Выпуск №11(27), 2008

Каждый год 10 ноября, ровно в 9 часов 5 минут утра Турция на миг замирает: в этот день и час скончался основатель современного турецкого государства Мустафа Кемаль, вошедший в историю как Ататюрк – Отец турок. Нынешний год не стал исключением и в Стамбуле – экономической и интеллектуальной столице страны, этом гигантском мегаполисе европейского масштаба, как и годом раньше, как и за год до того года, были приспущены государственные флаги, а на улицах у многих прохожих на лацканах появились значки с портретами любимого политика. Хотя с 1923 года, когда Ататюрк основал нынешнюю Турецкую республику, прошло столько десятилетий, его личность остается в центре политической жизни, а отношение к нему точно определяет социальную, политическую, идеологическую и, порой, даже профессиональную принадлежность того или иного человека. Одна часть общества почитает его почти как святого, другая, все более многочисленная, настроена более критически, осуждая его за разрыв с исламскими корнями страны, за решительный крен в сторону создания и закрепления светского государства. Между этими двумя группами находится тонкая прослойка тех, кто для себя уже перевернул страницу кемализма и хочет смотреть в будущее своей страны, а не в ее прошлое. …На стамбульской площади Таксим – броуновское движение желтых такси и разноцветных частных автомобилей, автобусов и пешеходов, ныряющих между потоками транспорта. Невзрачный небоскреб, видный с разных сторон города, рядом – аляповатое здание оперного театра (стекло и бетон) имени Ататюрка, напротив – милый южный парк. Между деревьями угадывается Босфор. Для украшения площади предложили было снести оперу и построить там что-то более радующее глаз – кемалисты не дали: покушение на святыню. Зато традиционалисты, близкие к нынешнему правительству умеренных исламистов, настаивают на воздвижении рядом с театром и на месте части парка современной мечети. Так банальная урбанистическая история превращается в политическое столкновение. Сейчас про отца-основателя, портреты которого следят за вами повсюду, в том числе в кафе, где подают национальный напиток – ракы (анисовую водку, вроде греческого узо, но туркам этого говорить не надо, поскольку они обижаются), многие высказываются без должного почтения. Даже турчанки за стаканчиком ракы (можно пить чистым, можно с кубиками льда, можно с водой, можно с водой и кубиками льда) расскажут, что сам Ататюрк был большим любителем этого напитка и что умер он от цирроза печени. Впрочем, это обычная застольная болтовня, но когда по турецкому телевидению показывают документальный фильм, приоткрывающий завесу святости над отцом нации, то это уже становится политическим событием. Еще в начале десятилетия такое было, пожалуй, немыслимо. На это можно взглянуть по-разному. Можно увидеть желание беспристрастно посмотреть на свое прошлое или отречься от него. Но, вероятно, дело обстоит глубже: Турция исчерпала резерв определенного политического курса, импульс которому дал Ататюрк, и ищет новый вектор в мире, который за прошедшие десятилетия также очень изменился. В основу кемалистского политического проекта были положены светские ценности, отход от заскорузлых традиций, превративших некогда передовую, в том числе в военно-технической сфере Османскую империю, в «больного человека Европы», как ее называли в XIX веке. Все это обернулось поражением в Первой мировой войне и распадом державы. В таких условиях, считал Отец турок, необходимо модернизировать страну, что в тогдашней системе ценностей означало ее европеизацию. Конечно, можно легкомысленно свести это к запрету на ношение традиционных фесок, но надо признать, что эта политика стала постепенно менять Турцию, превращая ее, пожалуй, в единственную светскую мусульманскую страну. Здесь религиозность уживается с мини-юбками, здесь производят вино и пиво, а голос муэдзина, призывающего правоверных к молитве, разносится с минаретов через громкоговорители, здесь есть попса и ночная жизнь, здесь вы ощущаете себя в Европе, но видите купола с полумесяцем в контуре Стамбула на закате. Конечно, это Стамбул, а не глухомань где-нибудь в Центральной Анатолии… Что значит для Турции в сегодняшнем мире европеизация? Ответ один: вступление в Европейский Союз. Турция заявила об этом желании еще в 1960-е годы, но Брюссель считал и до сих пор считает ее не готовой к приему, хотя формальные переговоры об этом уже давно идут. Широко известно, что многие страны-участницы ЕС не желают приема Турции. К их числу принадлежат, в том числе, такие тяжеловесы, как Германия и Франция, и некоторые страны среднего калибра, например, Австрия. Есть возражения и у Кипра из-за оккупации турецкими войсками северной части острова, где провозглашена признанная только Турцией Турецкая республика Северного Кипра. Не могут не учитывать в ЕС и геополитические последствия возможного приема Турции: Союз выйдет своей границей к беспокойному Ближнему Востоку, окажется непосредственно вовлеченным в эти события и не сможет быть заинтересованным, но все же отстраненным наблюдателем. К этому надо добавить и не слишком афишированные, но реальные дискуссии относительно целесообразности и пределов дальнейшего расширения ЕС. Это касается, кстати, не только Турции, но и других стран, например, некоторых постсоветских государств, Израиля… Но эта сторона вопроса, европейская, давно известна. А турецкая? Если проследить за дипломатической канвой событий, может показаться, что курс Анкары на ЕС неизменен. Продолжаются реформы, необходимые для соответствия европейским критериям, повторяются заявления лидеров страны о приверженности курсу на европейскую интеграцию… Из Брюсселя, как положено, доносится ворчание относительно медлительности реформ в областях правоохранительной, организационно-конституционной. Особое внимание уделяется необходимости реальной борьбы с коррупцией. При этом в ежегодном докладе Европейской Комиссии по проблемам расширения признается, что Турция уже располагает «действующей рыночной экономикой», приветствуется активная политика на Кавказе и Ближнем Востоке. Имеет ли это конкретные последствия для процесса принятия Турции в ЕС? Нет. Стамбульские собеседники говорят об этом откровенно и как о само собой разумеющейся вещи. Даже инвесторское сообщество уже не обращает внимания на эту сторону дела при оценке рисков для своих операций в этой стране. В самой Турции даже наиболее продвинутая часть общества, интеллектуальная элита, не сомневаясь в целесообразности вступления в ЕС, не верит, что однажды это случится. Поэтому всех устраивает нынешнее положение, при котором одна сторона делает вид, что принимает меры для движения в сторону Союза, другая, – что она эти меры оценивает и поощряет. Сколько будет длиться эта игра? Андрей СЕМИРЕНКО Стамбул – Москва №11(27), 2008

Из редакции популярной германской газеты – мюнхенской «Зюддойче цайтунг» – поступают скверные новости. Руководство одного из крупнейших ежедневных изданий ФРГ, имеющего статус надрегионального, то есть распространяющегося далеко за пределами родной Баварии, не стало скрывать от коллектива печальную весть. Доход от публикации рекламы и объявлений упал настолько сильно, что сокращения персонала становятся совершенно неизбежными. И руководители отделов сейчас ломают голову над тем, с кем из коллег можно проститься без особого ущерба. Когда трудности возникали у гламурной и узкоориентированной журнальной продукции (См. «Журналы «для мужчин» уходят в прошлое», №7(24), 2008), это можно было списать за счет колебаний конъюнктуры и так далее. Но вот когда под удар попадают признанные «гранды» газетного рынка, финансовое положение которых казалось незыблемым, это уже совсем скверно. Конечно, на газетном рынке ФРГ признаки неблагополучия просматривались уже довольно давно. Но чтобы заштормило в редакции «Зюддойче цайтунг» – такое казалось в последнее время невероятным. Почему? Да хотя бы потому, что тираж газеты ежеквартально рос, продажи добрались до рекордного показателя в 440 тысяч экземпляров. Первой из всех германских газет «Зюддойче» смогла получить ощутимые прибыли от побочного бизнеса – продажи книг, CD и DVD с серией «Библиотека литературы XX столетия». И все равно, как оказалось, влиятельному изданию уже не по карману прежняя обеспеченная жизнь и пришло время экономить наравне с другими собратьями по ремеслу. Под нож пустили целый ряд проектов, вроде выглядевшего весьма перспективным развития воскресного приложения SZ. А ведь мюнхенская газета сумела с честью выбраться из тяжелого медийного кризиса 2002 года, от которого так и не оправилась до конца такая мощная и влиятельная газета как «Франкфуртер альгемайне цайтунг». Да и в концерне WAZ, объединяющем газеты, издающиеся в рурском регионе, не так давно на улицу отправили около 300 человек. Но эксперты, если сказать честно, не особенно удивились происшедшему. Вот мнение Робина Майера-Лухта из германского Института по изучению средств массовой информации и коммуникационной политики. «То, что происходит в «Зюддойче цайтунг» – это только начало. Там заваривается что-то серьезное». Причем, Р.Майер-Лухт ссылается на прошедший мимо сознания многих аналитиков доклад коммерческого директора газеты Карла Ульриха, который он сделал в ходе работы «Мюнхенских медиадней» – влиятельного конгресса, собирающего представителей средств массовой информации со всей Германии. Обратите внимание на показательную цитату: «Сотрудник рекламного отдела в апреле делал пять звонков, прежде чем заключить договор. Затем наступило время, когда договор заключался после примерно каждого двадцатого звонка. Теперь, несколько упрощая ситуацию, можно сказать, что результативен каждый сороковой-пятидесятый звонок. А когда он кладет трубку, то видит, что за это время пришло пять отказов…» По данным самой редакции мюнхенской газеты, сэкономить надо 15 миллионов евро. Треть этой суммы нужно найти сотрудникам редакции, издательства и службы распространения. Главный редактор Ханс Вернер Клиц уверен, что «качество газеты при этом не пострадает». Как знать, как знать… Однако у журналистов никакого выбора не будет: начальство объявило, что сокращений по производственным мотивам избежать не удастся, а потому «всем штатным сотрудникам, которые могут по-иному спланировать свой жизненный путь», предлагается «добровольно распрощаться с редакцией». Нельзя не отметить, что сформулировано не без некоторого бюрократического изящества: дескать «увольняйтесь по собственному желанию начальства». В германских условиях в такой ситуации ближайшими к двери оказываются те, кто дольше всех проработал в прессе, поскольку они получают самые большие зарплаты. В ходе кризиса 2002 года «старичков» изрядно потеснили из всех редакций, в том числе и из «Зюддойче», и сейчас средний возраст сотрудников этой газеты не дотягивает до сорока лет. Со сколькими коллегами придется расстаться теперь? Сказать трудно, но слухи о том, что уволят каждого пятого, выглядят уж слишком паникерски. К тому же изрядные суммы, как это делается в таких случаях, будут сэкономлены на гонорарах и расходах на командировки. Однако, по мнению некоторых сотрудников «Зюддойче цайтунг», столь острый приступ экономии вызван тем, что новый хозяин газеты «Зюдвестдойче Медиен-Холдинг» хочет немного подрастрясти жирок, накопленный большой газетой. К тому же провинциальные издатели далеко не всегда в полной мере представляют себе, как надо делать крупную надрегиональную газету. В том, что это может быть «тот самый случай», убеждает посещение редакции «Зюддойче цайтунг» одним из руководителей холдинга Дитером Шаубом. На вопрос, какое издание является его публицистическим идеалом, бизнесмен ничтоже сумняшеся ответил: «Райнпфальц» (сугубо локальное издание с тиражом вдвое меньшим, чем у «Зюддойче». – Прим. ред.) – она ближе к людям». Что ж тут скажешь: в такой логике общенациональным газетам просто нет места, и на них не стоит тратить столь большие деньги. Можно обойтись и районными вестниками. Правда, при этом не очень понятно, зачем в 2002 году холдинг, дотоле бывший миноритарным акционером «Зюддойче», решил спасти издание, стоявшее на грани банкротства. Неужели для того, чтобы низвести его до скромного регионального уровня? Но хозяевам в такой ситуации противоречить совершенно бессмысленно – это аксиома. Остается утешать себя тем, что при любом кризисе бывают не только проигравшие, но и выигравшие. Не повезло в этот раз – повезет в следующий. Андрей ГОРЮХИН №11(27), 2008

Переживаемый Европой финансовый кризис настолько масштабен и серьезен, что слышатся призывы некоторых политиков сохранить Францию у штурвала ЕС на следующие полгода. Такое случилось бы впервые в истории этого интеграционного объединения. Председательство Парижа в Союзе завершается 31 декабря, и в соответствии с многолетней ротационной системой, с 1 января по 1 июля 2009 года председателем должна стать Чехия. Однако кое-кто не скрывает опасений, что впервые принимающее бразды правления в объединении 27 стран «слабое и неопытное чешское правительство» якобы может не справиться с трудными вызовами предстоящего периода. К тому же президент Чехии Вацлав Клаус известен как активный евроскептик, не скрывающий своего отрицательного отношения ко многим аспектам общеевропейской политики… Призывы продлить полномочия Франции вызвали недоумение и критику в Праге, где это сочли неоправданным проявлением недоверия. Ведь другой новичок ЕС – Словения – успешно справилась с этой ролью в первой половине 2008 года. Во всяком случае, чешское правительство уже готовится к новой нелегкой роли: оно выбрало официальный логотип своего председательства в Союзе. Он представляет собой разноцветную надпись "EU2009.cz". Этот незамысловатый, но доходчивый символ предложил на состоявшийся конкурс 350 работ 34-летний Томас Пакост. Чехии как председателю придется заниматься решением не только финансовых проблем, но и поиском выхода из тупика, в котором Союз пребывает после провала ратификации Лиссабонского договора большинством избирателей Ирландии на референдуме в июне текущего года. Однако и сами чехи пока не ратифицировали этот важнейший документ, который пришел на смену отклоненного в 2005 году избирателями Франции и Нидерландов проекта единой конституции ЕС. К тому же весьма актуален вопрос: а подпишет ли акт о ратификации Лиссабонского договора, в случае его одобрения национальным парламентом, президент Вацлав Клаус, нередко критикующий его? Виктор СМИРНОВ №11(27), 2008

С 1 декабря вступило в силу российско-норвежское соглашение об упрощении визового режима и реадмиссии (возврате нежелательных граждан каждой стороной). Этот документ предусматривает облегчение процедуры выдачи въездных виз на срок до трех месяцев (однократных), и многократных виз для деятелей науки и культуры, журналистов, студентов и предпринимателей. Установлена единая плата – 35 евро. При этом владельцы дипломатических паспортов вообще освобождаются от необходимости получения виз. №11(27), 2008

Теперь - итальянское? Нет-нет, к переговорам с Россией это вето никакого отношения не имеет. Но неприятностей партнерам по Европейскому Союзу, в особенности Франции и ее амбициозному лидеру Николя Саркози, сможет доставить весьма немало. В декабре на заседании Европейского Совета французский президент, страна которого сейчас председательствует в ЕС, хочет убедить всех в том, что к 2012 году, когда прекратится действие Киотского протокола, надо разработать новый документ, а пока – срочно принять новые лимиты выброса парниковых газов. Они должны быть аж на 20% меньше тех, что действуют сейчас – задача и в самом деле не простая. Но итальянский премьер-министр Сильвио Берлускони считает ее просто нереалистичной, а его министр по охране окружающей среды Стефания Престиджакомо заявила вполне определенно: в нынешней форме эти планы Италию не устраивают и она воспользуется своим правом вето. «Наше правительство раз за разом откровенно и при любой возможности повторяло, что необходимо внести в проект целый ряд изменений. До сего дня ни одно из этих изменений не было согласовано, - сказала она. - Если таково окончательное отношение к нашим предложениям, то не должен стать сюрпризом и наш отказ поддержать этот пакет документов». Правда, надо заметить, что большинство дипломатов стран ЕС, работающих в Брюсселе, – кухне, где варится вся общеевропейская политика, – полагают, что синьор Берлускони пытается взять Европейскую Комиссию и Францию на испуг, чтобы выговорить более приемлемые условия для итальянской промышленности, а торпедировать результат столь длительных усилий Союза, позиционирующего себя как мирового лидера в борьбе с изменениями климата, он все же не решится. Вето же приведет именно к такому результату. Если на заседании Европейского Совета 11-12 декабря не будет достигнут нужный Брюсселю результат, то ЕС не успеет достичь общего согласия до начала конференции по изменениям климата, назначенной на декабрь 2009 года. Синьора Престиджакомо придерживается несколько иной точки зрения, полагая, что раз общее мнение еще не созрело, то не надо и торопиться с решениями. Тайм-аут может позволить европейцам повнимательнее присмотреться к тому, как будет действовать в этом направлении новый президент США Барак Обама. В отличие от своего предшественника, пренебрежительно относившегося к этим вопросам, Б.Обама широко использовал в предвыборной кампании звучную экологическую риторику. Последуют ли за этим конкретные действия? Во всяком случае, он пообещал к 2020 году снизить выброс парниковых газов до уровня 1990 года, а еще за 30 лет – к середине этого столетия – до 80% от этого уровня. Звучит многообещающе, но уж очень отдаленные цели он выдвинул: отвечать за сказанное придется явно не ему. Возвращаясь к итальянским делам, надо напомнить, что С.Престиджакомо заявила, что сохраняет надежду на то, что ориентиров, поставленных в Киотском протоколе, то есть сокращения выбросов на 6,5%, Италия все же сумеет достичь. Хотя она честно заметила, что в условиях нарастающего спада, добравшегося уже до сферы реальной экономики, взваливать на плечи промышленности еще и расходы по соблюдению новых, весьма затратных, экологических правил, не особенно своевременно. Европейская пресса напоминает, что одна из главных уступок, которой добивается для себя Италия, состоит в том, чтобы иметь возможность, как и прежде, выдавать своей промышленности разрешения на свободный выброс газов, которые Рим потом может продавать, а не выставлять их на аукцион, как это предусматривается в новых предложениях ЕС. Андрей ГОРЮХИН

Затяжная тяжба между Грецией и Македонией вышла на очередной вираж. Правительство Бывшей югославской республики Македония (БЮРМ) подало иск в Международный суд на Грецию. Оно обвинило соседнюю страну в нарушении соглашения 1995 года, которое, в частности, предусматривает, что Греция не будет мешать БЮРМ вступать в международные организации под этим временным официальным названием. Так, в апреле на встрече НАТО на высшем уровне в Бухаресте греческая делегация наложила вето на прием Македонии в Североатлантический альянс. Причина – затяжной спор этих двух государств из-за названия. Он тянется с 1991 года, когда в результате начавшегося распада бывшей Югославии эта самая южная и самая бедная республика из ее состава провозгласила независимость и назвала себя Македонией. Греки заблокировали ее международное признание под этим именем, считая Македонию частью исключительно греческого наследия. Отношения между ними были очень напряженными, Греция в течение 18 месяцев даже блокировала соседа с помощью эмбарго. Потом временное соглашение 1995 года позволило выйти их тупика. Некоторые конфликтные вопросы, например, о македонском флаге и гербе, удалось решить. По сути, не решен только вопрос названия. Большую посредническую активность развернули США. До сих пор американский дипломат Мэтью Нимиц продолжает эту работу. Интерес Вашингтона понятен: скорее принять в НАТО эту бедную страну. Но пока спор вокруг названия не утих, а компромиссные предложения не приняты. С начала 2008 года греко-македонские отношения вновь стали натянутыми. Глава МИД Македонии Антонио Милосоский, объявляя о подаче иска, уточнил, что его страна «сохраняет приверженность переговорам по названию», однако на данном этапе «не видит других путей для обеспечения справедливости», кроме жалобы в суд. Официальный представитель греческого внешнеполитического ведомства Георгиос Кумуцакос со своей стороны заявил, что шаг македонцев отражает их нежелание искать решение спора о названии их страны. БЮРМ под этим названием вступила в ООН в 1993 году, а с 2005 года имеет статус страны-кандидата в ЕС. Светлана ФИРСОВА №11(27), 2008

Развитие событий в Боснии и Герцеговине вызывает растущее раздражение в Брюсселе. Вместо благостного сценария слияния в демократическом экстазе трех народов этой бывшей югославской республики (сербов, хорватов и мусульман по старому наименованию, боснийцев – если по-новому), которые с 1992 по 1995 год вели друг с другом жестокую гражданскую войну, они все активнее выясняют отношения друг с другом. К счастью, это происходит на словесно-политическом, а не военном уровне, но с откровенно националистическими лозунгами. Европейский союз официально заявил, что весьма озабочен развитием политической обстановки в Боснии и Герцеговине, в частности, «использованием националистической риторики, принятием односторонних решений некоторыми лидерами, которые ставят под удар совместную компетенцию и основы государства». При этом, по мнению руководства Союза, «реформы остановились», а намерение страны вступить в ЕС несовместимы с практикуемыми «провокациями и призывами, отмеченными этническими соображениями». Кульминацией внутрибоснийского противостояния стали, с одной стороны, требования лидера боснийских мусульман Хариса Силайджича ликвидировать Республику сербскую в составе Боснии и Герцеговины, а с другой - напоминание главы боснийских сербов Милорада Додика о том, что в таком случае сербы могут выйти из состава этого государства. В этом противостоянии совершенно очевидно нашло отражение принятое в начале 2008 года в одностороннем порядке решение Косово выйти из состава Сербии, что последней признано не было, зато было одобрено США и большинством стран ЕС. Очевидно, что косовский прецедент способствовал нарушению хрупкого внутреннего баланса между различными общинами, входящими в состав Боснии и Герцеговины. Каковы реальные последствия недовольства Брюсселя делами в этой стране? Вместо постепенного свертывания европейской военной миссии в республике, что сравнительно недавно уже было решено делать, она, по меньшей мере, сохраняется в нынешнем виде, а то и будет усилена. Следовательно, отдаляется перспектива обретения властями в Сараево полного суверенитета над своей страной. В пользу сохранения военного присутствия европейцев высказывается спецпредставитель ЕС и одновременно верховный представитель ООН в Боснии и Герцеговине словацкий дипломат Мирослав Лайтак. По его оценке, для стабилизации обстановки «еще есть необходимость в военной силе». Сам он обладает широкими полномочиями от ООН, в том числе может вводить законы, отстранять должностных лиц, если они мешают выполнению международных договоренностей по нормализации обстановки в этой стране. Планировалось, что бюро верховного представителя ООН в Сараево будет закрыто в середине 2009 года. Однако, видимо, его ооновские полномочия он сохранит теперь как спецпредставитель ЕС, что увеличит прямое влияние этой организации на боснийскую политику. Не будет свертываться и военная миссия ЕС, которая началась в Боснии и Герцеговине в 2004 году, когда европейцы поменяли флаг, заменив миротворческий контингент, находившийся под командованием НАТО. С 7 тыс. человек европейские силы к настоящему моменту сократились до 2,5 тыс., но сейчас процесс свертывания войск приостанавливается. Нынешнее устройство Боснии и Герцеговины определено Дейтонским соглашением 1995 года. Оно предполагает, что страна состоит из Мусульмано-хорватской федерации и Республики сербской. Светлана ФИРСОВА №11(27), 2008

Свершилось! Инструкция Еврокомиссии, запрещающая к продаже чересчур искривленные огурцы и морковь в виде растопыренной пятерни или причудливой зверюшки, изъята из обращения. Отказаться от строгих правил, продиктованных, видимо, высшими эстетическими соображениями, заставил европейских комиссаров нынешний кредитно-финансовый кризис и по всем признакам надвигающаяся рецессия в экономике в целом, что на библейском языке привычно именовали «тощими годами». Прежде пятая часть урожая европейских фермеров отбраковывалась. Критерии были жесткими и расписанными в мельчайших деталях. Искривление огурца не могло превышать 10 мм на каждые 10 сантиметров длины. Спаржа должна была быть зеленого цвета на не менее чем 80% своей поверхности. А связка лука считалась неполноценной, если в одной цепочке насчитывалось менее 16 головок… Более того, мелкая морковка не могла весить менее 8 грамм, а крупная – не менее 50 грамм, причем ее «талия» была обязана быть не тоньше 22 мм в диаметре. Словом, аграриев заставляли едва ли не штамповать свою продукцию, подгоняя плоды матушки природы под стандарты, способные радовать производителей упаковочной тары и мерчендайзеров, выкладывающих товар на полках в торговых заведениях. Пару лет назад Патрик Холден, глава Ассоциации почвы, продвигающей на рынок выращенное только естественным образом продовольствие (в частности, морковь), получил от ворот поворот от британской торговой сети «Сэнсбэрис». Его корнеплоды, вызревшие на холмах в западном Уэльсе, оказались некондиционными – никак не укладывались в прокрустово ложе установленных в штаб-квартире ЕС габаритов. «Мы думаем о качестве продукта, а не о том, как он выглядит», – возмущался мистер Холден. Ныне для Патрика Холдена наступил миг торжества. 26 видов фруктов и овощей выведены из-под действия регулирующих документов ЕС, что включает в себя абрикосы, артишоки, цветную капусту, баклажаны, спаржу, дыни, арбузы, сливы, огурцы, горох, шпинат, лук, чеснок и др. Правда, вольная выдана только одной четверти всех продуктов, продаваемых в странах ЕС. По-прежнему придется калибровать яблоки и помидоры, груши и клубнику, а также все цитрусовые. Пусть никто не вздумает всучить клиенту банан, который короче 14 см и который в диаметре не достигает 27 мм. Кстати, на форуме веб-сайта лондонской газеты «Таймс» некто Клайв Бритчер, проживающий в Каракасе, бросил реплику: «В Венесуэле есть крошечный, размером с дамский пальчик, банан, называемый «титиаро». Поскольку он запрещен в Европе, вы никогда не узнаете, чего вы лишаетесь». Начиная с июля 2009 года, продавать нестандартную агропродукцию будут в специально отведенных секциях в торговых точках с обязательной наклейкой, что-то типа «предназначено для переработки». Смешной эвфемизм. Как отмечает «Таймс», это решение, совпавшее с финансовым кризисом, продиктовано желанием снизить цены «в момент, когда семейные бюджеты находятся под особым давлением». Помимо того, что эта мера хорошо смотрится в контексте всеевропейской кампании по противодействию повальному ожирению, она реально поможет семьям с невысоким достатком, и они смогут выполнить рекомендацию экспертов Евросоюза по ведению здорового образа жизни. А это предполагает, в частности, возможность поглощать фрукты и овощи, как было провозглашено, «пять раз в день». Владимир МИХЕЕВ №11(27), 2008

Обрисовал его исполнительный орган В ноябре Европейская Комиссия обнародовала документ, в котором впервые в истории единой Европы описываются ее подходы к использованию богатств Страны полуночного солнца, как иногда называют Арктику. Три основных раздела этого документа таковы: защита окружающей среды Арктики и обеспечение интересов ее коренных народов; устойчивая эксплуатация природных ресурсов региона; улучшение многостороннего сотрудничества в нем. Что ж, если называть вещи своими именами, то речь идет о том, как Брюссель представляет себе перспективы индустриализации Арктики и ведения в ней хозяйственной деятельности – значительно более активной, чем ныне. Чтобы полнее понять, о чем идет речь, укажем, что согласно геологическим исследованиям, проведенным США, в недрах Арктики содержится до 22% еще не открытых извлекаемых ресурсов, куда входит 30% мировых запасов природного газа и 13% нефти. А ведь есть еще и другие полезные ископаемые, и огромные запасы рыбы и других обитателей студеных вод. Словом – нераспечатанная кладовая, да и только. Собственно, эксплуатация полярных сокровищниц, находящихся под национальной юрисдикцией, началась отнюдь не вчера. Но дело в том, что многие юридические вопросы относительно ничейных территорий пока не решены. Приполярные страны объединились в Арктический совет, куда входят Канада, Дания, Финляндия, Исландия, Швеция, Норвегия, Россия и США. Три из них входят еще и в ЕС, и это стало основанием для того, чтобы Брюссель решил получить в Совете статус наблюдателя. В мае этого года пять государств Северного ледовитого океана – Россия, Канада, США, Норвегия и Дания приняли декларацию, в которой поддержали применение ныне действующей в регионе законодательной базы – Конвенции ООН по морскому праву. США в ней не участвуют, а Европейский Парламент, где представлены все 27 стран ЕС, в том числе и те, которые, как говорится, никаким боком не имеют отношения к региону, в октябре этого года высказался за начало переговоров, в результате которых был бы принят специальный Арктический договор. Хотя в резолюции парламента также говорится о возможности хозяйственного использования Арктики, экологи явно хотели бы видеть новый документ зеркальным отражением Антарктического договора, превратившего окрестности Южного полюса в научный заповедник, запретившего там всякую военную деятельность и исключившего возможность предъявления любых территориальных претензий. Правда, надо заметить, что Европейская Комиссия этих требований не поддерживает, а куратор европейского рыболовного хозяйства Джо Борг категорично заявил, что разделяет позицию арктических государств, не считающих отдельный договор или хартию шагом вперед по сравнению с существующими установлениями. А Америке этот член Европейской Комиссии посоветовал как можно скорее подписать конвенцию ООН по морскому праву. А как же увязать эксплуатацию северных богатств и сохранение хрупкой экосистемы Арктики? Ведь ученые не зря предостерегают: неуправляемая эксплуатация этих запасов может нарушить равновесие в регионе, в котором температура воздуха растет вдвое быстрее, чем в среднем в мире и быстро тают полярные льды. «Арктика – важный и ранимый компонент экосистемы Земли. Воздействие изменения климата здесь ощущается сильнее, чем в любом другом регионе мира» – утверждает Бенита Ферреро-Вальднер, куратор внешней политики Европейского Союза. Однако она не считает все это основанием для того, чтобы отказаться от соблазна воспользоваться ресурсами Арктики в общих интересах. Стоит отметить также, что в документе говорится о сотрудничестве Европейской Комиссии с Европейским космическим агентством, результатом чего должен стать запуск спутника, который будет курсировать по полярной орбите. Считается, что таким образом будет обеспечено более эффективное наблюдение за морским судоходством и рыболовством. Андрей ГОРЮХИН №11(27), 2008

Райнер Б. – таково его подлинное имя и первая буква фамилии – долгие годы был подлинным кошмаром для многих германских банков. Этот оборотистый мошенник, хотя и использовал вроде бы традиционный способ надувательства, сумел набрать в различных кредитных учреждениях около 2 миллионов евро, которые, естественно, никогда не собирался возвращать. Криминальная карьера этого человека могла бы закончиться на два года раньше, если бы не малопонятная доверчивость судьи, освободившего находившегося с 2006 года под следствием Райнера Б. – с тем условием, что он будет сам являться в полицию. Разумеется, мошенник тут же ушел в бега, причем колесил он не только по Германии, но и по другим странам ЕС. В средствах он недостатка не испытывал. Когда деньги кончались, он, роскошно одетый, являлся в отделение солидного банка и, представившись процветающим психоаналитиком, психологом или врачом, выцыганивал кредит от 10 до 30 тысяч евро. Для того чтобы произвести нужное впечатление, он завел несколько Интернет-сайтов, на первый взгляд производивших вполне серьезное впечатление. Документы, разумеется, использовались поддельные, а с полученными кредитными картами преступник отправлялся в турне по дорогим магазинам. Он снимал у доверчивых хозяев квартиры, которые использовал в качестве «юридических адресов» своих несуществующих фирм, нанимал помощников, доставлявших ему полученную через мнимые конторы почту, вел пространную переписку, затягивая время и мороча сотрудникам банков головы, и занимаясь прочими проделками подобного рода. В одном только Гамбурге у него было снято пять квартир. А фальшивых удостоверений личности на разные имена у проходимца было чуть не полторы сотни. Он уже был объявлен в международный розыск, но продолжал открыто насмехаться над полицией, предлагая им «поймать его, если сумеют» и вывешивая на своем сайте собственные фото в облике криминального короля, с короной на голове. Однако, как говорится, и на старуху бывает проруха. Вот и Райнер Б. совершил-таки несколько фатальных ошибок, позволивших сыщикам прочно сесть ему на хвост. При обыске одной из снятых им в Нюрнберге квартир, были обнаружены фото мужчины и женщины, которых удалось идентифицировать как его подручных. От них след привел к мошеннику, который в то время отсиживался во французском Лионе. Местная полиция уже почти собралась взять его в гостинице, где он устроился в роскошном номере, но, почуяв опасность, Райнер Б. вновь ушел на дно. Германские стражи закона тем временем арестовали еще двоих его сообщников – одного в Гамбурге, другого в Висбадене. Круг вроде бы все сужался, но мошенник оставался неуловим. Он устроил турне по Средиземноморскому побережью Италии и Франции, где неплохо поживился, да и Германию тоже не оставлял своим вниманием. Вот тут-то он и совершил свою последнюю ошибку: дважды взял деньги из одного и того же банкомата в Эссене. Полицейские мигом выставили там засаду и не ошиблись: Райнер Б. появился на этой точке и в третий раз. И уж тогда на его запястьях, наконец, защелкнулись наручники… №11(27), 2008

Европейская Комиссия считает, что Сербия не потеряла шансы обрести в 2009 году статус страны-кандидата в ЕС. Такой вывод содержится в ежегодном докладе, посвященном проблемам расширения Союза. Он опубликован в Брюсселе в ноябре. «При наилучшем сценарии Сербия все еще может получить в 2009 году статус кандидата», – заявил при представлении документа член Европейской Комиссии Олли Рен, ответственный за расширение. Для этого от Белграда требуется главное: одобрение его действий со стороны прокурора трибунала ООН по бывшей Югославии. Сербия обязана в полной мере сотрудничать с этим трибуналом, который должен это признать. Попутно Брюссель призывает Белград добиться ощутимого прогресса в деле обеспечения в стране верховенства закона и экономических реформ. Одновременно Комиссия похвалила сербские власти за «сдержанность», которую они проявили в вопросе о провозглашении независимости Косово. Сербия считает его частью своей территории, не признает этой независимости, предпринимает действия на дипломатическом и декларативном уровне, но не больше того. Сейчас лидирующие позиции в сербской политике завоевали сторонники евроинтегргации во главе с президентом Борисом Тадичем. Националистические силы немного сдали позиции, они ослаблены расколом. На данном этапе Белград и Брюссель договорились обсуждать вопросы приема Сербии в ЕС, выводя за скобки косовскую проблему. Возможно, со временем острота этой темы снизится, и тема будет закрыта – на то и расчет. Чего именно ждут от Сербии в ЕС по косовской теме, обозначил, например, британский министр иностранных дел Дэвид Миллибенд. Он призвал Белград согласиться с полицейской миссией Союза в Косово «во имя добрососедских отношений». Иными словами, Белград должен смириться с односторонним провозглашением властями Косово независимости и последовавшим признанием этой независимости большинством стран ЕС. Видимо, в конечном итоге это станет ценой, которую Сербии придется заплатить за вступление в Союз. Но что она получит взамен? Светлана ФИРСОВА №11(27), 2008

Из всех стран-кандидатов на прием в ЕС Хорватия имеет наивысшие шансы первой завершить этот процесс в разумные сроки. По оценке Европейской Комиссии, переговорный процесс по этим вопросам может быть завершен к концу 2009 года. После этого вопрос о вступлении станет вопросом согласованного графика и формальностью. Тем не менее, не все пока устраивает Брюссель в действиях Загреба. Самые большие вопросы возникают относительно эффективности борьбы с коррупцией и с организованной преступностью. В этом направлении хорватские власти, считает руководство ЕС, предпринимают недостаточно усилий. В действиях Европейской Комиссии просматривается определенная политическая поспешность, стремление принять Хорватию, послав остальным балканским странам сигнал о том, что их перспектива участия в ЕС не является безнадежно далеким делом. Оправдана ли такая спешка? Во всяком случае, есть полное право поставить такой вопрос следом за лондонской газетой «Таймс»: «Гонка по приему Хорватии порождает тревогу относительно того, что ЕС повторит ошибки, совершенные во время приема Болгарии и Румынии. Обе эти страны приняли в прошлом году, хотя там сохранялось большое влияние организованной преступности. В результате сейчас по этой причине мы не можем выделять им миллионы евро в рамках помощи на развитие». Есть еще одна любопытная сторона этого дела. Хорватское население больше не горит желанием войти в состав ЕС. Опубликованный в ноябре в Брюсселе опрос населения, проведенный в ряде балканских стран, показал, что только 29% хорватов считают, что присоединение к Союзу будет для их страны положительным событием. Впрочем, такие тенденции отмечаются в странах по мере приближения момента их вступления: связанные с этим болезненные реформы уже ощущаются, а возможные выгоды остаются далекой перспективой… Светлана ФИРСОВА №11(27), 2008

Нынешний глобальный финансово-экономический кризис, как и всякое потрясение, позволяет проверить прочность организма и несет в себе зародыш излечения. Страны ЕС могут увидеть в зеркале нынешней лихорадки свои сильные и слабые стороны, хотя вне зависимости от этого каток экономических неурядиц проходится по ним беспощадно. Положительных моментов, как представляется, два. Во-первых, модель экономического развития, которую с разными вариациями осуществляли страны континентальной Европы (она предусматривала достаточно большую систему регулирования и контроля над деятельностью бизнеса, в первую очередь, финансового), позволила избежать катастрофы. Проводившееся в США с середины 1970-х годов безудержное дерегулирование этого сектора привело к его нынешнему краху, распространившемуся, с учетом масштабов американской экономики, по всему миру с мощностью цунами. Но Европа не только не стала источником нынешних проблем, но и сравнительно неплохо выдержала удар из-за океана. Как выясняется, лучше всего это сделали финансовые системы Испании, где правительство, вопреки критике либеральных экономистов, требовало от банков более высокого уровня обеспечения кредитов собственным капиталом, а также Франции, где государство более скрупулезно контролирует деятельность банков и корпораций. Олицетворением этой уверенности европейцев в себе стала активность ныне председательствующего в ЕС президента Франции Николя Саркози. При всей своей подчеркнутой симпатии к США, он не только позволяет себе публично критиковать американскую модель капитализма и призывать к реорганизации этой системы с большой долей регулирования многих видов бизнеса, но и предлагает созывать новые, пусть неформальные, встречи лидеров ведущих стран для обсуждения совместных действий в этом направлении. Он предлагает в начале января главам государств и правительств «группы двадцати» (те же, которых в ноябре собирал в Вашингтоне американский президент Джордж Буш) собраться на европейской территории (возможно, в Лондоне), чтобы начать обсуждение конкретных мер. Американцы, сообщает газета «Интернэшнл геральд трибюн», недовольны инициативой французского президента, намеренного поставить либеральный капитализм в определенные рамки. Во-вторых, наличие единой валюты – евро – в большинстве стран ЕС смягчило последствия кризиса. С его помощью удалось расстаться с системой множества валют и обменных механизмов, сохранись которая – добавился бы еще один дестабилизирующий фактор. Не случайно даже в скандинавских странах Союза, которые держались своих национальных денежных единиц, стали задумываться о выгодности евро при всех проблемах и сложностях, которые он создает. Но кризис выявляет и слабости ЕС. Главная из них – неравномерность экономического развития отдельных стран-участниц и даже регионов, значительная разница между моделями экономик и, следовательно, проблемами, которые они сейчас испытывают. На практике это означает, что Брюсселю трудно провести в жизнь призывы к согласованным мерам по борьбе с кризисом – как в финансовой сфере, так и в реальном секторе экономики. Одни страны нацелены на экспорт, другие процветали за счет бурного развития строительства и внутреннего спроса, третьи заняты догоняющим развитием. В Великобритании оказался гипертрофированный сектор финансовых услуг. Даже между ориентированными на экспорт Германией, Францией и Италией есть принципиальные различия: немцы экспортируют в первую очередь машины и оборудование, французы в структуре своего экспорта имеют большую долю предметов потребления и роскоши, а у итальянцев значительная часть экспортной продукции поставляется малым и средним бизнесом. Это значит, что раз проблемы, которые испытывают сейчас экономики этих стран, разные, то и меры оказания им помощи тоже будут разные. На национальном уровне эта работа уже ведется. Можно понять, как сложно готовить единые меры, как сложно Брюсселю все координировать, распределить предполагаемый пакет помощи в размере 1,5% ВВП всего ЕС. Видимо, к конкретным мерам можно отнести готовность руководства Союза пойти на определенные послабления в бюджетной политике и допустить, чтобы дефицит госбюджетов вышел за пределы 3% ВВП, пока что обязательный показатель для стран зоны евро. Таким образом, могло бы стать возможным определенное бюджетное стимулирование экономики… Мир выйдет изменившимся после нынешнего кризиса. Вряд ли кто-то возьмется твердо сказать, каким он будет. Это относится и к ЕС. Андрей СЕМИРЕНКО №11(27), 2008

