Выпуск №3(31), 2009

Статья подготовлена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ) – проект №07-03-02021а В 2009 году в нашей стране и за рубежом отмечается пятидесятилетняя годовщина создания и деятельности ЕСПЧ. Этому событию посвящена большая серия международных конференций, семинаров, круглых столов, тренингов. Один из первых таких семинаров состоялся 11-12 марта в Московском Университете МВД России. На нем обстоятельно обсуждался вклад ЕСПЧ в формирование современных представлений о праве прав человека и их обеспечение. Однако значение создания и деятельности ЕСПЧ далеко выходит за эту пусть и очень важную, но все же ограниченную сферу нашей жизни. На мой взгляд, ЕСПЧ внес весомый вклад в формирование всей современной культуры – правовой, политической культуры и культуры человеческого общения. Мы этого часто не осознаем. Но практика Суда, использованные им подходы, стали частью нашего повседневного существования, частью базовых установок общества, без которых развитие и применение права в современных условиях просто невозможны. Практика ЕСПЧ и, в более широком плане, функционирование европейской системы защиты прав человека наложили заметный отпечаток на наши подходы к решению самых острых, злободневных проблем, стоящих перед обществом. Они помогли становлению целого пласта фундаментальных принципов и норм, на которых зиждется современное правовое государство. Эволюция европейской системы защиты прав человека и практики Суда показала, насколько важны постепенность в утверждении новых нравственных и правовых стандартов поведения, признаваемых и поддерживаемых обществом. Из нее следует: общество должно быть готово к изменениям, которые ему предлагаются. Задавая темп реформ, необходимо учитывать его абсорбционные возможности. Создание европейской системы защиты прав человека и формирование прецедентного права в этой области обогатили современное право принципиально новыми представлениями о нормах-целях, нормах, облаченных в форму программных предписаний, о необходимости применения телеологического метода толкования нормы права всеми и любыми государственными органами в своей повседневной практике. Они повели к формированию «права результата». Наряду с этим, они продемонстрировали, насколько важен для современного государства постоянный, непрекращающийся поиск баланса интересов. Ситуация, при которой такой баланс фиксируется раз и навсегда, невозможен. Подобная ситуация мешает развитию. Но развитие, при всех откатах, несмотря на все сложности, кризисы, противоречия, может и должно иметь поступательный характер. Практика ЕСПЧ и функционирование европейской системы защиты прав человека в значительной степени научили современное государство, каким образом можно пользоваться и развивать интеграционное право. Они отточили процедуры и механизмы интеграционного права. Соответственно, они по-новому поставили вопрос о соотношении обязательств, принимаемых современным государством в отношении как других государств, так и своих собственных граждан. Родились и продолжают развиваться в этой связи новые перспективные подходы к принципу субсидиарности. Императив постепенности преобразований Очень часто мы совершаем одну и ту же ошибку. Мы анализируем события и явления в статике. Мы как бы невольно исходим из того, что так было всегда. На самом деле нынешнее состояние всегда является результатом предшествующей эволюции. То, что оно вызревает из прошлого, то, что на его становление потребовалось достаточно много времени, нельзя сбрасывать со счетов. В конце сороковых – начале пятидесятых годов к нынешним представлениям о плюралистической демократии, о правовом государстве, уважении к правам личности европейские страны были совершенно не готовы. Предложения сразу же, одним махом, взять на себя далеко идущие обязательства и установить над их соблюдением жесткий международный контроль, их отпугивали. Не удивительно, что они отказались от множества идей, которые нам сейчас, на нынешнем этапе развития европейского общества, кажутся и естественными, и само собой разумеющимися. Создавая европейскую систему защиты прав человека, они не допустили учреждения единого Европейского Суда по правам человека. Вместо этого его полномочия были распределены также между Европейской Комиссией по правам человека и Комитетом министров Совета Европы в качестве юрисдикционной инстанции, действующей на основе Европейской Конвенции о защите прав человека (ЕКПЧ). Только спустя чуть ли не полвека их функции были переданы ЕСПЧ. Круг прав, подлежащих защите, был сокращен до минимума. Только потом с помощью дополнительных протоколов к Конвенции, он был несколько расширен. Такие базовые вещи, как защита права частной собственности, недопустимость повторного осуждения за одно и то же правонарушение, гарантии на участие в парламентских выборах, были включены в него лишь по прошествии какого-то времени. Обязательства, которые принимали на себя государства по первоначальному тексту ЕКПЧ, состояли из трех блоков. Ратифицируя Конвенцию, они соглашались соблюдать перечисленные в ней права. Ничего больше. Для того чтобы предоставить личности доступ в международные инстанции, требовалось взять на себя дополнительные обязательства по соответствующей факультативной клаузуле. Аналогичным образом для признания обязательной юрисдикции ЕСПЧ требовалось сделать специальное заявление и оформить его в соответствии с национальными законодательными процедурами. Иначе говоря, требовались не один, а фактически три ратификационных акта или «матрёшка» ратификационных актов. Характерно, что Франция «освоилась» со всеми обязательствами по ЕКПЧ лишь к 1974 году. У Турции на это ушло еще целое десятилетие. Однако сейчас ЕКПЧ действует в редакции Протокола № 11 к ней. Никакие факультативные клаузулы, никакие гибкости ею больше не предусматриваются. Каждый новый участник Конвенции принимает на себя совокупность обязательств материального и процессуального характера сразу и полностью. Согласие с европейской системой защиты прав человека во всех ее элементах представляло для государств самую настоящую правовую революцию. Государства отказывались от прежних концепций национального суверенитета. Они расставались с представлением о том, что судебные решения окончательны и обжалованию не подлежат. Если они выносятся, предположительно, в нарушение Конвенции, в случае проигрыша дела в ЕСПЧ их легитимность утрачивается. Представления о том, что национальный парламент является абсолютным, высшим, непререкаемым законодателем, тоже отошли в прошлое. Если новые или действующие законодательные акты, как выясняется при рассмотрении дел в ЕСПЧ, противоречат обязательствам государства по Конвенции, рано или поздно они должны быть пересмотрены. Многие европейские страны пережили эти правовые революции в 60-е, 70-е или 80-е годы. Они приспосабливались к ним медленно и постепенно. В 90-е годы в странах Центральной и Восточной Европы такие революции шли рука об руку со стремительно развивающимися интеграционными процессами, что облегчало их восприятие. В Российской Федерации привыкание затянулось. Несколько замедленная адаптация к новым реалиям и потребностям объясняется действием ряда факторов. Россия находится вне контекста продвигаемого Европейским Союзом интеграционного проекта. Это существенно ослабляет мотивацию политического класса и бизнес сообщества, лишает государственные структуры крайне важных стимулов. Кроме того, Россия позиционирует себя в качестве самостоятельного и самодостаточного центра силы. Как следствие этого, Москва с настороженностью и подозрительностью относится к внешним влияниям, ко всему тому, что она не может, не в состоянии контролировать. Российскому истеблишменту трудно отказываться от обветшавших представлений о государственном суверенитете, уже не действующих в остальной части Европы. Государственный суверенитет абсолютизируется. Его значение для самостоятельного национального развития незаслуженно преувеличивается. Современные представления – о совместном пользовании определенными суверенными полномочиями, об их передаче на наднациональный уровень, о переводе некоторых элементов общественного устройства под международный контроль, превалировании общего интереса над индивидуальным – приживаются с трудом. Надо помнить также о том, что правовая и политическая системы огромной страны обладают повышенной инерционностью. Остановить и развернуть танкер водоизмещением в сотню тысяч тонн намного сложнее, нежели легкую посудину. К тому же во многих случаях за прошедшие годы было сделано недостаточно для приведения национальной правоприменительной практики в соответствие со стандартами, вытекающими из ЕКПЧ, и устоявшейся практикой Европейского Суда. То, что разрыв между практикой и обязательствами сохраняется, вызывает сожаление. То, насколько медленно внедряется привычка ориентироваться на прецедентное право ЕСПЧ, будь то в деятельности как административных, так и судебных органов, также вызывает разочарование. Вместе с тем, и об этом нельзя забывать, весь опыт развития европейской системы защиты прав человека учит, что процесс должен быть постепенным. Связанные с ним политические, нравственные и правовые установки должны естественным образом укорениться в обществе. Предпосылки, необходимые для того, чтобы европейская система во всех ее элементах стала частью национального уклада жизни и действовала все более эффективно, обязательно возникнут. Но не вдруг и не сразу. Потребуется и время, и упорный целеустремленный труд самых разных представителей гражданского общества, всех социальных партнеров, и несокрушимая политическая воля. Власть должна будет последовательно и целеустремленно стимулировать процесс перемен. Право результата Обычные, устоявшиеся представления о норме права настаивают на том, чтобы она была конкретна и однозначна, чтобы содержащееся в ней предписание могло быть осуществлено и реализовывалось вполне конкретным образом, чтобы долженствование и возможность имплементации не расходились между собой. Отвлечься от этих представлений крайне сложно. Они всегда будут доминировать. Вместе с тем, нельзя не видеть, что в современном праве формируется целый пласт норм нового поколения, которые обладают иными характеристиками. Они не отменяют и не подменяют своих «предшественников». Они не противоречат им. Просто они другие. Эти нормы как бы более абстрактны. Они указывают направление развития. Они ставят некую задачу. Они предписывают не определенное, конкретное поведение личности или государственных органов, а фиксируют обязательство (в более мягкой форме – намерение) создать условия, при которых конкретное поведение в будущем стало бы единственно возможным и обеспечивалось всей силой правовой и судебной системы. Специфика ЕКПЧ как раз и заключается в том, что её составляют как раз такие нормы. Для их реализации и обеспечения необходимы постоянные усилия. Их имплементация связана с постоянным, соответствующим заданному вектору, государственно-правовым строительством, проведением институциональных реформ, совершенствованием законодательства и правоприменительной практики. Иначе говоря, она обслуживается всей совокупностью правовых предписаний, правового поведения и правовой культуры, складывающейся в обществе. Для права результата не имеет значения, какой из вариантов государственного строительства будет выбран, из каких звеньев будет состоять, скажем, судебная система, как будут распределяться правовые предписания между законами, подзаконными актами, отраслями права и т.д. Единственное, что требуется, и главное, что требуется, – это достижение определенного результата. В том, что касается ЕКПЧ, – соблюдение гарантируемых Конвенцией прав. Право результата максимально демократично. Оно очень лояльно к государству. Ведь все детали, все процедуры, вся специфика оставлены на его усмотрение. Государство может вырабатывать ту стратегию, которая ему больше импонирует. Оно не ищет ничьей подсказки. Оно полностью ориентируется на сложившиеся в обществе традиции и предпочтения, разделяемый всеми исторический опыт. В этом отношении, ни о каком единообразии речи не идет. Никто никого в прокрустово ложе не загоняет. Ни о каком диктате и речи быть не может. Диктат по определению невозможен. Абсолютно все, касающееся выбора методов, процедур, конкретных решений, формулирования конкретных норм права, создания институтов, – все оставлено на усмотрение государства. Но результат, о котором договорились, результат, который обещан гражданам, обществу и международным партнерам, должен быть достигнут. В этом состоит смысл права результата. Как государство обеспечивает личную неприкосновенность, свободу слова и собраний, тайну личной жизни и все остальные права, с помощью какого правового и институционального инструментария, оставлено на его усмотрение. Но индивидуальные права должны быть обеспечены. Они должны реально соблюдаться. Их имплементация должна соответствовать стандарту, задаваемому ЕСПЧ. В такой системе координат норма-цель приобретает во внутреннем правовом порядке государства главенствующее место. Эта норма-цель не только объясняет всем членам общества, физическим и юридическим лицам и государственным органам, в каком направлении будет идти развитие. Она одновременно устанавливает, что отсутствие или недостаточность усилий государства по ее реализации является нарушением обязательств, взятых им перед обществом, за что общество должно с него спрашивать. Она также обязывает все государственные органы и, прежде всего, те, которые образуют судебную систему, при разрешении конкретных дел ориентироваться на соблюдение того стандарта, который в ней прописан, пусть даже в отсутствие или в случае недостаточности конкретизирующего ее законодательного регулирования. Баланс интересов Практика ЕСПЧ и функционирование европейской системы защиты прав человека, как ничто другое, показывают, насколько динамичными, постоянно меняющимися является общество и его потребности. И право, и государство должны находиться в постоянном поиске. Им важно ориентироваться на оптимальные решения. Те решения, которые были рациональными и приемлемыми вчера, оказывается вредным и не работающим сегодня. Для того чтобы быть эффективными, праву и государству нужно поддерживать постоянно меняющийся баланс интересов. В том, что касается прав человека, этот баланс должен носить всегда многовекторный характер. Права индивида заканчиваются там и тогда, где начинаются права другого человека. Его права должны гармонично сочетаться с интересами всех других индивидуумов, из которых складывается общество. Они не должны противоречить надеждам и чаяниям коллектива, в который индивиды объединяются. Пользование индивидуальными правами не может идти в ущерб другой личности. Это альфа и омега прав человека. Злоупотребление индивидуальными правами недопустимо. Но где заканчиваются права одного и начинаются права другого, на этот вопрос общество по прошествии времени отвечает по-разному. Меняется соотношение прав ребенка и родителей. Высшие интересы ребенка ставятся во главу угла. Меняется соотношение прав матери и отца. Буквально по всем параметрам. В том, что касается выбора фамилии, оплачиваемых отпусков, ответственности за воспитание, наследования и многого-многого другого. И это только один частный пример. Все эти изменения происходят на наших глазах. Они касаются самых разных аспектов повседневной жизни человека и общества. Изменения могут накапливаться со временем. Но они могут носить и взрывной характер. Просто происходят какие-то события, которые заставляют людей пересмотреть привычные представления. Вспомним, какой шок вызвала гибель принцессы Дианы. Это трагическое событие помножилось на ту глубочайшую симпатию, которую к ней все испытывали, и заставило общество сказать себе: что-то устроено неправильно. Многое из того, что казалось естественным и привычным, надо менять. Сразу после этого повсюду в Европе начались дебаты по поводу соотношения между правом общества на информацию обо всех тех лицах, которые ведут публичный образ жизни, и правом на охрану личной и семейной жизни. В результате соотношение между этими правами претерпело определенную эволюцию. Изменения баланса потребовало создание широкого международного фронта борьбы с терроризмом. Государство быстро и энергично отреагировало на новый запрос, сформулированный обществом как на национальном, так и на международном уровне. Никто иной, как общество по-новому выстроило приоритеты. Оно потребовало от современного государства ужесточить борьбу с терроризмом и организованной преступностью, уделить проблемам безопасности гораздо большее внимание. Реагируя на этот запрос, современное государство пошло на осуществление целого ряда мер, которые до этого казались не столь очевидными. Это и повсеместное введение видеонаблюдения, и ужесточение контроля над финансовыми потоками, и перераспределение бюджетного пирога в пользу спецслужб и органов подержания порядка, органов внутренней безопасности. Меры по противодействию международному терроризму породили первоначально массу разговоров о постепенном перерождении современного государства, о его превращении в полицейское государство. Однако и в этом отношении довольно быстро удалось найти приемлемый для всех баланс. Утвердилось представление о том, что меры противодействия терроризму не должны вести к ослаблению заботы, проявляемой государством к системному и последовательному соблюдению прав человека. Вместе с тем, никакой слабости по отношению террористам государство проявлять также не должно. Защита индивидуальной и национальной безопасности является высшим долгом современного государства. И оно этот долг обязано выполнять эффективно и добросовестно. Очередной этап поиска нового баланса разворачивается сейчас на наших глазах под влиянием мирового финансового и экономического кризиса. Его найти будет на этот раз, похоже, намного сложнее. Столь глубокого кризиса не было уже очень давно. Новый баланс будет затрагивать, в первую очередь, наше понимание права частной собственности. Противоречий в его отправлении накопилось очень много. С одной стороны, свободный рынок означает то, что защите частной собственности современное государство уделяет первостепенное внимание. Но по этому праву фактически наносится сокрушительный удар, когда лопаются банки, банкротятся компании, люди теряют в одночасье все то, что они накапливали долгие годы. С другой стороны, поддержка, оказываемая государством недобросовестным предпринимателям или просто авантюристам, финансовым, кредитным, любым другим учреждениям, которые потерпели колоссальные убытки в результате неумелого или авантюрного управления, только из-за того, что они носят для экономики системный характер, тоже вызывает вопросы. В результате, в ситуации неопределенности экономической конъюнктуры государство мечется пока в поисках даже не столько оптимальных, сколько элементарно работающих решений. Населению гарантируются вклады в частных банках, хотя такие вложения, по существовавшим ранее правилам игры, должны быть рискованными. Одновременно запускается печатный станок, который обесценивает имеющиеся у населения накопления. Предпринимаются и другие действия, релятивизирующие право частной собственности. Но новый баланс прав обязательно должен быть найден. Чем скорее это будет сделано, тем легче удастся выйти из кризиса, ослабив его деструктивное влияние. Поступательность По определению, развитие общества не может быть линейным. Топтание на месте, да и возврат назад случаются очень часто. Это вполне естественно. Но, что бы ни происходило, не должны ставиться под сомнение базовые ценности. Не допустим возврат назад к переосмыслению того, что общество для себя уже решило. Раз и навсегда. Это также один из уроков, которые дает нам практика ЕСПЧ и функционирование европейской системы защиты прав человека. Суд рассматривает ЕКПЧ как живой, развивающийся организм. Права человека не стоят на месте. Они постоянно развиваются. Их понимание отражает те ступени, которые человеческое общество проходит в своем развитии. Ограничения, которые существовали раньше, снимаются. Появляются новые возможности. Общество придумывает, как противостоять новым вызовам и угрозам. И все это происходит только по одному, единственно возможному, сценарию. Фундамент заложен. Никакого отступления от абсолютных прав, таких, как право на жизнь, запрет пыток, свобода от обращения в рабство и т.д., быть не может. Государству позволительно вмешиваться в отправление прав человека только на основании закона, и преследуя цели, определенные законом. Эти и еще целый ряд других положений не подлежат пересмотру. В том, что касается поиска баланса интересов, в том, что касается новых потребностей, экспериментирование вполне возможно. Но оно должно вести к расширению индивидуальных прав, а не к их сужению. Потому что, если общество гарантирует самореализацию личности, оно одновременно обеспечивает свою стабильность и благо всех тех, из кого это общество складывается. Как на практике Европейский Суд реализует такой подход, очень хорошо видно на примере его отношения к праву на справедливое судебное разбирательство. Любой специалист, впервые знакомящийся с текстом ЕКПЧ, не может не прийти к однозначному выводу: право на справедливое судебное разбирательство касается только и исключительно судопроизводства и не выходит за его рамки. Однако ЕСПЧ сумел встать над этим видением. Он сформулировал правовую позицию, согласно которой право на справедливое судебное разбирательство утрачивает свой изначальный смысл и предназначение, если личности не гарантировать одновременно право на доступ к правосудию и исполнение вынесенного в его пользу судебного постановления. Это видение было полностью воспринято современным обществом и государством. В настоящее время право на справедливое судебное разбирательство не мыслится без права на доступ к правосудию и исполнение судебных постановлений. При всех сложностях, при всех нюансах, кризисах, неудачах и столкновениях, все равно должно обеспечиваться движение вперед. Такое движение всегда будет происходить, если у нас твердый фундамент, если мы не ставим под сомнение завоеванные обществом правовые достижения, если намерены двигаться вперед, а не возвращаться все время вспять. Интеграционное право Европейская система защиты прав человека одной из первых запустила процесс создания интеграционного права и продемонстрировала, как такое право может работать. Сформированный ею механизм выглядит примерно следующим образом. Физическое или юридическое лицо отстаивает в международных инстанциях свои права, которые ему не удалось защитить на национальном уровне. Европейский Суд констатирует нарушение государством взятых на себя обязательств по ЕКПЧ. Исполняя вынесенное им постановление, государство-участник европейской системы предпринимает меры, необходимые для того, чтобы аналогичные нарушения не повторялись вновь. В результате шаг за шагом в национальную правовую и судебную систему вносятся изменения, направленные на ее совершенствование. Перед нами уникальный механизм. Он обеспечивает удивительно гармоничное сочетание индивидуального и общественного интереса. Государства-участники системы предоставляют своим гражданам, всем лицам, находящимся под их юрисдикцией, возможность эффективно отстаивать свои права. Эти права гарантируются всей мощью национальных судебных систем, помноженной на поддержку международных инстанций. Как следствие этого, европейская система проявляет заботу о каждом человеке, каждом потерпевшем или пострадавшем. Выигрыш дел в Европейском Суде – это победа справедливости, выигрыш конкретной личности. Вместе с тем, от каждой такой маленькой победы выигрывает и общество в целом. Ведь, благодаря настойчивости отдельной личности, опирающейся на юрисдикционную защиту со стороны Европейского Суда и надзорную работу Комитета министров Совета Европы, общество получает новые, более совершенные законодательство, правоприменительную и административную практику, новое состояние правового порядка. По определению, это такой правовой порядок, в котором устранены выявленные недостатки, такой правовой порядок, который в большей степени выгоден и личности, и обществу в целом. Одновременно интеграционное право решает задачи, далеко выходящие за рамки внутреннего права отдельных государств. Наличие общего стандарта, создаваемого Европейским Судом, и постоянная корректировка национального законодательства и правоприменительной практики обеспечивают формирование транснационального правового порядка. Его цель и предназначение состоят в том, чтобы личность пользовалась одинаковой совокупностью прав и могла отстаивать их одинаковым образом, где бы она ни находилась, будь то в России, Германии или Эстонии, в Бресте или Владикавказе. Субсидиарность Может быть, главный урок, который дает практика Европейского Суда и функционирование европейской системы защиты прав человека, состоит в уважении к национальному государству, национальным традициям, национальному судье. Основная обязанность по исполнению требований ЕКПЧ лежит на национальном государстве. На 99,9% от него зависит, как и насколько Конвенция будет исполняться. Никакие международные механизмы этой ситуации не меняют. Да они и созданы в иных целях. Их призвание состоит в другом. Они должны помогать. Должны страховать. На них возложена лишь субсидиарная забота о том, чтобы Конвенция добросовестно исполнялась. Это находит отражение во всех элементах европейской системы. Наиболее очевидные из них – правило об исчерпании внутренних средств правовой защиты и усмотрение государств в отношении того, как и какими методами обеспечивать реализацию описанного выше права результата. Ведь, в чем смысл правила исчерпания внутренних средств правовой защиты – в том, чтобы дать возможность национальному судье более высокой инстанции самому исправить допущенные ошибки, в том, чтобы национальная правовая система сама купировала допущенные нарушения. В настоящее время, как и многие годы тому назад, принцип субсидиарности никем не ставится под сомнение. Но перегруженность Европейского Суда огромным количеством дел, в том числе дел-клонов, заставляет взглянуть на него по-новому. Перегруженность Суда означает, что национальное государство недорабатывает. Оно недостаточно оперативно устраняет дисфункции своей правовой и судебной системы, выявленные Европейским Судом. Субсидиарность предполагает, что государства-участники должны прилагать большие усилия для того, чтобы самостоятельно справляться с теми проблемами, с которыми сталкивается общество и на которые указывает нарушение Европейской конвенции. Но прочтение субсидиарности может меняться. В последнее время Европейский Суд все в большей и большей степени берет на себя труд подсказывать национальному государству, что и как оно должно делать для устранения выявленных нарушений. В постановлениях Европейского Суда появляются указания на те индивидуальные меры, которые должны принять национальные власти. В постановлениях указывается на наличие структурных или системных проблем, выявленных в функционировании национальной правовой и судебной системы. По-новому расставляют акценты в прочтении обязанностей национального государства так называемые пилотные постановления. Все эти новые формы судопроизводства предлагают в какой-то степени новаторское прочтение принципа субсидиарности. Их всесторонний анализ под углом зрения соотношения ответственности национального государства, Европейского Суда и Комитета министров Совета Европы еще впереди. Но, безусловно, обязательным для понимания субсидиарности, как она находит отражение в практике Европейского Суда и функционировании европейской системы защиты прав человека, является наиболее рациональное и гармоничное сочетание усилий отдельного государства и сотрудничающих между собой участников международного сообщества. Ведь цель у них одна. Это та самая цель, ради которой ЕСПЧ, юбилей которого отмечается в этом году, был создан. © Марк ЭНТИН, д.ю.н., профессор, директор Европейского учебного института при МГИМО (У) МИД России

Сколько стоит внедрить новые законы, регулирующие различные сферы жизнедеятельности, и обеспечить их неукоснительное исполнение? Британская организация «Открытая Европа» провела во всех смыслах фундаментальное исследование, досконально изучив 2000 правительственных докладов, посвященных конкретным случаям законотворчества, и определила «цену вопроса». Каждый год в Британии плата за претворение в жизнь новых правил неуклонно растет: если в 2005-м она составляла 16,5 миллиарда фунтов стерлингов, то в прошлом году достигла 28,6 миллиарда. За десять лет, с 1998-го по 2008-й, совокупная стоимость внедрения законов составила 148,2 миллиарда фунтов стерлингов. Много это или мало? Это – десятина, или сумма равная десятой части британского ВВП. На эти деньги можно было бы сократить на 24% государственный долг или отменить налог на прибыль в течение целого года. Но не это возмутило экспертов: из 148,2 миллиарда фунтов 106,6 миллиарда, или почти 72%, составили расходы по применению законов, имеющих чужеземное происхождение. Дело в том, что более половины всех законоуложений, принятых к исполнению в Соединенном королевстве, представляют собой импортный продукт – они родились за рубежом, в Брюсселе, в недрах различных структурных подразделений исполнительной власти ЕС. Превращение закона в рабочую инструкцию «на каждый день», разумеется, имеет свою цену. Сам по себе постулат, что законы есть, по сути, правила игры, облегчающие жизнь, в частности, в области бизнеса, не подлежит сомнению. Если только в каждом конкретном случае плата за внедрение и соблюдение таких законов не превышает извлекаемую пользу. Наглядной иллюстрацией служит эпизод, датированный январем 2008 года, когда Европейская Комиссия предложила соединить вместе две директивы, касающиеся правил маркировки продовольствия, чтобы упростить свои же собственные рекомендации, имеющие обязательную силу. Благодаря маркировкам потребитель получал максимум информации о возможных рисках для его здоровья, в частности об угрозе набрать лишний вес. Однако при синтезе двух директив потребовалось заново разрабатывать этикетки и маркировки, а затем клеить их, в том числе заменяя старые на нереализованном товаре. Словом, возникали непредвиденные расходы. Европейская ассоциация ремесленников, малых и средних предприятий выразила свое громкое «фи». Для малого бизнеса, заявили в ассоциации, «это усложнение, а не упрощение». К тому же на девяти из каждых десяти мелких предприятий по производству продовольствия занято не более десяти работников, а клиентура – жители округи, привыкшие к традиционной пище, характерной для данной местности. Как следствие – разнообразие, посезонная смена ассортимента, изменения в составе приготовляемой еды в зависимости от квалификации и личных предпочтений владельца. Совсем иное дело – затраты крупных корпораций, которые гонят вал стандартизованной продукции, а потому у них и меньше издержки. Что до мелкотоварного производителя, то замена этикеток на продовольствии должна была встать ему в копеечку, точнее, в 6 миллиардов евро в год. Ассоциация резонно доказывала, что придуманное в Брюсселе вроде бы благое нововведение «ухудшит конкурентные позиции малого и среднего бизнеса». Доводы доводами, да только Европейская Комиссия, начиная с 2003 года, всего в трех случаях отказалась от своих инициатив по регламентации. Для сравнения: за истекший период было проштамповано 4656 инструкций. Законотворческий зуд становится все более настойчивым – если в 1998 году в Евросоюзе было принято к исполнению 10800 новых директив, то десять лет спустя, в 2008-м, таковых стало уже 26500. За последнее десятилетие этот «зуд» обошелся казне ЕС в 928 миллиардов евро, или 7% ВВП. А если экстраполировать эту статистику? «Открытая Европа» бьет в набатный колокол: к 2018 году, считая за 30 лет, совокупная цена внедрения новых законов и инструкций для стран ЕС достигнет астрономической цифры в 3,013 триллиона евро, или по 15 тысяч евро на каждое домохозяйство. Опять же стоит оговориться: кто против того, чтобы следовать закону, инструкции, директиве, если они, как старая песня о главном, «строить и жить помогают»? Никто. Но как быть в ситуации, когда ценное руководящее указание приносит больше вреда, чем пользы? Так, в 2007 году британский министр транспорта Стивен Лэдимен подмахнул свою визу на одной директиве, присланной из штаб-квартиры ЕС. Для ее исполнения нужно было выделить целевые ассигнования в размере 400 миллионов фунтов стерлингов в год, тогда как выигрыш от внедрения директивы оценивался в 18,5 миллиона фунтов в год – и стоила ли овчинка выделки? Созданная Комиссией структура для оценки эффективности законотворческой в широком смысле деятельности не справляется с этой миссией, полагают эксперты «Открытой Европы». По их мнению, она «не самостоятельная и беззубая, а потому не способна ограничить поток новых инструкций, в то время как Европейский Парламент оказался вовсе не независимым наблюдателем, а сторонником политики сверхвмешательства». Владимир МИХЕЕВ

Сразу четыре средиземноморские страны – Греция, Кипр, Италия и Мальта – обратились к партнерам по Европейскому Союзу с просьбой о предоставлении срочной финансовой и политической помощи в их противостоянии все новым мощным волнам нелегальной иммиграции. Как заявил министр внутренних дел Мальты Кармело Бонничи, «пора, наконец, перейти от слов к делу». Его нетерпение можно понять: по официальным данным, в прошлом году Средиземное море пересекли более 67 тысяч только учтенных нелегалов из Африки, причем, около половины из них добрались до берегов Италии и крошечного островка – Мальты. А с начала 2009 года положение только ухудшается – несмотря на зиму, в плаванье на утлых суденышках отправлялись в поисках лучшей доли сотни африканцев. В центрах содержания нелегальных иммигрантов на Мальте и на итальянском острове Лампедуза вспыхивают бунты, поскольку там находятся гораздо больше людей, чем рассчитывали местные власти. Для улучшения ситуации Италия, Греция, Мальта и Кипр рассчитывают получить в этом году из фондов ЕС 9,8 миллиарда евро, а еще 10 миллиардов должны быть выделены для улучшения пограничного контроля. Однако пока неясно, найдутся ли такие финансовые средства в условиях углубляющегося кризиса. Одновременно Рим, Афины, Ла-Валетта и Никосия пытаются добиться политической поддержки – оказания руководством ЕС нажима на Ливию, Тунис, Турцию и ряд других стран, чтобы они активнее препятствовали нелегальной эмиграции и транзиту мигрантов по их территориям на пути в Европу. Представители Брюсселя сейчас ведут переговоры на эту тему с властями Марокко, Алжира и Турции. Однако они идут трудно и потребуют немало времени.

