Выпуск №1(29), 2009

Число нелегальных иммигрантов, прибывающих на южные границы Италии и на крошечную Мальту из Африки, увеличилось в 2008 году более чем на 50%, достигнув около 38 тысяч человек, а всего убежище в Европе попросили более 67 тысяч иммигрантов, подсчитали эксперты ООН. Они предупреждают: Италия и другие страны Южной Европы столкнутся в наступившем году с дальнейшим обострением этой проблемы. При пересечении морского пространства на утлых баркасах по пути к берегам Италии за год погибли не менее 500 человек, в большинстве своем сомалийцы. Подобные трагедии происходят едва ли не ежедневно. Более того, переселенцев теперь не останавливает даже зимний период, особенно опасный для пересечения Средиземного моря. Несмотря на холод и штормовую погоду, многим африканцам все-таки удается добраться до крошечных вулканических островов, принадлежащих Италии. Не испугало их и намерение итальянского министра внутренних дел Роберто Марони отправлять незваных гостей на родину. Впрочем, эта угроза противоречит международным договорам о предоставлении убежища и вряд ли будет осуществлена на практике. К тому же в правительстве нет единого мнения, как поступать с нелегалами.

Впервые в своей истории Статистическое ведомство земель Берлин и Бранденбург подготовило обобщенные данные, которые можно условно назвать миграционным портретом германской столицы. В зеркале, которое поднесли к физиономии самого крупного города ФРГ, отразилось немало неожиданного. Например, тех, у кого нет паспорта с «бундесадлером» – гербом Германии – в столице устроилось весьма немало: 14,1%. В абсолютном выражении это выглядит так: 470 тысяч зарегистрированных иностранцев и 393 тысячи граждан ФРГ с мигрантским прошлым. Для справки: число жителей Берлина – 3,416 миллиона человек. Несложный подсчет даст весьма примечательный результат: каждый четвертый берлинец по происхождению не имеет никакого отношения к немцам, даже если он и «онемечился» до полной неотличимости. Между прочим, в масштабах всей республики доля «понаехавших» заметно меньше – 18,4%. Но это обобщенные цифры, скрывающие куда более разительные детали. Скажем, такую: 43% берлинских детей в возрасте до 15 лет происходят из семей мигрантов. Хочешь не хочешь, а это наводит на размышления о том, какое будущее ждет город на Шпрее… Еще показательнее выглядит статистика, взятая в разбивке по городским районам. В западной части Берлина каждый третий житель – из «понаехавших». Хотя лидирует в этом отношении район Митте (исторический центр столицы ФРГ, некогда относившийся к ГДР), где они составляют 44,5%. Западноберлинский Кройцберг, некогда бывший главным местом проживания мигрантов, сейчас поотстал – 36,6%. Его опередил и Нойкёльн – 38,7%. А если заглянуть в школы, расположенные в центральных районах города, то там, по словам Гюнтера Пинига, уполномоченного по вопросам интеграции берлинского Сената, на продолжающей ступени две трети учеников – из семей мигрантов. И каждый пятый из них – это тоже данные статистики – завершает обучение без аттестата зрелости, поскольку выполнить все необходимые требования не в состоянии. Разумеется, берлинские политики, в том числе и из числа национальных меньшинств, начинают громогласно требовать предоставления детям мигрантов «равных возможностей». На деле это, как всегда, оборачивается различными скидками и льготами, что не может вызвать восторга у тех, кому послаблений не делают. Вы полагаете, что такая ситуация складывается только среди берлинцев школьного возраста? Ничуть не бывало! Есть такие части города, где каждый третий пожилой житель – мигрант. А в некоторых кварталах они и вовсе составляют до двух третей. Тут все же Кройцберг держит первенство: в окрестностях Асканишер плац, площади, расположенной неподалеку от Анхальтского вокзала, 68,1% жителей – мигранты. И их доля среди пожилых берлинцев, разумеется, соответствующая. Не намного меньше число приезжих на Райникендорферштрассе в Веддинге*1 или в нойкёльнском квартале Рольберг. Здесь свои заморочки: пожилые мигранты уверены, что их лечат не там и не так, как коренных берлинцев, а потому требуют, чтобы им был открыт, как это называется, «больший доступ к медицинскому обслуживанию». За скобками остается то, что многие из них не способны объясниться ни на каком языке, кроме родного. И как прикажете их обслуживать? Нанять для каждой больницы штат переводчиков с турецкого, курдского, персидского, арабского и еще нескольких языков? И такая ситуация не только в центре германской столицы. В окраинных Шпандау и Райникендорфе тоже есть такие кварталы, в которых приезжие настолько явно преобладают, что, бывает, не поймешь, не оказался ли ты ненароком в Анкаре или еще каком-то восточном городе. *1 Чем оборачиваются мечты о мультикультурности  Южная оконечность Райникендорфер штрассе, что в берлинском районе Веддинг. Когда-то здесь был большой рабочий район, группировавшийся вокруг заводов АЕГ и «Сименс». Здесь в прошлом веке долго соперничали две традиции – пролетарско-интернационалистическая и национал-социалистическая. Последняя, в конце концов, возобладала, но не надолго. Теперь и то, и другое в далеком прошлом. Промышленные предприятия давно вывели из столицы туда, где подешевле рабочая сила, а те гастарбайтеры, которые приехали в Веддинг трудиться в 50-60-70 годах прошлого века, остались. А главное – остались их дети и внуки. Природные берлинцы, которых зовут Хасан, Али, Мохаммед… Многие из них редко говорят по-немецки: нет никакой особенной нужды в этом языке, ведь и дома, и в ближайшей лавке, и на рынке, и на нехитрой работе вблизи дома, если она есть, можно отлично обойтись родным – турецким или арабским. У детей, правда, немецкий становится языком межнационального общения: стоит в компанию арабов затесаться одному-двум туркам, как волей-неволей всем приходится переходить на немецкий. И наоборот… Немцы? Да откуда им здесь взяться? Мало у кого из здешних ребят вы найдете не то что друга, а просто знакомого немца-сверстника. Из местных жителей остались только старики-пенсионеры, которым некуда перебраться, или особо устойчивые владельцы мелких лавочек или мастерских, как-то вписавшиеся в сложившуюся ситуацию. Хозяин мясного магазина давно переехал туда, где не так часто слышно слово «халяль». За ним потянулись и владелец галантерейной лавки, и торговец текстилем. Не так давно закрылся последний магазин, торговавший немецкими книгами. Про пивные и говорить нечего… По улицам, как заметила одна немецкая журналистка, слоняются молодые люди с торсами Брюса Ли, на которых осталось лишь несколько сантиметров нетатуированой кожи, и бледные девушки-полуподростки в мини-юбках и с обязательным младенцем на руках. Работы нет ни у тех, ни у других. Хотя едва ли не каждый из них охотно расскажет вам, как обращался во множество известных берлинских фирм и отовсюду получил отказ. Почему? Откуда ему знать. Какую хотел получить работу? Любую, какую дадут. В соответствии с уровнем их образования можно предположить, что все места уборщиц и грузчиков там уже были заняты. Если удастся разговориться с кем-либо из здешних обитателей средних лет (многие из них выросли еще в немецком окружении и прекрасно владеют языком), то вы можете услышать классическую фразу о том, что «раньше наш район был лучше». Причем, дело здесь не только в тоске по невозвратимой молодости. В то время действительно казалось, что мечты о «мультикультурном» Берлине могут вот-вот воплотиться в реальность, каждая национальность внесет свою неповторимую ноту в общий хор, и он зазвучит величественно и прекрасно, исполняя непередаваемо торжественную симфонию единства наций. Но как-то не сложилось. То, что воплотилось в реальность, куда больше похоже на унылое гетто, рассадник социальных и криминальных проблем. Упаси бог от того, чтобы считать каждого здешнего обитателя преступником или тем более террористом. Но дети-наркокурьеры, промышляющие в окрестностях станции метро «Науэнер плац» – это тоже здешняя реальность. Такие, знаете ли, с несколькими аккуратными металлическими шариками в кармане, чтобы легко было проглотить, если не вовремя напорешься на полицию. А что там внутри этих шариков, вы, наверное, сами догадались. А дети, побирающиеся у магазина, где торгуют мороженым, поскольку их мать не может дать каждому по 70 евроцентов на порцию лакомства? Это тоже Берлин, десять минут езды на метро от Банденбургских ворот и отеля «Адлон». Однако те, кто вырос в окрестностях Райникендорфер штрассе, не сильно интересуются достопримечательностями, собирающими туристов со всего мира. Их родители приехали в дальнюю даль в надежде на то, что им удастся реализовать «немецкую мечту»: спокойная старость в уютном домике в буржуазной округе, дети, получившие в престижном университете профессию врача, юриста или бизнесмена, внуки, перед которыми в богатой стране открывается счастливое будущее… Вот только вышло все не так, как мечталось. И потому Ахмед, которого отец привез в Берлин восьмилетним мальчишкой еще в 1965 году, вспоминает безвозвратно ушедшие времена с тоской. Все, что отец заработал за годы тяжелого труда на заводе «Сименс», они вложили в весьма скромный по берлинским понятиям райенхаус – небольшой кусочек длинного двухэтажного дома. Площадь-то невелика, но все же с отдельным входом и опять же собственность. Теперь все это стоит сущие пустяки, всерьез не о чем разговаривать, тем более Ахмед, проработавший всю жизнь в продовольственных отделах больших универмагов, то «Херти», то Ка-Де-Ве, и, понятное дело, тоже не директором, остался без работы. Все, что он может сейчас предложить работодателю – две сильных руки, привычное усердие и хороший немецкий язык. В условиях кризиса – не особенно много, потому и спрос соответствующий. Опять же годы… Но жизнь научила Ахмеда терпению: будет работа, не будет, но до пенсии он как-нибудь дотянет, хоть бы и на пособии. А там продаст собственность и подастся на родину, в Турцию. С учетом немецкой пенсии будет там обеспеченным человеком, да. Но Райникендорфер штрассе ему жалко, а как же: вся жизнь здесь прошла. В его детстве все было иначе… У него было полно друзей среди немецких мальчишек, его родители хвалили Ахмеда за то, что он так ловко выучился незнакомому языку, турецкие соседи то и дело просили помочь пообщаться с немцами или объяснить их детям школьные премудрости. «А нынешние молодые даже немецкое телевидение не смотрят, только местные программы на турецком языке, да спутниковые каналы из Турции», – удивляется он. Но в отличие от Ахмеда, под старость засобиравшегося на родину, эти молодые совершенно не думают никуда уезжать. Большинство их них пребывает в счастливой уверенности, что им все всё должны предоставить по первому требованию. И равные шансы, причем даже тогда, когда они не в состоянии продемонстрировать равные способности. И удовлетворение таких, сяких, пятых и десятых прав, принадлежащих им просто по рождению. И возможность беспрепятственно продемонстрировать свое неприятие кажущихся им чуждыми ценностей, пусть они и дороги тем, кто живет рядом с ними. И удовольствие шумно жаловаться на чинимые им мнимые обиды, и терпение, с которым все должны возиться с их проблемами. Они хорошо знают свои права. Но решительно не собираются задумываться о каких-то там обязанностях. Перед кем? Перед обществом, перед страной? А они живут не в стране, и даже не в Берлине. Они живут на Райникендорфер штрассе. Андрей ГОРЮХИН

Европейский Союз не желает и не может противиться использованию другими государствами гигантских богатств Арктики – природного газа, нефти и рыбных ресурсов, но выступает за их упорядоченную долгосрочную эксплуатацию, говорится в заявлении Европейской Комиссии. В документе не упоминается необходимость заключения соответствующего международного договора. При этом исполнительный орган ЕС выступает за «многонациональный подход, диалог и защиту окружающей среды» в этом регионе, который подвергается заметному воздействию потепления климата. У Брюсселя тоже имеются претензии на часть богатств Арктики. Однако, лишь одна страна ЕС – Дания, точнее, ее автономная территория остров Гренландия – является прибрежной в этом регионе. Тем не менее, Союз стремится к тому, чтобы его голос был услышан державами, которые уже объявили о намерении добывать арктические ресурсы – Россией, Канадой и США, а также Норвегией и Исландией. Влияние «двадцати семи» в этом вопросе пока может быть ограничено статусом наблюдателя в Арктическом совете – форуме региональных правительств и представителей коренного населения. В форум уже входят Дания, Швеция и Финляндия. Запасы нефти и газа в Арктике сейчас оцениваются в 25% мировых. Потепление климата и таяние льдов сделают их, как считается, более доступными.

Объявлен приговор бывшему боссу «Пармалата» Десять лет лишения свободы – такой вердикт вынес в Милане суд по делу Калисто Танци, бывшего руководителя обанкротившегося в 2003 году гиганта итальянской и мировой пищевой промышленности корпорации «Пармалат». Причем, сторона обвинения настаивала на еще более суровом приговоре в отношении 70-летнего бизнесмена – 13 лет тюрьмы. Впрочем, в городе Парме продолжается разбирательство по подозрению экс-владельца «Пармалата» в доведении этого концерна до банкротства. Длительный судебный процесс подтвердил: К.Танци виновен в фальсификации финансовых отчетов, обмане инвесторов и государственных регуляторов, а также в создании фиктивных активов компании. Этим ее глава успешно занимался на протяжении 15 лет! В момент банкротства долги корпорации, превратившейся в транснациональную молочную империю, достигали 14,5 миллиарда евро. …История «Пармалата» длительное время символизировала путь к международному успеху небольшой фирмы, которая создала филиалы более чем в 30 странах, в том числе, в России. Зародившись в Парме более полувека назад как крошечная коптильня, эта марка стала известной не меньше, чем знаменитая пармская ветчина или футбольный клуб, который тоже принадлежал «Пармалату». Имидж корпорации, во многом благодаря умелой и щедрой рекламе, долгое время считался безупречным, как и ее высококачественные молочные продукты, фруктовые соки и другие виды продовольствия. Объявленные годовые обороты превышали 8 миллиардов евро, что позволяло хозяевам концерна брать очень большие кредиты в крупных банках, причем, нередко – «под честное слово». Основатель и владелец компании К.Танци купался не только в деньгах, но и в лучах славы. А в это время в оффшорные фирмы за рубежом с помощью хитроумных схем перекачивались миллиарды евро… Гром среди ясного неба грянул в 2003 году, когда по распоряжению прокуратур Пармы и Милана агенты финансовой гвардии (налоговой полиции) провели обыски и выемку документов не только в штаб-квартире «Пармалата», но и в некоторых тесно сотрудничавших с корпорацией банках, включая действующие в Италии филиалы иностранных гигантов. У итальянских властей вызвало подозрение решение концерна выпустить облигации на колоссальную сумму, а затем и получение огромного кредита. А когда контролеры начали проверку счетов, обнаружили множество нарушений и запутанных транзакций «матери» с бесчисленными «дочками». Вскоре разразился скандал, который тут же приобрел общеевропейский, а затем и международный масштаб. Его усилили показания К. Танци и бывших финансовых директоров. На допросах они признали, что деньги «Пармалата» получали за некие услуги три десятка политиков, их родственники и «дружественные» фирмы, а также ряд политических партий Италии. В дополнение к обрушившимся на «Пармалат» бедам судебные иски его владельцам предъявили более 100 тысяч акционеров – юридических и физических лиц. Крах ощутимо потряс не только европейский, но и латиноамериканский финансовые рынки, став самым крупным подобным скандалом после вызванного в США банкротством энергетического конгломерата «Энрон». Синьор Танци и высшие управляющие оказались в предварительном заключении в миланской тюрьме «Сан-Витторе». Тем временем итальянским властям пришлось принимать срочные меры для смягчения пагубных последствий банкротства на экономику и рынок труда страны. Однако прямую государственную финансовую помощь в таких случаях оказывать запрещено антимонопольными законами ЕС. Тогдашний председатель Европейской Комиссии, видный итальянский экономист Романо Проди прокомментировал эту скандальную историю так: «Сегодня финансовые средства циркулируют буквально по всему миру, а контроль за ними остается ограниченным: его осуществляет каждая страна самостоятельно. Подобное лишено всякого смысла, такая политика самоубийственна». Эти слова звучат особенно пророчески на фоне нынешнего глобального кризиса. Надо признать, что еще до банкротства «Энрона» в США Брюссель предусмотрел некоторые меры по усилению прозрачности и аудиторских проверок предприятий в странах ЕС, а затем дополнил их, согласно требованиям интеграции экономики и трансграничной деятельности компаний Европы. Увы, нашумевшее дело «Пармалата» показало недостаточность этих шагов. Звучат требования экспертов ужесточить контроль над корпоративным управлением и ревизорами, и даже призывы создать единую Государственную счетную палату ЕС. А некоторые полагают, что достаточно таких мер, как регулярная замена аудиторов для проверки котируемых на биржах европейских компаний, а также отражение в финансовых отчетах операций в оффшорных зонах – для предотвращения возможных махинаций. И даже ограничить принцип банковской тайны не только в европейском, но и в мировом масштабе. А что же печально знаменитая корпорация «Пармалат»? После банкротства она реструктурирована и успешно работает под руководством новых управленцев, снова котируется на Миланской бирже. В России и многих других странах по-прежнему продается ее высококачественная продукция, в частности, молочные продукты и фруктовые соки. Марчелло ФИОРИ

Затянувшийся институциональный кризис, переживаемый Европейским Союзом после того, как большинство избирателей Ирландии в июне 2008 года высказались против Лиссабонского договора, который призван служить единой конституцией ЕС, похоже, может завершиться не ранее, чем в конце наступившего года. И то при положительном развитии событий для сторонников лучшей управляемости Союзом и дальнейшей интеграции входящих в него государств. Лидеры стран Союза на брюссельской встрече в декабре прошлого года пошли на уступки всем требованиям премьер-министра Ирландии Брайана Коуэна, в обмен на его обещание провести новый референдум в попытке одобрить этот исключительно важный для «двадцати семи» документ. Он, кстати, до сих пор не ратифицирован Чехией. Главные требования ирландских властей, без выполнения которых и новый референдум был бы заранее обречен на провал, состоят в необходимости сохранить место члена Европейской Комиссии от этой страны (что не предусмотрено Лиссабонским договором), невмешательстве в национальную налоговую систему, в сохранении запрета на аборты, а также в продолжении военного нейтралитета во внешней политике. Отметим, что сохранение действующего принципа формирования исполнительного органа – от каждой страны по одному участнику Комиссии – вызвало серьезное недовольство Бельгии, Нидерландов, Люксембурга и Дании. Политики этих и ряда других стран считают, что тем самым нарушено логичное стремление достичь «институционального равновесия» между Европейским Советом, Европарламентом и Комиссией путем увеличения полномочий законодательного органа и придания большей независимости исполнительному. Проявив прагматизм и пойдя на вынужденные уступки в стремлении преодолеть кризис, главы государств и правительств ЕС выдвинули важнейшее встречное условие: Ирландия должна ратифицировать договор в период до ноября текущего года, то есть, до истечения мандата Европейской Комиссии нынешнего состава. Однако достигнутое соглашение отнюдь не гарантирует успеха сторонникам Лиссабонского договора в Ирландии. Властям этой страны придется проводить важный опрос населения вскоре после предстоящих в ЕС выборов в Европейский Парламент. К тому же рейтинг популярности ирландского премьер-министра резко падает в условиях глобального финансово-экономического кризиса, не пощадившего и эту еще недавно процветавшую страну. Многие ирландцы, и не только, вообще считают попытку протолкнуть одобрение Лиссабонского договора на повторном референдуме «оскорблением принципов демократии». Последние опросы общественного мнения в Ирландии показывают, что число избирателей, готовых сказать «Да» на референдуме, лишь незначительно превышает противников договора. Пока риск его провала довольно велик. Игорь ЧЕРНЫШОВ

Свой последний официальный визит в качестве председателя Европейского Союза президент Франции Николя Саркози совершил накануне Рождества в Бразилию. Во время поездки за океан он подчеркнул, что крупнейшая страна Латинской Америки – стратегический партнер не только ЕС, но и Франции, с которой были подписаны крупные двусторонние договоры, прежде всего, в военной области. Энергичный французский лидер заявил, что «Бразилия – это отнюдь не завтрашняя, а уже сегодняшняя держава, и Европа желает рука об руку продвигаться вперед вместе с ней». На состоявшемся в ходе визита Н.Саркози II саммите Бразилия-ЕС было заявлено, что Брюссель поддержит стремление латиноамериканского гиганта занять место постоянного члена Совета Безопасности ООН, и будет взаимодействовать с ним в борьбе с глобальным финансовым кризисом на саммите «Группы 20», который предстоит в апреле в Лондоне. Президенты Николя Саркози и Луис Инасиу Лула да Силва подвергли критике «финансовых спекулянтов, вызвавших нынешний кризис». По итогам визита подписаны соглашения о передаче Бразилии французской технологии для производства в этой стране 50 военных вертолетов и о приобретении южноамериканской страной четырех конвенциональных подводных лодок марки «Скорпен», а также одной подлодки с атомным двигателем. Некоторые из этих кораблей будут построены в Бразилии. Обе страны решили расширять сотрудничество в области экономики, торговли, политики и культуры.

Вопреки преобладавшим прогнозам, Европейский Парламент большинством голосов отверг предложение правительств стран ЕС и Европейской Комиссии относительно возможности заключения «свободных» индивидуальных договоров между предпринимателями и работниками о продолжительности рабочей недели. Результатом стало бы продление лимита недельного рабочего времени с нынешних 48 до 65 часов. На принятии такой инициативы настаивали правительства Великобритании, скандинавских и бывших социалистических стран. Активным противником выступил испанский евродепутат-социалист Хавьер Серкас, которому удалось заручиться поддержкой многих коллег, в основном из левых партий, а также «зеленых». Теперь, в частности, дежурство медицинского персонала, даже если врачи и медсестры не будут задействованы, станет считаться рабочим временем. Это расценивается профсоюзами как важная политическая победа в защиту интересов европейских трудящихся, завоеванных в тяжелой борьбе в прошлом веке. Иначе трактуют решение законодательного органа многие европейские бизнесмены. По их мнению, оно отрицательно отразится на экономике стран ЕС.

Правящая коалиция пришла к согласию относительно антикризисных мер Пятьдесят миллиардов евро – такую сумму правительство ФРГ намерено израсходовать в 2009-2010 годах на оказание помощи охваченной кризисом германской экономике. Для благообразия все эти дотации именуются «пакетом мер для оживления конъюнктуры», и первый вброс средств, полученный, прежде всего, банками, был произведен еще в конце прошлого года (см. №12(28), 2008). Теперь договорились о дальнейших вспомоществованиях и послаблениях. Оценки предлагаемых мер, как и следовало ожидать, различаются с точностью до наоборот, разумеется, в зависимости от того, кто их дает – оппозиционер или деятель, принадлежащий к власти. Канцлер ФРГ Ангела Меркель и вице-канцлер социал-демократ Франк-Вальтер Штайнмайер в один голос уважительно величают «конъюнктурный пакет-2» «пактом доверия». Глава кабинета министров и лидер христианских демократов фрау Меркель уверяет, что эти меры «должны укрепить доверие к тому, что мы хорошо умеем», поскольку речь идет не только о неотложной помощи, но и о шагах, направленных на то, чтобы «придать импульс процессу модернизации». Причем, прежде всего – путем инвестиций в сферу образования, повышения эффективности энергетики и борьбы с изменениями климата. Разумеется, перепадет и промышленности. Заместитель председателя СДПГ Андреа Налес решила сыграть в откровенность: «2009 год с экономической точки зрения не будет хорошим годом. Но он может быть хорошим годом для Германии, если мы будем инвестировать в нужных местах». Германские журналисты по этому поводу язвительно замечают, что руководство социал-демократов испытывает изрядное облегчение, поскольку наконец-то представилась возможность показать, что их партия не погрязла в проблемах (намек на череду скандалов, сотрясавших в последнее время СДПГ), а «решает проблемы». Понятное дело, от оппозиции абсолютно бессмысленно дожидаться доброго слова о решениях правящих партий. И справедливость этого правила блистательно подтвердилась. Грегор Гизи из Левой партии Германии определил действия властей как «государственный капитализм». Оппоненты употребляли выражения и посильнее. К примеру, Фриц Кун, представляющий партию «зеленых», обвинил правительство в экономическом шаманстве, а свободный демократ Гвидо Вестервелле и вовсе объявил «холодными сапожниками», проводящими «самую дорогостоящую предвыборную кампанию в истории ФРГ» – намек на приближающиеся выборы, на которых правящей коалиции предстоит нелегкая схватка. Много говорилось о том, что в ближайшие месяцы на германскую экономику накатит волна банкротств.*1 Если обратиться к деталям, то основные параметры правительственной программы выглядят так. Налоги. Необлагаемый налогом минимум повысится с 7666 до 8004 евро в год. Те, чьи годовые доходы оказываются во второй тарифной зоне (от необлагаемого минимума до 12740 евро включительно) отныне должны платить не 15%, а 14%. Это сделано для того, чтобы повышение их зарплат не так быстро съедалось увеличением суммы налога. Снижение налогов выгодно не только плательщикам, но и 80% германских фирм, платящих подоходный налог. Налог на богатство. Социал-демократы требовали увеличения налоговой нагрузки на людей, имеющих особенно высокие доходы. К ним в Германии относят тех, кто попадает в так называемую 2-ю пропорциональную зону (от 250 тысяч евро в год для холостых и от 500 тысяч евро для семейных). Они платят подоходный налог в 45%. Предложение СДПГ повысить его до 47,5% христианские демократы отклонили. Обязательное медицинское страхование. Его величина снижена с 15,5% до 14,9%. Выгоду от этого в равной степени получат и работники, и работодатели. Социал-демократы добивались, чтобы разгрузили только работников и пенсионеров, причем на 0,9%. В итоге послабление сделали обеим сторонам. Федеральное правительство бросит миллиардные суммы на компенсацию больничным кассам выпавших доходов. Детский бонус. Все родители, получающие детское пособие, получат разовую выплату в 100 евро. Будут увеличены и некоторые виды регулярных дотаций на детей. Сокращение рабочего времени. Укороченный рабочий день будет вводиться для того, чтобы сохранить больше рабочих мест и будут приняты меры, чтобы эту практику сделать более привлекательной для работников. Конкретные решения пока не обнародованы. Инвестиции. Повышение объемов государственных вложений – важнейшая часть всей программы. Только на инфраструктурные проекты в 2009-2010 годах будет дополнительно потрачено от 17 до 18 миллиардов евро. Две трети направят на проекты в сфере образования, а остальное – на строительство автомобильных и железных дорог и совершенствование сети быстрого Интернета. Дотации автомобильной промышленности. Автовладельцы, которые еще в этом году избавятся от своей старой машины (возраст 9 лет и старше) и купят новую, получат компенсацию в 2500 евро. Причем, «старушка» должна до продажи пробыть у них в собственности минимум год. Социал-демократы все же продавили это решение, хотя их партнеры по коалиции не без оснований возражали, что германская автомобильная индустрия на этом не сильно разживется: люди могут приобрести и импортные машины. Помощь предпринимателям. По аналогии с банкирами, на содействие которым пошли средства из первого «конъюнктурного пакета», на этот раз средств подбросили промышленникам. Разработана программа предоставления госгарантий в объеме 100 миллиардов евро. Деньги будут выделяться тем предприятиям, которым банки сейчас не дают кредитов или дают их в недостаточном объеме. Требование ХСС о том, что в крайних случаях должна идти речь о прямой покупке государством доли попавших в затруднения предприятий, партнерами по коалиции поддержано не было. Ограничение роста госдолга. До выборов в бундестаг, назначенных на сентябрь этого года, в законы надо внести поправку, которая вступит в действие в следующем легислатурном периоде. Параллельно с инвестиционными решено создать и компенсационные фонды. Стоит задача по возможности выдерживать Маастрихтские критерии, предусматривающие объем госдолга не более 3% ВВП. Словом, правительство Германии полно решимости поддержать экономику страны в трудный момент и даже извлечь определенную пользу из кризисной ситуации, воспользовавшись ею для определенного маневра инвестициями и структурных изменений. Что из этого получится – покажет время. Андрей ГОРЮХИН *1 Германию ждет волна банкротств Согласно экспертным оценкам в 2009 году банкротств предпринимателей в Германии станет заметно больше обычного. Их число может колебаться в пределах от 33 до 35 тысяч. Это превысит цифру, ожидаемую в 2008 году, на целых 18%. Что касается неплатежеспособности потребителей, то таких случаев в нынешнем году предполагается 145 тысяч. Это на целых 47% больше, чем в ушедшем году. Особенно остро негативные тенденции будут проявляться в автомобильной промышленности и связанных с нею производствах. Сильный удар придется по транспортно-складским предприятиям, по компаниям, оказывающим различные услуги в упомянутых отраслях. В строительстве, машиностроении и на электротехнических производствах дело будет обстоять несколько лучше. Урон, который причинят разорившиеся предприятия народному хозяйству Германии в 2009 году, составит согласно прогнозам около 33 миллиардов евро. Это на 4 миллиарда больше, чем в 2008 году.  

