Выпуск №9(102), 2015

Сокращенный перевод статьи на французском языке Этими словами можно охарактеризовать то, что происходит сейчас в Европейском Союзе. Политические элиты, лидеры, общественное мнение напуганы. Они не знают, что делать. Не понимают, что происходит. Не в состоянии договориться о совместной стратегии выхода из кризиса. Они не видят, как восстановить безопасность на своих внешних и внутренних границах, не допустив отката в строительстве объединенной Европы. Не растеряв столь дорогие европейцам моральные ценности. Не дискредитировав себя в глазах всего мира. Не утратив одновременно тотальный контроль над политической и социальной жизнью в своих странах, установленный ими после падения Берлинской стены и развала Советского Союза. За последние годы чего только плохого с европейцами не случалось. Глобальный экономический кризис, к их полному недоумению, потрепал их сильнее, чем другие регионы. Он застал их врасплох. Они оказались к нему абсолютно неподготовленными. Потом пришел черед кризиса суверенной задолженности. И с ним до сих пор не удалось полностью справиться, хотя в странах ЕС и наметился спустя столько лет скромный экономический подъем. Последний, но отнюдь не заключительный акт драмы – экономический коллапс Греции, спровоцированный не без участия ее кредиторов и "строгих наставников". Параллельно европейцы приложили руку, пережили или допустили провал в Ираке. Поражение в Афганистане. Уничтожение Ливии. Вырождение "арабской весны" в разгул терроризма по всему миру и дестабилизацию ситуации в стратегически важных точках Африки и Большого Ближнего Востока. Выплескивание внутренних конфликтов, межэтнических и межрелигиозных войн далеко за пределы первоначальных очагов их зарождения. Появление такого жуткого, дьявольского врага современной западной цивилизации и всех ее пресловутых и реальных ценностей, как Исламское Государство. Применение вооруженных сил против гражданского населения и возрождение зачатков фашистской, радикально националистической идеологии чуть ли не в центре континента. И тем не менее европейцы хранили олимпийское спокойствие. Экономические кризисы использовали для консолидации власти политических и финансовых элит, подавления профсоюзного движения и отказа от социальных обязательств, обременительных для их безоговорочного господства. Последствия экономических кризисов переложили на плечи тружеников и среднего класса. Ко всему сонму международных провалов, конфликтов, дестабилизации различных регионов мира относились как к чему-то сугубо внешнему. Мол, это все далеко. Напрямую нас не затрагивает. Как-нибудь "устаканится". Преданных нам людей поддержим. Других низложим. А там все вернется к нашей выгоде на круги своя. И только "нашествие" беженцев в последние месяцы, разлад, безволие и оторопь, с которыми оно встречено, тряханули все еще объединенную Европу по-настоящему. Они показали: мир меняется. В нем что-то сдвинулось. Он больше никогда уже не будет прежним. Несмотря на всю свою спесь и накопленные (частично награбленные) богатства, объединенная Европа – не более чем утлое суденышко. Волны человеческих страданий, бедствий, горестей и нищеты захлестывают его. Справиться с ними прежними методами апофигизма, двойных стандартов, безразличия и деления людей, стран и правителей на своих и чужих больше не получится. Гуманизм европейской цивилизации под вопросом. Отгородиться от всего колючей проволокой не получится. Как и спрятать голову в песок[1]. Или откупиться. А достойного, общего ответа у объединенной Европы на миграционный кризис и бросаемый им вызов нет. Есть набор мер, к которым она собирается прибегнуть. Но согласятся ли с ним собственное население и другие народы, мы увидим уже в ближайшее время. Перед европейцами стоит болезненный выбор. Его нужно будет сделать. Известно, что европейское общество крайне консервативно. Вопреки всем благодушным сказочкам, проникнуто расизмом, ксенофобией и нетерпимостью. Ненавидит и боится чужаков[2]. Терпит их только в той степени, в какой они его обслуживают, его слушаются и ему поклоняются. Что политика мультикультурализма с треском провалилась. Ее не воскресить. Что абсорбционные возможности европейского социума на пределе. Может быть, даже уже исчерпаны. Дальше только утрата идентичности и нарастание внутренней напряженности, которая, не дай Бог, приведет черти к чему. И вместе с тем, оно чтит традиции толерантности. Всегда в прошлом впитывало в себя массы мигрантов, внесших огромный вклад в благополучие и преуспеяние принявших их стран[3]. Служило плавильным котлом наций и в этом черпало свою силу. Это было его кредо и его гордостью[4]. А сейчас? Какая из жизненных установок возобладает? Что будет принесено в жертву, а что удастся сохранить? Каким образом осмысливает происходящее и себя в происходящем объединенная Европа? Давайте вместе попробуем разобраться. Хотя бы в первом приближении.   Плач Ярославны Миграционный кризис переживается объединенной Европой очень эмоционально. Общественное мнение как обнаженный нерв. Оно чрезвычайно остро реагирует на ролики и фото в СМИ о детях, женщинах, всех тех, кто расстались с жизнью, погибли, жестоко, страшно, безнадежно, только потому, что бежали от смертельной опасности и искали лучшей доли. Под каким давлением сейчас находятся политики и государственные структуры, призванные справиться с ним, хорошо иллюстрирует такая история в популярной французской газете "Монд". Она, конечно, далеко не единственная. Обычная семья, – пишет ее бывшая главный редактор Сильвия Кауфман (которую, дорогой читатель, вы должны хорошо знать по моим зарисовкам), – как у вас или у меня[5]. Отец, мать, трое детей. Только жили они не в Париже или Марселе, а в сирийском Холмсе. История начинается четыре года назад. С детьми находиться там становится все сложнее. Манифестации. Репрессии. Гражданская война. Семья переезжает в Дамаск. Там поспокойнее. Вот как мать семейства рассказывает о дальнейших злоключениях в интервью медиакорпорации Би-би-си. Она преподавательница английского языка. На всякий случай, она старается, чтобы ее признания звучали поделикатнее. Они неимоверно мягче, нежели суровая действительность. Вскоре и в Дамаске жить становится слишком опасно. Семья перебирается в Ливан. Родителям хочется одного – быть подальше от войны, дать детям возможность продолжать учебу. О том, чтобы податься в Европу, они даже не задумываются. Однако вскоре и в Ливане ситуация стремительно деградирует. Оставаться там сирийцам становится все сложнее. Тогда они пытаются спрятаться в Турции. Начать там новую жизнь. У них не получается. Чужой язык. Отсутствие работы. Презрительное отношение. Они нигде не могут устроиться. Без конца переезжают. Затем вынуждены покинуть и Турцию. Дальнейшие мытарства трудно описать словами. Им помогают перебраться в Грецию на резиновой лодке. По дороге они ели спасаются. Им везет больше, чем другим, тысячам других. Им удается не утонуть. Они выживают. Потом идут пешком. Через Македонию. Сербию. Продираются сквозь леса. Пересекают долины. Преодолевают многочисленные реки и речушки. И не только. Пробиваются сквозь колючую проволоку тоже. Спасаются от слезоточивого газа. В какой-то момент ими овладевает паника, у них настолько опускаются руки, что они предпринимают попытку отдать детей полицейским. Лишь бы те, наконец, оказались в безопасности. Далее лагерь для беженцев. Однако и в ЕС их, естественно, никто не ждет. Тут бедняжка не выдерживает. Ее голос срывается. "Все государства приложили руку к войне в Сирии, – говорит она. – Не знаю почему, но они все влезли в нее. А сейчас нам мешают и не пускают к себе. Даже арабские страны. Куда же нам теперь податься?" "Нам" – это всем тем, кто бежал от войны в Сирии. Тем, кто четыре года искал спасения. Переживал невыносимую человеческую драму. Тем миллионам и миллионам, которым некуда идти и некуда возвращаться. Причем далеко не только из Сирии и соседних стран, временно приютивших беженцев и переселенных лиц. Тем, кого западные правительства, европейские лидеры даже не принимали в расчет и в отношении которых ничего не делали и не собирались делать. Равнодушно наблюдая за происходящим. За хаосом на Большом Ближнем Востоке, перемалывающим людей. Даже несмотря на несколько тысяч утонувших в попытках добраться до Земли обетованной, которой для них сделалась Центральная Европа. До той поры, пока не начался "исход". Не поднялось "человеческое цунами". Некоторые говорят, "нашествие". Далее следует приговор, который выносит сама Сильвия Кауфман. Европейский Союз предал всех этих людей. Он попытался было либо отгородиться от них, либо откупиться. Но так, по мелочевке. И это, вроде бы, товарищество богатых, благополучных, демократических государств. Владеющих наиболее передовыми технологиями. Способных бросать десятки миллиардов евро на субсидии фермерам или выплаты по суверенным долгам. Стыдно. Как и всем другим. Штатам – которые разворошили людской муравейник и несут за происходящее прямую ответственность[6]. Петродолларовым арабским монархиям, одной рукой жертвующим на помощь беженцам, а другой – подливающим масла в огонь плодящих их конфликтов. Африканским лидерам, хранящим молчание. Всем. "К дипломатическому бесчестью международного сообщества и военному, – гласит вынесенный ею вердикт, – добавилось гуманитарное, что превратило его в коллективно-системное"[7]. Вот такой "замечательный" букетик. Приговор справедливый. То что он размазывает ответственность за происходящее между всеми, второстепенно. Главное другое – эмоциональный заряд, который несет приведенный "крик души", как и сотни, тысячи других, очень сильный. Прочитать их и остаться равнодушными – не получится. Забыть о традициях сострадания и сочувствия, которыми славится Европа, тем более. До такого цинизма западное общество еще не докатилось. Никто из традиционных западных политиков на такое не отважится. Значит, иных вариантов, как спасать беженцев, принимать их у себя и помогать им у ЕС и его государств-членов нет? Безусловно. Вопрос только в том, каких беженцев, какое количество и на каких условиях. И здесь сразу же вступают в действие соображения другого порядка.   Капля в море Какого, очень неплохо объясняет профессор Страсбургского университета Смен Лаашер, длительное время занимающийся вопросами миграции и массовых социальных движений. Он акцентирует, что нынешний массовый наплыв беженцев, стремящихся попасть в Европу из стран Большого Ближнего Востока, принципиально отличается от того, с чем нам приходилось сталкиваться раньше[8]. Попытаемся проанализировать высказываемые им ключевые соображения. Первое. Глобализация имеет огромное количество измерений. Она перебрасывает многочисленные мостики между странами и народами в самых разных сферах. Съедает расстояния. Экономит время. Открывает принципиально новые возможности для общения. Создает общемировое информационное пространство. Формирует мировой рынок капиталов. Дает колоссальный импульс развитию мировой торговли. Имеет она и социальное измерение. "Глобализация касается не только товаров, услуг и капиталов, но и людей"[9]. Его осмыслению до самого последнего времени уделялось недостаточное внимание. Миграционный кризис открыл для всех новую реальность. Собираются с ней считаться или нет – другое дело. Проблема беженцев и перемещенных лиц перестала быть частной, субрегиональной или региональной. В разной степени, но она затрагивает всех. Если так, а очень похоже на то, что этот вывод даже бессмысленно оспаривать, ее не решить прежними методами. Не законсервировать. У ЕС не получится больше отгородиться от нее. Локализовать. Запереть в границах стран происхождения беженцев-мигрантов и их ближайших соседей. Проблема беженцев, которая до поры до времени затрагивала прежде всего их, становится столь же животрепещущей проблемой и для ЕС. Второе. Потенциал исхода населения из горячих точек нашей планеты колоссален. Уже сейчас он достиг астрономической цифры, приближающейся к 60 млн человек. Ничего похожего человеческой истории не известно. Это невиданный вызов[10]. Однако продолжающаяся дестабилизация целых регионов, интернационализация локальных конфликтов, нескончаемые бедствия, грядущие климатические катаклизмы могут ее еще больше увеличить. Опять-таки это в значительной степени констатация. Она опирается на данные ООН. В многочисленных официальных изданиях приводятся как нынешние, так и прогнозные цифры. Эта констатация важна для понимания того, почему многие так уверены в том, что нынешнюю волну беженцев в ЕС не сбить. Она не случайное, временное, преходящее явление. Она надолго. Не исключено даже, что представляет собой вершину айсберга, таяние которого уже не остановить. Вот на что надо ориентироваться, что следует учитывать при выработке практической политики. Некоторые аналитики вообще советуют ЕС исходить из того, что он всегда будет теперь под давлением, а поток продолжит расти вслед за стремительным увеличением народонаселения планеты, особенно в самых бедных и неблагополучных ее регионах[11]. В этом плане стоит обратить особое внимание на предупреждения аппарата Верховного комиссара ООН по делам беженцев о том, что ситуация стремительно ухудшается не только в Сирии. Деструктивные и чрезвычайно опасные тенденции берут верх также и в Ираке[12]. Не ровен час, к потоку сирийских беженцев присоединится поток иракских. Никто к тому же не питает иллюзий по поводу происходящего рядом или в непосредственной близости. Третье. Анархия, жестокость, варварство, человеконенавистничество в горячих точках зашкаливает. Население и физически, и психологически не может в них больше оставаться. Оно вынуждено спасаться бегством. Это еще один очевидный факт. Мировые СМИ, телевидение, Интернет расцвечивают его таким количеством ужасающих подробностей, что сомнений в его достоверности даже не возникает. Но возможности соседних стран, куда обычно устремляются беженцы, принимать их в значительной степени исчерпаны. Для них это слишком большая нагрузка. Национальная экономика принимающих стран ее элементарно не выдерживает. Плюс нахождение на их территории больших масс людей, как не стремящихся, так и не поддающихся интеграции в сложившийся социум, порождает слишком большое количество разнообразных проблем и противоречий. К тому же война и взаимная ненависть и там достают беженцев. Они не чувствуют себя в безопасности. Не понимают, удастся ли им устроиться. Есть ли у них будущее. Кроме этого, боясь дестабилизации, опасаясь обострения внутренних проблем или по каким-то иным причинам многие страны Большого Ближнего Востока вообще не пускают к себе беженцев[13]. Некоторым из них институт беженцев вообще не известен. Никаких международных обязательства они на себя не принимали. Только горстка являются участниками соответствующих многосторонних конвенций. В этих условиях Центральная Европа действительно видится жертвам вооруженных конфликтов Землей обетованной. Особенно Германия, слухи о богатстве, благополучии, влиянии которой распространились по всему свету, как и сказочка, опрометчиво рассказанная канцлером Ангелой Меркель о том, что она будет встречать сотни тысяч беженцев с распростертыми объятиями. Четвертое. Это раньше объединенная Европа была далеко. Где-то там. Казалась недостижимой. Отделенной от всего мира. Теперь она на расстоянии вытянутой руки. Расстояние до нее уже не кажется непреодолимым. Фактически беженцы оказались на ее границах. Изменилось и восприятие объединенной Европы как чего-то абсолютно чуждого, отторгающего твою культуру, твои привычки и традиции, твою религию. Раньше то, что туда можно податься, большинству даже не приходило в голову. Теперь и этот трафарет сломан. Как и установка на то, что в чуждой европейской стране тебя ждет ассимиляция. Пятое. Изменился характер, типаж, качество людей, становящихся беженцами и устремляющихся в объединенную Европу. Раньше ими были преимущественно мужчины, которые стремились обосноваться, укорениться, а затем, в зависимости от обстоятельств, перетянуть в страну пребывания свои семьи. Теперь беженцами становятся целыми семьями и преимущественно семьями, включая стариков и детей. Это тоже другая ситуация. Со всех точек зрения. Раньше беженцы были "атомизированным" явлением. Люди пытались спастись индивидуально. Теперь это колонны. Это поток. Посредники. Поводыри. Инфраструктура. Коридоры. Деньги. Мафия[14]. Таким образом, подводит итог своим и нашим размышлениям опытный социолог, мы находимся на самом деле "на начальной стадии процесса, который будет очень трудно развернуть в краткосрочной или среднесрочной перспективе"[15]. Не стоит обманывать себя. Не нужно строить иллюзий. Решения, с помощью которого можно было бы остановить "исход" народов, не существует. Эти люди в силу действия целого ряда факторов больше уже не принадлежат своим странам, своему социуму. "Они стали чужими у себя еще до того, как они стали чужими у нас". У Европы нет выбора. Пустые обещания принимать у себя толпы людей с чуждыми жизненными установками, принадлежащие чуждой культуре, очень быстро разобьются о правду жизни. Они будут дезавуированы объективной реальностью. "Политической, социальной, демографической и экономической". Настала пора пересмотреть все обветшавшие концепции ассимиляции, социальной и культурной интеграции, коллективной защиты и убежища. Сформулировать правила четко и понятно[16]. Взглянуть на все происходящее под принципиально иным углом зрения. Для этого ответить на центральный вопрос о том, какое влияние такое количество беженцев окажет на национальное согласие в наших странах и национальную самоидентификацию. Отыскать, насколько это возможно, как подсказывают другие аналитики, оптимальный баланс[17]. Насколько приведенный анализ и стоящий за ним подход явились востребованными, показывает то, какого типа договоренностями закончились бесконечные переговоры, ведущиеся государствами-членами ЕС с начала миграционного кризиса. У них ушло несколько месяцев на то, чтобы найти согласие в отношении квот и распределения 160 тыс. сирийских и проч. беженцев между странами, входящими в Шенгенскую зону. Консенсуса все равно не получилось[18]. Все между собой переругались[19]. Пришлось на министерском уровне прибегать к голосованию[20]. Решение было принято квалифицированным большинством. После операции по выламыванию рук. Обмена взаимными обвинениями и вбрасывания Берлином в публичное пространство угрозы заморозить финансирование фрондирующих стран из фондов ЕС[21]. Естественно, тут же дезавуированной. Но все же. Напротив, о том, что делать, дабы поставить заслон на пути беженцев в объединенную Европу и упорядочить поток, в принципиальном плане договорились очень быстро. Чуть ли не с энтузиазмом. Похоронив "топор войны"[22]. На моментально созванном после очередного провала переговоров по квотам неформальном саммите[23]. Обнародованный перечень мер говорит сам за себя: выделить профильным международным агентствам свыше миллиарда евро; помочь Турции, Ливану, Иордании и другим странам справляться с кризисом сирийских беженцев, существенно увеличив, в том числе, финансирование по линии Регионального трастового фонда для реагирования на Сирийский кризис; обеспечить взаимодействие с Турцией на всех уровнях для более эффективного регулирования миграционных потоков; помочь странам Западных Балкан, использовав для этого средства из программ вступления, и наладить сотрудничество между ними по проблеме беженцев; увеличить объем взносов государств-членов на финансирование африканских стран в целях искоренения причин, порождающих незаконную миграцию; справиться с критической ситуаций на внешних границах и добиться более жесткого контроля на них в дальнейшем, увеличив для этого объемы финансирования Фронтекс, Европола и Офиса по предоставлению убежища; помочь всеми возможными средствами т.н. "прифронтовым" странам ЕС, чтобы они в кратчайшие сроки наладили идентификацию, регистрацию, в том числе дактилоскопическую, беженцев в центрах их приема, их перераспределение между государствами-членами и выдворение; выделить дополнительные средства в Чрезвычайный фонд по предоставлению убежища, интеграции и миграции и Внутренний фонд по безопасности границ; обеспечить полное участие всех государств-членов в Дублинской системе; предпринять необходимые шаги для поиска урегулирования в Сирии под эгидой ООН и формирования правительства национального единства в Ливии[24]. И национальные СМИ расхвалили их, если не как верх совершенства, то похоже. Как победу. Пощечину сомневавшимся. Несомненный успех. Ведь они, как акцентировала "Монд" в своей однозначно хвалебной передовице, "помогут беженцам остаться поблизости от их домов"...[25]   Последствия миграционного кризиса Люксембургское председательство так надеялось отработать во главе ЕС более-менее спокойно. Придерживаясь своих приоритетов, отражающих среднесрочные и долгосрочные цели интеграционного объединения. Стараясь продвинуться повсюду, где это только возможно, к большему единству и консолидации ЕС. Не получилось. Первые сто дней, т.е. уже более половины срока, ему пришлось заниматься в первую очередь миграционным кризисом. Все остальные досье отошли на второй план. Глава внешнеполитического ведомства Ж.Ассельборн все это время метался по столицам наиболее влиятельных, менее влиятельных и, вроде бы, далеко не влиятельных стран ЕС и его ближайшего окружения, пытаясь нащупать совместные подходы. Сблизить позиции. Уговорить. Растолковать. Заставить. Но главным образом – погасить пожар. Не дать ему разрастись еще больше. Общая повестка дня ЕС тоже "поехала". Миграционный кризис в дополнение к "греческому гамбиту"[26] с его борьбой за и вокруг третьего пакета т.н. помощи Афинам, досрочными выборами[27] и необходимостью отыскать приемлемые варианты дальнейшего облегчения долговой нагрузки, душащей экономику страны[28], смял прежние планы. Последовали чрезвычайные заседания Совета ЕС по миграции (юстиции и внутренним делам – ЮВД). Чрезвычайные заседания Европейского Совета. Теперь, похоже, и октябрьский саммит ЕС, который планировалось посвятить обсуждению вопросов экономической политики и дискуссии с премьер-министром Великобритании Дэвидом Камероном относительно продвигаемых им предложений по реформе/перестройке ЕС, будет смазан. На нем главам государств и правительств стран ЕС придется конкретизировать утвержденные ими ранее ориентиры по противодействию миграционному кризису. Нарастить на них мясо. Однако это все текущие моменты. Ну, добавилось работы председательству. Ну, пришлось чуть задержаться с продвижением по другим трекам повседневной работы интеграционного объединения. Не принципиально. Гораздо важнее то, что "нашествие" обнажило глубочайшие противоречия внутри ЕС и превратило их в зияющие раны. Еще раз продемонстрировало как растущее неравенство среди государств-членов, так и то, насколько преследуемые ими интересы разные. Поставило в повестку дня пересмотр некоторого набора догм, которые раньше считались достижениями интеграции. Введенная или вводимая ЕС схема квотирования приема беженцев усилила позиции сторонников выхода из ЕС в Великобритании. Непоследовательность Германии, продемонстрированная ею склонность к принятию односторонних мер с их последующей трансформацией в официальную политику ЕС придали еще большую остроту вопросу о лидерстве в ЕС. Согласие принять у себя некоторое ограниченное число беженцев при одновременном стремлении сделать все возможное для того, чтобы не пускать их к себе в будущем, поставили под сомнение способность ЕС проводить либо целостную политику, либо такую политику, которая соответствовала бы высоким идеалам, рьяно отстаиваемым и продвигаемым интеграционным объединением, когда это касается других. Непоследовательность, а, может быть, и ошибочность внешнеполитических установок ЕС и внешнеполитических акций, предпринимавшихся под их влиянием, повлекли за собой некоторую корректировку внешнеполитического курса. Насколько серьезной она окажется? Что можно ожидать от ЕС в дальнейшем? Заставит ли ЕС потрясение, вызванное "человеческими цунами", измениться, или, залатав дыры на своих внешних границах, ЕС сделает вид, будто ничего такого не произошло, мол, заиграно, и постарается, как и прежде, высокомерно диктовать свою волю другим народам? Вопросов, как и последствий, очень много. Начнем по порядку.   "Брекзит" В Великобритании недолюбливают ЕС. У англичан к нему много претензий. Многое из того, что предпринимается Брюсселем, подается британскими СМИ в негативном свете или даже высмеивается. Многие считают членство страны в ЕС не столько плюсом, сколько минусом. За выход из интеграционного объединения в его нынешнем виде выступают влиятельные силы. С тем, чтобы нейтрализовать их, власти пообещали провести референдум по этому поводу до конца 2017 года. До последнего времени такой сценарий казался наиболее вероятным. Ведь на самом деле членство выгодно Великобритании. Оно многое ей дает и в экономическом, и в политическом плане. Однако времена меняются. Легальная и нелегальная миграция для Великобритании – крайне болезненный вопрос. При прочих равных условиях он может перевесить чашу весов. Страна никогда в полной мере не следовала за Германией, Францией и Италией, настаивающих на все более и более тесном союзе. Она воздержалась от участия в валютно-финансовом союзе, Шенгене и многом другом. Население считает, что очень правильно. Общественное мнение с откровенным неудовольствием восприняло приезд в Великобританию сотен тысяч мигрантов из Центральной и Восточной Европы, ставший возможным вследствие скачкообразного расширения ЕС. Преимущественно низкоквалифицированных рабочих. Тем не менее, выход Великобритании из ЕС всегда казался, скорее, гипотетическим. Он никогда не пользовался по-настоящему массовой поддержкой. Когда от людей требовали сказать, как они будут голосовать, при всем несовершенстве социологических опросов, результат оставался неизменным. К сторонникам выхода себя причисляло меньшинство. Еще год назад, напоминает приглашенный старший исследователь Королевского института международных отношений ("Чатем Хауса"), профессор политологии Кентского университета, автор книги "Революция в правом стане: почему крайне правые в Великобритании пользуются поддержкой"[29], опросы отдавали безоговорочное лидерство тем, кто предпочел бы остаться в ЕС. Разрыв составлял от 56 до 36 процентных пунктов[30]. Выбор шотландцев, отвергнувших в 2014 году независимость, однозначно указывал на то, что избиратели в Великобритании предпочитают не рисковать. Прыжок в неизвестность их не прельщает. Их даже можно было сравнивать с мужем и женой, которые несчастливы в браке, но не спешат и не собираются рвать отношения. К осени 2015 года ситуация изменилась. И весьма существенно. Опросы, проведенные в начале сентября, дали такие результаты. Согласно одному из них, сторонников выхода уже большинство. Пусть и незначительно, но они опережают тех, кто за верность Союзу. Согласно второму, сторонники и противники идут ноздря в ноздрю. Очень долго считалось, что британцы в отношении ЕС будут голосовать головой, а не сердцем. Голова же подсказывала, что единый рынок и интеграция выгодны. Они предпочтительнее. Длительная стагнация и неразбериха в еврозоне, гораздо более уверенный экономический подъем в Великобритании нанесли чувствительный удар по этим убеждениям. Насколько она изменилась, показывает уверенная победа на парламентских выборах консерваторов. Впервые за последние 20 лет они получили достаточное большинство для того, чтобы сформировать однопартийное правительство. Все благодаря тому, что по сравнению с еврозоной Великобритания проводила более состоятельную и результативную экономическую политику. Более компетентную. Естественно, мотивация к тому, чтобы льнуть к еврозоне, ослабла. Произошедший сдвиг имеет и вторую составляющую. Он связан с культурой. С самоидентификацией. С принадлежностью. Очень неплохие показатели на парламентских выборах показала Партия независимости. Ее поддержали четыре миллиона бывших белых воротничков. Они разочаровались в мейнстримовских, в классических партиях и перешли на сторону крайне правых. Почему? Ответ прост. Партия независимости выступает не только против членства Великобритании в ЕС. Ее второй конек – борьба против иммиграции. Борьба жесткая и бескомпромиссная. На грани фола. Вот что сегодня импонирует избирателю. Тема иммиграции находится в центре политики. Вокруг нее ломаются копья. Она определяет, на каком конце политического спектра вы окажетесь – среди победителей или проигравших. Вот на каком фоне случился миграционный кризис. Он до нельзя усилил обеспокоенность обывателя в Великобритании. Добавил козырей тем, кто требуют не пускать чужаков и покончить с членством в ЕС. Ажиотаж в прессе не прошел даром. Картинки на телевидении подлили масла в огонь. Если евроскептикам удастся превратить референдум о членстве в ЕС в плебисцит по поводу иммиграции и безопасности границ, все теперь может случиться. К тому же, полагает экспертное сообщество, иммиграционный кризис в какой-то степени ослабил Дэвида Камерона. Причем двояким образом. Еще когда он обещал закрыть Великобританию для мигрантов. Ограничить число въезжающих несколькими десятками тысяч. В 2014 году, тем не менее, в страну прибыло 330 тыс. человек. Разрыв между словом и делом всегда можно поставить ему в вину. Это с одной стороны. С другой – в пику остальным европейским лидерам он заявил, что не примет больше 20 тыс. беженцев, причем аж за пятилетний период. Своему общественному мнению он потрафил. Иначе и поступить не мог. Но с континентальными партнерами в очередной раз разругался. А ведь он ждет от них уступок. Настаивает на них. Без встречного движения Берлина и Парижа ни о каких компромиссах ему даже не стоит и мечтать. Если же даже минимальный набор предложений Дэвида Камерона по переналадке ЕС и выторговыванию для Объединенного Королевства особого статуса не будет удовлетворен, его расставание с ЕС "из возможного превратится в вероятное". И еще один нюанс для полноты картины. Изменения затронули также лейбористов. Выбранный ими председатель относится к европейскому проекту с гораздо меньшим пиететом, чем его предшественники[31]. Он ставит в вину ЕС дефицит демократии. Считает расправу над Грецией унизительной. Видит в политике ЕС прямую угрозу социальным завоеваниям. Подпирающие лейбористов профсоюзы также поддерживают европейский проект отнюдь не столь безоговорочно, как раньше. Таким образом, уникальность нынешней ситуации состоит в том, что ни консерваторы, ни лейбористы не выступают больше за безусловное членство Великобритании в ЕС. По этому вопросу они расколоты. Единственная сила, последовательно настаивавшая на европейском призвании Великобритании – либералы, сошла со сцены. Как в связи с этим не вспомнить о соломинке, которая ломает хребет верблюду. Только в данном случае речь не о соломинке, а еще одном увесистом мешке в дополнение к той поклаже, которую на него уже водрузили. Однако если миграционный кризис имеет столь серьезные последствия для внутренней политики Великобритании и ее отношений с континентальной Европой, справедлив будет и другой вывод. Если ЕС вдруг сумеет справиться с ним, что пока является весьма смелым предположением, это сыграет на руку и Дэвиду Камерону, и противникам выхода, и поискам нового модуса-вивенди между Объединенным Королевством и остальными странами ЕС. Причем в еще большей степени, случись это по рецептам, предлагаемым Дэвидом Камероном. Только по сути своей они очень близки или, во всяком случае, созвучны тому, за что ратуют Партия независимости – в Великобритании и Национальный Фронт – во Франции. Остановить социальную иммиграцию, воздвигнуть барьеры на пути проникновения беженцев – это пока не "Европа для европейцев", но уже очень и очень близко.   Кто льет воду на мельницу крайне правых Великобритания с ее растущим недовольством политикой Евросоюза и усиливающимся евроскептицизмом населения – вовсе не изолированный случай. Это тенденция. Очень похоже, что противоречивая реакция Берлина, Брюсселя и властных элит на миграционный кризис – пролог к ее усилению. Нужно только сразу оговориться: меняющиеся политические предпочтения не имеют никакого отношения к недостатку сочувствия, сострадания, готовности помочь, поделиться тем немногим, что есть, или какому-то ослаблению общего гуманистического настроя общества. Ни чуточки. Ни о какой его дегуманизации и речи быть не может. Выдумки. Беллетристика. Да, во всех странах ЕС картины хлынувшего в них человеческого моря, как и истерика, устроенная национальными правительствами и мировыми СМИ, вызвали шок. Это надо же суметь, с одной стороны, посылать сигнал, дескать, не бойтесь, мы вас примем, приютим, согреем. С другой – закрывать границы, спешно натягивать колючую проволоку, сплавлять беженцев соседям и всячески демонстрировать, что на самом деле мы вас не ждали, не ждем и ждать не собираемся. Такие кульбиты – на совести правительств и правящих элит. Народ же, как только первоначальная оторопь начала проходить, бросился помогать. Естественно, кто как может. Кто как видит такую помощь. Со слезами на глазах (когда крокодиловыми, когда искренними) корреспонденты рассказывают, как греки чуть ли не с распростертыми объятиями встретили беженцев. У них самих положение аховое. Их давят и кризис, и партнеры по ЕС. Скручивают в бараний рог. У них жуткая безработица. Продолжающееся падение жизненного уровня. Они в отчаянии. Всем и всеми недовольны. А надо же, как самоотверженно помогают. Греческие водители автобусов за так, не жалея себя, недосыпая, без устали перевозят и перевозят беженцев. Голодающих. Больных. Изможденных. Лишившихся всего. Брошенных на произвол судьбы... Чтобы они поскорее покинули Грецию. В том числе курортные зоны. Смогли двинуться дальше в Центральную Европу. И осели бы где-нибудь в Австрии, Германии или даже еще севернее. Желательно подальше. А вот как ведут себя простые австрийцы. Им есть чем гордиться. Десятилетиями они давали у себя приют многочисленным эмигрантам, потоки которых устремлялись из Венгрии, Восточной Германии, Польши, Словении, Чехии и бывшей Югославии в поисках свободы и спокойной жизни, в надежде на спасение от войны или тоталитаризма. К наплыву беженцев с Большого Ближнего Востока Австрия, как и другие страны ЕС, естественно, оказалась не готова. Центры, вроде бы, предназначенные для приема беженцев, встретили их безобразно. Привозимые туда не могли получить ни сколько-нибудь приличной медицинской помощи. Ни крыши над головой. Конечно же, первоначально. Когда многим приходилось спасть прямо на земле. Всего не хватало. И тогда австрийцы показали, что такое настоящее сострадание. Со всех сторон в центры от населения стали поступать теплые вещи, одежда, игрушки, многое другое. Причем в таких количествах, что те уже скоро начали браковать и избавляться от обилия посылок. Приведенных примеров – десятки. Сотни. Они отнюдь не исключение. Но есть очень большая разница между индивидуальным состраданием и массовым самосознанием. Между стремлением помочь и поделиться и готовностью жить вместе с теми, кто воспринимается в качестве чужаков. Опасности. Проводников кардинально иного образа жизни. Традиций. Верований. Предпочтений. Непосредственной угрозы всему тому привычному, что дорого местным жителям[32]. По свидетельству наблюдателей, миграционный кризис всколыхнул глубинный страх, испытываемый населением, как инстинкт, на уровне подсознания. И раньше все было далеко не гладко. Популистские лозунги и призывы крайне правых зачастую воспринимались с сочувствием. Под его влиянием социум неизбежно качнется в сторону радикализации. У властных структур противоядия этому нет. Особенно, если судить по тому, что ими предпринимается. Популисты же и крайне правые ждут своего часа. Они своего не упустят[33]. "Нашествие" открывает перед ними новые возможности. Во Франции, социалистическое правительство которого уже который год безуспешно пытается совладать с безработицей и анемичным экономическим ростом, который никто не ощущает, – само собой. Здесь шансы Национального фронта на прорыв во власть от месяца к месяцу все выше и выше. Борьба с "понаехавшими" – его основной конёк[34] . Но даже и в благополучной Германии, до сих пор защищенной от яда экстремизма и крайнего национализма антидотами уроков истории и денацификации, положение отнюдь не такое радужное, каким его усиленно рисуют. Чтобы в этом убедиться, достаточно поговорить с немцами, живущими в районах с высокой долей турецкого или, в более широком плане, исламского населения. Не говоря уже о тех местах, в которые перебрасываются ищущие убежища. Послушать их – они живут чуть ли не на осадном положении. А каковы настроения в других уголках Европы? Возьмем для наглядности ухоженную, преуспевающую Австрию. 28 октября на региональных выборах на севере страны крайне правая Партия свободы пришла второй. Она получила свыше 30% голосов и пропустила вперед лишь социалистов[35]. На результатах непосредственно сказалось то, что с начала осени сюда прибыли десятки тысяч беженцев. Теперь комментаторы не исключают, что и на национальном уровне крайне правые смогут дать бой правящей элите. Еще при своем харизматичном лидере Йорге Хайдере, погибшем впоследствии в автокатастрофе, Партия свободы стала частью истеблишмента. Ее представители вошли в правительство, что подвигло Брюссель впервые в практике интеграционного объединения ввести санкции против одного из своих членов. Вскоре грядут выборы мэра Вены. Столица – сердце страны. Здесь проживает четверть ее населения. До сих пор она считалась вотчиной левых. По тому, как она содержится, ей, наверное, нет равных в Европе. Но уже на выборах 2010 года Партия свободы набрала больше 25% голосов, рванув вверх на 10 процентных пунктов. Победили тогда социал-демократы с 44% голосов. Однако сейчас, согласно опросам общественного мнения, кандидаты от обеих партий идут ноздря в ноздрю: Партия свободы продолжает прибавлять, социал-демократы скатываются вниз[36]. Почему, можно не спрашивать. Лидер Партии свободы Хайнц-Кристиан Штрахе и его сподвижники ведут избирательную кампанию под очень простыми и доходчивыми лозунгами. Самые ходовые среди них – "Мы не допустим исламизации Европы", "Рабочие места для своих, а не для чужих", "Уважение к нашей культуре вместо фальшивой толерантности". Может быть, поэтому по телевидению теперь вовсю крутят репортажи о том, с каким пониманием и милосердием австрийцы встречают беженцев. Центральное правительство, следуя примеру Германии, объявило, что примет в этом году и расселит 80 тыс. беженцев с Большого Ближнего Востока. Сцены хаоса и беспорядков, напротив, исчезли с экранов. Таким образом, как намекают обозреватели, выборы в Вене покажут, с кем население. Что люди думают на самом деле. И в каком направлении движется Европа. Однако это высокая политика. Есть и более низменные вещи. 25 сентября Интернет моментально обошли леденящие душу кадры из лапландского городка Лахти, административного центра провинции Пяйят-Хяме губернии Южная Финляндия с населением чуть более 100 тыс. человек. Это где-то в 60 км от столицы. Демонстранты нацепили на себя балахоны, напоминающие Ку-клукс-клановские. Они пели, скандировали лозунги, поджигали пиротехнику и бросали камни в автобусы, привезшие ищущих убежища к центру их содержания. Одновременно не очень далеко от этого места, в городке Коувола в такой же центр бросили бомбу с зажигательной смесью. Чудом никто не пострадал. Севернее, в пограничном Торнио люди образовали живую цепь на пути мигрантов, переправляемых в Финляндию из соседней Швеции[37]. Такие вот пироги...   Домашнее задание по исправлению ошибок Среди многочисленных причин миграционного кризиса есть одна, по поводу которой в ЕС и околоесовских СМИ предпочитают не распространяться. Всем известно, что положение в лагерях беженцев тяжелое. Особенно в лагерях сирийских беженцев. Но далеко не всем известно, что страны ЕС и сам Евросоюз в 2015 году резко сократили свою помощь на нужды Всемирной продовольственной программы (ВПП) ООН. В какой-то степени и из-за этого снабжение сирийских беженцев продуктами питания ухудшилось. Более полутора миллионов человек испытывают их нехватку. В этих условиях беженцы в соседних с Сирией странах пришли к выводу, что оставаться там страшнее и опаснее, нежели пытаться добраться в благодатную Европу любым возможным способом и получить там убежище. Если в 2014 году общий вклад интеграционного объединения в бюджет ВПП составил 1,19 млрд евро, то в 2015 году по состоянию на середину сентября он снизился до 711 млн евро, т.е. где-то на 40%. Так, вклад собственно Европейской Комиссии равнялся 157 млн евро. Это на 47% меньше, чем в 2014 году. Лидерами среди доноров, как и раньше, оставались Великобритания, ЕК, Германия и Нидерланды. Они обеспечили три четверти суммарного взноса ЕС. Причем только Нидерланды не сокращали финансирование. 11 стран ЕС вообще не перечислили на нужды ВПП ни копейки. Среди них – Австрия, Венгрия, Греция, Польша, Португалия, Эстония и др. Недаром в своем вступительном слове на открытии очередной сессии Генеральной Ассамблеи ООН генеральный секретарь всемирной организации безопасности Пан Ги Мун попенял богатым странам за скупость помощи, которую они оказывают. Он указал, что в ней нуждаются 100 млн человек. На эти цели ООН запросила 20 млрд долл. Но для Сирии и Ирака удалось получить только треть того, что нужно. А, например, для Гамбии, дети которой брошены голодать, богатые не выделили вообще ничего[38]. Не ограничившись этим, он специально призвал европейские страны "делать больше", напомнив лидерам Старого континента, что в годы Второй мировой войны это жители Европы искали убежища и взывали о помощи. Им она была оказана. Только под влиянием "людского цунами" в ЕС спохватились. Европейская Комиссия уже объявила о выделении на нужды ВПП и УВПБ в 2015 году дополнительного финансирования в размере 200 млн евро и в 2016 году – 300 млн евро. На чрезвычайном заседании Европейского Совета 23 сентября главы государств и правительств стран ЕС приняли принципиальное решение выделить на нужды ВПП, УВПБ и других агентств дополнительно один миллиард евро[39]. Кто какой вклад внесет, договорятся позднее. Надо надеяться. Но главная причина "человеческого цунами", похоже, делают вывод аналитики, заключается в том, каким образом ЕС и его государства-члены относятся к окружающему их миру. В их высокомерии. Менторстве. Уверенности в том, что они знают, как нужно жить и к чему стремиться другим. В их пренебрежении чужим мнением. Всегдашней мечтой ЕС, пишет сотрудник одного из крупнейших в мире агентств новостей и финансовых корпораций "Рейтер" Пол Тейлор, было создание вокруг себя "кольца друзей"[40]. Оно должно было простираться от Кавказа до Сахары и объединять страны, которые бы ориентировались на интеграционное объединение, на его ценности, предпочтения и политическую культуру. "Мечта превратилась в ночной кошмар". Конфликты по границам Европейского Союза спровоцировали исход беженцев. Сейчас они устремились в Европу. Брюссель запустил политику соседства в 2003 году. Спустя десятилетие "она с треском провалилась", вызывая конвульсии и за пределами Союза, и внутри него. Ею должны были охватываться 16 стран на Востоке и Юге от ЕС. Интеграционное объединение предлагало помощь, техническое содействие и доступ на свой рынок. В ответ требовало лояльность и осуществление курса на внедрение стандартов государств-членов ЕС в области демократии, государственного управления и ведения бизнеса. Что из этого получилось, очень хорошо иллюстрируют слова бывшего премьер-министра Швеции Карла Бильдта: "Когда мы смотрим на то, что происходит сейчас, трудно не прийти к выводу о том, что нас окружает не "кольцо друзей", а "кольцо огня"[41]. В какой-то степени провал усилий ЕС по стабилизации и демократизации восточных и южных соседей объясняется действием сил, на которые ЕС имел и имеет крайне слабое влияние, отмечает журналист, пишущий для целого ряда американских изданий. В их числе он называет противодействие России и узел разного рода противоречий на Ближнем Востоке, а также замороженные конфликты, от которых страдают Азербайджан, Армения, Грузия, Молдавия и Украина, опять-таки не без участия Москвы. Правда, специалист по европейским делам забывает упомянуть, что политика ЕС провалилась и в отношении Западных Балкан, которые включены в его сферу влияния и о которых, вроде бы, ничего такого сказать нельзя. Но все же главное, указывает он, – официальные лица в Брюсселе нынче откровенно признают, что политика соседства была изначально порочна. С одной стороны, она страдала "наивностью". С другой – "самонадеянностью". Есовцы рассчитывали спускать остальным установки, которым бы те следовали. Эдакий патерналистский подход, в основе которого лежало убеждение европейцев, будто бы они лучше знают, что надо делать и как, а остальные только и жаждут быть на них похожими. Во всем. У политики соседства оказалось критически много недостатков. Получателям помощи давали и обещали не так много, зато требовали по полной программе. Любая подачка носила обусловленный характер. Кроме того, от партнеров ожидали, что они поставят свою внутреннюю жизнь и отправление власти под строгий внешний контроль, что совершенно не соответствовало их видению двусторонних отношений. Плюс политика патронажа над соседями не учитывала ни того, что они очень разные, чертовски разные. Ни того, что у них элементарно нет возможности придерживаться дорогостоящих европейских стандартов. Будь то в природоохранной области, здравоохранении или обеспечении свободы конкуренции. Не получилось ничего и с налаживанием внутрирегионального экономического сотрудничества. Кстати, для него ЕС на практике ничего не сделал. Может быть, даже наоборот. Ведь он замыкал экономическое сотрудничество, прежде всего, на себя. Руководствовался собственными интересами, т.е. желаниями и предпочтениями своих компаний. Если соотнести хотелки и действительность, т.е. то, что у стран ЕС на практике вышло, получится очень некрасивая картина. Всюду они стремились насадить порядок европейского образца и демократию. Это хотелки. Результат же – Сирия в огне. Смерть. Разруха. Миллионы и миллионы беженцев и перемещенных лиц. Анархия в Ливии. Полная. Беспросветная. Военный переворот в Египте. Сначала его расценили как крах демократии. Теперь делают вид, что ничего такого вроде бы и не было. Список, составленный Полом Тейлором, можно было бы, конечно, подкорректировать. Он исключил из него Грузию, Тунис, Украину, хотя и условно. Понятно почему. Напрасно. Список можно было бы и продолжить. Расширить. Добавить в него Судан, Ирак, Афганистан и др. Однако для нас важно то, что в экспертном сообществе, если не вдаваться в детали, да и не только в нем, сложился относительно широкий консенсус по поводу провала. О нем говорят и пишут как о чем-то, не нуждающемся больше в доказательствах[42]. Как об очевидном факте[43]. Особенно в связи с военно-политической инициативой нашей страны о создании широкой международной коалиции под эгидой ООН для совместной борьбы с Исламским государством[44]. Приведу длинную цитату из передовицы ведущего французского издания, газеты "Фигаро" с характерным заголовком "Протянутая рука". Она того стоит. И "рука" тоже. "Тот факт, что Владимир Путин вновь взял в свои руки сирийское досье вовсе не случаен, – говорится в ней. – Он обладает стратегическим видением, несомненным достоинством которого является целостность, и последовательно отстаивает его с самого начала конфликта. Это благодаря ему он добился международного ответа на применение химического оружия в 2013 году. Его поддержка режима Башара Асада связана не только с эгоистическими расчетами, естественной для него ставкой на авторитарные режимы и заботой о том, чтобы сохранить для России опору в Средиземноморье. Она объясняется имеющимся опытом, обильно иллюстрируемым хаосом в Ираке или в Ливии, который стал прямым следствием свержения омерзительных, но, к сожалению, столь полезных тиранов. После четырех с половиной лет войны, этот анализ, до сих пор оспариваемый западниками, руководствующимися политической моралью с меняющейся геометрией, становится разделяемой всеми констатацией"[45]. Но вернемся к политике соседства. Столь же порочным, похоже, был подход ЕС к экономическому взаимодействию с прилегающими к нему странами, приводит Пол Тейлор мнение независимых экспертов. Им навязывались технические стандарты и соглашения о продвинутой свободной торговле. Однако их экономика ни к тому, ни к другому просто не готова. Они производят не так много конкурентоспособной продукции. В результате, опять-таки на практике, а не в теории, они ставились в положение, когда свой внутренний рынок они по большому счету теряют, а на общий рынок ЕС у них пробиться все равно не получается. Особенно, если учесть, что ЕС весомо субсидирует своих национальных производителей. Под давлением обстоятельства ЕС запустил пересмотр политики соседства. Она должна сделаться намного более гибкой и прагматичной. Менее навязчивой и идеологически ущербной. Варьироваться от страны к стране. Учитывать их специфику. Однако миграционный кризис спутал ему все карты. На самом деле, чтобы предотвратить начавшееся переселение народов, ЕС нужно вкладывать средства в стабилизацию своих соседей и их экономическое развитие. Чтобы люди могли там оставаться. ЕС же собирается бросить все свои силы на то, чтобы профинансировать и осуществить меры, которые бы заставили беженцев, рвущихся в Европу, остаться на месте, и не пустить их к себе. Таким путем, поводит итог своим размышлениям специалист, который хорошо знает и понимает то, о чем он пишет, "кольцо друзей" создать не получится[46]. В справедливости сделанного им вывода вряд ли есть основания сомневаться. © Марк ЭНТИН, главный редактор, профессор МГИМО МИД России Екатерина ЭНТИНА, доцент НИУ ВШЭ [1] Nicolas Baverez. Migrants: un test décisif pour l'Europe // Le Figaro, 14 septembre 2015. – P. 19. [2] Pierre Manent, Situation de la France. – Desclée de Brouwer, 2015. Выдержки из книги философа о параллельном существовании собственно французов и исламской общины см. Pierre Manent. France: quelle rencontre entre une nation faible et un islam fort? // Le Figaro, 28 septembre 2015. – P. 22. [3] Jean-Christophe Dumont, Stefano Scarpetta. En finir avec la peur des autres // Le Monde, 10 septembre 2015. – P. 7. [4] Simon Winder. A continent of refugees // International New York Times, September 15, 2015. – P. 9. [5] Sylvie Kauffmann. Une faillite collective. L'Europe n'a pas "saisi" l'ampleur historique de la crise qui couvait à ses frontière // Le Monde, 6-7 septembre 2015. – P. 29. [6] Также см. Renaud Girard. Il faut aider les Russes en Syrie // Le Figaro, 15 septembre 2015. – P. 17. [7] Sylvie Kauffmann. Une faillite collective. L'Europe n'a pas "saisi" l'ampleur historique de la crise qui couvait à ses frontière // Le Monde, 6-7 septembre 2015. – P. 29. [8] Smain Laacher. Pourquoi viennent-ils frapper aux portes de l'Europe? // Le Monde, 8 septembre 2015. – P. 15. [9] Martin Wolf. The benefits of migration are questionable // Financial Times, September 30, 2015. – P. 9. [10] Nicolas Baverez. Migrants: un test décisif pour l'Europe // Le Figaro, 14 septembre 2015. – P. 19. [11] Eduardo Porter. Europeans can't afford to close their doors to migrants // International New York Times, September 16, 2015. – P. 15. [12] Sewell Chan. U.N. says migrant tide won't ebb // International New York Times, September 26-27, 2015. – P. 3. [13] Fadi Assaf. Crise des migrants: le regard d'un Libanais // Le Figaro, 21 septembre 2015. – p. 20. [14] Christophe Cornevin. Migrants: les camps du Calaisis sous le joug des gangs criminels // Le Figaro, 25 septembre 2015. – P. 11. [15] Smain Laacher. Pourquoi viennent-ils frapper aux portes de l'Europe? // Le Monde, 8 septembre 2015. – P. 15. [16] Slavoj Zizek. Les réfugiés ravivent l'utopie européenne // Le Monde 10 septembre 2015. – P. 14. [17] Martin Wolf. The benefits of migration are questionable // Financial Times, September 30, 2015. – P. 9. [18] Cécile Ducourtieux, Jean-Pierre Stroobants. L'UE impose la répartition de 120 000 réfugiés. Hongrois, Roumains, Slovaques et Tchèques ont voté contre les mesures prises à la majorité des ministres // Le Monde, 24 septembre 2015. – P. 6. [19] Cécile Ducourtieux, Jean-Pierre Stroobants. Réfugiés: L'Union Européenne en quête d'un accord // Le Monde, 24 septembre 2015. – P. 1. [20] James Kanter. E.U. pushes through approval of migrant plan // International New York Times, September 23, 2015. – P. 1. [21] Cécile Ducourtieux, Jean-Pierre Stroobants. Nouveau fiasco européen sur les réfugiés. L'Allemagne menace de réduire les fonds structurels des pays qui refusent l'application des quotas // Le Monde, 16 septembre 2015. – P. 2 [22] Solenn de Royer, Christian Lemenestrel. Migrants: l'UE tente de freiner l'afflux. Les Vingt-Huit, qui ont essayé mercredi d'aplanir leurs différends, prônent la reprise du contrôle des frontières // Le Figaro, 24 septembre 2015. – P. 6. [23] Cécile Ducourtieux, Jean-Pierre Stroobants. Réfugiés: L'UE débloque plus d'un milliard d'euros. A Bruxelles, les chefs d'Etats des Vingt-Huit se sont mis d'accord pour soutenir les pays frontaliers de la Syrie // Le Monde, 25 septembre 2015. – P. 3. [24] Informal meeting of EU heads of state or government on migration, 23 September 2015 – statement / Statement and Remarks 673/15 24/09/2015. [25] Editorial. Migrants: l'Europe a fini par bouger // Le Monde, 25 septembre 2015. – P. 22. [26] Весьма критический суммарный обзор сделанных шагов см. Nicolas Baverez. Grèce: une élection pour rien? // Le Figaro, 21 septembre 2015. – P. 21. [27] Thierry Portes. Le chef de Syriza gagne son pari électoral // Le Figaro, 21 septembre 2015. – P. 6; Thierry Portes. Alexis Tsipras, l'incessante métamorphose du joueur // Le Figaro, 21 septembre 2015. – P. 7. [28] Alexia Kefalas. La pilule de la rigueur sera difficile à avaler pour les Grecs // Le Figaro, 21 septembre 2015. – P. 6. [29] Robert Ford, Matthew J.Goodwin. Revolt on the Right: Explaining Support for the Radical Right in Britain (Extremism and Democracy). – Kindle Edition, 2014. [30] Matthew J.Goodwin. Why a "Brexit" looms large // International New York Times, September 22, 2015. – P. 6. [31] Также см. Stephen Castle, Steven Erlanger. Labour chief, in first major speech, seeks to reassure // International New York Times. September 30, 2015. – P. 1; Stephen Castle, Steven Erlanger. New leader of Labour Party strives to present a more moderate image // International New York Times. September 30, 2015. – P. 3. [32] Melissa Eddy. New arrivals in Germany challenge an identity // International New York Times, September 7, 2015. – P. 1. [33] Martin Wolf. The benefits of migration are questionable // Financial Times, September 30, 2015. – P. 9. [34] Olivier Faye. Le FN refait de la lutte contre l'immigration sa priorité // Le Monde, 16 septembre 2015. – P. 11. [35] Приводится по Alison Smale. Refugee crisis buoys Austria's far right // International New York Times, September 30, 2015. – P. 1. [36] Приводится по Alison Smale. Austrian far right gains ground // International New York Times, September 30, 2015. – P. 3. [37] Описывается по Sewell Chan. U.N. says migrant tide won't ebb // International New York Times, September 26-27, 2015. – P. 3. [38] Приводится по Gardiner Harris, Somini Sengupta. At the U.N., Obama and Putin trade criticisms // International New York Times, September 29, 2015. – P. 1; Gardiner Harris, Somini Sengupta. Putin and Obama trade criticism at U.N. // International New York Times, September 29, 2015. – P. 4. [39] Informal meeting of EU heads of state or government on migration, 23 September 2015 – statement / Statement and Remarks 673/15 24/09/2015. [40] Paul Taylor. E.U. "friends" turn out to be a menace // International New York Times, September 29, 2015. – P. 18. [41] Приводится по Paul Taylor. E.U. "friends" turn out to be a menace // International New York Times, September 29, 2015. – P. 18. [42] François Fillon. Crise des réfugiés: la France doit adopter une politique équilibrée et cohérente // Le Figaro, 7 septembre 2015. – P. 20. [43] Renaud Girard. Il faut aider les Russes en Syrie // Le Figaro, 15 septembre 2015. – P. 17. [44] Poutine propose une coalition mondiale contre Daech // Le Figaro, 29 septembre 2015. – P. 1. [45] Editorial par Philippe Gélie. Main tendue // Le Figaro, 29 septembre 2015. – P. 1. [46] Paul Taylor. E.U. "friends" turn out to be a menace // International New York Times, September 29, 2015. – P. 18.