Европейский Союз и не входящая в него Швейцария договорились сделать еще один шаг на пути расширения сотрудничества и заключить рамочное соглашение, призванное упорядочить и без того плотную систему взаимодействия по разным направлениям. Сейчас эксперты обеих сторон займутся работой над будущим документом, который затем перейдет на высший политический уровень. Брюссель и Берн не раз замахивались на такой прорыв в двусторонних связях, но каждый раз что-то не позволяло сделать этот радикальный шаг. Последним по времени препятствием стало нежелание значительной части швейцарского общества распространять на двух последних новобранцев ЕС – Болгарию и особенно Румынию – принцип свободы перемещения граждан в общем пространстве: Швейцарцы боялись наплыва в первую очередь румынских эмигрантов. Однако в начале февраля на референдуме граждане Конфедерации отклонили эти ограничительные инициативы, что открыло путь для возобновления официальных переговоров с руководством ЕС. Тем не менее, самое интересное сейчас только начинается. Стороны не просто должны составить устраивающий их документ, но и понять, что именно каждая из них от него хочет. Интересы европейцев, пожалуй, масштабнее. Они хотели бы не просто систематизировать и упростить все многочисленные соглашения со Швейцарией в разных областях, но и убедить ее почти автоматически переносить в свое законодательство нормативную массу, которая на брюссельском жаргоне называется практически непереводимым ни на один язык французским словечком «аки» (aquis) – «нечто достигнутое». Требования такого переноса – одно из тех, которые предъявляются ко всем странам-кандидатам на вступление в ЕС. Однако Швейцария туда не стремится и поэтому разговоры об «аки» не поддерживает, правда, она не возражала бы против права участвовать в выработке некоторых решений, принимаемых в Брюсселе. Интересно посмотреть, как эти противоречивые посылки будут решены бернской дипломатией. Зато точно можно сказать, что в будущем рамочном документе с ЕС Швейцария хотела бы достичь максимального упорядочения всей гигантской двусторонней правовой базы. Но это не является популярной темой в швейцарском обществе, дискуссии ограничиваются в основном национальным экспертно-технократическим сообществом. Тем не менее, будущий документ может стать если не прецедентом, то примером того, как страна, не входящая в ЕС, но тесно с ним связанная тысячами нитей, может решать базовые юридические и политические проблемы во взаимоотношениях с этим объединением. Светлана ФИРСОВА

На постсоветском пространстве объявились анти-лидеры экономического преуспевания. В одной лодке, скованные одной цепью, оказались как дотировавшаяся ранее из общесоюзного бюджета Украина, так и самодостаточная в ту пору, технологически передовая Латвия, ныне вошедшая в новую семью народов под названием Европейский Cоюз. На начало года в вихре финансового торнадо с особым неистовством продолжали крутиться обе страны, но хуже всего, судя по макроэкономическим показателям, складывается ситуация на родине гетмана Мазепы и «оранжевой революции». Здесь спад промышленного производства только в январе составил более 34%, причем металлургия – самая ценная экспортно-ориентированная отрасль, приносившая до 40% всей выручки от продаж на вывозе, потеряла почти половину своего потенциала. Вдобавок гривна обвалилась по отношению к доллару также на 40%. Фондовый рынок потерял четыре пятых своей стоимости. Появились прогнозы, что ВВП в 2009 году усохнет на 12%. Правящий и одновременно воюющий между собой тандем Ющенко–Тимошенко полагается на подушку безопасности, предоставленную Международным валютным фондом. Но спасут ли Украину 16 миллиардов долларов? Показательно, что после первого транша в 4,5 миллиарда заимодавцы из МВФ взяли тайм-аут, чтобы отследить, видимо, их целевое использование. Между тем, как отмечает глава Европейского центрального банка Жан-Клод Трише, еще два года назад МВФ убежденно рассуждал о том, что фонду больше не придется бросать спасательный круг развивающимся экономикам, что, мол «финансовые рынки обо всем позаботятся». Эта посылка, резюмирует Ж.-К. Трише, оказалась «совершенно ошибочной». Что признает и глава МВФ Доминик Стросс-Кан, обронивший мрачное предсказание: «Я ожидаю, что будет и вторая волна стран, которые постучатся к нам в дверь». В декабре 2008 года МВФ душевно откликнулся на возгласы утопающих и выделил запаниковавшим латвийцам 7,5 миллиарда долларов. А ведь еще недавно маленькая прибалтийская республика, производившая в старые времена радиолы «Ригонда», маршрутки под ласковым именем «Рафик», пригородные электрички и новогоднее лакомство – шпроты в масле, демонстрировала завидный аллюр в построении развитого рынка, приращивая к своему ВВП по 10-11%. Увы, все в прошлом. В качестве метафоры, проецируемой на социально-экономический ландшафт сегодняшней Латвии, шеф бюро американского издания «Бизнесуик» Джейсон Буш выбрал историю взлета и падения местного бизнесмена Линардса Наглиса. Нанятый консорциумом западных риэлтерских компаний, он помогал заключать сделки на покупку недвижимости, в первую очередь, земли для дальнейшей застройки. Дело ладилось до недавнего времени, пока он не получил уведомление об увольнении по сокращению штатов. Теперь ему приходится думать не о том, как спланировать отдых всей семьей во Флориде, а как найти деньги, чтобы оплатить счета за квартиру. К тому же его инвестиции в недвижимость в Болгарии испарились. А вместе с ними и надежды на безбедное существование. «Честно говоря, я никогда не думал, что окажусь в такой ситуации. Я не рассчитывал стать миллионером, но полагал, что смогу вести комфортную и достойную жизнь, – поведал Линардс Наглис. – Теперь я не знаю, что будет дальше». Нет готовых ответов на вопрос «что дальше?» и в верхах, пожинающих последствия провального четвертого квартала 2008 года. Не внушает особого оптимизма ни вливание в экономику займа от МВФ, ни урезание зарплат в госсекторе на одну шестую. В январе столкновения 10-тысячной толпы разгневанных манифестантов с полицией привели к отставке коалиционного правоцентристского правительства. Новоназначенный премьер Валдис Домбровскис не стал скрывать всего драматизма текущего момента, признав, что страна «находится на пороге банкротства». Корни латвийского краха лежат на поверхности: это слишком облегченный доступ к дешевым кредитам и, как следствие, перегретый рынок недвижимости, на котором от души попировали не только местные нувориши, но также западные банки и компании вместе с индивидуальными инвесторами. «Вступление в Европейский Союз и обещание быть принятой в зону евро породили у инвесторов ощущение полной безопасности», – поясняет Джерри Вирт, президент риэлтерской компании «Эр-би-эм проперти групп», базирующейся в Риге. Подкачало и государство, этот вовсе не только «ночной сторож» свободного рынка. Правительство не удосужилось проткнуть пузырь заблаговременно, не дожидаясь, когда он сам лопнет от натуги. Как язвительно прокомментировал это Петерис Страутинс, главный экономист в шведском отделении «Сведбанк» в Риге, «правительство ничего не сделало для того, чтобы прекратить этот разгул. Вместо этого, оно само приняло в нем участие». Даже в период бурного роста кабинет министров оперировал дефицитным бюджетом, закрывая глаза на превышение импорта над экспортом. Как итог, еще в 2007 году дефицит счета текущих операций составил 25% от ВВП. Так в чем корень зла? Источником энергичного подъема, питаемого, в том числе, ростом личного потребления, стали кредиты, предоставленные западными финансовыми структурами. Жизнь в долг, как известно, очень заманчивая вещь. Однако, рискованная. По мнению Эрика Берглофа, главного экономиста Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР) в Лондоне, «они приняли модель роста, которая была, на наш взгляд, наиболее правильной… эта модель основана на движении капитала, конвергенции и европейских ценностях. Сама модель не была ошибкой. Ошибка сводилась к тому, что (в Латвии) не было несущей конструкции для осуществления этой модели». В ближайшей перспективе Латвия останется в зоне риска, что представляет собой головную боль для всего ЕС. С упреждающим мрачным кассандровым пророчеством выступил перед саммитом 1 марта премьер-министр Польши Дональд Туск. Политик-прагматик предупредил, что в ЕС обозначился тревожный раскол между богатыми и бедными государствами. Если финансовый кризис усугубится, бьет в колокол польский лидер, то «с общего корабля ЕС смоет за борт слабых». Смыть, конечно же, не смоет, но обозначит негласное деление на пассажиров первого, второго и третьего классов, когда самым экономически несостоятельным – при формальном равенстве всех участников проекта Единая Европа – придется довольствоваться пребыванием в трюме. Владимир МИХЕЕВ

Средиземноморский Союз, любимое детище французской дипломатии при нынешнем президентстве, де-факто оказался замороженным. Нет, это теплое море не остыло, климатические изменения ни в чем не виноваты. Просто обострение конфликта между палестинцами (точнее, их радикальной частью) и израильтянами, вылившееся в январе в крупную военную операцию Израиля в секторе Газа, приостановило работу Союза. По инициативе подключившихся к нему арабских стран отложены все заседания, в том числе технические, в рамках Средиземноморского Союза: арабы не хотят садиться с израильтянами за один стол. Заблокированной оказалась даже работа по обсуждению самой системы институтов этой будущей организации. Идея этого объединения состоит в том, чтобы собрать вокруг конкретных проектов сотрудничества 43 страны, имеющие выход к Средиземному морю. От первоначальных политически амбициозных целей Парижу пришлось отказаться (в том числе из-за саботажа стран ЕС, не относящихся к числу средиземноморских), зато остались планы совместной работы в области морского транспорта, образования, продвижения солнечной энергии… Их осуществление должно было способствовать превращению региона в зону мира и процветания. Однако эта инициатива, как и многие предыдущие, уперлась в реалии палестино-израильского противостояния. Кстати, по этой же причине буксует предшественник нынешней идеи – так называемый Барселонский процесс, динамизировать который и хотела Франция своей инициативой. В самом деле: если арабские столицы считают, что Средиземноморский Союз станет обходным путем для того, чтобы побудить их нормализовать отношения с Израилем, не предоставив ничего взамен, то, например, продвижение морского судоходства в регионе оказывается на втором плане. Изменится ли что-нибудь в этом подходе, и если да, то как скоро? Андрей СЕМИРЕНКО

Прошло каких-то три месяца, и члены Европейской Комиссии столкнулись с новым масштабным афронтом, спровоцированным на этот раз их намерением оградить потребителей от чрезмерного употребления в пищу «белых врагов» рода человеческого, таких как соль и сахар. Напомним, под занавес 2008 года руководство ЕС было вынуждено разорвать на мелкие клочки 100-страничный документ, устанавливавший в деталях внешний вид и «наполнение» 26 наименований овощей и фруктов. Критики навалились тогда на евробюрократов за то, что посчитали их неуемным административным задором при регулировании всего и вся. Сейчас всплеск негативных эмоций вызвало предложение законодательно закрепить содержание соли в претцеле – бублике в виде соленого кренделя, которым еще в первый срок своего президентства подавился Джордж Буш, когда валялся после работы на диване перед телевизором. Претцель для большинства немецко-говорящих жителей Центральной Европы представляет собой даже более культовый предмет, чем тульский пряник для русских. А потому идея брюссельских думных бояр снизить обычную пропорцию при изготовлении теста для претцеля с 1,5 до одного грамма соли на 100 граммов муки всколыхнула страсти местных хлебопеков. Аргументы представителя ЕК Нины Пападулаки – «Наша цель сводится к желанию наилучшим образом проинформировать потребителя, чтобы он делал осознанный выбор… Европейская Комиссия не имеет планов запрещать какой-либо сорт хлебобулочных изделий» – не произвели никакого впечатления. «То, что хочет сделать Еврокомиссия, называется просто: глупое вмешательство», – заявил Маттиас Вимерс, председатель Центральной ассоциации германских пекарей, которая объединяет в своих рядах владельцев 12 тысяч из 15 тысяч хлебопекарен в стране. По разумению М.Вимерса, брюссельские стратеги дали маху, запустив этот проект накануне июньских выборов в Европарламент. «Это именно то вмешательство и сверхрегулирование со стороны Брюсселя, которое раздражает граждан и даже делает ЕС непопулярным». В числе весомых контраргументов звучит и такой, приводимый, в частности, Роландом Ридом, имеющим право говорить от имени 2500 пекарен, расположенных в Баварии: сокращение соли будет означать, что выпекать претцель нужно будет дольше, следовательно, придется расходовать больше энергии. А как это сочетается с заявленной Комиссией текущей задачей повысить в странах ЕС эффективность использования энергии? В словах Р.Рида звучит претензия, которую разделяют все больше его соотечественников: «ЕС должен сосредоточиться на финансовом кризисе, налоговой реформе и внешней политике, а не на сверхрегулировании наших жизней». Германские булочники даже обвинили высшие инстанции ЕС в создании своего рода «полиции вкусов». Обжегшись на столь массовом недовольстве, член Европейской Комиссии, ответственная за вопросы здравоохранения, Андрула Вассилиу приняла решение отложить этот проект. Однако немецкие защитники претцеля настроены скептически, пишет «Интернэшнл геральд трибюн», подозревая, что как только в начале лета состоятся выборы евродепутатов, этой затее снова дадут ход. Газета отмечает, что бурное негодование законодательная инициатива ЕС вызвала именно в Германии, которая «в течение долгого времени являлась самым ярым сторонником европейской интеграции». Владимир МИХЕЕВ

…В ночь на 15 августа 2007 года в Дуйсбурге, на Мюльхаймер штрассе, в ресторане «Да Бруно» были застрелены шесть человек, все итальянцы. Это преступление сразу вошло в германскую криминальную историю как одно из самых жестоких и кровавых: мужчин в возрасте от 13 до 39 лет перестреляли из двух автоматов, не забыв и про контрольный в голову. Оба убийцы без помех скрылись, машину, на которой они уехали, позже обнаружили в бельгийском Генте. Сыщикам не пришлось особенно мудрить над тем, что же было мотивом преступления: он просматривался невооруженным глазом. Два клана калабрийской «ндрангеты» – Нирта-Странджо и Пеле–Воттари – из города Сан-Лука продолжили сведение счетов на территории Германии. А если еще детальнее, то Джованни Странджо отомстил Марко Мармо за убийство своей старшей сестры – Марии. А все прочие «попали под раздачу» то ли по принципу родства с Мармо, то ли еще по каким-то одним только калабрийцам ведомым законам. Одним из следствий этой жестокой бойни стало создание спецгруппы «Антимафия», объединившей полицейских из Германии и Италии, которые отныне вместе будут расследовать подобные преступления. Полтора года спустя стал виден осязаемый результат этого сотрудничества: Джованни Странджо арестовали в амстердамском пригороде Димене. И что же, теперь уже можно радоваться победе? Эксперты по борьбе с преступностью считают, что результат, безусловно, отрадный, но радоваться если и можно, то очень недолго. Почему? Да потому, что, по мнению знатоков, в ФРГ прочно обосновалось 230 итальянских преступных группировок, создавших прочную сеть опорных пунктов – одним из них был дуйсбургский «Да Бруно» – и вложивших в это весьма и весьма значительные деньги. Кстати, именно земля Северный Рейн–Вестфалия считается в Германии оплотом «ндрангеты». Впрочем, на юге и на востоке страны калабрийцы тоже сумели неплохо устроиться. Тем более, что в целом Германия считается у итальянской организованной преступности, скорее, местом отдыха и своего рода тыловой базой, а отнюдь не площадкой для совершения преступлений. Против апеннинских бандитов в ФРГ в минувшем году было возбуждено 19 дел, по которым проходили 294 подозреваемых. По большей части это контрабанда кокаина, а также различные махинации с автомобилями – все довольно стандартно. Пять из этих группировок связаны с «Коза ностра», столько же – с «ндрангетой», три – с неаполитанской «каморрой», а одна – с восточно-сицилийской «стиддой». Андрей ГОРЮХИН «Коза ностра» Поначалу так называлась только американская организация сицилийских преступных группировок. С конца Второй мировой войны так же стали называть и собственно сицилийскую прародительницу – мафию. Ныне представляет собой гигантский концерн, действующий как в криминальном, так и во вполне легальном бизнесе. Контролирует массу мелких и средних предпринимателей, получая с них деньги «за защиту», что по сей день остается одним из весьма доходных бизнесов мафии, особенно в Палермо. Плотно контролирует строительный сектор и вывоз мусора. Имеет весьма сильные позиции в области отмывания преступных доходов. Начиная с 1960-х годов, активно вошла в нелегальный оборот наркотиков, и контролирует заметную часть связанных с ним преступников. Считается, что годовой оборот организованных преступных группировок в Италии составляет 100 миллиардов евро – вдвое больше, чем у концерна ФИАТ. «Стидда» Основана эта сицилийская группировка в конце 70-х годов прошлого века бывшими членами «Коза ностры», отколовшимися от «материнской фирмы». Сейчас число членов «стидды» оценивается экспертами в 5 тысяч человек. В начале 1990-х годов «стидда» и мафия вели кровопролитную войну, унесшую сотни жизней. Название группировки на сицилийском наречии значит «звезда», впрочем, есть у этого слова и второе значение – «смола», «деготь». Так или иначе, каждый стиддари должен выколоть себе между большим и указательным пальцем правой руки маленькую пятиконечную звезду. Нет ничего удивительного в том, что по структуре «стидда» сильно копирует свою предшественницу – «коза ностру», хотя построена она все же не так иерархично. Если в мафии все контролирует один человек, имеющий по сути монаршьи полномочия, то «стидда» использует скорее сетевой принцип построения и структурирована горизонтально, чем напоминает калабрийскую «ндрангету». «Ндрангета» Эта преступная группировка, хотя и происходит из области Калабрия, действует сегодня без преувеличения по всему миру. Её оборот составляет 35 миллиардов долларов, что делает «ндрангету», по мнению экспертов, влиятельнейшим криминальным сообществом Европы. Что касается названия, то его происхождение до конца неясно. Некоторые специалисты считают, что оно восходит к слову «андрагасиа» – мужество, геройство, ведь на самом юге Италии и сейчас многие говорят на «Грико» – диалекте греческого языка. «Ндрангета» играет первую скрипку в торговле кокаином во всем старом свете, опережая колумбийские наркокартели. Хороший кусок от пирога наркобизнеса калабрийцы сумели отхватить тогда, когда итальянские власти навалились на сицилийскую мафию. Активно занимается «ндрангета» и торговлей оружием, и вымогательством, и отмыванием денег. «Ндрангету» составляют около 90 преступных группировок с общим числом членов 7 тысяч человек. Одной из сильных сторон этого преступного сообщества является то, что в нем сильно распространено кровное родство. Оплот «ндрангеты» – деревушка Плати, расположенная у подножья Аспромонте, самой южной горы Италии. В 2003 году это селение с 2800 жителями штурмовала 1000 карабинеров, но рассказывают, что многим преступникам удалось скрыться через разветвленную систему подземных ходов. «Каморра» В противоположность сицилийской мафии, базирующейся в основном в провинции, эта группировка происходит из главного города области Кампания – Неаполя. Работает в сфере нелегального оборота наркотиков, проституции, контрабанды, отмывания денег и шантажа. Инвестирует огромные средства в производство цемента и высокую моду. Сами «камористи» называют свою организацию «система». Еще в XIX веке Неаполь и его окрестности были поделены «каморрой» на 12 районов, в каждом из которых, как правило, действует по нескольку кланов. Как это ни парадоксально, большая часть неаполитанцев смирилась с существованием «каморры» и соблюдает в отношениях с нею молчаливый нейтралитет. В 111 «семьях» этой организации объединено порядка 6700 членов. Наиболее сильная группировка – так называемый «альянс Секондильяно»: в этом районе города доминируют «семьи» Луччарди, Ди Лауро и Контини-Босто. «Сакра корона унита» «Святая единая корона» – название преступной организации, базирующейся в области Апулия, но уже вышедшей на общенациональный уровень. В её 47 независимых кланов входит около 1500 человек. С 1983 года во главе организации стоит Джузеппе Роджоли. Имеет прочные связи с колумбийскими наркокартелями, но особенно тесно взаимодействует с преступными группировками Албании. Активно занимается ввозом в Италию нелегальных иммигрантов из Албании и насильственным вовлечением албанок в занятие проституцией. В случае конфликтов действует с крайней жестокостью.

Разгорается в германских продовольственных магазинах Кризис, оказывается, тоже может выглядеть по-разному. На полках германских продовольственных магазинов в первые месяцы этого года происходит то, что принято называть «вальсом этикеток» – цены меняются буквально на глазах. Вы думаете, что они повышаются? А вот и не угадали! Понижаются! И хозяева крупнейших сетей продовольственного ритейла ведут схватки не на жизнь, а на смерть. За то, кто установит на предлагаемые товары цены, как можно более привлекательные для покупателей. Поверьте, это не сон. Безусловные лидеры в снижении цен – «Альди» (№1), «Лидль» (№2) , «Эдека» (№3) и «Реве» (№4) – словно сговорились, чтобы удивить простых немецких потребителей, в чьих портмоне лишние деньги заводятся не особенно часто. Цены снижены на 32% ассортимента, куда входят и замороженные полуфабрикаты типа кордон блё, куриных наггетсов или лазаньи, а также кофе, орехи, бараньи стэйки, чипсы, туалетная вода – всего не перечислить. Достаточно сказать, что перечень товаров, на которые снижены цены в магазинах, принадлежащих братьям Альди, занял две полных газетных страницы. А «Лидль» не стал тратить столько средств на рекламу неслыханной щедрости, но тоже сказал свое слово. Например, весьма употребительное немецкое игристое вино, в просторечии именуемое «Красной шапочкой» за цвет фольги, укрывающей пробку, стало дешевле на 31%, а кофе фирмы «Дальмайр» – на 32%. Перечень легко продолжить. «Эдека», недавно завладевшая одной из конкурентных сетей – «Плюс», располагающей почти 2500 магазинами по всей стране – предлагает покупателям «свадебную скидку», которая по замыслу хозяев, должна призвать клиентов разделить с ними радость, вызванную удачной покупкой. Радость руководства гамбургского концерна можно понять: он теперь контролирует 25% розничного продовольственного рынка ФРГ, и стал крупнейшим игроком в стране, но и потребитель не в накладе: цены-то снижаются! Единственно кто не в восторге от перемен – поставщики «Эдеки», от которых концерн в ультимативной форме потребовал снизить цены на 10%. Сразу же раздались крики о произволе, злоупотреблении привилегированным положением на рынке и тому подобное. Но результата это, скорее всего, иметь не будет. Во всяком случае, об этом свидетельствует опыт 2005 года, когда «Эдека» купила сети «Шпар» и «Нетто». Тогда поставщики тоже пытались на нее «наехать», но ничего у них не вышло. Дело в том, что концерны тщательно отслеживают ситуацию на продовольственном рынке, и они прекрасно осведомлены обо всех случаях снижения цен производителями и оптовиками, а потому надуть себя ни за что не дадут. Скажем, упали у производителя цены на молоко и масло. Сетевые компании без труда сумеют организовать любые прямые поставки и не позволят посредникам погреть руки на ситуации. Они отлично научились пользоваться своим положением конечной инстанции на пути к кошельку потребителя и не хотят злоупотреблять его доверием. А вот с поставщиками решили обойтись пожестче, объявив им, что их счета «Эдека» теперь станет оплачивать более продолжительное время. Такой вот незатейливый способ перепихнуть часть своих затрат на производителя. Ему-то деваться некуда: хоть плачь, а вези. Конечно, в длительной перспективе такая жесткость может обернуться против самих сетевиков. Ведь, вышибая из игры мелкого и среднего производителя, они, в конце концов, могут спровоцировать ситуацию, когда изготовитель начнет диктовать им цену на свою продукцию. Примерно так, как сейчас это получилось с мороженым. А что поделаешь, если на всю Германию теперь осталось практически два производителя этого популярного товара. Тут уж, как говорится, не нравится – не бери. Сколько же еще продлятся ценовые войны? Эксперты считают, что не меньше полугода, и особенно кровавой будет битва в сфере продовольственных товаров: это вам не какие-нибудь компьютерные прибамбасы. Есть-то надо всем, и, желательно, каждый день. К тому же, психологи считают, что в нынешней непростой ситуации, когда многие испытывают куда больше психологических перегрузок, чем им хотелось бы, люди не прочь себя хоть чем-то побаловать. К примеру, съесть что-нибудь вкусненькое или даже… Ну, вы понимаете о чем это я. В такой момент упускать потенциальных клиентов было бы непростительной ошибкой, а потому «скидочную» стратегию больших сетевых компаний специалисты считают полностью оправданной. Тем более что цены на сельскохозяйственное сырье во всем мире падают. Андрей ГОРЮХИН

О «перезагрузке» глобальной системы международных отношений и новом «окне возможностей», появившемся после победы на президентских выборах в Соединенных Штатах Барака Обамы, не пишет и не говорит сейчас только ленивый. Вполне естественно, что переналадка отношений с США оказалась в центре внимания и Европарламента. В марте он провел обстоятельные дебаты по этому вопросу. В основу дискуссии были положены соображения, обкатанные Комитетом по иностранным делам Европарламента при обсуждении доклада, который подготовил по его поручению испанский депутат Франсиско Хосе Милан Мон. В настоящее время характер отношений между ЕС и США определяется Новой трансатлантической повесткой дня, принятой аж в 1999 году. Европарламент считает, что её пора заменить новым соглашением о трансатлантическом сотрудничестве. Оно послужило бы оптимальным инструментом укрепления союзнических связей между Брюсселем и Вашингтоном. В будущем соглашении или в каком-то ином обязывающем документе, по его мнению, следовало бы закрепить создание новой институциональной архитектуры отношений между ЕС и США. Такая архитектура должна отвечать главному императиву – особой близости между ЕС и США, которых европарламентарии называют «самым важным стратегическим партнером» Европейского Союза. Ключевым органом новой институциональной архитектуры, по замыслу Европарламента, должен стать Трансатлантический политический совет. На него предлагается возложить основную ответственность за координацию внешней политики и политики безопасности и наделить его необходимыми для этого полномочиями. Его могли бы возглавить Высокий представитель по общей внешней политике и политике безопасности и/или заместитель председателя Европейской Комиссии, со стороны ЕС, и Государственный секретарь – со стороны США. Предполагается, что «Политсовет» будет собираться для проведения консультаций не реже одного раза в квартал. Большие надежды Европарламент возлагает на Трансатлантический экономический совет. Он призван сыграть ключевую роль в преодолении препятствий, пока еще остающихся на пути формирования к 2015 году трансатлантического рынка. Построение такого рынка видится как приоритетный внешний интеграционный проект Европейского Союза в общем контексте глобальной экономики. «Экономсовет», как ожидается, будет иметь возрастающее значение для согласования макроэкономической политики по обе стороны атлантического океана и улучшения координации между валютно-финансовыми институтами ЕС и США. От Европейской Комиссии европарламентарии ждут четко расписанной дорожной карты продвижения к трансатлантическому рынку. Естественно, что наибольшее внимание Европарламент уделил активизации межпарламентских связей. Эту задачу призвано решить создание Смешанной парламентской комиссии. Она заменит нынешний трансатлантический межпарламентский диалог. В состав Комиссии войдут евродепутаты и конгрессмены. Они будут собираться на заседания два раза в год отнюдь не ради галочки. Комиссия мыслится как орган, уполномоченный передавать на рассмотрение обоих Советов свои предложения и рекомендации. Сопредседатели Комиссии будут приглашаться на их регулярные заседания. Члены Советов будут заслушиваться Комиссией. В принципе, Европарламент хотел бы превратить её в одно из влиятельнейших звеньев стратегической поддержки трансатлантического партнерства. Наряду со стратегическими и институциональными вопросами Европарламент также сформулировал конкретные предложения по целому ряду «прикладных» проблем. В частности, от США ждут закрытия секретных тюрем ЦРУ и ратификации Римского статута Международного уголовного суда. Упоминает Европарламент и взаимодействие с Российской Федерацией. Как он считает, сотрудничество в треугольнике ЕС-США-Россия логично и необходимо. Оно поможет, в том числе, в решении задач разоружения и нераспространения ОМП. Хотя идеи Европарламента затрагивают сотрудничество только и исключительно с США, в них, видимо, можно отыскать и что-то полезное для отношений между Россией и ЕС. Это касается, прежде всего, предложений по институциональным вопросам. Важно было бы посмотреть, в какой степени они могут быть использованы в работе над будущим соглашением о стратегическом партнерстве между Россией и ЕС. © Татьяна ЭНТИНА