Очередной саммит ЕС-КНР – обычный, рутинный, регулярный – должен был состояться в Лионе 1 декабря 2008 года. Дату его проведения стороны согласовали задолго до начала председательства Франции в Европейском Союзе. Ничего особенного, сенсационного или непредвиденного от него не ожидали. По повестке дня расхождений не было. В неё были внесены вопросы торгово-экономического сотрудничества и реформы глобальной финансовой системы.*1 И, тем не менее, встреча оказалась сорванной. Буквально в последний момент Китай отказался от участия в ней. Не Париж или Брюссель, а именно Пекин. В наказание Николя Саркози за «неподобающее» и «неприемлемое» поведение в отношении китайского народа. Чтобы Китай позволил себе ввести санкции против ЕС или наотмашь отвесить «политическую пощёчину»*2 кому-то из великих мира сия! Невероятно. Быть этого не может. Как же так. Ведь китайцы предельно осторожны в международных делах. Стремятся не делать резких движений. Предпочитают всё спускать на тормозах. Стараются избегать ситуаций, чреватых противостоянием с Западом. А тут такой предельно жёсткий и нарочито оскорбительный демарш. Почему? С чем это связано? Зачем Китаю потребовалось привлекать к себе внимание? Чрезвычайно любопытное развитие событий. Можно было ожидать, что у мировых СМИ случившееся вызовет неподдельный интерес. Что их захлестнёт поток статей, предлагающих самые разнообразные ответы на поставленные вопросы. Что повсюду появятся комментарии на злобу дня, переполненные спекуляциями относительно отмены саммита, его причин и последствий для динамики отношений между Китаем и ЕС, между Китаем и всеми остальными центрами силы на планете. Ведь сенсационный характер решения, принятого Пекином, было бы смешно оспаривать. Сделанный им демарш очень сильно выбивается из привычного ряда. Даже на фоне всеобщей озабоченности мировым финансовым и экономическим кризисом он не мог пройти незамеченным. Однако, как ни странно, мировые СМИ явно предпочли не выпячивать это событие, не делать из отмены саммита сенсацию первой величины. По большей части, они отделались мелкими информационными сообщениями.*3 А то и вовсе постарались переключить внимание национального и мирового общественного мнения на совсем другое. Почему? Потому что раскрутка данной темы кому-то очень не выгодна? Или чтобы не поднимать «опасную» тему? Не играть на руку Китаю? Принизить значимость демарша? Попробуем разобраться. Конечно, в самом первом приближении. Внутренняя логика кризиса Для тех, кто следит за перипетиями отношений между Китаем и ЕС, а также за основными ориентирами и установками внешней деятельности Союза, конфликт между Пекином и Парижем, с одной стороны, Пекином и Брюсселем – с другой, не несёт в себе ничего неожиданного. Конфликт зародился не вчера. Он вызревал довольно долго. Китайскому истеблишменту давно надоели нескончаемые мелкие и более значимые оскорбления, вольно или невольно наносимые ему лидерами ЕС и западными политиками второго эшелона. Непредсказуемым, пожалуй, стало только то, что китайцы сочли возможным публично выказать Парижу и Брюсселю своё недовольство и в такой более чем обнажённой форме. Некоторое время назад китайские официальные лица и аналитики начали предупреждать Париж о том, что ожидают от французского председательства в ЕС гораздо более деликатного обращения с проблематикой Тибета. И стали делать это на всех уровнях, без исключения. Мол, любые вопросы, затрагивающие культурную и религиозную самобытность населения Тибета, автономный статус или, пуще того, самоопределение территории, «напрямую касаются государственного суверенитета и территориальной целостности Китая».*4 Защита государственного суверенитета и территориальной целостности стоит в ряду высших приоритетов страны. Это сфера её «жизненно важных национальных интересов».*5 Столь же однозначно бьёт по жизненно важным интересам Китая и бесцеремонное обращение с темой притеснения местного населения, нарушения его коллективных и индивидуальных прав и свобод. Поэтому упорное желание Николя Саркози встретиться с политическим и религиозным лидером Тибета «в изгнании» – далай-ламой – повлечёт за собой неминуемое ухудшение отношений между Китаем и Французской Республикой. Более того, может сказаться на экономических, деловых и любых иных связях между ними самым плачевным образом.*6 В изложении китайской стороны, последовательность событий, приведших к срыву саммита, выглядела примерно так. Пекин уделял подготовке к саммиту самое пристальное внимание. Он всемерно готовился к нему. И вдруг, совершенно неожиданно для него, по своей собственной инициативе Николя Саркози сделал резкий недружественный жест в отношении Китая. Он выступил с громким, высоко медиатизированным анонсом своей предстоящей встречи с далай-ламой меньше чем через неделю после саммита. Встреча была запланирована на 6 декабря в Польше, куда Президент Франции и далай-лама должны были приехать на чествование бывшего лидера Солидарности Леха Валенсы. Подобный недружественный выпад не мог не вызвать чрезвычайно негативной реакции со стороны китайского правительства и народа, их «крайнего неудовольствия».*7 С тем чтобы вывести всесторонние связи между Китаем и Францией, Китаем и ЕС из-под удара, Пекин неоднократно напоминал Парижу о необходимости вести все дела, затрагивающие Тибет, с необходимой осторожностью и деликатностью. Он предлагал Парижу воздержаться от каких-либо действий, которые могли бы сорвать планируемую встречу лидеров Китая и ЕС.*8 Однако, к глубочайшему сожалению китайской стороны, Париж так и не откликнулся на предупреждения. Он проигнорировал «чистосердечные» усилия Пекина предотвратить ухудшение отношений. Вместо того чтобы позаботиться о создании атмосферы, благоприятной для проведения саммита, Париж нанёс ей, – указывалось в официальных заявлениях, – трудно поправимый ущерб. «В этих условиях у Китая не оставалось иного выбора, как только отказаться от участия в саммите. Китай, соответственно, не несёт ни малейшей ответственности за сложившееся положение».*9 Возражения против того, чтобы иностранные лидеры встречались с далай-ламой, являются принципиальной позицией Китая. Она была доведена до сведения всех государств. Всем было разъяснено, что проведение подобных встреч вызывает озабоченности Китая и приравнивается им к угрозе государственному суверенитету и территориальной целостности. Французам она хорошо известна. Она была в очередной раз обстоятельно изложена руководству страны накануне визита далай-ламы во Францию в августе 2008 года. (Ещё когда весной-летом 2008 года во Франции была развёрнута оголтелая кампания по дискредитации олимпийских игр в Пекине под предлогом нарушения прав человека и непропорционального применения силы в Тибете, она произвела неожиданный эффект. Кампания бумерангом ударила по её парижским покровителям. Попытки помешать ритуальной церемонии несения олимпийского огня по территории Франции вызвали в Китае бурный всплеск антифранцузских настроений. Они вылились в бойкот французских товаров и всего французского, включая даже туристические поездки. Бойкот стоил французскому бизнесу очень дорого. Конечно, он продолжался недолго. Но уязвимость позиций иностранного бизнеса всем была продемонстрирована достаточно наглядно. Правда, официальный Пекин «проглотил пилюлю». Чтобы не повредить проведению игр, он повёл тогда себя предельно сдержанно. Хотя «обиду», как показало дальнейшее развитие событий, всё же затаил.*10 Сдержанность проявил и Н.Саркози. Во время визита духовного лидера Тибета во Францию он под давлением Пекина отказался от встречи с ним.*11 С далай-ламой смогла повидаться лишь первая леди Республики Карла Бруни.*12) Франция имеет в Китае весьма существенные и разнообразные экономические интересы. Государственные деятели Франции регулярно подчеркивали, что рассматривают Китай в качестве своего стратегического партнёра. Допустим, французский истеблишмент действительно так считает. Тогда совершенно непонятно, зачем французскому лидеру понадобилось предпринимать шаги, идущие вразрез с официальной позицией Китая, которая ему хорошо известна. Тем более, столь откровенно, изощрённо и вызывающе. Подобные шаги «вызывают у китайского правительства и населения страны полное непонимание». В этом контексте неприятие ими подобных шагов вполне резонно и объяснимо.*13 Столкнувшись с решительно негативной реакцией официального Китая, французы поспешили разъяснить, что Николя Саркози увидится с далай-ламой в рамках общих международных чествований нобелевских лауреатов, удостоившихся этой чести за их вклад в укрепление международного мира. Далай-лама является крупнейшим международным религиозным авторитетом. И французский президент намерен встретиться с ним именно в таком его качестве. В Париже рассчитывали, что Пекин, как уже случалось в прошлом, удовлетворится полученными разъяснениями. Тем более что в Пекине прекрасно понимали, что Н.Саркози не отступится от громогласно заявленного намерения встретиться с далай-ламой. Он не может поступиться ни своим личным авторитетом, ни престижем страны на международной арене, ни влиянием в Европейском Союзе. Напротив, в случае обострения, он предпочтёт заработать дополнительные очки на Западе, а не на Востоке – так и получилось: 6 декабря Н.Саркози демонстративно встретился с далай-ламой.*14 Но и Пекин в этот раз идти на попятный не захотел. Более того, он умышленно предпочёл повысить ставки в игре. Из Пекина указали, что религиозная и политическая сущность далай-ламы неразрывны. Любой иной подход противоречил бы элементарной логике и тому убедительному факту, как отметил бывший посол Китая в Польше Пэй Яньин, что с его именем связано «так много политических инцидентов».*15 Дополнительно разъяснить нюансы официальной позиции Китая было доверено ведущим политологам страны таким, например, как директор по европейским исследованиям Китайского Института современных международных отношений Фэн Чжунпин. По его мнению, французы откровенно недооценили той твёрдости, с которой Китай будет отстаивать свои национальные интересы. Это, во-первых. Во-вторых, они не придали должного значения разъяснениям китайской стороны о том, что публичные контакты с далай-ламой на высшем уровне позиционируются Пекином как подрывающие государственный суверенитет и территориальную целостность страны. В-третьих, они не осознали всей решимости, с которой Китай постарается разубедить Запад в ошибочно сложившемся у него представлении о том, что у него получится поддерживать высокий уровень экономического сотрудничества и одновременно разыгрывать тибетскую карту, что «да, о'кей, можно встречаться с далай-ламой и думать, что дела, бизнес будут вестись как обычно».*16 Знаменательная фразеология. Где-то мы её уже слышали. Что-то она нам очень сильно напоминает. В подобной стилистике до сих пор изъяснялись только в Вашингтоне, Брюсселе и некоторых других столицах ЕС. Но времена, когда выдвигать односторонние требования, которыми обуславливается продолжение взаимовыгодного сотрудничества, могли или осмеливались только Брюссель или Вашингтон, судя по всему, уходят в прошлое. Единственно, в них появляется небольшая толика восточного колорита. Отыгрывать назад, искать компромиссы, делать необходимые шаги к примирению Пекин без обиняков предложил Брюсселю, Парижу, Праге – всё равно. Устами всё того же официального представителя китайского МИДа Цинь Гана он напомнил: «В Китае есть поговорка «Кто спровоцировал проблему, тот и должен ее решать». Нынешнюю ситуацию создал не Китай».*17 Тем самым лишний раз указав, кого в Пекине считают виновным в срыве саммита. Качественно новый уровень знаний в Китае о ЕС Пойдя на скандал, в китайском руководстве, похоже, всё тщательно просчитали. Никаких случайностей. Ни малейших эмоций. В Пекине пришли к выводу, что ответить Франции, а, тем более, ЕС по большому счёту нечем. На эскалацию они ни в коем случае не пойдут. Не та ситуация в мире. А вот полученный урок, есть надежда, выучат. И запомнят. Похоже, что за последние годы политико-правовая культура ЕС, то, что от ЕС можно ожидать, и то, на что он способен, перестали быть для Китая «тайной за семью печатями». Присутствие китайского бизнеса на внутреннем рынке ЕС подскочило до феноменальных размеров. Огромные супермаркеты и маленькие магазинчики забиты китайскими товарами. Причём, с каждым годом всё более разнообразными и с более высоким уровнем добавленной стоимости. Взаимная торговля измеряется сотнями миллиардов евро.*18 Понемногу она вообще становится сопоставимой с товарными потоками, циркулирующими между ЕС и США, а также внутри ЕС. Причём, огромный, быстро растущий внутренний рынок Китая и изобилие дешёвой добросовестной рабочей силы крайне важны для европейского бизнеса, а доступные товары из Китая критически нужны и Европе, и США для поддержания высокого уровня потребления семей с низким и средним достатком. На принципиально иной уровень вышел политический диалог между ЕС и Китаем. Причём, по инициативе Брюсселя – ЕС задело, что между США и Китаем регулярно проводятся саммиты, а между Союзом и Китаем – нет. И Брюссель поспешил исправить дело. Пекин не возражал. Контакты на высшем и других политических уровнях дополнили многочисленные секторальные диалоги, в рамках которых были созданы десятки рабочих групп. Они связали между собой весомую часть китайского государственного аппарата и чуть ли не все структурные подразделения Европейской Комиссии. Причём, диалоги ориентированы не только на обсуждение широкой палитры вопросов, представляющих взаимный интерес, но и на получение вполне конкретного результата, включая, например, подготовку двусторонних договоров и создание институтов развития. Успех диалогов позволил сторонам приступить к работе над всеобъемлющим соглашением о стратегическом партнёрстве и сотрудничестве между Китаем, ЕС и его государствами-членами. Помимо этого, у ЕС и Китая имеется возможность «сверять часы», интенсивно взаимодействовать и решать многие текущие вопросы с опорой на инструментарий ВТО, а в какой-то степени и других международных организаций. Кроме того, ЕС и Китай делают ставку на получение растущей отдачи от развития отношений по линии ЕС-АСЕАН. Пекин подобный многосторонний формат вполне устраивает. Он помогает ему выступать в отношениях с ЕС с позиций лидера региона, в качестве которого он себя всё активнее позиционирует, и которым он, похоже, становится на практике. Во всяком случае, на малых странах Юго-Восточной Азии, как он их классифицирует, (и Африки*19). Пекин отрабатывает концепцию нео-интернационализма, трактуемую как лидерство в процессах развития и интеграции и продвижении общих интересов, обеспечиваемое готовностью брать на себя связанные с ним дополнительные расходы и нести издержки.*20 В Европе высажен «китайский десант». Не отдельные граждане «поднебесной», не десятки или сотни, а тысячи представителей китайской молодёжи при поддержке правительства получают высшее образование в странах ЕС. Важно и то, что они не просто получают некоторый набор специальных знаний или осваивают те или иные научные премудрости, а учатся, в том числе, на факультетах или по специальным программам государственного управления, дающим наилучшее представление о национальных традициях, национальном характере и национальном менталитете. Причём, их принимает отнюдь не только Великобритания. Они с удовольствием устремляются и в другие страны ЕС, в частности, во Францию, где обучение столь же качественное, но обходится намного дешевле. И следует иметь в виду, что все они или, по крайней мере, значительное большинство, как это оговаривается с самого начала, возвращаются домой, чтобы применять полученные знания у себя на родине и передавать их другим. Наконец, в Китае возникла целая плеяда учебных, научных и учебно-научных центров европейских исследований, занимающихся изучением внутреннего развития и внешней деятельности Европейского Союза. Некоторые из них появились по инициативе властей. Другие были созданы на деньги ЕС в рамках или под эгидой программ технического содействия. За последние годы они встали на ноги и пополнились первоклассными специалистами. К работе в них были привлечены, в том числе, ведущие дипломатические кадры Китая, имеющие богатый опыт работы в странах ЕС и Брюсселе. Поэтому такие центры имеют возможность заниматься не только теорией европейской интеграции, но и объективно оценивать практику европейского строительства, не заявления лидеров и функционеров ЕС о разрабатываемых планах и обсуждаемых намерениях, а реальную политику, проводимую интеграционным объединением. Они настолько окрепли, что стали много и активно публиковать, в основном, работы выросших в них авторов. Сильные. Оригинальные. Запоминающиеся. Грамотно и профессионально написанные. Очень интересно, с учётом этого, посмотреть, в каком направлении эволюционирует восприятие Китаем того, во что превратился или превращается Европейский союз, и открывающихся перед ним перспектив. Европейский союз глазами китайского истеблишмента Под этим углом зрения, если бы потребовалось охарактеризовать меняющееся восприятие ЕС китайским истеблишментом максимально кратко, пришлось бы, по всей видимости, воспользоваться словом «критически». Симптоматично, в частности, что в одном из последних выпусков столь авторитетного китайского издания на английском языке, как Китайский журнал международных исследований, ЕС чуть ли не высмеивается за то, что Союз не дотягивает даже до азбучных требований либеральной демократии*21. В аргументации автора по большей части нет ничего нового. В ней в какой-то степени повторяются расхожие клише, получившие распространение в западной политологической литературе. Но одно дело знакомиться с полемическими заметками известных европейских учёных, для которых фронда давно превратилась во вторую религию, и другое – читать нечто похожее на страницах китайских журналов. Присущий ЕС дефицит демократии Лин Минван, совсем молодой, начинающий исследователь, иллюстрирует несколькими конкретными примерами. Сердцевину западной демократии составляет избирательная система. Именно выборы делают власть легитимной. Они позволяют ей представлять интересы общества. Однако, по состоянию на сегодняшний день, в ЕС это не так. Прямые выборы лидеров ЕС не предусмотрены. Выборы же в Европарламент имеют для граждан Союза второстепенное значение. Огромная часть населения их игнорирует. Те же, кто доходят до избирательных участков, отдают свои голоса, руководствуясь вовсе не европейской, а национальной повесткой дня. К тому же, всюду выборы проходят по-разному. Гораздо больший успех на них, по сравнению с общенациональными или муниципальными выборами, имеют мелкие партии. Результат очевиден. В рамках Союза его граждане не могут в достаточной степени реализовать признаваемые за ними политические права. Как следствие этого, «их влияние на принимаемые ЕС политические решения несущественно».*22 Еще одним базовым параметром западной демократии является её характеристика в качестве представительной. В соответствии с ней именно представительная власть наделена законотворческими полномочиями и осуществляет эффективный контроль над исполнительной властью. В ЕС и это не так. Правда, полномочия Европарламента всё время расширяются. Единым европейским актом через процедуру «сотрудничества» он был подключен к законотворческому процессу в качестве вспомогательного органа. Маастрихтским договором – уравнен в правах с Советом ЕС в некоторых областях, охват которых Амстердамский и Ниццский договоры несколько увеличили. Но всё же за Европарламентом, если сопоставить его с Советом ЕС, даже в сфере нормотворчества и формирования бюджета оставлена вспомогательная роль, несопоставимая с той, которую обычно играют национальные парламенты. Он по-прежнему во многом похож, скорее на контрольно-консультационный орган. И даже в том, что касается определения состава Еврокомиссии, может лишь утверждать или отвергать его.*23 Далека от стандартов демократии и партийная система ЕС. Если о ней вообще можно говорить. Повестка дня, по которой работают европейские партии, носит сугубо внутригосударственный характер. Сами партии совершенно не отражают интересы меньшинства населения. Представительство их интересов берут на себя мало кому известные партийные формирования. Они не имеют веса ни у себя в стране, ни в масштабах ЕС. В результате главное требование демократии, касающееся адекватного представительства интересов населения, не соблюдается. Соответственно и состав Европарламента носит нерепрезентативный характер. Как следствие, он отражает общественное мнение и позиции гражданского общества искаженным образом. Непоследовательно и не полностью реализуется в ЕС основополагающее требование демократии о разделении властей и вовлечении граждан в политическую жизнь. Так, Суд ЕС не может осуществлять контроль над деятельностью всех органов власти ЕС, в том числе самых влиятельных. Из-под его юрисдикции выведены также отдельные сферы деятельности ЕС. Узловые законодательные функции сосредоточены, по сути дела, в руках исполнительной власти – Европейской комиссии и Совета ЕС. В результате не обеспечено прямое представительство интересов населения и граждан ЕС. Формы же их непосредственного участия в деятельности ЕС и принятии решений – причем, любых: политических, экономических, социальных – носят пока рудиментарный характер. Как результат – о ЕС живущие в нем люди знают очень мало. Деятельность ЕС поддерживают слабо. Интерес к активному участию в политической жизни ЕС не проявляют. Общий вывод, к которому приходит китайский исследователь, состоит в том, что дефицит демократии является сущностным параметром Европейского Союза. Институты и процедуры демократии развиты в нем плохо и недостаточно. Дефицит демократии бьет по эффективности ЕС и предопределяет его внутренне противоречивую природу. Европейская интеграция оказывается «элитным проектом». Населению ЕС он не понятен. Оно его не поддерживает. В годы создания Общего рынка, в годы «холодной войны» население ЕС слепо следовало за идеологами интеграции. Однако в настоящее время кредит доверия исчерпан. Столкновение между интересами и стратегиями элит, с одной стороны, чаяниями и потребностями граждан, с другой, вырывается наружу. Европейский союз не обладает своей собственной самостоятельной легитимностью. Он пользуется отраженной легитимностью государств-членов. Получить свою собственную легитимность он сможет только тогда, когда преодолеет дефицит демократии. Другой вариант предполагает переход легитимности от государства к ЕС. Но в этом случае страны-члены должны раствориться в интеграционном объединении. И первый, и второй вариант несостоятельны. В обозримой перспективе представить себе, как они могут быть реализованы, крайне трудно. А пока доминирование национальной легитимности над наднациональной в какой-то степени взрывает ЕС изнутри. Оно ослабляет эффективность всего интеграционного проекта. Выхода из этой ситуации не просматривается. Дефицит демократии и порождаемая им внутренняя противоречивость ЕС вообще делает его функционирование далеким от оптимального. Все принимаемые решения проходят в рамках ЕС очень сложное согласование. Политико-правовая культура ЕС требует, чтобы они становились результирующей общей воли всех государств-членов. Результаты торга и взаимных уступок по определению не могут быть наилучшим из возможных вариантов. Действовать иначе ЕС не может. Критическим для него является не только и не столько принятие решений, сколько их исполнение. А исполнять принятые решения государства-члены станут только в том случае, если в них будут должным образом учтены их индивидуальные и индивидуалистические интересы. Но безальтернативность развития ЕС обладает вследствие этого и другим внутренним пороком. Европейский Союз лишает себя оппозиции. А ведь оппозиция выполняет в демократическом обществе жизненно важную функцию. Она критикует власть. Она заставляет власть быть более эффективной и ответственной. Наконец, она помогает ей предупреждать ошибки и не допускать просчеты, которые вероятны в любой политической деятельности. Таким образом, ЕС функционирует в нарушение демократических принципов и, нарушая их, обрекает себя на то, чтобы постоянно «бороться с тенью», находить выходы из противоречий, ослабляющих или даже подрывающих его эффективность, и отклоняться от оптимального пути развития. Если такой путь для Европейского союза вообще возможен. Как мы видим, китайское восприятие нынешнего состояния Евросоюза весьма критическое. Ему нельзя отказать в объективности. Многие черты ЕС схвачены правильно. Тем более что по проблематике дефицита демократии в ЕС написано очень много. Единственно, китайские исследователи оставляют без ответа вопрос о том, применимы ли вообще к наднациональному строительству классические критерии демократии, характерные для национального общества. А это принципиальный вопрос. По всей видимости, мерка должна быть двойной. При оценке ЕС важно использовать критерии демократии, которые мы применяем к национальному обществу и к международному сообществу, членами которого являются, главным образом, государства и международные организации. А с таких позиций по уровню демократии Евросоюзу нет равных. Но, критически оценивая ЕС и присущую ему «недемократичность», китайские исследователи воздерживаются от следующего напрашивающегося шага. Или пока воздерживаются. Они не заявляют о том, что у ЕС отсутствуют какое-либо моральное право или необходимая легитимность для того, чтобы учить других демократии и правам человека. А вот применительно к оценке того, какие последствия демократическое мессианство ЕС может иметь для интеграционного объединения, они сдерживают себя в гораздо меньшей степени. По их мнению, рельефно представленному в трудах Ван Юмина, отказываясь от реалистического внешнеполитического и внешнеэкономического курса ради продвижения субъективного ценностного подхода, Европейский Союз, прежде всего, вредит самому себе.*24 На международной арене он утрачивает самостоятельную роль. Монополией на демократическое мессианство обладают Соединенные Штаты. Подыгрывая им или принимая их повестку, ЕС и государства-члены автоматически вынуждают себя следовать в фарватере американской политики. Но следовать чьей-то политике всегда означает брать на себя роль второстепенного игрока, подчиняющегося чужой воле. Демократическое мессианство ЕС, по мнению китайских политологов, противоречит объективным законам мирового развития. Все страны третьего мира и не только третьего мира, развиваются по-разному. У них различные исторические и социокультурные традиции. Всех стричь под одну гребенку не получится. Навязывание другим всего лишь одной, единственно правильной модели развития встречает отторжение. Иного и быть не может. Упорно проводя недальновидную и нереалистичную внешнюю политику примата ценностей над интересами и потребностями, ЕС заведомо ослабляет свои позиции в глобализирующемся мире. Но и это не все. Демократическое мессианство отрицательно сказывается и на внутреннем развитии Евросоюза. Принося в жертву ценностям свои экономические интересы, он все дальше отходит от оптимальной траектории экономического развития. Он упускает многие очень важные и перспективные экономические возможности или отказывается от них. Он сам, своими собственными руками, ослабляет свои экономические позиции. В долгосрочной перспективе это будет иметь для ЕС и его государств-членов весьма и весьма негативные последствия. Но, пожалуй, еще более нелицеприятно оценивают в Китае политику территориальной экспансии интеграционного объединения. Пагубность политики расширения ЕС Стратегической целью Европейского Союза, по мнению китайского экспертного сообщества, должно быть углубление интеграции. Для ЕС это и вопрос выживания, и гарантия эффективности. Только углубление позволит реализовать те преимущества, которые ЕС накапливал на протяжении десятилетий. Административных препятствий на пути реализации четырёх свобод общего рынка в ЕС ещё слишком много. Их нужно убирать. По-настоящему единые пространства ни в правовом, ни в социокультурном плане реальностью пока так и не стали. Их надо создавать. Замедленного, качественного, раздумчивого развития у ЕС не получится. Оно не вписывается в процессы глобализации. ЕС нужны системные структурные реформы. И в области экономики. И в социальной сфере, будь то забота о стареющем населении или регулировании рынка труда. Отклонение ЕС от курса на углубление интеграции не может не сказаться на его стабильности. Оно чревато утратой международной конкурентоспособности. Только консолидированная, компактная группа государств, полностью доверяющая друг другу и готовая и дальше идти на отказ от национального суверенитета в пользу наднациональных структур, способна стать по-настоящему влиятельным игроком на международной арене. Любой другой путь представляется тупиковым. Выбор в его пользу приведёт ЕС к откату в прошлое и утрате позиций по всем направлениям. Но политическая и предпринимательская элита ЕС допустила колоссальную стратегическую ошибку. Она позарилась на то, «что плохо лежит», и, воспользовавшись временной слабостью России, поспешила прибрать к рукам людской и производственный потенциал Восточной и Юго-Восточной Европы. Под сугубо пропагандистским предлогом восстановления исторической справедливости ЕС присоединил к себе территории в прошлом неприсоединившихся государств, стран социалистического содружества и даже части стран, некогда входивших в состав СССР. Руководствуясь при этом не столько интересами высшего порядка, сколько элементарной жадностью, он проявил поразительную политическую близорукость. В результате Брюссель потерял Россию – её правящий класс теперь надолго запомнит, что Брюсселю «наплевать» на его коренные интересы и сокровенные чаяния: при решении любых и даже самых важных стратегических вопросов он руководствуется исключительно корыстью. Но, что ещё важнее, тем самым Брюссель сам, своими собственными руками нанес сокрушительный удар по социально-экономической модели своего развития, своей экономической конкурентоспособности, политическим перспективам и возможностям превращения во влиятельного независимого игрока на международной арене. В принципе руководство ЕС получило всё, что хотело. Парадокс, однако, заключается в том, что потеряло оно при этом гораздо больше. Европейский капитал практически за бесценок скупил недооценённые активы промышленных предприятий, финансовых учреждений, организаций сферы услуг, научно-технических и венчурных компаний региона. Он не просто получил доступ к новым, обширным, ненасыщенным и быстро растущим рынкам сбыта своей продукции и приложения инвестиций. Они достались ему чуть ли не в эксклюзивное пользование. Преимущества, которые он захватил на них, связаны во многом не с экономической целесообразностью поведения населения и хозяйствующих субъектов. Они обусловлены его административным и политическим доминированием на новых землях, включенных в интеграционное объединение, через идеологические установки, институты и «acquis communautaire».*25 В его распоряжении оказались мощнейшие рычаги давления на рынок труда. Выбросив на него огромную армию дешевой, непритязательной, хорошо образованной и квалифицированной рабочей силой, он смог сдержать рост её стоимости в пределах всего общего рынка, чего до этого безуспешно добивался многие годы. Перевод трудовой миграции в выгодное ему русло, появление дополнительных возможностей управления её потоками и делокализация производства дали ему колоссальные выгоды контроля над одним из важнейших факторов производства. В целом, несмотря на относительную бедность Восточной и Юго-Восточной Европы, по сравнению с «метрополией», и несопоставимость её веса в общем экономическом балансе интеграционного объединения, он получил возможность резко увеличить объём накопленного богатства через механизмы прямой эксплуатации её населения и сложившегося там хозяйственного комплекса. За счет всего этого политическая и предпринимательская элита ЕС надеялась серьёзно усилить свои позиции и повысить конкурентоспособность. Вышло, однако, всё до наоборот. Увлёкшись освоением близлежащих территорий, она ослабила внимание к решению гораздо более насущных и приоритетных задач структурной перестройки крупнейших экономик, образующих фундамент преуспеяния ЕС, их переналадки в соответствии с императивами глобализации. Драгоценное время было упущено. По темпам и качеству экономического развития, капиталовложениям в науку, технику и человеческий капитал, масштабам перераспределения всех типов ресурсов в пользу «новой» экономики интеграционное объединение стало всё больше отставать и от других центров силы, и от быстро растущих экономик. Ориентиры Лиссабонской стратегии построения самой передовой в мире экономики, основанной на знаниях, были им бесповоротно провалены. Надежды на то, что во многих областях деятельности удастся вернуть себе лидерство, стали рассеиваться как сон. Более того, европейский бизнес начал утрачивать конкурентоспособность не только на внешних рынках, но и на внутреннем. Углублению интеграции ЕС предпочёл внешнюю экспансию. Она получилась у него поспешной, недостаточно продуманной, политизированной и плохо подготовленной. Брюссель и поторопился, и просчитался. Руководство ЕС не смогло или не сумело принять превентивные меры, которые позволили бы ему сосредоточить контроль над принятием решений в руках своего ядра – старых государств-членов. Ни институты ЕС, ни используемые ими механизмы и процедуры функционирования не были приспособлены к работе в новых условиях. Допущенный ЕС просчёт усугубило то, что превышение разумных пределов численности и порога культурологической общности сломало устоявшиеся традиции его внутренней жизни и сложившийся порядок. ЕС заглотнул слишком много. У него началось элементарное несварение желудка. Идеологи европейского проекта вскоре это сами признали. Правда, для обозначения данного феномена они выбрали мало кому понятный эвфемизм, заговорив о превышении абсорбционных возможностей интеграционного объединения. ЕС приобрёл слишком уж аморфный и разношёрстный характер. Получилось, что государства-члены привносят в него слишком разные и трудно согласуемые интересы. Сводить их к единому знаменателю безумно сложно. Вследствие этого и во внешней, и во внутренней политике Брюссель начинает проводить курс, всё дальше отклоняющийся от оптимального. Он хватается за всё, и ничего не доводит до конца. А если и доводит, то лучше бы он этого не делал. По сути дела, ЕС не просто скатился к стагнации и экстенсивному развитию, но и подорвал, похоже, на долгие годы саму возможность интенсификации интеграционных процессов. Ради экспансии, во имя превратно понятых стратегических целей объединения Европы он пошёл на заведомое ослабление собственной эффективности. Из тупика, в который он сам себя загнал, Брюссель теперь так скоро не выберется. Тем более что, вопреки здравому смыслу и настроениям своего собственного электората, он упорствует в своём заблуждении и продолжает инерционно раздвигать свои границы. Кстати, отсюда, в том числе, элементарная боязнь обращаться к народу, запрашивая его мнение, и выносить вопрос о ратификации Лиссабонского договора на референдум. ЕС поставил телегу впереди лошади, и сделал роковую ошибку. Говорить о том, что он тем самым подписал себе смертный приговор, конечно же, было бы преувеличением. Но то, что он тем самым сам себе спутал карты, совершенно очевидно. Брюссель похоронил на время и федеративный проект, олицетворением которого мог стать Конституционный Договор, и надежды на скорое превращение в глобального игрока, способного тягаться с Соединёнными Штатами Америки. Проамериканский крен во внешней политике недавно принятых в ЕС государств и проявляемая ими строптивость стали для Старой Европы полной неожиданностью. За все те годы, пока страны Восточной и Юго-Восточной Европы задабривали Францию, Германию и иже с ними, лишь бы получить долгожданное членство в ЕС, и безропотно поддерживали все их внешнеполитические демарши, заявления и инициативы, те к этому привыкли. Более того, гранды ЕС уверовали в то, что так будет всегда. Совместное выступление Новой Европы по Ираку в поддержку американской интервенции и её жёсткое противостояние так и не оформившейся оси Париж-Берлин-Москва расставили всё по своим местам. Выяснилось, что Старая Европа сама, опять-таки своими собственными руками создала внутри ЕС «пятую колонну», что государствам-членам теперь будет ещё тяжелее, чем раньше добиваться единогласия по наиболее важным и жгучим вопросам международной повестки и говорить одним голосом. А на каких-то международных амбициях объединённой Европе вообще придётся поставить крест.*26 Страны Новой Европы, по крайней мере, их часть, готовы и будут служить проводником интересов США в Европе. Им подобная роль крайне выгодна. Она позволяет им защищать сохранившиеся у них остатки государственного суверенитета. Она даёт возможность балансировать давление, постоянно оказываемое на них грандами ЕС и Европейской Комиссией, добивающимися того, чтобы подчинить их проводимой ими общей политике. Будь то по вопросам отношений с НАТО, общей оборонной политики, международным и межэтническим конфликтам и т.д. или отношений с США и Россией. Но, если всё это так, делают вывод в Пекине, то и до статуса лидера или одного из лидеров нового глобального порядка или беспорядка XXI века – как кому нравится – ЕС явно не дотягивает. В перспективе его позиции будут только ослабевать. Соответственно с ним можно считаться в гораздо меньшей степени, чем с США. Контрпропагандистская кампания ЕС Китай поставил работу по разъяснению своего отношения к «оскорбительному и деструктивному поведению» лидеров Евросоюза и вынужденного характера ответных мер против ЕС на широкую ногу. Внутри страны и за рубежом. Медиатическая же реакция Запада оказалась невнятной и запоздалой. Судя по всему, позиция, занятая властями Китая, и решимость, с которой они стали на ней настаивать, застала всех врасплох. На фоне серьёзного, вдумчивого, рассудительного анализа процессов, протекающих в ЕС, и китайских национальных интересов, послужившего в какой-то степени основой для отказа от участия в саммите 1 декабря и его обоснованием, контрпропагандистские публикации в мировых западных СМИ удивляют своей поверхностностью и неадекватностью. Они сотканы в основном из устаревших, набивших оскомину стереотипов и клише и похожи, в содержательном плане, на детский лепет. Они выдержаны по большей части в стилистике вроде бы почившего в бозе советского агитпропа, широко использовавшего такие заезженные трафареты, как: «сам дурак», «а у вас негров бьют» и «свободу Анжеле Дэвис». Мировые западные СМИ практически оставили без комментариев беспомощные отговорки официального Парижа. Выступая на одном из самых популярных во Франции коммерческих телеканалов «Канал+» сразу же по получении известия о решении Китая отказаться от участия в Лионском саммите с «дискредитировавшим» себя французским председательством в ЕС, мининдел Франции Бернар Кушнер выглядел откровенно несостоятельным. Сделанные им заявления порождают стойкое ощущение, что Кэ д'Орсэ вообще не в теме. Что внешнеполитическое ведомство Франции не схватывает происходящего и не в состоянии угнаться за меняющимися реалиями международной обстановки. Б.Кушнер выдал, в частности, такой перл: «Мы сожалеем об этом решении. Мы его плохо понимаем».*27 И это после мартовских 2008 года кровавых волнений в Тибете и случившегося тогда резкого обострения франко-китайских отношений, кампании против присутствия президента Франции на открытии Олимпийских игр в Пекине, бесконечных демаршей официального Пекина на всех уровнях и недельной обработки им руководства Франции, откровенных и недвусмысленных предупреждений! Более того, как бы не понимая, о чём собственно идёт речь, он усугубил сказанное, назидательно добавив: «Мы не можем допустить, чтобы кто бы то ни было, пусть даже друзья, диктовали Франции, как ей себя вести». Этот шедевр дипломатического искусства венчала коронная фраза, выражающая убежденность в том, что хорошие деловые отношения с Китаем не пострадают в результате инцидента. Мининдел Франции напористо подчеркнул: «Я надеюсь, что наши отношения с Китаем, в целом, наши отношения с китайским народом останутся такими же, какими они в действительности являются в настоящее время, – братскими и очень близкими».  Вместо того чтобы попытаться объяснить широкой аудитории позицию Пекина, не говоря уже о том, что за ней стоит, мировые западные СМИ сконцентрировались на выражении возмущения «варварским отношением» властей Китая к правам человека вообще и к человеческой жизни, в частности. По всем новостным сайтам и каналам первым планом прошло сообщение: в день открытия очередного, 26-го по счёту, заседания в рамках консультаций (диалога) между ЕС и Китаем по правам человека там был приведён в исполнение смертный приговор, вынесенный китайскому гражданину Во Вейхану*29 по расстрельной «шпионской» статье уголовного кодекса страны. В подаче материала акцент делался не трёх основных моментах. Первое. В беспристрастности судебного разбирательства над приговорённым к смертной казни, в виду подконтрольности судебной системы Китая партийным бонзам, не было никакой уверенности. Оно походило, скорее, на судилище или, иначе, на политический процесс. Второе. К китайской Фемиде в лице её истинных вершителей с просьбами о помиловании и снисхождении настойчиво обращались и Соединённые Штаты, и ЕС, и его государства-члены. Официальный Пекин демонстративно пренебрёг ими. И третье. Саму казнь он превратил в некое символическое действо, приурочив его к открытию консультаций по тематике прав человека. Оно стало дополнительным сигналом, посланным ЕС сразу же после объявления об отказе от проведения саммита. Вся история с Во Виеханем подавалась в новостях как более чем тёмная и двусмысленная.*30 На момент приведения высшей меры в исполнение ему исполнилось 59 лет. Он был биохимиком. Длительное время жил в Австрии. Две его дочери состоят в гражданстве Австрии. Старшая замужем за американцем и учится сейчас в университете Беркли в Калифорнии. В январе 2005 года Во Виехань был арестован в Пекине по подозрению в предоставлении Тайваню разведывательных данных военного характера. Ему инкриминировали, в частности, передачу потенциальному противнику сведений, составляющих государственную тайну и касающихся китайских ракетных установок. Детали обвинения не раскрывались. Почти сразу после задержания у китайского учёного случился сердечный приступ. Сначала он дал признательные показания. Потом, однако, стал всё отрицать и настаивать на своей невиновности. Общественность на судебные заседания допущена не была. По утверждению самых разных правозащитных организаций, в ходе судебного разбирательства были допущены многочисленные нарушения. Смертный приговор был вынесен на основании весьма сомнительных доказательств. Всю секретную информацию, которую «шпион» якобы передал Тайваню, можно было по большей части без труда почерпнуть в китайских военных журналах. Никакой государственной тайны она не составляла.*31 Вашингтон квалифицировал арест Во Виеханя и процесс над ним как не отвечающие международным требованиям. И Штаты, и ЕС неоднократно обращались к китайским властям с призывом пересмотреть приговор, проявить снисхождение или хотя бы сохранить учёному жизнь. Его казнь вызвала в западном мире волну осуждения. Вена, поддержанная Брюсселем, официально выразила Пекину своё «возмущение».*32 Она назвала приведение высшей меры в исполнение «бесчеловечным». Бывшая мининдел Австрии Урсула Плассник пошла даже ещё дальше, увидев в действиях китайских властей стремление нанести ЕС «умышленное оскорбление». Брюссель осудил их «со всей возможной твёрдостью» и заявил о своём «негодовании». Не менее выразительной была реакция Вашингтона, заявившего о том, что он «потрясён» содеянным. Особое неприятие у американского и европейского истеблишмента, как это следовало из сообщений мировых западных СМИ, вызвали гуманитарные и дипломатические аспекты казни. Ведь, как утверждалось, дочерям учёного не дали повидаться с отцом перед его узаконенным убийством. А выбор даты, когда смертный приговор был приведён в исполнение, не оставлял сомнений в том, что Китай готов намеренно манипулировать святыми для Запада или, по крайней мере, для европейской цивилизации вещами. Никаких случайностей. Им он как бы помогал Парижу и Брюсселю правильно понять мотивы отказа от саммита. Однако мировые западные СМИ предпочли ни на встречах лидеров ЕС и государств-членов с далай-ламой, ни на «возмутительной» реакции Китая и попытках ЕС перевести разговор в плоскость прав человека и универсальных ценностей не зацикливаться. Как-то само собой все эти сюжеты были оттеснены на задний план другими событиями, а потом столь же органично преданы забвению. Серьёзные статьи знающих, реалистически мыслящих журналистов и политологов фактически затерялись в пене дежурных публикаций. А ведь в них предпринимались действительно интересные попытки объяснить неожиданную и даже пренебрежительную смелость Китая по отношению к Парижу и Брюсселю и взглянуть на отказ Пекина от саммита с ЕС под углом зрения новой политической реальности. Не столько проблемы Тибета или фобий, якобы обуревающих китайское руководство, или их пренебрежения как правами человека, так и элементарными приличиями*33, сколько меняющейся конфигурации сил в мире и новых тенденций глобального развития. Ограничимся только одним примером. Показательный урок, который Китай преподал лидерам Франции и ЕС, полагает обозреватель британской «Гардиан» Тимоти Гартон Эш, – не более чем предупредительный сигнал. Но за цветочками вскоре поспеют и ягодки, когда противоречия между Китаем и западным миром достигнут пика и вырвутся наружу. Причем, понятие западный мир, похоже, становится плохо работающей метафорой. Китай и США как-то между собой поладят. По интересам же Старого Света конфликт ударит со всей силой. Возможностей сделать так, чтобы он не бил наотмашь, у объединённой Европы не так много. А вот список противоречий гораздо длиннее, нежели в этом пытаются уверить себя западные политики. Последнее время ими упоминаются только два: торговля и Тибет. Не меньшее значение в дальнейшем, однако, будут иметь, прежде всего, Тайвань и Тяньаньмэнь, т.е. вопросы войны и мира, а также принципиальных подходов к самой модели развития общества. С учётом этого, Западному миру и, главным образом, ЕС нужно срочно формировать позитивную повестку в отношениях с Китаем. Несущими элементами будущей конструкции должны стать реформирование и укрепление глобального экономического порядка и выработка согласованного подхода к управлению развитием. К ним нужно добавить объединение усилий для решения проблем энергетической безопасности и сохранения экологического равновесия и нераспространение. Такая конструкция заложила бы основы стратегического партнёрства между Китаем и развитым миром. Старый Свет в стратегическом партнёрстве с Пекином кровно заинтересован. Американские и европейские политики обязаны сделать всё от них зависящее, чтобы не упустить момент и сделать Китай частью своего мира, дав ему и статус, отвечающий его весу, и рычаги влияния на принятие решений.*34 Английский аналитик, как он сам себя, чуть рисуясь, называет, вплотную подобрался к осмыслению тех представлений, которые в действительности подвигли официальный Пекин на отмену саммита с ЕС. Но получить несколько более панорамное представление о них можно лишь с опорой на китайскую политологическую литературу. Меняющееся соотношение сил в мире По мнению китайских экспертов, по-настоящему определяющее влияние на него оказывают всего несколько основополагающих факторов. К их числу относится, в первую очередь, формирование в масштабах планеты экономики, построенной на знаниях и новых технологиях, принесённых информационной революцией. Другие факторы высшего порядка – прекращение антагонистического противостояния между капиталистическими, социалистическими и неприсоединившимися странами, повсеместный подъём националистических и религиозных чувств, превращение Соединённых Штатов в единственную, хотя и слабеющую, супердержаву, стремительный подъем быстро развивающихся стран во главе с Китаем, умело воспользовавшихся плодами глобализации, и относительный упадок всех остальных центров силы и влияния. Это мнение не очень афишируется. Но его легко разглядеть в большинстве развиваемых ими концептуальных политологических построений как частного, так и более общего плана. Оно, как показывает, в том числе, эпизод с отменой саммита, начинает накладывать всё более различимый отпечаток на проводимую Пекином реальную политику. Под влиянием указанных факторов, считают в Китае, баланс сил в мире претерпел глубокую трансформацию. Резко усилилась конкуренция на международной арене. Возникла новая конфигурация универсальных и региональных структур, отражающая изменившиеся интересы отдельных государств и групп государств. Поменялись даже установившиеся на планете правила игры. Особенно сильно это отразилось на некогда достаточно могущественном движении неприсоединения. Развивающий мир, констатируют китайские эксперты, перестал существовать. Его больше нет. Само это понятие утратило смысл. Некогда под ним понималась «бескомпромиссная борьба против империализма, колониализма и гегемонизма» за построение нового международного политического и экономического порядка. С развалом Советского Союза она полностью сошла на нет. Развивающиеся страны отказались от неё. Они встали на путь конформизма. Проводимая ими политика стала сугубо прагматичной. Главенствующее место в ней заняло выстраивание особых отношений с США. Сотрудничество и кооперация по линии Юг-Юг утратили приоритетность. Все они или, по крайней мере, большинство стали играть по правилам Западного мира, приняв, с тем или иными оговорками, западные ценности и пытаясь поставить себе на службу плоды и рецепты западной цивилизации. Международные структуры, некогда созданные развивающимися странами, формально продолжают функционировать, но они утратили былое влияние и работают практически вхолостую.*35 Развивающийся мир распался на множество групп и группировок, обладающих очень большой спецификой, с интересами и устремлениями, не сводимыми к единому знаменателю, по-разному решающих проблемы модернизации. Произошло их чрезвычайно глубокое и трудно преодолимое расслоение. Часть из них так и не смогли вырваться из порочного круга отсталости, межэтнических конфликтов, неэффективного управления и нерационального расходования скудных ресурсов. Они скатились в ещё более глубокую нищету и беспросветность. Другие смогли «оседлать волну». Они умело воспользовались своими конкурентными преимуществами и возможностями, которые дала всем глобализация. Благодаря продуманной стратегии и упорному труду они создали инфраструктуру, благоприятствующую ускоренному социально-экономическому развитию, и вырвались вперёд. Остальные как бы оказываются в зоне риска. Они балансируют между успехом и неудачей и по-прежнему остаются крайне уязвимыми. Принадлежность развивающихся стран к той или иной группе или группировке больше не определяется их подлинными национальными интересами. Зачастую она носит вынужденный или конъюнктурный характер. Соответственно их легко переманить. Они запросто, под влиянием момента, переходят из одной в другую или привязывают себя к Западному миру. Тем более что им трудно выжить самостоятельно. Проблемы социальной и политической нестабильности, экстремизма, терроризма, сепаратизма, неурегулированности внутренних и внешних конфликтов затрагивают их гораздо болезненнее, нежели кого бы то ни было. Точно также как и беженцев, перемещённых лиц, трудовой миграции, утечки мозгов, нехватки ресурсов, пандемий и т.п. Расслоение сделало поддержание единого фронта развивающихся стран, сохранение единства во имя защиты и продвижения общих интересов практически нереальным. Оно резко ослабило возможности борьбы против нерационального разделения труда, сложившегося в мире, против несправедливой системы международных производственных, торговых, финансовых отношений и распределения ресурсов, установленной Западным блоком. Задачи выравнивания уровней развития между развивающимися и развитыми странами, перераспределения мирового богатства и благосостояния, свободного доступа к современным технологиям, переориентации международных регулятивных механизмов на обслуживание потребностей развивающихся стран, иными словами, построения нового экономического порядка, утратили былую состоятельность. Расслоение развивающихся стран сыграло на руку Развитому миру. Западные державы воспользовались им для того, чтобы с ещё большей изощрённостью проводить прежнюю политику «разделяй и властвуй», добиваясь сохранения, причём любой ценой, своего главенствующего положения в мире. И Старая Европа, и США преследуют одни и те же цели. Но Старая Европа действует тоньше. Она сделала ставку на мягкую силу. Она использует для поддержания своего господства и территориальной экспансии экономические и дипломатические рычаги и притягательность для других стран и народов своей модели социально-экономического развития. Соединённые Штаты предпочитают не церемониться. Они произвольно объявили отдельные государства и группы государств несостоявшимися, проблемными, странами-изгоями, зоной своих особых интересов и т.д. США присвоили себе право вмешиваться в их внутренние дела или даже прибегать к применению вооруженной силы в одностороннем порядке, когда находят это нужным или полезным. Они не останавливаются ни перед нанесением ограниченных ударов по отдельным странам, ни перед широкомасштабными военными операциями в любых регионах планеты. Они опоясали весь мир своими военными базами, число которых после 11 сентября 2001 года существенно возросло.*36 Расслоение позволило Западному миру привлечь на свою сторону многие развивающиеся и неприсоединившиеся страны. Часть из них влились в него. Другие стремятся или мечтают об этом. Третьи объединились с ним в группы по интересам. Более того, они начали поддерживать проводимые Западом кампании политического давления и принуждения в поддержку демократии, прав человека, свободы слова. В какой-то мере некоторыми из них были даже подхвачены лозунги о «китайской угрозе»*37 и приёме в ООН и ВТО Тайваня, что как настаивают в Пекине, является «прямым вмешательством во внутренние дела Китая».*38 Вместе с тем, не менее важным вектором трансформации Развивающегося мира стал подъём быстро растущих экономик. В 2008 году страны БРИК вчетвером обеспечили 50% роста мирового производства. «Вклад Китая в развитие мировой экономики, – как с гордостью подчёркивают китайские эксперты, – превысил вклад, внесённый Соединёнными Штатами».*39 Семь развивающихся стран вошли в двадцатку крупнейших экономик мира.*40 В числе 50 крупнейших на долю развивающихся стран пришлась ровно половина. В результате по сравнению с 1980 годом разрыв в доходах на душу населения между развитыми и развивающимися странами сократился к настоящему времени, как свидетельствуют данные ЮНКТАД, с 23 до 18 раз. Несмотря на все расхождения, имеющиеся между быстро растущими экономиками и развитыми странами, утверждают в Пекине, их интересы сблизились. Они сблизились в том, что касается «поддержания мира и стабильности, развития, сотрудничества и предпочтения в пользу такого ведения игры, при котором выигрывают обе стороны».*41 Именно за такой более «гармоничный» мировой порядок, за восприятие мира в терминах взаимозависимости, а не соперничества, за согласование интересов и выступает современный Китай. Будучи крупнейшей в мире развивающейся державой, он связал свою судьбу с Развивающимся миром. Он служит локомотивом и гарантом мирового развития. От его дальнейшего подъёма выигрывают все.*42 Принципиальные расхождения между доминирующими в мире капиталистическими державами и социалистическим Китаем этому не препятствуют.*43 Растущее число государств стремится к тому, чтобы выстраивать с ним ровные взаимовыгодные отношения. Попытки же извне ограничить или подорвать его ускоренное развитие будут иметь трагические последствия для всех.*44 Приоритетом номер одни для Китая является форсированная модернизация, её распространение на всю страну, на всё население. Соответственно поступательное решение проблем модернизации, указывают китайские политологи, «требует длительного мира и благоприятной внешней среды».*45 Их должны обеспечивать формирование в окружающем мире притягательного образа Китая*46, опирающегося на постоянно возрастающие экономические возможности и подкрепляемого адекватным укреплением военного потенциала. Этим целям должны служить внешнеполитическая концепция «гармоничного мира»*47, мирное воссоединение с Тайванем, содействие третьим странам в индустриализации, модернизации и заимствовании китайской модели развития (т.н. Пекинский консенсус)*48, а также предоставление народам этих стран возможности совместно пользоваться благами такого развития. Отдавать западному миру пальму первенства в утверждении таких ценностей, как наука, демократия, господство права, свобода или права человека, а тем более противостоять им было бы совершенно неверно. Это общие ценности. Их появление Западный мир не может поставить в заслугу исключительно себе. Все народы внесли вклад в их становление. Но для реализации этих ценностей может использоваться различный инструментарий. Он варьируется в зависимости от условий, сложившихся в той или иной стране, от исторического периода, который они переживают. Какой-то единой, единообразной модели нет и быть не может. Мир многообразен. Как многообразны и человеческие цивилизации. Это многообразие надо уважать. Попытки западного мира навязать всем универсальные ценности только в своём собственном прочтении несостоятельны.*49 Довольно часто они дают обратный эффект или же служат ширмой для достижения свершено иных целей. В какой-то степени они представляют собой узурпацию общих ценностей. Кроме того, они по определению порочны, поскольку отрицают за всеми остальными право высказывать и отстаивать свою точку зрения, соотносить ценности с текущими потребностями развития общества. По всем этим вопросам нужен открытый равноправный диалог. И Китай будет добиваться того, чтобы он протекал именно в таком ключе. Китай не выступает в качестве альтернативы США, уверяют в Пекине. Постамериканский мир еще не наступил и нескоро наступит. США остаются бесспорным мировым лидером. Даже несмотря на все трудности, с которыми они уже столкнулись, и потери, которые они ещё понесут, в результате иракской авантюры и вызванного ими же самими нынешнего тяжелейшего мирового финансового и экономического кризиса. «Для того чтобы догнать и перегнать Америку по совокупной мощи, – подчеркивает старший научный сотрудник Китайского института международных исследований Чжэнь Динси, – Китаю потребуется ещё очень и очень много времени».*50 К такому выводу, вслед за многими другими китайскими аналитиками*51, он приходит на основе комплексного сопоставления всех её базовых слагаемых. Для наглядности обосновываемого им горизонта стратегического прогнозирования приведём лишь некоторые агрегированные данные, используемые в китайских источниках. Хозяйственный комплекс в Соединённых Штатах на протяжении двух последних десятилетий продолжал расти намного быстрее, чем в любых других крупных развитых державах.*52 США на порядок превосходят все остальные страны по объему ВВП и промышленного производства. Они сохраняют лидерство в мировой торговле. Большая часть расчетов в мире производится в американских долларах, по-прежнему являющихся доминирующей в мире резервной валютой. США остаются крупнейшим финансовым центром и притягивают больше всего инвестиций. В них сконцентрировано больше трети мировых активов. Они являются крупнейшим в мире потребительским рынком. Производительность труда в США выше, чем где бы то ни было. Штаты обладают максимально высокой конкурентоспособностью. Корпоративный сектор США по своей мощи, уровню диверсификации и конкурентоспособности не имеет себе равных. Он далеко опережает все остальные страны по числу раскрученных им мировых брендов. И США, в целом, и американские фирмы, в частности, намного превосходят своих конкурентов по вложениям в науку и технику, стимулированию венчурного капитала, темпам внедрения инноваций. Они лидируют в большинстве наиболее технологичных отраслей знаний и экономики, включая информационные, био- и нанотехнологии. На США приходится почти половина всех регистрируемых в мире патентов. Американцы вкладывают в образование и человеческий капитал больше, чем кто бы то ни было. Их университеты считаются лучшими в мире. В Штаты стекаются лучшие мозги со всего света. По числу выпускников и качеству полученного ими образования США также «во главе планеты всей».*53 И это лишь то, что касается экономической мощи страны.*54 Правда, их позиции далеко не те, какими они были непосредственно после окончания «холодной войны», когда Вашингтон утвердил своё полное превосходство над всем остальным миром, или могли бы стать, воспользуйся американцы своим превосходством более мудро и рачительно. Особенно сильно их подорвал спровоцированный ими мировой экономический и финансовый кризис. Но, даже без учета его последствий, можно констатировать, что Штаты накопили много, может быть, даже критически много слабостей. И речь не идёт только о всеобщем недовольстве и возмущении волюнтаристскими действиями США на международной арене и их неприятии всеми регионами планеты, порождённых военными операциями на Балканах, в Ираке и Афганистане, об утрате ими морального лидерства. Проблема гораздо глубже. Экономику США отягощают триллионные долги. Все остальные страны вынуждены фактически субсидировать её. Дефицит бюджета, внешней торговли и текущих расчетов достиг умопомрачительных цифр. Созданные более полувека тому назад механизмы регулирования финансовых рынков бесповоротно устарели. Как показал генезис мирового экономического и финансового кризиса, они больше не работают. Попустительство США привело к возникновению феномена «казино-капитализма» и расцвету спекулятивных валютно-финансовых операций, дискредитировавшими в результате англо-американскую модель хозяйствования. Доверие к американскому доллару упало. Он начал повсеместно сдавать позиции. По объему первоначального размещения акций нью-йоркская биржа утратила мировое лидерство. Темпы роста производительности труда в Штатах стали снижаться. Многие сектора американской экономики утратили международную конкурентоспособность. Выяснилось, что они слишком инерционны, неповоротливы, неэффективны и расточительны. Расходы сырья и, прежде всего, энергии в Штатах на единицу производимой продукции в несколько раз выше, чем в других развитых странах. Менее значительным стал разрыв между США и другими державами в том, что касается капиталовложений в науку и технику, уровня цитируемости американских учёных, числа подготавливаемых в стране квалифицированных специалистов и лиц с высшим образованием и т.д.*55 Напротив, Китай за истекшие десятилетия смог существенно сократить своё отставание от Соединённых Штатов. По ряду параметров он даже обогнал их. Буквально несколько примеров. Средние темпы экономического роста в Китае за период с 1979 по 2006 год составили порядка 9,7% по сравнению с 2,9% в США. Внешней торговли – 17,2% по сравнению с 7,2%. В 1987 – 1995 годах производительность труда в Китае росла в среднем на 6,2%. В 1995 – 2007 годах – на 7,5%. В США – на 1,2% и 2,1% соответственно. За период с 2001 по 2007 год объем промышленного производства в Китае увеличился на 134,2%, в то врем как в США – всего на 13,4%. Другими словами, промышленное производство в Китае росло в десять раз (!) быстрее, чем в США. Товарный экспорт из Китая превысил экспорт из Соединённых Штатов как в абсолютном выражении, так и в том, что касается таких позиций, как наукоемкая продукция и произведения культуры.*56 В 2007 году Китай экспортировал товаров на 1.218 млрд. $. США – на 1.163 млрд. $. В 2006 году объем высокотехнологичной продукции, вывезенной из Китая, составил 271.2 млрд. $. Из США – 219.2 млрд. $. В 2005 году Китай продал произведений культуры на 61.4 млрд. $. США, как ни странно, – только на 25.5 млрд. $. За истекшие несколько лет пропорции ещё больше изменились в пользу Китая. Ввозил же Китай импортных товаров несоизмеримо меньше, чем американцы. В результате Китай накопил золотовалютных резервов на 1.500 млрд. $ и стал влиятельным нетто-кредитором (раздав кредиты и закупив правительственные долговые обязательства на 607 млрд. $). Штаты же, напротив, превратились в крупнейшего в мире нетто-должника. Накопленный ими долг к концу 2006 года превысил 2.000 млрд. $, и продолжил стремительно расти. Начиная с 2005 года, в Китае стали ежегодно получать дипломы о высшем образовании, а также продолжать обучение в полтора раза больше молодых людей, чем в США. Кроме того, разрыв между Китаем и Соединёнными Штатами уменьшился по всему азимуту показателей. За период с 1980 по 2006 год ВВП Китая увеличился с 7,2% от уровня США до 20,3%. Если же считать по паритету покупной способности – до 46%. В 1990 году на Китай приходилось только 3,5 млрд. $ прямых иностранных инвестиций, или 7,2% от уровня США. К 2006 году – 78, 1 млрд. $, или 43,3% от уровня США. В 2000 году капитализация китайских предприятий, разместивших свои акции на бирже, составляла 581 млрд. $ и еле дотягивала до 3,8% от уровня США. В 2007 году она подскочила до 6.263 млрд. $ и достигла 32,1% от уровня США. В пересчете на паритет покупной способности ранее чрезвычайно незначительные ежегодные капиталовложения Китая в науку и технику в 2006 году достигли 42% от того, что вкладывают США. С 2005 года китайцы стали подавать всего лишь вдвое меньше заявок на патенты, чем американцы. Число интернет-пользователей в 1998–2006 годах выросло с 0,57 на 10.000 населения в Китае по сравнению с 1.940 в США до 1.040 по сравнению с 6.950, т.е. с 0,03% от уровня США до 15%.*57 Тем не менее, китайская политическая и бизнес элита прекрасно понимает, что в целом Китаю по уровню своего развития еще очень далеко до Соединённых Штатов. В том, что касается накопленного богатства, уровня жизни и потребления, производительности труда, финансовой мощи, расходов на науку и технику, авторитета крупнейших университетов и их выпускников и т.д. и т.п. Так, общий объем внутреннего потребления в Китае до последнего времени не превышал 1.000 млрд. $ в год. В США он был в 9 раз (!) выше. К тому же все обобщающие цифры и выкладки обманчивы. В отношении ВВП, внешней торговли, инвестиций и проч. Они дают искажённую картинку. На самом деле, значительная часть того, что производит, потребляет внутри страны и экспортирует Китай, контролируется американскими ТНК. Они занимают командные высоты в производственных цепочках, в которые встроены китайские предприятия. Основную часть добавленной стоимости генерируют именно они. Они же получают львиную долю прибыли, знаний и технологий, распределяя заказы по аутсорсингу. Выгоды, получаемые от прямых инвестиций за рубежом, перекрывают суммы, которые идут на обслуживание долга. Взять на себя функции, осуществляемые в мировых расчетах американским долларом, ни евро, ни какие-то другие валюты, ни юань пока не могут. Поэтому Вашингтон спокойно играет на его ослаблении, преследуя одновременно как чисто конъюнктурные, так и долгосрочные цели. Сухой остаток По прикидкам китайских футурологов, чтобы сравняться с США, Китаю, даже с учётом объективно обусловленного замедления темпов экономического роста, потребуется от 15 до 20 лет. Чтобы обеспечить более высокий жизненный уровень населения – несколько больше. На протяжении всех этих лет Пекину следует руководствоваться простым земным правилом: «по одежке протягивай ножки». Но Китай не собирается выступать альтернативой Соединённым Штатам не только поэтому. Не потому что он слабее. А потому, что Китай и США не являются антагонистами. Несмотря на преследуемые Вашингтоном цели глобального доминирования и абсолютного военного превосходства.*58 Китай не собирается бросать вызов существующей системе международных отношений и институтов. За последние годы он сравнительно глубоко интегрировался в мировую экономику, выстроенную по лекалам США. Он адаптировался к ней.*59 Однако он может и должен ограничивать эксцессы американской политики. Он в состоянии балансировать американское влияние, делая тем самым международную систему более устойчивой и гармоничной, предоставляя другим странам дополнительные возможности для манёвра. У него есть возможности помогать им, щедро делясь своим опытом и успехами, а в перспективе и оказывая им прямую помощь и содействие.*60 Китай сталкивается с большим количеством очень непростых проблем. Ему потребуется напряжение всех сил для того, чтобы с ними справиться. Пекин не выстроил пока поддерживающую его влияние систему международных связей и альянсов.*61 Он недостаточно опытен. Поэтому ему следует учиться. Он обязан быть скромным в своих притязаниях, твёрдо отстаивая в то же время свои законные права и интересы. Вместе с тем это касается только такой сверхдержавы, как Соединённые Штаты. Когда духовного лидера Тибета принимал Джордж Буш, Пекин неофициально предупредили заранее, и руководство страны предпочло спустить историю на тормозах.*62 На средние державы, в том числе образующие ЕС, такая сдержанность не распространяется. Тем более что они сами, своими собственными руками, как было показано выше, перечеркнули, по мнению Пекина, перспективы самостоятельного развития. А до единства действий на международной арене им очень и очень далеко. И после обвального расширения стало намного дальше, чем раньше.*63 Они на порядок слабее США. Их влияние на мировые процессы несопоставимо. Взаимозависимость между ними и Китаем не такая глубокая. Они сравнительно далеко. И в отношениях с ними поступаться своими интересами Китаю незачем. Они никак не хотят понять, что ситуация в мире коренным образом изменилась, и смириться с этим. Как отмечают Луи Мин, Хуан Жэньвэй и Гу Юнсин, нынешние европейские лидеры всё ещё не готовы воспринимать отношения с Китаем под углом зрения «реальности глобальных интересов».*64 Давать им спуск за откровенно враждебные действия или жесты унизительного характера Китаю нет никакого резона. Тем более что они не прекращают довольно неуклюжие попытки навязать ему свои подходы к большинству интересующих их глобальных досье под лозунгом возложения на Китай большей ответственности, будь то вопросы энергетической безопасности, изменения климата, охраны окружающей среды, устойчивого развития, оказания помощи или банальные вопросы двусторонних торговых отношений.  И именно под этим углом зрения следует воспринимать тактическое решение Пекина об отказе от участия в саммите ЕС с французским председательством. Хотя саму стратегию тесного взаимодействия с ЕС и сотрудничества в обеспечении международного мира, стабильности и открытого характера мировой экономики оно ни в коей мере, конечно же, не затрагивает. © М.Л. ЭНТИН, д.ю.н., профессор, директор Европейского учебного института при МГИМО (У) МИД России Пекин – Москва *1 См. Decision to meet Dalai Lama «hurts China's core interests» // China Daily (The national English language newspaper), 2008, November 29 – 30. – P.1. *2 Газетой «Гардиан», не заботящейся о том, чтобы подретушировать факты, «пощёчина» так и была сходу названа «пощечиной». См.: Тимоти Гартон Эш (Timothy Garton Ash). Новая заря останется лучезарной лишь благодаря стратегическому партнерству с Китаем // «The Guardian», 2008, November 27 – InoSMI.ru, дата выпуска: 27.11.2008. Однако большинство остальных СМИ предпочли сохранять политкорректность. В частности, такой солидный журнал, как «Экономист», элегантно обозвал её «показательным унижением» Николя Саркози. Согласно использованной им терминологии, китайцы намеренно постарались «осадить» или «обрезать» его. См.: The summit of discourtesy. Crisis or no crisis, China's diplomatic priorities prevail // "The Economist", 2008, November 27 – http://www.economist.com/world/asia/displaystory.cfm?story_id=12708134&fsrc=rss *3 Российские СМИ также предпочли не вдаваться в подробности. В них в основном лишь упоминался факт отмены саммита в увязке с вызвавшей его причиной. Информация давалась даже в несколько смягчённом виде: «Незадолго до встречи [с далай-ламой – прим. авт.] Пекин отложил на неопределенный срок проведение саммита КНР – ЕС, намеченного на 1 декабря». – Тегеран бойкотирует Париж // Взгляд. Деловая газета, 14 декабря 2008 г. – http://www.vz.ru/politics/2008/12/14/238586.html Одновременно разъяснялось, что «официальный Пекин обвиняет далай-ламу в сепаратизме и возлагает на него вину за мартовские беспорядки в Тибете и других районах КНР, где компактно проживают тибетцы. Во время погромов, продолжавшихся несколько дней и распространившихся на другие районы компактного проживания тибетцев, были убиты 19 человек. Ущерб составил 200 миллионов юаней (28 миллионов долларов). – Там же. В «Известиях» от 27 ноября лапидарно сообщалось, что европейские дипломаты связывают решение Китая «с объявленными планами Николя Саркози встретиться с духовным лидером тибетских буддистов далай-ламой. … Представитель же внешнеполитического ведомства Поднебесной Цинь Ганн назвал главной причиной переноса саммита «отсутствие хорошей атмосферы» для его проведения». – Намеченный на 1 декабря саммит ЕС-Китай отложен // «Известия», 2008, 27 ноября - http://www.izvestia.ru/news/news193041Примерно в таком же ключе были выдержаны материалы, распространявшиеся СМИ Украины и стран Средней Азии. См., например: Ольга Танасийчук. Пекин отложил саммит КНР-ЕС из-за планируемой встречи французского президента с Далай-ламой // УКРИНФОРМ, 2008, 27 ноября – http://www.ukrinform.ua/rus/order/?id=756594 или Китай: Пекин отменил саммит ЕС-Китай из-за намерения Саркози встретиться с далай-ламой // Фергана, 2008, 27 ноября – http://www.ferghana.ru/news.php?id=10736&mode=snews *4 Из заявления руководителя пресс-службы МИД Китая Цинь Гана (Qin Gang). Цит. по: Decision to meet Dalai Lama «hurts China's core interests» // China Daily (The national English language newspaper), 2008, November 29–30. – P.1. *5 Ibidem. *6 См. Li Xiaokun. Meeting «threatens» relations // China Daily, 2008, November 29 - 30. – P.2. *7 Из заявления руководителя пресс - службы МИД Китая Цинь Гана. Цит. по: Decision to meet Dalai Lama «hurts China's core interests» // China Daily, November 29 – 30, 2008. – P.1. *8 «О крайней нежелательности встречи с главой тибетского правительства в изгнании, – как утверждали всёзнающие обозреватели газеты «Коммерсантъ», – Пекин предупреждал Париж трижды, прямым текстом давая понять, что это приведет к ухудшению двусторонних отношений». – Наталия Ъ-Портякова. Далай-лама встал поперек саммита. Китай отказался от встречи с Евросоюзом // Газета «Коммерсант», №217 (4034), 2008, 28 ноября – http://www.kommersant.ru/doc.aspx?fromsearch=cbf43cba-891d-4544-9ee0-35f9c87c292c&docsid=1085319 *9 Из заявления руководителя пресс-службы МИД Китая Цинь Гана. Цит. по: Atmosphere damaged (China Daily - Agencies) // China Daily, November 29–30, 2008. – P.2. *10 Сыграло свою роль, по мнению журнала «Экономист», и то, что французская дипломатия, похоже, сработала топорно, не получив заблаговременно санкцию на встречу с далай-ламой в той или иной форме, как это предпочитали делать ранее, насколько можно судить, бундесканцлер Ангела Меркель или премьер-министр Гордон Браун. (Хотя это и не факт. Ведь упорство германской стороны также привело к охлаждению отношений между Пекином и Берлином. Тогда коммерческие контакты с Германией были на месяц заморожены.) Разгневал Николя Саркози китайское руководство, считают эксперты «Экономист», и своим амбивалентным отношением к снятию эмбарго на поставку вооружений в «Поднебесную». См.: The summit of discourtesy. Crisis or no crisis, China's diplomatic priorities prevail // The Economist, 2008, November 27 – http://www.economist.com/world/asia/displaystory.cfm?story_id=12708134&fsrc=rss *11 Или, иначе, «пошёл на попятный», как с некоторой издёвкой указывает политический обозреватель британского издания «Таймс» Джейн Макартни в статье «Разъярённый Китай отменил саммит с ЕС». См. публикации на сайте «Инопресса» от 27 ноября 2008 г. - http://www.inopressa.ru/article/27Nov2008/times/china.html *12 См. комментарий от 26 ноября 2008 года на сайте международного телеканала «Евроньюз»: ЕС-Китай Отложен саммит ЕС-КНР 26/11/08 20:04 // Euronews, 2008, 26 ноября - http://www.euronews.net/ru/article/26/11/2008/euchina-summit-cancelled-over-dalai-lama/ *13 Из заявления руководителя пресс-службы МИД Китая Цинь Гана. Цит. по: Atmosphere damaged (China Daily – Agencies) // China Daily, 2008, November 29 – 30. – P.2. *14 В российских СМИ по этому поводу лапидарно сообщалось: «Саркози встретился с далай-ламой 6 декабря в Польше на церемонии, посвященной 25-й годовщине присуждения легендарному лидеру польской «Солидарности» Леху Валенсе Нобелевской премии мира». – Тегеран бойкотирует Париж // Взгляд. Деловая газета, 14 декабря 2008 г. – http://www.vz.ru/politics/2008/12/14/238586.html Далее указывалось: «Саму встречу официальный Пекин назвал «оппортунистической, поспешной и недальновидным подходом к урегулированию проблемы Тибета». Китайцы также не исключили, что диалог французского президента с далай-ламой может негативно повлиять на развитие торгово-экономических отношений между Францией и Китаем». – Ibidem. *15 Цит. по: Li Xiaokun. Meeting «threatens» relations // China Daily, November 29 - 30, 2008. – P.2. *16 Там же. В ответ Франция «сделала хорошую мину при плохой игре». Николя Саркози распространил заявление, что он ищет диалог с Пекином, но не откажется от «европейских ценностей». – Тегеран бойкотирует Париж // Взгляд. Деловая газета, 14 декабря 2008 г. – http://www.vz.ru/politics/2008/12/14/238586.html *17 Цитируется по: Наталия Ъ-Портякова. Далай-лама встал поперек саммита. Китай отказался от встречи с Евросоюзом // Газета «Коммерсант», № 217(4034), 2008, 28 ноября – http://www.kommersant.ru/doc.aspx?fromsearch=cbf43cba-891d-4544-9ee0-35f9c87c292c&docsid=1085319 *18 За 2007 год, по данным Евростата, объем торговли увеличился на 17% и вырос более чем вдвое по сравнению с 2003 годом. Объем экспорта в КНР из стран ЕС составил 71,6 млрд. евро. Импорт достиг 230,8 млрд. евро. *19 Которые рассматриваются им как плацдарм для решения задач собственного развития, содействия развитию стран третьего мира, формирования нового мирового экономического порядка и распространения своего влияния в мире по всем азимутам. – См. LUO Jian-bo, JIANG Heng-kun. Settlement of Darfur Crisis and the Build-up of China's National Image // Foreign Affairs Review (of China Foreign Affairs University), 2008, June, No.3. – P.44–50. *20 См. LI Kai-sheng. Regional Internationalism and China's Foreign Policy to East Asia // Foreign Affairs Review (of China Foreign Affairs University), 2008, June, No.3. – P.20–25. *21 См. Lin Minwang. On Democratic Deficit in the European Union // China International Studies, Fall 2008, No.12. – P.106–118. *22 Ibid. – P.107. *23 Ibid. – P.108. *24 См., например: Wang Youming. An Analytical Comment on Merkel's Values-oriented Diplomacy // China International Studies, Fall 2008, No.12. – P.119 – 134. *25 Совокупность принципов и норм прямого и опосредованного наднационального правового регулирования любой деятельности, регламентация которой включена в компетенцию ЕС, обладающих на территории государств-членов преимущественной силой, прямым действием и юрисдикционной защищенностью и образующих их общее достояние. *26 «Теперь, когда Евросоюз расширился, включив в себя государства Центральной и Восточной Европы, которые опасаются угроз с востока, а не с запада, шансов на то, что объединённая Европа станет противовесом Соединённым Штатам, - справедливо подмечает американский исследователь Роберт Кейган, - фактически не осталось». – Кейган Р. Конец иллюзиям: история возвращается // Pro et Contra. Журнал российской внутренней и внешней политики, № 6 (39), ноябрь – декабрь 2007 г. – С.23. *27 Здесь и далее высказывания Бернара Кушнера цитируются по Yahoo _ France от 27 ноября 2008 года - http://fr.news.yahoo.com/2/20081127/tpl-report-du-sommet-ue-chine-paris-ne-s-ee974b3.html *28 Ibidem. *29 Wo Wiehan в английской транскрипции. *30 Стандартное описание «тёмной истории» см., в частности, в номере за 1 декабря популярной французской газеты «Фигаро»: L'UE indignee par l'execution d'un «espion» chinois // Le Figaro, 2008, 1 decembre – http://www.lefigaro.fr/international/2008/12/01/01003-20081201ARTFIG00273-l-ue-indignee-par-l-execution-d-un-espion-chinois-.php *31 См.: L'UE indignee par l'execution d'un «espion» chinois // Le Figaro, 20088, 1 decembre. *32 Официальные заявления Госдепа США и соответствующих служб ЕС и его государств-членов здесь и далее цитируются по: L'UE indignee par l'execution d'un «espion» chinois // Le Figaro, 2008, 1 decembre. *33 Директор Азиатского центра Европейского совета по иностранным дела Франсуа Годемон (Francois Godemont) из Парижского Института политических исследований (SciencesPo) в заявлении, полученном телеканалом «Блумберг» по е-мейлу, вообще обозвал случившееся «агрессивным шагом китайской дипломатии». См.: Из-за недовольства визитом Далай-ламы в Европу Пекин отменил саммит Китай-ЕС // Сохраним Тибет, 2008, 28 ноября - http://savetibet.ru/2008/11/28/dalai_lama.html *34 См. Тимоти Гартон Эш (Timothy Garton Ash). Новая заря останется лучезарной лишь благодаря стратегическому партнерству с Китаем // «The Guardian», 2008, November 27 - InoSMI.ru , дата выпуска: 27.11.2008. *35 См., например: Dong Manyuan. Strategic Implications of the Division of Developing Countries // China International Studies, Fall 2008, No.12. – P.4–19. *36 Военные базы США были созданы или расширены в основном по периметру Китая: в Афганистане, Киргизстане, Таджикистане, Узбекистане, на Филиппинах, а также в Джибути, Омане, Катаре (не считая Болгарии, Грузии, Венгрии, Польши и Румынии) и т.д. *37 По признанию американских идеологов, тщательно подпитываемый страх соседей перед китайской громадой, имеющий к тому же объективную природу, служит одним из самых эффективных инструментов сдерживания Китая и купирования поползновений создать широкую антиамериканскую коалицию. См., например: Кейган Р. Указ. соч. – С.23–24. В частности он пишет: «Если в последние десять лет и были предприняты какие-то попытки добиться равновесия, то в отношении не американской сверхдержавы, а двух других крупных держав – Китая и России. В Азии и Тихоокеанском регионе Япония, Австралия и даже Южная Корея, а также страны Юго-Восточной Азии пытаются как-то оградить себя от набирающего силу Китая. Это вынуждает их (прежде всего Японию и Австралию) искать сближения с Вашингтоном. Индия тоже тяготеет к Соединённым Штатам и явно стремится создать какой-то противовес Китаю». *38 Dong Manyuan. OP.cit. – P.16. *39 Ibidem. *40 Китай, Бразилия, Индия, Россия, Южная Корея, Мексика и Турция. *41 Dong Manyuan. OP.cit. – P.19. *42 На этом особенно любят настаивать китайские авторы. Как выигрывают – подробно разъясняется, например, в статье старшего научного сотрудника Института Азиатско-Тихоокеанских исследований Шанхайской академии социальных наук Лиу Мина, вице-президента Ассоциации Хуан Ренвея и профессора Нанджинского института международных отношений Гу Йонксина «Международная система в переходном состоянии: отношения между Китаем и ведущими державами». См. Lui Ming, Huang Renwei & Gu Yongxing. International System in Transition: Relationship between China and Major Powers // China International Studies, Fall 2008, No.12. – P.63–64. *43 См. Ibid. – P.70. *44 Dong Manyuan. OP.cit. – P.19. *45 Yu Xintian. Soft Power Enhancement and China's External Strategy // China International Studies, Fall 2008, No.12. – P.26. *46 Т.е. наращивание Китаем «мягкой силы». Об истории включения этого понятия в политический лексикон страны см.: Ольга Борох, Александр Ломанов. Скромное обаяние Китая // Pro et Contra. Журнал российской внутренней и внешней политики, № 6 (39), ноябрь – декабрь 2007 г. – С.45–51. Из фундаментальных исследований см. Kurlantzick J. Charm Offensive: How China's Soft Power Is Transforming the World. – Yale Univ. Press, 2007. *47 Подробный анализ данной концепции см. Борох О., Ломанов А. Указ. соч. – С.43–45. *48 О его прочтении в контексте российско-китайских отношений см., в частности: Эндрю Качинс. Россия и Китай: двойственный союз // Pro et Contra. Журнал российской внутренней и внешней политики, № 6 (39), ноябрь – декабрь 2007 г. – С.67–68. *49 В оценке данного феномена, по мнению китайских авторов, сослагательное наклонение неуместно. Так, например, старший научный сотрудник Шанхайского института международных исследований Йю Ксинтиан вполне однозначен в своём вердикте. Он пишет: они «доказали свою несостоятельность». – Ibidem. – P.28. *50 Zhen Dingxi. Changing Position of American Power in a New Constellation of International Relations // China International Studies, Fall 2008, No.12. – P.59. *51 См., например: Chen R. China Perceives America: Perspectives of International Relations Experts // Journal of Contemporary China, Vol. 12, No.35, May 2003. Суммируя их взгляды, Роберт Кейган в упоминавшейся выше статье «Конец иллюзиям: история возвращается», не без ехидства, отмечает: «Китайские стратеги, которые посвящают много времени размышлениям обо всех этих материях, видят мир не многополярным, а построенным по формуле «одна сверхдержава, много великих держав»… Далее он вводит допущение, которое сам же и отвергает, выражая как их собственное мнение, так и общую точку зрения, в том числе, и американского экспертного сообщества. Он пишет: «… и такая его конфигурация, по-видимому, сохранится в обозримом будущем, если только американской мощи не будет нанесён катастрофический удар или если Соединённые Штаты не примут решение добровольно ограничить свою мощь и международное влияние». – Кейган Р. Указ. соч. – С.22. *52 К сравнению США (как и Китая) с объединённой Европой китайские ученые предпочитают не прибегать, считая его не очень показательным, да и не совсем корректным. Ведь наличие общего рынка ни в коем случае не означает объединения экономик. Хозяйственные комплексы стран ЕС, несмотря на все успехи интеграции, остаются национальными. ЕС в качестве экономической общности существует только в виртуальной реальности. Такое сопоставление используется ими в основном только тогда, когда нужно особо оттенить либо превосходство США над всем остальным миром, либо беспрецедентные успехи Поднебесной. *53 Иллюстрирующие приведенные выкладки цифровые и статистические показатели см. Zhen Dingxi. OP.cit. – P.37–42. *54 Американские специалисты к приведённому стандартному набору добавляют обычно самодостаточность Соединённых Штатов, устойчивость политической системы, созданный ими и работающий на обслуживание их интересов конгломерат международных союзов и клиентских отношений, глобальное политическое влияние (благодаря которому более ста государств в мире активно или пассивно разделяют американские демократические принципы) и военное доминирование. Так, цитировавшийся выше старший научный сотрудник американского Фонда Карнеги за международный мир Р.Кейган в этой связи с гордостью подчёркивает: «Американские вооружённые силы не просто самые мощные – никакая другая армия не способна действовать на отдалённых театрах военных действий». – Кейган Р. Указ. соч. – С.22. Китайские эксперты лаконично констатируют: «В том, что касается сухопутных, морских и военно-воздушных ударных сил, Соединённые Штаты обладают абсолютным превосходством». – Lui Ming, Huang Renwei & Gu Yongxing. OP.cit. – P.71. *55 Подтверждающие приведенные оценочные суждения цифровые и статистические данные см. Zhen Dingxi. OP.cit. – P.42–48. *56 Под ними в Докладе ЮНКТАД о креативной экономике за 2008 год понимаются реклама, архитектурные чертежи, кинофильмы и телепередачи, произведения искусства, модельная одежда, издательская продукция и СМИ. *57 См. Zhen Dingxi. OP.cit. – P.48–52. *58 В том числе и особенно, как подчёркивают китайские аналитики, в космическом пространстве. См. Yin Chengde. New Hot Issues in the World and Fresh Challenges to Global Governance // China International Studies, Fall 2008, No.12. – P.102. *59 См. Lui Ming, Huang Renwei & Gu Yongxing. OP.cit. – P.71–73. *60 См. Yu Xintian. OP.cit. – P.29–30. *61 Хотя порой китайские исследователи и пытаются рисовать несколько более «идиллическую» картину, ссылаясь на двусторонние диалоги Китая со всеми крупнейшими мировыми центрами силы и соседними странами, а также на целую группу региональных организаций с его участием. См., например: Lui Ming, Huang Renwei & Gu Yongxing. OP.cit. – P.64–66. *62 См. Джейн Маккартни. Разъярённый Китай отменил саммит с ЕС // The Times, 2008, 27 November. Приводится по: Инопресса, 2008, 27 ноября – http://www.inopressa.ru/article/27Nov2008/times/china.html *63 То, что Китай при планировании своих внешнеполитических акций может совершенно спокойно рассчитывать на это, вызывает у горячих сторонников европейской интеграции особое раздражение. Так, подчёркивает упоминавшийся выше Ф.Годемон, неспособность ЕС выработать единую позицию по Тибету и далай-ламе, как он уверяет, дала Пекину прекрасную возможность «публично провоцировать (ЕС) без всякого значительного политического ущерба». – Цит. по: Из-за недовольства визитом Далай-ламы в Европу Пекин отменил саммит Китай-ЕС // Сохраним Тибет, 2008, 28 ноября - http://savetibet.ru/2008/11/28/dalai_lama.html *64 Lui Ming, Huang Renwei & Gu Yongxing. OP.cit. – P.76. *65 См.: Ibidem. См. также: Wang Ruibin. The evolution and Prospects of the International Climate Change Regime // China International Studies, Fall 2008, No.12. – P.166.