Главной героиней четвертого по счёту в этом году саммита Европейского Союза, посвящённого проблеме беженцев, стала не Германия, как это было привычно до сих пор, а не входящая в Евросоюз Турция. Именно в её обещаемой подмоге отчаявшиеся лидеры «двадцати восьми» увидели в середине октября палочку-выручалочку. Ей, правда, придётся заплатить немало денег, а главное, пойти на ряд серьёзных политических уступок, немыслимых ещё совсем недавно. Припёртые к стене нескончаемым потоком мигрантов с Ближнего Востока, главы государств и правительств ЕС посвятили нынешнюю встречу отношениям с Турцией в надежде придать ей функции буфера и аккумулятора беженцев, которые используют сейчас турецкую территорию в качестве плацдарма для массированного наступления на «богатую Европу». Саммит одобрил «план совместных действий», по которому Анкара получит 3 миллиарда евро в виде помощи для содержания двух миллионов мигрантов, в основном, сирийцев, а также обещание приблизить на год предоставление безвизового режима турецким гражданам, и разморозить переговорный процесс о принятии Турции в ЕС. Ранее Брюссель отложил рассмотрение последнего вопроса в связи с укреплением авторитарной внутренней политики турецких властей, а также убедившись, что эта страна пока далека от того, чтобы чтить европейские ценности. Напомним: турки стучатся в двери объединённой Европы с 1960-х годов, но у Брюсселя всегда находились веские причины против её допуска в свой «клуб избранных». Очевидно, что нынешние обещания уступок стране, которую многие на Западе считают «неевропейской», вряд ли были бы возможны, если бы всю тяжесть бремени беженцев не ощутила, наконец, Германия, вынужденная теперь принимать не только гонимых войной сирийцев. Немцам пришлось выделить на обустройство мигрантов 9 миллиардов евро, но неосмотрительное заявление канцлера Ангелы Меркель о готовности принять в этом году 800 тысяч человек стало приманкой для миллионов потенциальных переселенцев, и этой суммы явно не хватит на всех. Однако, «обещать – ещё не значит жениться». Далеко не все в Евросоюзе готовы допустить такую большую мусульманскую страну с серьёзнейшими проблемами, как Турция, в свой общий дом. Не случайно президент Франции Франсуа Олланд сказал: «В обмен на то, что Турция нам поможет, мы не можем согласиться с безусловной либерализацией визового режима». Некоторые другие участники осторожно выразились в том духе, что все эти вопросы «представляют собой важные политические проблемы». Тем не менее, президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган добился важной, хотя и символической поддержки за две недели до парламентских выборов в своей стране. Не менее полезным ему стал и молниеносный визит канцлера Германии А.Меркель в Анкару… На саммите этим обсуждение кризиса в Европе, вызванного беженцами, не исчерпалось. Неожиданно для многих лидеров, Германия и Швеция вновь подняли болезненный вопрос о постоянном механизме квот для распределения мигрантов во всех странах ЕС, как предложила ранее Еврокомиссия, что вызвало негативную реакцию Восточной Европы и Испании. Дискуссия на саммите возникла и в связи с предложением укрепить внешние морские границы Евросоюза путём создания совместного подразделения береговой охраны. Проект на эту тему принять удалось, однако было высказано немало опасений по поводу того, что такая служба неизбежно вторгнется в сферу, считающуюся национальной компетенцией государств ЕС. Ещё одним деликатным пунктом повестки дня стали переговоры премьер-министра Великобритании с остальными лидерами Евросоюза относительно намеченного на 2017 год британского референдума о дальнейшем пребывании Лондона в ЕС или выхода из этого объединения. Премьер-министр Дэвид Кэмерон впервые пообещал своим коллегам уже в ноябре представить в письменном виде все главные требования своей страны. Конечно, сегодня мало кто верит в окончательный развод Лондона с Брюсселем, как и во вступление Анкары в ЕС в обозримом будущем: пока даже неясно, какие новые темы с ней будут обсуждаться. Однако если вообразить, что выход Британии всё-таки состоится, а её место займет 78-миллионная Турция, граничащая с таким неспокойным регионом и присущим ей грузом проблем, то не надо быть пророком, чтобы предсказать быстрый и окончательный закат привлекательного проекта под названием «единая Европа». Сергей ИЛЬИН

Балансировавшее на грани ухода в отставку правоцентристское правительство Португалии одержало сенсационную победу на парламентских выборах. За коалицию социал-демократов и христианских демократов 4 октября проголосовали 38,6% избирателей, при этом главная оппозиционная сила – социалистическая партия - собрала 32,4%. Таким образом, победители получили в законодательном органе большинство мест, но потеряли принадлежавшее им абсолютное большинство мандатов. Социалисты сразу же объявили, что не намерены вступать в правящую коалицию с правоцентристами, что предвещает будущему правительству трудную жизнь. Успешным стало первое выступление «Левого блока», поддерживаемого испанским радиальным движением «Мы можем» и греческой партией СИРИЗА: 10,2%, что позволило опередить коалицию коммунистов и «зелёных» с их 8,3% (оба блока ратовали за выход Лиссабона из еврозоны). Нынешнее волеизъявление продемонстрировало также политическую усталость и апатию португальцев – к урнам не явились более 43% имеющих право голоса. Относительная стабильность даже в период финансовой бури позволила правительству премьер-министра Педру Пассуша Коэльо впервые после свержения диктаторского режима в Португалии в апреле 1974 года пробыть у власти весь легислатурный срок. Причём это случилось несмотря на то, что правящий кабинет с 2011 года упорно проводил политику жёсткой экономии, навязанную «тройкой» – Международным валютным фондом, Евросоюзом и Всемирным банком (см. «Португалия: жёсткие меры дают плоды», №4(86), 2014). Достаточно сказать, что около пятой части населения самой западной страны Европы сейчас вынуждено прозябать на минимальную зарплату в 505 евро в месяц. Безработица, особенно среди молодёжи, зашкаливает, и только за последние два года эмигрировали более 200 тысяч молодых португальцев… Однако экономика страны вернулась к росту – в первом полугодии текущего года этот показатель достиг 1,5%, превысив среднеевропейский. Итак, консервативные партии сохранили власть, но управлять страной им предстоит с оглядкой на однопалатный парламент, в котором абсолютное большинство мест будет принадлежать представителям левых и леворадикальных сил. Некоторые аналитики в Лиссабоне поспешили назвать возникшую ситуацию тупиковой. Как бы то ни было, но нынешний пример показывает, что сокращение государственных расходов, жёсткая финансовая дисциплина и проведение социально-экономических реформ в большинстве случаев срабатывает. В той или иной мере так произошло в Ирландии, Испании, на Кипре, а теперь – в Португалии. Особняком в этом ряду, правда, стоит Греция, но о положении в Элладе читайте посвящённые ей материалы нашего журнала. Александр СОКОЛОВ

Добрым глотком каталонского шампанского – «кавы» - прямо из горлышка бутылки глава правительства Каталонии, лидер движения за её независимость от остальной Испании Артур Мас отпраздновал итоги выборов в местный парламент, состоявшихся 27 сентября 2015 года. «Мы победили!» - воскликнул он на каталонском, испанском, французском и английском языках. Сторонники «полного суверенитета» этой процветающей автономной области завоевали 72 мандата, даже слегка превысив абсолютное большинство в законодательном органе Каталонии. Однако, как ни парадоксально, А.Мас может и не сохранить за собой кресло председателя местного правительства. Дело в том, что его движение «Вместе за Да» вынуждено довольствоваться 62 местами в парламенте, а другие 10 получил его партнёр по предвыборной коалиции - «Кандидатура Народного единства». А лидер этого радикального антикапиталистического объединения, выступающего ещё и за выход из Евросоюза, а также за коллективную собственность на средства производства, Антонио Баньос заявлял, что на пост главы правительства может быть выдвинут другой кандидат. Сентябрьские выборы установили рекорд гражданской активности каталонцев: явка к урнам превысила 77%! По мнению А.Маса, эта цифра подтвердила характер плебисцита, который он попытался придать нынешней политической кампании. Однако результаты голосования стали весьма противоречивыми: коалиция собрала 1,8 миллиона голосов, а противники выхода из королевства – два миллиона, что свидетельствует о сохранении глубокого раскола в обществе на две почти равные части. Так что избиратели предъявили сложную головоломку центральным и региональным властям. Её решение, хотя бы частичное, может обозначиться лишь в декабре, когда в Испании состоятся всеобщие выборы. Александр СОКОЛОВ

Политики не способны скоординировать действия Второе десятилетие XXI века грозит войти в историю человечества как период возведения всевозможных стен, заборов и барьеров между государствами. Казавшееся рекордным в этом отношении предыдущее столетие, ощетинившееся после Первой и Второй мировых войн всевозможными препятствиями на пути свободного перемещения людей и товаров разных стран – чего только стоила злополучная Берлинская стена, служившая символом разделения Востока и Запада! – увы, уже превзойдено и по количеству, и по качеству сооружений. Ровно двадцать лет назад, когда ещё ощущалась эйфория, вызванная падением «железного занавеса», Европа предприняла исторический шаг, выступив зачинателем отказа от границ внутри Союза. Шенгенские соглашения стали важнейшим достижением интеграционного объединения, но последователей его примеру не нашлось. Вполне зримые стены – между Северной и Южной Кореей, между Севером и Югом Кипра – сохранились и пытаются выполнять свои функции. Более того, на планете в последние годы возникли многие новые заборы и ограждения, такие как между Соединёнными Штатами и Мексикой, Израилем и оккупированными территориями, между КНДР и Китаем, Индией и Бангладеш... Перед этим соблазном не устояла даже родина демократии – Европа: из-за массированного притока беженцев она принялась отгораживаться заборами от внешних соседей. Сначала Испания попыталась таким образом застраховаться от наплыва марокканцев, затем болгары укрепили свою границу с Турцией, их примеру последовали греки, потом Венгрия соорудила заграждение на границе с Сербией (см. «Колючка» в сердце Европы», №7-8(101),2015). Венгрия, которая первой осенью 1989 года открыла границы для беженцев из ГДР! Теперь новая мода проникла и на территорию Евросоюза: в Будапеште собираются отгородиться от Хорватии, и, возможно, от Румынии. В отличие от таких сооружений прошлого века, большинство современных оснащены по последнему слову техники – с использованием многочисленных видеокамер, радаров и спутниковых систем. Во многих странах ЕС всё громче звучат голоса с требованием приостановить действие Шенгенских соглашений, чтобы эффективнее контролировать наплыв беженцев из Сирии и других «горячих точек» планеты, а также бороться с международным терроризмом. Противники предостерегают: следующим шагом может стать ужесточение контроля над перемещением собственных граждан. И тогда – прощай выстраданная свобода! К тому же истории неизвестны преграды, которые не могли бы преодолеть отчаявшиеся люди, готовые в надежде на лучшее будущее рискнуть собственной жизнью и даже жизнью своих детей. Кризис, вызванный крупнейшим наплывом нелегальных иммигрантов, стал суровым испытанием не только для шенгенских договоренностей, но и для солидарности «двадцати восьми», о которой так любят говорить с трибун европейские политики. Вместе с Шенгеном Евросоюз трещит по швам: раскол обозначился не только между Севером и Югом, но и между Западом и Востоком, а также между Великобританией и «всеми остальными европейцами». Более того, вырисовывается курьёзная «ось» между Лондоном и некоторыми столицами Восточной Европы, выступающими против распределения беженцев по квотам в каждой стране. Если государствам-основателям «Большой Европы» пришлось преодолеть на долгом пути немало самых разных кризисов, то с бедствием, да ещё такого масштаба, новички интеграционного объединения сталкиваются впервые. Их руководители перед вступлением в ЕС рекламировали его как неисчерпаемый источник финансовых средств и безвизовых перемещений, забывая упоминать о неизбежных обязательствах. Сегодня восточноевропейские страны явно не выдерживают первого же серьёзного экзамена, пытаясь переложить заботы о беженцах на Германию, Швецию, Францию и других богатых партнёров. Лидеры стран Восточной Европы игнорируют тот факт, что, например, обнищавшая Греция вынуждена содержать только на острове Лесбосе около 15 тысяч беженцев, преимущественно из Сирии. А в Таллине острейшую за последние пять лет дискуссию вызвало намерение Брюсселя разместить в Эстонии… 200 беженцев. Звучат озабоченные голоса, что это станет началом притока нежелательных иммигрантов в маленькую свободолюбивую республику, культура и язык которой будут якобы разрушены чуждыми пришельцами. Тем временем радикальные националистические силы набирают политический вес и в этой балтийской стране. Впрочем, восточноевропейским политикам есть на кого кивать: даже Берлин, а за ним – Вена и Братислава – в сентябре, ссылаясь на необходимость обеспечить безопасность, временно восстановили контроль на своих внутренних границах, стирание которых освящено Шенгеном. «Если уж Германия прибегла к контролю, то и мы должны разместить военнослужащих у границы с Венгрией», – пояснил аналогичную меру австрийский вице-канцлер Райнхольд Миттерленер. Словом, сработал принцип домино. Бессилие европейских лидеров перед лицом небывалого кризиса, их неспособность скоординировать свои действия в общих интересах ЕС продемонстрировала и сентябрьская встреча министров внутренних дел «двадцати восьми». Они признали, что полного согласия с распределением 120 тысяч беженцев по странам Евросоюза не достигнуто из-за позиции стран Восточной Европы. Возможно, что на следующей встрече министров – 8 октября в Люксембурге – Европейская Комиссия преодолеет это сопротивление, отказавшись от принципа единогласия при голосовании и прибегнув к принципу квалифицированного большинства. Сергей ИЛЬИН Нашествие мигрантов на Европу вынуждает руководителей ЕС смириться с перспективой политического урегулирования в воюющей Сирии, то есть, с сохранением на неопределённое время у власти президента Башара Асада. В Лондоне, Париже и других европейских столицах постепенно отказываются от безудержной воинственности и осторожно высказываются о необходимости проявлять прагматизм. Иначе победа над террористами «Исламского государства» немыслима. «Приоритетом Европы стало теперь не отстранение Асада от власти, а его нейтрализация», – отмечает французская газета «Фигаро». Добавим: важную роль в этом кульбите сыграла провальная борьба Запада с исламскими террористами. Попытка американцев и их европейских союзников опереться на якобы умеренных мятежников завершилась провалом. Стратеги, наконец, осознали, что угроза терроризма в Старом Свете отныне служит более опасным вызовом, чем необходимость свержения сирийского режима.

Министр финансов ФРГ Вольфганг Шойбле уже решил, как можно распорядиться неожиданным подарком судьбы – миллиардами евро, которые образовались в результате того, что освободились суммы, которые предполагалось выплачивать по уходу за детьми. На этом правительству удастся неплохо экономить – сперва около 400 миллионов в год, а к 2018 году и вовсе около миллиарда ежегодно. Главный хранитель бюджета решил без затей перекачать эти средства в фонд для оплаты непредвиденных расходов. Но партнёры по коалиции встали на дыбы: министр по делам семьи Мануэла Швезиг потребовала не ссыпать эти деньги в кубышку, а потратить на расширение сети детских учреждений. Выглядит это настолько разумно, что даже среди однопартийцев Шойбле нашлись те, кто высказал недовольство скаредностью министра. «Прежде чем будет предложен какой-либо новый проект, нужно потратить эти деньги на выплаты родителям», – сказал представитель парламентской фракции ХДС по бюджетным вопросам Экхард Реберг. Финансовое ведомство попыталось отработать назад: парламентский статс-секретарь Шойбле Йенс Шпан объявил, что освободившиеся деньги будут использованы для штопки прорех в выплатах родителям и лицам, получающим социальную помощь по программе Харц-IV. А баварский Христианско-социальный союз (ХСС), верный своей региональной особости, и вовсе заявил, что решение конституционного суда само по себе, а выплаты – сами по себе. «Мы хотим получить эти деньги от федеральных властей», – отрезала глава земельного министерства по социальным вопросам Эмилия Мюллер. Заместитель председателя парламентской фракции партии социал-демократов Карстен Шнайдер попробовал охладить кипящие страсти: ни Шойбле, ни баварцы в одиночку решать это вопрос не полномочны. Он будет обсуждаться руководством правящей коалиции. А потому ХДС и ХСС было бы неплохо выработать единую позицию. И уж конечно нецелевой перевод средств земельным правительствам просто недопустим. В общем, очевидно, что борьба за эти деньги будет продолжена. Сергей ПЛЯСУНОВ

Правительство Португалии приостановило выдачу богатым иностранцам вида на жительство в обмен на их крупные инвестиции. Ещё недавно так называемые золотые визы предоставлялись иностранным гражданам, готовым приобрести в этой стране недвижимость стоимостью не менее 500 тысяч евро, инвестировать, по меньшей мере, один миллион евро или создать минимум 10 рабочих мест. Соответствующий закон действовал с 2012 года, когда Португалия находилась на грани банкротства. Такими визами воспользовались преимущественно богатеи из Китая, Бразилии и России. Это вызывало недовольство многих португальцев, считающих унизительной подобную торговлю правом на проживание в их стране. Впрочем, в той или иной форме к такому привлечению инвестиций прибегают правительства Испании, Кипра, Нидерландов, Греции и ряда других государств Европейского Союза, переживающих тяжёлый финансовый кризис. В Португалии масла в огонь подлил коррупционный скандал, приведший к аресту в ноябре 2014 года главы службы охраны границ. В отставку был вынужден подать министр внутренних дел Мигел Маседу, после чего правительство решило ужесточить иммиграционное законодательство, в частности, путём отмены «золотых виз». Однако, до того как постановление вступило в силу, всего за один месяц было выдано 2420 таких виз (из них 1947 – китайским бизнесменам), что принесло казне 1,46 миллиарда евро.