В свете последнего расширения Евросоюза (2004–2007 гг.) и соответствующих изменений его правовой базы особую актуальность приобретает проблема создания коалиций государств для принятия или блокирования решений Советом ЕС. Лиссабонский договор, как впрочем, и заключенный до этого Ниццский договор, значительно уменьшает роль отдельных стран-членов Евросоюза при принятии решений в Совете ЕС. Например, если Германия и Франция имели ранее в Совете ЕС по 11.5% голосов (10 из 87), то теперь – только по 8,4% (29 из 345). Процесс принятия решений в ЕС и продвижение интересов отдельных стран при этом можно описать в терминах теории игр, например в экстенсивной форме в виде «дерева игры» или же в нормальной форме через матрицы выигрышей сторон*2. Образование коалиций тоже поддается теоретико-игровому анализу, для чего необходимо рассмотреть все возможные коалиции и с учетом выигрышей для каждой ситуации выделить наиболее выгодные из них. При этом также оцениваются компенсационные платежи, которые ключевые игроки могут предложить менее значимым за участие в коалиции*3. Однако, для этого надо знать выигрыши и проигрыши всех сторон в игре с большим числом игроков и с ненулевой суммой, что в нашем случае возможно лишь при рассмотрении конкретного решения. Поэтому в общем случае просто рассчитывают все выигрышные коалиции с разным составом игроков в них и оценивают роль отдельных игроков по доли таких коалиций с их участием*4. На практике, конечно, надо учитывать и другие факторы, такие как специфика стран и отношения между ними. Ясно, например, что при блокировании выгодного для России решения, независимо от действующих норм ЕС, в настоящее время наиболее вероятна коалиция прибалтийских государств и Польши. Рассмотрим в этом контексте возможности разных стран-членов ЕС в предусмотренный Лиссабонским договором переходный период (с 1 ноября 2014 г. и по 31 марта 2017 г.) и период после 1 апреля 2017 г. Для этого воспользуемся данными о численности населения стран-членов ЕС и их квотах при голосовании в Совете ЕС в соответствии с Ниццским договором (табл. 1). Таблица 1. Численность населения стран-членов ЕС и распределение их квот при голосовании в Совете ЕС № Страна Население, тыс.чел. на 01.01.2008 Число голосов в Совете ЕС согласно Декларации 20 Ниццского договора 1 Германия 82 200,2 29 2 Франция (с учетом метрополий) 63 779,1 29 3 Великобритания 61 270,3 29 4 Италия 59 578,4 29 5 Испания 45 257,7 27 6 Польша 37 996,2 27 7 Румыния 21 423,4 14 8 Нидерланды 16 402,0 13 9 Греция 11 216,7 12 10 Бельгия 10 660,8 12 11 Португалия 10 633,0 12 12 Чехия 10 345,9 12 13 Венгрия 10 046,3 12 14 Швеция 9 181,7 10 15 Австрия 8 327,2 10 16 Болгария 7 605,1 10 17 Дания 5 479,7 10 18 Словакия 5 398,8 10 19 Финляндия 5 296,8 10 20 Ирландия 4 414,8 7 21 Литва 3 365,4 7 22 Латвия 2 269,1 4 23 Словения 2 022,6 4 24 Эстония 1 338,6 4 25 Кипр 796,3 4 26 Люксембург 482,2 4 27 Мальта 410,5 3   ЕС-27 497 198,8 345 Источник: Treaty of Nice amending the Treaty on European Union and the Treaties establishing the European Community and certain related acts. March 2001; First demographic estimates for 2007 // Eurostat data in focus. Population and social conditions, №3, 2008. – P.1. Действующие правила принятия решений в ЕС в настоящее время учитывают сразу три параметра возможной коалиции – суммарное число голосов в соответствии с утвержденными Ниццским договором квотами (весами) отдельных стран, суммарная численность населения, проживающего в странах, вошедших в коалицию и, наконец, само число стран в коалиции*5. Причем для положительного решения должны быть преодолены пороговые значения по всем трем параметрам, то есть действует правило логического умножения. Поэтому разные страны в коалиции могут выполнять разные функции – одни обеспечивают большое количество голосов, другие – имеют большое население, третьи – просто для счета по числу стран. При этом голоса одной страны должны быть либо все «за», либо все «против», то есть эта квота по сути соответствует статистическому весу голоса данной страны. При этом, если сейчас действует принцип квалифицированного большинства, требующий: согласия 255 членов Совета (73,9% голосов), участия в коалиции большинства стран-членов ЕС (14 и более государств) с населением не менее 308,263 млн.чел. (62% населения ЕС), то с 1 ноября 2014 г. порог по голосам понизится до 55% при возросших порогах по населению (65%) и по числу стран (15)*6. После 1 апреля 2017 г. ситуация с этой точки зрения упростится – эти пороги составят 55% и по числу голосов, и по численности населения. В связи с этим понятно, что число выигрышных коалиций в 2017 году увеличится. Расчет проводился путем перебора всех возможных вариантов коалиций, при котором для каждой из них проверялось выполнение необходимых условий. С точки зрения компьютерных вычислений, основная сложность здесь связана не с реализацией основного отбора коалиций по трехмажоритарному правилу, а, как это ни странно, с последующей выбраковкой коалиций, отличающихся лишь перестановкой стран. Сама процедура вычислений аналогична той, которая используется при оценке индекса Банцафа*7. Для действующей ситуации достаточно рассматривать коалиции из 14 и более стран, каждая из которых характеризуется двумя параметрами: квотой голосов Аi и численностью населения Bi. Эти параметры i-ой коалиции вычисляются по значениям квот голосов и численности населения в странах, входящих в коалицию. Обозначим эти значения для j-ой страны через aj и bj. По сути, каждая строка в табл. 1 как раз и представляет собой значения j, aj и bj. Соответственно для каждой коалиции вычислялись суммы Аi=∑aj и Bi=∑bj. Они сравнивались с порогами Amin=255 голосов и Bmin=308,263 млн. человек, после чего результаты такого сравнения подвергались логическому умножению. Число вариантов, которые при этом необходимо перебрать, достигает астрономической величины порядка 1020. Даже при затратах компьютерного времени 10-9 с. на один вариант потребуются миллиарды лет счета, то есть необходимо использовать очень большие вычислительные ресурсы на уровне многоядерного компьютера. Гораздо проще в этом смысле анализировать варианты образования коалиций блокирующего меньшинства из 4-х стран, число которых равно всего 17550 (хотя правильнее их назвать «антикоалицией» меньшинства). В соответствии с п. 3а ст. 205 Лиссабонского договора для блокирования или приостановки решения Совета ЕС с 1 ноября 2014 г. достаточно создать коалицию из четырех стран с общим населением не менее 35% населения ЕС. В этом случае расчет производится значительно быстрее и не требует особых вычислительных мощностей. Вычисления показали, что только 293 коалиции удовлетворяют условию превышения порогового ограничения по численности населения. Однако, если исключить из рассмотрения самые большие по населению страны ЕС, то число возможных «антикоалиций» сильно уменьшается. Здесь имеется в виду достижение с отдельными странами в ходе переговоров договоренностей о их неучастии в блокировании законопроекта. Например, в отсутствии Германии остается всего 68 вариантов возможных коалиций меньшинства. В табл. 2 приведены полученные в результате компьютерных вычислений значения количества возможных коалиций для случаев, когда в блокировании заведомо не участвуют некоторые крупные страны или группы стран ЕС. Разумеется, и без расчетов понятно, что наиболее влиятельными окажутся самые крупные страны. Однако после вычислений появляется возможность количественно оценить роль разных стран. Интересно, например, что если России удается добиться отсутствия в блокирующем меньшинстве даже только Германии и Франции, то останется всего 12 возможных антикоалиций. Таблица 2 Зависимость количества блокирующих коалиций от позиции отдельных стран Нейтрализованные страны Число блокирующих коалиций Нет 293 Германия 68 Франция 138 Великобритания 143 Испания 151 Италия 177 Германия и Франция 12 Германия и Великобритания 15 Источник: составлено автором. На следующем этапе исследования анализировался состав выделенных на первом этапе коалиций. Табл. 3 позволяет уже детально изучить сложившуюся ситуацию и наметить нужные для проведения переговоров страны. Из нее видно, в частности, что Великобритания и Испания входят во все 12 коалиций без участия Франции и Германии, а Польша – только в 3 из них. То есть, если нейтрализовать 3 из 4 самых больших по числу населения стран ЕС, то блокирующее меньшинство невозможно. Такими группами стран являются либо Франция, Германия и Великобритания, либо Франция, Германия и Испания. Таблица 3 Состав всех блокирующих коалиций в отсутствие Германии и Франции Номер коалиции Страны-участницы коалиции 1 Бельгия, Испания, Италия, Великобритания 2 Чехия, Испания, Италия, Великобритания 3 Греция, Испания, Италия, Великобритания 4 Венгрия, Испания, Италия, Великобритания 5 Нидерланды, Испания, Италия, Великобритания 6 Австрия, Испания, Италия, Великобритания 7 Польша, Испания, Италия, Великобритания 8 Португалия, Испания, Италия, Великобритания 9 Румыния, Испания, Италия, Великобритания 10 Швеция, Испания, Италия, Великобритания 11 Нидерланды, Польша, Испания, Великобритания 12 Польша, Румыния, Испания, Великобритания Источник: составлено автором. Таким образом, рассмотренный пример показывает, что и в новых условиях роль крупных стран-членов ЕС остается весьма существенной. Конкретные же рекомендации по необходимости взаимодействия России с отдельными странами зависят от действующих норм ЕС на момент принятия решения в виде пороговых ограничений и их взаимосвязи между собой (должны обязательно выполняться все или достаточно выполнения одного из них). Кроме того, результат зависит от постановки задачи – добиваться принятия решения квалифицированным большинством, добиваться временной отсрочки решения (механизм Янины*8) или же блокировать прохождение решения в Совете ЕС. Механизм Янины, в частности, предполагает формирование специфического меньшинства, требования к которому по численности населения на 25% меньше, чем для блокирующего меньшинства, но при этом в нем должно участвовать еще одно государство. Данный механизм позволяет государствам, которые не способны создать блокирующее меньшинство в Совете, отложить принятие решения по проблемному вопросу на «разумный период времени», в течение которого предпринимаются попытки найти компромисс*9. Принципиально сама процедура анализа возможного состава коалиций и выбора стран для проведения переговоров остается в этом и в других случаях прежней, однако от размера рассматриваемых коалиций критично зависят требуемые вычислительные ресурсы, а значит и реализуемость необходимых расчетов за разумное время. В каждом конкретном случае задачу можно упростить, исключив из рассмотрения страны, которые по тем или иным причинам заведомо не станут входить в коалицию. При этом число реальных «игроков» уменьшается, а с ним и количество вариантов, которые необходимо проанализировать. При проведении переговоров России с Евросоюзом определяющее значение имеет качественный анализ рассматриваемой проблемы (проводится отраслевыми министерствами, Министерство иностранных дел выступает в роли координатора). Вместе с тем, возможность реализации качественного анализа определяется количественным анализом, направленным на выявление способности государств ЕС по созданию выгодной/невыгодной для нашей страны коалиции и прогнозированию вероятности принятия того или иного решения. Дальнейшая работа с отдельными странами-членами может позволить добиться хороших результатов переговорного процесса с ЕС-27. Проведение количественного анализа (на базе действующих научно-исследовательских институтов или специально созданных для этой цели вычислительных центров) перед переговорами повысит эффективность взаимодействия России с Евросоюзом. © Екатерина ДЕГТЕРЕВА *1 Материал подготовлен для размещения на веб-сайте www.ruseu.com *2 Дегтерева Е.А. Лоббизм в процессе принятия внешнеэкономических решений ЕС: нормы регулирования, механизмы и модели // Мировая экономика и международные отношения, 2008, № 4. – С. 42-49. *3 Нейман Дж., Моргенштерн О. Теория игр и экономическое поведение. – М.: Наука, 1970. – 707 с. *4 Алескеров Ф. Т., Хабина Э. Л., Шварц Д. А. Бинарные отношения, графы и коллективные решения. – М.: ГУ ВШЭ, 2006. – С. 167-171. *5 Treaty of Nice amending the Treaty on European Union and the Treaties establishing the European Community and certain related acts. March 2001 – www.europa.eu.int/eur-lex/en. *6 Статья 9C Договора о Европейском Союзе, статья 205 Договора о функционировании Европейского c оюза , статья 3 Протокола о переходных положениях Лиссабонского договора, статьи 1, 4 Декларации Лиссабонского договора по применению статьи 9C Договора о Европейском c оюзе, статьи 205 Договора о функционировании Европейского cоюза . *7 Индекс Банцафа является показателем влияния определенной партии (группы, страны и др.) на исход голосования. Он основан на вычислении доли коалиций, в которых партия является ключевой: если b i – число коалиций, в которых партия i является ключевой, то индекс Банцафа β(i) для партии i вычисляется следующим образом: β(i) = bi/∑jbj... – см.: Якуба В.И. Институциональный баланс власти в Совете министров расширенного Евросоюза // Экономический журнал ВШЭ, 2003, №4. – С. 513-523. *8 Янина – название города в Греции. *9 Механизм Янины закреплен в статье 1 Декларации Лиссабонского договора по применению статьи 9C Договора о Европейском союзе, статьи 205 Договора о функционировании Европейского c союза. Инициатором этого компромиссного положения была Польша, выступающая против замены действующей на систему «двойного большинства» (55% государств ЕС, в которых проживает не менее 65% населения ЕС). Вместе с тем, данный механизм интересен и для Германии, получающей возможность легко заблокировать невыгодное ей решение.

Over the course of the unusually long U.S. election season and since taking office, President Barack Obama has stated repeatedly that he intends to pursue a different approach to international relations than his predecessor. That new policies are emerging from this White House is not surprising not only because of the intentions of the new American leader – which are genuine – but also because of the dramatically transformed structural landscape of the international economic and political systems. Although the United States is still very powerful, and arguably remains the most powerful state across any number of issues areas, American preponderance has diminished significantly under the watch of the previous administration. In the military sphere, the tragic war in Iraq and critical difficulties in the Afghanistan campaign are historic factors whose drain on America's resources and on American's will to exercise power should not be overlooked. Oddly, all this has suddenly taken a momentary back seat as a result of the present global financial and economic crises whose material and psychological effects are comparable to a massive tsunami. For the first time since the end of the Cold War, the United States appears to understand that with respect to almost all its strategic priorities, it critically needs the support of other states. It is this circumstance that allows us to speak very tentatively of a new period of multi-polarity in which the Russian Federation will unquestionably be an important actor. Very broadly speaking, this is the global context that provides the backdrop for the upcoming first meeting between the new American president and President Medvedev. Thus, we may legitimately ask what the agenda might look like at the April G20 summit. However, the prism through which America sees policy action is historically inherited. More specifically, although the U.S. is interested in cooperation with Russia and wants to “reset” bilateral relations, this does not mean that it views Russia as an important partner in all issue areas. Because I believe that Washington's present worldview does not encompass meaningful cooperation with Russia to remedy the economic crisis, it is in fact necessary to ask two questions: what might we expect of the agenda at the G20 meeting and also what will be the agenda concerning Russian-American relations in general for Obama's first meeting with Medvedev? Although these two events will happen nearly at the same time and in the same place, they need to be considered separately. The agenda of the G20 will be focused exclusively on the international economic crisis and most likely the U.S. position will not be a radical departure from the past.  My sense is that the goal will be to outline framework principles to address the inadequacies of the international financial system, speak out against protectionism and promote free trade, although hopefully in a more socially embedded way, and start a process to deal with these issues.  In this sense, the G20 summit can be considered something like a neo-Bretton Woods.  Ultimately, the immediate financial problems - healing lending institutions and getting credit back into productive sectors to restart growth, create employment, and generate consumption - will be addressed primarily at the national level. Current international institutions - the G7, IMF, and World Bank to name the most important – will also play a prominent, albeit secondary role. However, it should be recognized that the G7 countries do not necessarily see Russia as being able and/or willing to make a significant contribution in this area, particularly in a way that promotes their interests.  If anything, Russia's granting credits or trying to shape the international financial system is considered mercantilist and threatening.   However, there is room for Russia - which has been bailing out troubled economies and very recently created a credit institution with Kazakhstan for EurAsEc - to make a productive contribution. The Obama administration's policy on Russia has not fully gelled yet. It is still too early, they have been pre-occupied by other issues, and there are likely differences of opinion within Obama's team and the Washington bureaucracies. This has all the contours of what political scientists call a "window of opportunity". A window of opportunity by definition is that which ushers in something different from the past. One area where innovation might occur is cognitive: the creation of new linkages between previously separate issues.  One such linkage might be energy security and financial security. The overlap of energy and finance is not obvious to U.S. policy makers because the United States' posture with respect to international energy markets is somewhat unique. America is a net importer of energy, yet it does not completely feel this burden financially because it has the historical advantage of participating in the international energy trade using its own currency. Moreover, the conventional thinking among most American elites is that Russian energy is dangerous. However, with original thinking, creative diplomacy, and political will, a source of friction might become an area of cooperation. Perhaps I am naively optimistic, but Ukraine might be the first of a number of ambitious candidates for an unexpected turnaround. Ukraine is in very serious trouble financially. It is having difficulty making its hard currency gas payments to Russia, and is hoping to get bailed out by international financial institutions.  Another transit crisis ("gas war") is not inconceivable.  This might be an opportunity to address this issue by restarting the international pipeline consortium process in Ukraine with Russian, European, American, and Ukrainian participation.  Prime Minister Timoschenko appears to be committed to the current "market price" bargain with Gazprom, however her budget resources are very constrained.  Europe and Russia both dread the possibility of another crisis.  The United States stands to gain economically and also re-engage Russia over the thorny Ukraine question in a productive way.  In exchange for immediate credit, donors could acquire a share in the consortium, although Ukraine would have to retain a significant stake as well.  Perhaps this could be the origin of a financial institution in which Russia meaningfully cooperates with other states over the long term.   In the longer term, I think that U.S. and Russian interests overlap with respect to numerous international financial issues. One such issue is better monitoring and control of financial flows. President Medvedev spoke about this a few weeks ago in an interview about the crisis and the United States has been especially committed to this as part of its “war on terror” after September 11. Both countries also have an interest in more tightly and sensibly regulated (in terms of legal instruments but also supervision) investment practices. Another issue is the independence of credit rating agencies. Prime Minister Putin spoke about this recently and U.S. policy makers are also concerned about the breakdown in the barriers that keep raters, businesses, and the financial media from colluding at the expense of investors. Perhaps credit agencies could be international and run on a non-commercial basis. Finally, the whole world it seems has an interest in a more “socially oriented” economic system. President Obama spoke about this when he discussed labor and environmental standards in NAFTA and in the world trade system more broadly during the democratic primaries and general election campaign last year. President Medvedev and Prime Minister Putin have also discussed this problem on numerous occasions. When I was living in Japan during 1996-8, the United States Federal Reserve Bank and the Japanese Central Bank conducted joint foreign exchange operations to prop up the Japanese yen. Would it not be fortuitous for the U.S. and Russia to collaborate in managing their currencies as well? Unfortunately, the Japan example is not apt, because the U.S. and Japan are major trading partners and the U.S. does not want the yen to fall too much since this exacerbates the bilateral trade deficit which is always a serious concern. Russia does not have this kind of economic relationship with the United States. However, it might be possible to create a new international mechanism for dealing with currency crises due to speculative pressures. Perhaps states could create some kind of joint public insurance institution where countries pay a premium to an organization that has a board where states work in concert to help when countries are experiencing pressure on their currency. With enough money, it might be possible to have gradual devaluations and/or punish speculators. This kind of insurance fund which could simultaneously participate in regulating financial practices could become part of a revamped international financial architecture. As far as the agenda for the broader, long term Russian-American relationship which will be broached separately on the sidelines of the G20, this might be an opportunity for Moscow to express the wish to expand the range of issues on which it cooperates with Washington.  After the economic crisis, Obama's immediate international priorities appear to be Afghanistan, Iran, Iraq, and terrorism. Russia will be an indispensable partner for dealing with all of these issues. However, although the United States and Russia definitely need to work together on these specific questions, as well as on other conventional bilateral questions such as arms limitations and non-proliferation, they should strive to work together in ways that do not simply replicate what has already been done in the past. The United States already appears to be sending signals that it would like to link the two questions of anti-ballistic missile defense (ABM) in Europe and nuclear proliferation in Iran. Specifically, the U.S. might be willing to scrap the ABM project in Eastern Europe in exchange for serious Russian support with respect to Iran in the U.N. Security Council and also in its arms trade. This seems like a reasonable quid-pro-quo from the American perspective. However, the two states might be able to go even further: maybe this is an opportunity to bring up again the prospect of a joint ABM venture in Azerbaijan. Regarding Afghanistan, both sides have so far limited themselves to vague declarations about mutual interest and cooperation. The U.S. is concerned about the base closure in Kyrgyzstan and believes that Russia is partly involved. This might be the moment to intensify Russia-NATO cooperation and take them to a more serious level of commitment. Perhaps it is possible for Russia and NATO to share a base in Kyrgyzstan and conduct some joint operations together. However, this is also an opportunity to contemplate work on new issues: increasing mutual trade and investment, reducing volatility in energy markets, environmental problems, alternative energy technology, more advanced conventional energy technology, and general science/high tech cooperation.  It might be possible to break the deadlock and finalize Russia's WTO entry, abrogate the Jackson-Vanik amendment concerning Russia, and promote specific economic projects in Russia, the United States, and abroad. With political will, I think both sides can realize that they have a mutual interest in closer economic cooperation both because of the immediate benefits and the longer term political dividends that close economic relations might bring.   The latest rumors and press leaks suggest that a Putin-Biden commission is in the works. Certainly the U.S. is very interested in direct, high level contacts with Russia. This is not surprising since under former President Bill Clinton there was the Gore-Chernomyrdin commission. It seems that Russia would also have such an interest, and so only the actual formula of participants seems to remain undecided. Any number of combinations would work. The key is that both figures in the dialogue would have to have direct access to high level agenda setting and decision making, and be able to sway domestic interests. If the particular combination of Putin-Biden does not happen, on the U.S. side I think Senator John Kerry would be a great figure. He is extremely intelligent, very experienced, and an influential Democratic Senator: he was a former candidate for President and is currently the chairman of the Senate Foreign Relations Committee. The latter is a key position since it is the Senate that would have to approve a permanent waiver of the Jackson-Vanik amendment for Russia, and in general, the Senate has significant influence over American foreign policy. His/her counterpart might be an equally influential top adviser to President Medvedev. The advantage of such a commission is of course that they might be able to circumvent the traditional bureaucracies which are cumbersome and tend to be less amenable to new ideas. Finally, a note of caution: this brief essay was written from the perspective of someone who wishes to see genuinely cooperative relations between the United States and Russia. At the same time, I acknowledge that on both sides, not everyone shares these goals. A successful breakthrough with Russia, and particularly regarding the key issues of Afghanistan and Iran would be a tremendous accomplishment for the new American administration. Domestic audiences would take note, and this would help both President Obama and influence the conventional wisdom about Russia. Failure would also raise eyebrows quickly, reinforce old stereotypes, and compel the new president to change course. “Windows of opportunity” are not open forever. They generate high hopes and wishful thinking, but should a gust of cold air blow in, they are quickly shut. They are ephemeral and once they are over, old structures tend to reassert themselves. For a Russian audience that experienced the collapse of the Soviet Union, this is probably self-evident. The road ahead is arduous. Any progress will involve serious bargaining and the process promises to be challenging because of the urgency of the problems that we face and the general novelty and difficulty of the situation. It is my sincere wish that on both sides our politicians will find the courage, wisdom, and political skills to come to mutually satisfying arrangements. Boris Barkanov Fulbright Hays Doctoral Dissertation Research Scholar 2008-9 Department of Political Science University of California, Berkeley

Скандал был ожидаем, но разразился даже громче, чем предвидели депутаты Европейского Парламента. Как только на февральском заседании этого законодательного органа в Брюсселе слово было предоставлено президенту Чехии Вацлаву Клаусу, он сразу же пошел в атаку, указав на «дефицит демократии», вызванный огромной дистанцией между простыми гражданами Европы, и теми, «кто находится в этом зале». По словам лидера председательствующей (!) сейчас в ЕС страны, принятие отвергнутой во Франции и Нидерландах единой европейской конституции или разработанного ей на смену Лиссабонского договора лишь усугубило бы эту ситуацию. Выступление самого известного и влиятельного в Старом Свете евроскептика сопровождалось не только возгласами негодования, но и одобрительными аплодисментами. Группа депутатов из разных стран в знак протеста демонстративно покинула заседание. Речь В.Клауса вызвала такую реакцию еще и потому, что буквально накануне нижняя палата чешского парламента ратифицировала, наконец, Лиссабонский договор, и теперь – дело за сенатом, а потом и за подписью президента. Однако оратор так и оставил евродепутатов в неведении, намерен ли он поставить свою подпись под этим столь важным для ЕС документом. Напомним, что и другой известный евроскептик – президент Польши Лех Качиньский – также еще не решил, ратифицирует ли он Лиссабонский документ, заявив, что в этом вопросе последует за чешским коллегой. Более того, В.Клаус в очередной раз подверг ЕС резкой критике, сравнив его с тоталитарной политической системой бывшего Советского Союза. Он воспользовался случаем для публичных нападок с позиций неолиберализма на принимаемые европейскими властями меры для преодоления финансово-экономического кризиса. Президент считает это пагубным стремлением централизовать экономику. Словом, ироничная речь опытного оратора вызвала немало шума в Брюсселе и других европейских столицах. Она войдет в анналы Европарламента как вызов лидера небольшой страны единомыслию подавляющего большинства его коллег из «двадцати семи». Александр СОКОЛОВ

В прошлой жизни он числился бизнесменом. Был владельцем солидного пакета акций в фирме, что специализировалась на информационных технологиях. В один прекрасный день круто развернул свою житейскую ладью и направил ее по другому руслу. Стал профессиональным дегустатором. В этом качестве его признала авторитетная компания, производящая автопокрышки, – «Мишлен», которая попутно издает автомобильные путеводители и справочники по престижным ресторациям. Ныне британец Энди Хейлер, 46-летний гурман по призванию и дегустатор по профессии, занимается тем, что принимает пищу в тех заведениях элитного общепита, которые пытаются попасть в заветный список «трехзвездочных ресторанов», по классификации «Мишлен». Таковых в мире значится всего 68. Ежегодно еще несколько дерзких рестораторов претендуют на обретение этого статуса. И если Энди Хейлер сочтет, что и кухня, и сервис, и интерьер соответствуют люксовому уровню, то это гарантирует солидную клиентуру, а значит и стабильные доходы. Но попасть в заветный список не так-то просто. Этот круглолицый лысый бонвиван – привереда. О чем свидетельствует его критическое суждение о самом роскошном в мире, по мнению многих знатоков, ресторане – испанском elBulli. Да, согласен Энди, там все «изобретательно», к тому же использован «отличный маркетинговый ход». Только все очень технологично, а на выходе – «еда в стиле Гарри Поттера». Еще более строг мистер Хейлер, родом из лондонского района Чизуик, к своим соотечественникам. Ни один из трех английских ресторанов, уже получивших заветные три звездочки (а речь идет о The  Fat  Duck и Waterside  Inn, а также Gordon  Ramsay), того не заслуживают. Нечему удивляться, поясняет Хейлер, у нас, у англичан, просто отсутствует «ресторанная культура», в отличие, например, от Франции, где к тому же наличествуют такие ингредиенты для приготовления пищи, о которых на Британских островах только читали или слыхали. А кто же тогда на вершине гастрономического Олимпа? По разумению Хейлера, к высшей лиге можно отнести Pic во французском Валансе, Schloss  Berg в Германии и ресторацию имени Людовика XV в княжестве Монако. Энди принимает трапезу из 20 блюд за один присест и знает, о чем говорит. Он столуется в лучших заведениях по шесть раз в неделю – и вот так уже на протяжении последних 20 лет. А затем выкладывает свое авторитетное мнение в Интернете. Словом, живет себе припИваючи и приЕдаючи. Владимир МИХЕЕВ

Елене всего-навсего 28 лет. У нее чуть припухшие, словно от пчелиного укуса, губы. Она носит русалочьи волосы до талии. Одевается в наряды от лучших кутюрье. Весело проводит время в ночных барах, нередко встречая там рассвет. Ее фотографии, сделанные охотящимися за ней папарацци, украшают глянцевые журналы. Что особенного в этой эффектной румыночке? Ничего, если не считать того факта ее биографии, что Елена – младшая дочь президента Румынии Траяна Басеску. Да еще недавно прорезавшихся амбиций пойти по папиным стопам и заняться политикой. Елена Басеску объявила, что намерена посостязаться за мандат депутата Европейского Парламента. Корреспондент информагентства Ассошиэйтед Пресс не сумел получить комментарий от самой папиной дочки. Зато собрал мнения ее соотечественников, которые по-разному восприняли новость, попавшую пока только в раздел «светской хроники». Ее конкурентка, известная интеллектуалка Алина Пиппиди, возмущена и грозится отозвать свою кандидатуру на это место в Европарламенте, если придется оспаривать право представлять Румынию с президентской дщерью. А вот Траян Унгерану, бывший корреспондент румынской редакции Би-Би-Си, оказался более милостивым: он воздает должное Елене не за то, что она собой представляет, а за то, кем она не стала. Елена Басеску, по словам журналиста, не стала протеже ни одного из местных олигархов, к тому же она не запуталась в коррупционных схемах. Правда, нет никакой уверенности в том, что она самостоятельна в принятии решений. В конце прошлого года она бросила своего ухажера, который был сыном одного из ее папиных политических противников. Румынской версии соперничества Монтекки и Капулетти не случилось. Как поведала Елена, «я должна была прислушаться к своему папе. Он всегда прав». Сам же папа Траян не стал публично ни поддерживать, ни отговаривать дочь влезать в политическую тусовку. Впрочем, местные аналитики видят за этим удачный пиаровский ход, позволяющий набрать очки Демократической либеральной партии, которую возглавлял Траян Басеску. Как только эта акция даст определенный положительный эффект, Елена откажется от затеи. Тем более что пресса, в целом, расценила ее шансы как невысокие – у нее нет никакого опыта, к тому же, произнося слова, она запинается. Василе Матеи, профессор истории из одного провинциального городка, считает так: «Ее выдвинули те, кто хотел бы подлизаться к Басеску». Профессор настроен решительно против президентской дочки Елены и убежден: «Интересы Румынии не может представлять кукла Барби». Владимир МИХЕЕВ

Целясь в Обаму Когда премьер-министр Чехии Мирек Тополанек выступал 25 марта в Страсбурге перед депутатами Европейского Парламента, он уже пребывал в статусе «хромой утки». Накануне вечером в чешском парламенте 101 депутат из 200 проголосовал за отставку его коалиционного правительства. Оказавшись верхом на подрубленном суку, пан Тополанек произнес в тот день настолько зажигательную речь перед законодателями 27 стран, что диву дались и его однопартийцы, и оппозиция, да и почти все должностные лица во властных структурах ЕС. Кульминацией стала критика антикризисной программы президента США Барака Обамы, которую Мирек Тополанек назвал «дорогой, ведущей в ад», поскольку она, мол, подрывает «стабильность глобального финансового рынка». Чешский премьер, без 5 минут отставной, но все еще председательствующий в Евросоюзе в первые полгода 2009-го, гневно посетовал, что вливание в экономику США астрономической суммы в 787 миллиардов долларов приведет к поощрению политики протекционизма в торговле. Таким образом, Тополанек подхватил тезис германской бундесканцлерин Ангелы Меркель, предупреждавшей, что дополнительные финансовые инъекции, к чему администрация США призывает Еврокомиссию и страны сообщества, вызовут рост внутренней задолженности и неконтролируемую инфляцию. С Меркель солидарен премьер-министр Люксембурга Жан-Клод Юнкер, заявивший в эти же дни в интервью французскому радио, что единоевропейцы не поддадутся на увещевания Обамы еще пуще накачивать экономику государственными деньгами. То обстоятельство, что в этом году дефицит бюджета в США достигнет 10% ВВП, а то и более, пугает Европу. При всем при том никто из политиков-тяжеловесов в странах Союза еще ни разу не позволял себе так прямолинейно, без дипломатических увертливых эвфемизмов, обвинять американцев, родоначальников нынешнего глобального кризиса. Первым это сделал Мирек Тополанек, имеющий формально право говорить от имени всего Евросоюза, когда произнес свой приговор – «Соединенные Штаты пошли неверным путем». Зачем Тополанек совершил сей ковбойский наскок? Версий несколько. Мне представляется самой убедительной та, что озвучила Катинка Барыш из лондонского Центра европейских реформ. Мотивы политика, чье правительство «прокатили» в парламенте через вотум недоверия, по ее разумению, должны быть понятны: показать всем, что он еще не «живой труп» и что он остается весомой фигурой, с которой нужно и придется считаться. Однако, замечает эксперт, увидеть Мирека Тополанека «с дымящимися стволами» ­– зрелище довольно чудное. Все дело в выбранной им мишени. Ведомое М.Тополанеком коалиционное правительство было выбито из седла по причине фактического отказа США воспользоваться территорией Чехии в своих военно-стратегических целях и разместить там, в самом центре Старого континента, но в географической близости от России, свой радар. Эта РЛС была задумана как составная часть системы противоракетной обороны (ПРО), способной защитить США и ее союзников от гипотетических баллистических ракет Ирана и Северной Кореи. После смены караула в Белом доме выяснилось, что новая команда, по непонятным пока причинам, охладела к идее. Предлог для замораживания проекта – ничем не подкреплена боевая эффективность системы ПРО в ее нынешнем виде. Тем самым расчет М.Тополанека привязать себя к внешнеполитическим и военно-стратегическим планам США на европейском направлении, обеспечив этим Чехии привилегированное положение в НАТО и особое расположение Вашингтона, не оправдался. Оппозиция в лице социал-демократов, выступавших против этой затеи, усилила нападки на правящую коалицию, которая не обладала большинством мандатов и держалась на плаву лишь путем переманивания одного-двух депутатов из стана своих противников. В этот раз перебежчиков не оказалось, и М.Тополанек пал. Расклад внутриполитических сил теперь таков, что более весомым становится голос президента Чехии Вацлава Клауса, этого известного упрямого евроскептика. Считается, что не без его усилий Чехия стала второй страной, наравне с Ирландией, которая не ратифицировала Лиссабонский договор, и тем самым поставила под вопрос самое масштабное переформатирование Евросоюза. Итак, для ЕС наступил очередной момент истины. Как выразился один из членов Еврокомиссии, «чешское председательство ввергло Европу в хаос». «Во время кризиса Европа нуждается в сильном лидерстве, – постулировал глава ведущей фракции Европейской народной партии Жозеф Доль. – Правительство, председательствующее в ЕС, но не облеченное доверием, не может быть лидером». А сразу после демарша Тополанека стали поговаривать, что во избежание непредсказуемых зигзагов имеет смысл лишить Чехию поста председателя в ЕС и, вопреки принципу ротации, передать это право Франции или Швеции. Напрашивается вывод из чешского конфуза. Чехия была вынуждена сменить своего премьера и правительство вслед за Латвией и Венгрией, что заставило страны-старожилы, начинавшие проект «Единая Европа», в очередной раз молча огорчиться по поводу нестабильности в центральных и восточных землях сообщества. Волатильность фондовых рынков дополнилась шаткостью внутриполитических структур у новобранцев Евросоюза, что отдаляет задачу выравнивания не только социально-экономических уровней развития, но и дотягивания политической культуры до этапа зрелости. А в итоге раскольнический по своему подтексту приговор Дональда Рамсфелда о существовании «старой» и «новой» Европы получил лишнее, во всех смыслах, подтверждение. Владимир МИХЕЕВ