Уходящий год стал для Европейского Союза годом испытаний. Из Соединенных Штатов финансовый кризис перекинулся в Европу. Он обвалил фондовые рынки. Болезненно сказался на функционировании банковской системы. Ударил по реальному сектору экономики. Вызвал тяжелые социальные последствия, в том числе, падение жизненного уровня населения и рост безработицы. Заставил власти всех уровней пойти на чрезвычайные меры, отодвинув на будущее проведение назревших структурных реформ и осуществление намеченных ранее стратегических целей. Мировой кризис застал интеграционное объединение плохо подготовленным к свалившимся на него невзгодам. Адаптироваться к функционированию в почти удвоившемся составе оно так и не успело. Сначала его постигла неудача с принятием Конституционного Договора. Затем осечка произошла и с ратификацией Договора о реформе. В условиях рецессии руководство Ирландии вряд ли будет спешить с повторным голосованием. А значит, странам-членам придется идти на выборы Европарламента 2009 г., сохранив на время прежние правила игры, которые многим из них так хотелось бы рационализировать. Не добавил оптимизма Европейскому Союзу и острейший кризис в Закавказье. Политическая элита ЕС вдруг ощутила, насколько хрупким сделался мир. Маргинальный для нее вооруженный конфликт вокруг Южной Осетии поставил под сомнение, казалось бы, оправдавшие себя в прошлом, столь удобные и привычные устои безопасности в евро-атлантическом регионе. Он убедительно продемонстрировал, к чему ведет ставка на получение односторонних выгод и преимуществ любой ценой. Он наглядно показал, во что выливается пренебрежение интересами других влиятельных игроков на международной арене. Но какие ЕС сделал из случившегося выводы, для всех осталось загадкой. В том числе и для самого Брюсселя. Кризис в Закавказье усилил неопределенность в политике ЕС на восточном направлении. Как-то так вдруг выяснилось, что безудержная экспансия евро-атлантических структур имеет не только внутренние – порог абсорбционных возможностей, но и внешние ограничители. Оказалось, что представления о том, будто бы она является абсолютным благом и несет повсюду исключительно стабильность и процветание, оказались заведомым преувеличением. Если ее не скорректировать, издержки начнут превалировать над преимуществами. И выигрывая что-то в краткосрочной перспективе, в региональном, субрегиональном диапазоне, Брюссель будет неизмеримо больше проигрывать в решении масштабных планетарных проблем, подрывая свои собственные возможности сообща с другими противостоять глобальным вызовам. Выявившиеся несостоятельность евро-атлантических структур безопасности, порочность мировой финансовой системы, бессилие и пассивность универсальных финансовых организаций еще в большей степени оттенили провалы общей внешней политики и политики безопасности и обороны ЕС на Балканах, в Азии, Африке и на Ближнем Востоке, ее подчиненный, зависимый характер. Дальнейшие шаги после признания большинством государств-членов независимости Косово и принятия решений о вытеснении оттуда ООН и размещении своей гражданско-военной миссии не стали более внятными. Не снискал ЕС в связке с НАТО себе лавров в Афганистане. Ведомые Соединенными Штатами, государства-члены еле-еле удерживают страну от полного развала, войны всех против всех и возвращения к власти приданных анафеме талибов. Никак не удается остановить безбрежный поток наркотиков из Афганистана, наводнивших не только Европу, но и весь мир. Терпят фиаско усилия, направленные на экономическое возрождение страны и повышение ее управляемости. Боевые действия внутри страны грозят перекинуться на соседние, не менее взрывоопасные государства. Вместе с США, хотя и в неизмеримо меньшей степени, ЕС и государства-члены завязли в Ираке. Они практически ничего не сумели сделать ни для того, чтобы помочь коалиционным силам, ни для того, чтобы разорвать порочный круг насилия, ни для того, чтобы убедить Белый дом отказаться от провалившегося и полностью дискредитировавшего себя курса. Раз за разом дает сбои превентивная дипломатия ЕС в Центральной Африке. Наиболее влиятельные члены интеграционного объединения, рутинно получающие мандат Брюсселя действовать от его имени, превратились в пожарную машину, бросающуюся тушить постоянно вспыхивающие то тут, то там вооруженные конфликты. Ничего не слышно об успешных действиях ЕС по смягчению гуманитарной катастрофы в Дарфуре. Мало что дали за последние два десятилетия непрекращающиеся усилия ЕС и его крупнейших держав хоть как-то подтолкнуть Ближневосточное урегулирование и внести свой самостоятельный вклад в создание благоприятствующего ему политического климата. Из-за этого буксует Барселонский процесс. Да и перспективы Средиземноморского Союза, с инициативой создания которого выступило в 2008 г. французское председательство в ЕС, не кажутся такими уж радужными. В очередной раз ухудшились отношения Европейского Союза с Российской Федерацией. Их как будто преследует злой рок. Стоит наметиться нормализации двусторонних отношений, затеплиться надежде на столь ожидаемый всеми прорыв, как неминуемо случается что-то страшное, непоправимое или очень-очень неприятное, заставляющее Брюссель и Москву общаться на повышенных тонах, используя мегафонную дипломатию. Так было и в уходящем году. ЕС сделал ставку на нового российского президента Дмитрия Медведева. Летом, после двухлетнего, бессмысленного ожидания, вызванного тем, что Совет ЕС никак не мог утвердить мандат Европейской Комиссии на их ведение, наконец-то начались переговоры о новом базовом договоре, призванном заменить действующее Соглашение о партнерстве и сотрудничестве. У Брюсселя и Москвы был повод вздохнуть с облегчением. Можно было, засучив рукава, приниматься за практическую работу. Перед Россией и ЕС открывались самые радужные перспективы. Однако уже 1 сентября 2008 г., буквально через пару месяцев, на своей внеочередной сессии Европейский Совет заморозил переговоры. Кремль был обвинен Советом в якобы непропорциональном применении силы в ответ на события в Закавказье, от квалификации которых, однако, главы государств и правительства ЕС уклонились, и нарушении территориальной целостности Грузии. Европейский Союз выразил полную солидарность с напавшей стороной. Он взял на себя труд по ее дипломатической поддержке. Государства-члены бросились помогать восстановлению ее экономики, подорванной поражением в развязанной ею же войне. Расхождение в оценке произошедшего и столкновение целей Брюсселя и Москвы в Закавказье стали еще одним грузом, отягощающим и без того непростые отношения между Россией и ЕС. Они добавились к длинному перечню взаимных претензий. В их числе ассиметричные ограничения в доступе на рынки капиталов, товаров и услуг, включая доступ к конечному потребителю, приобретению активов, добыче природных ископаемых, транспортной инфраструктуре, банковской и страховой деятельности и т.д. Бесконечные препятствия, чинимые продвижению конкурирующих между собой проектов новых транспортных коридоров и расширению существующих. Двусмысленности относительно условий членства России в ВТО, когда соответствующее соглашение вроде бы подписано, а споры, как, например, с повышением Россией пошлин на вывоз необработанного леса, постоянно вспыхивают вновь, и дата вступления постоянно отодвигается к горизонту. Попытки перетянуть на свою сторону вместе и по отдельности большую группу государств, соседствующих с ЕС и/или Россией, и навязать им тот или иной внутри- и внешнеполитический курс в ущерб интересам друг друга. Сильно разнящиеся между собой подходы к урегулированию замороженных конфликтов. Различия в видении угроз военно-стратегической стабильности и безопасности. Злоупотребление тематикой национальных меньшинств, прав человека, демократии, общих ценностей, господства права на национальном и международном уровне. Отношения в треугольнике США-ЕС-Россия настолько обострились, что многие эксперты, государственные деятели и политики заговорили о новом издании «холодной войны», угрозе ее возвращения или, по крайней мере, о появлении на горизонте призрака «холодного мира». Все эти разговоры носят откровенно спекулятивный характер. Никаких объективных предпосылок для конфронтации между былыми противниками нет. Намекать на обратное совершенно безответственно. Тем не менее, воздух они явно «не озонируют». Более того, служат обоснованием для возрождения всевозможных доктрин сдерживания, санитарного кордона, буферных зон и зон влияния, усиления потенциала первого удара, гонки вооружений и бог еще знает чего. Не отстают от экспертов и политиков в нагнетании истерии и напряженности мировые и национальные средства массовой информации. На фоне всех этих провалов, споров, претензий, спекуляций, недомолвок и неустроенностей наружу вышли внутренние противоречия, раздирающие ЕС. Он не смог сформулировать позитивную программу действий в отношении Российской Федерации. Одна группа государств выступила за ужесточение линии в отношении Кремля и фактическую изоляцию России. Другая группа призвала проводить политику конструктивной вовлеченности Москвы. Но точно также ЕС разрывается на части сейчас и по многим другим, не менее важным и значимым для него вопросам. Часто государствам-членам не удается найти взаимопонимания из-за того, что они относятся к Старой или, напротив, Новой Европе, Северу или Югу континента, Западу или Востоку, группе более успешных или менее успешных, более развитых или менее развитых стран. А нужно еще учитывать деление на евроскептиков и евроэнтузиастов, сторонников и противников дальнейшей федерализации ЕС и т.д., и т.п. Разделительных линий внутри ЕС хватает. Похоже даже, что их явный переизбыток. Поэтому согласие между государствами-членами зачастую достигается не по верхней планке, как было когда-то, а по низшему знаменателю. Это касается столь разных вопросов, как сохранение европейской идентичности, защита рынков от дешевых товаров из Китая и других стран Юго-Восточной Азии, предъявление все более жестких, неподъемных экологических и иных требований к производителям, гармонизация налогов на корпорации. Другой кластер сложных вопросов – военное присутствие США в Европе, ставка на НАТО в противоположность формированию относительно самостоятельного военного потенциала, политика в отношении Турции, Ирана, Ирака, религиозных и оппозиционных движений и пр. Всего и не перечесть. Таким образом, похоже, что баланс в уходящем 2008 году складывался, скорее, не в пользу Европейского Союза. Да и отношениям между Россией и ЕС можно было бы пожелать лучшего. С учетом всех этих факторов, было бы резонно предположить, что традиционный опрос общественного мнения, проводящийся уже не первый год среди московских студентов, специализирующихся в области международных отношений, покажет негативные тенденции в восприятии Европейского Союза. Как-никак раньше общественное мнение очень подвижно реагировало на изменения конъюнктуры. Стоило французам и голландцам провалить проект европейской Конституции, как акции интеграционного объединения падали вниз. Стоило договориться о Лиссабонском договоре и хорошо проявить себя в экономической и валютно-финансовой сфере, как оценки деятельности ЕС шли вверх. Но ничего подобного. Ожидания преимущественно скептических настроений себя не оправдали. В глазах продвинутого московского студенчества ЕС за последнее время явно выиграл. И, честно признаться, довольно много. Судите сами. В мае 2007 г. на волне тогдашних настроений лишь 7% опрошенных оценили европейский проект как удавшийся. 43% нашли его скорее удавшимся. 36% – скорее неудавшимся. И 14% – определенно неудавшимся. Т.е. ровно половина заняла в отношении европейской интеграции вызывающе скептическую и даже несколько снисходительную позицию. В начале текущего года, когда казалось, что ЕС под победные литавры выходит из конституционного кризиса, и вообще у него все в порядке, подобную позицию уже почти никто не разделял. 95% опрошенных сочли европейский проект удавшимся или скорее удавшимся. Цифры говорили сами за себя. Правда, подавляющее большинство из них назвало европейский проект скорее удавшимся. Таких оказалось 78%. И только 17% поставили европейской интеграции высший бал. В октябре 2008 г., несмотря на все передряги, пережитые ЕС, и разверзнувшийся у всех под ногами мировой экономический кризис, радужное восприятие европейского проекта только усилилось. Тех, кто относится к нему с некоторой подозрительностью, вообще не стало. Но, главное, существенно изменились пропорции между теми, кто воспринимает его как сугубо и относительно удавшийся. Первых стало 47%. Вторых осталось 53%. Впечатляющий результат в сопоставлении с данными весны прошлого года. И это притом, что экономическое положение ЕС и государств-членов никого особенно не вдохновляет. Да и социальная стабильность в регионе никого не вводит в заблуждение. А об успешности иммиграционной политики и говорить нечего. Особенно хорошим или очень хорошим состояние экономики ЕС за время опросов почти никто не называл. Примерно половина студентов находила экономическую ситуацию в регионе хорошей, примерно половина – удовлетворительной. С небольшими флуктуациями. О том, что ЕС успешно справился с социальными проблемами, никто ни разу не высказывался. Хотя экстремизма в ответах поубавилось. В 2007 г. и начале этого от 22 до 24% опрашиваемых отмечали, что в социальной сфере ЕС сталкивается с кризисными явлениями, одним из которых остается неспособность справиться с высоким уровнем безработицы. Сейчас их количество сократилось до 14%. В 2007 г. число тех, кто считал, что груз социальных проблем в регионе слишком велик, зашкаливало за 78%. К маю 2008 г. оно уменьшилось до 46% и к октябрю – до 36%. То же касается и ответов на вопрос о том, смог ли ЕС удовлетворительно решить проблему иммиграции. Доля тех, кто считает, что смог, или же сможет, в случае некоторой корректировки проводимой политики, ничтожно мала. Как о полном провале, о ней раньше думала чуть ли не половина студенчества. Сейчас возобладала точка зрения, согласно которой ЕС частично, потихоньку справляется с проблемой иммиграции, но только за счет утраты своей идентичности. Получается, что ни экономические, ни социальные показатели ЕС московское студенчество особенно не вдохновляют. Об абсорбционных возможностях европейского социума служить плавильным тиглем народов мнение у него низкое или очень низкое. Значит отгадка того, почему вдруг европейский проект стал восприниматься намного позитивнее, лежит в ответах на вопросы, касающиеся совершенно других сфер деятельности ЕС. Посмотрим же, каких. Во-первых, обращает на себя внимание более уважительное отношение к единой валюте ЕС, к евро. О том, что евро может остаться на второстепенных ролях, и что ему не удастся добиться большего, никто уже почти не вспоминает. Еще совсем недавно картина была отнюдь не такая благостная. Доля тех, для кого призвание евро выполнять функции мировой валюты наравне с долларом или даже несколько его потеснить не вызывает сомнений, подскочила до более чем 80%. Во-вторых, явно поубавилось критических голосов в адрес того, как управляется ЕС. В мае 30% опрошенных считали, что откровенно плохо, и 52% – что не очень эффективно. После того, как ЕС сумел, как тогда казалось, найти выход из конституционного кризиса, число скептиков сократилось на порядок – до 29%. К настоящему моменту чуть ли не все пришли к выводу о том, что ЕС управляется более-менее эффективно. В-третьих, изменилось отношение к ОВПБ. Раньше, как показывают результаты опросов, несмотря на все флуктуации, господствовало пренебрежительное отношение даже к самой возможности государств-членов осуществлять с опорой на ЕС согласованную внешнюю политику, включая ее силовую составляющую. Как общее правило считалось, что ее либо совсем нет, либо ее скорее нет, во всяком случае, почувствовать ее на практике довольно сложно. Сейчас произошла определенная переоценка ценностей. 71% опрошенных заявил, что ОВПБ у Европейского Союза скорее есть. В-четвертых, суждение о состоянии отношений между Россией и ЕС приобрело сугубо прагматическую окраску. Да, как и раньше устойчивое большинство считает, что равноправные партнерские отношения между Россией и ЕС так и не сложились. В разные периоды времени так думали от 79 до 93 – 94%. Намного больше половины убеждены в том, что механизмы взаимовыгодного разрешения споров в отношениях между Россией и ЕС не работают. Правда, число тех, кому кажется, что они дают хоть какую-то отдачу, увеличилось с 14 до 32, а затем и до 36%. Касательно того, что ЕС с уважением относится к отстаиваемым Россией национальным интересам, никто не испытывает никаких иллюзий. Тех, кто так думает, просто нет. А тех, кто полагает, будто бы Брюссель в отношениях с Москвой придерживается более-менее сбалансированной позиции, крайне мало. Подавляющее большинство считает, что ЕС в своих контактах с Россией всегда или в большинстве случаев продвигает свои сугубо односторонние интересы. А вот общий вывод о состоянии отношений между Россией и ЕС делается во многом прямо противоположный. В мае 2007 г., что они скорее плохие или плохие, считало 60% опрошенных. К началу этого года их число уменьшилось до 31%. К настоящему времени ещё больше – до 21%. Конечно, о том, что они превосходные, никто сказать не может. Но то, что они вполне приличные полагают уже 79% опрошенных, по сравнению с 69% в начале 2008 г. и 40% – в начале изучаемого периода. Как представляется, наметившийся сдвиг в общественном мнении в пользу Европейского Союза имеет вполне рациональное объяснение. Его предопределили сугубо позитивные оценки французского председательства со стороны российского истеблишмента и СМИ, как равно и серии мер политического и экономического характера, предпринятых ЕС в последние несколько месяцев. Не меньшую роль в том, что он произошел начала играть и вполне естественная тяга любого здравомыслящего человека, любого нормального общества к тому, чтобы действовать сообща с другими, особенно в периоды испытаний. Перед лицом непонятного, неожиданного и потому особенно пугающего мирового финансового и экономического кризиса государствам-членам ЕС удалось объединиться. Несмотря на все расхождения, на все предубеждения и соблазн прибегнуть к односторонним действиям и выбираться из ямы за счет других, они сумели согласовать позиции и выступить единым фронтом. Это дорогого стоит. Здесь, в России, очень чутко отреагировали на постоянно звучащие признания из уст знакомых, друзей, коллег, живущих в странах ЕС, что если бы не проявленная солидарность(!), всем пришлось бы на порядок тяжелее, и мировой кризис ударил бы по ним наотмашь, а не через созданную ЕС защитную подушку, и намного больнее. С большой заинтересованностью в России восприняли то, как стал себя последнее время позиционировать Европейский Союз. И в контексте противостояния мировому кризису, и в связи с событиями в Закавказье он проявил себя как по-настоящему самостоятельный глобальный игрок, набирающий влияние и силу в мировых делах. Причем старающийся действовать осмотрительно, разумно и рационально. В критических заявлениях, с которыми ЕС и, прежде всего, его председательство выступили по поводу истоков и причин мирового кризиса, пороков сложившейся мировой финансовой системы и неприемлемости казино-капитализма, в России усмотрели много созвучного тому, что давно уже стало естественной частью обыденного сознания, правда, только на умозрительном уровне. В основном положительно были оценены усилия ЕС по смягчению последствий кризиса в Закавказье. Выяснилось, что в критических ситуациях с Брюсселем и опорными державами ЕС можно находить общий язык, что они умеют не только слушать, но и слышать, что ЕС готов работать в режиме поиска взаимоприемлемых развязок и компромиссов, что в чем-то на него не страшно и положиться. Более того, под влиянием последних событий стало складываться ощущение того, что на европейском направлении Россия в состоянии делать гораздо больше. Сближение с ЕС отвечает объективным потребностям. Двусторонние отношения вполне реально перестроить на более долгосрочной и здоровой основе. Мгновенно все это отразилось в зеркале общественного мнения. Вот что показывает сопоставление данных опросов за разные периоды времени. Еще недавно московское студенчество четко воспринимало ЕС не столько в качестве партнера России, сколько в качестве конкурента. Такой точки зрения придерживалось порядка 70% опрошенных в мае 2007 г. и в начале 2008 г. К октябрю настроения явно качнулись в другую сторону. Сторонников такого мнения осталось только 36%. Напротив, доля тех, для кого ЕС в большей степени партнёр России, нежели конкурент, или даже истинный партнер возросла с 33 – 34 до 64%. Такая же картина наблюдалась и с самооценкой. В мае 2007 г. из того, что Россия является чистым конкурентом ЕС или скорее конкурентом, чем партнером, исходил 41% студентов. К началу 2008 г. такое мнение разделяли уже только 33% опрошенных. К октябрю их число сократилось до скромных 14%. А вот сторонников взгляда на Россию как истинного партнера ЕС или, во всяком случае, скорее партнера ЕС, нежели конкурента, стало намного больше. Их число выросло с 59 сначала до 67, а теперь и до 86%. Более чем убедительные показатели. Еще несколько нюансов в то, как воспринимаются сейчас ЕС и наши двусторонние отношения, внесли ответы на дополнительные вопросы, заданные студентам. В предыдущих опросах эти вопросы не фигурировали. Характерно, что 100% опрошенных заявили: приостановка переговоров по новому базовому соглашению после 1 сентября 2008 г. в равной степени бьет по интересам и России, и ЕС. А в том, что касается конфликта вокруг Южной Осетии, ЕС, скорее, выступает в качестве независимого посредника или даже брокера в отношениях между Россией и США, нежели кого-то другого. Результаты опроса от 15 октября 2008 г. (В обычных скобках приводятся результаты опроса от 8 мая 2007 г. и квадратных – от 13 февраля 2008 г.)     Как вы оцениваете европейский проект? Как: 1.     удавшийся – 43% [17%] (7%) 2.     скорее удавшийся – 57% [78%] (43%) 3.     скорее неудавшийся – 0% [5%] (36%) и 4.     определенно неудавшийся – 0% [0%] (14%) Считаете ли вы, что экономика ЕС находится в: 1.     очень хорошем состоянии – 0% [0%] (6%) 2.     хорошем – 57% [49%] (47%) 3.     удовлетворительном – 43% [51%] (47%) 4.     плохом – 0% [0%] (0%) Считает ли вы, что единая валюта ЕС евро: 1.     вытесняет доллар – 29% [52%] (7%) 2.     уже сейчас взяла на себя и в перспективе будет выполнять функции мировой валюты наравне с долларом, иеной и юанем – 64% [32%] (43%) 3.     остается на второстепенных ролях и не сможет добиться большего – 7% [5%] (50%) 4.     утратит завоеванные позиции по причине внутренних разногласий внутри ЕС и ряду других – 0% [11%] (0%) Считаете ли вы, что ЕС справился с социальными проблемами? 1.     да, в этом отношении в ЕС все в порядке, царит социальный мир и благоденствие – 0% [0%] (0%) 2.     скорее да, так как, хотя проблемы остаются и существуют, они все же шаг за шагом преодолеваются – 50% [30%] (0%) 3.     скорее нет, поскольку груз проблем слишком велик – 36% [46%] (78%) 4.     нет, ЕС сталкивается с кризисными явлениями, одним из проявлений которого остается неспособность справиться с высоким уровнем безработицы – 14% [24%] (22%) ЕС смог удовлетворительно решить проблему иммиграции? 1.     ЕС эффективно абсорбирует иммигрантов – 0% [0%] (0%) 2.     при некоторой корректировке иммиграционной политики смог бы этого добиться – 21% [9%] (0%) 3.     частично справляется с проблемой только за счет утраты своей идентичности – 50% [47%] (53%) 4.     вообще не видит ее решения – 29% [44%] (47%) Оцениваете ли вы одно из крупнейших достижений интеграционного объединения – стирание межнациональных границ в качестве: 1.     безусловного плюса ЕС – 7% [18%] (7%) 2.     скорее плюса – 65% [5%] (7%) 3.     решения, создавшего не меньшее количество проблем по сравнению с теми, которые в результате этого ему удалось преодолеть – 14% [77%] (34%) 4.     решения, вызвавшего больше негативных, чем позитивных явлений – 14% [0%] (52%) Как вы думаете, какие последствия имела последняя волна расширения ЕС? Расширение: 1.     усилило ЕС – 7% [3%] (0%) 2.     скорее усилило – 7% [19%] (27%) 3.     напротив, скорее ослабило – 86% [49%] (33%) 4.     определенно ослабило – 0% [29%] (40%) Насколько хорошо, по вашему мнению, отлажено управление ЕС? Интеграционное объединение управляется: 1.     очень эффективно – 0% [3%] (6%) 2.     более-менее эффективно – 93% [68%] (12%) 3.     не очень эффективно – 7% [29%] (52%) 4.     просто плохо – 0% [0%] (30%) На ваш взгляд, имеется ли у ЕС общая внешняя и оборонная политика? Или она является всего лишь фантомом, вымыслом? 1.     такая политика у ЕС есть, и она им осуществляется – 0% [3%] (0%) 2.     ОВПБ у ЕС, скорее, имеется – 71% [0%] (42%) 3.     ее все-таки, скорее нет, во всяком случае, ощутить ее сложно – 29% [78%] (52%) 4.     ОВПБ вообще не существует, это химера – 0% [19%] (0%) А удалось ли ЕС окончательно покончить с войнами между государствами-членами? 1.     да и навсегда – 14% [0%] (0%) 2.     если не навсегда, то, по крайней мере, на многие годы – 79% [16%] (25%) 3.     возможно, в отдаленном будущем они могут повториться – 7% [52%] (75%) 4.     нет, вызревания вооруженных конфликтов можно ожидать уже в ближайшем будущем – 0% [32%] (0%) Как вы оценивается состояние отношений между Россией и ЕС? Как: 1.     очень хорошие – 0% [0%] (0%) 2.     скорее хорошие – 79% [69%] (40%) 3.     скорее плохие – 14% [31%] (47%) 4.     плохие – 7% [0%] (13%) Как вы считаете, установились ли между Россией и ЕС отношения партнерства и равенства? 1.     да, установились – 0% [3%] (0%) 2.     скорее да – 7% [18%] (6%) 3.     скорее нет – 79% [63%] (69%) 4.     нет, не установились – 14% [16%] (25%) Работает ли, по вашему мнению, в отношениях между Россией и ЕС механизм взаимовыгодного разрешения споров? 1.     да, работает и обеспечивает их разрешение – 0% [0%] (0%) 2.     в какой-то степени работает – 36% [32%] (14%) 3.     скорее не работает – 43% [59%] (72%) 4.     совершенно не работает – 21% [9%] (14%) Связано ли это с тем, на ваш взгляд, что ЕС в контактах с Россией добивается защиты и продвижения своих сугубо односторонних интересов? 1.     безусловно да – 7% [59%] (62%) 2.     скорее да – 72% [23%] (30%) 3.     скорее нет, ЕС придерживается относительно сбалансированной позиции – 21% [18%] (8%) 4.     нет, ЕС с уважением относится к отстаиваемым Россией национальным интересам – 0% [0%] (0%) Считаете ли вы, что ЕС является не столько партнером, сколько конкурентом России? 1.     является чистым конкурентом России  – 7% [14%] (7%) 2.     является в большей степени конкурентом, нежели партнером – 29% [52%] (60%) 3.     в большей степени партнером, нежели конкурентом – 50% [28%] (26%) 4.     нет, ЕС является истинным партнером России – 14% [6%] (7%) Считаете ли вы, что Россия является не столько партнером, сколько конкурентом ЕС? 1.     да, Россия является чистым конкурентом ЕС – 7% [6%] (23%) 2.     является скорее конкурентом, нежели партнером – 7% [27%] (18%) 3.     скорее партнером, нежели конкурентом – 72% [32%] (41%) 4.     нет, Россия является истинным партнером ЕС – 14% [35%] (18%) Считает ли вы, что вето, наложенное решением Европейского Совета от 1 сентября 2008 г. на продолжение переговоров по СПС-2, наносит ущерб: 1.     прежде всего, России – 0% 2.     в равной степени обеим сторонам – 100% 3.     не имеет значения – 0% 4.     прежде всего, самому ЕС – 0% Кем, по вашему мнению, выступил и выступает ЕС в конфликте вокруг Южной Осетии? 1.     стороной конфликта – 7% 2.     ангажированным брокером – 36% 3.     независимым посредником – 21% 4.     брокером/посредником в отношениях между Россией и США – 36% © Марк ЭНТИН, д.ю.н., профессор, директор Европейского учебного института при МГИМО (У) МИД России №11(27), 2008

