Две трети венгров не терпят новых чужаков
Путь В.Орбана из радикалов в консерваторы и обратно
Венгрия ощетинилась. Отгородилась 175-километровым забором из колючей проволоки от Сербии, от этого невольного поставщика нежелательных и неблагонадежных, как их воспринимают коренные жители, мигрантов из Ирака и Сирии. Венгрия приняла закон, превративший несанкционированное пересечение границы в правонарушение, караемое тремя годами тюремного заключения, позволила армейским подразделениям приходить на выручку пограничникам и полиции, а тем, вдобавок, разрешила в нештатных ситуациях применять табельное оружие. Венгрия стремительно, но вовсе не неожиданно превратилась в крепость, испугавшись, что ее осаждают.
Важен и контекст: венгерское правительство посчитало невозможным проводить политику «открытых дверей» для нелегальных мигрантов, счёт которых идет на десятки тысяч, практически одновременно с тем, как в власти в Берлине и Вене также решили закрыть границы, пусть и временно, сославшись на нужду «переварить» уже прибывших.
Не менее важно помнить, что этот массовый побег, в первую очередь, арабов был мотивирован, если не сказать спровоцирован во многом заявлением руководства Германии, что там готовы принять у себя только в 2015 году до 800 тысяч переселенцев. В подтексте сверхлиберальной иммиграционной политики лежит не столько «гуманизм», к которому призывает «железный канцлер» Ангела Меркель, сколько холодный расчет: экстраполяция демографических тенденций показала, что страна в центре Европы будет стареть и обезлюдевать, а потому – нуждаться в притоке свежей крови, иммигрантской крови, конвертируемой в новые немецкие рабочие руки.
24 сентября Ангела Меркель приветствовала договоренность о распределении среди стран Евросоюза 120 тысяч нелегальных ближневосточных беглецов от ужасов войны и нищеты, выразив убежденность, что это – лишь первый этап. По словам «железной леди» тевтонского архетипа, «Европа нуждается не только в избирательном переселении подобного типа, но и в разработке постоянной системы справедливого распределения беженцев между странами-членами ЕС».
Бундесканцлерин, на самом деле, лукавит. Никакого консенсуса по радушному приему и размещению 120 тысяч мигрантов нет и в помине. Удалось уломать страны ЕС дать прибежище только 40 тысячам, предоставив им официальный статус беженцев. При этом внутри Евросоюза возник неформальный альянс стран-диссидентов, объединивший Польшу, Чехию, Словакию, Латвию, Литву и принявшую на себя основой удар приливной волны нелегалов Венгрию. Эта шестерка наотрез отказывается принять механизм обязательного приюта для нелегалов на квотной основе.
В авангарде новой фронды оказался венгерский «сильный человек» (см. «Особый путь Виктора Орбана», №5(55), 2011), легко заставивший брюссельское наднациональное правительство и либеральную прессу выбрать его на роль главного enfant terrible европейской большой политики и вести все последние пять лет, что он у власти, кампанию по его демонизации.
Автор статьи в «Шпигеле», озаглавленной «Крепость под названием Венгрия. Орбан наживается на беженцах», переговорил с его давним приятелем, Габором Фодором, вторым крестным отцом партии Фидеш, что изначально означала «Союз молодых демократов». Они с Орбаном делили комнату в студенческом общежитии, а также разделяли мнение, что общество и государство нуждаются в обновлении. Осознав, что в обществе есть спрос на отстаивание консервативных ценностей, Орбан отказался от юношеских радикальных идей и либеральных воззрений и стал реконструировать Фидеш, переориентируясь на другой электоральный слой.
Еще один немаловажный штрих к портрету. Для Виктора Орбана, первого в своей семье, получившего диплом о высшем образовании – предмет особенной гордости для мальчика из провинции, правоверного христианина, что часто выставляется напоказ, вхождение в роль «отца нации» прошло более естественно, чем перевоплощение по Станиславскому для актера (см. «Крупноблочный и цельносварной» , №12(72), 2012).
Нынешний премьер, по словам его бывшего соратника Фодора, – «чрезвычайно умный и тонко чувствует настроение сограждан». Еще Орбан «обожает схватку, и в этом плане ему нет равных как политику». Багаж его афористичных высказываний не легковесен и не аморфен.
Памятуя о всплеске национального самосознания в 1956 году, когда по инициативе тогдашнего советского посла в Будапеште Юрия Андропова для недопущения выхода Венгрии из лагеря соцстран (и чтобы прекратить, в частности, расправы над евреями, которых, заподозрив в принадлежности к охранке, вешали на телеграфных столбах) были «задействованы» советские танки, В.Орбан в марте 2012 года провел прямую параллель между событиями 1956 года и нынешним неуютным пребыванием Венгрии в составе другого альянса, в Европейском Союзе. Цитата: «Венгрия не будет колонией! Мы слишком хорошо знакомы с непрошеной товарищеской помощью, даже если (в этот раз) она обряжена в хорошо подогнанный по фигуре костюм, а не в военной униформе с шевроном на рукаве».
Наплыв чужаков позволил Орбану предстать в очередной раз спасителем отечества. Выступая 8 сентября на совещании венгерских послов, съехавшихся, надо полагать, на инструктаж, премьер назвал возведение стены с колючей проволокой на границе с Сербией, чтобы пресечь поток арабских мигрантов, оправданной мерой, отмел попреки в свой адрес из Брюсселя как «бесчестные», напомнил, кто разбомбил Ирак и тем спровоцировал массовый исход отчаявшихся людей. Опрос показал, что доводы Орбана находят отклик: его жесткий ответ на появление непрошеных гостей, направляющихся, согласно распространенной версии, транзитом в Германию, поддерживают и одобряют до 70% сограждан.
Местные аналитики отмечает и побочный эффект от позиционирования партии Фидеш и лично Орбана как носителя истинных венгерских ценностей, построенных во многом на чувстве нанесенной им исторической обиды (подразумевается вивисекция страны после Версальского договора, перекроившего Европу) и обостренном чувстве национальной самобытности. Рекрутируя новых обращенных под знамена своего консерватизма в цветах венгерского флага, В.Орбан переманивает электорат у партии, занимающей самый крайний правый край, называющейся «Йоббик».
Для напуганных обывателей, часто выбирающих «йоббиков» от безысходности (см. «Когда в затылок дышат «йоббики», №4(86), 2014), становится психологическим облегчением примкнуть к Фидеш, не относящейся к категории подозрительных маргиналов с дурной репутацией.
Однако, перехватывая лозунги и электорат у «йоббиков», партия Фидеш и лично Орбан автоматически утрачивают окрас классических консерваторов и надевают оперение радикалов. Это могло бы обеспокоить любого политика у власти, выстраивающего свою стратегию в расчете на симпатии пусть и относительного, но большинства избирателей. Однако и в этом случае Венгрия не вписывается в каноны: здесь даже молодежная среда заражена бациллами не левых идей с примесью фрондерства, а вирусом консервативных ценностей.
… В брюссельских коридорах власти могут сколько угодно скрежетать зубами, имея желание, но не имея возможности раскусить и схарчить несговорчивого мадьяра, да только вестфальская система «государства-нации» еще не разрушена окончательно, и последнее слово остается за носителем суверенитета, то есть за народом, проживающим на территории древней Паннонии. А народ свое слово уже сказал: как реакция на комплексные охранительные меры от наплыва незваных гостей, принятые Виктором Орбаном, его популярность почти сравнялась с рейтингом российского президента В.Путина.
Владимир МИХЕЕВ