Ответ на вопрос, вынесенный в заголовок, дам сразу: никто не знает, хорошо это или плохо, а если кто-то делает вид, что знает, то, скорее всего, это самоуверенный фанфарон или наглый врун. Почему? Наиболее очевидная причина лежит на поверхности. Никому в мире еще точно не ясно, какова глубина глобального кризиса и какими именно будут его последствия. На нынешнем этапе можно только фиксировать некие явления и пытаться делать из них выводы. Это в полной мере относится к единой европейской валюте – евро, которая до сих пор амортизировала в странах-членах часть отрицательных последствий происходящих в мировой экономике процессов. Не будем увлекаться пафосными фразами, обратимся к скучным реалиям. О возможности дефолта отдельных стран внутри зоны евро или в ЕС в целом говорят вслух, хотя на официальном уровне такая перспектива категорически отвергается. Но финансовые деривативы, страхующие против риска невозвращения долгов государствами, подорожали, например, применительно к Австрии, Бельгии, Ирландии, Испании, Италии, Португалии. Многие эксперты считают наиболее проблемной страной в зоне евро Грецию, где, по некоторым оценкам, в прошлые годы делалось недостаточно для сокращения дефицита госбюджета. Многие потенциальные проблемы связаны не с финансовым положением самих конкретных стран, а с последствиями политики их банков. Типичный пример – Австрия, банковская система которой сейчас подставлена под возрастающие риски в Восточной Европе, в том числе в странах, которые входят в ЕС. На протяжении длительного периода австрийские банки активно расширяли свое присутствие на финансовых рынках ряда этих стран и зарабатывали на этом год за годом отличные деньги, в частности, за счет кредитования частных лиц. Но кредиторы заимствовали деньги, сумма фиксировалась не в национальных валютах, а в евро или, реже, в швейцарских франках. Теперь, когда национальные валюты этих стран стали стремительно обесцениваться со всеми социально-экономическим последствиями для населения, должники оказались не в состоянии обслуживать взятые кредиты. Подсчитано: если треть этих кредитов не будет возвращена, то потери для Австрии составят 8-9% ее ВВП! Вот один аспект проблемы. Другой тип проблемы мы видим в Ирландии, где уже местное население набрало кредитов и теперь не может их выплачивать. Это вынуждает государство национализировать банки или оказывать им прямую финансовую помощь (см. в нынешнем номере «Падение Кельтского тигра»). Для всех стран, спасающих свои банки, есть общий риск. Эти операции проходят за счет налогоплательщика, деньги берутся из бюджетов. Это увеличивает дефициты, ослабляет финансовую дисциплину и ведет к множеству отрицательных последствий. Первый серьезный финансовый кризис показал самое слабое место в механизме единой европейской валюты: отсутствие единой налоговой и бюджетной политики, если говорить по минимуму. Это – не новость, но необходимость в ней становится очевидна многим, правда, преодоление этой преграды лежит уже не в финансово-экономической, а в политической области. Готовы ли страны еврозоны отказаться от еще одного существеннейшего элемента национального суверенитета? Нежелание идти на эти шаги не снимает с повестки дня необходимость выравнивания всех условий, в которых на национальном уровне работает единая валюта… Некоторые эксперты вновь вспомнили прежние призывы дополнить создание зоны евро зоной единой экономической политики. Даже во Франции, где традиционно ревниво следят за соблюдением пропорции между наднациональностью и национальностью в соотношении сил внутри институтов власти ЕС, многие начали говорить о «необходимости экономического правительства в зоне евро» (Сильвен Бруайе из банка «Натиксис»), и сожалеют о планах «создания поста европейского министра иностранных дел, который совершенно не нужен, вместо европейского министра экономики» (Пьер Пата из Центра перспективных исследований и международной информации). Следует ли ожидать, что в процессе преодоления нынешнего глобального кризиса единая европейская валюта будет дополнена хотя бы элементами единой налоговой, бюджетной, промышленной политики? Патриарх европейского строительства, пожалуй, последний выдающийся председатель Европейской Комиссии француз Жак Делор напомнил, что, с одной стороны, происходит «эрозия ренты американского господства», а, с другой стороны, «исторически ЕС всегда двигался вперед в периоды кризисов». А глава Всемирного банка американец Роберт Зеллик видит в происходящих событиях другое: «Есть расхождение между риторикой некоторых (европейских. – Прим. авт.) лидеров, призывающих к глобальной реакции на те или иные вещи, и их собственной политикой». Он опасается, в частности, что западноевропейские члены ЕС, отказываясь помогать восточноевропейским партнерам и решающие в первую очередь проблемы собственных экономик, возводят новую стену между ними, ведут дело к новому расколу Европы. «Проект европейского строительства давно перестал вызывать энтузиазм, но без нахождения общих решений избиратели обратятся к поиску решений на национальном уровне, в каждой из 27 стран, и навяжут их, включая протекционизм», – предупреждает один из лучших французских аналитиков и журналистов Бернар Гетта. Но можно пойти и дальше и увидеть намечающийся раскол внутри западноевропейского блока участников ЕС, внутри еврозоны, где намечается растущее отставание Греции, Испании, Ирландии и некоторых других. Как ни покажется странным, самая, на мой взгляд, глубокая газета из всех издающихся в США газет – «Крисчен сайенс монитор» – делает из этого совсем неамериканский вывод: «Рецессия обостряет грани расколов внутри Европы, но суровость этой рецессии может эти расколы ликвидировать». Андрей СЕМИРЕНКО

В том, что правящей партии приходится в канун выборов собирать богатый урожай критических замечаний в свой адрес, нет ничего удивительного. И германский Христианско-демократический союз не стал здесь исключением. Тем более что в нынешних условиях тяжелейший финансово-экономический кризис сильно облегчает задачу атакующих. Но в этот раз партии Ангелы Меркель выборы, скорее всего, дадутся особенно тяжело. Почему? Для начала потому, что тем, вокруг которых можно было бы эффективно сформировать предвыборную кампанию, вроде бы в достатке, а настоящей Темы, которая могла бы зажечь избирателей и привлечь их на сторону ХДС пока, увы, не просматривается. Образование? Внутренняя безопасность? Борьба с бюджетным дефицитом? Антикризисные мероприятия? Все это здорово, но, как говорится, не вставляет. Тем более что во всех этих областях похвастаться ведущей партии правящей коалиции нечем – ни сейчас, ни впредь. Зато у немцев возможностей предъявить ХДС разнообразные претензии – хоть отбавляй! А выборы этой осенью в Германии, да, наверное, и в других европейских странах тоже, сможет выиграть именно та партия, которая сумеет доказать, что она особенно достоверно и эффективно представляет интересы «рабочих и служащих», то бишь – наемных работников, по чьим спинам дубина кризиса прошлась особенно мощно. Не надо думать, что тертые калачи из верхушки христианских демократов этого императива не ощущают. Вот, к примеру, эксперт по внутренней политике Райнхард Гриндель без особых затей так и заявил: «Между прочим, ХДС – партия рабочих. В Социал-демократической партии состоят учителя, политологи, да госслужащие, которые от кризиса ничего не проиграют. А нашим избирателям есть что терять, и они заинтересованы в тех, кто компетентен в экономике». Эту яркую речь он сказал не перед кем-нибудь, а перед 18 тысячами рабочих завода «Фольксваген». Те, как утверждает пресса, сопроводили слова оратора аплодисментами. Может и не бурными и продолжительными, но факт народного одобрения остается фактом. Конечно, у избирателя – короткая память, на этом строятся все предвыборные технологии. Но чтобы так открыто отказаться от верности демохристианским партийным массам, основой которых, как всегда было принято считать, по сей день остаются «сельские мужчины за 60»? Это сильно смахивает на открытое стремление сыграть на социал-демократическом поле. Задача, заметим, отнюдь не из простых. Более того, как съязвила одна из германских газет, это будет не легче, чем СДПГ привлечь в ряды своих избирателей банкиров или жадюг-менеджеров. И все же попытаться можно. Ведь если в 90-х годах прошлого века разница в численности рабочих в социал-демократической и христианско-демократической партии была в 20% в пользу первой – 40 против 20, то сейчас эти цифры значительно ближе друг к другу. А, по мнению некоторых социологов, и вовсе почти выровнялись. То есть на федеральном уровне численность рабочих в обеих партиях равна примерно 30%. Таковы данные опроса, проведенные фондом Конрада Аденауэра. Правда, надо учесть, что среди членов ХДС есть в основном только те, кто не состоит в каком-либо профсоюзе: его члены традиционно отдают свои симпатии СДПГ. Так на что же тогда надеются христианские демократы? Чем они хотят привлечь симпатии людей, которые каждый день ранним утром исправно отправляются на работу, чтобы в конце месяца обнаружить, что после уплаты налогов, страховок, квартплаты и прочих неизбежных расходов у них в кошельке останется не намного больше, чем у ушлого получателя социальной помощи? Одной изящной риторикой здесь не обойдешься: нужны весомые доказательства того, что интересы таких людей ХДС понимает и готова всерьез отстаивать. Для этого партии волей неволей придется совершать непростой маневр по превращению из преимущественно правой в центристскую. А поскольку социал-демократы еще при Герхарде Шредере сильно поправели, жесткое столкновение интересов становится неизбежным. Одной гордости, вызванной тем, что христианские демократы стали сейчас самой массовой партией Германии (в ее рядах насчитывается на 9 тысяч человек больше), будет явно недостаточно. Равно как и утешительных уверений в том, что за ХДС голосует больше рабочих, чем состоит в ее рядах. Что эта партия сумеет им предложить такого, чего они не найдут у других политических сил? Пока это абсолютно неясно. Зато уже можно не сомневаться в том, что социал-демократы повели на пока-еще-партнеров по правящей коалиции фронтальную атаку. И начали ее без всяких затей – с фрау канцлерин. Ударили из двух орудий главного калибра. Причем и председатель СДПГ Франц Мюнтеферинг*1, и кандидат в канцлеры от этой партии (и пока еще вице-канцлер и министр иностранных дел) Франк-Вальтер Штайнмайер*2 объявили Ангелу Меркель «недостойной доверия». Причем непосредственно перед тем, как ей предстояло выступить с правительственным заявлением о борьбе с финансовым кризисом. Нельзя не признать, что формальный повод для объявления войны у социал-демократов был, да еще какой! Министр финансов социал-демократ Пер Штайнбрюк*3 подготовил закон о борьбе с налоговыми оазисами и бегством от уплаты налогов, а ХДС заблокировала его принятие. Такая же судьба постигла и новые правила обслуживания безработных в центрах занятости или, как их называют в Германии на заокеанский манер, джобцентрах. Этот документ готовил министр труда – опять-таки социал-демократ! – Олаф Шольц*4 и несколько глав земельных правительств. Франца Мюнтеферинга особенно возмутило то, что президиум ХДС выступил за это решение, а Ангела Меркель позднее голосовала против него, правда, в большой компании членов фракции ХДС в бундестаге. «Фрау канцлерин умудрилась проголосовать против себя самой», – возмущался он. Однако всеми этими нападками дело не ограничилось. Еще один удар ХДС пришлось получить от преданных баварских соратников из Христианского социального союза. Эта партия сейчас явно переживает не лучшие времена (см. №10(26), 2008) и ее депутатам, уютно устроившимся в Европейском Парламенте, может грозить опасность лишиться своего места. Ведь на июньских выборах европарламентариев земельный список Христианского социального союза может не набрать 5% всех голосов, поданных в Германии. И тогда – прощай Страсбург! Вот почему для ХСС сейчас жизненно важно привлечь как можно больше баварцев на выборы в Европейский Парламент. А для этого избирателю надо потрафить. Как? Ну, например, заведя – в который уже раз! – разговор о том, не слишком ли много власти делегируют национальные правительства наднациональному Брюсселю. Что и было сделано. Стоит напомнить, что во второй палате Конституционного суда ФРГ лежит жалоба, которая просит проверить Лиссабонский договор на соответствие германскому основному закону. Сделать это необходимо до начала лета. То есть всю европарламентскую предвыборную кампанию предстоит вести, как выразился один из членов президиума ХДС, «под дамокловым мечом». Дескать, мы пока еще не знаем, согласуется ли все это с нашей конституцией, но вы уж доверьтесь нам и нашим кандидатам. Согласитесь, выглядит не очень убедительно. Но еще более сильным ударом со стороны «сестринской партии», как называют друг друга ХДС и ХСС, стал документ, написанный депутатом бундестага от Христианского социального союза Томасом Зильберхорном. По одному его названию можно судить о содержании – «За Европу, близкую к гражданам: программа из 10 пунктов». Основное требование, содержащееся в этом документе – проведение референдумов, как добровольных, так и обязательных. Нет никаких сомнений, что это весьма осложнит и затянет принятие интеграционных решений, а многие из них сделает просто нереализуемыми. Поддержку у многих избирателей такой курс найдет, можно не сомневаться. Но он же и «превратит Европу в поле боя», как заметил один из германских европарламентариев. В общем, налицо курс мюнхенских политиков на дистанцирование от берлинских коллег. С этого направления ХДС пытается сбить своего всегдашнего партера уже не один месяц. Пока ничего не выходит. Если перебрать в памяти события послевоенной германской истории, то сразу вспомнится, что ХСС использует эту тактику далеко не в первый раз. Во времена правления, чтобы не сказать царствования, в Мюнхене харизматичного Франца-Йозефа Штрауса, независимость баварской «сестры» подчеркивалась постоянно. А в случае серьезных стычек Штраус грозил Бонну, в котором тогда находилась столица ФРГ, что он нарушит конвенцию, согласно которой ХДС не суется в Баварию, а ХСС – во всю остальную Германию. Но по большому счету от этих раздоров не выигрывал никто, кроме политических соперников обеих партий – социал-демократов. Тем более что позиции ХДС и ХСС в отношении к единой Европе и полномочиям Брюсселя кардинально не различаются. Вот вам набор тезисов: продолжение расширения ЕС истощает финансовые и моральные силы ЕС, ставит под угрозу политическую интеграцию Союза; принимать Турцию в ЕС сейчас не стоит; надо бороться против централизма и брюссельской бюрократии; Европейский Союз особенно сильно страдает от дефицита демократии. Как вы полагаете, кто разделяет подобные взгляды? Какой-нибудь местный баварский депутат, критически настроенный против «этих, там в Брюсселе»? А вот и нет. Все вышесказанное полностью поддержат и лидеры ХДС. Они не хотят соглашаться только с тем, что по всем этим поводам надо устраивать дорогостоящие референдумы. Почему? «Потому, что мы понимаем: национальное государство сейчас не в состоянии в одиночку решить такие проблемы, как финансовый кризис, глобализация, изменение климата, обеспечение бесперебойного энергоснабжения и внешней безопасности», – считает депутат Европейского Парламента Эльмар Брок. Разумеется, раздаются и примирительные речи, видные представители ХДС и ХСС предлагают прекратить публичные споры. В подтексте подобных высказываний легко читается очевидная мысль: хватит с нас неизбежных препирательств с социал-демократами, уж друг с другом-то можно было бы не собачиться. Пока трудно сказать, какая из тенденций возобладает. Но в том, что от единства в команде всерьез будет зависеть результат выборов, сомневаться не приходится. Андрей ГОРЮХИН *1 Франц Мюнтеферинг Родился 16 января 1940 года в Арнсберге (земля Северный Рейн-Вестфалия). До 1975 года работал в металлообрабатывающей промышленности. В СДПГ состоит с 1966 года. В 1975 году впервые избран депутатом бундестага. С 1998 по 1999 год был федеральным министром транспорта, строительства и жилищного хозяйства, с 2002 по 2005 председателем фракции СДПГ в бундестаге. С 2005 по 2007 занимал пост вице-канцлера и федерального министра по труду и социальным вопросам в кабинете Ангелы Меркель. В 2008 году после перерыва по семейным обстоятельствам вернулся к активной политической жизни и в октябре принял у Курта Бека бразды правления в СДПГ. В партии Франц Мюнтеферинг имеет репутацию противника инвестиционных компаний и хедж-фондов, причем с их острой критикой он начал выступать еще в 2005 году, когда это было принято в основном в среде противников глобализации. Большой резонанс в германских СМИ в 2006 году имело его высказывание, в котором он процитировал Августа Бебеля: «Кто не работает, пусть не ест!» *2 Франк-Вальтер Штайнмайер Родился в 5 января 1956 года в Детмольде (Северный Рейн – Вестфалия). Изучал право и политические науки в Гиссенском университете имени Юстуса Либиха. В студенческие годы входил в редколлегию журнала «Демократия и право», печатавшемся в издательстве Паля-Рюгенштайна, которое, как считалось в ФРГ, получало финансовую помощь из ГДР. Оно находилось под наблюдением Федерального ведомства по охране конституции – политической полиции ФРГ. Много лет – до 1991 года – преподавал на кафедре публичного права и политических наук Гиссенского университета. Затем поступил на работу в государственную канцелярию земли Нижняя Саксония, главой правительства в которой тогда был Герхард Шредер. С 1993 года возглавлял его личный секретариат. После избрания Герхарда Шредера канцлером ФРГ, Франк-Вальтер Штайнмайер в 1998 году занял пост статс-секретаря в ведомстве федерального канцлера и уполномоченного по взаимодействию с разведывательными службами. После отставки главы этого ведомства Бодо Хомбаха в июне 1999 года полномочия руководителя перешли к Ф.-В.Штайнмайеру. Помимо этого он принимал активное участие в разработке ряда стратегических документов СДПГ. На протяжении всего времени работы Г.Шредера на посту главы правительства ФРГ, Ф.-В.Штайнмайер принадлежал к числу его наиболее доверенных сотрудников, входивших в так называемый «кружок Штайнмайера». Туда относили руководительницу бюро Шредера Сигрид Крампитц, министра экономики Вольфганга Клемента, официального представителя правительства ФРГ Белу Анда, советника по взаимодействию со СМИ Райнхарда Хессе, главу планового подразделения Хенри Кордеса и еще ряд лиц. Ф.-В.Штайнмайер считается прагматиком, умеющим добиваться поставленных целей. С 2005 года занимает пост главы министерства иностранных дел ФРГ. С 2007 года является одним из трех заместителей федерального председателя СДПГ. В октябре 2008 года выдвинут в кандидаты от СДПГ на парламентских выборах 2009 года. *3 Пер Штайнбрюк Родился 10 января 1947 года в Гамбурге. Изучал экономику и социологию в Кильском университете. По окончании обучения работал в министерстве строительства, затем в министерстве транспорта, а с 1977 года – в министерстве науки и технологий. С 1978 по 1981 год работал в ведомстве федерального канцлера и в постоянном представительстве ФРГ в ГДР. С 1986 по 1990 год занимал пост руководителя бюро главы правительства земли Северный Рейн-Вестфалия Йоханнеса Рау, пользовавшегося в СДПГ огромным авторитетом. В 2005 году избран на пост заместителя федерального председателя СДПГ и в то же время занял пост министра финансов ФРГ в кабинете Ангелы Меркель. В том же 2005 году, будучи главой земельного правительства и основным кандидатом СДПГ на земельных выборах в Северном Рейне – Вестфалии, показал самый плохой результат с 1954 года – 37,1 процента. В 2007 году был подвергнут резкой критике после попытки введения действующего на протяжении всей жизни налогового идентификационного номера для каждого жителя ФРГ. *4 Олаф Шольц Родился 14 июня 1958 года в Оснабрюке (земля Нижняя Саксония). Изучал право и с 1985 года работал адвокатом в Гамбурге. Специализировался в области трудового права. С 1990 по 1998 год работал в Обществе защиты прав потребителей. В СДПГ состоит с 1975 года, начав контакты с партией с ее молодежной организации, в которой занимал пост заместителя председателя. Четыре года – с 2000 по 2004 – возглавлял организацию СДПГ в Гамбурге, входил в состав федерального правления и с 2002 о 2004 годы занимал пост генерального секретаря партии. Поскольку он принадлежал к своего рода «партии шредерианцев», то после ухода Г.Шредера с поста председателя партии, О.Шольц последовал его примеру. В годы работы в бундестаге входил в состав парламентской комиссии, контролировавшей работу германских секретных служб.