Европа фактически признала бессилие и неспособность найти приемлемое решение проблемы беженцев. В этом вопросе Европейский Союз ещё более разобщён, чем в самый острый период греческой драмы. Подтверждает это не только все ближе придвигающийся к краху Шенген (см. «ЕС: Шенген трещит по швам»), и даже не откровенно суровое обхождение с «понаехавшими» на границах некоторых стран, а простой, но весьма приметный показатель – расходы на приём беженцев. Как и всякий финансовый вопрос, тема эта весьма щекотливая и пока на европейском уровне не обсуждавшаяся, хотя и уже заявленная членом Европейской Комиссии Гюнтером Эттингером. Ведь сейчас ясно, что раздачей бутербродов и прочего продовольствия, а также организацией мест временного проживания проблему решить не удастся: нужны серьёзные траты. А незваные гости могут пока в большинстве стран ЕС рассчитывать на выплату своего рода карманных денег, которыми они могут распоряжаться – в большей или меньшей степени свободно. Вполне очевидно, что вновь прибывшие будут стремиться туда, где это содержание более щедрое. А разброс между странами в этом отношении огромный – от 0 до 800 евро в месяц. Обобщённой статистики в Европе на этот счёт нет, более того во многих странах эти данные закрыты – тема политически взрывоопасна. Такую секретность нельзя считать безосновательной. Скажем, контрабандисты «живого товара» составляют своего рода рекламные материалы, в которых завлекают потенциальных иммигрантов в самые великодушные страны Европы. В этом перечне, кроме Германии и Нидерландов, упомянуты также Дания, Швеция и Норвегия. В Дании такая «агитка» наделала немало шуму после того, как министр по делам интеграции обнародовала её в Интернете (см. «Датчане устали от «понаехавших», №7-8(101), 2015). Особенно поразительно то, что источником информации стал не кто-нибудь, а агентство «Фронтекс», в обязанности которого, если кто не помнит, входит обеспечение охраны внешних границ Европейского Союза. Это была справка для служебного пользования, подготовленная, чтобы облегчить агентству анализ рисков, которые таят в себе потоки беженцев. Однако как все-таки выглядят европейские страны в зеркале сравнения их великодушия по отношению к мигрантам? Вот некоторые примеры. В Греции «понаехавшие» не могут рассчитывать ни на какую финансовую поддержку. О чем вообще можно говорить, когда Эллада даже не оказывает социальной помощи своим беднейшим гражданам? В восточноевропейских странах вроде Словакии, Словении, Польши или Болгарии искатели убежища получат приют и прокорм, но больших денег не дождутся. Выплаты варьируются от 12 до 33 евро в месяц – абсолютно смешная сумма для стран Западной Европы. В то же время, одна из самых процветающих стран зоны евро – Люксембург – вовсе не отличается щедростью. Там соискателям убежища предоставляется выбор: или жизнь на всем готовом (жилье+питание) и 25 евро карманных денег в месяц, или 225 евро и – живи, как знаешь. Во Франции и в Германии денежные выплаты составляют 330 и 352 евро соответственно. Но щедрее всех с «понаехавшими» поступает Датское королевство. Там беженцу до недавнего времени выдавали аж 1400 евро, но с них надо было платить налоги. Правда, с 1 сентября этого года сумму резко сократили, доведя её до 216 евро. Эх, кончилась лафа… Зато, датчане настолько детолюбивы, что за каждое чадо доплачивают беженцам от 240 до 300 евро – в зависимости от возраста. Вообще во многих странах со всех этих выплат и доплат с «понаехавших» удерживают деньги за проживание. Это затрудняет проведение сравнений. Не облегчает анализ и то, что беженец может жить в общежитии или на съёмной квартире, получать пищу несколько раз в день или заботиться о себе сам, иметь в семье грудничков или детей школьного возраста. Взять, к примеру, Бельгию, где с проживанием в общежитии и питанием «понаехавший» получает 29 евро в качестве карманных денег, а если решает заботиться о себе сам, то ему выделяется 280 евро. Да и на Кипре разброс весьма велик – от 80 до 450 евро. Но даже этих отрывочных данных вполне достаточно, чтобы сделать вывод, объясняющий истинное направление потоков беженцев. Грецию и страны Восточной Европы «понаехавшие» используют в качестве перевалочных баз, чтобы оттуда просочиться или прорваться, это уж как получится, в Германию, Швецию или Великобританию, где содержание для них будет выделяться пощедрее. Вот и скажите теперь, что Гюнтер Эттингер был неправ, когда призвал ввести единые европейские нормы на приём беженцев, чтобы можно было равномернее распределить нагрузку между государствами ЕС. С разумностью этого предложения не поспоришь, хотя пока неясен вопрос, какое государство надо брать за точку отсчёта. Ведь то, что по плечу Нидерландам или Дании, совершенно непосильно для Румынии или Словакии. Андрей ГОРЮХИН

Путь В.Орбана из радикалов в консерваторы и обратно Венгрия ощетинилась. Отгородилась 175-километровым забором из колючей проволоки от Сербии, от этого невольного поставщика нежелательных и неблагонадежных, как их воспринимают коренные жители, мигрантов из Ирака и Сирии. Венгрия приняла закон, превративший несанкционированное пересечение границы в правонарушение, караемое тремя годами тюремного заключения, позволила армейским подразделениям приходить на выручку пограничникам и полиции, а тем, вдобавок, разрешила в нештатных ситуациях применять табельное оружие. Венгрия стремительно, но вовсе не неожиданно превратилась в крепость, испугавшись, что ее осаждают. Важен и контекст: венгерское правительство посчитало невозможным проводить политику «открытых дверей» для нелегальных мигрантов, счёт которых идет на десятки тысяч, практически одновременно с тем, как в власти в Берлине и Вене также решили закрыть границы, пусть и временно, сославшись на нужду «переварить» уже прибывших. Не менее важно помнить, что этот массовый побег, в первую очередь, арабов был мотивирован, если не сказать спровоцирован во многом заявлением руководства Германии, что там готовы принять у себя только в 2015 году до 800 тысяч переселенцев. В подтексте сверхлиберальной иммиграционной политики лежит не столько «гуманизм», к которому призывает «железный канцлер» Ангела Меркель, сколько холодный расчет: экстраполяция демографических тенденций показала, что страна в центре Европы будет стареть и обезлюдевать, а потому – нуждаться в притоке свежей крови, иммигрантской крови, конвертируемой в новые немецкие рабочие руки. 24 сентября Ангела Меркель приветствовала договоренность о распределении среди стран Евросоюза 120 тысяч нелегальных ближневосточных беглецов от ужасов войны и нищеты, выразив убежденность, что это – лишь первый этап. По словам «железной леди» тевтонского архетипа, «Европа нуждается не только в избирательном переселении подобного типа, но и в разработке постоянной системы справедливого распределения беженцев между странами-членами ЕС». Бундесканцлерин, на самом деле, лукавит. Никакого консенсуса по радушному приему и размещению 120 тысяч мигрантов нет и в помине. Удалось уломать страны ЕС дать прибежище только 40 тысячам, предоставив им официальный статус беженцев. При этом внутри Евросоюза возник неформальный альянс стран-диссидентов, объединивший Польшу, Чехию, Словакию, Латвию, Литву и принявшую на себя основой удар приливной волны нелегалов Венгрию. Эта шестерка наотрез отказывается принять механизм обязательного приюта для нелегалов на квотной основе. В авангарде новой фронды оказался венгерский «сильный человек» (см. «Особый путь Виктора Орбана», №5(55), 2011), легко заставивший брюссельское наднациональное правительство и либеральную прессу выбрать его на роль главного enfant terrible европейской большой политики и вести все последние пять лет, что он у власти, кампанию по его демонизации. Автор статьи в «Шпигеле», озаглавленной «Крепость под названием Венгрия. Орбан наживается на беженцах», переговорил с его давним приятелем, Габором Фодором, вторым крестным отцом партии Фидеш, что изначально означала «Союз молодых демократов». Они с Орбаном делили комнату в студенческом общежитии, а также разделяли мнение, что общество и государство нуждаются в обновлении. Осознав, что в обществе есть спрос на отстаивание консервативных ценностей, Орбан отказался от юношеских радикальных идей и либеральных воззрений и стал реконструировать Фидеш, переориентируясь на другой электоральный слой. Еще один немаловажный штрих к портрету. Для Виктора Орбана, первого в своей семье, получившего диплом о высшем образовании – предмет особенной гордости для мальчика из провинции, правоверного христианина, что часто выставляется напоказ, вхождение в роль «отца нации» прошло более естественно, чем перевоплощение по Станиславскому для актера (см. «Крупноблочный и цельносварной» , №12(72), 2012). Нынешний премьер, по словам его бывшего соратника Фодора, – «чрезвычайно умный и тонко чувствует настроение сограждан». Еще Орбан «обожает схватку, и в этом плане ему нет равных как политику». Багаж его афористичных высказываний не легковесен и не аморфен. Памятуя о всплеске национального самосознания в 1956 году, когда по инициативе тогдашнего советского посла в Будапеште Юрия Андропова для недопущения выхода Венгрии из лагеря соцстран (и чтобы прекратить, в частности, расправы над евреями, которых, заподозрив в принадлежности к охранке, вешали на телеграфных столбах) были «задействованы» советские танки, В.Орбан в марте 2012 года провел прямую параллель между событиями 1956 года и нынешним неуютным пребыванием Венгрии в составе другого альянса, в Европейском Союзе. Цитата: «Венгрия не будет колонией! Мы слишком хорошо знакомы с непрошеной товарищеской помощью, даже если (в этот раз) она обряжена в хорошо подогнанный по фигуре костюм, а не в военной униформе с шевроном на рукаве». Наплыв чужаков позволил Орбану предстать в очередной раз спасителем отечества. Выступая 8 сентября на совещании венгерских послов, съехавшихся, надо полагать, на инструктаж, премьер назвал возведение стены с колючей проволокой на границе с Сербией, чтобы пресечь поток арабских мигрантов, оправданной мерой, отмел попреки в свой адрес из Брюсселя как «бесчестные», напомнил, кто разбомбил Ирак и тем спровоцировал массовый исход отчаявшихся людей. Опрос показал, что доводы Орбана находят отклик: его жесткий ответ на появление непрошеных гостей, направляющихся, согласно распространенной версии, транзитом в Германию, поддерживают и одобряют до 70% сограждан. Местные аналитики отмечает и побочный эффект от позиционирования партии Фидеш и лично Орбана как носителя истинных венгерских ценностей, построенных во многом на чувстве нанесенной им исторической обиды (подразумевается вивисекция страны после Версальского договора, перекроившего Европу) и обостренном чувстве национальной самобытности. Рекрутируя новых обращенных под знамена своего консерватизма в цветах венгерского флага, В.Орбан переманивает электорат у партии, занимающей самый крайний правый край, называющейся «Йоббик». Для напуганных обывателей, часто выбирающих «йоббиков» от безысходности (см. «Когда в затылок дышат «йоббики», №4(86), 2014), становится психологическим облегчением примкнуть к Фидеш, не относящейся к категории подозрительных маргиналов с дурной репутацией. Однако, перехватывая лозунги и электорат у «йоббиков», партия Фидеш и лично Орбан автоматически утрачивают окрас классических консерваторов и надевают оперение радикалов. Это могло бы обеспокоить любого политика у власти, выстраивающего свою стратегию в расчете на симпатии пусть и относительного, но большинства избирателей. Однако и в этом случае Венгрия не вписывается в каноны: здесь даже молодежная среда заражена бациллами не левых идей с примесью фрондерства, а вирусом консервативных ценностей. … В брюссельских коридорах власти могут сколько угодно скрежетать зубами, имея желание, но не имея возможности раскусить и схарчить несговорчивого мадьяра, да только вестфальская система «государства-нации» еще не разрушена окончательно, и последнее слово остается за носителем суверенитета, то есть за народом, проживающим на территории древней Паннонии. А народ свое слово уже сказал: как реакция на комплексные охранительные меры от наплыва незваных гостей, принятые Виктором Орбаном, его популярность почти сравнялась с рейтингом российского президента В.Путина. Владимир МИХЕЕВ

За три дня до призыва бундесканцлерин Ангелы Меркель к проявлению «гуманизма» в отношении беженцев с Ближнего Востока, хлынувших в Европу, на портале телерадиовещания Финляндии Yle 21 сентября появился сюжет о трех иракских мигрантах, с готовностью делившихся впечатлениями от страны, выбранной ими в качестве ПМЖ. Они раздавали бесплатные советы тем, кто хотел бы последовать их примеру. Оказалось, что их изначальная эйфория от того, что достигли земли обетованной, улетучилась. Вот одно из откровений: «Ситуация в Европе тяжелая. Здесь, конечно, безопасно, но туалеты грязные, еда дорогая. Пособия в центре для беженцев очень небольшие, на них не прокормить даже ребенка». Наверное, они заблудились, оказались на помойке или погосте, потому как трудно поверить, что наши северо-западные соседи, представляемые всеми и ими самими как чистюли, содержат места общего пользования в ненадлежащем виде. Однако слова из крика души, как и из песни, не выкинешь, тем более что другой араб, также оказавшийся столь далеко на севере, и вовсе переполнен разочарованием: «Вам, кто думает уехать: честное слово, не надо! Мы уже размышляем о возвращении в Ирак. Сожалеем, что приехали в Финляндию». Остается гадать: это суровая и голая правда жизни или это постановочный скетч, придуманный местными политтехнологами, которые таким небанальным способом пытаются развенчать миф о молочных реках в кисельных берегах, ожидающих мигрантов в якобы дармовой и гостеприимной Европе, а если конкретно, то в Финляндии. Если вторая версия верна, то имеет место точечный пропагандистский удар по нынешней волне пришлых, а заодно и по потенциальным мигрантам, которые в здешних северных широтах никогда прежде замечены не были, и наверняка столкнутся с большим «сопротивлением материала», чем если бы они выбрали Испанию, помнящую свое «мавританское» прошлое. Северная Европа хотя и не числится в передовиках стран, которым грозит медленная, но верная депопуляция, пока не приняла решение открыть шлюзы в своей иммигрантской политике, чтобы влить в себя свежую кровь. Разве что Швеция может провести такой эксперимент. А вот в соседней Дании, что выявили последние выборы, стрелка барометра в настроениях коренных жителей по отношению к иммигрантам явно указывает на «пасмурно». Схожий признаки анти-толерантности начинают проявлять себя и в других странах балтийского региона, в частности, в маленькой и потому особо напуганной Эстонии, которой брюссельскими чиновниками предписано принять у себя чертову прорву чужаков, а точнее… 200 мигрантов (см. «ЕС: Шенген трещит по швам»). Не исключено, что вскоре в эфир эстонского телевидения или местного интернета выйдет сделанный под копирку видеосюжет о том, как прибывшие сюда на ПМЖ мигранты с очень темным цветом кожи пребывают в шоке от: чистоты общественных туалетов, отсутствия мечетей и молельных ковриков, острого дефицита переводчиков со знанием арабского языка, странной на вкус местной пищи, неспешности и меланхолии коренных жителей, наконец, сырой и ветреной погоды (наиболее убедительное – подчеркнуть). Надежда ДОМБРОВСКАЯ

Правительство согласилось изменить вопрос для референдума о пребывании в ЕС Британское правительство намерено предложить в новой формулировке вопрос о дальнейшем пребывании Туманного Альбиона в Европейском Союзе. Этот вопрос должен быть вынесен на судьбоносный референдум в неопределённый пока день, но до истечения 2017 года. С рекомендацией внести поправки выступила независимая организация – Избирательная комиссия – после тщательного анализа фразы учёными мужьями, политологами и лингвистами. Комиссия пришла к выводу, что предлагаемая правительством консерваторов нынешняя формулировка: «Должно ли Соединённое королевство оставаться членом Европейского Союза?» – фактически подталкивает участников будущего плебисцита высказаться за сохранение статус-кво. Поэтому вопрос следует изменить так: «Должно ли Соединённое королевство оставаться членом Европейского Союза или должно покинуть Европейский Союз?». Правительство тут же согласилось с мнением комиссии и пообещало внести поправку в соответствующий законопроект, который предстоит одобрить парламенту. Таким образом, в случае согласия законодателей, на референдуме британцам предстоит не просто сказать «Да» или «Нет», как это произошло в прошлом году на плебисците в Шотландии об отделении от Великобритании, когда сепаратисты потерпели поражение (см. «Шотландия не подала на развод с Англией», №9(91), 2014), а чётко заявить: страна «и впредь должна быть членом ЕС» или: Лондон «должен покинуть ЕС». Избирательная комиссия, выступая с рекомендацией правительству, наверняка учла многочисленные протесты сторонников выхода из Союза против весьма расплывчатой формулировки столь важного вопроса. Тем временем лидеры уже трёх «антиевропейских» объединений Британии объявили, что начинают свои агитационные кампании за то, чтобы громко сказать «гуд бай» Большой Европе. Игорь ЧЕРНЫШОВ

Состязание за умы и сердца избирателей, которым в 2017 году предстоит в ходе общенационального референдума определиться: двигаться вперед в составе эскадры под флагом Евросоюза или пуститься в одиночное плавание, разворачивается уже сейчас и на многих фронтах. Один из таких фронтов – мнение капитанов индустрии, промышленных магнатов, финансовых тузов, предпринимателей средней и мелкой руки, словом, сообщества деловых людей. Среди этой важной социальной страты полного согласия нет. Крупный капитал, объединенный в основном под крышей Конгресса британской промышленности (1965 года рождения), выступает против разрыва с континентальной Европой, оценивая потенциальный ущерб как неприемлемый. По утверждению главы конфедерации Майка Рейка, так мыслят четыре из пяти коллективных членов. Их позиция: нужно оставаться, чем и объясняется их нервное ожидание референдума. «Чем раньше это произойдет, тем лучше, потому что неопределенность наносит ущерб экономике. В подвешенном состоянии находятся инвестиционные решения», – объясняет Люси Томас, которая возглавляет компанию и одновременно информационно-агитационную кампанию под названием «Бизнес за Новую Европу». Не случайно «киты» и «акулы» большого бизнеса активизировались не на шутку, повышая давление на своих оппонентов и неопределившихся. На другом фланге сгруппировались евроскептики, в том числе из числа предпринимательского сословия. Два года назад возникла группа под названием «Бизнес за Британию», где активистами значатся такие не безызвестные люди, как Рокко Форте, основатель сети отелей, носящей его имя. Его сподвижниками выступают бывший президент сети электронных магазинов «Диксонс», а также представители широкого спектра профессий, от негоциантов до парикмахеров. Бросается в глаза, что в этом объединении сгруппировался мелкий и средний бизнес, обращенный к местному потребителю, не имеющий экспортной ориентации. Есть исключения: хозяин крупнейшей строительной корпорации JCB, хорошо знакомой и в России, заявляющий, что выход из ЕС не будет иметь значительных последствий с точки зрения присутствия на внешних рынках. Какие у этих евроскептиков аргументы в пользу того, чтобы разорвать унию с ЕС? Руководитель их пропагандистской кампании Роберт Оксли раскрывает карты: «Нам не нравится политика Европейского Парламента и Европейской Комиссии, которые вначале принимают законодательные решения, и только потом начинают думать. Мы хотим сократить число регуляционных правил». Помимо группы «Бизнес за Британию» в первой линии окопов засели сторонники Партии независимости Соединенного Королевства (см. «Феномен Фараджа», №10(92), 2014), планирующие провести 300 митингов и распространить анти-ЕСовские брошюры тиражом 6 миллионов экземпляров. Однако их эксцентричный партийный лидер Найджел Фарадж вызывает идиосинкразию у благонамеренных и умеренных во взглядах избирателей. Для них образовался третий вариант: мультимиллионер Аарон Бэнкс, ранее отстегнувший миллион фунтов стерлингов на выборную кампанию Фараджа в мае этого года, решил начать собственную игру, создав в августе некую структуру под названием «Знание» (The Know), декларирующую свою «аполитичность», но также выступающую за выход Британии из ЕС. Аполитичность понимается как решительный отказ от деления сограждан по классической дихотомии на «левых» и «правых». Расчет на апеллирование к здравому смыслу. Ширятся ряды диссидентов и в самой партии тори. Состоялось голосование в палате общин по законопроекту, который запретит правительству вести агитацию и пропаганду своих взглядов для воздействия на публику за 28 дней до проведения референдума. Не один единственный «день тишины» накануне голосования, а целых 28. Тем самым, как верно трактует эту меру парижская газета «Монд», кабинет Дэвида Камерона лишается возможности использовать на полную катушку свой «административный ресурс» (а этим рычагом пользуются). За проект закона проголосовали не только лейбористы и депутаты от Шотландской национальной партии, но и 37 из 330 парламентариев от правящей партии консерваторов. Более того, евроскептики добились еще одной поправки в процедуру: референдум не может состояться ранее чем через четыре месяца после официального объявления даты его проведения. Экс-министр иностранных дел в теневом кабинете лейбористов Хилари Бенн считает это «поражением Дэвида Камерона». Не менее, если не более сильным ударом под дых стало изменение формулировки вопроса, который выносится на референдум. Ранее предполагалось, что нужно ответить либо «да», либо «нет» на вопрос: «Должно ли Соединенное Королевство оставаться членов ЕС?» Теперь вопрос сформулирован как выбор между двумя вариантами: «Остаться» или «Уйти» (см. «Великобритания: воистину, «Дьявол скрывается в деталях»). Во втором случае прямо названа альтернатива, что, по мнению политтехнологов, добавит веса позиции сецессионистов. В начале сентября опрос по заказу газеты «Дейли мейл» показал, что за сохранение брака по расчету с ЕС выступают 49%, а за развод – уже 51% островитян. Оппоненты идут «ноздря в ноздрю». При этом не стоит забывать, что у них есть одно общее: и те, и другие хотели бы реформировать сегодняшний союз. Европейский Союз. Владимир МИХЕЕВ

или Почему британский истеблишмент не переваривает гвозди Можно как угодно относиться к седовласому харизматику родом из 1950-х, что ностальгирует по романтическим временам, когда политика строилась на мечте, а не на холодном расчете. Можно иронизировать (но не публично) над его старомодной преданностью принципам социальной справедливости и обветшалому пацифизму. Можно его высмеивать. Эксцентричные манеры. Приверженность мясопустной диете. Отрицание «самодвижущихся повозок» и предпочтение двухколесного вело. Манеру надевать пиджак и брюки от разных костюмов. И прочая, и прочая. Но! Одно останется неизменным: новоизбранный лидер Лейбористской партии Джереми Корбин спровоцировал землетрясения в политическом классе и «широких народных массах» невиданной магнитуды, застращав партийных говорунов, способных без запинки произносить напыщенные банальности, своим упрямством и решимостью оспорить максиму Маргарет Тэтчер о том, что в политике – «Альтернативы нет!» (There is no alternative = TINA). «Какие ваши доказательства?» Перво-наперво: на выборах 12 сентября из 422 тысяч бюллетеней 251 тысяча назвала именно Корбина. Во-вторых, массированная клеветническая кампания и, оговоримся, часто справедливая критика его программных обещаний, развернутая однопартийцами со звучными именами накануне судьбоносного голосования, завершилась полным пшиком (см. «Джереми Корбин: вторая молодость левака-динозавра», №7-8(101), 2015). В-третьих, сегодня его пинают и распинают витии политического мейнстрима, от тори до либдемов. Трудно избегнуть соблазна и не процитировать министра обороны Майкла Фэллона, видного тори, который мгновенно отреагировал на появление на вестминстерской авансцене окрепшего в новом статусе неортодоксального супротивника: «Чтобы мы ни взяли, будь то ослабление нашей оборонной мощи, повышение налогов на зарплаты и доходы, увеличение долга и расходов на социальное обеспечение, снижение жизненного уровня по причине печатания необеспеченных денег, во всем лидер Лейбористской партии Джереми Корбин нанесёт вред трудовому люду». Стоит назвать еще один весомый аргумент, подтверждающий, что имеет место быть «феномен Корбина», это – статистика. В течение десяти дней после избрания неисправимого левака на высший пост ряды лейбористов пополнились 62 тысячами человек, причем 15 тысяч из них вступили в партию в первые 24 часа после победы того, кого обзывали «динозавром». Для сравнения: 62 тысячи – это больше, чем весь списочный состав Партии независимости Соединенного Королевства (47000) и чем все носители партбилетов Либерально-демократической партии, входящей вместе с тори в правящую коалицию. Общее число убежденных и занимающих «активную жизненную позицию» лейбористов достигло 380 тысяч. Наконец, рукоположение Корбина в сан партийного лидера радостно приветствовали за пределами Британских островов политики прямо противоположных сторон спектра. В Греции леворадикальная партия СИРИЗА, подтвердившая на последовавших вскоре внеочередных выборах мандат доверия от избирателей (см. «Греция: триумфальное возвращение прагматика» , №7-8(101), 2015), назвала восшествие Корбина «историческим событием». В Испании Иньиго Эрехон, второй человек в движении Podemos, которое заслуживает характеристики, скорее, правой и консервативной партии, возгласил: «Наступило время построить Европейский Союз для людей. Вместе с Джереми Корбиным – podemos! («Мы сможем»). Так в чем же притягательная сила этого колоритного иконокласта с задумчивыми и чуть печальными глазами? Сканируя широкую палитру мнений, появившихся постфактум, можно выделить следующие версии. На первом месте – разочарование, повлекшее за собой действия «от противного». Стив Хилтон, бывший руководитель избирательной кампании лидера тори Дэвида Камерона, видимо, не испытывая никакого пиетета перед бывшим боссом, суммировал реалии последнего времени: «Экономическое нестроение, при котором его авторы вознаграждаются, а остальные остаются на бобах; неуклюжая внешняя политика, сопровождаемая интервенциями против других, что несет с собой нестабильность и хаос; социальный кризис с гноящейся бедностью, разрушением института семьи и растущим неравенством». Вывод бывшего соратника главного тори категоричен: «Неудивительно, что люди делают выбор в пользу джокера». Справедливости ради, стоит оговориться: Стив Хилтон не перекрасился и не переметнулся, он скептически настроен к Корбину, полагая, что ему едва ли удастся сделать этот мир «более человечным» (так, кстати, называется написанная им книга). Вряд ли новый кумир рядовых лейбористов, продолжает Хилтон, «сделает рынки более конкурентоспособными, демократию более приближенной к народным истокам, а семью превратит в краеугольный камень общества». Правда, затем бывший политтехнолог проявляет качество истинного интеллигента, допуская, что может и ошибаться, и заключая: «Впрочем, никогда нельзя сказать заранее…» И, как следствие, – невероятная мобилизация электората, склонного к такому же идеалистическому восприятию жизни. Можно согласиться с генеральным секретарем Конгресса тред-юнионов Френсиз О‘Грейди: «Вы можете любить его или ненавидеть, но победа Корбина посрамила пикейных жилетов, утверждавших, что время массовых партий прошло, а молодежь стала необратимо апатичной». Прорыв Корбина на Олимп означает, говорит госпожа О‘Грейди, что у пандитов (записных мудрецов, политологов) нет понимания, насколько глубоко разочарованы люди в политиках, которым на самом деле «нечего предложить ни голубым воротничкам (наемные работники), ни «поколению арендаторов» (generation rent – молодые люди до 35 лет, которые уже никогда, в отличие от своих родителей, не смогут стать собственниками жилья и будут его вечно снимать. – В.М.). Стоит ли удивляться, что профсоюзы, боевитые в недавнем прошлом, до того, как «железная леди» придавила их стальной пятой, возлагают на нового предводителя «трудовиков» надежды на возврат к прежнему балансу сил. Это когда работодатели были вынуждены считаться с голосами работников. Вторая причина, почему Джереми Корбин привлекателен как постаревшим ветеранам в стане лейбористов, так и только оперившимся молодым людям, что оказались прямо на старте жизненного марафона у корыта с разбившимся иллюзиями, – идеализм. Как это не покажется странным и даже чудовищным. Вчитаемся в программную публикацию на страницах «Обсервер» за подписью новоизбранного лидера. После ожидаемого обещания полагаться на своего рода коллективный разум, черпать силы и вдохновение в талантах на низовом уровне, собирать сторонников для кардинальных перемен в большой политике, после до боли знакомого лозунга «вести кампанию за мир и разоружение во всем мире» – Корбин подходит к анализу собственного казуса. Казуса победы, казалось бы, заведомо не избираемого аутсайдера. Цитата из Корбина: «Действия и реакция обычных людей на то, что происходит в последние недели в Европе, продемонстрировали стремление увидеть иную политику и иное общество. Ценности сострадания, социальной справедливости, солидарности и интернационализма составляют сердцевину демократического подъема в Лейбористской партии, которая мощно умножила свои ряды». Что это, идеализм? Оторванность от жизни? Прекраснодушный порыв? Верность своим убеждениям, взросшим под другим солнцем? Наверное, всё вместе, и это не может не нравиться. Вместе с тем столкновение со «свинцовыми мерзостями жизни» неизбежны. Сумеет ли внесистемный идеалист удержаться в седле и не поступиться принципами? Какие угрозы подстерегают его на тернистом пути лидера основной оппозиционной партии? На первых строчках сверху – подавить жажду мести самых непримиримых, отказаться от «охоты на ведьм», сплотить партию в момент, когда нарастает требование ее реформировать изнутри. Найти разумный компромисс с центристами, для чего потребуется определиться в отношении двух наднациональных институтов, вызывающих разброс мнений: Европейского Союза и НАТО. Придется определиться и в отношении магистральных тенденций развития современного мира, как это формулирует Мэтью Тейлор, а именно – глобализация, все еще ускоряющаяся, технологический прогресс, опять не остановимый и вызывающий противоречивые последствия, сохранение, если это еще возможно, государства социального благоденствия. Пока что предлагаемые Корбином решения, резюмирует Тейлор, «пропитаны в основном ностальгией». Схожий скепсис выражает и лидер Консервативной партии в Шотландии Руфь Дэвидсон, убежденная, как ей и положено, что под водительством Корбина лейбористы «из центра переместятся на позиции крайне левых, которые обещают возврат к политике 1970-х годов». В условиях хорошо оркестрированной и темперированной критики, что почти наверняка будет переходить границы парламентских приличий, у Корбина может возникнуть соблазн полемизировать по малейшему поводу, чтобы донести свою правду до оппонентов или маловеров. Это будет азартить неформальный союз по расчёту «блэристов» (единомышленников экс-лидера и экс-премьера Тони Блэра) и консерваторов. Этот временный альянс, по выражению Клэра Спенсера, старшего научного сотрудника Четэм-хауса, то есть Королевского института международных отношений, будет «изничтожать (Корбина), выставляя наивным в вопросах внешней политики, безответственным и не знающим жизни». … Джереми Корбин – явление столь же яркое и самобытное, сколь и традиционное и относительно предсказуемое. Применив классификацию Вильфредо Парето, поместим нового лейбористского вождя в категорию представителей «контр-элиты», обладающих волевыми и интеллектуальным и качествами, лидерскими наклонностями, но не допущенных к высшей власти в силу ряда обстоятельств. Сегодня обстоятельства изменились, потому что на дворе – системный кризис. Кризис модели развития и политического истеблишмента в масштабах всей Европы. Верхи, как полагают низы, уже не могут, а потому фрустрированные избиратели ищут и выбирают тех, кто в их представлении олицетворяет альтернативу. В контексте поиска такой альтернативы Джереми Корбин перестает восприниматься как политик, развернутый лицом вспять, как маргинал или «джокер», ностальгирующий по прошлогоднему снегу. Он предстает как спаситель, пусть и с оговорками, которому изверившиеся сограждане сами пририсовывают крылышки и подсовывают котурны. В феномене Корбина проявилась вера в чудеса и возможность дважды войти в одну и ту же реку. И потому не стоит недооценивать искренний порыв тех, кто в него уверовал. Хватит ли у Джереми Корбина интеллекта и воли, чтобы исполнить своё предназначение? Терзают смутные сомнения. Но мужества ему не занимать. Перефразировав Николая Тихонова (кто-то еще должен помнить этого поэта, ученика Николая Гумилёва), можно сказать: гвозди бы делать из таких корбинов – «крепче б не было в мире гвоздей». Вот только британский мейнстрим таким его никогда не примет. Желудок истеблишмента не переваривает гвозди, особенно если они нестандартного калибра и с резьбой. Владимир МИХЕЕВ

Глава германского кабинета министров Ангела Меркель выполняла свои представительские обязанности, посещая общежитие для беженцев в саксонском Хайденау. Сказать, что местные противники безудержной иммиграции встретили её недружелюбно, значило бы приукрасить ситуацию. Но особенно распоясалась молодая женщина, зычным голосом обрушившая на голову фрау канцлерин поток оскорблений, из которых «предательница народа» было самым сдержанным, а прочие вроде «Blode Schlampe», «Hure», и даже «Fotze» (не знающим ненормативной немецкой лексики – гугл в помощь) могут быть смело помещены в категорию совершенно непечатных. С помощью вездесущего Ю-тьюба её истерические завывания стали достоянием широкой германской общественности. Ведь даже когда операторы отводили от горлопанки свои объективы – звук-то куда денешь? Разумеется, ситуацию самым позорным образом прохлопали сотрудники охраны Ангелы Меркель, те самые крепкие молодцы с маленьким «бундесадлером» («федеральный орёл», герб ФРГ. – Прим. ред.) в петлицах, которые просто обязаны были деликатно, но категорично оттеснить крикунью подальше от охраняемого лица. А ей зачем-то позволили фонтанировать довольно продолжительное время. Позднее её, разумеется, быстро отыскали. Оскорбительница оказалась двадцатилетней жительницей дрезденского района Штризен, где она обитает со спутником жизни и маленьким ребёнком. Вишенка на торте: она сторонница движения «ПЕГИДА» (см. «ПЕГИДА – запомните это слово» – №12(94), 2014), чему, право, не стоит удивляться. Против крикуньи начато следствие по обвинению в оскорблении личности, стало быть, ничего более серьёзного вроде оскорбления конституционного органа, который символизирует собой фрау Меркель, вменить ей не удастся. К тому же, поскольку ей «всего» 20 лет, ответственность она по германским законам может нести только как «херанваксенде», сиречь человек в возрасте от 18 до 21 года. Этакий, знаете ли, недоросль. Реально скандалистку ждёт денежный штраф, какое-то время, которое она будет вынуждена посвятить общественным работам, а также – внимание! – суд может обязать её читать «полезную литературу». Так сказать, с целью смягчения нравов. Рецепт, что и говорить, благотворный. Вот такой европейский гуманизм в действии… Понятно, что и госпоже Меркель ни к чему демонстрировать особую кровожадность: это ей сейчас на пользу не пойдёт. А потому – собака лает, ветер носит.

