Выпуск №10(103), 2015

С началом острой фазы миграционного кризиса картина мира для Европейского Союза резко сузилась. Все остальные мучительно переживаемые им несчастья редуцировались к нему, да еще неопределенности с референдумом в Великобритании по поводу выхода из интеграционного объединения. Для понимания нынешних настроений в ЕС и государствах-членах и испытываемых ими озабоченностей, того, почему симпатичные британцы уже не только в шутку называют всю эту компанию "домом ужасов"[1], и что миграционный кризис в действительности значит для европейцев, крайне важно разобраться, как и почему это произошло. Чем вызвано. В каком ключе объясняется. Еще недавно в аналитических материалах о геополитическом положении Европейского Союза чаще всего указывалось, что он сталкивается с пятеркой сложнейших вызовов. Последовательность могла быть разной, как и формулировки. Но в перечень неизменно включались следующие проблемы.   Вопросы к экономическому и валютному союзу Первая. Кризис евро, с последствиями которого ЕС не может справиться уже который год. Экономический и валютный союз достраивается банковским. Европейский центральный банк превращается в главного контролера финансовой дисциплины профильных учреждений государств-членов и ведущий инструмент оживления экономики ЕС. Европейская Комиссия получает неслыханные наднациональные полномочия принуждать страны ЕС корректировать свои национальные бюджеты, исходя из ранее принятых ими на себя обязательств. Предпринимаются энергичные шаги по созданию общего рынка капиталов, формирование которого на основе несколько измененных правил должно позволить хозяйствующим субъектам повсюду в ЕС получить доступ к дешевым длинным деньгам. И тем не менее, финансово-экономический крах Греции и ее грубый и безжалостный перевод на полностью внешнее финансирование со всей очевидностью показывают, как много ЕС еще предстоит сделать для достройки уже существующих союзов и придания еврозоне необходимой устойчивости и надежности. Сломав леворадикальное правительство Греции, принудив страну придерживаться столь больно ударившей по ней политики жесткой экономии и все-таки взяться за осуществление отвергнутых населением глубоких социально-экономических реформ, Берлин и Брюссель, вроде бы, нашли временное решение проблемы. Не без труда, но формула "реформы за деньги" все-таки сработала. Однако то что реформы сами по себе не в состоянии вытащить Грецию из ямы, знают абсолютно все. В том числе потенциальные инвесторы, которые все равно не верят ни в Грецию, ни в её новообращенное в есовскую веру руководство[2]. Нужен иной подход. С Афин необходимо снять пригибающее их к земле бремя неподъемного суверенного долга – он продолжает стремительно увеличиваться и превышает все мыслимые пределы. Развязки в отношении суверенного долга крайне важно найти и для других государств-членов, и ЕС в целом. Однако есовцы, как обычно, не торопятся. А надо бы. Остаются сомнения и по поводу успешности и достаточности мер, с помощью которых финансовой и банковской системе ЕС придается устойчивость. О недовольстве и претензиях банковского сообщества введенным ЕС законодательством можно даже не упоминать. Это общее место. Но для экспертов не прошло незамеченным, что Брюсселю по сути дела пришлось отказаться от наиболее эффективного инструментария укрепления еврозоны и всего валютно-финансового союза. Накануне октябрьского заседания Европейского Совета в проекте декларации по его итогам сохранялся расплывчатый пассаж, по свидетельству вездесущей "Файнэншл Таймс", который можно было принять за намек на совместное гарантирование вкладов. Однако даже его руководство Германии не захотело оставить в окончательном варианте текста. Берлин, пишет постоянный автор газеты Вольфганг Мюнхау, "дал ясно понять, что он заветирует любое предложение о совместном страховании банковских депозитов, без которого банковский союз обречен оставаться пустышкой"[3]. Вместо конкретики в самом конце принятого Советом заключения появился бессодержательный пассаж о том, что процесс окончательной достройки экономического и валютного союза будет осуществляться в полном соответствии с требованиями единого рынка, открыто и транспарентно[4]. Для ревностных сторонников ЕС это равносильно указанию на то, что с надеждой на создание настоящего, работающего, надежного банковского союза можно распрощаться. Национальные интересы откровенно превалируют над солидарностью. Пора привыкать к тому, что ни еврокризис, ни какой другой не смогут больше в рамках ЕС получить хорошее, добротное институциональное решение. В том числе миграционный. Но об этом чуть ниже.   "Бритэкзит" Вторая. Другая болезнь, от которой, похоже, ЕС в ближайшей перспективе никак не удастся излечиться – путающая ему карты угроза выхода Великобритании из интеграционного объединения. Сначала она казалась чисто гипотетической. "Еще шесть месяцев назад, – отмечает журнал "Экономист", – вероятность того, что Великобритания выйдет из ЕС (Бритэкзит), оставалась эфемерной"[5]. Ну, зачем же британцам резать курочку, несущую золотые яйца. ЕС дает им так много[6]. Во всех смыслах. Выйдя из него, они и ЕС подорвут, и себя фактически линчуют. Лишатся многих рычагов влияния на мировые процессы, экономических преимуществ и даже возможности сдерживать сепаратистские тенденции. Из ведущего при установлении общемировых правил игры превратятся в ведомого[7]. Сегодня такая вероятность стала вполне реальной. Разрыв между британцами, ратующими за выход и придерживающимися противоположных взглядов, сузился. Согласно последним опросам общественного мнения, свидетельствует журнал, большинство, похоже, уже на их стороне[8]. Отношения между официальным Лондоном и континентальной Европой оставляют желать лучшего. Евроскептические настроения в стране усиливаются. Ими проникнуты все страты общества. Причин для этого хоть отбавляй. Прежде всего, миграционный кризис и "бардак с евро"[9]. Отмежевываться от Брюсселя сделалось выигрышным в карьерном плане и политически корректным. В этих условиях сценарий разрыва между островной и континентальной Европой не видится больше таким уж экзотическим. Лондон и Брюссель пребывают в состоянии цугцванга. На референдуме населению предстоит высказаться, оставаться или нет в реформируемом ЕС. Однако для перестройки ЕС в соответствии с пожеланиями и требованиями Великобритании ничего капитального не делается. И не потому, что они отвергаются другими столицами с порога, одиозны, абсурдны и несостоятельны, а потому, что премьер-министр Великобритании, по утверждению осведомленных политобозревателей, боится их обнародовать и конкретизировать. Похоже, риск двоякий. Запросишь слишком мало – оппоненты скажут, что это лишь для отвода глаз. Слишком много – остальные государства-члены ЕС откажутся идти на уступки, и тогда у сторонников выхода из ЕС на руках окажутся козырные карты. Не ровен час, для политического выживания Дэвиду Камерону самому придется ратовать за выход. Им он уже сейчас в превентивном порядке пугает своих коллег. Предполагалось, что он "даст первый бой" на октябрьском заседании Европейского Совета. Однако под разными предлогами обсуждение вновь отложили. Теперь на декабрь. Пятиминутная дискуссия, конечно же, не в счет. Дэвид Камерон ограничился в основном лишь двусторонними встречами[10]. Естественно, что с ведущими партнерами – канцлером Германии Ангелой Меркель, президентом Франции Франсуа Олландом, председателем Европейского Совета Дональдом Туском и председателем Европейской Комиссии Жан-Клодом Юнкером. По всей видимости, "подковерные" усилия дали ему на данном этапе не так много. Хотя, по мнению осведомленных комментаторов, только на них Лондон и будет делать ставку, множа двусторонние встречи, плотно за кулисами работая с европарламентариями и т.д.[11] Задача – сначала получить от партнеров необходимые заверения. Лишь потом действовать. Но бить наверняка. Однако, как говорится, бабка надвое сказала. Время уходит. Формальные переговоры между Лондоном и Брюсселем никак не начнутся. Между тем "артподготовка" к референдуму уже стартовала. За год до его проведения или даже больше, ехидно подчеркивает "Нью-Йорк Таймс"[12]. Кампании за то, чтобы остаться в ЕС, дано ожидаемо позитивное название "Британия сильнее в Европе". Ее попросили возглавить бывшего председателя совета директоров торговой сети "Маркс энд Спенсер" Стюарта Роуза. Его поддерживают бывшие премьер-министры Гордон Браун, Тони Блэр (лейбористы) и Джон Мейджор (консерватор). В состав руководящего ядра кампании вошли бывший глава военного ведомства Питер Уол, член Палаты лордов (тори), вице-председательница футбольного клуба "Вест Хэм" Каррен Брейди, телеведущая Джун Сарпонг и восходящая звезда законодателей-лейбористов Чука Умунна. Среди сторонников также гендиректор авиакомпании "ИзиДжет" Кэролин Маккол и руководитель быстро завоевывающий европейский рынок фирмы "Инносент Дринкс" Ричард Рид. По сведению "Нью-Йорк Таймс", они опираются на мощную поддержку ведущих британских бизнесменов. Таких, как председатель совета директоров "БТ груп" (Бритиш Телеком) Майкл Рейк или гендиректор Конфедерации британской промышленности, в состав которой входят 190 тыс. малых, средних и не таких малых предприятий, Джон Кридланд[13]. Противоположной кампании дано название "Голосуйте за выход". У ее руля встали основатель лоббистской группы "Союз налогоплательщиков" Мэттью Эллиот и советница по вопросам образования бывшего министра образования, затем министра юстиции во втором кабинете Дэвида Камерона Майкла Гоува Доминик Каммингс. В руководство кампании вошли лидеры бизнеса и парламентарии из различных политических партий, включая единственного выбранного в Палату депутатов от "Партии независимости", удачно сбежавшего от консерваторов, Дугласа Карсвелла. Она опирается на поддержку трех групп евроскептиков: "Консерваторы за Британию", "Лейбористы за выход" и "Бизнес за Британию". Еще одна группа "Покинем ЕС" основана спонсором "Партии независимости" Арроном Бэнксом и по понятным причинам находится с другими в сложных отношениях. Как характеризует ее, тем не менее, приукрашивая противоречивую ситуацию, лидер партии Найджел Фарадж, она является зонтичной организацией на службе всех тех, кто намерен голосовать за выход. Согласно утечкам в прессу в изложении, например, консервативной газеты "Телеграф" от 11 октября с.г., Дэвид Камерон хотел бы "выбить" из партнеров по ЕС четыре основные уступки. Ему нужно, чтобы ЕС принял декларацию, в которой было бы четко прописано изъятие в отношении ключевого положения учредительных договоров о все более тесном сближении. Это обезопасило бы Великобританию от принудительного втягивания ее в процесс федерализации. Кроме того, он настаивает на том, чтобы остальные государства-члены формально подтвердили: евро не является официальной валютой интеграционного объединения. ЕС признает плюрализм валют. Тогда фунту стерлингов ничего не будет угрожать. Далее Дэвид Камерон будет пытаться пробить право вето национальных парламентских групп в отношении проектов регламентов и директив ЕС, которые их не устраивают. Наконец, ему важно добиться гарантий того, что страны еврозоны не смогут навязывать свою волю тем, кто в нее не входит. Ему это нужно, прежде всего, применительно к кредитно-финансовой сфере, дабы защитить интересы главного достояния Великобритании – ее финансового центра и не дать навязать Сити такое правовое регулирование финансовой деятельности, которое его не устраивает[14]. Все это, само собой, не в шкурных интересах. Ни в коем случае. А только чтобы объединенная Европа лучше функционировала. "Чтобы укрепить ее демократический характер, благодаря чему она получит возможность надолго завоевать доверие граждан"[15]. В восприятии французов программа Дэвида Камерона видится слегка иначе. Вот как она излагается в передовице Газеты "Монд"[16]. Во-первых, нарастить конкурентоспособность ЕС за счет ослабления господства бюрократов и технократов, завершить создание общего рынка услуг и энергетического союза и заключить соглашение с США о создании зоны свободной торговли и защите инвестиций. Во-вторых, вернуть национальным государствам часть утраченных ими суверенных полномочий. Для этого дать национальным парламентам право вето в отношении законопроектов, вносимых на утверждение Европейского Парламента, и упразднить положение Римского договора о все более тесном союзе. В-третьих, избавиться от эксцессов общества всеобщего благоденствия. В этих целях ввести временной ценз на предоставление местного социального пакета экономическим мигрантам из других стран ЕС. В-четвертых, предотвратить установление в ЕС диктата стран, объединенных в зону евро. Может быть, добиться того, чтобы они не могли заранее согласовывать свои позиции и голосовать как единое целое, навязывая тем самым свою волю остальным. Особенно в том, что касается жизненно важных вопросов, прежде всего, затрагивающих интересы Сити. Вроде бы о том же, но акценты расставлены иначе[17]. В отсутствие конкретики, четких текстов и формулировок судить, конечно, слишком сложно, утверждают в один голос политики и представители экспертного сообщества. Очевидно только, что это и слишком мало, и слишком много одновременно[18]. В отношении того, что Лондон может сделать в одностороннем порядке, на основе своего собственного законодательства, пожалуйста. На пересмотр же учредительных договоров никто не пойдет. Тем более сейчас. С учетом обстановки в ЕС и настроений электората. Для правящих партий Германии и Франции и их лидеров британский референдум – как кость в горле. Они опасаются, что он помешает их избирательным кампаниям на предстоящих выборах. Озлоблены они на Великобританию и в связи с тем, что она категорически отказалась участвовать в схеме перераспределения сирийских и иных беженцев[19]. Как бы то ни было, итожат французы, Дэвид Камерон "играет с огнем". Он зашел слишком далеко. Как выбраться из тупика, в который он увлек и себя, и страну, и ЕС в целом, никто не понимает. Ущерб для экономического процветания ЕС и его позиционирования в мире уже ощутим. В общем Дэвид Камерон угрожает и Объединенному Королевству, и Европейскому Союзу – это чересчур[20]. По всей видимости, такую оценку разделяют в ЕС очень многие[21]. Хотя есть и те, кто говорят: европейские элиты сумеют обтяпать решение, их главная забота – обнародовать его таким образом, чтобы ему ничто не помешало. Посмотрим.   Политическая конкуренция со стороны "внесистемщиков" Третья. Рост протестных настроений в обществе, усиление позиций крайне правых, крайне левых и популистских партий и движений, переход к ним политической инициативы. Классические политические партии, проводимый ими социально-экономический курс, контролируемые ими государственные структуры все больше и больше утрачивают доверие со стороны населения. Процесс этот начался относительно давно. Он всем хорошо известен. Однако до последнего времени правящие элиты к кризису власти, ее институтов и носителей относились с пренебрежением. После падения Берлинской стены и развала Советского Союза возможность альтернативного проекта общества была снята с повестки дня. Социалистические идеи дискредитированы. Коммунистические и прокоммунистические силы разгромлены. У политических элит ЕС и государств-членов по сути не осталось достойных противников. Однако, к их глубочайшему огорчению, им не так долго довелось почивать на лаврах. Вместо того, чтобы, засучив рукава, заняться модернизацией и усовершенствованием общества всеобщего благоденствия, они сочли свою историческую миссию в какой-то степени выполненной. Стали на нем паразитировать. Фактически проморгали глубокие изменения в общественном сознании и настроениях электората. Новыми внесистемными силами, способными предложить альтернативу и выхватить власть из слабеющих рук классических политических партий, стали популисты, крайне правые и крайне левые всех мастей. За годы глобального финансово-экономического кризиса, кризиса суверенной задолженности и политики жесткой экономии они окрепли. Консолидировались. Наладили взаимодействие. Рудиментарное, но все же. Обрели харизматичных лидеров. Во Франции. В Великобритании. Швейцарии. Других странах. Вместо того, чтобы сообща бороться с кризисами и их последствиями, правящие элиты переложили все тяготы на плечи среднего класса, работающих по найму и обездоленных слоев населения. Тем самым они сами толкнули их в объятия оппонентов. Роль последних как раз и взяли на себя внесистемные силы новой волны. Кроме того, политические элиты своими непродуманными действиями возродили в обществе национализм, ненависть к чужакам, покушающимся на рабочие места и привычный образ жизни, ксенофобию и нетерпимость. Своей половинчатой и безалаберной реакцией на происходящее лишь усилили их. Этим внесистемная оппозиция тоже не преминула воспользоваться. Она стала позиционировать себя в качестве единственного подлинного выразителя нужд и чаяний всех тех, кого классические политические партии, попросту говоря, "кинули". Обрекли на безработицу. Замораживание или снижение заработной платы, пенсий, пособий. Падение жизненного уровня. Утрату веры в то, что завтра будет лучше, чем сегодня, и нет нужды беспокоиться о судьбе своих детей и внуков. Альтернатива, предлагаемая популистами, крайне правыми и левыми, проста и понятна населению. Социальная справедливость. Возвращение суверенных полномочий, бездумно и преступно отданных Брюсселю. Европа для европейцев. Франция для французов. Финляндия для финнов и т.д. Насколько далеко сдвинулся баланс сил в их пользу, показали выборы в Европарламент. Они продемонстрировали, что Национальный Фронт во Франции уже может рассчитывать на голоса чуть ли не трети избирателей, и ее лидер Марин Ле Пен вполне в состоянии, если только правящие круги радикально не поменяют проводимую политику и не добьются разительного улучшения экономического положения, побороться за президентское кресло. В Великобритании Партия независимости превратилась во внушительную политическую силу, с которой нельзя не считаться. В Швейцарии крайне правым по плечу выдвижение любых популистских и радикальных законодательных инициатив и мобилизация на их утверждение относительного большинства электората. И вообще, повсюду популисты и радикалы на коне. Для классических политических партий это означало, что их тылы оголены. Они лишились свободы рук. Их возможности для маневра существенно ограничены. При решении все более сложных социальных, экономических и политических неурядиц им надо действовать с оглядкой на тех, кто реально сможет использовать против них допущенные ими ошибки. Что комфортная ситуация, когда власть от одной группы политической элиты передается другой и обратно, и так навсегда, оказывается под угрозой. Это вызов почище любого кризиса евро, баловства британцев с членством в ЕС или романтического сепаратизма шотландцев, каталонцев и всех прочих. А тут еще так некстати разразившийся миграционный кризис.   