, однако, что национальные парламенты ими не интересуются, а зачастую о них мало что знают. Их позиция пока сводится к довольно удобному утверждению, что это не их соглашения. Они вообще не включаются в официальные издания стран ЕС, публикация в которых является обязательной для вступления международного договора в силу в отношении данной конкретной страны. Так выглядят теоретические построения. На практике все может быть несколько иначе. Предположим, в ответ на обращение ЕС Россия направляет своих десантников для участия в военно-гражданской операции в Чаде или где-то еще. Естественно, заключается соглашение об участии с ЕС. Однако фактически операция проводится Францией или каким-то другим государством-членом. По ее или его вине российские солдаты гибнут, или, слава богу, страдают лишь российские самолеты и имущество. Согласно теоретическим построениям, ответственность будет нести только Союз, и судиться придется с ним (Если только он полностью не закроется типовым соглашением, которым участвующее государство в общем виде отказывается от каких-либо претензий в связи с проведением операции). Дальше он распределит между государствами-членами пропорции выплаты материальной компенсации. В действительности может оказаться, что надо будет иметь дело, закрыв глаза на теорию и на позицию Брюсселя, непосредственно с Францией или какой-то другой страной ЕС. Тем более, если ЕС в будущем будет все чаще прибегать к т.н. механизму «головного» государства. Пограничная ситуация может возникнуть и тогда, когда третья страна заключает с Союзом соглашение о правовой помощи, борьбе с терроризмом, отмыванием денег и т.д. Предположим, один или несколько государств-членов уже после того, как переговоры закончились, и все обо всем договорились, на Совете, который должен принять решение о заключении данного соглашения, ссылаются на конституционные процедуры. Соглашение заключается. Третья сторона им связана. Для ЕС он обязателен. Но обеспечить его соблюдение в полном объеме ЕС не в состоянии, поскольку оно не распространяется на одно или более государств-членов, которые сослались на конституционные процедуры. Получается, что подозреваемые, осужденные и любые другие лица, на выдаче которых настаивает третья страна, могут спрятаться в фактически возникающем «рае» для преступников и террористов. Так это или нет, опять-таки покажет практика. Соглашения в области правосудия и внутренних дел Теория подразделяет такие соглашения на три типа. Это, в первую очередь, положения о сотрудничестве в области правосудия и внутренних дел, включаемые в классические смешанные соглашения. К их числу относятся соглашения об ассоциации, о стабилизации, соглашения со странами Азии, Африки и Латинской Америки и т.д. Предполагается, что такие положения будут включены во все соглашения о партнерстве и сотрудничестве второго поколения. В том числе с Китаем, Россией, Индией и т.д. Во-вторых, соглашения по отдельным вопросам сотрудничества в области правосудия и внутренних дел, заключаемые Сообществом. Они касаются, например реадмиссии. В-третьих, соглашения Союза. Примером такого типа документов является знаменитое соглашение с США, которое пока не вступило в силу. Вне зависимости от типа, такие соглашения содержат разделы об управлении миграцией, защите персональных данных, борьбе с организованной преступностью, терроризмом и пр. Многие из них включают также положения о господстве права и правовом сотрудничестве. Новейшая тенденция – дополнение их разделами о дипломатической и консульской защите на основании ст. 20 Договора о ЕС. Их появление связано с рационализацией внешней деятельности ЕС в условиях, когда многие страны не имеют дипломатических и консульских учреждений повсюду в мире. Как и в прошлом, ЕС настаивает, чтобы определенным положениям его соглашений с третьими странами – в частности, об уважении прав человека и демократических процедур – придавался статус основных ( essential ). Их специфика заключается в том, что нарушение таких положений воспринимается Брюсселем как дающее ему право на замораживание действия соглашения в целом или отдельных его разделов или прекращение его действия. Третьи страны редко испытывают энтузиазм в отношении продвигаемой ЕС концепции основных положений. В свою очередь, ими выдвигаются встречные требования. Хотя, справедливости ради, следует отметить, что впервые на включении таких положений настояли некоторые страны Северного Средиземноморья, для которых критически важным было быть признанными Брюсселем в качестве демократических и разделяющих ценности ЕС. Из государств, которым ЕС навязывал включение в широкоформатные соглашения основных положений, до сих пор только Австралия сумела противостоять оказывавшемуся на нее давлению. Настоять на своем Брюсселю так и не удалось. Считается, что у него элементарно не хватило рычагов давления. Довольно любопытно, вместе с тем, что в ряде случаев Брюссель сам пришел к выводу, что настаивать на закреплении за положениями о соблюдении прав человека статуса основных не совсем разумно и рационально. Соответственно в ряде соглашений о сотрудничестве в борьбе с терроризмом, организованной преступностью и т.д. ЕС отошел от обязательного следования принципу обусловленности. Он посчитал, что обусловливать сотрудничество, направленное на решение задач внутренней безопасности, вопросами, относящимися к внутренней безопасности, в какой-то степени нелогично. Определенной спецификой обладает согласование соглашений по сотрудничеству в области правосудия и внутренних дел. На то, как ЕС будет вести переговоры, оказывают влияние самые разные факторы. В частности, если страна, с которой они ведутся, поддерживает с председательством более тесные отношения или если председательство в нем заинтересовано, оно будет настаивать на большей вовлеченности в переговоры. В иных случаях, скорее, отдаст их на откуп Генеральному секретариату Совета ЕС. Обычная практика, однако, состоит в том, что Комиссия, председательство и Генеральный секретариат работают совместно. То, что заботит Брюссель в первую очередь, – обеспечение единства позиции всех игроков, которые принимают участие в переговорах на стороне ЕС. Единственно, что требуется, считают в Брюсселе, так это то чтобы внутренняя координация в ЕС не подменяла собой собственно переговоры. Одна из тонкостей разбираемого типа соглашений, не всегда очевидная для третьих стран, заключается в том, что они в большинстве случаев воспринимают ЕС в качестве некоторой устойчивой твердой общности. Они не подозревают, что ЕС, в зависимости от предмета соглашения, может претерпевать самые неожиданные метаморфозы. Третья страна думает, что решает проблемы в отношениях со всеми государствами-членами. На практике оказывается, что та или иная страна, а то и целый ряд государств-членов оказываются вне международных обязательств, принимаемых на себя договаривающимися сторонами. Они спокойно пользуются гибкостями учредительных договоров и самыми разными «опт аутами» – механизмами уклонения от соблюдения обязательств ЕС или отказа от участия в правовых достижениях Союза. Новое в развитии договорной практики ЕС – проработка вопросов о заключении соглашений по проблемам мобильности. Статус таких документов на настоящий момент еще не четко определен. Двусторонние акты на этот счет заключают отдельные страны или даже регионы государств-членов. Понятно только, что Брюссель заинтересован в их эффективном использовании для регулирования иммиграции. Пока ЕС занимается изучением накапливаемого опыта. Ведь для него важно не столько заключить соглашение или набор сходных соглашений, сколько добиться с их помощью определенного результата. Практика их применения, однако, еще не позволяет прийти к сколько-нибудь определенным выводам. Уроки участия ЕС в ВТО Традиционно кооперация Брюсселя и государств-членов в ВТО оценивается специалистами по функционированию ЕС как безусловный успех. Его признаки налицо. Сообщество представляет интересы всех игроков внутри ЕС. Государства-члены воздерживаются от того, чтобы в ВТО проводить самостоятельную линию. Поскольку Европейская Комиссия уже несколько десятилетий выражает общую позицию ЕС и государств-членов, экспертами делается вполне обоснованный вывод, что решение, найденное на институциональном уровне, оказалось очень удачным. Оно оправдало себя. ЕС участвует в ВТО вполне удовлетворительно. Можно сказать, даже эффективно. Однако, с юридической точки зрения, не все так безоблачно. ЕС начинает потихоньку вырастать из ранее скроенных под него одежд. На это указывает совершенно второстепенный, но все же показательный эпизод. При подписании документов Маракешского раунда Комиссия предложила, чтобы государства-члены подписали документ группой, а не как все другие страны – в алфавитном порядке. Совет ЕС, однако, «зарубил» это предложение. Мол, Комиссия вторглась в запретную зону. Суверенные прерогативы чересчур символичны для того, чтобы государства-члены от них отказались. Реальная проблема возникает в связи с тем, что предметная сфера ВТО относится как к исключительной компетенции Сообщества (торговля товарами), так и к смешанной, в случае, в частности с торговлей услугами. После разобранного выше решения Суда ЕС по делу AETR Сообщество стало в гораздо большей степени представлять государства-члены на переговорах по вопросам интеллектуальной собственности. Суд ЕС дал тогда расширительное толкование компетенции ЕС во внешней сфере как следующей за появлением таковой в рамках его внутреннего правопорядка. Это непосредственно затронуло вопросы интеллектуальной собственности. Статья 133 Договора об учреждении Сообщества в редакции Ниццского договора распространила полномочия ЕС на торговлю услугами и коммерческие аспекты интеллектуальной собственности. Однако в соответствии с ней решения должны приниматься единогласно. Кроме того, она не ответила на вопрос о том, к какому типу компетенции эти полномочия следует отнести. Если к исключительной компетенции, то подобная процедура принятия решений не подходит. К тому же она сохранила дихотомию инструментов реализации компетенции. Лиссабонский договор, предложив новую редакцию ст. 207 Договора о функционировании ЕС, сделал важный шаг вперед. Он четко указал на принадлежность полномочий ЕС в области торговли услугами, коммерческих аспектов интеллектуальной собственности и прямых иностранных инвестиций. Кроме того, Лиссабонский договор поменял применявшуюся ранее в их отношении процедуру принятия решений. К утверждению нормативных актов, регламентирующих данную сферу, в дальнейшем будет подключён Европарламент. Акты ЕС по новой редакции принимаются в порядке применения обычной процедуры. Хотя по некоторым аспектам этих полномочий предусматривается по старинке, что решения должны приниматься в соответствии с требованием единогласия. Тем не менее, что важно, им придан статус изъятий. Вопросы возникают и в связи с тем, кто несет ответственность за нарушение правил ВТО: Сообщество, Сообщество и государства-члены или Сообщество или государства-члены. Применительно к своим обязательствам по ВТО Брюссель никогда не выступал с декларацией о распределении компетенции внутри ЕС. Как она поделена между наднациональным и национальным уровнями управления, формально не определено. Выбор сделан в пользу сугубо прагматического решения. Брюссель показал его преимущества. Его примеру последовали и другие глобальные игроки, и сама ВТО в том, что касается использования механизмов разрешения споров. Так в ЕС решения по вопросам, рассматриваемым в рамках ВТО, принимает Совет. США предпочитают подавать иски против отдельных государств, а не ЕС в целом. В свою очередь, ВТО признает за ЕС статус интеграционного объединения, отвечающего за своих государств-членов. По логике вещей, нарушение государством-членом своих обязательств по праву ВТО должно влечь за собой и ответственность ЕС. Как утверждает теория, Сообщество в любом случае могло бы привлекаться к ответственности, по крайней мере, за непринятие мер по соблюдению своих международных обязательств. Во внутреннем правопорядке ЕС вопросы ответственности урегулированы так. Европейская Комиссия уполномочена оспаривать действия государств-членов в той мере, в какой они противоречат актам ЕС, направленным на реализацию обязательств, вытекающих из участия Сообщества в ВТО. Суд ЕС Комиссию в этом отношении полностью поддерживает. Напротив, за государствами-членами возможность оспаривать акты ЕС на основании их несоответствия обязательствам, вытекающим из правил ВТО, не признается. Ведь, как утверждает прецедентное право, формируемое Судом ЕС, правила ВТО прямым действием во внутреннем праве ЕС не обладают. Проблемы и перспективы Вступление в силу Лиссабонского договора очень сильно отразится на всех процедурах подготовки, заключения и контроля над исполнением международных соглашений ЕС. Практика покажет, какое влияние на процедуры окажет создание поста постоянного председателя Европейского Совета, объединение в руках Высокого представителя ответственности за осуществление ОВПБ и внешних действий ЕС, институционально оформленное подключение к формированию ОВПБ Европейской Комиссии, а также все другие новации. Центральная задача, которую Конституционный Договор, а затем Лиссабонский договор призваны решить, состоит в более четком распределении полномочий и ответственности между институтами ЕС и государствами-членами. В результате в правовой порядок ЕС вводится иерархия компетенций. Но как это произойдет на практике, опять-таки сможет показать только сама практика. В настоящее время Европейская Комиссия умело использует все новое и новое законодательство ЕС по внутренним вопросам для того, чтобы настаивать на своем участии в международных переговорах по постоянно расширяющемуся списку проблем. Как дело пойдет в будущем, опять-таки покажет время. Теоретически можно придумать абсолютно любую правовую конструкцию. Так, в юридической литературе получила хождение даже такая шутка. Концепция внешнего сопровождения внутренней деятельности ЕС может означать, мол, что, поелику ЕС принимает регламенты о порядке реализации резолюций Совета Безопасности ООН о введении санкций против того или иного государства, то можно настаивать, что Великобритания и Франция должны утратить в нем свободу действий. По крайней мере, частично. Ведь наличие законодательства ЕС предполагает, что по вопросам, связанным с его изменением, члены Совета Безопасности, являющиеся по совместительству членами ЕС, должны советоваться и с Брюсселем, и со всеми другими государствами-членами. Это, конечно же, веселая пародия на право ЕС, возможное толкование Лиссабонского договора и правовой аргументации, развиваемой Судом ЕС. Но не стоит забывать, что в каждой шутке есть доля шутки. Есть некая загадка и недосказанность. Когда же речь заходит о таком непредсказуемом явлении, как ЕС, загадок и недосказанности, как выясняется, оказывается критически много. *1 См. Opinion 1/76, Laying-up Fund [1977] ECR 742, paragraphs 3 & 4. *2 См. Opinion 2/91, ILO [1993] ECR I – 1061. *3 См. Case 22/70, Commission v Council [1971] ECR 263. *4 См. Opinion 1/94, WTO [1994] ECR I – 5267, paragraphs 72 to 195. *5 См. Opinion 2/94 [1996] ECR I – 1759. *6 См. Ibid., paragraphs 24. *7 См. Case 497/98, Open Skies [2002] ECR I – 9519. *8 См. Opinion 1/03, Lugano, judgment of 7 February 2006. *9 См. Case C-176/03, Commission v Council (Environmental Penalties) [2005] ECR I – 7879 *10 См. Case C-440/05, Commission v Council (Ship-source Pollution), judgment of 23 October 2007. © Марк ЭНТИН, д.ю.н., профессор, директор Европейского учебного института при МГИМО (У) МИД России №3(20), 2008

Власти ЕС ужесточают контроль над въездом и выездом Европейская Комиссия призвала в феврале страны – члены ЕС создать европейский пограничный патруль и обнародовала планы усиления контроля над внешними границами «двадцати семи». В частности, предусматривается брать отпечатки пальцев у иностранцев из третьих стран перед въездом на территорию Союза менее чем на 3 месяца. При этом выезд также будет четко регистрироваться, поскольку более половины иностранцев, появившись на законных основаниях в одной из стран Европейского Союза, затем годами кочуют по его территории, хотя их визы давно истекли, и власти теряют контроль над этими людьми. Новая электронная система, которая начнет действовать в 2015 году, должна централизованно информировать власти всех стран ЕС об истечении срока визы того или иного приезжего, не покинувшего своевременно территорию Союза. Причем, ужесточение контроля коснется даже граждан тех государств, которые не нуждаются во въездных визах, например, американцев. Следить за наземными и морскими границами будут с помощью искусственных спутников Земли и беспилотных самолетов. По словам члена Европейской Комиссии Франко Фраттини, отвечающего за вопросы юстиции и внутренние дела, «недопустимо, чтобы террористы, мафия и торговцы людьми были оснащены лучше, чем наша полиция». Если эти предложения будут положительно восприняты Европейским Советом и Европарламентом, то разработанные меры вступят в силу в 2015 году в 24 странах Шенгенской зоны (в нее не входят такие государства ЕС, как Великобритания, Ирландия, Кипр, Болгария и Румыния, но к ней присоединились Норвегия и Исландия, не вступившие в Союз). Хотя озабоченность относительно охраны границ проявляют многие политики, определенную тревогу вызывает предстоящий сбор биометрических данных, который правозащитники считают вторжением в личную жизнь и нарушением прав человека. Однако, как заявил Ф. Фраттини в интервью нескольким европейским газетам, «честные люди смогут разъезжать по территории ЕС абсолютно свободно. Более того, для бизнесменов и студентов все формальности будут максимально упрощены». Для пущей убедительности Ф. Фраттини лично уже испытал будущую автоматическую электронную систему «въезд-выезд», зарегистрировав радужную оболочку своих глаз в лондонском аэропорту «Хитроу». Ежегодно внешние границы ЕС пересекают около 300 миллионов иностранцев. Напомним, что страны ЕС – главный центр мирового туризма, и они не намерены лишаться этого достижения, а также крупных доходов. Тем не менее, в Западной Европе все более активизируются крайне правые организации, которые пытаются в своих интересах эксплуатировать наболевшую тему – массовый наплыв чужеземцев, в том числе, из Восточной Европы. В результате на недавних выборах в ряде западноевропейских государств, в частности, в Дании, Швейцарии, Норвегии и фламандской части Бельгии те партии, которые использовали антииммигрантские идеи, продемонстрировали весьма неплохие результаты. Аналитики заговорили даже о том, что планы дальнейшего расширения Европейского Союза находятся сейчас под угрозой. Еще недавно лидеры этих партий размахивали пугалом «черных» и «желтых» пришельцев – из Африки, ближневосточных и в меньшей мере латиноамериканских стран. Теперь они пугают обывателя нашествием выходцев из государств, недавно присоединившихся к Европейскому Союзу, в первую очередь, из Румынии и Польши. Эти деятели особенно критикуют правительства Великобритании, Ирландии и Швеции, которые в 2004 году открыли свои рынки труда для переселенцев из Восточной Европы и сумели привлечь много хорошо образованных людей и квалифицированных специалистов. Однако в январе 2007 года британцы закрыли двери своей страны перед новичками ЕС – румынами и болгарами, а новый премьер-министр Гордон Браун даже заявил: «Рабочие места Великобритании – британским трудящимся». В свою очередь, власти Германии отказываются от использования неквалифицированной рабочей силы из государств – новых членов Союза – до 2011 года. Лишь немногие западные политики умеют (или желают) приводить убедительные аргументы о пользе иммигрантов для экономики стран с сильно состарившимся населением. А тем временем представители правых сил не устают пугать обывателей сокращением занятости среди местных официантов, строителей, сезонных рабочих в сельской местности, поскольку на смену им все чаще приходят иммигранты из Восточной Европы, согласные трудиться за более низкую зарплату. По всем прогнозам, уже в ближайшие годы в самой Восточной Европе весьма ощутимой станет демографическая проблема, и этому региону потребуется молодая и более дешевая рабочая сила. Часть иммигрантов, прежде всего, строительные рабочие, начали возвращаться из Западной Европы, где снижаются темпы роста и насыщается рынок труда, на родину, где спрос на строительные профессии растет. Статистические данные свидетельствуют: никогда еще в Европе не проживало столько людей, родившихся за ее пределами, сколько сейчас. С 2001 года местный рынок рабочей силы ежегодно пополняется на 0,5%. В Бельгии и Швеции уже 12%, а в Швейцарии – 24% населения образуют приезжие из других стран. Игорь ЧЕРНЫШЕВ Кстати Сбор личных данных об иностранцах, въезжающих в зону действия шенгенских виз, распространится и на Швейцарию, которая войдет в нее в ноябре текущего года. В соответствии с законопроектом, направленным в парламент, швейцарские пограничники совместно с коллегами из государств ЕС, смогут участвовать в охране внешних границ Союза, хотя альпийская республика не входит в это объединение. Тем временем, швейцарский парламент выступил с вызвавшей полемику инициативой: запретить заключение браков гражданами Швейцарии с нелегальными иммигрантами и иностранцами, попросившими политического убежища. Этот запрет должен действовать только на территории Швейцарии. Эта мера направлена против получающих все большее распространение фиктивных и «подозрительных» браков. В 2007 году власти лишили по этой причине швейцарских паспортов 58 человек, незаконно ставших их обладателями. Главной мишенью стали выходцы из стран Латинской Америки, община которых быстро растет, особенно в Женеве и Лозанне. Всего, по оценкам местных профсоюзов, в Швейцарии на нелегальном положении находятся около 100 тысяч иммигрантов. Против инициативы парламента выступают Социалистическая партия и «зеленые». Испания считается иммигрантами, особенно из Латинской Америки, одной из самых гостеприимных стран Европы. В 2006 году правительство социалистов легализовало положение сразу 700 тысяч незаконных иммигрантов. В результате число переселенцев только в последние три года здесь удвоилось и достигло 10% населения Испании. Поэтому неудивительно, что наплыв иммигрантов начинает вызывать беспокойство среди простых испанцев и политиков: эта проблема теперь выдвинулась на третье место по значимости после терроризма и безработицы. Между местными подростками и детьми иммигрантов возникают первые стычки. Те кварталы Валенсии, Барселоны и Мадрида, где находятся бесплатные государственные колледжи, постепенно превращаются в иммигрантские гетто. «Бомбой замедленного действия» называют некоторые испанские социологи снижение темпов строительных работ в этой стране, обеспечивающих занятость значительной части приезжих иностранцев. Особенно быстро в Испании растет румынская община, насчитывающая уже более 600 тысяч человек (12% всех иностранцев). Поток переселенцев хлынул в Испанию после вступления Румынии в ЕС в 2007 году. Власти Великобритании собираются ввести «иммиграционный налог» в связи с резко возросшей нагрузкой на школы и медицинские учреждения, которые не рассчитаны на сотни тысяч дополнительных учащихся и пациентов, прибывающих ежегодно в эту страну. Предусматривается при выдаче британской визы сроком более чем на полгода (ее стоимость – 200 фунтов стерлингов) собирать с въезжающих дополнительно 20 фунтов. Это принесет казне дополнительно около 15 миллионов фунтов стерлингов в год, хотя, как считают аналитики, требуется не менее 250 миллионов. №3(20), 2008

Система двухпартийного маятника, что раскачивается во многих странах к вящей радости не любящих сложных конфигураций власти избирателей, вновь подтвердила свою полезность на всеобщих парламентских выборах в Испании. Нет, плюрализма было предостаточно: участвовали кандидаты от 92 партий, но реальные шансы имели только члены Испанской социалистической рабочей партии (ИСРП) и Народной партии. Выбор сводился к простой альтернативе: либо левоцентристы, либо правоцентристы. Примечательно, что совпадали даже их лозунги по социально-экономической злобе дня. И социалист Хосе Луис Родригес Сапатеро, и консерватор Мариано Рахой чуть ли не в один голос, но уж точно в унисон, обещали сократить налоги и создать 2 миллиона новых рабочих мест. При такой внешне скучной схожести ничего удивительного, что социалисты взяли верх с перевесом в 4% голосов – ровно столько 52-летний глава консерваторов Рахой уступил 47-летнему нынешнему премьеру Сапатеро по итогам предвыборных теледебатов. Мариано Рахой и его соратники повторяли, как мантру, свой предвыборный тезис: социалисты «разорили доставшуюся им в наследство от правительства консерваторов во главе с Хосе Марией Аснаром бурно развивающуюся экономику». Социалисты напрочь отвергают эту критику. Испания занимает почетное восьмое место в мире по объему экономики, которая развивается в среднем на 3,75% ВВП в год, что в два раза выше среднеевропейского уровня. С 1994 года безработица сократилась с 25% до 8,6%, ежегодно создается 600 тысяч новых рабочих мест. Чего еще желать? Мигель-Анхель Гарсиа, один их соавторов исследования «Экономика Испании в 2008 году», считает, что «поразительный экономический рост в последние 14 лет обусловлен сочетанием исключительных факторов - дешевыми кредитами, возможностью пользоваться фондами Евросоюза и быстро растущим рынком жилья». Увы, все переменилось к худшему в 2007 году, когда инфляция достигла самых высоких показателей за 12 лет, выросли пассивное сальдо и безработица. Ипотечный кризис в США затронул и сектор жилищного строительства Испании, который дает 18% ВВП. По прогнозам министра финансов Педро Сольбеса, рост за 2008 год все же перевалит за 3%, но независимые экономисты уверены, что он составит не более двух. Аналитик Мигель Мурадо говорит, что «из-за плохих показателей распространились настроения тягостного ожидания». Да, по опросам общественного мнения, состояние экономики, и, как следствие, уровень и качество жизни занимают второе-третье место в списке самых злободневных проблем, уступая только баскскому терроризму и наплыву мигрантов. Однако социалисты не споткнулись на экономике. Почему? Возможны три причины: при всех неурядицах, темпы роста вполне приличные, и серьезных сбоев пока не было. Во-вторых, социалистам воздали должное за то, что не стали подыгрывать Джорджу Бушу в заведомо проигрышной ситуации в Ираке – взяли и вывели испанский контингент вопреки атлантической солидарности. В-третьих, социалисты расширили полномочия автономных областей, что открывает перспективу решить самую не решаемую проблему – агрессивного сепаратизма басков. Кстати, злобные баски объективно помогли Сапатеро, убив за два дня до выборов советника ИСРП Исаиса Карраско, что всколыхнуло волну симпатий нейтральных и еще не определившихся избирателей. Испанцы – эмоциональные люди, но и консервативные: они еще и потому не стали голосовать за народников, что боятся спугнуть удачу. Кто же меняет Росинанта на переправе или посреди брода?.. Владимир МИХЕЕВ №3(20), 2008