Сирийская война пришла домой к европейцам. Она приняла облик толп беженцев, среди которых выделяются крепкие молодые люди, физически способные проделать нелегкий путь. Они прорываются всеми правдами и неправдами через слабые кордоны наиболее бедных стран ЕС, принимающих на себя первый удар этого людского прилива. Это явление не новое. И в прошлые годы нелегалы пытались добраться до европейских стран, где самое скромное существование на первых порах представлялось гораздо лучше оставленного дома ада. Поток усилился после ликвидации в Ливии режима Каддафи, чему немало способствовали западные страны, особенно европейские. Вопреки прекраснодушным ожиданиям, вместо жесткой диктатуры там не расцвела демократия, а началась анархия, распались государственные структуры и наступило господство конкурирующих вооруженных банд. Ливия стала идеальным местом, в том числе, для налаживания каналов нелегальной эмиграции из Африки, что оказалось еще и доходным бизнесом. Но теперь превзойдены все прежние рекорды. Счет идет на сотни тысяч человек в полугодовом исчислении, на тысячи – в суточном для сравнительно небольших и бедных стран ЕС, принимающих на себя первый удар. Только Германия в 2015 году собирается приютить 800 тысяч беженцев! Видимо, не без поощрения со стороны Турции, захлебнувшейся двухмиллионной массой беженцев лишь из Сирии, люди двинулись к заветной европейской мечте. Среди них – не только сирийцы, но наличие паспорта этой страны (800 долларов на черном рынке в Измире) облегчает их участь в Европе. Люди бегут от гражданской войны. Она началась с казавшихся невинными протестов, но при внешней помощи – от нефтяных монархий Персидского залива и Турции до западных стран – они разрослись до эпических масштабов. Под аккомпанемент рассуждений о кровавом сирийском режиме и необходимости торжества демократии и прав человека в Дамаске, на свет появилось многоголовое чудище в лице различных, часто конкурирующих радикальных исламистских армий, подмявших под себя мифическую демократическую оппозицию и бросивших вызов целым государствам и установившемуся порядку. Люди побежали от гражданской войны, но в последние месяцы и даже год бегство усилилось как раз из-за разгула религиозных радикалов, собирающих фанатиков со всего Ближнего Востока, Северной Африки, Европы и более отдаленных регионов. Бегут из Ирака и истерзанного Афганистана, отовсюду, где стало не просто тяжело жить, но стало невозможно просто жить. Европа оказалась не готова к хлынувшему потоку нелегалов. И ранее масштабы этого явления принимали экзистенциальный масштаб для политкорректной европейской жизни, а теперь добавилась неспособность решить, что делать с этими людьми? Западная часть континента в традиционном человеколюбивом порыве воспитанно говорит о необходимости принять несчастных и обездоленных, спасти их. Кто спорит: человеческая трагедия всегда трагедия. Восточная часть ЕС, гораздо более бедная, так и не дождавшаяся «золотого дождя» из Брюсселя, не хочет принимать толпы еще более бедных чужаков, которые, как показывают десятилетия опыта их западных коллег, в большинстве своем не могут и не хотят интегрироваться в европейские общества. Но однажды обосновавшись на новом, удобном месте, они и домой не вернутся. Отсутствие общего понимания сути и истоков проблемы, различия в оценках происходящего обществами превращает нынешний кризис с беженцами в самый тяжелый, который ЕС испытывал в своей истории. Растет национальный эгоизм, ширятся односторонние действия, сильные (Берлин) грозят слабым (Восточная Европа) оставить без брюссельских отчислений, если те не будут слушаться… Еще более серьезным испытанием нынешние события становятся для внешнеполитического курса ЕС и его восприятия внешнего мира. Раньше западные действия (обычно при лидерстве США) в далеких краях казались тревожными, но далекими. Это происходило где-то там, этому можно было ужасаться, глядя с дивана на широкий современный телеэкран. Теперь же результаты этой политики, в данном случае, в Сирии и в арабском мире в более широком плане, пригласили себя в гости на этот диван. Последствия авантюр касаются не только разоренных ими стран и народов, а уже себя, любимых. Признаться в совершенных ошибках? Как можно! Все делается ради торжества демократии и прав человека! Попытаться решить проблему чужими руками? Действительно, может, русские сделают работу, а мы пока будем их ругать, потому что мы принципиальные, но на время ругать станем немного тише. В самом деле, не может же Европа признать, что Москва с самого начала была права, а Европа, такая белая и пушистая, ошибалась. Цинизм игры поражает воображение… Я не люблю больших цитат, но здесь удержаться не могу. Испанская газета «Паис» пишет: «Европа, равно как и США теряют нечто большее, чем просто военную победу, они потеряли разум. Они призывают к морали, но не способны ее применить, требуют быть эффективными, но не знают, как это делать. Еще важнее то, что они лишены самокритики применительно к сути проблемы». Но решать придется. Времени на раздумья больше нет. Андрей СЕМИРЕНКО

Пребывание в зените означает не только достижение наивысшей точки полета, но и то, что дальше следует снижение. Неужели это происходит с Германией в Евросоюзе? В последние недели казалось, что Берлин самостоятельно решает все проблемы внутри ЕС и от имени ЕС. Давний напарник Германии – Франция – уже, казалось, превратилась в фигуранта, подыгрывающего на сцене главному герою, не имея больше самостоятельной роли. Это было видно уже в ходе минских переговоров по Украине, где от ЕС солировала бундесканцлерин, а обитатель Елисейского дворца просто подавал ей реплики и ничего не решал. Совсем откровенным германское господство стало в ходе бессовестных переговоров по греческому долговому кризису, завершившихся на берлинских условиях, которые, по всеобщему признанию, совершенно нереалистичны. Во время кризиса с массовым наплывом ближневосточных иммигрантов, заставшим ЕС врасплох, немецкие моралисты тоже попробовали диктовать условия и определять правила игры. Однако здесь Германию ждал провал. Единство «двадцати восьми» сломалось, проблема воспринималась слишком по-разному западными и восточными европейцами (что находило объяснение и в разных материальных возможностях двух частей Союза), начался открытый бунт на корабле, единогласие было сдано в гардероб. Значит ли это, что германская Европа прошла зенит? Трудно сказать. Одни считают, что ЕС вступил в самый тяжелый кризис за свою историю и, по сути, не имеет понимания, как из него выходить. Другие возражают: этот кризис будет преодолен, как были преодолены предыдущие, и «двадцать восемь» выйдут из него окрепшими. Не знаю. Не берусь утверждать, но аккумуляция сразу нескольких кризисов – Украина; Ливия, Сирия, поток иммигрантов, сбой Шенгенской системы; греческий долг и будущее еврозоны – переполнили брюссельскую повестку дня. Все эти кризисы в значительной степени рукотворные, во всяком случае, рукотворными были события, над которыми позже был потерян контроль и которые привели к непредвиденным последствиям. Роль Германии в этом велика. Многие ее решения предопределяли общий курс европейцев. Результат, как видим, разочаровывающий. Самокритика на нуле. Следует ли видеть в этом неспособность Германии к лидерству, учитывающему особенности и интересы ведомых? Неужели она может играть только по своим правилам, силой заставляя других подстраиваться? «Жаль, что это лидерство политически стерильно, что оно обречено не обеспечить качественный скачок Союза, но лишь увеличить его уже запредельную дискредитацию в глазах значительной части общества», – считает ведущая итальянская газета «Коррьере делла сера». Другие вспоминают сочинение Уинстона Черчилля «История Второй мировой войны»: «ХХ век был отмечен периодическими вспышками тевтонской жизненной силы». После этого в нескольких томах бывший британский премьер излагал историю шести лет, в течение которых Германия была возвращена на свое место. А вот мнение 86-летнего германского философа Юргена Хабермаса. «Я боюсь, что германское правительство, включая его социал-демократическую составляющую, в одну ночь промотало тот политический капитал, который лучшая часть Германии накопила за полвека», – сказал он лондонской газете «Гардиан» после завершения выкручивания рук Афинам. В другом месте интервью он уточнил: «Без совместной финансовой и экономической политики национальные экономики псевдосуверенных стран-членов (ЕС. – В.В.) будут терять производительность. Никакое политическое объединение не сможет выдержать такое напряжение в длительном забеге». Европа уже никогда не будет такой, как была раньше, какой ее мечтали видеть отцы-основатели. Германия не справилась с бременем единоличного лидерства. И это, возможно, действительно самый тяжелый кризис в истории ЕС. Валерий ВАСИЛЬЕВСКИЙ

Есть в германском городе Карлсруэ Технологический институт. А в нем трудятся два исследователя – Бертольд Виггер и Флориан Штайдль. И с результатами, а более всего – с выводами, которые они сделали из своей последней работы, право же, стоит ознакомиться. Речь пойдёт о курении, точнее – о курильщиках. Опять, спросите вы, сколько можно об одном и том же, надоело! Согласна, курильщики и в самом деле могут быть если не надоедливы, то уж, во всяком случае, некомфортны для окружающих, лишённых пагубного пристрастия к вдыханию табачного дыма. Но исследователей интересовало совсем другое – финансовая сторона вопроса. Для этого им пришлось обработать большой массив информации и неопровержимо установить следующий факт: курильщики живут на белом свете в среднем на 5 лет меньше, чем их некурящие современники. Но соль не в этом, не то чтобы очень уж сенсационном факте, а в уроке, который предлагают из него извлечь два европейских гуманиста. Вот смотрите. Оказалось, достаточно сравнить траты, которые несут больничные кассы на лечение хворей, вызванных последствиями курения, и экономию, которые получают пенсионные фонды от досрочной смерти курильщика, чтобы подвести итог: выгода налицо! Выигрыш от недополученной пенсии изрядно больше, чем расходы на лечение курильщика! Вам такая арифметика кажется несколько людоедской? Да полноте! Вы просто не осознали до конца революционность проделанного исследования. «Мы впервые в Германии изучили нетто-стоимость курения», – поясняет Б.Виггер. Речь, разумеется, идёт здесь о затратах, которые несёт общество, расходы курильщика при этом никого не интересуют: сам дымит, сам и платит. А таких людей в Германии, между прочим, совсем немало: курит 30% мужчин и 21% женщин. И, если следовать предлагаемой логике, то тем, что не заживутся лишнего, никотинозависимые сограждане оказывают пенсионным фондам и некурящим немалую услугу. Добавьте сюда 376 миллиардов евро налогов на табачные продукты – для пущей грандиозности результата исследователи пересчитали цифру на общую продолжительность жизни курильщиков. Но с тем, что не будь приверженцев дыма, эти деньги прошли бы мимо казны, и в самом деле не поспоришь. Однако факт и то, что в других исследованиях называются куда более скромные суммы налоговых доходов, получаемых государством от нездорового пристрастия некоторых граждан. Хотя и 14 миллиардов евро в год – это вам не жук чихнул. Союз больничных касс подверг исследование первопроходцев уничтожающей критике. Оно и понятно, им-то от курильщиков одни расходы, скажете вы. Однако Флориан Ланц, официальный представитель этого союза, взял в своём высказывании совершенно верный тон: «Часто встречающаяся преждевременная смерть по причине приверженности к курению – это жизненная драма, и я нахожу поразительно неприятным то, что из этого делаются выводы о её экономической полезности для общества». А вот представители пенсионных фондов что-то пока отмалчиваются, не вмешиваясь в дискуссию. Почему бы? Марина СМИРНОВА

Похоже, на вопрос, вынесенный в заголовок, надо ответить утвердительно. Почему? Давайте попробуем разобраться. Согласно опросу населения, проведённому исследовательским центром «Фафо», 16% занятых в частном секторе и 12% занятых в общественном опасаются, что в ближайшем будущем лишатся работы – на время или даже навсегда. Больше всего это волнует тех, кто занят в самом важном для экономики Норвегии сегменте – нефтегазовом. Там уже сокращены тысячи рабочих мест, что, увы, вполне ожидаемо при таких ценах на углеводородное сырье, обеспечивающее основы норвежского благосостояния. Прежде всего, это коснулось армии консультантов и специалистов, работающих на аутсорсинге. Но сейчас увольнения начинают настигать и тех, кто имел твёрдое рабочее место на основных предприятиях, скажем, инженеров, перед которыми совсем недавно открывались радужные перспективы. Теперь они оказались лицом к лицу с абсолютно неопределённым будущим. По данным норвежского Статистического ведомства, промышленные предприятия страны во втором квартале 2015 года заключили на 11,4% меньше договоров, чем в аналогичный период предыдущего года. В целом рынок отмечен замедленным спросом и мощным ценовым давлением. Негативные настроения, охватившие промышленность, распространяются и на другие отрасли экономики. К примеру, в нефтяной столице страны – Ставангере – тяжёлые времена переживают гостиничный и ресторанный бизнес, которые раньше прекрасно чувствовали себя за счёт высокооплачиваемых консультантов, аналитиков и менеджеров, от которых в городе отбою не было. Сейчас этот источник серьёзно обмелел. Об увольнениях и перестройке своего бизнеса объявили производители мебели и изготовители комплектующих. Доля безработных за первую половину года выросла с 4 до 4,5%, не оправдав ожиданий аналитиков, предрекавших стабилизацию этого показателя. Но, как отмечают внимательные наблюдатели, премьер-министр Эрна Сольберг предпочитает не произносить слово «кризис», а продолжает провозглашать необходимость «перестройки» экономики, особенно её «сухопутной» части, то есть без учёта нефти, газа и морского судоходства. Её правоцентристский кабинет намеревается увеличить инвестиции в образование, научные исследования, транспортную инфраструктуру и «зелёные технологии». Но падение цен на нефть в последние месяцы заставило многих норвежских политиков, бизнесменов и аналитиков осознать неприятную истину: ситуация в экономике этого скандинавского королевства может очень быстро поменяться к худшему. Поэтому все громче звучат голоса, утверждающие, что стране нужна новая экономическая модель. Нельзя отрицать, что со своим нефтяным богатством Норвегия обошлась весьма рачительно. Начиная с 1996 года, все доходы от добычи нефти и газа поступают в специальный фонд, в просторечии именуемый «нефтяным». Загребущие руки политиков до него дотянуться практически не имеют права. Все, чем они могут пополнить государственный бюджет, это проценты на вложенный капитал. Поскольку сегодня речь идёт примерно о 900 миллиардах долларов, то и проценты с этой суммы тоже впечатляют. Но если нет худа без добра, то и добра без худа тоже не бывает. Коллективное обладание «нефтяным фондом» породило у норвежцев ощущение изрядного благосостояния, которое позволяет им оградиться от остального мира. А это впечатление весьма обманчиво, считают аналитики. Если Норвегия упустит шанс приспособиться к новой реальности, продиктованной низкими ценами на нефть, и перестроить свою промышленность, то даже плотно набитой кубышки «нефтяного фонда» не хватит, чтобы финансировать щедрую, но весьма дорогостоящую систему социального обеспечения королевства. Норвежские машино- и судостроение в значительной степени привязаны к нефтегазовой отрасли, занимаясь строительством буровых платформ и обеспечивая создание необходимой инфраструктуры. Где же есть шансы для развития производства и наращивания экспорта? Динамично растёт рыболовство и рыбоводство, но все же на лососе и палтусе государственный бюджет не построишь. Есть ещё производство бумаги и целлюлозы, удобрений, нефтехимической продукции и металлургия, особенно, алюминиевая отрасль. Все они могут выиграть от ослабления норвежской кроны, репутация которой пострадала от падения цен на нефть. Но все перечисленные отрасли составляют лишь около половины стоимости норвежского экспорта, а всё остальное добывается продажей углеводородного сырья. Спасение норвежские эксперты видят в повышении эффективности экономики, как говорится, на широком фронте. Дело в том, что нефтегазовая отрасль уже не сможет играть роль ускорителя промышленного роста, как это было в минувшие годы. Мало того, от минувших тучных лет осталось небеспроблемное наследство: высокий уровень затрат, посредственный уровень образования и группы, сплочённые, что называется, по интересам, главный из которых беспрепятственный доступ к бюджетной кормушке, пусть даже и в ущерб интересам остальной части общества. Вся промышленность, находящаяся за пределами сырьевого сектора и сегментов, оказывающих ему сервисные услуги, не имеет международного престижа, необходимого для успешной диверсификации, полагают эксперты. В такой ситуации политикам явно придётся предпринимать весьма энергичные шаги, чтобы преодолеть сопротивление тех, кого все и так устраивает. Андрей ГОРЮХИН

Это случилось! 9 сентября долгожительница по всем меркам, 89-летняя Елизавета II превзошла свою прапрабабушку, достославную королеву Викторию, по времени пребывания на троне. Абсолютный рекорд на тот день составил 23226 дней, 16 часов и 30 минут. Унаследовав престол 6 февраля 1952 года в возрасте 25 лет после кончины своего отца, Ее Величество пережила 11 премьер-министров, считая от Уинстона Черчилля, и имеет все шансы проводить на покой Дэвида Камерона. Нельзя не воздать должное этому мощному ростку от древа Виндзорской династии (см. «Елизавета Вторая: подновленная версия», №11(60), 2011). За почти тринадцать пятилеток Британия изменилась до неузнаваемости: канула в пучину империя, а ее наследница уже не «правит морями»; бывшая мастерская мира прошла интенсивный курс деиндустриализации, и теперь треть ВВП создается банкирами и финансистами, а не талантливыми рукоделами и ремесленниками; она с третьей попытки стала членом Европейского Союза, но с репутацией ворчливого и вечно жалующегося брюзги, выторговывающего себе преференции, не чураясь шантажа (как с предстоящим референдумом о членстве в ЕС). Зато Британия, как мне объясняли правоверные патриоты в Лондоне, себя «открыла заново» и «переформатировалась». Что это означает, остается для меня столь же туманным, как ноябрьский рассвет над Темзой. Впрочем, логично предположить, что Британия вынужденно подстраивается и под свой понизившейся статус в мире, и под меняющуюся социально-демографическую структуру общества. Но все равно прямолинейное сравнение между тем, чем была островная метрополия в викторианскую эпоху, и чем стала во вторую по счету елизаветинскую эпоху, однозначно не в пользу правительницы дня сегодняшнего. Прапрабабушка Виктория могла бы отнести в свой актив и индустриальную революцию, подхлестнувшую развитие государства и общества, в том числе искусства, а также апогей колониальной империи, над которой никогда не заходило солнце. Правда, все это можно списать на цикличность развития, на то, что кому-то посчастливилось жить в условиях расширяющейся вселенной, а кому-то досталось наблюдать, как она скукоживается. Да, опросы неизменно указывают, что Елизавета II превзошла в популярности свою тезку, которая значится под номером один, а заодно Вильгельма Завоевателя, Генриха VIII и даже свою прапрабабушку Викторию. Но далеко не все соотечественники суверена испытывают к ней пиетет и трепетное чувство как к «матери нации». Не будем голословны. Например, Дэвид Старки, знаток династии Тюдоров, утверждает, что королева «ничего не сказала или сделала такого, чтобы оставить о себе память». Она «отточила до блеска искусство произносить слова, при этом ничего не говоря по существу». Ее единственная цель, брызжет сарказмом этот анти-монархист, – «чтобы королевский цирк продолжал свой путь». В Британии подпиливают устои трона активисты организации, именуемой «Республика». Ее руководитель Грэм Смит бахвалится тем, что их приглашают в парламент, осаждают журналисты, у них в обойме 5 тысяч зарегистрированных членов, более 30 тысяч активных сторонников. И, по словам Смита, от 10 до 12 миллионов верноподданных королевы, на самом деле, разделяют их убеждения. Но вот статистика опровергает эту сомнительную похвальбу. Опросы регулярно подтверждают, что желающих провозгласить республику не более 17%, в то время как приверженцев монархии – 77%. Любопытно, что такой расклад сил не смущает мистера Смита, и он оперирует знаковым в наши времена смены режимов доводом: «Сегодня Соединенное Королевство более демократично, более транспарентно благодаря интернету и социальным сетям, и нынешний консенсус (в отношении монархии) может измениться быстрее, чем вы думаете». Не менее крамольно звучит мнение правозащитника Питера Татчела, столь же последовательного борца с английским конституционным самодержавием: долгожительство на троне Елизаветы II, «это, скорее, заслуга ее генов, а не ее деяний». После ее смерти, продолжает свои дерзкие откровения мистер Татчел, процитированные парижской «Фигаро», «придет момент, чтобы закрыть эту страницу пережитка феодализма, что несовместим с демократией». В качестве аргумента Татчел припоминает эпизод, когда на престол чуть не воссел правнук королевы Виктории, испытывавший симпатии к нацистскому режиму в Третьем рейхе (см. «Эдуард VIII был готов стать марионеткой Гитлера», №7-8(101), 2015). Аргументы звучат убедительно, но общественное мнение настроено по-прежнему промонархически. И с этим нельзя не считаться. Приверженность привычному укладу и традициям – суть охранительный инстинкт. Нации таким образом оберегают себя от резких потрясений. Американский историк Фрэнк Прохазка в книге «Республика Британия» расшифровывает психологическую черту британцев. Они делают ставку «на социальную стабильность, которую для них олицетворяет монархия. Естественно, никто не провозглашает сегодня монархию, но никто и не спешит выкинуть на помойку институт, существующий уже тысячу лет». Так станет или нет Елизавета II последней из английских монархов? К бабке не ходи: вероятность такого излома в истории составляет пятьдесят на пятьдесят. Надежда ДОМБРОВСКАЯ

Ещё недавно компания «Нокиа» была гордостью и красой Финляндии, а её рекламный слоган «Соединяя людей» не был пустым звуком. Миллионы пользователей мобильной связью во всём мире ценили надёжность и практичность продукции этой фирмы, чей логотип по праву стал глобальным брендом. «Нокиа», в которой работали около 5800 человек, служила одним из главных источников дохода в казну небольшой северной страны: на её долю приходилось более четверти всего экспорта. Казалось, что использование инновационных технологий позволит этой фирме, располагающей сильной командой из более тысячи инженеров, а также собственной промышленной зоной в городке Сало, выдерживать жёсткую конкуренцию с зарубежными гигантами мобильной телефонии. Гром средь ясного неба грянул в 2007 году, когда американская корпорация «Эппл» представила свой первый «айфон», вызвавший ажиотажный спрос на рынках. А продажи продукции финской компании – телефоны и «смартфоны» – начал повсеместно падать, и «Нокиа» быстро потеряла роль системообразующего предприятия для экономики Финляндии. В 2012 году для сокращения издержек было принято вынужденное решение перевести производство за границу. В результате работы лишились несколько тысяч человек, а в «Нокиаландии» сохранили свои места только инженеры и конструкторы. Но и на этом беды финского «чемпиона» не закончились. В апреле прошлого года американский гигант «Майкрософт» приобрёл эту компанию, и вскоре объявил о необходимости её радикальной реструктуризации. Некоторые европейские газеты утверждают, что незадолго до сделки детище Билла Гейтса ввело в правление «Нокиа» «засланного казачка», который внёс ощутимый вклад в разрушение компании, чтобы снизить её капитализацию перед продажей. Как бы то ни было, но в последнее время и подразделения мобильных телекоммуникаций самого американского концерна несут крупные убытки, поэтому он намерен уволить около 8000 человек. Эта мера затронет и финских инженеров, опасаются власти Сало, где безработица уже достигла 15% по сравнению с 10-процентным общефинским показателем (см. «Финляндия: на пороге трудных времён», №7-8(101), 2015). Александр СОКОЛОВ

В странах ЕС богатство распределено весьма неравномерно. Там насчитывается 342 миллиардера с общим состоянием в 1,3 триллиона евро, но 123 миллиона их сограждан, или примерно четверть всех жителей этого объединения, балансируют на грани бедности и социальной дискриминации. Такую картину нарисовали авторы доклада, подготовленного британской неправительственной организацией «Оксфам». Они анализировали материальное положение населения по семи критериям и сравнивали динамику изменений за последние годы. Получилось, что с 2009 по 2013 год число европейцев, находившихся в крайне тяжелых материальных условиях, например, неспособных оплатить отопление или любые непредвиденные расходы, выросло на 7,5 миллиона человек в 19 из 28 стран ЕС, достигнув 50 миллионов человек. Не удивительно, что наиболее сложное положение отмечено в странах, пораженных финансовым кризисом различной природы во главе с Грецией, а также стабильно беднейшие страны Евросоюза – Болгария, Румыния, Латвия и Литва. Однако рост разрыва в доходах и бедности отмечен и в традиционно благополучных странах – от ожидаемых Испании и Италии до неожиданных Дании и Франции. Увеличение числа людей, оказавшихся в социальной зоне риска, отмечено даже в Германии. Эксперты «Оксфама» выявили ряд закономерностей, сказывающихся на росте или сокращении разрыва в доходах различных слоев населения. В частности, большое влияние можно оказать через налоговую систему и систему перераспределения доходов. Одно из любопытных наблюдений касается личного состава групп экспертов, которые вырабатывают рекомендации правительствам и другим властным структурам в этой области. «Велико влияние крайне богатых слоев, многонациональных компаний и частного сектора на национальном и европейском уровне, что способствует лишь росту бедности и неравенства на континенте, – говорится в докладе. – Например, 82% участников группы лиц, которая вырабатывает рекомендации для ЕС в области налоговой реформы, происходит из частного и коммерческого сектора». Светлана ФИРСОВА

Темпы инфляции в странах еврозоны в августе 2015 года замедлились до 0,1%, сообщает европейское статистическое ведомство «Евротстат». В июле этот показатель составлял 0,2%, а в августе 2014 года – 0,4%. Замедление роста цен практически до нулевого является плохой новостью для Европейского центрального банка (ЕЦБ). Это показывает, что предпринимаемые им усилия пока не переломили негативную тенденцию, а угроза дефляции остается реальной. Дефляция подрывает экономическое развитие и ведет к отрицательной динамике роста (см. «И ты, швед!», №2(96), 2015). Главным инструментом является программа выкупа активов (преимущественно государственного долга), что позволяет ЕЦБ накачивать экономику деньгами. С марта 2015 года на эти цели уже израсходовано около 60 миллиардов евро. Всего предусмотрено затратить до сентября 2016 года 1,14 триллиона евро. В случае необходимости программа может быть продлена, сообщал председатель ЕЦБ Марио Драги. Картина инфляции отличается в разных странах еврозоны. Самые высокие показатели отмечены на Мальте (1,4%), в Австрии (0,9%) и в Бельгии (0,8%). Во многих странах в августе зарегистрирована дефляция: на Кипре (-1,9%), в Литве (-1%), Словении (-0,6%) и других, в том числе, не перешедших на единую валюту (Румыния, Болгария, Польша).

Странное признание сделал один из руководителей Европейского центрального банка (ЕЦБ), заместитель председателя этого влиятельного финансового учреждения португалец Витор Конштансиу. Угроза исключить Грецию из зоны евро (знаменитый «грекзит»), служившая главным аргументом при выкручивании рук на долговых переговорах с правительством этой страны во главе с Алексисом Ципрасом, «никогда не звучала по правде». Такое признание он сделал в середине сентября агентству Рейтер. Банкир объяснил это тем, что демарш по отлучению какой-либо страны, перешедшей на евро, не имел законных оснований. Он также признался, зачем именно сейчас раскрыл карты. По его словам, появилась настоятельная необходимость таким образом «отмести все остающиеся сомнения относительно жизнеспособности валютного блока». На фоне кризиса с сирийскими и иными беженцами, монополизировавшего внимание европейских СМИ, это высказывание прошло почти незамеченным. А зря. В.Конштансиу фактически признал, что кредиторы запугали и обманули Афины, вынудив согласиться на нежизнеспособный план финансового оздоровления. Одновременно они показали полное презрение к демократии, к высказанной на сводных выборах (парламентских в январе 2015 года и на референдуме в июле) воле греческого народа. Неужели всё это сделано ради того, чтобы скомпрометировать неугодное правительство Греции и отстранить его от власти, попутно запугав его возможных последователей в других странах ЕС? Вспомним, как развивались события хотя бы на финальном этапе переговоров об условиях урегулирования греческой долговой проблемы. Изгнанием Греции из еврозоны грозил не только злой гений Афин, министр финансов Германии Вольфганг Шойбле, но и ЕЦБ. Например, 30 июня, через три дня после объявления греческим правительством о проведении референдума об условиях договоренности с кредиторами, член правления ЕЦБ Бенуа Кёрре сказал французской экономической газете «Эко»: «Выход Греции из еврозоны, что было теоретической перспективой, к сожалению, теперь не может быть исключен». По его словам, реализация такого плана является для ЕС «вызовом, который он должен принять быстро, серьезно укрепив свои институты». Технически изгнание Греции мог осуществить только ЕЦБ, перекрыв этой стране доступ к ликвидности. Тот же В.Конштансиу 3 июля уточнял, что ЕЦБ перекроет ликвидность, если такой шаг будет поддержан лидерами стран зоны евро. Иными словами, он давал понять, что это учреждение готово действовать против недостойной страны и для этого только ждет политической отмашки. Хотя сейчас банкир заявляет, что это все было понарошку, тогда именно такие угрозы вынудили А.Ципраса согласиться на диктат кредиторов. Это выглядело так. В.Шойбле 11 июля представил свой план вывода Греции из еврозоны на 5 лет. Перед этим В.Конштансиу подтвердил, что согласие на это лидеров соответствующих стран (в данном случае речь шла о Еврогруппе, где заседали министры финансов этого блока, грозившего грекам всеми бедами, если они будут и дальше упираться). У А.Ципраса были все основания считать угрозу более чем реальной. Тогда 13 июля он дал принципиальное согласие на выдвинутые условия, и т.н. третий меморандум о помощи Греции подписали 19 августа. Так ЕЦБ подкрепил своим авторитетом угрозу главы германского Минфина, за которым маячила тень канцлера Ангелы Меркель. После этого она могла вставать в позу спасителя евро и Греции, что и было сделано. Но после этих откровений В.Конштансиу становится ясным план кредиторов Греции. Надо было угрожать ей отлучением от евро, чего не хотело ни ее правительство, ни подавляющее большинство греков, чтобы одержать политическую победу, подавить бунт на европейском корабле, разрушив политическую и социальную базу коалиции А.Ципраса. На самом деле они и не собирались приводить угрозу в исполнение, поскольку такой шаг дестабилизировал бы финансы еврозоны гораздо больше, чем греческие. Нынешнее интервью В.Конштансиу позволяет сделать три вывода. Во-первых, если бы А.Ципрас не испугался и не поддался на шантаж, то тем самым перебросил бы горячую картошку в руки кредиторов, которые оказались бы практически в безвыходном положении. Тогда, возможно, Греции удалось бы получить помощь от них на более выгодных и реалистичных условиях, например, на основе его же плана от 22 июня, документа достаточно разумного. Во-вторых, вскрывшийся демарш подрывает доверие к ЕЦБ как институту. Трудно себе представить, чтобы один из наиболее влиятельных центральных банков мира позволил бы себе понарошку угрожать изгнанием одной из стран-членов! По сути, ЕЦБ показал жесткие пределы своей независимости, подыграв на финансовом фронте стратегии Германии и кредиторов по отношению к истерзанной ими, хотя и не безгрешной маленькой Греции, позволившей себе по-честному поиграть в демократию. В-третьих, действия ЕЦБ как раз подтвердили презрение к демократии и волеизъявлению народа путем шантажа законно избранных правительств. Что-то подобное уже происходило по отношению к Ирландии в 2010 году и Кипру в 2013-м. При этом политические и финансовые верхи в ЕС и за его пределами не гневаются и не грозят преследованием нарушителей из франкфуртского учреждения… Андрей СЕМИРЕНКО

Гордость европейского воздушного судостроения, пример гармоничного взаимодействия теоретиков-разработчиков, практиков-инженеров, дизайнеров и рукастых мастеров из разных стран, авиастроительный концерн «Эрбас» (Airbus) основал свой второй сборочный цех за пределами Старого континента. Первый находится в Тяньзине в Китае, а второй в сентябре церемониально открыт в городке Мобайл, на юге американского штата Алабама. «Эрбас» ступил ногою крепкою на землю, что изначально начинали осваивать европейские переселенцы: Мобайл некогда был столицей французской заморской территории – Луизианы. Здесь, в краях, где помнят пот чернокожих рабов на хлопковых плантациях, начнут свинчивать самую успешную в техническом и коммерческом плане линейку авиалайнеров 320-й модели. Этих узкофюзеляжных судов, доведенных до ума, почти безукоризненных, чтобы считаться рабочими лошадками, выпущено огромным тиражом, и более 4000 из них сейчас бороздят наше небо. Вопрос: зачем ведущая монополия, что произвела почти половину всех в мире самолетов с воздушно-реактивным двигателем, выбрала местечко с населением в 195 тысяч жителей? Явно не потому, что на местной военно-воздушной базе Бруклин клепали боевые самолеты в годы Второй мировой. Наверное, и не потому, что исчерпаны интеллектуальные и людские ресурсы дома, вернее, в тех четырех европейских странах, где функционируют заводы корпорации, а также в Тулузе и Гамбурге, где происходит окончательная сборка. Ответ на вопрос «почему Алабама?» прозвучал из уст Жака Рокка, официального представителя «Эрбаса»: «Темпы производства семейства наших 320-х растут, и поэтому необходимо присутствовать на самом крупном мировом рынке, чьи потребности оцениваются в 5000 самолетов в ближайшие 20 лет». Шаг европейского холдинга – более чем логичен. Еще три года назад его доля на внутреннем рынке США, где приходилось и приходится конкурировать с абсолютным гигантом, корпорацией «Боинг», составляла 20%. Но после того, как продукцию «Эрбаса» стали приобретать ведущие местные авиаперевозчики, такие как «Дельта», «Америкэн эйрлайнз» и «Фронтиер», дела пошли в гору, и сегодня европейские производители воздушных судов держат уже 40% местного рынка. Сказывается и история успеха одного из подразделений, «Эрбас хеликоптерс», которое после открытия в США собственного производственного предприятия по сборке вертолетов за десять дет удвоило свою долю рынка. Секреты успеха просты, как гамбургер: сказывается близость к конечным покупателям, то есть не надо тратиться на транспортные расходы, и нет зависимости от колебаний курсовой разницы между евро и долларом. Существенное конкурентное преимущество, что, правда, не шибко афишируют руководители «Эрбаса», это то, что в Алабаме – самая дешевая в стране рабочая сила. В этом штате самая низкая минимальная тарифная ставка (7,25 доллара за час). Более того, в США в принципе нет такой головной боли, как в Европе, – голос профсоюзов, настаивающих, чтобы с людьми труда считались. В США только 10% наемных работников состоят в профсоюзах. Это позволяет работодателям, когда им нужно, сокращать производство и персонал, не теряя времени и денег. Тем не менее, сейчас выпуск каждого самолета серии А-320 в городке Мобайл, с учетом поставок комплектующих и нынешнего курса евро к доллару, будет обходиться дороже, чем в Европе. Но хозяева «Эрбаса», пишет люксембургская газета «Ворт», готовы «закрывать на это глаза», равно как и на уже понесенные расходы по налаживанию производства в размере 600 миллионов долларов. Быть может, концерну известно то, что пока не знает никто из окружающих. Вадим ВИХРОВ

На различные программы поддержки банков стран еврозоны в 2008-2014 годах израсходовано до 800 миллиардов евро, сообщил Европейский центральный банк (ЕЦБ). Это составляет 8% ВВП данной группы государств, но пока удалось вернуть лишь 3,3% вложенных на эти цели средств. Такие программы проводились после начала в США финансового кризиса, ставшего затем глобальным, и предусматривали различные формы поддержки банковской системы – от предоставления гарантий и выкупа активов до прямого накачивания денежной массы. Целью было предотвращение полного коллапса банков, именуемого на жаргоне credit crunch. Некоторые программы еще действуют и составляют 2,7% ВВП еврозоны. По оценке ЕЦБ, примерно пятая часть роста государственной задолженности стран еврозоны вызвана помощью банкам. Средний показатель государственной задолженности этой группы увеличился в 2008-2014 гг. с 65% ВВП до 92% ВВП. Особенно значительным этот показатель был в периферийных государствах, которые попали в тиски долговых кризисов, особенно в Ирландии, Греции и на Кипре (22,6%, 22,2% и 19,4% соответственно). Однако многих он практически не коснулся, например, Италии и Франции (по 0,1%). Зато некоторые процветающие страны попали в этот список в компании отстающих. В их числе – Германия (8,2%). Озабоченность ЕЦБ вызывает низкий уровень возврата средств. Этот показатель (примерно 40%) оказывается существенно ниже принятых международных норм. Здесь особенно плохие показатели у Ирландии, Кипра, Португалии и… Нидерландов.