Конфликт на и вокруг Украины Четвертая. Возникновение очага напряженности чуть ли не в центре Европы – на Юго-Востоке Украины и конфронтация с Россией. Они разрушили сразу несколько мифов, которыми есовцы за прошедшие пару десятилетий так привыкли себя тешить. Будто бы России в качестве сильного мирового игрока, который может настоять на своем, и с которым нужно считаться, больше не существует. ЕС при планировании своего внутри- и внешнеполитического курса на нее может не оглядываться. Ее интересами пренебрегать. Дескать, стерпится – слюбится. Проглотит – никуда не денется. Все вместе государства-члены больше и сильнее. Что бы там Москва не говорила, к чему бы не призывала, Брюссель все равно всегда настоит на своем. И вообще правота непременно на его стороне – о чем бы речь ни шла: нуждах самой России и ее соседей, их внутреннем устройстве и развитии и т.д. – поскольку интеграционное объединение "впереди планеты всей". Живет в постмодернизме, к которому все остальные должны еще только стремиться. Лучше знает, как нужно, почему, зачем и т.д. Будто бы те сказки, которые интеграционное объединение себе рассказывает, тот медийный фон, который оно создает, те напыщенные и хвалебные доклады, которые на его деньги прикормленные им исследовательские центры ему пишут, и есть объективная реальность. В этом выдуманном мире, а не в том, который существует на самом деле, живет и сам ЕС, и третьи страны. Оказалось, что ничего подобного. Баланс в мире существенно изменился. Это в 1990-е годы и начале 2000-х, когда царила разруха, страна из нее только выходила и нащупывала свой путь, Россия говорила "да" даже тогда, когда надо было сказать "нет". Шла на невыгодные ей компромиссы и соглашалась на уступки. Наивно полагала, что ради добрых отношений с ЕС и Западом в целом конкретными интересами можно поступиться. Теперь это совсем другая Россия. Окрепшая. Возмужавшая. Поверившая в себя. Настаивающая на равноправии. На том, чтобы с ее интересами и интересами ее друзей и союзников считались. Готовая не просто их отстаивать, но и биться за них. Моральный же авторитет, которым ЕС некогда обладал, давно уже не тот. Интеграционное объединение все дальше и дальше дрейфует от тех общих универсальных человеческих ценностей, которые в свое время провозгласил первый и, увы, последний всенародно избранный президент СССР М.С.Горбачев – человек, покончивший с "холодной войной" и угрозой взаимного ядерного уничтожения. Оно с легкостью отказывается от постулатов правового государства, социальных, политических, личностных прав человека, от святых принципов солидарности и человечности, когда ему это выгодно. Объединенная Европа попусту растеряла свое моральное лидерство. Соответственно, уперто продавливать свои шкурные интересы и наживаться за счет других просто так ей больше никто не даст. Есть установленные в мире правила, которых должны в равной мере придерживаться все. В их числе – невмешательство во внутренние дела других суверенных государств, неприемлемость диктата и навязывания своей воли вопреки народному волеизъявлению, противоправность насильственного экспорта вовне своих социальных, политических и экономических стандартов и решений. Есовская пропаганда может тысячи и миллионы раз раскрашивать Россию в черные цвета. Сваливать на нее беды и просчеты интеграционного объединения. Ставить в один ряд с международным терроризмом. Называть милитаристской и реваншистской державой. Оскорблять ее лидеров, называя "гангстерами"[22] и "параноиками"[23]. Упрекать за то, что она, якобы, растерзала маленькую беззащитную Грузию, а не ответила на вооруженное, безусловно преступное нападение режима М.Саакашвили, как констатировала направленная в регион миссия ЕС по установлению фактов. Ни с того, ни с сего "аннексировала" Крым[24]. Ведет войну на Украине с законно избранными властями. Поддерживает "сепаратистов" вместо того, чтобы "сдать" их. Уклоняется от соблюдения Минских договоренностей, выполнение которых, дескать, зависит только от нее. Хотя именно Москва, с опорой на лидеров Германии и Франции, убедила Киев с ними согласиться. Нагло и грубо отказывается прощать Украине долги, несмотря на то, что это, надо же договориться до такого, ее святая обязанность, поскольку она ссудила Киеву деньги по политическим мотивам[25]. Утверждает, что Москва заслуженно расплачивается за свои "вызывающие" действия экономическим кризисом, ставшим результатом "праведных" санкций Запада[26], направленных вовсе не на то, чтобы нанести ущерб и как можно болезненнее ударить по населению России, а на то, чтобы заставить российское руководство занять более конструктивную позицию. Предотвратить разрастание конфликта. Не дать Москве напасть еще на кого-либо. И вообще возвела напраслину на соглашение ЕС об ассоциации с Украиной. Использовала его как предлог для того, чтобы вернуть Украину в "сферу" своего влияния. Отлучить от Европы. Предотвратить вхождение в нее. Соглашение – путь в будущее. Оно страшно выгодно и Киеву, и – по касательной – Москве. Во всяком случае, никак не затрагивает ее интересы. В действительности, все обстоит до наоборот. Реальность совсем иная. Если придерживаться фактов, а не заказных вбросов информации, которые затем усиленно выдаются за правду. И не замалчивать их. Нынешний политический режим в Киеве пришел к власти насильственным путем с опорой на внешнюю помощь и крайне правые, в том числе незаконные формирования. Первым делом новая власть амнестировала лиц, совершивших преступления против предыдущей. Сняла запрет на деятельность ультранационалистических и пронацистских организаций. Попыталась запретить русский язык. Выступила с прямыми угрозами против всех тех, кто не был готов ее поддержать. Когда же часть населения реализовала свое право на свободу самовыражения, политической деятельности и самоопределение, бросила против нее танки, системы залпового огня, регулярную армию, карательные отряды. Предприняла, не без подсказки "внешних благодетелей", несколько попыток уничтожить территории, провозгласившие свою независимость от Киева, военным путем. Все это время старается задушить их экономической блокадой. Хотя на словах безальтернативность политического решения никем не ставится под сомнение. Президентские и парламентские выборы были проведены на Украине лишь для того, чтобы упорядочить власть, ввести ее в конституционное поле и получить легитимных собеседников. Никакого мандата на продолжение военных действий, насилия и распродажи "благодетелям" достояния страны они не получали. Как и на эскалацию конфронтации с Россией. Проведение реформ за счет кошельков налогоплательщиков. Передачу страны под внешнее управление кредиторов. Не получали они мандата и со стороны большинства населения или всей страны. Это тоже передергивание. За них проголосовало меньше половины от списочного состава избирателей. В отдельных регионах – подавляющее меньшинство. Как оценивается населением их пребывание во власти, проводимая политика и буксующие преобразования, продемонстрировали только что состоявшиеся местные выборы. Кстати, заранее объявленные "свободными и демократическими", несмотря на все допущенные нарушения и злоупотребления. Партия премьер-министра А.Яценюка вообще снялась с них, поскольку оказываемая ей поддержка упала до 1%. Партия действующего президента П.Порошенко также капитально потеряла в доверии. Если только считать, что оно в действительности имелось. "Страна осталась разделенной", – констатируется на страницах "Интернэшнл Нью-Йорк Таймс"[27]. И представители самопровозглашенных республик, и гаранты Минского процесса в лице Германии, Франции и России – все выступают за неукоснительное соблюдение перемирия, реинтеграцию отпавших территорий в Украину, их существование по украинским законам. Но таким, которые были бы разработаны и приняты с участием заинтересованных территорий. Давали им безопасность и реальные полномочия. Защищали от произвола. Гарантировали права и свободы. Однако на то, чтобы перемирие соблюдалось, начался отвод военной техники от линии соприкосновения и пошел не показной, односторонний, а инклюзивный политический процесс, ушел год.   Угроза со стороны террористического интернационала Пятая. Возникновение на территории Ирака и Сирии Исламского государства и его расползание по всему миру. Сцены казней, перерезания горла, отсечения голов игиловцами, показанные по телевидению, сообщения о массовых расправах, избиении мирного населения, хладнокровном уничтожении людей другого вероисповедования потрясли Старушку Европу. Напомнили о самых мрачных, самых страшных преступлениях фашистской Германии. Политические элиты ЕС и государств-членов были обескуражены. Как будто вдруг, откуда ни возьмись, перед их ногами разверзлась бездна. Они увидели, что дуга войн, вооруженных конфликтов, нестабильности обхватила их всех вместе, а не только южные и юго-восточные районы, по всему периметру. Что к их виску, образно говоря, приставлен пистолет. И его держат в своих руках не только выходцы с Большого Ближнего Востока, но и свои собственные граждане, которые поверили в джихад, и которые еще вернутся продолжать его на родной земле. Не меньший шок был вызван осознанием того, что угрозы, исходящие от Исламского государства и других террористических и ультрарелигиозных формирований, исповедующих сходную идеологию, да и весь "террористический интернационал" в значительной степени порождены самим Западом. Он сам несет полную ответственность за появление этого Ада на Земле. Что, по мнению комментаторов, косвенно признал в своем недавнем интервью "CNN" даже стоявший у истоков бывший премьер-министр Великобритании Тони Блэр[28]. Пусть уклончиво и недостаточно, пишут они, но все же[29]. Летопись ошибок, предательства и преступлений – страшная. В ней такие гнусные странички, как, скажем деликатно, попустительство возникновению движения талибов и Аль-Каиды. Агрессия против Ирака. Выдавливание из политической и экономической жизни страны тех, кто затем помогал становлению Исламского государства. Его фактический развал на отдельные анклавы. Разгром Ливии, которую теперь никак не удается собрать по кусочкам[30]. Ее уничтожение в качестве современного государства и препятствия на пути распространения по всему континенту ультрарелигиозного ислама. Сомали. Эритрея. Два Судана. Йемен. Разжигание гражданской и межрелигиозной войны в Сирии. Сотни тысяч убитых. Миллионы беженцев и перемещенных лиц. Столь удачная миссия по установлению мирной жизни и основ демократического общества в Афганистане, что натовцам и американцам пришлось скоропалительно уносить ноги из страны. Процесс ухода замедлился только тогда, когда катастрофические последствия дальнейшей дестабилизации, по общему мнению, стали очевидны[31], а из Афганистана в Европу пошел поток беженцев[32]. Во изменение предыдущих решений Штаты оставили там по крайней мере до 2017 г. 9800 солдат – срок не обозначен[33]. Фактически слова о "фиаско в Ираке и Афганистане"[34] – давно уже не оценка, а констатация. Создание антиигиловской коалиции, которая настолько успешно воюет со своим врагом, что к нему отходят все новые и новые территории. Он обладает возможностью продавать отдельным ее членам нефть, получая миллиардный приварок к тем финансовым потокам, которые и так к нему стекаются. Имеет на вооружении огромный парк лучших японских внедорожников и самые современные типы противотанковых установок. Почему и как они к нему попадают через Саудовскую Аравию, Катар, Турцию, обстоятельно рассказывается, в частности, на страницах популярной французской газеты "Фигаро"[35]. Спокойно разбросал по подконтрольной ему территории сотни штаб-квартир, логистических центров, складов боеприпасов, заводиков и мастерских по производству летального оружия. Список можно было бы продолжить. Не хочется. И так все понятно. Ни что такое Исламское государство, ни почему для европейской молодежи оно так притягательно, ни что с ним делать, как с ним бороться, как от него защищаться, в объединенной Европе не знают. Даже приблизительно. Это апофеоз безответственности. Пассивности. Безразличия. Пренебрежения всем, что для ЕС и государств-членов должно было быть свято. Полное международное политическое банкротство. Тупик.   Перестановки в квазиофициальном перечне вызовов Таким перечень вызовов, с которыми сталкиваются ЕС и государства-члены, казался аналитикам еще недавно. Теперь все поменялось. Как будто политикам и экспертному сообществу дана команда забыть о кризисе евро. Можно обсуждать его различные ипостаси и проявления, но не говорить и не писать о кризисе в целом. Конфликт на Юго-Востоке Украины сместился на периферию общественного сознания. Вроде бы, он продолжается. До окончательного урегулирования очень и очень далеко. Но впечатление такое, что всем стало как-то не до него. Поправение общества и борьба с Исламским государством перестали рассматривать как самостоятельные проблемы. Они превратились частично в слагаемые, частично в источник и проявление миграционного кризиса. Плюс антитеррористическая проблематика после начала российской военной операции в Сирии резко сместилась в контекст взаимоотношений между Россией и ЕС, Россией и коллективным Западом. Но главное – обрушившийся на ЕС миграционный кризис в корне изменил восприятие вызовов. Затмил все остальное. Перелицевал политический ландшафт. Нарушил все прежние причинно-следственные связи. Стал приоритетом номер один. Безусловным. Неоспоримым. Вбирающим в себя все остальное. Требующим концентрации всех сил. Заставляющим ЕС, государства-члены, политические элиты и обслуживающее их экспертное сообщество иначе выстраивать свои политические и ценностные предпочтения. Давайте попытаемся вместе разобраться в том, что происходит в действительности. Не являются ли новейшие теоретические построения сверхреакцией. Насколько они конъюнктурны. Что за ними стоит. В какой степени они оправданны.   Хрупкий политический консенсус по поводу преодоления экономического кризиса Начнем с кризиса евро. Еще несколько лет назад руководство ЕС бросилось призывать всех не сгущать краски. Не преувеличивать его масштабы. Ведь ЕС остается крупнейшей экономикой мира. Его потенциал огромен. Проводимые преобразования уже в ближайшее время должны принести результат. Писал об этом. Где-то год назад развитый мир, включая ЕС, взял курс на возвращение себе исторической инициативы, релокализацию производства и возвращение вспять финансовых потоков с использованием своего полного господства в медийной сфере. С тех пор Брюссель, еврочиновники, есовские структуры, мировые СМИ усиленно убеждают и себя, и бизнес в том, что в ЕС все налаживается. С перегибами политики жесткой экономии покончено. Ошибки, допущенные при создании совместной валюты, исправлены. Не полностью, конечно, но в основном. Перспективы самые хорошие. Хотя быстрого экономического роста ждать сложно. Он уже вряд ли вернется. Тем не менее, риски здесь для бизнеса и капиталовложений намного ниже, нежели в Китае, Индии, Турции, Бразилии, других развивающихся странах и быстро поднимающихся экономиках. Рынки зрелые. Комфортные. Обустроенные. Инфраструктура надежная. Климат лучше. Лишь бы подогреть инвестиционную активность и вновь превратить себя в деловой центр планеты. В принципе для всех подобного рода заявлений за последнее время появилось, казалось бы, действительно гораздо больше оснований. В результате снижения стоимости всех факторов производства, прежде всего рабочей силы, возросла конкурентоспособность европейской экономики. Увеличивается профицит внешней торговли. Европейские фирмы продают сейчас на внешних рынках гораздо больше, а внутренний спрос продолжает стагнировать. Наметился рост производства и предоставления услуг. ВВП уверенно пошел вверх. Причем в отдельных странах вполне приличными темпами. Повсюду, за исключением, может быть, Франции и ряда крупных проблемных стран, безработица стала отступать. В том числе среди молодежи. Очень неплохие показатели демонстрируют страны, закачавшиеся было под ударом глобального кризиса и кризиса суверенной задолженности, которые вынуждены были обратиться к институтам ЕС за финансовой помощью. Заметно улучшение в Испании, Ирландии, Португалии. В Италии – невиданная вольность – в бюджет закладывается снижение, а не повышение налогов[36]. С учетом размеров экономики, наиболее значимые успехи достигнуты Испанией. Как отмечает, в частности, "Файнэншл Таймс", обычно скупая на комплименты, испанская экономика переживает "последние два года неожиданно мощный подъем". В 2015 г. ВВП вырастет предположительно на 3%. У бизнеса ожидания самые радужные. Спрос также уверенно растет. Безработица впервые за последние четыре года опустилась ниже отметки в 5 млн человек[37]. Да и институты ЕС не сидят сложа руки. Европейский фонд стратегических инвестиций, с инициативой создания которого председатель Европейской Комиссии нового состава Жан-Клод Юнкер выступил, вроде бы, совсем недавно, уже создан и при поддержке Европейского инвестиционного банка приступил к рассмотрению заявок на финансирование инфраструктурных и других проектов. Под руководством Люксембурга как страны, председательствующей в Совете ЕС, над новейшим законодательством по формированию единого рынка капиталов активно трудятся несколько рабочих групп. Поставленная задача – создать условия для того, чтобы малые и средние предприятия стран ЕС имели доступ к дешевым и длинным деньгам где бы они ни находились, в центре или на периферии Союза. Европейский центральный банк "раскупорил кубышку" и без устали скупает суверенные и частные долговые обязательства и другие ценные бумаги, насыщая экономику региона столь необходимой ему, по его мнению, ликвидностью. В общем, по хорошему старому анекдоту. От мужика ушла жена. С работы его выгнали. Друзья разорились. С ними в трубу ушло все, что у него было. Он в долгах, как в шелках. Ни одного светлого момента. Полная безысходность. Вот он и решил повеситься. Взял в руки веревку. Встал на стремянку, чтобы нацепить на крюк из-под люстры. Глядь – а на шкафу в уголке бутылка водки заначена. Достал он ее. Откупорил. Глотнул. "Уф! Жизнь-то налаживается". Так что некоторые основания для того, чтобы вычеркнуть кризис евро из списка вызовов, которые угрожают настоящему и будущему ЕС, конечно же, есть. Не будем сгущать. Но есть и "но". И не маленькие. Европейский центральный банк может сколько угодно долго и обильно заливать европейскую экономику деньгами. Какую-то феноменальную отдачу она от этого не получает. По-прежнему условия ведения бизнеса чрезвычайно отличаются в центре и на периферии ЕС. Раскрутить инфляцию до нужного ЕЦБ уровня в Европе не удается[38]. Давят упорно низкие цены на нефть, превышение предложения товаров и услуг над их потреблением и анемичный спрос. Главное – с ним сложности. Так что, похоже, ЕЦБ нацеливается на то, чтобы действовать еще более энергично[39] и расширить масштабы финансовых "интервенций" и продлить временной горизонт осуществления политики количественного смягчения[40]. Даже несмотря на то, что видные экономисты предупреждают ЕС об угрозе формирования спекулятивных пузырей и втягивания в третью фазу глобального финансово-экономического кризиса[41], опасной переоцененности активов, которые все дальше отрываются от своей реальной стоимости, неоправданном стимулировании бешенного ралли на финансовых биржах[42], и о том, что повышение Федрезервом базовой ставки может наиболее болезненным образом ударить именно по странам ЕС. Уже сейчас переход показателей волатильности фондовых бирж в опасную зону заставляет столь известных специалистов, как, например, Кристоф Доней[43], бить тревогу[44]. Ведь западные Центробанки впрыснули в мировую экономику за последнее время, как оценивает "Монд", минимум порядка 13 трлн долл. (11,4 трлн евро)[45]. Без непредсказуемых последствий подобная политика стимулирования национальных экономик еврозоны за счет других пройти не может. В Японии она, похоже, не сработала[46]. Опасность, по их мнению, также и в том, что Центробанки безрезультатно использовали весь свой арсенал средств вмешательства в функционирование национальной и мировой экономики условно в "мирное время" и непонятно, чем они теперь смогут помочь, если где-нибудь "грохнет", особенно с учетом отрешенности правительств[47]. А в отношении где-нибудь "грохнет" читай выше. Среди своих наиболее значимых достижений, призванных придать устойчивость национальным валютно-финансовым системам государств-членов, ЕС называет создание банковского союза. Он ужесточил требования к банкам. Расширил надзорные полномочия ЕЦБ. Возвел его в ранг мегарегулятора. Провел с его помощью стресс-тесты. Вроде бы, навел в "доме" порядок. Отрапортовал как положено. Только в результате всего этого, а также ряда других причин европейские банки начали стремительно терять конкурентоспособность[48]. По отношению и к американским банкам[49]. И к новым игрокам на финансовом рынке, свободным от тех ограничений, которыми их опутали[50]. О том, насколько плачевно в действительности обстоит дело, общественность узнала из открытого обращения группы ведущих банков стран ЕС. А ведь в отличие от США, где реальный сектор экономики на 80% получает кредиты из других источников, в ЕС подавляющая их часть проходит через банковскую систему. Если это не приговор, то нечто весьма похожее. Наконец, по поводу успешности реформ и политики строгой экономии. Да, показатели в странах, пошедших на этот бесчеловечный эксперимент, и вправду неплохие. Темпы роста внушительные. Безработица снижается. Однако никто на настоящий момент не сумел показать, что в результате осуществленных реформ. Как утверждают специалисты, в гораздо большей степени – вследствие действия цикличных факторов, девальвации евро и падения стоимости углеводородов[51]. В Штатах ведь во многом под влиянием утяжеления доллара рост в третьем квартале снизился с 3,9 до 1,6%[52] или 1,5%[53]. Ну, хоть ты лопни, сокращение бюджетных расходов не в состоянии стимулировать рост. В совокупности со снижением зарплат оно лишь бьет по совокупному спросу. Вся экономика западных стран была построена на том, что двигателем развития является спрос. Без восстановления спроса никакого экономического подъема в долгосрочной перспективе не будет. К тому же, не надо никого обманывать и играть в "лукавые цифры". Спад и зашкаливающие цифры безработицы явились прямым следствием чрезмерного усердия в затягивании поясов. Хотя сейчас рост есть, экономика всех условно реформированных стран отброшена на несколько лет. Что касается Кипра и Греции – на несколько десятилетий. В случае с "примерным учеником" Испанией страна лишь в 2017 г. будет в состоянии выйти на докризисные показатели. Общий вывод – до окончательной победы над системным финансово-экономическим кризисом ЕС и государствам-членам, не говоря уже о неравенстве экономического развития, пока еще очень далеко. Однако для политических элит не так важно, как все обстоит на самом деле. Гораздо существеннее другое: сложился политический консенсус полагать, что кризис остался в прошлом. На постановку вопроса в ином ключе в какой-то степени наложили табу.   Не так страшен черт, как его малюют Точно так же эволюционировало отношение и к проблеме радикализации европейского общества. Вычеркивать проблему падения доверия к классическим политическим партиям из разряда первоочередных было бы явно преждевременно. Как и недооценивать угрозу, исходящую от внесистемной оппозиции – крайне правых, левых и популистов. О том, что они продолжают усиливаться, говорят последние результаты голосования в Швейцарии. В благополучных Австрии, Финляндии, Нидерландах и т.д. они представляют собой реальную политическую силу, все увереннее заявляющую о себе отнюдь не только в преддверии выборов. Во Франции дело дошло до того, что и социалисты, и республиканцы решили своим основным противником провозгласить вовсе не друг друга, а Национальный фронт[54]. Дабы совместно встать на пути его усиления и не допустить, чтобы борьба между ними сыграла ему на руку[55]. Хотя, по мнению аналитиков, помогают ему, прежде всего, они сами – своей собственной несостоятельностью, и, как пишет Франсуаза Фрессоз, если его лидер Марин Ле Пен "пока еще не выиграла, всё так, как будто уже"[56]. Тем не менее, для того, чтобы вычеркнуть угрозу, исходящую от внесистемной оппозиции, из числа первоочередных, волнующих истеблишмент, у него имеются вполне солидные основания. Представителям экспертного сообщества они видятся примерно так. В Италии популисты лишь ненадолго оседлали протестное движение. Ворвавшись во власть с опорой на поддержавший их электорат, они ничего сколько-нибудь весомого сделать не смогли. Заявить о себе как о созидательной силе не сумели. Нынешний премьер Маттео Ренци нанес им сокрушительное поражение. Опыт Италии показал: они сильны не тем, что они сильны, а тем, что слабы и несостоятельны другие, и только тогда, когда другие – мямли и не знают, что делать. Стоит только противопоставить им харизматического лидера и внятную программу, которой правящая партия смело придает все большую целостность[57], как они "сдуваются". Все опасались, что в Великобритании Партия независимости отберет у консерваторов, либералов и лейбористов, но в первую очередь у партии тори, достаточно голосов для того, чтобы выдвинуться в арбитры на политическом поле. Пронесло. Более того, по результатам последних выборов консерваторы сумели сформировать правительство большинства. Популистам удалось нанести внушительный урон. Успех был достигнут благодаря тому, что население поверило в экономический курс правящей верхушки, поскольку он стал приносить ощутимый результат. Плюс дала отдачу ставка на то, чтобы перехватывать у популистов ключевые лозунги. Придерживаясь их, кстати, преимущественно на словах. По той простой причине, что успешным лидерам, показавшим себя умелыми практиками, все равно больше доверяют. В Португалии партии реформ вполне могли поплатиться за то, что проводили политику жесткой экономии и заставили население затянуть пояса. Зарплаты, пенсии, пособия, социальные выплаты – все было снижено. И существенно. Средний класс и широкие массы трудящихся лишились очень многого. Безработица подскочила в разы. И все равно на только что состоявшихся выборах население проголосовало за правоцентристов. Партия бывшего премьер-министра Педро Пасоса Коэльо, которому президент страны вновь поручил формирование кабинета, получила 36,9% голосов[58]. Поскольку электорат проникся пониманием того, ради чего все делается. Зачем нужны были все эти жертвы. У страны вновь появились перспективы. Вот что помогло одержать верх над несистемной оппозицией. Даже несмотря на то, что она и ее платформа стали притягательными для очень многих – большинство досталось конгломерату левоцентристских, левых и условно крайне левых партий. Однако самый страшный удар по внесистемной оппозиции нанесла Греция. Парадокс состоит в том, что она на выборах победила. И даже дважды. Но леворадикальная партия "Сириза", придя к власти, преподнесла всем запоминающийся урок. Доведя экономику чуть ли не до ручки, а затем сдавшись на милость кредиторам, она убедительно продемонстрировала: в современных условиях в объединенной Европе нет и не может быть альтернативы. Все проводят один и тот же курс. Другого не дано. Так лучше пусть его проводят те, кто умеют. Те, кто делами доказывают свою состоятельность. А не временщики. Или дилетанты. Если они только сразу же после победы, забыв о своих предвыборных обещаниях и программных установках, не вливаются в истеблишмент. Примеры сильные. Убедительные. К логике рассуждений тоже сложно придраться. И все же списывать со счетов угрозу истеблишменту, исходящую от популистов, крайне правых и левых, несколько преждевременно. В частности, применительно к Испании[59]. Миграционный кризис дует в их паруса и ослабляет политиков и политические партии, несущие ответственность как за то, что он разразился, так и за невнятный ответ на него. Есть также еще один крайне важный момент, о котором ни в коем случае нельзя забывать. Опасность, исходящая от внесистемщиков, заключается вовсе не только в том, что они могут в той или иной стране встать на капитанский мостик. Она, прежде всего, в том, что продвигаемые ими радикальные идеи становятся частью повседневности. Абсорбируются и усваиваются обществом. Берутся на вооружение классическими партиями. То есть перестают восприниматься как радикальные. Вот это-то с объединенной Европой сейчас и происходит. К болезни можно относиться по-разному. Можно считать ее болезнью. Бороться с ней. Прописывать лечение. Принимать лекарства. Быть настороже. А можно заявлять, что она вовсе болезнью не является. Напротив. Раньше ошибались. Все не так понимали. На самом-то деле это как раз и является "нормальностью". С чем мы вас и поздравляем.   Украинское досье С момента достижения Минских соглашений единственным надежным вариантом прекращения вооруженного конфликта на Юго-Востоке Украины и достижения политического урегулирования стало их полное, последовательное и безусловное выполнение. Однако ЕС ввел наиболее жесткие рестриктивные ограничения на экономическое взаимодействие с Россией уже после запуска минского процесса. Из месяца в месяц совместно с НАТО подогревал напряженность слухами о том, что "повстанцы" собираются захватить Мариуполь на берегу Азовского моря и что Москве жизненно необходимо прорубить коридор для более простого и дешевого снабжения Крыма. Пугал самого себя, свои государства-члены и всех окружающих военными приготовлениями Москвы. Десятками тысяч военных и тучами техники, переброшенных к границе. Угрозами безопасности стран Балтии со стороны России. В дополнение к экономической самоизоляции, к которой прибег Брюссель, Североатлантический альянс прервал всю совокупность диалогов с Москвой, в том числе по совместной борьбе с международным терроризмом(!). Вынудил входящие в него страны увеличить свои военные расходы[60] или взять на себя соответствующие обязательства[61]. Существенно интенсифицировал военные маневры. Приступил к переброске в Восточную Европу, поближе к российским рубежам, тяжелых вооружений. Все это время спекуляции по поводу происходящего на Юго-Востоке и участия Москвы в вооруженном конфликте на Украине не сходили со страниц газет и журналов. За беспрерывно запускаемые "утки" никто не считал нужным извиняться. Даже когда сомнений в их откровенно провокационном характере ни у кого не оставалось. Кем и как они были слеплены, становилось достоянием общественности. С сентября ситуация на Юго-Востоке в корне меняется. После нескольких провальных попыток, получается, наконец-таки, установить перемирие, которое соблюдается обеими сторонами – и "повстанцами", и киевскими силовиками. Напротив, намерение властей отколовшихся территорий провести местные выборы на основе своего законодательства в отсутствие применимого к ним национального и без привязки к общему дню выборов не удается превратить в новое яблоко раздора. Саммит "нормандской четверки", состоявшийся в Париже 2 октября, снимает этот раздражитель быстро и эффективно. И сразу же, как сговорившись, мировые СМИ утрачивают интерес к украинскому досье. Украинская проблематика уходит в тень. Она смещается на периферию общественного и политического интереса и всплесками возвращается в медийное пространство лишь периодически. Споры и скандалы, порожденные миграционным кризисом, задвигают ее еще дальше на задок европейской сцены. Она особенно теряет в актуальности на фоне всеобщей истерии по поводу активного вовлечения России в вооруженную борьбу с Исламским государством и близкими ему террористическими структурами, координируемую Москвой с властями Сирии, Ирака и Ирана. Настолько, что как ключевые игроки, так и люксембургское председательство в Совете ЕС судорожно бросаются напоминать, что сирийские события не должны заслонять глубочайшую заинтересованность ЕС в урегулировании кризиса на Украине и вокруг нее, стабилизации страны и нахождении нового модуса вивенди с Россией. Его ответственности за все это. Необходимости продолжать усилия и т.д. Соответствующие заявления прозвучали, в частности, на пресс-конференциях премьер-министра Великого Герцогства Ксавье Беттеля по итогам его визита в Киев 22 октября с.г.[62] Как представляется, они абсолютно правы. Перемирия и отвода тяжелых вооружений от линии соприкосновения, хотя они крайне важны и образуют его основу, для урегулирования совершенно недостаточно. Это убедительно подтвердил октябрьский саммит "нормандской четверки". Он закрепил, сняв саму возможность экивоков и разночтений, что территории Украины, провозгласившие независимость от Киева, пересмотрят принятое ранее решение провести выборы сепаратно – они тут же были перенесены на февраль 2016 г., чтобы позволить Киеву выполнить свою часть обязательств. Одновременно что Киев, в полном соответствии с буквой и духом Минских соглашений, разработает совместно с ними и примет новые законы о проведении амнистии, полномочиях местных властей и выборах на Донбассе. От того, как эти обязательства будут соблюдаться, как и те, которые касаются снятия экономической блокады, зависят перспективы и сроки урегулирования. Путь к нему проложен. Но по нему еще только предстоит пройти. Многое соответственно будет зависеть от стран-гарантов, их настойчивости и объективности. А, значит, ослаблять внимание к происходящему на Юго-Востоке и вокруг него никак нельзя. На кону – окончательное урегулирование и реинтеграция отпавших регионов в Украину. Не стоит забывать также, что украинское досье возвращается в повестку дня Совета Безопасности ООН и займет в ней весомое место, по крайней мере, на ближайшие два года. На этот срок Украина избрана в состав Совбеза ООН в качестве непостоянного члена. Она пообещала держать его в тонусе.   Конкурирующие проекты борьбы с Исламским государством В том, что касается борьбы с Исламским государством, объединенная Европа всегда была на вторых ролях[63]. Несмотря на колоссальную угрозу, которую оно для нее представляет. Понимая это, есовцы пытаются сейчас убедить других в способности взять на себя те же функции, что и при нахождении развязок по иранскому ядерному досье[64]. Тогда они порой выступали от имени всей "шестерки". После начала острой фазы миграционного кризиса борьба с Исламским государством вообще стала восприниматься в ЕС как один из элементов более общей и срочной проблемы нахождения комплексного решения этого кризиса. Его купирования. В директивных документах ЕС Исламское государство и международный терроризм перекочевали в разряд его источников[65]. Как известно, решение проблем такого масштаба предполагает сначала снятие остроты кризиса и лишь потом – нахождение рецептов, с помощью которых можно было бы справиться с его источниками. Тем более, что в их числе – борьба с голодом, нищетой, бедностью, экстремизмом, а равно содействие экономическому возрождению, восстановлению пострадавших районов и регионов, укрепление демократических институтов или, по крайней мере, основ государственности. Начало антиигиловской операции России в Сирии, ее эффективность, особенно в сравнении с бесхребетностью усилий международной коалиции, и дипломатическое наступление Москвы окончательно сбили есовцам прицел. Вместо того, чтобы задаться вопросом о том, чем бы они могли помочь, какой вклад они могли бы внести, ведущие государства-члены и работающие на них СМИ и аналитические центры бросились размышлять по поводу совершенно других вещей. В первую очередь они озаботились вопросом о том, чем это им грозит. Каковы истинные намерения России[66]. Ведь "Москва является на настоящий момент единственным игроком, способным вести диалог одновременно со всеми участниками конфликта, идет ли речь о сирийском президенте, Иране, Соединенных Штатах или самых бескомпромиссных противниках режима в Дамаске, в числе которых Саудовская Аравия, Турция и Франция"[67]. Как бы ей помешать добиться предполагаемых целей военной операции и дипломатического наступления. Что бы сделать, дабы навредить утверждению Москвы на Ближнем Востоке, ее возвращению в этот ключевой регион планеты в качестве ведущего игрока[68]. Информационную сферу наводнили предположения о том, что под прикрытием военной операции против Исламского государства и других террористических структур Москва пытается спасти режим Башара Асада от поражения[69]. Что российское руководство таким экзотическим способом решает, и вполне успешно, исключительно внутренние проблемы[70], консолидируя власть и отвлекая внимание населения от реальных нужд и потребностей[71]. Кроме того, уничтожает боевиков, которые по возвращении на родину могли бы дестабилизировать страну, на дальних рубежах[72]. Что вмешательство понадобилось Москве вовсе не для победы над международным терроризмом, а для самоутверждения в глобальной политике[73]. Демонстрации силы. Ее проекции на Большой Ближний Восток. Захвата плацдарма в данной критической точке планеты. Создания ситуации, при которой определение будущего Сирии, как и всего региона, без участия России стало бы невозможным[74]. Укрепления своих позиций на глобальной сцене. Позиционирования себя в качестве ведущей мировой державы. Готовой предложить другим защиту и протекцию[75]. На которую нужно ориентироваться. Попытки изолировать которую с треском провалились[76]. Влияние которой в мировых делах растет и будет только расти. Для того, чтобы вынудить США и ЕС скорректировать свою политику. Отказаться от сдерживания России. Пойти на сотрудничество с ней. Как в том, что касается поисков урегулирования в Сирии, так и борьбы с Исламским государством и международным терроризмом