Внук убежденного голлиста, ставший президентом созданной Шарлем де Голлем Пятой республики, Никола Саркози все чаще показывает свой характер, и это начало отражаться не только на рейтинге его популярности среди сограждан – он катится под гору, но и на настороженном отношении к нему других европейских лидеров. Особенно раздражена внешнеполитическими маневрами деятельного француза бундесканцлерин Ангела Меркель. Когда они встречались в начале марта в Ганновере, Меркель все интересовалась, почему Саркози так проталкивает проект создания Средиземноморского союза. Идея сводится к образованию альянса стран юга Европы и их соседей через Средиземноморье в Северной Африке и на Ближнем Востоке. Саркози пообещал, что сделает этот проект своим приоритетом во время председательства Франции в Евросоюзе, которое начнется 1 июля и продлится, как водится, полгода. Германия никаким боком не выходит на побережье того, что древние римляне называли mare nostrum – «наше море». Это не их море, а потому Меркель с другими бундесбюргерами подозревает, что Саркози задумал международную структуру, аналогичную Европейскому Союзу, в которой Франция в силу своего политического и экономического веса будет играть главенствующую роль. Если средиземноморская Антанта возникнет, то она объективно будет подмывать фундамент ЕС. Дерзновенная самостоятельность, которую демонстрирует Никола Саркози, проявилась на самых разных широтах и меридианах. Он исполнил подчеркнуто дружелюбные увертюры в адрес ливийского правителя Муамара Каддафи, что принесло дивиденды – французский бизнес получил выгодные контракты, в частности, в области атомной энергетики. Саркози создал французскую военную базу в Персидском заливе, показав тем самым, что не одним только американцам это доступно. Наконец, Сарко предложил подписать с Украиной договор об ассоциированном членстве, хотя внутри Евросоюза было достигнуто согласие – расширение сообщества временно замораживается и никто не вправе касаться этой запретной темы. Впечатление, что Н. Саркози стремится утвердить позиции Франции вдали от ее границ, хотя представитель МИД Франции Паскаль Андреани не перестает подчеркивать: «французско-германские отношения остаются краеугольным камнем развития ЕС», а сам Евросоюз – это абсолютный приоритет. Уместно напомнить, что в 1962 году де Голль, которому подражает Саркози, заявил, что именно Франция должна играть в Европе ведущую роль. Директор Немецко-французского института Франк Баснер в этой связи замечает: «Действительно, представление о том, что Европа – это не больше ни меньше чем продолжение Франции, глубоко укоренилось в обществе. Однако хладнокровный, агрессивный стиль общения президента со своими партнерами поражает даже самих французов». Примером разочарования сограждан в своем избраннике стал эпизод с намерением Сарко превратить телеканал «ТВ-5 Монд» в чисто французский. Казалось бы, президент играет на нервных струнах галльского гонора. Но, во-первых, пришли в негодование владеющие в совокупности третью этого холдинга франкофоны – канадцы, бельгийцы и швейцарцы. А во-вторых, и свои не оценили патриотического задора: леволиберальная газета «Либерасьон» назвала Саркози «высокопарным галльским гусем». Владимир МИХЕЕВ №3(20), 2008

Представители Лихтенштейна подписали в самом конце февраля протокол к соглашению о вступлении в Шенгенскую зону свободного перемещения людей. Ожидается, что это княжество присоединится к шенгенским договоренностям одновременно со Швейцарией в конце текущего года. Это решение должно быть ратифицировано всеми странами-участницами. И тут может возникнуть затруднение. Дело в том, что правительства Лихтенштейна и Швейцарии, в отличие от властей «двадцати семи», не считают преступлением уклонение от уплаты налогов. А Берлин обуславливает ратификацию Германией соглашения с этими двумя странами заключением договора о сотрудничестве в борьбе с неплательщиками налогов, переговоры о котором ведет Европейская Комиссия с властями княжества. Его премьер-министр Отмар Хаслер выразил недавно надежду на достижение «разумного компромисса» в этой сфере. За ходом переговоров внимательно следят в Швейцарии. В случае их провала, швейцарцы, вопреки требованию Брюсселя, намерены отказаться от установления контроля на своей границе с Лихтенштейном. №3(20), 2008

Поражением для социалистическо-либерального правительства Венгрии во главе с Ференцем Дюрчанем стал мартовский референдум, на который было вынесено утверждение ряда деликатных социальных реформ. Эти правительственные реформы, касающиеся введения минимальной оплаты за посещение врача и каждый день госпитализации, а также платы за запись в университет, отвергли более 80% пришедших на избирательные участки, что сделала половина венгров, имевших право голоса. Реформы являются частью усилий, призванных сбалансировать бюджет и заставить страну жить по средствам. Борьбу против них возглавила консервативная оппозиция, хотя, с идеологической точки зрения, все должно было быть наоборот: правые сворачивают социальные привилегии, а левые – отстаивают их… Как бы то ни было, результаты голосования следует рассматривать в политическом ключе: это поражение правительства. Однако наиболее дальновидные венгерские комментаторы смотрят дальше сиюминутных политических склок. Венгерское законодательство позволяет созывать референдум всякому гражданину при условии, что в поддержку этой инициативы будет собрано 200 тыс. подписей, и она не идет вразрез с конституцией. Парламент должен принимать во внимание результат голосования. В этой связи, например, историк Золтан Рипп расценил итоги мартовского референдума как победу популизма, которая открывает путь к кризису парламентской демократии: референдум может стать механизмом, с помощью которого можно будет сворачивать любое непопулярное решение любого правительства. А ведь непопулярные решения часто бывают необходимыми. Положа руку на сердце, ответьте: неужели вы предпочтете платить за что-то, чем не платить? Светлана ФИРСОВА №3(20), 2008

Димитрис Христофиас, недавно избранный шестой президент Республики Кипр, с первых дней пребывания в должности дал понять, что приложит все усилия, чтобы сдвинуть с места процесс урегулирования кипрской проблемы. После визита в Грецию, состоявшегося в начале марта, Д.Христофиас сказал на встрече с журналистами, что он посвятит всего себя реализации единственного плана – приложить как можно большие усилия к тому, чтобы воссоединить страну, расколотую с 1974 года. Он подчеркнул, что международное сообщество с пониманием относится к этому стремлению, и греки-киприоты готовы работать над поисками решения. Д.Христофиас выразил надежду, что турки-киприоты разделяют этот подход, и сообщил, что в ближайшее время должна состояться его встреча с лидером турецкой общины острова Мехметом Али Талатом. В качестве основы для дальнейших переговоров по урегулированию президент Кипра видит соглашение от 8 июля 2006 года, основанное на резолюциях ООН и принципах международного и европейского права. Говорить о возможностях воплощения некоего «плана Б», который мог бы заменить это соглашение, было бы, по мнению кипрского политика, «ошибкой». В отношении «плана Аннана» Д.Христофиас высказал мнение, что он «больше не существует». «План Аннана больше никто и нигде не упоминает. Он был отвергнут одной из двух общин», – подчеркнул президент. Отвечая на вопрос, есть ли у него план того, как добиться вывода с острова британских баз, президент Кипра сказал, что «единственный план (который у него есть) – это план воссоединения», добавив, что у него нет намерений сражаться на два фронта. Еще одна международная проблема, которая вызывает повышенный интерес – признание независимости Косово. Д.Христофиас подтвердил, что Кипр и впредь не собирается совершать этот шаг. «Мы остаемся приверженными принципам Хельсинской декларации, включающим в себя уважение суверенитета и территориальной целостности всех государств, соответственно – суверенитета и территориальной целостности Сербии», – сказал он. Андрей ГОРЮХИН Димитрис Христофиас представляет левый фланг кипрской политики. Выиграл президентские выборы во втором туре. Д. Христофиас первый и пока единственный политик-коммунист, стоящий во главе государства, входящего в Европейский Союз. В ходе избирательной кампании обещал начать переговоры с общиной турок-киприотов, чтобы найти решение одного из самых застарелых политических конфликтов Европы. Кроме того, он считает необходимым закрытие британских военных баз на Кипре. Родился 29 августа 1946 года в Кирении, ныне находящейся в оккупированной Турцией части острова. С 14 лет работал в молодежных организациях, в 18 лет вступил в Прогрессивную партию трудового народа Кипра (АКЭЛ), пройдя в ней путь от рядового партийца до генерального секретаря. Учился в Москве в Академии общественных наук, окончив ее в 1974 году. Получил степень кандидата исторических наук. Свободно говорит по-русски. В 1991 году вошел в Палату представителей, в 2001 году был избран ее председателем, а в 2006 году переизбран в этой должности. Женат на Элзи Хирату-Христофиа, с которой познакомился во время учебы в Советском Союзе. Имеет двух дочерей – Марианну и Кристину – и сына – Христо. Кипрское урегулирование (справочная информация) С 1974 г. сохраняется фактический раскол Кипра на греческую и турецкую части. Законное правительство Республики Кипр утратило контроль над третью территории острова. Совет Безопасности ООН в своих многочисленных резолюциях осудил иностранное военное вторжение на Кипр, как и учреждение в 1983 г. на контролируемой турецкими войсками части острова т.н. Турецкой республики северного Кипра – незаконного государственного образования, признаваемого лишь Турцией. В резолюциях были закреплены основополагающие принципы урегулирования на Кипре, предусматривающие уважение суверенитета, независимости и территориальной целостности кипрского государства. Генеральный секретарь ООН в рамках возложенной на него Советом Безопасности миссии «добрых услуг» по Кипру осуществлял усилия по решению кипрского вопроса, которые не приносили желаемых результатов ввиду серьезных расхождений между двумя общинами по сути урегулирования проблемы. Предложенная К. Аннаном в марте 2003 г. встреча сторон в Гааге с целью одобрения подготовленных им соображений по решению кипрского вопроса («план Аннана») провалилась из-за негативной позиции лидера турок-киприотов Р. Денкташа. «План Аннана» содержит условия урегулирования ключевых аспектов кипрского вопроса, включая конституционный, территориальный, возвращение беженцев, международные гарантии и безопасность кипрского государства и т.д. 31 марта 2004 г. в Бюргенштоке (Швейцария) К. Аннан представил сторонам окончательную версию своего плана и предложил вынести ее на раздельные референдумы в обеих общинах 24 апреля 2004 г. «План Аннана» предусматривает появление на острове вместо Республики Кипр нового федеративного государства – Объединенной Кипрской Республики (ОКР), включающего в себя два политически равноправных субъекта федерации. Состоявшиеся 24 апреля 2004 г. раздельные референдумы в греческой и турецкой общинах Кипра принесли следующие результаты: почти 76% греков-киприотов высказались против «плана Аннана», а 65% турок-киприотов поддержали его. В своем заявлении после объявления итогов президент Республики Кипр Т. Пападопулос подчеркнул готовность греко-кипрской стороны продолжать сотрудничество с международным сообществом по урегулированию кипрской проблемы. В заявлении Председателя Совета Безопасности ООН от 29 апреля 2004 г. подтверждается поддержка всеобъемлющему политическому урегулированию на острове и выражается готовность внимательно проанализировать итоги состоявшегося плебисцита на острове с учетом ожидаемых рекомендаций Генсекретаря ООН. 28 мая 2004 г. был подготовлен доклад Генсекретаря ООН о его миссии “добрых услуг” по Кипру. 7 июня 2004 г. Президент Республики Кипр Т. Пападопулос направил письмо Генеральному секретарю ООН К. Аннану, в котором отражены основные озабоченности кипрской стороны, группирующиеся вокруг: не вошедшего в доклад вопроса поселенцев из Турции на севере Кипра; сохраняющегося присутствия турецких войск на острове; расширения прав государств-гарантов в предложениях ООН по урегулированию. С 23 августа 2004 г. вступил в силу регламент КЕС о порядке перемещения товаров через «зеленую линию», в соответствии с которым товары и сельскохозяйственная продукция с севера Кипра могут беспошлинно ввозиться на юг острова и в дальнейшем свободно экспортироваться через законные пункты выезда Республики Кипр. Товары должны иметь сертификат о происхождении, выдаваемый турко-кипрской Торговой палатой, а также соответствовать продовольственным и фитосанитарным стандартам ЕС. 1 октября 2004 г. обнародован доклад К. Аннана по ВСООНК, в котором предложено провести определенную оптимизацию структуры ВСООНК в сторону сокращения состава военного компонента на 30%, ряд других мер с учетом снижения угрозы военного столкновения на острове. 22 октября 2004 г. СБ ООН единогласно принял резолюцию 1568 о продлении мандата ВСООНК до 15 июня 2005 г. Тем самым сохраняется миротворческая операция ООН на Кипре, при этом выражается поддержка рекомендации Генерального секретаря ООН по оптимизации ее концепции и состава. В частности, решено сократить на 30% военный контингент миротворцев, численность которых теперь составит 860 человек. При этом будет повышена их мобильность и оснащенность. Увеличивается компонент военных наблюдателей и офицеров связи, что должно способствовать успешной реализации мер доверия между сторонами. Возрастет также число советников по гражданским и политическим вопросам. 2 декабря 2004 года специальным представителем министра иностранных дел Российской Федерации по кипрскому урегулированию назначен Л.Г. Абрамов, заместитель директора третьего Европейского департамента МИД России. Источник: Сайт министерства иностранных дел Российской Федерации Экономические выгоды воссоединения Команда экспертов, в которой работали представители обеих общин Кипра, провела исследование, согласно результатам которого воссоединение острова даст экономический эффект по меньшей мере в 1,8 миллиарда евро в год. Таким образом, каждая кипрская семья может рассчитывать на своеобразные «мирные дивиденды» в 5500 евро в год. По подсчетам исследователей, в первые семь лет после воссоединения острова, Кипр дополнительно будет получать по 700 миллионов евро в год от прироста турбизнеса, в том числе 385 миллионов от приезжих из Турции. К этому надо добавить 393 миллиона евро, которые относятся на счет строительной индустрии, 155 миллионов благодаря расширению возможностей торговли недвижимостью, 162 миллиона составит прибавка сферы образования. Но и это не все. Бухгалтерские и юридические фирмы Кипра добавят к своим доходам 103 миллиона в год, 184 миллиона принесут прямые иностранные инвестиции, а 618 миллионов – прямая торговля товарами и услугами с Турцией. Таким образом, если суммарный прирост ВВП всего острова в 2009 году может составить 283 миллиона, то к 2015 году он достигнет 3,9 миллиарда, или 10%. И все это благодаря устранению политических препятствий для урегулирования кипрской проблемы. Среднегодовая величина за семилетний период составит 1,8 миллиарда евро в год, или уже упомянутые 5500 евро на каждую семью. В греческой части острова это составит 20% среднего дохода, а в турецкой – все 40%. К тому же, по мнению экспертов, «мирные дивиденды» вырастут вдвое, если учесть позитивное влияние на развитие региона трубопровода Баку-Джейхан, способного дать толчок многим видам деловой активности, а также выполнение Турцией Анкарского протокола, в соответствии с которым кипрским судам должно быть предоставлено право захода в турецкие порты, а самолетам – возможность пересекать воздушное пространство северного соседа. №3(20), 2008

Последние препятствия на пути свободного передвижения товаров по территории Европейского Союза устранены в конце февраля текущего года. Депутаты Европарламента проголосовали за свободный экспорт и импорт товаров внутри ЕС странами этого объединения, что аналитики расценили как самую важную меру в области торговли за период с 1992 года. Отныне власти той или иной страны ЕС могут воспротивиться импорту какого-либо товара из другой страны Союза только в том случае, если будут приведены научно обоснованные аргументы из сферы здравоохранения или исходя из угрозы загрязнения окружающей среды. А прочие ссылки во внимание приниматься не будут. Например, вопреки действующему в Бельгии запрету, этой стране придется разрешить ввоз велосипедов, имеющих лишь ножной тормоз. А шведским властям придется смириться с импортом алюминиевых кастрюль… При этом парламентарии предусмотрели необходимость усиления контроля «над всеми участниками рынка», а также над работой таможен. При этом по новому законодательству не экспортеру придется доказывать свое право продавать ту или иную продукцию в соседней стране, а импортеру обоснованно аргументировать отказ в допуске товара на свой рынок. Речь, между прочим, идет о 25% товарооборота ЕС, или 500 миллиардах евро. Александр СОКОЛОВ №3(20), 2008

Арис Спилиотопулос, министр туристического развития Греции, считает, что его страна может стать мировой державой на международной туристической карте. И помогут ей в этом гости из России, сказал он, в частности, в интервью «Всей Европе.ru». – Господин министр, сколько россиян посетило Элладу за минувший год? – Седьмой год второго тысячелетия был для нашей туристической отрасли весьма удачным, в том числе и с точки зрения развития связей с Россией. Рост числа гостей из вашей страны составил порядка 25%. Согласитесь, это весомая прибавка. В абсолютном исчислении цифра такова – 250 тысяч человек. Причем, в нынешнем году перспективы вырисовываются не менее привлекательные. Думаю, что повторим прошлогодний успех, а, может быть, и несколько превзойдем его. Ставим перед собой ориентир прироста в 25-30%. Мне кажется, цифры убедительно доказывают, что Греция становится не просто популярным, а даже предпочтительным направлением для россиян. За последние три года поток туристов из России рос особенно быстрыми темпами, опережая показатели по всем остальным странам. Разумеется, мы тоже стараемся делать для этого все возможное. Причем, мы рассматриваем налаживание туристического обмена с Россией не только с точки зрения экономической выгоды, при всей ее безусловной значимости. Туризм – это звено в цепи стратегического сотрудничества между нашими странами. Эта сила взаимного притяжения объясняется давними историческими, культурными, эмоциональными и религиозными узами, а отнюдь не одной только коммерцией. Мы любим русских, с радостью принимаем их у себя, воспринимаем их буквально как членов семьи. Замечу, что и число греков, посещающих Россию, также постоянно растет и, думаю, будет увеличиваться и дальше. – Насколько важны для развития туризма меры по упрощению визовых процедур? – Они играют очень большую роль. Будь наша воля, мы бы совсем отменили визы, но в этом отношении можем поступать только так, как это предусматривается нормативно-правовой базой Шенгенского соглашения. И, тем не менее, мы постоянно упрощаем процедуры выдачи виз, и теперь сотрудники трех греческих консульств с решением этой задачи справляются за 2-3 дня. Результат очевиден: в России ежедневно выдается порядка 3 тысяч греческих виз. Мы рассчитываем открыть новые консульства в крупных городах России, чтобы действовать еще эффективнее. Где именно, я пока сказать не могу, поскольку работу эту, как и полагается, ведут министерства иностранных дел наших государств. Выдачу виз для путешествия в Грецию мы не воспринимаем как постановку некоей преграды на пути к нам. Это просто некое обязательство, выполнять которое мы обещали партнерам по ЕС. И, тем не менее, все россияне, которые хотят приехать к нам, попадают в Грецию. Таким образом, для многих граждан России Эллада становится своеобразными воротами в ЕС, причем именно благодаря Шенгенскому соглашению. Но быстрое получение виз – не единственный фактор, способствующий притоку россиян в Грецию. Все больше гостей из России проявляют интерес к специализированным туристическим продуктам, которые мы сейчас усиленно развиваем. Я назову девять основных направлений. Это туризм морской, культурный, паломнический, аграрный, лечебно-оздоровительный, эксклюзивный, спортивный, деловой и, наконец, классический пляжный, то есть отдых по программе «солнце и море». В каждом из этих направлений Греции есть что предложить. – Скажите, господин министр, хватает ли в туристической отрасли специалистов, способных работать с русским языком? Некоторое время назад с этим возникали определенные проблемы. – Сейчас в наших туристических школах русский стал преподаваться как один из основных иностранных языков. Если говорить о системе образования в целом, то могу привести такой показательный пример. На недавней встрече президента Владимира Путина и премьер-министра Костаса Караманлиса было подписано соглашение о создании славянского отделения в Афинском государственном университете. Разумеется, там будет преподаваться и русский язык. Кроме того, в Элладе сейчас живет немало греков-выходцев из республик бывшего СССР. А еще есть и наши соотечественники, которых в свое время ваша страна так гостеприимно приняла у себя. И они сами, и их дети, зачастую в равной степени владеют и русским, и греческим. Конечно, не все они работают в туристической отрасли, но многие занимаются этим бизнесом как основным, а другие подключаются к нему в период пикового спроса. Думаю, что проблема относительно скоро будет решена. Вообще, языковой барьер между нашими народами совсем не так высок, как это может показаться на первый взгляд. Сказывается даже похожее начертание букв в наших алфавитах. Приведу пример из личного опыта. Я совсем не знаю русского языка, и, тем не менее, могу разобрать вывеску, щит с названием улицы или дорожный указатель. Так что в центре Москвы не заблужусь и без провожатого. А вот во время поездки в Анкару я просто потерялся: не мог прочитать ни одной надписи, не сумел ни с кем объясниться. Пришлось воспользоваться приемами пантомимы. – Возможно ли предоставление греческой стороной каких-то преференций российским турфирмам, работающим на вашем рынке? – Полагаю, что это не тот случай. Россияне, приезжающие в Грецию, это не те люди, которые станут безвылазно проводить отпуск в отеле, где «все включено», и скидка в 5-10% для них не станет особенно привлекательной. Они заинтересованы в высококачественном обслуживании, в интересных и разнообразных предложениях. И мы делаем все, чтобы они им были предоставлены. – Поделитесь секретом: где Вы сами проводите отпуск? -Мои личные предпочтения традиционны для многих греков. Если отдыхать приходится в июне-июле, то это Киклады,*1 а в августе – какой-нибудь из семи островов Ионического моря.*2 Замечу кстати, что один из Кикладских островов – Санторин – уже три года занимает первое место в мире в номинации «Романтическое путешествие». – Есть ли еще в Греции места «не открытые» российскими туристами? – Конечно. Во-первых, это острова, которых в Греции столько, что мы, кажется, и сами не знаем сколько. Во-вторых, места, связанные с историей Византии. Например, Мистра или Мани в Лаконии.*3 Скажем, немцы туда уже давно ездят, и россиянам стоит последовать этому примеру. Александр СТЕПАНОВ *1 Киклады – 56 больших и маленьких островов, рассыпанных по Эгейскому морю. Предание рассказывает, что острова эти создал бог морей Посейдон. Ударив по горному кряжу своим трезубцем, он собрал осколки и разбросал их по волнам Эгейского моря. Название архипелага происходит от слова «киклос» – круг. Именно круг образуют остальные острова вокруг одно из них – священного Делоса, где согласно легенде родились Артемида и Аполлон. Архипелаг – родина одной из известнейших средиземноморских цивилизаций, Кикладской. Столица Киклад – Гермуполис (о.Сирос) – это важный центр коммерции и судоходства в Эгейском море. В летние месяцы Киклады становятся одной из популярнейших точек притяжения отдыхающих греков. Лето здесь по местным меркам прохладное, благодаря средиземноморским пассатам. *2 Ионические острова находятся в одноименном море у западных берегов Греции. Другое название – Семь островов. Основных островов действительно 7 – Керкира (или Корфу), Кефалония, Левкада, Закинф, Итака, Пакси и Антипакси. Более мелкие острова и островки – обитаемые и необитаемые – составляют один из живописнейших архипелагов Эллады. Керкира (Корфу) – дала прибежище Ясону и аргонавтам, возвращавшимся с золотым руном. Здесь расположена самая западная точка Греции. Издавна притягивает туристов со всего мира. Кефалония – издревле славилась как остров богатых купцов-мореходов. И до сих пор здесь, наверное, живет больше капитанов – нынешних и бывших – чем где бы то ни было в Греции. Остров славится уникальными пляжами, равных которым в Элладе немного. Лефкада – традиционное место отдыха англичан, шведов, датчан, норвежцев, финнов и других жителей Северной Европы. Для россиян это остров – практически терра инкогнита. Неподалеку находится островок Скорпиос, принадлежащий супербогатой греческой семье судовладельцев Онассисов. Закинф – самый южный из островов Ионического моря – славится изысканными бухтами, пляжами с белым песком, чистейшей водой и огромными морскими черепахами каретта-каретта. Итака – родина Одиссея, и этим все сказано. Пакси и Антипакси – два небольших острова, царство виноградников и оливковых рощ. Юго-восточные ветра приносят сюда мощные ливни и создают еще более влажный климат, чем на других островах архипелага, где дожди тоже не редкость. *3 Лакония (Лаконика) – юго-восточная часть полуострова Пелопоннес. В древности в Лаконии находилась Спарта. Названия Лакедемон, Спарта употребляются как синонимы. Мистра – средневековый город в Греции, расположенный в 5 км от Спарты. Основан в 1249 крестоносцами. В XV веке стал крупным центром поздневизантийской культуры. В 1460 взят турками, в XIX веке город был ими окончательно разорен и сейчас от него остались лишь руины, живописно расположенные на склонах холма. Сохранились остатки крепости ( XIII век), дворца ( XIII - XV века), средневековой жилой застройки на главной улице. Древнейшая церковь города – Митрополи – была построена в 1291 году. Фрески XIV века изображают мучения святого Димитрия, покровителя собора, а также евангельские сюжеты. В этом соборе в 1449 году был коронован последний византийский император Константин Палеолог. Крепость Виллардуэна расположена на вершине холма. Ее строительство было начато в 1249 году. Позднее не раз перестраивалась и византийцами, и турками. Мани – регион, расположенный на самой южной оконечности полуострова Пелопоннес. Самая южная точка Европы. Никогда не подчинялся ни одному из многочисленных завоевателей, приходивших в эти края. Местных жителей считают потомками древних спартанцев. Каждый дом в местных деревнях – башня с окнами-бойницами. Наверное, неслучайно и то, что столица Мани – Ареополи – получила свое название в честь бога войны Ареса. №3(20), 2008