Французские банки постепенно начинают сокращать число банкоматов. После пика популярности в 2000-х годах они установили, что клиенты всё реже прибегают к их услугам. Цифры пока маленькие, но тенденцию они уже обозначили. Зато возрастающие требования к безопасности этих аппаратов делают их более дорогостоящими в обслуживании. Так, порог рентабельности возрос с прежних 3-3,5 тысячи операций в месяц до 4-4,5 тысячи. Неблагоприятными оказались и другие показатели, в том числе, связанные с упрощенным пользованием банковскими карточками. Так, во Франции теперь возможен безналичный расчет за покупки, цена которых составляет от одного евро. В результате банки стали сокращать число банкоматов даже в собственных отделениях. Тенденция изменилась впервые с 1980-х годов, когда этот вид оборудования начал триумфальное шествие по планете. Однако это техническое явление в банковской сфере накладывается на разворачивающиеся теоретические дискуссии о том, не следует ли вообще отказаться от наличных денег? Наиболее влиятельным проводником этой теории считается Лари Саммерс – бывший министр финансов США клинтоновской эпохи, затем советник нынешнего президента, неудачливый кандидат на пост главы Федеральной резервной системы, а ныне профессор Гарвардского университета. Отправной точкой этой идеи служит стремление эффективно бороться с уклонением от уплаты налогов, организованной преступностью и терроризмом, коррупцией, отмыванием денег и различными видами мошенничества. Принято считать, что ВВП преступного бизнеса глобально составляет 1,5 триллиона долларов. Если брать отдельные составляющие, то, например, существуют оценки, согласно которым только от недоплаты налогов домохозяйствами ежегодно казны разных стран мира недосчитываются 130 миллиардов в пересчете на евро. Отказ от наличных денег представляется эффективным способом перекрыть каналы нелегального денежного обращения плодов незаконного обогащения и, следовательно, способом пополнить сейфы государств, множество которых давно живет в долг. Однако не все так просто, как схема выглядит на бумаге. За внешне благородной целью могут скрываться куда более низменные устремления. Скорее всего, речь идет об изменении принципиальной схемы работы банков. Сейчас они платят вкладчикам проценты за то, что те кладут свои деньги в эти учреждения, борясь за клиентов. Когда и если граждане будут вынуждены хранить все без исключения деньги в банках и осуществлять любые платежи только с банковских счетов, произойдет смена ролей: клиенты должны будут платить банкам за право держать там свои средства! Зачатки такой технологии и практики уже есть, чему способствует появляющаяся то здесь, то там дефляция и отрицательные депозитные проценты. Сейчас от этого можно уйти, переведя сбережения в наличную форму. При ликвидации наличных денег это станет невозможным. Клиентов заставят либо кормить банки, либо увеличить расходы, перестав откладывать деньги. Одновременно у рядовых граждан не будет возможности изъять свои средства из банков в случае кризиса, как это регулярно случается сейчас. Достаточно вспомнить Грецию, а ранее Португалию и Испанию или же случаи с проблемами конкретного банка, как это происходило в 2008 году с бельгийским банком «Фортис». По сути, эта система, если и позволит бороться с коррупцией и преступностью, но одновременно откроет путь к полной безнаказанности государственных и частных финансистов. Они получат возможность не только не отвечать за свои ошибки, как это уже происходит сейчас, но и компенсировать потери за счет рядовых вкладчиков. При этом государства смогут установить полный контроль за каждым человеком через его счета и банковские операции, знать, где он находится, что делает, чем интересуется и так далее. Пророчество Оруэлла будет материализовано через банкиров! Критики идеи обращают внимание и еще на один аспект. Полный перевод денег из наличной в виртуальную форму откроет шлюзы для киберпреступности и злодеяний хакеров. Светлана ФИРСОВА

Германские рецепты, точнее рецепты германского правительства по преодолению кризиса единой европейской валюты и греческого долгового кошмара, хорошо известны. И пока у Берлина достаточно силы и влияния в ЕС, чтобы продавить свою точку зрения, как бы сильно ни было сопротивление. Но это не значит, что в Европе нет другого взгляда на ситуацию, а главное – на то, какими путями можно выйти из не отпускающего хватку кризиса. Этот подход похож на рецепты, которые сейчас выписывают евро в Берлине, не больше, чем свинья на ежа. И дело не в том, как их определить – как левые, социалистические, коллективистские или ещё как-то. Суть в другом – есть ли в них рациональное зерно? Жёсткий диктат, с помощью которого греческое правительство заставили принять отвергавшиеся им условия, да и признанные нереалистичными множеством экспертов и инстанций во главе с МВФ, принёс только кажущееся исцеление. Но он сделал очевидным для всех, что реально существующий Европейский Союз – это совсем не тот благостный проект, участвуя в котором суверенные государства вместе создают единую Европу. Европу, в которой действуют прочные экономические, социальные и демократические принципы, открывающие перед всеми единую перспективу. Конкурентная логика, сцементированная Маастрихтским договором, приводит Европу, а не одну только Грецию, во все более неравновесное состояние. В целом ряде стран экономика дала серьёзнейшие сбои, оказавшие почти катастрофическое воздействие на условия жизни граждан этих государств и приведшие к сокращению торгового обмена в рамках всего Союза. Но экономические интересы тех сил, которые поддерживают политику федерального правительства ФРГ, это не затронуло. Германская экономика с избытком компенсировала эти потери за счёт расширения торговли с развивающимися странами. Внешняя торговля ФРГ сконцентрирована в значительной степени на глобальном рынке, а в этой логике экономическое развитие других стран ЕС имеет, по мнению критиков берлинского правительства, подчинённое значение. И евро для Германии не столько единая европейская валюта, сколько валюта мирового масштаба, что играет для берлинского истеблишмента ведущую роль и, собственно, является важнейшей предпосылкой создания валютного союза. Невозможно скрыть то, что Германия безраздельно доминирует в расколотой ныне Европе. Но немало и тех, кто убеждён, что дальше так продолжаться не может. В таких рамочных условиях евро полноценно существовать не сможет, считают они. Используя неверные механизмы, вроде жёстко проводимого в жизнь Пакта о конкуренции, можно только углубить раскол, обострить противоречия и сцементировать неравенство. Вот почему они и предлагают отвергнуть, наконец, неолиберальную логику, уже заведшую и способную завести Союз ещё дальше в тупик. Вместо этого необходима широкая дискуссия, нацеленная на поиск путей выхода и закладывание основ нового равноправного Европейского Союза. Евро должен был стать венцом европейского единства. Но на деле он оказал совершенно противоположное воздействие, считает видный член германской партии «Левых» Зара Вагенкнехт. Сейчас страны, входящие в зону евро, подчиняются центробежным, а отнюдь не центростремительным тенденциям. Немецкие концерны, благодаря очевидному зарплатному демпингу, расширяют и укрепляют своё владычество, а само германское государство получают масштабные выгоды от притока в страну капитала из кризисных стран, считает З.Вагенкнехт. Страны, в которых сохранились боевитые профсоюзы, последовательно под нажимом извне деиндустриализируются, страдают от высокой безработицы и неуклонно нарастающей задолженности, что заставляет их подчиняться диктату адептов бюджетных урезаний и приватизации. «И обвинения в национализме должны быть адресованы тому, кто не ищет альтернативы единой валюте, а не тому, кто над этим размышляет», – пишет она. Все институты зоны евро функционируют в интересах самых богатых. Если называть вещи своими именами, полагает З.Вагенкнехт, то снижение зарплат и пенсий для одних, для других означает рост прибылей концернов, расширение возможностей для увеличения военных расходов и для безудержных спекуляций финансовых акул. И это «великое перераспределение доходов» все сильнее разрушает европейскую демократию. Последний пример: греческое правительство было беззастенчиво поставлено перед выбором – или отказаться от евро, или признать результаты парламентских выборов и референдума не играющими никакой роли. «Всякой раз, когда в Европе на выборах побеждает правительство, желающее отвергнуть догмы либерального мейнстрима, оно оказывается перед одной и той же дилеммой, – пишет З.Вагенкнехт. – Политика шантажа, проводимая Европейским центральным банком, повторяется, как повторяется и греческая трагедия». Кому эти аргументы не кажутся убедительными, она предлагает подробнее ознакомиться с тем, что вместо восстановления дееспособности демократически избранных правительств, предлагается в документе, подготовленном «пятью президентами» – Юнкером, Драги, Диссельблумом, Туском и Шульцем – для завершения создания валютного союза. Ответственность за нынешний кризис там возлагается на слишком высокие зарплаты и щедрую бюджетную политику, а потому вместо профсоюзов и демократически избранных парламентариев теперь технократы из ЕС должны решать, какими быть заработкам и как надо строить бюджет. «Ничто не может лучше сыграть на руку настоящим националистам, чем то, чтобы позволить им стать единственными критиками этой нарождающейся евро-диктатуры», – заключает З.Вагенкнехт. Марина СМИРНОВА

В Гааге 20-21 мая текущего года состоялась министерская конференция, в ходе которой 62 государства и три международных организации (Европейский Союз, Евратом и Экономическое сообщество Западноафриканских государств) подписали Международную энергетическую хартию (МЭХ). Еще 11 государств заявили о готовности подписать МЭХ в будущем. Подписание МЭХ стало на сегодняшний день главным событием модернизации «хартийного процесса». Термином «хартийный процесс» обычно обозначают международный политический диалог, развивающийся вокруг декларативной, не имеющей юридической силы, Европейской энергетической хартии 1991 года (ЕЭХ) и разработанного на ее основе юридически обязательного Договора к Энергетической хартии 1994 года (ДЭХ). Модернизация «хартийного процесса» была запущена в декабре 2009 года двадцатой Конференцией по Энергетической хартии,*1 ее план был воплощен в Дорожной карте, принятой в ноябре 2010 года,*2 и конкретизирован в Стратегии консолидации, расширения и разъяснения (CONEXO), утвержденной в июле 2012 года.*3 Зачем потребовалась модернизация «хартийного процесса»? По мнению Генерального секретаря Энергетической хартии У. Руснака, основной причиной модернизации «хартийного процесса» стала назревшая необходимость его приведения в соответствие с условиями, изменившимися за двадцать лет с подписания ДЭХ. В опубликованной в 2014 году статье У. Руснак выделяет следующие изменившиеся условия:*4 - экономическое и политическое возрождение постсоветских государств, участвующих в ДЭХ; - зависимость Европы от российского газа, чувствительность которой продемонстрировали кризисы с транзитом через территорию Украины в 2006 и 2009 гг.; - смещение глобального влияния из Атлантического в Тихоокеанский регион; - накопление огромных капиталов арабскими странами–производителями нефти; - упрочение позиций вертикально интегрированных государственных нефтяных компаний; - превращение Индии и Китая в главных генераторов спроса на энергоносители в мире и возрастание геополитического значения этих игроков; - укрепление государств БРИКС и их стремление участвовать в процессах управления мировой экономикой; - глобальное изменение климата, стремление уйти от экономики, основанной на ископаемом топливе, в пользу возобновляемых источников энергии; - возвращение США на позиции ведущего производителя энергоресурсов в мире, «сланцевая революция» и последствия потенциальной полной энергетической независимости США.   Что нового содержит МЭХ по сравнению с ЕЭХ? МЭХ также как ЕЭХ является декларативным документом, не порождающим прав и обязанностей для сторон. Хотя подавляющее большинство из 68 сторон ЕЭХ (66 государств, Европейский Союз и Евратом) подписали также МЭХ, субъектный состав этих двух деклараций отличается. Например, Австралия, Канада и Россия подписали ЕЭХ, но не подписали МЭХ, а Китай, Колумбия и Чили наоборот, подписали МЭХ, но в ЕЭХ не участвуют.*5 МЭХ не отменяет и не заменяет собой ЕЭХ: эти два документа будут действовать параллельно. При этом в отношениях между сторонами, одновременно участвующими в ЕЭХ и МЭХ, по аналогии с правилами применения последовательно заключенных международных договоров должен применяться МЭХ как документ, заключенный позднее. Сопоставление МЭХ с ЕЭХ приводит к любопытному выводу: за рядом несущественных отличий это идентичные документы. МЭХ является, по сути, обновленной, незначительно измененной и дополненной, версией ЕЭХ. Структура МЭХ полностью повторяет ЕЭХ: оба документа содержат следующие четыре раздела: I «Цели», II «Порядок осуществления», III «Конкретные соглашения», IV «Заключительные положения». Содержательное наполнение этих разделов по большей части практически дословно совпадает. МЭХ, также как ЕЭХ, основана на принципах открытости, интеграции, либерализации, недискриминации и рыночного ценообразования.   К основным отличиям следует отнести следующее: - название документа: слово «Европейская» в МЭХ заменено на «Международная» с тем, вероятно, чтобы подчеркнуть более широкий географический охват МЭХ (хотя и в ЕЭХ, несмотря на название, наряду с европейскими участвуют государства Азии, Америки, Африки, Ближнего Востока), - наличие в МЭХ ссылок на «устойчивое развитие» и «региональные рынки», - зафиксированное в МЭХ намерение обеспечивать транспарентность всех сегментов энергетических рынков; содействовать созданию единого энергетического пространства (часть 1 раздела I); поощрять чистое и эффективное использование ископаемого топлива (часть 3 раздела I), подтверждение важности доступа к механизмам разрешения инвестиционных споров (часть 4 раздела II); признание необходимости сотрудничества в развитии возобновляемых источников энергии (часть 7 раздела II), констатация важности доступа к «устойчивым, современным, недорогим и чистым источникам энергии» (часть 8 раздела II), и, наконец, подтверждение важности диверсификации источников энергии и маршрутов ее доставки (часть 10 раздела II). Кроме того, МЭХ отличается от ЕЭХ перечнем заявлений в преамбуле (в частности, преамбула МЭХ вводит в оборот выражение «трилемма энергетики», означающее сбалансированность между энергетической безопасностью, экономическим развитием и охраной окружающей среды), а также наличием приложения, в котором перечислены международные документы в сфере энергетики, принятые за прошедшее с подписания ЕЭХ время.   Будет ли расширен состав участников ДЭХ? Сегодня ДЭХ насчитывает 54 участника (52 государства, Европейский Союз и Евратом). Одной из основных целей МЭХ является «расширение географического охвата ДЭХ»,*6 что предполагает присоединение к договору новых участников. Однако было бы неправильным полагать, что подписавшие МЭХ стороны автоматически получают «входной билет» на присоединение к ДЭХ. Согласно положениям ДЭХ,*7 обязательным условием для участия в нем и, соответственно, для полноправного членства в Конференции по Энергетической хартии является подписание исключительно ЕЭХ (не МЭХ). Значит, для того, чтобы подписавшая МЭХ сторона могла присоединиться к ДЭХ, ей потребуется также подписать ЕЭХ, что не содействует процедурному облегчению географического расширения указанного договора. Однако основная проблема на пути расширения географического охвата ДЭХ, как представляется, состоит не в этом процедурном барьере, а в том, что многие страны видят несбалансированность, дефекты и риски этого договора. Ознакомление с составом участников ДЭХ показывает, что подавляющее большинство стран – экспортеров энергии в него не входят.*8 Страны-экспортеры предпочитают ограничиться подписанием необязательных декларативных хартий (ЕЭХ, МЭХ) либо вообще не участвовать в «хартийном процессе». Достаточно упомянуть, что в ДЭХ не участвует ни одна из нефтегазодобывающих стран Африки, Ближнего Востока, Латинской Америки. Канада и США, хотя подписали ЕЭХ и принимали активное участие в подготовке текста ДЭХ, отказались подписать этот договор. Австралия и Норвегия, подписав ДЭХ в 1994 году, до сих пор его не ратифицировали и не применяют даже на временной основе. Россия подписала ДЭХ в 1994 году на условиях «временного применения» (на период до ратификации), но в 2009 году решила не становиться участником ДЭХ и прекратила его временное применение, направив соответствующую ноту Депозитарию ДЭХ.*9 Таким образом, ДЭХ остается клубом государств – импортеров энергии, что не позволяет ему быть по-настоящему эффективным универсальным инструментом международного энергетического сотрудничества. С момента вступления ДЭХ в силу в 1998 году к нему присоединилось всего два новых участника (оба – страны-импортеры энергии): Япония в 2002 году и Афганистан в 2013 году. Принятие МЭХ, фактически дублирующего ЕЭХ, не является достаточным катализатором повышения привлекательности ДЭХ в глазах стран-экспортеров энергии и для расширения состава его участников.   Есть ли причины настороженно относиться к ДЭХ? Причины, по которым те или иные страны отказались подписать или ратифицировать ДЭХ, редко становятся публичным достоянием. Например, ни Австралия, ни Норвегия, насколько известно автору, не высказали публично мотивы, препятствующие ратификации ДЭХ. Россия также не представила общественности полноценное обоснование решения о прекращении временного применения ДЭХ, ограничившись общей критикой неэффективности его транзитных положений. Тем не менее, анализ ДЭХ и практики его применения позволяет выявить ряд факторов, которые могут объяснить настороженное отношение к данному договору. Прежде всего, следует напомнить, что ДЭХ создавался в начале 1990-х годов, переговоры по нему шли в довольно быстром режиме (длились всего три года) в условиях неравных переговорных позиций сторон. С одной стороны были представлены западные державы, имевшие опыт подготовки международных инвестиционных и торговых соглашений, с другой – страны бывшего СССР и СЭВ, находившиеся в состоянии экономического кризиса и не имевшие соответствующего опыта. Основной задачей ДЭХ в тех условиях было предоставление максимально благоприятных условий западным инвесторам на постсоветском пространстве, и ограждение их от максимально широкого набора некоммерческих рисков. Как следствие, ДЭХ отразил следующие подходы:*10 - Несбалансированность правил допуска в сектор добычи полезных ископаемых и правил допуска на рынки технологий и капитала. Пункт 4 ст. 18 ДЭХ предусматривает беспрецедентное для международного права обязательство содействовать недискриминационному доступу к сектору разведки и разработки полезных ископаемых (включая через недискриминационное распределение лицензий), в то время как нормы о допуске на рынки технологий и капитала носят «мягкий», необязательный характер. - Внедрение концепции «открытых дверей» в энергетическом секторе. ДЭХ предусматривает заключение в будущем Дополнительного инвестиционного договора, который призван полностью открыть ТЭК для иностранных инвесторов, уравняв их в правах с отечественными лицами на прединвестиционной фазе, приватизировать государственные энергетические активы и распустить национальные монополии (ст. 10 (4) ДЭХ и понимание в отношении нее). Указанный подход не согласуется ни с общей «статичной» ситуацией в сфере международного регулирования инвестиций, ни с логикой развития национальных законодательств, которые придают растущее значение сохранению суверенных прав в энергетике. Хотя переговоры по Дополнительному инвестиционному договору были заморожены, идеологическая установка на его заключение в ДЭХ осталась. - Беспрецедентная по своей жесткости и широте защита прав иностранных инвесторов: инвестиционные положения ДЭХ (включая определение «инвестиции») сформулированы очень широко, в ряде случаев нечетко (часть III ДЭХ), и снабжены сильной арбитражной оговоркой (статья 26 ДЭХ). Из-за широты и нечеткости формулировок количество арбитражных споров, которые иностранные инвесторы могут возбудить против принимающих государств на основании ДЭХ, не может быть спрогнозировано. На сегодня, судя по публично доступной информации, на основании ДЭХ возбуждено свыше 80 международных инвестиционных арбитражных споров (включая споры, по которым уже вынесены решения).*11 - Закрепление в ДЭХ обязательного минимально допустимого стандарта защиты инвестиций (ст.16 ДЭХ), которое лишает принимающие страны возможности договориться о применении более мягкого режима в рамках отдельных проектных соглашений (инвестиционных или межправительственных). - Отсутствие в инвестиционном режиме ДЭХ учета особенностей энергетических отношений: например, при всей широте и жесткости инвестиционных норм ДЭХ они никак не регулируют специфические вопросы инвестирования в трансграничные энергетические проекты. - «Проблема безбилетного проезда»: возможность для третьих, не участвующих в ДЭХ, стран использовать его инвестиционные положения и при этом не быть связанными ими. Например, «право безбилетного проезда» может быть реализовано через учреждение дочерних компаний, ведущих существенную предпринимательскую деятельность на территории участников ДЭХ (статья 17(1) ДЭХ). - Отсутствие механизма, эффективно обеспечивающего надежный транзит энергоносителей: статья 7 ДЭХ хотя и предусматривает механизм преодоления транзитных споров, ни разу не применялась на практике, даже когда возникали серьезные российско-украинские кризисы с транзитом газа в 2006 и 2009 годах. Она и не могла быть применена, поскольку позволяет задействовать механизм решения транзитных споров лишь по «остаточному принципу»: «после исчерпания всех соответствующих договорных или иных средств разрешения спора» (п.6 статьи 7 ДЭХ). То есть для того, чтобы задействовать механизм ДЭХ в условиях чрезвычайной ситуации с прекращением транзита, надо было бы несколько лет ждать, пока предусмотренный транзитным контрактом арбитраж вынесет свое решение по спору.   Какова позиция России в отношении «хартийного процесса»? Россия подписала ЕЭХ в 1991 году, ДЭХ – в 1994 году и до прекращения «временного применения» ДЭХ в 2009 году увязывала его ратификацию с успешным завершением переговоров по проекту Транзитного протокола к Энергетической хартии. Эти переговоры, инициированные в 2000 году, с 2003 года велись в двустороннем формате между Россией и ЕС и завершились провалом в 2007 году из-за того, что Европейский Союз не захотел принимать на себя международно-правовые обязательства по транзиту энергии на своей территории.*12 В 2009 году Конференцией по Энергетической хартии была предпринята попытка реанимировать эти переговоры в многостороннем формате, но и она не увенчалась успехом: в ноябре 2011 года Конференция по Энергетической хартии отменила мандат на переговоры, выданный в 2009 году. В январе 2009 года, когда ДЭХ в очередной раз продемонстрировал свое бездействие в ходе кризисной ситуации с транзитом российского газа через территорию Украины, Россия публично озвучила критику ДЭХ, а в апреле 2009 года предложила альтернативу ДЭХ – Концептуальный подход к новой правовой базе международного сотрудничества в сфере энергетики.*13 На основе Концептуального подхода Россия разработала и в декабре 2010 года представила международному сообществу проект Конвенции по обеспечению международной энергетической безопасности.*14 Однако участники ДЭХ прохладно встретили данную российскую инициативу и предпочли остаться на треке модернизации «хартийного процесса».*15 Вынесенные в июле 2014 года на основании ДЭХ решения международного арбитража по искам бывших акционеров ЮКОСа против России, предписывающие России выплатить около 50 миллиардов долларов компенсации за «меры, аналогичные экспроприации», не содействовали повышению привлекательности ДЭХ в глазах России.*16   Выводы Роль, которую играет подписание МЭХ в эволюции международно-правового регулирования энергетических отношений, не стоит преувеличивать. МЭХ – декларативный, необязательный документ, который незначительно изменил и дополнил ЕЭХ, а также несколько расширил круг участников «хартийного процесса». Эффективность дальнейшей модернизации «хартийного процесса», как представляется, будет зависеть от перспектив содержательного изменения обязательных правил, содержащихся в ДЭХ. Без содержательного изменения положений ДЭХ вряд ли станет привлекательным для присоединения новых участников или полноценного возвращения в его состав России, прекратившей временное применение. В случае принятия Россией решения о возвращении в «хартийный процесс», российской стороне было бы целесообразно сформулировать конструктивные и обоснованные предложения по содержательному изменению ДЭХ для усиления его эффективности, повышения приемлемости для стран-экспортеров и адаптации к изменившимся за прошедшие 20 лет условиям. Иван ГУДКОВ, к.ю.н., доцент кафедры правового регулирования ТЭК МИЭП МГИМО МИД России Настоящая статья отражает личную точку зрения автора и не представляет официальную точку зрения какого-либо учреждения или организации. *1 Decision of the XX Energy Charter Conference. Rome Joint Statement. Brussels, 09.12.2009. // http://www.energycharter.org/ Данным решением была учреждена специальная Группа по стратегии, призванная «изучить возможные варианты модернизации процесса Энергетической хартии». *2 Decision of the Energy Charter Conference. Road Map for the Modernisation of the Energy Charter Process Brussels, 24.11.2010. // http://www.energycharter.org *3 Decision of the Energy Charter Conference. Approval of Final Draft of the “Policy on Consolidation, Expansion and Outreach” (CONEXO). Brussels, 11.07.2012. // http://www.energycharter.org *4 У. Руснак Пересмотр подходов к международному сотрудничеству в энергетическом секторе // Россия в глобальной политике. 2014. №1. *5 Представленная в настоящей статье информация о составе участников ЕЭХ, ДЭХ и МЭХ взята с официального сайта Энергетической хартии (приведена по состоянию на 15.09.2015): http://www.energycharter.org/process/ *6 Преамбула МЭХ. *7 Статьи 34, 38, 41 ДЭХ. *8 В ДЭХ участвует всего 5 крупных стран-экспортеров энергии: Казахстан, Нидерланды, Соединенное королевство, Туркменистан и Узбекистан. *9 Распоряжение Правительства Российской Федерации от 30.07.2009 №1055-р. *10 См. подробнее Гудков И.В. Российский концептуальный подход и Договор к Энергетической хартии // Нефтегаз, энергетика и законодательство. Выпуск 9. 2010. *11 http://www.energycharter.org/what-we-do/dispute-settlement/all-investment-dispute-settlement-cases/ *12 А.Конопляник, У.Руснак Энергетическая хартия без России // Ведомости. № 3810 от 13.04.2015 *13 Концептуальный подход к новой правовой базе международного сотрудничества в сфере энергетики (цели и принципы), 21 апреля 2009 года. http://archive.kremlin.ru/text/docs/2009/04/215303.shtml *14 http://www.unece.org/fileadmin/DAM/energy/se/pp/wpgas/21wpg_2011/19Jan2010/Stikhind.pdf http://www.unece.org/fileadmin/DAM/energy/se/pp/wpgas/21wpg_2011/19Jan2010/Stikhind.pdf *15 А.Конопляник, У.Руснак Россия и ДЭХ: не остаться на обочине // Нефтегазовая вертикаль. 2015. №10. С.8. *16 О данных решениях см. Гудков И. Решение гаагского арбитража по делам бывшие акционеры ЮКОСа против России: ДЭХ что дышло, куда повернешь, туда и вышло? // Интернет-журнал «Вся Европа», №10(92), 2014.

Автомобильные дороги с пластмассовым покрытием уже через три года появятся в городе Роттердаме, объявил глава голландской фирмы, собирающейся заменить асфальт на «особо ровный и особо прочный пластик», к тому же, требующий ремонта в несколько раз реже привычного. Ещё одно немаловажное преимущество нового материала, изготавливаемого из отходов пластиковых изделий, – его долговечность. Как показали испытания, «пластмассовые дороги» можно эксплуатировать в три раза дольше асфальтовых; они прекрасно выдерживают очень высокую и очень низкую температуру воздуха. Несравнимы новые и старые дороги будут по цене: в Роттердаме покрытие планируется изготовить из переработанных особым методом использованных пластиковых бутылок. Разумеется, вредное воздействие таких автомагистралей на окружающую среду также уменьшится многократно. Но и это не всё. Как заявляет голландская фирма, пластиковое покрытие наносится гораздо быстрее асфальтового, поскольку целыми блоками предварительно изготавливается на заводе. Рабочим остается лишь быстро уложить доставленный материал в отведённом месте.

Проезд по платным дорогам обязывает раскошеливаться далеко не всех, жалуются итальянские автомобилисты. С каждым годом растёт число иностранных гостей, игнорирующих это законное требование. Как явствует из опубликованных данных, в прошлом году в Италии зарегистрировано уже 536 тысяч случаев бесплатного проезда соответствующих контрольных пунктов на автотрассах. Больше всего таких «зайцев» насчитывается среди немцев, на втором месте – швейцарцы. Далее идут французы, румыны и испанцы. Это происходит, несмотря на жёсткий надзор, включающий множество видеокамер. Обычно машина с иностранными номерами плотно «прижимается» к движущемуся впереди автомобилю, а после этого опасного маневра, преодолев линию пересечения, «бьёт по газам». Ещё один способ; заявить контролёру, что кредитная карта утеряна, а бумажник забыт в гостинице и т.п. Главное – пообещать, что проезд будет оплачен позднее – через Интернет. Но своё слово сдерживают очень немногие, в среднем около четверти неплательщиков. Взыскать мелкие долги через судебных приставов или коллекторов в зарубежных странах – дело весьма хлопотное. Особенно в Румынии, Турции, Болгарии и Сан-Марино. Да и во Франции закон строго охраняет базы личных данных своих граждан.

Бытующее мнение, что пьяницы и пьющие люди служат обузой обществу из-за опозданий на работу, низкой производительности труда, более частых болезней, аварий на дорогах и проблем с полицией, подвергнуто серьёзному сомнению в Великобритании. Как показало исследование одного из институтов, в Англии любители алкоголя даже субсидируют непьющих налогоплательщиков. Эксперты подсчитали, что в то время как пьющие англичане обходятся социальным и прочим службам Англии в 3,9 миллиарда фунтов стерлингов в год, они приносят в казну за тот же период почти в три раза больше денег – 10,4 миллиарда. Исследование также показало, что 40% сборов налогов с продаж алкогольных напитков во всём Европейском Союзе приходится на Великобританию. Однако с этими выводами не согласны борцы за трезвый образ жизни британцев. Они справедливо указывают на то, что калькуляция института не учитывает целый ряд важных факторов. По их собственным оценкам, пьянство обходится обществу в 21 миллиард фунтов стерлингов в год. И это без учёта таких «мелочей», как необходимые затраты на очистку улиц и площадей многих городов после традиционных «пьяных» пятниц.

Одно из лучших средств, предотвращающих инфаркты и преждевременную смерть, доступно каждому. Это – ежедневные прогулки пешком продолжительностью не менее 20 минут. Статистика, подтверждающая этот вывод медиков, прозвучала на конгрессе Европейского общества кардиологии. Выступавшие подчеркнули, что регулярная ходьба способна продлить жизнь человеку на 3-7 лет, поскольку она улучшает работу сердца и замедляет старение клеток организма. Это простейшее упражнение улучшает также функционирование мозга. Врачи утверждают, что начинать умеренные физические упражнения, такие как регулярные пешие прогулки, полезно в любом возрасте. На конгрессе отмечалось, что в Великобритании от заболеваний сердечно-сосудистой системы ежегодно умирают около 73 тысяч человек. Это – главная причина смертности и у мужчин, и у женщин. Во многом она вызвана сидячим образом жизни и неправильным питанием. Кстати, медицинский журнал «Лансит» подчеркивает, что «крайне неправильное питание» наносит здоровью британцев даже больший вред, чем курение.

Ни в одной стране Европы не платят таких высоких зарплат, как в Швейцарии, обрадовало человечество Федеральное статистическое бюро. Обработав данные за 2010 год, оно объявило, что средняя годовая зарплата швейцарца до уплаты налогов составляет 63.549 в пересчете на евро. Это в 13,8 раза больше, чем, например, у болгарина. Следом идут норвежцы (55.370 евро) и датчане (51.483 евро). Замыкают список Румыния (6.048 евро) и Болгария (4.618 евро). Картина не меняется, если не просто переводить в евро национальные валюты, поскольку на результате сказывается сравнительная прочность тех или иных валют. Например, швейцарский франк укреплялся по отношению к евро, что отразилось на итоговом показателе. При пересчете на виртуальную валюту, именуемую «стандарт покупательной способности», Швейцария все равно оказывается первой. Правда, опережать Болгарию она уже будет только в 4,3 раза. Выгодно отличаются швейцарские зарплаты и от показателей соседних стран. Граждане конфедерации получают в 1,6 раза больше, чем немцы и австрийцы, в 1,8 раза больше французов и вдвое больше итальянцев.