Такая простая фраза «после кризиса». Но прочитать ее можно совершенно по-разному. Как констатацию того, что мы живем в мире, на который события на Кавказе оказали большое влияние. Как утверждение, что кризис остался в прошлом, более актуальные события отодвинули его на периферию международных отношений, он больше не имеет сколько-нибудь существенного значения. Или как выражение надежды на то, что кризис преодолен, он многому научил всех ведущих международных игроков, и настало время «собирать камни», по-новому выстраивать отношения, в том числе и прежде всего, между Россией и ЕС. Именно на многообразие прочтений сделали ставку Фонд им. Бертельсмана, Европейский учебный институт при МГИМО (У) МИД России (ЕУИ) и Форум ЕС – Россия. Организовав международную конференцию с таким названием в Москве 27 – 28 октября 2008 г., они предоставили прекрасную возможность её участникам провести откровенную, заинтересованную, профессиональную дискуссию. Съехавшиеся на конференцию ведущие российские, германские эксперты, специалисты и политики из других европейских стран воспользовались ею в полной степени. Можно ли было избежать кризиса? Как на него реагировал ЕС? Движемся ли мы навстречу новой холодной войне? Что можно предпринять, чтобы остановить тревожное развитие событий? Ответы на эти вопросы в рамках первого круглого стола конференции попытались дать бывший первый заместитель министра иностранных дел Советского Союза, бывший министр по делам СНГ России, президент Ассоциации евро-атлантического сотрудничества Анатолий Адамишин и глава делегации Европейской Комиссии в Российской Федерации Марк Франко. К ним присоединились представитель парламентской группы «Союз 90/Зелёные» по вопросам европейской политики в Бундестаге Германии Райндер Штеенблок, руководитель отдела планирования МИД Германии Маркус Эдерер и ведущий научный сотрудник МГИМО (У) Андрей Загорский. В своём вступительном слове директор ЕУИ Марк Энтин напомнил канву событий. Массированное наращивание Грузией военных расходов. Отказ руководства страны подтвердить взятые на себя ранее обязательства о неприменении силы в отношении Абхазии и Южной Осетии. Серия взаимных провокаций. Военное нападение на Южную Осетию, за которым должен был последовать блицкриг против Абхазии. Вызванная нападением гуманитарная катастрофа. Ответ России. Вытеснение захватчиков из зоны конфликта. Нанесение удара по базам управления войсками, снабжения и доставки вооружений и живой силы в глубине территории Грузии. Установление вокруг Южной Осетии буферных зон. Реакция основных мировых игроков. Брокерские усилия председательства Европейского Союза. Шесть принципов Медведева – Саркози. Начало урегулирования. Признание Россией независимости Южной Осетии и Абхазии в связи с полной утратой официальным Тбилиси каких-либо моральных и легитимных прав на суверенитет над самопровозглашенными республиками. Расхождения между Москвой и Брюсселем в трактовке шести принципов. Чрезвычайная сессия Европейского Совета. Сделанные им неоднозначные оценки. Повторная встреча президентов России и Франции в формате переговоров между Россией и ЕС на высшем уровне. Уточнение взаимных обязательств. Вывод Россией своих частей из буферных зон. Размещение в регионе наблюдателей ЕС. Срыв Женевских переговоров. Перспективы регулярной встречи России – ЕС на высшем уровне в Ницце 14 ноября. Оттолкнувшись от приведенной канвы событий, М.Энтин задал ряд дополнительных вопросов. Почему горячая фаза конфликта стала возможной? Почему никто из мировых игроков палец о палец не ударил для того, чтобы её предотвратить? Почему в мировых СМИ была развернута столь оголтелая кампания по дезинформации мирового общественного мнения? Почему подходы России, ЕС, США и НАТО к оценке произошедшего разошлись столь кардинальным образом? Имеет ли право ЕС, с учётом его односторонней позиции в поддержку Грузии, претендовать на статус посредника? Сможет ли ЕС капитализировать в глобальном масштабе ту позитивную роль, которую он сыграл в контексте улаживания конфликта? Какая судьба ждёт замороженные переговоры Россия – ЕС по новому базовому соглашению между ними? Какие перспективы у отношений между Россией и ЕС, Россией и его ведущими государствами-членами? Насколько последствия конфликта реливантны в условиях разразившегося мирового финансового и экономического кризиса? Помешает ли осмысление произошедшего объединению усилий России и ЕС в противоборстве кризису, или поможет? Если да, то как, в какой степени, на каких условиях, по каким направлениям? Что это даст на практике? Как и ожидалось, отвечая на поставленные вопросы, пять докладчиков высказали пять различных точек зрения. Так, с одной стороны, было подчёркнуто, что ЕС сумел быстро и весьма удачно откликнуться на случившееся. С другой стороны, было отмечено, что эскалация конфликта вокруг Южной Осетии наглядно продемонстрировала полную несостоятельность ЕС в области превентивной дипломатии. Она явилась стопроцентным провалом механизмов сотрудничества и взаимодействия между Россией и ЕС. Часть экспертов квалифицировали одностороннее признание Россией независимости Южной Осетии и Абхазии в качестве грубой политической ошибки, которую ещё не поздно исправить. Остальные справедливо указали, что принятое решение о признании никто назад брать не будет и не собирается. С этой новой политической реальностью ЕС придётся примириться. Правда в пылу последовавшей затем полемики отмечалось, что у ЕС или США имеется теперь неплохая возможность торпедировать любые возможные многосторонние переговоры о формировании новой системы коллективной безопасности в Евро-атлантическом регионе. Для этого им достаточно будет потребовать от Москвы в качестве предварительного условия отказаться от признания. Одни эксперты высказались за то, чтобы не перегружать саммит Россия – ЕС 14 ноября в Ницце обстоятельным рассмотрением ситуации на Кавказе и техническими аспектами урегулирования. Другие, напротив, призвали поставить эти вопросы в центр переговоров. Расхождения в оценках ситуации и имеющихся договоренностей между Москвой и Парижем, весьма предсказуемые новые провокации в регионе, тупик, из которого Женевские переговоры вряд ли выйдут в обозримом будущем, по их мнению, являются самой настоящей миной, подведенной под будущие отношения между Россией и ЕС. Одни призвали к скорейшему началу переговоров над новым базовым соглашением между Россией и ЕС. Это самый настоящий барометр отношений между Россией и ЕС, – заявили они. Дальнейшее затягивание с их возобновлением и форсированным проведением наносит ущерб обеим сторонам. Другие, напротив, посоветовали вообще заморозить переговоры до лучших дней, сконцентрировавшись на главном в нынешней обстановке – объединении усилий в противостоянии разразившемуся мировому финансовому и экономическому кризису. В том числе было высказано пожелание, чтобы Москва также обусловила возобновление переговоров выполнением Брюсселем некоторого набора предварительных условий. По-разному эксперты оценили и меняющуюся роль ЕС в современном мире. Одни обращались к Брюсселю и, в первую очередь, к Берлину с предложением взять на себя большую ответственность за происходящее на международной арене и в мировой экономике. Другие жестко подчёркивали, что России давно пора было бы избавиться от опасных иллюзий: никогда ни ЕС, ни Германия не будут сотрудничать с Россией против США. Москве нужно чётко понимать, что подобный подход бесперспективен. Он не нужен, не реалистичен и контрпродуктивен. А вот в том, что совместные действия России и ЕС по противостоянию всем и любым глобальным вызовам совершенно необходимы, и докладчики, и участники дискуссии были едины. Крах мировой финансовой системы должен поднять Россию и ЕС над существующими разногласиями, насколько бы острыми они ни были, должен заставить их отказаться от одностороннего продвижения национальных интересов, провести совместную инвентаризацию преследуемых ими приоритетов. Отношения между Россией и ЕС находятся в точке бифуркации. После событий на Кавказе кривая может пойти как вверх, так и вниз. Все зависит от самих сторон. Может быть, сейчас вновь открывается новое «окно возможностей». Все прошлые разы «сквозняк» их захлопывал. В том числе, созданные договорённостями Путина-Шрёдера об энергетическом партнёрстве в качестве основы для дальнейшего сближения. Отношения Россия – ЕС как бы преследовал злой рок. Как только они начинали налаживаться, сразу происходило что-то такое, что наносило по ним тяжелейший удар. Об этом следует помнить. Но не только помнить, но и делать всё, чтобы снимать препятствия на пути сотрудничества и подлинного партнёрства. А вот на обсуждении того, что нужно делать, и сосредоточить двусторонний диалог. Панель, посвященная перспективам нового базового соглашения между Россией и ЕС, прошла не менее оживлённо, но в несколько ином ключе. Перед докладчиками были поставлены очень конкретные и «простенькие» вопросы. Действительно ли Россия и ЕС заинтересованы в СПС-2? Нужны ли переговоры о новом договоре сейчас? О чём речь могла бы идти в первую очередь? Ответы, прозвучавшие из их уст, фактически взаимно дополняли друг друга. В качестве основных докладчиков выступили директор ЕУИ М.Энтин, директор Центра ЕС – Россия Фрейзер Камерон, директор голландского Института международных отношений «Клингендаль» Яп де Зван, заведующий отделом России и СНГ берлинского Немецкого института международных отношений и безопасности Ханс-Хенинг Шрёдер и директор программ по России и Евразии Немецкого общества внешней политики Александр Рар. Эти ответы сводились к следующему. Конфликт вокруг Южной Осетии оказал большое влияние на отношения между Россией и ЕС. Понятно, что они будут меняться. Но в какую сторону, пока не ясно. Возможны любые варианты. Какой из них окажется реализованным, остается открытым. Возникла очень непростая ситуация, ситуация неопределенности. Соблазн встать в позу, заморозить переговоры или отложить их на неопределенное время, весьма велик. Но подобный выбор был бы большой ошибкой. Он убедил бы Запад в том, что отношения между Москвой и Брюсселем окончательно испорчены. Стороны даже не рассчитывают выйти из тупика. Напротив, размораживание переговоров дало бы мощнейший позитивный сигнал абсолютно всем – и политикам, и частным лицам, общественности, СМИ и, что, может быть, важнее всего, бизнесу. Т.е. сам факт возобновления переговоров по новому базовому соглашению имел бы огромное положительное значение. Кроме того, потребности в обновлении правовой базы отношений между Россией и ЕС действительно велики. Да, нынешний СПС обладает достаточными гибкостями. Стороны совершенно спокойно модернизировали системы органов управления двусторонним сотрудничеством без его формального изменения. Они договорились о концепции общих пространств и приняли к исполнению дорожные карты их построения. Да, общее международное право вполне достаточно для того, чтобы регулировать двусторонние отношения. Оно устанавливает все те обязывающие принципы, на которых базируется СПС. Само СПС содержит многочисленные отсылки к общему международному праву и наиболее важным многосторонним договорам. В том, что касается поддержания международного мира и безопасности, – к Уставу ООН. Когда речь заходит о торговых режимах, – к нормам ГАТТ/ВТО. Если имеются в виду общие ценности, – к международному Биллю о правах и Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Но СПС безнадёжно устарело. Оно не учитывает все те фундаментальные трансформации, которые Россия и ЕС претерпели за истекшие годы. Оно не отражает нынешнего состояния отношений между Россией и ЕС. Стороны имеют к нему серьёзные и вполне обоснованные претензии. Его потенциал формировать будущее достаточно ограничен. Поэтому новый базовый договор объективно нужен. Ставка на общее международное право в качестве единственной или определяющей базы двусторонних отношений вполне возможна. Но она очень обеднит систему их регулирования. Из неё уйдёт вся специфика. На придании отношениям особого характера, на стратегическом партнёрстве придётся поставить крест. Во всяком случае, в краткосрочной перспективе. Поэтому решение о заключении нового базового соглашения и его последовательная реализация имеют принципиальное политическое значение. Политическая сверхзадача, которую несёт такое решение, не сводится лишь к модернизации правового регулирования. Оно означает одновременно и выбор самого типа двусторонних отношений, на формирование которых в дальнейшем будут направлены усилия России и ЕС. Новое базовое соглашение может много дать потенциальным партнёрам. Для России ЕС является естественным союзником в осуществлении политики модернизации и диверсификации национальной экономики. Из стран ЕС идёт основной поток машин и оборудования, с помощью которых российские предприятия проводят обновление основного капитала. Отсюда же поступает основная масса инвестиций, вкладываемых в реальный сектор экономки. Европейскому Союзу также можно положиться только на Россию в решении большого спектра международных, политических и экономических задач. Взаимодействие с Москвой в ООН, региональных организациях и на двусторонней основе делает усилия ЕС по кризисному регулированию в разных регионах планеты существенно более эффективными. Оно открывает перед общей политикой и политикой безопасности и обороны, которую ЕС пока проводит без особого успеха, гораздо более радужные перспективы. Для устойчивого экономического развития ЕС чрезвычайно важен ёмкий внутренний рынок России. В энергетической сфере ЕС напрямую зависит от поставок энергоносителей из России. Без поддержки Москвы у Брюсселя ничего не получится с противостоянием климатическим изменениям, что для последнего является безусловным приоритетом. Поэтому лозунги «технологии в обмен на энергоносители» и «стратегического партнёрства» не кажутся такими уж нереалистичными. Размораживать переговоры о новом базовом соглашении и форсировать их проведение необходимо именно сейчас, пока в ЕС председательствует Франция. За время, остающееся до конца года, надо успеть сделать всё, что только возможно. На чешское и шведское председательство в ЕС желательно оставить лишь техническое обеспечение переговоров. Остальное возьмут на себя переговорщики России и Европейской Комиссии. Смещение всеобщего внимания к поискам выхода из углубляющегося финансового и экономического кризиса нисколько не мешает возобновлению и успеху переговоров. Напротив. Оно делает их как никогда важными и актуальными. Кризис резко усиливает потребность во взаимодействии. ЕС нуждается в общем регулятивном ответе на крах нынешней системы управления финансовыми рынками. Он остро заинтересован в создании общего фронта ведущих мировых держав для нейтрализации присущих ей вопиющих пороков и недостатков, для ограничения безответственности и влияния мирового спекулятивного капитала. Работа над новым базовым соглашением могла бы идти рука об руку с координацией действий по продвижению совместных подходов к реформированию мировых финансов. Более того, для обоснования насущной потребности в скорейшем возобновлении и ускоренном проведении переговоров можно оттолкнуться и от обратного. Отсутствие согласия между Россией и ЕС ослабляет их экономики. Оно подрывает их позиции в мире. С учётом возрастающего числа вызовов, с которыми они сталкиваются, это совершенно неприемлемо. Чем дольше такое положение будет продолжаться, тем больше кавказских кризисов будет на нас сваливаться. Новое базовое соглашение должно выгодно отличаться от действующего СПС. Быть более широким по своему охвату. Намечать долгосрочные амбициозные цели. Содержать далеко идущие материальные нормы права. Только тогда его заключение имеет смысл. Понятно, что стороны включат в него весомую часть о политическом сотрудничестве, которой нет в действующем Соглашении. Большое место в нём будет отведено переналадке системы управления партнёрством и отладке процедур взаимодействия. Было бы правильно, если бы они были дополнены механизмами принятия обязательных решений, превентивных действий и более эффективного разрешения возникающих споров и разногласий. Важной частью нового базового соглашения станут разделы о взаимодействии полицейских, правоохранительных и правоприменительных органов. Много внимания будет уделено сотрудничеству в борьбе с терроризмом и организованной преступностью, отмыванием грязных денег и незаконным оборотом наркотиков. Стороны постараются договориться о координации усилий в области управления миграцией и пресечения незаконной иммиграции, профилактики и снижения эпидемиологической опасности. В нём обязательно будут намечены этапы перехода к безвизовому режиму взаимных поездок. Остов соглашения, скорее всего, составят нормы, описывающие цели, этапы и содержательные аспекты построения четырёх общих пространств, о которых Россия и ЕС договорились ранее. В ходе реализации дорожных карт получен полезный, в чём-то даже уникальный опыт. Запущены многочисленные диалоги. Созданы десятки рабочих и экспертных групп. На отдельных направлениях имеются очень даже неплохие результаты. Накопленный опыт предстоит обобщить и рационализировать, придать взаимным обязательствам юридический характер. Вместе с тем, без солидной экономической части новое базовое соглашение трудно себе представить. Такая часть очень нужна. Она совершенно необходима. Правда, перспективы её согласования выглядят наиболее проблематичными. Ему будет мешать задержка с вступлением России в ВТО. Как и раньше, ЕС и, в частности Германия, готовы оказывать России активную поддержку в решении этой задачи. До того выйти на полноценное соглашение о продвинутых партнёрских отношениях в экономической области вряд ли получится. Хотя для промышленной кооперации, создания общего рынка услуг и осуществления крупных совместных проектов нужны не столько инструменты ГАТТ/ВТО, сколько другие вещи. В их числе – снижение административных барьеров, доступ к длинным деньгам, устранение дискриминации, гарантии инвестиций, облегчение процедур обмена активами, правовая поддержка создания многонациональных производственных цепочек, правовое обеспечение развития мелкого и среднего предпринимательства на территории друг друга и т.д. Однако одного лишь нового базового соглашения в нынешних быстро меняющихся условиях для стабилизации ситуации в регионе Большой Европы и евро-атлантическом пространстве, похоже, недостаточно. Нужна гораздо более широкая система мер. Необходимо параллельное проведение переговоров о мерах доверия, создании совместной системы противоракетной обороны, возобновлении действия договора об обычных вооружениях, придании диалогу о ядерных вооружениях и средствах доставки многостороннего характера, превращении Европы в зону, свободную от ядерного оружия, реализации инициативы Медведева о Хельсинки-2 (3), реформе ОБСЕ, и т.д. С учётом этого ЕС должен взять на себя лоббирование интересов России в Вашингтоне. Задачу следует ставить несколько шире. Для стабильности, безопасности и процветания восстановления отношений между Россией и ЕС недостаточно. Нужны добрые дружественные отношения в треугольнике ЕС-США-Россия. Следующий день участники конференции посвятили в основном обсуждению экономической проблематики и последствий разразившегося мирового финансового и экономического кризиса. На этот раз выступления имели сугубо индивидуализированную окраску. Их трудно было бы свести к общему знаменателю. Бывший министр экономики и труда Германии Вольфганг Клемент напомнил, что торговля и экономическое сотрудничество между Россией и ЕС и, прежде всего, между Россией и Германией за последние годы получили существенное развитие. Они очень важны для обеих сторон. Россия и ЕС крайне заинтересованы друг в друге. Россия богата полезными ископаемыми. У ЕС их нет или их очень мало. Зато у ЕС есть технологии, которые столь необходимы для модернизации российской экономики. На то, сколь большой потенциал взаимодействия имеется у обеих сторон, указывает беспрецедентный уровень сотрудничества между банками России и Германии по преодолению последствий разразившегося финансового и экономического кризиса. Его будет гораздо легче использовать, подчеркнул германский политик, если удастся поскорее решить проблему вступления России в ВТО и заключить в обозримом будущем новое базовое соглашение между Россией и ЕС. В ЕС с энтузиазмом восприняли официальные заявления российской стороны (выступление премьер-министра России на заседании правительства 27 октября) о сохранении заинтересованности Москвы в членстве в ВТО. Политические неурядицы не должны мешать достижению этих целей. Поддержав все тезисы предыдущего оратора, заведующий кафедрой мировой экономики Высшей школы экономики Владимир Гутник сконцентрировался, скорее, на проблемах, отягощающих отношения между Россией и ЕС. Так, цель создания зоны свободной торговли была записана в СПС еще в 1994 г. Предполагалось, что ее создание станет прелюдией к построению совместного экономического пространства. Сейчас в Москве никто об этом не вспоминает. Основная масса инвестиций в российскую экономику идёт из стран ЕС. Но вопрос в том, каково качество этих капиталов. Германия, вкладывающая в реальный сектор российской экономики, с трудом удерживается на пятом месте. Причём общий объем инвестиций из Германии в четыре раза ниже, чем из Кипра. Первые три строчки занимают Кипр, Нидерланды и Великобритания. Анализ структуры инвестиций открывает глаза на их фактический характер. Вступление России в ВТО на что бы то ни было сильно повлиять не способно. Его значение не стоит переоценивать. Наконец, никто до сих пор не объяснил, какой смысл вкладывается в термин «модернизация». Что, прокладка трубопроводов на Дальний Восток – это модернизация? А массовое строительство автомобильных заводов? Критическое значение для Москвы имеет вхождение в закрытый дискуссионный клуб ЕС по принципиально важным для развития проблемам. Когда речь идет об энергетике, ЕС с этим с удовольствием соглашается. Как только заходит о чём-то ином, в частности, о глобальном финансовом рынке, Брюссель говорит: «извините, ваша финансовая система настолько слабая и неразвитая, что никакой пользы в этом мы не видим». Пока ситуация не изменится, партнерство вряд ли получится. Со своей стороны, генеральный директор Ассоциации европейского бизнеса в Российской Федерации Франк Шауффер подчеркнул, что экономическая инфраструктура в России не такая уж плохая. Она достаточна для того, чтобы германские промышленники успешно вкладывали деньги в российскую экономику и получали неплохую отдачу. Сейчас европейский бизнес реально работает над диверсификацией капиталовложений. Он выражает интерес к проникновению где-то в 27 различных секторов. Но условие, которое им выдвигается, состоит в том, чтобы осуществлять гораздо больший контроль над своими инвестициями. Советник Генерального директората торговли Европейской Комиссии, координатор по вопросам торговли между Россией и ЕС Лютц Гюльнер попытался опровергнуть мифы, сложившиеся в России в отношении вступления в ВТО. Первый. Россияне считают, что членство мало что им даст. Это не верно. В среднесрочной и особенно долгосрочной перспективе оно принесет большую конкретную выгоду. Второй. Что иностранцы сметут национальных производителей. Это еще одна сказка. На самом деле, конкуренцию на внутреннем рынке оно существенно не усилит. В то же время российские компании получат более выгодные правовые режимы для внешней экспансии. Третий. Запад блокирует вступление. Это просто несправедливо. Скажем, ЕС активно содействует вступлению. Никаких новых требований Брюссель не выдвигает. Но еще в 2002 г. стороны договорились, что Москва не будет поднимать тарифы на экспорт согласованного перечня товаров. В 2007 г. неожиданно для всех российские власти подняли их на ряд наименований, в том числе на необработанный лес-кругляк. Для ЕС это не критические товары, но действия России наносят ущерб конкретным производителям. Зачем это делается, если Россия по-прежнему делает ставку на вступление в ВТО, не понятно. Четвертый. Состоит в том, что вступление зависит исключительно от Запада. Ничего подобного. Ключи от вступления находятся у Кремля. Единственное, что требуется, это политическая воля. Заявления официальных лиц о том, что Россия так уж во вступлении не заинтересована, подрывают доверие к намерениям Кремля. Напротив, заявления на самом высоком уровне о преемственности экономической политики облегчают решение проблемы. Пятый. В России уверены, что Брюссель настаивает на том, чтобы Москва заимствовала у ЕС готовые правовые решения и приводила свою правовую систему в соответствие с «acquis communautaire». И этот миф ничего общего с реальностью не имеет. На самом деле цель ЕС заключается в том, чтобы в ЕС и России формировалась наиболее эффективная и современная регулятивная система. Озвученные докладчиками тезисы вызвали оживленные дебаты. Прозвучали как самые комплиментарные, так и весьма критические высказывания. Однако их лейтмотив достаточно точно уловил и выразил один из дискутантов: не надо ломиться в открытую дверь, повторяя то, что итак является очевидным, важно поскорее найти развязки и устраивающие обе стороны институциональные решения и идти дальше. Может быть, так и нужно действовать. Заключительный «круглый стол» был посвящен анализу отраслевых отношений между ЕС и его основными стратегическими партнерами. На том, чем диалоги с другими партнерами отличаются от диалогов с Россией, сосредоточился Лютц Гюльнер. У ЕС и США нет ничего похожего на СПС. Потребность в столь же интенсивных диалогах на всех уровнях стала остро ощущаться только последнее время. Поэтому ЕС выступил с соответствующей инициативой. Её реализация позволила наладить институционально обеспеченное обсуждение вопросов, интересующих обе стороны. Встречи на высшем уровне дают импульс. Группы высокого уровня работают над конкретными вопросами. Особенно результативной, по мнению функционера Европейской комиссии, стала деятельность финансового комитета. Вместе с тем, и в организации отношений между Россией и США есть отдельные элементы, представляющие интерес для ЕС. Так, в Брюсселе были бы заинтересованы в том, чтобы российско-американский диалог по стратегическим вопросам был продублирован таким же диалогом между Россией и ЕС. Совершенно иной спецификой отличаются диалоги с Индией. Это связано, в том числе, с тем, что многие вопросы Брюссель и Дели имеют возможность решать в рамках ВТО. И они пользуются этим весьма успешно. Помимо этого, подчеркнул заведующий отделом Азии Немецкого института международных отношений и безопасности Кристан Вагнер, у ЕС и Индии есть полное подлинное взаимопонимание по широкому кругу вопросов. В их числе – одинаковый подход к проблемам демократии, защиты прав человека, борьбы с бедностью. Хотя понимание прав человека у Индии тяготеет к тем, которые характерны для региона ЮВА, а не Европы. Вместе с тем, и сложностей немало. Дели позиционирует себя в качестве лидера движения неприсоединения. Индия не подписала ключевой для современного мира договор о нераспространении оружия массового уничтожения. Имеются расхождения относительно того, в чем могло бы заключаться совместное международное управление международными отношениями и глобальным развитием. Дели категорически выступает против вмешательства во внутренние дела государств. Определённый отпечаток на диалог накладывает разница в приоритетах и уровнях экономического развития. Всё-таки Индия остается страной третьего мира. Её заботит, в первую очередь, преодоление бедности. Трудности возникают и в связи с тем, что бюрократический аппарат Индии не всегда рационален. Так, за энергетику отвечают сразу четыре министерства. С приведённой оценкой специфики позиции Индии солидаризировался Фрейзер Камерон. Для Дели вопросы суверенитета являются чрезвычайно важными. Кроме того, Индия поддерживает особые отношения с Великобританией. И ещё, по вопросам ВТО Индия занимает позиции, противостоящие ЕС. Диалоги между Брюсселем и Вашингтоном, подчеркнул британский исследователь, приобрели структурированный характер после подписания Трансатлантической хартии в 1995 г. Регулярно проводятся саммиты, но практическая работа сосредоточена в трех совместных комитетах. Со стороны ЕС всё тянет Европейская Комиссия: и политические досье, типа Иранского, и текущую экономическую проблематику. За последнее десятилетие диалоги приобрели относительно большую насыщенность и интенсивность. В частности, они были распространены на сферу свободы, безопасности и законности. Роль диалогов в отношениях между ЕС и Китаем также меняется. Скажем, диалог на высоком уровне Китай установил сначала с США. Только тогда ЕС спохватился и убедил Китай в том, чтобы аналогичные встречи проводились между Брюсселем и Пекином. К настоящему времени стороны создали уже более трех десятков рабочих групп. Разговор в них ведется как по тем вопросам, которые волнуют, скорее, ЕС, так и тем, в обсуждении которых больше заинтересован Китай. Наиболее острые разногласия, не считая Тибета и некоторых других политических моментов, касаются, похоже, соблюдения требований свободы конкуренции и других обязательств, взятых Китаем на себя при вступлении в ВТО. Помимо институциональных вещей, диалоги очень полезны для установления личных контактов. И, по мнению директора Центра ЕС – Россия, их эффективность зависит в основном от того, как складываются отношения между лидерами, между теми, кто отвечает за отдельные досье, являющиеся предметом консультаций и переговоров. В целом, ЕС очень заинтересован в интенсификации и дальнейшем структурном совершенствовании взаимодействия с Китаем. На это указывает такое знаковое событие, как недавнее посещение Китая председателем Европейской комиссии во главе чрезвычайно представительной делегации, в состав которой вошли аж девять комиссаров. Такой «десант» ЕС не высаживал ни в какую другую страну. Но диалоги между ЕС и Китаем носят сугубо прагматичный характер. Стратегической близости между ними нет. Поэтому основы взаимодействия остаются шаткими. В этом плане потенциал взаимодействия России и ЕС больше. Если бы Москве и Брюсселю удалось решить проблему взаимного доверия, реальное экономическое сотрудничество можно было бы серьезно двинуть вперёд. Общий итог двухдневных дискуссий подвели сопредседатели конференции. Кризис на Кавказе уже не доминирует в отношениях между Россией и ЕС, хотя сохранение проблем в регионе будет длительное время оставаться болезненным раздражителем. Главное, чтобы это не служило фактором, блокирующим их развитие. Рано или поздно Москва и Брюссель сядут за стол переговоров и приступят к работе над новым базовым соглашением. Вопрос только, когда. Пока же на первый план в повестке дня отношений выступает диалог о взаимном противостоянии разразившемуся глобальному финансовому и экономическому кризису. Экспертное сообщество выступает за то, чтобы диалог перерос во взаимное доверие и практическое взаимодействие. Предпосылки для этого имеются. © Марк ЭНТИН, д.ю.н., профессор, директор Европейского учебного института при МГИМО (У) МИД России №11(27), 2008

В деловых кругах ФРГ в ноябре настроение ухудшилось сильнее, чем ожидалось, пишет германская «Вельт». Причем, эти утверждения не голословны, а измерены количественно. Показатель, именуемый «инфо-гешефтсклимаиндекс», который подсчитывает мюнхенский Институт экономических исследований (ИЭИ), упал с 90,2 пункта (октябрь) до 85,8 пункта. Газета считает: это явное свидетельство того, что финансовый кризис окончательно и бесповоротно проник в сферу реальной экономики. Положение на предприятиях удостоилось от «Вельт» удручающей оценки – «критическое». Почему? Да потому, что на этом уровне он пребывал в феврале 1993 года. А что касается того, какие ожидания питают германские деловые люди, то столь пессимистично они не были настроены аж с 1973 года, когда им пришлось пережить шок от взлета нефтяных цен. Президент ИЭИ Ханс-Вернер Зинн высказал такую точку зрения: «Спад конъюнктуры усилился и теперь затронет рынок труда». Особенно мрачно дело обстоит в перерабатывающих отраслях. Многие предприятия сообщают о дальнейшем ухудшении бизнес-климата в ноябре. Х.-В. Зинн рассказывает: «С их точки зрения, экспорт все сильнее замедляется, работников надо сокращать». Похожая ситуация складывается в оптовой и розничной торговле. Строительный бизнес стоит несколько особняком: в нем вышеназванный показатель снизился не особенно значительно и пока поводов для особого беспокойства не просматривается. Многомиллиардный пакет государственной помощи не вызывал особенно положительных эмоций у капитанов германской экономики. Эксперты ИЭИ солидарны с деловыми людьми в том, что оптимизм, мягко говоря, преждевременен. А те, кто склонен называть вещи своими именами, формулируют примерно так: «От политиков нельзя требовать многого. Им этого спада не остановить. Пусть постараются предотвратить хотя бы самое худшее». Перед лицом массированного спада в крупнейшей экономике Западной Европы эксперты ИЭИ считают, что Европейский центральный банк мог бы посильнее снизить ставки. И хорошо бы успеть сделать это до Рождества. Антон ЧАРКИН №11(27), 2008

Американцы полагают, что он останется «стреноженным гигантом» Экономический гигант и политический карлик – вот такое обидное мнение часто приходится выслушивать о себе европейцам. Неприятно? Конечно. Справедливо? Увы, в значительной степени – да. Прекрасно отдавая себе в этом отчет, Брюссель прилагает большие усилия к тому, чтобы политический авторитет Европейского Союза придвинулся как можно ближе к его экономическому весу. На этом пути европейским чиновникам сопутствуют отнюдь не только успехи. Но прошлые неудачи всем и так памятны, поэтому не будем их перечислять еще раз. А что может ждать единую Европу в будущем? Этим вопросом задался и американский Национальный совет по разведке*1, подготовивший объемистый документ под заголовком: «Глобальные тенденции 2025: изменившийся мир». Разумеется, речь там идет не только о Европе, но в контексте нашего разговора подчеркнем то, что касается именно ее. Так вот, американские аналитики полагают, что к концу первой четверти XXI века Европейский Союз будет «стреноженным гигантом», скованным внутренними раздорами и евроскептицизмом собственных граждан. Для полноты картины добавлено, что, по крайней мере, одно из правительств входящих в ЕС государств может попасть под влияние восточноевропейской организованной преступности, а весь Союз будет пресмыкаться перед Россией, не сумев преодолеть свою зависимость от поставок ее энергоносителей. Разумеется, американские эксперты отказывают Европе и в том, что она сумеет в ближайшие 15 лет стать серьезной военной силой. Апокалипсис, да и только… Конечно, эти несколько шокирующие выводы не голословны, а основаны на реальных фактах, на анализе проблем, многие из которых единая Европа уже долго пытается решить, зачастую действительно безуспешно. И в этом, собственно говоря, может не быть не то что чьего-то злого умысла, но даже и вины политиков, правительств, государств в целом. Ну как, скажите, можно предотвратить или хотя бы преодолеть последствия чудовищного демографического спада, затягивающего в трясину все страны Старого Света? Уроженцы времен послевоенного «бэби-бума» массово покидают рынок труда: состарились, получили право на законный отдых. Все бы хорошо, но социальная система не способна выдержать этого оттока и зарабатывать пенсию для этих стариков будет просто некому. Попытки решить проблемы за счет массового завоза рабочей силы из-за пределов Европы пока не особенно успешны, а порой лекарство и вовсе оказывается вреднее болезни. Несомненно, решение у этой проблемы есть. Надо «всего-навсего» демонтировать значительную часть социальных гарантий, сказав людям горькую правду: все, дорогие сограждане, деньги кончились, и дальше будем жить по принципу «чем богаты, тем и рады». Выдать такой совет вслед за американскими экспертами очень легко. Тем более, что не заокеанским «яйцеголовым» выставят счета за такую эффективную социальную политику. А это европейцы умеют делать с ба-а-альшим вкусом, тем более что взбунтовавшихся стариков тут же активно поддержат молодые драчуны из числа противников любого существующего строя. Сигнал атаки протрубят и профсоюзы, в один строй встанут и левые, и правые, и «зеленые»… В общем, такой эксперимент для политиков слишком уж попахивает публичным самоубийством. Это лишь один пример политических головоломок, решение которых приходится искать европейским лидерам. А ведь есть еще неконтролируемая иммиграция, интеграция иммигрантов в европейское общество, ценности и культуру которого они зачастую сознательно отторгают, рост национализма коренных европейцев, почему-то не приходящих в восторг от наплыва ментально и культурно чуждых им пришельцев, есть еще организованная преступность, как местного «разлива» так и трансграничная, есть… Впрочем, пора остановиться, ибо и названного вполне довольно, чтобы обеспечить стойкую головную боль всем европейским политикам вместе взятым на долгие годы вперед. Стоит ли в этом контексте упоминать о «пустяках» вроде обеспечения устойчивого энергоснабжения стран ЕС, борьбы с глобальными изменениями климата, совершенствования единого внутреннего рынка и повышения конкурентоспособности европейской промышленности на мировом уровне? Не надо думать, что обо всех этих проблемах осведомлены только за океаном, хотя как это часто бывает, издали кое-что видится рельефнее. Но и в Европе нет недостатка в политиках и экспертах, в полной мере осознающих сложность стоящих перед Союзом проблем. Один из них – Романо Проди*2, около четырех лет возглавлявший исполнительный орган Европейского Союза – Европейскую Комиссию. Помимо этого он дважды стоял во главе правительства Италии, а сейчас по мандату ООН осуществляет миротворческие миссии в Африке. Поскольку в данный момент Р.Проди не занимает весомого политического поста, то в беседе со швейцарскими журналистами из газеты «Нойе цюрхер цайтунг» он в полной мере воспользовался привилегией называть вещи своими именами. Оценивая последние внешнеполитические усилия Европейского Союза, прежде всего те, которые касаются участия в вашингтонском саммите 20 лидеров ведущих стран мира, авторитетный политик заметил, что в США представители ЕС действовали значительно решительнее, чем прежде. «Это не удивительно, ведь на сей раз интересы у всех совпадали. Европа - должен признаться, что и я в том числе – долго верила: кризис ее не затронет. Но теперь оказалось, что достанется всем», - говорит Р.Проди. Кроме того, в который уже раз бывший глава Европейской Комиссии высказал точку зрения о том, что без принятия положений Лиссабонского договора ЕС будет недееспособен. Нынешняя единодушная реакция на кризис, по его мнению, стала прежде всего ситуативной, продиктованной психологическим императивом текущего момента. В то же время, он полагает, что для подлинного сплочения Европы нынешнего кризиса может оказаться недостаточно, поскольку он носит все же экономический, а не политический характер. «Но он все-таки поможет сплотить Европу, поскольку мы все понимаем, что у наших государств поодиночке нет никакой возможности повлиять на такие преобразования. Кризис демонстрирует бессилие отдельных европейских государств», считает Р.Проди. В то же время о результатах самого вашингтонского саммита ветеран мировой политической сцены высказался без обиняков: «Он принес лишь тот результат, которого от него ждали – сделана красивая семейная фотография (так на брюссельском чиновничьем жаргоне называют групповое фото участников саммитов. – Прим. ред.)». Без ответа, по словам Р.Проди, пока остается главный вопрос: достаточны ли принятые в Вашингтоне меры, ведь кризис уже перекинулся из банковского сектора в реальную экономику. Так каким же видится будущее Европы маститому политику? Позитивным оно ему представляется в одном случае – если удастся достичь демонтажа нынешнего – консенсусного – принципа принятия решений. «Для нас нет альтернативы созданию Соединенных Штатов Европы. Для этого, возможно, потребуется еще одно поколение, но другого выбора у нас нет. Столкнувшись с той силой, с которой продвигается Китай, с многополярностью, создающей крупные блоки государств, европейские страны не смогут выжить поодиночке». Нет, Романо Проди не призывает к тому, чтобы аннулировать все документы, составляющие основу нормативно-правовой базы ЕС, он просто предлагает заключить некий «переходный» договор, который мог бы сохранить нынешний статус-кво для стран, не желающих принимать участие в дальнейшем развитии Союза. И двери Европы он ни перед кем закрыть не призывает, пусть себе остаются открытыми. Но необходимость разделения на желающих и нежелающих, давно осознанная ответственными строителями единой Европы, кажется ему донельзя актуальной, не так ли? Можно назвать такой подход «двухскоростной Европой» или «Европой разных скоростей». Можно придумать еще какое-нибудь изящное название. Но тем, кто не хочет попасть под каток истории, надо, наконец, решиться на то, чтобы что-то СДЕЛАТЬ! Бесконечные дискуссии о том, как надо вести дискуссии по поводу правил ведения дискуссий, ни к чему хорошему привести не могут. И, как показывает практика, не приводят. Однако здравый подход, проявляющийся, когда речь идет о внутренних делах Европейского Союза, каким-то образом вдруг полностью изменяет маститому политику, стоит только ему перейти к делам внешним. Политику добрососедства Р.Проди понимает так: «Вокруг Европы на Востоке и на Западе будут существовать ряд стран, с которыми мы со временем сможем иметь все общее – экономику, торговлю, культуру и так далее – но только не государственные институты – Европейский Парламент, Европейский Совет, Европейскую Комиссию». А почему они тоже не могут быть общими? Оказывается – «Европе нужны границы, и поэтому у нас должно быть представление о том, где мы хотим добиваться создания Европы». Интересно, можно ли из этой уютной маниловщины вывести ответ на простой вопрос: раз экономика с торговлей будут общими, то какие законы в них будут действовать? Надо думать европейские, не станет же ЕС, в самом деле, менять СВОИ прекрасные законы в угоду соседям, пусть даже и самым добрым. То есть этим соседям по умолчанию предлагается руководствоваться теми установлениями, которые примет для них Европейский Парламент, а в жизнь будет проводить Европейская Комиссия. Кажется, на юридическом языке это называется превратить их из субъекта права в объект применения этого права. Стоит ли после этого удивляться, что не все придут в восторг от перспективы выполнять установления, разработанные без их участия заботливыми соседями. Не кажется вам, что это выглядит как-то ну, чуточку колониально, что ли? Но у Р.Проди на этот счет свое мнение: «В многополярном мире действует логика, в соответствии с которой нельзя «надкусывать» границы других. Почему у Украины не может быть тесных отношений с Европой и одновременно тесных отношений с Россией? То же самое справедливо и для Грузии. Раньше это называли буферной зоной, сегодня называют «кольцом друзей». Такая вера в силу слова, вроде, должна бы вызвать умиление, однако человеку не вовсе лишенному того, что на родном языке синьора Проди называется buonsenso (здравый смысл. – Ит.) простой жизненный опыт подскажет: буферная зона таковой и останется, даже если поименовать ее садами Эдема. Не говоря уже о том, что у приличных людей принято брать на свой кошт тех, кого заставляешь – пусть даже и самыми нежными увещеваниями – делать то, что велено, а не то, что хочется. Вот восточных европейцев взяли. И что, славно получилось? Да уж, лучше некуда: у новичков то и дело бесконтрольные истерики, у ветеранов – стойкое несварение желудка. А Р.Проди еще многие годы предстоит оправдываться, доказывая, что расширение 2004 года было не поспешностью, а шагом к всеобщему благу. В интервью «Нойе цюрхер цайтунг» он так и поступает, говоря, что «к этому нас принудила история, решения дoлжно принимать тогда, когда для этого представляется возможность». Ну что ж, по крайней мере, стоить поблагодарить политика за откровенность: кто знает, когда еще представился бы такой удачный случай. Вот Р.Проди и постарался, даже с перевыполнением сработал: «Передо мной ставилась задача за десять лет расширить Союз на пять государств. Я за четыре года принял десять». Жаль только он не сказал, сколько лет понадобится, чтобы хоть как-то сгладить последствия этой «бури и натиска». А уж о том, какой тяжелейший урон европейской интеграции нанес прием «десятки» в ряды сообщества, не рассуждал только ленивый. В общем, не знаю как вам, а мне кажется, что если внешняя политика Европейского Союза будет строиться на таких основах, то дожидаться, пока ее начнут воспринимать «по-взрослому», придется еще долго. В этом американские аналитики из Комитета по делам разведки, пожалуй, правы. Андрей ГОРЮХИН *1 Национальный комитет по разведке – часть разведывательного сообщества США, центр средне- и долгосрочного стратегического планирования, работающий прежде всего для Бюро Директора национальной разведки, возглавляющего это сообщество. Кроме того, он выступает своего рода промежуточным звеном между разведывательными службами США и ее политиками, требуя от первых найти ответы на вопросы, волнующие вторых. Наряду с этим он привлекает к работе аналитиков из неправительственных организаций, академических кругов и частного сектора – с целью расширения кругозора разведывательного сообщества. Комитету принадлежит ведущая роль в подготовке Национальных разведывательных оценок (National Intelligence Estimates), а равно и других материалов, выходящих из его стен. Эти оценки считаются самым авторитетным письменным вердиктом, касающимся вопросов национальной безопасности. Предполагается, что они должны носить полностью объективный характер, вне зависимости от того, насколько такие оценки согласуются с практической политикой действующей администрации США. Помимо председателя Национального комитета по разведке, к числу его высших руководителей относятся его заместитель и кураторы отдельных направлений – Западное полушарие, Африка, Восточная Азия, Европа, Ближний Восток, Россия и Евразия, Южная Азия, экономика и глобальные вопросы, военные вопросы, наука и технологии, транснациональные угрозы, оружие массового уничтожения и его распространение. Это орган существует уже около 25 лет. В числе его предшественников были такие инстанции как Центральная разведывательная группа, Бюро докладов и оценок Центрального разведывательного управления США, Бюро национальных оценок и другие структуры, сыгравшие важную роль в функционировании разведывательного сообщества США. Сам себя Национальный комитет по разведке с характерной для него скромностью оценивает как «всесторонне информированный центр стратегической мысли». *2 Романо Проди родился в Скандиано (провинция Реджо-Эмилия) в 1939 году. В 1969 году женился на Флавии Францони. У них двое сыновей – Джорджо и Антонио. Окончил Католический университет в Милане, в 1961 году получил ученую степень доктора юриспруденции. Диссертация была посвящена изучению роли протекционизма в развитии итальянской промышленности. Продолжил специализацию в университетах Милана и Болоньи и в Лондонской школе экономики. Преподавал в Гарвардском университете, работал в Стэнфордском институте. Дальнейшая его академическая карьера протекала на факультете политических наук Болонского университета, профессором которого он был с 1971 по 1999 год. Широко публиковался, в том числе в ежедневных газетах «Коррьере дела сера» и «Соле – 24 оре». Многие годы издавал и редактировал журнал «Индустриа – Ривиста ди экономиа э политика индустриале», вел программы на телевидении. Активно занимался консалтинговой деятельностью. С ноября 1982 года по октябрь 1989 года возглавлял ИРИ, в то время крупнейшую холдинговую компанию Италии. Под его руководством была осуществлена приватизация многих крупных итальянских компаний, в том числе банков «Кредито Итальяно» и «Банка Коммерчале Итальяна». В феврале 1995 года создал левоцентристскую коалицию, победившую всех соперников, и в мае 1996 года возглавил правительство Италии. Одним из крупнейших достижений Р.Проди на этом посту стало то, что Италия была в числе первых государств, принявших общеевропейскую валюту – евро. С 1999 по 2004 год возглавлял Европейскую Комиссию – исполнительный орган ЕС. Затем был премьер-министром итальянского правительства, но парламентский вотум недоверия вынудил его уйти. После этого покинул политику. №11(27), 2008

