Глобальный экономический кризис и европейские реалии

Положительных моментов, как представляется, два.

Во-первых, модель экономического развития, которую с разными вариациями осуществляли страны континентальной Европы (она предусматривала достаточно большую систему регулирования и контроля над деятельностью бизнеса, в первую очередь, финансового), позволила избежать катастрофы. Проводившееся в США с середины 1970-х годов безудержное дерегулирование этого сектора привело к его нынешнему краху, распространившемуся, с учетом масштабов американской экономики, по всему миру с мощностью цунами. Но Европа не только не стала источником нынешних проблем, но и сравнительно неплохо выдержала удар из-за океана. Как выясняется, лучше всего это сделали финансовые системы Испании, где правительство, вопреки критике либеральных экономистов, требовало от банков более высокого уровня обеспечения кредитов собственным капиталом, а также Франции, где государство более скрупулезно контролирует деятельность банков и корпораций.

Олицетворением этой уверенности европейцев в себе стала активность ныне председательствующего в ЕС президента Франции Николя Саркози. При всей своей подчеркнутой симпатии к США, он не только позволяет себе публично критиковать американскую модель капитализма и призывать к реорганизации этой системы с большой долей регулирования многих видов бизнеса, но и предлагает созывать новые, пусть неформальные, встречи лидеров ведущих стран для обсуждения совместных действий в этом направлении. Он предлагает в начале января главам государств и правительств «группы двадцати» (те же, которых в ноябре собирал в Вашингтоне американский президент Джордж Буш) собраться на европейской территории (возможно, в Лондоне), чтобы начать обсуждение конкретных мер. Американцы, сообщает газета «Интернэшнл геральд трибюн», недовольны инициативой французского президента, намеренного поставить либеральный капитализм в определенные рамки.

Во-вторых, наличие единой валюты – евро – в большинстве стран ЕС смягчило последствия кризиса. С его помощью удалось расстаться с системой множества валют и обменных механизмов, сохранись которая – добавился бы еще один дестабилизирующий фактор. Не случайно даже в скандинавских странах Союза, которые держались своих национальных денежных единиц, стали задумываться о выгодности евро при всех проблемах и сложностях, которые он создает.

Но кризис выявляет и слабости ЕС. Главная из них – неравномерность экономического развития отдельных стран-участниц и даже регионов, значительная разница между моделями экономик и, следовательно, проблемами, которые они сейчас испытывают.

На практике это означает, что Брюсселю трудно провести в жизнь призывы к согласованным мерам по борьбе с кризисом – как в финансовой сфере, так и в реальном секторе экономики.

Одни страны нацелены на экспорт, другие процветали за счет бурного развития строительства и внутреннего спроса, третьи заняты догоняющим развитием. В Великобритании оказался гипертрофированный сектор финансовых услуг. Даже между ориентированными на экспорт Германией, Францией и Италией есть принципиальные различия: немцы экспортируют в первую очередь машины и оборудование, французы в структуре своего экспорта имеют большую долю предметов потребления и роскоши, а у итальянцев значительная часть экспортной продукции поставляется малым и средним бизнесом. Это значит, что раз проблемы, которые испытывают сейчас экономики этих стран, разные, то и меры оказания им помощи тоже будут разные. На национальном уровне эта работа уже ведется.

Можно понять, как сложно готовить единые меры, как сложно Брюсселю все координировать, распределить предполагаемый пакет помощи в размере 1,5% ВВП всего ЕС. Видимо, к конкретным мерам можно отнести готовность руководства Союза пойти на определенные послабления в бюджетной политике и допустить, чтобы дефицит госбюджетов вышел за пределы 3% ВВП, пока что обязательный показатель для стран зоны евро. Таким образом, могло бы стать возможным определенное бюджетное стимулирование экономики…

Мир выйдет изменившимся после нынешнего кризиса. Вряд ли кто-то возьмется твердо сказать, каким он будет. Это относится и к ЕС.

Андрей СЕМИРЕНКО

№11(27), 2008