О том, что Европейский Союз с 1 января начал поэтапно прекращать производство обычных ламп накаливания, мы уже рассказывали (см. №12(28), 2008). Концерны, производящие энергосберегающие осветительные приборы, в восторге – новинки стоят несравненно дороже старинных «груш». Государство тоже не в обиде: чем дороже товар, тем больше с него взимается налог на добавленную стоимость. Но есть и недовольные. Во-первых, это многие потребители, не горящие желанием переплачивать за товар, который далеко не всем по вкусу. Почему? Эти лампы имеют неприятное обыкновение взрываться в самый неподходящий момент, разбрасывая вокруг мелкие стеклянные осколки. К тому же они перегорают куда быстрее, чем это указывается в рекламе производителей, уверяющих, что новинки прослужат необычайно долго. Во-вторых, сдержанно относятся к новинке коммунальные службы. Ведь в этих лампах содержится ртуть, и значит, они относятся к категории особого мусора, утилизация которого обставлена многими предосторожностями. Можно, конечно, повесить эту работу на торговые концерны, дескать, кто продал, тот пусть и устраняет, но и их это особенно не вдохновляет. В-третьих, энергосберегающие лампы пока не вызывали должного восторга и у сторонников охраны окружающей среды. И не только по причине своей «особомусорности». Оказывается, на их производство надо затратить куда больше энергии, чем на то, чтобы сделать обычную лампочку, технология создания которой за сто с лишним лет доведена до совершенства. К тому же, уверяют экологи, доля энергии, потребляемой в ЕС на то, чтобы освещать жилые и производственные помещения, составляет всего 1,5%. Так почему, удивляются они, экономить надо было начинать именно на этом, а не на отоплении, съедающем 78% расходов? Уже раздались обвинения в том, Брюссель имитирует бурную деятельность, вместо того, чтобы вести серьезную и кропотливую работу. Еще один удар – и с неожиданной стороны – был нанесен по экономным лампочкам медиками. Они не только поддержали тех, кто считает, что новинки светят не так ярко, как их предшественницы, но еще и излучают не в той части спектра, которая нужна для того, чтобы человеческий организм функционировал должным образом. Уже сейчас, по мнению врачей-гигиенистов, в большинстве германских офисов, контор и цехов освещенность не превышает 600 люксов. Если учесть, что даже в пасмурный и дождливый осенний день на открытом воздухе утром освещенность равна 2000 люксов, то станет ясно: света в таком закрытом помещении много, чтобы уснуть, и мало, чтобы по-настоящему проснуться. Недаром Дитер Кунц, эксперт из берлинской клиники «Шарите», считает такую ситуацию катастрофической и уверяет, что промышленность сделала только самые первые шаги к тому, чтобы создать осветительные приборы, которые отвечали бы медицинским и биологическим потребностям. А законодатели толкают ее на путь экономии «прежде всего и любой ценой». По его мнению, это непродуктивно и даже опасно.

Он был председателем Совета министров Италии семь раз, а министром иностранных дел этой страны – восемь. Таким послужным списком в Европе может похвастать, пожалуй, только он – легендарный Джулио Андреотти, которому 14 января исполнилось 90 лет. Уникален в Старом свете ныне пожизненный сенатор еще и тем, что на протяжении своей полувековой политической карьеры, со времени Первой республики в Италии, он пользовался примерно одинаковой поддержкой и Ватикана, и США, и итальянской мафии («коза ностра»). Дон Джулио, как уважительно именует его пресса, ежедневно в семь утра посещает одну из римских церквей, где после мессы он обсуждает актуальные вопросы с толпой наиболее верных сторонников. В одном из недавних интервью Дж.Андреотти, обещавший супруге уйти из политики еще в 1979 году, признался: «Да, мне известны некоторые государственные тайны, но я унесу их с собой в рай». Впрочем, этот вечный политик уверен не только в том, что попадет именно в рай, но и в том, что прежде успеет отпраздновать свое столетие. Многие итальянцы сегодня восхищаются им, а другие ненавидят, но его имя и бурная биография никого не оставляет равнодушным. Несомненно, что синьор Джулио Андреотти войдет в историю XX и XXI веков как один из самых заметных европейских деятелей, которые непосредственно ее создавали.