Хотя официально работа над новым базовым соглашением между Россией и Европейским Союзом до недавнего времени решением Европейского Совета от 1 сентября 2008 года была заморожена, научное сообщество ее никогда не прерывало. Оно продолжало поиски того, как сделать такое соглашение более содержательным, насыщенным и востребованным. Вело его в разных формах и по различным направлениям. Вот только один из конкретных примеров. 6–7 ноября Европейский учебный институт прим МГИМО (У) МИД России (ЕУИ) и Лиссабонский институт стратегических и международных исследований совместно с рядом ведущих университетских и научно-исследовательских центров России и стран ЕС провели первое из серии заседаний Группы экспертов высокого уровня в рамках проекта «Диалоги об устойчивом развитии: Россия и Европейский Союз». Заседание было посвящено презентации официальных стратегий экономического развития России и ЕС, анализу и сопоставлению их основных параметров. Его участники подробно рассмотрели Концепцию долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации до 2020 года и актуализированную Лиссабонскую стратегию Европейского Союза. Идеология проекта С изложением идеологии проекта на открытии заседания выступили директор ЕУИ Марк Львович Энтин и специальный советник Европейской Комиссии, профессор Лиссабонского института Мария Жоау Родригеш. На протяжении последнего десятилетия экономические связи между Россией и ЕС динамично развивались. ЕС превратился в главного торгово-экономического партнера Российской Федерации. Поток капиталовложений, товаров и услуг, поступающих в страну из региона ЕС, увеличился на порядок. Со своей стороны, Россия заняла третье место после Соединенных Штатов и Китая в товарообороте ЕС. Но эти столь красиво звучащие цифры никого не должны обманывать. Структура двусторонних торгово-экономических связей носит уродливый характер. Непомерно высокий удельный вес в них занимает ограниченная номенклатура товаров. Абсолютные показатели несопоставимы с потенциальными возможностями сторон. Преград на пути взаимных обменов, исторически сложившихся и искусственных, по-прежнему много. Примеры успешного внутриотраслевого сотрудничества, создания трансграничных производственных цепочек и реализации по-настоящему интеграционных проектов остаются редкими. Ситуацию нужно менять. Над этим надо работать руководству России и Европейской Комиссии, государственным машинам и бизнесу обеих сторон. Планомерно и целеустремленно. С пониманием слабых и сильных сторон друг друга. Исходя из того, что время «игр с нулевой суммой» прошло. Какие бы то ни было действия в подобной стилистике в современных условиях неприемлемы. Они просто нетерпимы. Россия и ЕС должны строить общее будущее. Торгово-экономический оборот нужно наращивать и делать это таким образом, чтобы усиливать его взаимовыгодный характер, вплетать в него все в большей и большей степени новейшие, наиболее передовые и продвинутые формы взаимодействия. Решать эту задачу будет легче и эффективнее, если обе стороны, выстраивая партнерские отношения, начнут принимать во внимание принятые ими на вооружение и/или осуществляемые стратегии экономического развития. О сближении стратегий на данном этапе речь не идет. Хотя так вопрос тоже может ставиться. Но учитывать, в чем стратегии похожи, а в чем разнятся, где точки соприкосновения имеются, а где отличия чересчур велики, и как стороны выстраивают приоритеты своего развития, крайне желательно. Цель настоящего проекта как раз и состоит в том, чтобы подготовить предложения и рекомендации, направленные на больший учет в отношениях между Россией и ЕС тех моментов, которые сближают принятые ими стратегии экономического развития, и тех, которые их отличают. Реализовать его предполагается в несколько этапов. Сначала проводится презентация стратегий. Эксперты помогают друг другу понять их, разобраться в присущих им нюансах и особенностях. Затем составляется доклад с сопоставительным анализом стратегий. На следующем этапе исследуется, находят ли они отражение в двустороннем торгово-экономическом обмене и в какой степени. Полученные результаты обсуждаются на втором заседании Группы экспертов высокого уровня, предварительно намеченном на весну 2009 года. По итогам дискуссии готовится заключительный доклад, в котором обосновываются выдвинутые экспертами предложения и рекомендации по оптимизации двустороннего сотрудничества и приданию ему по-настоящему партнерского характера. При этом за точку отсчета берется предположение, согласно которому предназначение экономических стратегий состоит в том, чтобы нацеливать на устойчивое развитие и повышение качества жизни и способствовать их обеспечению. В современных условиях ни экстенсивный рост, ни инерционное развитие никого не могут устроить. Экономический рост превращается в развитие только тогда, когда он улучшает социальные условия жизни и труда, опирается на прогресс науки и техники и вложения в человеческий капитал, не только не разрушает среду обитания, но и снижает нагрузку на природу, и сопровождается модернизацией управленческих систем. Поэтому при анализе экономических стратегий необходимо оценивать то, насколько органично сочетаются в них собственно экономическое и финансовое, а также социальное, инновационное, экологическое и управленческое измерения. В соответствии с этой исходной посылкой Группа экспертов была составлена как бы из пяти самостоятельных подгрупп, включающих специалистов различного профиля. В соответствии с ней было структурировано и обсуждение на состоявшемся в МГИМО (У) заседании. Последствия мирового финансово-экономического кризиса Единственно, в его заранее продуманное, плавное течение вмешался мировой финансовый и экономический кризис. Осмыслению его причин и последствий посвятили свои выступления директор Института экономики РАН Руслан Семенович Гринберг и Мария Жоау Родригеш. Им вторил директор по международным экономическим и финансовым вопросам Гендиректората ЭКОФИН Европейской Комиссии Антониу де Лезеа Флориш де Лемуш. О них же в основном говорили и директор по свободному движению капитала, корпоративному праву и управлению Гендиректората МАРКТ Европейской Комиссии Пьер Делсо, и заведующая Кафедрой европейской интеграции МГИМО Ольга Витальевна Буторина. Не могли обойти своим вниманием тематику кризиса и другие участники заседания. Но они упоминали его лишь для того, чтобы ответить на вопрос, в какой степени он может повлиять на реализацию тех или иных аспектов экономических стратегий. Р.С.Гринберг с сожалением констатировал, что мировой кризис сказался на функционировании российской финансовой системы в гораздо большей степени, чем ожидалось. В ней возникли многочисленные тромбы. Нехватка ликвидности породила кризис доверия. Негативные процессы перекинулись на реальный сектор производства и сферу услуг. Самостоятельно рынок с ними справиться оказался не в силах. Поэтому потребовалось массированное вмешательство государства. К этому власти оказались подготовленными. Проявленная ими ранее предусмотрительность позволила накопить достаточные ресурсы. Они были задействованы решительно и оперативно. Антикризисная политика правительства дала столь необходимую передышку. Пакет антикризисных мер постоянно пополняется. Но многое будет зависеть от глубины и продолжительности мирового кризиса, от настроя мировых игроков на принципиально иной уровень сотрудничества, их способности отказаться от национальных эгоизмов и попыток преуспеть за счет других. М.Ж.Родригеш попыталась дать предельно реалистичную картину происходящего в остальной части Европы. Мировой финансовый и экономический кризис, по ее мнению, заставил ЕС выдвинуть на авансцену четыре приоритета. Первый. Соблюдение критериев Пакта стабильности. Второй. Проведение реформы мировой финансовой системы. Она нужна в превентивных целях. Реформа позволит предотвратить повторение кризисов, подобных нынешнему. Третье. Противодействие рецессии и смягчение ее негативных последствий. Спад производства уже наступил. Разные страны он затронет с большей или меньшей силой. Но повсюду вслед за вбрасыванием ликвидности потребуется осуществление дополнительного набора согласованных мер, имеющих адресный характер. Четвертое. Укрепление международных связей. Сочетание регионального и глобального уровней осмысления проблемы предложил А. де Лезеа. Симптомы болезни очевидны. Разобраться в них, посетовал высокопоставленный сотрудник Европейской Комиссии, гораздо легче, нежели предложить подходящее лечение. Причины нынешнего финансового кризиса описаны уже сравнительно подробно. Их много. Нет какой-то одной. Среди них и отрыв денежной массы от общего объема товаров и услуг, породивший спекулятивный рост цен на металлы, полезные ископаемые, недвижимость. И пузырь необеспеченных кредитов, вызванный тем, что доступ к ним был существенно облегчен. И отсутствие должного институционального контроля. К тому же согласованность действий регулирующих и контролирующих органов на всех уровнях управления была нарушена. Первоначально в Брюсселе надеялись, а, может, и рассчитывали на то, что кризис ограничится происходящим в США. В ЕС и государствах-членах недооценили серьезность происходящего. К тому же всем казалось, что ситуация в Европе гораздо лучше и надежнее. Выяснилось, однако, что и здесь фундаментальные экономические показатели не блестящи. Результат – эффект домино. Падение доверия в финансовом секторе. Как следствие, прекращение выдачи взаимных кредитов. Следующий этап раскручивающейся спирали кризиса – его жертвой стал реальный сектор экономики. Предпринимаемые меры направлены на обеспечение финансовой стабильности. В их числе – самые разные формы накачивания бюджетных средств в финансовую систему. Гарантии банковских вложений. Защита кредитно-финансовых учреждений. В том числе как предоставление им займов, так и выкуп их акций. Но оперативные меры недостаточны. Поэтому пакет инициатив по спасению стабильности был дополнен мерами регулятивного характера. Они затронули, в принципе, всю систему требований, которые предъявляются к банкам. Вместе с тем, идеология пакета намного более амбициозна. Она исходит из необходимости возложить часть ответственности за ту политику, которую проводят акционерные общества, также и на самих акционеров. Если что-то идет не так, они должны отвечать за это своим кошельком. В будущем им будет гораздо сложнее перекладывать ответственность за недостаточно рачительное, плохое или недобросовестное управление на других, сбрасывая акции. Общая направленность пакета – не ограничиваться лишь помощью кредитно-финансовым учреждениям, но и позаботиться о реальном секторе экономики и конечных потребителях. В институциональном плане предложения касаются налаживания координации между регулятивными и контролирующими органами на национальном, транснациональном и общемировом уровне. Отвечая на последовавшие вопросы, директор по международным экономическим и финансовым вопросам уточнил, что ответственность за кризис несут, конечно же, рыночные силы. Однако и недостатки государственного управления сыграли свою деструктивную роль. В одних случаях регулирование оказалось явно недостаточным. В других оно было слишком жестким. Его выступление удачно дополнил комментарий Пьера Делсо. Он предложил свое видение мирового финансового и экономического кризиса. В первую очередь, по мнению брюссельского чиновника, ответственность за него несут банковские круги и другие участники финансового рынка. Вторая причина связана с тем, что финансовые рынки были построены на основе саморегуляции. Вмешательство государства в их регулирование, как выяснилось, было совершенно недостаточным. Третий элемент – отсутствие контроля на национальном уровне и взаимодействия на международном, а также взаимного обмена критически важной информацией. Специфика нынешнего этапа в развитии мирового кризиса характеризуется поисками скоординированного международного ответа не его проявления. То, что государства могли сделать в индивидуальном порядке, они в основном предприняли. Причем набор инструментов всюду был примерно одним и тем же, и зависел от уровня зрелости национальной финансовой системы. Координация действий в рамках ЕС уже осуществляется. Союз установил также контакты по общей повестке дня с Россией и США, другими ведущими игроками. На следующем этапе потребуется приступить к осуществлению набора мер несколько более долгосрочного характера. О них П.Делсо предпочел высказаться, скорее, в постановочном плане. Вот только некоторые из вопросов, требующих, как он считает, тщательнейшей проработки. 1. Улучшение корпоративного управления внутри банковских структур. Рекомендация не такая очевидная. Пока не очень понятно, что нужнее: независимые директора или более ответственные и профессиональные. Точно также и в отношении ответственности акционеров, повышения уровня их вовлеченности в процесс принятия решений. В принципе они и так своим карманом расплачиваются за совершаемые ошибки. Еще один аспект – оплата труда управляющих, включая бонусы. С чем они должны быть увязаны, какие критерии следует применять, каков разумный и рациональный потолок – все это до сих пор оставлено на усмотрение бизнеса. Нет однозначного ответа и на вопрос о степени усмотрения частного капитала при определении кредитной политики. Ограничение свободы усмотрения может повлечь за собой неоднозначные последствия. 2. Оптимизация функционирования рынков. Деривативы создаются банками. Почти бесконтрольно, по своему разумению. Видимо, в этом отношении положение надо менять. Нужно ужесточать требования к финансово-кредитным учреждениям. В том, что касается объема собственного капитала и других параметров. Нормы прибыли. Ведь чем она выше в период экономического подъема, тем более деструктивным оказывается воздействие на рынок в период рецессии. Но в какой степени, большой вопрос. 3. Модернизация клиринговой системы. 4. Гармонизация государственного регулирования. Чтобы ее добиться, потребуется согласовать общие подходы к вопросу об уровне и характере вмешательства в частнопредпринимательскую деятельность. Насколько это возможно, покажет будущее. До сих пор поиски общего знаменателя даже внутри ЕС, расширившегося до 27 стран-членов, шли очень туго. 5. Реформирование МВФ и других универсальных финансовых организаций. Направление реформ напрямую связано с ответом на вопрос о том, как увязать контроль на национальном уровне, обеспечив его высокое качество, с международным уровнем контроля. По всей видимости, должен быть предусмотрен некоторый достаточно жесткий санкционный механизм. Кроме того, потребуется настолько плотное управление взаимозависимостью, насколько оно вообще возможно, для предотвращения перетекания кризисов. В последовавшем сеансе коротких вопросов и ответов директор по свободному движению капитала, корпоративному праву и управлению конкретизировал свою позицию. Транспарентность должна быть усилена. До каких пределов, пока не очень понятно. Но то, что усиливать ее необходимо, совершенно очевидно. Точно также как очевидно, что ее недостаточно. Солидарность. В поисках солидарности проводится сейчас серия встреч высокого уровня. Но пока речь идет о принципиальном выражении политической воли действовать. Разработка конкретных мер оставлена на потом. Оффшоры. Предложения по их поводу выдвинуты. Но конкретные действия могут быть заблокированы частично оффшорными странами. Ответственность отдельных государств. Кризис носит глобальный характер. Хотя отдельные страны затронуты чуть меньше. Некоторые государственные деятели даже признали ошибочность проводившейся ранее политики. Пакт стабильности оправдал себя в ЕС. Может быть, какие-то аналогичные меры были бы полезны на международном уровне. Европейская Комиссия предвидела, что финансовый пузырь в США может лопнуть. Но масштабы беды она недооценила. И удар по развивающимся рынкам оказался непропорционально сильным. Механизмы раннего предупреждения имеются. Но их нужно модернизировать, чтобы они работали гораздо лучше. Итог обсуждению подвела О.В.Буторина. Она отметила, что в США и Европе проявления кризиса оказались различными. В Европе он вылился, прежде всего, в нехватку ликвидности. Поэтому и подход к оздоровлению ситуации отличался. Однако впоследствии координация действий, в том числе центральных банков, была существенно улучшена. Так, было проведено скоординированное снижение учетных ставок. Однако в России, Центральной и Восточной Европе столь же эффективной реакции не последовало. Процент, под который банки могут получить кредиты, остался слишком высоким. Как показала практика, трансграничные механизмы урегулирования финансовых проблем совершенно недостаточны. В зоне СНГ их почти нет. Такие механизмы нужно срочно создавать. Кризис выявил структурную слабость евро. Она проистекает из недостаточности активов, деноминированных в евро. В США капитализация превышает 100% ВВП. В ЕС остается где-то на уровне 60%. Преодолеть разрыв будет чрезвычайно сложно. В России капитализация росла очень высокими темпами. Линейный и столь необходимый процесс был прерван все тем же мировым экономическим кризисом. Проблема России – подпитка инфляции укреплением рубля. Вывод – ситуация у нас и на зрелых рынках различна. Москве нужна диверсификация инструментов воздействия на рынок. Проблем России добавило и недостаточно эффективное управление ресурсами, размещаемыми за рубежом. Но предпринятые правительством меры были единственно возможными и достаточно эффективными. Стратегия-2020 Концепцию долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации до 2020 года представил заместитель директора Департамента стратегического управления (программ) и бюджетирования министерства экономического развития России (МЭР) Артем Евгеньевич Щадрин. К числу важнейших ее параметров он отнес следующие. Долгосрочность. Ставка на инновационный путь развития. Вложения в человеческий капитал. Большие масштабы инвестиций в национальную экономику. Контрольные цифры. Ежегодные темпы экономического роста на уровне более 6%. Существенное увеличение продолжительности жизни. Повышение удельного веса среднего класса с 20 до 52-55% населения. Снижение энергоемкости на 40%. Рост производительности труда в 2,6 раза. Как общий итог, доля России в мировом ВВП должна с нынешних 3,2 повыситься до 4,3%. Большие блоки стратегии. Здравоохранение. Чтобы была конкуренция между учреждениями, предоставляющими соответствующие услуги. Экология. Восстановление среды обитания, в частности, в больших городах. Образование. Ставка на систему непрерывного образования. Укрепление высшей школы. Формирование крупных региональных образовательных центров мирового уровня. Таких центров должно быть создано порядка двадцати. Инфраструктура. Развитие сети автомобильных и железных дорог. Переход к строительству скоростных железнодорожных магистралей. Отраслевой срез. Предполагается, что удастся восстановить такие системообразующие отрасли производства, как самолетостроение, судостроение и некоторые другие. И, естественно, большое внимание в стратегии уделяется внедрению новейших технологий. Отвечая на вопросы, представитель МЭР подчеркнул, что стратегия строится на конкретных прогнозных данных и имеет необходимое макроэкономическое обоснование. Она касается одновременно и государственного, и частного сектора экономики. Имеется в виду, что ускоренными темпами будет развиваться частный сектор. Ее реализуемость связана не только с высокими ценами на нефть и другие энергоносители. Расчет делается на повышении эффективности и рост производительности труда. За предыдущий период были приняты десятки концепций отраслевого развития. Предполагается, что они в дальнейшем будут взаимоувязаны с общей экономической стратегией. В социальном плане она востребована. Она не ущемляет ничьи интересы. Ориентирована на благо самых различных социальных групп и всего общества. От ее реализации должны выиграть абсолютно все. Механизм перераспределения рентных платежей от продажи природных ископаемых и их использования имеется. Это, в частности, инвестиционный фонд. Банк развития и другие сходные структуры должны получать деньги из Фонда будущих поколений. Важность внешнеэкономических связей в стратегии учитывается. Поддерживается все более активное участие в реализации Седьмой и последующих научно-технических программ ЕС. Предусматривается стимулирование вхождения российских предприятий в международные альянсы. Работе с венчурным капиталом будет придаваться все более транспарентный характер. Продуманы предложения по доступу к «длинным» деньгам. Работа над стратегией велась максимально прозрачно. Свои предложения имели возможность вносить все социальные партнеры. Это не значит, однако, что все они были учтены. Так, например, РСПП настаивал в основном на снижении налогового бремени. Стратегия под влиянием конъюнктурных моментов пересматриваться не будет. Ее смысл заключается в тот, чтобы дать всем ориентир и добиться решения институциональных вопросов. Несколько расширил рамки представления Стратегии-2020 заместитель директора Института экономики РАН Сергей Николаевич Сильвестров. Прогноз экономического развития страны был подготовлен экономическим блоком правительства еще в 2002 – 2003 годах. Именно тогда была предсказана возможность чего-то похожего на экономический кризис на горизонте 2008 – 2011 годов. Подчеркивалось, что национальная экономика носит слишком открытый характер, не соответствующий ее структуре. Открытость делает ее недопустимо зависимой от внешних факторов. Тогда же была сформулирована и максима о безальтернативности инновационного пути развития. В документе имелось в виду отразить преимущества инновационного сценария по сравнению с любыми другими. В окончательном виде в нем была оставлена только главная стратегия. Задача, как она видится сейчас, состоит в ее скорейшей имплементации. Посыл – к 2014 году возможности развития с опорой на сырьевые отрасли будут исчерпаны. Без структурной перестройки и ставки на инновационную модель, дальнейшее развитие станет невозможным. С этим пониманием была связана и политика санации средств, получаемых от экспорта энергоносителей, и создание резервных фондов. Накопленные средства достаточны, чтобы экономика России нормально функционировала в условиях неблагоприятной внешней конъюнктуры на протяжении трех лет. Нынешний бюджет страны выстроен таким образом, чтобы было четко видно, какая его часть обеспечивается нефтью и газом, а какая – реальным сектором экономики. Общий бюджет составлен с большим профицитом. Без нефтяных денег картина совсем другая. Это сделано намеренно. Цель – утвердить в обществе четкое понимание того, насколько насущным является переход на инновационный путь развития. Нынешний кризис лишь внешне является финансовым. На самом деле он, похоже, связан с превышением возможностей биосферы абсорбировать негативные последствия ускоренного экстенсивного развития мировой экономики. Поэтому кризис не во всем плох. Он может послужить внедрению новой, более разумной и рациональной модели экономического развития с опорой на реальную экономику. Крайне важно, чтобы международные усилия не ограничились поддержкой существующих институтов. Кризис дает редчайший шанс оздоровить и национальные хозяйственные комплексы, и мировую экономику в целом. В этом контексте оказывается особенно оправданным подход, нашедший отражение в концепции общего экономического пространства России и ЕС, в планах построения четырех общих пространств. Реагируя на выступление, М.Ж.Родригеш и профессор-исследователь Европейского института Лондонской школы экономики и политических наук Ян Бегг особо отметили очевидную близость концептуальных построений, используемых в России и ЕС. Вместе с тем, они привлекли внимание к необходимости такого экономического развития, которое сочетало бы повышение производительности труда с созданием новых рабочих мест, возможность чего многими отрицается. Другой вызов – одновременное решение чисто экономических задач и обустройство социальной сферы. Еще один – как заставить бизнес и, прежде всего, крупнейшие ТНК и государственные компании способствовать инновационному пути развития. С.Н.Сильвестров солидаризировался с такой постановкой вопроса. В свою очередь, он высказался против раздувания виртуальной экономики, против политики максимизации прибыли и высоких темпов экономического роста любой ценой. Российский эксперт призвал к опоре на реальную экономику и ориентации на такое развитие, при котором человеку было бы комфортно. Чтобы привязать деньги к реальной экономике, нужны ни доллары, ни евро, ни рубли, а валюта, обеспеченная энергетическими запасами и/или какими-то другими реальными продуктами. Международно-согласованные национальные квоты эмиссии должны определяться, исходя из такого подхода. В национальном богатстве доля природных ископаемых существенно сократилась. В мировом богатстве это где-то 4%. Но цифра стабильная. В этом состоит их очевидное преимущество. Они никуда не денутся. 78%, которые составляют интеллектуальная собственность, человеческий капитал и пр., крайне волатильны. Они постоянно меняются. В любой момент они могут сдуться, как это произошло в начале 2000-х годов с «новой экономикой». Мыльный пузырь капитализации лопнул чуть ли не в одночасье. Деньги же надо привязывать к надежным вещам. Принуждение к инновационному развитию, к формированию экономики, построенной на знаниях, является, вполне возможно, самым сложным вопросом. Трудность заключается также в том, что различные инструменты по-разному действуют в ЕС и в России. Здесь нужна очень большая осторожность, накопление эмпирических знаний, проверка на практике любых предложений, кажущихся оптимальными и вроде бы уже испытанных, но в иной социокультурной среде. В том, что касается воздействия на таких гигантов, как крупнейшие энергетические компании, не исключено, что потребуется прибегать к административным мерам. Лиссабонская стратегия Представлению Лиссабонской стратегии на заседании было уделено гораздо меньше времени. Она принята почти десятилетие назад. Имеет официальный статус. Хорошо известна российской общественности. Поэтому эксперты из стран ЕС постарались проиллюстрировать, главным образом, те моменты, которые они считают наиболее важными для ее понимания. Акцент был сделан ими также на адаптации Лиссабонской стратегии к меняющимся условиям. Так, Я.Бегг напомнил, что сверхзадача Лиссабонской стратегии состоит не столько в том, чтобы принудить к чему-то, сколько в том, чтобы научить. Ставка делается на распространение передового опыта, его активное освоение и использование для достижения целей стратегии. Цели дополнены критериями оценки поэтапного их достижения. Дается страновой разрез. Тем самым решаются задачи перекрестного контроля друг за другом. Первоначальная стратегия, принятая в 2000, была пересмотрена в 2005 году. С тех пор она продолжает уточняться. Методология – принятие конкретных планов действий на национальном уровне. Отличительная особенность пересмотренной стратегии – деление на главные цели, состоящие в экономическом росте и создании новых рабочих мест, и цели социальной вовлеченности и защиты окружающей среды стирается. Руководящим принципам придается статус ориентиров для всех стран. Устанавливается процедура периодической актуализации стратегии. Европейская Комиссия обрабатывает национальные ежегодные отчеты и готовит рекомендации. В 2010 году ЕС подведет промежуточный итог и посмотрит, какие новые изменения в нее следует внести. В стратегии экологический аспект ярко выражен. Идеология стратегии – важен не экономический рост, а его качество. Экология как раз и является параметром качества развития. Речь не идет о том, чтобы выламывать руки бизнесу, а учитывать то принципиальное требование, которое бизнес предъявляет власти: давать ему четкие долгосрочные ориентиры, чтобы он мог выстраивать под них стратегическое планирование своей деятельности. Отдельно британский ученый высказал предположения в отношении того, что можно ожидать после 2010 года. Предполагается лучше увязать задачи Лиссабонской стратегии с энергетической политикой и процедурой принятия бюджета ЕС. В обязательном порядке будут установлены обновленные цели. Некоторые страны уже сейчас выполнили намеченное. Другие, как, например, Италия, существенно отстают. Но показатели для всех будут изменены. Социальное и научно-техническое измерение стратегий Участники заседания обстоятельно обсудили научно-техническую и социальную составляющие стратегий экономического развития России и ЕС. С вступительным комментарием по этой группе вопросов выступил директор Маастрихтского центра экономических и социальных исследований по инновациям и технологиям Люк Соэтэ. Он показал, что на словах практически все выступают за более эффективное использование достижений науки и техники в целях развития, за ускоренный научно-технический прогресс. На практике делается гораздо меньше. Так, расходы на исследовательскую деятельность в бюджете ЕС начали расти относительно недавно. Удельный вес таких расходов остается сравнительно скромным. Но и отдельные страны тратят на НИОКР не так много. Более того, разрыв между ними по этому показателю чрезвычайно велик. Внутри ЕС он примерно такой же, как между различными регионами Российской Федерации. И это является серьезным препятствием на пути инновационного развития. Во многом схожая ситуация на социальном фронте. Разрыв в уровнях экономического развития между отсталыми районами Болгарии и Люксембургом достигает 27 раз. Такой же разрыв характерен для Российской Федерации, где финансовые, индустриальные и нефтедобывающие районы живут неизмеримо вольготнее и богаче, чем депрессивные регионы. В ЕС эту проблему хорошо видят. Важность ее решения понимают. И давно. Поэтому в реестре политик ЕС социальное сплочение занимает столь видное место. Подробный анализ социальной сферы Российской Федерации дал член-корреспондент РАН, первый заместитель директора Института экономики РАН Дмитрий Евгеньевич Сорокин. Он привел конкретные статистические данные, характеризующие ситуацию с преодолением бедности и обеспечением занятости населения. В частности, он подчеркнул, что безработица в стране носит структурный характер. До осени 2008 года она снижалась, оставаясь, вместе с тем, на сравнительно высоком уровне. И это притом, что в стране очень не хватает рабочей силы. Острота проблемы со временем будет только усиливаться. Точно также проблема преодоления бедности в обозримой перспективе будет оставаться приоритетной задачей, стоящей перед российским обществом. Но главной проблемой, требующей приоритетного внимания, российский эксперт назвал все-таки углубление социального расслоения, разрыв между бедными и богатыми, подрывающие, на его взгляд, социальную ткань общества. На передний план эта проблема вышла с момента экономического подъема в России после дефолта 1998 года. Экономический рост не привел ни к преодолению бедности, ни к уменьшению разрыва между бедными и богатыми. Вывод – сложившаяся модель экономического роста порочна. Установленная плоская шкала налогов способствует консервации сложившегося положения. Его надо исправлять. Причем, во многом с учетом опыта других европейских стран и, в частности Европейского Союза. Перечень насущных социальных проблем, которые необходимо решать Российской Федерации, дополнил профессор, заведующий лабораторией институционального анализа экономического факультета Московского Государственного Университета Виталий Леонидович Тамбовцев. Он указал на отсутствие перекрестной легитимности ряда рыночных институтов в глазах населения, в том числе, частной собственности, и ослабление социальных лифтов общества. Как он отметил с сожалением, они совершенно не затрагиваются Стратегией-2020. О том, какова ситуация в ЕС, рассказала профессор Института европейских исследований Свободного университета г. Брюсселя и Французского национального центра научных исследований Жанин Гетши. Оговорившись, что проблемы безработицы, бедности, маргинализации отдельных слоев населения, неравенства, старения населения также стоят очень остро, она сосредоточилась, скорее, на инструментарии, который имеется в ЕС для их решения. В техническом плане используемых мер, процедур и механизмов достаточно много. Они разнообразны. Некоторые из них вполне эффективны. Но есть некоторый набор институтов как бы высшего уровня. К их числу относится, например, солидарность. Она является краеугольной основой социальной политики. Другой основой служит социальное партнерство. Новейшим поветрием стала «флексикьюрити». Фактически социальную защищенность в ЕС и странах-членах дает не только и не столько государство, – подытожили российские эксперты, – сколько гражданское общество с такими его институтами, как авторитет профсоюзов и влияние ассоциаций работодателей и т.д., которое в России пока не получило достаточного развития. Что такое флексикьюрити, попробовал показать Я.Бегг. Первый элемент. В Дании потерявшие работу некоторое непродолжительное время получают очень высокие социальные пособия, но только если они соглашаются на переподготовку и переквалификацию. На это идет 4,5% ВВП. Второй элемент. Во Франции социальная защищенность работающих очень высока. Но исторически сложившаяся система создает преимущества для тех, у кого уже есть работа, оставляя за бортом тех, у кого ее нет. Поэтому последнее время предпринимаются усилия по либерализации рынка труда. Третий элемент состоит в непрерывном образовании. Четвертым является собственно социальная защита. Но, признал профессор-исследователь Лондонской школы экономики и политических наук, многие специалисты предпочитают, все же, иной подход, ориентирующийся на решение задач обеспечения социальной включенности личности. Подводя итог этой части обсуждения, эксперты из России и стран ЕС пришли к общему выводу о невозможности и нецелесообразности механического заимствования социальных институтов друг друга, хотя накопленный опыт и может быть, при определенных условиях, чрезвычайно релевантным. Экологическое измерение Многие аспекты экологического измерения были в той или иной степени затронуты при изложении экономических стратегий России и ЕС и в ходе их общего обсуждения. Тем не менее, Я.Бегг счел необходимым подчеркнуть, что экологическая составляющая экономической деятельности ЕС в дальнейшем будет только усиливаться. В частности, ЕС придаст большее значение снижению выбросов углекислого газа в атмосферу. Но для успеха «зеленой» стратегии важно обеспечить несколько обязательных условий. В их числе – международное сотрудничество, переориентация инвестиций для производства конечных продуктов, удовлетворяющих перспективным экологическим требованиям, создание рабочих мест в тех секторах экономики, тех производствах и сфере услуг, от которых зависит решение поставленных задач в области охраны окружающей среды. О том, как эти проблемы видятся из Москвы, рассказал председатель Комиссии по экологической политике и охране окружающей среды Общественной палаты Российской Федерации Владимир Михайлович Захаров. Большинство россиян озабочено экологической ситуацией. Правда, как показывают социологические опросы, по приоритетности они ставят эти проблемы где-то на 12-е место. Есть их осознание и в среде предпринимателей. Все сходятся в том, что в долгосрочной перспективе без улучшения качества жизни под углом зрения охраны окружающей среды не обойтись. Пренебрежение экологическими требованиями станет практическим ограничителем на пути развития и экспансии. Но делается пока мало. Поэтому для России задача состоит в том, чтобы озабоченности общества отразить в позиции государства и государственных стратегиях экономического развития. Следующий шаг – разработка практических мер. Борьба с изменением климата пока вообще не нашла отражение в российской Стратегии-2020. Экологическая общественность и гражданское общество России – естественный союзник Объединенной Европы в определении общей экологической повестки дня и создании стимулов для решения экологических задач. Мировой экономический кризис смешал всем карты, но он лишь отодвинул несколько на потом решение задач в области экологии. Он ни в коем случае не снял их с повестки дня. Может быть, критический момент – нужно переформатировать ситуацию таким образом, чтобы экологически дружелюбное поведение стало выгодно бизнесу. Позицию В.М.Захарова активно поддержала советник по экологическому праву Всемирного фонда дикой природы Екатерина Николаевна Хмелева. Пока экологическую проблематику в основном продвигает гражданское общество. Оно же ставит вопрос о ратификации Россией соответствующих международных конвенций. Экологи России, зеленое движение, сторонники эффективной защиты окружающей среды, конечно же, приветствуют самое тесное сотрудничество с ЕС и государствами-членами на данном направлении. Вопросы управления и международного сотрудничества Обсуждению международной среды, в которой экономические стратегии России и ЕС будут осуществляться, и управленческой проблематике был посвящен завершающий круглый стол. В своем вступительном комментарии президент Института европейских исследований Свободного университета г. Брюсселя Марио Тэло подчеркнул несколько моментов. Период идеологической конфронтации в мире остался позади. Это создает принципиально иную, гораздо более благоприятную среду для международного сотрудничества. Эпоха однополярного мира тоже уходит в прошлое. Но одной констатации этого недостаточно. Необходимо разумно и рационально выстраивать многополярное взаимодействие. По всей видимости, речь идет о многоуровневом управлении международными процессами, в которое все вносят свой позитивный вклад. В практическом плане работа должна вестись через все существующие международные структуры – ООН, организации семейства ООН, региональные организации, специфические институты, которые ЕС и Россия уже имеют или могли бы создать. Высказанные им рекомендации касались конкретных форм и направлений сотрудничества гражданского общества ЕС и России, их научного и экспертного сообщества. М.Л.Энтин объединил в своем выступлении оценку эволюции трех уровней управления, важных под углом зрения повышения эффективности взаимодействия России и ЕС: национального, наднационального и международного. В России ставка на совершенствование механизмов управления и укрепление институтов стала государственной политикой. Важность этих вопросов подчеркивается во всех официальных заявлениях и документах последнего времени. Развернутая программа действий сформулирована в послании президента Дмитрия Медведева Федеральному Собранию. В разряд институциональных в нем включены вопросы совершенствования государственного аппарата и повышения его ответственности перед обществом и подконтрольности населению, модернизации судебной системы, тонкой настройки федеративных отношений, укрепления местного самоуправления, продолжения реформы школьного и высшего образования, здравоохранения и др. В отношении конституционного кризиса ЕС у российских специалистов складывается ощущение, что все его важность несколько переоценили. Проект принятия Конституции ЕС провалился. Процесс ратификации сменившего ее Договора о реформе тоже буксует. Тем не менее, это не препятствует постепенной притирке ЕС к функционированию в формате почти 30 государств. То, что заботит в настоящее время российскую сторону в гораздо большей степени, это частичная деградация политической и правовой культуры интеграционного объединения. Раньше государства-члены ориентировались на принятие оптимальных решений. Они подтягивались к высшему стандарту, задаваемому лидерами. Сейчас все чаще решения принимаются не по высшей планке, а исходя из самого низшего общего знаменателя. Это хорошо видно на примере политики в отношении России. И все же политике сближения России и ЕС, политике сотрудничества и партнерства нет, и не может быть альтернативы. Россия и ЕС должны плотно взаимодействовать во всех международных структурах. Огромный неиспользованный потенциал – замороженные переговоры по новому базовому соглашению. Промедление с совершенствованием правовой основы сотрудничества бьет по насущным интересам обеих сторон. Переговоры нужно срочно возобновлять. В будущее соглашение следует заложить такие положения, которые бы способствовали реализации стратегий экономического развития России и ЕС. Лучшему пониманию того, что в этом плане можно было бы сделать, и посвящен проект, в рамках которого состоялось первое заседание Группы экспертов высокого уровня. © Марк ЭНТИН, д.ю.н., профессор, директор Европейского учебного института при МГИМО (У) МИД России №11(27), 2008

Early July the Netherlands’ Advisory Council on International Affairs*1 released a report on the relations between the European Union and the Russian Federation*2. The publication of the report coincided with the start of negotiations about the new Partnership and Cooperation Agreement (PCA). Not surprisingly, the PCA is at the center of the report. The main thrust of the argument elaborated is that the new accord not only should be based on the principles of equality and reciprocity, but must also reflect a sense of realism of what the parties really want to achieve. At the start of the current agreement (which entered into force in 1997) expectations were raised that have been barely met. Thus, the four common spaces for cooperation that had been installed over the years remained, on balance, rather empty. Trade relations between EU member states and Russia have largely evolved outside the framework of the economic space, which was filled mainly by dialogues on a variety of subjects (investment, intellectual property, public tenders, regulations etc.). In the “common space of freedom, security and justice” the two parties have engaged in a useful exchange of information on fighting terrorism and organized crime. However, EU attempts to challenge Russia for abuse of the rule of law and violations of human rights have prompted growing resistance, with Russia accusing the EU of interference in its domestic affairs. Furthermore, the external security space has produced hardly more than general declarations about the dangers of WMD proliferation and other topics of mutual concern. But apart from Russia’s logistical support for the EU’s humanitarian operation in Chad, the record is very small in substantive terms. Only in the apolitical “common space on research, education and culture” a number of valuable programs have been implemented. What has to be done? With the EU being Russia’s most important trading partner and Russia being a main energy supplier to a dozen of EU countries, economic cooperation is bound to be the backbone of the new agreement. The report recommends the realization of a Free-Trade Agreement (FTA), in tandem with arrangements for the protection of foreign investment. At the same time the advisory group argues that it is pointless to pursue the goal prior to Russia’s accession to WTO. Once Russia joins this organization a level economic playing field will be gradually created, with binding non-discrimination obligations and anti-dumping rules. Obviously, the report devotes much attention to energy as a key-part of trade relations. It is pointed out that the refusal of Russia to ratify the Energy Charter, with the Transit Protocol, underscores the need for separate investment safeguards that were supposed to be provided by the Charter. While making the case for wider access of European companies to Russian oil and gas fields, the report also shows understanding of Russian demands for opening up the EU energy market to Russian companies. It takes a rather critical stand on the Commission’s proposals for unbundling the ownership of the production, transport and distribution of oil and gas while welcoming the decision by the EU Council of energy ministers of June to soften EU’s position on this matter. The report asserts that a more flexible approach may be instrumental in finding practical solutions to accommodate non-EU state-controlled monopolies like Gazprom on the internal market. Although the report is focused mostly on the economic dimension of EU-Russia relations, it is not silent on other topics as well. For example, the paper does not endorse the suggestion, rather popular in Russian circles, of establishing a permanent EU-Russia Council to deal with matters of foreign en security policy. Should Russia be willing to participate in EU peace support operations ad-hoc arrangements for consultation could be made in order to give due weight to Russian interests and views. As for the issue of human rights, the reports states that there is no need for new rules and obligations; all necessary legal mechanisms are in place. What really matters is their implementation. The advisory group joins all those who are concerned about infringements of civil and political rights, breaches of the rule of law and wide-spread corruption in Russia, but is reticent to recommend the employment of traditional methods of finger-pointing, delivering sermons and holding tribunal-like meetings. It believes that supporting Russia’s transformation towards a more open and pluralistic society is the most effective humanrights strategy in the long run. No doubt, as shown by the recent crisis over Georgia, relations with the common neighbors in Eastern and South Eastern Europe as well as the Caucasus represent the most sensitive part of the EU-Russian relationship. The report takes issue with the Russian inclination to put the parties’ interests in zero-sum terms. Rather, the view is taken that the EU and Russia share interests in promoting stability and prosperity in the border areas. The advisory group counsels prudence on the issue of further enlargement of NATO, considering the value of article 5 likely to be diminished by commitments most allies are not willing or able to fulfill. The dual problem of abandonment and entrapment which had dominated the debate on alliance formation for a long time has become relevant again. Pursuant to their decision at the EU summit of September 1, EU countries have postponed the second round of PAC negotiations (scheduled for mid-September) in protest against Russia’s military intervention in Georgia. At this writing it is not clear whether the agreement the EU reached with Russia on September 8 about the withdrawal of Russian troops might lead to a reconsideration of EU’s position. Regardless of one’s reading of the outbreak of hostilities in Georgia early August, overriding common interests will compel the two parties to resume negotiations in due course. ----- *1 The Advisory Council is an independent body composed of experts in the field of foreign policy, defense and international development, which is established by Dutch law and mandated to prepare policy reports at the request of the Dutch government and the Dutch parliament. The Council may also issue reports on its own initiative. *2 The full English title of the report reads The cooperation between the European Union and Russia: A Matter of Mutual Interest. Both an English and a Russian translation of the report are available. Copies may be obtained through the Secretariat of the Council, which is located at the Netherlands’ Ministry for Foreign Affairs, The Hague (e-mail: aiv@minbuza.nl; website: www.aiv-advies.nl). Alfred van STADEN The Authors Alfred van Staden, Professor of international relations at Leiden University, chairman of the working group of the Netherlands’ Advisory Council which prepared the report on the Cooperation between the European Union and Russia, The Hague For Further Reading: Cooperation between the European Union and Russia: A Matter of Mutual Interest, Advisory Council on International Affairs, No 61, July 2008 (http://www.aiv-advies.nl). Anne Harmaste, The European Union’s policy towards Russia since 2004 and the Estonian-Russian relationship in this context, Tallinn, International Centre for Defence Studies, 2008 (www.icds.ee). Kontakt: Cornelius Ochmann Programm Europas Zukunft Bertelsmann Stiftung Telefon: 0049 30 52 00 99 102 Fax: 0049 52 41 81 681 198 Email: cornelius.ochmann@bertelsmann.de Internet: www.bertelsmann-stiftung.de №11(27), 2008

The European Union (EU) and Russia have resumed the dialogue at ministerial level and are expected to resume talks on a new treaty after they were suspended in September. This positive dynamic shall not be confused, however, with returning to business as usual. A number of issues continue to overshadow their relationship. The financial crisis, in particular, has hit the Russian financial market stronger than the world market. The Moscow Stock Exchange has lost more than 70% since August 2008. Nevertheless we have reached a moment from which the EU–Russia cooperation can either go forward, picking up on the most recent dynamic, or backwards again. It will require strong leadership on both sides to restore a constructive partnership after the 2008 Georgia crisis. Business as Usual? On October 8, 2008, the EU–Russia Permanent Partnership Council (PPC) met in Paris to discuss energy cooperation. It was the first meeting at ministerial level to take place since the armed conflict in Georgia in August. It was followed by a ministerial PPC meeting on freedom, justice and internal security issues in Paris and by a meeting of foreign ministers in St Petersburg. Negotiations on a new treaty between the EU and the Russian Federation suspended in September are expected to be resumed in November after Moscow will have implemented its commitment to withdraw troops from Georgia proper no later than ten days after the deployment of the EU observer mission (EUMM).The next EU–Russia summit meeting is scheduled for November 14 in Nice. Directly one day later the G-20 will meet in Washington to discuss measures against the worldwide financial crisis. Prime Minister Vladimir Putin confirmed the Russian application for WTO membership in the speech given in Moscow on October 27. Russian integration into world economy is continued in this line. Under these conditions the outcome of the next negotiation round about the Georgian Crisis in Geneva could be the litmus test for Russian foreign policy. Meanwhile, some individual EU member states have launched new projects with Russia in diverse areas of cooperation. Particularly new agreements in the energy sector boost the feeling of growing mutual understanding, but not by all member states! These developments are often taken as a sign of the EU–Russia dialogue’s gradually returning to normality, if not to business as usual. Indeed, there is little or no interest on either side to make this dialogue the casualty of the recent conflict in the Caucasus. Overcoming the Georgia crisis will remain on the EU–Russia agenda European policy makers may start to acknowledge that they probably are unable to settle the Georgia conflict any time soon. However, in Georgia, the EU has, for the first time, directly engaged in crisis management in the neighborhood it shares with Russia. The responsibility it has taken on is going to remain with the EU for some time to come. For this reason, the Georgia issue will also remain on the EU–Russia agenda for the foreseeable future. The withdrawal of Russian troops marks only the beginning not yet the end of its tacit and explicit controversy with the EU over the Georgia policy. This controversy is complicated by the liabilities resulting from the conflict, and by the diverging policy objectives pursued by the Russian Federation and the EU. Russia’s recognizing the independence of Abkhazia and South Ossetia has established a fait accompli that can hardly be ignored even if the EU refuses to accept it. It is naive to believe that the recognition can be reversed any time soon. Both sides will have to learn to live with the ambiguity flowing from the preservation of their legal positions while avoiding any prejudice to final status of the two entities. It is similarly naive to believe that Russian troops will soon withdraw from Abkhazia and South Ossetia to their locations prior to August 7. Their number, clearly exceeding the previous level, is now determined exclusively by the bilateral agreements concluded by Moscow with Sukhumi and Tskhinvali. Furthermore, having accepted to guarantee the non-use of force, the EU has committed itself – willingly or unwillingly – to guarantee the new status quo. Need to explain the EU and Russia diverge on many central issues of further conflict resolution thus making the Geneva talks an uneasy enterprise. This was demonstrated by their failure to properly start on October 15 due to the unresolved dispute over the status of the Abkhazian and South Ossetian delegates. Talks have now been suspended until November 18 – until after the Nice summit meeting which will have to address the issue unless a solution is found at an earlier stage. The EU and Russia also reveal divergent visions of the purpose of the Geneva talks and of the mission of the international observers in the conflict area. While the EU seeks to bring Moscow and Tbilisi together to overcome the dispute in a difficult and lengthy process and to help restoring the territorial integrity of Georgia, Russia sees Tbilisi as a single target whose rearmament should be prevented through an arms embargo. It has already submitted proposals to this effect within the UN Security Council and the OSCE. The EU sees the mission of EUMM and of other international observers (the OSCE and the UN) to monitor the implementation of the cease-fire by all parties, to enable the return of displaced persons and, to this end, to reach out to Abkhazia and South Ossetia. Moscow proceeds on the basis that the international observers shall focus on Georgia only and, for that reason, their area of operation shall be restricted to Georgia proper. The Medvedev-Sarkozy accord of September 8 clearly limits the EUMM’s area of operation to Georgia proper meaning. Similarly, Moscow is not prepared to allow additional OSCE military observers to operate in either Abkhazia or South Ossetia. Due to the lack of consensus, their mandate has not yet been approved. In October 2008, the mandate of the UN military observer mission in Georgia (UNOMIG) could only “technically” be extended for four (instead of six) months after Moscow had insisted on renaming it into a mission in Abkhazia. From the Russian perspective, the return of refugees is, for now, only negotiable as far as South Ossetia is concerned. Their return to Abkhazia is off the agenda. No one should expect fast progress in the debate over regional security and the return of refugees comprising the mandate of the Geneva talks. However, the issue will be hard to isolate from the EU–Russia dialogue at the political level particularly since several member states insist that negotiations with Russia shall only resume after progress has been achieved in handling the Georgia crisis. It is unlikely that outsourcing the issue to experts, diplomats, or senior officials would prevent the EU–Russia dialogue from becoming hostage to developments in the South Caucasus. This aim can only be achieved if strong political leadership is manifested by both the EU and Russia. Thus Georgia is going to remain an issue on the agenda of the forthcoming EU–Russia summit meetings. Uncertainty over WTO accession complicates the deal with the EU The Russian WTO accession is among the casualties of the recent Georgia crisis. Although talks within the multilateral group on the terms of the Russian accession continued in September, the crisis has generated numerous obstacles so that the accession procedures are now unlikely to be completed by the end of 2009 as was expected before. By reconfirming the Russian position in his speech, Putin has probably given a new drive to the talks. The US Senate is no longer ready to abolish the Jackson-Vanick amendment that has restricted trade with Russia since the early 1970s, thus making the ratification of the Russian accession unrealistic any time soon. Furthermore, the final report of the WTO multilateral group on Russia depends on the consent of Georgia. Yet in late spring this year, Georgia stopped discussing the modalities for a joint customs control at the Russian borders with Abkhazia and South Ossetia after Moscow had granted both provinces de facto recognition in April 2008, four months before the armed conflict in the South Caucasus. Now, after their formal recognition, it is going to be even more difficult to obtain the required consent of Tbilisi. The European Union has limited possibilities to influence the process of the Russian accession to the WTO since it has only few open issues with Moscow, such as the rising taxation of the Russian timber exports. The Russian bargaining with the group of the major agriculture producers over the size of allowed subsidies and the Georgia issue represent the most difficult obstacles to be removed. Although the issue of WTO accession is not directly linked with talks on a new treaty between Russia and the European Union, the lack of progress at the WTO headquarters in Geneva will seriously affect them. As Fraser Cameron points out in the previous Spotlight Europe issue on EU–Russia relations (Spotlight Europe: EU-Russia), Russia was “not to enter the WTO by the time the next agreement is negotiated [...] the agreement would have to include economic clauses based on WTO rules in order to regulate trade relations between the partners until Russia would enter the trade organisation”. This option does not fit into the current Russian understanding of the format of the new treaty, which is supposed to be a framework document leaving detailed regulation to sectoral agreements. However, since the current Partnership and Cooperation Agreement is the single most important instrument to govern terms of trade between Russia and the European Union, it would either have to be continuously extended until Russia becomes member of the WTO (earlier it was supposed to be replaced by the new treaty), or the provisions of its economic titles would have to be rewritten in a separate trade accord to enter into force no later than the PCA expires. Mention Putin’s remarks this week that he still favours WTO entry. The political climate is still not conducive for a fast repair of the EU–Russia relations The Georgia crisis has deeply affected the approaches towards Russia within the European Union. The EU has managed, at every stage and not without difficulty, to reach consensus on how to deal with the crisis. It has explicitly refrained from adopting any sanctions and, instead, has offered cooperation in overcoming the crisis. However, it would be wrong to assume that business is as usual. Talks would resume against a more complex background than at the time when they should have been launched. And this new complexity will be less conducive for a fast progress. The coalitions of enthusiasts and sceptics of the new treaty have not changed significantly over the Georgia crisis. However, it has become more difficult for the enthusiasts to overrule the sceptics. The very concept of a “strategic partnership” with Russia has meanwhile become rather unpopular within the EU. The EU has yet to complete its Russia policy review – the second one within the last twelve months. Thus, despite the resumption of talks, the EU–Russia relations are still at a point from which they can either go forward, picking up on the current positive dynamic, or backwards. In order to help it to go forward, it will require not only the good will but also a strong leadership on both sides to steer the process of restoring a constructive partnership. The way forward Our analysis stipulates that both the EU and Russia are confronted not with the technical task of resuming the dialogue and talks on the new treaty but with a more fundamental challenge to restore trust and constructive partnership. In order to meet this challenge they should significantly strengthen communication at all levels rather than decrease it. They should re-engage in an open dialogue instead of purely bargaining over the wide variety of controversial issues well beyond the agenda for a new treaty. This is one more call on the Russian Federation - to realize that it cannot afford to maintain good relations with the European Union without developing good relations with the Russia-critics within the Union and in our shared neighbourhood. This is particularly true against the background of a strong impetus towards the further consolidation of the EU provided by the current international financial crisis. Indeed, the effect of the worldwide financial crisis on Russia should provide a strong additional incentive for Moscow and the EU to work much closer together. But there are voices in Moscow who interpreted the financial crisis as a crisis of the Putin system, i.e. the system based on the social agreement with the majority of the society which is supporting the system as long as economy grows. The tensions of the last months have unsettled the people. The European Union should remain open for dialogue even though it repeatedly seems difficult to be conducted. Both sides also need to address the agenda of the Geneva talks in good faith. They should seek solutions not create problems. While the issue of the independence of Abkhazia and South Ossetia does not seem to be solvable any time soon, they should rather focus on ways to improve the situation on the ground without prejudicing any decisions of the status issue. Security in the region could best be addressed not by talking about disarming Georgia or withdrawing Russian troops back home but by designing a sub-regional confidencebuilding and arms control regime to prevent a repeated escalation of the conflict. Any arrangements to this effect should be made verifiable by an international observation mission to be allowed to operate in a security area on both sides of the conflict line. As the conflict in Georgia has caused much concern in other parts of Europe, restoring transparency and trust in the whole of Europe has to be dealt with as an urgent issue. No one would now expect Russia to return to the CFE regime. It also needs to be recognized, however, that the Georgia crisis has seriously damaged the prospects for the Adapted CFE to be ratified any time soon. Therefore, in order to save transparency of military activities in Europe crucial for maintaining mutual trust in Europe, it would be highly important that Moscow sends a positive sign by resuming participation in the annual data exchange. Meeting these challenges would require political wisdom and strong leadership both from Moscow and the European Union. The forthcoming EU–Russia summit meeting in Nice on November 14, 2008, has thus an important mission to help mutual relations to further recover. The G-20 meeting on the following day will be directly linked with the talks about Georgia in Nice and those in Geneva on November 18, 2008 The meeting in Nice should not pretend to return to business as usual but rather concentrate on identifying common ground on the hard issues of the existing divergences in order to send a strong message that the EU and Russia are serious about their partnership. No one should expect all outstanding issues to be resolved by the end of 2008. The challenge of managing EU–Russia relations will, therefore, require continued strong leadership from the incoming presidencies of 2009 – the Czech Republic and Sweden. Cornelius Ochmann Dr. Andrei Zagorski The Authors Cornelius Ochmann, Russia-Expert, Bertelsmann Stiftung, Berlin Andrei Zagorski, Leading Researcher and Professor, Moscow State Institute for International Relations, Moscow For Further Reading: Cooperation between the European Union and Russia: A Matter of Mutual Interest, Advisory Council on International Affairs, No 61, July 2008 (http://www.aiv-advies.nl). Anne Harmaste, The European Union’s policy towards Russia since 2004 and the Estonian-Russian relationship in this context, Tallinn, International Centre for Defence Studies, 2008 (www.icds.ee). Kontakt: Cornelius Ochmann Programm Europas Zukunft Bertelsmann Stiftung Telefon: 0049 30 52 00 99 102 Fax: 0049 52 41 81 681 198 Email: cornelius.ochmann@bertelsmann.de Internet: www.bertelsmann-stiftung.de №11(27), 2008