Еще не утвержден Лиссабонский договор, который реформирует институты власти ЕС и вводит несколько новых руководящих постов, как за кулисами развернулась борьба за предусматриваемые этим документом новые руководящие посты. До сих пор фаворитами в гонке за пост будущего руководителя Союза считались бывший премьер-министр Великобритании Тони Блэр и глава правительства Люксембурга Жан-Клод Юнкер. Назывались также глава датского кабинета Андерс Фог Расмуссен и председатель Европейской Комиссии португалец Жозе Мануэл Дуран Баррозу. Все эти кандидатуры, естественно, фигурируют неофициально. В последние дни к их числу присоединился еще один деятель, которого считают потенциальным лидером в этом споре. Речь идет о премьер-министре Ирландии («тишоке») Берти Ахерне. В Брюсселе еще не решили, каким должен быть президент ЕС: влиятельным деятелем, который чувствовал бы себя ровней руководителям России и США, Китая и Индии, или же человеком, который в больше степени регулировал бы жизнь внутри ЕС, был способен синтезировать общее из различных позиций. На первую роль кандидатом по личному авторитету из числа упоминаемых может подходить только Т.Блэр. Однако за ним тянется шлейф одного из организаторов провальной иракской войны. К тому же, Великобритания не участвует в ряде основных программ ЕС – единой валюте и шенгенской зоне, что подрывает позиции любого британца на столь высоком посту. На вторую роль больше других подходит Ж.-К.Юнкер, известный умением находить компромиссы между партнерами по ЕС, которые к нему лично относятся с огромным уважением. Добавим, что он – ветеран среди глав правительств стран-участниц. Против него говорит то, что он возглавляет Люксембург – одно из самых маленьких государств континента, и плохо известен за пределами Союза. Считается, что в такой ситуации у Б.Ахерна появляются неплохие шансы. Он хорошо провел недавнее председательство Ирландии в ЕС. Его страна – единственная, где утверждение Лиссабонского договора выносится на референдум, причем шансы на победу в нем очень велики. В этом случае глава ирландского правительства укрепит свой статус среди коллег. Поскольку кандидатуры на высшие посты в ЕС определяются в ходе закулисного торга, а не демократическим путем, подобные кулуарные рассуждения и гадания часто оказываются очень точными. Фамилия будет названа, конечно же, позже. Сначала придется ответить на вопрос: какого президента хочет себе ЕС? Светлана ФИРСОВА №3(20), 2008

Разведенная Сара Фергюсон, побывавшая женой второго сына королевы Елизаветы принца Эндрю, и сохранившая за собой титул «герцогиня Йоркская», всегда относилась к категории неунывающих особ, умеющих, где надо, притулиться и пристроиться. Сейчас она пристроилась на телеканал Ай-ти-ви: будет с телеэкрана внушать согражданам правильные мысли о том, как нужно питаться, чтобы не заплывать жиром и не мучиться потом от одышки. Все будет наглядно: герцогиня станет наставлять семью Сарджерсон в составе мамы Тони, папы Мика и четверых детей в возрасте от 7 до 16 лет, а также 24-летней дочери, что проживает по соседству с бой-френдом. Сара призналась, что ей никогда не приходилось задумываться о том, как прокормить шестерых. И все же многоопытная герцогиня уверена, что справится: как никак она сталкивалась с такими житейскими коллизиями, скажем, – низкая самооценка, семейные конфликты, финансовые затруднения, наконец, развод. Такой опыт не проходит даром. Сара вместе с Тоней будет ходить в бюджетный сетевой супермаркет «Нетто», расположенный по соседству, выбирать «здоровые» продукты и затем готовить их сообща. Главное, чтобы в итоге никто в семье не набирал лишнего веса. Сара знает о теме ожирения все, ведь она числится послом международной организации «Наблюдатели Веса». №3(20), 2008

Полтора года, стиснув зубы на людях, но отводя душу в пятничный вечер в пабе, британские строители перестраивали пятиэтажный викторианский особняк в одном из самых престижных районов Лондона, в Кенсингтоне. Без звука выложив за дом 80 миллионов фунтов стерлингов, или 159 миллионов долларов, его новой хозяйкой стала Елена Пинчук, жена второго по весу украинского богача Виктора Пинчука и дочь бывшего президента Украины Леонида Кучмы. Перестройка по вкусу сановной дочки предполагала дообустройство особняка: нужно было добавить подземный бассейн, тренажерный зал, сауну, кинотеатр к уже существующим 10 спальням и специально оборудованной т.н. комнате-убежищу («panic room»), где можно скрыться, если ворвется чернь раскулачивать или проникнет наемный киллер сводить счеты. Изначально здесь располагалась школа для девочек, потом в 1997 году въехала семья богатых китайцев, а теперь настала очередь нуворишей-выходцев из постсоветских республик. Как поведал директор одной риэлторской компании Йен Пейдж, который под одну гребенку стрижет всех русскоговорящих, «порядка 6,5% всех сделок с объектами недвижимости Лондона стоимостью выше 4 миллиона фунтов в прошлом году совершили россияне. И доля россиян на рынке недвижимости Великобритании постоянно растет». Ваши люди, говорит Пейдж, тяготеют к приобретению самого престижного жилья. Елена Пинчук – не исключение: на сегодняшний день она обладательница самого дорогого особняка в Лондоне. №3(20), 2008

Ее график расписан на много месяцев вперед. Только что она украшала собой прощальный показ Валентино в Париже, затем улетела во Флориду для фотосессии с Брюсом Вебером, потом готовила интервью для русской версии журнала «Воуг». Следом – Москва и организованный ею «Бал Любви» 14 февраля, в День Святого Валентина, для сбора средств в ее благотворительный фонд «Обнаженное сердце». Свой рассказ она сопровождает загибанием пальцев: «Париж, Флорида, Нью-Йорк, Бразилия. Назад в Нью-Йорк, потом в Москву. Где-нибудь в перерыве – Лондон». Судьба Натальи Водяновой, давайте поспорим, станет фабулой голливудской слезливой мелодрамы. Помните, Петр Первый обнаружил Алексашку Меньшикова на бойком месте, всучивающим прохожим пирожки с требухой. Наталью заприметили на рынке Нижнего Новгорода, где она торговала фруктами, чтобы помочь семье свести концы с концами. Модельная внешность была безукоризненной, и она ворвалась в этот капризно-костляво-корыстный бизнес, как потом напишут хроникеры, как звезда-«супернова». Затем волжская золушка встречает своего принца, вернее, Джастина Портмана, художника с аристократическими корнями, чье личное состояние оценивается в 1,2 миллиона фунтов стерлингов. Дальше «алхимия любви»: возникает привязанность, сильное чувство, матримониальные узы. Леди Наталья становится образцовой женой, а вскоре и мамой – сейчас в их доме в графстве Западный Суссекс подрастают трое детей, которые не стали непреодолимой преградой между Наташей и дефиле. В лондонской «Таймс» можно прочесть: «Водянова известна своим умением сочетать частную жизнь и работу. Когда она ждала первенца Лукаса (сейчас ему уже шесть лет), она выходила на подиум на седьмом месяце беременности; и не прошло и двух недель после появления на свет ее третьего ребенка, Виктора (сейчас ему четыре месяца), как она уже участвовала в парижском дефиле, еще стройнее, чем была до родов». Какой контраст! Сегодня Наталья так вспоминает о своем трудном детстве: «Иногда кушать было нечего. Почти все время я проводила на улице. Нам некуда было пойти – мы играли в брошенных домах и подвалах, где подростки пили спиртное. Тогда меня это не удручало, но сегодня мне больно вспоминать о том времени». Роль Арины Родионовны сыграла для нее бабушка, открывшая внучке чудный мир оперы и балета. Согласитесь, все слишком кинематографично, чтобы упустить шанс и не экранизировать биографию леди Натальи, которой 28 февраля исполнилось 26 лет. Сказ про Золушку всем придется по вкусу. А последний кадр стоит наполнить до краев ее исповедальным откровением: «Я верю в судьбу, в высшее предназначение. Я никогда не ждала многого от жизни, поэтому я благодарна за все». Владимир МИХЕЕВ №3(20), 2008

Внеочередные выборы в сербский парламент, ставшие неизбежными после отставки кабинета Воислава Коштуницы, вносят неопределенность во взаимоотношения этой балканской страны с Европейским Союзом. Проевропейски настроенная часть политэлиты, к которой относится и президент Борис Тадич, верит, что наилучший способ отстаивать национальные интересы в отношении Косово – стать полноправным участником проекта «единая Европа». Евроскептики, а к ним относятся занявший второе место на президентских выборах второй человек в партии сербских радикалов Томислав Николич, а также экс-премьер Воислав Коштуница, напротив, считают, что Европа разрушает Сербию и ни о каком конструктивном диалоге с ЕС, а тем более о присоединении к Союзу, разговора идти не может. Если только Брюссель не согласится с тем, что Косово юридически остается неотъемлемой частью Сербии. Конфликт в верхах достиг апогея 6 марта, когда правительство раскололось по поводу оценки внесенной в Скупщину резолюции о замораживании отношений с Евросоюзом из-за его поддержки албанских сепаратистов. Министр по делам Косово и Метохии Слободан Самарджич одобрил инициативу, исходившую от Демократической партии Сербии премьера Коштуницы. Но министр иностранных дел Вук Йеремич выступил против. При голосовании сторонники премьера остались в меньшинстве, чего и следовало ожидать: в кабинете министров большинство принадлежит Демократической партии Тадича, ориентирующейся на ЕС. После чего Воислав Коштуница заявил: «Правительство, которое не проводит единую политику, больше не может функционировать. Мы должны вернуть мандат народу». И при этом добавил: «Все партии хотят, чтобы Сербия вступила в ЕС, вопрос – с Косово или без него». Теперь все будет зависеть от исхода выборов, на которых все шансы набрать большинство голосов имеет Сербская радикальная партия (СРП). Ее позиция наиболее жесткая, что видно из заявления депутата парламента от СРП Деяна Мировича: «Мы предполагаем, что пытаться вступать в организацию, не признающую территориальную целостность Сербии и поддерживающую лжегосударство албанских сепаратистов, просто преступно». В подвешенном состоянии оказалось «переходное» соглашение о свободной торговле и либерализации визового режима, о чем Совет ЕС принял решение еще 28 января, за несколько дней до второго тура президентских выборов, чтобы тем самым поддержать прозападного кандидата Бориса Тадича. Сейчас у него и его соратников сложное положение: они планировали провести выборы в Скупщину в период между сентябрем и декабрем, когда, по их расчетам, все негативные страсти вокруг суверенизации Косово должны были улечься. Досрочные выборы им совсем некстати. Что будет делать Евросоюз? Пришло время проверить, может ли европейский паспорт заставить сербов забыть оскорбление, нанесенное косовской независимостью, размышляет политолог Висенте Паласио на страницах испанской газеты «Паис». В Париже, Берлине и Лондоне все ставки, как при игре в рулетку, сделаны всего на один номер, замечает эксперт, «но мы уже не раз видели, как за неимением выхода, позволяющего сохранить лицо, политики – а вслед за ними и народы – выбирали ад». В ЕС вынуждены учитывать все последствия косовского сценария, в том числе и возможный «эффект домино». Как известно, проживающее в Румынии венгерское меньшинство (примерно 1,4 миллиона человек, или 7% населения страны) трепетно относятся к своей культурно-языковой автономии, но не возражали бы расширить ее рамки. Местные венгры не требуют отделения, но приветствовали бы формальный статус широкой автономии, который позволил бы им пользоваться родным языком без дискриминации в административных структурах, судах, школах и учреждениях здравоохранения. Вот что считает один из лидеров местной венгерской общины Бела Марко: европейские страны сами создали прецедент Косово, и «после этого уже нельзя уйти от ответственности, когда речь идет о неразрешенных этнических проблемах». «Вот он, предсказанный эффект домино (а кто говорил, что его не будет?), – пишет Висенте Паласио. – Партия Коштуницы угрожает в случае, если ведущие страны ЕС не дадут задний ход по Косово, объединиться с «осью зла», образованной ультранационалистами из Радикальной партии Николича и дуэтом Путин-Медведев». Напомнив, что разрыв между европоцентристом Тадичем и патриотом Николичем составил всего 3%, политолог предсказывает, что в случае победы второго соглашения о сотрудничестве и стабилизации, предложенного Евросоюзом, заблокируют. ...Между тем Евросоюз внес коррективы в свою прежнюю позицию: в Брюсселе больше не настаивают на полной передаче полномочий от Миссии ООН в Косово гражданской миссии ЕС (EULEX). После обсуждения косовской проблематики на встрече глав МИД 27 стран-членов ЕС 10 марта принято решение сохранить, пусть и в урезанном формате, «голубые каски» ООН. Министр иностранных дел председательствующий в ЕС Словении Дмитрий Рупель заявил: «Самое важное, чтобы миссия ООН в Косово (миротворцы ООН) была размещена на границе Сербии и Косово». Накануне провозглашения независимости Косово 17 февраля Евросоюз 16 февраля одобрил направление в этот край полицейско-административной миссии EULEX в составе около двух тысяч человек, в том числе полутора тысяч полицейских. Главой миссии ЕС в Косово назначен французский генерал Ив де Кермабон, а специальным представителем ЕС станет Питер Фейт. По замыслу, EULEX должна заменить миротворческие силы ООН (KFOR). На размещение миссии отведено 120 дней. В переходный период в Косово, который с 1999 года находится под управлением ООН, продолжит деятельность миссия этой организации – UNMIK. Смена акцентов в позиции Евросоюза очевидна, поскольку в Сербии по вопросу об отделении сербского края Косово и Метохия нет единства ни в правительстве, ушедшем в отставку, ни в обществе. И непредсказуемо поведение сербов в северных районах Косово: они вполне могут потянуться к исторической родине, что означает новую перекройку границ. Для предотвращения такого сценария Брюссель, видимо, и хочет возложить ответственность за нерушимость границ на ООН. Евросоюз будет демонстрировать сдержанность в отношении инцидентов, вызванных эмоциональной реакцией на утрату «исторической и духовной колыбели» сербской нации. Так считает, например, Димитрий Коченов, доктор европейского права, доцент Университета Гронингена (автор книги «EU Enlargement and the Failure of Conditionality», Kluwer Law International, 2008). В интервью Би-би-си Коченов высказал мнение: « Сравнительно сдержанная реакция ЕС в связи с недавними нападениями на иностранные посольства в Белграде показала, что последние события хотя и не улучшают отношения между Союзом и Сербией, но не могут их серьезно испортить. Сейчас Брюссель готов создать максимально благоприятные условия для поддержания демократических и экономических реформ». Тем более что внутренние неурядицы могут подогреваться экономическими напастями: как пишет американский еженедельник «Тайм», Сербия уже столкнулась с резким спадом зарубежных инвестиций и ростом инфляции, причиной чего аналитики считают политическую нестабильность. Как разъясняет доцент Димитрий Коченов, «отношения ЕС с Западными Балканами строятся на специальной правовой базе – т.н. процесс стабилизации и ассоциации (ПСА), который применяется ко всем западно-балканским странам в равной мере и подразумевает в средне- или долгосрочной перспективе их вступление в ЕС в качестве полноправных членов». Евросоюз понимает, что по следам нанесенной сербам, обладающим обостренной исторической памятью, психологической травмы наиболее разумно найти способ сгладить боль Сербии от потери Косово. А это предполагает комплексную программу «адаптации» Сербии к новым реалиям. Владимир МИХЕЕВ №3(20), 2008

За пределами Европы одностороннее провозглашение независимости косовскими албанцами, подвигнутыми на это США и частью стран ЕС, не вызвало большого интереса. Слишком далеки Балканы от других континентов, в первую очередь от Азии. Тем не менее, во многих азиатских странах задумались о международной роли косовского прецедента. В этих оценках выделяются два аспекта – теоретический и прикладной. С прикладным аспектом все просто. Там, где стоит или стояла проблема сепаратизма, оценка косовской независимости резко отрицательная. Например, Индонезия и Шри-Ланка сразу заявили, что признавать ее не будут. Свои проблемы с мусульманским меньшинством, проживающим на юге, есть у Таиланда. Великая Индия до такой степени многонациональна и многоконфессиональна, что от гармонии и равновесия отношений между нациями и религиями зависит ее существование: один разделенный с Пакистаном Кашмир создает столько проблем! О Китае в свете Тайваня и сепаратистских замашек в Тибете и среди мусульман-уйгуров даже говорить не будем. А курды, не имеющие своего государства и разделенные между Турцией, Ираком, Ираном и Сирией? Это тоже Азия, хотя и на самом пороге Европы! С теоретическим аспектом дело обстоит сложнее. Азиатские комментаторы ставят в первую очередь вопрос о том, до какой степени можно идти по пути соблюдения принципа самоопределения народа и как обеспечивать права меньшинств? Далее: образование Косово ими воспринимается как очередной этап балканизации Европы, распада бывших империй – Австро-Венгерской и Оттоманской. Конечно, в идеале ЕС когда-нибудь, через многие десятилетия сможет интегрировать все эти государства, образовавшиеся на Балканах. Тем более, что многие из них экономически и политически нежизнеспособны. Тем самым он заменит две рухнувшие империи. Но что делать с аналогичными ситуациями там, где нет ничего, напоминающего ЕС? В Азии после 1945 года, когда начался постепенный распад колониальной системы, установленной западными державами, страны жили, опираясь на две главные идеи: новые образования должны признаваться членами ООН; границы сохраняются такими, какие сложились в рамках колониальной системы. Примечательно, что за минувшие десятилетия перемещений границ на азиатском континенте практически не было. Малайзия и Сингапур разошлись мирно. Правда, от Пакистана откололась восточная часть в результате войны и образовала Бангладеш. Можно припомнить насильственный захват Индонезией бывшей португальской колонии Восточный Тимор, который недавно стал независимым государством. Однако, глядя с азиатского континента, косовский прецедент ставит под сомнение эту постколониальную систему. Может быть, западные теоретики считают его логическим завершением распада бывших региональных империй. Но в Азии это воспринимают также как победу национализма, как фактор, который способен обострить национальные вопросы в многонациональных азиатских странах, когда вместо признания автономии меньшинства в рамках единого государства обостряется схватка между централизмом и сепаратизмом. Светлана ФИРСОВА №3(20), 2008

В спорах вокруг Косово сломано множество копий политиками, дипломатами, экспертами. Вот без комментариев несколько представительных высказываний сторонников различных точек зрения, взятых из их интервью. Душан Релич, журналист, много лет проработавший в Косово, ныне сотрудник Германского института по международным делам и вопросам безопасности: «Я не думаю, что до последних 18 месяцев администрация Буша уделяла много внимания Косово. В принципе отделение Косово от Сербии не стало результатом восстания косовских албанцев, это стало результатом интервенции НАТО в 1999 году. Когда США начали эту интервенцию (хотя тогдашний президент Клинтон говорил, что она не направлена на создание нового государства), в конечном итоге это обернулось появлением нового образования. Именно это было составной частью логики той интервенции. (…) Произошедшее поощрит не столько сепаратистов. Это поощрит все силы, которые полагают, что в конечном итоге насилие сможет помочь им в достижении их политических задач. (…) Хотя есть формальное заявление ЕС о том, что в будущем эти страны могут стать частью ЕС, я не вижу никаких реальных путей, как Сербия и Косово могут вступить туда. Косово является сейчас протекторатом ЕС. Как ЕС может обсуждать с собой же вопрос о вступлении в ЕС? (…) Все это окончательно ослабило все проевропейские партии и силы в регионе. Мягкая власть ЕС опирается на приверженность международному праву и мирное преодоление конфликтов. В Косово ничего этого мы не видим. Мы видим там, что насилие приводит к успеху. Это ослабляет тех, кто считает, что главной ценностью ЕС является право и миролюбие в международных отношениях. Косово не суверенно. Оно управляется ЕС. На самом деле это – протекторат, ситуация неоколониальная». (Из интервью германскому журналу «Шпигель»). Марти Ахтисаари, бывший президент Финляндии, эмиссар ООН в Косово, автор доклада, который считал неизбежным независимость этого края. Именно на основании этого документа, не всеми признанного в ООН, действуют сейчас западные страны во главе с США: «Косово является отдельным случаем и ни один другой регион не имеет сравнимой истории. НАТО вмешалась там в 1999 году, чтобы пресечь войну, начатую Слободаном Милошевичем. Затем территория перешла под администрацию ООН. С 1999 года Косово стало де-факто ооновским протекторатом, а не сербской провинцией. (…) В 1990-е годы события развивались так неблагоприятно, что привели к появлению тысяч беженцев и вооруженной интервенции НАТО. Любой другой выбор, кроме независимости, – лирика. Добавлю, что Сербия ничего не делала для интеграции косовцев. Им мешали участвовать в политической жизни, в экономическом развитии региона. В таких условиях провинцию больше не считали составной частью Сербии». (Из интервью швейцарской газете «Тан»). Никола Левра, доктор международного права, директор Европейского института Женевского университета: «С точки зрения международного права, единственным признаваемым в рамках самоопределения является право народов, находящихся под колониальным угнетением. Это содержится в Уставе ООН. Это положение было обращено к странам Африки и Азии. Сейчас считается, что этот процесс закончен. Но есть любопытный случай – Квебек (франкоязычная провинция Канады). Дважды там проводились референдумы о независимости, которые ни к чему не приводили. Второй раз, правда, не хватило незначительного числа голосов. Тогда канадское федеральное правительство обратилось в Верховный суд с просьбой установить, есть ли право проводить такой референдум. Ответ был любопытный. С точки зрения международного и национального права, объяснил Суд, такого права нет. Исключение – Эфиопия, где оно признается чисто теоретически. Но, уточнил Суд, если кто-то захочет проводить такой референдум, нужны переговоры. Права нет, но это не запрещено! В действительности, мы имеем дело с черной дырой в международном праве. (…) Вопрос (о требовании боснийских сербов о независимости) открыт. Двойные стандарты были бы шокирующим фактом. Но между двумя ситуациями есть существенное отличие с точки зрения институтов власти. Сербы больше не контролировали Косово, тогда как Республика Сербская участвует в управлении Боснией и Герцеговиной, частью которой является. Если она захочет провозгласить независимость, встанет вопрос о ее признании международным сообществом. Ответ будет, конечно же, политическим. Для Европы это создаст серьезную проблему, в частности, для обеспечения интеграции. Умножение микрогосударств станет неуправляемым в рамках ЕС». (Из интервью швейцарской газете «Тан»). Сербский политолог Братислав Грубачич, который первым предсказал катастрофические последствия для Сербии политики ее бывшего президента Слободана Милошевича: «Нельзя игнорировать реалии нового микрогосударства: большинство косовцев албанского происхождения будет строить его, зная, что опираются на решающий фактор – поддержку США и особенно их нынешней администрации. Надо также хорошо понимать, что независимое Косово рождается как этнически и демографически несбалансированное государство. Албанское большинство растет, его средний возраст – 28 лет, а средний возраст сербского меньшинства – 58 лет. Европа должна помнить еще об одном. В косовской экономике, которая сложилась в последние годы под международным надзором, на глазах НАТО, важнейшим элементом является оборот наркотиков, который составляет 50 миллиардов евро в год. (…) Косово, как Босния и Герцеговина, а также Македония становится независимым только на словах. На деле это будет единицей, находящейся под международной опекой, экономика которой существует только за счет помощи: сейчас Косово поддерживают 40 миллионов евро в год. Что касается интеграции, то пока это утопия. На деле 120-140 тысяч сербов, которые там остаются, не доверяют косовцам, которые платят взаимностью! Однако сербское меньшинство, с учетом старения и эмиграции, будет и дальше сокращаться. Однажды настанет момент, когда со сменой поколений изменится и менталитет. Если этот регион войдет в состав ЕС, то стена непонимания может начать разрушаться. Но это случится не раньше, чем через 30-40 лет». (Из интервью итальянской газете «Коррьере делла сера»). №3(20), 2008