Дела в Германской экономике сейчас идут, вроде бы, неплохо. Зарплаты растут, безработица уменьшается, да так, что число занятых бьёт рекорд за рекордом. Благолепие, да и только! Но помимо радующей душу статистики есть и такие показатели, рост которых не может не настораживать. К ним относится квота людей, которым угрожает впадение в бедность. В 2005 году она составляла 14,7%, а в 2014 – 15,4%. Стоит пояснить, что по официальным меркам в эту группу риска попадает тот, чей доход составляет менее 60% от среднего. Для одинокого человека это означает планку в 917 евро в месяц. Как поясняют эксперты, речь при этом идёт не столько о том, что такой человек испытывает острую нехватку в чем-либо, сколько о справедливости распределения благ – кому достаётся больший кусок пирога? И вот что на этот счёт полагает федеральное статистическое ведомство. К тем, кому угрожает перспектива оказаться в бедности, относятся следующие категории германских граждан. •  Низкоквалифицированные работники: Сюда входят те, кто дал себе труд окончить только основной курс школы, и не имеет никакого профессионального образования. В этой группе населения бедными можно считать 30,8% людей старше 25 лет. И их численность постоянно растёт: в 2005 году она составляла только 23,1%. Особенно низки доходы низкоквалифицированных жителей новых федеральных земель. Хотя какие они новые, ведь воссоединение Германии произошло четверть века назад, верно? Так вот, среди «восточников» квота эта составляет 37,5%, тогда как среди «западников» – 29,8%. Для высококвалифицированных работников угроза впасть в бедность куда менее реальна. По сравнению с 2005 годом она даже уменьшилась – с 5,5% до 5,3%. •  Жители Восточной Германии: У них доля составляет 19,2%. Это все же несколько меньше, чем десять лет назад, когда она насчитывала 20,4%. Но зато изрядно выше, чем у жителей германского Запада, где она выражается 14,5%. •  Жители федеральной земли Бремен: В этом городе-земле квота беспрецедентно высока – 24,1%! На другом полюсе жители Баден-Вюртемберга и Баварии с почти одинаковым результатом 11,4% и 11,5%. Между ними – Гессен (13,8%), Северный Рейн-Вестфалия (17,5%), Берлин (20%) и Саксония-Анхальт (21,3%). Если провести сравнение только между большими городами ФРГ, то лидером будет не Бремен, а Лейпциг! Там квота составляет 24,2%. В Мюнхене дела идут явно лучше, и его показатель в 9,4% недостижимо для остальных низок. Во Франкфурте-на-Майне он составляет 14,7%, а в Кёльне – 20,5%. •  Молодые люди: В прошлом году к числу бедняков относилось 19% граждан Германии в возрасте моложе 18 лет. В возрастной группе от 18 до 25 лет таких было 24,6%. Для сравнения: среди тех, кому от 50 до 65 лет, квота составляет только 13%. •  Женщины: Особенно часто бедность настигает женщин в возрасте между 18 и 25 годами. В этой группе 25,7% считаются бедными. У мужчин положение лучше, но не намного – 23,6%. У женщин в возрасте от 25 до 50 лет квота составляет 14,3%, а у мужчин на один процент меньше. •  Родители, воспитывающие детей в одиночку: Нетрудно догадаться, что среди всех типов семей именно такая находится в самом угрожающем положении. К тому же среди таких родителей большинство женщин. Квота для одиночек составляет 41,9% и за последние десять лет она увеличилась на 2 процентных пункта. Не могут похвастаться большими доходами и многодетные семьи – тоже вполне ожидаемый результат. В категории «двое взрослых и три или больше детей» статистики насчитывает 24,6% бедных. •  Безработные: К категории бедных относятся в Германии 57,6% лишившихся работы. На востоке страны ситуация ещё хуже: там к беднякам можно причислить 67% безработных, более двух третей! •  Иностранцы: Среди людей, не имеющих гражданства ФРГ, квота равна 32,5%, в новых землях она значительно выше – 44,5%. Андрей ГОРЮХИН

Ответ на этот вопрос захотел получить Союз германских страховщиков, для чего он уполномочил авторитетное в Германии социологическое учреждение – Алленсбаховский институт – выяснить настроения германских жителей. Ведь наверняка десятилетие активного экономического роста изменило не только рынок труда и государственный бюджет республики, но и отношение немцев к жизни. Многие ли испытывают недовольство, неудовлетворённость и пессимизм? А кому-то живётся привольно и весело, хотя бы по их собственному ощущению? Так вот, в обширной возрастной группе от 30 до 59 лет 91% опрошенных оценивают условия своей жизни как хорошие или очень хорошие. Результат поразительный! Недаром Ренате Кёхер, возглавляющая Алленсбаховский институт, подчёркивает, что на планете найдётся немного стран, в которых удовлетворение жизнью достигало бы такой высокой отметки. Причём, совсем не так давно те же самые граждане, устав от рекордной безработицы и длительной стагнации, заявляли, что лучшие времена их Родины остались в прошлом, а в будущем всем будет не до жиру, сохранить бы хотя бы то, что есть. А сейчас каждый третий из опрошенных заявляет, что за минувшие годы жить ему стало лучше, а на ухудшение сетует лишь каждый пятый. Так что же, никаких жалоб у немцев нет? Ну, то есть совсем-совсем никаких? Есть, как не быть. Люди везде остаются сами собой, то есть хотят большего финансового манёвра, снижения налогов и выплат и прочих аналогичных изменений, которые смело можно отнести к категории борьбы хорошего с ещё лучшим. Во всяком случае, социологи не усматривают в этих «хотелках» реальной тяги к переменам, которая могла бы вызвать беспокойство у политиков. Тем не менее, запросы к своему государству граждане предъявляют достаточно высокие. Это касается, в частности, системы образования, которую считают достаточно хорошей только 56% опрошенных. А уж тем, как удаётся сочетать семейные и профессиональные обязанности, доволен только каждый четвёртый из участников исследования. То есть, считают они, предприниматели и государство должны делать больше, чтобы граждане могли успешно совмещать производственную и семейную жизнь. Очень большое значение придают немцы социальной справедливости. Это сказывается в том, что их весьма беспокоит разрыв между богатством и бедностью, сложившийся сейчас в стране. Они считают, что сплочённость общества имеет для Германии огромное значение, значительно большее, чем для большинства других стран. Понятно, что представители высших слоёв, имеющие прекрасное образование и щедрые доходы плюс разнообразную и весьма недешёвую собственность, имеют все основания быть довольными жизнью. Среди тех, у кого и труба пониже, и дым пожиже, качеством жизни довольна только половина. Призрак необеспеченной старости, между тем, страшит ни много ни мало две трети немцев. Много говорится о том, что за 70 лет мирной жизни в стране накоплена гигантская собственность, которая должна передаваться из поколения в поколение. Но все эти несметные богатства – дома, квартиры, пакеты акций, счета со многими нулями – к значительной части граждан, как свидетельствуют данные опроса, как-то не имеют отношения. Во всяком случае, 41% опрошенных не ждёт ни от кого никакого наследства. А на то, что ему достанется свыше 300 тысяч евро, надеется только каждый двадцатый. Отсюда и вытекают опасения многих немцев в том, что по завершении трудовой биографии их может поджидать необеспеченная старость, когда придётся весьма сильно снизить свой уровень жизни. Отчего бы им за десятилетия работы не отложить деньжат на чёрный день? Оно бы, конечно, но тут проявляется известная дилемма. Копить деньги хорошо тому, у кого уже есть все необходимое. А откуда оно возьмётся у того, кому об этом из-за небольших заработков о сбережениях приходится только мечтать? Недаром 22% опрошенных заявили, что строить финансовые прожекты они уже бросили из-за полной бесперспективности этого занятия. Особенно критично в этом отношении складывается ситуация у женщин. Они чувствуют уверенность в завтрашнем дне только тогда, когда у них есть спутник жизни, на которого они могут положиться. И лишь каждая четвертая из опрошенных дам уверена, что даже если она останется одна, то сможет обеспечить себе достойную старость. Среди мужчин эта уверенность есть у 41% опрошенных. Стоит пояснить, что в возрастную группу от 30 до 59 лет входят 35 миллионов мужчин и женщин. Они находятся в самой середине своего трудового пути, воспитывают детей, заботятся о стариках и финансируют систему социального обеспечения. В неё входит 71% занятых, она же вносит в налоговую казну 82% её содержимого. Собственно, на плечах этого среднего поколения и держится в основном все здание германского благополучия. Александр ВАРВАРИН

Вопрос этот не праздный! Развитие информационных технологий и возможность круглосуточной связи с внешним миром при помощи все более совершенных средств связи имеет не только положительные стороны. По сути, появляется возможность оказаться на работе вечером, в выходной день на природе, в отпуске на море… Кому в такой ситуации никогда не звонили начальники или коллеги по мобильному телефону, не присылали СМС или электронных писем? Такие ситуации не нравятся никому. Во Франции эту проблему поставили на повестку дня при обсуждении нового трудового кодекса. Правительство начало на эту тему диалог с профсоюзами, которые, как им и положено, привлекли внимание к тому, что практика обращения со служебными вопросами и заданиями во внерабочее время тоже должна засчитываться как работа. Однако сейчас она не просто не учитывается в графике работника, но и осуществляется… бесплатно! На обсуждение предложен доклад «Цифровая революция и рабочее время», который подготовил руководитель кадровой службы телекоммуникационной компании «Оранж» Брюно Меттлинг. Его главный вывод: отключение от служебной связи во внерабочее время является не только правом работника, но и его обязанностью. Автор предложил создать четкую систему регулирования трудовой деятельности каждого работника с помощью мобильных средств связи во внерабочее время, в выходные, праздничные и отпускные дни. Доклад передан на рассмотрение министерства труда Франции. Эксперты ожидают, что решения, которые могут быть приняты по этой проблеме, станут первыми в мире, открывающими путь к переменам в трудовых отношениях в цифровую эпоху. Если на уровне государств это может оказаться премьерой, то на уровне отдельных компаний такой подход уже стал частью повседневности. Так, автомобилестроительная компания «Фольксваген» (Германия) уже практикует принудительное отключение цифровой служебной связи с сотрудниками с 18:15 вечера до 7 утра следующего дня. Валерий ВАСИЛЬЕВСКИЙ

Они живут в провинции Ла-Манча, прославленной на весь мир приключениями хитроумного идальго Дон-Кихота. Но никогда не читали знаменитое произведение Сервантеса – просто потому, что до сих пор не овладели грамотой. Жители посёлка Альтарехос 82-летний Эусебио и его 71-летняя соседка Басилиса умеют только расписываться в документах, когда их вызывают в мэрию для очередного обмена удостоверений личности. А в повседневной жизни обходятся без умения читать и писать: в поселке, в котором все знают друг друга, всегда можно обратиться за помощью. В далеком детстве Эусебио и Басилиса посещали местную начальную школу, но не смогли осилить грамоту. К тому же их родители были очень бедны, поэтому заставили детей трудиться с малых лет. Сегодня, тем не менее, Басилиса владеет единственной булочной в посёлке. По её признанию, она научилась «быстро складывать и вычитать цифры в уме», и этого вполне достаточно для ведения её крошечного бизнеса. А когда был жив муж, именно он отвечал за все бумажные дела. В наш электронно-компьютерный век в Испании всё еще действуют «Центры просвещения для взрослых», где пожилые люди по желанию могут получать начальное и среднее образование. Средний возраст посещающих начальные классы – 60 лет, причём три четверти учеников – женщины. В последние годы неграмотность в стране заметно сокращается.

Хосе лежал на диване с выключенными всевизором (последняя модификация мультифункционального телевизора), ноутбуком и телефоном – чтобы не отвлекали – и прикидывал в уме тактику действий на сегодняшний вечер. Надо было решить три сверхсложные задачки: что надеть, куда идти и как очаровать его очередную избранницу. Это для всех других написать программку управления заводиком по производству вакуумных трубок из сверхпроводимых материалов, рассчитать траектории всех светил в пределах нескольких парсеков и их влияние на приливы и отливы на Солнце или придумать такой пазл, на отгадку которого «офисному планктону» не хватало бы и двух-трех лет добросовестного сидения на работе, было делом неподъемным. Он же такие задачки щелкал как семечки, любовно высушенные в печи и ждущие лишь ласкового прикосновения острых зубок. У него, наоборот, не получалось с простейшими ситуациями. Надо, например, свиданку назначить или цветы купить. Плевое дело. За 30 секунд уладить можно. А он неделями мучается. Как сделать так, чтобы правильно поняли. Чтобы не обидеть. Не оскорбить. Не унизить. Чтобы, с одной стороны, даже непонятливым все было ясно. А с другой – не дать повода воспылать ей несбыточными надеждами, которые потом очень долго будут выходить ему боком бесконечными упреками, письмами и выяснением отношений с родственниками. Правда, наш герой никогда никаким выяснением отношений ни с кем не занимался, но избежать хотел превыше всего. Поскольку воображения ему было не занимать. А в воображении ему такие сцены представлялись во всех деталях, нюансах – не приведи Господи – и всех пикантных подробностях. Избранниц же у него было пруд пруди. Что он мужик талантливый, неординарный и далеко пойдет, если в умелые руки попадет, видно было за версту. Поэтому девахи к нему липли феноменально. Слетались как мухи на мёд. Со всех сторон. Только уворачивайся. Будто он Ален Делон, Сальваторе Адамо и Криштиану Роналду вместе взятые. Хосе же от их авансов не отмахивался. Вел себя с ними и любезно, и раскрепощенно. Только ничего у него не получалось. С обидной регулярностью. Все его любовные похождения ничем не заканчивались. Абсолютно. Как будто его преследовал злой рок. Его это даже с какого-то момента начало тревожить. Или он чего-то не понимает. Или с ним что-то не так. На самом деле все очень просто объяснялось. Никаким Хосе в действительности Хосе не был. Звали его Хося. Такое имя ему родители при рождении дали. Это нежное, любовно выбранное, интеллектуальное имя сформировало его от кончиков пальцев до макушки. Его восприятие жизни. Женщин. Успеха. Ответственное отношение ко всему, за что бы он ни брался. В общем то, что обозначается красивым словом "менталитет". И соответственно его поведение: он как рыба в воде чувствовал себя в сложнейших ситуациях и катастрофически терялся в простых. То, что при получении паспорта он спешно поменял сидящее у него в печенках ласковое "Хосенька" на неотразимое "Хосе", как вы понимаете, ничего не изменило. После неизменно чередующихся между собой походов в театр, кино или на концерт девушки старательно пробивались к нему домой или затаскивали к себе в надежде на установление более прочных и содержательных отношений. Каково же было их разочарование, когда час за часом драгоценного, невозвратного времени истлевал напрасно, а Хосе, в смысле Хосенька, вместо того, чтобы заняться делом, продолжал говорить не умолкая. О том, как помочь природе и облагодетельствовать человечество. О соотношении северных и южных течений и их влиянии на маятниковые колебания температур в разных широтах. О том, какую роль играет цветность в любви или, наоборот, нелюбви наиболее мнительных кварков между собой. О самых знаменитых физиках и математиках, открытиями которых он упивался и восторгался до такой степени, что готов был рассказывать неделями. Разъясняя каждую мелкую детальку, ускользающую от непосвященных. Причем Хосе всеми фибрами души понимал, что хватит. Пора остановиться. Избранница при последнем издыхании. Она ждет другого. Надо, хотя бы для почина, позволить ей перехватить инициативу. Но не мог. Шлюзы не закрывались. Створки заклинило. Вот не мог, и все тут. Естественно, что мало кто из избранниц дотягивал до второго или, особенно упертые, до третьего свидания. На большее не хватало ни одной из них. Даже из тех, кто готов был втюриться в Хосе по уши только потому, что он был славный парень и умница и нравился им вопреки всему. Однако всему есть предел. "Так продолжаться больше не может, – решил как-то Хосе, пережив особенно унизительный разрыв с такой девахой, от которой у всех окружающих и знакомых дух захватывало. – Завтрашняя свиданка станет переломной. Она, новая избранница, не такая, как все другие. Она зацепила какую-то струну в моей душе. Потерять ее я не могу себе позволить. Ради нее готов на все. И не потеряю. Вот разработаю только достойный план и буду его неукоснительно придерживаться. План будет состоять в том…". Первоначальный план, который он набросал, получился само собой бесконечно заумным. Но он, уняв фантазию, недрогнувшей рукой удалил из него все пируэты, излишние украшения и контуры. Прошелся по нему в том же духе и второй, и третий раз. И в целом остался доволен диспозицией и намеченным ходом предстоящей кампании. Вышло предельно примитивно, к чему он так стремился, и прямо к цели. Под ее восторженные стоны он терпеливо отмучился на поп-концерте, который в этом сезоне был самым скабрезным, хитовым и скандальным, и стабильно занимал одно из первых мест в рейтинге. Потом они заглянули в гости на бокальчик вина к его старинным и все понимающим друзьям – пожилой семейной паре всемирно известных промоутеров науки, в компании которых он сразу начинал выглядеть своим парнем, остряком и балагуром. Когда же, наконец, наступил долгожданный момент, и они остались наедине, Хосе продемонстрировал неведомый ему ранее талант спринтера. Не мешкая ни секунды, чтобы сохранить драйв и не дать возникнуть напряженности, которую снова пришлось бы разряжать все убивающим трёпом, он бросился на колени. Достал из-под дивана специально припрятанный им букет божественно красивых темно-алых роз. После этого приступил к исполнению ключевого номера программы. "Родная, – продекламировал он заранее подготовленный спич, тщательно отрепетированный им перед зеркалом. – Я люблю тебя. Безумно. Бесконечно. Я влюбился в тебя с первой нашей встречи. Это было похоже на просверк молнии. Через меня как бы прошел электрический разряд. Все в мире изменилось. Стало другим. Приобрело смысл и глубину. Я искал тебя всю жизнь. Мы созданы друг для друга. И должны быть вместе". Хосе собирался произнести в том же духе еще несколько десятков фраз, расцвечивая свою мысль, – все-таки он столько времени убил на подготовку спича. Слава Богу, ему этого не дали. Сказанного им глубоким, убежденным, прочувствованным голосом оказалось вполне достаточно. Избранница не дала ему докончить. В экстазе Она бросилась ему на шею, опрокидывая на очень кстати постеленный толстый пушистый ковер. По издаваемым Ею всхлипываниям и повизгиваниям можно было понять, что Она тоже. То есть разделяет и чувствует. Хосе попытался было восстановить равновесие, вовремя плюнул на такие мелочи и с восторгом отдался на волю волн. Их губы отыскали друг друга и слились в поцелуе, обещающем райское блаженство… Он парил высоко в небе. Легко и свободно. Ему не нужно было улавливать восходящие потоки воздуха. Он ни от кого и ни от чего не зависел. Так перемещаться в пространстве с любой скоростью и в любом направлении, перепрыгивая из одной сферы в другую, так играть с ватрушками облаков и подчинять ветер своим прихотям, как он, на Земле никто больше не мог. Не умел. Даже не подозревал, что подобное возможно. Ангелы и демоны не в счет. Они проявление духа. На материальный мир они влияют. И очень сильно. Но к нему не принадлежат. Эльфы – тем более. Да, они обладают удивительными магическими способностями. Но крылья у них слабенькие. Ненамного сильнее, чем у царей пернатых и драконов. Эльфам с ним не тягаться. Он принадлежал к племени дрефтов. Тех самых, которые вместе с древними магами и их соперниками млэнтами придали Земле ее современный облик. Они потушили самые разрушительные вулканы. Уменьшили амплитуду колебаний между ледниковыми периодами и перегревом планеты. Осуществили глобальную операцию по опреснению воды. Всего и не перечислить. Они послужили прародителями человечества. Всех тех бесчисленных цивилизаций, память о которых сейчас утеряна. Всех других разумных существ, которых человек почти вытеснил с Земли, как кукушонок, и заставил прятаться и скрываться. Всем они отдали частички своих умений и способностей. Какие-то из них потомки сохранили. Какие-то утратили вместе с воспоминаниями об их происхождении. Дрефты же умели все. Или почти все. Обустроив Землю и оставив ее потомкам в почти идеальном состоянии, они ушли на поиски других экзопланет, чтобы сделать их еще лучше, красивее и более приспособленными для беззаботной жизни. На Земле же оставили несколько сторожевых, они же заградительные – отрядов. Чтобы могли помогать землянам выжить по мелочам: предотвращать особенно разрушительные землетрясения; прекращать братоубийственные войны на полное взаимное уничтожение; организовывать и направлять всяческие и любые экологические движения. Если же ситуация слишком обострится – вызвать на помощь. Он был одним из последних, оставшихся в заградительном отряде. До крайней черты человечество ситуацию, вроде бы, еще окончательно не довело, поэтому можно было расслабиться и получать от всего максимум удовольствия. Больше всего на свете он любил парить в верхних слоях атмосферы, откуда обзор оптимальный, и облетать дозором планету вдоль и поперек. Вот и сейчас он предавался своему любимому занятию. Он кайфовал. Блаженствовал. Беззаботно оттягивался по полной программе. С испытываемым им чувством легкости и свободы, могущества и востребованности ничто не могло сравниться. Как вдруг вокруг стало твориться что-то неладное. Чудовищное. Необъяснимое. Снизу с непередаваемой скоростью ввысь взмыли тяжелые массивные стены. Черные. Страшные. Неумолимые. Они окружали его. Спеленывали пространство. Съедали его. Дробили. Уничтожали. Миг-другой – и они были повсюду. Он рванул ввысь – напрасно. Вправо-влево – с тем же эффектом. Этого не могло быть. Никак. Ни при каких обстоятельствах. Не было таких сил, которые могли бы бросить ему вызов. Не существовало ничего такого, ради чего такие стены могли появиться. Изрешетить, принизить, изничтожить пространство. Попытаться превратить дрефта в ничто. В червяка. Раба. Смерда. И тем не менее мрачная безысходная тюрьма, состоящая из бесконечного числа одиночек, окольцовывала его теперь со всех сторон. Он бросился на стену. Изо всех сил. Со всем пылом страсти и гаснущей надежды. Боль пронзила его насквозь. Конвульсии прошли по всему телу. Разряд какой-то ранее неведомой энергии ударил в голову. В целях самосохранения разум померк. Он остался в темноте. Слабый и безвольный. Наедине с вечностью… Хосе с трудом разлепил веки. Просыпаться не хотелось. Ничего не хотелось. Все болело: руки, ноги, спина и спинной мозг. Голова была безумно тяжелой. Почти чугунной. "Что за наваждение", – прошептал он про себя. Ночной сон сверлил мозг. Он вспоминался со всеми подробностями. Ярко-ярко. Как будто Хосе пережил все наяву. Взаправду. А не в объятиях Орфея. И про дрефтов. И про заградительный отряд. И главное – про страшные стены, вырвавшиеся из земли. Ворвавшиеся в небо. Захватившие его и все поработившие. Пока он безуспешно бился, пытаясь отыскать разумное объяснение увиденному во сне или спроецированному в его сознание, его пронзила другая, еще более пугающая мысль: где Она? Где его Избранница? Что с ним или с ними случилось. Он помнил все и во всех деталях до того момента, как их губы превратились в одно трепещущее, жаждущее продолжения, безумное существо. Потом все. Провал. Темнота. Кое-как приняв холодный душ и приведя себя в порядок, он обследовал свое жилье. Повсюду царила безупречная чистота. Все стояло на своих местах. На ковре – ни пятнышка. Посуда вымыта. Холодильник забит. Обувь аккуратно расставлена. Никаких признаков, ни малейших намеков на вакханалию, на которую он до того так рассчитывал. Кроме того, увы, ни малейшего представления о том, что с ними произошло – с ним и его Избранницей. А произошло ли вообще что-нибудь? Страшно волнуясь, он сбросил Ей по вотсапу нейтральное: "Ты как?" В ответ получил: "Нормально. А ты?" Чуть было не поперхнувшись, отбил: "Тоже. Вечером увидимся?" После краткой паузы, похожей на раздумье: "Не. Не выйдет. Обещала бабушку навестить. Вдвоем не получится. Она жутко строгая и любопытная. Давай лучше завтра". У него отлегло от сердца: "Заметано. Заеду за тобой. Куда – придумаем". "Ладно, – решил он про себя. – Так или иначе у нее выведаю, что между нами случилось, если случилось. Не может же и у нее возникнуть провал в памяти. А пока пора заняться теорией". На работу он сегодня убедил себя не ходить. Мало ли что. Вдруг по его лицу или невпопад брошенной фразе сослуживцы раскусят, что с ним что-то не так. Контракт у него был по результату, что его вполне устраивало. Поэтому он мог сидеть дома или шляться где угодно – никого это не интересовало. Имело значение только одно – итоговый результат. Но сегодня заниматься контрактом не хотелось. Он давно обещал добрым знакомым заглянуть к ним и помочь с написанием программы. Они недавно основали какое-то очень прогрессивное политическое движение и бились над тем, чтобы придать абстрактным лозунгам, под которые они объединились, хоть какую-то вразумительную субстанцию. Классная возможность отвлечься от последних злоключений и привести мозги в порядок. "Присоединюсь к их редакционной группе, – подумал он. – Глядишь, из этого начинания что-то путное получится. Очень бы хотелось. А то тоска беспросветная. Одной физикой и математикой сыт не будешь. Надо чтобы и жизнь вокруг как-то устаканивалась. А то действительно кроме стен и одиночества ничего не останется". Как и подобает истинным революционерам, знакомые обосновались в подвале. Правда, вполне комфортабельном. С изысками. Свежеотремонтированном. Создающим ощущение чего-то теплого и одновременно нереального. Как будто Бегущая по волнам – вовсе не плод воображения, а все не сбывшееся – вполне может состояться. Надо только очень сильно захотеть. Хосе встретили восторженными криками, увесистыми ударами по спине и жаркими объятиями. Он вдруг почувствовал себя среди своих. Легко. Раскрепощенно. Ночное наваждение отступило и его больше не беспокоило. Хотя в голове колокольчик время от времени позванивал и предупреждал: "Будь настороже. Вокруг происходит что-то необычное и непонятное. Похоже, в игру вступили силы, о существовании, могуществе и влиянии которых ты пока ничего не знаешь". Для начала он попросил будущих соратников рассказать ему, что они успели наваять, в чем затык, и чего от него ждут. Они, нисколько не прячась и ничего не скрывая, согласились. В двух словах получалось, что они выступают за то, чтобы отобрать у ворюг и душегубов награбленное и справедливо поделить между всеми. Маленькая закавыка – им было не совсем ясно, что именно надо отбирать, и что сделать для того, чтобы эгалитарное общество, за которое они ратовали, могло бы народиться у коррумпированных родителей и быть состоятельным. Хосе моментально включил на полную мощность мозг будущего Нобелевского лауреата и стал размышлять вместе с ними: "Надо ухватить главное звено. Что в современном обществе служит ядром. Стержнем. Цементирующей силой. Руководящей и направляющей. Тут двух мнений быть не может. Конечно же, мир финансов. Он давно подмял под себя все другое. Вся остальная сфера услуг и реальный сектор от него полностью зависят. От оборотных средств. Кредитов. Залогов. Перезалогов. Страхования и перестрахования. Схем обеспечения. К тому же на такие простые вещи, как земля, постройки, уже созданные или еще только планируемые мощности навешиваются тысячи деривативов. Они множатся. Плодятся. Пухнут как на дрожжах. Создают видимость абсолютно несусветных средств, сделок, операций, расчетов, исчисляемых многими сотнями триллионов денежных знаков. Вот то солнечное сплетение, в которое надо бить. Удар по которому заставит систему моментально сложиться и встать на колени". Все сгрудившиеся в подвальчике сначала вытаращили глаза, а потом дружно загалдели: "Да! Да! Конечно! Классики именно об этом и говорили. Капитал – вот наш противник. Ему мы бросаем вызов. С ним хотели бы совладать. Вопрос только все тот же – как и каким образом". Однако повисеть в воздухе этому вопросу они сами же не дали: "Да очень просто! Это уже предлагалось и обосновывалось раньше: надо упразднить деньги, и вся недолга. Они – те путы, от которых необходимо избавиться. Которые мешают человеку стать мерилом всех вещей. Раскрепостить личность. Поменять иерархию ценностей. Чтобы не мешок с банкнотами довлел над всеми, а ум, служение и добродетель были бы путеводной звездой общества. Идеального. Альтруистического. Эгалитарного". Тут Хосе хотел было встрять в затеянный им же разговор, но его опередили. "Эй, ребята, – вступили в обсуждение те, что постарше. – Мы все это уже проходили. Советы первым делом с деньгами и расправились. Потом страны народной демократии, то бишь социалистический лагерь, поступить так же заставили. Только ничего из этого не вышло. Стимул к конкуренции пропал. А без него никак. Все, кранты. К тому же рентные отношения никуда не исчезли. Они лишь трансформировались. Источником ренты стало государство. Соответственно, припасть к этой кормушке сделалось равносильно успеху и самореализации. Ничем новая система господства и подчинения от старой не отличалась. Ну, получилась другой. Но лишь по форме, а не по содержанию. Поэтому и загнулась, когда срок вышел. Нет, нам нужно что-то другое. Чтобы не Спартак к власти пришел – он лишь рокировкой господ ограничился, дал власть бывшим рабам, но в системе господства и подчинения ничего не поменял – а власть как таковая исчезла". Когда время на обдумывание критических сентенций прошло, в спор ввязались те из редакционной группы, которые до сих пор хранили молчание: "Не надо придавать универсальное значение какому-то одному, пусть и длительному эксперименту. То, что у Советов не получилось сконструировать конкурентоспособное и действительно эгалитарное общество, не означает, что идея сама по себе плоха. Не получилось ее исполнение. Но это совсем другое дело. Те, кто пытаются убить, затоптать, истребить саму идею, стараются представить все таким образом, будто она обанкротилась. Бесповоротно и навсегда. Дудки. Ничего подобного. Будущее за эгалитарным обществом. Тут двух мнений быть не может, сколько бы единомыслие не насаждалось. Весь вопрос только в том, как деньги по-умному упразднить. Хосе, дело за тобой. Включай свой мозг математика. От тебя все будущее зависит. Не подкачай". Как по команде, все глаза уставились на Хосе. У него даже возникло ощущение, будто он на приеме у рентгенолога, и сестра говорит: "Наберите воздух в легкие, а теперь не дышите. Не дышите. Не дышите. Не дышите". Он быстренько прогнал это видение. Набрал воздух в легкие. И задержал дыхание. "Друзья, – сказал он, подумав. – Деньги – суть фетиш. Выдумка. Абстракция. Они выполняют определенную функцию. Служат мерилом всех вещей. Посредником. Между издержками, потребительской стоимостью и продажной. Средством накопления и сбережения, как в былые времена, они больше не являются. На это можно забить. Нам нужно отыскать, что вместо денег может связывать людей в процессе производства благ и их потребления. Штаты и ЕСовцы эту истину давно усвоили. Китайцы и их последователи к этому знанию с недавних пор тоже приобщаются. Конвертируемая валюта – средство околпачивания дурачков. Те трудятся. Трудятся. Пупки надрывают. Обувают, одевают всю планету и для нее же постельное белье стирают, а доходы по-прежнему богатеньким отходят. Вот где собака зарыта. Вот, что ломать нужно". Что именно ломать нужно, народ, естественно, не понял. Поэтому в наступившей тишине раздался голос одного из молодых, да прытких: "Слышь, Хосе, ты, это, здорово все излагаешь. Только объясни нам, грешным, ежели не брезгуешь, что именно ломать-то нужно". Однако Хосе, взявшегося за составление нерешаемой теоремы, которая для него была теми самыми семечками, на мелкое ёрничанье и подколки уже не реагировал. "Смотрите, – продолжал он. – Хитрость заключается в том, что монеты и бумажки выпускаются для опосредования отношений между всеми участниками оборота, дабы они ни от кого не зависели и могли действовать вполне автономно, т.е. децентрализовано. Но выпускаются государством, целью которого остается не служение рынку, а господство над ним. То бишь централизация. Вседозволенность. И неподконтрольность. Таким образом, деньги в их нынешней транскрипции – сгусток противоречий. Они даны всем, чтобы те ни от кого не зависели, но печатаются теми, кто стремится к сохранению и увековечиванию своего контроля над всем и всеми. Вот в эту точку надо и нанести сокрушительный удар". То, что Хосе нащупывает нечто нетленное, ухватившись за что можно было бы получить рычаг, о котором так мечтал Пифагор, все понимали. Но им хотелось бы понимать также, и что именно он нащупывает. Соответственно после того, как он ненадолго замолк, народ попросил у него разъяснений: в какую именно точку надо бить. Кому бить. Чем бить. Как бить. И что после того, как разобьют, останется. Однако перебить Хосе, пустившегося в объяснения, было не так просто. У избранниц, во всяком случае, не получалось. "Тотальный контроль и централизация власти вместо свободы, самостоятельности и децентрализации – это только одна линия разлома, продолжал он. – Есть и пара других. Если разобраться, деньги – сугубо национальный инструмент взаиморасчетов. Имею в виду бумажные деньги, те, которыми в разные периоды истории и в разных странах туалеты можно было обклеивать. Они работают лишь до той поры, пока в них верят. В сами бумажки и страны, которые плодят разноцветные фантики. Перестают верить, бумажки сразу превращаются в то, что они есть на самом деле: зайчиков, слоников, деревянные и пр., от которых надо избавляться. Деньги связывают все страны между собой. Являются единственным подлинным инструментом глобализации. Создают единый мировой рынок. Парадокс, однако, в том, что международных денег нет. В начале их возникновению мешали неразвитость и национализм. Потом все робкие попытки, под видом более тщательной проработки и изучения, пресекались на корню. Многонациональному миру, в котором многообразие производства и потребления неразрывно сплетено в единое целое, нужна международная валюта. Как воздух. Как качественная смазка любому механизму. Ее нет. Ее подменяет зеленый стандарт. Это бред. Аберрация сознания. Непростительная ошибка лидеров СССР, которые допустили создание американцами доллароцентричной модели мировых расчетов, мировой экономики и мировых финансов без своего определяющего влияния. Не будь Бреттон-Вудса, а будь, скажем, Челябинск-3, не было бы и НАТО, и ЕС, и раскола мира на две системы и всего последующего. Мировая финансовая система, зависящая от чиха Федрезерва, проникнута волюнтаризмом. Она однобока. Беспринципна. Неустойчива. Вместо того, чтобы гасить волны кризисов, неустанно генерирует их. Усиливает. Мультиплицирует. От кучи региональных – к первому глобальному. За которым обязательно последуют волны других. Но это еще полбеды. Хуже всего то, что за нынешними деньгами стоит несусветное вранье. На банкнотах написано: "Обеспечивается всем достоянием" Америки или какой-то иной страны. Ложь. Наглая. Беспардонная. Ничем они не обеспечиваются и уже очень давно. За тем, чтобы на них никакие важные активы купить нельзя было, следят, как за зеницей ока. В последнее время напечатано столько денег, что, если бы не их головокружительное обесценение, все построенное и производимое на Земле десятки раз купить можно было. Это умышленная безответственность, превращающая всю мировую финансовую систему в один огромный мыльный пузырь. Делающая национальную экономику любого потенциального конкурента страшно уязвимой. Дающая возможность спекулятивному капиталу пухнуть аки на дрожжах. Деньги вышли из берегов. Для них не существует плотин. Они сметают все на своем пути. Речь не об отдельных локальных наводнениях. На Землю обрушился самый настоящий потоп. Опасность изменения климата, с которой все дружно сражаются, ему в подметки не годится. Потоп – наша сегодняшняя реальность. Не предположения. Не прогноз. Мы живем в обнимку с явлением, которое может поглотить нас в любой момент. Значит, деньги надо скидывать с пьедестала по-умному. Не просто меняя шило на мыло, создавая им паллиативы и аналоги. Дополняя корзину валют международным юанем и парой–тройкой других национальных монет. Придумывая биткоины и иные электронные системы. А ставя на их место что-то совершенно другое. Исключающее концентрацию власти. Предполагающее международный механизм создания, распределения и управления. Тесно связанное с человеческими потребностями и материальной жизнью". Зная, что на него сейчас все накинутся с новой силой, требуя ответа на вопрос о том, что он конкретно предлагает, Хосе сыграл на опережение. Перед тем, как заканчивать, он оговорился: "Разговор у нас серьезный. Обсуждение требует не одного часа. Время уже позднее. Знаю, что у вас возникла масса вопросов и вы хотели бы их задать. Но давайте отложим их на послезавтра – завтра у меня уже занято. Или когда вам удобно". Не дожидаясь реакции, он бросился прощаться и жать всем руки. Теперь все его помыслы были о завтрашнем свидании. Как себя вести, Хосе положительно не знал. Сценарии писать, в чем он был так силен, было бессмысленно – он не понимал исходных данных. Оставалось только отдаться на волю волн. Так он и поступил. В ожидании, что Она проговорится, и все встанет на свои места. Стараясь ничем не выдать себя и владеющее им волнение, он благосклонно согласился на Её предложение послать куда подальше традиционный поход в кино, театр или на концерт с заглядыванием на огонек к друзьям и просто погулять по парку. Походить по тенистым аллеям. Посидеть в розарии на лавочке. Послушать пару номеров в открытом Зеленом театре. Потанцевать под баян с бабушками и дедушками. Перемежая разговоры на любые темы, касающиеся только их двоих, долгими нежными поцелуями. В тени раскидистых деревьев. Под юпитерами танцевальной площадки. И вообще когда только заблагорассудится. За этим занятием, так ничего и не поняв об их отношениях, Хосе вновь оказался с ней наедине у себя дома, как давеча. И тут все переменилось будто по мановению волшебной палочки. Стоило захлопнуться входной двери, как скромная пай-девочка, тихая и слегка влюбленная, куда-то испарилась. На ее месте образовались извержение вулкана. Все засасывающая воронка. Смерч. Десятая симфония Чайковского. Она моментально бросилась ему в объятия и прижалась своими губами к его губам совсем иначе, чем на променаде. Такой стихии можно было отдаваться ни о чем не заботясь… Хосе снова был дрефтом и парил высоко-высоко в бездонном небе. Его наслаждению не было предела. Он блаженствовал, упиваясь своей мощью. Желаниями. Возможностью делать все, что только придет в голову. Величием его призвания. И бесконечной красотой природы, к совершенству которой его сородичи приложили руку. Упивался блаженством, как нигде и никогда. Страстно и беззаботно. И вдруг... В следующую секунду, даже долю секунды началось светопреставление. Неведомо откуда взявшиеся смерчи расстреливали его в упор разрядами молний. Били сверху и снизу и со всех сторон одновременно. Жестоко. Беспощадно. На уничтожение. Он весь превратился в сгусток непереносимой боли. В стратостат, который проткнули сразу в тысяче мест. В истекающего кровью Прометея, в отличие от которого он не понимал лишь одного – зачем. В гонимую жуткими бестиями Европу. А по нему продолжали и продолжали колошматить, садистки всаживая одну очередь за другой. Ни мыслей, ни желаний, ни воспоминаний о признании не осталось. Боль подавила все. Взорвав его, она наполнила собой небеса. Время. Пространство. Все сущее. Саму жизнь. "Зачем мне такая жизнь, – колотилось в его изнемогающем мозгу. – Такая она мне не нужна". Пока сознание не отключилось, уступив место гораздо более сведущему, опытному и прагматичному подсознанию. Хосе с трудом разлепил веки на все том же диване. Все тело болело непереносимо. Голова походила на замусоренный сарай. Вместо мыслей в ней копошились только отвращение и безысходность. "Так-так, – прикрикнул он на себя. – Отставить. Что еще за кисейная барышня. Можно подумать, что всего и впрямь изрешетили очередями". Однако от такой попытки себя успокоить ему стало лишь еще тошнее. Он вскочил. Сделал себе пару чашек ароматного вкусного кофе из удачно купленной им на большой распродаже кофеварки полного цикла. Сбегал на фитнес в соседнем доме поупражняться на снарядах. Когда же физически более-менее привел себя в норму, принялся раскидывать мозгами. Правда, сказать, что у него шибко здорово получалось, было бы преувеличением. "Один раз вполне могло присниться черти чего, – начал он сам с собой разговор по душам. – Два – перебор. Очень подозрительный. Не иначе за этим что-то стоит. Но что?" Разговор получался какой-то уж шибко примитивный. Хосе крякнул. Походил по комнате, с трудом вспоминая все матерные слова, которые знал. Однако прерывать его не стал. Как и откладывать на потом. "Зачем меня мордой об стол? – думал будущий Нобелевский лауреат. – Да еще так больно. Изощренно. По садистски. Чтобы испил полную чашу. Не мог вырваться. Не мог ничего сделать. Предпринять. Отбиться. Последнее нападение – вообще подлянка жуткая. Меня определенно заманили в западню. К устроенному избиению тщательно подготовились. Продумали все детали. Чтобы не оставить ни шанса. По всему видно – работали профессионалы. Причем по-настоящему высокой пробы". С аналитикой у него сегодня явно не затевалось. Он с негодованием посмотрел на себя в зеркало. То, что он в нем увидел, Хосе вполне устраивало. Не устраивало полнейшее нежелание недюжинного мозга включить извилины. "Так, – сказал он себе, – попробуем зайти с другой стороны. Что мы на сегодняшний день имеем? Первое. Ничего подобного мне никогда не снилось. О существовании дрефтов, прародителей человечества и иных разумных существ на планете, никогда не слышал. Ничего о них не читал. Даже не подозревал об их существовании. С подобной гипотезой знаком лишь косвенно. По всяким фантазиям о появлении жизни на Земле". Хосе удовлетворенно причмокнул. Мозг начинало размораживать. Хотя и непривычно медленно. Видимо, ночная травма оказалась слишком глубокой. На восстановление требовалось больше времени. "Ага, первую зацепку имеем. Дрефты вполне могли существовать. Такая же рабочая гипотеза, как и все другие. Только свидетельств и доказательств в поддержку до сих пор не было. А симпатичные ребята. Как все дивно устроили. Действительно, планета у нас роскошная. Красивая. Благодатная. Разнообразная. Спасибо вам за это. И радоваться жизни умели. И получать божественное наслаждение, судя по моим ощущениям. Хорошо бы понять, испытывал ли я его в действительности тоже. Второе. Все началось, как только я познакомился с Ней. Вернее, когда принял историческое решение перестать слюнтяйничать. Иначе я бы Ее потерял. Этого я не мог допустить. Насколько Она мне дорога, почувствовал, когда объяснялся в любви. Сейчас могу себе с уверенностью признаться: в том, что говорил тогда, не было ни йоты кривды. Все так и есть. Люблю Её безумно. Похоже, не безнадежно. Только в том, что между нами было, пора разобраться. Сделаю это сегодня же. Вот и вторая зацепка есть". Пока Хосе перетряхивал все вокруг – не путайте со словом "перетрахивал", оно совсем о другом – в поисках мобильника, чтобы сразу позвонить Суженой, ему в голову пришла еще пара умных мыслей. "А может, объявленная мне во сне война быть каким-то образом связана с моими знакомыми альтернативщиками и нашей затеей завязать с деньгами? На первый взгляд, нет. Стартовое сновидение обрушилось на меня до моего выступления в редакционной группе. Вместе с тем, не стоит сбрасывать со счетов предупреждение братьев Стругацких о неких силах, природных, космических, неизвестно каких, противостоящих любым новшествам и открытиям, способным перевернуть мир. Конечно, все это беллетристика. Однако в каждой гениальной догадке есть доля истины. Предположим, она верна. Тогда получается, мы на верном пути. Систему удастся сломать и заменить на нечто более приличное, только если сбросить деньги с пьедестала. Обсудим сегодня вечером, как". Хосе удалось отыскать мобильник в ванной на полочке с зубными щетками, и он поспешил набрать номер Единственной. В трубке раздалось сладостное многообещающее мурлыканье. После обязательного обмена нежностями они быстро договорились вместе выбраться к альтернативщикам – расстаться больше, чем на полдня, им становилось все труднее. Настроение у счастливого влюбленного сразу же поднялось, но, однажды начав разбирать шахматную партию, Хосе уже не мог остановиться. "Итак, у нас есть как минимум три зацепки, – подытожил он. – Но не стоит упускать из виду еще кучу непонятностей. Спусковым крючком сновидений служат наши страстные объятия и поцелуи. Здесь должна быть какая-то причинно-следственная связь. Но она не очевидна. Далее, грань между сновидением и реальностью весьма условная. И боль, и наслаждение переживаю я. Именно я, а не моя бледная тень. Эманация. Отражение. Нечто бестелесное или что-то там еще. Над этим тоже стоит подумать. Главное – по легенде, дрефты фактически всемогущи. Или почти. Я один из них. Почему же я так легко проигрываю каждое из сражений? Позволяю супостату, кем бы он ни был, брать верх? Не сопротивляюсь? Не бью в ответ наотмашь? Предположений можно высказать очень много. Похоже, что-то мне мешает. Что-то меня останавливает. Что? Другой вариант – я боюсь своей неосторожной, неадекватной реакцией вызвать какой-то катаклизм. Выпустить на волю какие-то еще более страшные, разрушительные силы. Какие? Более рациональный и оптимистический: мне не ясен противник. Я специально играю в поддавки. Подставляюсь. Изображаю из себя беззащитность и христианскую добродетель. Мне нужно, чтобы он раскрылся. Тогда уже игра пойдет по совершенно иным правилам". На этом Хосе пришлось поставить точку. Ему позвонили с работы и напомнили, что он уже несколько дней как не появлялся. Хосе, дабы не дразнить гусей, быстро собрался и выскочил из дома. Работой он дорожил и старался избегать неприятностей. Его поджидал начальник отдела по контролю за персоналом. Без обиняков он признался, что это он попросил его вызвать. На работе его очень ценят. На него рассчитывают. Он ведущий. Уважаемый. Головастый. Поэтому ему позволяют любые гибкости и создают оптимальные возможности. Но есть вещи, которые зависят от руководства, и есть такие, которые нет. Только что сверху спустили новое указание. Идиотское – неидиотское, значения не имеет. Ихнее дело – исполнять. Указание составлено крайне жестко и не допускает никаких лазеек. До первого числа всем сотрудникам предлагается подписать бумагу о том, что они не будут поддерживать никаких контактов с внесистемными политическими организациями, движениями и образованиями и перестанут встречаться с непроверенными иностранцами. Если же паче чаяния, то будут незамедлительно сообщать по начальству и куда следует. Он, как начальник отдела, и все, кто над ним, прекрасно понимают, что это бред. Маразм. Чушь собачья. У него и так, наверняка, несмотря на то, что он будущий Нобелевский лауреат с обширными связями, никаких таких контактов нет. Но порядок есть порядок. Ему тоже предлагается подписать. Те, кто не сделают, увольняются автоматически. Без выходного пособия. Заключенные с ними контракты признаются ничтожными. "Ух ты, – подумал Хосе, – ребята давят на все педали. Обкладывают по полной программе со всех сторон. Как тут не поверить в теорию заговора. Вообще в любую несусветную чушь". Внешне же он ни удивления, ни недовольства или раздражения проявлять, естественно, не стал. Посочувствовал начотделу и тем, кто над ним, вот ведь, мол, такой бессмыслицей заниматься приходится. На голубом глазу заявил, что у него ничего несанкционированного по определению быть не может. Подписывать же неизвестно что и зачем пока не стал. Дескать, не к спеху. Он посоветуется сначала со старшими товарищами. Они подскажут. Сейчас ему важно было выиграть время. Оно работало на него. Но его оставалось критически мало. Хосе еще немного покрутился на работе. Зашел за результатами сделанных им ранее запросов в вычислительный центр. Поболтал с коллегами. Ему хотелось узнать, что еще носится в воздухе. Ничего заслуживающего не носилось. Хотя, в целом, народ показался чуть более смурным, чем раньше, напыщенным и закрытым. Никто анекдоты не травил. О своих блестящих победах у женщин не распространялся. Сделанными выдающимися открытиями не бахвалился. Все выглядели усталыми и пришибленными. Но придавать этому преувеличенное значение тоже не хотелось. Люди всегда склонны воспринимать все будто бы подтверждающим сложившиеся у них предубеждения. И потом, на кризис коллеги должны же как-то реагировать. Тем не менее Хосе пришел на встречу к альтернативщикам вдвойне озабоченным. Единственная и Ненаглядная уже ждала его там. Маленькая совещательная комната была забита. Видимо, предыдущий раунд обсуждений получил резонанс, и на новый сбежались все, кто имел к редакционной группе хоть какое-то отношение. Однако Хосе удивило не это, а то, насколько своей Богиня казалась на этом сборище, насколько органичной. Все Её знали, и Она всех знала. Все к Ней подъезжали с комплиментами, приветствиями и какими-то мелкими текущими вопросами. У Нее на всех хватало время. Всем Она уделяла внимание. Всем кивала и помогала с видимым удовольствием. Но он совсем уж оторопел, когда Ее посадили в импровизированный президиум рядом с ним. Как только они там оказались, заседание началось – ждали лишь его. Кто-то из яйцеголовых, видимо, лидер группы, в двух словах изложил то, о чем Хосе говорил на прошлой встрече, причем вполне толково выделив главное, и передал слово гостю. Хосе поблагодарил, тепло поприветствовал собравшихся и пустился в дальнейшие объяснения. "Чуть-чуть скорректирую свои давешние рассуждения. Деньги плохи не сами по себе. Человечество выдумало их в достопамятные времена не просто так, из любви к искусству. Самообману. Или сложностям. Они плохи тем, во что сейчас выродились. Мы пригвождаем их к позорному столбу, прежде всего за то, что они распределены чудовищно несправедливо. Абсолютно все, за мизерным исключением, имеют их или лишены лишь из-за того, что они родились в разных местах планеты и в разных семьях. Никакой их особой заслуги в этом или, напротив, вины нет. Далее, за то, что они чудовищным образом и неизвестно кем управляются. Насмешка истории – для поддержания международного мира и безопасности есть столь влиятельная структура, как Совбез ООН. Однако первопричина всех войн, кризисов, конфликтов, нестабильности в мире – деньги. А чтобы совладать с ними ничего, действующего от имени человечества и в его интересах, не создано. Даже близко. МВФ и Всемирный банк, понятное дело, совершенно не о том. Наконец, за то, что деньги уже давно ни с чем материальным, в частности с совокупной потребительской стоимостью всего накопленного и создаваемого в сфере производства и услуг, не связаны. За ними, если разобраться, ничего не стоит. Торговля воздухом и ничем иным. До того, как американцы отказались от "золотого стандарта", была хотя бы видимость. С начала 1970-х все изменилось. Мир финансов играет не просто краплеными картами, но и рубашкой кверху. А все мы переживаем какую-то феерическую авантюру. Русские мне очень импонируют. У них классные анекдоты. Лучшие – про легендарного героя Гражданской войны, известного своей удачливостью, смекалкой и находчивостью. Как-то он в Монако приезжает. Народ посмотреть и себя показать. В казино нервишки проверить и вообще по-крупному оттянуться. Рулетка ему не понравилась: играть в нее себе дороже. А вот в зале, где в двадцать одно, по-ихнему в "очко", играют, задержался. Подсел к играющим. Прикупил "двадцать". А сосед слева говорит: "У меня очко". Василий Иванович ему: "Покажь!". Тот ему в ответ: "У нас не принято. У нас на доверии все строится". Как Василий Иванович такое услышал, ему карта и поперла – "очко" за "очком". Всех обыграл. Банк сорвал. Всех разорил. Вот американцы с тех пор в такую игру чудную играют. Теми же методами. И с тем же эффектом. Причем, если до глобального кризиса 2007-2010 годов еще как-то завуалировано, то после – совсем в наглую. Сколько в свою экономику, переложив последствия на других, включив печатный станок, впрыснули, уму непостижимо. Если же сложить те бабки, на которые японцы, англичане и отбывающие в еврозоне расстарались, такая речка полноводная, ни к чему не привязанная, получается – всех утопить можно. Своим эффектом все это имело то, что деньги по большому счету перестали выполнять возложенные на них функции. Но не деньги вообще, а те бумажки, которыми наводнили нашу общую мировую экономику. Они рисуют неверное соотношение потребительских стоимостей между различными товарами и услугами, предлагаемыми рынком. Перестали обслуживать реальный сектор экономики: какой чудовищный пузырь надули, а спрос никак не реагирует. Стагнация, понимаете ли. И сберегать прекратили. Инфляции, вроде, нет, а покупательная способность фантиков упала ниже плинтуса. Положишь кровные в банк, а они на глазах обесцениваются. Пенсионные, страховые – все. Дернешься в сторону – в недвижимость, акции или долги суверенные – грохнуться в любой момент могут, поскольку все той же полноводной жижей пропитаны. Чтобы прочувствовать ситуацию, надо передать ее каким-то неожиданным емким образом. Сравнением. Гиперболой. Представим себе пока непредставимое. На нас вышла некая неземная цивилизация, которую наши астрофизики и фанаты всех мастей тщетно искали многие десятилетия, и предложила с их компаниями торговать. Мол, они уже присмотрели, что с Земли может найти спрос. Предложить же готовы будут намного больше, поскольку в эстетическом и технологическом отношении ушли на тысячелетия вперед. Спрашивается, в чем они согласятся вести расчеты с нами? Что, в зеленых? Да никогда в жизни. Особенно после того, что я только что объяснил. Чтобы развитая цивилизация согласилась принимать фантики, согласилась, чтобы ее дурили, как всех нас, – естественно, это курам на смех. Сделаем теперь следующий логический шаг. Попытаемся предположить, что они предложат нам в качестве единицы расчетов, если речь не пойдет о нашем встраивании в галактическую систему взаиморасчетов и навязывании нам в императивном порядке их валюты. Идеи есть? Догадки? Предположения? Только не такие эпатажные, как биомасса, сексуальная или мозговая энергия. Похоже, такой единицей могут служить только наша Земля и природные ископаемые. То есть настоящий материальный ресурс. В реальности у нас есть только то, что подарили нам природа и те, кто ей помогли. Все остальное преходящее. Вспомните английский Бирмингем. Пару веков, постоянно модернизируясь, он оставался цитаделью, флагманом британской промышленности. Потом отстал и сошел с дистанции. Конечно, ему нашли чем заняться. Его перепрофилировали. Сейчас в нем учатся сотни тысяч своих и иностранных студентов. Преимущество – преподавание ведется на отличном английском языке. Но какое это убожество в историческом, культурном и архитектурном плане. У города нет исторического центра. Он лишен памятников. В нем не на что посмотреть. Другой иллюстрации применительно к потребительским ценностям в быстро меняющейся технологической среде, которые мы производим, можно не приводить. Вы наверняка знаете аксиому познания, которой строго придерживаются в научном мире: "Нельзя познать систему, находясь внутри нее". Сказочка про инопланетян помогает взглянуть на себя со стороны. Универсальным средством сопоставления потребительских стоимостей, взаимных расчетов, стимулирования реальной экономики и накопления действительно могут служить земля и исчерпаемые природные ископаемые. Это сейчас финансовым миром они превращены в такие же потребительские стоимости, как все другое – случайное, преходящее, временное, бесследно исчезающее. Они сдвинуты на периферию экономики. По понятным причинам. Им отведена подчиненная роль. На самом деле они способны выступать мерилом всех вещей. Для этого нужно только разработать и принять международный механизм расчетов, который бы ими обеспечивался, принципиально отличный от ныне действующего. Утвердить стандарты. Согласовать квоты. Проделать всю сопутствующую работу. Но если принять сам принцип, это уже вопрос техники и переговоров. Земля – конкретный самодостаточный ресурс. Перейдя на стандарт, в основе которого он будет лежать, вполне реально разрушить долларовую империю и создать иную. Истинную. Эгалитарную. Работающую. С помощью которой удастся отменить и заменить нынешние деньги". Хосе закончил. И раньше его выступление изредка прерывалось выкриками и едкими замечаниями. Сейчас же начался форменный гвалт. Народ повскакивал с мест. Со всех сторон послышались уточняющие вопросы. Все в небольшой совещательной комнатке говорили одновременно. Так что председательствующему не сразу удалось взять ситуацию под контроль. Видимо, услышанные рассуждения задели народ за живое. К вящему удивлению Хосе спокойно и уверенно помогла председательствующему восстановить спокойствие его Возлюбленная. Когда все немного успокоились, Она пояснила: "Объяснения мэтра, он же будущий Нобелевский лауреат по экономике, который поможет нам рассчитать модель функционирования предложенной им системы, можно проиллюстрировать несколькими примерами. На самом деле их гораздо больше. Возьмем геостационарную орбиту. Это ограниченный исчерпаемый ресурс, который может использоваться вечно. Создан международный механизм его распределения между странами. Установлены правила. Вы можете эксплуатировать сами. Можете, как делают многие, сдавать его в аренду. Это тот ресурс, который дает нам все типы систем позиционирования, устойчивую связь, электронное вещание, дистанционное зондирование Земли. Уже сейчас он служит крайне интересным экспериментом стабильного международного сотрудничества. Он в какой-то степени является прототипом системы, о которой говорил мэтр". В тот вечер было высказано еще много интересных перспективных идей. Кто-то пытался расколошматить схему, изложенную Хосе, и опровергнуть предпринятый им анализ. Кто-то, наоборот, приводил все новые и новые аргументы в его пользу. Члены редакционной группы успели даже обсосать какие-то нужные им формулировки и согласовать цикл обсуждений того, как подступиться к запуску борьбы за создание новой эгалитарной системы собственности и расчетов, сколачиванию в этих целях широкого межпартийного политического фронта, организации необходимой социальной поддержки, волонтерского движения и пр. Но все это отошло для Хосе на второй план. Голоса присутствующих доносились до него как сквозь вату. Он глаз не мог отвести от Нее. Чтобы лучше Ее видеть и не свернуть себе шею, даже поспешно перелез из президиума в креслице в первом ряду, любезно уступленное ему кем-то из завоеванных им почитателей. "Что же все-таки между нами было? – спрашивал он себя в тысячный раз. – Как так получается, что произошедшего я не помню. Только чувства. Ощущения. Эмоции. А эти удивительные сновидения? Как странно наши пути пересеклись. Откуда Она знает "возрожденцев"? Почему во всем так здорово разбирается? Откуда у столь юной особы такая уверенность в себе и такая сила? И вообще, кто кого выбрал: я Её или Она меня?" Все эти же вопросы он продолжал себе задавать, когда они бродили по ночному городу. Сидели в уютной кафешке какого-то из круглосуточно работающих развлекательных центров, которую он специально для Нее откопал. Добирались сквозь пробки на, в конце концов, вызванном Ею такси. Как только за ними захлопнулась входная дверь его квартиры, повторилось то, что случилось оба предыдущих раза. Они бросились в объятия друг к другу, прижались губами в жгучем поцелуе, и мир, окружающий Хосе, растаял... Только теперь он не блаженствовал где-то в облаках, а шел по дороге, извивающейся между гор, проложенной еще римлянами. В правой руке он держал удобную альпийскую трость с острым наконечником. Плечи оттягивал походный рюкзак с положенным в него увесистым трансмиттером. И дорога, и окружающие его горы, и зелень по сторонам были безумно красивы. Но он не обращал на них особого внимания. Ему надо было дойти, установить трансмиттер, включить его и отправляться на выполнение следующего задания. В былые времена он перенесся бы в нужную ему точку по воздуху за несколько мгновений, но после уже двух подряд нападений, совершенных неизвестным противником, остальные дрефты попросили его не рисковать и придерживаться самых строгих предписаний конспирации и предосторожности. Его переполняли мощь. Сила. Энергия. Хотелось отбросить все условности. Поступать как он привык. Ни на кого не оглядываться. Ничего не бояться. Ведь вместе с остальными они были истинными правителями Земли. Им провидение доверило заботиться о ней. О том, чтобы никакие козни, никакие катаклизмы не нарушили естественный ход вещей. А тут. Он чуть отвлекся. И сразу все вокруг с непостижимой скоростью принялось меняться. Горы потекли оползнями. Зелень потускнела и увяла. Вечный римский булыжник потрескался и стал рассыпаться под ногами. Хуже того, дорога вдруг ни с того ни с сего резко взяла вверх. Трансмиттер сделался в десятки раз тяжелее, как если бы сила гравитации на Земле выросла на несколько порядков. Идти сделалось почти невозможно. Мышцы рук, ног, шеи свело. Каждая клеточка тела заболела, как если бы в него вонзили тысячи булавок и разом начали их поворачивать. Глаза застлала кровавая пелена. Его скрючивало. Давило. Пригибало. "Этого не может быть, – мысленно шепелявил он в растерянности. – Я же дрефт. Я сгусток силы. Я всемогущ. Мне подчиняется природа. Что происходит? Что за чертовщина? Я изнемогаю. Я больше так не могу. Пусть будет как будет. Выхожу из игры". Его ноги подогнулись. Еще бы чуть-чуть, и он упал на дорогу. И тут он почувствовал, как чьи-то заботливые руки подхватили его и поддержали. Тотчас же он испытал ощутимый прилив сил. Дрожь в коленях прошла. Красная пелена перед глазами рассеялась. А к заботливым рукам добавился нежный щекочущий голос, проясняющий сознание: "Глупышка! О своей силе и могуществе ты знаешь пока только на словах. Тебе надо учиться управлять ими. Подчинять себе. Своей воле. Своим устремлениям. Нашему общему предназначению". Он был не один. Конечно же, не один. Это меняло все. Ставило на свои места. Придавало смысл. Тогда стоило бороться. Сражаться за все то, во что ты веришь. Что тебе дорого. "Да, родной, – затрепетало внутри него, – мы нашли друг друга. Теперь мы вместе. И будем вместе всегда. И вместе будем противостоять попыткам сломать нашу реальность. Исказить. Трансформировать вопреки заветам наших предтеч". На душе у него сделалось сказочно хорошо. Тепло. Спокойно. Он сосредоточился. Собрал волю в кулак. И радужное поле вокруг него вновь заиграло и заискрилось яркими первозданными красками. Он повел рукой, придавая движению ментальный посыл. И сразу давление на него, казавшееся только что непереносимым, ослабло. Горы восстановили свою изломанную линию. Зелень встала стеной. Дорога сделалась новенькой и «вылизанной», будто римляне отстроили ее только вчера. "Да-да, милый, – нежно ласкал его родной воркующий голос, – не останавливайся! Ты можешь все. Ты знаешь все. Сбрось оковы. Откройся всем ветрам. Твори. Все будет так, как ты пожелаешь". Отныне все делалось другим. Он больше ничего не боялся. Его ничто не могло остановить. Он сбросил трансмиттер с плеча и легко швырнул его вперед, чтобы он так, как нужно, установился за многие километры. Потом столь же легко поднялся в воздух. Под ним простиралась Земля, планета людей, которая остро нуждалась в его помощи и защите. В том, чтобы природе ничего не угрожало. Чтобы правители в своей слепоте не завели все за последнюю черту. Чтобы те гадости и подлости, которые они учинили в последние годы, потихоньку удалось нейтрализовать. И извечная мечта всех альтруистов и идеалистов об эгалитарном обществе постепенно, шаг за шагом обрела плоть и кровь. "Да-да, – вибрировал внутри нежный, влюбленный, любящий голос, – именно так. Родной. Желанный. Единственный мой дрефт!" © Н.И. ТНЭЛМ