Статья подготовлена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ) – проект №09-03-00513а Поначалу российская инициатива, касающаяся разработки и заключения нового договора о европейской безопасности, во многих столицах вызвала недоумение. Мол, зачем: Соединенные Штаты, НАТО и Европейский Союз нынешнее состояние дел с обеспечением международной безопасности вполне устраивает. Сейчас этот этап в её осмыслении уже пройден. За серьезное, доброжелательное обсуждение российских предложений высказываются основные международные игроки. Тем не менее, глубокое непонимание или недопонимание их мотивировки и содержания сохраняются. Состоявшийся в 20-х числах марта Брюссельский форум – ежегодная встреча высокопоставленных американских и европейских политиков (с участием в этом году Министра иностранных дел России В.В.Лаврова, Высокого представителя ЕС по общей внешней политике и политике безопасности Х.Соланы и др.) показала это со всей определённостью. Политический класс США и стран Европейского Союза по-прежнему предпочитает исходить из того, что сложившаяся архитектура безопасности в евро-атлантическом регионе и в Евразии не устраивает только Россию. Дескать, Москва добивается признания её международного веса и влияния и печется исключительно о несколько большем, или просто большем, учете её интересов при проведении другими основными международными игроками своей внешней политики и осуществлении ими военного строительства. Таким образом, оценка состояния дел с обеспечением международной безопасности в качестве недопустимого и неудовлетворительного продолжает рассматриваться как чисто субъективная. Обсуждение же предложений по реформе международной архитектуры безопасности выдается за уступку Москве или готовность прислушиваться к ее мнению в большей степени. Это совершенно не так. Потребности в углублении международной безопасности носят объективный характер. Принципиально более прочная и надежная безопасность нужна абсолютно всем. В ней объективно заинтересованы все основные международные игроки. Пора перестать обманывать себя и других. Важно дать себе отчет в этом и перейти к реальной практической работе по осмыслению и/или переосмыслению того, какая безопасность нужна всем в евро-атлантическом и евразийском регионе, и как её добиться в среднесрочной и более отдалённой перспективе. Объективный характер потребностей в укреплении международной безопасности Чрезвычайно благоприятная ситуация, сложившаяся в мире почти двадцать лет назад после крушения берлинской стены и появления на карте мира целой плеяды новых государств, идущих по пути демократического развития, была использована плохо и контрпродуктивно. Тогда появилась уникальная возможность выйти на формирование гармоничной системы международных отношений, заняться строительством такой международной архитектуры партнерства и сотрудничества, которая могла бы гарантировать безопасность для всех. Вместо этого отдельные государства, группы государств, блоки использовали её только и исключительно для укрепления своей собственной безопасности. Это было сделано без учета интересов других. Фактически за счет их безопасности. Ставка тех, кто якобы выиграл от нового баланса безопасности в мире, была сделана на односторонние действия. Это могло вызвать ответную реакцию двоякого типа: либо вынужденное согласие других государств с не устраивающим их положением при одновременном усилении внутренней неудовлетворенности и до времени сдерживаемого протеста, либо осуществление ответных односторонних мер. Соответственно, односторонние меры по углублению своей собственной безопасности без учета безопасности других породили комбинацию этих реакций. В результате мир получил ползучее распространение оружия массового поражения, букет межгосударственных и межэтнических конфликтов, паралич мирного процесса или процесса примирения в разных уголках планеты, потенциальную дестабилизацию самых разных политических режимов, «падающие» государства, накопление предпосылок для качественно новой гонки вооружений, полную неспособность справиться с международным терроризмом и другими новыми вызовами. Безопасность не может основываться на односторонних действиях. Односторонние меры вызывают ответные односторонние меры. Как следствие этого, усилия по укреплению международной безопасности превращаются в свою противоположность. Вместо укрепления безопасности мир получает тут и там вакуум безопасности, которым пытаются воспользоваться безответственные, авантюристические режимы, радикально настроенные политики, популисты всех мастей и негосударственные игроки нового поколения, стремительно усиливающие свое деструктивное влияние на региональные и глобальные процессы. Свидетельств того, что мир находится у опасной черты, огромное множество. Не выстраивая их по значимости в какой-либо иерархии, достаточно напомнить об опасной нестабильности в нелегитимно ядерном государстве, которым является Пакистан, и целом ряде пороговых государств, рвущихся к обладанию ядерным оружием или задумывающихся о такой перспективе. Следует также указать на войны в Ираке, Афганистане, Дарфуре и др.; вызов, бросаемый человечеству международным терроризмом; противостояние на Ближнем Востоке, которому не видится конца; авантюристическую попытку Тбилиси силой установить контроль над Южной Осетией и Абхазией. Перечень без труда может быть продолжен. Чрезвычайно опасных событий, явлений и процессов на планете, порождаемых, в том числе или главным образом отсутствием подлинной системы международной безопасности, чудовищно, недопустимо много. Оценка содержательных аспектов ситуации, сложившейся с международной безопасностью, может быть очень разной. Вполне естественно, что отдельные страны, политики, эксперты будут расходиться в нюансах. Однако общий вывод однозначен. Он не вызывает сомнений. Потребность в укреплении международной безопасности носит не субъективный, а сугубо объективный характер. Она порождена сложившимся на планете вакуумом безопасности, который особенно ощутимо себя дает знать в евро-атлантическом и евразийском пространстве. Но, если потребности в укреплении безопасности являются объективными, то и ответ на них должен быть ясным, конкретным и системным. Гарантией его эффективности должна стать координация действий в области безопасности и военно-политического строительства, осуществляемого всеми заинтересованными сторонами, и отказ от односторонних действий, подкрепленные необходимыми гарантиями, механизмами и процедурами. В этом видится смысл и содержание предложенного российской стороной договора об укреплении международной безопасности. Основные направления укрепления международной безопасности Институционально международные структуры, организации и  объединения, в компетенцию которых входит обеспечение международной безопасности, с возложенными на них обязанностями не справляются. Если бы это было не так, вакуум безопасности бы не возник. До описанного выше развития событий дело бы не дошло. Значит, все эти структуры, организации и объединения нуждаются в реформе. Необходима большая, кропотливая работа по приведению их деятельности и reson d ' etre (смысла существования) в соответствие с потребностями XXI века в укреплении международной безопасности. Но в институциональном плане этого, в любом случае, будет недостаточно. Нынешние структуры, организации и объединения носят недостаточно инклюзивный характер. Ограничиться их совершенствованием и налаживанием между ними лучшей координации было бы ошибкой. Нужны новые институты. Их создание необходимо для системного ответа на вызовы безопасности и для заполнения вакуума безопасности. Их предназначение могло бы также состоять в предотвращении и купировании односторонних действий, противоречащих будущему международному консенсусу в области обеспечения международной безопасности. Следующий шаг. Если мы идентифицируем односторонние действия в качестве главной угрозы международной безопасности, то чисто логически должны прийти к выводу о том, что для ее обеспечения необходима стройная система мер и процедур, которая эту угрозу бы снимала. Речь следует вести именно о системе мер, поскольку односторонние меры предпринимаются государствами, группами государств и блоками в очень разных плоскостях. Это могут быть меры, непосредственно затрагивающие интересы других международных игроков, а могут быть и меры, ведущие на первом этапе лишь потенциально к дестабилизации международной ситуации и дисбалансу безопасности. К числу последних можно отнести, в частности, астрономические военные бюджеты отдельных стран. Скажем, зачем Соединенным Штатам военный бюджет, превышающий совокупные расходы всех остальных международных игроков, если США никто не опасен? Сколько-нибудь состоятельный ответ на этот вопрос не просматривается. Точно так же, как и ответ на другой вопрос - о том, зачем Китаю столь стремительно наращивать мощь своего военно-промышленного комплекса. Безопасности Пекина никто не угрожает и вообще не может угрожать. Нападение кого бы то ни было на более чем миллиардный по своему народонаселению Китай совершенно невозможно. Превентивный удар – противоречил бы всей логике развития современного мира. Был бы равнозначен самоубийству. Из этой порочной логики наращивания военных расходов, как и любых других односторонних мер, необходимо выходить. Логике наращивания военных расходов и приготовлений важно противопоставить философию многосторонности, прозрачности и замещения индивидуальных потребностей в обеспечении безопасности коллективными усилиями. Для этого нужны новые подходы к мерам доверия, придание таким мерам всеобъемлющего характера, превращение мер доверия в краеугольную основу международной безопасности. За последние два десятилетия были совершены колоссальные ошибки, затрагивающие основы международного сотрудничества в области безопасности. Созданные с таким трудом международные режимы ограничения вооружений были частично разрушены. По тем или иным причинам ведущие международные игроки вышли из действовавших договоров, отказались от соблюдения достигнутых ранее договоренностей. Эти ошибки нужно исправлять. В той степени, в какой это возможно, международные режимы ограничения вооружений важно восстановить. Вместе с тем, одного лишь восстановления сломанного или ослабленного совершенно недостаточно. Необходимо идти дальше. Нужно укреплять действующие режимы и создавать новые. Недопустимо пассивно наблюдать за тем, как создаются предпосылки для нового витка гонки вооружений, для распространения гонки вооружений на новые области военной деятельности, для её перемещения в новые пространства и ранее свободные от неё регионы. Вполне естественно, что все меры и направления укрепления международной безопасности должны носить взаимосвязанный и взаимоподдерживающий характер. Реформы действующих институтов безопасности Несмотря на все изменения, произошедшие в мире, главная ответственность за поддержание международной безопасности лежит на Организации Объединенных Наций. Этот системообразующий постулат мировой архитектуры безопасности ни у кого не вызывает сомнений. Во всяком случае, на официальном уровне (хотя нападки на него раздаются с самых разных сторон). Никто не стремится его опровергнуть. Тем не менее, вопиющие нарушения этого постулата, к глубочайшему сожалению, имели место в нашей совсем недавней истории. Отдельные государства, группы государств и региональные структуры уже неоднократно действовали в обход ООН. Они прибегали к применению вооруженной силы в отсутствие санкции Объединенных Наций. Тем самым ее влиянию и авторитету был нанесен существенный урон. С тем чтобы исправить положение и подтвердить высшую ответственность ООН за поддержание международного мира и безопасности, все государства должны вновь заявить: без разрешения Совет Безопасности вооруженная сила ни при каких обстоятельствах, кроме описываемых статьей 51 Устава ООН, применяться не может. Такое заявление следовало бы облечь в фору обязывающего документа. Коллективное выражение воли восстановить исключительную роль ООН и ее авторитет существенно повысило бы эффективность всемирной организации, снизило опасения всех стран, делающих ставку на одностороннее обеспечение своего суверенитета, независимости и территориальной целостности, и облегчило бы принятие излагаемых далее пакетных мер укрепления международной безопасности. Подобный символический и в то же время юридически обязывающий жест позволил бы одновременно проложить путь к более полному, последовательному и рациональному использованию потенциала Объединенных Наций. Таким, фактически спящим, всеми забытым потенциалом является, в частности, Военно-штабной комитет. В нынешней ситуации вполне актуально прозвучало бы напоминание о целесообразности его использования так и таким образом, как это возможно и предусматривается Уставом ООН. Военно-штабной комитет в перспективе, при поддержке основных международных игроков, мог бы стать реальной силой, которая бы противостояла военным угрозам и была способна оперативно на них откликаться адекватным образом. Силы быстрого реагирования, сверхбыстрого или иного развертывания, создаются в настоящее время самыми разными государствами. Они неодинаково оснащены. Пользуются несогласованными между собою стандартами. Находятся в разной степени боевой готовности. И все же придание им двойного статуса вполне возможно. Тогда бы многосторонние силы по решению конкретных оперативных задач развертывались быстро, использовались по мандату ООН и действовали на легитимных основаниях. По всей видимости, в оптимизации нуждались бы и связи ООН с региональными структурами, организациями и объединениями. Но в оптимизации, под углом зрения обеспечения международной, а не односторонней безопасности, нуждаются и они сами. В первую очередь, речь идет о НАТО, ОБСЕ, ЕС, ОДКБ и т.д. Несмотря на всю риторику, НАТО остается, главным образом, военно-политической организацией. Североатлантический альянс обладает колоссальной военной мощью. Его использование получает со стороны основных международных игроков неоднозначную оценку. Решая задачи обеспечения коллективной безопасности своих членов, НАТО, вместе с тем, все чаще позиционирует себя не только в качестве оборонительного союза по статье 5 своего учредительного договора, но и военного кулака, готового действовать на каких угодно далеких рубежах. С учетом этого, альянс может восприниматься и воспринимается на практике как серьезная военная угроза. То, что НАТО делает ставку на силах быстрого реагирования, то есть на наращивании наступательного потенциала, а не на укреплении его оборонной компоненты, только усиливает опасения. Другие основные международные игроки ждут от НАТО превращения преимущественно в политическую организацию не только на словах, но и на деле. О реформе ОБСЕ разговор идет уже не один год. Внесены основательные, далеко идущие предложения. Они касаются кодификации правил деятельности Организации и созданных при ней децентрализованных международных органов, рационализации организационной структуры, изменения баланса в географическом охвате ее деятельности и возвращения этой деятельности того содержания, которое предусматривается всеми тремя корзинами Хельсинского акта. Однако продвижения нет. А ведь в плане реформы ОБСЕ сделано может быть по-настоящему много. Тогда и роль ОБСЕ в европейской архитектуре безопасности сможет измениться. Европейский Союз в области безопасности пока еще только ищет себя. Но уже сейчас его устремления вызывают вопросы. Причем не только у кого-то ещё, но и у его собственных граждан. Это те вопросы, которые задавали себе ирландцы, голосуя на референдуме против Лиссабонского договора, чтобы отстоять дорогой их сердцу нейтралитет. Это вопросы, по поводу которых недоумевает население Швеции и Финляндии. Это и вопросы, которые возникают у третьих стран. Они касаются обоснованности намерений подкрепить признаваемую за ЕС «мягкую силу» жесткой: не скрывается ли за этим стремление привлекать других и «учить» не силой примера, а силой оружия. По всей видимости, Европейский Союз мог бы попытаться отыскать свою специфическую роль не столько в отношениях с Североатлантическим альянсом, сколько в создании новой международной архитектуры безопасности. Проблемы с ОДКБ принципиально иные. Регион ее деятельности больше других нуждается в стабильности и политической определенности, без которых безопасность невозможна. Страны ОДКБ с особой силой ощущают на себе все те вызовы безопасности, о которых многие другие только говорят. Поэтому ОДКБ, в силу самой логики развития в регионе, должна брать на себя растущую политическую и военную ответственность за обеспечение безопасности как в Средней Азии, так и за ее пределами. Признание за ОДКБ такой роли и налаживание с ней партнерских отношений – в интересах и других региональных игроков, и Организации Объединенных Наций. Достраивание международной архитектуры безопасности Какие бы изменения НАТО, ЕС, ОБСЕ и т.д. ни претерпели, все равно вакуум безопасности сохранится. Он связан не только и не столько с пороками в их организации и деятельности, сколько с нарушением баланса безопасности, с пренебрежением к базовым принципам международных отношений, освященным Уставом ООН и Хельсинкским процессом. Соответственно, архитектуру безопасности необходимо достраивать такими новыми элементами, которые могли бы этот вакуум заполнить или компенсировать. Конечно, сетования по поводу того, что нынешняя архитектура безопасности досталась евро-атлантическому региону в наследие от холодной войны, по-прежнему раздаются. Однако ни один сколько-нибудь серьезный политик не будет тратить время на обсуждение вариантов роспуска НАТО, превращения ОБСЕ в центральную или ведущую структуру безопасности в северном полушарии или создания зонтичной организации безопасности, под эгидой которой работали бы все перечисленные выше структуры. Хотя это и более разумно, эффективно и рационально. Значит, нужны иные подходы. Необходима точечная достройка нынешней архитектуры безопасности специальными организациями, которые бы взяли на себя решение двуединой задачи. Первая из них заключается в предоставлении материальной гарантии безопасности тем странам и группам государств, которые не участвуют и не собираются участвовать в военно-политических альянсах. Вторая касается координации действий между заинтересованными государствами и существующими структурами безопасности с тем, чтобы придать безопасности системный и всеобъемлющий характер. Для решения второй из них важно, чтобы вновь создаваемая организация имела реальную возможность не допускать, а в чрезвычайных случаях и купировать односторонние действия любого из государств или групп государств в регионе ее ответственности. Как именовать подобную структуру – дополнительной, координирующей или, проще, системой коллективной безопасности – не суть важно. Главное не как назвать кошку, а чтобы она ловила мышей. Одним из вариантов решения обеих задач могло бы стать организационное обеспечение исполнения и соблюдения договора о новой международной безопасности, с идеей заключения которого выступило руководство Российской Федерации. Отказ от односторонних действий Подобный отказ легко прокламировать. С принятием соответствующей политической декларации ни у государств, ни у групп государств, ни у блоков, по всей видимости, проблем не возникнет. Поэтому о чистоте их намерений и реальной политической воле можно будет судить лишь по готовности подкрепить эти заявления и политические декларации конкретными шагами по созданию механизма и процедур контроля, взаимного и многостороннего, за односторонними действиями, их предотвращения, введения коллективных санкций превентивного характера и санкций, предотвращающих легитимацию противоправных односторонних действий. Такие механизмы и процедуры могли бы быть сконцентрированы, например, в руках специализированного Центра по предотвращению односторонних действий. Он мог бы взять на себя отправление оперативных и политических функций, служил бы инструментом раннего предупреждения об опасностях односторонних действий угрожающего характера. С его помощью запускался бы механизм консультаций общего и чрезвычайного типа. Он наделялся бы также полномочиями по принятию охранительных мер. К его ведению можно было бы отнести, в том числе, принятие решений обязывающего характера о замораживании споров и/или конфликтов. Центр получил бы в свое распоряжение крупные средства, достаточные для того, чтобы компенсировать ущерб, который бы наносился частным лицам и бизнесу в результате введения мер охранительного характера, и оказания помощи населению. Но это только один из многочисленных вариантов, которые можно было бы рассмотреть. Вполне возможен децентрализованный подход к распределению функций контроля над развитием ситуации, недопущения и пресечения односторонних действий. Важно не столько то или иное организационное решение, сколько организационное обеспечение всей совокупности функций, подкрепляющее отказ от односторонних действий. К числу таких функций, по всей видимости, следует также отнести создание действенной разветвленной системы урегулирования международных, межэтнических и межконфессиональных споров и конфликтов, подкрепленное механизмами принуждения к исполнению обязывающих решений. Одним из важных элементов будущей архитектуры безопасности могли бы стать компактные коллективные силы быстрого развертывания, которые бы (после принятия соответствующего политического решения) перебрасывались в район напряженности в идеале за 24 часа. Естественно, при их создании потребуется договориться о совместимости воинских подразделений, командовании, подчинении, об общих стандартах и т.д. Однако это, скорее, вопросы технического характера. За последние годы международных военных и военно-гражданских операций было так много, что государства накопили достаточный опыт согласования по всем их элементам своих позиций. И, конечно же, в новую архитектуру безопасности совершенно необходимо встроить специфические структуры обеспечения международного сотрудничества в области постконфликтной реабилитации пострадавших стран или районов. Очевидно, что этим должны заниматься не по отдельности Североатлантический альянс, Европейский Союз, Россия или кто-то еще, а совместно все основные международные игроки, готовые взять на себя ответственность за обеспечение международной безопасности. Меры доверия Уже сам по себе отказ от односторонних действий, подкрепленный действенными процедурами и механизмами, представляет собой очень серьезную меру доверия. Однако ее, конечно же, недостаточно. Мерами доверия должны быть охвачены как военное строительство, так и стратегическое планирование и текущая политика. В этом отношении можно опереться на богатейший опыт, накопленный государствами при реализации двусторонних и многосторонних договоров об ограничении гонки вооружений. В случае восстановления режимов ограничения гонки вооружений, о которых речь шла выше, осуществление некоторых мер доверия пойдет в автоматическом ключе. Но эти меры всё же являются, в основном, частичными либо по своему содержанию, либо по географическому охвату. Речь, по всей видимости, могла бы идти о придании мерам доверия всеохватывающего характера, иначе говоря, об их диверсификации и распространении их действия на все государства. С проблематикой мер доверия неразрывно связана медиатическая деятельность государств, новостная и информационная политика средств массовой информации, которые в освещении третьих стран и международных событий далеко не всегда являются свободными и объективными. Очень трудно говорить о мерах доверия, когда в публичных заявлениях, видеороликах и печатных текстах партнеры рисуют друг друга преимущественно в черных тонах. Здесь есть над чем подумать. Много чего можно было бы сделать, не ставя ни в коем случае под сомнение свободу информации, ее сбора и распространения. Набор мер доверия был бы неполным, если бы при их конструировании государства и группы государств не подумали о подключении к работе по созданию атмосферы доверия, благоприятной для обеспечения международной безопасности, гражданского общества, общественной дипломатии и экспертного сообщества. Восстановление режимов сдерживания гонки вооружений и стратегической стабильности К сожалению, на наших глазах буквально за несколько лет были разрушены не только отдельные режимы, сдерживающие гонку вооружений. Оказались преданы забвению также и базовые представления, на которых строится вся философия безопасности в эру глобального взаимозависимого мира, оружия массового поражения и баллистических ракет. Поэтому восстанавливать нужно не только отдельные режимы. Начинать, по всей видимости, придется с подтверждения самых, казалось бы, элементарных положений, которые давно уже должны были стать общим неприкосновенным наследием человеческой цивилизации. Назовем только несколько. Первое. Безопасность носит всеобъемлющий характер. Её гарантируют одновременно, хотя и в разной степени, военные, военно-политические, гуманитарные, экономические, экологические и другие слагаемые. Экономическое принуждение зачастую может быть ничуть не менее противозаконным, нежели применение вооруженной силы. Во всяком случае, ничуть не менее действенным и разрушительным. Оно облекается в самые разные формы. Будь то валютно-финансовые спекуляции, вывод капиталов, разрушение базовых секторов национальной экономики того или иного государства, режиссура из-за рубежа антиправительственных выступлений крупных компаний и ассоциаций предпринимателей. И это только начало очень и очень длинного списка. В нем находятся также игра на повышении цен за продовольствие и другие товары первой необходимости, т.е. удушение голодом, произвольное закрытие внутреннего рынка для импортных товаров, производство и продажа которых для той или иной страны имеют критический характер, ограничение доступа к чистой воде и вообще к водным ресурсам. Точно также не существует барьеров между т.н. «жёсткими» и «мягкими» слагаемыми безопасности. Попадание ядерных боеголовок в руки террористов несет в себе ничуть не меньшую угрозу миру и международной безопасности, нежели попытки отдельных стран обрести ядерное оружие. Уязвимость атомных электростанций для ракетного удара в условиях войны с применением конвенционных типов вооружений столь же опасна, как понижение пороговых уровней принятия решений о применении ОМП. Второе. Подлинная безопасность возможна только при условии сохранения политической стабильности, как она понималась российско-американскими соглашениями о противоракетной обороне. Никакие системы вооружений не являются чисто оборонительными и не могут рассматриваться в качестве таковых. Ставка на безудержное наращивание якобы сугубо оборонительных систем и создание иллюзии защищенности от ответного удара не укрепляют, а разрушают международную безопасность. Причем одновременно по нескольким направлениям. С одной стороны, они создают ощущение вседозволенности. В том числе даже при выстраивании вполне обычных отношений с другими государствами и группами государств. Но что страшнее всего, они делают притягательными для стороны, тешащей себя такими иллюзиями, иррациональные варианты поведения, связанные с применением вооруженной силы первыми или обращением к ней в превентивных целях. В результате этого порог применения силы в международных отношениях резко снижается, и сила, вопреки самым фундаментальным моральным и нравственным ценностям нашей цивилизации и высшим императивам современного международного права, начинает рассматриваться как один из вполне приемлемых инструментов внешней политики. С другой – создавая надежный, непреодолимый щит, потенциальный агрессор тем самым на порядок усиливает свой наступательный потенциал. Он получает возможность пользоваться им беспрепятственно. Исходящая от него угроза постоянно нарастает. Во всяком случае, так и таким образом происходящее воспринимается окружающими, вынуждая их принимать ответные меры. Третье. Безопасность может быть только для всех. Иначе её нет ни для кого. Укрепление своей безопасности за счет других недопустимо. Об этом, вроде бы раз и навсегда, удалось договориться в рамках Хельсинского процесса. Соответствующее положение зафиксировано на бумаге. Под ним стоят все высокие подписи. Но о нем приходится напоминать вновь и вновь. Чтобы новые «зубы дракона», посеянные теми, кто заботится лишь о своей, а не о международной безопасности, не проросли жуткими кровопролитными всходами бесконечных войн и рукотворных катастроф. Таким образом, необходимо в какой-то степени вернуться к истокам и вновь в обязывающей форме закрепить всеобщую приверженность перечисленным и другим базовым принципам поддержания международного мира, безопасности и стабильности. Тогда и восстановление разрушенных режимов сдерживания гонки вооружений будет поставлено на твердую основу. Ему, при наличии достаточной политической воли, удастся придать системный характер. О восстановлении каких именно режимов идет речь, хорошо известно. О них последнее время много и обстоятельно говорят. Это и вся совокупность самоограничений по ядерным боеголовкам и носителям всех классов, описываемых двусторонними российско-американскими соглашениями и договоренностями, и ограничения на развертывание вооруженных сил и вооружений конвенционного характера в многостороннем формате. Но свести всё лишь к восстановлению не получится. Да и этого явно недостаточно. Очень уж прибавил мир в технологическом отношении. Радикально изменилась международная обстановка. Чересчур много появилось влиятельных международных игроков, без активного и адекватного участия которых в механизмах обеспечения международной безопасности ничего не получится. Модернизация существующих и создание новых режимов сдерживания гонки вооружений Прежние режимы – это выяснилось слишком поздно - обладали, как минимум, одним колоссальным недостатком. Они были недопустимо хрупкими. Их так легко и просто оказалось разрушить. Значит, модернизация режимов сдерживания гонки вооружений должна идти по пути придания им гораздо большей устойчивости. За счет их лучшего институционального обеспечения, в частности, организациями по обмену данными и мониторингу. Благодаря весомому инвестированию в соответствующую международную инфраструктуру. При помощи их насыщения мерами экономического характера, которые бы подкрепляли политическую волю экономической выгодностью того или иного санкционированного поведения или, наоборот, негативными экономическими последствиями, в случае отказа от него. Да и такая элементарная юридическая уловка, как заключение бессрочных соглашений, не предусматривающих возможности выхода из них или их прекращения, могла бы принести пользу. Участие в режимах предыдущего поколения было зачастую, хотя и сугубо прагматичным, но, всё же, чересчур эксклюзивным. Сами режимы строились по принципу закрытого клуба. В условиях многополярного мира подобный подход уже не срабатывает. Неудобства и недостатки, связанные с его использованием, начинают ощущаться всё острее. Ведущие игроки вряд ли позволят себе идти на более существенные сокращения, в частности ядерных арсеналов, зная, что баланс в отношениях между ними не подкрепляется глобальным балансом и к тому же может быть нарушен впоследствии третьими странами. Но и незаслуженно предоставить этим третьим странам статус полноправных участников, ломающий нынешнее статус-кво, они, наверняка, тоже не захотят. В этом плане явно нужны новые нетривиальные решения. Очень часто действующие режимы сдерживания гонки вооружений упрекают в очевидной слабости. Так, применительно к режиму нераспространения ядерного оружия, справедливо констатируется, что в отношении Индии и Пакистана он откровенно провалился. Большие трудности с его поддержанием вызывают отсутствие автоматизма в наложении санкций и завышенная роль субъективных факторов. Мол, на характер и саму возможность принятия решений о санкциях влияют не объективная оценка ситуации компетентными международными организациями, а расстановка сил в Совете Безопасности и индивидуальные преференции основных международных игроков. Однако одним лишь ужесточением режима нераспространения, при всей его необходимости, с проблемой справиться не удастся. Об этом очень убедительно говорил в своём выступлении на масштабном международном форуме в середине марта премьер-министр Великобритании Гордон Браун, обосновывая позицию своего правительства в пользу полного уничтожения ядерного оружия. Наряду и вместе с ужесточением режима нераспространения, потребуется хорошо эшелонированный и разветвленный комплекс мер, который бы реально продемонстрировал всем странам его экономические преимущества. Чтобы нераспространение воспринималось не как легитимация неравенства и неразвитости, а как возможность пользоваться всеми благами мирного атома без ущерба своей собственной и чьей бы то ни было безопасности. Поэтому речь должна идти не просто о доступе к мирному атому при абсолютной прозрачности пользования им под строгим международным контролем, но и о создании сети международных центров, которые бы контролировали полный цикл производства, транспортировки, использования и утилизации ядерного топлива. Нарушение же стандарта прозрачности и несоблюдение требований контролирующих международных инстанций – влечь за собой не столько санкции общеэкономического характера, сколько полное приостановление доступа к национальным и международным центрам производства ядерного топлива и атомной энергии, а равно к исследовательскому оборудованию вообще. По поводу того, какие новые режимы ограничения вооружений нужны для укрепления международного мира, за последние десятилетия сказано уже немало. Выдвинуто много важных, своевременных, далеко идущих инициатив. Они касаются запрещения и разработки новых особо разрушительных типов вооружений, представляющих опасность не только для человека, но и для планеты в целом, и методов осуществления операций, угрожающих национальной безопасности, и переноса гонки вооружений в новые среды, в частности в космическое пространство. Большинство из них уже обсуждалось в предварительном порядке на уровне универсальных и региональных организаций. По всей видимости, сейчас возникли предпосылки для того, чтобы от этапа выдвижения инициатив перейти к составлению их реестра, приданию им более конкретного и содержательного характера и запуску по ним переговорного процесса. Главные факторы безопасности Вроде бы, об основных направлениях, по которым может идти работа над укреплением международной безопасности, сказано достаточно много. И всё же наш анализ был бы неполным, если бы мы упустили главную проблему, в отсутствие решения которой все усилия по созданию новой архитектуры безопасности ни к чему не приведут. Она касается серьёзного зазора, существующего в подходе отдельных государств, групп государств, объединений и блоков к определению угроз международной безопасности, которым необходимо противостоять, и сил, от которых эти угрозы исходят. Пока такой зазор остаётся, сохраняются предпосылки для безнаказанного совершения любых противоправных и обструкционистских действий, которые основные международные игроки уже поставили или хотели бы поставить вне закона, но трактуют по-разному. То, о чём идет речь, очень хорошо иллюстрируется следующим примером. Практически у всех основных международных игроков списки террористов и террористических организаций разные. У Москвы, Пекина, Анкары, Каира, Тель-Авива они одни, Вашингтона и Брюсселя они другие и т.д. И это при том, что принята целая серия антитеррористических резолюций Совета Безопасности ООН, всем членам ООН предписано заморозить банковские счета и арестовать другие авуары лиц и организаций, подозреваемых в террористической деятельности или поддержке терроризма, а подготовка и осуществление террористических актов, включая пособничество, квалифицируются как особо опасные уголовно наказуемые деяния. Результат описывается крылатой фразой бывшего премьер-министра России Виктора Черномырдина: «хотели как лучше, а получилось как всегда». Места, служащие раем для террористов, разбросаны по всей планете. Их подпитка деньгами не ослабевает. Подготовка террористов и привлечение в горячие точки боевиков и их инструкторов поставлены на широкую ногу. Политическая поддержка им оказывается. Одним словом, государства, группы государств, объединения и блоки вследствие существующего между ними зазора порознь подкармливают террористов, а потом как бы вместе, но всё равно порознь с ними борются. Но примерно такая же ситуация наблюдается и в отношении многих других видов подрывной или противозаконной деятельности. Все страны считают своим приоритетом борьбу с организованной преступностью и международными преступными синдикатами. Но оказание правовой помощи, выдача подозреваемых и экстрадиция преступников сталкиваются с огромными и зачастую даже непреодолимыми трудностями. Незаконный оборот наркотиков для человечества – чуть ли не угроза номер один. Однако после временного разгрома движения Талибан в Афганистане силами международной коалиции и перехода происходящего в стране под ответственность НАТО производство тяжелых наркотиков и контрабандный вывоз марихуаны в соседние регионы подскочил в десятки раз. Все понимают, насколько опасны и пагубны межэтнические и межконфессиональные конфликты, какие страшные последствия несет с собой радикализм всех мастей. И, тем не менее, радикально настроенные силы и люди, проповедующие насилие и нетерпимость, повсеместно опираются на иностранную поддержку, оказываемую им под любым политическим прикрытием. В том числе, со стороны самых респектабельных национальных, международных и наднациональных структур. Указанный зазор в интересах укрепления международной безопасности надо по мере сил уменьшать и в идеале закрывать. Задача почти невозможная. Слишком глубоко въелась в современную мировую политику традиция его использовать. Очень уж он выгоден многим чрезвычайно влиятельным политическим силам. Но продвигаться к ее решению совершенно необходимо. Также как и формировать шаг за шагом политическую культуру нетерпимости к использованию этого зазора. Одним из вариантов действий могло бы стать признание того, что в евро-атлантическом и евразийском пространстве после урегулирования замороженных конфликтов процесс образования национальных государств полностью завершился. Право наций на самоопределение подлежит реализации только в пределах уже сложившихся государств. Форм реализации великое множество. Все они подробнейшим образом описаны и классифицированы Венецианской комиссией Совета Европы за демократию через право. Но отделение и создание самостоятельной государственности возможны только мирным путем и с согласия большинства населения, проживающего и состоящего в гражданстве «материнского» государства. Любая поддержка извне призывов к насилию и насильственным действиям подлежит преследованию по законодательству того государства, где она оказывается, в качестве уголовно наказуемого. Еще одним вариантом конструктивного решения внутренних межнациональных противоречий могло бы стать более широкое использование, наряду с традициями и практикой защиты национальных меньшинств, концепции государство образующих наций. По примеру Швейцарии. Права, признаваемые за национальными меньшинствами, очень важны. Их соблюдению на евро-атлантическом и евразийском пространстве в целом уделяется растущее внимание. И применительно к общностям, составляющим небольшую часть населения, забота о национальных меньшинствах дает серьёзный позитивный результат. На это указывает, в частности, опыт наблюдения контрольными органами Совета Европы за соблюдением предписаний Рамочной конвенции о защите национальных меньшинств. Но в условиях, когда меньшинство по своей численности сопоставимо с большинством, его низведение к статусу национального меньшинства, за которым признаются всего лишь очень ограниченные или даже мизерные специфические права, превращается в инструмент дискриминации по национальному признаку, подавления и ассимиляции. Статус государство образующей нации этому препятствует. Он позволяет построить внутри государства по-настоящему гармоничные межнациональные отношения, отвечающие требованиям и запросам XXI века. Зазоры в позициях государств не данность. Это тяжелое наследие «холодной войны». Они произрастают из логики конфронтации. Они являются данью, которую нам приходится платить за недопустимо высокую инерционность, за приверженность стереотипам игры с нулевой суммой. Пора взглянуть на них под углом зрения новых концепций и воззрений, отвечающих новым реалиям и потребностям глобального мира. Тогда нам удастся убрать из международных отношений многое из того, что дискредитирует международное сотрудничество и усилия государств, групп государств, объединений и блоков по обеспечению международной безопасности и её укреплению. +   +   + Как мы видим, кирпичиков, из которых может складываться новое, гораздо более прочное и комфортабельное здание безопасности в евро-атлантическом и евразийском регионе, более чем достаточно. То, что требуется сейчас, это нахождение согласия между каменщиками. © Марк ЭНТИН, д.ю.н., профессор, директор Европейского учебного института при МГИМО (У) МИД России

Европейский Парламент еще раз доказал, что он – инстанция очень серьезная и готовая внести свою лепту в решение насущнейших проблем избирателей, делегировавших своих избранников для многотрудной работы в Брюсселе и Страсбурге. Вот, к примеру, сейчас, когда Европа стенает в тисках кризиса, они, видимо, решили активно включиться в борьбу с этим злом. И сразу же нашли то звено, ухватившись за которое, можно, как учил классик, вытащить всю цепь. Оказывается, все дело в том, чтобы говорить на правильном языке. На таком, который изящно именуется гендерно-нейтральным. Собственно, инструкция, которую распространил среди депутатов генеральный секретарь Европейского Парламента Харальд Рёмер, так и называется - «Гендерно-нейтральный язык». Этот восхитительный документ предписывает депутатам навсегда отказаться от таких обращений как «мисс», «миссис», «мадемуазель», «мадам», «фройляйн», «фрау», «сеньорита», «сеньора», «пан», «пани» и так далее. Возможно, их сочли сексистскими или еще какими-то в этом роде. За разъяснениями, на самом деле, надо обращаться «на ту сторону пруда», откуда этот полновесный идиотизм пытаются распространить по свету уже многие годы. Разумеется, и в Европе у подобных филологических новаций находятся сторонники, но, убей бог, никогда не пойму, зачем надо тешить их самолюбие именно сейчас. Неужели и в самом деле других забот нет? А как же теперь надо адресоваться к парламентариям в официальных документах? Весьма незатейливо – просто по имени. Возможно, датчанину Х.Рёмеру этого кажется достаточным для того, чтобы безошибочно определить пол народного избранника/цы и грамматически правильно употребить приличествующие случаю местоимения, окончания существительных и прилагательных и так далее. А делать это приходится, ведь пока еще не все языки в этом отношении настолько же примитивны, как английский. Возможно, генеральный секретарь Европейского Парламента упустил это из виду, но далеко не во всех языках Европы по фамилии можно определить пол человека. Исландцам хорошо, у них все просто и прозрачно: у мужчин фамилия завершается буквами «сон», женщина – «доттир». (Кстати, нет ли в этой древней традиции чего-нибудь сексистского, некоего, так сказать, гендерного несовершенства?). У чехов тоже все удобно: мужчина – Вондрачек, женщина – Вондрачкова. И поляки не отстают: Козловский – мужчина, Козловска – женщина. Только… Погодите, а если к примеру фамилия Козлевич, то как тогда отличить кто есть кто? У поляков чешские варианты вроде Козлевичева как-то не в ходу… А есть ведь в Европе и такие народы, у которых приняты фамилии вроде Прищепенко или Подопригора. Наверное, рано или поздно все эти упражнения закончатся тем, что после фамилии будут ставить опознавательные знаки (м) и (ж), точнее (m) и (f) – на английский манер. Нет, похоже, я совсем зарапортовался… Европейские парламентарии как раз не хотят, чтобы подчеркивался пол! Значит Вондрачкову и Козловску, а равно, к примеру, и Дапкунайте, надо запрещать? А Прокобатько – приветствовать как символ торжества гендерно-нейтрального языка? И Козлевич тоже, слава богу, под раздачу не попадает! Да, глубок замысел народных избранников, не враз разберешься. Большую тревогу в этой связи вызывают все немецкие фамилии, в которых содержатся буквы «манн», сиречь мужчина. А что если во имя соблюдения гендерного нейтралитета их подвергнут упразднению? Половине Германии и Австрии придется озаботиться выдумыванием новых прозваний. Но все же эта игра, безусловно, стоит свеч, если подумать о том, какие невыносимые мучения должна испытывать гендерно нейтральная – кто знает, может, по-русски все же больше подошел бы термин бесполая? – дама по фамилии, скажем, Глюксманн. Всю жизнь по нескольку раз в день ни за что ни про что обзывают этим самым «манном»! Легко ли такое стерпеть? Но на «мисс» и «миссис» дело не кончается. Ведь инструкция предписывает отказаться от использования таких слов как «спортсмен», которое надо заменить «атлетом» – слишком откровенно звучит это шовинистическое «мен», сиречь мужчина. К словам, недопустимым с точки зрения оголтелой политкорректности, отнесены и «стэйтсмен» – «государственный деятель», которое требуется заменить бесполым «политический лидер» и даже «мен-мейд» – «созданный человеком», вместо которого отныне велено применять «синтетический» или «искусственный». Под запрет угодили «файермэн» (пожарный), «полисмен» (полицейский), «сэйлсмен» (продавец) и даже «мэйл нёрс» (мужчина-сиделка). Тем не менее, демонстрируя высокоразвитый гендерный нейтралитет, создатели инструкции призывают покончить с использованием таких проникнутых сексизмом слов, как «эйр хостесс» (бортпроводница) и «синема ашеретт» (капельдинер в кино). Однако, фантазия гендернутых модернизаторов все же не безгранична, и часть своей многотрудной работы они оставили на долю будущих поколений. Несмотря на все старания, им пришлось пощадить слово «мидуайф» (акушерка) – «нейтрального» эквивалента они к нему подобрать так и не сумели. Еще два уцелевших реликта – «уэйтер» и «уэйтресс» (официант и официантка). Право же, очень хочется вступить в ряды всемирного движения за сохранение хотя бы этих нескольких английских слов от скудоумных посягательств! А то европарламентариям в своих кафе и ресторанах можно будет ими пользоваться, а все остальные чем хуже? … Когда-то, лет, кажется, семь назад, европейские народные избранники работали над поправками к закону о шуме. Именно тогда они доисправлялись до того, что пытались поставить вне закона… игру на волынке. Не получилось. Но ведь пытались же! Если бы кто-то поинтересовался моим мнением, то я бы предложил вычитать из депутатского содержания деньги, израсходованные на работу над такими, с позволения сказать, проектами. Чтобы неповадно было. Но закончить все же хочется на оптимистической ноте. У европейских парламентариев есть в активе и несомненные успехи. По-прежнему действует положение, обязывающее продавать даже резиновые сапоги только в сопровождении инструкции на 12 языках. Видимо, чтобы никому не пришло в голову варить в них суп. Вот это и называется подлинная забота о согражданах. Обоего пола. Андрей ГОРЮХИН