Председатель Европейской Комиссии Жозе Мануэл Дуран Баррозу впервые назвал возможные сроки окончания переговоров с Хорватией о ее приеме в Европейский Союз в случае выполнения этой страной ряда небольших условий. «Я уверен, что технические переговоры можно завершить в будущем году, желательно до истечения срока полномочий нынешнего состава Комиссии», – сказал он. Новый ее состав приступит к исполнению своих обязанностей осенью 2009 года. После завершения технических переговоров, касающихся согласования вопросов по 37 тематическим главам со вступающей страной, 27 стран-участниц должны согласовать точный срок ее приема, подписать и ратифицировать соответствующий документ. Таким образом, Хорватия может надеяться стать 28-м участником ЕС в 2010 году. №3(20), 2008

На протяжении полувека существования Европейского Союза Франция и Германия задавали тон в этом объединении, определяли его приоритеты и векторы развития. После последней волны расширения, которая с 2004 года отмечает приток более бедных и закомплексованных восточноевропейских государств, началось расшатывание франко-германской оси. Она стала теряться в разноголосице численно разросшегося ЕС, сочетающего на сегодняшний день слишком много разных, часто не согласующихся интересов. Тем не менее, когда Германия и Франция дружно работают тандемом, они могут сметать преграды, кажущиеся непреодолимыми. Так получилось в 2007 году, когда руководство этих двух стран буквально продавило через партнеров Лиссабонский договор, который призван реформировать ЕС и заменить собой так и не утвержденную европейскую конституцию. Однако после избрания в мае прошлого года президентом Франции Никола Саркози обычная во франко-германской паре притирка друг к другу новых лидеров весьма затянулась. В других европейских столицах стали говорить о расстройстве альянса Париж – Берлин. В начале 2008 года эти рассуждения попали на полосы газет и журналов. Последней каплей стал перенос франко-германской встречи на высшем уровне с марта на июнь и отказ от рутинной встречи министров экономики и финансов двух стран. Эта последняя история вызвала особое раздражение немцев: в качестве повода французская сторона сослалась на необходимость для госпожи министра Кристины Лагард сопровождать президента в протокольном посещении новых объектов в сельской местности! «Можно поинтересоваться, не считают ли факультативными французские руководители переговоры с германскими коллегами», – иронизировала газета «Франкфуртер альгемайне цайтунг». По ее сведениям, этот демарш Парижа был вызван тем, что германский министр Пер Штайнбрюк позволил себе возразить президенту Франции на одной из встреч в рамках ЕС по финансовым вопросам: «Саркози, который с некоторой грубостью обходится со спорщиками, конечно же, не забыл эту историю». Возможно, личный фактор сыграл какую-то роль. Объективно между двумя странами накопилось много разногласий по важным для обеих сторон проблемам. Немцы не прощали Н. Саркози его выпадов против независимого от правительств стран зоны евро Европейского центрального банка и его курса на поддержание стабильности единой валюты, на приоритетную борьбу с ускоряющимися темпами инфляции. Глава Елисейского дворца выступал, напротив, за более мягкую финансовую политику, которая позволила бы монетарными методами стимулировать слабо растущую экономику ЕС. Со своей стороны, французов раздосадовало нежелание Германии поддержать любимую европейскую идею президента – создание Средиземноморского Союза или, как его называют теперь, Союза для Средиземноморья. Берлин и канцлер Ангела Меркель усмотрели в этой инициативе, во-первых, создание сепаратной структуры, касающейся только некоторых стран ЕС, и, следовательно, своего рода раскол организации, во-вторых, угрозу некоего разделения зон ответственности – Германии отводился Восток, а Франции – Юг. Эти две страны не могут позволить себе не ладить друг с другом: если их дуэт уже плохо слышен в ЕС, то соло вообще утонет в брюссельской разноголосице. Поэтому они приняли необходимые меры. Вместо перенесенной полноценной встречи на высшем уровне А. Меркель и Н. Саркози поужинали в начале марта в Ганновере по случаю открытия крупнейшей в мире электронной ярмарки – ЦЕБИТ. После беседы оба лидера делали гладкие заявления о том, что им удалось договориться по спорным вопросам, по которым выступят с совместными инициативами в ЕС. Это касалось в первую очередь Союза для Средиземноморья, который будет теперь не отдельным проектом южных стран и Франции, а делом всего ЕС. Соответственно он попадает под правила ЕС, от чего хотели отойти французы. Особенно существенно то, что вместо предлагавшегося Парижем создания отдельного финансового института для обеспечения деньгами конкретных проектов финансирование будет определяться в Брюсселе. Пришлось отказаться и от ряда других основополагающих идей, в результате чего, язвили французские комментаторы, новое объединение будет напоминать неэффективный Барселонский процесс. Это испанское детище с 1995 года призвано регулировать сотрудничество стран ЕС с другими средиземноморскими государствами. Послужат ли последние события восстановлению франко-германской гармонии? Парижская газета «Либерасьон» цитирует неназванного советника германского правительства: «Конечно, Никола Саркози должен смириться с тем, что с иностранными партнерами нельзя обращаться так, как с оппозицией в парламенте. Но Ангела Меркель умеет преодолевать такие вещи. В Берлине хотят верить, что президент еще находится на этапе учебы, что он сможет прислушаться к своим советникам и что поймет: надо больше учитывать разные позиции». Андрей СЕМИРЕНКО №3(20), 2008

Запасы нефти скоро иссякнут, потоки природного газа оскудеют, резервы углеводородов будут исчерпаны. Мировую экономику ожидают тяжелые времена. В разных странах СМИ на все лады пережевывают эти мрачные и не всегда добросовестные пророчества, не обращая внимания на гораздо более страшную и осязаемую опасность, с которой люди, похоже, столкнутся уже в ближайшем будущем: питьевой, да и просто пресной воды в расчете на каждого жителя планеты, становится все меньше. Журналистов вполне можно понять. Ведь тема энергетического коллапса чрезвычайно популярна. Она востребована, обсуждается на всех углах. Ей посвящены тысячи конференций. На них выступают толпы неведомо откуда взявшихся экспертов, уверенно утверждающих, что являются крупными специалистами в столь специфичной и крайне сложной материи. Ведь рассуждать про угрозы энергетической безопасности, загоняя цены на нефть, газ, уголь и электроэнергию под потолок, очень модно. Позволительно даже, ничтоже сумняшеся, высказывать предположения о грядущих войнах за ресурсы, прозрачно намекая на то, что они, дескать, уже вовсю идут. Это мейнстрим. А вот то, что человечество гораздо раньше столкнется с острейшей проблемой нехватки пресной воды, как-то замалчивается. Информация относительно того, что ее уже лишены в необходимом количестве отдельные территории и целые регионы планеты, проходит вторым планом. Может быть, потому, что пока они распложены вдалеке от богатых и преуспевающих стран. Но все в мире взаимосвязано. Ситуация быстро меняется. И прозрение может наступить слишком поздно – когда нынешний латентный кризис нехватки пресной воды превратится в полномасштабную глобальную катастрофу. Своеобразный «сон разума» как в капле воды отразила реакция общественности на недавно прошедший Давосский экономический форум. Или, точнее, отсутствие реакции на отдельные состоявшиеся на нем мероприятия. В Давосе говорили о тревожном, более того, чрезвычайно опасном положении, сложившемся с пресной водой. Не кто-нибудь, а представители крупнейших транснациональных корпораций, владельцы всемирно известных брэндов – «Кока-кола», «Нестле», «ПепсиКо» и других – подписали обращение с призывом стремиться к использованию водосберегающих технологий и водосберегающему развитию. Но ни в эфире, ни на страницах популярных изданий ничего такого почти не получило отражения. Видимо, дурных вестей о мировом ипотечно-финансовом кризисе хватило с лихвой. Но то, что разговор по поводу нехватки воды был затеян именно в Давосе, отнюдь не случайно. Давос, как и многие другие горнолыжные курорты, вскоре окажется в очень непростом положении. Всю тяжесть проблемы он начинает ощущать уже сейчас. С каждым годом снега становится все меньше. Когда он выпадет, никто предсказать уже не в состоянии. Поэтому приходится подстраховываться. Снежные пушки покрывают склоны все более стройными рядами. Чтобы они заработали, нужна вода. Ее требуется много, очень много – согласно Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), от 0,6 до 1,5 миллиона литров на гектар. В Давосе снежные пушки, по сведениям из швейцарских источников, забирают до 35% всей потребляемой воды. А ведь они размещены всего на 19% горнолыжных трасс. Для сравнения: в Австрии этот показатель приближается к 50%. А на некоторых курортах Италии доходит до 100%. По данным Альпийской ассоциации Австрии, в целом по Альпам снежные пушки расходуют почти столько же воды, сколько потребляет такой крупный город как Вена с населением свыше 1,7 миллиона человек. Дело доходит до того, что в засушливые годы жители альпийских деревень в поисках воды вынуждены опустошать резервуары пожарных машин, поскольку все ее естественные источники пересыхают. Но это – сущие мелочи. Некоторые неудобства, испытываемые преуспевающими курортами, хотя их будущее и весьма неопределенно, ничто по сравнению с жуткой картиной, рисуемой прогнозами для менее привилегированных районов и регионов Земли. По подсчетам Международного института управления водными ресурсами, к 2025 году нехватку воды будут ощущать три десятка государств. Одна из главных причин – чрезмерная эксплуатация сельскохозяйственных угодий, помноженная на неэффективность систем ирригации. Нагрузка на них постоянно усиливается. Китаю, Индии и другим крупным развивающимся странам требуется все больше зерна и мясных продуктов. Потребление протеина увеличивается вслед за ростом благосостояния. А на производство продовольствия уходит особенно много воды. Например, чтобы получить один килограмм зерна, нужно от 800 литров до 4 тысяч литров воды, мяса – от 2 тысяч до 16 тысяч литров. Но и эта причина – далеко не единственная. На нее ссылаются чаще всего лишь потому, что она лежит на поверхности, бросается в глаза. Однако при ближайшем рассмотрении выясняется, что наиболее передовые страны сами провоцируют обострение проблемы, бездумно прибегая к политике, усугубляющей кризис. Как это ни парадоксально, в их числе – борьба с изменениями климата и кампания продвижения «чистой» энергетики. Несколько конкретных примеров. Европейский Союз выдвинул амбициозную цель: существенно сократить выбросы в атмосферу углекислого газа, вызывающие парниковый эффект, как на своей территории, так и повсюду на планете. А чтобы добиться этого, ЕС ратует за то, чтобы все переходили, сначала хотя бы в небольшом масштабе, на биологическое топливо, снижая потребление ископаемых углеводородов. Брюссель запустил специальные весьма внушительные программы. Для каждого государства-члена Союза установлены наполовину индикативные, наполовину обязательные ориентиры. Вслед за ЕС и только для того, чтобы уменьшить зависимость от импорта энергоносителей, ставку на биотопливо делают американцы. Но при этом все радетели новых подходов закрывают глаза на то, что оно появляется отнюдь не ниоткуда. На его производство нужно направлять часть урожая, отводя под технические культуры значительную часть земель сельскохозяйственного назначения. Обратной стороной перехода на биотопливо оказывается, таким образом, стремительное вздорожание плодородных земель и продовольствия. Простые люди уже сполна ощутили негативные последствия происходящего. Но не только. Производство каждого литра биотоплива из этанола растительного происхождения «обходится» в среднем в 1 тысячу литров пресной воды. А на получение одного литра бензина ее уходит от силы 2,5 литра. Очень похожая ситуация с заменой угля, сжигаемого в топках ТЭС, на другие источники энергии. Так, для производства одного киловатта электроэнергии на АЭС нужно в полтора раза больше воды. О гидроэлектростанциях и говорить не стоит. А ведь в перспективе для обеспечения достойного качества жизни на все большее и большее количество потребляемой чистой воды будут претендовать все – сельское хозяйство, промышленность, жилые кварталы. Вода, похоже, неминуемо столкнет нефть с пьедестала наиболее востребованного продукта. Предположительно уже в следующем десятилетии технологии экономического развития, политики, проводимые различными государствами, сам стиль жизни начнут меняться под воздействием этого фактора. Так может об этом стоит задуматься несколько загодя, и приступить к учету фактора нехватки питьевой и просто чистой пресной воды при разработке и осуществлении любых новомодных политик? © Татьяна ЭНТИНА №3(20), 2008

Восприятие Европейского Союза в России находится в постоянной динамике. Оно чутко реагирует на успехи и неудачи европейского строительства. Мгновенно откликается на то, как позиционирует себя ЕС в международных делах. Дает четкую картину того, в каком состоянии находятся отношения между Россией и Союзом. В 2005–2006 годах, после весомых поражений ЕС в торговых войнах с Китаем, провала референдумов по Конституционному Договору во Франции и Нидерландах и волнений пригородов, прокатившихся по ряду стран ЕС, российское общественное мнение начало относиться к этому объединению с несколько большим скептицизмом, чем прежде. Столкновение интересов России и ЕС на пространстве СНГ, то, какой оборот приняло соперничество в энергетической сфере, затягивание по вине ЕС запуска переговоров о новом широкоформатном соглашении, не всегда внятная и понятная политика Брюсселя на Ближнем Востоке и на Балканах еще больше подпортили имидж Европейского Союза в глазах россиян. В общественном мнении возобладал, скорее, критический настрой по отношению к Брюсселю. Образ ЕС потускнел. Произошедшие изменения в восприятии очень хорошо продемонстрировал опрос, проведенный среди студентов Международного института управления в первой половине 2007 года. С тех пор прошел почти год. Он был сложным, неоднозначным, противоречивым, наполненным самыми разными разнонаправленными событиями. Но для ЕС и для России он сложился удачно. Он был успешным. Огромным напряжением воли Союз преодолел внутренний раскол, сковывавший его активность и заставлявший топтаться на месте, и согласовал Договор о реформе вместо провалившейся Конституции ЕС. Он вырвался из тисков конституционного кризиса и смог вновь приступить к формированию и осуществлению более энергичного, инициативного внутриполитического и внешнеполитического курса. Благоприятным образом для ЕС складывалась и экономическая конъюнктура. Темпы экономического роста оставались стабильными. Безработица снизилась. Россия без непоправимых потерь прошла электоральный цикл. Ей удалось решить главную на настоящий момент задачу преемственности власти и сохранения политической стабильности. Экономические показатели – роста благосостояния, заработной платы, инвестиций, промышленного производства, ВВП, золотовалютных резервов были очень неплохими. Появились первые, пусть пока еще довольно робкие, признаки диверсификации экономики и перехода к инновационной модели развития. Позиции страны на международной арене существенно упрочились. Однако сказать то же самое, что прошедший год складывался более-менее удачно или успешно, про межправительственные отношения между Россией и ЕС, было бы явной натяжкой. Они, может быть, и не сильно ухудшились. Но вывести их из состояния стагнации у партнеров откровенно не получилось. Давно назревшие переговоры о заключении нового широкоформатного соглашения взамен ныне действующего так и не начались. Свою поддержку вступлению России в ВТО, несмотря на уже достигнутые договоренности об условиях такого вступления, ЕС вновь обусловил дополнительными требованиями – на этот раз об отмене повышения вывозных пошлин на необработанную древесину. Весьма сильно разошлись Москва и Брюссель в трактовке проблематики общих ценностей. Обострились противоречия между ними на пространстве СНГ и по ряду других внешнеполитических досье. Еще более длинными стали перечень оснований для взаимного недовольства и список взаимных претензий. Общественное мнение в России, похоже, вновь откликнулось на все эти процессы и события или их отсутствие очень чутко и мобильно. То, что подвижки в восприятии ЕС и качества сотрудничества между Россией и ЕС должны были произойти, не вызывает сомнений. Интересно, однако, насколько сильно в России поменялись представления о Союзе, в каком направлении общественное мнение стало эволюционировать, какую картинку перемен, проступающих на европейском континенте, они рисуют. Получить некоторую пищу для размышлений по этому поводу помогает очередной опрос «нового поколения» студентов Международного института управления, проведенный в феврале 2008 года. Опрос носил столь же нерепрезентативный характер, как и в прошлый раз. Но поскольку студенты отвечали на тот же самый набор вопросов, что и тогда, полученные результаты (приводимые ниже) позволяют достаточно объективно оценить подвижки в восприятии всего комплекса завоеваний, которые ЕС ставит себе в заслугу, и основных характеристик сотрудничества между Россией и Союзом. Прежде всего, бросается в глаза то, насколько более позитивная оценка, чем раньше, дается европейской интеграции в целом. Если раньше она рассматривалась как удавшийся или скорее удавшийся европейский проект лишь половиной респондентов, то теперь – почти всеми. Причем, очень интересно разобраться в том, что вызвало столь серьезное повышение акций ЕС в глазах молодежи. Ведь никто из опрашиваемых не нашел, что европейская экономика находится в таком уж хорошем состоянии. Более того, скептическое отношение к ее конкурентоспособности даже несколько усилилось. И уверенности в том, что ЕС удается справляться с грузом социальных проблем, особенно не прибавилось. Не изменилось и мнение, что иммиграционная политика ЕС остается крайне неэффективной. Вряд ли объяснением может служить констатация того, что позиции евро в качестве мировой валюты существенно окрепли, – в свете последнего развития событий на финансовых рынках она сделалась для россиян само собой разумеющейся. Значит, объяснение надо искать, скорее всего, в исчезновении факторов конституционного кризиса и раздрая в ЕС, крайне негативно влиявших все последнее время на восприятие европейского проекта и внутри Союза, и за его пределами. Усилия политической элиты ЕС и государств-членов по согласованию Договора о реформе, открывающему перед интеграционным объединением новые горизонты, создающему новую политическую и правовую реальность, были оценены в России по достоинству. Некоторый аванс доверия студенты сразу же стали давать тому, как ЕС управляется. В то, что более-менее эффективно, поверили 68% по сравнению с 12% годом ранее. Бытовавшее же еще недавно суждение о том, что очень плохо, вообще перестало пользоваться поддержкой. А вот мнение, согласно которому, последняя волна расширения скорее ослабила, чем усилила ЕС, напротив, еще больше укоренилось. Если раньше его разделяли 33% респондентов, то сейчас их число выросло почти до 50%. И совсем уж уничижительно студенты начали отзываться об общей внешней политике и политике безопасности и обороны ЕС. Ее результатов они практически не видят и не ощущают. Раньше почти половина опрашиваемых склонялась к мнению, что общая внешняя политика у ЕС все-таки имеется. Теперь такое мнение практически никто не поддержал. Подавляющее большинство участвовавших в опросе присоединилось к суждению, согласно которому ОВПБ у Брюсселя, скорее, нет. Во всяком случае, ощутить ее крайне сложно. И почти пятая часть склонилась к выводу, что ОВПБ вообще не существует. Это сказка, химера. А вот оценки характера отношений между Россией и ЕС за истекший период почти совсем не изменились. Они остались в основном такими же критическими, как и раньше. Молодежь уверена, что Брюссель не хочет и не стремится к равноправному сотрудничеству с Москвой, что во взаимоотношениях с Россией он отдает безусловный приоритет отстаиванию своих корыстных односторонних интересов. Ничего такого, что могло бы позитивно сказаться в этом плане на имидже ЕС в глазах россиян, к сожалению, не произошло. Ни Брюссель, ни Москва ничего для этого, похоже, не сделали. И все-таки проведенный опрос указывает, что молодежь с надеждой смотрит на перспективы сближения между Россией и ЕС – подавляющее большинство опрошенных считает: хотя ЕС и действует в отношении России скорее как конкурент, а не партнер, Россия является для него истинным партнером или, по крайней мере, скорее партнером, нежели конкурентом. Результаты опроса от 13 февраля 2008 г. (в скобках приводятся результаты опроса от 8 мая 2007 г.) Как вы оцениваете европейский проект? Как: 1.   удавшийся – 17% (7%) 2.   скорее удавшийся – 78% (43%) 3.   скорее неудавшийся – 5% (36%) и 4.   определенно неудавшийся – 0% (14%) Считаете ли вы, что экономика ЕС находится в: 1.   очень хорошем состоянии – 0% (6%) 2.   хорошем – 49% (47%) 3.   удовлетворительном – 51% (47%) 4.   плохом – 0% (0%) Считает ли вы, что единая валюта ЕС евро: 1.   вытесняет доллар – 52% (7%) 2.   уже сейчас взяла на себя и в перспективе будет выполнять функции мировой валюты наравне с долларом, йеной и юанем – 32% (43%) 3.   остается на второстепенных ролях и не сможет добиться большего – 5% (50%) 4.   утратит завоеванные позиции по причине внутренних разногласий внутри ЕС и ряду других – 11% (0%) Считаете ли вы, что ЕС справился с социальными проблемами? 1.   да, в этом отношении в ЕС все в порядке, царит социальный мир и благоденствие – 0% (0%) 2.   скорее да, так как, хотя проблемы остаются и существуют, они все же шаг за шагом преодолеваются – 30% (0%) 3.   скорее нет, поскольку груз проблем слишком высок – 46% (78%) 4.   нет, ЕС сталкивается с кризисными явлениями, одним из проявлений которого остается неспособность справиться с высоким уровнем безработицы – 24% (22%) ЕС смог удовлетворительно решить проблему иммиграции? 1.   ЕС эффективно абсорбирует иммигрантов – 0% (0%) 2.   при некоторой корректировке иммиграционной политики смог бы этого добиться – 9% (0%) 3.   частично справляется с проблемой только за счет утраты своей идентичности – 47% (53%) 4.   вообще не видит ее решения – 44% (47%) Оцениваете ли вы одно из крупнейших достижений интеграционного объединения – стирание межнациональных границ в качестве: 1.   безусловного плюса ЕС – 18% (7%) 2.   скорее плюса – 5% (7%) 3.   решения, создавшего не меньшее количество проблем по сравнению с теми, которые в результате этого ему удалось преодолеть – 77% (34%) 4.   решения, вызвавшего больше негативных, чем позитивных явлений – 0% (52%) Как вы думаете, какие последствия имела последняя волна расширения ЕС? Расширение: 1.   усилило ЕС – 3% (0%) 2.   скорее усилило – 19% (27%) 3.   напротив, скорее ослабило – 49% (33%) 4.   определенно ослабило – 29% (40%) Насколько хорошо, по вашему мнению, отлажено управление ЕС? Интеграционное объединение управляется: 1.   очень эффективно – 3% (6%) 2.   более-менее эффективно – 68% (12%) 3.   не очень эффективно – 29% (52%) 4.   просто плохо – 0% (30%) На ваш взгляд, имеется ли у ЕС общая внешняя и оборонная политика? Или она является всего лишь фантом, вымыслом? 1.   такая политика у ЕС есть, и она им осуществляется – 3% (0%) 2.   ОВПБ у ЕС, скорее, имеется – 0% (42%) 3.   ее все-таки, скорее нет, во всяком случае, ощутить ее сложно – 78% (52%) 4.   ОВПБ вообще не существует, это химера – 19% (0%) А удалось ли ЕС окончательно покончить с войнами между государствами-членами? 1.   да и навсегда – 0% (0%) 2.   если не навсегда, то, по крайней мере, на многие годы – 16% (25%) 3.   возможно, в отдаленном будущем они могут повториться – 52% (75%) 4.   нет, вызревания вооруженных конфликтов можно ожидать уже в ближайшем будущем – 32% (0%) Как вы оценивается состояние отношений между Россией и ЕС? Как: 1.   очень хорошие – 0% (0%) 2.   скорее хорошие – 69% (40%) 3.   скорее плохие – 31% (47%) 4.   плохие – 0% (13%) Как вы считаете, установились ли между Россией и ЕС отношения партнерства и равенства? 1.   да, установились – 3% (0%) 2.   скорее да – 18% (6%) 3.   скорее нет – 63% (69%) 4.   нет, не установились – 16% (25%) Работает ли, по вашему мнению, в отношениях между Россией и ЕС механизм взаимовыгодного разрешения споров? 1.   да, работает и обеспечивает их разрешение – 0% (0%) 2.   в какой-то степени работает – 32% (14%) 3.   скорее не работает – 59% (72%) 4.   совершенно не работает – 9% (14%) Связано ли это с тем, на ваш взгляд, что ЕС в контактах с Россией добивается защиты и продвижения своих сугубо односторонних интересов? 1.   безусловно да – 59% (62%) 2.   скорее да – 23% (30%) 3.   скорее нет, ЕС придерживается относительно сбалансированной позиции – 18% (8%) 4.   нет, ЕС с уважением относится к отстаиваемым Россией национальным интересам – 0% (0%) Считаете ли вы, что ЕС является не столько партнером, сколько конкурентом России? 1.   является чистым конкурентом России  – 14% (7%) 2.   является в большей степени конкурентом, нежели партнером – 52% (60%) 3.   в большей степени партнером, нежели конкурентом – 28% (26%) 4.   нет, ЕС является истинным партнером России – 6% (7%) Считаете ли вы, что Россия является не столько партнером, сколько конкурентом ЕС? 1.   да, Россия является чистым конкурентом ЕС – 6% (23%) 2.   является скорее конкурентом, нежели партнером – 27% (18%) 3.   скорее партнером, нежели конкурентом – 32% (41%) 4.   нет, Россия является истинным партнером ЕС – 35% (18%) © Марк ЭНТИН, д.ю.н., профессор, директор Европейского учебного института при МГИМО (У) МИД России №3(20), 2008