или игра воображения Умеют у нас в Европах сочетать приятное с полезным. Чтобы вкусно выпить-закусить можно было и одновременно обо всем на свете переговорить. Стол был хорошо сервирован. До «ломился от яств» не дотягивал, но все нужное на нем было. Штофчик, как принято, запотевший. Грибочки соленые и маринованные. Разные. Селедочка в маслице с лучком и черным хлебом. Огурчики малосольные. Капуста квашенная и по-гурийски. Лобио из зеленой стручковой фасоли. Сациви – пальчики оближешь. Стерлядь, фаршированная чем-то неземным. Балычок из белуги, кто знает. Икорка разных засолов. Гребешки свежайшие, только что с Камчатки доставленные, с настоящими итальянскими лимонами. Булочки, пирожки и еще куча всего – перечислять устанешь. Его любовно установили в эркерном пространстве. Свет приглушили. Шторки раздернули. Так что с любого места за столом открывался прекрасный вид на огни большого города. Некоторые бы даже сказали городской агломерации. Веселые. Игриво подмигивающие. Успокаивающие и в то же время куда-то зовущие. В общем, как говорится, все располагало. Во главе стола по-хозяйски развалился Иван-Царевич. Он в задумчивости ковырял вилкой что-то у себя в тарелке, поглядывая в окно. Дверь тихонько отворилась, и в нее шустро прошмыгнул Серый Волк. – Наконец-то, друг мой закадычный, – оживился Иван-Царевич. – Не видел тебя целую вечность. Соскучился. Давай рассказывай, что тут в мое отсутствие творилось. И у нас. И в мире. То есть по соседству, поелику у нас весь мир в соседях. Хотя постой. Давай сначала по маленькой пропустим за то, что август 2015-го без потерь пережили. Без катаклизмов и крупных разочарований. Будь здоров! Иван-Царевич и Серый Волк маханули по рюмашке. Крякнули. Перекрестились. И дружно захрустели огурками. – Видишь ли, Ванюша, – начал издалека бывший Лесной Житель, – это как посмотреть. А ты где отдыхал, если не секрет? Тут я кому что рассказывал, в зависимости от близости к тебе и настырности спрашивающих. Одним – что ты региональную науку поднимаешь. Промышленность. Или сельское хозяйство. Другим – что на медведя, горного барса или носорогов охотишься. Третьим – что серию секретных встреч с коронованными особами по всему свету проводишь. Четвертым – что на дно моря-океана спускаешься. Высочайшие горные пики покоряешь. Или летные испытания новейших типов самолетов и вертолетов проводишь. Про себя же всю дорогу вопросом задавался о том, где ты был и что творил на самом деле. Небось, амурные проблемы решал? – Друг мой Горацио, – парировал Иван-Царевич, – ты мне зубы не заговаривай! Что ты там такое подпустил по поводу "еще как посмотреть"? Или я что упустил существенное, и где-то все-таки грохнуло? – Не-не, Ванюша, не волнуйся, – бросился успокаивать его Серый Волк. – Это я несколько о другом. Помнишь, одно время в Латинской Америке, да и в Большой Африке тоже военные перевороты один за другим происходили. Прямо спасу никакого. Полоса в жизни такая. Год-другой пройдет – хлоп: в стране новая власть. Новая конституция. Новый политический режим. Передают власть гражданским или не передают, все равно, еще год-другой – все по новой. Военный переворот. Новая власть и т.д. Латиноведы, африканисты и востоковеды, независимые политологи, центры стратегических исследований и дельфийские оракулы с ног сбились объяснять и предсказывать. При такой-то нестабильности. Вот в экспертном сообществе, с легкой руки Самюэла Хантингтона или кого другого, чтобы все на свете ему одному не приписывать, придумали такую хитрую вещь, как стабильность в нестабильности. Дескать, общество находится в таком состоянии, что иначе и быть не может. Оно генерирует военные путчи. Для него они являются естественным способом разрешения противоречий. Если прежние генералы, майоры или капитаны задержались во власти, значит что-то не так. Что-то сломалось. Для них стабильность – когда круговерть, а не парламентские выборы каждые четыре года и подотчетность армии избранникам народа. – Серый, ты чего? – перебил его Иван-Царевич. – Мы же пока только по маленькой пропустили. Зачем ты мне это рассказываешь? Концепция, конечно, красивая. Только белиберды такой пруд пруди. А времена те быльем поросли. – А затем, – назидательно сказал Серый Волк, проигнорировав недобрую усмешку, появившуюся на лице правопреемника Ивана Грозного, – что она дает хорошую подсказку для понимания творящегося у нас и окрест. – Это как? – предостерегающе спросил Иван-Царевич. – А так, – проигнорировал бесстрашный советник государя и это уже более очевидное предупреждение. – Все настолько плохо, причем абсолютно повсюду и во всех отношениях, что случилось новое обострение или нет, положа руку на сердце, никакого значения не имеет. Не случилось сегодня, жди завтра. Не завтра, так послезавтра. Да и произошло ли оно и где именно, тоже особого значения не имеет. Действуют тенденции, продолжаются процессы, негативные последствия которых, под углом зрения ущерба, наносимого прогрессу, общественному развитию, международному сотрудничеству, равнозначны или даже покруче локальных взрывов, конфликтов и катаклизмов. Так что в порядке алаверды предлагаю выпить за то, чтобы к началу следующего политического сезона нам удалось сломать фишку и развернуть нынешние тенденции и процессы на противоположные. Тогда и тост за то, что очередной август пережили без особых ЧП, зазвучит совсем иначе. Серый настороженно умолк. Царевич попробовал нижнюю губу на вкус. Пожевал верхнюю. Получилось у него это очень зловеще. Сказывались задатки предков. Неторопливо бросил ложечку оливье и кусочек балыка себе на тарелку. Потом приветливо улыбнулся – у Волка сразу от сердца отлегло – и процедил: – Принимается, – потом многозначительно повертел вилкой и добавил. – Сегодня. Поскольку давно не виделись. И никто нам не помешает. И встрять не сможет. Иван-Царевич и Серый Волк хряпнули с удовольствием по стопочке. Крякнули. Перекрестились. Царевич принялся за салатик с рыбкой. Лесной бродяга занялся специально приготовленной для него крольчатиной. Однако пауза продолжалась недолго. – Ладно, программу разговора ты грамотно уточнил, – возобновил его Главный управитель. – Докладай, где у кого что не так и как с этим бороться. Слушаю. – Начнем с нашего болота, чтобы не сразу на соседей бочку катить. Да и было бы с чем сравнивать. Без этого сейчас никак нельзя. В сравнении все иначе воспринимается. – Так что с болотом? – Наш роскошный город в него все глубже погружается. Квартал за кварталом. Микрорайон за микрорайоном. Один промышленный объект за другим. Даже пусковые установки, ракетный щит, наша гордость и предмет для кичливости. Латаем дыры, как умеем. Тут подморозим и новые сваи забьем. Там просто денег, чтобы не обанкротились, подбросим. Но тяжело. Оно вообще трудно на болоте стоять. Только построишь новые небоскребы и стадионы, только новые дороги проложишь и о них отчитаешься, а они раз – и под воду уходят. А последнее время особенно стало. Вижу-вижу, возразить хочешь, что всю жизнь на болоте стояли, и ничего, и немых били и говорливых, и своих и раскосых, и впереди планеты всей выступать приходилось. Только былыми свершениями народ не накормишь. А ведь он нынче такой пошел: как не накормишь, он с нашего болота сразу туда, где посуше, перебирается. Непатриотично с его стороны, конечно, но по человечески понять можно. Я вон тоже с пустым брюхом сидеть не люблю. Если бы не любовь к тебе, давно бы на вольные хлеба подался. Отчего сильнее засасывать стало, спросить хочешь. Спрашивай. Да я и без твоего вопроса отвечу. Тем, которые тебе на ухо шепчут, будто это вороги приспособились и жижу грязную, вонючую, нам с утра до вечера подливают, не верь. У нас и своей хватает. Хотя они, гады, нам само собой проблем добавляют немерено. Гадостей нам наделали – до тошноты. Ну, да и мы им не меньше. Так на так получается. Главная причина усиления топкости, на мой взгляд, – климат в мире меняется. С таянием ледников и полярных шапок на наше болото больше влаги осаждается. И еще несколько поворотов в мире неблагоприятных мы не учли. Правда, несколько – это лишь оборот речи. Новая технологическая революция началась. Ее слагаемые – объемный принтинг любых изделий, тотальная роботизация, прикладные методики обработки больших чисел и облачного хранения информации, получение материалов со свойствами сверхпроводимости при легко достижимой минусовой температуре, создание первых установок на гравитационных волнах и прорва всего. У нас в этих областях конь не валялся. Вдогонку еще вчера бросаться надо было. Одновременно с ней или даже чуть раньше – энергетическая. Соседи все бросовые участки ветряками и солнечными панелями заставили. Страсть. Ландшафт портят безобразно. Ездить даже неприятно стало. Зато количество, похоже, переходить в качество стало. Как учили классики. В результате обвал рынка ископаемых энергоносителей случился. И – объяснял в начале – из случился превратился в константу. К этому добавилась добыча сланцевых нефти и газа. Грязная. Портящая окружающую среду. Вызывающая социальный протест. Зато способная чуть ли не все страны вывести на самообеспечение. Дальше все рыночные удовольствия начались. Затоваривание. Игра на понижение цен. Передел рынков. Судя по всему, весьма основательный и долговременный. Нам, как ты понимаешь, это боком выходит. Твои закадычные эксперты и их начальники сколько угодно талдычить могут, что все это медным тазиком накроется. Все это финансово несостоятельно. Чистой воды авантюра и все пр. Только тут и другой фактор действует. И исключительно в их пользу. Производство энергии приближается к его потреблению. Радикально. Делается простым. Маневренным. Легко достижимым. Не требует колоссальных капиталовложений. Так что, кто первым медным тазиком накроется, не очевидно. А у нас новые источники, дай Бог, пять процентов мощностей составляют. Такие вот пироги. Примерно то же самое у нас с новой экономикой и инфраструктурой происходит. Новой, вестимо. Новая экономика старую двояким образом вытесняет. Поскольку потребительский спрос консервативен, ей нужно снабжать людей всем тем, к чему они привыкли. Поэтому такое законодательство внедряется, которое объявляет старые производства враждебными природе и окружающей среде и подрывает их рентабельность. Новые же провозглашает дружественными природе и окружающей среде и, напротив, обеспечивает их рентабельность. Другими словами, все тот же передел рынка. И никого не колышет, что из себя на самом деле тот или иной газовый наполнитель, жидкостный элемент, строительный материал или лекарственный препарат представляют. Они могут быть тысячу раз безвредными и нейтральными. Главное – какую бирку на них навесили и каким образом общественному мнению преподнесли. Вторая часть новой экономики вообще гениальна. Она создана для того, чтобы обеспечивать первую. То есть помогать позорить, вытеснять и добивать старую. Плюс придумывать всевозможные новые потребности, без которых вполне прожить можно было бы, и на них откликаться. Скажем, на таких-то производствах повсюду безопасность 95%, а ты устанавливаешь, что 96% должна быть. Или повсюду выбросы в 1%, а ты предписываешь, чтобы не выше 0,1% стало. Чуть большая безопасность или мизерно меньшие выбросы ничего не меняют. Абсолютно ничего по большому счету не дают. Но лишь с точки зрения безопасности и защиты окружающей среды, родимой. Однако соль-то не в этом. Они на корню старое производство убивают. Заставляют на их месте новое воздвигнуть. Для которого в десятки, сотни, а то и тысячи раз больше оборудования установить. Соответственно, и новую индустрию по производству того, что никому по большому счету не нужно, запустить. Однако это вчера не нужно было. А сегодня без этого нельзя. Штрафами, как флажками красными, братьев моих лесных, обложат. С рынка прогонят. Чудо как здорово придумано. Какой колоссальный новый, никому еще вчера не нужный и неведомый потребительский спрос создается. Какие горизонты открываются. Закачаешься. Снимаю шляпу. И всю жизнь готов снимать. Вот бы нам весь мир убедить, что раньше повсюду болото было. Что это естественная среда обитания человека. Тут он дольше живет без хворей. Лучше себя чувствует. Любовью может заниматься с утра до ночи или наоборот, как кому нравится. И сытым и натощак. Утрачивает агрессивность и всю жизнь самообразованием и самосовершенствованием занимается. Тогда все бы к нам рванули, чтобы кусочек болота купить. Мы, считай, монополисты. Настоящее болото только у нас. Только мы и никто другой в состоянии его качественно воспроизводить. Какой бизнес бы развернуть можно было. А так старые наши производства больше не котируются. Новую же экономику мы строить пока не начинали. Думали от лукавого все. Ну на хрена это. И проспали. Хоть и на хрена, только теперь экономическая реальность поменялась, и в нее вписываться надо. Хотя с "на хрена" я для наглядности слегка загнул. Рациональное зерно есть. Идейная основа уж очень выигрышная – производить все так, чтобы гадить меньше, меньше жрать энергии и потреблять исчерпаемых ресурсов. Понятно, что те, у кого такое получается, оказываются конкурентоспособнее. Ну и еще один сдвиг в мировой экономике и политике мы прошляпили. Вернее, оказались к нему неподготовленными. Глобальный кризис по нашим богатеньким партнерам так шарахнул, что у них в мозгах все прочистилось. Неожиданно для нас. Они увидели, что историческую инициативу теряют. Богатства к другим уплывают. От своей бывшей периферии, куда все, что можно и что нельзя перебросили, трудоемкое, грязное и энергоемкое, в зависимость попали. И решили все срочно поменять. Для этого столик ломберный, за которым все играют, сломать к чертовой матери. Карты, которые раньше были розданы, выкинуть. Вместо них другую колоду распечатать. Свою. Краплёную. Чтобы какие бы у других на руках карты ни были, одни тузы да козыри, скажем, они, наши кореша богатенькие, все равно бы выигрывали. Банк срывали. Всех же остальных по миру пустить могли. Вот и пошла дуга нестабильности по миру шириться да разрастаться. Соперники, у которых все так здорово одно время налаживалось, с кучей внутренних проблем на руках оказались. Инвесторы оттуда с перепугу в тихие гавани, т.е. к богатеньким рванули. К тому же им еще очень наглядно и убедительно растолковали, как себя вести надо. Таким образом, пришел конец старому циклу мирового экономического развития. А то, что ничего хорошего он не сулит, и ежу понятно. Вот, значит, к пирогам еще и блинчики добавились. – Ну и горазд, друг мой Серый, ты языком чесать, – встрял, наконец, в разговор Иван-Царевич. – Диву даюсь. Тебе бы в романисты податься, все прилавки бы бестселлерами завалил. Представляю анонсы в рекламных роликах: "Правда-матка о мировой и болотной экономике", "Откровения о завтрашнем дне бизнеса", "Сказки о том, куда нести деньги и как денежные деревья и кусты выращивать", "Игра в мировую экономику по-крупному". Хорошо я про свое, сокровенное, задумался и три четверти благоглупостей твоих пропустил. Иначе, не сносить бы тебе головы. Ты чего меня прописными истинами потчуешь! Не для того, Серый, ты у меня в наперсниках ходишь. То, что у нас на болоте что-то есть, а чего-то нет – дело десятое. Если чего нет, всегда построить или приобрести можно. Это все симптомы болезни. Если уж серьезно толковать, нужно самой болезни диагноз ставить и от нее лечить. А не трактаты о "на хрена – не на хрена" писать. Давай сначала выпьем еще по граммульке. Потом продолжим. Иван-Царевич и Серый Волк синхронно подняли точеные чарочки дивной ручной работы и опорожнили их. Крякнули, как положено, в унисон. Перекрестились. И принялись обгладывать сладчайшие перепелиные бедрышки, подкопченные именно так, как собеседники больше всего любили. После чего государь подступился к наболевшему. – Ты ведь думаешь, Гермес мой о четырех лапах, что я чего не знаю или не понимаю, – вымолвил Иван-Царевич. – Нет, и знаю, и понимаю. С какой стороны подступиться к решению, и не станет ли еще хуже – вот что тревожит. Для наглядности давай прикинем, что хотя бы с парой гирь, тянущих на дно, делать. Страшный бич наших компаний, и частных, и государственных, – высокие издержки. Непонятные. Необоснованные. Абсурдные. Так они от того, в том числе, берутся, что все, кто на начальственном месте сподобился очутиться, сразу себе зарплаты феноменальные, фантастические, запредельные, и выплаты назначают. И не только себе, но и друзьям, и близким родственникам, и друзьям и своякам родственников. В тысячи раз более высокие, чем инженерам, конструкторам, дизайнерам, уникальным специалистам, от которых завтрашний день зависит. С настолько деформированной стоимостью факторов производства никто не способен в честной конкурентной борьбе победить. К тому же все свободные деньги, которые можно было бы на модернизацию бросить, из оборота изымаются. Хуже того, творческие люди с таким положением, с такой глупостью и несправедливостью никак согласиться не могут и бегут стаями за кордон, даже когда для них, вроде бы, вполне приличные условия создают. Бегут из уважения к себе. Не по какой-то еще другой причине. И что с этим или с этими делать прикажешь? У них же власть. Деньги. Рычаги управления. Да и на своем начальственном месте они неслучайно очутились. Их туда естественный отбор привел, в основе которого, будем надеяться, не одна лишь преданность режиму. Ударить кулаком по столу? Что это битье даст? Только людей отпугнет. Ряды недовольных пополнит. Опоры подтачивать будет. Вернуть прогрессивную шкалу налогов? Нашим самым большим успехом все введение плоской признают. К тому же использование налоговой дубины никого до добра не доводило. Самый свежий пример – кореш Франсуа Олланд. Как он с этим "пролетел". Небось, очень грамотные советники надоумили. Или еще беда. Все наши толстосумы деньги в офшоры запрятали. Они позарез нужны родному болоту и всем, кто на нем кормится, ан нет. Все мимо рта утекает. Прямой потерей экономике. Их надо возвращать. Не любой ценой, но где-то. Для этого подсказали мне амнистию капиталов объявить. У соседей получалось. Ситуацию в корне меняет. Однако подводных камней много. Столь же много, сколько капиталов, нажитых неправедным путем. Как дифференциацию капиталов проводить, тоже вопрос. И не убьем ли мы тем самым всю притягательность амнистии. Деофшоризацию уже запустили. Законодательство, не без трескучих споров, приняли. Правда, по настоянию лоббистов, с отлагательным периодом. В какой степени сработает, увидим. Пока же все палки в колеса вставляют. Обслуживающие бизнес иностранные юридические и консалтинговые фирмы подрывной деятельностью сразу занялись, прорехи и противоречия законодательства обыгрывая. Конкуренты, чтобы репатриации капиталов воспрепятствовать, пригрозили нашим и бывшим нашим авуары заморозить. Под любым благовидным предлогом. Отыскать такой – не проблема: у каждого второго рыльце в пушку. Наши же толстосумы – о каждом случае мне отдельно докладывают – в лес смотрят. Вместо того, чтобы проникнуться национальной идеей, все завязки на болото убрать пытаются. Наших проверенных людей из правлений и советов директоров изгоняют. К массовому выводу капиталов готовятся. Или, не мешкая, к нему уже приступили. Вот такие пироги, блинки и пряники в реальности, если копнуть. А ты... Эх. К тому же до черта и всего другого накопилось. В конторах, обслуге и производстве. Там, где одного человека достаточно, но добротного профессионала, по десятку сидит. Уволенные, армию безработных пополняющие, вместо того, чтобы в новую экономику податься и насытить ее кадрами или самим бизнес какой основать, бомжевать начинают. В верхах ветхозаветную психологию, где чего хапнуть и по-быстрому сбежать, никак вытравить не получается. Каждый свою должность, когтями выцарапанную, как посадку на кормление воспринимает. Ну да плакаться больше не буду. Этим делу не поможешь. Скажи мне лучше, достойный представитель касты мудрецов и серых кардиналов, что по этому поводу Вечный Лес думает. Какие рецепты перебирает. Давай еще по одной для поднятия духа пропустим, и ты мне расскажешь. Иван-Царевич и Серый Волк привычным движением опрокинули по рюмашке. Крякнули. Перекрестились. И не спеша принялись за горячее, услужливо возникшее на скатерти-самобранке. – Имеется один рецептик, как эти и все другие проблемы решить, – прищурив хитрые лучистые глаза, начал Серый Волк. – Ты сам к нему подступался, да потом передумал. Им в современной Европе широко пользуются. Есть подозрение, что к нему всегда прибегали. Только раньше тщательно скрывали. Дымовую завесу пускали. Боялись, что их за мягкое место возьмут. А нынче бояться некого стало. И внешний, и внутренний противник разгромлены. Альтернативы нет. Можно приличиями пренебречь. Рецептик прост до гениальности. Срабатывает без сбоев. Единственно, по шахматным канонам, предполагает, что ты жертвуешь фигуру, временно, вестимо, зато выигрываешь партию. Властвующая элита, партия, группировка, клан – не важно – делятся на две части. Исключительно для видимости. На самом деле принадлежность к той или другой половинке ничего не меняет. Но одна из них объявляется оппозицией. Конечно же так, чтобы одурачиваемые электорат и общественное мнение в это поверили. На очередных или внеочередных выборах оппозиции помогают одержать победу. Можно даже сделать чуть более изощренно – передать власть двум с половиной-трем мелким партиям, по отдельности ничего из себя не представляющим. Тем более, угрозы главенствующей партии, формально согласившейся несколько лет, в свою очередь, рядиться в оппозицию. Новое правящее большинство приходит к власти под лозунгами обновления. Очищения и возрождения. Борьбы с коррупцией и злоупотреблениями. Восстановления добрых отношений с прежними внешними врагами, чтобы не только не мешали, а, вроде бы, даже помогали. Сформировав правительство, бросается осуществлять все назревшие реформы. Чтобы у него гарантированно получилось, ведущая партия нещадно критикует его лишь для проформы. На самом деле всячески помогает, подгоняет и заставляет держать слово. Фокус в том, что все реформы бьют по интересам среднего класса и простого труженика. Душат профсоюзы и родственные им объединения. Отнимают социальные завоевания. Они очень болезненны. Дают ожидаемый эффект в среднесрочной перспективе. В начале же влекут за собой колоссальные издержки для общества. Вызывают отторжение со стороны определенной части социума. В том числе вечно плачущих о чем-то интеллектуалов. Порождают волну протестного движения и доморощенного национализма. Когда убрать правительство камикадзе и поломать шаткое правящее большинство, выполнивших поставленную перед ними задачу, остается полностью на усмотрение главенствующей политической силы. Помнишь классическое: "Мавр сделал свое дело – Мавр может уйти?" Есть желание побыстрее покончить с комедией – она провоцирует правительственный кризис, выводит на улицу небольшое количество недовольных, тысяч 70-80 обычно достаточно, и власть падает ей в руки как перезревшая груша. Есть желание поиграть в классическую демократию – спокойно дожидается часа своего триумфа, чтобы на очередных парламентских выборах разбить своего мнимого противника на голову. Таким образом, виртуозно проведя эндшпиль, политическая элита, группировка, партия, клан, те, кто сделали выбор в пользу описанного сценария, получают весь выигрыш, какой только можно себе представить. Реформы проведены. Экономика склеена заново. Мировая конкурентоспособность обеспечена. Их власть легитимирована. Она получена в результате честной борьбы и опирается на мандат народного доверия. Общество воспринимает их как избавителей от тиранов, насильников и эксплуататоров. Правь в свое удовольствие и пользуйся плодами успеха. Чего еще можно пожелать. Ура! Полный вперед! – Эх, Серый-Серый, седой и косматый, отстал ты со своими советами лет на -надцать, – устало, но незлобиво откликнулся на спич правдоискателя Иван-Царевич. – Видишь ли, в чем собака зарыта. Болотное общество – это одно, а какое-нибудь французское или немецкое, примером которых ты мне в нос только что тыкал, – совсем другое. Что привычно, наезжено, просчитано для одних и не содержит для них никакого риска, совсем не обязательно подходит для других. Хуже того, чревато непредсказуемыми последствиями. Может привести к хаосу. Кровопролитию. Национальной катастрофе. К чему угодно. Смекай! Не для того мои предки в стародавние времена Рюриковичей по боку пустили и на их место сели, чтобы сейчас неизвестно зачем и кому власть отдать. Пускай, ссудить для осуществления реформ, по твоей терминологии. Ближний круг не поймет. Осуждать будет. Сопротивляться. Сочтет за слабость. Отступничество. Предательство. Происки врагов. Другие неверно истолкуют: как будто пришло их время. Придется и им неустанно мозги прочищать. И понеслось. И поехало. Потом, по первому разу все всегда сложно делать. Как нужно к реформам подойти, в какой последовательности, где приоритетное, а где второстепенное, как лучше сделать – ничего не ясно. Сколько шишек надо набить, сколько людей против себя восстановить, пока разберешься. А ведь в камикадзе, во временщиков, в мавров никого записываться не тянет. Всем наслаждение властью продлить хочется. Себя поднять, сторонников привлечь, силушку накопить, правила игры переписать, да по бывшим благодетелям со всего размаху вдарить. Желательно неожиданно. Под дых. Чтобы не оправились. Это поважнее реформ будет. До них черед нескоро дойдет. Реакцию бизнеса легко предвидеть. Перво-наперво ноги унести, коли такие разборки начались, и что получится в итоге, никто не знает. Ну и переметнуться с потрохами в стан тех, кто сейчас верховодят, поскольку на болоте иначе нельзя. Вовремя не сделаешь, укоротят. От кормушки оттащат. Со всеми прелестями общего подхода познакомят. Реакцию населения, гражданского общества – тем более. Реформы ведь в начале, прежде всего, по ним бить будут. Если, правда, спасители нации их проводить будут. Первым делом – разочароваться. Вторым – заняться протестами и саботажем. Удариться в ностальгию по старым добрым временам. Это вместо того, чтобы плечо подставить. Понять, простить и всем миром навалиться. Поскольку только так справиться можно. Так что, друг мой сердечный, рецептик твой с душком. Это те, кто давно на твердой земле сидят, по нему живут. У них все до мелочей отлажено. И народ, и интеллигенция так воспитаны. Им и в голову не приходит, что их вокруг носа обводят. А у нас это палка о двух концах. Играть же наверняка хочется. Чтобы вторым концом почем зря в лобешник не получить. Ладно, не возражай и не извиняйся. Полемику мы все равно с тобой разводить не будем. Зачем трапезу портить. Да и от полемики, ты же знаешь, мухи дохнут. Давай лучше горло промочим, а то уже пересыхать стало. К тому же нам новенький запотевший штофчик принесли. После того, как ритуал в очередной раз был выполнен, Иван-Царевич вылез из кресла, подошел к Серому Волку, обнял его за плечи и предложил: – Давай мы с тобой вот что сделаем. Намедни у нас, сказочных героев, ежегодный вечер дружбы прошел. С незапамятных времен на него собираемся. Всегда приятно старых друзей повидать. Уму-разуму поучиться. Последними сплетнями поделиться. А иногда даже чем-то полезным для себя разжиться. На вечеринке Золотая Рыбка была. Так она меня прямо огорошила. Напомнила мне, что я ее никогда ни о чем не просил. В отличие от всех других. Сказала, что в любой момент исполнит три моих желания. Любых. Ее канцелярия никаким предварительным отсевом не занимается. Никакой цензуры. Только, соответственно, сделанные ходы обратно не возвращаются. Перезагадать не выйдет. Коли ты – мой ближайший советник и вообще голова, говори, какие три желания загадывать. Они у тебя, я же тебя как облупленного знаю, наверняка, припасены должны быть. Иначе ты бы был не Серым Волком, а Красной Шапочкой. – Спасибо за доверие! – рявкнул Серый Волк, деланно вскакивая и вытягиваясь во фрунт. Однако тут же паясничать прекратил, посерьезнел и продолжил в подобающей моменту манере. – Я действительно над тремя желаниями много размышлял. Пытался выбрать, за что же дернуть, чтобы все остальное из болота вытащить. Вот что у меня вышло. Помнишь, в прошлом году мы с тобой по Амальфитанскому побережью проехались. Красота. Сказка. Загляденье. Одни виды чего стоят. Да и принимали нас не хуже, чем мы у себя в Тридевятом королевстве умеем. Так что показалось – идиллия. Рай на Земле. Ничего подобного. В этом году в Амальфи с подругой выбрался. Намек понял. За это чуть позже отдельно выпьем. Хотелось похвастаться. Шикануть. Показать, какая прелесть. Внизу мы на автобусик местный сели, обычный, рейсовый и в горы поднялись. Незабываемое ощущение. Подруга сразу в подлокотники вцепилась. Побледнела вся так, что больно смотреть было, и из ступора до возвращения не выходила. Горный серпантин. Дорожка шириной в два с половиной корпуса. Вроде разъехаться встречным не проблема. Но это же Италия. Всюду машины припаркованные кое-как брошены. Так что полтора корпуса остается. Далее, кто ездить умеет, а кто не очень. Вместо того, чтобы к краю прижаться, многие напористо непонятно как проехать норовят. На это тоже закладываться нужно. Ну и строили дорогу тоже порядком. Там такие повороты – за сердце схватишься. Автобусик летит на предельной скорости. Гудит во всю мочь, предупреждая. А справа обрыв. Отвесный. Такой крутой, что не понятно, где море, а где небо. Или скала. Теперь слева. Снова справа. И так все время. Только разгонится, бах по тормозам. Поскольку разъехаться – никакой возможности. Если все четыре колеса на дороге держать. И начинается светопреставление. Встречные назад сдают. За ними хвост выстраивается. Они тоже сдают. Автобус и так изворачивается, чтобы проехать, и эдак. По сантиметрам проскребывается. Только пот с лица сотрешь – новое испытание. Там же люди живут. Магазинчики, рестораны, мастерские работают. Им же загружаться-разгружаться нужно. Кроме того, что с встречными не разъехаться, так еще баки, коробки, ящики, стройматериалы и хрен его знает что объезжать нужно. Рванул вперед. Остановился. Сдал назад. Еще. Потом вперед. Газу. Снова остановился. Подался вправо. Затем влево. Назад. Вперед. Разъехались. Сбрасывая лишние камешки в бездну. По стенке боковыми зеркалами чиркнули. Чертыхнулись. И снова на полных порах вниз. Или вверх. Вот это жизнь. Дышишь полной грудью. Мысли как горные козы прыгают. Воспринимается все острее. Красочнее. С изломом. Поскольку, не ровен час, больше не повторится. А рядом, буквально в двух шагах, современные автострады. Туннели. Мосты через провалы брошены. По паре полос, а то и больше в каждую сторону. Скорости. Машины так и шныряют. Только ветер свистит. Раз – один городок позади. Два – второй. Куда хочешь как по часам приедешь. Я к чему дело веду. Наши все службы, которые под центральными властями, региональными или местными, все, чем бы они ни занимались, будь то регистрация, выдача разрешений или контроль, как эти дороги горные устроены. Через них только самые бесстрашные пробиться могут. И то по паре килограммов за одну ходку сбросив. Остальным – с жизнью расстаться проще. Первая просьба к Золотой Рыбке – все эти структуры, службы, услуги, если их можно ими назвать, ликвидировать к такой-то матери. На их место современные автострады поставить. Чтобы люди мчались по ним и от жизни удовольствие получали. Чтобы все за один день свое дело открыть могли, все бумажки, какие нужно, собрать, собственность зарегистрировать или деньги за впаренный тебе недоброкачественный товар вернуть. Как, принимается? – Я "за". Только давай покороче. Без аллегорий. Можно не так красочно. Сегодня все-таки деловая встреча, а не съезд писателей-кинематографистов. – Ладно. Можно и покороче. У нас, в отличие от тех, кто на твердой земле живет, народ небогатый. За многие поколения ничего накопить не удалось. Ни жирка подобающего. Ни подушки безопасности. Ни даже суммы кругленькой на похороны. Все всегда безвозвратно в болото уходило. А дерут у нас за все втридорога. Должно сотни стоить – на ценниках тысячи. Хорошо бы, чтобы парой зарплат покрывалось, – на деле всю жизнь не рассчитаешься. Думаешь: "Ура! Твое! Заплатил!" Оказывается, чтобы вроде как приобретенным пользоваться, надо еще и то сделать, и другое, и пятое, и десятое. А почему? К каждому заводику, к каждому рыночку, к каждому иностранному поставщику десятки посредников присосались. И пьют они из нас, сиротинушек, кровушку нещадно. Накручивают. Накручивают. Накручивают. В глубинке, где все выращиваемое на корню гниет, это тебе за копейку отдадут. Пока в город доставят, на вес золота становится. Пару кирпичей сложить или бревен вместе – что может быть проще. Однако вокруг голодные пасти в таком количестве, что сколько с тебя сдерут в итоге, никакого отношения к реальности не имеет. Вторая просьба к Золотой Рыбке – нас от посредников избавить. Чтобы все было по цене производителя. Хошь, напрямую через Интернет-магазины. Хошь, как иначе. Но только чтобы у нас на болоте не дороже, чем во всем мире, жратва, ширпотреб, жилье и услуги стоили. Ну, и деньги, конечно. Кстати, это и тарифов якобы естественных монополий касается. Как, пойдет? – Пойдет-пойдет. На иконки в Интернет-магазине только кликать не забывай. Чтобы в корзинку к тебе сваливалось. Потом общий итог подведем. – Хорошо. И последняя просьба. Вернее, еще одна. Надо что-то придумать, чтобы у нас народ поприветливее стал. Чтобы все друг другу улыбались. Здоровались. Чтобы ощущение было, что каждый клиент, каждый посетитель, каждый ходок тебе дорог. А не так, как сейчас. Поскольку удовольствие от жизни вовсе не с доступностью шмотья связано, а с тем, как с тобой обращаются. Вежливость, любезность, человеческое отношение, забота и внимание все на свете, все остальное заменить могут. Как добиться такого – ума не приложу. Может, заставить всех улыбку, как у Мэрилин Монро, у зеркала отрабатывать. Или специальные занятия в начальных классах общеобразовательных школ ввести. Или дать возможность всем покупателям, клиентам и ходокам, тем, с кем они дело имеют, оценки выставлять, от которых бы зарплаты и бонусы зависели. Однако, видимо, и здесь без волшебной палочки не обойтись. – Отлично, Серый дружище, список из трех желаний составлен. Перед тем, как за него кубки поднять, давай послушаем, что по их поводу Золотая Рыбка нам скажет. Я, как ты начал про Акапулько или Амальфи рассказывать, ей сразу сигнал подал. Так что она давно на нашем застолье незримо присутствует. Так ведь, подруга боевая? Покажись. Вокруг сразу сказочный переливчатый свет разлился. Стены будто раздвинулись. Потолок в голубое небо ушел. Воздух душистым, ароматным сделался. А огни и шум большого города в вечернем тумане растаяли. За столом сидела такая красавица, что ни в сказке сказать, ни пером описать. У Ивана-Царевича и Серого Волка аж челюсти отвисли, глаза остекленели и на лоб вылезли. Прелести, красоту и пр., дорогой читатель, описывать не буду – их каждый себе без труда представит, если с журналами "Плейбой", "Максим" и другими такими же знаком. Поскольку на ее достоинства женские ничего, кроме пеньюарчика из пены морской, наброшено не было. А пеньюарчик бриллианту лишь оправой служил: все что надо рельефно оттенял и очерчивал. – Достопочтенные кабальеро, – бросила она, не скрывая лукавой улыбки, – по выражению ваших лиц, столь мне симпатичных, вижу, что у вас есть одно желание, которое вы жаждали бы променять на весь список. И это того заслуживает. Ничего подобного вы в своей жизни не испытывали. Если упустите свой шанс, то никогда и не испытаете. Решайтесь. Делайте свой выбор. Чтобы потом локти не кусать. Думаете, я специально такой облик приняла, чтобы вас расшевелить и нервишки пощекотать. Ошибаетесь. Я именно такая и есть. И всегда такой была. Поэтому с волшебством у меня никаких проблем не возникает. Ни на Земле. Ни в Небесной канцелярии. А про Золотую Рыбку в виде рыбки, с короной, чешуей и плавниками, это для детей придумали. Дабы не травмировать невинные детские души и подольше от них скрывать, как на самом деле мир устроен и на чем он держится. Для семейного показа. Если с этим разобрались, давайте к вашему списку из трех умненьких желаний вернемся. Я, слава Богу, не экономист и не политолог. Голову вам морочить не буду. Только перед тем, как я волшебную формулу произнесу, тщательно все просчитайте и убедитесь, что просите именно о том, о чем думаете. Ведь и Всемирный потоп, и Ближний Восток, и Сирия с Ираком – все результат того, что хотели одно, а попросили о другом. Вижу, не понимаете. Хорошо, давайте я вам расскажу, как у моего братца – Чудища Морского в соседних Три-на-Тридевятом и Три-на-Четыредесятом царстве получилось. Чтобы ошибки не множить. А после о том не сокрушаться. У Чудища Морского несколько другой жизненный цикл, чем у человека. Оно тысячу лет спит, тысячу лет бодрствует. Вот просыпается братец, обходит свои владения и ничего не понимает. Кладовые пустые стоят. В закромах ничегошеньки. Во дворце все покосилось-покривилось. По всему видно, что люди про него забыли. Обязанности свои не выполняют. Дань не платят. От рук на время его беспечности отбились. Удивился он очень: никогда такого в прошлом не приключалось. Поднялся на поверхность. Подплыл к прогулочной набережной самого большого морского порта Три-на-Тридевятого царства. Убедился, что народ сбежался. Да как зарычит. Страшным голосом закричит. И такую жуткую рожу скорчит, завидев которую раньше люди моментально нужным образом реагировали и все самое ценное, что у них есть, сразу к его ногам сваливали. Только сейчас ничего подобного. Народ от восторга, а не страха, визжит. Рукоплещет. Чепчики в воздух бросает. Фейерверки пускает. На ту пору в самом большом порту Три-на-Тридевятого царства мировая экспоярмарка случилась. Так все появление Чудища Морского, волнение на воде устраивающего, за один из аттракционов приняли. Причем самый веселый. Самый удачный. В лучших традициях классической клоунады выполненный. Понял мой братец, что времена изменились. Другой подход к людям нужен. И моментально перестроился. Нанятые им глашатаи через СМИ и НПО агитационную кампанию развернули: "Морское Чудище – в мэры". Дескать, местные власти – стяжатели и бездари. Все на свете разворовали и развалили. А если Чудище выбрать, оно три желания исполнит. Да так удачно кампанию провели, что уже через неделю народ с антиправительственными лозунгами на улицы вышел. Через месяц городская управа в отставку ушла. А через два – инаугурацию братца моего провели. Тот, как обещал, тут же референдум провел по поводу того, какое желание перво-наперво выполнить. Электорат единодушно высказался. "Избавь нас, Чудище, – люди попросили, – от иностранцев". Братцу-то что. Он вникать, как я вам предлагаю, не стал. Просят – сделал: избавил город от иностранцев. Видимо, достали они местных, хуже некуда. И воровство от них. И вонь. И своим не хватает. И все не так, как исстари повелось. Ну, избавил – и избавил. Только и нескольких дней не прошло, как город в маразм погрузился. Коммерция встала. Отели опустели. Местные побрякушки, больше никому не нужные, никто не покупает. Фрукты и овощи гниют. Улицы и площади мусором и нечистотами захлебываются. Молодежь и бизнесмены, глядя на такое дело, из города рванули. Остался он стоять, ветшая и осыпаясь, как памятник человеческой глупости, ксенофобии и нетерпимости. А с Три-на-Четыредесятым царством еще почище получилось. Отправился братец туда дань стребовать, как понял, что первый его поход кладовые и закрома вряд ли наполнит. Ну, первая часть истории один в один повторилась. Вариации только затем пошли. Высказался народ на референдуме за то, чтобы ничего не делать и при этом жить припеваючи. Братец, как попросили, все честь по чести организовал. Жители в кафе сидят, едят, пьют, достопримечательностями любуются, концертами под открытым небом наслаждаются, а на них кредиты как из рога изобилия сыплются. На покупку всего, чего только пожелаешь. И никто об их возвращении не заикается. Кредитоспособность и чем вы занимаетесь не проверяет. Откуда государство и банки деньги берут, кому раздают, на что тратят, никто не контролирует. Да еще под голубым небом бездонным да теплым солнышком ласковым. В общем, рай на Земле. Однако и тут облом. Чтобы дань получить, на другой стороне стоять надо было. Вместе с кредиторами. Прошло совсем немного времени, и в Три-на-Четыредесятом царстве экономический коллапс и дефолт случились. Вот какие дела. Чудищу-страшилищу и оттуда пришлось ноги уносить. А посему, друзья мои любимые, друзья мои верные, Иван-Царевич и Серый Волк, предлагаю тост за то, чтобы волшебной палочкой поменьше махать, а уж если и просить у меня чего, так точно зная, чего хочется! Иван-Царевич и Серый Волк, стоя, за такой умный, тонкий и замечательный тост выпили. За красоту Золотой Рыбки. За ее обворожительную улыбку. За ее ум и знание жизни. Редкое сочетание женственности и лидерства. И за многое-многое другое. Поелику дальше уже трапеза на троих пошла. В хорошей, теплой, свойской обстановке. Так что вопрос о выборе желания даже не возникал… Но ведь это август остался позади. Новый же политический сезон только начинается. И впереди таких сезонов очень и очень много. Так что работа над списком или списками предстоит нешуточная. Может, еще и нашим детям в ней предстоит поучаствовать. А там кто знает… © Н.И. ТНЭЛМ