Предлагаем вашему вниманию очередной выпуск бюллетеня Spotlight Europe - Solidarity in the EU The French President Nicolas Sarkozy wants to protect companies in the EU from the fallout of the financial crisis with the help of European sovereign wealth funds. He claims that he is not trying to subsidize businesses, and simply wishes to stabilize the situation in the midst of the turmoil. In other words, Sarkozy is asking for solidarity in order to protect the European economic and social model. What are the challenges with which this model will be confronted in the future? All editions of the spotlight europe can be downloaded from: www.bertelsmann-stiftung.de/spotlight №11(27), 2008

By Dimitrios Triantaphyllou and Yannis Tsantoulis Abstract Forming part of a ‘new neighbourhood' and at the same time caught in a proximity/distance paradox, the Black Sea region is one of the very few regions where greater EU involvement in conflict resolution has been both sought and opposed. Overall, the EU involvement in the region so far typifies a capability-expectations gap case. However, the current significance of the region for the EU outweighs any considerations of geography or its institutional timetable since the region presents a number of significant security challenges that characterise the post-Cold War period and constitute a threat for the stability and prosperity of Europe, including, among others, the conundrum of energy security and separatist movements. If the question that arose before the Georgian crisis of August 2008 was whether the EU could play a significant role, the crucial question now is how to play that enhanced role. Strengthening the Union’s position is of vital importance and it requires a coherent strategy entailing a number of key characteristics such as: a single voice, an enhanced Black Sea Synergy, physical presence, creation of a Contact Group, working with Russia (‘soft power’ diplomacy), drafting a strategy with the US and last but not least strengthening the ‘Europeanisation’ project in the region. C полным текстом можно ознакомиться по ссылке www.icbss.org/index.php?option=com_docman&task=doc_download&gid=555 №11(27), 2008

NEA Newsletter n 56 C полным выпуском можно ознакомиться по адресу http://www.eu-logos.org/newsletter_list.php?nea=56 EDITORIAL Pourquoi «notre Europe»(1)? Tout d'abord pour s'approprier la construction de l'Europe, un bien commun, plutot que s'en remettre a d'autres: s'en remettre au jeu des rapports de force geopolitiques, ou s'en remettre au libre jeu des forces economiques et interets financiers. Ensuite, a-t-on suffisamment percu la forte resonance affective de «notre Europe»? Elle, si mal aimee de ses propres concitoyens. C'est une invitation a l'aimer davantage. Cet attachement si soudain, si prenant et si torturant qui nait avec la question: et si l'Europe n'existait pas! Au moment ou l'Europe semble prendre un allant nouveau: son affirmation dans la crise financiere, sa capacite a reprendre la main parce qu'elle etait devenue le dernier recours dans la debacle financiere, son leadership dans le debat sur l'energie et le climat. Ajoutons ce debut de «gouvernance economique» qui semble prendre corps: Delors l'a reve, Sarkozy s'y attelle. «La zone euro doit disposer d'un gouvernement economique clairement identifie. Une Banque centrale independante doit pouvoir dialoguer avec un vrai gouvernement economique: un gouvernement de l'Eurogroupe au niveau des chefs d'Etat et de gouvernement.» Peut-on etre plus clair? Et c'est le Parlement europeen qui, a son tour, affirme (par 499 voix contre 130 et 67 abstentions): «La premiere reunion des chefs d'Etat et de gouvernement de la zone euro appelle un developpement ulterieur». Quel gouvernement, en Europe, peut rever d'une majorite parlementaire aussi confortable? Et si l'Europe parvenait de surcroit a stabiliser ses rapports avec la Russie dans un partenariat aussi avantageux pour l'une que pour l'autre, alors elle aura tous les moyens de devenir une puissance de premier plan, un repere. C'est l'heure de l'Europe! Elle a deja un acquis et peut se soumettre sans crainte a la serie des tests identitaires, meme si, paradoxe, c'est le non europeen qui en a une vision plus claire et plus realiste, plus que l'europeen de vieille souche. En elle, on trouve les ressorts de l'influence et de la responsabilite vis-a-vis des autres et la capacite de mettre en coherence toutes les diversites. Seule, capable de donner du contenu, un sens, un esprit de conciliation, une structure operationnelle. L'Europe s'appuie sur la legitimite des regles, la puissance toute vertueuse de la norme, de la loi. La force aussi, mais pour l'Europe elle n'est qu'un element parmi d'autres, ni le premier, ni le seul: l'ambition de la puissance continue a choquer l'Europe et la memoire historique fait surgir en elle des cauchemars dont la puissance dissuasive reste forte. Elle n'a pas de reve imperial. Dans cette fantastique redistribution des pouvoirs, des richesses, mais aussi des solidarites nouvelles, dans le choc des nouvelles emotions collectives (les peurs, la confiance et l'espoir retrouves), dans ce long cortege de defis et de risques (defi energetique, defi climatique, risques sanitaires et alimentaires, proliferations criminelles, exacerbation des flux migratoires), l'Europe se situe incontestablement aux avant-postes. Tout rend la redistribution des pouvoirs inevitable. C'est la precisement que l'Europe retrouve toute sa pertinence de meneur, simplement parce que toute son histoire n'est qu'un long apprentissage de la relativite du pouvoir! Elle est mieux preparee a la nouvelle configuration du monde, plus que la democratie americaine pour qui le partage strategique restera toujours problematique. Elle n'a supporte a ce jour que des suppletifs, meme et surtout avec l'Europe. La longue marche exemplaire de l'Europe l'a eduquee, faconnee, annees apres annees, echecs et reussites alternes, a cette culture du partage, du compromis. Reflechissons! Y aurait-il, quelque part ailleurs, une puissance politique plus convaincante? Des questions encore taboues pour elle: l'euro est-il un veritable succes? Quelle est sa portee reelle? Au bout du compte, qui nous gouverne? Bruxelles? L'Europe peut-elle nous proteger et en quoi? Notre modele social europeen est-il reellement condamne a l'illusion du faux-semblant? Avons-nous besoin de leaders? Ou sont-ils et ou est leur legitimite? L'Europe au secours de la planete, un avatar megalomaniaque? Pouvons-nous nous imaginer en acteur independant de premier plan? Pouvons-nous dire ce que nous voulons? Le confort de l'irresponsabilite ou demander un nouveau Bretton Woods, une nouvelle Charte de San Francisco? D'autres prendront naturellement la place qui leur revient. Repondre demande un sursaut: l'Europe doit s'imposer a la sauvagerie de la mondialisation comme un element regulateur. Si l'Europe ne s'affirme pas, la question de l'existence de l'Europe sera resolue par defaut, dit sans relache Hubert Vedrine, son identite etant absorbee dans un occidentalisme a la fois inquietant et incertain. Une mobilisation de la grande opinion publique est necessaire. Qu'elle mesure les dangers de l'absence de l'Europe. Et si l'Europe n'existait pas? (1) «Notre Europe» est le titre de la fondation creee par Jacques Delors, c'est aussi le titre d'un ouvrage recent d'un collectif d'une vingtaine de personnalites europeennes, sous la direction de Nicole Gnesotto et Michel Rocard (ed. Robert Laffont.) №11(27), 2008

Предлагаем вашему вниманию очередной выпуск бюллетеня CEPS European Neighbourhood Watch. Issue 42 www.ceps.eu/files/NW/NWatch42.pdf Editorial by Michael Emerson: «Two Overlapping Crises» The Georgia-Russia war of August 2008 has been a seismic political event. Viewed by some as the ‘return of power politics', an alternative would be to see it as a renewed outbreak of uncivilized behaviour at the outer edge of Europe. The financial crash, which for its part could be viewed as the culmination of uncivilized behaviour in Wall Street over a decade, initially hit US and European banks hardest. But now it becomes an economic seismic event with the onset of global recession, and with the fragile transition economies of Eastern Europe hit hard. Together with the energy security and climate change agendas, these are the factors that should be at the heart of the forthcoming revision of the European Security Strategy. In this situation the EU needs to upgrade its policies across the whole of the wider Europe, from the Balkans to Eastern Europe, Russia and Central Asia. The peoples of Europe have a good essential understanding of what ‘civilized Europe' means: peace, absence of the use or threat of coercive force between states, the rule of law, human rights, democracy, reasonable honesty in international discourse, moderation of old nationalisms. According to opinion polls European public opinion looks to the EU to pursue these objectives with a more effective foreign and security policy. But Russia's leadership currently follows a different track, of power politics indeed. The more Russia indulges in coercive or threatening behaviour towards its neighbours, the more it antagonizes them, and deepens the split between Russia and the rest of Europe that abhors such behaviour. The task at hand for the EU is to not to join in a primeval struggle of power politics with this unruly Russia, for which it is in any case not equipped.. The EU should instead engage in a different rapport de forces, in which the EU deepens and widens the Europe of ‘civilized' normative behaviour, until Russia and Russians draw their own conclusions who and what they want to be and where their true long-term interests really lie. EU strategy has to build up the credibility of its actions to boost its model for the wider Europe. The norms are attractive in themselves, but they still have to be buttressed by institutions, laws and political and economic investments (as detailed elsewhere*1). President Medvedev says that Russia wants a new pan-European security order, with some details now given in his speech in Evian on 8 October (see below). On close reading he is advocating norms already enshrined in the Helsinki charter of 1975, while Russia was breaching some of these in the August war. He is also advancing some pseudo-norms that seem to be expressing in indirect language Russia's well known objections to NATO's enlargement and the US missile defence plans. While his proposals will therefore encounter some objections, to say the least, it is also surely the case that the Europeans should respond to the general call for a civilized European security order with their own ideas. President Sarkozy has proposed a summit meeting of OSCE in early 2009 with this in mind. It remains to be seen what position the next President of the United States is going to take on these issues. While McCain has adopted a willingly confrontational approach, this looks like becoming irrelevant in just a few days time. Obama for his part shares several obvious qualities with President Medvedev: they both belong to a new generation, and both seem to approach their responsibilities with careful intelligence. Is there a prospect here from a renewed trans-Atlantic alliance between EU and US to be more successful in persuading Moscow to become a genuinely cooperative partner in international affairs? A realistic Russia will recognize that it does not hold all the cards, with serious weaknesses in its economy, demography and international political reputation. The EU has to find the political will and unity to craft a strategic understanding with Russia, which would see a convergence on civilized norms for the wider Europe. Every decade or so the EU is confronted with strategic challenges for which its traditional structures prove obsolete, and which therefore require systemic change. Such were the stories of completing the internal market and the monetary union in the 1980s and 1990s. Today it is confronted simultaneously with the double challenges of the global financial crisis and a revanchist Russia. *1 M. Emerson, "The Struggle for a Civilised Wider European Order – Elements for European Security Strategy", CEPS Working Document No. 307, October 2008. №11(27), 2008

Испанцам напомнили о давней трагедии Знаменитый не только в Испании судебный следователь Бальтасар Гарсон снова вызвал много шума. На этот раз решил насыпать соль на глубокую рану, которую большинство испанцев считали надежно затянувшейся: он обвинил покойного диктатора Франсиско Франко в преступлениях против человечности. Генералиссимус Франко правил Испанией на протяжении 36 лет, после того как республиканцы потерпели поражение в кровопролитной гражданской войне. Диктатор скончался в 1975 году, и его тело погребено неподалеку от Мадрида, в Долине павших, где под взметнувшимся ввысь 150-метровым каменным крестом покоятся 40 тысяч погибших. Почему уже в наши дни Б.Гарсон вспомнил о давно усопшем правителе и решил потревожить его призрак? Нелишне вспомнить, что десять лет назад этот страж законности добился взятия под домашний арест в Лондоне престарелого чилийского генерала Аугусто Пиночета – одного из последователей испанского каудильо. Судебный следователь упорно добивался его выдачи в Испанию, чтобы он ответил за многочисленные преступления, жертвами которых стали не только чилийцы, но и испанские граждане. Ныне покойному генералу Пиночету тогда с большим трудом удалось избежать встречи с испанской Фемидой… Теперь Б.Гарсон занялся расследованием обстоятельств 114 тысяч убийств, совершенных франкистами во время гражданской войны 1936-1939 годов. Более того, он собрал свидетельства обвинений против 34 бывших генералов и министров, причем, в преступлениях, совершенных и после войны – вплоть до 1951 года. Все эти люди уже мертвы, однако это не останавливает борца за справедливость. Тем более, что год назад парламент Испании впервые принял закон, без обиняков называющий период правления генералиссимуса диктатурой. При этом приговоры трибуналов расцениваются как противозаконные. Его не смущает и то, что большинство испанцев не любят будоражить себя воспоминаниями о печальном прошлом страны. Ведь после смерти Ф.Франко политические лидеры Испании, проявив благоразумие, договорились о том, чтобы не искать виновных в братоубийственной войне. В 1977 году была объявлена амнистия, которая распространилась и на бывших высокопоставленных франкистов. Но в последние годы этот пакт стал нарушаться: добровольцы принялись извлекать из массовых захоронений и идентифицировать останки своих родственников для перезахоронений в отдельных могилах. Неожиданным проявлением интереса к полузабытому прошлому воспользовались левые силы страны, в том числе, правящие социалисты. Это, в свою очередь, вызвало резкую реакцию среди правой оппозиции Испании. Масла в огонь полемики подлило распоряжение вскрыть могилу, в которой предположительно был захоронен великий испанский поэт и драматург Федерико Гарсиа Лорка – пожалуй, самая знаменитая жертва гражданской войны. Предвестниками неизбежной беды звучат, например, такие строки из его «Романса о гражданской гвардии» (жандармерии. – Прим. ред.): Их кони черным-черны, И черен их шаг печатный. На крыльях плащей чернильных Горят восковые пятна. Надежен свинцовый череп – Заплакать жандарм не может; Проходят, стянув ремнями Сердца из лаковой кожи. (Перевод с испанского А.Гелескула) Известно, что поэт был арестован и расстрелян фашистами на рассвете 19 августа 1936 года близ города Гранады, но его тело так и не удалось найти. Поэтому, по мнению Б.Гарсона, это громкое преступление (похищение человека) не раскрыто до сих пор, а, значит, не подлежит амнистии от 1977 года. Он ссылается на Нюрнбергский судебный процесс, против чего выступает генеральный прокурор Испании. В конце концов, прокуратура запретила эксгумацию останков людей, павших от рук фанкистов, и предупредила судебного следователя, что его действия нарушают договор о национальном примирении. Теперь проблема идентификации жертв передана в ведение местных властей. Отстраненный от расследования Б.Гарсон призвал их обязательно продолжить эту деятельность. Многие считают знаменитого судебного следователя современным дон Кихотом, воюющим с ветряными мельницами. Однако другие полагают, что в его прицеле находятся соучастники былых репрессий, которые живы до сих пор. К ним-то, видимо, и пытается подобраться знаменитость… Александр СОКОЛОВ №11(27), 2008

Вопреки предварительной повестке дня, вопросы безопасности стали едва ли не доминирующими на саммите ЕС-Россия во французской Ницце. В дискуссиях возобладала озабоченность, вызванная недавним военным конфликтом на Кавказе, а также перспективой развертывания в Чехии и Польше элементов американской системы противоракетной обороны и ответной мерой российской стороны – переброской ракет «Искандер» в Калининградскую область. Хотя на эти вопросы не были даны конкретные ответы, французский и российский лидеры Николя Саркози и Дмитрий Медведев объявили о намерении предотвратить эти шаги, попытавшись достичь согласия о создании новой, современной системы общеевропейской безопасности. Инициатива такого плана принадлежит Д.Медведеву. С этой целью в июне или июле 2009 года должно состояться совещание на высшем уровне под эгидой ОБСЕ, которая объединяет 56 стран, включая США и РФ. Президент России выразил готовность рассмотреть такую возможность, хотя отношение Москвы к этой организации в последнее время стало весьма критическим, и призвал воздерживаться тем временем от односторонних мер. Президент Франции в роли председателя ЕС вновь взял на себя ответственную посредническую миссию, явно дистанцировавшись от стратегического плана Вашингтона по созданию противоракетного щита в Европе, но одновременно проявив озабоченность в отношении возможной ответной меры российской стороны на американскую инициативу. По словам французского лидера, «создание противоракетной обороны ничего не принесет безопасности в Европе, а, напротив, лишь осложнит ситуацию». Основная подготовка европейцев к предстоящему форуму будет проходить на апрельском саммите НАТО во французском городе Страсбурге, причем, во встрече будет участвовать новый президент США Барак Обама в ходе своего первого официального визита в Европу. Как отмечают наблюдатели в Брюсселе, с учетом неизбежных изменений во внешней политике Америки эта встреча может стать весьма своевременной и подходящей для улучшения отношений в области безопасности между Западом и Россией. Тем временем, позиция Н.Саркози относительно размещения ракет в Европе (он выступил с призывом «не говорить более о развертывании ракет» до проведения намеченного форума) вызвала недовольство в Праге и Варшаве. Чешский вице-премьер Александр Вондра заявил, что французский президент «не обладает мандатом, позволяющим ему требовать замораживания американского плана в отношении ракетного щита. Франция предварительно даже не проконсультировалась с нами» по этому вопросу. В свою очередь, премьер-министр Польши Дональд Туск сказал: «Не думаю, что третьи страны, даже такие дружественные нам как Франция, могут иметь право высказываться по этому (двустороннему) вопросу». Таким образом, оба деятеля публично подтвердили, что Прага и Варшава собираются решать вопросы обеспечения своей безопасности напрямую с Вашингтоном, и что их не слишком волнует мнение партнеров по ЕС… Как бы то ни было, но уже сегодня очевидно: европейско-российский саммит в Ницце ознаменовал не только заметное сближение позиций двух сторон по многим проблемам, но и обозначил снижение напряженности в отношениях между Западом и Востоком нашего континента. Сергей ТРОФИМОВ №11(27), 2008

Состоявшаяся в Ницце 14 ноября очередная встреча на высшем уровне ЕС-Россия не завершилась громогласной декларацией, однако может войти в историю отношений между сторонами как этап нового старта. Пауза была вызвана августовским кризисом на Кавказе, она стала апогеем накапливавшегося непонимания сторонами друг друга, взаимных обид и претензий. Прошедшие недели и месяцы остудили горячие головы в Брюсселе и Москве, позволили в очередной раз понять очевидное: Россия и ЕС взаимозависимы и взаимодополняемы, поэтому их взаимодействие неизбежно. Возможно, дело приняло именно такой оборот из-за того, что в текущем полугодии у руля Союза волею давно составленного графика оказалась Франция. Эта страна располагает как влиянием, так и интеллектуальными и аппаратными возможностями для объективного понимания уровня проблем и возможных путей их решения. Париж способен воспарить над сиюминутным, увидеть перспективу и идти к ней. Итоги переговоров в Ницце сводятся к нескольким пунктам. Первое. ЕС и Россия выработали, по выражению российского президента Дмитрия Медведева, «почти единую» позицию относительно путей реорганизации глобальной финансовой системы, погрязшей в затяжном кризисе. Это позволило им практически единым фронтом выступить в Вашингтоне уже 15 ноября на встрече «группы 20-ти», которая была посвящена как раз этой проблематике. «Надо изменить порядок вещей: надолго, структурно, явно», – обобщил общий подход президент Франции Николя Саркози. Второе. Стороны возобновляют переговоры о заключении нового Соглашения о партнерстве и сотрудничестве. Их приостановка по инициативе Брюсселя стала единственным формальным проявлением его негативной оценки событий на Кавказе и действий России по отношению к Грузии. Впрочем, в заключении нового соглашения с Москвой в большей степени заинтересован ЕС. Если судить по сведениям из неофициальных, но информированных источников, европейцы считают, что в условиях нынешнего глобального кризиса позиции России ослабевают. Поэтому моментом надо воспользоваться для форсирования переговорного процесса с ней. Третье. Наметилось движение в двустороннем диалоге по вопросам европейской безопасности, чего раньше практически не наблюдалось. ЕС и Россия согласны созвать в середине 2009 года встречу на высшем уровне стран-участниц Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ). На ней можно было бы обсудить предложение Д.Медведева о новой архитектуре коллективной безопасности на континенте. От обсуждения до принятия конкретных решений, к тому же по столь деликатному вопросу, путь не близок, но все же широкая дискуссия на эту тему, в том числе с участием США, где будет новая администрация, сама по себе становится стабилизирующим фактором. Четвертое. Между тем Россия и ЕС призывают к тому, чтобы воздержаться до этой встречи от односторонних действий в области, которая затрагивала бы проблемы безопасности в Европе. Это касается как проблематики, связанной с развертыванием в Польше и Чехии (они входят не только в НАТО, но и в ЕС) элементов американской противоракетной обороны, но и возможных ответных действий Москвы. Пятое. Стороны констатировали сохранение расхождений по грузинской проблематике и оценок выполнения «плана Медведева-Саркози». Тем не менее, Россия и ЕС готовы преодолевать расхождения путем диалога, без взаимных угроз и нагнетания напряженности. Много это или мало? Объективные интересы обеих сторон давно требуют гораздо большего взаимопонимания и реализма в отношениях друг с другом, но по субъективным причинам этого не происходило. Не все к этому готовы, в том числе в ЕС, что иногда порождает в Москве излишнюю настороженность. Ницца, как представляется, создала условия для преодоления черной полосы в отношениях между Россией и ЕС, для начала движения к белой полосе. Если удастся установить баланс интересов в этом диалоге, то многие проблемы решатся сами собой. Андрей СЕМИРЕНКО №11(27), 2008

В соответствии с действующим Соглашением о партнёрстве и сотрудничестве, встречи на высшем уровне Россия-ЕС проводятся дважды в год. Российская сторона считает, что слишком часто. Москва внесла предложение сократить их количество до одного раза. Государства-члены ЕС пока противятся. Саммит 13–14 ноября 2008 г. убеждает в том, что, может быть, они не так уж и не правы. Настолько большую отдачу дала подготовка к встрече Дмитрия Медведева с Николя Саркози и ее проведение. Так бы всегда! По времени их общение во всех форматах было весьма непродолжительным. Его пришлось серьезно подсократить. Когда даты только планировались, никто не думал, что американский ипотечный рынок развалится, и вызванный этим «финансовый цунами» накроет все остальные страны. Трудно было даже предположить, что спираль экономического кризиса закрутится столь круто, и для спасения мировой системы придется срочно собирать лидеров «двадцатки» индустриально наиболее развитых и быстро растущих экономик. Президентам России и Франции пришлось спешно улетать в Вашингтон. Но даже символического общения было достаточно, чтобы выйти на результаты, которые и в России, и в Европейском Союзе с надеждой ждали уже давно. Эти результаты говорят сами за себя. Вот только главные. ЕС продемонстрировал реальную заинтересованность в развитии равноправного сотрудничества с Россией, способность и готовность оперативно и по существу решать накопившиеся проблемы. Со своей стороны, руководство Российской Федерации показало, насколько высок потенциал взаимодействия, насколько гибкими и далеко идущими могут быть позитивные инициативы российской стороны. Еще один чрезвычайно весомый результат – подтверждение на практике того, что у России и ЕС могут и действительно имеются общие приоритеты высшего порядка, и они вполне способны на них работать. Конкретные свидетельства – переговоры по новому базовому соглашению возобновлены. Существенный шаг на пути к будущим переговорам о новой системе безопасности сделан (подробнее см. «Быть ли новой архитектуре безопасности в Европе?»). Подходы к совместному противоборству углубляющемуся мировому экономическому кризису по отдельным принципиальным моментам согласованы. Таким образом, в Ницце была сделана реальная заявка на более ровные, глубокие, равноправные и предсказуемые отношения. Конечно, одной заявки недостаточно. Предстоит большая тяжелая кропотливая работа. Факторов, которые ей будут мешать, много. Но важный шаг в нужном направлении сделан. Начало положено. Благоприятная атмосфера создана. Вектор движения вперед задан. ЕС открывается с новой стороны Повестку дня саммита осложняли несколько нерешенных проблем. Расхождение между Москвой и Брюсселем в оценке вооруженного конфликта, вызванного нападением Грузии на Южную Осетию. Принципиальные различия в определении того, в чем состоит территориальная целостность Грузии. Противоречие внутри ЕС и по поводу выполнения Россией шести пунктов договоренности Медведева-Саркози, и возможности возобновления переговоров по новому базовому соглашению. Груз очень большой. В былые времена он мог бы сделать возникшие препятствия непреодолимыми. В истории отношений между Россией и ЕС такое уже случалось неоднократно. И менее значимые претензии отбрасывали партнерство далеко назад. В изменившихся условиях накопившиеся проблемы не помешали движению вперед. ЕС продемонстрировал, насколько решительно он действует, когда политическая воля к этому имеется. А политическая воля у Союза и, прежде всего, французского председательства, имелась. Париж не мог допустить, чтобы саммит закончился провалом. Париж не мог согласиться с тем, чтобы другие страны, отдельные государства-члены, подавляющее меньшинство диктовали ему и всем остальным, наиболее влиятельным державам линию поведения. Такое развитие событий, при котором эффективность председательства была бы поставлена под сомнение, а дивиденды от умелого посредничества в кризисе на Кавказе «похищены», его категорически не устраивало. Парижу требовался конкретный весомый результат – возобновление переговоров. Этот результат был получен. Он вылился в констатацию со стороны всех остальных государств-членов лидирующей роли Парижа в ЕС. Он стал весомым подтверждением его влияния. Под руководством Франции Союз сумел воспользоваться удивительными гибкостями, которыми, как выяснилось, он располагает. Решение о том, что переговоры по новому базовому соглашению будут возобновлены только при выполнении Россией шести пунктов, приняла чрезвычайная сессия Европейского Совета. Первого сентября текущего года за него высказались главы государств и правительств «двадцати семи». Единогласное решение нашло закрепление в документе, имеющем статус Заключения председательства. Европейский Совет, собравшийся вновь накануне саммита, решение по возобновлению переговоров принять не захотел. Воспротивились лидеры Польши и Литвы. А на встрече Совета ЕС в формате министров иностранных дел 10 ноября выяснилось, что никакого единогласия не требуется. Принятые ранее решения были квалифицированы как откладывающие на потом ведущиеся переговоры. То есть, переговоры никто не замораживал. Они не прерывались. Соответственно, не требовалось и единогласия в Совете ЕС. Европейская Комиссия фактически получала возможность возобновить, а еще лучше сказать, продолжить переговоры, начатые после саммита в Ханты-Мансийске. Гибкость, проявленная Евросоюзом в стилистике «риал политик» понадобилась Парижу и Брюсселю в какой-то степени и для того, чтобы обойти подводные камни, связанные с неспособностью занять единую позицию по кавказскому кризису. Франция и большинство в ЕС исходили из того, что Кремль выполнил свои обязательства, зафиксированные в шести пунктах Медведева-Саркози. Литва и Польша, со своей стороны, настаивали на том, что условия, поставленные России для «размораживания» переговоров по новому базовому соглашению, выполнены не были. В результате получилось, что этот крайне чувствительный вопрос оказался обойденным. Преграды на пути переговоров были сняты. А расхождения в оценке ситуации между Россией и ЕС оказались перенесены в совершенно другую плоскость. Речь более не идет о выполнении условий. Суть противоречий в их новой форме – принципиально разные подходы сторон к трактовке того, что следует понимать под территориальной целостностью Грузии. Как бы то ни было, гибкость, проявленная Европейским союзом, очень ярко высветила то, каким большим потенциалом принятия важных и насущных решений ЕС на самом деле располагает. Одновременно она стала весомым подтверждением того, насколько большое значение двусторонние отношения с Россией могут иметь для Брюсселя. Встречные шаги Москвы Российскую дипломатию политики и эксперты стран ЕС привыкли обвинять в двух, на деле, взаимоисключающих пороках. Очень часто Москву упрекают в неуступчивости, склонности говорить исключительно «нет», к игре с «нулевой суммой». Не менее часто ей инкриминируют декларативность делаемых заявлений, неспособность твердо отстаивать провозглашаемую политическую линию и свои национальные интересы. Очевидно, что приведенные характеристики отменяют одна другую. Либо государство говорит «нет», либо оно способно адаптировать свою позицию к меняющимся обстоятельствам. Делать одновременно и то и другое не под силу никакому эквилибристу. Готовясь к саммиту, Российская Федерация лишний раз опровергла все обвинения в неуступчивости и непоследовательности. Она также показала, что ее дипломатия может быть гибкой, подвижной и реалистичной. В преддверии саммита Кремль пригасил «антизападную риторику». В большей или меньшей степени она ушла из официальных заявлений и средств массовой информации. Тон международного общения стал мягче. Возможностей для диалога, нахождения компромисса и создания более благоприятной атмосферы – несколько больше. Россия протянула руку Европейскому Союзу. О ЕС повсеместно стали говорить как о ведущем партнере Российской Федерации. Зазвучали высказывания о том, что Союз – один из ведущих самостоятельных игроков на международной арене. Раньше такое трудно было услышать, почти невозможно. В благожелательном ключе пошли разговоры и о важности нового базового соглашения, и о принципиальном курсе Москвы на вступление в ВТО. Членство России в ВТО многое значит для ЕС. В случае вступления для «двадцати семи» открываются перспективы построения общеконтинентальной зоны свободной торговли (ЗСТ). Это выгодно Союзу. Это – стержень его переговорной позиции. На ЗСТ Брюссель сделает ставку и в будущем. Поэтому возвращение российского руководства к осуществлению стратегического курса на вступление в ВТО было оценено Брюсселем, Парижем и всеми остальными столицами по достоинству. Причем все убедились, что Москва готова не только обещать, но и действовать. Один из крупнейших раздражителей в отношениях между Россией и ЕС, состоящий во введении запретительных пошлин на экспорт необработанной древесины из России, был снят. Москва предложила сотрудничество и Вашингтону. Твердо и определенно было сказано, что с новой американской администрацией дела могут и должны вестись по-новому. Москва в этом отношении возлагает на избранного молодого и динамичного президента США большие надежды. Озвученным ранее ответным мерам на решение Вашингтона о создании третьего позиционного района глобальной системы ПРО было придано сослагательное наклонение. Российская сторона уточнила, что пойдет на размещение ракет «Искандер» в Калининградской области только в том случае, если будет к этому вынуждена. В дальнейшем возможность ответных мер была дополнительно релятивизирована. Более тонкая и медиатически более выигрышная позиция Москвы по военно-стратегическим вопросам также была воспринята в ЕС весьма благосклонно. Ни Россия, ни ЕС не собираются и не намерены «дружить» против США. В ЕС даже мысль об этом воспринимается как заведомо абсурдная. С учетом этого демонстрация доброй воли в отношении Вашингтона автоматически воспринимается и как шаг навстречу Брюсселю. Тем более что идея «нулевого варианта» хорошо знакома европейцам. Она уже была здесь опробована на практике. Предложения же России об объединении усилий основных ядерных держав для создания общего ядерного зонтика, если они будут подкреплены конкретными договоренностями, вообще для Европы, ЕС и всего евро-атлантического пространства чрезвычайно перспективны. По целому ряду направлений Российская Федерация сыграла в отношениях с ЕС на то, что сближает, а не то, что разъединяет. Российская дипломатия сумела показать, как много у Москвы и Брюсселя точек соприкосновения. Она продемонстрировала, насколько велик потенциал партнерства, который сторонами почти не используется. И даже более того, ей удалось наметить конкретные пути использования указанного потенциала. Убедительное свидетельство – сходство в подходах к решению проблем, порожденных мировым экономическим кризисом. Незадолго до саммита Москва, Париж и Брюссель подготовили во многом перекликающиеся и взаимно поддерживающие инициативы, касающиеся преодоления его последствий. Ницца координацию подходов подтвердила и усилила. Характерно, что, проявляя гибкость, Москва оставалась на твердом фундаменте прагматического подхода. Своими стратегическими интересами она ни в чем не поступилась. Размещение ракет Москве откровенно не нужно. Подобный тактический шаг рассматривается ею как сугубо ответная и недостаточная мера. Прибегать к ней Москве очень бы не хотелось. Вступление в ВТО выгодно российской экономике. Возвращаясь к проведению прежнего политического курса, она лишь подтверждает заявленные ранее стратегические приоритеты. И в единстве действий по купированию негативных последствий экономического кризиса Россия крайне заинтересована. Особый шарм возникшей ситуации заключается в следующем. Критические высказывания в адрес друг друга, шаги, ущемляющие интересы друг друга, жесткий курс в отношении друг друга фактически бьют по интересам России и ЕС. Они ухудшают их международные позиции. Они подрывают их конкурентоспособность. Это очевидная истина. Она известна всем – специалистам и неспециалистам. Но потребовались чрезвычайные обстоятельства для того, чтобы Москва и Брюссель наконец-то стали действовать реалистично, прагматично и взаимовыгодно. Проявленная ими политическая воля сейчас, в условиях трудностей, переживаемых сторонами, совпала с объективной действительностью. И еще, следует отметить, что российское руководство и российская дипломатия ни в чем не поступились своим достоинством. Отстаиваемая ими позиция по Абхазии и Южной Осетии ничуть не изменилась. Но Россия и ЕС лишь констатировали наличие проблемы. Острейшим разногласиям по этому сложному вопросу они не дали повлиять ни на атмосферу саммита, ни на его результаты. Россия и ЕС нужны друг другу На отношения между Россией и ЕС можно смотреть по-разному. Через призму недоверия и предвзятости видится одно. С позиций единства исторической судьбы – несколько иное. Если ограничиваться только одной стороной медали, российская экономика будет действительно казаться неизмеримо более слабой, нежели экономика ЕС. Она менее технологична. Нуждается в диверсификации. Инфраструктура страны задержалась в ХХ-ом, а местами и в ХIХ-ом веке. В отдельных областях Россия и ЕС выступают вовсе даже не партнерами. Они ожесточенно конкурируют между собой. Стратегическое видение многих вопросов и внутренней, и международной повестки у них весьма отличается. Но все это в том случае, если делать ставку на то, что разделяет, а не на то, что сближает. При подготовке к саммиту, на самой встрече и в ходе дальнейших шагов стороны убедительно показали, что есть и другая сторона медали. Взаимодополняемость – не пустой звук. Она проявляется отнюдь не только в энергетике. Стороны много могут дать друг другу и в высокотехнологичных секторах экономики. Будь то машиностроение, транспорт, космос, электроника. Ведь сопоставление больших цифр – всегда лукавство. В одних секторах экономики ситуация может быть одной, в других – совершенно иной. К тому же не всегда понятно, насколько корректно сравнивать экономику РФ с совокупным весом 27 государств. Может быть, правильнее все же сравнивать экономику России с хозяйственными комплексами отдельных наиболее влиятельных членов интеграционного объединения. Но взаимодополняемость – лишь один из штрихов. После дефолта 1998 года экономика России очень поднялась. Были накоплены солидные валютно-финансовые резервы. Существенно повысился жизненный уровень. Важным двигателем развития экономики стал внутренний спрос. Внутренний рынок России сделался намного более емким, а, соответственно, и привлекательным для ЕС, его государств-членов, европейского бизнеса. По широкой номенклатуре товаров он стал для отдельных членов Союза более важным и перспективным, чем даже свой собственный. Это касается рынка автомобилей, сотовой связи, телекоммуникаций, продовольственных товаров и т.д. Большое значение приобрел взаимный поток инвестиций. Для ЕС он столь же выгоден, как и для России. Инвестиции создают ткань экономического сотрудничества. Они служат стимулом развития национальной экономики. Они идут туда, где выгодно. И, скажем, порядка шести тысяч германских фирм, работающих в Российской Федерации и имеющих интересы в нашей стране, – это уже нечто большее, нежели взаимодополняемость. Это элементы взаимозависимости, понимаемой в положительном смысле слова. Взаимозависимость особенно велика в сфере энергетики. Но энергетика не ограничивается поставками нефти и газа. Внедрение в России энергосберегающих технологий высвободит колоссальный поток энергоресурсов, который может быть использован во благо обеих сторон. Сотрудничество в энергосбережении прокладывает путь к сближению стратегий экономического развития России и ЕС. Оно способствует осознанию того, что стороны нуждаются в устойчивом развитии, а не механическом экономическом росте. Одновременно это и шаг к формированию общей позиции в том, что касается противодействия изменению климата. Акцент на выгодах сотрудничества естествен в условиях кризиса. Он произрастает из понимания и осознания общей опасности. Вместе с тем, если бы удалось закрепить это понимание, придать ему превалирующее значение, то и в посткризисный период отношения между Россией и ЕС могли бы развиваться по восходящей. Общие ценности На протяжении всех последних лет любимым занятием экспертов и постоянных участников самых разных международных конференций, встреч и обсуждений оставались дискуссии по поводу разрыва ценностей между Россией и ЕС. Мол, Россия не выполняет взятые на себя международные обязательства. В ней устанавливается авторитарный режим. Она все дальше и дальше отходит от демократии. Список подобных шаблонов можно было бы продолжить. С их озвучиванием неизменно выступала одна и та же группа диспутантов. Другая резонно заявляла, что общество не может жить по одному единственному шаблону. Важен учет специфических условий. Необходимо принимать во внимание этапность экономического развития. Надо отрешаться от идиллических оценок прошлого, точно так же, как и выборочной сверхтребовательности. Тем более что суждения и оценки не могут исходить только из одного центра. Они не должны использоваться в качестве орудия давления, диктата и, тем более, инструмента получения односторонних выгод и преимуществ. К тому же круг ценностей, о которых важно и нужно говорить, намного шире. Нельзя забывать о межкультурном диалоге, толерантности, защите национальных и языковых меньшинств. Недопустимо пренебрегать ценностями морали и нравственности. Важно помнить о том, что семья была и остается стержнем общества. Размыв, разрушение современной семьи означают его постепенную, неотвратимую деградацию. Надо заботиться о социально отверженных, о доступе к образованию, здравоохранению и т.д. Следует бороться с вседозволенностью, культом потребления, индивидуальным и национальным эгоизмом и пр. Ценности – это и любовь к своей стране, и вера в будущее, и духовность. Ценности образуют некоторую мировоззренческую цельность. Выдергивать их из общего контекста было бы неправильно. Разговор следует вести о системе ценностей, а не только о тех, которые удобны или предпочтительны одной из сторон. Саммит в Ницце неожиданно высветил то, что у России и ЕС есть некоторые ценности высшего порядка, которых они должны придерживаться и о которых обязаны заботиться. В их числе недопущение развала мировой и национальных экономик, предотвращение краха системообразующих финансовых институтов, предотвращение массовой безработицы, возможных беспорядков и кровопролития. Сюда же можно добавить усиление начал государственного и международного регулирования, наведение порядка в корпоративном управлении, внедрение принципиально новой ответственности бизнеса, акционеров и менеджеров за их деятельность. Работа на общие ценности высшего порядка должна объединять. Она залог того, что и по всем другим ценностным ориентирам сближение позиций вполне возможно. Главное – добросовестность, взаимопонимание, равноправие, готовность уважать партнера и учитывать интересы друг друга. Если Россия и ЕС в таком режиме будут работать бок о бок в поисках выхода из кризиса, будут объединять и координировать свои усилия, они заложат солидный фундамент для дальнейшего сближения и реального стратегического партнерства. Саммит в Ницце показал, что это возможно. Осязаемые результаты Саммит в Ницце дал старт возобновлению переговоров о новом базовом соглашении между Россией и ЕС. Фактически обе стороны признали, насколько они в нем заинтересованы. Пробуксовка с переговорами на протяжении нескольких лет сильно отравляла двусторонние отношения. Какие бы то ни было сомнения в отношении того, что России и ЕС нужен новый обязывающий документ, теперь оставлены. Обе стороны исходят из необходимости модернизации правовой базы взаимодействия. Они согласны с тем, что, если делать ставку на особые отношения, без солидного мощного двустороннего договора не обойтись. Россия и Евросоюз значительно продвинулись в поисках переговорной площадки для обсуждения вопросов укрепления стабильности и безопасности в евро-атлантическом регионе. Российская Федерация считает, что существующие структуры безопасности неэффективны. Они не смогли предотвратить кризис на Кавказе. Они не оправдали себя. Более того, с их помощью обеспечить всеобщую и всеобъемлющую безопасность не получается. Нужны такие договоренности, которые связывали бы одновременно и государства, и межгосударственные образования, и военно-политические альянсы. Речь должна идти о юридическом и институциональном закреплении принципа, согласно которому индивидуальная безопасность не может и не должна достигаться за счет других. Пусть пока этой точки зрения придерживается только Россия. Но на саммите в Ницце председательство в ЕС выступило с конкретными организационными предложениями о том, где, как и когда инициативы Москвы могли бы обсуждаться. Предложенный формат – саммит ОБСЕ. Он не во всем устраивает Москву. Для достижения позитивных результатов требуется механизм, который был бы шире ОБСЕ и стоял над ОБСЕ. Но это – реальный перевод общих разговоров об укреплении безопасности на континенте в практическую плоскость. Из Ниццы президенты России, Франции и руководство ЕС отбыли на встречу лидеров «двадцатки» наиболее развитых и быстро развивающихся экономик мира в Вашингтоне с во многом близкими и сочетающимися идеями о том, как выводить мировую экономику из кризиса. Ницца продемонстрировала, что существующий финансовый порядок не устраивает ни Россию, ни ЕС. Это первый шаг на пути к тому, чтобы строить новый финансовый и экономический порядок сообща. Таким образом, саммит в Ницце послужил прологом к формированию новой политической культуры в отношениях между Россией и ЕС. Культуры, основанной на взаимном доверии, уважении и понимании совместных интересов. Он создал то, что, вероятно, дороже всего, – атмосферу, благоприятствующую партнерству и сотрудничеству. Взгляд в будущее Эту атмосферу, скорее всего, России и ЕС сохранить не удастся. Для ее возникновения потребовались уникальные обстоятельства. Франция оставляет председательство в ЕС. Оно переходит к Чехии, а затем к Швеции. Особого энтузиазма по поводу улучшения отношений с Россией лидеры этих стран последнее время не демонстрировали. Из соответствующих столиц даже раздавались призывы «наказать» Москву или запустить второе издание «политики сдерживания». Намерение НАТО включить в свой состав в обозримом будущем Грузию и Украину никто не отменял. Взрывоопасного материала в отношениях между Россией и ЕС предостаточно. Переговоры между Россией и ЕС по новому базовому соглашению будут идти очень тяжело. Пока сторонам оно видится совершенно по-разному. И Москва, и Брюссель настраиваются на затяжные обсуждения. А нужно еще учитывать, что ратификацию договора ждет нелегкая судьба. На нее уйдет как минимум несколько лет. И это после сложных продолжительных переговоров. Никто не может предсказать, какими государства и их объединения выйдут из мирового финансового и экономического кризиса. Неизвестных параметров очень много. Риски чрезвычайно велики. И, тем не менее, хотелось бы надеяться, что импульс, который Россия и Франция дали отношениям между Россией и ЕС, не сойдет на нет. Он будет подталкивать эти отношения вперед. Ведь Россия и ЕС убедились в том, что они нужны друг другу. Лидеры России и ЕС доказали, что они умеют эффективно сотрудничать. У России и ЕС появилась надежда, что стратегическое партнерство и общие пространства могут состояться. © Марк ЭНТИН, д.ю.н., профессор, директор Европейского учебного института при МГИМО (У) МИД России Ницца – Москва №11(27), 2008