"It is now recognized that in recent years Russia has in large part rebuilt its international standing. With that comes even more responsibility – but also a need to reconsider our positions on some issues as well as our foreign policy style", – wrote Mikhail Gorbachev, Nobel Prize for Peace winner, the first president and the last leader of the former Soviet Union, in the International Herald Tribune of March 5, 2008, – "Russia's partners, too, need to do more to achieve mutual understanding. Some of them, instead of objective analysis, insist on blaming Russia for problems real and imagined. And some Western media have become obsessed with anti-Russian stereotypes and wholesale criticism of our country".* These phrases accurately reflect the current understanding of the country's position in the world by the Russian political elite. In the present article I will elaborate a little bit along these lines in an appropriate historical context, substantiating it with an explanation of the main axes of the Russian foreign policy and its aims. It is worth doing because the Russian people's sincere desire is to live in a friendly, peaceful and prosperous environment and to contribute to its creation. That is why Russia is doomed to partnership and closer relations with all those who cherish the same hopes and ideals. Russia as a world player To understand how Russia perceives itself and its future role in world politics, you should take into account the fact that Russian civilization is more than a millennium old. Russia is the direct inheritor of the Roman-Byzantium tradition. There are a lot of glorious events in its history. Through enormous sacrifices Russia won World War II and achieved victory over fascism together with the allied forces. It opened up the era of space exploration for mankind. It made a major contribution to world and European culture by masterpieces of Dostoevsky, Chekhov, Chaikovsky, Malevich and many others. Geographically, Russia is the biggest and richest country in the world. It possesses enormous resources of pure drinking water, boundless woods and treasures of the soil. Its depths contain, inter alia, one third of the Earth's deposits of natural gas so much needed by the world economy. The Russian territory stretches from the Pacific Ocean to the Baltic and Black Seas, from the subtropics to almost the North Pole. It provides overland links between East and Central Asia and Europe. Historically, geographically and culturally, Russia's geopolitical interests have always been in good mutually beneficial relations with neighboring countries, peace and political stability around its borders, which means almost everywhere. Russia counts among its neighbours and next-door states the USA, China, India, Kazakhstan, Afghanistan, Caucasian countries, Turkey, Ukraine and the European Union. It has no other choice but to pursue a multi-vector foreign policy. In search of modern statehood and innovative market economy Led by Mikhail Gorbachev and then by Boris Eltzin, the Russian people accomplished an outstanding feat in the late 1980-s: they dealt a fatal blow to the totalitarian regime, regained the country from more than seven decades of communist rule and returned it to the family of democratic nations. Thus, they put an end to the horrors of the cold war and eliminated the threat of mutual nuclear destruction. To put it bluntly, the Russian people saved the world and paved the way for a better peaceful life. They did it voluntarily and willfully, overthrowing oppressive political regime and dismantling the socialist camp and the former Soviet Union. They did it following the logic of internal revolutionary development. Unfortunately, neither the Russian leaders and political elite, nor the Russian people could capitalize on these major achievements and gratitude which other nations should have had to them. First of all, they did not know how to do it. They did not enter into any prearranged agreements with their former enemies expecting that when you join the family you must be treated accordingly, and in a fair and generous way. Secondly, the transition from the planned to a market economy, as well as the collapse of the Soviet Union, created a total mess for Russia and turned out to be an unbelievable disaster. For many years Russia was plunged into the deepest economic and existential crisis you could ever imagine. That is why the US and EU claims that they won the cold war and can now impose the rules of the game on others and be the judges of other nations' good or bad behavior are perceived in Russia as lies, unprovoked offence and undeserved ingratitude. It is believed in Russia that rewriting the true history is aimed at depriving Russia of the acknowledgment of its sacrifices, of profound respect for its people and policy and reward for all the good things Russians have done for the benefit of mankind and Western civilization. It is assumed that the reason for this is to have a free hand in world politics. The last few years showed why the USA and the EU need “a free hand” and how they intend to use it. Russia lost hundreds of billions of dollars, so much needed for its economy, which flew to the West. Brain drain achieved an unprecedented level. A whole generation of Russian scientists and young scholars left the country. Instead of creating a safer world with Russian participation and the Greater Europe comprising Russia, its new Western partners enlarged NATO and the EU as far as they could, launched a new wave of regional wars around the Globe, nearly dismantled the existing system of arms control and tried to advance their unilateral interests everywhere. The USA and EU taught the Russian political elite a severe lesson. The new Russian leaders learned it perfectly well. They did their best to regain power and influence in order to protect their country and their personal interests and to prove that Russia deserves to be treated like an equal by other major world players. They succeeded in doing that. To explain to others that Russia is back on the world scene, has its own national interests and is now well equipped with hard and soft economic power tools, they had to insist on their positions, to raise their voices too loudly and even to exaggerate and impose themselves. This controversial chapter in Russian modern history can be turned over. Everybody is convinced now that the years of Russia's post-cold– war decline are over. Russia's world role is reasserted. The country is ready to withstand any pressure, to express openly its position on any international challenges, including Iran, Kosovo and arms control, and advance solutions considered by its political elite fair, appropriate and beneficial for their country and other nations. Nowadays, Russia has done away with the legacy and policy of the former Soviet Union and has emerged out of severe trials as a market economy state aspiring for modernity and upholding universally recognized values. It's high time for the Russian new leadership to come to grips with numerous problems of the country and the world in close cooperation with other players, to proceed with new rapprochement and to create allies. Main postulate of Russian foreign policy Russia strongly opposes unilateral use of military force or threat of force as a tool of reshaping the modern world order or imposing one's own will on other nations. It firmly believes that confrontational policies belong to the past and must never be repeated as they lead to nowhere. The same is true of the policy of arms build-up, especially in the outer space. Russia made its unequivocal choice in favor of international cooperation, fair and peaceful management of bilateral, regional and world affairs, multilateral and pre-emptive diplomacy, search for mutually beneficial solutions and culture of compromise. But it insists that cooperation must be deeply rooted in international law. Any kind of behavior contradicting international law should be prohibited. International law must be treated as an indispensable basis of world order and foreign policy of any country. In this sense, Russia has resumed the course of foreign policy which led it to convene more than a century ago the First and Second Hague Peace Conferences laying down the foundations of contemporary international law. At the same time, Russia is of the opinion that there are compromises and the so-called “compromises”. In no way should they cover oppression, subjugation and loss of sovereign rights or independence in the implementation of internal policy, as well as in world politics. They should not be used to legitimize double standards of any kind. Russia views itself as a consistent proponent of democratic world order. It considers that the key role in ensuring international peace and security, economic development and human rights belongs to the UN. To replace the UN by closed-type international structures is unlawful. Russian diplomacy will endeavor to invigorate the UN and restore worldwide trust in its activities. Main axes of Russian foreign policy Having achieved the aims of economic and financial stabilization, the Russian government and private business are now launching long– awaited programs of economic modernization, structural diversification and innovative development of the country. Constructive and creative foreign policy, tightening of economic ties with all countries, promotion of free flows of capital and diversified integration projects, as well as accession to the WTO, are viewed in this context as natural means for supporting the implementation of these programs. More than ever before, the Russian political elite gives prominence to transforming the country and making its policies more attractive to ordinary people, national and foreign businessmen and other countries. For Russia, the dialogue of civilizations is a matter of day-to-day life. It is indispensable for ensuring peace and stability inside the country and beyond its borders. Anybody can trust Russia as a reliable and strong partner in the common struggle against nuclear arms proliferation, international terrorism, organized crime, drugs trafficking, unlawful migration, and climate change. But the list of global challenges faced by Russia and other nations should be extended to comprise, inter alia, stabilization of world finances. In regional terms, Russia intends to expand its ties with the CIS countries and increase investment in the common economic area and similar projects. Deepening the relations with the East Asian nations and improving the relations with the USA and Japan is also very important in this context. One of the main priorities is strategic partnership with the EU, not barely in word but truly in deed. Russia is willing to have as close relationship with the EU as the EU is ready for. As a member of the UN, G8 and other international and regional fora, Russia will try to use its newly acquired influence for contributing to the Middle East peace process, settlement of other international and internal conflicts, development aid and international law efficiency. New windows of opportunity are open now and Russia and its partners must not fail to use them in a proper way. * GORBACHEV Mikhail. Time to modernize // International Herald Tribune, March 5, 2008. – P. 8. © Prof. Mark L. Entin

Предлагаем вашему вниманию очередной выпуск бюллетеня CEPS European Neighbourhood Watch. Issue 35 www.ceps.eu/files/NW/NWatch35.pdf

В яблоко раздора превратились споры в Европейском Союзе о дальнейшей судьбе генетически модифицированного картофеля. Министры сельского хозяйства «двадцати семи» провели в Брюсселе столь жаркую дискуссию, что отказались от голосования по этому вопросу. Таким образом, «горячая картофелина» оказалась в руках Европейской Комиссии, которая год назад одобрила создание этого корнеплода, а теперь в течение трех месяцев обязана вынести решение о его судьбе. Брюсселю придется учитывать противоположные мнения правительств стран-участниц ЕС. Так, Испания поддерживает торговлю генетически модифицированным картофелем, предназначенным на корм скоту, а Австрия, Германия, Дания и Латвия выступают против. Этот вид картофеля – детище немецкого химического гиганта «БАСФ». Плод труда многочисленных сотрудников концерна можно эффективнее использовать в промышленных целях, поскольку в таком клубне отсутствует один из генов, который синтезирует амилозу, и в результате крахмал становится более устойчивым. А крахмал все чаще применяют для изготовления вещества, заменяющего пластмассу. Руководители «БАСФа» уверены, что такой картофель вполне годится и на корм скоту, но не в пищу человеку. Трудная судьба генетически модифицированного картофеля предвещает нелегкую жизнь и четырем видам кукурузы с искусственно измененной генетикой, которым Европейская Комиссия дала «зеленый свет» еще в 1998 году. Виталий СМИРНОВ

Европа ополчилась на супербогачей Германский министр финансов социал-демократ Пер Штайнбрюк категорически уверен: Германия каждый год теряет 30 миллиардов евро на том, что хорошо оплачиваемые бухгалтеры, юристы и налоговые консультанты помогают своим богатым клиентам находить лазейки в законодательстве и уводить деньги в «тихие гавани». Эти благословенные для «уклонистов» места всем в Европе отлично известны – Лихтенштейн, Монако, Андорра, Швейцария. Справедливости ради отметим, что туда же текут денежки из Британии, Италии, Франции, США, Австралии и многих других стран. Но немецких капиталов все же больше, чем других. Вот почему именно германская спецслужба «Бундеснахрихтендинст» за 4,2 миллиона евро купила в Лихтенштейне четыре DVD-диска, содержавших информацию о тех, кого вежливо именуют «инвесторами, экономящими на налогах». Разумеется, получена она была незаконным путем, проще сказать, украдена у банка LGT. Но факт остается фактом: из 1400 имен, упомянутых на этих дисках, 900 – граждане ФРГ. Самый высокопоставленный из них – глава концерна «Дойче пост» Клаус Цумвинкель, которому из-за разразившегося скандала пришлось подать в отставку. Налоговые органы Германии утверждают, что уже выследили 200 миллионов евро, принадлежащих 100 наиболее процветающим «уклонистам». Германские банки в основном отмалчиваются, но в этой ситуации их можно отнести к числу проигравших.*2 Власти ФРГ пришли в такое бешенство, что пригрозили крохотному Лихтенштейну санкциями, если Вадуц не закроет лазейки, делающие его банки налоговыми оазисами. Но и Лихтенштейн взбешен не меньше: у этого государства по сути лишь две статьи доходов – банковское дело и выпуск красочных почтовых марок. И сохранение банковской тайны для него не прихоть, а вопрос жизни и смерти. Правительственные чиновники из Вадуца подчеркивают, что они совсем не чураются перемен. Скажем, подписали шенгенское соглашение, что повлияет на налоговое законодательство, ведут переговоры о соглашении, направленном на борьбу с отмыванием денег, летом собираются ввести в действие новый закон о финансовых институтах. Возмущены лихтенштейнцы и тем, что Берлин воспользовался для добывания этой информации таким инструментом, как разведка. Вообще говоря, у любой уважающей себя спецслужбы всегда достаточно агентов среди банковских работников самого серьезного уровня. Однако крайне редко получаемую от них информацию реализуют столь бесцеремонно, словно давая понять, что вольны вести себя в суверенном государстве так, как сами считают нужным. «У нас и спецслужбы-то никакой нет, и армии нет аж с 1868 года, – говорят обитатели карликового государства. – Разве это дает немцам право поступать подобным образом?» Порой – и не только в Лихтенштейне – происшедшему даются куда более жесткие оценки, которые можно суммировать следующим образом: вы там у себя в Германии создали абсолютно прозрачную банковскую систему – воля ваша, но в наш монастырь со своим уставом лезть нечего. Швейцарская «Вельтвохе» и вовсе не стесняется в выражениях: «У богатых в Германии больше нет своего лобби. Восточногерманское государство хотело окружить своих граждан стеной, а современная Германия ищет спасения в том, чтобы распространить за пределы своих географических границ государство, в котором всем заправляет Большой Брат». Высокопоставленная сотрудница лихтенштейнского правительства доктор Герлинде Манц-Крист вообще рассматривает эту проблему на уровне философских обобщений: «Суть проблемы в радикально отличающемся подходе к взаимоотношениям личности и государства. Мы уверены, что государству вообще нечего совать свой нос в счета частных лиц до тех пор, пока нет конкретных подозрений в чьих-либо активных криминальных намерениях. Уход от налогов – совсем не то же самое, что налоговое мошенничество». А старший сын и наследник лихтенштейнского престола князь Алоиз, выпускник Сэндхерста, предпочитает военную терминологию: «Великое государство подвергло нас бомбардировке». Естественно, в маленькой альпийской стране принялись выяснять насущный вопрос: а кто же это «настучал» немцам? Судя по всему, нити тянутся к Хайнриху Киберу, человеку с, мягко говоря, не самой безупречной репутацией. Говорят, что этот господин сейчас укрылся под другим именем в стране коал и кенгуру. В прошлом Х. Кибера есть весьма показательная история: он пытался шантажировать самого лихтенштейнского монарха князя Ханса-Адама, послав ему письмо с угрозами, записанными на магнитофонную пленку. Х. Кибер думал таким образом решить какие-то свои конфликты с законом. В 2003 году все завершилось судом и приговором – четыре года тюрьмы. Тут Х. Кибер снова написал монарху – на этот раз прошение о помиловании. Князь проявил великодушие и скостил ему срок. А неудавшийся шантажист – если, действительно, информацию украл он – отплатил за это черной неблагодарностью. Ведь лихтенштейнские монархи самым непосредственным образом вовлечены в банковский бизнес. Банк LGT – часть одноименной банковской группы, принадлежащей почтенному семейству – имеет 77 тысяч клиентов, и принес в минувшем году 100 миллионов евро прибыли. Те печальные времена, когда княжеская семья была вынуждена продавать полотна Франса Хальса, чтобы добыть наличность для лихтенштейнского бюджета, давно канули в лету. Большая часть важнейших постов в группе LGT занята членами княжеской семьи. Председатель совета директоров – князь Филипп, младший брат Ханса-Адама, исполнительный директор – князь Макс, младший сын монарха. Немудрено, что германская атака против группы LGT представляется некоторым лихтенштейнцам ударом по престижу правящего семейства. Но прижать «налоговые оазисы» стремятся не одни немцы. Совет министров финансов и экономики 27 стран ЕС – Экофин – согласовал совместную стратегию борьбы с ними. Главным оружием в этой битве станет усиленный вариант принятой в 2005 году директивы ЕС о налогообложении. Хотя эксперты полагают, что те, кто ставит перед собой задачу минимизировать уплату налогов, все равно сумеют найти нужные каналы.*1 «Если ликвидировать подобные места в Европе, деньги уйдут в Дубай и Сингапур», – уверяет один из них. По его словам, уклонение от налогов – вторая древнейшая профессия, и бороться с ней так же трудно, как и с первой. Андрей ГОРЮХИН *1 Не Лихтенштейном единым… Конечно, огромный Европейский Союз может обрушиться всей своей мощью на Андорру, Монако и Лихтенштейн и заставить их изменить свое банковское законодательство. Но деньги, как и вода, дырочку найдут. И утекут туда, где ниже налоги и никто не поинтересуется их происхождением. Например, на Каймановы острова, принадлежащие Великобритании, которая, как говорят, тоже заплатила деньги Хайнриху Киберу за информацию о британцах, прятавших деньги в Лихтенштейне. А ведь в каймановских оффшорах спрятано ни много ни мало 1,4 триллиона долларов, в том числе 400 миллиардов долларов хеджевых фондов. А знаменитое британское «трио» – острова Джерси, Гернси и Мэн – «заначило» 1 триллион долларов, причем большая часть этих денег, как утверждают, поступила сюда из самой Британии. И почему-то Лондон не торопится призывать к бескомпромиссной борьбе с деятельностью этих «оазисов», а атакует Лихтенштейн. Поневоле закрадется мысль, что таким образом просто выводят из игры конкурента. Вы полагаете, что это весь перечень мест, где можно аккуратно скрыть денежки от надоедливых налоговых контролеров? Как бы не так! Еще есть крошечное островное государство Науру, прежде промышлявшее экспортом птичьего помета, то бишь гуано – ценного удобрения. А вот за последние годы там осело 70 миллиардов долларов. А еще – Бермудские острова, Багамские острова – список можно продолжать достаточно долго… Эксперты оценивают суммы, которые частные лица размещают в налоговых оазисах мира, по-разному – от 7 триллионов до 12 триллионов долларов. В любом случае государства, из которых эти деньги утекли, лишаются гигантских налоговых поступлений, и их власти это не может не возмущать. Однако, как показывает британский пример, это возмущение изрядно замешано на ханжестве: хорошо бы уничтожить «оазисы» для всех, но для себя все-таки чуть-чуть оставить. Учтите, что все вышеприведенные цифры относятся к частным лицам. А каковы суммы корпоративных средств, отполаскиваемых в удобных гаванях? А криминальных? Во сколько раз последние два показателя превышают первый – в десять, в сто, в тысячу? Бывший глава Международного валютного фонда Мишель Камдессю предложил такую оценку – 2 процента от мирового ВВП. Изрядно… *2 И в кошмарном сне не привидится Ночной кошмар любого банкира: газетный заголовок типа «Банк Имярек посетили следователи» или что-то в этом духе. Ведь это мощнейший удар по репутации любого финансового учреждения, гарантирующий быстрый отток капиталов. А богатые и сверхбогатые клиенты больше всего ценят именно конфиденциальность и незапятнанную репутацию банка. На этот раз органы следствия проявили профессиональный интерес к деятельности таких финансовых учреждений как «Дрезднер банк», «Беренберг банк», «Банкирский дом Метцлера». Словом, как говорится, прошлись по лучшим адресам… И ведь не будешь же каждому объяснять, что следствие ведется не против банка, а в лучшем случае против нескольких служащих, допустивших нарушения, а то и просто изымается документация, имеющая отношение к клиентам, уличенным или даже подозреваемым в уклонении от уплаты налогов. В середине 1990-х годов германская прокуратура уже проводила похожую операцию, в ходе которой за несколько недель перетряхнула 50 германских банков, ища укрытые от налогов средства. Тогда на острие главного удара был, правда, не Лихтенштейн, а Люксембург, где в то время держали свои средства многие богатые немцы. Из германских финансовых институтов в то время больше всего досталось «Дрезднер банку», которому пришлось потратить немало сил – и, разумеется, денег – на то, чтобы минимизировать урон, нанесенный его репутации. Банкиры тогда оборонялись как могли, временами переходя в отчаянные контратаки на прокурорских, которые якобы «переходили все границы допустимого». Однако, в конце концов вскрылись противозаконные делишки с присвоением клиентам псевдонимов, кодов, двойной бухгалтерией при переводе средств в зарубежные филиалы и тому подобными нарушениями. На этот раз банки пока глухо ворчат, временами выдавая контролируемые утечки насчет того, что «следователи роют излишне глубоко» или «требуют предоставить информацию, не предусмотренную их мандатом», запрашивая, например, то, что касается бывших клиентов. Упрекали следствие и в том, что они устраивают из своей работы «шоу для публики», заранее информируя о своих визитах журналистов. Цель прокуратуры очевидна: потрепать нервы тем, кто спрятал свои денежки от налогов, и подтолкнуть их к тому, чтобы они сами заявили о своих прегрешениях. Между прочим, подчас такая тактика срабатывает. И все равно, трудно не согласиться с тем, что пишет по этому поводу берлинская «Вельт»: «Урон, уже нанесенный этим, просто огромен. Даже если позднее все обвинения с немецких банков будут сняты, в этом скандале они окажутся проигравшими. Все вместе. Ведь клиенты банков, даже те, которые исправно платят налоги, будут опасаться за сохранность своих данных». Министр юстиции Бригитте Цюприс стращает нарушителей налоговых правил тем, что собирается очень сильно повысить штрафы за эти прегрешения. По нынешнему законодательству самая большая сумма штрафа за единичный случай может составлять 1,8 миллиона евро, а в будущем ее хотят поднять до 7,2 миллиона. Подобные штрафы в Германии взимаются с 1975 года, и сумма их поставлена в зависимость от дневного дохода: чем больше нарушение, тем большее число «штрафных дней» начислят виновнику. Однако сегодня эта цифра не может быть выше 360 – за единичное нарушение – и 720 – за многократное. Широко варьируется и сумма дневного дохода – от 1 до 5000 евро. Вот верхний-то потолок и хотят поднять до 20 тысяч евро. Элита германского делового мира воспринимает все эти планы без восторга. Она считает, что шумиха, поднятая властями вокруг «лихтенштейнских дисков», сильно вредит репутации капитанов германского бизнеса. Такова точка зрения 86% опрошенных влиятельной газетой «Хандельсблат». Причем, особенно тревожатся за свой имидж работники крупных концернов. А что же прокуратура? А она сейчас готовит вторую волну обысков и изъятий. Утверждают, что на этот раз она может выудить рыбку и покрупнее.