Отношения между Польшей и Германией, честно говоря, уже давно напоминают не без труда скрываемую неприязнь. Такую, знаете, которая бывает у старых соседей по коммунальной квартире: деваться друг от друга некуда, можно только терпеть, стиснув зубы. Апофеоза эта «заклятая дружба» достигла в период правления в Варшаве дуумвирата братьев Качиньских. Впрочем, эти завзятые политические оригиналы приложили все усилия к тому, чтобы об их родине едва ли не во всем мире сложилось представление как о капризном подростке, который сам не знает чего хочет, но свято уверен, что весь белый свет у него в неоплатном долгу. Нынешний польский премьер Дональд Туск много сделал для того, чтобы изменить к лучшему эту не вполне заслуженную Польшей репутацию. Хотя вынужденно оставленный при власти один из братьев Качиньских продолжает в меру сил оригинальничать, что, впрочем, выгодно оттеняет вполне вменяемого премьер-министра. Однако есть отдельные области германо-польских отношений, где поиск общих точек дается с особенным трудом. Одна из таких сфер – отношение к проблеме перемещенных лиц, или, как их называют в Германии, к изгнанным. Вроде бы элементарная справедливость требует признать, что с теми немцами, которых после Второй мировой войны сотнями тысяч изгоняли из тех мест, где их предки жили веками – из Восточной и Западной Пруссии, из Померании, из Силезии – обошлись без малейшей справедливости и даже без элементарной жалости. Поляки же предпочитают упирать на то, как несправедливо обошлись с ними германские оккупанты в 1939 году. Спорить с этим было бы глупо, но, тем не менее, очевидно, что восточным соседям Германии как-то трудно дается понимание вроде бы неоспоримой истины – месть и восстановление справедливости все же разные вещи. Одним из последних примеров этого нескончаемого перетягивания каната стала шумиха вокруг Эрики Штайнбах*1, президента Союза изгнанных, в который входят, кстати, не только переселенцы из нынешней Польши, но и из других государств. В чем же причина? Затеяно благое дело – создание фонда под названием «Бегство. Изгнание. Примирение». Госпоже Штайнбах, как главе «профильной» германской организации, вполне логично было предложено место в совете этого фонда. Поляки выступили резко против этой кандидатуры, причем как на официальном, так и на медийном уровне. Варшавские политики, к примеру – уполномоченный правительства по взаимоотношениям с Германией Владислав Бартошевский, объявил, что она настроена «антипольски». Более того, он не постеснялся утверждать в интервью польской телекомпании TVN 24, что Эрика Штайнбах подходит для переговоров с Польшей так же как «антисемит для переговоров с Иерусалимом». Неприятие этой кандидатуры пан Бартошевский, надо отдать ему должное, высказывал и в беседе с Ангелой Меркель. Аналогичным образом поступил и польский премьер во время недавней беседы с фрау канцлерин в Гамбурге. Масла в огонь подлили и германские социал-демократы: партнерство по правящей коалиции – дело хорошее, но выборы-то неумолимо приближаются. Что вызывает неприятие этой кандидатуры поляками? Прежде всего то, что Эрика Штайнбах в 1991 году выступила в бундестаге против признания границы по Одеру-Нейсе. Затем то, что она открыто агитировала против приема Польши в Европейский Союз. Ну и, наконец, то, что не высказалась однозначно – заметим: с польской точки зрения – против возможного возмещения немецким переселенцам материального ущерба. Свою неприязнь поляки выражают, как водится, без особых затей. Демонстрацией изысканного юмора и тонкого вкуса у них считаются, например, карикатуры, изображающие Эрику Штайнбах в эсэсовской форме и скачущей верхом на тогдашнем канцлере Герхарде Шрёдере. А министр иностранных дел Польши Радослав Сикорский без обиняков заявил, что фрау Штайнбах «пришла в Польшу с Гитлером и должна уйти вместе с ним». Однако и госпожа Штайнбах не только не скрывает своих взглядов на некоторые болевые точки германо-польских отношений, но порой и за словом в карман не лезет. В марте 2007 года он сравнила тогдашнюю польскую правящую партию во главе с Ярославом Качиньским с Национал-демократической партией Германии, считающейся в ФРГ правоэкстремистской. А в мае 2008 года она без обиняков заявила: «Я никогда не относилась плохо к Польше. Это Польша выработала у себя плохое отношение ко мне». При этом нельзя не отметить, что Эрика Штайнбах пользуется большим авторитетом и в Союзе изгнанных, весьма влиятельной общественной организации, и в Христианско-демократической партии, в правление которой входит многие годы. В непростой момент, когда дебаты вокруг кандидатуры фрау Штайнбах становились все ожесточеннее, она получила демонстративную поддержку от Ангелы Меркель. Фрау канцлерин приняла приглашение на ежегодный бал Союза изгнанных, проходивший в «Опернпале» на Унтер-ден-Линден. И сделала это в третий раз подряд, чего до нее не предпринимал ни один германский глава кабинета. Но поскольку социал-демократы однозначно дали понять, что при голосовании в кабинете министров кандидатуру Эрику Штайнбах они не утвердят, Союз изгнанных решил пока считать предназначавшееся ей место временно вакантным, оставив за ней право занять его позднее. А судетское землячество уже пригрозило, что, если поляки и социал-демократы продолжат упорствовать, оно откажется от участия в создании фонда «Бегство. Изгнание. Примирение», а вместо этого будет создавать при Союзе изгнанных Центр документации, посвященный этой проблеме. Похоже, что фамилия госпожи Штайнбах еще не раз появится на страницах германской и польской печати, во всяком случае, до конца этого года. Александр ВАРВАРИН *1 Эрика Штайнбах (урожденная Херман), родилась 25 июля 1943 года в Западной Пруссии недалеко от Данцига (ныне Гданьск, Польша). Поскольку ее родители переехали в эти края из Гессена (отец) и из Бремена (мать), а не родились там, некоторые экстремисты считают ее «ненастоящей» изгнанной. Так или иначе, эти земли вошли в состав Пруссии в 1772 году после первого раздела Речи Посполитой. По окончании Первой мировой войны были переданы воссозданной Польше. В 1939 году были заняты германскими войсками и стали частью Рейха – Имперской областью Данциг-Вестпройсен. Фельдфебель Люфтваффе Карл Херман в 1944 году погиб на Восточном фронте. В 1945 году мать Эрики с двумя дочерьми бежала в Шлезвиг-Гольштейн, затем в Берлин, а позднее в город братьев Гримм – Ханау (земля Гессен). Там Эрика и окончила школу. Получила музыкальное образование (скрипка), играла в оркестре. В 1972 году вышла замуж за дирижера Хельмута Штайнбаха. Позднее получила и второе образование – специалист в области управления и информатики. Руководила проектом по автоматизации библиотек в земле Гессен. С 1974 года состоит в Христианско-демократическом союзе (ХДС). Из-за несогласия с отношением евангелистской церкви к однополым бракам перешла в Независимую евангелическо-лютеранскую церковь. В 1990 году избрана в бундестаг, член комиссии по правам человека и гуманитарной помощи. С 2000 года входит в федеральное правление ХДС. Член общественного совета Освенцимского комитета памяти и примирения. Союз изгнанных возглавляет с 1998 года. Последний раз её полномочия были подтверждены в 2008 году на срок до 2010 года.

Поднялись отношения Испания-РФ Стратегическими партнерами стали Испания и Россия, о чем свидетельствует соглашение, подписанное во дворце Монклоа во время визита российского президента Дмитрия Медведева в начале марта в Мадрид. До сих пор подобные документы, поднимающие двусторонние отношения на максимальный уровень, испанцы подписали только с Аргентиной, Бразилией, Колумбией, Мексикой, Перу, а также с ближайшими странами Магриба и Турцией. Глава испанского правительства Хосе Луис Родригес Сапатеро отметил, что это соглашение, а также меморандум о взаимопонимании в области энергетического сотрудничества обеспечат его стране доступ к российскому рынку энергоресурсов, чтобы избежать чрезмерной зависимости от поставщиков из Северной Африки. На первом этапе этого пути заключены договоры между «Газпромом» и испанской компанией «Гас Натураль», а также между «Интер Рао» и «Ибердролой». В политическом плане достижение уровня стратегического партнерства особенно важно потому, что в первом полугодии 2010 года Испания будет председательствовать в Европейском Союзе. Мадрид, по словам Х.Луиса Родригеса Сапатеро, намерен активно содействовать достижению нового соглашения ЕС-Россия о партнерстве и сотрудничестве, а также заключению энергетического пакта между Москвой и «двадцатью семью».

Предлагаем вашему вниманию очередной выпуск бюллетеня CEPS European Neighbourhood Watch. Issue 46 www.ceps.eu/files/NW/NWatch46.pdf Editorial by Michael Emerson: «The crisis spreads to Eastern Europe» This issue of the European Neighbourhood Watch appears on the eve of a double European Union summit. Initially there was to be just the ‘counter-protectionism summit’ convened by the Czech Presidency on 1 March. Now the Polish Prime Minister has invited the new member states of Central and Eastern Europe to a special summit the morning of that same day. So this meeting will see three Baltic states (Estonia, Latvia and Lithuania), the Visegrad four (Czech Republic, Hungary. Poland), and the three from South-East Europe (Slovenia, Bulgaria and Romania) meet together with the President of the European Commission. This event points to at least three major issues. Firstly it may be taken as a statement of protest against the deplorable protectionist discourse from some leaders of ‘old Europe’. Both Gordon Brown and Nicolas Sarkozy have deeply shocked and disappointed - with Brown's “British jobs for British workers”, and Sarkozy's invitation to French car manufacturers to relocate their investments back for Central Europe to France. Both statements strike at the core of modern European economic and political values, and at the vital interests of the new member states in particular. The summit at the invitation of the Polish Prime Minister may be entirely forward looking and diplomatic, but still for us these leaders of old Europe need to be ‘named and shamed'; and may they now turn their minds, discourse and influence to backing constructive ideas for Europe as a whole. Second is how the EU should respond to the alarming financial and economic crisis now apparent in the new member states, with even graver prospects in some of the Eastern neighbour states, and in Ukraine in particular. The first stage of the crisis saw alarming tendencies for major European banks, which through their subsidiaries hold dominating positions in the banking sectors of much of central and eastern Europe, to be pulling back resources from these countries (the monetary equivalent of Sarkozy's talk for car manufacturers). This was an extraordinarily dangerous tendency, both economically and politically: these ‘world-class' banks were supposed to be delivering modernization of a sector that would lead the transformation of the economy at large. Instead they were becoming the instrument of crisis. At least there is now some action to reverse these tendencies. A consortium of the major European banks have, with the EBRD, put together a package to contribute to the recapitalisation of the banking sector of the region. But this seems to only for starters. The amplitude and design of broader measures, and their conditionalities, remains to be revealed. The least the EU can do without delay is to remove any legal restrictions on next moves that may become necessary, for example to raise the ceiling on possible authorisations of macro-financial assistance. For the new member states accession to the eurozone should be an open option, which could save huge costs by way of exchange rate crises. The EU should revise its harsh and obsolete Maastricht criteria – which set an inflation standard close to the ‘best' performing member states at a time when the ‘best' are risking deflation. The authors of the Maastricht criteria may be excused for not having forecast the present crisis, but the Commission and member states cannot be excused for not revising them now in line with new manifest priorities. This leads on directly to the third issue, which arises from the fact that Russia, while greatly weakened financially itself, has nonetheless come forward rapidly with financial aid packages for several CIS states, and notably for Ukraine. At a recent conference at CEPS a Commission official was heard to say that this pointed to the case for coordination between the EU, Russia and the IMF, to which a Russian ambassador was heard to express his immediate agreement. This is both a quite sensible but also quite revolutionary idea. Clearly sensible, because multiple sources of financial aid call for coherence of conditions in order to get synergetic benefits, or contradictory conditions that would undermine all. It would be revolutionary because in the post-Soviet period so far there has been no such coordination. In the first stage Russia was entirely focused on its own problems, and was beneficiary of Western aid. In the second period of increasing oil based wealth its re-assertiveness was channeled into trying to rebuild the post-Soviet space as a sphere of influence. The relationship with the efforts of the EU and (more sharply the US) became more competitive than cooperative. Could we now be on the eve of a third phase, in which the pursuit of synergetic benefits from EU-Russian cooperation in projects and policies towards their common neighbourhood would become the name of the game? Already there is the very tangible case of the Ukraine transit gas pipeline that is being considered as a possible tri-partite (UKR-EU-RUS) project. However the need to address macroeconomic and financial crisis conditions in the region raises the issue of coordination to a higher level, which would be extremely demanding for both sides. Russia would have to make a credible shift of attitude and intention in its foreign policy, and the EU would have organize some strategic agility, neither of which will come easily. But crises bring opportunities as well as damage.

Но крупной поддержки Восточная Европа не получит Решение внеочередной встречи Европейского Союза на высшем уровне не принимать план массированной помощи восточноевропейским странам-членам этого объединения с редким единодушием расценивается прессой Западной Европы как несущее опасность возникновения в Старом Свете раскола на богатых и бедных партнеров в ЕС. С возможными весьма неприятными политическими последствиями для всего интеграционного объединения. Такую тенденцию подтверждает хотя бы тот факт, что утром в день форума «двадцати семи» девять стран по инициативе Польши провели в Брюсселе свой собственный мини-саммит. По сведениям из дипломатических источников, на нем звучала критика протекционизма, финансового изоляционизма и недостаточной солидарности… Напомним: состоявшаяся 1 марта по инициативе президента Франции Николя Саркози встреча в верхах отвергла просьбу-предложение премьер министра Венгрии Ференца Дюрчаня о выделении спасительных 160-190 миллиардов евро наиболее страдающим от финансово-экономического кризиса новичкам ЕС. Венгерский лидер назвал свою инициативу «Многосторонней европейской программой стабилизации и интеграции». Не помогло даже его указание на угрозу появления в Европе нового «железного занавеса». Увы, «старые» страны, на чьи плечи легла бы эта немалая сумма, отказались воспринимать партнеров, отчаянно нуждающихся в помощи, как единый блок, а предпочли индивидуальный подход к каждому из них. Хотя главные причины плачевного положения в государствах (за исключением Кипра и Мальты), вступивших в Союз в 2004-м и в 2007-м годах, совпадают или близки. Это, прежде всего, крупный дефицит госбюджета, огромные долги – в совокупности примерно 1,3 триллиона евро и швейцарских франков. При этом внешний долг Латвии, Болгарии и Венгрии уже превысил их валовой внутренний продукт. В текущем году новые участники ЕС, которым пришлось пойти на значительное снижение обменного курса своих валют (за исключением Словении и Словакии, успевших перейти на евро), должны выплатить около 750 миллиардов евро. Еще 100-150 миллиардов потребуются для поддержания на плаву их банков, чье бедственное положение пагубно отражается на кредитных учреждениях Австрии, Италии, Франции, Швейцарии и ряда других стран. При этом аналитики предсказывают нулевой экономический рост в девяти наиболее нуждающихся восточно- и центральноевропейских государствах, тогда как в прошлом году их средний показатель достигал 5%. Восточноевропейские лидеры говорят о вероятности появления пяти миллионов безработных, если не принять радикальных мер уже сегодня. Однако британский премьер-министр Гордон Браун, например, считает, что спасать попавших в беду партнеров нужно с помощью Международного валютного фонда. Он предложил направить в МВФ дополнительные финансовые средства, но обошел молчанием неизбежный в условиях глобального кризиса вопрос: откуда появятся эти немалые деньги? Не нашел поддержки и призыв Ф.Дюрчаня бросить спасательный якорь бедствующим странам путем срочного допуска их в зону единой валюты, образуемую сейчас 16 государствами. В ответ председатель еврогруппы, премьер-министр Люксембурга Жан-Клод Юнкер заявил: «Я не думаю, что мы должны вдруг изменить критерии приема в зону евро». Таким образом, введение евро в Болгарии и странах Балтии откладывается на неопределенный срок. К тому же, по мнению французской газеты «Монд», оказание помощи самым уязвимым партнерам «должно сопровождаться строгими условиями. Жертвы обязаны разделить те страны, чья безответственная политика привела к возникновению нынешней ситуации, и теми в западной части (Европы), которые сделали все возможное в поддержку этой безответственности. Несомненно, восточным партнерам помощь будет предоставлена, но взамен они должны заплатить определенную цену». А британская «Гардиан», делая далеко идущие выводы, бьет тревогу: «Поскольку разногласия вызваны столкновением национальных приоритетов, существует риск, что дальнейшее углубление нынешнего кризиса может подорвать ряд главных европейских достижений за последние 30 лет – создание единого рынка, появление единой валюты и воссоединение Европы после падения берлинской стены. Главы правительств Германии, Франции, Британии и Италии не обеспечивают сильного лидерства, тогда как шансы председателя Еврокомиссии Жозе Мануэла Баррозу обеспечить себе второй срок на этом посту представляются в последние месяцы менее реальными. А планы дальнейшего расширения ЕС отложены». Нескрываемое разочарование итогами саммита выразил Арнальдо Абруццини, глава Европалаты, объединяющей около 19 миллионов компаний. По его словам, эта встреча «стала еще одним непродуктивным политическим спектаклем, который не привел к конкретным решениям для преодоления драматической ситуации в экономике». Он подчеркнул, что особую тревогу у европейских предпринимателей вызывает отсутствие координации действий стран ЕС в экономической сфере. Дмитрий ЕВСТИГНЕЕВ Кстати Брюссель ускоряет реформу финансовой системы   Обострение финансово-экономического кризиса заставило Европейскую Комиссию ускорить применение плана финансового регулирования и надзора в странах ЕС. Теперь необходимые меры должны начать действовать в будущем году. Председатель исполнительного органа Союза Жозе Мануэл Баррозу подчеркнул безотлагательный характер реформирования финансовой системы «двадцати семи», заявив: «Если мы не сделаем этого сейчас, то не сделаем никогда». Соответствующие меры разработала группа экспертов во главе с Жаком де Ларозьером. Ранее предусматривалось, что этот план будет осуществлен в 2011-2012 годах. Уже в апреле Еврокомиссия представит законодательные инициативы в отношении хедж-фондов и фондов частного капитала, а также касающиеся вознаграждения руководителей крупных компаний. В мае она выступит с предложением о финансовом надзоре в масштабах ЕС и под эгидой Европейского центрального банка, предусматривающем раннее оповещение на случай возникновение кризисов.

Безрадостная статистика: 21 миллион европейцев страдает от депрессии, и жертв этого недуга с каждым годом становится все больше. Не добавляет оптимизма и тот факт, что каждый четвертый гражданин Европейского Союза хоть ненадолго, но все же впадал в депрессивное состояние. А треть из тех, кто подвержен этому заболеванию, предпринимали попытку самоубийства. Причем, 59 тысячам человек в год удается довести задуманное до летального исхода… Все эти данные приводятся в материалах, подготовленных экспертами организации «Юропиэн брэйн каунсил», находящейся в Брюсселе. По их мнению, дело идет к тому, что в 2020 году депрессия станет в Европе заболеванием номер один или, как говорят в Германии, «всенародной болезнью». Одну из причин этого специалисты усматривают в катастрофическом старении жителей Европейского Союза. Хотя главной группой риска медики считают все же женщин в возрасте от 30 до 44 лет, причем именно тех из них, кто замужем и имеет детей. Для мужчин аналогичного возраста риск стать жертвой этого заболевания почти наполовину меньше. Но особенно печально то, что женщины передают этот недуг по наследству: дети матерей, страдающих депрессиями, сами втрое сильнее рискуют стать жертвами этой мучительной болезни. При всем этом, по мнению экспертов, депрессии многие по-прежнему склонны считать чуть ли не капризом, свидетельствующим о плохом характере или скверном расположении духа – и не более того. «Менее половины больных получают адекватное лечение», – уверен Ханс-Ульрих Виттхен, дрезденский профессор, занимающийся клинической психологией и психотерапией. Причем, в некоторых странах ЕС, скажем, в Греции, вообще не организован общедоступный медицинский уход за подобными больными. В общем-то ничего удивительного, когда на исследования в области онкологии и лечение этих заболеваний в ЕС расходуется вдвое больше средств, чем на борьбу с депрессиями. Медикам это представляется совершенно недопустимым. В особенности с учетом того, что сложная экономическая ситуация в мире будет только способствовать росту числа людей, страдающих от депрессий. И это, несомненно, повлечет за собой весьма серьезные социальные и экономические последствия.

Чего только не использовали люди, чтобы измерить время – и солнце, и воду, и песок. Но все эти методы уже ушли в историю, прежде всего из-за своей приблизительности и неприменимости для тех случаев, когда измерение должно быть проведено действительно точно. Пока последнее слово в измерении времени остается за цезиевыми атомными часами. В Международную палату мер и весов, находящуюся в Париже, поступают данные с 260 атомных приборов, расположенных в разных точках земного шара, и самое точное время на планете знают именно там. В Германии тон задает Федеральный физико-технический институт в Брауншвейге. Работающие там часы за год отстают всего на одну миллионную секунды! Вы вправе спросить: а зачем это вообще нужно, знать время с такой непредставимой в обыденной жизни точностью? Не все ли равно, отстанут часы на одну секунду за 16 миллионов лет или за 5 миллиардов лет? Разумеется, у специалистов такой подход способен вызвать лишь снисходительную улыбку. В различных областях современной техники и технологии, будь то телекоммуникации, спутниковые навигационные приборы или автоматизированное управление уличным движением, без точнейшей синхронизации приборов, измеряющих время, обойтись не удастся. Задача современных приборов для измерения времени состоит в том, чтобы возможно точнее сосчитать промежутки между периодически повторяющимися сигналами. Причем, чем чаще подаются эти сигналы, тем точнее получается измерение. Для сравнения: маятниковые часы за секунду качнутся один раз, за это же время кварцевые часы сработают примерно миллион раз. Цезиевые атомные часы успеют в 9 раз быстрее, чем кварцевые. До 1967 года время исчислялось согласно астрономическим измерениям. Но вращение Земли – не самый надежный метроном: ее вращение все же неравномерно: отливы и приливы играют роль своеобразных тормозов. Правда, для того, чтобы вычислить эту микроскопическую неравномерность потребовалось изобрести кварцевые часы, позднее уступившие пальму первенства атомным, которые на протяжении полувека оставались самыми точными. Но, как известно, все новое – это хорошо забытое старое. Вот почему британские ученые из Национальной физической лаборатории предложили использовать в новых часах хорошо известный с древности поток света. Понятно, что с солнечными часами, изобретенными вавилонянами три тысячи лет назад, новинка не имеет практически ничего общего, ибо в наш технологический век ненадежно полагаться на игру света и тени. От нынешних световых часов физики ждут, что они смогут замерить волновые электромагнитные колебания, которые в 100 тысяч раз выше того, что фиксируют часы цезиевые.

Как выясняется, совсем не для того, для чего тем же самым занимаются мужчины. Тем более что портрет типичного курильщика – успешного самостоятельного мужчины, свободного, мужественного и слегка авантюристичного – который на протяжении долгих десятилетий создавали реклама и Голливуд, уже весьма далек от этих стереотипов. В наши дни это, согласно статистике, незрелый, социально ущербный и финансово неблагополучный человек. Причем, все чаще отнюдь не мужского, а женского пола. Правда, если взять Германию, то курильщиков (37%) там пока все еще больше, чем курильщиц (28%). Но это, как говорится, если посмотреть в целом. Среди подростков и молодежи эти показатели практически выровнялись. Среди 18-19-летних курит каждая вторая девушка, а среди тех, кому от 20 до 39 лет, курильщиц насчитывается порядка 40%. От болезней, вызванных курением, в Германии ежедневно умирают 400 человек. Как пишут журналисты, это то же самое, как если бы каждые сутки огромный «Боинг» терпел катастрофу с полным смертельным исходом. Но если последствия курения одинаковы и для мужчин, и для женщин, то мотивы, побуждающие брать в руки сигарету, заметно отличаются. Женщины чаще всего закуривают затем, чтобы снять нервное напряжение, вызванное семейными конфликтами, раздражением или недовольством, проявляющимся у них на рабочем месте. Они также пробуют блокировать курением проявления злобы и агрессивности или уменьшить давящее на психику ощущение печали или одиночества. Гнев, неудовлетворенность или состояние стресса у женщин также заметно быстрее, чем у мужчин, приводят к увеличению потребления табака. Кёльнские исследователи показали, что при профессиональной психологической нагрузке одинаковой интенсивности для снятия стресса за сигареты хватаются 39% мужчин и 44% женщин. Еще один аспект, который имеет значение для представительниц прекрасного пола: табак непонятно почему пользуется репутацией средства, отбивающего аппетит и даже помогающего соблюдать диету. А уж на что готовы дамы для того, чтобы улучшить или как минимум сохранить свою фигуру, пояснять не надо. Подавляющее большинство мужчин-курильщиков сейчас сосредоточено в тех слоях германского населения, для которых характерны низкий уровень образования и доходов, плохой профессиональный статус. Да и среди женщин, прибегающих к табаку, много необразованных, незамужних или разведенных и воспитывающих детей в одиночку. Вот перечень профессий, среди представителей которых особенно много потребителей «табачных палочек»: подсобные рабочие в строительстве (54%), дорожные рабочие (53%), транспортные рабочие (52%), кровельщики (51%), шоферы (49%). Менее всего курят крестьяне, инженеры-электронщики, учителя и преподаватели высших школ. А вот курильщиц больше всего среди содержательниц питейных заведений (45%), сиделок (36%), кассирш (35%), уборщиц (35%), младшего медицинского персонала (34%). Зато наиболее устойчивы к табачным соблазнам врачи, учителя и крестьянки. Несмотря то, что курящие женщины всеми силами стремятся произвести впечатление личностей уверенных в себе и стабильных, на самом деле большинство из них особенно слабы и зависимы. Расставание с вредной привычкой дается им необычайно сложно. Почти все молодые женщины время от времени пытаются бросить курить или хотя бы ограничить потребление табака. Но мало кому из них это удается, и большинство смиряется со своей зависимостью. Они предпочитают терпеть упреки в слабоволии, нежели отказаться от пагубной страстишки. А ведь согласно новейшим исследованиям германских экологов, курильщики вредят не только своему здоровью и здоровью окружающих, но и создают лишнюю нагрузку на окружающую среду. В год курильщики ФРГ выдыхают в атмосферу 7500 тонн двуокиси углерода. Это столько же, сколько производят десять мусоросжигательных установок.  

Многие десятилетия ученые спорили о том, из-за чего же у человека появляется седина, доставляющая многим немало неприятных минут и заставляющая прекрасных дам прибегать к немыслимым ухищрениям в надежде спрятать ее от людских взоров. Развилась гигантская индустрия, производящая красители для волос и активно проталкивающая свою продукцию с помощью рекламы. Вот именно по ней и могут нанести смертельный удар результаты совместного исследования ученых из Майнцского (ФРГ) и Брэдфордского (Великобритания) университетов. Вся вина за обесцвечивание волос возложена экспертами на перекись водорода, ту самую, с помощью которой лет пятьдесят назад модницы вытравляли свои локоны до неправдоподобной белизны. Оказывается, это соединение, как известно, весьма сильный окислитель, в небольших количествах производится в любом организме – и мужском, и женском. Причем в молодости организм без труда справляется с тем, чтобы разложить перекись водорода. Но с возрастом он делает это все с большим трудом. И тогда жертвой перекиси становится энзим тирозиназа, отвечающий за выработку меланина – красителя, содержание которого определяет цвет волос. Помимо чисто научного результата исследование это может иметь и практические последствия: поседению, оказывается, можно противодействовать на молекулярном уровне! Так сказать, терапевтически. И теперь появление своего рода таблеток от седины – всего лишь вопрос времени, убеждены ученые.

Глобальный кризис с особой силой ударил по восточноевропейским членам ЕС. Экспорт существенно упал, а ведь именно эти отрасли давали до 80% ВВП в таких странах, как Венгрия и Чехия. В регионе налицо все условия для финансового коллапса. Прекращается приток иностранных капиталовложений (254 миллиарда евро в 2008 году против прогнозируемых на 2009 год 30 миллиардов), огромные внешние дефициты (в первую очередь в Эстонии, Литве, Румынии и Болгарии), свертывание кредитования, девальвация национальных денежных единиц, растущие бюджетные дефициты. По некоторым из пораженных стран уже прокатилась волна социальных протестов, нельзя исключать их нарастание по мере ухудшения общей ситуации. Так, по состоянию с ноября 2008 года до начала марта 2009 года польский злотый обесценился по отношению к евро на 32%, чешская крона – на 18%, румынский лей – на 17%, венгерский форинт – на 15%. Последняя валюта в октябре остановила стремительное падение только за счет 15,7 миллиарда долларов, полученных в кредит от МВФ, но после ее обесценение продолжилось. Можно даже сказать, что в Восточной Европе перед глобальным кризисом образовался собственный финансовый пузырь. После вступления большинства стран региона в ЕС в 2004 году на них пролился настоящий кредитный дождь. Так, Болгария и Латвия ежегодно занимали за границей, преимущественно в других странах Союза, суммы, составляющие до 20% их ВВП. По состоянию на конец 2008 года 13 стран восточноевропейского региона накопили свыше триллиона долларов долга иностранным банкам или в иностранной валюте. Часть полученных кредитов были направлены в экономику в виде инвестиций, но большинство пошли на потребление и строительство объектов недвижимости. Нынешний долговой кризис в этой части Союза перестал быть просто финансовой или банковской проблемой, а приобретает и социальный аспект. Снижается уровень жизни, начали возникать движения протеста. Западноевропейские члены ЕС не слишком торопятся на помощь восточным и думают о том, как не допустить распространения этих проблем на собственную экономику. А некоторые меры по поддержке своей промышленности откровенно предполагают удар по промышленности восточноевропейских ЕСовцев. Так, французская программа помощи собственному автопрому в случае ее выполнения приведет к оттоку французского капитала из тех стран Восточной Европы, куда он раньше пришел в поисках более дешевой рабочей силы (Словакия, Румыния и так далее) со всеми вытекающими последствиями. Тем не менее, доля экономик восточноевропейских стран в целом в экономике ЕС невелика и составляет всего 10% от экономики зоны евро. Казалось бы, экономический коллапс первых не слишком скажется на вторых. Однако существует реальная угроза перехода на Запад восточных проблем через финансовую систему: трудности должников в современной экономике тотчас сказываются на кредиторах. Австрийские банки многим рискуют в Восточной Европе, совокупная задолженность им составляет 78% австрийского ВВП, тогда как прямой экспорт Австрии в эту зону достигает всего 3%. А, например, германские испытывают давление кризиса с недвижимостью в Испании, Ирландии и Великобритании: кредиты германских банков в первых двух странах равны 15% ВВП Германии, а в третьей – 20%! Хотя в зоне евро не созданы механизмы единой экономической, налоговой, бюджетной и прочей политики, что позволило бы амортизировать внешние удары и располагать более эффективными инструментами для валютной политики, единая европейская валюта представляется своего рода гарантией большей финансовой стабильности. Она защищает от спекулятивных атак на национальные валюты, облегчает торговлю внутри еврозоны, снижает для компаний риски, связанные с валютными колебаниями. Первыми о благах евро вспомнили попавшие в беду исландцы (хотя их страна в ЕС не входит). Теперь с мольбой об ускорении процедур перехода на единую валюту стали обращаться восточноевропейские столицы, которые до кризиса не торопились делать этот шаг. В частности, ставится вопрос о сокращении 2-летнего периода пребывания в механизме валютного обмена. Инициатором этого стала Венгрия, но Чехия и Польша не поддержали соседку, подчеркивая, что их собственное экономическое положение не хуже, а то и лучше некоторых стран зоны евро, в первую очередь, Ирландии и Греции. Пока никаких окончательных решений о возможности ускоренного перехода отдельных стран на евро не принято. Сначала председатель Европейской Комиссии Жозе Мануэл Дуран Баррозу сказал, что принципиально – не против, но напомнил о необходимости соответствия кандидатов принятым критериям. Канцлер Германии Ангела Меркель также выражала готовность подумать об ускорении тех или иных процедур. Затем, на встрече министров финансов стран еврогруппы 9 марта было решено ничего не менять в процедурах приема новых участников. Бессменный председатель этой группы, премьер-министр Люксембурга Жан-Клод Юнкер сказал: «Еще не настало время для новой дискуссии о критериях подключения к зоне евро. Мы придерживаемся тех критериев, которые определили ранее и которые обеспечивают доверие к Валютному союзу. Речь не идет об изменении критериев приема (в зону евро. – Прим. авт.) Речь не идет о сокращении пребывания в обменном механизме страны-кандидата с двух лет до одного года». Правда, нынешний кризис напоминает, что никогда не надо говорить «никогда». События развиваются слишком быстро и непредсказуемо. Андрей СЕМИРЕНКО Эстония выражает надежду на переход на единую европейскую валюту уже в 2010 году. Премьер-министр этой страны Андрус Ансип заявил, что Таллин «способен выполнить Маастрихтские критерии перехода на евро уже в текущем году и войти в зону евро с 1 июля 2010 года».