в целом, а равно купирования миграционного кризиса, что имело бы для ЕС капитальное значение и привело уже в ближайшей перспективе к снятию с России порядком надоевших всем санкций. Для дискредитации США и всего коллективного Запада. Демонстрации на конкретном и вполне очевидном примере их беспомощности[77]. Двурушничества. Преследования ими интересов, не имеющих ничего общего с действительными нуждами народов планеты, императивами утверждения мира и безопасности в регионе. Их фактической смычки с международным терроризмом. Для нанесения максимального ущерба позициям США и ЕС в мире. Ослабления их влияния. Тем более, что, как походя упоминают авторы газеты "Монд", "будь то страны Персидского залива, будь то Турция – все в отчаянии от Соединенных Штатов"[78]. Формирования подлинно многополярной системы международных отношений, в которой коллективный Запад утратил бы свободу рук. Не мог бы больше безнаказанно навязывать свои подходы другим. С ковбойскими замашками в мировых делах было бы покончено. Захватывающее дух дерево целей. В фантазиях западных аналитиков – величиной с горизонт. Не понятно только, чем коллективному Западу помешало усиление борьбы с абсолютным злом в лице Исламского государства. Почему война с игиловцами и другими террористическими структурами, но реальная, эффективная, а не та, которая до сих пор велась международной коалицией, воспринимается ими, как направленная против него, его влияния, его позиций. Неужели, по Фрейду или по поговорке "на воре шапка горит". Увы, официальная реакция США, НАТО, ЕС на решительные действия России стала формироваться именно под влиянием приведенных фантазмов, того или иного их набора. На режим Башара Асада поспешили свалить основную ("преимущественную") ответственность[79] за разжигание гражданской и межрелигиозной войны в Сирии, все сотни тысяч убитых и миллионы беженцев, несмотря на всю абсурдность подобных заявлений. Запущенную ранее информационную войну против России развернули на очернение ее усилий в регионе[80]. Военную помощь врагам политического урегулирования безоглядно усилили. Стали прорабатывать всевозможные контринициативы. Все это вместо того, чтобы согласиться с молчаливым большинством в своих странах, видящим: действия России эффективны и своевременны. Москва предлагает выход из тупика[81]. Он выгоден всем. Вместо того, чтобы, руководствуясь здравым смыслом и интересами простых людей, принять протянутую им руку. Пойти на сотрудничество в борьбе с общим злом. Объединить усилия. Однако подождем. Все течет. Все изменяется. Все время выворачивать все наизнанку невозможно. Как поется в популярной песне, "еще не вечер…" Как бы то ни было, факт остается фактом – казалось бы совершенно нелогичным образом, но приоритетность борьбы на уничтожение с Исламским государством растворилась в восприятии ЕС в гораздо более насущных для него и государств-членов на настоящий момент поисках ответа на миграционный кризис. Он, как мы видим, заслонил все остальное. Вобрал в себя. Перевернул. Иногда оправданно. Иногда поставив с ног на голову.   Чрезвычайное положение Формально ЕС его не вводил. По факту вогнал себя в него. Застрял в нем. Не в состоянии из него выбраться. Посылает всем противоречивые сигналы. Мечется между двумя крайностями – "политикой открытых дверей", которую он не хочет и не может осуществлять, и дальнейшим превращением в неприступную твердыню. В крепость, политические элиты которой заботятся только о себе и отталкивают всех других, закрываются от них, отгораживаются "колючей проволокой". По данным Международной организации по делам беженцев, за неполные 10 месяцев 2015 года только в одну Грецию проникло более 537 тыс. беженцев и нелегальных мигрантов. В середине октября ежедневный приток стремящихся в ЕС через Грецию и Турцию подскочил до 9600 человек в день[82]. И это несмотря на все столь интенсивно ведущиеся ЕС переговоры, принятые решения и намеченные меры. Несмотря на бесчисленные заседания на уровне министров и глав государств и правительств, саркастически замечает "Интернэшнл Нью-Йорк Таймс"[83]. Греция к этому совершенно не готова. ЕС тоже. По утверждению руководства Македонии, на пути в Центральную и Северную Европу через страну ежедневно проходят порядка 10 тыс. беженцев и нелегалов. В Словению только за предпоследнюю неделю октября вошли 76 тыс. человек[84]. И там, и там ситуация аналогична. Германия заявила, что примет у себя до 800 тыс. человек. Но инфраструктура для этого не создана. Процедуры не отработаны. Всего – денег, ресурсов, подготовленных кадров не хватает. Нападения на прибывающих и центры приема множатся. Популярность Ангелы Меркель и возглавляемых ею политических сил падает. Противоречия между центральными и местными властями и внутри Большой коалиции нарастают. Общественное мнение встревожено. Схожим образом все складывается в странах, последовавших примеру Германии. Насколько встревожено, демонстрируют данные социологических опросов. В том числе проведенных Французским институтом общественного мнения 16-22 сентября и затем 12-14 октября[85]. За три недели количество тех, кто позитивно воспринимает размещение в стране беженцев, снизилось с 79 до 75%. Тех, кто считает, что у Германии для этого достаточно возможностей, – с 69 до 59%. Что это хороший шанс для нее – с 55 до 45%. Еще более показательны такие цифры. Первоначально 72% немцев выступали за то, чтобы впоследствии, когда все успокоится, беженцы вернулись обратно к себе на родину. Чуть позже – уже 80%. Число уверенных в том, что в Германии уже сейчас слишком много иностранцев, подскочило с 33 до 44%. Берлин вынудил партнеров по ЕС, входящих в Шенгенскую зону, согласиться с тем, что не он один должен нести всю нагрузку (хотя все беженцы и нелегалы рвутся именно в Германию, и почти никто больше никаких обещаний не раздавал). Они должны распределяться более-менее равномерно. В соответствии с определенными, заранее согласованными критериями. Схема распределения беженцев была утверждена сначала в отношении 40 тыс. человек. Затем – еще 120 тыс. Внесено предложение о том, чтобы увеличить цифру[86]. На этот счет имеются различные идеи. Нет только одного – консенсуса. Ряд стран полагает, что им выкрутили руки. В подобном порядке приема фиксированного числа людей чужой культуры и традиций им участвовать противопоказано. Причем по целому ряду причин – политических, экономических, социокультурных. В этих условиях у многих вызывает сомнение, будет ли схема перераспределения работать. Сейчас не только абстиненты, но и те, кто ратовали за ее утверждение, не спешат с имплементацией. По состоянию на конец октября развезли по принимающим странам меньше ста человек. Если так пойдет дальше, указывают внешние наблюдатели, есовцам потребуется большая часть нынешнего тысячелетия на перераспределение по принятому алгоритму. Это только один из примеров того, насколько непросто ЕС переживает миграционный кризис. Однако кризис связан не только с одномоментным наплывом беженцев и нелегалов, обрушившихся на интеграционное объединение, в его восприятии, совершенно неожиданно. У него есть и несколько других измерений. Миграционный кризис усиливает противоречия внутри ЕС. Подрывает единство интеграционного объединения. Заставляет прибегать к мерам одностороннего характера. Насколько велика опасность, как она воспринимается руководством ЕС, хорошо иллюстрируют слова Высокого представителя по иностранным делам и политике безопасности Федерики Могерини. Она разъясняет: "Европейцы переживают беспрецедентный кризис, но они должны понимать, что он глобальный и затрагивает все государства-члены в одинаковой степени. Однако ЕС в недостаточной степени разработал адекватный инструментарий, который бы позволил нам справляться с подобной проблемой в качестве европейцев. Если у нас не получится, мы рискуем поверить в иллюзию, будто бы ее можно решить на национальном уровне. Это повлекло бы за собой действительно крупный кризис"[87]. Имеется в виду кризис в отношениях между участниками интеграционного объединения. И далее: "В некоторых странах общественное мнение против, но я уверена, что их лидеры, в конце концов, осознают и убедят его, что перед лицом таких вызовов, когда ставки столь велики, никто не сможет отгородиться от остального мира. Это вопросы солидарности, морального обязательства предоставлять защиту, но и рационального подхода. Все события, которые на протяжении последних шести месяцев развернулись сначала в Италии, а затем охватили все Балканы, это доказывают. Быть членами семьи европейских народов означает, что нужно иметь возможность положиться друг на друга". По мнению Федерики Могерини, давать негативную оценку набору мер, намеченных Союзом для решения миграционного кризиса, нет оснований. Это было бы, по крайней мере, преждевременно. Соответствующие решения приняты только недавно. Понятно, что, дабы они заработали, потребуется время. То, что пока все медленно разворачивается, ничего не значит. И "постоянный механизм перераспределения беженцев", как и регистрации всех обращающихся за убежищем, и установление партнерства со странами Африки и Ближнего Востока, и нанесение ударов по контрабандистам в рамках операции "София" – все это принесет свои плоды. Но для этого нужно, чтобы "все государства-члены координировали свои усилия и действовали заодно". Следующее измерение. До сих пор никто не взялся просчитать, какой эффект перемещение в ЕС столь большой массы людей, отличных от коренного населения, будет иметь для европейского социума. До того, как миграционный кризис вступил в острую фазу, было принято считать, что его абсорбционные возможности практически исчерпаны. Даже в отношении выходцев из Восточной и Юго-Восточной Европы. Что эксперимент с мультикультурализмом провалился. Почему с новой волной инокультурных жителей у ЕС получится иначе, не очень понятно. С финансовой составляющей миграционного кризиса ситуация несколько иная. Тем, во что он обойдется интеграционному объединению, институты ЕС и связанные с ним органы озаботились намного раньше. В октябре появился закрытый доклад Европейского инвестиционного банка, в котором указывалось, что на бюджетные деньги с миграционным кризисом не справиться. Понадобится привлечение средств из других источников. Они нужны очень на многое. На обустройство центров приема и распределения. Выплату пособий. Высылку. Предоставление образовательных услуг. Помощь с получением работы. Предоставление социального пакета. Оказание технической помощи и помощи развитию странам исхода беженцев и нелегальных мигрантов и третьим странам их приема. Выплаты в профильные международные структуры. А ведь речь идет только о купировании кризиса и как бы "первой помощи". Если замахиваться на устранение причин, вызывающих миграционные потоки и исход беженцев, потребуются на порядок большие суммы. У ЕС их нет. Он будет вынужден заняться реприотизацией. Как показало осуществление политики жесткой экономии, это крайне болезненное дело. Международное измерение миграционного кризиса также выглядит намного менее безоблачным, чем раньше. Это когда-то в прошлом страны Средиземноморского бассейна, Африки и других регионов умоляли ЕС о технической помощи. Мечтали о том, чтобы воспользоваться опытом ЕС и преимуществами доступа на общий рынок. Делали ставку на техническую помощь. Теперь они открыто пеняют ему на то, что Исламское государство создает в регионе, в частности в Ливии больше рабочих мест, чем интеграционное объединение, а многие ливанские деревушки принимают у себя и обустраивают больше беженцев, нежели вся Франция[88]. Роли в какой-то степени поменялись. ЕС уже сам выступает в качестве просителя. Он хочет разменять финансовую и техническую поддержку на встречные обязательства о сдерживании и регулировании миграции. Насколько это сложно делать в условиях чрезвычайного положения, насколько многим приходится поступаться, показывают переговоры с президентом Турции Реджепом Эрдоганом и его командой.   Плата за спасение Все последние месяцы миграционный кризис в ЕС только усиливался. По мере его разрастания руководство ЕС и государств-членов и политические элиты делали для себя все менее и менее приятные открытия. Они убедились в нескольких непреложных истинах, которые, при всем желании, им не изменить. До создания центров приема, сортировки и распределения беженцев за пределами ЕС очень далеко. Страны первоначального их приема, в первую очередь Греция и Италия, с наплывом нелегалов не справятся. Рассчитывать на то, что они будут отдуваться за всех, просто близоруко. Что, между прочим, премьер-министр Греции Алексис Ципрас откровенно дал понять на недавнем мини-саммите ЕС с балканскими странами[89], где, по признанию французов, Афины попытались превратить в "козла отпущения" или, на есовском сленге, призвать к порядку[90]. Страны транзита, включая все Балканы, оставлять у себя ищущих убежище и выступать подручными ЕС в деле регулирования потоков миграции не будут. Принуждать их к этому и бессмысленно, и опасно. Если так дело пойдет дальше, отношения в "пороховой бочке", которой всегда оставался регион, ухудшатся еще разительнее. И так они оставляют желать лучшего. Оснований для их обострения больше чем достаточно. Взаимные обвинения, обмен упреками, случаи спихивания ответственности, односторонние действия, закрытие границ, строительство заграждений и т.д. следуют одни за другими. Мини-саммит, состоявшийся в Брюсселе 25 октября, позволил выпустить пар, но прорывные решения не принес. Участники взяли на себя лишь расплывчатые обязательства по поводу обустройства центров приема, регистрации и распределения на примерно 100 тыс. человек[91]. Причем без какого-либо энтузиазма. Германия, Швеция и Австрия сгоряча сначала много чего наобещали. Реальность другая. Принять всех или даже значительную часть желающих они не смогут. Их ресурсные возможности ограничены. Уже сейчас они захлебываются[92]. Пытаются отыграть назад. И понятно. Правящие партии теряют в популярности. Внутреннее недовольство со стороны коренного населения усиливается. Происходит радикализация общественной жизни. Определенная его часть переходит на сторону популистских, крайне правых и левых движений[93]. Насколько сильно меняется политический ландшафт, отмечают многие аналитики, показывают результаты выборов в Швейцарии[94] и Польше[95]. Для обоснования политики "открытых дверей" в какой-то момент был использован тезис о том, что для Берлина и германских промышленников приток свежей рабочей силы очень даже кстати. Страна находится в "демографической яме". Население стареет. Ощущается структурная нехватка рабочей силы. Пропорция тех, кто занят на производстве и в сфере услуг, по отношению к находящимся у них на иждивении неуклонно снижается. Благодаря массовому притоку беженцев ситуацию, дескать, можно было бы поправить. Такая аргументация оказалась шита белыми нитками. Лидеры Германии очень быстро заговорили о том, что их не совсем правильно поняли. Речь идет не о приглашении на постоянное жительство, а лишь о предоставлении временного убежища до тех пор, пока в странах исхода ситуация не нормализуется. Партнеры Берлина по ЕС указали ему на то, что в их странах положение с рабочими местами совсем иное. У них свирепствует безработица. И так с ней не удается справиться. К тому же, зачем тогда размазывать принимаемых по всему ЕС и навязывать всем заведомо искусственную схему перераспределения ищущих убежище. Общественность стала задаваться вопросом о том, зачем отдавать рабочие места людям другой культуры и традиций, если под рукой миллионы потенциальных мигрантов из менее благополучных стран Европы. Наконец, эксперты показали, что массовый приток дешевой рабочей силы будет иметь не только позитивные, но и негативные экономические последствия. Остальным странам ЕС для устойчивого экономического роста позарез необходимо увеличение потребления в Германии, которое может быть обеспечено лишь за счет повышения заработной платы. Вновь прибывающие окажут мощное давление на рынок труда, собьют или заморозят заработную плату и тем самым помешают устранению дисбалансов в экономике региона[96]. Значит, в какой-то степени зря все в ЕС ополчились на премьер-министра Венгрии Виктора Орбана, не устающего повторять, что для ЕС единственная рациональная возможность купировать миграционный кризис состоит в том, чтобы перекрыть каналы массового проникновения в Европу ищущих убежище, для чего, "на что никто не решается, спуститься на юг и защитить границу с Грецией"[97]. Открыто с ним согласиться, чтобы не потерять лицо, никак нельзя, считает европейское чиновничество, но практическую политику надо подрабатывать, следуя, в том числе, и его рецептам. Наиболее цивилизованный путь – договориться с Турцией, через которую идет основной поток, о том, что она перекроет границу и оставит у себя большую или подавляющую часть беженцев (которых, как полагают многие в экспертном сообществе, она до сих пор экспортировала[98]). Да, ЕС все последнее время Турцию и ее лидеров третировал "как неприкасаемых"[99]. Обвинял в авторитарных тенденциях. Гонениях на оппозицию. Провоцировании "охоты на ведьм". Исламизации общества. Подавлении курдов. Войне с ними, естественными врагами Исламского государства, а не с игиловцами. Заморозил переговоры о подготовке к приему в свой состав, ведущиеся уже не одно десятилетие. Развернул медийную кампанию личного шельмования наиболее авторитетного и влиятельного политика страны, ее президента Реджепа Эрдогана. Ну и что. Принципы, высокие слова о демократии и правах человека всегда можно временно отставить в сторону, когда речь идет о более важных вещах. В данном случае о спасении ЕС от наводнивших его нелегалов. По итогам обсуждения на Европейском Совете вопроса о пересмотре политики ЕС в отношении Анкары[100] и нескольких туров консультаций на различных уровнях, включая визит в Турцию и переговоры на высшем уровне с участием Ангелы Меркель[101], вырисовываются следующие контуры "гешефта" по типу "политические подарки в обмен на помощь в сдерживании миграции"[102]. Европейская Комиссия прячет в дальний ящик свой регулярный доклад о Турции с содержащейся там зубодробительной критикой нынешнего режима и проводимой им политики. ЕС и государства-члены усиленно не замечают, что своим политическим кульбитом помогают Реджепу Эрдогану и возглавляемым им силам победить на досрочных парламентских выборах, организованных для завоевания абсолютного большинства, с опорой на которое они планируют сосредоточить в руках лидера всю полноту власти. Брюссель выделяет Анкаре затребованные ею миллиарды евро. Соглашается ускорить предоставление туркам безвизового режима въезда в Шенгенскую зону. Размораживает процесс приема Турции в свой состав и в этих целях открывает переговоры по некоторым ключевым главам. Идет на некоторые другие политические и экономические уступки. В ответ Анкара берет курс на то, чтобы оставлять беженцев у себя. "Гешефт" с душком[103]. Этого никто не скрывает[104]. Идя на него, ЕС сильно теряет в престиже. По его имиджу наносится весьма чувствительный удар. Но это, пожалуй, наиболее существенное из того, что Брюссель и Берлин предпринимают по состоянию на сегодняшний день, для смягчения остроты миграционного кризиса. Еще недавно все, кому не лень, критиковали Брюссель и Берлин за иммобилизм, догматизм и недостаточную гибкость, предупреждали: если "Европа не научится прогибаться, то, что она развалится, станет намного более вероятным"[105]. Страстная любовь, которой ЕС в одночасье воспылал к Анкаре, свидетельствует, насколько все эти упреки и предупреждения безосновательны.   