Последний и самый упорный искатель лохнесского чудовища, британец Стив Фелтхэм, убедился в бесплодности своих попыток и завершил 24-летнюю эпопею. Он публично признал, что тайны одноименного шотландского озера просто не существует. Почти четверть века этот охотник на легендарное, якобы доисторическое, животное вёл тщательное наблюдение за озером Лох-Несс, используя всё более совершенную оптическую технику – мощные бинокли, подзорные трубы и даже телескоп. Прежде чем посвятить свою жизнь решению этой загадки, в 28 лет Стив покинул дом и расстался с невестой… Теперь, проведя столько лет на берегу озера в автомобильном фургоне, он уверен: народная молва, начиная с 1930-х годов, создала легенду о чудовище, приняв за него одну из огромных рыб-кошек. Их мальки были запущены в озеро ещё в викторианскую эпоху, и к тому периоду эти рыбы должны были достичь максимального размера.   Мода – не в ущерб здоровью Одна из законодательниц высокой моды – Франция – намерена запретить эксплуатацию слишком худых манекенщиц для демонстрации одежды. Владельцам домов моды и агентам моделей в случае принятия соответствующего закона будут грозить крупные штрафы и даже шестимесячное тюремное заключение. В этом Париж готов последовать примеру Италии, Испании и Израиля, правительства которых в 2013 году приняли постановление о запрете использовать тощих манекенщиц даже в рекламе одежды. Министр здравоохранения Франции Марисоль Турэн заявила, что манекенщицам, особенно молодым, необходимо разъяснять важность нормального питания и заботы о здоровье. Власти собираются ввести требование, согласно которому каждая кандидатка на работу манекенщицей в возрасте 18 лет должна предъявлять медицинское заключение, где её вес не может быть меньше 55 килограммов при росте 175 сантиметров.   Без мишленовской звезды В Милане, северной столице Италии, действуют более шести тысяч ресторанов – на любой кошелёк и вкус. Конкуренция между ними нешуточная. Тем более неожиданным стал выбор лучшего заведения экспертами компании «ТрипЭдвайзор»: они назвали лучшим заведением… киоск, торгующий выпечкой у замка, принадлежавшего семейству Сфорца. Киоск, открытый почти 80 лет назад, очень популярен среди жителей окрестных кварталов, особенно болельщиков, которые приходят посмотреть футбол по телевизору. Их привлекают, в первую очередь, вкусные булочки с логотипами команд и посвященные ведущим футболистам.

Группе дотошных литературоведов удалось разгадать творческие приёмы, с помощью которых писательница Агата Кристи, родившаяся 125 лет назад, создавала свои захватывающие детективные произведения, до сих пор издающиеся во всём мире гигантскими тиражами. Тщательно проанализировав такие знаменитые повести, как «Смерть на Ниле», «Убийство в восточном экспрессе» и ряд других, британские исследователи пришли к выводу, что структурно эти книги выстроены примерно по одной и той же довольно простой формуле, приносящей, однако, неизменный успех. Достаточно обратить пристальное внимание на используемый этим мастером полицейского романа язык, орудие убийства, используемый вид транспорта (если фигурирует водный, то убийца наверняка мужчина), и некоторые другие детали повествования. Кроме того, преступник всегда появляется в начале новеллы, он так или иначе связан с жертвой или её родственниками. Литературоведы указывают и на такие подсказки: если убийца задушил свою жертву, то он наверняка мужчина, а если преступление совершено в сельском доме, то в 75% случаев убийство – дело рук женщины.   Древние, но не очень Ещё недавно испанские баски считались одним из древнейших народов, живущих в Европе, и они использовали бытовавшее мнение как один из лозунгов в борьбе за независимость от Мадрида. Однако генетический анализ останков восьми человек, обитавших между 3500 и 5500 годами, показал: первые баски появились на Пиренейском полуострове 5000 лет назад, то есть, на 20 веков позже, чем полагали до сих пор. Международная команда учёных, которая занималась этим исследованием, утверждает, что предками современных басков были земледельцы, жившие в других районах современной Испании – в Бургосе и Барселоне. Однако на живших более изолированно в горах басков не оказало значительного генетического влияния присутствие древних римлян, а затем и арабов-мусульман на этом полуострове. Загадкой остаётся происхождение баскского языка, не имеющего отношения к романской группе. Некоторые лингвисты высказывали гипотезу, что он якобы близок к кавказским наречиям, и отсюда делался вывод, что много тысяч лет назад предки современных басков будто бы появились на Пиренеях, преодолев очень длинный путь с Кавказских гор.   Страна больших людей Голландцы остаются самыми высокими жителями нашей планеты: сейчас в этой европейской стране средний рост мужчин составляет 184 см, а женщин – 171 см. Однако так было не всегда. Ещё в XVIII веке жители Нидерландов были одними из самых низких в Европе, сообщает британский научный журнал «Ройял сэсайети». За последние 150 лет средний рост голландцев увеличился на 20 сантиметров – это самый большой показатель в мире. Учёные объясняют это благоприятной окружающей средой в Нидерландах, особенностями питания – голландцы потребляют много молочных продуктов, а также естественным отбором: обычно больше всего детей имеют как раз высокие мужчины и женщины не ниже среднего возраста.