Великий Ученый шел к этому Изобретению всю жизнь. Университетский диплом, диссертации, сенсационные публикации, награды, признание, Нобелевская премия стали вехами на этом пути. Полученные им патенты, созданные компании и корпорации, основанные им фонды послужили ступеньками. Вдохновленные им коллеги, повершившие в него энтузиасты, выпестованные ученики превратились в команду, на которую он мог опереться. Но наука совершенно не была готова к его Изобретению. Многое приходилось придумывать с нуля. Каждый рывок вперед давался колоссальным усилием воли. Препятствия возникали на каждом шагу. Порой они казались непреодолимыми. Но Великий Ученый брал одну вершину за другой. Главное – он заставил поверить всех в то, в чем были уверен сам. Он убедил всех – а это было очень нелегко – в то, что Изобретение возможно. И он не просто сделал его. На его основе он построил Машину. Но руководила им вовсе не любовь или забота о человечестве, а ненависть, глубокая и всепоглощающая. Он ненавидел мир, в котором всем нам выпало жить. Он ненавидел злобу и зло, царящие в нем. Истово, безумно, всеми фибрами своей души. И было за что. Это мир преждевременно и несправедливо лишил его боготворимых им родителей. Всепроникающее зло, наглое и беспощадное, убило его братьев и сестер, с которыми он вырос. Оно отняло у него единственную женщину, которую он любил, ради которой был готов на все, и которую никогда не мог забыть. Отнял зверски и чудовищно. А все другое, что дала ему жизнь, – слава и богатство, были ему не нужны. И Великий Ученый уверовал в то, что рядом с нашим миром должны быть другие миры – честные, чистые, добрые и возвышенные. Сначала он доказал, что они есть. Потом открыл, как в них попасть. Наконец, построил Машину, которая должна была пробить проход между мирами. В этом и состояло его Изобретение. И вот наступил час икс. Добро на эксперимент от Совета Безопасности ООН получено. Великий Ученый собственноручно включил Машину. Она заработала. Неведомая ткань, отделявшая миры, ненадолго исчезла. Великий Ученый с группой своих соратников шагнули в неведомое. Мир, в котором они оказались, воистину был идеален. Там царили любовь, верность, благородство и полная гармония. Какое-либо насилие или несправедливость были устранены. Само нахождение там наполняло сердца радостью, пробуждало все лучшее, что есть в людях, заставляло их «светиться». Но вместе с Великим Ученым и его группой в идеальный мир устремилось всепроникающее зло. Оно в одночасье разрушило его, превратив в безжизненную пустыню. Увы, и по тому миру, из которого они ушли, случившееся нанесло сокрушительный удар. Он также пропал, не выдержав соприкосновения с тем, который открылся взору людей. Жить в нем они больше не хотели и не могли. А другие миры оказались для них недоступны. © Марк ЭНТИН, д.ю.н., профессор, директор Европейского учебного института при МГИМО (У) МИД России №3(20), 2008

Несмотря на заметные улучшения, женщины в странах Европейского Союза до сих пор сталкиваются с препятствиями на пути к высшим постам в политике и экономике. Об этом вполне недвусмысленно сообщает доклад Европейской Комиссии, предваряющий создание Европейской сети женщин, входящих во власть, которое должно произойти в этом году. Ну что ж, посмотрим на приводимые в документе доказательства. В странах единой Европы 24% парламентариев – женщины, всего 10 лет назад этот показатель был равен 16%. Примерно такова же доля представительниц прекрасного пола и в аппаратах национальных министерств. В частном секторе дела пока обстоят иначе: девять из десяти членов правлений ведущих компаний и две трети их руководителей принадлежат к сильному полу. «Процесс продвижения женщин на уровень принятия решений протекает слишком медленно. Если мы верим в демократические ценности, мы не можем отставлять половину населения за пределами властных структур», – сокрушается Владимир Шпидла, член Европейской Комиссии, курирующий проблемы, связанные с предоставлением равных возможностей мужчинам и женщинам. И уверенно добавляет: «Равноправие полов полезно для бизнеса. Наши экономики должны пожинать все плоды наших талантов, если мы хотим выиграть глобальное соревнование». Оказывается дело в том, что вышеприведенная парламентско-министерская цифра (24%) еще не дотягивает до так называемой критической массы в 30%, когда, как полагают эксперты, женщины смогут оказывать значительное влияние на политические решения. Ориентиром здесь выступает Европейский Парламент, который перевыполнил «план по женщинам»: их там 31%. То ли европейские избиратели так тонко разбираются в гендерной проблематике, то ли соответствующие политические партии выполнили наказ экспертов, но – результат налицо. А вот в банках, видимо, окопались сплошь злобные мачо и «мэйл шовинист пигз», то бишь – шовинистические свиньи-мужики. Подумать только, среди руководителей 27 центральных банков национальных государств ЕС нет ни одной женщины! Да и вообще в бизнесе, с точки зрения утверждения незыблемого равноправия, дело, по мнению авторов документа, далеко от благополучия. Судите сами. По всей Европе женщины составляют 44% занятых, но вот в руководстве – на постах исполнительных директоров или управляющих в малом бизнесе – их только 32%. Недоработка налицо. А уж в большом бизнесе и вовсе беда, почти такая же, как в банковском деле: 90% членов правлений ведущих компаний – мужчины. И что, по мнению авторов, самое прискорбное – показатель этот остается почти неизменным уже несколько лет. Надо думать, и в этом виноваты исключительно противники равноправия. Вот руководители центральной власти государств, входящих в Союз, сумели оценить значение проблемы и теперь представительниц прекрасного поля среди них 33%. То есть могут, когда захотят! Видимо, Европейской Комиссии надо подумать над тем, чтобы и в верхних эшелонах бизнеса тоже ввести жесткую квоту для женщин. А то иначе сопротивление шовинистов сломить так и не удастся! Елена РАВЕНСКИХ №3(20), 2008

Представьте себе ситуацию: в какой-то европейской стране появляется иностранная фирма, которая предлагает услуги по ценам заметно меньшим, нежели утвердившиеся на национальном рынке. Как отреагируют ее местные соперники? Вы правильно поняли: в восторг они отнюдь не придут, хотя потребителю это предложение будет, безусловно, выгодно. Более того, конкуренты его действия тут же заклеймят как демпинг и подрыв рынка и предпримут все усилия, чтобы выдавить пришельцев. Собственно, так и получилось в так называемом деле «Ваксхольм», весьма показательной истории о том, как латвийскую строительную компанию в Швеции по сути дела затравили обрушившиеся на нее местные профсоюзы. Требовали они, понятное дело, одного – платить заморским работникам столько же, сколько получают шведы. Но ведь речь идет о едином внутреннем рынке ЕС, основанном на четырех столпах – свободном передвижении людей, товаров, капиталов и услуг, верно? Вот почему Европейский суд в Люксембурге признал, что шведские профсоюзы нарушили своими требованиями нормы европейского права. Похожий вердикт был вынесен и по делу «Викинг». Согласно этому решению профсоюзы не могут проводить забастовки против тех фирм из других стран, которые платят своему персоналу меньше, чем выговорили себе местные работники. Понятно, что такой поворот не может радовать борцов за права европейских трудящихся. «Нам сказали, что наше право на забастовку фундаментально, но не настолько насколько фундаментально свободное перемещение услуг», – огорчается Джон Монкс, глава Европейской конфедерации профсоюзов. Он требует от европейских парламентариев принятия поправки к договорам, формирующим законодательную базу ЕС. Д. Монкс назвал ее «поправкой о социальном прогрессе» и указал, что она должна поставить право на забастовку выше принципа свободного перемещения услуг. А люксембургский суд многие трейд-юнионисты открыто обвиняют в потворствовании «социальному демпингу». Словом, дело начинает выглядеть все более серьезно. Ведь профсоюзы государств ЕС при необходимости могут прибегнуть к мощному и испытанному оружию – забастовкам. Кому хочется спровоцировать их на этот шаг в момент общеевропейского обсуждения Лиссабонского договора? С таким трудом согласованный эрзац конституции единой Европы и так далеко не всеми в Старом Свете встречен с восторгом. А если против него восстанут еще и профсоюзы… Они, кстати, уже намекнули, что нежелание идти им навстречу будет только на руку евроскептикам. Итак в странах Северной Европы люксембургские решения по делу «Ваксхольм» и делу «Викинг» были восприняты как подрыв устоявшейся социальной модели, которая почитается там как наивысшая ценность, выдержавшая длительную проверку временем. И в самом деле, невозможно отрицать то, что эта модель прекрасно обеспечивает равновесие между гибким трудовым законодательством и предоставлением определенных гарантий работникам. Вот мнение члена Европейского Парламента из Дании, левого центриста Оле Кристенсена: «Решением по делу «Ваксхольм» ЕС опрокинул право профсоюзов подвергнуть блокаде компанию, платящую слишком мало работникам из восточной Европы». Его поддерживает и шведский коллега, социал-демократ Ян Андерссон: «Суд принял решение, которое будет иметь политические последствия, но политически судьи никому не подотчетны». Весьма прозрачный намек на то, что люксембургских судей в отличие от парламентариев никто не выбирал… Более того, Я. Андерсон уверен, что, если иностранные компании получат возможность платить более низкие зарплаты, чем национальные фирмы, «разразится настоящий ад». Ведь на следующих этапах расширения в Европейский Союз могут вступить страны, в которых зарплаты еще ниже, чем в тех, которые присоединились к нему в 2004 году. То, что недовольны профсоюзы, в общем-то, совсем неудивительно. Странно было бы, поступи они наоборот. Но ведь и некоторые эксперты согласны с тем, что решение по делу «Ваксхольм» подкрепляет то, что считалось наиболее противоречивым элементом спорного законодательства об услугах, кстати, послужившего одной из причин того, что Франция в свое время провалила Конституцию ЕС. Например, Ионас Мальмберг, профессор права из Уппсальского университета считает, что решение Европейского Суда основывается на принципе «минимальной защищенности» и потому спорно. Но Европейская Комиссия прочно стоит на своем, отвергая подобные аргументы. Куратор социальной политики Владимир Шпидла назвал вердикт по делу «Ваксхольм» «сбалансированным решением, полностью уважающим право национальных государств организовывать любую модель производственных отношений, включая северную социальную модель». Во что это право выливается на практике, вы видели. Если Брюссель будет и дальше упорствовать, то профсоюзы вполне могут не ограничиться резкими высказываниями и проведением оживленных дискуссий. И тогда мало никому не покажется. Андрей ГОРЮХИН №3(20), 2008

А политика потом Вопросы защиты окружающей среды все больше выдвигаются на первый план забот Европейского Союза. А на мартовской встрече Союза на высшем уровне эта проблема вообще оказалась главной темой обсуждения. Чем вызван нынешний акцент Брюсселя на экологию? Ответ содержится в докладе, представленном Европейской Комиссией: в нем анализируются геополитические и экономические угрозы, которые несет с собой, по мнению авторов документа, глобальное потепление климата. Более того, Комиссия полагает, что не за горами возникновение территориальных конфликтов, первый из которых может вызвать серьезный спор России и ряда северных стран за природные богатства Арктики: они будут становиться доступными по мере таяния льдов. В докладе, в частности, отмечается, что «иллюстрацией нового стратегического интереса (к Арктике) является Российский флаг, установленный недавно на Северном полюсе». С тревогой говорится в документе и о сокращении мирового сельскохозяйственного производства, вызывающего рост цен на продовольствие. Кроме того, Комиссия предвещает появление многочисленных «экологических эмигрантов». Исполнительный орган ЕС предупреждает о возможном возникновении кризисов и катаклизмов, в первую очередь, в Азии, Центральной Америке и Карибском бассейне, что неизбежно «окажет огромное давление на ресурсы стран-доноров, таких как участницы Европейского Союза». В то же время, главы государств и правительств ЕС выразили озабоченность тем, что принятие намеченных в защиту окружающей среды, против климатических изменений мер, способно «побудить к бегству» многие крупные промышленные компании из индустриально развитых стран Европы в менее требовательные с точки зрения экологии регионы. Это касается, прежде всего, предприятий таких отраслей, как производство стали, алюминия, цемента, требующих больших затрат электроэнергии и топлива. К тому же, некоторые европейские политики выражают мнение, что момент для обсуждения подобных ограничительных мер (которые можно расценить и как протекционистские), выбран крайне неудачно, ведь международные финансовые рынки сейчас очень нестабильны и чреваты кризисом. В целом, на этом весеннем саммите много внимания уделялось экономической тематике. Премьер-министр Люксембурга Жан-Клод Юнкер с озабоченностью говорил о неудержимом росте обменного курса евро по отношению к американскому доллару, а также о том, что цена барреля нефти уже перевалила за 100 долларов. Перед встречей канцлер Германии Ангела Меркель выразила решимость «защищать рабочие места, особенно в германском автомобилестроении». Она потребовала «равных справедливых мер для всех», имея в виду предложение Брюсселя значительно сократить выбросы углекислого газа в атмосферу, что отразится на производстве автомобилей класса «люкс», таких как «Мерседесы» и БМВ. А это одна из главных статей немецкого экспорта. На фоне всех этих проблем европейские лидеры не стали обсуждать назревший вопрос о переговорах с Россией относительно нового Соглашения о партнерстве и сотрудничестве, который должен сменить истекший в прошлом году. До этого таким переговорам мешало вето Польши, введенное в ответ на запрет Москвой импорта мясных продуктов из этой страны. Новое польское правительство вроде бы не против начала переговорного процесса, но, как говорят в журналистских кругах в Брюсселе, теперь, видимо, власти ЕС намерены добиваться от России ратификации Энергетической хартии… Олег ЧЕРНОВ №3(20), 2008

Для западноевропейцев канули в Лету времена, когда они могли позволить себе за сравнительно небольшие деньги обзавестись квартирой или провести выгодную операцию с недвижимостью в Прибалтике, Польше, Венгрии или другой восточноевропейской стране-новичке ЕС. В результате таких действий в отдельных районах Риги или Таллина с 2000 по 2007 год цены на жилплощадь удвоились. По оценкам местных правительств, разогрев рынка недвижимости способствовал разгону темпов инфляции. Были приняты меры, направленные на торможение таких операций, в первую очередь, с участием иностранцев. В результате, например, в Польше цены на жилье в начале прошлого года подскочили почти на четверть, но потом темпы роста почти затормозились. Инвесторы в недвижимость покидают эти страны, и теперь для них самой привлекательной становится Румыния. Болгария, которая вместе с северной соседкой вошла в ЕС год назад, несколько отстает. Оказывается, там сложно найти людей для проведения работ в домах на море или в горах, а также покупателей – если захочется продать эту собственность. Высокие цены на недвижимость в Бухаресте и продолжающуюся их дифференциацию в зависимости от района констатировали авторы исследования, проведенного румынским филиалом «Колдуэлл Бэнкер Эффилиэйтс». В нем отмечается, что усилия по решению жилищной проблемы не тормозят стремительное удорожание квартир в столице Румынии. При этом исследователи не ожидают изменения тенденции. Они отмечают формирование в Бухаресте трех типов жилых зон: для состоятельных людей, для среднего класса и для людей со скромным достатком. Но во всех этих категориях цены высоки. Если в лучших районах столицы квадратный метр стоит 3-3,5 тысячи евро, то в спальных районах – 1,6-1,8 тысяч евро, говорится в исследовании. №3(20), 2008

Что будет с газопроводом «Набукко»? Ференц Дюрчань, бывший комсомольский работник, затем один из первых капиталистов постсоцалистической поры, а ныне премьер-министр Венгрии, поставил подпись под соглашением о присоединении своей страны к газопроводу «Южный поток». Венгерский участок обойдется примерно в 2 миллиарда долларов и окупится через 15 лет. Строить этот объект будет совместное предприятие, где доли уставного капитала поделены честно, 50 на 50.  Через трубу будет поступать, по словам премьера, «не менее 10 миллиардов кубометров газа». Посчитаем. Ежегодная потребность Венгрии составляет 15 миллиардов кубов. Выходит, что страна будет на две трети зависеть от российского голубого топлива. В последние годы в Москве много говорят о долгосрочной «энергетической дипломатии» России, в МГИМО (Университет) МИД РФ готовят международников с нефтегазовым уклоном. Зачем нам столько параллельных трубопроводов? Первая ветка трубопровода была протянута через Украину, Молдову, Румынию, Чехию и далее на Запад. Затем появился маршрут Ямал – Западная Европа через Белоруссию и Польшу. Сейчас в проекте «Северный поток», то есть североевропейский трубопровод по дну Балтийского моря, и «Южный поток» по дну Черного моря. Не перебор ли? С таким наивным вопросом я обратился к академику Анатолию Дмитриевскому, директору Института проблем нефти и газа РАН. «В принципе, Россия могла бы обойтись и одним коридором, самым первым, через Украину. Это значительно дешевле, – пояснил академик. – Уже существует развитая транспортная магистраль, 17 действующих ПХГ (подземных хранилищ газа). Три сезона можно закачивать, а зимой, с наступлением холодов, «отбирать» оттуда газ. Можно за счет этого трубопровода удовлетворить все потребности Европы. Была бы иная геополитическая обстановка и гарантия надежного транзита, вполне можно ограничиться одним только трубопроводом через территорию Украины. Когда возникли проблемы с транзитом через Украину и Польшу, мы отказались от идеи второй ветки газопровода Ямал – Западная Европа и решили тянуть трубу в обход. Так появились на свет проекты Северного и Южного потоков. Присоединение Венгрии к «Южному потоку» открывает большие возможности для всех стран с дефицитом энергоресурсов. Новый маршрут позволит с помощью ответвлений напитать газом большой круг стран: и Грецию, и Венгрию, и Сербию. Труба дойдет до северных районов Италии и южных провинций Франции, а затем может достичь Испании и мало газифицированной Португалии», – заключил Анатолий Дмитриевский.   Спрашиваю, уживутся ли на одном континенте два конкурирующих трубопровода – «Южный поток» и «Набукко»? Не факт, ответил академик и привел пример предлагаемого Юлией Тимошенко газопровода «Белый поток», чтобы качать через Черное море и Украину в Европу туркменский газ. Но дело в том, что «у Туркмении полно нерешенных вопросов с экспортом газа. Для начала нужно договориться с Ираном или Россией о прокладке трубы. В действительности есть только азербайджанский газ. Правда, Иран заявил, что готов рассмотреть возможность своего участия в «Набукко». Иранский газ из месторождения Южный Парс – самое реальное наполнение проекта, но будет ли Иран приемлем как партнер для американцев? К тому же для Ирана проще дойти до Европы, минуя Черное море». Интересуюсь у Анатолия Дмитриевского, почему западноевропейцы опасаются возрастающей зависимости от поставок энергоресурсов из России? «Им надо бы радоваться, что есть газовая держава, которая тратит гигантские деньги на строительство инфраструктуры, чтобы обеспечить им надежные поставки. В ЕС говорят о необходимости диверсификации. Так вот, Россия и диверсифицирует каналы поставок газа, включая дорогостоящие проекты по дну Балтийского и Черного морей». Так считает авторитетный эксперт, завершивший нашу беседу на бодрой оптимистической ноте: когда пустят газ по «Южному потоку», что запланировано на 2013 год, три года как должен будет уже функционировать «Северный поток». Вместе с трубой по маршруту Ямал – Западная Европа оба потока смогут насыщать соседей в Европе газом. А потому Россия, заключил академик Дмитриевский, – «естественный партнер Европы». Владимир МИХЕЕВ №3(20), 2008

Взрыв насилия в Чаде в начале 2008 года потребовал срочной эвакуации иностранцев. На этот раз они были вывезены из страны в кратчайшие сроки. Всем им была обеспечена безопасность. Координацию всей операции взяла на себя Франция. Тем самым впервые в практике Европейского Союза была задействована концепция «головного государства», одобренная Советом ЕС 18 июня 2007 года. По мнению Союза, от имени которого итоги операции подвело словенское председательство в ЕС, она была проведена образцово. Механизм «головного государства» проявил себя отменным инструментом консульской защиты выходцев из государств-членов в условиях кризисной ситуации в «горячей точке». Франция оперативно эвакуировала из Чада более 1200 иностранцев. Среди них оказались как выходцы из государств-членов ЕС, так и многих других стран. Всего Франция помогла вывезти людей, ранее прибывших в Чад, из 60 различных государств. Механизм «головного государства» ЕС на практике сработал так. Государства-члены передали Франции всю информацию, которой они располагали, о своих гражданах в Чаде. Оперативный обмен информацией продолжался на протяжении всей операции. Соответствующие инструкции незамедлительно передавались эвакуируемым. Общая координация осуществлялась из единого центра. Как показала практика, роль «головного государства» заключалась в сборе, получении и обработке информации, в том числе о выходцах из тех стран, которые не имеют в Чаде консульских органов; принятии оперативных решений и доведении инструкций до сведения столиц и эвакуируемых; обеспечении безопасности и координации всех действий. Кстати, следует напомнить, что из государств-членов Союза только Франция и Германия имеют в Чаде посольства. При анализе того, почему Союз и председательство ЕС дали столь комплиментарные оценки практике применения механизма «головного государства» и проведенной французами операции по эвакуации иностранцев из Чада, важно, видимо, подчеркнуть несколько моментов. Во-первых, по мнению Брюсселя, операция послужила своего рода витриной того, как может и должна пониматься солидарность между государствами-членами ЕС в области внешних действий и внешней политики Союза. Она стала очень наглядным и позитивным проявлением солидарности, которая зачастую и внутри ЕС, и вовне подвергается уничижительной критике. Во-вторых, Брюссель вновь показал, что скоординированные действия Союза на международной арене, в частности в горячих точках, отнюдь не пустой звук. Заявления о том, что у ЕС нет ни общей, ни внешней, ни политики, ни безопасности, в настоящее время не имеют ничего общего с реальными возможностями ЕС в мировой политике. В-третьих, практика задействования механизма «головного государства» в данном конкретном случае продемонстрировала, что ЕС в разных уголках планеты, используя различные формы ответственности и передачи полномочий, вполне может подменять и заменять собой государства-члены. Это будет иметь большое значение при формировании в ближайшем будущем общего дипломатического корпуса ЕС. В-четвертых, ЕС доказал, что он может действовать не только от имени и во благо государств-членов, но и любых третьих стран. Для имиджа ЕС это тоже очень выигрышно. А насколько одна отдельно взятая операция репрезентативна, покажет время. © Марк ЭНТИН, д.ю.н., профессор, директор Европейского учебного института при МГИМО (У) МИД России №3(20), 2008