Проблема болгарской коррупции превратилась в центральную тему противоборства между властями в Софии и руководством ЕС. Брюссель, который принял Болгарию в Союз, если можно так выразиться, авансом, теперь пытается добиться от нее соответствия правовым нормам этого объединения. «Процесс реформ (в Болгарии. – Прим ред.) должен ускоряться, а не замедляться, – заявил журналистам председатель Европейской Комиссии Жозе Мануэл Дуран Баррозу после переговоров с болгарским премьером Сергеем Станишевым. – Необходимо, чтобы в Болгарии сложился консенсус относительно того, что борьба с коррупцией на высшем уровне и с организованной преступностью стала задачей национальной важности». В феврале Европейская Комиссия подготовит доклад, в котором будут проанализированы результаты, достигнутые Болгарией на этом направлении, а затем это повторится летом. На основании этого может быть сделан вывод о целесообразности разморозить европейские фонды, предназначающиеся для страны. Речь идет о 220 миллионах евро, к которым могут добавиться еще 340 миллионов евро как раз на борьбу с коррупцией. Последнюю сумму при неблагоприятном для Софии развитии событий Брюссель также может заблокировать. Со своей стороны С.Станишев, признавая наличие проблем в его стране, призывает сравнивать сравнимое: не Болгарию со Швецией, а нынешнюю Болгарию с той, которая была еще несколько лет назад. «Я всегда просил международных экспертов сравнивать Болгарию с Болгарией, – заявил он лондонской газете «Таймс». – Не Болгарию с Нидерландами или Швецией, которые имеют другие исторические традиции, демократию и рыночную экономику. Надо сравнивать Болгарию, какой она была лет пять назад, с нынешней Болгарией. Прогресс впечатляет». По его словам, правительство стремится ускорить реформы: «График очень плотный. Нужны изменения в законодательстве, организационные шаги, перестановка кадров и многое другое. Немногие правительства в Европе справятся с такими задачами». Светлана ФИРСОВА

Редко, когда в европейских странах с таким вниманием следили за парламентскими выборами за пределами своего региона, как это произошло по отношению к Турции. Это голосование становилось этапным для выбора стратегического пути Анкарой, роль которой в предстоящие годы будет возрастать не только в регионе, но и во всех сопредельных зонах. Дело не просто в результате выборов – победила правящая Партия справедливости и развития во главе с премьер-министром Реджепом Тайипом Эрдоганом, которая считается умеренной исламской силой. Дело в том, куда пойдет Турция. Получается очень странная ситуация. Нынешние победители не любят, когда их называют исламской партией, предпочитая, чтобы их воспринимали как мусульманский вариант европейской христианской демократии. Они представляют не только турецкую глубинку, но и народившийся и окрепший средний класс. Премьер-министр считает, что магистральным курсом Турции должно быть вступление в ЕС, следовательно, интеграция в европейскую систему ценностей при сохранении своей национальной и культурной специфики. Его противники – различные наследники идей основателя республики, модернизатора Турции после ее поражения в Первой мировой войне и распада Оттоманской империи Мустафы Кемаля Ататюрка, которого можно считать самым успешным революционером ХХ века. Именно он закрепил светскую суть современного турецкого государства, отодвинул религию и религиозных деятелей от власти, способствовал созданию современной элиты европейского образца, повел страну в Европу, а гарантией этого стала армия. Теперь эти силы, оказавшись в меньшинстве, готовы на решительные действия, чтобы предотвратить исламизацию страны – весной об этом недвусмысленно заявило армейское руководство, чем испугало Брюссель. Не случайно либеральные политические круги сейчас более осторожно, чем исламское правительство, относятся к перспективе участия Турции в ЕС. Что делать европейцам? Получается парадокс. В ЕС стремится турецкая исламская партия, которую опасаются в Брюсселе, но она пришла к власти демократическим путем, полностью отвечающим европейским стандартам. А ориентированные на Европу силы менее пылки по отношению к участию в ЕС, да еще грозятся военным вмешательством в политику, чтобы сохранить светскую суть турецкого государства, что не может нравиться Брюсселю. Добавим к этому нежелание многих стран ЕС, прежде всего Франции, видеть Турцию в составе Союза. …Европейская тема отсутствовала в турецкой предвыборной кампании, а переговоры о приеме в ЕС до завершения в Турции сезона выборов были, по негласной договоренности сторон, приостановлены. Теперь они должны возобновиться с неясной перспективой. Будет ли честен ЕС и откажет Турции? Сохранит ли она желание стать полноправным участником Союза? Или же сделает иной геостратегический выбор, о котором говорят все чаще – в пользу усиленного сотрудничества с соседями, расположенными к северу, востоку и югу? Андрей СЕМИРЕНКО Турция стремится стать главной транзитной страной для доставки нефти и газа в Европу, где все больше говорят о диверсификации как источников энергоносителей, так и путей их доставки. Во всяком случае, Анкара хотела бы отщипнуть для себя на этом рыке максимально возможную долю. В настоящее время построены, строятся или обсуждаются одновременно несколько трубопроводных проектов, в том числе альтернативные друг другу. Одни ориентированы на Россию и ее интересы, другие представляются конкурирующими и поддерживаются США и ЕС. Однако объединяет их одно – они должны проходить через Турцию. «На границах Турции расположены 70% известных в мире запасов нефти и газа», – подчеркивают в министерстве энергетики этой страны. А глава государственной энергетической компании «Боташ» Салих Пасаоглу недавно еще более откровенно сформулировал цель своей страны в этой области: «Нас не интересует, откуда происходит газ или нефть, нас интересует, чтобы они проходили транзитом через Турцию». №8-9(14), 2007

Уже много лет я профессионально наблюдаю за Европейским Союзом и за тем, как раз в полгода у него меняется страна-председатель. Каждая из них, заступая на 6-месячное дежурство, тщательно готовится, обдумывает приоритетные темы, которые кажутся ей наиболее важными. Но жизнь всякий раз корректирует это. Готовились к обсуждению институциональных реформ, сельского хозяйства или отношений с Африкой? Получайте, скажем, кризис в Ливане, цунами в Индийском океане или глобальный экономический кризис. Все благие начинания приходится бросать и – вперед! Один председатель сможет с этим справиться, причем, такая способность не всегда зависит от размеров страны или ее влиятельности. Помнится, в начале десятилетия сильнейшее впечатление на всех произвело председательство крошечной и замкнутой на своих проблемах Дании. Другая страна-председатель справляется, как получится, как позволяют возможности, кадры, внутриполитическая обстановка и прочее. Во втором полугодии 2008 года ЕС крупно повезло. По прихоти составляемого на много лет вперед календаря руководство «двадцатью семью» на этот период выпало Франции. Ее недавно избранный президент Николя Саркози бурлил энергией и жаждал привнести личностный элемент в общеевропейскую политику. Была подготовлена амбициозная программа председательства. Вместо этого он получил развязанную Грузией войну на Кавказе (Грузия считалась в ЕС дружественной страной, почти союзником и признавать ее ответственность было, да и пока еще остается непозволительным), потом президентские выборы в США с известными результатами и с безвольной администрацией, вяло доживавшей последние месяцы своего существования. Наконец, грянул глобальный экономический кризис, который накрыл всех - и правых, и виноватых, и непричастных – и все остальное показалось сущими пустяками. Франция продемонстрировала себя в этой ситуацией с лучшей стороны, мобилизовав весь ЕС, выступая с инициативами от имени Союза, придав его политике давно не виданную динамику и активность. Не всем это нравилось, но не заметить этого не могли. Теперь, когда французские полгода закончились, в ЕС обсуждают, останутся ли они пусть удачным, но эпизодом, или же создан прецедент? Скорее, склоняются к первому объяснению. В качестве аргумента приводится прогнозируемое возвращение Вашингтона в трансатлантическую политику после катастрофического периода президенства Джорджа Буша-младшего, особенно на заключительном этапе. Это может ограничить инициативу и лидерскую роль ЕС. Кроме того, от председательствующей ныне Чехии и следующей за ней Швеции следует ожидать не импровизаций, неожиданных предложений и смелых ходов, но четкости, строгости, предсказуемости. Другая группа вопросов связана с личностью самого Н.Саркози, который полгода публично требовал от европейских чиновников и от Европейской Комиссии большей амбициозности, постановки более масштабных задач. Захотят ли другие лидеры стран ЕС лично вовлекать партнеров, фонтанировать инициативами, широко привлекать СМИ к освещению происходящего, а не просто координировать, согласовывать, проводить оргработу? Остается без ответа еще один вопрос. А сам французский президент захочет уходить в тень брюссельской политики? Во всяком случае, в разгар израильской военной операции в Газе именно он, а не его чешские коллеги, председательствующие в Союзе, бросив все, помчался на Ближний Восток… Валерий ВАСИЛЬЕВСКИЙ

или Как Украина подморозила Европу Уроки Второй газовой войны между двумя ныне разнонаправлено хозяйствующими субъектами, НАК «Нафтогаз Украины» и ОАО «Газпром», еще предстоит дописывать и переписывать, как и саму главу в учебниках по истории взаимоотношений двух прежде государство образующих наций в эпоху СССР – россиян и украинцев. Однако уже сегодня можно корректно сформулировать ряд очевидных выводов из рукотворного холодомора. Прежде, тем не менее, стоит очертить канву финальных событий. Лыжный зигзаг После ритуальных московских предновогодних посиделок с посланцами «Нафтогаза», что давно выродилось в нехорошую традицию, не удалось договориться по ключевым спорным вопросам: с каких изначальных позиций начинать переговоры о контракте на поставки газа Украине в 2009 году. Этому предшествовало нудное бодание по поводу того, сколько именно украинцы недоплатили по своим долгам с набежавшими штрафами. Затем вынужденное признание Киева, что он в долгу как в шелку. Следом попытки разжалобить Москву ссылками на обесценение гривны и отсутствие твердой валюты в банковских запасниках. Наконец, перевод почти всей суммы (2,3 миллиарда долларов из 2,4 миллиарда) на счета посредника «РосУкрЭнерго», созданного при участии «Газпрома». При этом никаких подвижек с переговорами о газоснабжении наследницы Киевской Руси в 2009 году не случилось. Высшие чиновники от украинской энергетики успокаивали народ: мол, в газохранилища закачено столько газа про запас, что полгода можно ни о чем не беспокоиться. Для пущей демонстрации того, что он, мол, держит ситуацию под контролем, оранжадный президент Виктор Ющенко, видимо, и уехал кататься на лыжах в Закарпатье. Правда, Лариса Мудрак, шеф службы информационной политики секретариата президента Украины, утверждала, что Ющенко «из своего кабинета звонил, писал письма, проводил официальные встречи. В первый день Рождества работал буквально до полуночи. А потом сразу вернулся в «Гуту»… Там президент, насколько мне известно, много гулял, катался на лыжах, знакомился с обрядовыми традициями гуцулов». Последнее подтверждается фотографией с места события, опубликованной на сайте интернет-ресурса «Украинская правда»: 8 января, в момент наивысшего напряжения в газовом конфликте, в Верховинском районе Виктор Андреевич с супругой, в окружении детей и внуков, одетых в расшитые кожушки, весело и беззаботно поют колядки. Чтобы привести дословно и без купюр реплики посетителей сайта, пожелавших высказаться по сему поводу, нужно обладать полной невосприимчивостью к площадной брани и отвязным нецензурным выражениям. Однако Ющенко едва ли знаком с таким vox populi, раздающимся в интернет-измерении. На старый Новый год он без стеснения отправился в зимнюю резиденцию своего коллеги Леха Качиньского, этого своеобычного польского Жириновского образца 1993 года… Между тем российского газа стало физически на всех не хватать: кое-где на Украине ввели рационирование, понизили температурные режимы в системах отопления. И тогда, ничтоже сумняшеся, исполнительная власть в Киеве перешла к опробованной еще во время Леонида Кучмы тактике – несанкционированному отбору газа из труб, по которым экспортный товар поступает из России в Европу. Затем, 7 января, украинцы и вовсе закрутили вентиль, что вынудило российский энергетический холдинг приостановить поставку транзитного газа на территорию Украины. «Наша цель – показать, кто виноват в краже газа», – заявил о ту пору президент России Дмитрий Медведев, добавив грозное предостережение: «Такое воровство не должно остаться без последствий». Европейцы запасались дровами В списке пострадавших от украинского эмбарго на транзит российского газа – 20 европейских государств. Болгары, зависящие примерно на 90% от российского «голубого топлива», откликнулись на остывшие батареи, что заставило даже отменить занятия в школах на востоке страны, не по-детски серьезно. В чем их никак нельзя винить. Если взять выборку мнений в русскоязычной версии британского сайта Би-би-си, который не упрекнешь в благожелательности к России, то вина чаще всего возлагалась на поставщика, а не на транзитера. Некий Крис из Софии выплеснул душу: «Давно пора было понять, что на Россию рассчитывать нельзя. Так что при перераспределении энергетического баланса в долгосрочной перспективе надо ее, по возможности, исключить из числа поставщиков». В заочную полемику с ним вступил другой столичный житель Пламен Гранчаров: «Очевидно, что виновата в этой ситуации Украина. Эта она крадет газ, предназначенный для Европы. Прекращение поставок Европе не в интересах России». Тем временем в Будапеште температурный столбик колебался вокруг отметки в 10 градусов ниже нуля. Еще один Крис, на этот раз венгр, печалился: «Прошлой ночью искал в гараже драгоценный электрообогреватель. Многие говорят о том, чтобы купить буржуйки. Многие вырубают на земле соседей деревья, запасаются дровами на случай, если совсем отключат газ. Это показывает, насколько мы зависим от газа». Немец по имени Патрик из Фрайбурга давал наказ чиновникам Евросоюза: «ЕС нужно обеспечить свою энергетическую независимость. Никакой нефти от арабов и никакого газа от русских. Они нас за горло держат!» Показательна и реакция прессы в Польше, где чаще всего платят дань своим русофобским комплексам и в любой кризисной ситуации обычно без раздумий упрекают Москву. И только Москву. По мнению консервативной варшавской газеты «Речь Посполита», в данном конфликте виноваты обе стороны: «Нет смысла искать виновных в этих спорах. Украина не расплатилась по счетам в положенный срок и осознанно провоцировала Россию. Россия при этом осознанно перекрыла кран, чтобы сделать больно Европе и еще раз показать значимость Балтийского газопровода. Среди пострадавших – Польша, Словакия, Болгария, Австрия. Наступило время освободить себя и от русского газа, и от убеждения, что Украина ни в чем не виновата». Шаг вперед, два назад 10 января конфликтующие стороны вроде договорились о возобновлении транзита, заключив протокол о мониторинге. Ан нет, вышла осечка – на следующий день из Киева прислали согласованный документ, но… с приписками. Невесть откуда добавились пункты такого содержания: «Украина была и остается надежным транзитером газа и не останавливала поставки газа в Европу», с начала года украинская сторона не своевольничала и не забирала на свои нужды чужой газ, не имеет перед Москвой никаких долгов и, более того, якобы сама «была инициатором приглашения международных экспертов для контроля за украинской газотранспортной системой». В «свечке», как именуют штаб-квартиру «Газпрома», пришли в неописуемое изумление. А «за зубцами», то есть за кремлевской стеной, и вовсе диву дались. Дмитрий Медведев на встрече с главой МИДа Сергеем Лавровым не стал миндальничать: «Иначе как издевательством над здравым смыслом и нарушением ранее достигнутых договоренностей не могу назвать такого рода оговорки и приложения к ним. Эти действия, по сути, направлены на срыв имеющихся соглашений по контролю за транзитом газа, они носят явно выраженный провокационный и деструктивный характер». Президент распорядился заморозить исполнение договоренности. Москва проинформировала о новой «заглушке» на экспортной трубе Брюссель. В Евросоюзе, видимо, также сочли, что киевские приписки смещают акценты и недвусмысленно сваливают вину с больной головы на здоровую. Судя по всему, ЕС надавил на Ющенко и Тимошенко, потому как вскоре документ окончательно завизировали, причем без всяких дополнений и поправок. Сработала новая, более гибкая, чем прежде дипломатическая тактика Москвы – Евросоюз оказался напрямую подключенным к мониторингу газовых страстей вокруг «надежного транзитера», каким себя считает Украина. По условиям протокола, все три подписавшие его стороны, то есть Россия, ЕС и Украина, получили право направить по 25 наблюдателей на все пункты контроля. Речь идет о присутствии инспекторов на пяти газоизмерительных станциях в России – «Сохрановка», «Суджа», «Писаревка», «Валуйки», «Платово», на пяти в Украине – «Орловка», «Берегово», «Ужгород», «Теково», «Дроздовичи» и подземных хранилищах газа на территории страны-транзитера, а заодно на трех станциях в Словакии и Румынии. Уф! Инцидент исчерпан, вздохнули с облегчением европейские потребители, да рано возрадовались. Газ был на входе на российской стороне, но не на выходе из трубы с украинской территории. Киев объяснил, что не имеет технического газа, чтобы обеспечить прокачку и потребовал от «Газпрома», как минимум, 140 миллионов кубометров. «Прямо так и написано: «Для восполнения транзитных объемов в газопроводах», – процитировал текст реляции Сергей Куприянов, официальный представитель «Газпрома». – То есть, прямо признается, что этого газа у них нет, и только поэтому они не могут обеспечить поставку газа нашим европейским потребителям». С.Куприянов пояснил: «На самом деле, если система под давлением, если газ в ней есть, как только мы начинаем поставку на восточной границе, эти же объемы наши потребители сразу же должны увидеть на западной». Украинские власти с этим не согласны, хотя не берутся оспаривать другие заявление споуксмена «Газпрома»: «…обеспечение технологическим газом – прямая обязанность транзитера в соответствии с действующим контрактом». Pacta sunt servanda, как учили нас в институте, – Договоры должны соблюдаться. Насколько реально ожидать этого от украинского политбомонда, поделенного на кланы и подкланы, когда президент и премьер ведут отчаянную войну за рейтинг, за симпатии электората, то есть за власть? Кто с косой к нам придет… Странно как-то получается: еще в октябре 2008 года Юлия Тимошенко и Владимир Путин согласовали меморандум по сотрудничеству в газовой сфере. Вернувшись как триумфаторша в Киев, пани Юлия торжественно объявила: с 1 января 2009 года «прямые, долгосрочные отношения «Газпрома» и «Нафтогаза» по поставкам в Украину» станут реальностью, а переход на «нормальные рыночные цены» будет поэтапным и займет три года. И вдруг все в одночасье разладилось. В разгар словесной войны Тимошенко обвинила Ющенко в том, что в результате его действий были сорваны договоренности с «Газпромом». Появились косвенные указания на то, что кризис, прозванный «холодомором», был рукотворным и что он был инспирирован, а то и срежиссирован не в Киеве, а далеко за его пределами. Насколько верна конспирологическая версия? Небезызвестный хрестоматийный эрудит Анатолий Вассерман на страницах «Комсомольской правды» назвал пружины разворачивающей драмы, как они ему видятся. Две из них уместно помянуть. «Основные промышленные потребители газа сосредоточены в полностью русских регионах Украины (Слобожанщина, Донбасс, Поднепровье, Новороссия), где рыжие (так автор именует оранжевых политиков) не пользуются электоральной поддержкой, да и бизнес финансирует в основном антирыжую часть политического спектра – то есть, подорожание газа подрывает, прежде всего, ту часть экономики, от которой рыжие не видят пользы себе лично... рыжие посажены на власть при активном участии Соединенных Штатов Америки, чьим главным экономическим конкурентом уже несколько десятилетий остается Европейский Союз – а любые перебои энергоснабжения изрядно дестабилизируют экономику». Чисто теоретически, власти США оказались в положении третьего радующегося, коль скоро конкурент в лице стран Евросоюза испытал шок от отсутствия энергетической подпитки. Но чисто практически, если вскроется факт заговора, если выяснится, что президент Украины Ющенко способствовал срыву переговоров с «Газпромом», а значит, несет ответственность за промерзшие детсады и дома для престарелых, он будет достоин статуса «преступника номер один» и Нюрнбергского трибунала. Более правдоподобная версия сводится к тому, что Ющенко попробовал с помощью «холодомора» настроить электорат против Юлии Тимошенко как первого министра, чтобы подрезать ее рейтинг и лишить шансов примерить на следующих выборах президентскую мантию. В аналитических обзорах все чаще звучит мысль, что «ни Ющенко, ни Тимошенко не желают уступать «Газпрому» в преддверии президентских выборов 2010 года, которые являются главным политическим событием в стране, тогда как усугубление спора отражает оппортунистские попытки безденежного украинского правительства выторговать у «Газпрома» благоприятные условия и заработать политические очки у будущих избирателей». Действительно, политические обертоны Второй газовой войны звучат все более отчетливо, что сказывается и на реакции общественного мнения в Евросоюзе. В Москве также отдают отчет в том, что внутренняя пря в стане победителей оранжевой майдановой революции переносится и на чисто коммерческий спор. «Это их внутреннее дело, но мы, к сожалению, все сегодня находимся в заложниках у той системы власти, которая сложилась там. Мы, по сути, являемся заложниками политического кризиса, который в последнее время разыгрался на Украине», – резюмировал Дмитрий Медведев, что было адресовано, в частности, срочно приехавшим в Москву премьерам наиболее пострадавших стран – Болгарии, Словакии и Молдавии. Информация к размышлению Ключевое слово, объединяющее умозаключения, сделанные в странах ЕС по итогам газовой войны, это – диверсификация. Диверсификация источников энергии, что и без того записано в стратагемы Евросоюза, и диверсификация маршрутов доставки искомого сырья. Задумано с академической основательностью, да только гладко на бумаге, а в реальности есть еще и овраги. Энергия солнца, ветра и приливов пока слишком дорого обходится. Мирный атом рождает у многих ассоциацию с чернобыльским кошмаром, а потому вызывает устойчивую идиосинкразию. Что в сухом остатке? Ничего, кроме проекта трубопровода «Набукко» из Центральной Азии через Турцию и далее в Европу, который, в любом случае, сможет удовлетворить не более 5% потребностей стран ЕС. Да и не факт, что туркменский, казахстанский и узбекский газ наполнит будущую трубу. Не говоря уже о перспективах заполучить в качестве поставщика энергоносителей такую страну «оси зла», по американской политмифологии, как Иран. Поскольку наполняемость «Набукко» остается уравнением со многими неизвестными, не мудрено, что в глазах европейцев возросла ценность обходных маршрутов поставки энергоносителей из России, то есть в обход Украины, именно – трубопроводных систем «Северный поток» и Южный поток. В знак готовности идти навстречу Евросоюзу глава «Газпрома» Алексей Миллер заявил, что пропускная способность газопроводов «Южный поток» и «Северный поток» может быть увеличена, а график строительства этих дорогостоящих инфраструктурных сооружений ускорен, если страны и их компании, участвующие в мегапроекте, того пожелают. Это еще один пример, что на полях информационных сражений Москва на этот раз выглядела более убедительной. «Мы еще раз выражаем сожаление в связи с происходящими событиями и выражаем солидарность с нашими потребителями в Европе, – заявил глава российского кабинета министров Владимир Путин. – Затяжки, которые привели к срыву поставок и к блокаде, по сути, газовой блокаде Европы с транзитной стороны – Украины – недопустимы в будущем. Надеемся, что этого никогда не повторится». Не случайно многие западные эксперты и пресса стали воспринимать без фильтра предрассудков неуклонно озвучиваемые неофициальным министром иностранных дел «Газпрома» Александром Медведевым два основных тезиса. Первый: мы, как поставщик, надежны – российский газ обогревал граждан Европы и питал ее экономику даже в годы «холодной войны». Второй: мы – поставщики и потребители – связаны одной цепью и взаимозависимы. Как указывают на этот раз отстраненно объективные эксперты, расспрошенные Би-би-си, «в последние годы 46% доходов России от экспорта газа приходились на Европу. Таким образом, ЕС и «Газпром» взаимно нужны друг другу». И далее: «Аналитики отмечают, что лучше иметь своим партнером «Газпром», чем, например, потенциально нестабильные режимы в Туркмении и Узбекистане». Каков баланс плюсов и минусов? Что показала Вторая газовая война? С одной стороны, «наше государство стало все-таки защищать свои экономические интересы. Мы стали более жесткими в условиях финансового экономического кризиса – тоже большой плюс. Мы начали считать свои деньги, – этого фактически не было в условиях, когда цена на нефть была запредельно высокой», – заявил доктор экономических наук, директор Института социальной политики ГУ ВШЭ Сергей Смирнов. С другой стороны, убежден ученый, «мы не хотим проявлять никакой гибкости… наверное, могла бы идти речь о каком-то ступенчатом повышении цен для Украины. Если мы говорим, что хотим сохранить хорошие отношения с нашим соседом и бывшим партнером по Советскому Союзу, то, мне кажется, здесь можно было бы рассмотреть несколько вариантов». Все это означает, что поводов для благостного умиления в связи со славной викторией в газовой войне у российских политических и деловых верхов пока быть не должно. Михаил ВЛАДИМИРОВ

С первых же дней своего полугодового председательства в Европейском Союзе Чешская Республика столкнулась с теми проблемами, к решению которых она готовилась тщательно и заранее, они давно значились в ее важнейших досье. При этом два приоритета Праги как лидера ЕС – обеспечение энергетической стабильности в Европе и ожидавшийся российско-украинский газовый кризис – слились воедино и стали главной головной болью в самом начале наступившего 2009 года. В результате представителям страны, некогда входившей в Варшавский договор и вступившей в ЕС лишь в 2004 году, пришлось прилагать активные усилия по урегулированию ситуации, когда из-за блокирования транзита газа из России украинской стороной в необычно холодную погоду без «голубого топлива» остались некоторые государства Союза. Но необходимо признать: опасения многих аналитиков, считавших, что Чехия не справится с очень сложной и ответственной посреднической ролью (особенно на фоне предыдущего блестящего председательства Франции в ЕС), в целом не подтвердились. Представители Праги совместно с руководством Европейской Комиссии активно участвовали в преодолении этого кризиса. Чего только стоит «челночная дипломатия» премьер-министра Мирослава Тополанека по маршруту Москва-Киев-Брюссель! Итак, старт нынешнего лидера ЕС – пока не входящего в зону евро и не ратифицировавшего Лиссабонский договор – на этом почетном и ответственном посту можно считать удачным. Однако Чехию ожидает немало трудностей на предстоящем пути до 1 июля, когда эстафету у нее примет Швеция. Во-первых, Праге придется «рулить» интеграционным объединением с населением 470 миллионов человек в условиях обостряющегося, в том числе в Европе, финансового кризиса. Причем, большинство чешских политиков исповедуют экономический либерализм и выступают против усиления вмешательства государства в экономику, что противоречит курсу правительств ведущих стран ЕС, прежде всего, Германии и Франции. К этому добавляется откровенный евроскептицизм президента Чехии Вацлава Клауса, что обещает немало проблем правительству премьера Мирека Тополанека во внешней политике.*1 Во-вторых, нелегкой представляется реализация инициативы «Восточное партнерство» – постепенного экономического и политического приближения к ЕС бывших советских республик: Украины, Грузии, Белоруссии, Молдавии, Азербайджана и Армении. Запланирована встреча на высшем уровне в Праге с этими странами, которым требуется значительная финансовая помощь на проведение структурных реформ. Вместе с тем, Брюссель напоминает, что он пока не обещал им принятия в Союз даже в обозримом будущем. Между тем, такая перспектива уже маячит перед странами Западных Балкан – их саммит с ЕС также намечен на время председательства Чехии. Еще один внешнеполитический приоритет – отношения «двадцати семи» с США, точнее, с новой американской администрацией. Весной в чешской столице пройдет встреча руководителей ЕС с главой Белого дома Бараком Обамой. Намечен и саммит ЕС-Россия, несмотря на опасения, вызванные планом размещения на территории Чехии объекта американской системы противоракетной обороны. Впрочем, опасения вызывает и слабость нынешнего коалиционного правительства Чехии, которое, как полагают некоторые наблюдатели, может и «не дотянуть» до конца периода председательства в Союзе. Александр СОКОЛОВ *1 Лидер, чурающийся флага ЕС Самый известный из евроскептиков в Старом Свете – несомненно, президент Чехии Вацлав Клаус. Глава государства, согласно конституции этой страны, обладает, скорее, протокольными полномочиями. Тем не менее, именно от его подписи зависит присоединение Чехии к Лиссабонскому договору, если парламент ратифицирует документ, призванный заменить единую конституцию ЕС. Этот 67-летний профессиональный экономист, внесший немалый вклад в успешные реформы при переходе страны к рыночной экономике, обычно называет вещи своими именами, нередко шокируя высокопоставленных иностранных собеседников. Он выступает за «абсолютно свободный» рынок, против чрезмерных полномочий и вмешательства бюрократии ЕС, и даже считает досужими домыслами изменения климата на планете, требуя прекратить огромные финансовые расходы на борьбу с ними. Автор «антиэкологической» книги «Голубая, а не зеленая планета», переведенной на многие иностранные языки. В.Клаус – противоречивая фигура: его восхищают экономическая политика бывшей премьер-министра Великобритании Маргарет Тэтчер и мощь американской державы. Но одновременно он поддерживает хорошие отношения с российским премьер-министром Владимиром Путиным и дистанцировался от прогрузинской позиции правительства Чехии в отношении конфликта Москвы и Тбилиси. В канун начала председательства своей страны чешский президент шокировал Брюссель отказом водрузить флаг ЕС над Пражским замком… Премьер-министр Чехии Мирослав Тополанек в интервью «Файнэншл таймс»: «Наша повестка дня может быть описана как три «Es» (по первым буквам слов в английской транскрипции. – Прим. ред.) – экономика, энергетика и внешние связи. Однако финансовый кризис и его последствия являются такой важной проблемой, что он затмит все наши национальные приоритеты». Министр иностранных дел Чехии Карел Шварценберг: «Я хотел бы, чтобы наше председательство в ЕС было приземленным, строгим и поэтому эффективным. Мы не должны тратить силы на устройство больших шоу. Мы должны быть рады, если дела будут двигаться вперед – на милю или на несколько футов. В этом случае, когда председательство закончится, никто не скажет, что время потрачено зря и что ничего не достигнуто». №1(29), 2009

Минувший год был знаковым для будущего формата отношений между Европейским Союзом и Украиной. Договор о партнерстве и сотрудничестве между ЕС и Украиной, который вступил в силу ровно 10 лет назад, в 1998 году, прекращал свое действие. Переговоры о заключении нового «продвинутого» соглашения между ЕС и Украиной начались в 2007 году. В этом соглашении украинская сторона рассчитывает не только добиться политической и экономической интеграции Украины в ЕС, но и закрепить признание перспективы членства Украины в ЕС если не в ближайшем, то хотя бы не в очень отдалённом будущем. Переговоры о новом соглашении между ЕС и Украиной велись на фоне кризиса Европейской политики соседства (ЕПС) – широкомасштабного внешнеполитического инструмента Союза, рожденного в 2004 году как альтернатива членству в ЕС. Руководство Украины неоднократно выражало разочарование форматом и целями ЕПС, которая фактически игнорировала амбициозные евроинтеграционные устремления Киева и ставила ее на одну доску со странами Средиземноморского региона и Ближнего Востока. Поэтому в начале 2008 года особую актуальность получил вопрос – поможет ли новое «продвинутое» соглашение между ЕС и Украиной активному развитию ЕПС или докажет ее несостоятельность? В свою очередь, Брюссель неоднократно подчеркивал важность нового соглашения с Украиной как своеобразного шаблона для будущего поколения двусторонних соглашений между ЕС и странами-соседями, принимающими участие в ЕПС. Переговоры о заключении нового «продвинутого» соглашения между ЕС и Украиной начались 5 марта 2007 года в Брюсселе и продолжаются до сих пор. С самого начала цели и содержание будущего «продвинутого» соглашения были довольно туманными. Единственно, в чем стороны сходились во мнении, так это в том, что ему важно придать характер «инновационного и амбициозного документа, который не будет иметь себе равных в существующей практике отношений ЕС с другими странами и откроет собой новый этап в отношениях между ЕС и Украиной»*1. Украинская сторона решала далеко идущие внешнеполитические задачи в ходе переговоров с Союзом. В частности, Украина стремилась к тому, чтобы новое «продвинутое» соглашение между ЕС и Украиной: 1) закрепило перспективу членства Украины в ЕС; 2) походило на соглашения об ассоциации между ЕС и странами Центральной и Восточной Европы (которые предусматривали перспективу их вступления в Союз и создание зоны свободной торговли с ЕС); 3) обеспечило поэтапность интеграции Украины в политической, экономической, энергетической, правовой, гуманитарной сферах и сфере безопасности; 4) наполнило новый договор нормами прямого действия; 5) содержало четкие сроки его реализации; 6) способствовало вступлению Украины в ЕС в долгосрочной перспективе и интеграции Украины во внутренний рынок ЕС в среднесрочной перспективе*2. Таким образом, предполагалось, что новое соглашение должно преследовать цель «политической ассоциации и экономической интеграции» между ЕС и Украиной. Однако, такие планы не находили даже риторической поддержки со стороны институтов ЕС. Представители Союза осторожно говорили о том, что новое соглашение с Киевом только повысит нынешний уровень отношений, но не поведёт к полному членству в ЕС. Такая неопределенность способствовала оживленной дискуссии между экспертами и учеными о возможных целях и содержании нового «продвинутого» соглашения между ЕС и Украиной. Наиболее значительный вклад в дискуссию внес проф. Лейденского университета К. Хиллион*3. По его мнению, будущее соглашение могло бы стать соглашением об ассоциации, заключенным на основании ст. 310 Договора о Сообществе. Это означает, что новый документ должен содержать взаимные права и обязанности сторон и оговаривать, пусть даже и в ограниченном объеме, но участие Украины в работе институтов ЕС. Кроме того, по мнению французского правоведа, было бы желательно, чтобы новое соглашение предусмотрело создание зоны свободной торговли между ЕС и Украиной без изъятий и исключений, а также продвинутое сотрудничество по всем трем опорам Союза. Оно в обязательном порядке будет содержать положения, обуславливающие продолжение сотрудничества соблюдением Украиной ряда базовых требований и обязательств (conditionality clause). Это означает, что прогресс в реализации целей договора будет находиться под постоянным мониторингом институтов ЕС. По мнению К. Хиллиона, новое «продвинутое» соглашение между ЕС и Украиной окажется в таком случае «очень похожим, но не идентичным соглашениям об ассоциации между ЕС и странами Центральной и Восточной Европы и Балканского региона». Не все тезисы, выдвинутые проф. Хиллионом, встретили безоговорочную поддержку. Например, высказывалась точка зрения, согласно которой цели нового соглашения между Украиной и ЕС не обязательно могут быть достигнуты исключительно путем заключения договора об ассоциации на основании ст. 310 Договора о Сообществе*4. В её обоснование приводились два весомых аргумента. Первое. Заключение нового соглашения на основании ст. 310 Договора о Сообществе косвенно подтвердит признание перспективы членства Украины в ЕС. Второе. Использование ст. 310 Договора о Сообществе нивелирует значение ст. 8 Договора о ЕС в редакции Лиссабонского Договора и ст. 212 Договора о функционировании ЕС. А ведь они предусматривают более приемлемую процедуру заключения международных соглашений ЕС с другими странами – решение Совета ЕС об их заключении требует только квалифицированного большинства, в отличие от единогласного одобрения, согласно ст. 310 Договора о Сообществе. По состоянию на конец 2008 года состоялось 10 раундов переговоров между Украиной и ЕС. Практически закончены переговоры по разделу о «политической кооперации» и сотрудничестве в области юстиции и безопасности. Продолжаются переговоры о создании зоны свободной торговли, которые начались в феврале 2008 года сразу после вступления Украины в ВТО. Институты ЕС и его страны-члены пришли к согласию, что будущее соглашение с Украиной будет договором об ассоциации. Оно не должно содержать перспективы вступления Украины в ЕС, но «не исключает дальнейшего развития отношений между ЕС и Украиной»*5. Следовательно, новое соглашение будет заключено на основании ст. 310 Договора о Сообществе (если на момент подписания не вступит в силу Лиссабонский договор) и потребует ратификации всеми странами-членами ЕС. Общие органы, учрежденные в рамках данного соглашения, будут наделены правом издавать решения обязательной юридической силы. Одной из наиболее существенных новаций «продвинутого» соглашения будет упоминание в контексте политического сотрудничества соблюдения сторонами принципов независимости, суверенитета, территориальной целостности и неприкосновенности границ сторон. Это означает, что, в случае угрозы этим принципам со стороны других государств, ЕС и Украина будут предпринимать совместные политические меры по их устранению. Кроме того, Украина взяла на себя обязательство присоединиться к Уставу Международного Уголовного Суда, участвовать в совместных акциях по поддержанию мира, нераспространению оружия массового поражения и борьбе с терроризмом. В области правосудия и безопасности стороны договорились сотрудничать в вопросах контроля над миграцией, охраны границ, борьбы с незаконным отмыванием денег, торговлей наркотиками и т.д. Они согласились также вести дальнейшие переговоры о заключении соглашения о судебном сотрудничестве по гражданским делам. В экономической сфере ведутся переговоры по секторальному сотрудничеству в 26 сферах, начиная с транспорта и заканчивая туризмом. Частью нового соглашения станут приложения, в которых будет содержаться большой объем секторального законодательства ЕС, которое Украина должна имплементировать в предусмотренные сроки. Кроме того, соглашением будут регулироваться условия участия Украины в различных программах и агентствах ЕС. План Действий между ЕС и Украиной, срок которого истекает в 2009 году, должен быть заменен новым инструментом, который сейчас разрабатывается Европейской Комиссией. И ещё один момент – стороны решили начать консультации по введению безвизового режима между ЕС и Украиной в долгосрочной перспективе. Подводя итог обзору основных положений нового соглашения между ЕС и Украиной, можно сказать, что, скорее всего, оно не будет иметь аналогов в международно-договорной практике ЕС. В ходе переговорного процесса Брюссель активно пытается использовать свой богатый опыт отношений с другими странами. Так, с одной стороны, вырисовывающийся документ об ассоциации на основании ст. 310 Договора о Сообществе без перспективы членства в ЕС, создании зоны свободной торговли и имплементации Украиной секторального законодательства ЕС напоминает Соглашение о Едином экономическом пространстве между Союзом и странами-членами Европейской ассоциации свободной торговли (Норвегия, Исландия, Лихтенштейн и Швейцария). С другой стороны, участие Украины во всех трех опорах ЕС, наличие положений об условиях сотрудничества и мониторинг со стороны Союза делают новый договор похожим на соглашения об ассоциации со странами Центральной и Восточной Европы и соглашения о стабилизации со странами Балканского региона. Таким образом, новое соглашение между ЕС и Украиной будет довольно смелым экспериментом внешней политики «двадцати семи», направленным на повышение привлекательности ЕПС для стран, желающих тесной политической и экономической интеграции в ЕС, в обмен на имплементацию ими законодательства Союза и обеспечение безопасности его внешних границ. Р.А. ПЕТРОВ, к.ю.н., доктор философии Лондонского университета, проф. кафедры конституционного и международного права Донецкого национального университета, Президент Украинской ассоциации европейских исследований *1 Совместное Заявление по итогам 11-го Саммита ЕС-Украина в Париже, 12927/07 (Presse 199). *2 См.: Постановление Верховной Рады Украины №684-V «О начале переговоров между Украиной и ЕС о новом базовом соглашении» от 22 февраля 2007 г. *3 Hillion C. Mapping-Out the New Contractual Relations between the European Union and Its Neighbours: Learning from the EU–Ukraine ‘Enhanced Agreement' // 2007, 12 EFA Rev. - Pp. 169-182. *4 Petrov R. Scope of the new EU-Ukraine enhanced agreement. Is there any room for further speculation? // Max Weber Programme Working Papers, 2008/17. *5 Совместная Декларация в отношении Соглашения об ассоциации между ЕС и Украиной на саммите ЕС-Украина 9-го сентября 2008 г. в Париже.