Расплывчатый образ будущего Находиться в состоянии кризиса для ЕС – дело привычное. Согласно превалирующему в ЕС мнению, интеграционное объединение неизменно движется от одного кризиса к другому. Длительное время сосредотачивается и осмысливает варианты решения в поисках консенсуса. Преодолевает кризис и выходит из сложившегося положения еще более сильным и окрепшим. Так было совсем недавно. Когда евро зашаталось. Затем Грецию чуть было не довели до дефолта. Так будет и с миграционным кризисом. Иллюстрируя его, постоянный автор "Монд" Сесиль Дюкуртьё пишет: "Европейцы обзаведутся действенной системой совместного управления границами Союза, частью которой станет корпус европейских пограничников[106]. В долгосрочной перспективе у них появится согласованная политика экономической иммиграции, похожая на осуществляемую Канадой, предусматривающая квоты по профессиям, и т.д." В ЕС очень рассчитывают на такой оптимистический сценарий. Однако, как указывает хроникер, на этот раз ситуация иная. Миграционный кризис является частью международного. Соответственно не все зависит от ЕС. Это в отношении любого другого он мог принимать какое угодно волюнтаристское или даже сомнительное решение, но настойчиво добиваться его полного и последовательного воплощения в жизнь. Сейчас не получится. Применительно к миграционному кризису целый ряд важных мер уже намечен, принят и под давлением Брюсселя и Берлина осуществляется. Среди них – создание центров приема, регистрации и сортировки, предназначенных для того, чтобы отделить людей в поисках убежища от экономических мигрантов и временно предоставить всем регистрируемым крышу над головой и базовые услуги; усиление охраны внешних границ ЕС, в том числе путем укрепления материальной базы Фронтекса и расширения его полномочий; квотирование приема беженцев, которое позволит разделить нагрузку между всеми или большинством стран ЕС и кардинальным образом ослабить давление на страны первоначального въезда нелегалов, прежде всего, на Грецию и Италию; многие другие, внутренние и внешние. Тем не менее, ничто не гарантирует их эффективность. Почему, объясняется несколькими факторами. В отношении некоторых из них консенсус внутри ЕС весьма условный. Более того, власти вынуждены действовать с оглядкой на популистов и националистов, предлагающих диаметрально противоположные подходы. Но главное – миграционный кризис "намного глубже" предыдущих. Его корни находятся вне интеграционного объединения. Это, по Сесиль Дюкуртьё, "война в Сирии, отсутствие безопасности в Афганистане, нищета в Бангладеш, эритрейская диктатура…" Раньше ЕС от остального мира удавалось отгораживаться. Он оставался тихой, мирной гаванью. Теперь не получится. Во многом потому, что роль ЕС в урегулировании острейших международных конфликтов и стабилизации проблемных регионов чаще всего второстепенна[107]. Официальный ЕС так не думает. Он стремительно дрейфует от политики гуманитарного ответа и кризисного регулирования, ошибочно принятого слишком многими за "политику открытых дверей", к осуществлению курса, во главу угла которого ставится пресечение нелегальной иммиграции любого типа. Его слагаемые легко различимы. Лишь на начальном этапе задачей гражданско-военной операции в Средиземноморье является спасение людей. Ее истинное предназначение состоит в разрушении сетевых схем переброски нелегалов в Европу, ликвидации преступных синдикатов и отдельных групп контрабандистов, наживающихся на этом, блокировании путей отправки в Европу беженцев и мигрантов из Африки и Ближнего Востока. Лишь для наведения порядка внутри ЕС Брюсселю и Берлину нужны унифицировано работающие правила приема выходцев из третьих стран, обращения с ними, их отбора, приема и интеграции, которые бы применялись уже по периметру интеграционного объединения и центрами приема, сортировки и распределения мигрантов. Очень быстро акцент переносится на принуждение стран исхода нелегалов и первоначального приема беженцев и мигрантов за пределами ЕС к недопущению их несанкционированной переброски в Союз; заключению с ними гласных и негласных соглашений и договоренностей; обустройство там необходимой инфраструктуры (включая те же центры приема, сортировки и распределения); использование таких удобных юридических инструментов, как реадмиссия; проплачивание на местах программ предоставления базовых социальных и образовательных услуг и удовлетворения первоначальных нужд, которые бы остановили "исход". Смысл укрепления Фронтекс, переброски в государства-члены, оказавшиеся странами первоначального приема, кадрового подкрепления, создания уже в ближайшем будущем корпуса европейских пограничников и т.д. также состоит в том, чтобы не пускать в ЕС. На это указывает предоставление Фронтексу права самостоятельно отправлять непрошенных гостей восвояси. Как указывают правозащитные организации, голос которых на этот раз как-то не особенно слышен, в нарушение базовых международных обязательств есовцев и коренных устоев публичного порядка ЕС. Какой облик уже в ближайшем будущем примет политика интеграционного объединения в отношении беженцев и мигрантов, с определенной степенью достоверности можно судить по тем предложениям, которые совсем недавно сформулировал конгресс столь влиятельной политической силы ЕС, как Европейская народная партия. Конгресс прошел в Мадриде 21-22 октября. Он принял резолюцию под красноречивым названием "Защита беженцев, укрепление контроля на внешних границах ЕС и усиление противодействия нелегальной миграции". В принципе, ее можно было бы не читать, чтобы понять, как в ней расставлены акценты. Она является убедительным свидетельством того, какие ветры дуют в ЕС. В каком направлении эволюционируют настроения политического истеблишмента. Среди важнейших приоритетов, утвержденных консерваторами, конечно же, – усиление контроля на внешних границах ЕС, укрепление Фронтекса, создание в перспективе совместной береговой охраны. Поставленная задач – реформировать общеесовскую систему предоставления убежища, поднять ее эффективность, сделать так, чтобы она все-таки заработала. Цель – добиться, чтобы ходатайства о предоставлении убежища рассматривались на границах ЕС, еще лучше – за его пределами. В качестве промежуточного, вернее, подготовительного шага предлагается создать в третьих странах по существу центры отсева стремящихся в ЕС и установить в горячих точках "зоны безопасности". Другие элементы стратегии – социально-экономическая интеграция приезжающих, стандартизация условий размещения и выплат, искоренение причин, вынуждающих людей искать убежище в Европе. Резолюция была подготовлена и согласована не без участия правительственных структур и теневых кабинетов большинства государств-членов ЕС, ведь национальные партии, входящие в Европейскую народную партию, занимают ключевые позиции в политической жизни своих соответствующих стран. Она получила благословение Ангелы Меркель и других лидеров. Косвенное отражение в тексте нашли идеи, отстаиваемые премьер-министром Венгрии Виктором Орбаном, от которых еще какое-то время назад все в ЕС демонстративно открещивались. Напрашивающееся предположение – содержащиеся в ней установки уже вскоре, вполне вероятно, перекочуют в директивные документы официального Брюсселя. Тем более что председатель Европейского Совета Дональд Туск и председатель Европейской Комиссии Жан-Клод Юнкер тоже приняли самое деятельное участие в работе конгресса и поддержали одобренные им выводы. © Марк ЭНТИН, главный редактор, профессор МГИМО МИД России Екатерина ЭНТИНА, доцент НИУ ВШЭ [1] Charlemagne. The TTIP of the spear. Selling Europe's trade agreement with America as "strategic" has problems // The Economist, October 17-12, 2015. – P. 37. [2] Paul Taylor. For Greece, The future is in its hands // International New York Times, October 13, 2015. – P. 18. [3] Wolfgang Munchau. Better no fiscal union than a flawed one // Financial Times, October 19, 2015. – P. 9. [4] Conclusions of the European Council meeting (15 October 2015), Brussels, 16 October 2015 (OR. en), EUCO 26/15. – P. 6. [5] The reluctant European. There is a growing risk that Britain will leave the European Union. It needs to be countered // The Economist, October 17-23, 2015. – P. 15. [6] Hugo Dixon. E. U. good for Britain, but could be better // International New York Times, October 26 2015. – P. 17. [7] Roger Cohen. Britain's "Brexit" folly // International New York Times, October 27, 2015 – P. 7. [8] Not team players. Many ordinary Britons are resigned to staying in the European Union // The Economist, October 17-23, 2015. – P. 39. [9] The reluctant European. There is a growing risk that Britain will leave the European Union. It needs to be countered // The Economist, October 17-23, 2015. – P. 15. [10] Cécile Ducourtieux. Les négociations entre Londres et Bruxelles tardent // Le Monde, 16 Octobre 2015. – P. 5. [11] Philip Stephens. Britain's EU choice – realism or emotion // Financial Times, October 16, 2015. – P. 9. [12] Steven Erlanger. Britons start to choose sides on exit from E.U. // International New York Times, October 13, 2015. – P. 1. [13] Steven Erlanger. Britons start to choose sides on an exit from E.U. // International New York Times, October 13, 2015. –P. 3. [14] Philippe Bernard. Cameron pose ses conditions pour éviter le "Brexit" // Le Monde, 13 octobre 2015. – P. 5. [15] Приводится по Philippe Bernard. Cameron pose ses conditions pour éviter le "Brexit" // Le Monde, 13 octobre 2015. – P. 5. [16] Editorial. Europe: Le danger Cameron // Le Monde, 14 octobre 2015. – P. 23. [17] В таком виде изложение предварительного списка Дэвида Камерона повторяется и в других французских публикациях. См., например: Cécile Ducourtieux. Les négociations entre Londres et Bruxelles tardent // Le Monde, 16 Octobre 2015. – P. 5. [18] The reluctant European. There is a growing risk that Britain will leave the European Union. It needs to be countered // The Economist, October 17-23, 2015. – P. 15. [19] Cécile Ducourtieux. Les négociations entre Londres et Bruxelles tardent // Le Monde, 16 Octobre 2015. – P. 5. [20] Philip Stephens. Britain's EU choice – realism or emotion // Financial Times, October 16, 2015. – P. 9. [21] Подробнейший анализ точек зрения, аргументации и контраргументации дается в специальном вкладыше цитировавшегося выше номера журнала "Экономист" – Special report. Britain and Europe. The reluctant European // The Economist, October 17-23, 2015, 16 p. [22] Martin Wolf. Resist Russian blackmail over Ukraine's debt // Financial Times, October 21, 2015. – P. 9. [23] Michael A. McFaul. The myth of Putin's strategic genius // International New York Times, October 24-25, 2015. – P. 7. [24] Christophe Ayad. Poutine joue au poker, Obama aux échecs // Le Monde 30 octobre 2015. – P. 19. [25] Martin Wolf. Resist Russian blackmail over Ukraine's debt // Financial Times, October 21, 2015. – P. 9. [26] Christophe Ayad. Poutine joue au poker, Obama aux échecs // Le Monde 30 octobre 2015. – P. 19. [27] Ukraine voting hints status quo for ruling bloc // International New York Times, October 27, 2015. – P. 3. [28] Les excuses de Tony Blair. Royaume-Uni. Tony Blair a évoqué une responsabilité concernant la situation en Irak et en Syrie // Le Quotidien, 26 octobre 2015. – P. 20. [29] Eric Albert. L'histoire du jour. Les excuses très partielles de Tony Blair sur la guerre en Irak // Le Monde, 27 octobre 2015. – P. 3. [30] Frédéric Bobin. A Tripoli, l'impuissance du camp modéré // Le Monde, 28 octobre 2015. – P. 4; "Sauver la Libye, c'est la boussole qui doit guider les uns et les autres". Entretien avec Ramtane Lamamra, le ministre algérien des affaires étrangères // Le Monde, 28 octobre 2015. – P. 4. [31] Editorial. L'Afghanistan et l'horizon indépassable de la Guerre // Le Monde, 24 octobre 2015. – P. 23. [32] Michael Kugelman. A new refugee crisis unfolds // International New York Times, October 22, 2015. – P. 8. [33] Daniel Wasserbly. US to keep troops in Afghanistan indefinitely // IHS Jane's Defence Weekly, Volume 52, Issue No 42, October 21, 2015. – P. 5. [34] Christophe Ayad. Poutine joue au poker, Obama aux échecs // Le Monde 30 octobre 2015. – P. 19. [35] Adrien Jaulmes. L'inquiétante escalade militaire en Syrie. En réponse à l'intervention militaire russe, la CIA et les monarchies du Golfe ont livré de nombreux missiles antichars TOW aux rebelles syriens // Le Figaro, 21 octobre 2015. – P. 2; Adrien Jaulmes. Comme un air d'Afghanistan... // Le Figaro, 21 octobre 2015. – P. 3. [36] Richard Heuzé. Italie: Matteo Renzi baisse les impôts pour soutenir la croissance // Le Figaro, 16 octobre 2015. – P. 21. [37] Приводится по Tobias Buck. Recovery position. FT Big Read. Spain // Financial Times, October 23, 2015. – P. 7. [38] La BCE prête à tout pour raviver la croissance // Le Monde, 24 octobre 2015. – P. 1. [39] Mario Draghi déterminé à frapper fort pour soutenir la zone euro // Le Monde, Eco&Entreprise, 24 octobre 2015. – P. 1; Audrey Tonnelier. La BCE prête à amplifier son action en décembre // Le Monde, Eco&Entreprise, 24 octobre 2015. – P. 5. [40] La BCE prête à tout pour raviver la croissance // Le Monde, 24 octobre 2015. – P. 1. [41] Chris Giles. Poised between fear and hope // Financial Times, FT special report "World Economy", October 9, 2015. – P. 1-2. [42] Audrey Tonnelier. Les investisseurs saluent la détermination de la BCE. L'annonce d'une possible accentuation de la politique de rachat d'actifs de l'institution de Francfort a ravivé l'enthousiasme des marchés // Le Monde, 26 octobre 2015. – P. 6. [43] Ведущий аналитик Pictet Wealth Management. [44] Christophe Donay. Les raisons du retour de la volatilité sur les marchés actions // Le jeudi, 29 octobre-4 novembre 2015. – P. 20. [45] Приводится по Les banques centrales, trop seules pour relancer la croissance // Le Monde Eco&Entreprise, 22 octobre 2015. – P. 1. [46] Jonathan Soble. Japan runs out of steam in spite of Abenomics // International New York Times, October 26, 2015. – P. 13. [47] Audrey Tonnelier. Le grand désarroi des banquiers centraux // Le Monde, Eco&Entreprise, 22 octobre 2015. – P. 2-3. [48] Isabelle Chaperon. Les banques européennes capitulent sur les marchés // Le Monde, Eco&Entreprise, 23 octobre 2015. – P. 1; Isabelle Chaperon. Les banques européennes en perte de vitesse // Le Monde, Eco&Entreprise, 23 octobre 2015. – P. 3; John Gapper. A global retreat for European banks // Financial Times, October 22, 2015. – P. 9. [49] Bertille Bayart. L'Europe déroule le tapis rouge aux banques de Wall Street // Le Figaro, 22 octobre 2015. – P. 17. [50] Les banques européennes au régime sec // Le Figaro, 22 octobre 2015. – P. 19. [51] Tobias Buck. Recovery position. FT Big Read. Spain // Financial Times, October 23, 2015. – P. 7. [52] Commerce Dept. to report 3rd-quarter growth for U.S. // International New York Times, October 26, 2015. – P. 16. [53] Nelson D. Schwartz. U.S reports 3rd-quarter growth at rate of 1,5% // International New York Times, October 30, 2015. – P. 16. [54] Matthieu Goar, David Revault d'Allonnes. Les stratégies de Hollande et Sarkozy placent Le Pen au centre du jeu // Le Monde, 23 octobre 2015. – P. 1; Matthieu Goar, David Revault d'Allonnes. Le FN, cible privilégiée de Hollande et Sarkozy // Le Monde, 23 octobre 2015. – P. 8; Jérôme Sainte-Marie. Pourquoi Hollande a choisi Marine Le Pen comme opposante // Le Figaro, 22 octobre 2015. – P. 16. [55] Régionales: le dilemme du PS, aider la droite ou favoriser le FN // Le Monde, 25-26 octobre 2015. – P. 1. [56] Françoise Fressoz. Marine Le Pen, leur cauchemar // Le Monde, 24 octobre 2015. – P. 17. [57] Richard Heuzé. Le Jobs Act de Matteo Renzi stimule l'emploi en Italie // Le Figaro, 21 octobre 2015. – P. 19. [58] Au Portugal, Pedro Passos Coelho reconduit mais sans majorité // Le Monde, 24 octobre 2015. – P. 6. [59] Tobias Buck. Politics tempers economic hope. FT special report. Spain // Financial Times, October 15, 2015. – P. 1; Mathieu de Taillac. Espagne: le jeu politique est ouvert // Le Figaro, 27 octobre 2015. – P. 7. [60] Fenella McGerty. UK claims it will meet NATO's 2% of GDP defence spending target // IHS Jane's Defence Weekly, Volume 52, Issue 28, July 15, 2015. – P. 4. [61] Даже такая маленькая страна, как Люксембург, армия которого не превышает 1 тыс. человек, заложила в проект бюджета на 2016 г. увеличение военных расходов с 0,4% до 0,6% ВВП. [62] http://112.ua/politika/yacenyuk-i-ego-kollega-iz-lyuksemburga-bettel-dayut-brifing-onlayn-translyaciya-266617.html; http://112.ua/glavnye-novosti/brifing-poroshenko-i-premer-ministra-lyuksemburga-bettelya-onlayn-translyaciya-266575.html [63] Christophe Ayad. Syrie: l'offensive diplomatique de Moscou. La France cherche à contrer l'initiative de la Russie en vue d'un "processus politique" en parallèle aux frappes // Le Monde, 25-26 octobre 2015. – P. 2. [64] En Syrie, "rassembler tous les acteurs est la seule issue". Federica Mogherini, chef de la diplomatie européenne, justifie l'inclusion de l'Iran dans les négociations // Le Monde, 30 octobre 2015. – P. 3. [65] Conclusions of the European Council meeting (15 October 2015), Brussels, 16 October 2015 (OR. en), EUCO 26/15. – P. 5. [66] Christophe Ayad. Syrie. Le retour de l'empire Russe // Le Monde, Cahier de "Monde" No 22007, 18-19 octobre 2015, 8 p. – P. 1. [67] Christophe Ayad. Syrie: l'offensive diplomatique de Moscou. La France cherche à contrer l'initiative de la Russie en vue d'un "processus politique" en parallèle aux frappes // Le Monde, 25-26 octobre 2015. – P. 2. [68] Michael A. McFaul. The myth of Putin's strategic genius // International New York Times, October 24-25, 2015. – P. 7. [69] Isabelle Mandraud. Les rêves de puissance de Poutine // Le Monde, Cahier de "Monde" No 22007, 18-19 octobre 2015, 8 p. – P. 2. [70] Nathalie Guibert. La mise à l'épreuve de l'OTAN se poursuit // Le Monde, Cahier de "Monde" No 22007, 18-19 octobre 2015, 8 p. – P. 7. [71] The new game. American dominance is being challenged // The Economist, October 17-23, 2015. – P. 