Франция лидирует по уровню рождаемости в странах Европейского Союза. Как свидетельствуют статистические данные, в 2007 году этот показатель достиг в среднем 1,98 ребенка на одну француженку, что, хотя и меньше предыдущего года (2 ребенка на каждую женщину), все-таки является наилучшим показателем среди «двадцати семи». На втором месте находится Ирландия: 1,9 ребенка, а в среднем по ЕС – 1,52. Самый низкий показатель сохраняется в Германии: 1,32 ребенка на женщину. Население Франции на 1 января 2008 года достигло 63 миллионов 753 тысяч человек. Лидерство этой страны в области роста населения объясняется хорошо организованной системой дошкольного воспитания детей, что позволяет молодым матерям продолжать работу и после рождения ребенка. При этом француженки все чаще обзаводятся детьми, не вступая в брак. Если всего 30 лет назад лишь 10% младенцев рождались вне официального брака, то теперь этот показатель достигает 50,5%. №3(20), 2008

Европейский центральный банк (ЕЦБ) не намерен выпускать в обращение банкноту номиналом в 1 евро, объявило руководство этого финансового учреждения. Оно объяснило свое решение «недостаточной эффективностью» купюр в 1-2 евро в условиях розничной торговли, предпочитая сохранить нынешнюю систему бумажных и металлических денег. Бумажные, как известно, имеют номинал 5, 10, 20, 50, 100, 200 и 500 евро. Заявление ЕЦБ появилось в ответ на начатую во Франции кампанию с требованием ввести мелкие купюры для более точного восприятия покупательной способности европейской валюты на фоне слабеющего доллара США.   «Цифра» станет единой Власти Европейского Союза обнародовали план создания единого рынка цифровой аудио-, видео продукции и электронных игр. Предположительно, этим рынком, оцениваемым более чем в 8 миллиардов евро в год, будут охвачены около 500 миллионов пользователей Интернета. Европейская Комиссия подчеркивает, что создание единого рынка в этой сфере будет направлено, прежде всего, на развитие творчества. Брюссель намерен установить четкие и удобные правила доступа через Интернет к защищенной интеллектуальной собственности при строгом соблюдении авторских прав. Одновременно будут ужесточены меры борьбы с торговлей пиратской продукцией, а действие лицензий и авторских прав должно распространиться на всю территорию ЕС. Еврокомиссия призывает всех заинтересованных в развитии этой области присылать свои предложения.   Исполнителям продлили жизнь Действие авторских прав исполнителей песен и музыки продлевается с 50 до 95 лет – такое решение приняла Европейская Комиссия. Его усиленно лоббировал член этого исполнительного органа Чарльз Макгриви, отвечающий за политику в области внутренней торговли ЕС. По его мнению, несправедлива и неоправданна ситуация, когда авторские права композиторов действуют в течение их жизни плюс еще 70 лет, а для певцов и музыкантов лимит действовал полвека. Причем, были случаи, когда срок защиты этого права истекал еще при жизни исполнителя… Вопреки опасениям, ряд крупнейших звукозаписывающих компаний поддержали решение Брюсселя. Теперь, если Европейский Парламент утвердит поправку в соответствующий закон, то европейские нормы в этой области будут совпадать с американскими.   В ущерб личным авто Прохладное отношение к дальнейшему развитию личного автомобильного транспорта продемонстрировало правительство Норвегии. Оно выделило гораздо больше денег на содержание и улучшение безопасности имеющихся дорог, чем на строительство новых. Это же касается и парковок. План, рассчитанный на ближайшие 10 лет, предусматривает также, что власти этой северной страны будут ужесточать требования к выбросам углекислого газа автомобильными двигателями. Одновременно намечены меры развития общественного транспорта.   Отстояли вкуснятину Многочисленные туристы, посещающие знаменитую Вацлавскую площадь в Праге, смогут и впредь перекусить традиционным местным блюдом – сосисками. Мэрия чешской столицы отказалась от своего намерения очистить это историческое место от многочисленных пунктов продажи сосисок. В защиту этой давней традиции были собраны тысячи подписей, и чиновники мэрии пошли на попятный.   А кому легко? Традиционные средства массовой информации Италии вынуждены все чаще прибегать к сокращению персонала. С 2000 года в этой стране исчезло одно из каждых четырех рабочих мест в газетах, на телевидении и радиостанциях. В то же время, все новых сотрудников набирают редакции итальянских журналов, а также СМИ, действующие в Интернете. Множатся и расширяются маркетинговые, коммуникационные и консультационные компании, причем это происходит благодаря новым технологиям, которые они используют. А вот традиционные рекламные фирмы стагнируют в масштабах 2000 года.   Бикини против «буркини» Две женщины-мусульманки были вынуждены покинуть общественный бассейн в голландском городе Зволле. Причина – их неподобающие купальники – «буркини», закрывающие ноги, руки, шею и голову женщины. Появление в таком купальном наряде вызвало неприятие среди остальных посетителей бассейна. Решение выпроводить двух мусульманок противоречит позиции правительства Нидерландов, которое в одном из своих недавних заявлений подчеркнуло, что использование «буркини» способствует «интеграции мусульманок в национальное спортивное движение». Купальник для мусульманок изготавливают из полиэстера, он почти непромокаем, быстро сохнет и устойчив к воздействию хлора. Однако этим, по мнению голландских обывателей, и исчерпываются его достоинства.   Монахиня станет святой Папа римский Бенедикт XVI благожелательно отнесся к инициативе епископа Коимбрского, поддержанной другими иерархами католической церкви и несколькими тысячами верующих, – досрочно причислить португальскую монахиню Лусию душ Сантуш к лику святых. Обычно, согласно каноническим нормам, этот процесс происходит через пять лет после кончины крупного религиозного деятеля, однако в данном конкретном случае решено сократить период на два года. Почти всю жизнь сестра Лусиа провела в монастыре кармелиток близ португальского города Коимбры, где скончалась в 2005 году, немного не дотянув до 100-летнего юбилея. Считается, что ей и еще двум юным пастухам – девочке и мальчику – в 1917 году явилась Богородица, и монахиня до самой смерти хранила якобы услышанные тогда предсказания трех величайших событий в мире. А двое других свидетелей того события скончались через несколько месяцев после увиденного. Ватикан до сих пор не обнародовал дневники Лусии. В последние несколько десятилетий местечко Фатима, где находится монастырь, превратилось в один из мировых центров паломничества католиков, занимающий по посещаемости второе место после Ватикана. №3(20), 2008

Истоки и перспективы политического кризиса На фоне пропагандистских и политических страстей вокруг Косово и сепаратизма Европа забыла о тихом увядании одной из стран-основательниц Европейского Союза – Бельгии. Нет, там по-прежнему делают самое вкусные в мире пиво и шоколад, неплохо живут и ничто этому повседневному благополучию не угрожает. Однако само бельгийское государство и его составляющие никак не найдут новую точку равновесия в очень деликатной и непростой системе федерального устройства. Вводные данные Для тех, кто не знаком с этим устройством, коротко напомню. Бельгия состоит из трех регионов: Фландрии (говорит по-фламандски), Валлонии (говорит по-французски) и столичного региона Брюссель (говорит преимущественно по-французски, но географически окружен фламандскими коммунами). Фламандцы составляют примерно 60% населения и сейчас их область экономически более развитая и процветающая, валлоны – соответственно 40% и они победнее. Если до предела упрощать проблему, то можно сказать, что Фландрия хочет если не совсем отделиться от Валлонии, хотя такие настроения весьма распространены, то, по крайней мере, существенно ограничить власть федеральных структур, забрать себе большую часть полномочий экономического и социального плана. По сути, это почти полностью выхолостит содержание бельгийского государства и еще больше усилит социально-экономические различия между фламандским севером и валлонским югом этой уютной страны. Конечно, хорошие европейские манеры исключают резкости и мордобой, который привычен при межнациональных трениях в более необузданных частях планеты. Естественно, в отличие от жителей Косово и других новых микрогосударств ответственные бельгийцы задумываются о жизнеспособности возможных государственных образований, в случае их появления на месте нынешнего королевства. Тем не менее, проблема есть, и она позволяет ставить, по крайней мере, в газетной полемике, вопрос о сохранении Бельгии как единого государства. Корни нынешнего кризиса уходят в не слишком далекую, но все же историю. Бельгия образовалась в 1830 году, объединив территорию, которая некогда называлась Испанскими Нидерландами. Там жили два народа, говорящие на разных языках, но исповедующие одну веру: католическое христианство. Фламандский язык – диалект голландского, однако голландцы по вере протестанты и гораздо раньше жителей современной Фландрии образовали собственное государство. (Для полноты картины: позже, по Версальскому мирному договору, положившему конец Первой мировой войне, к Бельгии отошли еще и два германоязычных кантона, так что там есть и крохотное меньшинство, говорящее по-немецки). Однако Королевство Бельгии, как официально именуется это государство, сначала было отмечено безраздельным господством франкофонов. Администрация, правосудие, образование, армия, полиция были франкоязычными. Землевладельцы и промышленники, чиновники и придворные – тоже. Во Фландрии оставались лишь некогда славные и могучие города Антверпен, Брюгге и Гент, жившие воспоминаниями о былом процветании, а экономика десятилетиями развивалась преимущественно на юге – в Валлонии. Помимо традиционных текстильных предприятий там была сосредоточена тяжелая промышленность, опиравшаяся на квалифицированную рабочую силу и месторождения каменного угля и железной руды. Фламандцы тогда считались бедными родственниками, неотесанными мужланами, ковырявшимися в земле. Однако зачатки фламандского национального движения в Бельгии появились почти сразу – с 1840 года. Оно было направлено на признание равенства фламандского языка с французским и на утверждение фламандской самобытности в условиях, когда валлоны не просто говорили на другом языке, но и были в некотором роде господствующим социальным слоем. Так начался долгий путь к бельгийскому федерализму. От унитарного государства к федеральному Бельгийский федерализм сложился постепенно, юридически оформляясь с 1970 года. С того момента и до 2007 года Бельгия пережила уже пять институциональных реформ! Особенностью ее формирования стало то, что федеральное государство образовалось не из некогда независимых единиц, а перешло к разделению по федеральному признаку из-за роста внутренних различий между двумя общинами. Инициаторами процесса были фламандцы, которыми двигало в первую очередь стремление к языковому равенству, к признанию права проведения собственной культурной политики и всего, что с этим связано. Со временем на это наложились и процессы, происходившие в бельгийской экономике с 1960-х годов: постепенный упадок традиционных отраслей промышленности, развитых в Валлонии, и подъем фламандской части страны. Нынешнее различие в социально-экономическом положении Фландрии и Валлонии видно невооруженным глазом – достаточно проехать на автомашине несколько десятков километров из одной области в другую. Это не сложно, поскольку размеры этой небольшой страны сравнимы с размерами, например, Московской области. Внешний контраст подкрепляется статистикой. Фландрия давно входит в число 30 самых богатых регионов Европейского Союза (есть такая единица учета, на первом месте в этой классификации находится район Большого Лондона). Во Фландрии ВВП на душу населения на 23% превышает средний по ЕС (данные на 2007 год), безработица составляет 6,5% самодеятельного населения. В Валлонии соответственно первый показатель на 10% ниже среднего по ЕС, а второй достигает 15%. Этот разрыв сложился еще четверть века назад, а впервые Фландрия сравнялась с Валлонией по экономическим показателям в 1967 году. Реакция фламандцев на такое положение, увы, не отличается оригинальностью. Они считают, что им приходится слишком много платить за отсталость валлонов. Эта плата поступает через федеральный бюджет в виде планов развития, социальной помощи и т.д. Размеры этой финансовой солидарности составляют 3,3% ВВП. Фламандский экономист Руди Эрнудт предложил такую шуточную оценку этого трансфера богатства: «Получается, что каждый день каждый фламандец ставит каждому валлону кружку пива». Стремлением перестать платить бедному соотечественнику объясняется нарастающее требование все большей части фламандской общины провести новый пересмотр федерального устройства и передать на места не только управление локальными и культурно-лингвистическими проблемами, но и практически основную часть социально-экономической сферы. Именно эти требования лежат в основе нынешних, очень трудно примиримых межобщинных разногласий. После парламентских выборов 10 июня 2007 года они на многие месяцы парализовали бельгийскую политическую жизнь (см. "Бельгия: ядро интеграции распалось", №6, 2006; "Нелегка ты, бельгийская судьба...", №10(15), 2007). Только после долгих месяцев нескончаемых межпартийных переговоров, в середине марта 2008 года, в стране удалось сформировать правительство. К числу наиболее спорных требований, формулируемых фламандской стороной, относится передача регионам социального страхования, в том числе медицинского и выплаты социальных пособий, а также налоговой сферы и некоторых других. По сути, ставится вопрос о лишении центрального государства полномочий в социальной и экономической области и размывании экономического единства страны. Если до сих пор все реформы, приведшие к формированию нынешней федеральной Бельгии, проводились с согласия всех общин, то теперь продолжения процесса требуют только фламандцы. Кстати, на парламентских выборах 2007 года четверть проголосовавших фламандцев поддержала силы, выступающие за распад Бельгии, а еще чуть меньше трети – партии, добивающиеся большей самостоятельности их региона в рамках глубоко реформированного государства. Здесь надо отметить два существенных момента. Во-первых, насколько велик объем финансирования фламандцами валлонов, если сравнить с аналогичной практикой других стран ЕС? Упомянутый выше Р. Эрнудт называет этот показатель смешным, подчеркивая, что в Швеции только столичный регион значительно больше средств перечисляет на нужды отсталой Лапландии, расположенной на севере страны. Во-вторых, не несут ли долю ответственности сами франкоязычные бельгийцы за то, что не смогли адаптироваться к изменению экономических реалий, усиленных в последние полтора десятилетия глобализаций? Конечно, да, и не только они, но и центральное правительство, которое тщетно пыталось спасти обреченные отрасли промышленности, впустую растрачивая деньги и порождая несбыточные надежды. Кстати, то же правительство в 1950-е годы многое сделало для подтягивания бедных тогда фламандских территорий, массированно инвестируя в инфраструктуру, что увеличило инвестиционную привлекательность этой части Бельгии. А сами фламандские лидеры с 1920-х годов сформулировали и последовательно выполняли программу преодоления своего экономического отставания, что в конечном итоге привело к нынешним результатам. Следует учесть и еще одну, казалось бы, мелочь, но психологически очень важную: франкофоны не хотят учить фламандский, а среди фламандцев знание французского языка распространено гораздо шире. Хотя они часто делают вид, что на нем не говорят, прямо как прибалты в советские времена прикидывались, что не разумеют по-русски. В результате языком межнационального общения становится… английский, особенно в космополитическом Брюсселе, переполненном толпами международных чиновников. Оба государственных языка обязаны знать только государственные служащие, на остальное население это требование не распространяется. Кстати, часто приходилось видеть забавные ситуации, при которых два бельгийских служащих говорили друг с другом на разных языках: один по-французски, второй по-фламандски. И ничего – прекрасно понимали друг друга! Размежевание общин в Бельгии охватило и политическую сферу. Близкие по идеологии партии разделились по национальному признаку. Плюс к этому в двух частях страны лидирующие позиции заняли разные силы. В богатом Севере больше поддерживали правых (либералов и христианских демократов), а в бедном Юге – левых (социалистов). Это тоже становится дополнительным фактором, порождающим разный подход к предложениям фламандцев по реформированию бельгийского федерализма. Франкофоны видят в требованиях северных соотечественников стремление установить на своей территории ультралиберальные социально-экономические правила, а не только еще больше разделить страну по языковому и культурному признаку. В ответ получают обвинения в склонности к иждивенчеству и нежелании работать, засучив рукава. Что делать со столицей? Еще одна тема, дающая повод для раздоров, – Брюссель и его регион. В административном отношении он – самостоятельная единица, но именно его судьба во многом позволяет сохранить нынешний статус-кво. Географически Брюссель расположен на юге Фландрии, но со всех сторон окружен фламандским населением. Однако в самой столице живут в основном франкофоны, которые заселили ее сравнительно недавно. Как разделить столицу в случае обретения Фландрией независимости, не знают даже фламандские крайние националисты. Пока битва ведется из-за проблем, которые издалека кажутся несущественными, мелкими. Но они-то и дают повод для реальных политических баталий. История такова. В 1960 году фламандцы добились установления своего рода лингвистической границы внутри страны. Брюссель поделен на 19 официально двуязычных коммун, вокруг которых на периферии размещены официально фламандские коммуны, хотя многие из них реально заселены в большей мере франкофонами. В повседневной жизни это значит, что во всех учреждениях – от школ до судов и органов власти там господствует фламандский язык. Валлоны этим недовольны и требуют хотя бы равноправия. Фламандцы тоже недовольны и требуют остановить офранцуживание брюссельских предместий. Фламандцы настаивают на отмене двуязычия в коммунах, считающихся фламандскими. Так они надеются выдавить оттуда франкоязычное население, хотя открыто это не говорится. Валлоны же добиваются расширения двуязычной зоны. Камнем преткновения стал пригород Хал-Вильворде, который фламандцы хотят разделить по официальной лингвистической границе на разные судебные и избирательные округа. Последнее означает, что проживающие там валлоны не смогут голосовать за кандидатов валлонских партий, а только за фламандских: партии ведь уже размежевались по национальному признаку! Есть ли выход из тупика, в который, как представляется, зашел бельгийский федерализм? Политическая система королевства построена на высокой степени защиты интересов меньшинств, поэтому арифметического большинства фламандцев недостаточно для навязывания своей воли всей стране. Так, в парламенте федеральное правительство обязано опираться на двойное большинство – как среди депутатов от Валлонии, так и среди депутатов от Фландрии. Реформа институтов власти невозможна за счет большинства, представляющего только одну, пусть и более многочисленную фламандскую общину. Хотя нынешний политический кризис оказался самым затяжным за всю историю Бельгии, в конечном итоге консенсус должен быть найден. Достигнутое к середине марта согласие по составу правительства само по себе проблему не снимает, хотя и создает предпосылки для ее решения. Исключает ли это распад страны? Нет. Во Фландрии сильны настроения в пользу независимости. В Валлонии в гораздо большей степени хотят сохранить бельгийскую государственность, но в случае распада королевства валлонцы, скорее всего, предпочтут присоединиться к Франции, чем пускаться в самостоятельное плавание. Вот только захочет ли Париж взять на себя ответственность за еще один экономически депрессивный регион? Но сценарий, предполагающий прекращение существования Бельгии, исключать нельзя. Особенно если кризис окажется затяжным, а консенсус невозможным, и страна утратит управляемость. Как это ни парадоксально, в сохранении единства огромную роль может сыграть король Альбер II. Хотя власть монарха ограничена, он царствует, но не правит, именно он оказывается единственной фигурой в институтах власти, которая находится над схваткой, олицетворяет собой единство страны. Пока ему удается провести государственный корабль по спокойным водам (мы же в Бельгии!) тяжелейшего политического кризиса, таящего угрозу самому существованию Королевства Бельгии. Андрей СЕМИРЕНКО Брюссель – Москва Группа из восьми мудрецов, которым поручено найти компромисс между фламандскими и валлонскими партиями по вопросам реформы институтов государства, достигла первой договоренности. Это открыло путь к формированию дееспособного правительства Бельгии – впервые после парламентских выборов 10 июня 2007 года. Компромисс предполагает передачу части полномочий центрального правительства органам власти Фландрии, Валлонии и Брюсселя, но при расширении прямого сотрудничества между ними. Эти меры касаются порядка выдачи разрешений на создание торговых точек, обеспечения соблюдения правил дорожного движения, управления фондами по развитию инфраструктуры и строительства объектов коллективного пользования, некоторые локальные вопросы, относящиеся к социальной сфере, энергетике и телекоммуникациям. Фламандские националисты считают согласованные решения недостаточными, однако приняли их, поскольку одновременно установлен график дальнейших реформ. Следующий этап намечен на июль, когда начнется обсуждение передачи на места компетенций в области занятости, здравоохранения, налогообложения, государственной службы и соблюдения уголовного права. Комитет ООН по ликвидации расовой дискриминации потребовал от бельгийских властей разъяснений относительно жилищного кодекса Фландрии, принятого в 2005 году. Этот документ предусматривает, что социальное жилье можно предоставлять только тем людям, которые говорят по-фламандски или обязуются его выучить. Комитет призвал правительство Бельгии обеспечить, чтобы это положение не оборачивалось дискриминацией по этническому или национальному признаку. №3(20), 2008