В отношениях между Россией и Европейским Союзом Европейский учебный институт при МГИМО (У) МИД России совместно с Европейской лабораторией политического прогнозирования «Европа-2020» и Всемирным общественным форумом «Диалог цивилизаций» провел 18-19 декабря 2008 года международную конференцию «Новые приоритеты будущего стратегического партнерства России и ЕС». На ней были подведены политические итоги прошедшего 2008 года в отношениях между Россией и ЕС и на основе их сбалансированной оценки предпринята попытка осуществить экспертную проработку путей восстановления позитивной динамики в развитии партнёрских связей и сотрудничества между ними как на ближайшее будущее, так и на более отдалённую перспективу. На конференции выступили высокопоставленные сотрудники МИДа и других министерств и ведомств Российской Федерации, ведущие российские и зарубежные эксперты, представители дипломатического корпуса. В ней приняли участие более 50-ти специалистов и дипломатов из России, Австрии, Великобритании, Венгрии, Германии, Польши, Финляндии, Франции, Эстонии и других стран, а также слушатели Европейского учебного института и магистранты факультетов политологии и международных экономических отношений МГИМО. В её рамках состоялись четыре пленарные сессии. Первые из них были посвящены обсуждению стратегического сотрудничества России и ЕС в финансовой и экономической сфере и стратегии политического взаимодействия между ними, в том числе в области обороны и безопасности. Последующие – сотрудничества и соперничества на пространстве общего соседства, возможного организационно-правового и институционального оформления стратегического партнерства. К участникам конференции с приветственным посланием обратился помощник президента России, председатель Руководящего совета Европейского учебного института Сергей Эдуардович Приходько. В нем он подчеркнул, что «для России стратегическое партнерство с ЕС – это устойчивое, без конъюнктурных колебаний, сотрудничество двух политико-экономических центров в Европе». На открытии выступили посол Бельгии Бертран де Кромбрюгге, заместитель директора Департамента общеевропейского сотрудничества МИД России Михаил Евдокимов, глава постоянного представительства Европейской Комиссии в России Марк Франко, директор Европейского учебного института Марк Энтин и директор исследовательских программ Европейской лаборатории политического прогнозирования «Европа-2020» Франк Бьяншери. В своих выступлениях они остановились на ключевых событиях 2008 года. Они дали своё видение тех непростых испытаний, которые России и ЕС пришлось пережить в ушедшем году. Проанализировали широкий спектр проблем, которые сторонам ещё предстоит решить. Предложили сценарные прогнозы возможного развития событий в Европе и за её пределами. Обзор отношений между Россией и ЕС Общую картину того, как обстоят дела в отношениях между Россией и Европейским Союзом на настоящий момент, нарисовал перед собравшимися М.Евдокимов. Он отметил, что прошло два раунда переговоров о заключении нового базового соглашения между Россией и ЕС, призванного заменить действующее Соглашение о партнерстве и сотрудничестве 1994 года. Первый раунд стороны посвятили сугубо организационным вопросам. Были созданы четыре рабочие группы. Намечены график и последовательность встреч. В рамках второго раунда состоялся первоначальный обмен мнениями о структуре, важнейших параметрах и содержательных аспектах будущего документа. Договорённости о «скелете» соглашения, который теперь, начиная с первых же месяцев 2009 года, будет обрастать «мясом» конкретных формулировок и положений, в основном уже достигнуты. Вместе с тем, подчеркнул российский дипломат, диалог между Москвой и Брюсселем к переговорам над новым договором, конечно же, не сводится. Повседневное сотрудничество между сторонами от них напрямую не зависит. Несмотря на все испытания, оно сохраняет позитивную динамику и активно развивается. Можно рассчитывать, что и в дальнейшем оно будет идти по восходящей. Связывать его с течением переговоров, а тем более подчинять им было бы неверным. Об этой же позитивной динамике говорил в своём выступлении и М.Франко. Однако акцент он сделал на трудностях, которые ожидают Россию и ЕС. От них никуда не деться. Негативные последствия недавней войны на Кавказе до конца не преодолены. Москва и Брюссель оценивают сложившуюся ситуацию по-разному. Приоритет в развитии отношений ЕС отдаёт ценностям. Только приверженность общим ценностям может открыть путь к реальному стратегическому партнёрству, поставить его на прочное основание. А в этом плане к Москве у Брюсселя есть масса претензий. Их перечень хорошо известен. Под этим углом зрения представитель ЕС предложил оценивать и перспективы сотрудничества между Россией и ЕС, и последние инициативы Брюсселя по вопросам нащупываемой им восточной политики. Ещё большую глубину панораме нынешнего состояния дел в отношениях между Россией и ЕС придали выступления Б. де Кромбрюгге, М.Энтина и Ф.Бьяншери. Прошедший год многому научил Москву и Брюссель. Он показал, что поддерживать отношения в том же ключе, как это было в прошлом, не получится. Надо искать и находить новые подходы к двусторонним и многосторонним отношениям. Существующие механизмы взаимодействия дают сбои. Позволить себе этого не могут ни Россия, ни ЕС. Значит, нужно создавать новые, более надежные и эффективные. 2008-й год дал конкретные подтверждения тому, что Москва и Брюссель могут работать быстро, оперативно, с учетом взаимных интересов и добиваться столь желанных результатов. Будь то кризисное регулирование или переформатирование всей глобальной системы международных политических, экономических и финансовых отношений. От приобретенного ими позитивного опыта и чёткого понимания существующей между ними взаимозависимости важно было бы оттолкнуться в будущем. Это будущее необходимо строить вместе, только на твёрдом фундаменте равенства и уважения интересов сторон, а не руководствуясь химерами и представлениями далекого прошлого. Обычно выступления на открытии международных конференций носят скорее ритуальный или даже в чём-то гламурный характер. Дискуссии по ним не проводится. На этот раз всё вышло иначе. Прозвучавшие оценки и предположения, похоже, задели всех за живое. Присутствовавшие «ринулись в бой», не дожидаясь выстрела стартового пистолета. Дебаты начались «с колёс», предваряя в какой-то степени более специализированное обсуждение, которое развернулось на последующих сессиях конференции. Особенно большое внимание было уделено анализу идей, изложенных в недавно вышедшей совместной статье известных российских политологов Сергея Караганова и Игоря Юргенса по проблематике партнерства и сотрудничества между Россией и ЕС. В ней, в частности, предлагалось в качестве наиболее перспективной площадки для углубления взаимодействия выбрать энергетику. Мнения сходу разделились. Часть экспертов выразили сдержанный оптимизм. Они высказались в поддержку такого подхода. Или за то, чтобы хотя бы попытаться. Однако в аудитории нашлось и немало скептиков. Они заявили, что интеграция между Россией и ЕС в сфере энергетики по определению невозможна. Интересы сторон носят разнонаправленный характер. Москва не допустит Брюссель к управлению своими кладовыми и трубопроводами или хотя бы их частью. В свою очередь, Брюсселю крайне выгодно перекладывать все риски на российский ТЭК, а самому наживаться на колоссальной разнице цен приобретения энергоносителей и их продажи конечным потребителям. К тому же, не стоит возвращаться в прошлое. Если и двигаться по пути интеграции, то для этого лучше и перспективнее выбирать сектора экономики с большой добавленной стоимостью. Еще одним яблоком раздора послужила напористо продвигаемая отдельными странами ЕС политика нового Восточного партнёрства. Хорошо известно, что за ней стоят, в первую очередь, Польша, Швеция и страны Балтии. Совсем недавно по заданию Европейского Совета её концепцию разработала Европейская Комиссия. Отобранные ею идеи были облачены в форму Сообщения, преданы гласности и направлены на согласование в институты ЕС. Весьма спорным элементом политики, как она вырисовывается в настоящее время, является противопоставление в ней России всем остальным европейским странам. Если в какой-то момент имелось в виду, что она будет распространена также и на Россию, чтобы не антагонизировать «великого восточного соседа», то в Сообщении от этого посыла ничего не осталось. По поводу политики нового Восточного партнёрства на конференции произошла даже немного смешная пикировка. Представители Европейской Комиссии стали возражать против того, чтобы она воспринималась Москвой как направленная против России. На это представители МИД России поинтересовались у них, где, когда и кто в России давал подобную характеристику этой новой политики ЕС. Возразить на это было нечего, что позволило сразу же перевести обсуждение в конструктивное русло. Особенно преуспел в этом Б. де Кромбрюгге. Он призвал не отождествлять политику нового Восточного партнёрства с попыткой создать новый или восстановить старый «санитарный кордон» вокруг России, только теперь непосредственно по периметру её границ, чем поставил все точки над «и». По его мнению, немедленно поддержанному другими западными дипломатами, потребностям Европы, всех населяющих его народов в большей степени отвечало бы осуществление такого политического курса, который во всех случаях, помогал бы, способствовал, содействовал поступательному развитию отношений между двумя частями континента. Комментируя эти увещевания, М.Евдокимов отметил, что новая инициатива ЕС, судя по всему, действительно вызывает опасения у российского общественного мнения. Но эти опасения могут объясняться не только её содержанием, но и имеющимся у россиян горьким опытом. Как-то так из раза в раз получается, что многие инициативы ЕС выходят России боком. Они регулярно порождают в отношениях между Россией и ЕС новые проблемы. Потом их приходится сглаживать долгие годы. За примером не надо далеко ходить. Приглашая в свой состав новых членов, ЕС вынуждал их разрывать традиционные экономические и культурные связи с Россией, денонсировать действующие взаимовыгодные договоры, отменять безвизовый режим взаимных поездок и т.д. Как следствие этого, страдали, прежде всего, простые люди, контакты по гуманитарной линии, деловые связи. «Странных» политических проектов со стороны ЕС, которыми государства СНГ, скорее, отрываются от России в той или иной области, хотелось бы избежать. Финансы и экономика Первая тематическая сессия конференции была посвящена экономической проблематике. На ней с общим обзором отношений между Россией и ЕС в данной сфере выступил М.Энтин. На конкретных примерах он показал, как много значат партнёры друг для друга с точки зрения взаимной торговли, инвестиций, доступа на рынки, удовлетворения потребностей в товарах и услугах, поддержания валютно-финансовой стабильности. В этом плане все последнее десятилетие динамика была сугубо позитивной. Специфика последнего времени – достраивание торгово-экономических отношений сотрудничеством в сфере внутренней безопасности, науки и образования. Естественно, не всё идёт гладко. Накопилось много проблем. Проблемы эти имеют разный уровень сложности. В том, что они возникают, нет ничего противоестественного. Обескураживает, однако, то, что они не решаются. Приобретая со временем застарелый характер, они сковывают частную инициативу и мешают продвижению вперёд. Решения надо находить. Иного не дано. Необходимый потенциал для этого имеется. По-настоящему хорошим подспорьем в этом плане может служить разветвлённый механизм секторальных диалогов, запущенных уже несколько лет назад. Да и на возможности, которые есть у сторон, для того чтобы преодолевать разногласия, без обиняков указывает опыт французского председательства в ЕС. Большой резонанс вызвало выступление начальника Отдела европейской интеграции и многостороннего сотрудничества Департамента внешнеэкономических отношений министерства экономического развития России Александра Журавлева. В своём докладе он осветил преимущественно вопросы торговли в отношениях между Россией и ЕС. Выступление было выдержано в конструктивных сбалансированных тонах. Вместе с тем, докладчиком было отмечено, насколько часто стороны руководствуются во многом противоположными подходами. ЕС заботится, главным образом, о создании комфортных условий для работы своих компаний, своего бизнеса на российском рынке и о доступе к российским ресурсам. Россия также заботится о том, чтобы иностранные фирмы имели все условия для плодотворной работы на нашем внутреннем рынке. Но, прежде всего, Москва заинтересована в переходе к инновационной стратегии развития. Соответственно для неё важно подчинить деятельность всех операторов, всех хозяйствующих субъектов на российском рынке достижению этих целей. Действующее Соглашение не во всем разрешает вышедший наружу конфликт интересов. Потребности России состоят во всемерной переориентации торгово-экономических связей с ЕС и контрактов, заключаемых частным бизнесом, на нужды инновационного развития. Акцент делается на крупномасштабных проектах. В их ряду – разработка Штокмановского месторождения, транссибирское контейнерное сообщение и проч. Несомненным плюсом является то, что удалось наладить содержательный конструктивный диалог в рамках «дорожной карты» по созданию первого общего пространства – экономического. Это реальное достижение. Крупнейший недостаток – очень небольшой вклад секторальных диалогов в решение проблем, с которыми сталкиваются реальные экономические операторы. От имени одновременно и экспертного, и бизнес сообщества выступил академик РАН Иван Иванов. Он высказал в постановочном ключе несколько базовых предположений. Первое. При работе над СПС-2 надо выработать перечень общих ценностей, которые должны лежать в основе отношений. Второе. Договориться о некотором гибком, но реалистичном разделении труда. Кратко, кто что делает. Третье. Определиться с тем, как и в какой степени в отношениях будут применяться четыре свободы общего рынка. Четвёртое. Предстоит ответить на многие острые, актуальные вопросы – об отношении к доллару, к реформе МВФ и проч. Кроме этого, академик привлек внимание к тому, что углубление сотрудничества России с ЕС может оказать деструктивное влияние на региональное развитие страны, усиливая диспропорции между регионами. Говоря о режиме торговли, И.Иванов отметил следующее. При работе над СПС-2 стороны исходят из того, что в нем можно было бы заложить режим ВТО+. Но в чем этот «плюс» заключается или должен заключаться, никто не знает. Это предстоит определить. Прежде всего, надо добиться совместимости положений СПС-2 с правилами ГАТТ/ВТО или получить согласие ВТО на взаимные преференции. Должен быть создан оптимальный режим для взаимных поставок комплектующих. По таможенным вопросам ближайшая задача – заблаговременное информирование друг друга о прохождении товаров в электронной форме. В корректировке нуждаются условия биржевой торговли. В номенклатуре торгуемых товаров мало российских. Порочен и метод их оценки – по формуле база минус что-то. Ситуацию надо менять. Менять следует и многое другое. В том числе, применительно к трансграничной торговле. Её не надо ограничивать лишь приграничной торговлей или торговлей граничащих между собой регионов. Синергетический эффект могло бы иметь четкое решение вопроса о предоставлении российским компаниям в ЕС национального режима. В ЕС говорят: зачем – они могут работать у нас и так, дескать, на равноправной основе. В действительности дело обстоит несколько иначе. Пока получается, что ни к одному из инструментов поддержки, которым пользуются национальные предприятия, они прибегнуть не могут. Это ставит их, естественно, в не совсем равное положение. Помимо этого, предстоит решить широкий круг и других самых разнообразных проблем. Среди них – краткосрочные расчеты, валютная стабильность, расширение возможностей использования евро и т.д. и т.п. Не ждёт отлагательства также запуск консультаций о переходе к взаимным расчетам в рублях. Иначе планы России на этот счёт повиснут в воздухе. В сфере научно-исследовательских работ сотрудничество активно развивается. Осуществляется много проектов, представляющих взаимный интерес. Но нужно, чтобы они вносили реальный вклад в решение общих проблем, стоящих перед Россией и ЕС, будь то экология или борьба с изменениями климата. Наконец, подвёл итог своему выступлению И.Иванов, крайне важно, чтобы те решения, на которые России и ЕС удастся выйти в процессе переговоров и консультаций, были закреплены в договорной форме. Тогда соответствующие правовые нормы, нормы регулятивного характера станут частью внутреннего права обеих сторон, и будут соблюдаться. Ф.Бьяншери в свою очередь указал, что 2008 год был всего лишь прелюдией к настоящему экономическому кризису, который даст себя почувствовать со всей силой весной 2009 года. Он будет намного более тяжелым и длительным, нежели следует из всех заявлений, которые себе позволяют государственные деятели и политические лидеры. Кризис зародился в финансовой сфере. Она претерпит, скорее всего, наибольшие изменения. Поэтому отношения между Россией и ЕС в этой сфере будут иметь определяющее значение в ближайшие три года. До кризиса ЕС в экономическом плане ориентировался, прежде всего, на тех партнеров, которые были интересны в финансовом плане. После его окончания или даже раньше он переориентируется на тех, кто интересен в плане реальной экономики. И здесь роль России может очень возрасти. Все эти изменения найдут отражение в функционировании ЕС. Интеграционное объединение претерпит серьёзную трансформацию. На международном уровне принципиальным событием стал созыв «двадцатки». Но всё значение этого события проявит себя только в том случае, если она займется проблемой доллара. Поэтому у ЕС и России есть уникальные возможности очень быстро и на деле перейти к совместному строительству общего будущего. Не через 5, 10 или 15 лет, а уже сейчас, через несколько месяцев, не откладывая. Но это возможности. Будут ли они реализованы – другое дело. Это зависит от того, как будут взаимодействовать финансовые круги. В развернувшейся дискуссии прозвучали самые разнонаправленные комментарии. С наиболее развёрнутым из них выступил доцент кафедры европейской интеграции МГИМО (У) Николай Кавешников. В частности, он отметил, что на экономические отношения определяющим образом накладываются политические. Отношения между Россией и ЕС в этом плане будут еще долго оставаться намного более политизированными, нежели между Китаем и США. Столь же большое влияние на отношения между Россией и ЕС оказывает соперничество в регионе общего соседства. Под этим углом зрения российский учёный подверг критике подход, по которому получается, что все позитивное восточным странам СНГ несет только Европейский Союз – и стабильность, и нормы, и ценности. Это очевидное передергивание, и скорее похоже на осуществление ЕС политики создания зон влияния. По экономической тематике Н.Кавешников обратил внимание на то, что ЕС, несмотря на все заверения об обратном, осуществляет политику мягкого протекционизма, в том числе и применительно к приему инвестиций на своей территории. Россия тоже начала к внешним инвестициям относиться гораздо более настороженно. По энергетической проблематике Россия и ЕС зачастую выступают с противоположных позиций. Если цены на нефть надолго останутся на нынешнем заниженном уровне, большинство инвестиционных проектов в мире будет заморожено. Низкие цены на нефть экономически необоснованны. Поэтому идея сотрудничества в энергетической сфере весьма притягательна и перспективна. Но она требует реалистичного решения. Только не в форме общего рынка. Отвечая на вопрос о том, чем нынешние переговоры по вступлению в ВТО отличаются от тех, что были в начале 1990-х, А.Журавлев сопоставил Россию того времени и нынешнюю Россию. Характеристику того времени отличали разруха, неопытность, отсутствие перспективных планов. Сейчас всё иначе. Определены стратегические ориентиры. Накоплен опыт. Интересы понятны. Можно осознанно двигаться по согласованной повестке. Много внимания участники полемики уделили вопросу о тактике ведения переговоров по новому базовому соглашению между Россией и ЕС. Так, часть экспертов поддержали мнение о том, что до вступления России в ВТО продвижение по экономической повестке переговоров о будущем обязывающем документе вряд ли возможно. Другая часть специалистов резонно заметили, что все условия вступления в основном согласованы. Позиции известны. Поэтому можно совершенно спокойно идти вперед. Это первое. Второе – (как подчеркивал И.Иванов) имеется широкий спектр проблем, далеко выходящих за рамки ВТО, решение которых можно и нужно закреплять в будущем договоре. В конце сессии по финансовым и торгово-экономическим вопросам Ф.Бьяншери и М.Энтин предложили экспертам высказаться по поводу того, какой фактор определяющим образом скажется в 2009 году на развитии отношений между Россией и ЕС. Отвечая на него, специалисты высказали широкую палитру мнений. Были названы следующие факторы. Приведём их так, как они прозвучали. Цены на нефть. Восприятие отношений рядовыми людьми. Последствия кризиса. Ратификация Лиссабонского договора. Кого США «назначат» виновными за крах глобальной системы. Какими средствами они их «назначат». Социальные последствия кризиса. Социальное недовольство. Безработица. Проблемы иммиграции. Реализация крупномасштабных экономических проектов и проектов приграничного сотрудничества. Продолжительность кризиса. Что выберут глобальные игроки – противостояние и защиту односторонних интересов или они смогут подняться над ними. Как кризис ударит по маленькому человеку, по каждому. Россия должна прекратить «надувание щек». Как быстро ЕС увидит руку, протянутую ему Россией. Стратегия партнерства, безопасность и оборона Вторая сессия конференции была посвящена обсуждению возможной стратегии политического взаимодействия между Россией и ЕС, проблем двустороннего сотрудничества в сфере безопасности и обороны. С постановочными докладами на ней, призванными спровоцировать дискуссию, выступили заведующие Отделом европейской безопасности Института Европы РАН Дмитрий Данилов и Центром международной безопасности ИМЭМО РАН Алексей Арбатов. Д.Данилов, в частности, высказал предположение, что война между Грузией и Южной Осетией в августе 2008 года, в которой на стороне последней выступила Российская Федерация, парадоксальным образом, может стать стимулом к более глубокому практическому сотрудничеству между Россией и ЕС в военно-политической области. Реализуя соглашение Медведева-Саркози, ЕС ввел в Грузию своих миротворцев. До кризиса Россия противилась этому. В результате возникла новая политическая реальность. Она не плохая и не хорошая. Об этом речь не идёт. Она другая. И эта новая реальность – присутствие миротворцев ЕС в Грузии – переводит в практическую плоскость вопросы оперативного сотрудничества и взаимодействия между Россией и ЕС. Сотрудничество по Грузии, а также участие российских миротворцев в операции ЕС в Чаде/ЦАРе позволяют также на практике найти положительное решение вопросов организации командования и соподчинения российских контингентов штабным структурам ЕС. В дискуссии по этому блоку проблем участники конференции отметили, что интересам России отвечало бы не просто участие российских контингентов в операциях ЕС, а осуществление полностью совместных операций России и ЕС «под двумя флагами», где командование и штабное управление осуществлялось бы на равноправной паритетной основе. В целом, Д.Данилов выделил две причины пробуксовки отношений между Россией и ЕС в рассматриваемой области. Во-первых, не определена общая стратегия отношений России и Запада в сфере безопасности. Во-вторых, между Россией и ЕС нет консенсуса относительно того, каким будет будущее базовое соглашение, насколько подробно в нём удастся прописать нормы, регламентирующие оперативное сотрудничество, и нужно ли это делать. В этом контексте им были затронуты также вопросы об отсутствии политического единства в ЕС и глубинной разнице в подходах между отдельными членами ЕС, как только речь заходит о России и практическом взаимодействии с ней на деле, а не на словах. Реагируя на них, Ф.Бьяншери и его коллеги поставили под сомнение реальную, а не показную заинтересованность Москвы в том, чтобы Брюссель говорил одним голосом. Они высказали рабочую гипотезу, согласно которой, разноголосица внутри ЕС Россию вполне устраивает. Она даёт ей широкие возможности для манёвра, помогает лавировать, играя на противоречиях между государствами-членами. В ходе последовавшей полемики несколько нюансировать прозвучавшие суждения попытался эксперт Европейской лаборатории политического прогнозирования «Европа-2020» Адриан Тейлор. Он констатировал, что должное доверие между Россией и ЕС в традиционных сферах «жесткой безопасности» и обороны отсутствует. На то чтобы его установить, потребуется много времени и усилий. В силу этого диалог между ними желательно было бы активизировать, прежде всего, по менее политизированным вопросам из сферы «мягкой безопасности». Начинать следует с более простого. Форсировать нужно достижение договорённостей по всем тем проблемам, которые стороны в состоянии решить уже в краткосрочной перспективе. Выход на конкретные результаты, демонстрация способности получать практическую отдачу от сотрудничества и взаимодействия важны сами по себе. Кроме того, они смогут создать благоприятную атмосферу для подготовки следующих шагов и проложат путь к более тесным контактам. За ними будущее. Конфигурация сил в мире меняется, подчеркнул французский исследователь. В не таком отдаленном будущем влияние Соединённых Штатов на международную безопасность будет снижаться. Похоже, что «США уже не те». Возникающий вакуум безопасности должен быть заполнен. Потребность в этом будет нарастать. Происходящие изменения, таким образом, создают почву для углубления сотрудничества между Россией и ЕС в военно-политической сфере. Они объективно подталкивают Москву и Брюссель к взаимодействию совершенно другой интенсивности. Такое взаимодействие способно принести России много выгод и преимуществ. От сотрудничества в формате БРИК Россия мало что получит. Во всяком случае, несравненно меньше. А коли так, в её национальных интересах – дистанцироваться от БРИК, предпочтя его участникам диалог с Европейским Союзом. В несколько другую плоскость перевёл дискуссию А.Г.Арбатов. Он привлёк внимание к тому, что у России и ЕС объективно имеются общие интересы. Их много. Они весьма разнообразны и усиливают значимость друг друга. Эти интересы касаются борьбы с международным терроризмом, нераспространения оружия массового поражения и средств его доставки, управления миграцией и т.д. Широкое поле для сотрудничества предоставляет выработка общего или, по крайне мере, скоординированного ответа на новые вызовы международной безопасности. Россия и ЕС столкнулись с «общим пространством опасности». Его нужно превращать в общее пространство безопасности. Не медля. Шаг за шагом. Последовательно и планомерно. Хорошую возможность для этого сулит активизация сотрудничества по Афганистану. Там есть понятные и очевидные общие интересы. Не так много политизированных различий в подходах. Выработка и осуществление общей политики по Афганистану способствовали бы реализации в будущем наиболее благоприятного сценария сотрудничества между Россией и ЕС в сфере безопасности с возможной перспективой формирования общего корпуса антикризисного реагирования. На оперативно-тактическом уровне военному взаимодействию Москвы и Брюсселя мешает стагнация в деле военной реформы в России, неготовность российских вооружённых сил к вызовам XXI века, а соответственно и их объективная несочетаемость с «миссионно-ориентированными» антикризисными контингентами ЕС и НАТО. Но главным и чуть ли не единственным по-настоящему важным препятствием на пути становления подлинного сотрудничества между Россией и ЕС в сфере безопасности и обороны российский учёный назвал процесс расширения НАТО на Восток и порождаемое им противоборство между Москвой и Вашингтоном, Москвой и Брюсселем за влияние на пространстве СНГ. Расширение НАТО отнюдь не усиливает безопасность. Оно дестабилизирует ситуацию, влечёт за собой массу отрицательных последствий, в том числе, способствует раскручиванию нового витка гонки вооружений. В СНГ Россия объективно имеет приоритетные национальные интересы. Это подтверждается многочисленными конкретными аргументами исторического и политического плана. Включение стран СНГ в политическую орбиту НАТО, а затем и в сам военный блок приведёт к общему замораживанию сотрудничества России и Запада в сфере безопасности, нанесёт удар по отношениям между Россией и ЕС в целом. Тему сотрудничества по вопросам «мягкой безопасности» развил заведующий Кафедрой политики и функционирования ЕС и Совета Европы Европейского учебного института Олег Барабанов. Он подробно остановился на ряде возникающих в этой связи проблем, требующих скорейшего решения. Отдача от первого соглашения между МВД России и Европолом слишком низкая. КПД его реализации небольшой. В перспективе полномочия Европола будут расширяться. Это нужно иметь в виду уже сейчас и делать ставку не только на обмен информацией, но и на подготовку в дальнейшем к оперативному взаимодействию. Однако в ЕС «проявляют сдержанность». Сигналов из штаб-квартиры Европола или от Европейской Комиссии о стремлении координировать работу ведомств в режиме реального времени, точно так же как и о готовности модернизировать имеющееся соглашение, не поступает. Вроде бы весьма солидные программы сотрудничества имеются между МЧС России и соответствующими структурами в ЕС. Тем нее, ни одной общей спасательной операции России и ЕС «под двумя флагами» так и не было проведено. В борьбе с наркотрафиком Москва и Брюссель также несколько по-разному расставляют акценты. ЕС только недавно приступил к осуществлению комплексной политики противодействия наркоугрозе. Однако до сих пор он делает ставку на то, чтобы перекрыть главным образом балканское направление поступления тяжелых наркотиков на свою территорию. Для России неизмеримо важнее взять под контроль южное (по терминологии ЕС - северное) направление. Кроме того, растущую озабоченность у Москвы вызывает «угроза с Запада» – нарастающий поток синтетических наркотиков, проникающих в Россию в основном через страны Балтии. В принципе сотрудничество потихоньку развивается по широкому кругу вопросов. Однако настойчивые пожелания российской стороны допустить её к внутренней антинаркотической информации ЕС не встречают в Брюсселе должного понимания. Забюрократизированность процедур мешает совместной работе по обеспечению безопасности водных ресурсов. Хотя она очень неплохо ведётся Россией с Финляндией и Эстонией. Общий вывод – перспективы взаимодействия по проблематике «мягкой безопасности» в силу её меньшей политизированности очень хорошие. Оно обязательно будет развиваться опережающими темпами, по сравнению с взаимодействием в военно-политической области. Однако и на него отсутствие общего доверия в отношениях между Россией и ЕС производит сдерживающий эффект. Общее соседство Темой третьей сессии конференции было избрано сотрудничество между Россией и ЕС на пространстве общего соседства. Имелось в виду, что в фокусе внимания её участников окажется Европейская политика соседства на восточном направлении. Однако о ней упоминалось лишь вскользь. Всё время заняло обсуждение политики нового Восточного партнерства. Предваряя общую дискуссию, советник ректора МГИМО Артём Мальгин подчеркнул, что её ожидающееся утверждение Брюсселем и переход к её реализации полностью меняют ситуацию в регионе. Вплоть до последнего момента казалось, что речь может идти о совместной политике общего соседства. Однако Брюссель сделал выбор в пользу совершенно другого решения. Новая Восточная политика разработана Союзом без участия России. Она разделяет восточных партнеров ЕС на две части – на Россию и всех остальных. Причина – реакция Брюсселя на события в Закавказье. С одной стороны, события вынудили Россию и ЕС создать во многом новый механизм взаимодействия. С другой – они еще больше ухудшили отношения между Москвой и рядом столиц ЕС. Страны Балтии, Польша, Швеция настояли на том, чтобы в какой-то степени компенсировать смягчение позиции в отношении России интенсификацией взаимодействия с Украиной, Молдавией, Закавказьем и Белоруссией. В постановочном плане А.Мальгин предложил участникам конференции обсудить вопрос о том, как на практике ЕС будет осуществлять политику Восточного соседства: с учетом или без учета интересов России, отрывая страны СНГ от России, ломая общее пространство между ними, подталкивая их к нарушению взаимных обязательств, или в каком-то ином ключе. Другой вопрос – появится ли общий формат обсуждения проблем региона. Отвечая на них, директор Восточного департамента МИД Польши Ярослав Браткевич изложил картину того, как отношения между Россией и ЕС видятся из Варшавы. Прежде всего, он постарался опровергнуть сложившееся у россиян клише об антироссийских акцентах во внешней политике Польши. Конкретный пример. В российских СМИ давалась информация о том, что какая-то страна ЕС возражала на заседании Европейского Совета против возобновления переговоров по новому базовому соглашению между Россией и ЕС. Все решили, что это была Польша. На самом деле – ничего подобного. Кроме того, по мнению польского дипломата, в России ЕС неверно ассоциируется с геополитическим проектом. В действительности, ЕС – это сообщество ценностей. Это проект, базирующийся на общих ценностях. Они фактически устанавливают правила игры, следование которым является обязательным. Какими же правила игры должны быть в отношениях между ЕС и восточными странами СНГ, задал вопрос Я.Браткевич. И сам же на него ответил: всем этим странам предстоит еще очень и очень много сделать для того, чтобы соответствовать общим ценностям. Восточная политика как раз и придумана для того, чтобы помочь им выйти на уровень стандартов, соответствующих общим ценностям. А если и когда какие-то европейские страны выйдут на требуемый уровень, почему бы и не пригласить их стать членами ЕС. Восточная политика будет представлять собой систему проектов. Всем им будет придан открытый характер. Если Россия захочет в них участвовать, почему бы нет. И по вопросам участия в отдельных проектах, и по вопросам создания консультативного механизма общего характера Брюссель готов разговаривать с Москвой. Свод лепту в дискуссию внёс заместитель генерального секретаря по политическим вопросам МИД Эстонии Харри Тиидо. Он указал, что в России совершенно неверно представляют дело таким образом, будто НАТО и ЕС расширяются на Восток. Нет. На самом деле Восточная Европа дрейфует в сторону Запада. Она движется по пути принятия западной модели развития, потому что хочет этого и потому что это отвечает ее интересам. Политика Восточного партнерства, отметил Х.Тиидо, должна была быть разработана и принята в любом случае. События на Кавказе просто ускорили подготовку соответствующих документов и решений. На протяжении 2009 года ЕС уделит ее скорейшей реализации особое внимание. Гарантией этого служит то, что председательство в ЕС будет находиться сначала в руках Чехии, а потом Швеции. Руководство обеих стран заявило о твердой поддержке политики Восточного партнерства, о том, что она является одним из их приоритетов. Поэтому они постараются существенно продвинуться с её имплементацией. В России действия ЕС на пространстве общего соседства подвергаются огульной критике, подчеркнул эстонский дипломат. Но все выдвигаемые аргументы, по его мнению, легко опровергнуть. Говорится, что отрыв остальных стран от России ударит по их интересам и, в том числе, лишит средств к существованию трудовых мигрантов. На самом деле часть трудовой миграции уже давно переориентируется на рынки труда ЕС. Что касается ЕС, то страны-члены готовы к конкретным шагам для облегчения визового режима и в целом придания границам большей прозрачности. Аналогичным образом разбиваются и другие аргументы. Главное – чтобы народам восточных стран СНГ дали возможность сделать самостоятельный выбор. Каким будет этот выбор, для эстонского дипломата совершенно очевидно. Несколько смягчить задиристый тон своего коллеги по дипломатической службе постарался начальник Отдела по связям ЕС с Россией и СНГ МИД Германии Виктор Рихтер. Он высказал мнение о том, что никакие замороженные конфликты в СНГ без участия России не решить. Россия слишком важный международный игрок. Точно также и проблемы энергетики требуют выработки совместных подходов и решений. Германия исходит из того, что, конечно же, выбор народа в пользу той или иной модели развития должен быть добровольным. Берлин внес свой вклад в обсуждение Восточного партнерства. Пока еще речь идет только о первой версии. В ней есть много интересных моментов. В том числе, предусмотрена возможность создания трехсторонней консультационной площадки. Докладчик дал общий обзор восточных политик ЕС – соседства, черноморской синергии, северного измерения, чтобы показать: Россия уже участвует в генерируемых ими проектах. Таким образом, политика Восточного партнерства оказывается одним из звеньев более широкого спектра политик, осуществляемых ЕС в отношении региона. Другим и отнюдь не менее значимым звеном является стратегическое партнерство с Россией. Выступления экспертов из стран ЕС вызвали оживленную полемику. Директор Центра исследований проблем войны и мира МГИМО Андрей Загорский привлёк внимание участников конференции к проблеме коммуникации. По его мнению, её решение является ключевой для улучшения взаимопонимания между Россией и ЕС. Без него трудно будет преодолевать и недопонимание, и ложные представления об осуществляемых политиках. Очень часто то, что говорит Брюссель, воспринимается Москвой как полная противоположность. Точно также, инициативы или разъяснения Москвы оцениваются Брюсселем «до наоборот». Россия сама отказалась от многосторонних форматов взаимодействия с ЕС и «соседями». Поэтому главная проблема для России – достижение конкурентоспособности с ЕС и НАТО в борьбе за умы, за души, за кошельки народов и элиты стран совместного соседства. Позиция, с которой в свое время выступил В.В.Путин, полностью остаётся в силе. Ответственный за отношения ЕС с Россией и СНГ постоянного представительства Германии при ЕС О.Поешке указал в этой связи на то, что Восточная политика ЕС никогда не будет совместной политикой ЕС и России. ЕС стремится к максимальной транспарентности при выработке политики и решений, но региональные политики ЕС всегда будут оставаться региональными политиками ЕС. Ни на какие подвижки со стороны ЕС в этом отношении России рассчитывать не следует. Такой «афронт» вместо разъяснений вызвал настоящую отповедь со стороны директора Фонда американских программ Дмитрия Тащева. Он отметил на это, что слова о том, что, дескать, «ребята, посидите в приемной, подождите, – мы же свою политику вырабатываем», Москва никогда не примет. Проектная же форма осуществления политик с открытым участием очень перспективна. Продолжая эту же линию размышлений, доцент Кафедры международного и европейского права КГУ им. Канта Вадим Войников подчеркнул, что любые формы сотрудничества ЕС с соседями не могут идти во вред России, если они носят позитивный характер. Иная ситуация складывается, когда «внешние силы пытаются вырвать те или иные страны из семьи народов». Научный сотрудник Центра европейских исследований ИМЭМО РАН Сергей Уткин высказал сожаление по поводу того, что российские представители критически часто не участвуют в мероприятиях, проводимых по линии политик ЕС. Это близоруко. России надо принимать в них участие. За это же выступил и Я.Браткевич. За участие. И за конкуренцию. И за понимание того, что сближение европейских стран СНГ с ЕС вовсе не означает выталкивания России из Европы, поскольку Россия сама сближается с ЕС. Институциональные аспекты Много свежих идей прозвучало на сессии по институциональным аспектам сотрудничества между Россией и ЕС. Тон дискуссии задал Ф.Бьяншери. Он подверг существующую институциональную систему и ЕС, и управления партнерством между Россией и ЕС уничижительной критике. По его мнению, для них характерны многочисленные пороки. Упомянем только три. Первое. Они плохо адаптируются к меняющимся условиям. Второе. Они ориентированы на лидеров. Но лидеры сейчас повсеместно в дефиците. Третье. Все институты слишком забюрократизированы. Самое мягкое, что можно сказать о них, так это то, что их функционирование далеко от оптимального. Согласно образной аллегории, предложенной французским политологом, институциональная система напоминает самолет. У неё, как у самолёта, должны быть широкие мощные крылья, чтобы он не упал, даже если забарахлят или откажут мотор или моторы. Для этого важно, чтобы в их конструкцию входили не только одни лишь государственные или межгосударственные структуры. У неё должен быть крепкий фюзеляж. Его образуют отточенные, хорошо проработанные процедуры. И, конечно же, обслуживать самолет, т.е. институциональную систему управления взаимодействием, должны высококвалифицированные специалисты. От кадров зависит если не всё, то, во всяком случае, очень многое. И ещё – говоря об институциональной системе управления партнерством и сотрудничеством между Россией и ЕС, не надо забывать о Совете Европы. На его возможности, на те услуги, которые он предоставляет сторонам, вполне можно и нужно опираться. Идею об активном использовании Совета Европы горячо поддержал М.Энтин. Ведь основное предназначение Совета состоит в достижении сближения между государствами-членами. Именно эту задачу должна решать модернизируемая система управления партнерством и сотрудничеством между Россией и ЕС. К тому же, основная функция Совета Европы состоит в нормотворчестве. Страсбург иногда, к сожалению, об этом забывает. Его прицел сбился. Было бы хорошо, если бы Москва и Брюссель договорились использовать Совет для нахождения общеевропейских решений, их формализации в виде европейских конвенций и решения тем самым задач гармонизации национального законодательства и правоприменительной практики. Система управления партнёрством должна была бы, по замыслу учёного, состоять из нескольких основных блоков. В их число наряду с органами межправительственного взаимодействия по подготовке и принятию решений следовало бы включить органы контроля над их исполнением и органы по разработке и осуществлению мер имплементационного характера. Отдельно следовало бы подумать о возможности создания чего-то вроде законодательного комитета в составе представителей исполнительной и законодательной власти. Особенно важно было бы предусмотреть органы взаимодействия между гражданским обществом России и ЕС. Это могло бы хоть в какой-то степени компенсировать полное отсутствие демократических начал в работе существующих механизмов. Но надежды на то, что новая система управления партнёрством получится, не так много. Она наверняка будет страдать многочисленными недостатками и не дотягивать до уровня взаимодействия, на которые стороны смогли бы выйти через 5 – 10 лет. Поэтому было бы крайне важно заложить в новое базовое соглашение между Россией и ЕС многочисленные гибкости. Лиссабонский договор в этом отношении мог бы служить и образцом, и примером. Тогда модернизировать механизмы сотрудничества в будущем было бы гораздо легче. Еще над одним очень важным институциональным блоком предложил подумать декан Юридического факультета РУДН Анатолий Капустин. Отношениям между Россией и ЕС очень не хватает юрисдикционных органов разрешения споров. Вопрос этот крайне сложный. В рамках ЕС монополией на толкование договоров Европейских сообществ обладает Суд ЕС (судебная система ЕС). Он, естественно, пресечёт любые попытки хоть в малейшей степени узурпировать его власть. Но без своего собственного судебного органа по разрешению возникающих споров в отношениях между Россией и ЕС, партнёрам, если они действительно возьмут курс на создание общих пространств и хотя бы частичное совместное управление ими, обойтись будет просто невозможно. Последовавшие затем выступления заместителя директора Департамента по России, Восточной Европе и Центральной Азии МИД Финляндии Клауса Корхонена, старшего научного сотрудника Королевского института международных отношений (Бельгия) Макса Ж.Келлер-Нойлета, А.Тейлора, профессора Кафедры европейской интеграции МГИМО Марины Вадимовны Стрежневой и ряда других специалистов были построены в несколько более традиционном ключе. Они подчеркнули, что Россия и ЕС должны самым тесным образом взаимодействовать. Другого не дано. Будущий базовый договор между ними обязательно должен предусматривать перспективу отмены визового режима. Вопрос о том, отменять его или нет, больше не стоит. Речь нужно вести лишь о том, когда отменять. В него желательно включить практические меры, прокладывающие путь к формированию зоны свободной торговли. Ведь Россия в скором времени обязательно вступит в ВТО. ЗСТ станет логически оправданным последующим шагом. В СПС-2 надо будет учесть всё положительное, что дала работа по реализации «дорожных карт» построения Россией и ЕС четырёх общих пространств. Институты, конечно, – не самоцель. Но от того, какими они станут, о чём удастся договориться Москве и Брюсселю, будет во многом зависеть как характер отношений между ними, так и эффективность их взаимодействия. В целом, состоявшаяся конференция вызвала большой интерес. Она прошла в очень интенсивном режиме. Помогла ученым и практикам из разных стран лучше разобраться в позициях друг друга и уяснить некоторые вещи принципиального характера. Дала, как хотелось бы надеяться, обильную пищу для размышлений. © Марк ЭНТИН, д.ю.н., профессор, директор Европейского учебного института при МГИМО (У) МИД России №1(29), 2009