Мирный атом будет реабилитирован Председательствующая в Европейском Союзе до конца первого полугодия Чехия выступает не только за диверсификацию маршрутов поставок энергоносителей в страны этого интеграционного объединения, но и за «реабилитацию атомной энергетики». Об этом заявил, выступая в Европейском Парламенте, чешский премьер-министр Мирек Тополанек. Упоминание атома немедленно вызвало отрицательную реакцию со стороны фракции «зеленых». Ее сопредседатель Моника Фрассони высказала мнение, что «сейчас безопасной ядерной энергии не существует, хотя, возможно, таковая и появится лет через пятьдесят-шестьдесят». Подобные дискуссии на эту тему в Страсбурге и Брюсселе теперь не редкость. Энергетический кризис, вызванный в начале года блокированием Украиной транзита российского природного газа в Европу, вновь выдвинул на повестку дня необходимость разнообразия не только путей поставок, но и используемых источников энергии. Уже сегодня очевидно: в Европе есть страны, которые не намерены ожидать в течение пятидесяти-шестидесяти лет, пока мирный атом станет абсолютно безопасным. Тон задает Франция – признанный мировой лидер в этой области. Слова у французов не расходятся с делом. Государственная компания «Арева» сооружает первые ядерные реакторы в Западной Европе, где пауза в этой сфере затянулась почти на 20 лет под влиянием Чернобыльской катастрофы. Сегодня на территории Франции действуют около 60 АЭС, которые вырабатывают примерно 80% всей требующейся электроэнергии. Однако Париж намерен расширить атомную составляющую в своей энергетике, чтобы еще меньше зависеть от импорта нефти и газа, а также сократить выбросы вредных газов в атмосферу. Но главное – президент Николя Саркози стремится увеличить экспорт передовых технологий – атомных реакторов третьего поколения, которые значительно опережают американские и японские, в частности, производя меньше ядерных отходов. К 2020 году «Арева» рассчитывает получить заказы на 60 реакторов, цена которых сейчас – около 5 миллиардов евро каждый. Эта компания уже строит АЭС не только во Франции (в Нормандии), но также в Финляндии, причем крупнейшую в мире, и в Китае. В марте достигнута договоренность о строительстве четырех станций в Италии, начиная с 2020 года. В не столь отдаленных планах – арабские страны, Бразилия и Индия. Посматривают французы и в сторону рынка США, где, если Вашингтон примет решение о возобновлении сооружения таких станций, «Ареве» придется конкурировать с американским гигантом «Дженерал Электрик». Дополнительные трудности французской корпорации в США придаст то, что она не является частной… Постепенно пересматривают свое отношение к использованию атомной энергии и власти Швеции, где значительная часть электроэнергии – более 40% – вырабатывается на АЭС, но последние три десятилетия не было построено ни одного такого объекта. Две АЭС собирается соорудить Польша, которая призывает страны Балтии создать консорциум для строительства станции, призванной заменить устаревшую Игналинскую в Литве. Возобновить работу своей старой АЭС подумывают в Болгарии. Всего, по прогнозам, к 2030 году в мире будут построены не менее 400 АЭС, использующих новейшие технологии. Этот рынок оценивается сейчас в один триллион евро, поэтому за заказы будет вестись жесткая конкурентная борьба. Впрочем, пока неясно, как национальные, а тем более – глобальные планы будут воплощаться в жизнь в условиях нынешнего кризиса, способного внести вынужденные неприятные коррективы в создание и обновление столь дорогостоящих объектов. Андрей НЕВЕРОВ Кстати На пути французской «Аревы» к бесспорному мировому лидерству неожиданно для многих появился новый гигант – германский концерн «Сименс» и российская государственная корпорация «Росатом» объявили о решении создать совместное предприятие для сотрудничества в области мирного атома. Причем, российскому партнеру в нем будут принадлежать 50% плюс одна акция. Этот альянс возник после того, как «Сименс» вышел из дочернего предприятия «Арева НП», предназначенного для строительства реакторов. В этом предприятие немцам принадлежали 34% акций. Руководство французской компании отреагировало напоминанием, что контракт разорван в одностороннем порядке, и заявило, что «Сименс» обязан соблюдать один из пунктов совместного договора, который предписывает воздерживаться от конкуренции с этой корпорацией до 2020 года. Как бы то ни было, французам теперь придется изыскать 2 миллиарда евро не позднее чем к 2012 году, чтобы выкупить у «Сименса» 34-процентный пакет акций.

Возобновление роста экономики в Европейском Союзе ожидается теперь не раньше 2010 года. До сих пор в Брюсселе говорили, что возвращение к нормальному развитию возможно в конце года текущего, однако события заставили пересмотреть эти прогнозы. Раньше Европейская Комиссия исходила из того, что оживление деловой активности произойдет в ЕС во втором полугодии 2009 года. Однако по новым оценкам, ВВП в Союзе в целом сократится в годовом исчислении на 1,8%, а в зоне евро – на 1,9%. В 2010 году прогнозируется экономический рост на 0,5% в ЕС и в 0,4% в зоне евро. «Увеличились риски сокращения экономики, – объяснил член Европейской Комиссии, ответственный за экономические вопросы, Хоакин Альмуниа. – Кредитные потоки остаются очень небольшими, поступают очень плохие данные относительно промышленного производства и отвратительные новости о степени доверия со стороны рынков. Пока слишком рано говорить, приведут ли к положительным результатам меры по поддержке банковского сектора». Он сообщил, что новые прогнозы Комиссия опубликует в мае. Со своей стороны председатель еврогруппы, премьер-министр Люксембурга Жан-Клод Юнкер отметил, что по сравнению с началом февраля положение ухудшилось. «Нет никаких индикаторов, которые могли бы навести на мысль, что положение выправляется. Нынешний спад – глубокий и превышает по масштабам тот, который мы пережили в начале 1990-х годов». Светлана ФИРСОВА

Долгие годы в Брюсселе считалось хорошим тоном приводить Ирландию в качестве примера истории успеха в ЕС. А отчего бы этого не делать, если до 2007 года темпы экономического роста в некогда бедной стране составляли 7% в год, а основные индикаторы были неизменно окрашены в успокоительный зеленый цвет? С 1995 года уровень безработицы в этой стране традиционной трудовой эмиграции снизился к 2006 году с 20% до 4,5% самодеятельного населения, что как минимум вдвое лучше, чем в ряде ведущих стран ЕС. Благоприятный налоговый режим привлекал инвесторов и высокотехнологичное производство. Все шло просто замечательно, все были довольны, как вдруг игрушка, вместо того, чтобы по первому требованию привычно спеть «Все хорошо, прекрасная маркиза», мерзко хрюкнула и сломалась. Первые признаки беспокойства возникли вслед за провалом американского рынка недвижимости: в Ирландии модель оказалась сходной. Финансовый кризис обнажил корень слабости этой модели – потребление сверх меры. Шли первые месяцы 2008 года. Совокупный долг ирландцев достиг астрономических величин. Если пользоваться банковской терминологией, то овердрафт каждого ирландца составляет 100 тысяч евро. В этой маленькой стране проживает 4 миллиона человек, следовательно, совокупный долг достиг 400 миллиардов евро. Ранее 6 ведущих банков Ирландии охотно кредитовали всех желающих, значительная часть этих денег ушла на финансирование строительства. Только в 2005-2007 годах было построено 128 тысяч новых домов. Эта стройка казалась символом процветающей и счастливой страны, однако финансовый кризис, поразивший в первую очередь банковскую систему, эту иллюзию развеял. В январе крупнейший «Англо-ирландский банк» был национализирован за один вечер. Об этом узнали из лаконичного пресс-релиза министерства финансов: «После консультаций с административным советом, правительство решило предпринять необходимые шаги для национализации банка». Еще десяток миллиардов евро был закачан в остальные 5 банков, но оказалось, что бочка – бездонная. В октябре 2008 года, после двух кварталов подряд сокращения ВВП, Ирландия официально вступила в период спада. Только за день 29 сентября курсы акций Дублинской биржи упали на 13%. Постепенно кредитование экономики остановилось, реальный сектор остался без денег, начались увольнения и сокращения производства. Тревожные сообщения поступают со всех фронтов. Вот недавно заговорили о возможном энергетическом кризисе, поскольку запасов топлива в Ирландии хватит на 50 дней вместо рекомендуемых 90. Лондонская «Таймс» раздобыла соответствующий доклад ирландского министерства энергетики и пугает, что в случае энергетического кризиса эта страна не выживет. Правительство Брайана Коуэна вынуждено принимать драконовские меры. До 2010 года надо сэкономить 15 миллиардов евро, в том числе 2 миллиарда – немедленно. Все госслужащие, включая дворников и пожарных, будут получать зарплату в среднем на 7% меньше. Снижаются счета, которые имеют право выписывать за свои услуги частные врачи, снижаются даже священные для католической Ирландии, где запрещены аборты, пособия на малолетних детей! Пробуждение Кельтского тигра и его столкновение с жестокими реалиями экономики оказалось весьма тягостным. Валерий ВАСИЛЬЕВСКИЙ

Латвийское правительство во главе с Иварсом Годманисом стало первым в ЕС, которое ушло в отставку из-за последствий глобального экономического кризиса. Пример этой небольшой балтийской страны показывает, как внешние экономические пертурбации мигом свели на нет достижения предыдущих лет. Еще пару лет назад темпы роста экономики в Латвии были самыми высокими в Союзе. Но в четвертом квартале 2008 года она сжалась на 10% по сравнению с тем же периодом 2007 года. По итогам 2009 года, считают эксперты, сокращение ВВП достигнет 12% и, видимо, будет самым масштабным во всем ЕС. Безработица составляла в октябре 2008 года 5,6% самодеятельного населения, в декабре – 7%, а в январе 2009 года уже 8,3%. Рецепты для выхода из кризиса предлагаются классические. Оставшись без денег, правительство попросило кредитов у международных финансовых институтов. Традиционным условием их предоставления является максимальное сокращение социальных расходов и вообще бюджетных программ. Жесточайшая экономия, которая ждет Латвию, кстати, противоречит усилиям по стимулированию экономического развития, которую в нынешних условиях практикуют все, кто может, включая США и страны Западной Европы.

Волны глобального финансово-экономического кризиса докатились до крошечной балканской страны – Черногории с населением всего 650 тысяч человек. Официально отделившись от Сербии в 2007 году, эта бывшая югославская республика демонстрировала завидные темпы экономического роста, которому в значительной степени способствовали иностранные, в том числе, российские инвестиции. Еще недавно окрестности столицы Черногории – города Подгорицы – напоминали гигантскую строительную площадку, на которой ударными темпами возводились жилье и офисы. Около 40% ВВП обеспечивали принадлежащая одному из известных российских олигархов местная компания по производству алюминия и связанные с ней заводы. Но теперь спрос на недвижимость, как и на этот металл, резко упал, и черногорские власти вынуждены срочно искать новых инвесторов на Ближнем Востоке, к которым, как к спасательному кругу, обращаются, впрочем, не только они. Премьер-министр Черногории Мило Джуканович заявляет, что ситуация в стране далека от краха. Однако он явно обеспокоен тем, как нынешние неурядицы отразятся на внутриполитическом положении, а значит, и на устойчивости его правительства.

Вслед за кредитно-финансовым, мир охватывает углубляющийся социально-экономический кризис. Его визитная карточка – катастрофическое падение спроса, обвальное сворачивание производства, стремительное разрастание многомиллионной армии безработных, усиление протестных настроений. Быстрее и успешнее других преодолеть тяжелейшие последствия кризиса смогут те страны, которые внимательно присматриваются к опыту других и умело заимствуют оправдавшие себя наработки. В этом плане для России очень важно знать всё то, чем спасаются соседи, – их у нас много, прежде всего это Европейский Союз, – что ими делается для того, чтобы облегчить участь бизнеса, в том числе среднего и малого. Сначала повсюду – и в США, и в Европе, – как только накатил первый вал мирового кризиса, бросились спасать системообразующие компании. Огромные суммы вливаний получил кредитно-финансовый, банковский сектор. Потом настала очередь мастодонтов автомобилестроения и других базовых отраслей экономики. Но основную-то массу рынка повсюду в развитых странах составляют небольшие компании. От их устойчивости и живучести зависят и глубина кризиса, и перспективы выхода из него. А о них, не имеющих столь мощных лоббистских рычагов, как большой бизнес, власти вспомнили, похоже, в последнюю очередь. Однако, пусть и с опозданием, меры в их поддержку, наконец-то, стали приниматься. Какими могут быть эти меры, показывает Европейский Союз. В конце февраля 2009 года Европейская Комиссия обратилась к Совету ЕС (то есть к государствам-членам) и Европарламенту с предложением существенно облегчить жизнь малого бизнеса. Смысл инициативы – освободить его от финансовой отчетности. Вообще. Полностью. Повсеместно. В том объёме, как она собирается с крупного бизнеса. Сейчас, при нынешней крайне неблагоприятной конъюнктуре, подобная «дерегуляция» нужна им как воздух. Отказ от бюрократических требований, отнимающих у них время и сковывающих инициативу, раскрепостит их, даст столь необходимые дополнительные стимулы для развития, помимо доступа к «длинным» деньгам. В принципе, могло бы показаться, что предложение Европейской Комиссии особой новизной не отличается. Соответствующие меры были упомянуты ещё в Европейском плане экономического оздоровления, утверждённом в ноябре 2008 года. Но это не совсем так. Ведь сейчас им придан чёткий и конкретный характер. Себе в заслугу Европейская Комиссия ставит то, что ей в кратчайшие сроки удалось перейти от слов к делу. Буквально за несколько месяцев абстрактные теоретические построения были переведены в практическую плоскость. Теперь мяч на стороне государств и политических институтов ЕС. Как надеется Комиссия, очень ненадолго. Согласно внесенным ею предложениям, из-под требования о предоставлении финансовой отчетности выводятся компании, отвечающие хотя бы двум из трёх критериев: баланс не превышает 500 тысяч евро, чистый оборот – 1 миллиона, количество работников в течение года – 10 человек. По подсчетам Европейской Комиссии, от снижения бремени отчетности микро-бизнес выиграет достаточно прилично. Каждому предприятию удастся экономить на этом ежегодно в среднем по 1200 евро. На самом деле, странно, что потребовался мировой кризис и призрак тотальной безработицы для того, чтобы появилась подобная инициатива. Ведь ситуация, при которой на «малышей» распространяются чуть ли не такие же требования по отчётности, как на большой бизнес, совершенно абсурдна. Её давно нужно было менять. И упрощать всё, что только можно. Причём, как в ЕС, так и в нашей стране. Кстати, Европейская Комиссия не намерена останавливаться на достигнутом. Она не собирается ограничиваться только этим первым проектом конкретного решения, которое уже передано на утверждение законодателей. На очереди – внесение необходимых изменений в корпоративное право ЕС и, в частности в Четвертую и Седьмую директивы Совета ЕС о консолидированной отчетности. Следующий шаг – начало консультаций со всеми заинтересованными сторонами и социальными партнерами по широкому кругу мер, от которых зависит ослабление бюрократической нагрузки на мелкий и микро-бизнес. Согласно намёткам, вывод малых предприятий из-под действия общих требований по ведению бизнеса должен стать весомым вкладом в достижение более амбициозной цели, записанной в Европейском плане экономического оздоровления и состоящей в том, чтобы снизить административную нагрузку на предпринимателей к 2012 в стоимостном выражении на 25%. Неплохо… © Татьяна Энтина

Испанцы садятся на рельсы Кризис кризисом, но транспортная система страны должна совершенствоваться – такого принципа придерживаются власти Испании. Это относится, в первую очередь, к железнодорожным магистралям, по которым мчатся комфортабельные скоростные поезда AVE (в переводе на русский язык – «птица»). Они развивают скорость до 300 километров в час и уже сейчас серьезно конкурируют с авиасообщением, прежде всего, на маршруте между столицей и вторым по численности населения городом страны – Барселоной. Только за минувший год испанские авиакомпании лишились на внутренних рейсах пятой части потенциальных пассажиров, и это лишь начало. Ведь преимущества скоростного железнодорожного транспорта становятся все более очевидными. Среди них – примерно одинаковая цена билета; отсутствие необходимости ехать за город в аэропорт на такси или в автобусе (старинные железнодорожные вокзалы в большинстве европейских городов расположены в центре) и прохождения тщательного досмотра перед вылетом; независимость от погодных условий и гораздо более четкое соблюдение расписания. В следующее десятилетие испанцы намерены проложить для «Птиц» еще 9 тысяч километров скоростных магистралей. Главная цель – создать самую интенсивную железнодорожную сеть в Европе с подключением ее к соседней Португалии, а затем – и к Франции, которая уже давно эксплуатирует такие составы и является в этой области одним из мировых лидеров. В результате, согласно разработанным планам, 90% населения Испании будут проживать не более чем в 50 километрах от ближайшей железнодорожной станции, и смогут практически в любое время воспользоваться скоростным поездом. Сторонники всемерного развития этого вида транспорта подчеркивают и его роль в охране окружающей среды. Во-первых, в пересчете на каждого пассажира на километр пути, в атмосферу выбрасывается лишь шестая часть углекислого газа, по сравнению с объемом, производимым самолетами. А во-вторых, высвобождаемые старые железнодорожные линии могут более интенсивно использоваться для грузовых перевозок, что позволяет сократить автомобильные перевозки. Эти аргументы звучат более чем весомо в современной Европе, считающей окружающую среду чуть ли не священной коровой. Удастся ли Мадриду в нынешних условиях осуществить свою амбициозную программу? Она приобретает особое социально-экономическое значение на фоне быстрого роста безработицы, которая, по данным последних опросов общественного мнения, волнует испанцев уже больше, чем терроризм. Пессимисты предсказывают: незанятость приблизится в этом году к 20% работоспособного населения, что станет особенно ощутимым после десятилетия экономического, прежде всего, строительного бума и небывало низкого для этой страны уровня безработицы… Между тем, все больше испанских пассажиров делают ставку на скорость, пунктуальность, комфорт и экологичность поездов. Чем ответят на этот вызов авиакомпании? Игорь ЧЕРНЫШОВ

Политиков, которые добиваются ухудшения отношений между Россией и Европейским Союзом, между Россией и его государствами-членами, или, по крайней мере, признаются в этом, практически нет. Но, если все за улучшение отношений, надо действовать. Необходимо предпринимать конкретные, продуманные, далеко идущие шаги. Нормальное деловое сотрудничество между нами зависит, прежде всего, от людей. Сотрудничество между Россией и ЕС должно опираться на профессионалов, на тех, кто разбирается в том, как делается политика и бизнес в России, Европейском Союзе и его государствах-членах. Казалось бы, это труизм. Это само собой разумеющаяся вещь. Но давайте зададимся вопросом, как много людей, понимающих российские реалии, российский менталитет, трудятся в брюссельских офисах, в государственных структурах «двадцати семи», как много людей, понимающих, каким образом соотносятся полномочия Европейского Союза и государств-членов, сидят в российских министерствах и ведомствах. Напрашивающийся ответ – мало. Критически мало. Осознание этого нашло отражение в инициативе по созданию Европейского учебного института. Сначала она была подхвачена саммитами Россия-ЕС. Потом была закреплена в «Дорожной карте построения общего пространства науки и образования, включая культурные аспекты». Саммиты дали будущей новой высшей школе вполне определенный мандат – заниматься переподготовкой кадров, главным образом, государственных служащих, для обеспечения сближения России и ЕС. Создание Европейского учебного института и поддержка его функционирования стали крупным, значимым совместным проектом России и Европейского Союза. На его примере был опробован очень перспективный, ориентированный в будущее, подход к взаимовыгодному сотрудничеству. Лейтмотивом всех финансовых институциональных и содержательных решений, опробованных на нем, стало требование паритета. Это требование выдерживается при финансировании Института – ЕС вносит в его бюджет ровно столько же, сколько и Российская Федерация. В соответствии с ним сформирован Руководящий совет – в его состав вошло равное количество представителей министерств и ведомств Российской Федерации, научной общественности из России и стран ЕС. Духом паритета проникнут учебный процесс, поскольку для чтения лекций и проведения занятий привлекается профессура из ведущих университетов и научных центров, а равно практические работники обеих сотрудничающих сторон. От подготовки и принятия решения до его реализации прошел чрезвычайно короткий период времени. Первые пилотные курсы состоялись уже в конце 2005 года. А в 2006 году Институт уже работал. Как только все необходимые соглашения были подписаны, и связанные с ними документы согласованы, состоялось официальное открытие Института. Датой его рождения считается 23 октября 2006 года. Тогда в церемонии открытия приняли участие Министр иностранных дел России С.В.Лавров, Специальный представитель президента по отношениям с ЕС С.В.Ястржембский и член Европейской Комиссии, ответственная за внешнюю деятельность интеграционного объединения, Бенита Ферерро-Вальднер. Осенью 2009 года Институту исполнится три года. Постараемся отметить эту дату тщательно подготовленной и хорошо спланированной международной конференцией по новым тенденциям в развитии интеграционных процессов на континенте и их влиянию на отношения между Россией и ЕС. Приглашаем на нее всех желающих актуализировать свои знания в этой области. Три года – возраст младенческий. Однако, благодаря солидным родителям, по темпам своего становления и развития Институт чем-то напоминает Геркулеса. Новая высшая школа состоялась. Она эффективно работает. Она приносит конкретную пользу. Создание Европейского учебного института, несомненно, стало позитивным фактором сотрудничества между Россией и ЕС. Отношение к нему является лакмусовой бумажкой зрелости двустороннего партнерства. Хотелось бы пояснить, как в столь сжатые сроки удалось получить, в общем-то, неплохой результат. Все объясняется правильностью выбора. Европейский учебный институт создан при Московском государственном институте (Университете) международных отношений. Он смог опереться на материальную базу МГИМО (У). До завершения строительства нового здания, в котором Европейский учебный институт будет располагаться, он использует аудиторный фонд, залы и помещения МГИМО (У). Но дело, конечно, не только и не столько в аудиториях. Главное – к тому времени в МГИМО (У) был накоплен большой опыт преподавания европейского права и европейской интеграции. Созданный в Университете Институт европейского права фактически сформировал флагманскую научную школу преподавания этой дисциплины. Высокий авторитет завоевала кафедра европейской интеграции. Она появилась на свет благодаря объединению усилий МГИМО (У) и Института Европы РАН. Как видим, все было готово к тому, чтобы ставить и решать новые задачи. Сейчас в Европейском учебном институте при МГИМО (У) учится уже третье поколение магистрантов, направленных по путевкам российских министерств и ведомств. В 2007 году магистерские программы закончили 48 слушателей, в 2008 – магистерские дипломы получили 84 представителя министерств и ведомств. В текущем учебном году набор превысил 100 человек. А ведь это только магистерские программы, на которых слушатели осваивают право, экономику и политику Европейского Союза. Кроме этого, Институтом проводятся самые разнообразные краткосрочные курсы. С их помощью буквально за пару недель можно получить общее представление о том, как работает Европейский Союз, разобраться в основах правовой системы интеграционного объединения и особенностях его экономического комплекса, тщательно обсудить наиболее актуальные проблемы, которые в настоящий момент волнуют государственные структуры или бизнес. Обязательно нужно сказать о привилегированном партнере Института. Им является Колледж Европы. Колледж и в прошлом, и сейчас известен тем, что поставляет, воспитывает кадры для управленческих структур Европейского Союза. Пусть название «Колледж» вас не смущает. Высшее учебное заведение, о котором идет речь, было создано в первые послевоенные годы для решения сложнейших стоявших тогда перед бывшими врагами интеграционных задач. В нем, как и в ЕУИ, учиться могут только уже взрослые люди, определившиеся со своим жизненным выбором, имеющие дипломы о высшем образовании. Большая часть иностранной профессуры, преподающей в ЕУИ, подбирается и направляется в Москву Колледжем Европы. Учебные программы ЕУИ и Колледжа очень похожи. Принципиальное отличие, в основном, заключается в том, что, давая материал о Европейском Союзе, российские преподаватели все время сравнивают законы, процедуры, механизмы и практику, характерные для России и ЕС. И еще одно отличие – очень большое внимание уделяется анализу отношений между Российской Федерацией, Европейским Союзом и его государствами-членами. Позитивную оценку опыта деятельности Европейского учебного института при МГИМО (У), тем не менее, не стоит воспринимать как попытку закрыть глаза на имеющиеся проблемы. Их много. Справиться с ними будет не так просто. Буквально несколько из них. Надо будет добиться того, чтобы слушатели ЕУИ лучше владели основными рабочими языками Европейского Союза. Предстоит сделать многое, чтобы разный уровень подготовки не мешал слушателям заниматься. Очень важно создать еще более комфортные условия обучения с тем, чтобы не справившихся с учебной программой стало меньше. В этом отношении администрация Института очень рассчитывает на поддержку кадровых служб министерств и ведомств, других заинтересованных структур. Чрезвычайно важно будет также сохранить царящий сейчас дух академической свободы, когда преподаватели из разных стран, основываясь на разном жизненном опыте и разном представлении об окружающем нас мире, дают слушателям панорамное, не плоское видение проблем, возможность взглянуть на них под разными углами зрения. Задачи совершенствования учебного процесса, создания более комфортной атмосферы для обучения слушателей четко намечены в новой Стратегии развития Института на 2010-2013 годы. В Стратегии говорится также о необходимости расширения линейки образовательных услуг, которые он должен предоставлять в будущем. Документ видится Руководящим советом Института как самая настоящая программа действий на последующие три года и более отдаленную перспективу. Сейчас нужно, чтобы очередной саммит Россия-ЕС или руководящие органы России и Европейского Союза оперативно приняли решение о продолжении оправдавшего себя совместного проекта поддержки функционирования Института и его финансирования. Тогда не только в этом, но и в последующие годы мы сможем пригласить всех тех, кто уже работает в контексте отношений между Россией и Европейским Союзом или собирается связать свою профессиональную судьбу с этой сферой деятельности, поступать учиться в Европейский учебный институт на магистерскую программу или приходить к нам на краткосрочные курсы. Подробнее узнать о нас вы сможете на сайтах ЕУИ www.eurocollege.ru или www.ru-eu.ru, а также перелистывая страницы журнала «Вся Европа.ру» – www.alleuropa.ru. © Марк ЭНТИН, д.ю.н., профессор, Директор европейского учебного института при МГИМО (У) МИД России *1 Материал подготовлен для размещения на веб-сайте www.ruseu.com. Версия статьи на английском языке.