Истоки и перспективы политического кризиса На фоне пропагандистских и политических страстей вокруг Косово и сепаратизма Европа забыла о тихом увядании одной из стран-основательниц Европейского Союза – Бельгии. Нет, там по-прежнему делают самое вкусные в мире пиво и шоколад, неплохо живут и ничто этому повседневному благополучию не угрожает. Однако само бельгийское государство и его составляющие никак не найдут новую точку равновесия в очень деликатной и непростой системе федерального устройства. Вводные данные Для тех, кто не знаком с этим устройством, коротко напомню. Бельгия состоит из трех регионов: Фландрии (говорит по-фламандски), Валлонии (говорит по-французски) и столичного региона Брюссель (говорит преимущественно по-французски, но географически окружен фламандскими коммунами). Фламандцы составляют примерно 60% населения и сейчас их область экономически более развитая и процветающая, валлоны – соответственно 40% и они победнее. Если до предела упрощать проблему, то можно сказать, что Фландрия хочет если не совсем отделиться от Валлонии, хотя такие настроения весьма распространены, то, по крайней мере, существенно ограничить власть федеральных структур, забрать себе большую часть полномочий экономического и социального плана. По сути, это почти полностью выхолостит содержание бельгийского государства и еще больше усилит социально-экономические различия между фламандским севером и валлонским югом этой уютной страны. Конечно, хорошие европейские манеры исключают резкости и мордобой, который привычен при межнациональных трениях в более необузданных частях планеты. Естественно, в отличие от жителей Косово и других новых микрогосударств ответственные бельгийцы задумываются о жизнеспособности возможных государственных образований, в случае их появления на месте нынешнего королевства. Тем не менее, проблема есть, и она позволяет ставить, по крайней мере, в газетной полемике, вопрос о сохранении Бельгии как единого государства. Корни нынешнего кризиса уходят в не слишком далекую, но все же историю. Бельгия образовалась в 1830 году, объединив территорию, которая некогда называлась Испанскими Нидерландами. Там жили два народа, говорящие на разных языках, но исповедующие одну веру: католическое христианство. Фламандский язык – диалект голландского, однако голландцы по вере протестанты и гораздо раньше жителей современной Фландрии образовали собственное государство. (Для полноты картины: позже, по Версальскому мирному договору, положившему конец Первой мировой войне, к Бельгии отошли еще и два германоязычных кантона, так что там есть и крохотное меньшинство, говорящее по-немецки). Однако Королевство Бельгии, как официально именуется это государство, сначала было отмечено безраздельным господством франкофонов. Администрация, правосудие, образование, армия, полиция были франкоязычными. Землевладельцы и промышленники, чиновники и придворные – тоже. Во Фландрии оставались лишь некогда славные и могучие города Антверпен, Брюгге и Гент, жившие воспоминаниями о былом процветании, а экономика десятилетиями развивалась преимущественно на юге – в Валлонии. Помимо традиционных текстильных предприятий там была сосредоточена тяжелая промышленность, опиравшаяся на квалифицированную рабочую силу и месторождения каменного угля и железной руды. Фламандцы тогда считались бедными родственниками, неотесанными мужланами, ковырявшимися в земле. Однако зачатки фламандского национального движения в Бельгии появились почти сразу – с 1840 года. Оно было направлено на признание равенства фламандского языка с французским и на утверждение фламандской самобытности в условиях, когда валлоны не просто говорили на другом языке, но и были в некотором роде господствующим социальным слоем. Так начался долгий путь к бельгийскому федерализму. От унитарного государства к федеральному Бельгийский федерализм сложился постепенно, юридически оформляясь с 1970 года. С того момента и до 2007 года Бельгия пережила уже пять институциональных реформ! Особенностью ее формирования стало то, что федеральное государство образовалось не из некогда независимых единиц, а перешло к разделению по федеральному признаку из-за роста внутренних различий между двумя общинами. Инициаторами процесса были фламандцы, которыми двигало в первую очередь стремление к языковому равенству, к признанию права проведения собственной культурной политики и всего, что с этим связано. Со временем на это наложились и процессы, происходившие в бельгийской экономике с 1960-х годов: постепенный упадок традиционных отраслей промышленности, развитых в Валлонии, и подъем фламандской части страны. Нынешнее различие в социально-экономическом положении Фландрии и Валлонии видно невооруженным глазом – достаточно проехать на автомашине несколько десятков километров из одной области в другую. Это не сложно, поскольку размеры этой небольшой страны сравнимы с размерами, например, Московской области. Внешний контраст подкрепляется статистикой. Фландрия давно входит в число 30 самых богатых регионов Европейского Союза (есть такая единица учета, на первом месте в этой классификации находится район Большого Лондона). Во Фландрии ВВП на душу населения на 23% превышает средний по ЕС (данные на 2007 год), безработица составляет 6,5% самодеятельного населения. В Валлонии соответственно первый показатель на 10% ниже среднего по ЕС, а второй достигает 15%. Этот разрыв сложился еще четверть века назад, а впервые Фландрия сравнялась с Валлонией по экономическим показателям в 1967 году. Реакция фламандцев на такое положение, увы, не отличается оригинальностью. Они считают, что им приходится слишком много платить за отсталость валлонов. Эта плата поступает через федеральный бюджет в виде планов развития, социальной помощи и т.д. Размеры этой финансовой солидарности составляют 3,3% ВВП. Фламандский экономист Руди Эрнудт предложил такую шуточную оценку этого трансфера богатства: «Получается, что каждый день каждый фламандец ставит каждому валлону кружку пива». Стремлением перестать платить бедному соотечественнику объясняется нарастающее требование все большей части фламандской общины провести новый пересмотр федерального устройства и передать на места не только управление локальными и культурно-лингвистическими проблемами, но и практически основную часть социально-экономической сферы. Именно эти требования лежат в основе нынешних, очень трудно примиримых межобщинных разногласий. После парламентских выборов 10 июня 2007 года они на многие месяцы парализовали бельгийскую политическую жизнь (см. "Бельгия: ядро интеграции распалось", №6, 2006; "Нелегка ты, бельгийская судьба...", №10(15), 2007). Только после долгих месяцев нескончаемых межпартийных переговоров, в середине марта 2008 года, в стране удалось сформировать правительство. К числу наиболее спорных требований, формулируемых фламандской стороной, относится передача регионам социального страхования, в том числе медицинского и выплаты социальных пособий, а также налоговой сферы и некоторых других. По сути, ставится вопрос о лишении центрального государства полномочий в социальной и экономической области и размывании экономического единства страны. Если до сих пор все реформы, приведшие к формированию нынешней федеральной Бельгии, проводились с согласия всех общин, то теперь продолжения процесса требуют только фламандцы. Кстати, на парламентских выборах 2007 года четверть проголосовавших фламандцев поддержала силы, выступающие за распад Бельгии, а еще чуть меньше трети – партии, добивающиеся большей самостоятельности их региона в рамках глубоко реформированного государства. Здесь надо отметить два существенных момента. Во-первых, насколько велик объем финансирования фламандцами валлонов, если сравнить с аналогичной практикой других стран ЕС? Упомянутый выше Р. Эрнудт называет этот показатель смешным, подчеркивая, что в Швеции только столичный регион значительно больше средств перечисляет на нужды отсталой Лапландии, расположенной на севере страны. Во-вторых, не несут ли долю ответственности сами франкоязычные бельгийцы за то, что не смогли адаптироваться к изменению экономических реалий, усиленных в последние полтора десятилетия глобализаций? Конечно, да, и не только они, но и центральное правительство, которое тщетно пыталось спасти обреченные отрасли промышленности, впустую растрачивая деньги и порождая несбыточные надежды. Кстати, то же правительство в 1950-е годы многое сделало для подтягивания бедных тогда фламандских территорий, массированно инвестируя в инфраструктуру, что увеличило инвестиционную привлекательность этой части Бельгии. А сами фламандские лидеры с 1920-х годов сформулировали и последовательно выполняли программу преодоления своего экономического отставания, что в конечном итоге привело к нынешним результатам. Следует учесть и еще одну, казалось бы, мелочь, но психологически очень важную: франкофоны не хотят учить фламандский, а среди фламандцев знание французского языка распространено гораздо шире. Хотя они часто делают вид, что на нем не говорят, прямо как прибалты в советские времена прикидывались, что не разумеют по-русски. В результате языком межнационального общения становится… английский, особенно в космополитическом Брюсселе, переполненном толпами международных чиновников. Оба государственных языка обязаны знать только государственные служащие, на остальное население это требование не распространяется. Кстати, часто приходилось видеть забавные ситуации, при которых два бельгийских служащих говорили друг с другом на разных языках: один по-французски, второй по-фламандски. И ничего – прекрасно понимали друг друга! Размежевание общин в Бельгии охватило и политическую сферу. Близкие по идеологии партии разделились по национальному признаку. Плюс к этому в двух частях страны лидирующие позиции заняли разные силы. В богатом Севере больше поддерживали правых (либералов и христианских демократов), а в бедном Юге – левых (социалистов). Это тоже становится дополнительным фактором, порождающим разный подход к предложениям фламандцев по реформированию бельгийского федерализма. Франкофоны видят в требованиях северных соотечественников стремление установить на своей территории ультралиберальные социально-экономические правила, а не только еще больше разделить страну по языковому и культурному признаку. В ответ получают обвинения в склонности к иждивенчеству и нежелании работать, засучив рукава. Что делать со столицей? Еще одна тема, дающая повод для раздоров, – Брюссель и его регион. В административном отношении он – самостоятельная единица, но именно его судьба во многом позволяет сохранить нынешний статус-кво. Географически Брюссель расположен на юге Фландрии, но со всех сторон окружен фламандским населением. Однако в самой столице живут в основном франкофоны, которые заселили ее сравнительно недавно. Как разделить столицу в случае обретения Фландрией независимости, не знают даже фламандские крайние националисты. Пока битва ведется из-за проблем, которые издалека кажутся несущественными, мелкими. Но они-то и дают повод для реальных политических баталий. История такова. В 1960 году фламандцы добились установления своего рода лингвистической границы внутри страны. Брюссель поделен на 19 официально двуязычных коммун, вокруг которых на периферии размещены официально фламандские коммуны, хотя многие из них реально заселены в большей мере франкофонами. В повседневной жизни это значит, что во всех учреждениях – от школ до судов и органов власти там господствует фламандский язык. Валлоны этим недовольны и требуют хотя бы равноправия. Фламандцы тоже недовольны и требуют остановить офранцуживание брюссельских предместий. Фламандцы настаивают на отмене двуязычия в коммунах, считающихся фламандскими. Так они надеются выдавить оттуда франкоязычное население, хотя открыто это не говорится. Валлоны же добиваются расширения двуязычной зоны. Камнем преткновения стал пригород Хал-Вильворде, который фламандцы хотят разделить по официальной лингвистической границе на разные судебные и избирательные округа. Последнее означает, что проживающие там валлоны не смогут голосовать за кандидатов валлонских партий, а только за фламандских: партии ведь уже размежевались по национальному признаку! Есть ли выход из тупика, в который, как представляется, зашел бельгийский федерализм? Политическая система королевства построена на высокой степени защиты интересов меньшинств, поэтому арифметического большинства фламандцев недостаточно для навязывания своей воли всей стране. Так, в парламенте федеральное правительство обязано опираться на двойное большинство – как среди депутатов от Валлонии, так и среди депутатов от Фландрии. Реформа институтов власти невозможна за счет большинства, представляющего только одну, пусть и более многочисленную фламандскую общину. Хотя нынешний политический кризис оказался самым затяжным за всю историю Бельгии, в конечном итоге консенсус должен быть найден. Достигнутое к середине марта согласие по составу правительства само по себе проблему не снимает, хотя и создает предпосылки для ее решения. Исключает ли это распад страны? Нет. Во Фландрии сильны настроения в пользу независимости. В Валлонии в гораздо большей степени хотят сохранить бельгийскую государственность, но в случае распада королевства валлонцы, скорее всего, предпочтут присоединиться к Франции, чем пускаться в самостоятельное плавание. Вот только захочет ли Париж взять на себя ответственность за еще один экономически депрессивный регион? Но сценарий, предполагающий прекращение существования Бельгии, исключать нельзя. Особенно если кризис окажется затяжным, а консенсус невозможным, и страна утратит управляемость. Как это ни парадоксально, в сохранении единства огромную роль может сыграть король Альбер II. Хотя власть монарха ограничена, он царствует, но не правит, именно он оказывается единственной фигурой в институтах власти, которая находится над схваткой, олицетворяет собой единство страны. Пока ему удается провести государственный корабль по спокойным водам (мы же в Бельгии!) тяжелейшего политического кризиса, таящего угрозу самому существованию Королевства Бельгии. Андрей СЕМИРЕНКО Брюссель – Москва Группа из восьми мудрецов, которым поручено найти компромисс между фламандскими и валлонскими партиями по вопросам реформы институтов государства, достигла первой договоренности. Это открыло путь к формированию дееспособного правительства Бельгии – впервые после парламентских выборов 10 июня 2007 года. Компромисс предполагает передачу части полномочий центрального правительства органам власти Фландрии, Валлонии и Брюсселя, но при расширении прямого сотрудничества между ними. Эти меры касаются порядка выдачи разрешений на создание торговых точек, обеспечения соблюдения правил дорожного движения, управления фондами по развитию инфраструктуры и строительства объектов коллективного пользования, некоторые локальные вопросы, относящиеся к социальной сфере, энергетике и телекоммуникациям. Фламандские националисты считают согласованные решения недостаточными, однако приняли их, поскольку одновременно установлен график дальнейших реформ. Следующий этап намечен на июль, когда начнется обсуждение передачи на места компетенций в области занятости, здравоохранения, налогообложения, государственной службы и соблюдения уголовного права. Комитет ООН по ликвидации расовой дискриминации потребовал от бельгийских властей разъяснений относительно жилищного кодекса Фландрии, принятого в 2005 году. Этот документ предусматривает, что социальное жилье можно предоставлять только тем людям, которые говорят по-фламандски или обязуются его выучить. Комитет призвал правительство Бельгии обеспечить, чтобы это положение не оборачивалось дискриминацией по этническому или национальному признаку. №3(20), 2008

Восприятие Европейского Союза в России находится в постоянной динамике. Оно чутко реагирует на успехи и неудачи европейского строительства. Мгновенно откликается на то, как позиционирует себя ЕС в международных делах. Дает четкую картину того, в каком состоянии находятся отношения между Россией и Союзом. В 2005–2006 годах, после весомых поражений ЕС в торговых войнах с Китаем, провала референдумов по Конституционному Договору во Франции и Нидерландах и волнений пригородов, прокатившихся по ряду стран ЕС, российское общественное мнение начало относиться к этому объединению с несколько большим скептицизмом, чем прежде. Столкновение интересов России и ЕС на пространстве СНГ, то, какой оборот приняло соперничество в энергетической сфере, затягивание по вине ЕС запуска переговоров о новом широкоформатном соглашении, не всегда внятная и понятная политика Брюсселя на Ближнем Востоке и на Балканах еще больше подпортили имидж Европейского Союза в глазах россиян. В общественном мнении возобладал, скорее, критический настрой по отношению к Брюсселю. Образ ЕС потускнел. Произошедшие изменения в восприятии очень хорошо продемонстрировал опрос, проведенный среди студентов Международного института управления в первой половине 2007 года. С тех пор прошел почти год. Он был сложным, неоднозначным, противоречивым, наполненным самыми разными разнонаправленными событиями. Но для ЕС и для России он сложился удачно. Он был успешным. Огромным напряжением воли Союз преодолел внутренний раскол, сковывавший его активность и заставлявший топтаться на месте, и согласовал Договор о реформе вместо провалившейся Конституции ЕС. Он вырвался из тисков конституционного кризиса и смог вновь приступить к формированию и осуществлению более энергичного, инициативного внутриполитического и внешнеполитического курса. Благоприятным образом для ЕС складывалась и экономическая конъюнктура. Темпы экономического роста оставались стабильными. Безработица снизилась. Россия без непоправимых потерь прошла электоральный цикл. Ей удалось решить главную на настоящий момент задачу преемственности власти и сохранения политической стабильности. Экономические показатели – роста благосостояния, заработной платы, инвестиций, промышленного производства, ВВП, золотовалютных резервов были очень неплохими. Появились первые, пусть пока еще довольно робкие, признаки диверсификации экономики и перехода к инновационной модели развития. Позиции страны на международной арене существенно упрочились. Однако сказать то же самое, что прошедший год складывался более-менее удачно или успешно, про межправительственные отношения между Россией и ЕС, было бы явной натяжкой. Они, может быть, и не сильно ухудшились. Но вывести их из состояния стагнации у партнеров откровенно не получилось. Давно назревшие переговоры о заключении нового широкоформатного соглашения взамен ныне действующего так и не начались. Свою поддержку вступлению России в ВТО, несмотря на уже достигнутые договоренности об условиях такого вступления, ЕС вновь обусловил дополнительными требованиями – на этот раз об отмене повышения вывозных пошлин на необработанную древесину. Весьма сильно разошлись Москва и Брюссель в трактовке проблематики общих ценностей. Обострились противоречия между ними на пространстве СНГ и по ряду других внешнеполитических досье. Еще более длинными стали перечень оснований для взаимного недовольства и список взаимных претензий. Общественное мнение в России, похоже, вновь откликнулось на все эти процессы и события или их отсутствие очень чутко и мобильно. То, что подвижки в восприятии ЕС и качества сотрудничества между Россией и ЕС должны были произойти, не вызывает сомнений. Интересно, однако, насколько сильно в России поменялись представления о Союзе, в каком направлении общественное мнение стало эволюционировать, какую картинку перемен, проступающих на европейском континенте, они рисуют. Получить некоторую пищу для размышлений по этому поводу помогает очередной опрос «нового поколения» студентов Международного института управления, проведенный в феврале 2008 года. Опрос носил столь же нерепрезентативный характер, как и в прошлый раз. Но поскольку студенты отвечали на тот же самый набор вопросов, что и тогда, полученные результаты (приводимые ниже) позволяют достаточно объективно оценить подвижки в восприятии всего комплекса завоеваний, которые ЕС ставит себе в заслугу, и основных характеристик сотрудничества между Россией и Союзом. Прежде всего, бросается в глаза то, насколько более позитивная оценка, чем раньше, дается европейской интеграции в целом. Если раньше она рассматривалась как удавшийся или скорее удавшийся европейский проект лишь половиной респондентов, то теперь – почти всеми. Причем, очень интересно разобраться в том, что вызвало столь серьезное повышение акций ЕС в глазах молодежи. Ведь никто из опрашиваемых не нашел, что европейская экономика находится в таком уж хорошем состоянии. Более того, скептическое отношение к ее конкурентоспособности даже несколько усилилось. И уверенности в том, что ЕС удается справляться с грузом социальных проблем, особенно не прибавилось. Не изменилось и мнение, что иммиграционная политика ЕС остается крайне неэффективной. Вряд ли объяснением может служить констатация того, что позиции евро в качестве мировой валюты существенно окрепли, – в свете последнего развития событий на финансовых рынках она сделалась для россиян само собой разумеющейся. Значит, объяснение надо искать, скорее всего, в исчезновении факторов конституционного кризиса и раздрая в ЕС, крайне негативно влиявших все последнее время на восприятие европейского проекта и внутри Союза, и за его пределами. Усилия политической элиты ЕС и государств-членов по согласованию Договора о реформе, открывающему перед интеграционным объединением новые горизонты, создающему новую политическую и правовую реальность, были оценены в России по достоинству. Некоторый аванс доверия студенты сразу же стали давать тому, как ЕС управляется. В то, что более-менее эффективно, поверили 68% по сравнению с 12% годом ранее. Бытовавшее же еще недавно суждение о том, что очень плохо, вообще перестало пользоваться поддержкой. А вот мнение, согласно которому, последняя волна расширения скорее ослабила, чем усилила ЕС, напротив, еще больше укоренилось. Если раньше его разделяли 33% респондентов, то сейчас их число выросло почти до 50%. И совсем уж уничижительно студенты начали отзываться об общей внешней политике и политике безопасности и обороны ЕС. Ее результатов они практически не видят и не ощущают. Раньше почти половина опрашиваемых склонялась к мнению, что общая внешняя политика у ЕС все-таки имеется. Теперь такое мнение практически никто не поддержал. Подавляющее большинство участвовавших в опросе присоединилось к суждению, согласно которому ОВПБ у Брюсселя, скорее, нет. Во всяком случае, ощутить ее крайне сложно. И почти пятая часть склонилась к выводу, что ОВПБ вообще не существует. Это сказка, химера. А вот оценки характера отношений между Россией и ЕС за истекший период почти совсем не изменились. Они остались в основном такими же критическими, как и раньше. Молодежь уверена, что Брюссель не хочет и не стремится к равноправному сотрудничеству с Москвой, что во взаимоотношениях с Россией он отдает безусловный приоритет отстаиванию своих корыстных односторонних интересов. Ничего такого, что могло бы позитивно сказаться в этом плане на имидже ЕС в глазах россиян, к сожалению, не произошло. Ни Брюссель, ни Москва ничего для этого, похоже, не сделали. И все-таки проведенный опрос указывает, что молодежь с надеждой смотрит на перспективы сближения между Россией и ЕС – подавляющее большинство опрошенных считает: хотя ЕС и действует в отношении России скорее как конкурент, а не партнер, Россия является для него истинным партнером или, по крайней мере, скорее партнером, нежели конкурентом. Результаты опроса от 13 февраля 2008 г. (в скобках приводятся результаты опроса от 8 мая 2007 г.) Как вы оцениваете европейский проект? Как: 1.   удавшийся – 17% (7%) 2.   скорее удавшийся – 78% (43%) 3.   скорее неудавшийся – 5% (36%) и 4.   определенно неудавшийся – 0% (14%) Считаете ли вы, что экономика ЕС находится в: 1.   очень хорошем состоянии – 0% (6%) 2.   хорошем – 49% (47%) 3.   удовлетворительном – 51% (47%) 4.   плохом – 0% (0%) Считает ли вы, что единая валюта ЕС евро: 1.   вытесняет доллар – 52% (7%) 2.   уже сейчас взяла на себя и в перспективе будет выполнять функции мировой валюты наравне с долларом, йеной и юанем – 32% (43%) 3.   остается на второстепенных ролях и не сможет добиться большего – 5% (50%) 4.   утратит завоеванные позиции по причине внутренних разногласий внутри ЕС и ряду других – 11% (0%) Считаете ли вы, что ЕС справился с социальными проблемами? 1.   да, в этом отношении в ЕС все в порядке, царит социальный мир и благоденствие – 0% (0%) 2.   скорее да, так как, хотя проблемы остаются и существуют, они все же шаг за шагом преодолеваются – 30% (0%) 3.   скорее нет, поскольку груз проблем слишком высок – 46% (78%) 4.   нет, ЕС сталкивается с кризисными явлениями, одним из проявлений которого остается неспособность справиться с высоким уровнем безработицы – 24% (22%) ЕС смог удовлетворительно решить проблему иммиграции? 1.   ЕС эффективно абсорбирует иммигрантов – 0% (0%) 2.   при некоторой корректировке иммиграционной политики смог бы этого добиться – 9% (0%) 3.   частично справляется с проблемой только за счет утраты своей идентичности – 47% (53%) 4.   вообще не видит ее решения – 44% (47%) Оцениваете ли вы одно из крупнейших достижений интеграционного объединения – стирание межнациональных границ в качестве: 1.   безусловного плюса ЕС – 18% (7%) 2.   скорее плюса – 5% (7%) 3.   решения, создавшего не меньшее количество проблем по сравнению с теми, которые в результате этого ему удалось преодолеть – 77% (34%) 4.   решения, вызвавшего больше негативных, чем позитивных явлений – 0% (52%) Как вы думаете, какие последствия имела последняя волна расширения ЕС? Расширение: 1.   усилило ЕС – 3% (0%) 2.   скорее усилило – 19% (27%) 3.   напротив, скорее ослабило – 49% (33%) 4.   определенно ослабило – 29% (40%) Насколько хорошо, по вашему мнению, отлажено управление ЕС? Интеграционное объединение управляется: 1.   очень эффективно – 3% (6%) 2.   более-менее эффективно – 68% (12%) 3.   не очень эффективно – 29% (52%) 4.   просто плохо – 0% (30%) На ваш взгляд, имеется ли у ЕС общая внешняя и оборонная политика? Или она является всего лишь фантом, вымыслом? 1.   такая политика у ЕС есть, и она им осуществляется – 3% (0%) 2.   ОВПБ у ЕС, скорее, имеется – 0% (42%) 3.   ее все-таки, скорее нет, во всяком случае, ощутить ее сложно – 78% (52%) 4.   ОВПБ вообще не существует, это химера – 19% (0%) А удалось ли ЕС окончательно покончить с войнами между государствами-членами? 1.   да и навсегда – 0% (0%) 2.   если не навсегда, то, по крайней мере, на многие годы – 16% (25%) 3.   возможно, в отдаленном будущем они могут повториться – 52% (75%) 4.   нет, вызревания вооруженных конфликтов можно ожидать уже в ближайшем будущем – 32% (0%) Как вы оценивается состояние отношений между Россией и ЕС? Как: 1.   очень хорошие – 0% (0%) 2.   скорее хорошие – 69% (40%) 3.   скорее плохие – 31% (47%) 4.   плохие – 0% (13%) Как вы считаете, установились ли между Россией и ЕС отношения партнерства и равенства? 1.   да, установились – 3% (0%) 2.   скорее да – 18% (6%) 3.   скорее нет – 63% (69%) 4.   нет, не установились – 16% (25%) Работает ли, по вашему мнению, в отношениях между Россией и ЕС механизм взаимовыгодного разрешения споров? 1.   да, работает и обеспечивает их разрешение – 0% (0%) 2.   в какой-то степени работает – 32% (14%) 3.   скорее не работает – 59% (72%) 4.   совершенно не работает – 9% (14%) Связано ли это с тем, на ваш взгляд, что ЕС в контактах с Россией добивается защиты и продвижения своих сугубо односторонних интересов? 1.   безусловно да – 59% (62%) 2.   скорее да – 23% (30%) 3.   скорее нет, ЕС придерживается относительно сбалансированной позиции – 18% (8%) 4.   нет, ЕС с уважением относится к отстаиваемым Россией национальным интересам – 0% (0%) Считаете ли вы, что ЕС является не столько партнером, сколько конкурентом России? 1.   является чистым конкурентом России  – 14% (7%) 2.   является в большей степени конкурентом, нежели партнером – 52% (60%) 3.   в большей степени партнером, нежели конкурентом – 28% (26%) 4.   нет, ЕС является истинным партнером России – 6% (7%) Считаете ли вы, что Россия является не столько партнером, сколько конкурентом ЕС? 1.   да, Россия является чистым конкурентом ЕС – 6% (23%) 2.   является скорее конкурентом, нежели партнером – 27% (18%) 3.   скорее партнером, нежели конкурентом – 32% (41%) 4.   нет, Россия является истинным партнером ЕС – 35% (18%) © Марк ЭНТИН, д.ю.н., профессор, директор Европейского учебного института при МГИМО (У) МИД России №3(20), 2008

Председатель Европейской Комиссии Жозе Мануэл Дуран Баррозу впервые назвал возможные сроки окончания переговоров с Хорватией о ее приеме в Европейский Союз в случае выполнения этой страной ряда небольших условий. «Я уверен, что технические переговоры можно завершить в будущем году, желательно до истечения срока полномочий нынешнего состава Комиссии», – сказал он. Новый ее состав приступит к исполнению своих обязанностей осенью 2009 года. После завершения технических переговоров, касающихся согласования вопросов по 37 тематическим главам со вступающей страной, 27 стран-участниц должны согласовать точный срок ее приема, подписать и ратифицировать соответствующий документ. Таким образом, Хорватия может надеяться стать 28-м участником ЕС в 2010 году. №3(20), 2008