2008 was a year of lost opportunities for relations between the European Union (EU) and the Russian Federation (RF). Negotiations on a new Partnership and Cooperation Agreement (PCA) barely started in the first six months, were suspended by the EU in response to Georgia's war on South Ossetia and finally resumed in the autumn without any breakthrough. Both sides are also at loggerheads over the Energy Charter, with the EU rightly worried about a lack of Russian investment in the country's partly obsolete energy infrastructure and Russia rightly concerned by the EU's refusal to allow Gazprom to become a player in the single market. Under the Czech Presidency of the EU Council in the first semester of 2009, little – if any – substantial progress can be expected. The trouble is that EU-Russia relations lack any coherent conceptual or substantive political foundation. Conceptually, the EU is a post-national political entity that exercises ‘soft power' based on pooled sovereignty, whereas Russia is a post-imperial state whose ‘hard power' is grounded in national sovereignty. Neither a language of abstract values nor a policy of concrete interests can bridge this gap. Instead, what is a required is a prior agreement on a conceptual framework that can address these fundamental differences and identify real commonalities – something akin to the Bretton Woods conference or the Helsinki process (more about that later). Politically, the inability to agree on such a common conceptual framework has prevented the emergence of a shared political culture that can help give rise to a cohesive model for EU-Russia cooperation. The Union likes to speak a language of common values but in reality the Community institutions and the 27 member-states promote their commercial and other interests in the post-Soviet space. Russia denounces Western unilateralism but Moscow's fierce defence of national sovereignty is at odds with a new multilateral vision which the Kremlin has called for since the invasion and occupation of Iraq. Little wonder that EU-Russia relations have failed to transform either party or pan-European geo-politics. Since the Union's High Representative Javier Solana first spoke about a ‘strategic partnership' in 1999 and the then Russian Prime Minister Vladimir Putin echoed this vision, neither side has undertaken the necessary commitment to forge a genuine alliance. Even before the 2004 eastern enlargement, EU member-states such as the UK and Denmark welcomed cooperation with Moscow in the ‘global war on terror' but refused to question or transform the transatlantic security arrangements that effectively exclude Russia – the NATO-Russia being nothing more than a talking shop designed to pacify Moscow and to provide a semblance of Euro-Atlantic cooperation. For its part, the Kremlin always privileged bilateral relations with Germany, France and Italy over the more complicated multilateral engagement and sustained negotiations with the arcane structures in Brussels. The current approach of incremental change and ministerial-level negotiations on the ‘Four Common Spaces' is unlikely to yield any significant results. In its present configurations, EU-Russia cooperation is unable to solve the most pressing problems or to offer a real counterweight to the unilateralism of the Atlantic Unipole which shows little sign of abating: the Iraq and Afghanistan fiasco and the financial meltdown have temporarily weakened the neo-con rhetoric but it remains to be seen whether the incoming Obama Administration is really prepared to develop a new U.S. foreign policy vision. What are the most urgent tasks confronting both Moscow and Brussels? First of all, to put EU-Russia on a stronger political footing by agreeing on a new PCA. Second, to address the question of energy security by drawing up an Energy Charter that privileges long-term mutual interests of stable demand and reliable supply at fair prices over short-term political calculations. Third, to solve the simmering political tensions and territorial disputes that characterise the post-Soviet space. In fact, this third task is the single most important challenge, as evinced by the repercussions of the Georgian conflict of August 2008. Across the post-Soviet space and elsewhere in Eurasia, territorial borders are notoriously unstable. Recent military interventions on the Balkans and in the Caucasus have changed the dynamic in favour of secessionism. Taken together, the Western recognition of Kosovo and Russia's support for South Ossetia and Abkhazia have emboldened violent separatists and legitimated unilaterally declared independence. However valid their claim to self-determination, these and other breakaway provinces are little more than pawns in an escalating “great power” game opposing the U.S.A., the EU, Russia and, increasingly, China. Moreover, unless a new security umbrella is put in place, violence could erupt in the other “frozen conflicts” in Azerbaijan's Armenian-controlled Nagorno-Karabakh and the Russian-backed former Moldovan province of Transnistria. Contested territories such as the Crimea, home to Russia's Black Sea fleet, might be next. We could also see an acute outbreak of secessionist fever in the Serbian enclave of Bosnia and of Kosovo, or in the multi-ethnic state of Macedonia – not to mention Russia's North Caucasus, Uzbekistan's Andijan region and the Chinese northwestern province of Xinjiang. The Georgian crisis revealed once more how inadequate the prevailing security arrangements in the wider Eurasian space are. None of the existing organizations is capable of adjudicating territorial disputes or resolving the fate of regions that seek self-rule. NATO is divisive, the EU divided, the Council of Europe and the OSCE feeble. What Eurasia requires is a different security architecture that can minimize the ubiquitous risk of conflict contagion and provide long-term political settlements. That has been President Medvedev's main foreign policy initiative since taking office. Beginning with his first visit to the West as President on 5 June 2008 in Berlin, Dmitry Medvedev has repeatedly invited his European and Atlantic counterparts to join him in negotiating a Treaty on European Security. Such a treaty would provide collective security guarantees for all parties and lay down common norms governing bilateral and multilateral relations. Moreover, in his address to the World Policy Conference on 8 October 2008 in Evian, President Medvedev stated his idea to convene a pan-European security conference with the participation not only of individual states but also of international organisations active in Europe, including the EU, NATO, the Council of Europe and the OSCE. Dubbed “Helsinki-2,” President Medvedev's plan is of course modelled on the OSCE's forebear, the CSCE – a two-year process of sustained east-west engagement in the 1970s that was instrumental in mitigating the binary logic of the Cold War and establishing a common framework for regular discussion and multilateral negotiation. With the OSCE's remit nowadays effectively reduced to the “low politics” of electoral observation and monitoring peace-keeping missions, neither the NATO-Russia Council nor the EU's strategic partnership with Moscow is in a position to provide a platform for the “high politics” of security and defence policy. The EU is uniquely positioned to respond to Moscow's initiative. Precisely because the Union lacks a shared geo-strategic vision and the necessary military capabilities, it needs to forge ties with other powers. Moreover, there is now a window of opportunity to develop a new approach. With the USA in political transition, countries such as Germany, Italy and France need to take a lead and convince their fellow EU (and possibly US) colleagues that a new pan-Eurasian security architecture which includes Russia is both desirable and feasible. Concretely, the EU could co-convene a security conference with the participation of Russia, the USA, separatist regions and their (former) masters. Not unlike the Anapolis summit of 2007, such a meeting could begin by acknowledging mutual security interests and recognizing the problems of unilateral declarations of independence such as that of Kosovo, Abkhazia and South Ossetia. The participant parties to this conference could then debate and devise new policies and mechanisms for crisis prevention and crisis management. In addition, they could devise new criteria for dealing with unrecognized states, and agree new rules of military engagement in the event of separatism that would be binding on all parties. Unfortunately, the EU seems to ignore Moscow's overtures. Opposition from Eastern Europe and the Baltic States to relations with Russia is unsurprising but not fatal. Within the EU of 27, a few countries can be swayed if the common interests of the Union as a whole are at stake. On the European side, another problem is ambivalent stance of the hyperactive French President Nicholas Sarkozy. On the one hand, he helped mediate in the Georgian crisis and welcomed President Medvedev's ideas in relation to a Treaty on European Security at Evian. On the other hand, he wants to discuss this initiative within the sole framework of the OSCE and under his leadership France will re-integrate NATO's military structures at the alliance's summit in April. Closer EU-NATO cooperation is likely to drive another wedge between the Union and Russia. As such, President Sarkozy jeopardises not just France's credibility of being an honest broker but also the potential for strategic ties between the Union and Russia. The future of EU-Russia relations will largely depend on whether closer cooperation between Brussels and Moscow can solve the most pressing problems and improve the prospects for stability and peace in their shared neighbourhood. Besides the deepening economic crisis, border disputes and breakaway regions constitute a serious security threat. At a time where existing institutions and policies lack a coherent conceptual basis, the EU must not miss another opportunity to help build a proper pan-Eurasian security architecture. Adrian Pabst Adrian Pabst teaches politics and religion at the University of Nottingham. Since 1998, he has been a Research Fellow at the Luxembourg Institute for European and International Studies. He has published articles on international relations, religion and geopolitics in The International Herald Tribune, The Guardian, The Moscow Times and The National. He is currently writing Pan-Europe, a book on a new, pan-European political and security architecture.

ABSTRACT Only days before the G20 meeting on the international financial system, Guy Verhofstadt – former Prime Minister of Belgium and a distinguished expert in all matters relating to international politics – offers his view on the current crisis and its consequences. In the following essay, he sets the international financial crisis in its historic context, depicts its far-reaching geopolitical corollaries and, above all, attends to the biggest challenge Europe ever faced: what should be the European Union’s answer to the financial crisis? For Guy Verhofstadt, this is not merely about emergency economic measures but rather a matter of structural reforms such as the development of a new and binding international financial framework. He stresses three fields on which Europe urgently needs to take action: Europe needs (1) a single financial regulator belonging to a global network operating according to identical rules and standards, (2) an institution clearing interbank loan requests and (3) a Eurozone economic government. Полный текст в формате PDF

Bilan de la presidence francaise du Conseil de l’Union europeenne Par Jean-Dominique GIULIANI President de la Fondation Robert Schuman La France a beaucoup investi dans sa 12eme presidence du Conseil de l’Union europeenne. Elle l’a preparee avec soin et a mene a bien la realisation du programme qu’elle s’etait fixe. Mais c’est sa gestion des crises internationales qui a ete le plus saluee. Elle a revele une pratique nouvelle des institutions europeennes et une vision de l’Europe dans le monde qu’elle a tentee de faire partager. Полный текст в формате PDF

The Black Sea and the Georgian Crisis By Yasar Yakis For a long time the situation in the Black Sea was a reminder of the Cold War in the region as it was on the border between the two Blocs. Nevertheless, following the end of the Cold War there has been a “sea change” in the Black Sea region by providing an opportunity for enhanced cooperation. At the same time, the peace and stability of the Black Sea region has become – for a number of reasons – a matter of concern with impact beyond the region. What the Georgian crisis has clearly shown is that the main actors capable of achieving and maintaining peace and stability in the region are basically the regional stakeholders. The Georgian crisis has sharpened the focus on the many challenges and risks which abound in the region. To download the Policy Brief #10 in PDF version click here or visit www.icbss.org.

Предлагаем вашему вниманию очередной выпуск бюллетеня CEPS European Neighbourhood Watch. Issue 44 www.ceps.eu/files/NW/NWatch44.pdf Editorial by Michael Emerson: «Closing down on 2008» December saw high level meetings of the EU, NATO and the OSCE, as each defined its closing positions on this tormented past year, with all parties reflecting now on how the great financial crash is going to affect the wider European order. OSCE scored absolute zero, since its ministerial meeting in Helsinki failed to agree any concluding declaration, with Russia blocking proposed language that it saw as targeting itself. NATO hardly scored better, diverting the question of the Georgian and Ukrainian aspirations for membership action plans into language about Annual National Programmes, leaving it anyone’s guess whether this was just relabeling the MAP process, or retreating from Bucharest, or just obfuscation of the status quo. The EU did several things. Its last summit of the year saw Ireland sketch the way for it to have a second referendum to ratify the Lisbon Treaty, and President Sarkozy push the 27 into agreeing an important climate change ‘20/20/20’ commitment. It renewed its security strategy, with a document that only really amounts to an updated description of the status quo with vague pointers into the future. More significant was the Commission’s Eastern Partnership document, which will fall to the Czech presidency next year to deliberate on. Here the main innovation was the proposal for an elaborate regional-multilateral dimension to be added to the previously bilateral mechanisms of the neighbourhood policy. This is for 5? partner states, Ukraine, Moldova, the three South Caucasus states, with Belarus as the ?. The initiative reflects how the Russian invasion of Georgia ‘helped’ solidify the will of the Commission and member states to propose an arrangement that brings the Eastern neighbours together without Russia, unless there is agreement to invite Russia to join as a third party on an ad hoc basis. The heterogeneity of the Eastern neighbours means that this regional multilateralism is unlikely to develop at all strongly, and the EU will not on the whole want to adopt the ‘Russia-as-threat’ doctrine as strongly as some of the new member states. The key country among the Eastern partners, Ukraine, is itself in deep trouble: governmental instability, financial vulnerability, and now another year end crisis over its gas price and debt to Gazprom. The technical obsolescence, depreciation and governance of this gas route through Ukraine are all in need of radical action to which the EU as well as Russia and Ukraine should contribute. The price dispute shows the need for greater transparency over precisely the ‘European’ reference price for gas, and what this will become in the next year since it is said to be indexed with a half-year timelag on the price of oil. But the price formula is kept secret by both Gazprom and the EU gas importers. This allows Gazprom in its current ‘public diplomacy’ to be saying that while Ukraine today pays $179 per thousand cubic metres, the EU will be paying $400 in the first half of next year. But what will the EU be paying if the oil price stays around $40? The EU’s gas import price is a matter of legitimate and major public interest, and the formula for its fixing should be published. The trunk transit gas pipeline itself needs to be subject to corporate restructuring, for example awarding its management through a long term concession to a three partner consortium (Russian, Ukrainian, European) – a subject to which we must return next year. Moscow has two facts to reflect upon. The first and most urgent is its economic situation, the second its foreign policy brand. The year end is dramatic and ominous for Russia’s economy. With the oil price bubble pricked, its finances are in big trouble. This is time for Russia to reflect upon being a more genuinely cooperative partner on the European stage. The Eastern Partnership scheme would not have materialized if Russia’s leadership had not branded its foreign and security policies as threatening in the eyes of its EU and non-EU neighbours, albeit in different ways and to different degrees. Brands take time to be built up, and a poor branding in particular will only be corrected with sustained and credible action. Against this background President Medevedev’s plea to create a new pan-European security architecture, after the war in Georgia and now after a failed OSCE ministerial, looks inadequate and implausible.

Жалобы на неоправданно долгую доставку почтовых отправлений приходится в Германии слышать все чаще и чаще. Это мало похоже на то, чего ждут от почты те, кто пользуется ее услугами. Крупнейший в мире логистический концерн, самый большой в Германии работодатель (см. врез 1), много и с удовольствием рассказывающий, как он шагает в ногу со временем и действует на острие технического прогресса, и вдруг – досадные задержки почты? Как-то одно с другим плохо увязывается, не правда ли? Все же не на почтовых каретах доставляется нынче корреспонденция. А вот представьте себе, причина у всех этих неувязок оказалась – банальнее некуда. Остро не хватает персонала, в особенности почтальонов. Поэтому они так перерабатывают, что порой им просто вынуждены предоставлять выходные. Вот и получается, что ваш почтовый ящик то оказывается печально пуст, то набит по самую крышку. И это при том, заметим, что почта уже довольно давно доставляет корреспонденцию всего лишь шесть дней в неделю и по воскресеньям почтальона ждать бесполезно… Правда, представители «Дойче пост» категорически отрицают, что проблемы с доставкой носят общенациональный характер. Они соглашаются только с тем, что сложно обстоит дело на севере Германии, да и то в основном в Гамбурге и Бремене, и еще в рейнско-майнском регионе. А так, говорят они, все 80 тысяч германских почтальонов исправно и вовремя волочат от ящика к ящику свои тяжеленные желтые сумки, украшенные черным рожком – гербом германской почты. В ноябре, по словам главы концерна Франка Аппеля, была принята на работу еще тысяча человек. Он пообещал, что и в канун Рождества, в период интенсивнейшего обмена поздравительными письмами и открытками, почта не подведет и все доставит к сроку. И вообще, 96% почтовых отправлений в пределах ФРГ достигают адресата в положенные сроки – на следующий день после отправки. Видимо, всем, кто жалуется на работу «Дойче пост», остается утешать себя тем, что именно они как раз и входят в эти злосчастные четыре процента. А дотошным журналистам удалось, например, узнать, что в германской столице во время ноябрьского расширения штатов было принято на работу аж 50 новых почтальонов – не особенно много на город с населением в три с лишним миллиона человек. Андрей ГОРЮХИН Чуть-чуть истории: основателем современной немецкой почты считается Франц фон Таксис, европейский магнат, заложивший еще в XV веке основы курьерской службы, которая так разрослась, что через сто лет покрыла своей сетью всю Западную Европу. Созданная ими система почтовых станций с течением времени превратилась в сеть своеобразных экономических центров, объединявших в себе место встречи, гостиницу, харчевню, конюшню, торговую площадку и место обмена денег. Для многих небольших поселений они становились центром притяжения и развития. Нынешний концерн дает работу 470 123 человек – столько сотрудников нет ни у одной компании в мире. Оборот выражается внушительной цифрой в 63,5 миллиарда евро, причем почти 40 из них складываются из зарубежных операций.

Согласитесь, взглянув на дерево, трудно себе представить, что за какие-нибудь сутки оно прокачивает через ствол от десяти до нескольких сотен литров влаги. Эта вода необходима для фотосинтеза и сохранения структуры кроны. Ученые давно пытались изучить то, как действует механизм транспортировки жидкости. Надо заметить, что помимо чисто научного интереса здесь присутствовала и определенная корысть: нельзя ли как-то воспользоваться этим знанием, когда оно будет обретено? С этой целью двое британских ученых – Тобиас Уиллер и Абрахам Струк – построили «искусственное дерево». Его высота, прямо скажем, не впечатляет – всего 10 сантиметров. Но механизм работы биологического насоса оно повторяет совершенно досконально. В его основе лежит давно известный физикам капиллярный эффект. По тончайшим каналам, пронизывающим структуру древесины, влага сама собой поднимается вверх. Причем, тем выше, чем тоньше эти капилляры. Однако стоит только массе водяного столба уравновесить капиллярные силы, подъем прекращается. Таким образом, одного этого эффекта недостаточно, чтобы поднять воду к листьям. Но зеленый убор, оказывается, играет необычайно существенную роль в поступлении влаги. Испаряясь через мельчайшие поры листа – их размер от 5 до 9 нанометров – жидкость обеспечивает мощнейший подсос, втягивающий воду до самого верха, до последнего листочка. Искусственное дерево, созданное учеными, помогло подтвердить предположения биологов относительно механизма движения воды в растениях. А можно ли рассчитывать, что из этого удастся извлечь какую-либо пользу? Пока ученые отвечают сдержано: возможно, аналогичным образом удастся поднимать глубинные подпочвенные воды к иссушенной поверхности. Но до практического воплощения этой идеи еще придется пройти немалый путь и проделать множество экспериментов, уверяют они.

На первый взгляд, две упомянутые в заголовке темы связаны друг с другом не больше, чем общеизвестные бузина и киевский дядька. Но это только на первый взгляд. При более пристальном изучении вопроса исследователи из Кёльнского института производственной медицины и социальной гигиены пришли к обескураживающему выводу: есть, и самая непосредственная. Эксперты рассмотрели результаты тридцати с лишним исследований, проведенных их коллегами по всему миру, и получили такие, например, результаты: рак груди встречается у стюардесс на 70% чаще, чем у женщин других специальностей, а рак предстательной железы у пилотов – на 40% чаще, чем у «нелетающих» мужчин. И причина здесь не в том, что сказывается какая-то авиационная специфика. Летный состав по роду деятельности часто вынужден путать день с ночью и трудиться тогда, когда на самом деле полагалось бы мирно спать. Одну из возможных причин учащения злокачественных опухолей при сменной работе медики видят как раз в так называемой деритмизации – сбое четкой последовательности дня и ночи, в нарушении естественного ритма смены света и тьмы, чередующих друг с другом. Не стоит думать, что проблема состоит всего-навсего в эмоциональном восприятии окружающего: дескать, темно, неуютно, и спать хочется. Все гораздо сложнее, поскольку ночью организм усиленно вырабатывает гормон мелатонин, отвечающий за все регенерационные и «ремонтные» работы в клетках. А если вы подвергаетесь воздействию света в ночное время, то процесс выработки мелатонина подавляется. Кстати, этот гормон помогает еще и тому, чтобы защитить клетки от урона, наносимого свободными радикалами, и делает это значительно интенсивнее, чем признанные антиоксиданты – витамины С и Е. Не стоит забывать, что программа «строительства» нашего организма закладывалась тысячи и тысячи лет назад, задолго до появления искусственного освещения и сменной работы. Процессы обмена веществ в организме подчинялись только внутреннему ритму и синхронизировались с вращением земли и вызываемой им сменой дня и ночи. Причем, речь идет не только о мелатонине. Например, гормон лептин во время сна подавляет чувство голода. Но если вы бодрствуете, то лептин практически не вырабатывается, и ночью начинает хотеться есть. Так открывается прямой путь к тому, чтобы набрать лишний вес, а значит – разбалансировать артериальное давление и заработать диабет и прочие малоприятные хвори. Скажем, если после бессонной ночи съесть что-то сладкое, то организму для нормализации кровяного давления понадобится значительно больше инсулина, чем после хорошего сна. Как установил кёльнский генетик Йенс Брюнинг, высокое содержание инсулина в крови ведет к ускоренному старению клеток и нарастанию дегенеративных процессов, включая и образование злокачественных опухолей. Уже после шести лет работы в смену, по убеждению Юргена Цулляйса, ведущего германского специалиста в этой проблематике, риск разжиться разнообразными заболеваниями значительно возрастает. Кроме уже упоминавшихся онкологических болезней, страдают желудочно-кишечный тракт, система кровообращения и психика. Понятно, что для многих профессий исключить необходимость работы в смену никак не удастся. Но врачи настаивают на том, что те, кто вынужден так работать, нуждаются в более пристальном медицинском контроле, чтобы можно было загодя обнаружить признаки заболевания и своевременно начать лечение.

Представьте себе стальной котел, установленный на трех опорах и опутанный проводами, шлангами и датчиками. Заполненный растительными остатками, соломой и куриным пометом, он непрерывно бурлит в одной из лабораторий Берлинского технического университета. Зачем? Оказывается, четверо ученых – Ханс-Йоахим фон Массо, Тобиас Витман, Фридрих фон Плетц и Кристиан фон Ольсхаузен – варят из этой адской смеси… уголь. Да-да, уголь! И за каких-нибудь 12 часов им удается сделать то, на что у матери-природы ушли миллионы лет. Конечно, пока это только лабораторная установка и отрабатывать технологию предстоит еще долго. Но через несколько месяцев уже будет запущено опытно-промышленное производство, и из указанных отходов можно будет получать заметные количества «черного золота». Исследователи уже выиграли конкурс германского журнала «Виршафтсвохе» и получили от его организаторов на свои исследования 300 тысяч евро. Ведь для защитников окружающей среды подобные технологии – бальзам на душу: и отходы идут в переработку, и полезную продукцию можно получить.

Министры 18 стран, входящих в Европейское космическое агентство, подписали в конце ноября в Гааге (Нидерланды) соглашение, предусматривающее инвестиции в бюджет околоземных исследований на сумму 10 миллиардов евро. Это почти на 20% больше суммы, выделенной на те же цели в 2005 году. Наибольший финансовый вклад внесут Германия – 2,7 миллиарда евро – и Франция (2,3 миллиарда). Пока неясно, вынудит ли Европу финансовый кризис сократить финансирование ее амбициозных космических программ.

Кажется, это было вчера, однако прошло уже 10 лет с того момента, когда в 11 странах Европейского Союза появилась единая валюта – евро. В последний день 1998 года были окончательно зафиксированы паритеты валют – новорожденный стоил 1,16 доллара США, 132,8 японских иены или 0,7 британского фунта стерлингов. Но тогда новичок казался виртуальным, поскольку существовал пока только безналично. Ведь с того 1 января 1999 года прошло еще три долгих года, пока эта денежная единица появилась реально – в кошельках и бумажниках, поступила в повсеместное обращение в наличной форме. Готовя переход на единую валюту, тогдашние власти стран ЕС и идеологи этого шага ставили перед евро три цели: постепенно уравновесить доллар на глобальных рынках, сделать более привлекательными инвестиции в зоне евро и выровнять там доходы. Попутно обеспечивалась стабильность обменных курсов в этой группе стран, национальные денежные единицы которых в случае сохранения были бы, как и раньше, подвергнуты рискам биржевых потрясений. Сам факт отсутствия необходимости пересчитывать валютные курсы при торговле друг с другом (основные объемы торговли стран зоны евро осуществляются внутри нее) стал мощным стимулом для развития этой торговли, а, следовательно, и экономики в целом. От валютной стабильности выиграли в особой мере финансово менее стабильные страны, что привело к снижению стоимости кредитов и, следовательно, подтолкнуло экономическое развитие. Конечно, спустя 10 лет и в разгар кризиса финансово-кредитного капитализма можно сказать, что именно доступность кредитов, например, в Испании привела там к строительному буму, который сейчас вызвал в этой стране спад – по модели США. Но это будет не совсем честно: перед тем, как обрушиться, рынок испанской недвижимости достиг огромного размаха, а строительная индустрия обеспечила всей экономике десятилетие быстрого роста. Другие задачи единая европейская валюта тоже решила, постепенно превратившись во вторую (после доллара) всемирную резервную валюту. За этот период она существенно укрепилась, подорожав, например, к тому же доллару на 22%, и на 38% – к британскому фунту, который практически достиг номинального паритета с единой европейской денежной единицей. Расширился и круг участников зоны евро. К первоначальному ядру (Австрия, Бельгия, Германия, Ирландия, Испания, Италия, Люксембург, Нидерланды, Португалия, Финляндия и Франция) присоединились Греция (2001 г.), Словения (2007 г.), Кипр и Мальта (2008 г.) и, наконец, 1 января 2009 года – Словакия. Показательно, что особо пострадавшая в ходе нынешнего кризиса Исландия, банковская и финансовая система которой практически сметена, вдруг задумалась о целесообразности вступления в ЕС, о чем еще недавно не шло и речи даже теоретически. Причина? Возможность воспользоваться благами единой валюты. Даже британцы, которые и слышать не хотели об отказе от своего фунта стерлингов, подумывают: не вернуться ли к обсуждению выгоды перехода на евро? Андрей СЕМИРЕНКО

Словакия стала первой страной, в свое время входившей (в составе тогдашней Чехословакии) в возглавляемые Советским Союзом Совет экономической взаимопомощи (СЭВ) и Организацию Варшавского договора (ОВД), которая принята в зону евро. С 1 января 2009 года она стала 16-й страной, перешедшей на единую европейскую валюту. Мало кто ожидал, что именно это небогатое государство раньше других будет соответствовать необходимым критериям. Тем не менее, оно это сделало, хотя остается самой бедной из стран еврозоны – ее ВВП составляет 67% среднего показателя для этой группы государств ЕС. Самым сложным в подготовительный период для Братиславы было обеспечение необходимой стабильности цен. Большие сомнения возникли в середине прошлого года, когда в ЕС в целом стали стремительно нарастать темпы инфляции, грозившие в Словакии выйти из-под контроля. Теперь, в условиях глобального экономического кризиса, для этой страны важно сохранять внутреннюю финансовую стабильность, работоспособность банковской системы и темпы роста, чтобы постепенно подогнать ВВП к показателям партнеров. Однако ждать скорого расширения зоны евро пока не приходится – готовых кандидатов нет. Венгрия и Польша заявили о готовности войти в Европейский обменный механизм, что является обязательным этапом на пути к единой валюте. Участие в этом механизме в течение не меньше 2-х лет фиксирует валютные паритеты национальных денежных единиц к евро. Однако в Польше темпы инфляции пока превышают установленные в еврозоне критерии, а в Венгрии превышен размер допустимого бюджетного дефицита. Вместе с тем, через 3 года эти страны, возможно, будут способны перейти на единую валюту. В Чехии финансово-экономических препятствий для перехода на евро меньше, чем у польских и венгерских соседей, однако там отсутствует политическое единство в этом вопросе. Латвия, Литва и Эстония подключились к Европейскому обменному механизму, но глобальный кризис ударил по ним настолько сильно, что их планы вхождения в еврозону в 2009-2010 годах отложены в долгий ящик. На северном фланге зоны евро тоже есть свои проблемы. Швеция теоретически обязана переходить на евро – в отличие от Великобритании и Дании она не просила и не получала разрешение не участвовать в единой валюте. Страна полностью соответствует необходимым критериям с чисто финансовой точки зрения. Однако шведское население проголосовало против этой перспективы и вопрос на повестке дня не стоит. Зато Дания, которая имеет право не переходить на евро, серьезно думает отказаться от него – в отличие от Великобритании. Датское правительство намеревается провести позже в 2009 году референдум, чтобы решить этот вопрос. Оно видит в участии в единой европейской валюте орудие по более эффективному преодолению нынешнего спада. Новички ЕС – Болгарии и Румынии – пока о переходе на евро речи не ведут. Андрей СЕМИРЕНКО

Запутанная расстановка внутриполитических сил в Польше не позволяет этой стране четко определиться: будет ли там, как обещает правительство, в 2012 году вводиться евро, и если да, то с помощью какой процедуры. Премьер-министр Дональд Туск продолжает называть 2012 год наиболее вероятной датой перехода страны на единую валюту. Правая националистическая оппозиция требует референдума по этому вопросу, с чем глава правительства не согласен. Он хотел бы провести необходимые для перехода на евро изменения в конституции через парламент, чтобы избежать референдума, но для этого у его коалиции не хватает голосов. Попытки найти компромисс пока безуспешны. Судя по высказываниям Д.Туска, он готов сделать вопрос о переходе на евро центральной темой предвыборной кампании 2011 года, когда должен быть избран новый состав парламента. Премьер-министр надеется, что тогда будет располагать достаточным большинством для изменения конституции. Все нынешние схватки вокруг этой проблемы в Польше – внутриполитические. С чисто юридической точки зрения, никакой нужды в дополнительных действиях нет. В 2003 году поляки приняли участие в референдуме, на который выносился вопрос о вступлении страны в ЕС. Одним из вопросов и было согласие на переход Польши на евро.

Прежде всего, стоит представить человека, с чьей точкой зрения на причины и следствия нынешнего экономического кризиса нам предстоит познакомиться. Вилли Хеметсбергер (прозвище – Рыжий Вилли, 49 лет от роду) – до недавнего времени был настоящей звездой австрийских инвестбанкиров. С 2001 года занимал пост члена правления «Банк Аустрия», отвечал за деятельность этого кредитного института на финансовых рынках. В мае прошлого года ушел в отставку. Вот что ответил В.Хеметсбергер на вопросы журналиста из берлинской газеты «Тагесцайтунг». В чем банкир видит причины острейшего кризиса, едва не завершившегося «крахом капитализма» (определение «Тагесцайтунг»)? Как это все выглядит с банковской колокольни? Тут Рыжий Вилли не оригинален. Да и то сказать, что здесь можно предложить, кроме констатации очевидных фактов? Итак, по мнению В.Хеметсбергера, все дело в недвижимости, являющейся крупнейшим аккумулятором собственности в стране, в нашем случае – в США. «Кризисы в сфере недвижимости всегда разрушали банковскую систему. Ничего удивительного в этом нет», – полагает экс-банкир. Так-то оно так, но почему же на этот раз все приобрело столь пугающие масштабы? «Цены на дома в Америке за минувшие 50 лет не снижались ни разу. И даже разумные экономисты объясняли каждому, что и дальше будет то же самое, потому, что население Америки в ближайшие 20 лет вырастет на 150 миллионов человек. И те, кто отвечал в банках за выдачу кредитов, утверждали: у нас есть надежные статистические гарантии. Вот все и пришло к тому, что стали давать взаймы до 100% стоимости дома. Но ведь дом надо еще и ремонтировать. А значит, дадим кредит в 120% продажной цены. Спрашивается: как за это можно расплатиться. Так ведь расплачиваться-то будут не из своих доходов, поскольку цены на недвижимость продолжат расти, как и предшествующие 50 лет, верно? И дом всегда можно продать с прибылью», – показывает механизм образования финансовго «пузыря» Рыжий Вилли. А лопнул он, по его мнению, потому, что два года назад началась инфляция и в каналах обращения появились «узкие места». Начали расти проценты, в том числе и в сфере недвижимости. Многие заемщики лишились возможности их выплачивать и потеряли свои дома. Банки выбросили их на рынок для срочной продажи. Естественно, цены стали падать. «Все это совершенно нормально. Ненормально то, что система работала столь долго и смогла раздуться до таких масштабов», – уверяет В.Хеметсбергер. Почему? Здесь экс-банкир видит две причины. Первая – поведение азиатских государств, прежде всего Китая. Пекин вложил в американские государственные займы и схожие ценные бумаги 3 триллиона долларов, чтобы искусственно поддержать доллар и удешевить юань. Из-за этой меркантилистской политики в условиях избытка долларов американская валюта не дешевела, хотя должна была, уверен Рыжий Вили: «Это привело к тому, что проценты в США оставались очень низкими, несмотря на высокую задолженность». Почему же не сказалось так называемое инфляционное давление? «Его не было, поскольку в капиталистические экономические процессы вступили 500 миллионов китайцев. Они принялись производить товары по ценам, составлявшим лишь ничтожную часть тех, которые действовали прежде. Это и породило невероятное дефляционное давление – товары подешевели», – поясняет В.Хеметсбергер. По его мнению, американскому государству следовало намного раньше поднять ссудный процент и проколоть кредитный «пузырь», с помощью которого финансировалось строительство домов. В том, что это не было сделано, он видит отказ механизма государственного регулирования. Но вторая причина в том, что отказали и рыночные механизмы. «Если вести речь о крупных банках, то рыночные механизмы там отказывают системно. Ведь если банки разоряются, то это имеет такие внешние последствия, которые наносят больший урон экономике, чем их вкладчикам. Вот почему банки располагают имплицитными гарантиями того, что их спасут. Им просто не дадут разориться. Да к тому же в 1980-х годах было предпринято масштабное дерегулирование деятельности банков», – указывает В.Хеметсбергер. Выходит, каждый крупный банкир твердо знает, что государство ему в любом случае пропасть не даст, не так ли? «Не только банкир, – отвечает Рыжий Вилли. – Но и вкладчик тоже. И то, что все верят друг другу, очень важно для функционирования системы. Человек кладет деньги в банк и знает, что ничего с ними случиться не может. Ведь есть еще и государственные гарантии. Но в то же время есть и жесткая рыночная конкуренция. Они и образуют фатальную смесь». В чем здесь дело? А в том, отвечает В.Хеметсбергер, что возможными становятся такие ситуации, когда в банк приходит вкладчик, желающий получить на свой капитал доход в 20%. Но ведь каждый не может на это рассчитывать в рамках экономики, прирастающей на 3% в год. Что в этом случае делает банк? Известно что: все шире прибегает к тому, чтобы ссужать не свои средства, а чужие, ибо так только и можно задрать прибыли на невероятную высоту. Банки берут кредиты у банков, замыкая порочный круг. «Они бы этих денег не получили или получили бы в значительно меньших объемах, если бы все кругом не были уверены: в случае провала ничего с ними не произойдет», – сетует Рыжий Вилли. Он приводит пример из истории американской банковской системы. В 80-х годах прошлого века там случился кризис, приведший к краху многих американских сберегательных касс. А все дело в том, что государство перестало определять максимальный размер процента, который банк может платить по сберегательным вкладам. Тут же те банки, которые были привержены агрессивному поведению на рынке, этот процент резко задрали. Не склонные к рискам, консервативные банки оказались в невыгодном положении: их преимущество – надежность вкладов – стало их недостатком. А государственные гарантии действовали в равной мере и для тех, и для других. Вот вкладчики и побежали туда, где обещали большие прибыли. Так надежная и безопасная работа стала невыгодной, а клиенты сами поспособствовали тому, чтобы традиционалисты были вытеснены с рынка. В.Хеметсбергер назвал еще одну причину того, что в финансовой сфере США сложилась нездоровая обстановка. Ее породила возможность продавать кредитные обязательства, а по сути дела – долги. Но ведь одно дело, когда ты выдаешь кредит, с которым потом тебе работать 10 лет, и совсем другое, если через 30 дней он будет перепродан, считает экс-банкир. Как дело пойдет дальше, это вроде бы уже и не твоя проблема. Так банки стали пускать основные средства на спекуляции, поскольку кропотливая работа в реальном секторе становилась менее интересной и прибыльной. И это тоже послужило тому, что сверх всякой меры раздувался кредитный «пузырь», увеличившийся с 12 триллионов долларов до 200 триллионов – чуть не в 20 раз за неполные 30 лет! Бездумная легкость, с которой выдавались и перепродавались кредиты, свидетельствовала, что не существовало определенного психологического барьера, который должен был бы воспрепятствовать этому. Так что же, выходит все дело в психологии? «Да, – соглашается В.Хеметсбергер, – ведь пока мы верим в то, что мир безопасен, он таким и будет. Без учета психологии не может быть никакой экономики». А вот тут матерый финансист, возможно не совсем прав: может, но выглядеть она будет так, как выглядит сейчас. То есть весьма непривлекательно. Андрей ГОРЮХИН

