Сбудутся ли пророчества о всеобщей жажде?

Журналистов вполне можно понять. Ведь тема энергетического коллапса чрезвычайно популярна. Она востребована, обсуждается на всех углах. Ей посвящены тысячи конференций. На них выступают толпы неведомо откуда взявшихся экспертов, уверенно утверждающих, что являются крупными специалистами в столь специфичной и крайне сложной материи. Ведь рассуждать про угрозы энергетической безопасности, загоняя цены на нефть, газ, уголь и электроэнергию под потолок, очень модно. Позволительно даже, ничтоже сумняшеся, высказывать предположения о грядущих войнах за ресурсы, прозрачно намекая на то, что они, дескать, уже вовсю идут. Это мейнстрим.

А вот то, что человечество гораздо раньше столкнется с острейшей проблемой нехватки пресной воды, как-то замалчивается. Информация относительно того, что ее уже лишены в необходимом количестве отдельные территории и целые регионы планеты, проходит вторым планом. Может быть, потому, что пока они распложены вдалеке от богатых и преуспевающих стран. Но все в мире взаимосвязано. Ситуация быстро меняется. И прозрение может наступить слишком поздно – когда нынешний латентный кризис нехватки пресной воды превратится в полномасштабную глобальную катастрофу.

Своеобразный «сон разума» как в капле воды отразила реакция общественности на недавно прошедший Давосский экономический форум. Или, точнее, отсутствие реакции на отдельные состоявшиеся на нем мероприятия. В Давосе говорили о тревожном, более того, чрезвычайно опасном положении, сложившемся с пресной водой. Не кто-нибудь, а представители крупнейших транснациональных корпораций, владельцы всемирно известных брэндов – «Кока-кола», «Нестле», «ПепсиКо» и других – подписали обращение с призывом стремиться к использованию водосберегающих технологий и водосберегающему развитию. Но ни в эфире, ни на страницах популярных изданий ничего такого почти не получило отражения. Видимо, дурных вестей о мировом ипотечно-финансовом кризисе хватило с лихвой.

Но то, что разговор по поводу нехватки воды был затеян именно в Давосе, отнюдь не случайно. Давос, как и многие другие горнолыжные курорты, вскоре окажется в очень непростом положении. Всю тяжесть проблемы он начинает ощущать уже сейчас. С каждым годом снега становится все меньше. Когда он выпадет, никто предсказать уже не в состоянии. Поэтому приходится подстраховываться. Снежные пушки покрывают склоны все более стройными рядами. Чтобы они заработали, нужна вода. Ее требуется много, очень много – согласно Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), от 0,6 до 1,5 миллиона литров на гектар. В Давосе снежные пушки, по сведениям из швейцарских источников, забирают до 35% всей потребляемой воды. А ведь они размещены всего на 19% горнолыжных трасс. Для сравнения: в Австрии этот показатель приближается к 50%. А на некоторых курортах Италии доходит до 100%. По данным Альпийской ассоциации Австрии, в целом по Альпам снежные пушки расходуют почти столько же воды, сколько потребляет такой крупный город как Вена с населением свыше 1,7 миллиона человек. Дело доходит до того, что в засушливые годы жители альпийских деревень в поисках воды вынуждены опустошать резервуары пожарных машин, поскольку все ее естественные источники пересыхают.

Но это – сущие мелочи. Некоторые неудобства, испытываемые преуспевающими курортами, хотя их будущее и весьма неопределенно, ничто по сравнению с жуткой картиной, рисуемой прогнозами для менее привилегированных районов и регионов Земли. По подсчетам Международного института управления водными ресурсами, к 2025 году нехватку воды будут ощущать три десятка государств.

Одна из главных причин – чрезмерная эксплуатация сельскохозяйственных угодий, помноженная на неэффективность систем ирригации. Нагрузка на них постоянно усиливается. Китаю, Индии и другим крупным развивающимся странам требуется все больше зерна и мясных продуктов. Потребление протеина увеличивается вслед за ростом благосостояния. А на производство продовольствия уходит особенно много воды. Например, чтобы получить один килограмм зерна, нужно от 800 литров до 4 тысяч литров воды, мяса – от 2 тысяч до 16 тысяч литров.

Но и эта причина – далеко не единственная. На нее ссылаются чаще всего лишь потому, что она лежит на поверхности, бросается в глаза. Однако при ближайшем рассмотрении выясняется, что наиболее передовые страны сами провоцируют обострение проблемы, бездумно прибегая к политике, усугубляющей кризис. Как это ни парадоксально, в их числе – борьба с изменениями климата и кампания продвижения «чистой» энергетики.

Несколько конкретных примеров. Европейский Союз выдвинул амбициозную цель: существенно сократить выбросы в атмосферу углекислого газа, вызывающие парниковый эффект, как на своей территории, так и повсюду на планете. А чтобы добиться этого, ЕС ратует за то, чтобы все переходили, сначала хотя бы в небольшом масштабе, на биологическое топливо, снижая потребление ископаемых углеводородов. Брюссель запустил специальные весьма внушительные программы. Для каждого государства-члена Союза установлены наполовину индикативные, наполовину обязательные ориентиры. Вслед за ЕС и только для того, чтобы уменьшить зависимость от импорта энергоносителей, ставку на биотопливо делают американцы.

Но при этом все радетели новых подходов закрывают глаза на то, что оно появляется отнюдь не ниоткуда. На его производство нужно направлять часть урожая, отводя под технические культуры значительную часть земель сельскохозяйственного назначения. Обратной стороной перехода на биотопливо оказывается, таким образом, стремительное вздорожание плодородных земель и продовольствия. Простые люди уже сполна ощутили негативные последствия происходящего. Но не только. Производство каждого литра биотоплива из этанола растительного происхождения «обходится» в среднем в 1 тысячу литров пресной воды. А на получение одного литра бензина ее уходит от силы 2,5 литра.

Очень похожая ситуация с заменой угля, сжигаемого в топках ТЭС, на другие источники энергии. Так, для производства одного киловатта электроэнергии на АЭС нужно в полтора раза больше воды. О гидроэлектростанциях и говорить не стоит.

А ведь в перспективе для обеспечения достойного качества жизни на все большее и большее количество потребляемой чистой воды будут претендовать все – сельское хозяйство, промышленность, жилые кварталы. Вода, похоже, неминуемо столкнет нефть с пьедестала наиболее востребованного продукта. Предположительно уже в следующем десятилетии технологии экономического развития, политики, проводимые различными государствами, сам стиль жизни начнут меняться под воздействием этого фактора.

Так может об этом стоит задуматься несколько загодя, и приступить к учету фактора нехватки питьевой и просто чистой пресной воды при разработке и осуществлении любых новомодных политик?

© Татьяна ЭНТИНА

№3(20), 2008