16. [72] Laure Mandeville. Ces djihadistes russophones que Moscou affronte en Syrie // Le Figaro, 26 octobre 2015. [73] Christophe Ayad. Syrie. Le retour de l'empire Russe // Le Monde, Cahier de "Monde" No 22007, 18-19 octobre 2015, 8 p. – P. 1. [74] Isabelle Mandraud. Les rêves de puissance de Poutine // Le Monde, Cahier de "Monde" No 22007, 18-19 octobre 2015, 8 p. – P. 2. [75] The new game. American dominance is being challenged // The Economist, October 17-23, 2015. – P. 16. [76] Christophe Ayad. Syrie: l'offensive diplomatique de Moscou. La France cherche à contrer l'initiative de la Russie en vue d'un "processus politique" en parallèle aux frappes // Le Monde, 25-26 octobre 2015. – P. 2. [77] The new game. American dominance is being challenged // The Economist, October 17-23, 2015. – P. 16. [78] Hélène Sallon. L'Iran invité aux pourparlers sur la Syrie // Le Monde, 29 octobre 2015. – P. 3. [79] Conclusions of the European Council meeting (15 October 2015), Brussels, 16 October 2015 (OR. en), EUCO 26/15. – P. 5. [80] Наиболее характерный образчик см. Michael A. McFaul. The myth of Putin's strategic genius // International New York Times, October 24-25, 2015. – P. 7. [81] Christophe Ayad. Syrie: l'offensive diplomatique de Moscou. La France cherche à contrer l'initiative de la Russie en vue d'un "processus politique" en parallèle aux frappes // Le Monde, 25-26 octobre 2015. – P. 2. [82] Приводится по Andrew Higgins. Merkel convenes leaders over migration // International New York Times, October 26, 2015. – P. 3. [83] Andrew Higgins. Merkel convenes leaders over migration // International New York Times, October 26, 2015. – P. 3. [84] Jean-Baptiste Chastand. Débordée, la Slovénie appelle l'UE à l'aide // Le Monde 28 octobre 2015. – P. 9. [85] Приводится по Frédéric Lemaître. Le scepticisme croissant des Allemands sur l'accueil des réfugiés // Le Monde, 28 octobre 2015. – P. 9. [86] Duncan Robinson, Piotr Zalewski. Brussels set to propose resettlement of up to 200,000 refugees from Mideast // Financial Times, October 19, 2015. – P. 1. [87] Здесь и далее цитируется по En Syrie, "rassembler tous les acteurs est la seule issue". Federica Mogherini, chef de la diplomatie européenne, justifie l'inclusion de l'Iran dans les négociations // Le Monde, 30 octobre 2015. – P. 3. [88] Sibylle Rizk. Quel est l'impact du conflit syrien sur le Liban? // Le Figaro, 26 octobre 2015. – P. 19. [89] Cécile Ducourtieux, Jean-Pierre Stroobants. Réfugiés: plan d'urgence pour les Balkans. Un sommet européen a décidé la création de 100 000 places d'accueil // Le Monde, 27 octobre 2015. – P. 3. [90] Christian Lemenestrel. Migrants: l'UE désarmée dans les Balkans // Le Figaro, 26 octobre 2015. – P. 8. [91] Cécile Ducourtieux, Jean-Pierre Stroobants. Réfugiés: plan d'urgence pour les Balkans. Un sommet européen a décidé la création de 100 000 places d'accueil // Le Monde, 27 octobre 2015. – P. 3. [92] Christian Lemenestrel. L'Autriche menace l'Europe de Schengen // Le Figaro, 29 octobre 2015. – P. 2-3. [93] En Europe, l'extrême droite dopée par les migrants // Le Monde, 11-12 octobre 2015. – P. 3. [94] Marie Maurisse. Blocher, bulldozer populiste de la Suisse // Le Monde, 17 octobre 2015. – P. 2; Ralph Atkins. Swiss far right gains amid migrant crisis // Financial Times, October 19 2015. – P. 3. [95] Editorial. La Pologne, nouveau défi européen // Le Monde, 27 octobre 2015. – P. 25; Isabelle Lasserre. En Pologne, la crise des migrants dope l'euroscepticisme // Le Figaro, 27 octobre 2015. – P. 17. [96] Wolfgang Munchau. Germany risks wasting the benefits offered by refugees // Financial Times October 12, 2015. – P. 7. [97] Цитируется по Christian Lemenestrel. Migrants: l'UE désarmée dans les Balkans // Le Figaro, 26 octobre 2015. – P. 8. [98] Arnaud Danjean: "Il faut sortir de l'ambigüité sur l'adhésion de la Turquie à l'Europe" // Le Figaro, 21 octobre 2015. – P. 14. [99] Alex Barker. Turkey offered sweeteners for migrants // Financial Times, October 15, 2015. – P. 2. [100] Jean-Jacques Mével. Migrants: l'Europe demande l'aide de la Turquie, avec des "règles claires" // Le Figaro, 16 octobre 2015. – P. 6. [101] Tim Arango. Merkel asks Turkey to limit influx // International New York Times, October 19, 2015. – P. 3. [102] Alex Barker. Turkey offered sweeteners for migrants // Financial Times, October 15, 2015. – P. 2. [103] Renaud Girard. Le chantage d'Erdogan envers l'Europe // Le Figaro, 20 octobre 2015. – P. 19. [104] Alex Barker. EU and Turkey agree draft migrant deal // Financial Times, October 16, 2015. – P. 2. [105] Gideon Rachman. If Europe cannot bend, it will break // Financial Times, June 9, 2015. – P. 11. [106] Подробнее см. Christian Lemenestrel. Migrants: l'UE veut créer un corps de garde frontières // Le Figaro, 9 octobre 2015. – P. 8. [107] Cécile Ducourtieux. Si cela peut nous rassurer… / /Le Monde, 29 octobre 2015. – P. 21.

Главная мишень атаки террористов 13 ноября – концертный зал «Батаклан» – по странному стечению обстоятельств находится на парижском бульваре, названного именем Вольтера, выдающегося французского мыслителя, отстаивавшего право на свободу мнений и выступавшего против религиозного фанатизма. Кстати, неподалёку на одноимённом бульваре находится и редакция сатирического еженедельника «Шарли эбдо» – жертвы предыдущего, январского нападения джихадистов. Вольтер считал терпимость к любой религии необходимым условием для мира и процветания государства. Именно этой идее он посвятил в 1763 году свой знаменитый «Трактат о веротерпимости». Его труд и сегодня не утратил актуальности, однако его выводы и призывы далеко не всегда учитывают представители не только мусульманской религии. Это продемонстрировали всему миру вооружённые контрпродуктивные вмешательства европейцев в Ираке, Афганистане, Ливии, Сирии, Мали… Скоординированная серия ужасных терактов в самом сердце европейской цивилизации вполне может свидетельствовать о новой, ещё более зловещей стратегии джихадистов – переходе от отдельных атак разрозненными группами к настоящей тотальной войне. Этому во многом способствовала непродуманная и противоречивая политика объединённой Европы, в том числе, в области иммиграции. Достаточно сказать, что, все ещё страдая синдромом войны в Алжире, Франция привечает почти без разбора выходцев из мусульманского мира, желающих безбедно жить в этой стране за счёт местных налогоплательщиков. В результате число людей, исповедующих ислам, достигло уже 8% населения, и продолжает расти. Власти позволяют мусульманам строить мечети, но их детям запрещено посещать школы в хиджабе, и это – не единственное противоречие… Сегодня, по горячим следам парижских терактов, в европейской прессе звучат призывы к Западу – включая не только США, но и Израиль – сплотиться в мощном противостоянии невиданному злу. Подчеркивается необходимость перейти от слов и дипломатии к делу: разрушить осиные гнёзда джихадистов, прежде всего, «Исламского государства» в Ираке и Сирии, причем, с использованием сухопутных вооружённых сил. Не щадить и другие радикальные антизападные группировки исламистов. А какой должна стать политика в отношении традиционных союзников США и Европы – Саудовской Аравии, Катара и Кувейта, оказывающих финансовую помощь «борцам с неверными»? И как быть с «пороховой бочкой», образуемой сегодня Ираком, Ливией и Сирией, в результате самоубийственных действий Запада во главе с Вашингтоном? Эти неизбежные важные вопросы пока не ставятся, во всяком случае, публично. Но на них уже совсем скоро придётся отвечать, если, конечно, Запад всё-таки перейдёт от деклараций о намерениях к делу. Андрей СМИРНОВ

Это не стало неожиданностью: пало правоцентристское правительство Португалии, просуществовавшее всего 11 дней, что стало самым коротким периодом за всю сорокалетнюю историю демократического строя в стране. Представители объединившихся левых сил – опять же впервые за четыре десятилетия! – свалили свежайший кабинет министров, выразив 10 ноября большинством голосов вотум недоверия программе премьер-министра Педру Пассуша Коэлью. А ведь именно он победил на всеобщих выборах 4 октября, но не набрал абсолютного большинства голосов (см. «Португальцы пострадали от «жёсткой экономии», но оставили правительство у власти», №9(102), 2015). По техническим причинам голосование в однопалатном парламенте проходило «вручную» и под аккомпанемент двух манифестаций у его здания – сторонников и противников нового правительства. Новый-старый премьер П.Пассуш Коэлью стал жертвой политики жесточайшей экономии, которую он проводил с 2011 года под диктовку Международного валютного фонда и Европейского Союза в обмен на их финансовую помощь Португалии. Громкие демонстрации наглядно показали глубокий раскол португальского общества относительно путей выхода из затянувшегося экономического кризиса. Это подтвердили и результаты волеизъявления депутатов по первой же резолюции вотума недоверия – всего их было заготовлено четыре: 123 голоса за немедленную отставку правительства, 107 – за его сохранение у власти. Депутаты от оппозиции аплодировали своему решению стоя. Теперь президенту Португалии Анибалу Каваку Силве, бывшему лидеру правоцентристов, предстоит сделать трудный выбор – поручить или нет генеральному секретарю социалистической партии Антониу Коште формирование нового, левоцентристского правительства. Альтернатива – временно оставить П.Пассуша Коэлью у власти с ограниченными полномочиями до проведения досрочных парламентских выборов, согласно конституции, через шесть месяцев. Однако все в Лиссабоне понимают, что деятельность такого правительства оказалась бы практически заблокированной оппозиционными силами. Как заявил А.Кошта, «парламент выразил волю народа, проявленную на недавних выборах». Вождь социалистов подчеркнул, что в Португалии впервые может появиться правительство, поддерживаемое сразу четырьмя левыми партиями, а это «укрепляет демократию». Он пообещал соотечественникам «представить программу, альтернативную курсу жёсткой экономии, который проводили правые». Сергей ИЛЬИН

Крупнейшие за последнее десятилетие военные манёвры, длившиеся более месяца сразу в трёх странах Европы – в Испании, Италии и Португалии - подтвердили очевидное: Североатлантический альянс теперь озабочен положением не только на Украине, но и у южных границ Европейского Союза. Тревогу по поводу растущей нестабильности на южном фланге альянса выразил в испанском городе Сарагосе генеральный секретарь НАТО норвежец Йенс Столтенберг. Её вызывают, прежде всего, последствия затянувшегося вооружённого конфликта в Сирии и хаоса в Ливии, возникшего после попытки США и их европейских союзников навязать этой стране демократию западного образца. В военных учениях «Трайдент Джанкче-15», что можно перевести как «спаянный трезубец», было задействовано 36 тысяч солдат и офицеров из 30 стран, 140 самолётов и 60 кораблей. Некоторые военачальники поначалу предлагали провести эти манёвры на территории Восточной Европы (видимо, чтобы пригрозить Москве «кузькиной матерью»). Однако Испания, неожиданно поддержанная Пентагоном, воспротивилась этой идее. Удалось убедить натовских стратегов, что угроза, исходящая со стороны Ближнего Востока и Северной Африки, гораздо более опасна и непредсказуема. Одной из главных задач альянс теперь считает необходимость более тщательного патрулирования южных границ Европы с воздуха. Об этом говорят давно, но крупные ассигнования на эту цель никак не могли найти. Теперь, как сообщил Й.Столтенберг, разведывательные полёты будут совершать пять американских беспилотников «Глоубэл Хок», которые будут размещены на итальянской военной базе в Сигонелле и задействованы в акватории Средиземного моря. Александр СОКОЛОВ

Консерваторы возвращаются к власти Выжидание – так можно описать настроение, преобладающее в польском обществе после парламентских выборов 25 октября, на которых победила консервативная партия Право и справедливость во главе с Ярославом Качиньским, набравшая 37,7% голосов. Одни поляки ждут дальнейшего развития событий с надеждой, другие – с опасением, третьи не скрывают скепсиса. Значительное влияние на итоги голосования оказали молодые избиратели, рассчитывающие на глубокие изменения, поскольку экономический бум последних восьми лет не отразился на их жизни: около 2,5 миллиона человек, в основном, юноши и девушки эмигрировали в Западную Европу. Сыграло отрицательную роль для правительства и повышение пенсионного возраста до 67 лет. Успех Права и справедливости не стал неожиданностью: его предвестником ещё в мае стала победа консерватора Анджея Дуды в борьбе за президентский пост. Однако многих в Польше, а также её соседей настораживает то, что эта националистическая, евроскептическая, антииммигрантская сила впервые с 1989 года сможет править крупнейшей страной Восточной Европы самостоятельно, не нуждаясь в коалиции с центристами или левыми партиями. Их политика явно разочаровала не только ностальгирующих по «Солидарности», но и широкие слои обедневшего сельского населения. Более того, представители левых организаций и вовсе не прошли в парламент – так же впервые за весь пост-социалистический период. Плоды победы в предвыборной кампании, проходившей под знаком запугивания обывателей пресловутой «российской угрозой», активной эксплуатации антибрюссельских и антииммигрантских лозунгов, пожинает 52-летняя дочь шахтёра Беата Шидло. Впрочем, депутата парламента и казначея партии считают не только креатурой, но и марионеткой Я.Качиньского. А он лично стращал поляков бациллами «холеры и дизентерии», которые якобы несут в цивилизованную Европу сотни тысяч беженцев с юга. Приход консерваторов-популистов к власти в Польше немедленно приветствовали ультраправые организации Германии, и одновременно вызвали озабоченность канцлера Ангелы Меркель. В силу известных исторических причин, отравляющих двусторонние отношения, она немало поработала над укреплением доверия между Берлином и Варшавой, в частности, продавила кандидатуру бывшего премьер-министра Польши Дональда Туска на пост главы Европейского Совета. Лидер ФРГ понимает: национализм в соседней стране очень часто идёт рука об руку с антигерманизмом… Что касается политики Варшавы в отношении «заклятого друга» – Москвы, то она вряд ли претерпит изменение: ухудшаться ей, пожалуй, больше некуда. Но наверняка переменится стиль – польская риторика может стать ещё более несдержанной и крикливой. Напомним: свой первый официальный визит А.Дуда совершил в Эстонию, что должно было продемонстрировать всему миру вектор внешней политики Польши, направленный на усиление роли в регионе. В Европейском Парламенте представители победившей партии входят во фракцию «консерваторов и реформаторов» – наряду с британскими тори. Игорь ЧЕРНЫШОВ

То, к чему многократно призывали местные ура-патриотические с большой буквы горячие головы, и о чем предупреждали юнионисты, сторонники сохранения Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии как единого и неделимого целого, свершилось. В палате общин 312 депутатов одобрили идею ограничить ход голосования по сугубо «английской» проблематике правом тянуть руку исключительно теми народными избранниками, кто попал на скамьи Вестминстерского дворца по воле жителей собственно Англии. Все прочие – депутаты от Шотландии, Уэльса и Ольстера оказываются не у дел. Неудивительно, что против этой де-факто сегрегации выступило 270 парламентариев. Спикер палаты общин Крис Грейлинг убежден, что так свершилось торжество справедливости, и что англичане заслужили такую привилегию. Но представители других частей королевства сочли, что эта реформа поделит депутатский корпус на две категории: привилегированных и второразрядных. Больше всего возмутились горцы с севера. Партийный «кнут» фракции Шотландской национальной партии (ШНП) Ангус Робертсон подвел черту, что «тори только что превратили шотландских посланцев в депутатов второго класса». Его коллега по фракции Оуэн Томпсон пошел еще дальше, объявив, что тем самым именно «британские консерваторы, а не ШНП или народ Шотландии положили конец союзу, и это вызовет самые серьезные последствия для всего Соединенного Королевства». Критика не смутила инициаторов деления парламентариев на англичан и «неангличан», где застрельщиками выступили тори. Записной консерваторов по виртуальному партийному билету и убеждениям Джон Редвуд радуется, что будет «исправлена несправедливость в отношении Англии» и что появляется шанс, как он выразился, изменить баланс (“rebalance”) внутри драгоценного Соединенного Королевства». В качестве аргументов в пользу дробления Крис Грейлинг приводит гипотетическую ситуацию, когда дебатируется, а затем выносится на голосование судьбоносный проект реформы, скажем, системы начального образования в Англии. Почему принятие этого важнейшего закона должно зависеть от мнения шотландцев, валлийцев из Уэльса и ольстерских ирландцев, коль скоро предлагаемые изменения их нисколько не коснутся? Почему в рамках децентрализации управления, т.н. «деволюшн» (devolution), дополнительные полномочия получили законодательные ассамблеи Шотландии, Уэльса и Северной Ирландии? Чем Англия хуже? Решением об огораживании чисто английской поляны (продавлено с перевесом всего в 42 голоса), завершает свою логику спикер палаты общин и видный тори, «мы словно говорим жителям Англии – часть (деволюшн) перепадает и вам, у вас тоже есть права». Помещая этот эпизод в широкий контекст эволюции сложнокомпозитных государственных образований, нельзя не отметить, что в Британии запрос на национальную идентичность формировался давно, медленно, но верно. Семь лет назад шотландский писатель Ирвин Уэлш констатировал, что, многие выбрали «не британскость, а «англичанство» как свою культурную идентичность в постимперский период» (см. «Эксперт: английский национализм – это «спящий гигант», №8-9(25), 2008). И поэтому не говорите, что вас не предупреждали. Англичане зеркально скопировали тяготение других этносов к большей автономии. Пока в рамках единого государства, но – объективно такое дробление законотворческого процесса по административно-территориальному признаку не может не расшатывать скрепы федеративного по своей сути королевства. Взять хотя бы процедурный, если подходить формалистки, вопрос о том, кто будет решать, какая тематика, вынесенная на обсуждение в парламенте, касается интересов горцев, а какая должна оставить их равнодушными. Опять же по регламенту, это входит в исключительные полномочия спикера палаты общин, то есть Криса Грейлинга, то есть члена партии консерваторов, которые испокон веков не котировались в Шотландии. Кто поручится, что дело не дойдет до судебных исков, что не будет оспорена правомерность исключения тех же депутатов ШНП из процесса принятия решения, каковой они сочтут судьбоносным и напрямую затрагивающим их интересы?