Желание Европейского Союза не быть в кабальной зависимости от одного крупного поставщика энергоносителей, способного, чисто теоретически, перекрыть вентиль на нефтяной или газовой трубе, объяснимо. И хотя даже в суровое безвременье «холодной войны» Советский Союз не манипулировал задвижкой, чтобы оказать давление на недругов по ту сторону Берлинской стены, давняя и текущая злоба дня усиливает в наше время нервозность внутри сообщества. К тому же индивидуальные фобии, особенно у травмированных постсоветским синдромом стран экс-соцлагеря, словно ОРЗ, передаются воздушно-капельным путем и становятся «коллективным бессознательным», читай – страхом. Для подавления подспудного страха перед возможностью шантажа ЕС в ноябре принял План действий в сфере энергетической безопасности и солидарности. План – один из способов добиться достижения стратегической цели, обозначенной цифрами 20-20-20. Расшифровка этого кода ЕС такова: снижение к 2020 году на 20% выбросов углекислого газа, уменьшение на одну пятую спроса на энергоресурсы и увеличение на такой же процент доли возобновляемых источников энергии в общем топливном балансе. Показательно, как умело глава Еврокомиссии Жозе Мануэл Баррозу увязал макроэкономику и интересы рядового потребителя. Цитата: «Цены на энергию в Европейском Союзе в прошлом году выросли в среднем на 15%. Европа импортирует 54% от необходимого ей объема энергоресурсов, что обходится в 700 евро на каждого гражданина ЕС. Мы должны вплотную этим заняться, принять меры по увеличению нашей энергоэффективности и снижению нашей зависимости от импорта. Мы должны инвестировать и диверсифицировать». Один из методов, выбранных на этом этапе Еврокомиссией, – закольцевание инфраструктуры. Предполагается объединить энергосистемы стран Балтии и их соседей на западных границах, связать воедино генераторы энергии, рожденной ветром и солнечными батареями, влить в замкнутую сеть поставки газа из Северной Африки и электроэнергию, поступающую по подводным кабелям по дну Северного моря. Решено придать импульс проекту «Южного газового коридора» по доставке европейским клиентам топлива из Азербайджана, Туркменистана, Ирака и Египта транзитом через Турцию. Это означает строительство газопроводов по дну Каспийского моря из Туркмении в Азербайджан (Транскаспийская труба) и осуществление проекта «Набукко», которые свяжут месторождения углеводородов на востоке с конечным приемным пунктом на территории Австрии. Одна из краеугольных сверхзадач ЕС – снизить зависимость от российской нефти и газа. Для реализации масштабного замысла, нареченного пропитавшимися образами Толкиена журналистами «сообществом газового кольца», в Евросоюзе готовы потратить не менее 188 миллиардов долларов до 2030 года. По крайней мере, готовы на словах и на бумаге. Особое мнение о перспективах «братства кольца» высказал эксперт по России из Германского совета по внешней политике Александр Рар: «Идею газового кольца придется реализовывать европейским энергетическим концернам, которые едва ли согласятся тратить на это десятки миллиардов долларов. Это скорее политическая инициатива, шаг навстречу прибалтийским странам и реакция на планы создания «газового ОПЕК», и реализоваться ей не суждено». Так или иначе, на фронтах энергетической пропагандистской войны в ноябре было жарко. Не по сезону. Градус словесной дуэли повысился после того, как друг Герхарда Шредера, занимающего ныне видный пост в бизнес-структуре, занятой прокладкой газопровода «Северный поток» по дну Балтийского моря, а именно – премьер-министр России Владимир Путин – допустил возможность выхода российской стороны из этого важного для европейской экономики проекта. «Европа должна решить, нужен ли ей этот трубопровод или нет», – заявил В.Путин премьер-министру Финляндии Матти Ванханену на встрече в Москве, намекая на проволочки в выдаче экологических разрешений со стороны ряда прибалтийских стран. «Мы не можем построить его в одиночку, и мы не будем делать этого», – подчеркнул российский премьер, добавив, что если проект заблокируют, Россия сосредоточится на строительстве заводов по сжижению газа и в будущем будет продавать СПГ на мировых рынках – но Европе это выйдет дороже. Вдогонку ударом меча в щит прозвучали и слова Медведева – не президента РФ, а замглавы «Газпрома» Александра Медведева о том, что его компания может построить три крупных завода по сжижению газа вместо строительства трубопроводов в Европу. По его словам, «некоторые страны Европы... разрываются между объективной потребностью в замещении своих газодобывающих мощностей и политическими фобиями, связанными с ростом зависимости от российских поставок газа». Реакция в Берлине и Брюсселе последовала незамедлительно: высказывание В.Путина сочли «угрозой» и «ультиматумом». Вероятный отказ от поставок дополнительного объема российского газа (плюс 55 миллиардов куб метров в год после выхода на проектную мощность), что ставит старушку Европу в еще более зависимое положение, квалифицировали как угрозу. И только успокоительные разъяснения главы «Газпрома» Алексея Миллера – «Северный поток» реализуется по графику – остудили накалившиеся страсти. Однако это не исключает продолжения дипломатического и коммерческого торга вокруг нового соглашения о партнерстве между Россией и Евросоюзом, поскольку Брюссель не прекратит настаивать на том, чтобы все договоренности с поставщиками нефти и газа из России строились на фундаменте энергетического законодательства ЕС и принципах Энергетической хартии. В Евросоюзе хотят жестко регламентировать возможности «Газпрома» инвестировать в системы распределения и сбыта газа в странах ЕС, но при этом хотят способствовать «либерализации» по своим стандартам внутреннего энергетического рынка России. Как известно, Москва не приемлет Хартию, поскольку не видит для себя пользы в чрезмерном вскрытии своего рынка. В любом случае, ЕС и Россия обречены искать компромисс. Хотя бы в силу своей географической близости и наработанных за десятилетия торгово-экономических связей, скрепленных 6000 километров пересекающих государственные границы трубопроводов. А также в силу взаимной зависимости, о чем знают все, кто не примешивает политику к негоциантскому – древнейшему – ремеслу. Владимир МИХЕЕВ №11(27), 2008

Впервые с момента своего создания в 1999 году зона евро официально вступила в период спада. В третьем квартале 2008 года, то есть еще до начала нынешнего глобального кризиса, ее валовой внутренний продукт (ВВП) сократился на 0,2%. На столько же он снизился и кварталом раньше. Когда такое падение происходит два квартала подряд, то это дает основание считать, что экономика вступила в период спада. В ЕС в целом этого еще не произошло: в третьем квартале ВВП там также снизился на 0,2%, но во втором был зафиксирован нулевой рост. Среди стран, где официально зафиксирована рецессия (-0,5% в третьем квартале), есть и несколько ведущих экономик – Германия и Италия. Два других лидера еврозоны – Франция и Испания – пока не попали в категорию отстающих. У французов ВВП в третьем квартале вырос на 0,1% после сокращения на 0,3% во втором, а у испанцев все произошло наоборот – в третьем ВВП сократился на 0,2% после роста во втором на 0,1%. В четвертом квартале, когда будут подсчитаны показатели стран ЕС в период начавшегося глобального кризиса, статистические данные, по прогнозу экспертов, будут еще более негативными. Каким будет результат по итогам года? Это зависит от того, перекроют ли три квартала подряд сокращения ВВП результаты первого квартала, когда в зоне евро был отмечен рост в размере 0,7%. В любом случае, абсолютные цифры спада и роста остаются в зоне гомеопатических доз… По официальному прогнозу Европейской Комиссии, на протяжении первых 9 месяцев 2009 года ожидается спад во всем ЕС, включая все ведущие экономики региона. Наиболее темные тучи из стран зоны евро сгущаются над Ирландией, модель экономического развития которой во многом перекликалась с американской. Перед этой страной, считают в Брюсселе, стоит перспектива сокращения ВВП на протяжении семи кварталов подряд. №11(27), 2008

Сражаясь с экономическим кризисом, Европейская Комиссия бросила на чашу весов солидный пакет помощи, предназначенный для европейской промышленности. Он насчитывает 200 миллиардов евро, что соответствует 1,5% валового внутреннего продукта стран Союза, заявил председатель Европейской Комиссии Жозе Мануэл Дуран Баррозу. Он сообщил, что большая часть этой суммы будет распределена уже до конца этого года. Средства массовой информации тут же напомнили в этой связи, что согласно предварительной договоренности между президентом Франции Николя Саркози и главой германского правительства Ангелой Меркель, пакет должен был равняться заметно меньшей сумме в 130 миллиардов евро. Правда, разделят эти деньги, разумеется, не поровну. «Все страдают от кризиса и нуждаются в лечении, но не всем нужны одни и те же таблетки», - подчеркнул брюссельский политик. Он заметил также, что действия отдельных государств должны быть строго скоординированы. «Мы переживаем совершенно необычный кризис и поэтому должны предпринимать необычные шаги», - сказал глава исполнительного органа Союза. По его мнению, сейчас чрезвычайно важно, чтобы средства своевременно дошли до тех, кто в них нуждается. Тем самым удастся помешать соскальзыванию Европы в тяжелый спад, который может затянуться на годы и годы. Европейская Комиссия отдает себе отчет в том, что из-за кризиса дефицит государственных бюджетов стран ЕС может вырасти. А потому пересмотренный три года назад пакт стабильности будет применяться более гибко, если какое-либо из государств превысит границу дефицита в 3% брутто-социального продукта. А какие же рецепты выхода из кризиса предлагают представители германских деловых кругов? Например, Клаус Вюббенхорст, председатель правления Германского общества исследования конъюнктуры, уверен: срочно необходимо снижение налогов. Это, как он полагает, самый правильный путь для стабилизации и конъюнктуры, и личного потребления. Надо заметить, что Европейская Комиссия предлагает схожие рецепты. Но правительство ФРГ не очень разделяет этот подход и предлагает другой вариант стимулирования индивидуального спроса. Какой же? По данным газеты «Хандельсблат», ссылающейся на информацию из правительственных кругов, сейчас в кабинете рассматривается вопрос о том, чтобы выделить каждому их работающих немцев купон на сумму в 500 евро для приобретения различных товаров. В министерстве финансов Германии считают, что это более приемлемый путь, поскольку купон можно только потратить, а деньги, как они опасаются, будут спрятаны рачительными немцами в кубышку. В министерстве опровергли эту информацию, назвав ее «бессмыслицей и абсурдом». Андрей ГОРЮХИН №11(27), 2008

Кризис не щадит и новичков ЕС Финансовый кризис бродит по Европе, вызывая все новые вопросы, главный из которых: куда он приведет экономику ее стран? Нынешняя буря, как уверены аналитики, еще не сказала своего последнего слова, но уже сегодня очевидно, что в ближайшие годы на преодоление ее последствий потребуется немало сил и средств. Повод для подобных невеселых предсказаний дает хотя бы пример Германии – страны с завидными финансово-экономическими показателями для остальных партнеров по Европейскому Союзу. Но даже для нее Международный валютный фонд (МВФ) прогнозирует нулевой рост экономики в 2009 году. Напомним: немецкие власти в спешном порядке выделили банкам для взаимного кредитования «спасательный пакет» в размере 400 миллиардов евро и еще 80 миллиардов – на рекапитализацию банков, оказавшихся в тяжелом положении. Мало кто сомневается в необходимости и своевременности этой меры. Однако правительству теперь приходится отвечать на жесткий вопрос налогоплательщиков (а они ведь еще и избиратели!): почему такие колоссальные суммы ассигнованы банкирам, а не пенсионным фондам или системам просвещения и здравоохранения? Или почему, на худой конец, не реальному сектору экономики, т.е. производству? Аналогичный вопрос звучит и в других странах. Правительство Франции выделило «спасательный круг» банкам в объеме 320 миллиардов и 40 миллиардов евро соответственно; в Лондоне тоже не стали изобретать велосипед… Пожалуй, исключением пока могут считаться итальянские банки, поскольку, по словам министра финансов Джулио Тремонти, «они менее развитые и изощренные, чем банки других ведущих европейских стран». Несмотря на это, Италия с ее ориентированной на экспорт моделью экономики уже начала ощущать последствия финансового кризиса из-за сокращения импорта ее товаров другими странами Европы и США. Спасать финансовую систему пока не потребовалось и правительству Испании; более того, ее крупнейшие банки начали приобретать по дешевке банкротов в Великобритании. Это объясняется осторожной политикой испанских банкиров в предыдущие годы, а также четким регулированием финансовой системы центральным банком страны. Тем не менее, Испания тоже переживает тяжелые времена, вызванные перегревом рынка недвижимости и образованием на нем гигантского «пузыря». Безработица вернулась на уровень 10-летней давности, рост экономики резко замедлился, и в будущем году этот показатель вряд ли превысит 0,2%. Если крупнейшие государства, входящие в зону евро, сталкиваются с такими трудностями, то что же ожидает новичков Европейского Союза – бывшие советские республики Прибалтики и экс-социалистические страны Восточной Европы? Экономики большинства этих государств особенно подвержены негативному воздействию столь масштабного финансового кризиса, считают в Брюсселе. Более того, в этом регионе экономические неурядицы могут иметь и политические последствия, а именно, вызвать у населения ностальгию по былым временам, и этим смогут воспользоваться местные политики-популисты, опасаются чиновники в Европейской Комиссии. Еще до глобального кризиса макроэкономические показатели, прежде всего, бюджетный дефицит ряда стран-новичков ЕС, вызывали тревогу в Брюсселе. Это касается в первую очередь Венгрии (в нынешнем году ожидается падение ВВП на 1%), Латвии (в Риге опасаются, сокращение ВВП достигнет 5%), Эстонии. Уровень инфляции в трех балтийских странах почти в три раза выше, чем в среднем в еврозоне. К тому же государственный и частный секторы некоторых восточноевропейских стран накопили крупные внешние долги, по которым наступает время расплачиваться. Это потребует новых займов, в частности, от МВФ и Европейского центрального банка. При этом неясно, как поведут себя в ситуации кризиса иностранные банки, действующие в этих странах: станут ли они спасать местных вкладчиков или предпочтут направить усилия в поддержку соотечественников. Аналитики не исключают не только рецессию в экономике Восточной Европы, но и девальвацию национальных валют. Более того, кое-кто прогнозирует даже снижение курса и самой единой европейской валюты – евро – почти до паритета с долларом США. Ведь теперь мало у кого вызывает сомнение: глубокую рецессию не смогут избежать даже страны-участницы еврозоны. Так что еще недавно звучавшее в некоторых столицах утверждение о том, что принадлежность к зоне евро могла бы предотвратить многие последствия кризиса в «молодых странах» ЕС, теперь кажется необоснованным. В срочной помощи извне нуждаются и те новички Союза, которые еще недавно демонстрировали устойчивый рост национальной экономики – Болгария и Румыния. Дефицит текущего баланса Болгарии может достичь 24% ВВП, а самая бедная страна ЕС – Румыния – начинает ощущать уменьшение поступлений валюты от своих эмигрантов, обосновавшихся в «старой Европе»… В качестве главного условия оказания финансовой поддержки Софии и Бухаресту Европейская Комиссия выдвигала требование покончить с преступностью и высоким уровнем коррупции. Однако выполнить его болгарским и румынским властям пока не удалось, что в нынешних условиях способно лишь затруднить выделение им необходимой помощи, и воспрепятствовать притоку инвестиций от партнеров по ЕС. Очевидно, что нынешние тяжелые времена не позволят ускорить проведение социально-экономических и политических реформ, добиваться подъема уровня жизни населения в этих и других государствах, недавно принятых в Союз. Хотя бы потому, что теперь станет труднее объяснить местному обывателю необходимость дальнейшей либерализации экономики и приватизации промышленности и банков, когда многие авторитетные эксперты возлагают вину за глобальный финансовый кризис на разгул рыночной стихии и отсутствие регулирования со стороны государства. Игорь ЧЕРНЫШОВ №11(27), 2008

Страна гейзеров – Исландия – вулканизирует паническим страхом перед финансовым крахом. Банковский кризис может обойтись в 9,4 миллиарда долларов, что составляет 85% от ВВП 2007 года, мрачно пророчествует Гейр Харде, премьер-министр этой самой северной страны. По его прогнозам, через два года экономика оправится от удара, вернется оптимизм, а шестеренки завертятся также уверенно и быстро. Вот только глобальные финансовые потоки вряд ли станут так же мощно и обильно подпитывать островной бизнес. А пока строительные краны в Рейкьявике вращаются столь же ритмично, что и раньше, да только возводимые здесь роскошные вилы на набережной рискуют остаться без жильцов. В порту автомобильные площадки забиты внедорожниками «Рэндж Ровер», которых отправляют в другие страны, где еще остались деньги их купить… Еще в апреле Гейр Харде ударил в набатный колокол: караул! Считавшаяся «островом везения» Исландия стала объектом хищнических притязаний финансовых спекулянтов с большой дороги глобализации. Они начали весьма успешную игру против исландских активов на бирже. Успешную, потому что островитяне сами подставились: набрали дешевых кредитов в американских банках и отправились «прикупить себе немного» европейских компаний. Когда же наступил уже пресловутый «credit crunch», то есть разразился кризис невозврата кредитов, заимодавцы стали выкручивать руки своим клиентам. Исландия вздрогнула. В конце прошлого года готовившийся стать «проблемным» банк Bear Stearns опубликовал доклад, сравнив экономики Исландии и Казахстана. В Рейкьявике заговорили, что уже сам факт сопоставления здоровой и открытой островной экономики с ситуацией в якобы «коррумпированном и относительно неразвитом Казахстане» ударил по доверию к Исландии. Подорванное доверие стало катализатором всех дальнейших бед и несчастий. Британские граждане ринулись забирать свои деньги, размещенные ими на счетах типа Icesave в исландском банке Landsbanki, а оказались перед фактом отсутствия наличности. Более 300 тысяч британцев подняли бурю, в чем их не упрекнешь, поскольку они недосчитались 4 миллиардов фунтов стерлингов (5,9 миллиарда долларов). Уловив праведный гнев избирателей, правительство Гордона Брауна использовало свой административный ресурс, чтобы не позволить Исландии получить заем от Международного валютного фонда в размере 6 миллиардов долларов. Британию поддержали Германия и Нидерланды, а Евросоюз выдвинул предварительное условие: Исландия должна предоставить хотя бы частичные государственные гарантии возврата денег иностранным вкладчикам. В ту пору Гейр Харде, видимо, от полного отчаяния, даже ринулся за спасением на Восток, вступив в переговоры с правительством России о кредите в размере 4 миллиарда долларов. Чем вызвал поток неслыханно обидных слов, произнесенных лондонскими чиновниками. Хотя, не исключено, что это был всего лишь умелый ход для торга. Тактика сработала. Международный валютный фонд выделил кредит для Исландии в размере 4,6 миллиарда долларов. Еще более щедрые финансовые вливания пообещали правительства Великобритании, Нидерландов и Германии, чтобы гарантировать возврат вкладов собственных граждан, разместивших свободные средства на депозитных счетах в островных банках. По заявлению руководителей МВФ, экстренная подпитка должна стабилизировать ситуацию в банковском секторе, поддержать крону и вернуть доверие. Как подчеркивает английская газета «Гардиан», страна, занимавшая пятое место по доходу на душу населения, срочно нуждается в деньгах, чтобы спасти национальную валюту. Но за все придется платить, в том числе и за вызволение из турбулентной зоны, куда местные финансисты влетели по собственной слепоте, доверившись, впрочем, не они одни, американскому инвестиционному гиганту «Леман бразерс». Теперь же суммарный 11-миллиардный кредит придавит руническим монолитом экономику, которая в 2009 году, по прогнозам Ларса Кристенсена, главного аналитика датского «Данске банк», усохнет на 10%. При этом на каждом из 320 тысяч островитян повиснет долг в 34 375 долларов. Пример Исландии оказался заразительным, хотя еще ранее Украина и Венгрия получили свои займы от этого финансового института, порождения Бреттон-Вуда. Турция сейчас ведет переговоры с МВФ о выделении ей не менее 10 миллиардов долларов, чтобы компенсировать потерю иностранных инвестиций. В Ирландии банковское сообщество пока рассчитывает только на помощь собственного государства, но не исключено, что обратится к сторонним меценатам. В Латвии правительство взяло на поруки второй крупнейший банк, но при наличии уже всех признаков рецессии может броситься в ноги мировым финансовым структурам. В Венгрии поговаривают, что затяжной спад в экономике может заставить запросить второй заем у МВФ. Правда, резервуары МВФ не бездонны, и в один не прекрасный момент деньги могут иссякнуть. Тем временем, ощущение, что небо обрушилось им на голову, побудило многих исландцев искать себе надежную, крепко сбитую и не протекающую крышу, в роли которой наиболее убедительно для них смотрится членство в Европейском Союзе. Второе лицо в правящей партии – партии Независимости Исландии – нынешний министр образования Катрин Гуннарсдоттир прямым текстом объявила: самое время всерьез задуматься о вступлении в ЕС, причем вредно мешкать – «это вопрос даже не месяцев, а недель». Ее союзником стал опрос общественного мнения, проведенный одной из газет: число сторонников вхождения в «семью народов» ЕС за время кризиса выросло с 50 до 70%. Лидер партии и одновременно премьер Гейр Харде предлагает не спешить, а дождаться завершения турбулентного этапа. Но ничего не может противопоставить таким аргументам европоцентристов: финансовые трудности можно было бы избежать в условиях членства в ЕС, поскольку могла прийти помощь от европейского Центробанка и других государств сообщества, не говоря уже о том, что защитила бы и сама зона хождения евро. Если правящая партия и правительство окончательно рассорятся по поводу членской карточки ЕС, то не исключен вариант, когда гражданам не придется ждать следующих выборов, намеченных на 2011 год, чтобы выбрать для острова оптимальный путь развития: плыть и дальше в одиночку, или войти в состав сообщества. Владимир МИХЕЕВ №11(27), 2008

Автомобилестроительная промышленность Европы переживает самые тяжелые времена с начала 1990-годов, считают аналитики этой важной отрасли промышленности. В октябре продажа машин в Западной Европе упала на 15,5%. Управленцы крупнейших компаний начали пересматривать планы производства и увольнять тысячи рабочих. Однако, в отличие от американских гигантов «Дженерал моторс», «Форд» и «Крайслер», европейским концернам не грозит банкротство – по меньшей мере, в обозримом будущем. Производители автомашин рассчитывают на получение кредитов на сумму 40 миллиардов долларов от Европейского инвестиционного банка, что позволит выдержать острую фазу финансово-экономического кризиса. А пока они требуют от правительств и Европейской Комиссии введения краткосрочных мер, прежде всего, стимулирования продаж автомобилистами их старых и подержанных авто, и покупку новых, экологически более чистых. В качестве одной из мер рассматривается отмена налога на такие машины на период до двух лет. В особенно трудном положении находится германская компания «Опель», принадлежащая американскому концерну «Дженерал моторс», который оказался на грани коллапса. Немецкие совладельцы «Опеля» просят у правительства Германии принятия защитных мер. Автомобилестроение – единственная отрасль промышленности этой страны, которая может получить чрезвычайную поддержку правительства Ангелы Меркель. И это понятно: данный сектор экономики играет важнейшую роль в ФРГ, принося львиную долю доходов от экспорта. Правительство Франции собирается ассигновать 400 миллионов евро на исследование и развитие выпуска экологичных автомобилей, а в Великобритании настойчиво звучит призыв отменить недавнее повышение пошлин. Однако многие экономисты предостерегают власти от оказания помощи автомобилестроителям, поскольку это может вызвать цепную реакцию со стороны других важных отраслей. Национальные правительства и Брюссель столкнулись с нелегкой дилеммой. Андрей СТРОГАНОВ №11(27), 2008

Выстроились уже два государства ЕС Мировой финансово-экономический кризис побуждает европейские государства искать помощи везде, где только можно – и в кассе самого Европейского Союза, и за его пределами. И тут уж один из самых популярных адресов – Международный валютный фонд. Первым в двери МВФ постучался Будапешт. За ним последовала Рига. Собственно, прибалтийским государствам эксперты давно предрекали такое развитие событий, утверждая, что без вливаний капитала извне им долго не продержаться. Видимо, у Латвии нервы сдали раньше, чем у ее соседок Эстонии и Литвы. Латвийская экономика пережила в этом году сильный спад, а о том, что еще недавно она была в числе наиболее интенсивно развивавшихся национальных хозяйств, похоже, можно надолго забыть. Кредитов, которые помогли бы хоть как-то покрыть дефицит бюджета, сейчас, как все понимают, взять почти негде. Банкротство «Парекс банка» – второго по величине в республике – тоже не назовешь обнадеживающим симптомом. Теперь латвийскому государству придется потратить многие миллионы евро, чтобы расплатиться с кредиторами лопнувшего банка. Рига изо всех сил отрицает то, что национальную валюту – лат – может в ближайшей перспективе ожидать обесценение. Власти можно понять: кому охота потакать спекулянтам. Но, по мнению некоторых экспертов, без падения лата едва ли удастся обойтись. Однако куда больше аналитиков занимает сейчас другое: кто из европейцев следующим встанет на пороге МВФ с протянутой рукой? Прибалтийские соседки Латвии? Румыния? Болгария? У международных заимодавцев теперь просителей хоть отбавляй. Венгры, успевшие первыми, сумели пополнить свою казну кредитом в 20 миллиардов евро. Исландии досталось пока 1,7 миллиарда, Пакистану – 6 миллиардов. Турецкий премьер Эрдоган заявил, что полон надежд на получение кредита, причем речь идет о сумме в интервале от 16 до 32 миллиардов евро. Конечно, сундуки Международного валютного фонда пустыми назвать трудно. 160 миллиардов евро плюс еще 40 в случае необходимости – это внушительная сумма, но запросы на выдачу экстренных кредитов несутся в Вашингтон в таком удручающем количестве, что опустеть могут даже самые объемистые сейфы. И гораздо быстрее, чем этого хотелось бы тем, кто предпринимает сейчас все усилия, чтобы удержать мировую финансовую систему на плаву. Так может, Рига правильно поступила, без промедлений ринувшись за помощью? Важно успеть в числе первых, а то ведь на всех может не хватить… Андрей ГОРЮХИН №11(27), 2008

Германское издание журнала «Мен'з хелс» проанализировало статистику автомобильных инцидентов, имевших последствия для здоровья людей, и подвело итог: самым опасным в этом отношении городом республики признана столица земли Нижняя Саксония – Ганновер. В городе на Ляйне в прошлом году случилось самое большое число – 6,12 на тысячу жителей – автопроисшествий, сопряженных с нанесением ущерба здоровью. За ним следует еще один нижнесаксонский город – Любек (5,72), а замыкает тройку Магдебург (земля Саксония – Анхальт – 5,49). Последним в списке 50 самых «автоопасных» германских городов стоит Херне (Северный Рейн – Вестфалия), где таких инцидентов произошло всего 2,53, разумеется, тоже в пересчете на тысячу обитателей. Крупнейший город страны и ее столица – Берлин – находится в самой середине перечня, на 24 месте. Его результат – 4,24 случая на тысячу жителей. Хотя нельзя не заметить, что, несмотря на рост числа автомобилей, находящихся в эксплуатации, в ФРГ неуклонно уменьшается число погибших в автокатастрофах. В прошлом году их было 4949 человек. Это самый низкий показатель за все время ведения подобной статистики – с 1953 года, когда число авто на германских улицах было несопоставимо ниже. Однако эту радужную цифирь несколько портит то, что возросло число получивших тяжелые ранения в автомобильных авариях: оно достигло 75 433 человек. А тех, кто отделался легкими ранениями еще больше – 355 976 человек. №11(27), 2008