Студентам этого высшего учебного заведения не позавидуешь: оно находится на 78 градусе северной широты, то есть, недалеко от Северного полюса. Более 350 учащихся норвежского университета Унис на одном из островков с населением около 1500 человек постигают науки, борясь с холодом в темноте долгой полярной ночи. Некоторые практические занятия проводятся на плавучей платформе в море. Все обучение бесплатное. В Унисе учатся не только молодые норвежцы, но и их сверстники из многих стран. Большое внимание они уделяют, в частности, исследованию влияния потепления климата на окружающую среду в этих широтах. Самый северный в мире университет создан в 1993 году, в нем преподают ученые из ведущих вузов Норвегии. Правительство стремится сделать этот очаг науки образцовым. Сейчас он готовит специалистов в области арктических биологии, геологии, геофизики и технологий. Университет становится все более престижным, и не только в Норвегии и Скандинавии.   Как пережить выстрел в голову? Оказывается, это трудно, но все-таки можно. Хотя ответ на вопрос «как?» по-прежнему остается тайной, в том числе и для врачей из нюрнбергской клиники, к которым пациент обратился с жалобой на сильную головную боль. В боли этой не было ничего удивительного, если учесть, что вызвало ее огнестрельное ранение в голову, нанесенное визитеру примерно за неделю до его появления перед медиками. Раненому была сделана необходимая операция, но выяснить, что же с ним случилось, не удалось ни врачам, ни полиции. Ничем не смогли помочь и родственники, доставившие таинственного пациента в клинику. По их словам, тот позвонил им из гостиницы и попросил помочь добраться до врачей. Сам раненый не может ничего вспомнить, кроме того, что пролежал несколько дней в номере, откуда его увезли в клинику. Полиция, хотя и нашла в комнате отстрелянную гильзу, но оружия ей обнаружить не удалось. И теперь следствие теряется в догадках, была ли это попытка самоубийства или убийства, стал ли человек жертвой преступления или собственной неосторожности?   Дело не в возрасте, а в мастерстве Семидесятишестилетняя пенсионерка из Гросхансдорфа, что в земле Шлезвиг-Гольштейн, не замышляла ничего дурного, а просто хотела вывести свою машину, припаркованную у тротуара. Сразу ей это не удалось, и она немного помяла стоявшее перед ней авто. Дисциплинированно вызвав полицию, пожилая дама оформила все необходимые документы и попросила вахмистра перекрыть улицу, чтобы она могла без помех влиться в поток. Тот, не заподозрив ничего дурного, вышел на середину проезжей части и оттуда вынужден был наблюдать за тем, как дама деранула весь бок своей машины об угол стоявшего спереди грузовичка. Но на этом эпопея только начиналась. Затем отчаянная водительница перешла на заднюю скорость и, дав полный газ, мощно воткнулась в уличный фонарь. Онемевший полицейский и охнуть не успел, как престарелая лихачка подала вперед, а затем - снова назад, и с зубодробительным визгом покрышек впечатала мирно стоявший на обочине БМВ З-й серии прямехонько в толстую липу. После этого дама, совсем утратившая контакт с окружающим миром, принялась судорожно топтать педали и раньше, чем взбешенный полицейский сумел ее остановить, все на том же заднем ходу триумфально сшибла дорожный знак и протаранила «Вольво», джип «Нисан» и снова БМВ, на это раз уже 5-й серии. После этих подвигов, догнавший ее вахмистр приказал умелице немедленно выйти из машины и за руль больше не пустил. Серия невольных крэш-тестов обошлась незадачливой автолюбительнице в 40 тысяч евро. Между прочим, не стоит думать, что виной всех этих неудач стал почтенный возраст сокрушительной дамы. В Швейцарии не так давно все экзамены на право вождения автомобиля прошел соискатель 92 лет от роду. Собственно права у него были раньше, причем за 60 лет он проехал 1,2 миллиона километров без единой аварии. И надо же такому было случиться, что однажды он по невнимательности проехал на запрещающий знак, а когда ему назначили за это пересдачу экзамена по вождению – провалился. Вот тут он проявил настоящее упорство и решил пройти все испытания с самого начала. Престарелый швейцарец с первого раза сдал экзамен по правилам движения, затем преодолел обязательный курс оказания первой помощи, и, наконец – вождение. В результате полиции ничего не оставалось, кроме того, чтобы выдать ему новые права. А вы говорите - возраст!   От комара тоже может быть польза В финском городе Лапуа неизвестный угнал машину. Обнаружить ее удалось в нескольких километрах, и никаких следов злоумышленника в ней вроде бы не было. Если не считать комара, вдоволь насосавшегося чьей-то крови. Именно его, точнее ее, поскольку кровь у комаров пьют только самки, отправили на растерзание в лабораторию. Эксперты провели генетический анализ и установили, что кровь принадлежит преступнику, занимающему почетное место в полицейской картотеке. Но он оказался не промах и, признав, что ехал в этой машине, но не в качестве угонщика, а только как пассажир, предоставил местной прокуратуре возможность решить, достаточно ли для его привлечения к суду «комариных» доказательств. №1(29), 2009

Чех взялся окарикатурить всех европейцев Европейские ревнители прав человека пребывают кто в легком замешательстве, кто в буйстве возмущения. Правительство Чехии, председательствующей в эти полгода в Евросоюзе, заказало скульптурную композицию, чтобы украсить ею холл здания Совета ЕС в Брюсселе. Заказало у скандально известного Давида Черны. Да-да, того самого, что некогда разукрасил в розовый цвет советский танк, который на одной из улиц Праги играл роль инсталляции для напоминания о том, что город был освобожден от нацистов не без помощи извне. Да-да, того самого, чье пылкое воображение родило изваяние иракского диктатора – в наручниках, без одежды и еще в воде, что называлось «Саддам Хусейн как акула». Власти бельгийской столицы отпрянули в ужасе и навсегда запретили появление голого Хусейна, чтобы не создавать, должно быть, нездоровую конкуренцию символу города – скульптуре Писающего мальчика. Изначально предполагалось, что подарок властям ЕС совместно измыслят и воплотят 27 художников из всех стран Евросоюза. На деле проект узурпировали Черны и двое его приятелей, обладающих саркастическим взглядом на окружающую действительность и не знающих такого все еще новомодного слово, как политкорректность. Результатом стало некое монументальное произведение весом в 8 тонн под названием Entropa, вызвавшее бурю возмущение на всем панъевропейском пространстве. Юмор у Черны оказался почти черным. Болгария представлена в экспозиции коллекцией унитазов. Румыния ассоциируется у художника только с ненасытным кровососом Дракулой. Голландия у него покрыта водной стихией, а над ней возвышаются островерхие наконечники минаретов, что содержит намек на обилие мусульман, перебравшихся сюда на ПМЖ. Болгары первыми пришли в себя от изумления и перешли к демаршам: чешский посол в Софии был вызван в МИД для дачи объяснений. Не меньше оснований потребовать сатисфакции у немцев – их Германия видится пану Черны в виде переплетения автобанов, которые образуют нацистский символ – свастику. Не исключено, сообщает Би-би-си, что Черны был «вдохновлен» прошлогодним скандалом вокруг откровения довольно известной писательницы Евы Герман, которая брякнула: правление нацистов имело свои плюсы, ведь при Гитлере в стране строили автобаны. Довод Дэвида Черны, мол, «мы хотели проверить, способна ли Европа посмеяться над собой», не произвел впечатления. Инсталляция воспринята как дурная шутка, оскорбляющая честь и достоинство европейских наций. И клянут по-черному этого чеха Черны, покусившегося на святое – на толерантность и политкорректность, не одобряющие стереотипы по национальному признаку. Владимир МИХЕЕВ №1(29), 2009

У британских полицейских в прибрежном городе Торбэй, что на юге Англии, появилось новое занятие. Они теперь следят, чтобы на пляж, рядом с которым вечерами часто проводят веселые вечеринки, пьяные женщины не проникали босиком. Для этого их обязали снабжать каждую подгулявшую даму пляжными шлепанцами. Дело в том, что любительницы побродить по песочку без туфель на каблуках, пребывая в состоянии алкогольной эйфории, напарываются на осколки бутылок и железки и получают серьезные травмы. А те, кто пускается гулять по пляжу в вечерних туфлях, подворачивают, а то и ломают ноги. Платит за эту полицейскую заботу государство, то есть британский налогоплательщик. И это не всем из них нравится. Например, Мэттью Элиот, глава британского Союза налогоплательщиков, назвал всю затею дурацким разбазариванием средств. «Люди платят налоги не для того, чтобы пьяным женщинам бесплатно раздавали шлепанцы. Налогоплательщики хотят, чтобы полиция боролась с преступностью», – отрезал он в беседе с журналистами. Его мнения не изменили даже ссылки на социологические исследования, утверждающие, что именно молодые женщины в Британии сейчас пьют непропорционально много и входят в группу риска по различным параметрам. «Нянчиться с подгулявшими – не дело полиции», – стоял на своем М.Эллиот. №1(29), 2009

Давно известно, что в полицейских книгах записи происшествий подчас можно встретить немало нестандартных ситуаций. Не исключение и германская полиция. Вот какие истории поведала одна из столичных газет: История 1 Вера во всесилие техники и мудрость навигационного компьютера крепко подводят некоторых германских таксистов. Один из них – житель нижнесаксонского Бад Мюндера – по ошибке установил на своем компьютере пешеходный режим. И затем по его совету бестрепетно загнал машину в болотную топь. Его 19-летний коллега из Ринтельна, подъехав к берегу Везера, не стал дожидаться парома, а нырнул прямо в волны: «Компьютер сказал: «заезжай», я и поехал». История 2 В Паттензене, что неподалеку от Ганновера, домашний пес, разыгравшись, завладел телефонной трубкой, помял ее своими лапами и таким образом позвонил в Винзен, что под Гамбургом, почти в 150 километрах от своего дома. Поднявшая трубку пожилая дама услышала только возню и невнятное рычание, но «во избежание» подняла на ноги полицию. Прибывшая в квартиру тревожная группа не застала там никого, кроме игривого пса. История 3 Шестидесятилетняя дама из Ноймюнстера пригласила к себе мастера для мелкого ремонта и, естественно, сама открыла ему дверь. Но искусник оказался настолько пьян, что прошествовал прямиком в спальню, быстро разделся и блаженно уснул. Добудиться его смогли только вызванные хозяйкой полицейские. История 4 Патрульные издали заметили на автобане под Мюнстером машину, нагруженную доверху и даже с верхом. Причем ехала она в таком хорошем темпе, что догнать ее удалось не сразу. Когда нарушителя правил перевозки грузов все же остановили, то обнаружили, что он транспортирует из столярной мастерской… пустые гробы. Лишние домовины пришлось складывать на обочине и стеречь, пока водитель за ними не вернулся. История 5 В Гросс-Циммерне, что на юге земли Гессен, полиции пришлось остановить на улице 17-летнего водителя, управлявшего причудливым транспортным средством, представлявшим собой вращающийся конторский стул, оснащенный мотором от газонокосилки и велосипедными тормозами. Все это талантливый самоделкин учредил на самолично сваренной раме и отправился в поездку по городу. Полиция была вынуждена объявить пробный выезд завершенным. История 6 Пятилетний житель гессенского Обертсхаузена мечтал служить в полиции. А чтобы не терять время зря, начал осваивать азы профессии. Для этого бойкий мальчик надел наручники на свою маму. Нацепить-то он их сумел, а вот снять – не получилось. Пришлось матушке вызывать его старших товарищей – настоящих полицейских, в равной степени освоивших обе операции. История 7 В молодежной гостинице шлезвиг-гольштейнского Бузума компания школьниц устроила в дамской уборной сеанс одновременного использования доброй дюжины дезодорантов. При этом пошел такой ядреный дух, что сработала пожарная сигнализация. На место предполагаемого возгорания с воем и грохотом прибыли три пожарных машины и полицейский патруль. Слава богу, оказалось, что спасать из огня никого не надо. А родителям пришлось скинуться на оплату ложного вызова. История 8 Преступный умысел некоторых криминальных типов бывает направлен на завладение самыми неожиданными вещами. Так, в вестфальском Виттене вор пытался спереть из магазина, торгующего напитками, 13 тарных ящиков. Его коллега из Гютерсло решил разжиться садовой беседкой, а затейнику из Билефельда зачем-то понадобилось украсть автомат для продажи презервативов. История 9 Жительница баварского Мельрихштадта выставила своего супруга на мороз – босиком и голого по пояс. Такое вот, знаете ли, проявление необузданной ревности. Январская погода не располагала к прогулкам в неглиже, и продрогший муж вызвал полицию. Заставить ревнивицу пустить его в дом они не могли, но выделили ему рубашку, пуловер и куртку. Позже мужчине все же удалось умилостивить супругу и проникнуть в свое жилище. Но стоило ей увидеть его одеяние, как она решила, что он разжился им у любовницы, и снова поперла его на улицу. Правда, он все же успел сунуть в карман носки. А вызванной второй раз полиции пришлось снабдить его ботинками. История 10 Насельники Шиссенского монастыря, что в Бад Заульгау (Баден-Вюртемберг), подняли на ноги полицию, поскольку из близлежащего леса неслись жуткие крики. Прибывший наряд обнаружил под сенью листьев группу людей, которые под руководством психотерапевта хором и по отдельности устраивали дикий ор, надеясь, таким образом, избавиться от стресса. №1(29), 2009

В какой из земель ФРГ пьют больше всего? Этим вопросом задались эксперты из Федерального объединения германских союзов аптекарей. Проведенное по их заказу социологическое исследование охватило 3370 человек в возрасте от 16 лет. Вот некоторые из полученных результатов. Лидерство удерживают две федеральных земли – Саксония и Бавария. В первой 15% жителей употребляют спиртное каждый день. Вторая отстала всего на 4%. Показательно, что средний федеральный уровень тех, кто не способен и дня прожить без пива, вина или еще чего-нибудь покрепче, составляет всего 7%. Еще 23% «принимают» два раза в неделю или еще чаще. А вот 41% граждан ФРГ не пьет спиртного практически никогда, утверждают социологи. Частота потребления спиртного зависит от возраста и пола. Ежедневно пьют 12% мужчин и только 3% женщин. Совсем или практически совсем не употребляют алкогольные напитки 55% женщин и только 27% мужчин. С возрастом частота потребления спиртного возрастает: в среднем по ФРГ каждый день пьют пиво или вино 12% пенсионеров, а в возрастной группе до 29 лет таких набирается только 2%. Наиболее часто воздержание от алкоголя распространено в семьях с маленькими детьми. Лишь в одном из ста таких домохозяйств, как их называют германские статистики, есть привычка к повседневному потреблению пива или вина. В заключение исследователи нравов не преминули привести нормы алкоголя, приемлемые с точки зрения медицины. Для мужчин это не более 20 граммов в день, для женщин – вдвое меньше. К сведению: в бокале шампанского (100 граммов) содержится около 9 граммов спирта, в полулитровой бутылке пива – 18 граммов.

Прежде в Германии было принято говорить о «смерти пенсионера». Дескать, вышел в 65 лет на пенсию, и через какие-нибудь несколько месяцев покинул бренный мир. Теперь к концу профессиональной карьеры большинство людей не настолько растрачивают свое здоровье, чтобы почти сразу расстаться с жизнью. Да и вообще, по мнению медиков, сам по себе выход на пенсию не влечет за собой никаких опасностей для здоровья. Но это справедливо только для тех случаев, когда человек перестает работать в том возрасте, который в германском обществе принято считать приемлемым для завершения трудовой биографии, то есть между 60 и 65 годами. И совсем иначе обстоит дело для тех, кого на покой провожают насильно, лет эдак в 50, или для тех, кто на склоне лет остался без работы. Согласно проведенным исследованиям, ранний или недобровольный выход на пенсию наносит заметный ущерб здоровью. Есть ли этому какие-либо объяснения? Конечно. Одно из них состоит в том, что выход на пенсию означает не только резкую смену образа жизни, но и утрату многих социальных связей и контактов. Это способно породить у того, кто считает, что финиш наступил преждевременно, ощущение, будто его силком выпихнули за дверь. В таком случае его ждет не только так называемый пенсионный шок, которого мало кому удается избежать, но и подавленность, и даже депрессивное состояние. Таким людям зачастую бывает непросто освоиться со своим новым положением и побороть чувство, что они упали в пропасть и помочь им некому. Иногда ощущение пустоты и бессмысленности жизни проходит само, но зачастую оно выливается в целый букет заболеваний, с которыми приходится долго возиться медикам. А если учесть, что пожилые люди и без того не отличаются богатырским здоровьем, то дополнительные хвори могут оказаться последней каплей… Вывод, в общем-то, прост: надо заранее готовить себя к тому, что с выходом на пенсию жизнь круто поменяется. И начинать лучше не за две недели до «дня Д», а очень и очень загодя. Тогда перемены не застанут вас врасплох.

Нет, нет – курение не может приносить никакой пользы, это знают все. А вот растение под названием табак – может, да еще какую! Если только предварительно с ним поработают ученые. О чем речь? О том, что табак может производить своеобразные природные антибиотики, причем в больших количествах и дешево. Сама по себе идея – сделать растение своего рода фармакологической фабрикой – не нова. Она активно обсуждалась еще в 80-х годах прошлого века. Но Ральфу Боку из потсдамского Института молекулярной физиологии растений имени Макса Планка после двух с лишним лет терпеливого труда, наконец, удалось получить обнадеживающий результат. То, что было всего лишь согласующейся с теорией возможностью, стало реальностью. Для этого Р.Боку пришлось «обстрелять» табачный лист частицами золота, которые содержали ген, необходимый для производства белка лизина, имеющего антибиотическое действие. Причем попасть надо было не абы куда, а в то самое место, где осуществляется фотосинтез. Если попасть в ядро клетки, то масштабы производства белка будут значительно меньшими. О том, на какие еще ухищрения пришлось идти, чтобы добиться нужного результата, подробно говорить не стоит – это понятно только специалистам. Но факт остается фактом: получено растение, из которого можно выделять необходимый белок в весьма больших количествах. Фармакологическая промышленность надеется, что этот метод даст возможность дешево производить многие вакцины и лекарства, сейчас стоящие больших денег. И тут возникает одно «но». В Европейском Союзе медикаменты, полученные таким образом, не подлежат лицензированию и выпущены на рынок быть не могут. Почему? Какие здесь возможны опасности? Генетически измененные растения – а этот табак именно таков – трудно будет оградить от всей остальной природы, полагают многие ученые. И поэтому всегда существует опасность того, что он «вырвется на свободу» и каким-либо образом попадет в пищевую цепочку, ведущую к человеку. А как это скажется на его генетической системе, предсказать не берется никто. И с таким же точно риском сопряжено использование медикаментов, полученных из подобных растений. То ли во благо будет их использование, то ли во вред. Но исследования, тем не менее, ведутся. В Ростокском университете недавно завершились первые в Германии опыты по выращиванию в открытом грунте картофеля, производящего вещество, помогающее при проведении прививок от холеры. Исследовательница Хайке Микшофски пояснила: главная цель эксперимента состояла в том, чтобы посмотреть, будет ли поведение генетически модифицированного растения в открытом грунте чем-либо отличаться от манер, привычных его обыкновенным собратьям. Разумеется, были предприняты все необходимые меры предосторожности и защиты. Доступ к «фармакологической» картошке имел строго ограниченный круг лиц. Но Х.Микшофски уверена, что белок, производимый таким растением, полностью безопасен, поскольку и в природе играет всего-навсего роль переносчика. Для того, чтобы еще раз убедиться в этом, его целый год проверяли на лабораторных мышках. Эффект нулевой. Да и Р.Бок никакой угрозы в своем чудо-табаке тоже не видит. «В наших климатических условиях он в природе просто не выживет», – убеждает он. Да и растение вполне сознательно было выбрано такое, которое несъедобно. Но даже если по необъяснимой беспечности такой белок, несмотря на все предосторожности, попадет в желудок, там его ждет естественная судьба – расщепление на составляющие. Андрей ГОРЮХИН