Politicians seeking to make worse the relations between Russia and the European Union or between Russia and EU member-state, or at least openly stating it, are practically non-existent. So, if everybody is in favour of a better relationship, we must act immediately and take definite, elaborate and far-reaching steps. Our normal business-like cooperation depends primarily on people. The Russian-EU cooperation should be based on professionals and people well-versed in politics and business in Russia, the European Union and its member-states. It seems trivial and self-evident. But let us ask ourselves: how many people understanding the Russian realities and Russian mentality are there in Brussel's offices and 27 government departments? How many people understanding how the powers of the European Union and its member-states correlate are there in the Russian ministries and government agencies? The answer is obvious: they are few, critically few. This understanding was reflected in the initiative to create the European Studies Institute (Russian European College). The initiative was taken up by the Russia-EU summits and then it was laid down in the “Roadmap for creating a common space of science and education, including cultural aspects”. The summits gave the would-be higher educational institution a definite mandate, i.e. to arrange the retraining of employees, mostly civil servants, in order to provide professionals for the rapprochement of Russia and the EU. The creation of the Russian European College and support provided to it was a major important joint project for Russia and the European Union. It became a pilot project for a very promising and future-oriented approach to mutually beneficial cooperation. The thrust of all financial, institutional and substantive decisions tested in it was on the parity. Thus, the European Studies Institute (ESI) is financed on a parity basis: the EU contributes to its budget as much as the Russian Federation does. The same goes for the composition of the Governing Board: there are equal numbers of representatives of the government agencies and scientific community from the Russian Federation and EU member-countries. The teaching process is parity-spirited, as professors from the leading universities and research centers and practitioners from both cooperating parties are invited to deliver lectures and give classes. A very short period of time elapsed from preparing and taking the decision and implementing it. The first pilot courses were delivered at the end of 2005. And in 2006, the work of the Institute was already in full swing. As soon as all the appropriate agreements were signed and pertaining documents agreed upon, the official inauguration of the European Studies Institute took place. October 23, 2006 is considered to be its birthday. The inauguration ceremony was attended by the Minister for Foreign Affairs of the Russian Federation Mr. Lavrov S.V., Special Envoy of the President for the relations with the EU Yastrzhemskyi S.V. and Commissioner responsible for the external affairs of the EU Benita Ferrero-Valdner. The Institute will be three years old in autumn 2009. We'll do our best to celebrate the anniversary by holding a well-prepared and well-organized international conference devoted to new trends in the development of integration processes on the continent and their impact on the Russia-EU relationship. We invite all those wishing to update and use their knowledge in this area to attend the conference. Three years is the age of a baby. But thanks to the respectable parents, by the rates of growth and progress the Institute seems to resemble Hercules. The new higher school has established itself. It is of great use. The creation of the European Studies Institute has become a positive factor in the cooperation of Russia and the European Union. The attitude towards it is a touchstone for the maturity of the bilateral partnership. Good results, on the whole, achieved in such a short period of time may be explained by the fact that the approach chosen proved to be correct. The European Studies Institute was created at the Moscow State Institute (University) of International Relations. It could make use of the material base of the MGIMO-University. As long as the construction of the new building to house the European Studies Institute is under way, the latter will be using the lecture halls, classrooms and other premises of the MGIMO-University. But it is not so much the premises proper that matters. The most important thing is that by that time the MGIMO-University had gained a vast experience of teaching European law and European integration. The Institute of European Law established in the University has actually created a leading academic school of teaching this subject. The European Integration Department has gained high credibility. It came into being thanks to joint efforts by MGIMO-University and the Institute of Europe of the Russian Academy of Sciences. Thus, everything was ready for formulating and addressing new issues. Currently, a third generation of students sent by Russian ministries and government agencies are taking Master courses at the European Studies Institute at MGIMO-University. In 2007, 48 students completed Master programmes; in 2008 Master's degrees were awarded to 84 officials of ministries and government agencies. This year, the enrolment exceeded 100 students. And it goes for the Master programmes alone, where students learn law, economy and polics of the European Union. Besides, the Institute has various short-term courses which just in two weeks provide the students with a general understanding of how the European Union functions, the basis of the legal system of United Europe and the specificities if its internal market and gives them a chance to discuss topical issues of concern for the government and business. A special role is played by the Institute's privileged partner, the College of Europe which has always trained and provided personnel for the managing structures of the European Union. Don't be confused by the word “college”. This higher educational institution was created in the first post-war years for addressing complicated and important integration issues facing former enemies. Like in the case of the ESI, only adult professionals with University degrees can study at the College. Many foreign professors teaching at the ESI come to Moscow from the College of Europe. The curricula of both institutions are similar. A major difference is that, discussing the European Union, the Russian professors always compare the laws, procedures, mechanisms and practices typical of Russia and of the EU. And another difference is that a lot of attention is paid to the analysis of the relations between the Russian Federation, European Union and its member-states. A positive appraisal of the experience of the European Studies Institute at MGIMO-University should not be perceived as an attempt to neglect the existing problems. They are numerous. Here are a few examples. Efforts should be taken to improve the students' knowledge of the major EU working languages. A lot must be done not to let students different academic levels interfere with their studies. More comfortable conditions should be created to reduce the number of those who can't cope with the programme. For this, the Administration of the Institute relies on the support of the Human Resources Departments of the government agencies and other stakeholders. It is crucial to maintain the current spirit of academic freedom, when professors from different countries and with different views of the surrounding world give the students a panoramic, and not flat, vision of the problems and an opportunity to consider them from various angles. The tasks of improving the teaching process and creating a more comfortable environment for studying are laid down in the new Strategy for the Institute Development for 2010-2013. The Strategy envisages the need for expansion of the range of educational services to be provided by the Institute in the future. This document is regarded by the Governing Board as an Action Plan for the coming three years and for a longer term. Now it is necessary that the next Russia-EU Summit or the government bodies of Russia and the European Union take a decision on extending the term of the successful joint project providing support to the Institute and its funding. Then, we will be able not only this year, but also in the coming years, to invite all those already working in the context of the Russia-EU relationship or going to become professionals in this area to apply for enrollment in the European Studies Institute, for Master programmes or short-term courses. You can get more information on the ESI websites: www.eurocollege.ru or www.ru-eu.ru, or leafing through the pages of the journal "All Europe.ru" («Вся Европа.ru») - www.alleuropa.ru. © Entin M.L., DLS, Professor, Director of the European Studies Institute at MGIMO-University *1 Prepared for publishing at www.ruseu.com

Отслеживать (но не читать) переписку по электронной почте позволяет работодателям новый законопроект, одобренный парламентариями Финляндии. Предложение поддержали 96 законодателей, против выступили 56, а 48 воздержались или отсутствовали при голосовании. Теперь документ поступил президенту страны на подпись. Эта мера правительства, направленная на предотвращение промышленного шпионажа, вызвала критику общественности, которая считает это вторжением в личную жизнь. Законодательная инициатива получила наименование «Закон Нокиа». Однако крупнейшая в мире компания по производству сотовых телефонов отрицает, что именно она якобы настаивала на ультиматуме: либо закон будет принят, либо она покинет Финляндию.   Интернет против туризма Всесильный Интернет может вынудить жителей крошечного французского городка сменить имя. Ведь его население традиционно живет туризмом, но из-за «неудачного» названия в последнее время теряет столь желанных гостей. И это несмотря на то, что в период с 1830 по 1848 год служил королевской резиденцией Франции. Речь идет о 8-тысячном поселении Eu в Нормандии. С помощью Всемирной паутины туристам очень трудно найти этот городок, ведь он пишется латинскими буквами точно так же, как и ЕС. В результате Интернет из незаменимого помощника туристов в этом случае стал врагом привлекательной точки на карте Франции. Мэр городка Мари-Франсуаз Гойэ предлагает изменить его название, добавив хотя бы один слог или даже целое слово. Но для этого придется провести референдум с неясными результатами, поскольку многие жители не желают отказываться от старого названия. Переименование населенного пункта стало бы не первым во Франции. Не далее как в прошлом году большинство жителей городка Ванту (в переводе на русский язык – «вандалы») высказались за то, чтобы он назывался Вантузейн («граждане Ванту»).   Предприимчивая школьница На судебном слушании, проходившем в городе Саут Тайнсайд, что на северо-востоке Великобритании, был доказан неприглядный факт: местная 15-летняя школьница по выходным несколько месяцев подрабатывала проституцией. И при этом сколотила вполне заметную сумму – 15 600 евро. Возможно, история эта так и не всплыла бы на поверхность, не возьмись бдительный учитель этой девицы обыскивать ее сумочку. Обнаруженные там противозачаточные средства трудно было бы поставить девушке в вину, но вот адрес агентства, посредничавшего в предоставлении услуг сексуального характера, давал повод для разбирательства. Когда посредников допросили со всем положенным тщанием, выяснилось, что предприимчивая школьница была им отлично известна, а равно знали они и о том, что она зарабатывала с их помощью примерно по 1700 фунтов за уикэнд. Кстати, все «нажитое непосильным трудом» суд решил у девушки изъять, а двух хозяев агентства – 44 и 46 лет от роду – отдать под суд по подозрению в пособничестве детской проституции. Ну а сама проказница, как водится в таких случаях, отделается строгим внушением.   Авто на церковной крыше «Этого просто не может быть» – такой будет первая реакция любого, кто увидит багажник автомобиля, торчащий из крутой черепичной церковной крыши. Точно так же подумал и священник Йоханнес Шуберт, поднявший глаза к небу, чтобы глянуть на кровлю дома Божия, стоящего на центральной улице города Лимбах-Оберфрона (земля Саксония). Можно смело сказать, что за всю 400-летнюю историю этой церкви, да и всего 25-тысячного города тоже, ничего подобного не случалось! Причем, непосредственными свидетелями происшедшего были два полицейских, которые дисциплинированно ждали в своей служебной машине, пока включится зеленый сигнал светофора. Машина взлетела ввысь прямо у них на глазах. Сказать с какой скоростью несся 23-летний лихач, сидевший за рулем, полицейские не могут: это должна определить экспертиза. Однако они твердо уверены, что передвигался незадачливый водитель слишком быстро. Небольшой откос, на который авто угодило всеми четырьмя колесами, сработал как трамплин, и машина к немалому удивлению стражей порядка взвилась на семиметровую высоту, а затем, протаранив черепицу, вломилась на церковный чердак. Удивление патрульных полицейских легко понять. Но не менее них был ошарашен и Штефан Рихтер, ставящий автотрюки в кёльнской кинокомпании. «Для того чтобы сделать такой номер, нам пришлось бы построить трамплин шириной четыре метра и длиной около десяти метров. Трудно даже представить себе, насколько должен был водитель превысить скорость, чтобы так высоко взлететь с такого короткого разгона», – удивляются каскадеры. И так чисто войти в крышу, чтобы еще и остаться живым, добавим мы. А Йоханнес Шуберт считает, что произошло сразу два чуда. Во-первых, молодой человек все же выжил после этого более чем рискованного происшествия. А во-вторых, церковь не загорелась, хотя из пробитого бака вытекло много бензина. Ну а ущерб в несколько десятков тысяч евро? Что ж тут скажешь, дело-то житейское, как говаривал один литературный персонаж, неплохо разбиравшийся в крышах.   Проглочен, но все же работает Британский бизнесмен Эндрю Читл, гуляя по пляжу, потерял сотовый телефон. Обидно, конечно, но – не трагедия. Он уже мысленно расстался с пропажей и забыл о ней, когда неделю спустя позвонил его приятель-рыбак и сообщил, что телефон нашелся. Да еще где – в брюхе метровой трески, которую он вытащил у берегов графства Западный Суссекс. Причем, аппарат, переживший столько злоключений, к тому же еще и работал, что выглядит совсем уж сказочно. Но британской газете «Сан» нам, видимо, придется поверить на слово.   Не лезьте в мусорный контейнер Тридцатидевятилетний житель германского Мёнхенгладбаха уронил свой ключ в контейнер с макулатурой. То ли у него не было запасного, то ли этот ему был чем-то дорог, но он решил попытаться извлечь свою потерю. Для этого ему пришлось по пояс всунуться в люк, в надежде дотянуться до упавшего ключа. Влезть то он влез, и даже ключ цапнул, но вот вылезти не удавалось никакими силами: застрял прочно, как Винни Пух в норе у кролика. Картина, что и говорить, получилась весьма выразительная: нижняя половина человеческого тела, торчащая из макулатурного контейнера – в этом, согласитесь, есть нечто сюрреалистическое. Причем, поскольку люк расположен достаточно высоко, то ноги несчастного попросту болтались в воздухе. Слава богу, соседи, заметившие попавшего в беду человека, вызвали пожарных, и те домкратом расширили отверстие настолько, что застрявшему удалось выбраться наружу. Правда, сначала пришлось построить ему маленькую подставочку, чтобы ногам было на что опереться.   Настоящее свинство! Причиной транспортных пробок может стать многое – неосторожность пешехода, попавшего под автомобиль, столкновение двух лихачей, ремонт дороги, провал полотна, вызванный бесконечными дождями, да мало ли что еще. Но вот чтобы виной задержки движения стал каприз мощной двухсоткилограммовой свиньи, упорно не желавшей освободить проезжую часть – такое случается не каждый день. Федеральная трасса 254 в земле Гессен подверглась именно такому нашествию. Здоровенная хрюшка самым непонятным образом сумела выбраться из родного свинарника и затем решила обосноваться непосредственно на шоссе, прочно перегородив транспортный поток. Никто из водителей, людей, надо понимать, лишенных крестьянского опыта, не нашел в себе мужества для того, чтобы сразиться со свиньей, недвусмысленным оскалом зубов дававшей понять, что не потерпит покушения на свою независимость. Пришлось вызывать полицию. Авторитет стражей закона оказался достаточно силен и свинья, пусть и нехотя, но все же согласилась открыть проезд. На этом приключения полицейских не кончились: им пришлось долго выяснять у местных жителей, а не пропадала ли у кого свинья? К счастью, поиски все же увенчались успехом.   Религиозная война на лондонских улицах Все началась с того, что Британская ассоциация гуманистов решила использовать городские автобусы для атеистической пропаганды. Специально отведенное для рекламы место с ее подачи было украшено глубокомысленной сентенцией, гласившей: «Вероятно, бога нет. Так что перестаньте создавать себе проблемы и наслаждайтесь жизнью». Разумеется, это предложение привело в восторг далеко не всех. Более трехсот человек пожаловались в ведомство, надзирающее за рекламой, на то, что воззвание атеистов вводит в людей заблуждение и принижает их религиозные воззрения. Однако ведомство отказалось вмешиваться в мировоззренческую дискуссию, предложив сторонникам бытия Божия возразить оппонентам со стенок автобусов. Между прочим, все эти публичные препирательства стоят немалых денег. Например, с тех, кто решил нанести на борта автобусов фразу «Господь наверняка есть. Поэтому вступайте в партию христиан и наслаждайтесь жизнью», потребовали 17 тысяч евро в месяц. В идеологическую схватку вмешалась еще одна христианская группа, которая решила украсить автобусы цитатой из 53 псалма «о безрассудстве безбожия». А паства русской православной церкви решила провозгласить следующее: «Веруйте: Господь есть. Не создавайте себе проблем и наслаждайтесь жизнью». Пока атеисты и верующие продолжают побивать друг друга цитатами и утверждением своей правоты, неясным остается одно: почему этот диспут надо было устроить именно на жестяных бортах лондонских автобусов, а не в какой-то более приличествующей случаю обстановке? №3(31), 2009

Пожалуй, те, кто называют это шедевром германского инженерного искусства, полностью правы. Вот как описала его одна газета: «Чудовище в 650 тонн весом прогрызает под землей нору со скоростью десять метров в сутки». Интересно, кому пришло в голову назвать этого монстра ласковым женским именем Вера? Вообще-то так бог весть почему нарекли проходческий щит, прокладывающий на 40-метровой глубине под Гамбургом туннели метрополитена. Построила его фирма «Херрнкнехт» из баден-вюртембергского Шванау. Между прочим, весь это сложный комплекс механизмов, вытянувшийся в длину на 70 метров, оставляет за собой готовый, забетонированный тоннель диаметром 6,67 метра – приходи и монтируй оборудование, да прокладывай рельсы! Разумеется, Веру можно использовать и для того, чтобы строить автомобильные туннели, и скорость работ будет точно такой же. Специалисты по организации городского движения уверены, что в перспективе все большая часть транспортных потоков будет перемещаться под землю, особенно в исторической части мегаполисов, где строительство многоуровневых развязок невозможно в принципе. К тому же многие германские города организуют сейчас общественный транспорт, отдавая предпочтение рельсовому. На окраинах городов это обычные трамваи, разумеется, современные, комфортабельные и почти бесшумные, а в центре они уходят в тоннели, оборудованные удобными остановками. Так сделано в Ганновере, Франкфурте-на-Майне, Кёльне. Скажем, в рейнской метрополии сейчас оборудуется тоннель «Норд-Зюд-Бан» протяженностью 3,6 километра. Он пройдет от Кельнского собора до улицы Боннер Валль в южной части города. Предусмотрено строительство шести своего рода трамвайных вокзалов. Правда, как это часто бывает с древними городами, в производство работ вмешались археологи: под землей обнаружены уникальные находки, восходящие к временам Римской империи. Таким образом, прежде чем можно будет пустить в дело всю мощь Веры, ученым годами приходится исследовать почву на внушительную глубину, чтобы свидетельства прошлых веков не были перемолоты безжалостными железными зубьями. В Гамбурге могучей машине предстоит пройти по широкой дуге почти три километра – от Хафенсити до Юнгфернштиг. К 2011 году задача будет выполнена. Александр ВАРВАРИН

Европейский Парламент еще раз доказал, что он – инстанция очень серьезная и готовая внести свою лепту в решение насущнейших проблем избирателей, делегировавших своих избранников для многотрудной работы в Брюсселе и Страсбурге. Вот, к примеру, сейчас, когда Европа стенает в тисках кризиса, они, видимо, решили активно включиться в борьбу с этим злом. И сразу же нашли то звено, ухватившись за которое, можно, как учил классик, вытащить всю цепь. Оказывается, все дело в том, чтобы говорить на правильном языке. На таком, который изящно именуется гендерно-нейтральным. Собственно, инструкция, которую распространил среди депутатов генеральный секретарь Европейского Парламента Харальд Рёмер, так и называется - «Гендерно-нейтральный язык». Этот восхитительный документ предписывает депутатам навсегда отказаться от таких обращений как «мисс», «миссис», «мадемуазель», «мадам», «фройляйн», «фрау», «сеньорита», «сеньора», «пан», «пани» и так далее. Возможно, их сочли сексистскими или еще какими-то в этом роде. За разъяснениями, на самом деле, надо обращаться «на ту сторону пруда», откуда этот полновесный идиотизм пытаются распространить по свету уже многие годы. Разумеется, и в Европе у подобных филологических новаций находятся сторонники, но, убей бог, никогда не пойму, зачем надо тешить их самолюбие именно сейчас. Неужели и в самом деле других забот нет? А как же теперь надо адресоваться к парламентариям в официальных документах? Весьма незатейливо – просто по имени. Возможно, датчанину Х.Рёмеру этого кажется достаточным для того, чтобы безошибочно определить пол народного избранника/цы и грамматически правильно употребить приличествующие случаю местоимения, окончания существительных и прилагательных и так далее. А делать это приходится, ведь пока еще не все языки в этом отношении настолько же примитивны, как английский. Возможно, генеральный секретарь Европейского Парламента упустил это из виду, но далеко не во всех языках Европы по фамилии можно определить пол человека. Исландцам хорошо, у них все просто и прозрачно: у мужчин фамилия завершается буквами «сон», женщина – «доттир». (Кстати, нет ли в этой древней традиции чего-нибудь сексистского, некоего, так сказать, гендерного несовершенства?). У чехов тоже все удобно: мужчина – Вондрачек, женщина – Вондрачкова. И поляки не отстают: Козловский – мужчина, Козловска – женщина. Только… Погодите, а если к примеру фамилия Козлевич, то как тогда отличить кто есть кто? У поляков чешские варианты вроде Козлевичева как-то не в ходу… А есть ведь в Европе и такие народы, у которых приняты фамилии вроде Прищепенко или Подопригора. Наверное, рано или поздно все эти упражнения закончатся тем, что после фамилии будут ставить опознавательные знаки (м) и (ж), точнее (m) и (f) – на английский манер. Нет, похоже, я совсем зарапортовался… Европейские парламентарии как раз не хотят, чтобы подчеркивался пол! Значит Вондрачкову и Козловску, а равно, к примеру, и Дапкунайте, надо запрещать? А Прокобатько – приветствовать как символ торжества гендерно-нейтрального языка? И Козлевич тоже, слава богу, под раздачу не попадает! Да, глубок замысел народных избранников, не враз разберешься. Большую тревогу в этой связи вызывают все немецкие фамилии, в которых содержатся буквы «манн», сиречь мужчина. А что если во имя соблюдения гендерного нейтралитета их подвергнут упразднению? Половине Германии и Австрии придется озаботиться выдумыванием новых прозваний. Но все же эта игра, безусловно, стоит свеч, если подумать о том, какие невыносимые мучения должна испытывать гендерно нейтральная – кто знает, может, по-русски все же больше подошел бы термин бесполая? – дама по фамилии, скажем, Глюксманн. Всю жизнь по нескольку раз в день ни за что ни про что обзывают этим самым «манном»! Легко ли такое стерпеть? Но на «мисс» и «миссис» дело не кончается. Ведь инструкция предписывает отказаться от использования таких слов как «спортсмен», которое надо заменить «атлетом» – слишком откровенно звучит это шовинистическое «мен», сиречь мужчина. К словам, недопустимым с точки зрения оголтелой политкорректности, отнесены и «стэйтсмен» – «государственный деятель», которое требуется заменить бесполым «политический лидер» и даже «мен-мейд» – «созданный человеком», вместо которого отныне велено применять «синтетический» или «искусственный». Под запрет угодили «файермэн» (пожарный), «полисмен» (полицейский), «сэйлсмен» (продавец) и даже «мэйл нёрс» (мужчина-сиделка). Тем не менее, демонстрируя высокоразвитый гендерный нейтралитет, создатели инструкции призывают покончить с использованием таких проникнутых сексизмом слов, как «эйр хостесс» (бортпроводница) и «синема ашеретт» (капельдинер в кино). Однако, фантазия гендернутых модернизаторов все же не безгранична, и часть своей многотрудной работы они оставили на долю будущих поколений. Несмотря на все старания, им пришлось пощадить слово «мидуайф» (акушерка) – «нейтрального» эквивалента они к нему подобрать так и не сумели. Еще два уцелевших реликта – «уэйтер» и «уэйтресс» (официант и официантка). Право же, очень хочется вступить в ряды всемирного движения за сохранение хотя бы этих нескольких английских слов от скудоумных посягательств! А то европарламентариям в своих кафе и ресторанах можно будет ими пользоваться, а все остальные чем хуже? … Когда-то, лет, кажется, семь назад, европейские народные избранники работали над поправками к закону о шуме. Именно тогда они доисправлялись до того, что пытались поставить вне закона… игру на волынке. Не получилось. Но ведь пытались же! Если бы кто-то поинтересовался моим мнением, то я бы предложил вычитать из депутатского содержания деньги, израсходованные на работу над такими, с позволения сказать, проектами. Чтобы неповадно было. Но закончить все же хочется на оптимистической ноте. У европейских парламентариев есть в активе и несомненные успехи. По-прежнему действует положение, обязывающее продавать даже резиновые сапоги только в сопровождении инструкции на 12 языках. Видимо, чтобы никому не пришло в голову варить в них суп. Вот это и называется подлинная забота о согражданах. Обоего пола. Андрей ГОРЮХИН

Поднялись отношения Испания-РФ Стратегическими партнерами стали Испания и Россия, о чем свидетельствует соглашение, подписанное во дворце Монклоа во время визита российского президента Дмитрия Медведева в начале марта в Мадрид. До сих пор подобные документы, поднимающие двусторонние отношения на максимальный уровень, испанцы подписали только с Аргентиной, Бразилией, Колумбией, Мексикой, Перу, а также с ближайшими странами Магриба и Турцией. Глава испанского правительства Хосе Луис Родригес Сапатеро отметил, что это соглашение, а также меморандум о взаимопонимании в области энергетического сотрудничества обеспечат его стране доступ к российскому рынку энергоресурсов, чтобы избежать чрезмерной зависимости от поставщиков из Северной Африки. На первом этапе этого пути заключены договоры между «Газпромом» и испанской компанией «Гас Натураль», а также между «Интер Рао» и «Ибердролой». В политическом плане достижение уровня стратегического партнерства особенно важно потому, что в первом полугодии 2010 года Испания будет председательствовать в Европейском Союзе. Мадрид, по словам Х.Луиса Родригеса Сапатеро, намерен активно содействовать достижению нового соглашения ЕС-Россия о партнерстве и сотрудничестве, а также заключению энергетического пакта между Москвой и «двадцатью семью».

Безрадостная статистика: 21 миллион европейцев страдает от депрессии, и жертв этого недуга с каждым годом становится все больше. Не добавляет оптимизма и тот факт, что каждый четвертый гражданин Европейского Союза хоть ненадолго, но все же впадал в депрессивное состояние. А треть из тех, кто подвержен этому заболеванию, предпринимали попытку самоубийства. Причем, 59 тысячам человек в год удается довести задуманное до летального исхода… Все эти данные приводятся в материалах, подготовленных экспертами организации «Юропиэн брэйн каунсил», находящейся в Брюсселе. По их мнению, дело идет к тому, что в 2020 году депрессия станет в Европе заболеванием номер один или, как говорят в Германии, «всенародной болезнью». Одну из причин этого специалисты усматривают в катастрофическом старении жителей Европейского Союза. Хотя главной группой риска медики считают все же женщин в возрасте от 30 до 44 лет, причем именно тех из них, кто замужем и имеет детей. Для мужчин аналогичного возраста риск стать жертвой этого заболевания почти наполовину меньше. Но особенно печально то, что женщины передают этот недуг по наследству: дети матерей, страдающих депрессиями, сами втрое сильнее рискуют стать жертвами этой мучительной болезни. При всем этом, по мнению экспертов, депрессии многие по-прежнему склонны считать чуть ли не капризом, свидетельствующим о плохом характере или скверном расположении духа – и не более того. «Менее половины больных получают адекватное лечение», – уверен Ханс-Ульрих Виттхен, дрезденский профессор, занимающийся клинической психологией и психотерапией. Причем, в некоторых странах ЕС, скажем, в Греции, вообще не организован общедоступный медицинский уход за подобными больными. В общем-то ничего удивительного, когда на исследования в области онкологии и лечение этих заболеваний в ЕС расходуется вдвое больше средств, чем на борьбу с депрессиями. Медикам это представляется совершенно недопустимым. В особенности с учетом того, что сложная экономическая ситуация в мире будет только способствовать росту числа людей, страдающих от депрессий. И это, несомненно, повлечет за собой весьма серьезные социальные и экономические последствия.

Чего только не использовали люди, чтобы измерить время – и солнце, и воду, и песок. Но все эти методы уже ушли в историю, прежде всего из-за своей приблизительности и неприменимости для тех случаев, когда измерение должно быть проведено действительно точно. Пока последнее слово в измерении времени остается за цезиевыми атомными часами. В Международную палату мер и весов, находящуюся в Париже, поступают данные с 260 атомных приборов, расположенных в разных точках земного шара, и самое точное время на планете знают именно там. В Германии тон задает Федеральный физико-технический институт в Брауншвейге. Работающие там часы за год отстают всего на одну миллионную секунды! Вы вправе спросить: а зачем это вообще нужно, знать время с такой непредставимой в обыденной жизни точностью? Не все ли равно, отстанут часы на одну секунду за 16 миллионов лет или за 5 миллиардов лет? Разумеется, у специалистов такой подход способен вызвать лишь снисходительную улыбку. В различных областях современной техники и технологии, будь то телекоммуникации, спутниковые навигационные приборы или автоматизированное управление уличным движением, без точнейшей синхронизации приборов, измеряющих время, обойтись не удастся. Задача современных приборов для измерения времени состоит в том, чтобы возможно точнее сосчитать промежутки между периодически повторяющимися сигналами. Причем, чем чаще подаются эти сигналы, тем точнее получается измерение. Для сравнения: маятниковые часы за секунду качнутся один раз, за это же время кварцевые часы сработают примерно миллион раз. Цезиевые атомные часы успеют в 9 раз быстрее, чем кварцевые. До 1967 года время исчислялось согласно астрономическим измерениям. Но вращение Земли – не самый надежный метроном: ее вращение все же неравномерно: отливы и приливы играют роль своеобразных тормозов. Правда, для того, чтобы вычислить эту микроскопическую неравномерность потребовалось изобрести кварцевые часы, позднее уступившие пальму первенства атомным, которые на протяжении полувека оставались самыми точными. Но, как известно, все новое – это хорошо забытое старое. Вот почему британские ученые из Национальной физической лаборатории предложили использовать в новых часах хорошо известный с древности поток света. Понятно, что с солнечными часами, изобретенными вавилонянами три тысячи лет назад, новинка не имеет практически ничего общего, ибо в наш технологический век ненадежно полагаться на игру света и тени. От нынешних световых часов физики ждут, что они смогут замерить волновые электромагнитные колебания, которые в 100 тысяч раз выше того, что фиксируют часы цезиевые.

Как выясняется, совсем не для того, для чего тем же самым занимаются мужчины. Тем более что портрет типичного курильщика – успешного самостоятельного мужчины, свободного, мужественного и слегка авантюристичного – который на протяжении долгих десятилетий создавали реклама и Голливуд, уже весьма далек от этих стереотипов. В наши дни это, согласно статистике, незрелый, социально ущербный и финансово неблагополучный человек. Причем, все чаще отнюдь не мужского, а женского пола. Правда, если взять Германию, то курильщиков (37%) там пока все еще больше, чем курильщиц (28%). Но это, как говорится, если посмотреть в целом. Среди подростков и молодежи эти показатели практически выровнялись. Среди 18-19-летних курит каждая вторая девушка, а среди тех, кому от 20 до 39 лет, курильщиц насчитывается порядка 40%. От болезней, вызванных курением, в Германии ежедневно умирают 400 человек. Как пишут журналисты, это то же самое, как если бы каждые сутки огромный «Боинг» терпел катастрофу с полным смертельным исходом. Но если последствия курения одинаковы и для мужчин, и для женщин, то мотивы, побуждающие брать в руки сигарету, заметно отличаются. Женщины чаще всего закуривают затем, чтобы снять нервное напряжение, вызванное семейными конфликтами, раздражением или недовольством, проявляющимся у них на рабочем месте. Они также пробуют блокировать курением проявления злобы и агрессивности или уменьшить давящее на психику ощущение печали или одиночества. Гнев, неудовлетворенность или состояние стресса у женщин также заметно быстрее, чем у мужчин, приводят к увеличению потребления табака. Кёльнские исследователи показали, что при профессиональной психологической нагрузке одинаковой интенсивности для снятия стресса за сигареты хватаются 39% мужчин и 44% женщин. Еще один аспект, который имеет значение для представительниц прекрасного пола: табак непонятно почему пользуется репутацией средства, отбивающего аппетит и даже помогающего соблюдать диету. А уж на что готовы дамы для того, чтобы улучшить или как минимум сохранить свою фигуру, пояснять не надо. Подавляющее большинство мужчин-курильщиков сейчас сосредоточено в тех слоях германского населения, для которых характерны низкий уровень образования и доходов, плохой профессиональный статус. Да и среди женщин, прибегающих к табаку, много необразованных, незамужних или разведенных и воспитывающих детей в одиночку. Вот перечень профессий, среди представителей которых особенно много потребителей «табачных палочек»: подсобные рабочие в строительстве (54%), дорожные рабочие (53%), транспортные рабочие (52%), кровельщики (51%), шоферы (49%). Менее всего курят крестьяне, инженеры-электронщики, учителя и преподаватели высших школ. А вот курильщиц больше всего среди содержательниц питейных заведений (45%), сиделок (36%), кассирш (35%), уборщиц (35%), младшего медицинского персонала (34%). Зато наиболее устойчивы к табачным соблазнам врачи, учителя и крестьянки. Несмотря то, что курящие женщины всеми силами стремятся произвести впечатление личностей уверенных в себе и стабильных, на самом деле большинство из них особенно слабы и зависимы. Расставание с вредной привычкой дается им необычайно сложно. Почти все молодые женщины время от времени пытаются бросить курить или хотя бы ограничить потребление табака. Но мало кому из них это удается, и большинство смиряется со своей зависимостью. Они предпочитают терпеть упреки в слабоволии, нежели отказаться от пагубной страстишки. А ведь согласно новейшим исследованиям германских экологов, курильщики вредят не только своему здоровью и здоровью окружающих, но и создают лишнюю нагрузку на окружающую среду. В год курильщики ФРГ выдыхают в атмосферу 7500 тонн двуокиси углерода. Это столько же, сколько производят десять мусоросжигательных установок.  

Многие десятилетия ученые спорили о том, из-за чего же у человека появляется седина, доставляющая многим немало неприятных минут и заставляющая прекрасных дам прибегать к немыслимым ухищрениям в надежде спрятать ее от людских взоров. Развилась гигантская индустрия, производящая красители для волос и активно проталкивающая свою продукцию с помощью рекламы. Вот именно по ней и могут нанести смертельный удар результаты совместного исследования ученых из Майнцского (ФРГ) и Брэдфордского (Великобритания) университетов. Вся вина за обесцвечивание волос возложена экспертами на перекись водорода, ту самую, с помощью которой лет пятьдесят назад модницы вытравляли свои локоны до неправдоподобной белизны. Оказывается, это соединение, как известно, весьма сильный окислитель, в небольших количествах производится в любом организме – и мужском, и женском. Причем в молодости организм без труда справляется с тем, чтобы разложить перекись водорода. Но с возрастом он делает это все с большим трудом. И тогда жертвой перекиси становится энзим тирозиназа, отвечающий за выработку меланина – красителя, содержание которого определяет цвет волос. Помимо чисто научного результата исследование это может иметь и практические последствия: поседению, оказывается, можно противодействовать на молекулярном уровне! Так сказать, терапевтически. И теперь появление своего рода таблеток от седины – всего лишь вопрос времени, убеждены ученые.