Жители Британии – самые активные пользователи Интернета среди европейцев, говорится в исследовании, проведенном одной из компаний связи. В частности, немало времени британцы посвящают видеоиграм во Всемирной сети. Наиболее высокими темпами число пользователей Интернета в период с 2004 по 2007 год – на 5% ежегодно – росло в Великобритании, Франции, Германии, Нидерландах, Швеции и Ирландии. При этом женская часть населения чаще, чем мужская, пользуется Сетью.Британцы в среднем проводят в Интернете около 14 часов в неделю, а испанцы – ровно наполовину меньше.А вот лидерами среди пользователей мобильными телефонами оказались ирландцы: их показатель в среднем 179 минут в месяц. Они же больше других отправляют и получают СМС-сообщений.   Страсти по футболу Отсутствие полного международного признания сербского края Косово в качестве независимого государства препятствует его вступлению в европейские футбольные ассоциации – ФИФА и УЕФА.По словам президента УЕФА, знаменитого в прошлом французского футболиста Мишеля Платини, «пусть сначала Косово станет членом ООН». За вступление этого края в футбольные ассоциации активно выступает Албанская федерация футбола. Отказ в приеме означает, что косовская сборная не может проводить и официальные товарищеские матчи с европейскими командами.В своей официальной просьбе о вступлении в ФИФА в мае этого года власти Косово назвали этот шаг «историческим моментом для страны».Этот сербский край с преимущественно албанским населением провозгласил независимость от Сербии в феврале текущего года. До сих пор Косово официально признало 51 государство. Сербия заявляет, что никогда не признает независимость этой территории и воспрепятствует вступлению в ООН. Россия также не признает Косово.   Пегги останется за дверью… Несколько лет все было привычно: вечерком после работы Пегги исправно появлялась в пабе, выпивала свою пинту пива, хрустела чипсами, наслаждаясь привычной компанией. За многие годы к ней привыкли, тем более, что ни разу ее появление в «Александра отеле», что в местечке Джарроу, на юго-востоке Британии, не привело ни к каким нарушениям благопристойности. Пегги отлично держала удар и никогда не напивалась.И все же с недавних пор двери паба перед Пегги закрылись, причем, надолго, если не навсегда. В чем же она провинилась? Да вроде бы ни в чем. С этим соглашается и содержатель паба Джеки Грэй: «Хотя она чистоплотнее многих моих гостей, мне все же пришлось употребить власть и отказать от дома». Хозяин потратился на ремонт, а главное – положил новое половое покрытие, которое легко повредить железными подковами. При чем здесь подковы, спросите вы.Как это при чем? У десятилетней кобылы Пегги, как и у всех ее сородичей, таких подков четыре, по одной на каждом копыте. И если бы не новое покрытие, кто знает, сколько бы еще длилась эта идиллия: лошадь, отдыхающая после трудового дня в кругу друзей за кружечкой эля. А теперь ее хозяину Питеру Долану приходится отвечать на недоуменные вопросы: Пегги бросила пить и отныне дисциплинированно поджидает его на улице.   Ох уж этот телефон! Пассажир скоростного поезда, следовавшего из Ла-Рошели в Бордо, уронил свой сотовый телефон в унитаз вагонной уборной.Обидно? Конечно! Но молодой человек был не только неловок, но и скуповат. И поэтому решил выловить пропажу из неподобающего ей места.Он не учел только одного: из-за высокой скорости поезда в канализационных коммуникациях развивается такая тяга, что его руку намертво затянуло в слив. Ну а затем, она, естественно, быстро распухла так, что вытащить ее не удавалось даже после экстренной остановки поезда.Не сумели это сделать и специально вызванные пожарные. Пришлось им вырезать кусок трубы и выносить бедолагу из вагона вместе с ней. Все последующие манипуляции проводились уже в стационаре. Поезд около двух часов простоял на перегоне, что вызвало серьезные сбои в расписании движения.А что же телефон, из-за которого заварилась вся эта каша? Он, как и следовало ожидать, бесследно пропал.   Ядерная физика разоблачит подделку Французские физики из Центра ядерных исследований в Бордо разработали способ, позволяющий определить, действительно ли перед вами раритетное и дорогое вино или всего лишь искусная подделка.Прежде всего, они исследуют стекло, из которого сделана бутылка, устанавливая регион, где она была произведена и возраст этого сосуда. Причем такое стало возможным, поскольку технология варки стекла за последние десятилетия значительно изменилась. Метод спектрального анализа дает возможность сравнить содержание 15 различных элементов в стекле исследуемой бутылки с эталонными образцами, возраст которых доподлинно известен. База данных, находящихся в распоряжении ученых, содержит информацию о винных бутылках, изготовлявшихся на юго-западе Франции начиная с 1859 года.Вы спросите, а как же быть, если в подлинную старинную бутылку налили дешевую бурду только затем, чтобы задорого сбыть подделку на винном аукционе? Однако и на таких мошенников ядерная физика поможет найти управу. Правда, бутылку придется откупорить, чтобы взять оттуда пробу и узнать содержание в ней изотопа цезия. Это позволит установить точный возраст напитка.   Не надо бояться боли! Представьте себе, в Германии среди нескончаемого числа разных общественных организаций есть и такая, которая называется «Дойче шмерцхильфе», то есть, в примерном переводе «Немецкая помощь при боли». А еще есть Немецкое общество изучения болей. Словом, специалистов, занимающихся этой проблемой, немало. И к их суждениям стоит отнестись с вниманием.«Боль – это эмоциональная реакция на ту оценку, которую дает мозг», – говорит Рюдигер Фабиан, президент «Дойче шмерцхильфе». И мозг обрабатывает те сигналы, которые приходят от центральной нервной системы, решая, что важно, а что нет. И значит, болью можно управлять, подавлять ее.Боль как важный предупредительный сигнал поступает в мозг вне всякой очереди, говорят ученые. Но мозг можно приучить к тому, что некоторые виды боли не столь важны. И тем самым изменить ее восприятие, помня о том, что боязнь боли часто оказывается страшнее самой боли. А в экстремальных ситуациях организм сам может выработать сильные обезболивающие – эндорфины и адреналин. Похожим способом он реагирует и в случае сильного ранения.А факиры, которые без колебаний укладываются на доски, утыканные гвоздями, вовсе не кудесники, а просто люди, которые умело контролируют работу своего мозга. Они обуздывают свою боль настолько, что кажутся нечувствительными к ней.   Женщины в красном неотразимы для мужчин Психологи, проведшие специальные исследования, пришли к однозначному выводу: женщины, одетые в наряд красного цвета, кажутся мужчинам намного более сексуально привлекательными. Причем, воздействие этого цвета так велико, что мужчины не только охотнее назначают им свидания, но и проявляют вдвое большую щедрость по отношению к дамам, одетым в красный наряд.Заметим, речь идет о многих оттенках этого цвета – от красно-кирпичного до темно-вишневого.Особенно занятно то, что многие мужчины, участвовавшие в эксперименте, заявляли: цвет женских нарядов их совершенно не интересует – они его попросту не замечают. Таким образом, можно прийти к выводу, что их реакция была подсознательной. Более того, ученые сочли, что подобное отношение к красному цвету не содержит под собой ни эстетической, ни культурной основы, а имеет чисто биологическую природу.Таким образом, если «маленькое черное платье» многие десятилетия считалось неотъемлемым элементом хорошо подобранного женского гардероба, то теперь представительницам прекрасного пола, видимо, стоит задуматься о том, чтобы обзавестись чем-либо красным.Для женщин, упорно предпочитающих другие цвета, все же есть утешение: на то, насколько симпатичными или умными воспринимают их мужчины, красный цвет не влияет.   Состоятельный студент Согласитесь, не у каждого путешествующего студента найдется в багаже крупная сумма денег. А тем более такая крупная, какую таможня обнаружила во франкфуртском аэропорту у 29-летнего жителя северной Германии. Этот молодой человек умудрился распихать по трем чемоданам ни много, ни мало 8,7 миллиона евро! Между прочим, самое крупное изъятие наличных за всю историю таможенной службы ФРГ.Произошла эта история еще в мае, но поначалу в интересах следствия ее решили не предавать огласке. Но пока так и не удалось установить происхождение купюр номиналом в 50 и 100 евро, которые студент собирался вывезти в одно из государств Ближнего Востока.По германским законам любое перемещение через государственную границу суммы, превосходящей 10 тысяч евро, подлежит декларированию. Этот порядок установлен для борьбы с отмыванием денег и финансированием международного терроризма.Однако порядок в этом отношении соблюдают далеко не все, хотя упомянутый студент – случай, безусловно, исключительный. В сентябре таможенники провели двухдневную фронтальную проверку соблюдения правил вывоза наличных и изъяли незадекларированных денег больше, чем за предшествующие полгода. Были проверены 13 тысяч человек в аэропортах, на железнодорожных и автобусных вокзалах и даже на автобанах. Улов составил 5,5 миллиона евро. №11(27), 2008

Поймали злые мальчишки кошку и давай над ней глумиться. За усы и за уши дергают. За хвост таскают. По земле валяют. В нос палками тычут. На задних лапах ходить заставляют. А если не получается, по бокам лупцуют. Унижают ее и насмехаются над ней, как могут. Кошке больно. Страшно. Обидно. Мяукает она жалобно-жалобно. Мол, отпустите меня. Перестаньте. Ну, сколько можно. Но злые мальчишки не унимаются. Только пуще издеваются. Набросили на шею удавку и таскают за собой. Не ровен час и вообще придушат. Кошка терпела-терпела. А потом все-таки не выдержала и спрашивает у них просительно: «За что вы меня так? Что я вам сделала?». Злые мальчишки сделали вид, что не слышат. Ничего ей в ответ не сказали. Знай, волокут за грязную веревку и гогочут. Она снова к ним: «Может, это потому, что я серенькая? Или потому, что у меня четыре лапы, а не две, как у вас? Или, может, из-за моего длинного хвоста?» Но злые мальчишки только скалятся и пуще ее по земле валяют. То в одну сторону – то в другую. То в одну сторону – то в другую. Была бы кошка кем другим, у нее бы глаза на лоб от ужаса и беспомощности вылезли. Собрала кошка силы, все какие остались, и, сдерживая себя, опять к ним обращается: «Если это не за то, что я вам что-то сделала, и не из-за того, что я другая, на вас непохожая, то почему? Может, потому что я маленькая, слабая и беззащитная?» Злые мальчишки, услышав такое, еще больше развесились. От смеха бока надрывают. Смакуют удовольствие. «Ишь ты какая сообразительная», – давясь, из себя выдавливают. «Ах, так», – сказала кошка. И, пока злые мальчишки, отвернувшись, обхохатывались, начала расти. Сначала медленно. А потом все быстрее и быстрее. И когти у нее выросли – стали длинными-длинными и острыми. И зубы в размерах увеличились – так что смотреть страшно. И сама она вымахала так, что над обидчиками нависла. И превратилась в гигантского тигра. Опомнились тут злые мальчишки, да было поздно. Открыл тигр пасть и проглотил их всех (и их родителей). Ничего от них не осталось. Даже воспоминаний. Вот такая (не?)восточная история. © Марк ЭНТИН, д.ю.н., профессор, директор Европейского учебного института при МГИМО (У) МИД России Пекин-Москва №11(27), 2008

Согласно статистике, лежит в кармане жителей Лихтенштейна Укоренившийся в сознании многих образ богатой Европы несколько затушевывает различия между отдельными государствами Старого Света. Для того, чтобы можно было точно сопоставить, что именно скрывается за несколько расплывчатым словом «богатство», экономисты и статистики употребляют показатель, именуемый покупательной способностью*1. И с этой точки зрения главные европейские богатеи – жители Лихтенштейна, одного из самых маленьких государств Европы. Среднестатистический гражданин этой державы может израсходовать в этом году на свои потребности и прихоти 45 тысяч евро. В сравнении с молдаванином, в распоряжении которого лишь 800 евро, он и вправду выглядит Крезом. Если при этом учесть, что средний показатель покупательной способности по всему Старому Свету равен 12 500 евро, то можно увидеть, что лихтенштейнцы действительно процветают. По сравнению с 2006 годом хуже всех дела шли у Исландии (заметим, что все это исследование маркетинговая компания GfK провела еще до того, как мир начало лихорадить в кризисе). Это островное государство скатилось с четвертого места на седьмое, а на будущий год, как считают эксперты, опустится еще ниже. Тройка лидеров совершенно не изменилась: Лихтенштейн-Люксембург-Швейцария. Из десятки самых состоятельных стран Европы выпала Великобритания. Незначительные подвижки были в средней и заключительной части списка из 41 государства. Первая из бывших социалистических стран – Словения – появляется в перечне только на 21 месте. Внутри отдельных стран, особенно в Восточной Европе, различия в покупательной способности, согласно результатам исследования, тоже могут быть весьма значительными: если в больших городах и тем более в столицах этот показатель порой приближается к среднеевропейскому уровню, то в сельских и отдаленных регионах он часто оказывается в разы ниже. *1 Покупательная способность жителей европейских стран ЛИХТЕНШТЕЙН – 44.851 евро ЛЮКСЕМБУРГ – 28.192 евро ШВЕЙЦАРИЯ – 26.842 евро НОРВЕГИЯ – 25.165 евро ИРЛАНДИЯ – 22.540 евро ДАНИЯ – 21.673 евро ИСЛАНДИЯ – 21.202 евро АВСТРИЯ – 20.045 евро ФРАНЦИЯ – 19.525 евро ГЕРМАНИЯ – 18.734 евро ВЕЛИКОБРИТАНИЯ – 18.583 евро БЕЛЬГИЯ – 17.695 Euro ШВЕЦИЯ – 17.552 евро ФИНЛЯНДИЯ – 17.194 евро ИТАЛИЯ – 16.949 евро НИДЕРЛАНДЫ – 16.034 евро ИСПАНИЯ – 13.942 евро ГРЕЦИЯ – 12.973 евро КИПР – 10.019 евро ПОРТУГАЛИЯ – 10.019 евро СЛОВЕНИЯ – 9.943 евро МАЛЬТА – 8.688 евро ЧЕХИЯ – 6.412 евро ЭСТОНИЯ – 6.229 евро ЛАТВИЯ – 6.211 евро СЛОВАКИЯ – 6.102 евро ЛИТВА -5.582 евро ВЕНГРИЯ – 5.549 евро ПОЛЬША – 5.529 евро ХОРВАТИЯ – 4.763 евро ТУРЦИЯ – 4.583 евро РУМЫНИЯ – 3.332 евро СЕРБИЯ – 3.080 евро БОЛГАРИЯ – 2.817 евро ЧЕРНОГОРИЯ – 2.589 евро БОСНИЯ-ГЕРЦЕГОВИНА – 2.325 евро МАКЕДОНИЯ – 2.237 евро БЕЛОРУССИЯ – 1.888 евро АЛБАНИЯ – 1.748 евро УКРАИНА – 1.688 евро МОЛДАВИЯ – 788 евро №11(27), 2008

Степень счастья и качество жизни народов стран ЕС решило измерить европейское агентство «Еврофаунд», базирующееся в Дублине (Ирландия). Оно изучило настроения в 27 странах-участницах Союза, а также в Норвегии и трех странах-кандидатах в ЕС – Македонии, Турции и Хорватии. Средний показатель выглядит достаточно хорошо. По 10-балльной шкале жители этой группы стран довольны жизнью на 7 баллов, а степень своего счастья оценивают в 7,5 балла. Вместе с тем, отмечен значительный разрыв между старыми (и более богатыми) странами ЕС и теми, кто вступил в Союз недавно (в основном, это бывшие соцстраны). На первом месте по показателям удовлетворенности находятся датчане, за которыми следуют шведы и финны. Среди новичков ЕС лидер по счастью – Мальта, которая попала в этом рейтинге в первую десятку. Замыкает список Болгария – там индекс удовлетворения жизнью и счастье составляет 5,8 балла по обоим параметрам. Из старых членов ЕС в хвосте списка оказались португальцы, которых немного опережают итальянцы и греки. Кроме того, жители северных стран с оптимизмом смотрят на свое будущее, а среди пессимистов оказались французы, итальянцы, португальцы, чехи, болгары, венгры и словаки – среди них пессимистов оказалось больше половины населения. Исследование проводилось с сентября 2007 по февраль 2008 года, до нынешнего глобального финансово-экономического кризиса. Полностью доклад будет опубликован будущей весной. №11(27), 2008

Такая простая фраза «после кризиса». Но прочитать ее можно совершенно по-разному. Как констатацию того, что мы живем в мире, на который события на Кавказе оказали большое влияние. Как утверждение, что кризис остался в прошлом, более актуальные события отодвинули его на периферию международных отношений, он больше не имеет сколько-нибудь существенного значения. Или как выражение надежды на то, что кризис преодолен, он многому научил всех ведущих международных игроков, и настало время «собирать камни», по-новому выстраивать отношения, в том числе и прежде всего, между Россией и ЕС. Именно на многообразие прочтений сделали ставку Фонд им. Бертельсмана, Европейский учебный институт при МГИМО (У) МИД России (ЕУИ) и Форум ЕС – Россия. Организовав международную конференцию с таким названием в Москве 27 – 28 октября 2008 г., они предоставили прекрасную возможность её участникам провести откровенную, заинтересованную, профессиональную дискуссию. Съехавшиеся на конференцию ведущие российские, германские эксперты, специалисты и политики из других европейских стран воспользовались ею в полной степени. Можно ли было избежать кризиса? Как на него реагировал ЕС? Движемся ли мы навстречу новой холодной войне? Что можно предпринять, чтобы остановить тревожное развитие событий? Ответы на эти вопросы в рамках первого круглого стола конференции попытались дать бывший первый заместитель министра иностранных дел Советского Союза, бывший министр по делам СНГ России, президент Ассоциации евро-атлантического сотрудничества Анатолий Адамишин и глава делегации Европейской Комиссии в Российской Федерации Марк Франко. К ним присоединились представитель парламентской группы «Союз 90/Зелёные» по вопросам европейской политики в Бундестаге Германии Райндер Штеенблок, руководитель отдела планирования МИД Германии Маркус Эдерер и ведущий научный сотрудник МГИМО (У) Андрей Загорский. В своём вступительном слове директор ЕУИ Марк Энтин напомнил канву событий. Массированное наращивание Грузией военных расходов. Отказ руководства страны подтвердить взятые на себя ранее обязательства о неприменении силы в отношении Абхазии и Южной Осетии. Серия взаимных провокаций. Военное нападение на Южную Осетию, за которым должен был последовать блицкриг против Абхазии. Вызванная нападением гуманитарная катастрофа. Ответ России. Вытеснение захватчиков из зоны конфликта. Нанесение удара по базам управления войсками, снабжения и доставки вооружений и живой силы в глубине территории Грузии. Установление вокруг Южной Осетии буферных зон. Реакция основных мировых игроков. Брокерские усилия председательства Европейского Союза. Шесть принципов Медведева – Саркози. Начало урегулирования. Признание Россией независимости Южной Осетии и Абхазии в связи с полной утратой официальным Тбилиси каких-либо моральных и легитимных прав на суверенитет над самопровозглашенными республиками. Расхождения между Москвой и Брюсселем в трактовке шести принципов. Чрезвычайная сессия Европейского Совета. Сделанные им неоднозначные оценки. Повторная встреча президентов России и Франции в формате переговоров между Россией и ЕС на высшем уровне. Уточнение взаимных обязательств. Вывод Россией своих частей из буферных зон. Размещение в регионе наблюдателей ЕС. Срыв Женевских переговоров. Перспективы регулярной встречи России – ЕС на высшем уровне в Ницце 14 ноября. Оттолкнувшись от приведенной канвы событий, М.Энтин задал ряд дополнительных вопросов. Почему горячая фаза конфликта стала возможной? Почему никто из мировых игроков палец о палец не ударил для того, чтобы её предотвратить? Почему в мировых СМИ была развернута столь оголтелая кампания по дезинформации мирового общественного мнения? Почему подходы России, ЕС, США и НАТО к оценке произошедшего разошлись столь кардинальным образом? Имеет ли право ЕС, с учётом его односторонней позиции в поддержку Грузии, претендовать на статус посредника? Сможет ли ЕС капитализировать в глобальном масштабе ту позитивную роль, которую он сыграл в контексте улаживания конфликта? Какая судьба ждёт замороженные переговоры Россия – ЕС по новому базовому соглашению между ними? Какие перспективы у отношений между Россией и ЕС, Россией и его ведущими государствами-членами? Насколько последствия конфликта реливантны в условиях разразившегося мирового финансового и экономического кризиса? Помешает ли осмысление произошедшего объединению усилий России и ЕС в противоборстве кризису, или поможет? Если да, то как, в какой степени, на каких условиях, по каким направлениям? Что это даст на практике? Как и ожидалось, отвечая на поставленные вопросы, пять докладчиков высказали пять различных точек зрения. Так, с одной стороны, было подчёркнуто, что ЕС сумел быстро и весьма удачно откликнуться на случившееся. С другой стороны, было отмечено, что эскалация конфликта вокруг Южной Осетии наглядно продемонстрировала полную несостоятельность ЕС в области превентивной дипломатии. Она явилась стопроцентным провалом механизмов сотрудничества и взаимодействия между Россией и ЕС. Часть экспертов квалифицировали одностороннее признание Россией независимости Южной Осетии и Абхазии в качестве грубой политической ошибки, которую ещё не поздно исправить. Остальные справедливо указали, что принятое решение о признании никто назад брать не будет и не собирается. С этой новой политической реальностью ЕС придётся примириться. Правда в пылу последовавшей затем полемики отмечалось, что у ЕС или США имеется теперь неплохая возможность торпедировать любые возможные многосторонние переговоры о формировании новой системы коллективной безопасности в Евро-атлантическом регионе. Для этого им достаточно будет потребовать от Москвы в качестве предварительного условия отказаться от признания. Одни эксперты высказались за то, чтобы не перегружать саммит Россия – ЕС 14 ноября в Ницце обстоятельным рассмотрением ситуации на Кавказе и техническими аспектами урегулирования. Другие, напротив, призвали поставить эти вопросы в центр переговоров. Расхождения в оценках ситуации и имеющихся договоренностей между Москвой и Парижем, весьма предсказуемые новые провокации в регионе, тупик, из которого Женевские переговоры вряд ли выйдут в обозримом будущем, по их мнению, являются самой настоящей миной, подведенной под будущие отношения между Россией и ЕС. Одни призвали к скорейшему началу переговоров над новым базовым соглашением между Россией и ЕС. Это самый настоящий барометр отношений между Россией и ЕС, – заявили они. Дальнейшее затягивание с их возобновлением и форсированным проведением наносит ущерб обеим сторонам. Другие, напротив, посоветовали вообще заморозить переговоры до лучших дней, сконцентрировавшись на главном в нынешней обстановке – объединении усилий в противостоянии разразившемуся мировому финансовому и экономическому кризису. В том числе было высказано пожелание, чтобы Москва также обусловила возобновление переговоров выполнением Брюсселем некоторого набора предварительных условий. По-разному эксперты оценили и меняющуюся роль ЕС в современном мире. Одни обращались к Брюсселю и, в первую очередь, к Берлину с предложением взять на себя большую ответственность за происходящее на международной арене и в мировой экономике. Другие жестко подчёркивали, что России давно пора было бы избавиться от опасных иллюзий: никогда ни ЕС, ни Германия не будут сотрудничать с Россией против США. Москве нужно чётко понимать, что подобный подход бесперспективен. Он не нужен, не реалистичен и контрпродуктивен. А вот в том, что совместные действия России и ЕС по противостоянию всем и любым глобальным вызовам совершенно необходимы, и докладчики, и участники дискуссии были едины. Крах мировой финансовой системы должен поднять Россию и ЕС над существующими разногласиями, насколько бы острыми они ни были, должен заставить их отказаться от одностороннего продвижения национальных интересов, провести совместную инвентаризацию преследуемых ими приоритетов. Отношения между Россией и ЕС находятся в точке бифуркации. После событий на Кавказе кривая может пойти как вверх, так и вниз. Все зависит от самих сторон. Может быть, сейчас вновь открывается новое «окно возможностей». Все прошлые разы «сквозняк» их захлопывал. В том числе, созданные договорённостями Путина-Шрёдера об энергетическом партнёрстве в качестве основы для дальнейшего сближения. Отношения Россия – ЕС как бы преследовал злой рок. Как только они начинали налаживаться, сразу происходило что-то такое, что наносило по ним тяжелейший удар. Об этом следует помнить. Но не только помнить, но и делать всё, чтобы снимать препятствия на пути сотрудничества и подлинного партнёрства. А вот на обсуждении того, что нужно делать, и сосредоточить двусторонний диалог. Панель, посвященная перспективам нового базового соглашения между Россией и ЕС, прошла не менее оживлённо, но в несколько ином ключе. Перед докладчиками были поставлены очень конкретные и «простенькие» вопросы. Действительно ли Россия и ЕС заинтересованы в СПС-2? Нужны ли переговоры о новом договоре сейчас? О чём речь могла бы идти в первую очередь? Ответы, прозвучавшие из их уст, фактически взаимно дополняли друг друга. В качестве основных докладчиков выступили директор ЕУИ М.Энтин, директор Центра ЕС – Россия Фрейзер Камерон, директор голландского Института международных отношений «Клингендаль» Яп де Зван, заведующий отделом России и СНГ берлинского Немецкого института международных отношений и безопасности Ханс-Хенинг Шрёдер и директор программ по России и Евразии Немецкого общества внешней политики Александр Рар. Эти ответы сводились к следующему. Конфликт вокруг Южной Осетии оказал большое влияние на отношения между Россией и ЕС. Понятно, что они будут меняться. Но в какую сторону, пока не ясно. Возможны любые варианты. Какой из них окажется реализованным, остается открытым. Возникла очень непростая ситуация, ситуация неопределенности. Соблазн встать в позу, заморозить переговоры или отложить их на неопределенное время, весьма велик. Но подобный выбор был бы большой ошибкой. Он убедил бы Запад в том, что отношения между Москвой и Брюсселем окончательно испорчены. Стороны даже не рассчитывают выйти из тупика. Напротив, размораживание переговоров дало бы мощнейший позитивный сигнал абсолютно всем – и политикам, и частным лицам, общественности, СМИ и, что, может быть, важнее всего, бизнесу. Т.е. сам факт возобновления переговоров по новому базовому соглашению имел бы огромное положительное значение. Кроме того, потребности в обновлении правовой базы отношений между Россией и ЕС действительно велики. Да, нынешний СПС обладает достаточными гибкостями. Стороны совершенно спокойно модернизировали системы органов управления двусторонним сотрудничеством без его формального изменения. Они договорились о концепции общих пространств и приняли к исполнению дорожные карты их построения. Да, общее международное право вполне достаточно для того, чтобы регулировать двусторонние отношения. Оно устанавливает все те обязывающие принципы, на которых базируется СПС. Само СПС содержит многочисленные отсылки к общему международному праву и наиболее важным многосторонним договорам. В том, что касается поддержания международного мира и безопасности, – к Уставу ООН. Когда речь заходит о торговых режимах, – к нормам ГАТТ/ВТО. Если имеются в виду общие ценности, – к международному Биллю о правах и Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Но СПС безнадёжно устарело. Оно не учитывает все те фундаментальные трансформации, которые Россия и ЕС претерпели за истекшие годы. Оно не отражает нынешнего состояния отношений между Россией и ЕС. Стороны имеют к нему серьёзные и вполне обоснованные претензии. Его потенциал формировать будущее достаточно ограничен. Поэтому новый базовый договор объективно нужен. Ставка на общее международное право в качестве единственной или определяющей базы двусторонних отношений вполне возможна. Но она очень обеднит систему их регулирования. Из неё уйдёт вся специфика. На придании отношениям особого характера, на стратегическом партнёрстве придётся поставить крест. Во всяком случае, в краткосрочной перспективе. Поэтому решение о заключении нового базового соглашения и его последовательная реализация имеют принципиальное политическое значение. Политическая сверхзадача, которую несёт такое решение, не сводится лишь к модернизации правового регулирования. Оно означает одновременно и выбор самого типа двусторонних отношений, на формирование которых в дальнейшем будут направлены усилия России и ЕС. Новое базовое соглашение может много дать потенциальным партнёрам. Для России ЕС является естественным союзником в осуществлении политики модернизации и диверсификации национальной экономики. Из стран ЕС идёт основной поток машин и оборудования, с помощью которых российские предприятия проводят обновление основного капитала. Отсюда же поступает основная масса инвестиций, вкладываемых в реальный сектор экономки. Европейскому Союзу также можно положиться только на Россию в решении большого спектра международных, политических и экономических задач. Взаимодействие с Москвой в ООН, региональных организациях и на двусторонней основе делает усилия ЕС по кризисному регулированию в разных регионах планеты существенно более эффективными. Оно открывает перед общей политикой и политикой безопасности и обороны, которую ЕС пока проводит без особого успеха, гораздо более радужные перспективы. Для устойчивого экономического развития ЕС чрезвычайно важен ёмкий внутренний рынок России. В энергетической сфере ЕС напрямую зависит от поставок энергоносителей из России. Без поддержки Москвы у Брюсселя ничего не получится с противостоянием климатическим изменениям, что для последнего является безусловным приоритетом. Поэтому лозунги «технологии в обмен на энергоносители» и «стратегического партнёрства» не кажутся такими уж нереалистичными. Размораживать переговоры о новом базовом соглашении и форсировать их проведение необходимо именно сейчас, пока в ЕС председательствует Франция. За время, остающееся до конца года, надо успеть сделать всё, что только возможно. На чешское и шведское председательство в ЕС желательно оставить лишь техническое обеспечение переговоров. Остальное возьмут на себя переговорщики России и Европейской Комиссии. Смещение всеобщего внимания к поискам выхода из углубляющегося финансового и экономического кризиса нисколько не мешает возобновлению и успеху переговоров. Напротив. Оно делает их как никогда важными и актуальными. Кризис резко усиливает потребность во взаимодействии. ЕС нуждается в общем регулятивном ответе на крах нынешней системы управления финансовыми рынками. Он остро заинтересован в создании общего фронта ведущих мировых держав для нейтрализации присущих ей вопиющих пороков и недостатков, для ограничения безответственности и влияния мирового спекулятивного капитала. Работа над новым базовым соглашением могла бы идти рука об руку с координацией действий по продвижению совместных подходов к реформированию мировых финансов. Более того, для обоснования насущной потребности в скорейшем возобновлении и ускоренном проведении переговоров можно оттолкнуться и от обратного. Отсутствие согласия между Россией и ЕС ослабляет их экономики. Оно подрывает их позиции в мире. С учётом возрастающего числа вызовов, с которыми они сталкиваются, это совершенно неприемлемо. Чем дольше такое положение будет продолжаться, тем больше кавказских кризисов будет на нас сваливаться. Новое базовое соглашение должно выгодно отличаться от действующего СПС. Быть более широким по своему охвату. Намечать долгосрочные амбициозные цели. Содержать далеко идущие материальные нормы права. Только тогда его заключение имеет смысл. Понятно, что стороны включат в него весомую часть о политическом сотрудничестве, которой нет в действующем Соглашении. Большое место в нём будет отведено переналадке системы управления партнёрством и отладке процедур взаимодействия. Было бы правильно, если бы они были дополнены механизмами принятия обязательных решений, превентивных действий и более эффективного разрешения возникающих споров и разногласий. Важной частью нового базового соглашения станут разделы о взаимодействии полицейских, правоохранительных и правоприменительных органов. Много внимания будет уделено сотрудничеству в борьбе с терроризмом и организованной преступностью, отмыванием грязных денег и незаконным оборотом наркотиков. Стороны постараются договориться о координации усилий в области управления миграцией и пресечения незаконной иммиграции, профилактики и снижения эпидемиологической опасности. В нём обязательно будут намечены этапы перехода к безвизовому режиму взаимных поездок. Остов соглашения, скорее всего, составят нормы, описывающие цели, этапы и содержательные аспекты построения четырёх общих пространств, о которых Россия и ЕС договорились ранее. В ходе реализации дорожных карт получен полезный, в чём-то даже уникальный опыт. Запущены многочисленные диалоги. Созданы десятки рабочих и экспертных групп. На отдельных направлениях имеются очень даже неплохие результаты. Накопленный опыт предстоит обобщить и рационализировать, придать взаимным обязательствам юридический характер. Вместе с тем, без солидной экономической части новое базовое соглашение трудно себе представить. Такая часть очень нужна. Она совершенно необходима. Правда, перспективы её согласования выглядят наиболее проблематичными. Ему будет мешать задержка с вступлением России в ВТО. Как и раньше, ЕС и, в частности Германия, готовы оказывать России активную поддержку в решении этой задачи. До того выйти на полноценное соглашение о продвинутых партнёрских отношениях в экономической области вряд ли получится. Хотя для промышленной кооперации, создания общего рынка услуг и осуществления крупных совместных проектов нужны не столько инструменты ГАТТ/ВТО, сколько другие вещи. В их числе – снижение административных барьеров, доступ к длинным деньгам, устранение дискриминации, гарантии инвестиций, облегчение процедур обмена активами, правовая поддержка создания многонациональных производственных цепочек, правовое обеспечение развития мелкого и среднего предпринимательства на территории друг друга и т.д. Однако одного лишь нового базового соглашения в нынешних быстро меняющихся условиях для стабилизации ситуации в регионе Большой Европы и евро-атлантическом пространстве, похоже, недостаточно. Нужна гораздо более широкая система мер. Необходимо параллельное проведение переговоров о мерах доверия, создании совместной системы противоракетной обороны, возобновлении действия договора об обычных вооружениях, придании диалогу о ядерных вооружениях и средствах доставки многостороннего характера, превращении Европы в зону, свободную от ядерного оружия, реализации инициативы Медведева о Хельсинки-2 (3), реформе ОБСЕ, и т.д. С учётом этого ЕС должен взять на себя лоббирование интересов России в Вашингтоне. Задачу следует ставить несколько шире. Для стабильности, безопасности и процветания восстановления отношений между Россией и ЕС недостаточно. Нужны добрые дружественные отношения в треугольнике ЕС-США-Россия. Следующий день участники конференции посвятили в основном обсуждению экономической проблематики и последствий разразившегося мирового финансового и экономического кризиса. На этот раз выступления имели сугубо индивидуализированную окраску. Их трудно было бы свести к общему знаменателю. Бывший министр экономики и труда Германии Вольфганг Клемент напомнил, что торговля и экономическое сотрудничество между Россией и ЕС и, прежде всего, между Россией и Германией за последние годы получили существенное развитие. Они очень важны для обеих сторон. Россия и ЕС крайне заинтересованы друг в друге. Россия богата полезными ископаемыми. У ЕС их нет или их очень мало. Зато у ЕС есть технологии, которые столь необходимы для модернизации российской экономики. На то, сколь большой потенциал взаимодействия имеется у обеих сторон, указывает беспрецедентный уровень сотрудничества между банками России и Германии по преодолению последствий разразившегося финансового и экономического кризиса. Его будет гораздо легче использовать, подчеркнул германский политик, если удастся поскорее решить проблему вступления России в ВТО и заключить в обозримом будущем новое базовое соглашение между Россией и ЕС. В ЕС с энтузиазмом восприняли официальные заявления российской стороны (выступление премьер-министра России на заседании правительства 27 октября) о сохранении заинтересованности Москвы в членстве в ВТО. Политические неурядицы не должны мешать достижению этих целей. Поддержав все тезисы предыдущего оратора, заведующий кафедрой мировой экономики Высшей школы экономики Владимир Гутник сконцентрировался, скорее, на проблемах, отягощающих отношения между Россией и ЕС. Так, цель создания зоны свободной торговли была записана в СПС еще в 1994 г. Предполагалось, что ее создание станет прелюдией к построению совместного экономического пространства. Сейчас в Москве никто об этом не вспоминает. Основная масса инвестиций в российскую экономику идёт из стран ЕС. Но вопрос в том, каково качество этих капиталов. Германия, вкладывающая в реальный сектор российской экономики, с трудом удерживается на пятом месте. Причём общий объем инвестиций из Германии в четыре раза ниже, чем из Кипра. Первые три строчки занимают Кипр, Нидерланды и Великобритания. Анализ структуры инвестиций открывает глаза на их фактический характер. Вступление России в ВТО на что бы то ни было сильно повлиять не способно. Его значение не стоит переоценивать. Наконец, никто до сих пор не объяснил, какой смысл вкладывается в термин «модернизация». Что, прокладка трубопроводов на Дальний Восток – это модернизация? А массовое строительство автомобильных заводов? Критическое значение для Москвы имеет вхождение в закрытый дискуссионный клуб ЕС по принципиально важным для развития проблемам. Когда речь идет об энергетике, ЕС с этим с удовольствием соглашается. Как только заходит о чём-то ином, в частности, о глобальном финансовом рынке, Брюссель говорит: «извините, ваша финансовая система настолько слабая и неразвитая, что никакой пользы в этом мы не видим». Пока ситуация не изменится, партнерство вряд ли получится. Со своей стороны, генеральный директор Ассоциации европейского бизнеса в Российской Федерации Франк Шауффер подчеркнул, что экономическая инфраструктура в России не такая уж плохая. Она достаточна для того, чтобы германские промышленники успешно вкладывали деньги в российскую экономику и получали неплохую отдачу. Сейчас европейский бизнес реально работает над диверсификацией капиталовложений. Он выражает интерес к проникновению где-то в 27 различных секторов. Но условие, которое им выдвигается, состоит в том, чтобы осуществлять гораздо больший контроль над своими инвестициями. Советник Генерального директората торговли Европейской Комиссии, координатор по вопросам торговли между Россией и ЕС Лютц Гюльнер попытался опровергнуть мифы, сложившиеся в России в отношении вступления в ВТО. Первый. Россияне считают, что членство мало что им даст. Это не верно. В среднесрочной и особенно долгосрочной перспективе оно принесет большую конкретную выгоду. Второй. Что иностранцы сметут национальных производителей. Это еще одна сказка. На самом деле, конкуренцию на внутреннем рынке оно существенно не усилит. В то же время российские компании получат более выгодные правовые режимы для внешней экспансии. Третий. Запад блокирует вступление. Это просто несправедливо. Скажем, ЕС активно содействует вступлению. Никаких новых требований Брюссель не выдвигает. Но еще в 2002 г. стороны договорились, что Москва не будет поднимать тарифы на экспорт согласованного перечня товаров. В 2007 г. неожиданно для всех российские власти подняли их на ряд наименований, в том числе на необработанный лес-кругляк. Для ЕС это не критические товары, но действия России наносят ущерб конкретным производителям. Зачем это делается, если Россия по-прежнему делает ставку на вступление в ВТО, не понятно. Четвертый. Состоит в том, что вступление зависит исключительно от Запада. Ничего подобного. Ключи от вступления находятся у Кремля. Единственное, что требуется, это политическая воля. Заявления официальных лиц о том, что Россия так уж во вступлении не заинтересована, подрывают доверие к намерениям Кремля. Напротив, заявления на самом высоком уровне о преемственности экономической политики облегчают решение проблемы. Пятый. В России уверены, что Брюссель настаивает на том, чтобы Москва заимствовала у ЕС готовые правовые решения и приводила свою правовую систему в соответствие с «acquis communautaire». И этот миф ничего общего с реальностью не имеет. На самом деле цель ЕС заключается в том, чтобы в ЕС и России формировалась наиболее эффективная и современная регулятивная система. Озвученные докладчиками тезисы вызвали оживленные дебаты. Прозвучали как самые комплиментарные, так и весьма критические высказывания. Однако их лейтмотив достаточно точно уловил и выразил один из дискутантов: не надо ломиться в открытую дверь, повторяя то, что итак является очевидным, важно поскорее найти развязки и устраивающие обе стороны институциональные решения и идти дальше. Может быть, так и нужно действовать. Заключительный «круглый стол» был посвящен анализу отраслевых отношений между ЕС и его основными стратегическими партнерами. На том, чем диалоги с другими партнерами отличаются от диалогов с Россией, сосредоточился Лютц Гюльнер. У ЕС и США нет ничего похожего на СПС. Потребность в столь же интенсивных диалогах на всех уровнях стала остро ощущаться только последнее время. Поэтому ЕС выступил с соответствующей инициативой. Её реализация позволила наладить институционально обеспеченное обсуждение вопросов, интересующих обе стороны. Встречи на высшем уровне дают импульс. Группы высокого уровня работают над конкретными вопросами. Особенно результативной, по мнению функционера Европейской комиссии, стала деятельность финансового комитета. Вместе с тем, и в организации отношений между Россией и США есть отдельные элементы, представляющие интерес для ЕС. Так, в Брюсселе были бы заинтересованы в том, чтобы российско-американский диалог по стратегическим вопросам был продублирован таким же диалогом между Россией и ЕС. Совершенно иной спецификой отличаются диалоги с Индией. Это связано, в том числе, с тем, что многие вопросы Брюссель и Дели имеют возможность решать в рамках ВТО. И они пользуются этим весьма успешно. Помимо этого, подчеркнул заведующий отделом Азии Немецкого института международных отношений и безопасности Кристан Вагнер, у ЕС и Индии есть полное подлинное взаимопонимание по широкому кругу вопросов. В их числе – одинаковый подход к проблемам демократии, защиты прав человека, борьбы с бедностью. Хотя понимание прав человека у Индии тяготеет к тем, которые характерны для региона ЮВА, а не Европы. Вместе с тем, и сложностей немало. Дели позиционирует себя в качестве лидера движения неприсоединения. Индия не подписала ключевой для современного мира договор о нераспространении оружия массового уничтожения. Имеются расхождения относительно того, в чем могло бы заключаться совместное международное управление международными отношениями и глобальным развитием. Дели категорически выступает против вмешательства во внутренние дела государств. Определённый отпечаток на диалог накладывает разница в приоритетах и уровнях экономического развития. Всё-таки Индия остается страной третьего мира. Её заботит, в первую очередь, преодоление бедности. Трудности возникают и в связи с тем, что бюрократический аппарат Индии не всегда рационален. Так, за энергетику отвечают сразу четыре министерства. С приведённой оценкой специфики позиции Индии солидаризировался Фрейзер Камерон. Для Дели вопросы суверенитета являются чрезвычайно важными. Кроме того, Индия поддерживает особые отношения с Великобританией. И ещё, по вопросам ВТО Индия занимает позиции, противостоящие ЕС. Диалоги между Брюсселем и Вашингтоном, подчеркнул британский исследователь, приобрели структурированный характер после подписания Трансатлантической хартии в 1995 г. Регулярно проводятся саммиты, но практическая работа сосредоточена в трех совместных комитетах. Со стороны ЕС всё тянет Европейская Комиссия: и политические досье, типа Иранского, и текущую экономическую проблематику. За последнее десятилетие диалоги приобрели относительно большую насыщенность и интенсивность. В частности, они были распространены на сферу свободы, безопасности и законности. Роль диалогов в отношениях между ЕС и Китаем также меняется. Скажем, диалог на высоком уровне Китай установил сначала с США. Только тогда ЕС спохватился и убедил Китай в том, чтобы аналогичные встречи проводились между Брюсселем и Пекином. К настоящему времени стороны создали уже более трех десятков рабочих групп. Разговор в них ведется как по тем вопросам, которые волнуют, скорее, ЕС, так и тем, в обсуждении которых больше заинтересован Китай. Наиболее острые разногласия, не считая Тибета и некоторых других политических моментов, касаются, похоже, соблюдения требований свободы конкуренции и других обязательств, взятых Китаем на себя при вступлении в ВТО. Помимо институциональных вещей, диалоги очень полезны для установления личных контактов. И, по мнению директора Центра ЕС – Россия, их эффективность зависит в основном от того, как складываются отношения между лидерами, между теми, кто отвечает за отдельные досье, являющиеся предметом консультаций и переговоров. В целом, ЕС очень заинтересован в интенсификации и дальнейшем структурном совершенствовании взаимодействия с Китаем. На это указывает такое знаковое событие, как недавнее посещение Китая председателем Европейской комиссии во главе чрезвычайно представительной делегации, в состав которой вошли аж девять комиссаров. Такой «десант» ЕС не высаживал ни в какую другую страну. Но диалоги между ЕС и Китаем носят сугубо прагматичный характер. Стратегической близости между ними нет. Поэтому основы взаимодействия остаются шаткими. В этом плане потенциал взаимодействия России и ЕС больше. Если бы Москве и Брюсселю удалось решить проблему взаимного доверия, реальное экономическое сотрудничество можно было бы серьезно двинуть вперёд. Общий итог двухдневных дискуссий подвели сопредседатели конференции. Кризис на Кавказе уже не доминирует в отношениях между Россией и ЕС, хотя сохранение проблем в регионе будет длительное время оставаться болезненным раздражителем. Главное, чтобы это не служило фактором, блокирующим их развитие. Рано или поздно Москва и Брюссель сядут за стол переговоров и приступят к работе над новым базовым соглашением. Вопрос только, когда. Пока же на первый план в повестке дня отношений выступает диалог о взаимном противостоянии разразившемуся глобальному финансовому и экономическому кризису. Экспертное сообщество выступает за то, чтобы диалог перерос во взаимное доверие и практическое взаимодействие. Предпосылки для этого имеются. © Марк ЭНТИН, д.ю.н., профессор, директор Европейского учебного института при МГИМО (У) МИД России №11(27), 2008