В отношениях между Россией и Европейским Союзом Европейский учебный институт при МГИМО (У) МИД России совместно с Европейской лабораторией политического прогнозирования «Европа-2020» и Всемирным общественным форумом «Диалог цивилизаций» провел 18-19 декабря 2008 года международную конференцию «Новые приоритеты будущего стратегического партнерства России и ЕС». На ней были подведены политические итоги прошедшего 2008 года в отношениях между Россией и ЕС и на основе их сбалансированной оценки предпринята попытка осуществить экспертную проработку путей восстановления позитивной динамики в развитии партнёрских связей и сотрудничества между ними как на ближайшее будущее, так и на более отдалённую перспективу. На конференции выступили высокопоставленные сотрудники МИДа и других министерств и ведомств Российской Федерации, ведущие российские и зарубежные эксперты, представители дипломатического корпуса. В ней приняли участие более 50-ти специалистов и дипломатов из России, Австрии, Великобритании, Венгрии, Германии, Польши, Финляндии, Франции, Эстонии и других стран, а также слушатели Европейского учебного института и магистранты факультетов политологии и международных экономических отношений МГИМО. В её рамках состоялись четыре пленарные сессии. Первые из них были посвящены обсуждению стратегического сотрудничества России и ЕС в финансовой и экономической сфере и стратегии политического взаимодействия между ними, в том числе в области обороны и безопасности. Последующие – сотрудничества и соперничества на пространстве общего соседства, возможного организационно-правового и институционального оформления стратегического партнерства. К участникам конференции с приветственным посланием обратился помощник президента России, председатель Руководящего совета Европейского учебного института Сергей Эдуардович Приходько. В нем он подчеркнул, что «для России стратегическое партнерство с ЕС – это устойчивое, без конъюнктурных колебаний, сотрудничество двух политико-экономических центров в Европе». На открытии выступили посол Бельгии Бертран де Кромбрюгге, заместитель директора Департамента общеевропейского сотрудничества МИД России Михаил Евдокимов, глава постоянного представительства Европейской Комиссии в России Марк Франко, директор Европейского учебного института Марк Энтин и директор исследовательских программ Европейской лаборатории политического прогнозирования «Европа-2020» Франк Бьяншери. В своих выступлениях они остановились на ключевых событиях 2008 года. Они дали своё видение тех непростых испытаний, которые России и ЕС пришлось пережить в ушедшем году. Проанализировали широкий спектр проблем, которые сторонам ещё предстоит решить. Предложили сценарные прогнозы возможного развития событий в Европе и за её пределами. Обзор отношений между Россией и ЕС Общую картину того, как обстоят дела в отношениях между Россией и Европейским Союзом на настоящий момент, нарисовал перед собравшимися М.Евдокимов. Он отметил, что прошло два раунда переговоров о заключении нового базового соглашения между Россией и ЕС, призванного заменить действующее Соглашение о партнерстве и сотрудничестве 1994 года. Первый раунд стороны посвятили сугубо организационным вопросам. Были созданы четыре рабочие группы. Намечены график и последовательность встреч. В рамках второго раунда состоялся первоначальный обмен мнениями о структуре, важнейших параметрах и содержательных аспектах будущего документа. Договорённости о «скелете» соглашения, который теперь, начиная с первых же месяцев 2009 года, будет обрастать «мясом» конкретных формулировок и положений, в основном уже достигнуты. Вместе с тем, подчеркнул российский дипломат, диалог между Москвой и Брюсселем к переговорам над новым договором, конечно же, не сводится. Повседневное сотрудничество между сторонами от них напрямую не зависит. Несмотря на все испытания, оно сохраняет позитивную динамику и активно развивается. Можно рассчитывать, что и в дальнейшем оно будет идти по восходящей. Связывать его с течением переговоров, а тем более подчинять им было бы неверным. Об этой же позитивной динамике говорил в своём выступлении и М.Франко. Однако акцент он сделал на трудностях, которые ожидают Россию и ЕС. От них никуда не деться. Негативные последствия недавней войны на Кавказе до конца не преодолены. Москва и Брюссель оценивают сложившуюся ситуацию по-разному. Приоритет в развитии отношений ЕС отдаёт ценностям. Только приверженность общим ценностям может открыть путь к реальному стратегическому партнёрству, поставить его на прочное основание. А в этом плане к Москве у Брюсселя есть масса претензий. Их перечень хорошо известен. Под этим углом зрения представитель ЕС предложил оценивать и перспективы сотрудничества между Россией и ЕС, и последние инициативы Брюсселя по вопросам нащупываемой им восточной политики. Ещё большую глубину панораме нынешнего состояния дел в отношениях между Россией и ЕС придали выступления Б. де Кромбрюгге, М.Энтина и Ф.Бьяншери. Прошедший год многому научил Москву и Брюссель. Он показал, что поддерживать отношения в том же ключе, как это было в прошлом, не получится. Надо искать и находить новые подходы к двусторонним и многосторонним отношениям. Существующие механизмы взаимодействия дают сбои. Позволить себе этого не могут ни Россия, ни ЕС. Значит, нужно создавать новые, более надежные и эффективные. 2008-й год дал конкретные подтверждения тому, что Москва и Брюссель могут работать быстро, оперативно, с учетом взаимных интересов и добиваться столь желанных результатов. Будь то кризисное регулирование или переформатирование всей глобальной системы международных политических, экономических и финансовых отношений. От приобретенного ими позитивного опыта и чёткого понимания существующей между ними взаимозависимости важно было бы оттолкнуться в будущем. Это будущее необходимо строить вместе, только на твёрдом фундаменте равенства и уважения интересов сторон, а не руководствуясь химерами и представлениями далекого прошлого. Обычно выступления на открытии международных конференций носят скорее ритуальный или даже в чём-то гламурный характер. Дискуссии по ним не проводится. На этот раз всё вышло иначе. Прозвучавшие оценки и предположения, похоже, задели всех за живое. Присутствовавшие «ринулись в бой», не дожидаясь выстрела стартового пистолета. Дебаты начались «с колёс», предваряя в какой-то степени более специализированное обсуждение, которое развернулось на последующих сессиях конференции. Особенно большое внимание было уделено анализу идей, изложенных в недавно вышедшей совместной статье известных российских политологов Сергея Караганова и Игоря Юргенса по проблематике партнерства и сотрудничества между Россией и ЕС. В ней, в частности, предлагалось в качестве наиболее перспективной площадки для углубления взаимодействия выбрать энергетику. Мнения сходу разделились. Часть экспертов выразили сдержанный оптимизм. Они высказались в поддержку такого подхода. Или за то, чтобы хотя бы попытаться. Однако в аудитории нашлось и немало скептиков. Они заявили, что интеграция между Россией и ЕС в сфере энергетики по определению невозможна. Интересы сторон носят разнонаправленный характер. Москва не допустит Брюссель к управлению своими кладовыми и трубопроводами или хотя бы их частью. В свою очередь, Брюсселю крайне выгодно перекладывать все риски на российский ТЭК, а самому наживаться на колоссальной разнице цен приобретения энергоносителей и их продажи конечным потребителям. К тому же, не стоит возвращаться в прошлое. Если и двигаться по пути интеграции, то для этого лучше и перспективнее выбирать сектора экономики с большой добавленной стоимостью. Еще одним яблоком раздора послужила напористо продвигаемая отдельными странами ЕС политика нового Восточного партнёрства. Хорошо известно, что за ней стоят, в первую очередь, Польша, Швеция и страны Балтии. Совсем недавно по заданию Европейского Совета её концепцию разработала Европейская Комиссия. Отобранные ею идеи были облачены в форму Сообщения, преданы гласности и направлены на согласование в институты ЕС. Весьма спорным элементом политики, как она вырисовывается в настоящее время, является противопоставление в ней России всем остальным европейским странам. Если в какой-то момент имелось в виду, что она будет распространена также и на Россию, чтобы не антагонизировать «великого восточного соседа», то в Сообщении от этого посыла ничего не осталось. По поводу политики нового Восточного партнёрства на конференции произошла даже немного смешная пикировка. Представители Европейской Комиссии стали возражать против того, чтобы она воспринималась Москвой как направленная против России. На это представители МИД России поинтересовались у них, где, когда и кто в России давал подобную характеристику этой новой политики ЕС. Возразить на это было нечего, что позволило сразу же перевести обсуждение в конструктивное русло. Особенно преуспел в этом Б. де Кромбрюгге. Он призвал не отождествлять политику нового Восточного партнёрства с попыткой создать новый или восстановить старый «санитарный кордон» вокруг России, только теперь непосредственно по периметру её границ, чем поставил все точки над «и». По его мнению, немедленно поддержанному другими западными дипломатами, потребностям Европы, всех населяющих его народов в большей степени отвечало бы осуществление такого политического курса, который во всех случаях, помогал бы, способствовал, содействовал поступательному развитию отношений между двумя частями континента. Комментируя эти увещевания, М.Евдокимов отметил, что новая инициатива ЕС, судя по всему, действительно вызывает опасения у российского общественного мнения. Но эти опасения могут объясняться не только её содержанием, но и имеющимся у россиян горьким опытом. Как-то так из раза в раз получается, что многие инициативы ЕС выходят России боком. Они регулярно порождают в отношениях между Россией и ЕС новые проблемы. Потом их приходится сглаживать долгие годы. За примером не надо далеко ходить. Приглашая в свой состав новых членов, ЕС вынуждал их разрывать традиционные экономические и культурные связи с Россией, денонсировать действующие взаимовыгодные договоры, отменять безвизовый режим взаимных поездок и т.д. Как следствие этого, страдали, прежде всего, простые люди, контакты по гуманитарной линии, деловые связи. «Странных» политических проектов со стороны ЕС, которыми государства СНГ, скорее, отрываются от России в той или иной области, хотелось бы избежать. Финансы и экономика Первая тематическая сессия конференции была посвящена экономической проблематике. На ней с общим обзором отношений между Россией и ЕС в данной сфере выступил М.Энтин. На конкретных примерах он показал, как много значат партнёры друг для друга с точки зрения взаимной торговли, инвестиций, доступа на рынки, удовлетворения потребностей в товарах и услугах, поддержания валютно-финансовой стабильности. В этом плане все последнее десятилетие динамика была сугубо позитивной. Специфика последнего времени – достраивание торгово-экономических отношений сотрудничеством в сфере внутренней безопасности, науки и образования. Естественно, не всё идёт гладко. Накопилось много проблем. Проблемы эти имеют разный уровень сложности. В том, что они возникают, нет ничего противоестественного. Обескураживает, однако, то, что они не решаются. Приобретая со временем застарелый характер, они сковывают частную инициативу и мешают продвижению вперёд. Решения надо находить. Иного не дано. Необходимый потенциал для этого имеется. По-настоящему хорошим подспорьем в этом плане может служить разветвлённый механизм секторальных диалогов, запущенных уже несколько лет назад. Да и на возможности, которые есть у сторон, для того чтобы преодолевать разногласия, без обиняков указывает опыт французского председательства в ЕС. Большой резонанс вызвало выступление начальника Отдела европейской интеграции и многостороннего сотрудничества Департамента внешнеэкономических отношений министерства экономического развития России Александра Журавлева. В своём докладе он осветил преимущественно вопросы торговли в отношениях между Россией и ЕС. Выступление было выдержано в конструктивных сбалансированных тонах. Вместе с тем, докладчиком было отмечено, насколько часто стороны руководствуются во многом противоположными подходами. ЕС заботится, главным образом, о создании комфортных условий для работы своих компаний, своего бизнеса на российском рынке и о доступе к российским ресурсам. Россия также заботится о том, чтобы иностранные фирмы имели все условия для плодотворной работы на нашем внутреннем рынке. Но, прежде всего, Москва заинтересована в переходе к инновационной стратегии развития. Соответственно для неё важно подчинить деятельность всех операторов, всех хозяйствующих субъектов на российском рынке достижению этих целей. Действующее Соглашение не во всем разрешает вышедший наружу конфликт интересов. Потребности России состоят во всемерной переориентации торгово-экономических связей с ЕС и контрактов, заключаемых частным бизнесом, на нужды инновационного развития. Акцент делается на крупномасштабных проектах. В их ряду – разработка Штокмановского месторождения, транссибирское контейнерное сообщение и проч. Несомненным плюсом является то, что удалось наладить содержательный конструктивный диалог в рамках «дорожной карты» по созданию первого общего пространства – экономического. Это реальное достижение. Крупнейший недостаток – очень небольшой вклад секторальных диалогов в решение проблем, с которыми сталкиваются реальные экономические операторы. От имени одновременно и экспертного, и бизнес сообщества выступил академик РАН Иван Иванов. Он высказал в постановочном ключе несколько базовых предположений. Первое. При работе над СПС-2 надо выработать перечень общих ценностей, которые должны лежать в основе отношений. Второе. Договориться о некотором гибком, но реалистичном разделении труда. Кратко, кто что делает. Третье. Определиться с тем, как и в какой степени в отношениях будут применяться четыре свободы общего рынка. Четвёртое. Предстоит ответить на многие острые, актуальные вопросы – об отношении к доллару, к реформе МВФ и проч. Кроме этого, академик привлек внимание к тому, что углубление сотрудничества России с ЕС может оказать деструктивное влияние на региональное развитие страны, усиливая диспропорции между регионами. Говоря о режиме торговли, И.Иванов отметил следующее. При работе над СПС-2 стороны исходят из того, что в нем можно было бы заложить режим ВТО+. Но в чем этот «плюс» заключается или должен заключаться, никто не знает. Это предстоит определить. Прежде всего, надо добиться совместимости положений СПС-2 с правилами ГАТТ/ВТО или получить согласие ВТО на взаимные преференции. Должен быть создан оптимальный режим для взаимных поставок комплектующих. По таможенным вопросам ближайшая задача – заблаговременное информирование друг друга о прохождении товаров в электронной форме. В корректировке нуждаются условия биржевой торговли. В номенклатуре торгуемых товаров мало российских. Порочен и метод их оценки – по формуле база минус что-то. Ситуацию надо менять. Менять следует и многое другое. В том числе, применительно к трансграничной торговле. Её не надо ограничивать лишь приграничной торговлей или торговлей граничащих между собой регионов. Синергетический эффект могло бы иметь четкое решение вопроса о предоставлении российским компаниям в ЕС национального режима. В ЕС говорят: зачем – они могут работать у нас и так, дескать, на равноправной основе. В действительности дело обстоит несколько иначе. Пока получается, что ни к одному из инструментов поддержки, которым пользуются национальные предприятия, они прибегнуть не могут. Это ставит их, естественно, в не совсем равное положение. Помимо этого, предстоит решить широкий круг и других самых разнообразных проблем. Среди них – краткосрочные расчеты, валютная стабильность, расширение возможностей использования евро и т.д. и т.п. Не ждёт отлагательства также запуск консультаций о переходе к взаимным расчетам в рублях. Иначе планы России на этот счёт повиснут в воздухе. В сфере научно-исследовательских работ сотрудничество активно развивается. Осуществляется много проектов, представляющих взаимный интерес. Но нужно, чтобы они вносили реальный вклад в решение общих проблем, стоящих перед Россией и ЕС, будь то экология или борьба с изменениями климата. Наконец, подвёл итог своему выступлению И.Иванов, крайне важно, чтобы те решения, на которые России и ЕС удастся выйти в процессе переговоров и консультаций, были закреплены в договорной форме. Тогда соответствующие правовые нормы, нормы регулятивного характера станут частью внутреннего права обеих сторон, и будут соблюдаться. Ф.Бьяншери в свою очередь указал, что 2008 год был всего лишь прелюдией к настоящему экономическому кризису, который даст себя почувствовать со всей силой весной 2009 года. Он будет намного более тяжелым и длительным, нежели следует из всех заявлений, которые себе позволяют государственные деятели и политические лидеры. Кризис зародился в финансовой сфере. Она претерпит, скорее всего, наибольшие изменения. Поэтому отношения между Россией и ЕС в этой сфере будут иметь определяющее значение в ближайшие три года. До кризиса ЕС в экономическом плане ориентировался, прежде всего, на тех партнеров, которые были интересны в финансовом плане. После его окончания или даже раньше он переориентируется на тех, кто интересен в плане реальной экономики. И здесь роль России может очень возрасти. Все эти изменения найдут отражение в функционировании ЕС. Интеграционное объединение претерпит серьёзную трансформацию. На международном уровне принципиальным событием стал созыв «двадцатки». Но всё значение этого события проявит себя только в том случае, если она займется проблемой доллара. Поэтому у ЕС и России есть уникальные возможности очень быстро и на деле перейти к совместному строительству общего будущего. Не через 5, 10 или 15 лет, а уже сейчас, через несколько месяцев, не откладывая. Но это возможности. Будут ли они реализованы – другое дело. Это зависит от того, как будут взаимодействовать финансовые круги. В развернувшейся дискуссии прозвучали самые разнонаправленные комментарии. С наиболее развёрнутым из них выступил доцент кафедры европейской интеграции МГИМО (У) Николай Кавешников. В частности, он отметил, что на экономические отношения определяющим образом накладываются политические. Отношения между Россией и ЕС в этом плане будут еще долго оставаться намного более политизированными, нежели между Китаем и США. Столь же большое влияние на отношения между Россией и ЕС оказывает соперничество в регионе общего соседства. Под этим углом зрения российский учёный подверг критике подход, по которому получается, что все позитивное восточным странам СНГ несет только Европейский Союз – и стабильность, и нормы, и ценности. Это очевидное передергивание, и скорее похоже на осуществление ЕС политики создания зон влияния. По экономической тематике Н.Кавешников обратил внимание на то, что ЕС, несмотря на все заверения об обратном, осуществляет политику мягкого протекционизма, в том числе и применительно к приему инвестиций на своей территории. Россия тоже начала к внешним инвестициям относиться гораздо более настороженно. По энергетической проблематике Россия и ЕС зачастую выступают с противоположных позиций. Если цены на нефть надолго останутся на нынешнем заниженном уровне, большинство инвестиционных проектов в мире будет заморожено. Низкие цены на нефть экономически необоснованны. Поэтому идея сотрудничества в энергетической сфере весьма притягательна и перспективна. Но она требует реалистичного решения. Только не в форме общего рынка. Отвечая на вопрос о том, чем нынешние переговоры по вступлению в ВТО отличаются от тех, что были в начале 1990-х, А.Журавлев сопоставил Россию того времени и нынешнюю Россию. Характеристику того времени отличали разруха, неопытность, отсутствие перспективных планов. Сейчас всё иначе. Определены стратегические ориентиры. Накоплен опыт. Интересы понятны. Можно осознанно двигаться по согласованной повестке. Много внимания участники полемики уделили вопросу о тактике ведения переговоров по новому базовому соглашению между Россией и ЕС. Так, часть экспертов поддержали мнение о том, что до вступления России в ВТО продвижение по экономической повестке переговоров о будущем обязывающем документе вряд ли возможно. Другая часть специалистов резонно заметили, что все условия вступления в основном согласованы. Позиции известны. Поэтому можно совершенно спокойно идти вперед. Это первое. Второе – (как подчеркивал И.Иванов) имеется широкий спектр проблем, далеко выходящих за рамки ВТО, решение которых можно и нужно закреплять в будущем договоре. В конце сессии по финансовым и торгово-экономическим вопросам Ф.Бьяншери и М.Энтин предложили экспертам высказаться по поводу того, какой фактор определяющим образом скажется в 2009 году на развитии отношений между Россией и ЕС. Отвечая на него, специалисты высказали широкую палитру мнений. Были названы следующие факторы. Приведём их так, как они прозвучали. Цены на нефть. Восприятие отношений рядовыми людьми. Последствия кризиса. Ратификация Лиссабонского договора. Кого США «назначат» виновными за крах глобальной системы. Какими средствами они их «назначат». Социальные последствия кризиса. Социальное недовольство. Безработица. Проблемы иммиграции. Реализация крупномасштабных экономических проектов и проектов приграничного сотрудничества. Продолжительность кризиса. Что выберут глобальные игроки – противостояние и защиту односторонних интересов или они смогут подняться над ними. Как кризис ударит по маленькому человеку, по каждому. Россия должна прекратить «надувание щек». Как быстро ЕС увидит руку, протянутую ему Россией. Стратегия партнерства, безопасность и оборона Вторая сессия конференции была посвящена обсуждению возможной стратегии политического взаимодействия между Россией и ЕС, проблем двустороннего сотрудничества в сфере безопасности и обороны. С постановочными докладами на ней, призванными спровоцировать дискуссию, выступили заведующие Отделом европейской безопасности Института Европы РАН Дмитрий Данилов и Центром международной безопасности ИМЭМО РАН Алексей Арбатов. Д.Данилов, в частности, высказал предположение, что война между Грузией и Южной Осетией в августе 2008 года, в которой на стороне последней выступила Российская Федерация, парадоксальным образом, может стать стимулом к более глубокому практическому сотрудничеству между Россией и ЕС в военно-политической области. Реализуя соглашение Медведева-Саркози, ЕС ввел в Грузию своих миротворцев. До кризиса Россия противилась этому. В результате возникла новая политическая реальность. Она не плохая и не хорошая. Об этом речь не идёт. Она другая. И эта новая реальность – присутствие миротворцев ЕС в Грузии – переводит в практическую плоскость вопросы оперативного сотрудничества и взаимодействия между Россией и ЕС. Сотрудничество по Грузии, а также участие российских миротворцев в операции ЕС в Чаде/ЦАРе позволяют также на практике найти положительное решение вопросов организации командования и соподчинения российских контингентов штабным структурам ЕС. В дискуссии по этому блоку проблем участники конференции отметили, что интересам России отвечало бы не просто участие российских контингентов в операциях ЕС, а осуществление полностью совместных операций России и ЕС «под двумя флагами», где командование и штабное управление осуществлялось бы на равноправной паритетной основе. В целом, Д.Данилов выделил две причины пробуксовки отношений между Россией и ЕС в рассматриваемой области. Во-первых, не определена общая стратегия отношений России и Запада в сфере безопасности. Во-вторых, между Россией и ЕС нет консенсуса относительно того, каким будет будущее базовое соглашение, насколько подробно в нём удастся прописать нормы, регламентирующие оперативное сотрудничество, и нужно ли это делать. В этом контексте им были затронуты также вопросы об отсутствии политического единства в ЕС и глубинной разнице в подходах между отдельными членами ЕС, как только речь заходит о России и практическом взаимодействии с ней на деле, а не на словах. Реагируя на них, Ф.Бьяншери и его коллеги поставили под сомнение реальную, а не показную заинтересованность Москвы в том, чтобы Брюссель говорил одним голосом. Они высказали рабочую гипотезу, согласно которой, разноголосица внутри ЕС Россию вполне устраивает. Она даёт ей широкие возможности для манёвра, помогает лавировать, играя на противоречиях между государствами-членами. В ходе последовавшей полемики несколько нюансировать прозвучавшие суждения попытался эксперт Европейской лаборатории политического прогнозирования «Европа-2020» Адриан Тейлор. Он констатировал, что должное доверие между Россией и ЕС в традиционных сферах «жесткой безопасности» и обороны отсутствует. На то чтобы его установить, потребуется много времени и усилий. В силу этого диалог между ними желательно было бы активизировать, прежде всего, по менее политизированным вопросам из сферы «мягкой безопасности». Начинать следует с более простого. Форсировать нужно достижение договорённостей по всем тем проблемам, которые стороны в состоянии решить уже в краткосрочной перспективе. Выход на конкретные результаты, демонстрация способности получать практическую отдачу от сотрудничества и взаимодействия важны сами по себе. Кроме того, они смогут создать благоприятную атмосферу для подготовки следующих шагов и проложат путь к более тесным контактам. За ними будущее. Конфигурация сил в мире меняется, подчеркнул французский исследователь. В не таком отдаленном будущем влияние Соединённых Штатов на международную безопасность будет снижаться. Похоже, что «США уже не те». Возникающий вакуум безопасности должен быть заполнен. Потребность в этом будет нарастать. Происходящие изменения, таким образом, создают почву для углубления сотрудничества между Россией и ЕС в военно-политической сфере. Они объективно подталкивают Москву и Брюссель к взаимодействию совершенно другой интенсивности. Такое взаимодействие способно принести России много выгод и преимуществ. От сотрудничества в формате БРИК Россия мало что получит. Во всяком случае, несравненно меньше. А коли так, в её национальных интересах – дистанцироваться от БРИК, предпочтя его участникам диалог с Европейским Союзом. В несколько другую плоскость перевёл дискуссию А.Г.Арбатов. Он привлёк внимание к тому, что у России и ЕС объективно имеются общие интересы. Их много. Они весьма разнообразны и усиливают значимость друг друга. Эти интересы касаются борьбы с международным терроризмом, нераспространения оружия массового поражения и средств его доставки, управления миграцией и т.д. Широкое поле для сотрудничества предоставляет выработка общего или, по крайне мере, скоординированного ответа на новые вызовы международной безопасности. Россия и ЕС столкнулись с «общим пространством опасности». Его нужно превращать в общее пространство безопасности. Не медля. Шаг за шагом. Последовательно и планомерно. Хорошую возможность для этого сулит активизация сотрудничества по Афганистану. Там есть понятные и очевидные общие интересы. Не так много политизированных различий в подходах. Выработка и осуществление общей политики по Афганистану способствовали бы реализации в будущем наиболее благоприятного сценария сотрудничества между Россией и ЕС в сфере безопасности с возможной перспективой формирования общего корпуса антикризисного реагирования. На оперативно-тактическом уровне военному взаимодействию Москвы и Брюсселя мешает стагнация в деле военной реформы в России, неготовность российских вооружённых сил к вызовам XXI века, а соответственно и их объективная несочетаемость с «миссионно-ориентированными» антикризисными контингентами ЕС и НАТО. Но главным и чуть ли не единственным по-настоящему важным препятствием на пути становления подлинного сотрудничества между Россией и ЕС в сфере безопасности и обороны российский учёный назвал процесс расширения НАТО на Восток и порождаемое им противоборство между Москвой и Вашингтоном, Москвой и Брюсселем за влияние на пространстве СНГ. Расширение НАТО отнюдь не усиливает безопасность. Оно дестабилизирует ситуацию, влечёт за собой массу отрицательных последствий, в том числе, способствует раскручиванию нового витка гонки вооружений. В СНГ Россия объективно имеет приоритетные национальные интересы. Это подтверждается многочисленными конкретными аргументами исторического и политического плана. Включение стран СНГ в политическую орбиту НАТО, а затем и в сам военный блок приведёт к общему замораживанию сотрудничества России и Запада в сфере безопасности, нанесёт удар по отношениям между Россией и ЕС в целом. Тему сотрудничества по вопросам «мягкой безопасности» развил заведующий Кафедрой политики и функционирования ЕС и Совета Европы Европейского учебного института Олег Барабанов. Он подробно остановился на ряде возникающих в этой связи проблем, требующих скорейшего решения. Отдача от первого соглашения между МВД России и Европолом слишком низкая. КПД его реализации небольшой. В перспективе полномочия Европола будут расширяться. Это нужно иметь в виду уже сейчас и делать ставку не только на обмен информацией, но и на подготовку в дальнейшем к оперативному взаимодействию. Однако в ЕС «проявляют сдержанность». Сигналов из штаб-квартиры Европола или от Европейской Комиссии о стремлении координировать работу ведомств в режиме реального времени, точно так же как и о готовности модернизировать имеющееся соглашение, не поступает. Вроде бы весьма солидные программы сотрудничества имеются между МЧС России и соответствующими структурами в ЕС. Тем нее, ни одной общей спасательной операции России и ЕС «под двумя флагами» так и не было проведено. В борьбе с наркотрафиком Москва и Брюссель также несколько по-разному расставляют акценты. ЕС только недавно приступил к осуществлению комплексной политики противодействия наркоугрозе. Однако до сих пор он делает ставку на то, чтобы перекрыть главным образом балканское направление поступления тяжелых наркотиков на свою территорию. Для России неизмеримо важнее взять под контроль южное (по терминологии ЕС - северное) направление. Кроме того, растущую озабоченность у Москвы вызывает «угроза с Запада» – нарастающий поток синтетических наркотиков, проникающих в Россию в основном через страны Балтии. В принципе сотрудничество потихоньку развивается по широкому кругу вопросов. Однако настойчивые пожелания российской стороны допустить её к внутренней антинаркотической информации ЕС не встречают в Брюсселе должного понимания. Забюрократизированность процедур мешает совместной работе по обеспечению безопасности водных ресурсов. Хотя она очень неплохо ведётся Россией с Финляндией и Эстонией. Общий вывод – перспективы взаимодействия по проблематике «мягкой безопасности» в силу её меньшей политизированности очень хорошие. Оно обязательно будет развиваться опережающими темпами, по сравнению с взаимодействием в военно-политической области. Однако и на него отсутствие общего доверия в отношениях между Россией и ЕС производит сдерживающий эффект. Общее соседство Темой третьей сессии конференции было избрано сотрудничество между Россией и ЕС на пространстве общего соседства. Имелось в виду, что в фокусе внимания её участников окажется Европейская политика соседства на восточном направлении. Однако о ней упоминалось лишь вскользь. Всё время заняло обсуждение политики нового Восточного партнерства. Предваряя общую дискуссию, советник ректора МГИМО Артём Мальгин подчеркнул, что её ожидающееся утверждение Брюсселем и переход к её реализации полностью меняют ситуацию в регионе. Вплоть до последнего момента казалось, что речь может идти о совместной политике общего соседства. Однако Брюссель сделал выбор в пользу совершенно другого решения. Новая Восточная политика разработана Союзом без участия России. Она разделяет восточных партнеров ЕС на две части – на Россию и всех остальных. Причина – реакция Брюсселя на события в Закавказье. С одной стороны, события вынудили Россию и ЕС создать во многом новый механизм взаимодействия. С другой – они еще больше ухудшили отношения между Москвой и рядом столиц ЕС. Страны Балтии, Польша, Швеция настояли на том, чтобы в какой-то степени компенсировать смягчение позиции в отношении России интенсификацией взаимодействия с Украиной, Молдавией, Закавказьем и Белоруссией. В постановочном плане А.Мальгин предложил участникам конференции обсудить вопрос о том, как на практике ЕС будет осуществлять политику Восточного соседства: с учетом или без учета интересов России, отрывая страны СНГ от России, ломая общее пространство между ними, подталкивая их к нарушению взаимных обязательств, или в каком-то ином ключе. Другой вопрос – появится ли общий формат обсуждения проблем региона. Отвечая на них, директор Восточного департамента МИД Польши Ярослав Браткевич изложил картину того, как отношения между Россией и ЕС видятся из Варшавы. Прежде всего, он постарался опровергнуть сложившееся у россиян клише об антироссийских акцентах во внешней политике Польши. Конкретный пример. В российских СМИ давалась информация о том, что какая-то страна ЕС возражала на заседании Европейского Совета против возобновления переговоров по новому базовому соглашению между Россией и ЕС. Все решили, что это была Польша. На самом деле – ничего подобного. Кроме того, по мнению польского дипломата, в России ЕС неверно ассоциируется с геополитическим проектом. В действительности, ЕС – это сообщество ценностей. Это проект, базирующийся на общих ценностях. Они фактически устанавливают правила игры, следование которым является обязательным. Какими же правила игры должны быть в отношениях между ЕС и восточными странами СНГ, задал вопрос Я.Браткевич. И сам же на него ответил: всем этим странам предстоит еще очень и очень много сделать для того, чтобы соответствовать общим ценностям. Восточная политика как раз и придумана для того, чтобы помочь им выйти на уровень стандартов, соответствующих общим ценностям. А если и когда какие-то европейские страны выйдут на требуемый уровень, почему бы и не пригласить их стать членами ЕС. Восточная политика будет представлять собой систему проектов. Всем им будет придан открытый характер. Если Россия захочет в них участвовать, почему бы нет. И по вопросам участия в отдельных проектах, и по вопросам создания консультативного механизма общего характера Брюссель готов разговаривать с Москвой. Свод лепту в дискуссию внёс заместитель генерального секретаря по политическим вопросам МИД Эстонии Харри Тиидо. Он указал, что в России совершенно неверно представляют дело таким образом, будто НАТО и ЕС расширяются на Восток. Нет. На самом деле Восточная Европа дрейфует в сторону Запада. Она движется по пути принятия западной модели развития, потому что хочет этого и потому что это отвечает ее интересам. Политика Восточного партнерства, отметил Х.Тиидо, должна была быть разработана и принята в любом случае. События на Кавказе просто ускорили подготовку соответствующих документов и решений. На протяжении 2009 года ЕС уделит ее скорейшей реализации особое внимание. Гарантией этого служит то, что председательство в ЕС будет находиться сначала в руках Чехии, а потом Швеции. Руководство обеих стран заявило о твердой поддержке политики Восточного партнерства, о том, что она является одним из их приоритетов. Поэтому они постараются существенно продвинуться с её имплементацией. В России действия ЕС на пространстве общего соседства подвергаются огульной критике, подчеркнул эстонский дипломат. Но все выдвигаемые аргументы, по его мнению, легко опровергнуть. Говорится, что отрыв остальных стран от России ударит по их интересам и, в том числе, лишит средств к существованию трудовых мигрантов. На самом деле часть трудовой миграции уже давно переориентируется на рынки труда ЕС. Что касается ЕС, то страны-члены готовы к конкретным шагам для облегчения визового режима и в целом придания границам большей прозрачности. Аналогичным образом разбиваются и другие аргументы. Главное – чтобы народам восточных стран СНГ дали возможность сделать самостоятельный выбор. Каким будет этот выбор, для эстонского дипломата совершенно очевидно. Несколько смягчить задиристый тон своего коллеги по дипломатической службе постарался начальник Отдела по связям ЕС с Россией и СНГ МИД Германии Виктор Рихтер. Он высказал мнение о том, что никакие замороженные конфликты в СНГ без участия России не решить. Россия слишком важный международный игрок. Точно также и проблемы энергетики требуют выработки совместных подходов и решений. Германия исходит из того, что, конечно же, выбор народа в пользу той или иной модели развития должен быть добровольным. Берлин внес свой вклад в обсуждение Восточного партнерства. Пока еще речь идет только о первой версии. В ней есть много интересных моментов. В том числе, предусмотрена возможность создания трехсторонней консультационной площадки. Докладчик дал общий обзор восточных политик ЕС – соседства, черноморской синергии, северного измерения, чтобы показать: Россия уже участвует в генерируемых ими проектах. Таким образом, политика Восточного партнерства оказывается одним из звеньев более широкого спектра политик, осуществляемых ЕС в отношении региона. Другим и отнюдь не менее значимым звеном является стратегическое партнерство с Россией. Выступления экспертов из стран ЕС вызвали оживленную полемику. Директор Центра исследований проблем войны и мира МГИМО Андрей Загорский привлёк внимание участников конференции к проблеме коммуникации. По его мнению, её решение является ключевой для улучшения взаимопонимания между Россией и ЕС. Без него трудно будет преодолевать и недопонимание, и ложные представления об осуществляемых политиках. Очень часто то, что говорит Брюссель, воспринимается Москвой как полная противоположность. Точно также, инициативы или разъяснения Москвы оцениваются Брюсселем «до наоборот». Россия сама отказалась от многосторонних форматов взаимодействия с ЕС и «соседями». Поэтому главная проблема для России – достижение конкурентоспособности с ЕС и НАТО в борьбе за умы, за души, за кошельки народов и элиты стран совместного соседства. Позиция, с которой в свое время выступил В.В.Путин, полностью остаётся в силе. Ответственный за отношения ЕС с Россией и СНГ постоянного представительства Германии при ЕС О.Поешке указал в этой связи на то, что Восточная политика ЕС никогда не будет совместной политикой ЕС и России. ЕС стремится к максимальной транспарентности при выработке политики и решений, но региональные политики ЕС всегда будут оставаться региональными политиками ЕС. Ни на какие подвижки со стороны ЕС в этом отношении России рассчитывать не следует. Такой «афронт» вместо разъяснений вызвал настоящую отповедь со стороны директора Фонда американских программ Дмитрия Тащева. Он отметил на это, что слова о том, что, дескать, «ребята, посидите в приемной, подождите, – мы же свою политику вырабатываем», Москва никогда не примет. Проектная же форма осуществления политик с открытым участием очень перспективна. Продолжая эту же линию размышлений, доцент Кафедры международного и европейского права КГУ им. Канта Вадим Войников подчеркнул, что любые формы сотрудничества ЕС с соседями не могут идти во вред России, если они носят позитивный характер. Иная ситуация складывается, когда «внешние силы пытаются вырвать те или иные страны из семьи народов». Научный сотрудник Центра европейских исследований ИМЭМО РАН Сергей Уткин высказал сожаление по поводу того, что российские представители критически часто не участвуют в мероприятиях, проводимых по линии политик ЕС. Это близоруко. России надо принимать в них участие. За это же выступил и Я.Браткевич. За участие. И за конкуренцию. И за понимание того, что сближение европейских стран СНГ с ЕС вовсе не означает выталкивания России из Европы, поскольку Россия сама сближается с ЕС. Институциональные аспекты Много свежих идей прозвучало на сессии по институциональным аспектам сотрудничества между Россией и ЕС. Тон дискуссии задал Ф.Бьяншери. Он подверг существующую институциональную систему и ЕС, и управления партнерством между Россией и ЕС уничижительной критике. По его мнению, для них характерны многочисленные пороки. Упомянем только три. Первое. Они плохо адаптируются к меняющимся условиям. Второе. Они ориентированы на лидеров. Но лидеры сейчас повсеместно в дефиците. Третье. Все институты слишком забюрократизированы. Самое мягкое, что можно сказать о них, так это то, что их функционирование далеко от оптимального. Согласно образной аллегории, предложенной французским политологом, институциональная система напоминает самолет. У неё, как у самолёта, должны быть широкие мощные крылья, чтобы он не упал, даже если забарахлят или откажут мотор или моторы. Для этого важно, чтобы в их конструкцию входили не только одни лишь государственные или межгосударственные структуры. У неё должен быть крепкий фюзеляж. Его образуют отточенные, хорошо проработанные процедуры. И, конечно же, обслуживать самолет, т.е. институциональную систему управления взаимодействием, должны высококвалифицированные специалисты. От кадров зависит если не всё, то, во всяком случае, очень многое. И ещё – говоря об институциональной системе управления партнерством и сотрудничеством между Россией и ЕС, не надо забывать о Совете Европы. На его возможности, на те услуги, которые он предоставляет сторонам, вполне можно и нужно опираться. Идею об активном использовании Совета Европы горячо поддержал М.Энтин. Ведь основное предназначение Совета состоит в достижении сближения между государствами-членами. Именно эту задачу должна решать модернизируемая система управления партнерством и сотрудничеством между Россией и ЕС. К тому же, основная функция Совета Европы состоит в нормотворчестве. Страсбург иногда, к сожалению, об этом забывает. Его прицел сбился. Было бы хорошо, если бы Москва и Брюссель договорились использовать Совет для нахождения общеевропейских решений, их формализации в виде европейских конвенций и решения тем самым задач гармонизации национального законодательства и правоприменительной практики. Система управления партнёрством должна была бы, по замыслу учёного, состоять из нескольких основных блоков. В их число наряду с органами межправительственного взаимодействия по подготовке и принятию решений следовало бы включить органы контроля над их исполнением и органы по разработке и осуществлению мер имплементационного характера. Отдельно следовало бы подумать о возможности создания чего-то вроде законодательного комитета в составе представителей исполнительной и законодательной власти. Особенно важно было бы предусмотреть органы взаимодействия между гражданским обществом России и ЕС. Это могло бы хоть в какой-то степени компенсировать полное отсутствие демократических начал в работе существующих механизмов. Но надежды на то, что новая система управления партнёрством получится, не так много. Она наверняка будет страдать многочисленными недостатками и не дотягивать до уровня взаимодействия, на которые стороны смогли бы выйти через 5 – 10 лет. Поэтому было бы крайне важно заложить в новое базовое соглашение между Россией и ЕС многочисленные гибкости. Лиссабонский договор в этом отношении мог бы служить и образцом, и примером. Тогда модернизировать механизмы сотрудничества в будущем было бы гораздо легче. Еще над одним очень важным институциональным блоком предложил подумать декан Юридического факультета РУДН Анатолий Капустин. Отношениям между Россией и ЕС очень не хватает юрисдикционных органов разрешения споров. Вопрос этот крайне сложный. В рамках ЕС монополией на толкование договоров Европейских сообществ обладает Суд ЕС (судебная система ЕС). Он, естественно, пресечёт любые попытки хоть в малейшей степени узурпировать его власть. Но без своего собственного судебного органа по разрешению возникающих споров в отношениях между Россией и ЕС, партнёрам, если они действительно возьмут курс на создание общих пространств и хотя бы частичное совместное управление ими, обойтись будет просто невозможно. Последовавшие затем выступления заместителя директора Департамента по России, Восточной Европе и Центральной Азии МИД Финляндии Клауса Корхонена, старшего научного сотрудника Королевского института международных отношений (Бельгия) Макса Ж.Келлер-Нойлета, А.Тейлора, профессора Кафедры европейской интеграции МГИМО Марины Вадимовны Стрежневой и ряда других специалистов были построены в несколько более традиционном ключе. Они подчеркнули, что Россия и ЕС должны самым тесным образом взаимодействовать. Другого не дано. Будущий базовый договор между ними обязательно должен предусматривать перспективу отмены визового режима. Вопрос о том, отменять его или нет, больше не стоит. Речь нужно вести лишь о том, когда отменять. В него желательно включить практические меры, прокладывающие путь к формированию зоны свободной торговли. Ведь Россия в скором времени обязательно вступит в ВТО. ЗСТ станет логически оправданным последующим шагом. В СПС-2 надо будет учесть всё положительное, что дала работа по реализации «дорожных карт» построения Россией и ЕС четырёх общих пространств. Институты, конечно, – не самоцель. Но от того, какими они станут, о чём удастся договориться Москве и Брюсселю, будет во многом зависеть как характер отношений между ними, так и эффективность их взаимодействия. В целом, состоявшаяся конференция вызвала большой интерес. Она прошла в очень интенсивном режиме. Помогла ученым и практикам из разных стран лучше разобраться в позициях друг друга и уяснить некоторые вещи принципиального характера. Дала, как хотелось бы надеяться, обильную пищу для размышлений. © Марк ЭНТИН, д.ю.н., профессор, директор Европейского учебного института при МГИМО (У) МИД России №1(29), 2009

2008 was a year of lost opportunities for relations between the European Union (EU) and the Russian Federation (RF). Negotiations on a new Partnership and Cooperation Agreement (PCA) barely started in the first six months, were suspended by the EU in response to Georgia's war on South Ossetia and finally resumed in the autumn without any breakthrough. Both sides are also at loggerheads over the Energy Charter, with the EU rightly worried about a lack of Russian investment in the country's partly obsolete energy infrastructure and Russia rightly concerned by the EU's refusal to allow Gazprom to become a player in the single market. Under the Czech Presidency of the EU Council in the first semester of 2009, little – if any – substantial progress can be expected. The trouble is that EU-Russia relations lack any coherent conceptual or substantive political foundation. Conceptually, the EU is a post-national political entity that exercises ‘soft power' based on pooled sovereignty, whereas Russia is a post-imperial state whose ‘hard power' is grounded in national sovereignty. Neither a language of abstract values nor a policy of concrete interests can bridge this gap. Instead, what is a required is a prior agreement on a conceptual framework that can address these fundamental differences and identify real commonalities – something akin to the Bretton Woods conference or the Helsinki process (more about that later). Politically, the inability to agree on such a common conceptual framework has prevented the emergence of a shared political culture that can help give rise to a cohesive model for EU-Russia cooperation. The Union likes to speak a language of common values but in reality the Community institutions and the 27 member-states promote their commercial and other interests in the post-Soviet space. Russia denounces Western unilateralism but Moscow's fierce defence of national sovereignty is at odds with a new multilateral vision which the Kremlin has called for since the invasion and occupation of Iraq. Little wonder that EU-Russia relations have failed to transform either party or pan-European geo-politics. Since the Union's High Representative Javier Solana first spoke about a ‘strategic partnership' in 1999 and the then Russian Prime Minister Vladimir Putin echoed this vision, neither side has undertaken the necessary commitment to forge a genuine alliance. Even before the 2004 eastern enlargement, EU member-states such as the UK and Denmark welcomed cooperation with Moscow in the ‘global war on terror' but refused to question or transform the transatlantic security arrangements that effectively exclude Russia – the NATO-Russia being nothing more than a talking shop designed to pacify Moscow and to provide a semblance of Euro-Atlantic cooperation. For its part, the Kremlin always privileged bilateral relations with Germany, France and Italy over the more complicated multilateral engagement and sustained negotiations with the arcane structures in Brussels. The current approach of incremental change and ministerial-level negotiations on the ‘Four Common Spaces' is unlikely to yield any significant results. In its present configurations, EU-Russia cooperation is unable to solve the most pressing problems or to offer a real counterweight to the unilateralism of the Atlantic Unipole which shows little sign of abating: the Iraq and Afghanistan fiasco and the financial meltdown have temporarily weakened the neo-con rhetoric but it remains to be seen whether the incoming Obama Administration is really prepared to develop a new U.S. foreign policy vision. What are the most urgent tasks confronting both Moscow and Brussels? First of all, to put EU-Russia on a stronger political footing by agreeing on a new PCA. Second, to address the question of energy security by drawing up an Energy Charter that privileges long-term mutual interests of stable demand and reliable supply at fair prices over short-term political calculations. Third, to solve the simmering political tensions and territorial disputes that characterise the post-Soviet space. In fact, this third task is the single most important challenge, as evinced by the repercussions of the Georgian conflict of August 2008. Across the post-Soviet space and elsewhere in Eurasia, territorial borders are notoriously unstable. Recent military interventions on the Balkans and in the Caucasus have changed the dynamic in favour of secessionism. Taken together, the Western recognition of Kosovo and Russia's support for South Ossetia and Abkhazia have emboldened violent separatists and legitimated unilaterally declared independence. However valid their claim to self-determination, these and other breakaway provinces are little more than pawns in an escalating “great power” game opposing the U.S.A., the EU, Russia and, increasingly, China. Moreover, unless a new security umbrella is put in place, violence could erupt in the other “frozen conflicts” in Azerbaijan's Armenian-controlled Nagorno-Karabakh and the Russian-backed former Moldovan province of Transnistria. Contested territories such as the Crimea, home to Russia's Black Sea fleet, might be next. We could also see an acute outbreak of secessionist fever in the Serbian enclave of Bosnia and of Kosovo, or in the multi-ethnic state of Macedonia – not to mention Russia's North Caucasus, Uzbekistan's Andijan region and the Chinese northwestern province of Xinjiang. The Georgian crisis revealed once more how inadequate the prevailing security arrangements in the wider Eurasian space are. None of the existing organizations is capable of adjudicating territorial disputes or resolving the fate of regions that seek self-rule. NATO is divisive, the EU divided, the Council of Europe and the OSCE feeble. What Eurasia requires is a different security architecture that can minimize the ubiquitous risk of conflict contagion and provide long-term political settlements. That has been President Medvedev's main foreign policy initiative since taking office. Beginning with his first visit to the West as President on 5 June 2008 in Berlin, Dmitry Medvedev has repeatedly invited his European and Atlantic counterparts to join him in negotiating a Treaty on European Security. Such a treaty would provide collective security guarantees for all parties and lay down common norms governing bilateral and multilateral relations. Moreover, in his address to the World Policy Conference on 8 October 2008 in Evian, President Medvedev stated his idea to convene a pan-European security conference with the participation not only of individual states but also of international organisations active in Europe, including the EU, NATO, the Council of Europe and the OSCE. Dubbed “Helsinki-2,” President Medvedev's plan is of course modelled on the OSCE's forebear, the CSCE – a two-year process of sustained east-west engagement in the 1970s that was instrumental in mitigating the binary logic of the Cold War and establishing a common framework for regular discussion and multilateral negotiation. With the OSCE's remit nowadays effectively reduced to the “low politics” of electoral observation and monitoring peace-keeping missions, neither the NATO-Russia Council nor the EU's strategic partnership with Moscow is in a position to provide a platform for the “high politics” of security and defence policy. The EU is uniquely positioned to respond to Moscow's initiative. Precisely because the Union lacks a shared geo-strategic vision and the necessary military capabilities, it needs to forge ties with other powers. Moreover, there is now a window of opportunity to develop a new approach. With the USA in political transition, countries such as Germany, Italy and France need to take a lead and convince their fellow EU (and possibly US) colleagues that a new pan-Eurasian security architecture which includes Russia is both desirable and feasible. Concretely, the EU could co-convene a security conference with the participation of Russia, the USA, separatist regions and their (former) masters. Not unlike the Anapolis summit of 2007, such a meeting could begin by acknowledging mutual security interests and recognizing the problems of unilateral declarations of independence such as that of Kosovo, Abkhazia and South Ossetia. The participant parties to this conference could then debate and devise new policies and mechanisms for crisis prevention and crisis management. In addition, they could devise new criteria for dealing with unrecognized states, and agree new rules of military engagement in the event of separatism that would be binding on all parties. Unfortunately, the EU seems to ignore Moscow's overtures. Opposition from Eastern Europe and the Baltic States to relations with Russia is unsurprising but not fatal. Within the EU of 27, a few countries can be swayed if the common interests of the Union as a whole are at stake. On the European side, another problem is ambivalent stance of the hyperactive French President Nicholas Sarkozy. On the one hand, he helped mediate in the Georgian crisis and welcomed President Medvedev's ideas in relation to a Treaty on European Security at Evian. On the other hand, he wants to discuss this initiative within the sole framework of the OSCE and under his leadership France will re-integrate NATO's military structures at the alliance's summit in April. Closer EU-NATO cooperation is likely to drive another wedge between the Union and Russia. As such, President Sarkozy jeopardises not just France's credibility of being an honest broker but also the potential for strategic ties between the Union and Russia. The future of EU-Russia relations will largely depend on whether closer cooperation between Brussels and Moscow can solve the most pressing problems and improve the prospects for stability and peace in their shared neighbourhood. Besides the deepening economic crisis, border disputes and breakaway regions constitute a serious security threat. At a time where existing institutions and policies lack a coherent conceptual basis, the EU must not miss another opportunity to help build a proper pan-Eurasian security architecture. Adrian Pabst Adrian Pabst teaches politics and religion at the University of Nottingham. Since 1998, he has been a Research Fellow at the Luxembourg Institute for European and International Studies. He has published articles on international relations, religion and geopolitics in The International Herald Tribune, The Guardian, The Moscow Times and The National. He is currently writing Pan-Europe, a book on a new, pan-European political and security architecture.

Проблема болгарской коррупции превратилась в центральную тему противоборства между властями в Софии и руководством ЕС. Брюссель, который принял Болгарию в Союз, если можно так выразиться, авансом, теперь пытается добиться от нее соответствия правовым нормам этого объединения. «Процесс реформ (в Болгарии. – Прим ред.) должен ускоряться, а не замедляться, – заявил журналистам председатель Европейской Комиссии Жозе Мануэл Дуран Баррозу после переговоров с болгарским премьером Сергеем Станишевым. – Необходимо, чтобы в Болгарии сложился консенсус относительно того, что борьба с коррупцией на высшем уровне и с организованной преступностью стала задачей национальной важности». В феврале Европейская Комиссия подготовит доклад, в котором будут проанализированы результаты, достигнутые Болгарией на этом направлении, а затем это повторится летом. На основании этого может быть сделан вывод о целесообразности разморозить европейские фонды, предназначающиеся для страны. Речь идет о 220 миллионах евро, к которым могут добавиться еще 340 миллионов евро как раз на борьбу с коррупцией. Последнюю сумму при неблагоприятном для Софии развитии событий Брюссель также может заблокировать. Со своей стороны С.Станишев, признавая наличие проблем в его стране, призывает сравнивать сравнимое: не Болгарию со Швецией, а нынешнюю Болгарию с той, которая была еще несколько лет назад. «Я всегда просил международных экспертов сравнивать Болгарию с Болгарией, – заявил он лондонской газете «Таймс». – Не Болгарию с Нидерландами или Швецией, которые имеют другие исторические традиции, демократию и рыночную экономику. Надо сравнивать Болгарию, какой она была лет пять назад, с нынешней Болгарией. Прогресс впечатляет». По его словам, правительство стремится ускорить реформы: «График очень плотный. Нужны изменения в законодательстве, организационные шаги, перестановка кадров и многое другое. Немногие правительства в Европе справятся с такими задачами». Светлана ФИРСОВА

Согласитесь, взглянув на дерево, трудно себе представить, что за какие-нибудь сутки оно прокачивает через ствол от десяти до нескольких сотен литров влаги. Эта вода необходима для фотосинтеза и сохранения структуры кроны. Ученые давно пытались изучить то, как действует механизм транспортировки жидкости. Надо заметить, что помимо чисто научного интереса здесь присутствовала и определенная корысть: нельзя ли как-то воспользоваться этим знанием, когда оно будет обретено? С этой целью двое британских ученых – Тобиас Уиллер и Абрахам Струк – построили «искусственное дерево». Его высота, прямо скажем, не впечатляет – всего 10 сантиметров. Но механизм работы биологического насоса оно повторяет совершенно досконально. В его основе лежит давно известный физикам капиллярный эффект. По тончайшим каналам, пронизывающим структуру древесины, влага сама собой поднимается вверх. Причем, тем выше, чем тоньше эти капилляры. Однако стоит только массе водяного столба уравновесить капиллярные силы, подъем прекращается. Таким образом, одного этого эффекта недостаточно, чтобы поднять воду к листьям. Но зеленый убор, оказывается, играет необычайно существенную роль в поступлении влаги. Испаряясь через мельчайшие поры листа – их размер от 5 до 9 нанометров – жидкость обеспечивает мощнейший подсос, втягивающий воду до самого верха, до последнего листочка. Искусственное дерево, созданное учеными, помогло подтвердить предположения биологов относительно механизма движения воды в растениях. А можно ли рассчитывать, что из этого удастся извлечь какую-либо пользу? Пока ученые отвечают сдержано: возможно, аналогичным образом удастся поднимать глубинные подпочвенные воды к иссушенной поверхности. Но до практического воплощения этой идеи еще придется пройти немалый путь и проделать множество экспериментов, уверяют они.

На первый взгляд, две упомянутые в заголовке темы связаны друг с другом не больше, чем общеизвестные бузина и киевский дядька. Но это только на первый взгляд. При более пристальном изучении вопроса исследователи из Кёльнского института производственной медицины и социальной гигиены пришли к обескураживающему выводу: есть, и самая непосредственная. Эксперты рассмотрели результаты тридцати с лишним исследований, проведенных их коллегами по всему миру, и получили такие, например, результаты: рак груди встречается у стюардесс на 70% чаще, чем у женщин других специальностей, а рак предстательной железы у пилотов – на 40% чаще, чем у «нелетающих» мужчин. И причина здесь не в том, что сказывается какая-то авиационная специфика. Летный состав по роду деятельности часто вынужден путать день с ночью и трудиться тогда, когда на самом деле полагалось бы мирно спать. Одну из возможных причин учащения злокачественных опухолей при сменной работе медики видят как раз в так называемой деритмизации – сбое четкой последовательности дня и ночи, в нарушении естественного ритма смены света и тьмы, чередующих друг с другом. Не стоит думать, что проблема состоит всего-навсего в эмоциональном восприятии окружающего: дескать, темно, неуютно, и спать хочется. Все гораздо сложнее, поскольку ночью организм усиленно вырабатывает гормон мелатонин, отвечающий за все регенерационные и «ремонтные» работы в клетках. А если вы подвергаетесь воздействию света в ночное время, то процесс выработки мелатонина подавляется. Кстати, этот гормон помогает еще и тому, чтобы защитить клетки от урона, наносимого свободными радикалами, и делает это значительно интенсивнее, чем признанные антиоксиданты – витамины С и Е. Не стоит забывать, что программа «строительства» нашего организма закладывалась тысячи и тысячи лет назад, задолго до появления искусственного освещения и сменной работы. Процессы обмена веществ в организме подчинялись только внутреннему ритму и синхронизировались с вращением земли и вызываемой им сменой дня и ночи. Причем, речь идет не только о мелатонине. Например, гормон лептин во время сна подавляет чувство голода. Но если вы бодрствуете, то лептин практически не вырабатывается, и ночью начинает хотеться есть. Так открывается прямой путь к тому, чтобы набрать лишний вес, а значит – разбалансировать артериальное давление и заработать диабет и прочие малоприятные хвори. Скажем, если после бессонной ночи съесть что-то сладкое, то организму для нормализации кровяного давления понадобится значительно больше инсулина, чем после хорошего сна. Как установил кёльнский генетик Йенс Брюнинг, высокое содержание инсулина в крови ведет к ускоренному старению клеток и нарастанию дегенеративных процессов, включая и образование злокачественных опухолей. Уже после шести лет работы в смену, по убеждению Юргена Цулляйса, ведущего германского специалиста в этой проблематике, риск разжиться разнообразными заболеваниями значительно возрастает. Кроме уже упоминавшихся онкологических болезней, страдают желудочно-кишечный тракт, система кровообращения и психика. Понятно, что для многих профессий исключить необходимость работы в смену никак не удастся. Но врачи настаивают на том, что те, кто вынужден так работать, нуждаются в более пристальном медицинском контроле, чтобы можно было загодя обнаружить признаки заболевания и своевременно начать лечение.

Представьте себе стальной котел, установленный на трех опорах и опутанный проводами, шлангами и датчиками. Заполненный растительными остатками, соломой и куриным пометом, он непрерывно бурлит в одной из лабораторий Берлинского технического университета. Зачем? Оказывается, четверо ученых – Ханс-Йоахим фон Массо, Тобиас Витман, Фридрих фон Плетц и Кристиан фон Ольсхаузен – варят из этой адской смеси… уголь. Да-да, уголь! И за каких-нибудь 12 часов им удается сделать то, на что у матери-природы ушли миллионы лет. Конечно, пока это только лабораторная установка и отрабатывать технологию предстоит еще долго. Но через несколько месяцев уже будет запущено опытно-промышленное производство, и из указанных отходов можно будет получать заметные количества «черного золота». Исследователи уже выиграли конкурс германского журнала «Виршафтсвохе» и получили от его организаторов на свои исследования 300 тысяч евро. Ведь для защитников окружающей среды подобные технологии – бальзам на душу: и отходы идут в переработку, и полезную продукцию можно получить.

Министры 18 стран, входящих в Европейское космическое агентство, подписали в конце ноября в Гааге (Нидерланды) соглашение, предусматривающее инвестиции в бюджет околоземных исследований на сумму 10 миллиардов евро. Это почти на 20% больше суммы, выделенной на те же цели в 2005 году. Наибольший финансовый вклад внесут Германия – 2,7 миллиарда евро – и Франция (2,3 миллиарда). Пока неясно, вынудит ли Европу финансовый кризис сократить финансирование ее амбициозных космических программ.