Хотя официально работа над новым базовым соглашением между Россией и Европейским Союзом до недавнего времени решением Европейского Совета от 1 сентября 2008 года была заморожена, научное сообщество ее никогда не прерывало. Оно продолжало поиски того, как сделать такое соглашение более содержательным, насыщенным и востребованным. Вело его в разных формах и по различным направлениям. Вот только один из конкретных примеров. 6–7 ноября Европейский учебный институт прим МГИМО (У) МИД России (ЕУИ) и Лиссабонский институт стратегических и международных исследований совместно с рядом ведущих университетских и научно-исследовательских центров России и стран ЕС провели первое из серии заседаний Группы экспертов высокого уровня в рамках проекта «Диалоги об устойчивом развитии: Россия и Европейский Союз». Заседание было посвящено презентации официальных стратегий экономического развития России и ЕС, анализу и сопоставлению их основных параметров. Его участники подробно рассмотрели Концепцию долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации до 2020 года и актуализированную Лиссабонскую стратегию Европейского Союза. Идеология проекта С изложением идеологии проекта на открытии заседания выступили директор ЕУИ Марк Львович Энтин и специальный советник Европейской Комиссии, профессор Лиссабонского института Мария Жоау Родригеш. На протяжении последнего десятилетия экономические связи между Россией и ЕС динамично развивались. ЕС превратился в главного торгово-экономического партнера Российской Федерации. Поток капиталовложений, товаров и услуг, поступающих в страну из региона ЕС, увеличился на порядок. Со своей стороны, Россия заняла третье место после Соединенных Штатов и Китая в товарообороте ЕС. Но эти столь красиво звучащие цифры никого не должны обманывать. Структура двусторонних торгово-экономических связей носит уродливый характер. Непомерно высокий удельный вес в них занимает ограниченная номенклатура товаров. Абсолютные показатели несопоставимы с потенциальными возможностями сторон. Преград на пути взаимных обменов, исторически сложившихся и искусственных, по-прежнему много. Примеры успешного внутриотраслевого сотрудничества, создания трансграничных производственных цепочек и реализации по-настоящему интеграционных проектов остаются редкими. Ситуацию нужно менять. Над этим надо работать руководству России и Европейской Комиссии, государственным машинам и бизнесу обеих сторон. Планомерно и целеустремленно. С пониманием слабых и сильных сторон друг друга. Исходя из того, что время «игр с нулевой суммой» прошло. Какие бы то ни было действия в подобной стилистике в современных условиях неприемлемы. Они просто нетерпимы. Россия и ЕС должны строить общее будущее. Торгово-экономический оборот нужно наращивать и делать это таким образом, чтобы усиливать его взаимовыгодный характер, вплетать в него все в большей и большей степени новейшие, наиболее передовые и продвинутые формы взаимодействия. Решать эту задачу будет легче и эффективнее, если обе стороны, выстраивая партнерские отношения, начнут принимать во внимание принятые ими на вооружение и/или осуществляемые стратегии экономического развития. О сближении стратегий на данном этапе речь не идет. Хотя так вопрос тоже может ставиться. Но учитывать, в чем стратегии похожи, а в чем разнятся, где точки соприкосновения имеются, а где отличия чересчур велики, и как стороны выстраивают приоритеты своего развития, крайне желательно. Цель настоящего проекта как раз и состоит в том, чтобы подготовить предложения и рекомендации, направленные на больший учет в отношениях между Россией и ЕС тех моментов, которые сближают принятые ими стратегии экономического развития, и тех, которые их отличают. Реализовать его предполагается в несколько этапов. Сначала проводится презентация стратегий. Эксперты помогают друг другу понять их, разобраться в присущих им нюансах и особенностях. Затем составляется доклад с сопоставительным анализом стратегий. На следующем этапе исследуется, находят ли они отражение в двустороннем торгово-экономическом обмене и в какой степени. Полученные результаты обсуждаются на втором заседании Группы экспертов высокого уровня, предварительно намеченном на весну 2009 года. По итогам дискуссии готовится заключительный доклад, в котором обосновываются выдвинутые экспертами предложения и рекомендации по оптимизации двустороннего сотрудничества и приданию ему по-настоящему партнерского характера. При этом за точку отсчета берется предположение, согласно которому предназначение экономических стратегий состоит в том, чтобы нацеливать на устойчивое развитие и повышение качества жизни и способствовать их обеспечению. В современных условиях ни экстенсивный рост, ни инерционное развитие никого не могут устроить. Экономический рост превращается в развитие только тогда, когда он улучшает социальные условия жизни и труда, опирается на прогресс науки и техники и вложения в человеческий капитал, не только не разрушает среду обитания, но и снижает нагрузку на природу, и сопровождается модернизацией управленческих систем. Поэтому при анализе экономических стратегий необходимо оценивать то, насколько органично сочетаются в них собственно экономическое и финансовое, а также социальное, инновационное, экологическое и управленческое измерения. В соответствии с этой исходной посылкой Группа экспертов была составлена как бы из пяти самостоятельных подгрупп, включающих специалистов различного профиля. В соответствии с ней было структурировано и обсуждение на состоявшемся в МГИМО (У) заседании. Последствия мирового финансово-экономического кризиса Единственно, в его заранее продуманное, плавное течение вмешался мировой финансовый и экономический кризис. Осмыслению его причин и последствий посвятили свои выступления директор Института экономики РАН Руслан Семенович Гринберг и Мария Жоау Родригеш. Им вторил директор по международным экономическим и финансовым вопросам Гендиректората ЭКОФИН Европейской Комиссии Антониу де Лезеа Флориш де Лемуш. О них же в основном говорили и директор по свободному движению капитала, корпоративному праву и управлению Гендиректората МАРКТ Европейской Комиссии Пьер Делсо, и заведующая Кафедрой европейской интеграции МГИМО Ольга Витальевна Буторина. Не могли обойти своим вниманием тематику кризиса и другие участники заседания. Но они упоминали его лишь для того, чтобы ответить на вопрос, в какой степени он может повлиять на реализацию тех или иных аспектов экономических стратегий. Р.С.Гринберг с сожалением констатировал, что мировой кризис сказался на функционировании российской финансовой системы в гораздо большей степени, чем ожидалось. В ней возникли многочисленные тромбы. Нехватка ликвидности породила кризис доверия. Негативные процессы перекинулись на реальный сектор производства и сферу услуг. Самостоятельно рынок с ними справиться оказался не в силах. Поэтому потребовалось массированное вмешательство государства. К этому власти оказались подготовленными. Проявленная ими ранее предусмотрительность позволила накопить достаточные ресурсы. Они были задействованы решительно и оперативно. Антикризисная политика правительства дала столь необходимую передышку. Пакет антикризисных мер постоянно пополняется. Но многое будет зависеть от глубины и продолжительности мирового кризиса, от настроя мировых игроков на принципиально иной уровень сотрудничества, их способности отказаться от национальных эгоизмов и попыток преуспеть за счет других. М.Ж.Родригеш попыталась дать предельно реалистичную картину происходящего в остальной части Европы. Мировой финансовый и экономический кризис, по ее мнению, заставил ЕС выдвинуть на авансцену четыре приоритета. Первый. Соблюдение критериев Пакта стабильности. Второй. Проведение реформы мировой финансовой системы. Она нужна в превентивных целях. Реформа позволит предотвратить повторение кризисов, подобных нынешнему. Третье. Противодействие рецессии и смягчение ее негативных последствий. Спад производства уже наступил. Разные страны он затронет с большей или меньшей силой. Но повсюду вслед за вбрасыванием ликвидности потребуется осуществление дополнительного набора согласованных мер, имеющих адресный характер. Четвертое. Укрепление международных связей. Сочетание регионального и глобального уровней осмысления проблемы предложил А. де Лезеа. Симптомы болезни очевидны. Разобраться в них, посетовал высокопоставленный сотрудник Европейской Комиссии, гораздо легче, нежели предложить подходящее лечение. Причины нынешнего финансового кризиса описаны уже сравнительно подробно. Их много. Нет какой-то одной. Среди них и отрыв денежной массы от общего объема товаров и услуг, породивший спекулятивный рост цен на металлы, полезные ископаемые, недвижимость. И пузырь необеспеченных кредитов, вызванный тем, что доступ к ним был существенно облегчен. И отсутствие должного институционального контроля. К тому же согласованность действий регулирующих и контролирующих органов на всех уровнях управления была нарушена. Первоначально в Брюсселе надеялись, а, может, и рассчитывали на то, что кризис ограничится происходящим в США. В ЕС и государствах-членах недооценили серьезность происходящего. К тому же всем казалось, что ситуация в Европе гораздо лучше и надежнее. Выяснилось, однако, что и здесь фундаментальные экономические показатели не блестящи. Результат – эффект домино. Падение доверия в финансовом секторе. Как следствие, прекращение выдачи взаимных кредитов. Следующий этап раскручивающейся спирали кризиса – его жертвой стал реальный сектор экономики. Предпринимаемые меры направлены на обеспечение финансовой стабильности. В их числе – самые разные формы накачивания бюджетных средств в финансовую систему. Гарантии банковских вложений. Защита кредитно-финансовых учреждений. В том числе как предоставление им займов, так и выкуп их акций. Но оперативные меры недостаточны. Поэтому пакет инициатив по спасению стабильности был дополнен мерами регулятивного характера. Они затронули, в принципе, всю систему требований, которые предъявляются к банкам. Вместе с тем, идеология пакета намного более амбициозна. Она исходит из необходимости возложить часть ответственности за ту политику, которую проводят акционерные общества, также и на самих акционеров. Если что-то идет не так, они должны отвечать за это своим кошельком. В будущем им будет гораздо сложнее перекладывать ответственность за недостаточно рачительное, плохое или недобросовестное управление на других, сбрасывая акции. Общая направленность пакета – не ограничиваться лишь помощью кредитно-финансовым учреждениям, но и позаботиться о реальном секторе экономики и конечных потребителях. В институциональном плане предложения касаются налаживания координации между регулятивными и контролирующими органами на национальном, транснациональном и общемировом уровне. Отвечая на последовавшие вопросы, директор по международным экономическим и финансовым вопросам уточнил, что ответственность за кризис несут, конечно же, рыночные силы. Однако и недостатки государственного управления сыграли свою деструктивную роль. В одних случаях регулирование оказалось явно недостаточным. В других оно было слишком жестким. Его выступление удачно дополнил комментарий Пьера Делсо. Он предложил свое видение мирового финансового и экономического кризиса. В первую очередь, по мнению брюссельского чиновника, ответственность за него несут банковские круги и другие участники финансового рынка. Вторая причина связана с тем, что финансовые рынки были построены на основе саморегуляции. Вмешательство государства в их регулирование, как выяснилось, было совершенно недостаточным. Третий элемент – отсутствие контроля на национальном уровне и взаимодействия на международном, а также взаимного обмена критически важной информацией. Специфика нынешнего этапа в развитии мирового кризиса характеризуется поисками скоординированного международного ответа не его проявления. То, что государства могли сделать в индивидуальном порядке, они в основном предприняли. Причем набор инструментов всюду был примерно одним и тем же, и зависел от уровня зрелости национальной финансовой системы. Координация действий в рамках ЕС уже осуществляется. Союз установил также контакты по общей повестке дня с Россией и США, другими ведущими игроками. На следующем этапе потребуется приступить к осуществлению набора мер несколько более долгосрочного характера. О них П.Делсо предпочел высказаться, скорее, в постановочном плане. Вот только некоторые из вопросов, требующих, как он считает, тщательнейшей проработки. 1. Улучшение корпоративного управления внутри банковских структур. Рекомендация не такая очевидная. Пока не очень понятно, что нужнее: независимые директора или более ответственные и профессиональные. Точно также и в отношении ответственности акционеров, повышения уровня их вовлеченности в процесс принятия решений. В принципе они и так своим карманом расплачиваются за совершаемые ошибки. Еще один аспект – оплата труда управляющих, включая бонусы. С чем они должны быть увязаны, какие критерии следует применять, каков разумный и рациональный потолок – все это до сих пор оставлено на усмотрение бизнеса. Нет однозначного ответа и на вопрос о степени усмотрения частного капитала при определении кредитной политики. Ограничение свободы усмотрения может повлечь за собой неоднозначные последствия. 2. Оптимизация функционирования рынков. Деривативы создаются банками. Почти бесконтрольно, по своему разумению. Видимо, в этом отношении положение надо менять. Нужно ужесточать требования к финансово-кредитным учреждениям. В том, что касается объема собственного капитала и других параметров. Нормы прибыли. Ведь чем она выше в период экономического подъема, тем более деструктивным оказывается воздействие на рынок в период рецессии. Но в какой степени, большой вопрос. 3. Модернизация клиринговой системы. 4. Гармонизация государственного регулирования. Чтобы ее добиться, потребуется согласовать общие подходы к вопросу об уровне и характере вмешательства в частнопредпринимательскую деятельность. Насколько это возможно, покажет будущее. До сих пор поиски общего знаменателя даже внутри ЕС, расширившегося до 27 стран-членов, шли очень туго. 5. Реформирование МВФ и других универсальных финансовых организаций. Направление реформ напрямую связано с ответом на вопрос о том, как увязать контроль на национальном уровне, обеспечив его высокое качество, с международным уровнем контроля. По всей видимости, должен быть предусмотрен некоторый достаточно жесткий санкционный механизм. Кроме того, потребуется настолько плотное управление взаимозависимостью, насколько оно вообще возможно, для предотвращения перетекания кризисов. В последовавшем сеансе коротких вопросов и ответов директор по свободному движению капитала, корпоративному праву и управлению конкретизировал свою позицию. Транспарентность должна быть усилена. До каких пределов, пока не очень понятно. Но то, что усиливать ее необходимо, совершенно очевидно. Точно также как очевидно, что ее недостаточно. Солидарность. В поисках солидарности проводится сейчас серия встреч высокого уровня. Но пока речь идет о принципиальном выражении политической воли действовать. Разработка конкретных мер оставлена на потом. Оффшоры. Предложения по их поводу выдвинуты. Но конкретные действия могут быть заблокированы частично оффшорными странами. Ответственность отдельных государств. Кризис носит глобальный характер. Хотя отдельные страны затронуты чуть меньше. Некоторые государственные деятели даже признали ошибочность проводившейся ранее политики. Пакт стабильности оправдал себя в ЕС. Может быть, какие-то аналогичные меры были бы полезны на международном уровне. Европейская Комиссия предвидела, что финансовый пузырь в США может лопнуть. Но масштабы беды она недооценила. И удар по развивающимся рынкам оказался непропорционально сильным. Механизмы раннего предупреждения имеются. Но их нужно модернизировать, чтобы они работали гораздо лучше. Итог обсуждению подвела О.В.Буторина. Она отметила, что в США и Европе проявления кризиса оказались различными. В Европе он вылился, прежде всего, в нехватку ликвидности. Поэтому и подход к оздоровлению ситуации отличался. Однако впоследствии координация действий, в том числе центральных банков, была существенно улучшена. Так, было проведено скоординированное снижение учетных ставок. Однако в России, Центральной и Восточной Европе столь же эффективной реакции не последовало. Процент, под который банки могут получить кредиты, остался слишком высоким. Как показала практика, трансграничные механизмы урегулирования финансовых проблем совершенно недостаточны. В зоне СНГ их почти нет. Такие механизмы нужно срочно создавать. Кризис выявил структурную слабость евро. Она проистекает из недостаточности активов, деноминированных в евро. В США капитализация превышает 100% ВВП. В ЕС остается где-то на уровне 60%. Преодолеть разрыв будет чрезвычайно сложно. В России капитализация росла очень высокими темпами. Линейный и столь необходимый процесс был прерван все тем же мировым экономическим кризисом. Проблема России – подпитка инфляции укреплением рубля. Вывод – ситуация у нас и на зрелых рынках различна. Москве нужна диверсификация инструментов воздействия на рынок. Проблем России добавило и недостаточно эффективное управление ресурсами, размещаемыми за рубежом. Но предпринятые правительством меры были единственно возможными и достаточно эффективными. Стратегия-2020 Концепцию долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации до 2020 года представил заместитель директора Департамента стратегического управления (программ) и бюджетирования министерства экономического развития России (МЭР) Артем Евгеньевич Щадрин. К числу важнейших ее параметров он отнес следующие. Долгосрочность. Ставка на инновационный путь развития. Вложения в человеческий капитал. Большие масштабы инвестиций в национальную экономику. Контрольные цифры. Ежегодные темпы экономического роста на уровне более 6%. Существенное увеличение продолжительности жизни. Повышение удельного веса среднего класса с 20 до 52-55% населения. Снижение энергоемкости на 40%. Рост производительности труда в 2,6 раза. Как общий итог, доля России в мировом ВВП должна с нынешних 3,2 повыситься до 4,3%. Большие блоки стратегии. Здравоохранение. Чтобы была конкуренция между учреждениями, предоставляющими соответствующие услуги. Экология. Восстановление среды обитания, в частности, в больших городах. Образование. Ставка на систему непрерывного образования. Укрепление высшей школы. Формирование крупных региональных образовательных центров мирового уровня. Таких центров должно быть создано порядка двадцати. Инфраструктура. Развитие сети автомобильных и железных дорог. Переход к строительству скоростных железнодорожных магистралей. Отраслевой срез. Предполагается, что удастся восстановить такие системообразующие отрасли производства, как самолетостроение, судостроение и некоторые другие. И, естественно, большое внимание в стратегии уделяется внедрению новейших технологий. Отвечая на вопросы, представитель МЭР подчеркнул, что стратегия строится на конкретных прогнозных данных и имеет необходимое макроэкономическое обоснование. Она касается одновременно и государственного, и частного сектора экономики. Имеется в виду, что ускоренными темпами будет развиваться частный сектор. Ее реализуемость связана не только с высокими ценами на нефть и другие энергоносители. Расчет делается на повышении эффективности и рост производительности труда. За предыдущий период были приняты десятки концепций отраслевого развития. Предполагается, что они в дальнейшем будут взаимоувязаны с общей экономической стратегией. В социальном плане она востребована. Она не ущемляет ничьи интересы. Ориентирована на благо самых различных социальных групп и всего общества. От ее реализации должны выиграть абсолютно все. Механизм перераспределения рентных платежей от продажи природных ископаемых и их использования имеется. Это, в частности, инвестиционный фонд. Банк развития и другие сходные структуры должны получать деньги из Фонда будущих поколений. Важность внешнеэкономических связей в стратегии учитывается. Поддерживается все более активное участие в реализации Седьмой и последующих научно-технических программ ЕС. Предусматривается стимулирование вхождения российских предприятий в международные альянсы. Работе с венчурным капиталом будет придаваться все более транспарентный характер. Продуманы предложения по доступу к «длинным» деньгам. Работа над стратегией велась максимально прозрачно. Свои предложения имели возможность вносить все социальные партнеры. Это не значит, однако, что все они были учтены. Так, например, РСПП настаивал в основном на снижении налогового бремени. Стратегия под влиянием конъюнктурных моментов пересматриваться не будет. Ее смысл заключается в тот, чтобы дать всем ориентир и добиться решения институциональных вопросов. Несколько расширил рамки представления Стратегии-2020 заместитель директора Института экономики РАН Сергей Николаевич Сильвестров. Прогноз экономического развития страны был подготовлен экономическим блоком правительства еще в 2002 – 2003 годах. Именно тогда была предсказана возможность чего-то похожего на экономический кризис на горизонте 2008 – 2011 годов. Подчеркивалось, что национальная экономика носит слишком открытый характер, не соответствующий ее структуре. Открытость делает ее недопустимо зависимой от внешних факторов. Тогда же была сформулирована и максима о безальтернативности инновационного пути развития. В документе имелось в виду отразить преимущества инновационного сценария по сравнению с любыми другими. В окончательном виде в нем была оставлена только главная стратегия. Задача, как она видится сейчас, состоит в ее скорейшей имплементации. Посыл – к 2014 году возможности развития с опорой на сырьевые отрасли будут исчерпаны. Без структурной перестройки и ставки на инновационную модель, дальнейшее развитие станет невозможным. С этим пониманием была связана и политика санации средств, получаемых от экспорта энергоносителей, и создание резервных фондов. Накопленные средства достаточны, чтобы экономика России нормально функционировала в условиях неблагоприятной внешней конъюнктуры на протяжении трех лет. Нынешний бюджет страны выстроен таким образом, чтобы было четко видно, какая его часть обеспечивается нефтью и газом, а какая – реальным сектором экономики. Общий бюджет составлен с большим профицитом. Без нефтяных денег картина совсем другая. Это сделано намеренно. Цель – утвердить в обществе четкое понимание того, насколько насущным является переход на инновационный путь развития. Нынешний кризис лишь внешне является финансовым. На самом деле он, похоже, связан с превышением возможностей биосферы абсорбировать негативные последствия ускоренного экстенсивного развития мировой экономики. Поэтому кризис не во всем плох. Он может послужить внедрению новой, более разумной и рациональной модели экономического развития с опорой на реальную экономику. Крайне важно, чтобы международные усилия не ограничились поддержкой существующих институтов. Кризис дает редчайший шанс оздоровить и национальные хозяйственные комплексы, и мировую экономику в целом. В этом контексте оказывается особенно оправданным подход, нашедший отражение в концепции общего экономического пространства России и ЕС, в планах построения четырех общих пространств. Реагируя на выступление, М.Ж.Родригеш и профессор-исследователь Европейского института Лондонской школы экономики и политических наук Ян Бегг особо отметили очевидную близость концептуальных построений, используемых в России и ЕС. Вместе с тем, они привлекли внимание к необходимости такого экономического развития, которое сочетало бы повышение производительности труда с созданием новых рабочих мест, возможность чего многими отрицается. Другой вызов – одновременное решение чисто экономических задач и обустройство социальной сферы. Еще один – как заставить бизнес и, прежде всего, крупнейшие ТНК и государственные компании способствовать инновационному пути развития. С.Н.Сильвестров солидаризировался с такой постановкой вопроса. В свою очередь, он высказался против раздувания виртуальной экономики, против политики максимизации прибыли и высоких темпов экономического роста любой ценой. Российский эксперт призвал к опоре на реальную экономику и ориентации на такое развитие, при котором человеку было бы комфортно. Чтобы привязать деньги к реальной экономике, нужны ни доллары, ни евро, ни рубли, а валюта, обеспеченная энергетическими запасами и/или какими-то другими реальными продуктами. Международно-согласованные национальные квоты эмиссии должны определяться, исходя из такого подхода. В национальном богатстве доля природных ископаемых существенно сократилась. В мировом богатстве это где-то 4%. Но цифра стабильная. В этом состоит их очевидное преимущество. Они никуда не денутся. 78%, которые составляют интеллектуальная собственность, человеческий капитал и пр., крайне волатильны. Они постоянно меняются. В любой момент они могут сдуться, как это произошло в начале 2000-х годов с «новой экономикой». Мыльный пузырь капитализации лопнул чуть ли не в одночасье. Деньги же надо привязывать к надежным вещам. Принуждение к инновационному развитию, к формированию экономики, построенной на знаниях, является, вполне возможно, самым сложным вопросом. Трудность заключается также в том, что различные инструменты по-разному действуют в ЕС и в России. Здесь нужна очень большая осторожность, накопление эмпирических знаний, проверка на практике любых предложений, кажущихся оптимальными и вроде бы уже испытанных, но в иной социокультурной среде. В том, что касается воздействия на таких гигантов, как крупнейшие энергетические компании, не исключено, что потребуется прибегать к административным мерам. Лиссабонская стратегия Представлению Лиссабонской стратегии на заседании было уделено гораздо меньше времени. Она принята почти десятилетие назад. Имеет официальный статус. Хорошо известна российской общественности. Поэтому эксперты из стран ЕС постарались проиллюстрировать, главным образом, те моменты, которые они считают наиболее важными для ее понимания. Акцент был сделан ими также на адаптации Лиссабонской стратегии к меняющимся условиям. Так, Я.Бегг напомнил, что сверхзадача Лиссабонской стратегии состоит не столько в том, чтобы принудить к чему-то, сколько в том, чтобы научить. Ставка делается на распространение передового опыта, его активное освоение и использование для достижения целей стратегии. Цели дополнены критериями оценки поэтапного их достижения. Дается страновой разрез. Тем самым решаются задачи перекрестного контроля друг за другом. Первоначальная стратегия, принятая в 2000, была пересмотрена в 2005 году. С тех пор она продолжает уточняться. Методология – принятие конкретных планов действий на национальном уровне. Отличительная особенность пересмотренной стратегии – деление на главные цели, состоящие в экономическом росте и создании новых рабочих мест, и цели социальной вовлеченности и защиты окружающей среды стирается. Руководящим принципам придается статус ориентиров для всех стран. Устанавливается процедура периодической актуализации стратегии. Европейская Комиссия обрабатывает национальные ежегодные отчеты и готовит рекомендации. В 2010 году ЕС подведет промежуточный итог и посмотрит, какие новые изменения в нее следует внести. В стратегии экологический аспект ярко выражен. Идеология стратегии – важен не экономический рост, а его качество. Экология как раз и является параметром качества развития. Речь не идет о том, чтобы выламывать руки бизнесу, а учитывать то принципиальное требование, которое бизнес предъявляет власти: давать ему четкие долгосрочные ориентиры, чтобы он мог выстраивать под них стратегическое планирование своей деятельности. Отдельно британский ученый высказал предположения в отношении того, что можно ожидать после 2010 года. Предполагается лучше увязать задачи Лиссабонской стратегии с энергетической политикой и процедурой принятия бюджета ЕС. В обязательном порядке будут установлены обновленные цели. Некоторые страны уже сейчас выполнили намеченное. Другие, как, например, Италия, существенно отстают. Но показатели для всех будут изменены. Социальное и научно-техническое измерение стратегий Участники заседания обстоятельно обсудили научно-техническую и социальную составляющие стратегий экономического развития России и ЕС. С вступительным комментарием по этой группе вопросов выступил директор Маастрихтского центра экономических и социальных исследований по инновациям и технологиям Люк Соэтэ. Он показал, что на словах практически все выступают за более эффективное использование достижений науки и техники в целях развития, за ускоренный научно-технический прогресс. На практике делается гораздо меньше. Так, расходы на исследовательскую деятельность в бюджете ЕС начали расти относительно недавно. Удельный вес таких расходов остается сравнительно скромным. Но и отдельные страны тратят на НИОКР не так много. Более того, разрыв между ними по этому показателю чрезвычайно велик. Внутри ЕС он примерно такой же, как между различными регионами Российской Федерации. И это является серьезным препятствием на пути инновационного развития. Во многом схожая ситуация на социальном фронте. Разрыв в уровнях экономического развития между отсталыми районами Болгарии и Люксембургом достигает 27 раз. Такой же разрыв характерен для Российской Федерации, где финансовые, индустриальные и нефтедобывающие районы живут неизмеримо вольготнее и богаче, чем депрессивные регионы. В ЕС эту проблему хорошо видят. Важность ее решения понимают. И давно. Поэтому в реестре политик ЕС социальное сплочение занимает столь видное место. Подробный анализ социальной сферы Российской Федерации дал член-корреспондент РАН, первый заместитель директора Института экономики РАН Дмитрий Евгеньевич Сорокин. Он привел конкретные статистические данные, характеризующие ситуацию с преодолением бедности и обеспечением занятости населения. В частности, он подчеркнул, что безработица в стране носит структурный характер. До осени 2008 года она снижалась, оставаясь, вместе с тем, на сравнительно высоком уровне. И это притом, что в стране очень не хватает рабочей силы. Острота проблемы со временем будет только усиливаться. Точно также проблема преодоления бедности в обозримой перспективе будет оставаться приоритетной задачей, стоящей перед российским обществом. Но главной проблемой, требующей приоритетного внимания, российский эксперт назвал все-таки углубление социального расслоения, разрыв между бедными и богатыми, подрывающие, на его взгляд, социальную ткань общества. На передний план эта проблема вышла с момента экономического подъема в России после дефолта 1998 года. Экономический рост не привел ни к преодолению бедности, ни к уменьшению разрыва между бедными и богатыми. Вывод – сложившаяся модель экономического роста порочна. Установленная плоская шкала налогов способствует консервации сложившегося положения. Его надо исправлять. Причем, во многом с учетом опыта других европейских стран и, в частности Европейского Союза. Перечень насущных социальных проблем, которые необходимо решать Российской Федерации, дополнил профессор, заведующий лабораторией институционального анализа экономического факультета Московского Государственного Университета Виталий Леонидович Тамбовцев. Он указал на отсутствие перекрестной легитимности ряда рыночных институтов в глазах населения, в том числе, частной собственности, и ослабление социальных лифтов общества. Как он отметил с сожалением, они совершенно не затрагиваются Стратегией-2020. О том, какова ситуация в ЕС, рассказала профессор Института европейских исследований Свободного университета г. Брюсселя и Французского национального центра научных исследований Жанин Гетши. Оговорившись, что проблемы безработицы, бедности, маргинализации отдельных слоев населения, неравенства, старения населения также стоят очень остро, она сосредоточилась, скорее, на инструментарии, который имеется в ЕС для их решения. В техническом плане используемых мер, процедур и механизмов достаточно много. Они разнообразны. Некоторые из них вполне эффективны. Но есть некоторый набор институтов как бы высшего уровня. К их числу относится, например, солидарность. Она является краеугольной основой социальной политики. Другой основой служит социальное партнерство. Новейшим поветрием стала «флексикьюрити». Фактически социальную защищенность в ЕС и странах-членах дает не только и не столько государство, – подытожили российские эксперты, – сколько гражданское общество с такими его институтами, как авторитет профсоюзов и влияние ассоциаций работодателей и т.д., которое в России пока не получило достаточного развития. Что такое флексикьюрити, попробовал показать Я.Бегг. Первый элемент. В Дании потерявшие работу некоторое непродолжительное время получают очень высокие социальные пособия, но только если они соглашаются на переподготовку и переквалификацию. На это идет 4,5% ВВП. Второй элемент. Во Франции социальная защищенность работающих очень высока. Но исторически сложившаяся система создает преимущества для тех, у кого уже есть работа, оставляя за бортом тех, у кого ее нет. Поэтому последнее время предпринимаются усилия по либерализации рынка труда. Третий элемент состоит в непрерывном образовании. Четвертым является собственно социальная защита. Но, признал профессор-исследователь Лондонской школы экономики и политических наук, многие специалисты предпочитают, все же, иной подход, ориентирующийся на решение задач обеспечения социальной включенности личности. Подводя итог этой части обсуждения, эксперты из России и стран ЕС пришли к общему выводу о невозможности и нецелесообразности механического заимствования социальных институтов друг друга, хотя накопленный опыт и может быть, при определенных условиях, чрезвычайно релевантным. Экологическое измерение Многие аспекты экологического измерения были в той или иной степени затронуты при изложении экономических стратегий России и ЕС и в ходе их общего обсуждения. Тем не менее, Я.Бегг счел необходимым подчеркнуть, что экологическая составляющая экономической деятельности ЕС в дальнейшем будет только усиливаться. В частности, ЕС придаст большее значение снижению выбросов углекислого газа в атмосферу. Но для успеха «зеленой» стратегии важно обеспечить несколько обязательных условий. В их числе – международное сотрудничество, переориентация инвестиций для производства конечных продуктов, удовлетворяющих перспективным экологическим требованиям, создание рабочих мест в тех секторах экономики, тех производствах и сфере услуг, от которых зависит решение поставленных задач в области охраны окружающей среды. О том, как эти проблемы видятся из Москвы, рассказал председатель Комиссии по экологической политике и охране окружающей среды Общественной палаты Российской Федерации Владимир Михайлович Захаров. Большинство россиян озабочено экологической ситуацией. Правда, как показывают социологические опросы, по приоритетности они ставят эти проблемы где-то на 12-е место. Есть их осознание и в среде предпринимателей. Все сходятся в том, что в долгосрочной перспективе без улучшения качества жизни под углом зрения охраны окружающей среды не обойтись. Пренебрежение экологическими требованиями станет практическим ограничителем на пути развития и экспансии. Но делается пока мало. Поэтому для России задача состоит в том, чтобы озабоченности общества отразить в позиции государства и государственных стратегиях экономического развития. Следующий шаг – разработка практических мер. Борьба с изменением климата пока вообще не нашла отражение в российской Стратегии-2020. Экологическая общественность и гражданское общество России – естественный союзник Объединенной Европы в определении общей экологической повестки дня и создании стимулов для решения экологических задач. Мировой экономический кризис смешал всем карты, но он лишь отодвинул несколько на потом решение задач в области экологии. Он ни в коем случае не снял их с повестки дня. Может быть, критический момент – нужно переформатировать ситуацию таким образом, чтобы экологически дружелюбное поведение стало выгодно бизнесу. Позицию В.М.Захарова активно поддержала советник по экологическому праву Всемирного фонда дикой природы Екатерина Николаевна Хмелева. Пока экологическую проблематику в основном продвигает гражданское общество. Оно же ставит вопрос о ратификации Россией соответствующих международных конвенций. Экологи России, зеленое движение, сторонники эффективной защиты окружающей среды, конечно же, приветствуют самое тесное сотрудничество с ЕС и государствами-членами на данном направлении. Вопросы управления и международного сотрудничества Обсуждению международной среды, в которой экономические стратегии России и ЕС будут осуществляться, и управленческой проблематике был посвящен завершающий круглый стол. В своем вступительном комментарии президент Института европейских исследований Свободного университета г. Брюсселя Марио Тэло подчеркнул несколько моментов. Период идеологической конфронтации в мире остался позади. Это создает принципиально иную, гораздо более благоприятную среду для международного сотрудничества. Эпоха однополярного мира тоже уходит в прошлое. Но одной констатации этого недостаточно. Необходимо разумно и рационально выстраивать многополярное взаимодействие. По всей видимости, речь идет о многоуровневом управлении международными процессами, в которое все вносят свой позитивный вклад. В практическом плане работа должна вестись через все существующие международные структуры – ООН, организации семейства ООН, региональные организации, специфические институты, которые ЕС и Россия уже имеют или могли бы создать. Высказанные им рекомендации касались конкретных форм и направлений сотрудничества гражданского общества ЕС и России, их научного и экспертного сообщества. М.Л.Энтин объединил в своем выступлении оценку эволюции трех уровней управления, важных под углом зрения повышения эффективности взаимодействия России и ЕС: национального, наднационального и международного. В России ставка на совершенствование механизмов управления и укрепление институтов стала государственной политикой. Важность этих вопросов подчеркивается во всех официальных заявлениях и документах последнего времени. Развернутая программа действий сформулирована в послании президента Дмитрия Медведева Федеральному Собранию. В разряд институциональных в нем включены вопросы совершенствования государственного аппарата и повышения его ответственности перед обществом и подконтрольности населению, модернизации судебной системы, тонкой настройки федеративных отношений, укрепления местного самоуправления, продолжения реформы школьного и высшего образования, здравоохранения и др. В отношении конституционного кризиса ЕС у российских специалистов складывается ощущение, что все его важность несколько переоценили. Проект принятия Конституции ЕС провалился. Процесс ратификации сменившего ее Договора о реформе тоже буксует. Тем не менее, это не препятствует постепенной притирке ЕС к функционированию в формате почти 30 государств. То, что заботит в настоящее время российскую сторону в гораздо большей степени, это частичная деградация политической и правовой культуры интеграционного объединения. Раньше государства-члены ориентировались на принятие оптимальных решений. Они подтягивались к высшему стандарту, задаваемому лидерами. Сейчас все чаще решения принимаются не по высшей планке, а исходя из самого низшего общего знаменателя. Это хорошо видно на примере политики в отношении России. И все же политике сближения России и ЕС, политике сотрудничества и партнерства нет, и не может быть альтернативы. Россия и ЕС должны плотно взаимодействовать во всех международных структурах. Огромный неиспользованный потенциал – замороженные переговоры по новому базовому соглашению. Промедление с совершенствованием правовой основы сотрудничества бьет по насущным интересам обеих сторон. Переговоры нужно срочно возобновлять. В будущее соглашение следует заложить такие положения, которые бы способствовали реализации стратегий экономического развития России и ЕС. Лучшему пониманию того, что в этом плане можно было бы сделать, и посвящен проект, в рамках которого состоялось первое заседание Группы экспертов высокого уровня. © Марк ЭНТИН, д.ю.н., профессор, директор Европейского учебного института при МГИМО (У) МИД России №11(27), 2008

Европейская Комиссия считает, что Сербия не потеряла шансы обрести в 2009 году статус страны-кандидата в ЕС. Такой вывод содержится в ежегодном докладе, посвященном проблемам расширения Союза. Он опубликован в Брюсселе в ноябре. «При наилучшем сценарии Сербия все еще может получить в 2009 году статус кандидата», – заявил при представлении документа член Европейской Комиссии Олли Рен, ответственный за расширение. Для этого от Белграда требуется главное: одобрение его действий со стороны прокурора трибунала ООН по бывшей Югославии. Сербия обязана в полной мере сотрудничать с этим трибуналом, который должен это признать. Попутно Брюссель призывает Белград добиться ощутимого прогресса в деле обеспечения в стране верховенства закона и экономических реформ. Одновременно Комиссия похвалила сербские власти за «сдержанность», которую они проявили в вопросе о провозглашении независимости Косово. Сербия считает его частью своей территории, не признает этой независимости, предпринимает действия на дипломатическом и декларативном уровне, но не больше того. Сейчас лидирующие позиции в сербской политике завоевали сторонники евроинтегргации во главе с президентом Борисом Тадичем. Националистические силы немного сдали позиции, они ослаблены расколом. На данном этапе Белград и Брюссель договорились обсуждать вопросы приема Сербии в ЕС, выводя за скобки косовскую проблему. Возможно, со временем острота этой темы снизится, и тема будет закрыта – на то и расчет. Чего именно ждут от Сербии в ЕС по косовской теме, обозначил, например, британский министр иностранных дел Дэвид Миллибенд. Он призвал Белград согласиться с полицейской миссией Союза в Косово «во имя добрососедских отношений». Иными словами, Белград должен смириться с односторонним провозглашением властями Косово независимости и последовавшим признанием этой независимости большинством стран ЕС. Видимо, в конечном итоге это станет ценой, которую Сербии придется заплатить за вступление в Союз. Но что она получит взамен? Светлана ФИРСОВА №11(27), 2008

Из всех стран-кандидатов на прием в ЕС Хорватия имеет наивысшие шансы первой завершить этот процесс в разумные сроки. По оценке Европейской Комиссии, переговорный процесс по этим вопросам может быть завершен к концу 2009 года. После этого вопрос о вступлении станет вопросом согласованного графика и формальностью. Тем не менее, не все пока устраивает Брюссель в действиях Загреба. Самые большие вопросы возникают относительно эффективности борьбы с коррупцией и с организованной преступностью. В этом направлении хорватские власти, считает руководство ЕС, предпринимают недостаточно усилий. В действиях Европейской Комиссии просматривается определенная политическая поспешность, стремление принять Хорватию, послав остальным балканским странам сигнал о том, что их перспектива участия в ЕС не является безнадежно далеким делом. Оправдана ли такая спешка? Во всяком случае, есть полное право поставить такой вопрос следом за лондонской газетой «Таймс»: «Гонка по приему Хорватии порождает тревогу относительно того, что ЕС повторит ошибки, совершенные во время приема Болгарии и Румынии. Обе эти страны приняли в прошлом году, хотя там сохранялось большое влияние организованной преступности. В результате сейчас по этой причине мы не можем выделять им миллионы евро в рамках помощи на развитие». Есть еще одна любопытная сторона этого дела. Хорватское население больше не горит желанием войти в состав ЕС. Опубликованный в ноябре в Брюсселе опрос населения, проведенный в ряде балканских стран, показал, что только 29% хорватов считают, что присоединение к Союзу будет для их страны положительным событием. Впрочем, такие тенденции отмечаются в странах по мере приближения момента их вступления: связанные с этим болезненные реформы уже ощущаются, а возможные выгоды остаются далекой перспективой… Светлана ФИРСОВА №11(27), 2008