Version abrégée. La version originale, en russe, se trouve dans le numéro précédent: Страх, растерянность, безволие, разочарование C’est avec ces mots qu’on peut décrire ce qui se passe actuellement dans l’Union Européenne. Les élites politiques, les leaders, l’opinion publique – tous sont effrayés, ne savent plus quoi faire, ne comprennent pas ce qui arrive. Ils sont incapables de se mettre d’accord sur une stratégie commune de sortie de la crise. Ils ne voient pas comment rétablir la sécurité à leurs frontières internes et externes, sans pour autant donner un coup d’arrêt à la construction de l’Europe unie ni sacrifier ses valeurs morales si chères aux Européens, sans se discréditer aux yeux du reste du monde, sans perdre en même temps le contrôle total de la vie politique et sociale qu’ils ont instauré dans leurs pays respectifs après la chute du mur de Berlin et l’effondrement de l’Union Soviétique. Durant ces dernières années, plusieurs malheurs ont frappé les européens: une crise globale, qui les a éprouvés plus que les autres régions, qui les a laissés perplexes, puisqu’il s’est avéré qu’ils n’y étaient absolument pas préparés. Cette crise globale a été suivie par celle de la dette souveraine, toujours pas surmontée, malgré une modeste reprise économique qui, après tant d’années, commence enfin à pointer son nez dans les pays européens. Dernier évènement, mais certainement pas le dernier acte du drame : un collapse économique grec, auquel ses créanciers et « mentors intransigeants » ne sont pas complètement étrangers. Parallèlement, les Européens ont essuyé, en y mettant la main et en le laissant venir, un échec en Irak, une défaite en Afghanistan et un anéantissement de la Libye, une transformation du « printemps arabe » en déchaînement du terrorisme dans le monde entier et en déstabilisation dans les points stratégiques de l’Afrique et du « Grand Moyen Orient » (« Greater Middle East »); ils ont subi, en le laissant venir et en y mettant la main, le débordement, loin au-delà de leurs lieux de départ, des conflits internes, des guerres entre ethnies et entre religions, mais aussi l’apparition de l’Etat islamique, cet ennemi de la civilisation Occidentale moderne et de toutes ses valeurs, affichées ou réelles, ainsi que l’usage des forces armées contre la population civile et la réapparition, presqu’au centre du continent, des germes de l’idéologie fasciste, radicalement nationaliste. Néanmoins, les Européens ont gardé leur calme olympien. Ils ont utilisé les crises économiques pour consolider le pouvoir des élites politiques et financières, pour brider le mouvement syndical et faire abandonner des engagements sociaux qui grèvent leur suprématie inconditionnelle; ils ont fait porter par les travailleurs et la classe moyenne le poids des conséquences de la crise économique. Ils ont considéré tous ces échecs internationaux, tous ces conflits, toute cette déstabilisation des différentes régions du monde comme quelque chose de purement extérieur en se disant que tout ceci est si loin, ne nous concerne pas directement et va « se tasser » d’une façon ou d’une autre. On va soutenir ceux qui nous sont fidèles et détrôner les autres, et tout se remettra en place et tournera à notre avantage. Seule « l’invasion » des migrants durant ces derniers mois, en provoquant la désunion, l’apathie et la stupeur, a réussi à secouer la vielle Europe pour de bon. Ce phénomène a démontré que le monde change, qu’il bouge, qu’il ne sera plus jamais le même ; que l’Europe unie, malgré son arrogance et ses richesses accumulées, n’est qu’une frêle embarcation: des vagues de souffrance humaine, de détresse, de malheur et de misère la submergent. On ne pourra plus les surmonter avec des anciennes méthodes de doubles standards, d’indifférence, en distinguant parmi les gens, les pays et les dirigeants « les nôtres » et « les autres ». L’humanisme de la civilisation française est remis en question. On n’arrivera plus ni à se protéger derrière des barbelés, ni en cacheant la tête dans le sable, ni en achetant sa tranquillité. Mais l’Europe unie n’a pas encore trouvé de réponse commune et digne d’elle à cette crise migratoire ni à ce défi qui lui est lancé. Il existe un ensemble de mesures auxquelles elle a l’intention de recourir. Mais on verra très prochainement si les Européens et les autres peuples vont les accepter. Le choix est douloureux, mais les Européens doivent le faire. Comme on le sait, la société européenne est extrêmement conservatrice et (contrairement à des contes de fée complaisants) est gagnée par le racisme, la xénophobie et l'intolérance; elle hait les étrangers et elle en a peur ; elle ne les tolère que dans la mesure où ils la servent, lui obéissent et la vénèrent. On sait que la politique de multiculturalisme a essuyé un échec lamentable et on ne pourra pas la réanimer, que les limites des capacités d’absorption de la société européenne ont été atteintes, et même peut-être dépassées. Ensuite il n’y aura qu’une perte d’identité et une croissance des tensions internes, ce qui peut aboutir à on ne sait pas quoi. Mais en même temps on sait que la société européenne respecte des traditions de tolérance, que dans le passé elle avait absorbé un grand nombre de migrants qui ont grandement contribué à la prospérité et à la croissance de leurs pays d’accueil ; on sait qu’elle servait de melting-pot pour les nations, et qu’elle y puisait ses forces. Avant, c’était son crédo et sa fierté. Et maintenant ? Quelle attitude va prévaloir ? Qu’est-ce qui sera sacrifié, qu’est-ce qui sera préservé ? Comment l’Europe prend-elle conscience de ce qui se passe ? Comment se situe-t-elle dans ce qui se passe ? La crise migratoire est vécue par l’Europe avec beaucoup d’émotion. L’opinion publique réagit avec une sensibilité exacerbée à toutes ces vidéos et photos médiatisées représentant les enfants, les femmes et tous ceux qui ont perdu la vie, ont péri tout simplement parce qu’ils fuyaient un danger de mort et cherchaient un sort meilleur. Il est impossible de rester indifférent après avoir appris l’existence de ces faits. Il est encore moins possible d’oublier les traditions de compassion et d’empathie qui font la réputation de l’Europe. La société européenne n’en est pas encore à ce stade de cynisme. Aucun homme politique traditionnel occidental ne l’oserait. Donc, l’Union Européenne et ses États membres n’ont pas d’autres solutions que d’accueillir les réfugiés et de les aider. Toute la question est de savoir de quels réfugiés il s'agit, en quelle quantité et dans quelles conditions. C’est alors qu’entrent en jeu des considérations d’un autre ordre. Smain Laacher, professeur à l’Université de Strasbourg, qui étudie depuis plusieurs années l’immigration et les flux migratoires internationaux, souligne que l’actuelle affluence massive de réfugiés venant des pays du Grand Moyen Orient, qui tentent de rejoindre l’Europe, est fondamentalement différente de celle qu’on a dû rencontrer avant. Essayons d’analyser ses considérations principales. Primo. La mondialisation est multidimensionnelle. Elle jette d’innombrables ponts entre les pays et les peuples dans divers domaines, elle gomme les distances, fait épargner du temps, ouvre des possibilités de communication fondamentalement innovantes, crée un espace informationnel mondial, génère le marché mondial des capitaux, donne un élan énorme au développement du commerce international. La mondialisation a aussi une dimension sociale. « La mondialisation concerne non seulement les marchandises, les services et les capitaux, mais aussi les personnes ». La crise migratoire a fait découvrir à tout le monde une nouvelle réalité. Le problème de réfugiés et de personnes déplacées a cessé d’être un problème particulier, subrégional ou régional. D’une façon différente, certes, mais ce problème concerne maintenant tout le monde. L’UE n’arrivera plus à se cacher elle-même derrière une barrière et enfermer les réfugiés-migrants dans les frontières de leurs pays d’origine ou des pays voisins. Le problème de réfugiés, qui jusqu’ici ne touchait que les réfugiés, devient un problème crucial pour l’UE. Secundo. Le potentiel de l’exode de la population, qui se trouve dans « les points chauds », est colossal. Le chiffre actuel est déjà astronomique : il atteint 60 millions de personnes. L’histoire de l’humanité n’a jamais connu rien de semblable. C’est un défi sans précédent, cependant la situation peut s'aggraver davantage suite à une déstabilisation persistante de régions entières, une internalisation de conflits locaux, suite aux catastrophes naturelles actuelles et à des cataclysmes climatiques à venir. Certains analystes conseillent même à l’UE de se faire à l’idée que l’Europe vivra désormais sous pression constante et que le flux de migrants ne va qu’augmenter en conséquence d’une croissance impétueuse du nombre d’habitants sur la planète, surtout dans les régions les plus pauvres et défavorisées. A cet égard, il faut accorder une attention particulière à l’avertissement émis par le bureau du Haut-Commissaire des Nations unies pour les réfugiés, qui prévient qu’il n’y a pas qu’en Syrie que la situation se dégrade rapidement ; des tendances destructrices et extrêmement dangereuses gagnent aussi l'Irak. Donc le flux des réfugiés syriens sera gonflé par celui d'irakiens. Tertio. Dans les « points chauds » l’anarchie, la cruauté, la barbarie, la misanthropie dépassent les limites. La population ne supporte plus, ni physiquement, ni psychologiquement, d’y vivre; elle est obligée de fuir, et c’est un fait indéniable. Les médias globalisés, la télé, Internet ont illustré ce fait d’une telle quantité de détails effroyables que son authenticité n’est plus mise en doute. Les capacités d’accueil des pays voisins, où se dirigent généralement les réfugiés, sont en grande partie épuisées ; c’est une charge trop importante pour eux, l’économie nationale de ces pays n’y résiste plus. La présence sur leur territoire d’une telle quantité de personnes génère énormément de problèmes et de contradictions diverses. En plus, la guerre et la haine réciproque rattrapent les réfugiés même dans ces pays d’accueil : ils ne s'y sentent pas en sécurité. En outre, la plupart des pays du Grand Moyen Orient ne laissent pas rentrer les réfugiés chez eux. Certains ignorent même l’existence de l’institution de l’asile. Ils n’ont jamais pris aucun engagement international dans ce domaine. Il n’y a qu’une infime partie de ces pays qui ont adhéré à des conventions multilatérales ad hoc. Dans de telles circonstances l’Europe Centrale est réellement perçue par les victimes des conflits armés comme une terre promise. Surtout l’Allemagne : les rumeurs de sa richesse, de sa prospérité, de son influence se sont répandues dans le monde entier, comme un conte de fée narré imprudemment par Angela Merkel, qui disait que l’Allemagne va accueillir les bras ouverts des centaines de milliers de réfugiés. Quarto. Autrefois, l’Europe Unie était loin, quelque part ailleurs, et semblait inaccessible, séparée du monde entier. Maintenant elle apparait à portée de main. La distance qui la séparait ne semble plus infranchissable. Les réfugiés se sont retrouvés pratiquement à sa porte. La perception de l’Europe Unie a aussi évolué: elle n’est plus quelque chose d’absolument hostile qui rejette toute culture, toute habitude, tradition et religion autre que les siennes. Avant personne ne songeait à y aller, maintenant ce cliché est détruit, a disparu. Mais l’attente, l’espoir d’être assimilé dans un pays européen disparaît aussi. Quinto. Le caractère, la nature, la qualité des réfugiés qui partent vers l’Europe, ont changé. Avant c’était majoritairement des hommes qui aspiraient à s’y installer et prendre racine, et ensuite, si les circonstances étaient favorables, faire venir leur famille dans le pays d’accueil. Maintenant ce sont essentiellement des familles au complet, y compris les enfants et les grands-parents, qui viennent demander l’asile. Et c’est une toute autre situation, de tous les points de vue. Auparavant, les réfugiés c’était un phénomène isolé et indépendant, « atomisé » : les gens essayaient de se sauver individuellement. Aujourd’hui on parle en termes de colonnes, flux, intermédiaires, passeurs, infrastructure, couloirs. Argent. Mafia. Voici donc les conclusions tirées par le sociologue averti [Smain Laacher] de ses réflexions, et des nôtres aussi : nous sommes au « début d’un processus difficilement réversible à court et à moyen terme. Il est inutile de faire semblant, de croire à une quelconque solution espérant mettre un terme à ces exodes collectifs. » L’Europe n’a pas le choix. Des promesses dans le vide d’accueillir chez soi des foules de gens, avec leur mode de vie et leur culture qui diffèrent si fort, ces promesses vont rapidement aller se briser contre la réalité du quotidien et seront désavouées par la réalité objective, qu’elle soit « politique, sociale, démographique ou économique ». Le temps est venu de revoir toutes ces conceptions désuètes de l’assimilation, de l’intégration sociale et culturelle, de la protection collective et de l’asile ; il faut reformuler les règles d’une façon claire et compréhensible, il faut évaluer les évènements sous un autre angle, fondamentalement différent. Et pour ça il faut répondre à une question primordiale : quel serait l’impact de cette quantité de réfugiés sur l’entente nationale au sein de l’UE et sur l’auto-identification ? Il faut aussi trouver, dans la mesure du possible, un équilibre optimal, comme le suggèrent d’autres analystes. En attendant, les leaders européens ont mis des mois pour aboutir à une entente sur les quotas et la « distribution » parmi les pays de Schengen des 160 milles réfugiés syriens et autres. Mais on n’est quand même pas parvenu à un consensus. Il a fallu recourir à un vote au niveau ministériel, et la décision a été prise par une majorité qualifiée après une opération de forcing, un échange d’accusations réciproques et une menace, proférée par Berlin, de geler le financement, par le biais des fonds de l’UE, des pays frondeurs. Mais par contre, lors d’un sommet informel convoqué tout de suite après un échec des négociations sur les quotas, on est très vite arrivé à un accord de principe sur la façon de faire barrage et endiguer le flot des réfugiés qui débarquent en Europe Unie. La liste des mesures, rendue publique, est éloquente: octroyer plus d’un milliard d’euros aux agences internationales concernées ; aider la Turquie, le Liban, la Jordanie et d'autres pays à faire face à la crise des réfugiés syriens en augmentant significativement, entre autre, leur financement via le Fonds régional d’affectation spéciale en réponse à la crise syrienne ; assurer une collaboration avec la Turquie à tous les niveaux afin de réguler plus efficacement le flux de réfugiés ; aider les pays des Balkans occidentaux, en puisant dans les finances du programme d’adhésion à l’UE, à établir une collaboration en matière de réfugiés ; augmenter la contribution des Etats-membres dans le financement des pays africains afin d’éradiquer les causes de la migration illégale ; régler la situation critique aux frontières extérieures et, par la suite, durcir le contrôle en augmentant le financement de Frontex, Europol et du Bureau européen d’appui en matière d’asile ; aider par tous les moyens possibles les pays européens « de première ligne » à établir, le plus rapidement possible, un système d’identification et d’enregistrement, y compris dactyloscopique, des réfugiés dans les centres d’accueil, et organiser la redistributions des réfugiés parmi les Etats membres de l’UE, ainsi que leur expulsion; allouer des moyens supplémentaires au Fonds Asile Migration et Intégration et au Fonds pour la sécurité intérieure; assurer une entière participation de tous les Etats membres de l’UE au système de Dublin ; prendre les mesures nécessaires afin de trouver, sous l’égide de l’ONU, une solution pour la Syrie, ainsi que pour former un gouvernement de coalition nationale en Libye. Les médias nationaux ont été élogieux en qualifiant ces mesures de parfaites, ou presque, en tout cas en les considérant comme une victoire et un indéniable succès. Mais de l’autre côté (et c'est beaucoup plus important) cette «invasion» a révélé les contradictions profondes au sein de l’UE et a démontré - une fois de plus – les inégalités croissantes et la divergence des intérêts des États membres de l’UE ; elle a aussi remis à l’ordre du jour la nécessité de revoir une série de dogmes que l’on considérait auparavant comme un succès d’intégration. En Grande Bretagne, le système de quotas de l’accueil des réfugiés dans l’UE a renforcé les positions des partisans de la sortie de l’Europe. L’inconséquence de l’Allemagne, son penchant manifeste pour une prise de décisions unilatérales et leur transformation ultérieure en politique officielle de l’UE, ont mis en exergue la question du leadership au sein de l’UE. Le fait de bien vouloir accepter chez soi un nombre limité de réfugiés et manifester en même temps la volonté de faire son possible pour ne pas laisser en rentrer d'autres ultérieurement, ce fait a remis en doute la capacité de l’UE de mener soit une politique intègre, soit une politique de défense des nobles idéaux, politique qui est soutenue avec ardeur par l’UE quand ça concerne les autres. Les stratégies extérieures inconséquentes, et même peut-être erronées, et les actions entreprises par l’UE sous influence de ces stratégies ont provoqué un certain ajustement de la politique étrangère. Jusqu’à quel point cet ajustement sera-t-il significatif ? Que peut-on attendre de la part de l’UE à l’avenir ? L’Union changera-t-elle ou fera-t-elle semblant qu’il ne s’est rien passé et continuera d’imposer avec arrogance sa volonté aux autres nations ? Il y a beaucoup de questions, comme il y en aurait de conséquences. La cause principale de ce tsunami humain serait liée, comme le suggèrent les analystes, à la relation de l’UE et de ses États membres au monde qui les entoure ; cette cause serait due à leur arrogance et leur certitude d’être les seuls à savoir comment doivent vivre et à quoi doivent aspirer les autres, à leur dédain pour l’opinion des autres. Ils ont essayé d’imposer partout « l’ordre à l’européenne » et la démocratie. En voilà le résultat : la Syrie en feu ; mort et désolation ; des millions de réfugiés et de personnes déplacées ; anarchie en Libye et coup d’état militaire en Égypte. On pourrait ajouter à la liste le Soudan, l'Irak, l’Afghanistan etc. Il est important de noter l’apparition, au sein de la communauté d'experts, d’un consensus relativement large concernant l’échec de la politique de l’UE. On en parle et on le décrit comme un fait évident, surtout par rapport à l’initiative politique et militaire de la Russie au sujet de la création, sous l’égide de l’ONU, d’une large coalition internationale appelée à combattre l’Etat islamique. Je vous propose une longue citation (elle en vaut la peine) de l’éditorial du « Figaro » portant un titre caractéristique : «Main tendue» « Le fait que Vladimir Poutine reprenne la main sur le dossier syrien ne doit rien au hasard. Il possède une vision stratégique qui a le mérite de la cohérence et la défend avec constance depuis le début du conflit. C'est ainsi qu'il a déjà imposé la réponse internationale à l'utilisation d'armes chimiques en 2013. Son soutien au régime de Bachar el-Assad ne répond pas seulement à d'égoïstes calculs, à son inclination naturelle pour des pouvoirs autoritaires ou au souci de conserver à la Russie un point d'appui en Méditerranée. Il procède aussi de l'expérience, abondamment illustrée par le chaos en Irak ou en Libye qui a suivi le renversement de tyrans répugnants, mais tellement utiles. Après quatre ans et demi de guerre, cette analyse, toujours contestée par les occidentaux au nom d’une morale politique à géométrie variable, rejoint le constat général.» © Mark ENTIN, rédacteur en chef, professeur de l’Université des relations internationales de Moscou auprès du Ministère des Affaires Etrangères de la Fédération de Russie

Проблемы иммиграции и дальнейшей «свободы от Евросоюза» стали, как и ожидалось, главными темами на выборах 18 октября в нижнюю палату парламента Швейцарии. Так же без сюрпризов голосование обеспечило победу правой популистской Швейцарской народной партии (ШНП), выступающей против наплыва незваных гостей в Альпийскую республику, за продолжение её независимой внутренней и внешней политики – без оглядки на Брюссель. Получив в законодательном органе – Национальном совете 65 мест из 200, лидеры ШНП заявили, что это лучший результат, достигнутый отдельной политической организацией в Швейцарии за последнее столетие. Более того, депутатский мандат впервые завоевала 46-летняя предводитель крайне правых Магдалена Мартульо-Блохер, которую прозвали «швейцарской Мариной Ле Пен». Состояние этой бизнес-вумен, в основном, унаследованное от отца, оценивается в 3,5 миллиарда долларов. Швейцарское законодательство не ограничивает частное финансирование политических партий. В прошлом году ШНП добилась проведения референдума по проблеме иммиграции, в итоге которого незначительное большинство швейцарцев высказалось за ограничение допуска беженцев из стран ЕС, поэтому до 8 февраля 2017 года власти должны ввести квоты для всех иностранных работников и обеспечивать приоритет при найме местным жителям. Это нарушает один из договоров между Берном и Брюсселем от 2002 года, поэтому Еврокомиссия грозит Швейцарии выходом и из остальных двусторонних соглашений. Хотя состоявшиеся парламентские выборы подтвердили дальнейший крен Альпийской республики вправо, их результаты не окажут существенного влияния ни на состав её федерального правительства, ни на внутреннюю и внешнюю политику. Это обеспечивают коллегиальность кабинета и особенно – так называемая «волшебная формула», которая с 1950-х годов сохраняет пропорциональное и почти не изменяющееся распределение всех семи министерских кресел между представителями крупнейших партий страны. Что касается председателя правительства, который в Швейцарии является и главой государства с мандатом продолжительностью в один год, то уже в декабре новый парламент изберёт преемника представительницы социалистической партии Симонетты Соммаруги. Причём процедура пройдёт в соответствии с принципом ротации, независимо от результатов нынешних выборов. Швейцария – одно из самых процветающих государств в мире. В 2014 году его ВВП на душу населения достигал 71 тысячи евро, а уровень безработицы составлял всего 3,2% самодеятельного населения. Всплеск национализма швейцарцев в последние годы объясняется тем, что в этой стране иностранцы образуют уже четверть населения, причём в Альпийскую республику охотно переселяются даже немцы. Игорь ЧЕРНЫШОВ

Европейский Союз должен создать систему европейской пограничной службы, чтобы установить надежный контроль над внешними границами Шенгенской зоны. К такому выводу пришли министры внутренних дел «двадцати восьми» на встрече в Люксембурге. Прежде всего, это относится сейчас к морской границе между Грецией и Турцией, через которую течет основная часть неконтролируемого поток беженцев с Ближнего Востока. «Мы находимся на перепутье, – заявил после встречи член Европейской Комиссии Димитрис Аврамопулос, ответственный за внутренние дела. – Или мы будем считать, что контроль за внешними границами Шенгенской зоны является прерогативой стран-членов, или мы решим, что несем за него общую ответственность». «Мы не должны поставить Грецию под контроль в вопросе охраны границ, – сказал глава люксембургского МИД Жан Ассельборн. – Но если мы не сможем восстановить эффективный контроль над границами, Шенгенская система может не выжить». (См. «ЕС: Шенген трещит по швам», №9(102), 2015) Пока Брюссель имеет только возможность мобилизовывать в экстренных случаях группы быстрого реагирования. В них входят пограничники из стран-членов. Но сейчас ставится задача создать постоянный корпус европейской погранслужбы. Это будет предполагать частичный отказ от национального суверенитета стран, где их будут развертывать. При этом создание, управление и финансирования этой службы должно быть возложено на ЕС. Алексей СТРАШЕВ

Всем знакома толчея, возникающая в салонах авиалайнеров при размещении ручной клади в багажные отсеки над креслами. Большинство пассажиров перед взлётом руководствуются принципом «кто не успел – тот опоздал», и уже через несколько минут стюардессы не всегда способны найти подходящее место для чемодана или сумки запоздавшего путешественника. Ситуация лишь ухудшается: как свидетельствует статистика, заполняемость самолётов на большинстве рейсов в последнее время значительно выросла, и в результате борьбы пассажиров за место для своего бесценного багажа вылеты задерживаются всё чаще. Но авиастроительные корпорации, выпускающие «Боинги» и «Аэробусы», уже с 2016 года эту проблему, похоже, начнут постепенно решать. Багажные отсеки новых лайнеров станут более вместительными, соответственно на 50% и 60%. Они будут увеличены по высоте. Правда, как говорил ещё Ломоносов, если где-то прибудет, то в другом месте обязательно убудет. Поэтому жизненное пространство над пассажирскими креслами уменьшится примерно на 5 сантиметров – полки станут ниже, что неизбежно ощутят не только баскетболисты, но и люди среднего роста. Такое уплотнение пространства в пассажирских салонах не первое в своём роде: с 1990 года производители самых распространённых моделей самолётов уже заузили кресла на несколько сантиметров, а также убавили пространство между их рядами в среднем на 7-11 сантиметров, что вызывает недовольство длинноногих клиентов. Тем временем, многие крупные авиакомпании уже начали заказывать авиалайнеры с более просторными местами для ручной клади. Другие намерены модифицировать имеющиеся самолёты с этой же целью.

Каждое слово колоритного интеллектуала-бунтаря, сравниваемого недоброжелателями с лордом Волдемортом, архи-злодеем и антагонистом Гарри Поттера (на мой прищур, он похож, скорее, на Николая Валуева по форме черепа и образу добродушного силача), звучит звонко и хлёстко. Пусть он недолго побыл на политической авансцене в роли министра финансов в левоцентристском правительстве Алексиса Ципраса. Он был принесен в жертву по требованию несговорчивой «тройки» кредиторов, которой никак не удавалось его переупрямить на переговорах по урегулированию проблемы гигантского греческого долга. Но Яннису Варуфакису, как мне видится, не о чем жалеть. Он как мавр сделал свое дело. Он изменил вектор и тональность дискуссий по выходу еврозоны из затяжного кризиса. Он поставил под сомнение чужие рецепты оздоровления Греции и предложил альтернативу – через создание стимулов к экономическому росту, а не продолжение бесперспективной монетаристской политики «экономии». Политика эта, признаем, привела в стране – наследнице античного величия Эллады – к истончению среднего класса, пауперизации самых уязвимых слоев, росту психических заболеваний, эмиграции безработной молодежи, распространению упаднических настроений, апатии и циничного отторжения всего, к чему прилепливают еще вчера благозвучные ярлыки со словами «демократия», «свобода выбора», «европейская солидарность» и т.п. Слово Варуфакиса весомо, и потому имеет смысл отреферировать его интервью германскому журналу «Шпигель», опубликованное в начале октября. Двое немцев, судя по остро заточенным вопросам, явно пытались выставить его этаким недалеким маргиналом, исповедующим экстремистские взгляды, и тем любопытнее, что прозвучало им в ответ. Спрашивают, усидит ли его уже бывший шеф, премьер-министр А.Ципрас до конца нового отпущенного ему срока. Варуфакис отвечает, что это не принципиально, потому как «тройка» кредиторов лишила его свободы маневра. «Муниципальный совет в Дрездене имеет больше власти, чем правительство Греции». Эта «тройка» заблокировала одну из самых ценных инициатив партии Ципраса – укоротить местных олигархов. Язвительные немцы мгновенно подкалывают собеседника на «горячем стуле»: почему тогда вы, будучи министром финансов, не ввели дополнительные налоги на греческих магнатов-судовладельцев? Варуфакис парирует: «Большинство из них имеют британское подданство, а их роскошные особняки в Афинах зарегистрированы в офшорах». И затем переходит в контрнаступление. Главная проблема Греции – олигархи из другой колоды. «Это владельцы строительных компаний, кто наживается за счет раздутых смет по прокладке автомагистралей. Это банкиры, которые питаются от рядовых налогоплательщиков. Это собственники торговых сетей, вздувающие цены с помощью картельного сговора». Партия СИРИЗА хотела положить конец этому беспределу. Но «тройка», объясняет Варуфакис, была «заинтересована только в одном, повысить налоги и урезать пенсии». Ему тычут в нос витриной правильного исполнения указов Евросоюза о затягивании поясов – Латвией, где в отличие от Греции, мол, функционирует «современное правительство», и где экономика растет вопреки режиму жесткой экономии. Варуфакис возражает: «Значительная часть трудоспособного населения покинула Латвию, когда разразился кризис, так что безработица рассосалась». При этом «с точки зрения качества, создаваемые новые рабочие места никуда не годятся. Если в Европе это считается успехом, то у Европы есть проблема». Ему цитируют итальянского философа Франко Берарди, утверждающего в своей новой книге, что образ мышления сегодняшнего политического класса сформирован реалиями и акторами финансовой сферы, и что политики теперь мыслят категориями инвестиционных банкиров. По мнению Ф.Берарди, в этом кроется причина разрушения европейских ценностей, таких как гуманизм и демократия. Спрашивают, он разделяет этот пессимизм? Варуфакис с таким приговором не согласен, хотя признает, что финансисты забрали себе слишком много власти в Европе, но при этом неспособны предложить способы разрешения кризиса. Его провоцируют: не означает ли это, что наступает начало конца Евросоюза? Варуфакис соглашается, но оговаривается: коллапс ЕС не предрешен. Можно исправить ситуацию. Затем, правда, линия его мысли становится извилистой. Заметив, что ЕС создавался как структура, где не политика должна была быть определяющим фактором (видимо, он берет за точку отсчета создание Объединения угля и стали как прообраз союза), Варуфакис настаивает на «инъекции демократии» и призывает заменить существующий Европейский Совет… «федеральной управляющей инстанцией»(?). Отдельная и болезненная тема – кризис с беженцами. Варуфакис подтверждает, что воздал хвалу бундесканцлерин Ангеле Меркель (см. «Сильный тактик, но слабый стратег», №10(103), 2015) за готовность принять униженных и обездоленных. Вместе с тем грек левых (или, как клевещут его оппоненты, левацких) взглядов предупреждает, что накрывшая континент волна нелегалов простимулировала «центробежные силы», особенно в Восточной Европе, где предписанный им из Брюсселя аскетизм и падение жизненного уровня порождают ксенофобию (см. «Две трети венгров не терпят новых чужаков», №9(102), 2015) Наконец, у него интересуются, что означает его инициатива совместно с германским политиком, также из левого лагеря, Оскаром Лафонтеном, предложить Европе «план Б». Слухи ходят, подбрасывают дровишек в огонь, интервьюеры, что план предусматривает кампанию гражданского неповиновения. Варуфакис отвечает, похоже, иронично, и в то же время загадочно: «Я уже попробовал в качестве министра финансов провести кампанию гражданского неповиновения» (намекая, что итог известен). Что в сухом остатке? Яннис Варуфакис обжегся, но не угорел. Остался верен своим убеждениям. Его задвинули. Но не заглушили. У него остались сторонники и единомышленники, которые уверены: их дело правое, а потому придет день и – всё будет Варуфакис! Штрихи к портрету «Шестидесятник» в том смысле, что родом из 1961 года. Профессиональный экономист. Получил образование в Британии. Преподавал в учебных заведениях в графстве Эссекс и Кембридже, а также в Сиднее. Известен как разработчик компьютерных игр. Вместо автомобиля обычно седлает мотоцикл; любитель прокатиться «с ветерком», что выдает в нем тайного сторонника «экстрима». По всем признакам, он не удовлетворится временным забвением, а значит, еще вернется. Владимир МИХЕЕВ

или Две пятилетки во власти Ангелы Меркель «Достигнутая им безлюдна высота» (Стихотворение «Тиран» Эмиля Верхарна) К своему производству в высший чин земных небожителей Ангела Меркель шла долго и упорно. И наконец, 22 ноября 2005 года 397 из 611 депутатов бундестага 16-го созыва сочли возможным доверить ей пост федерального канцлера ФРГ. Мгновенно 51-летняя уроженка Гамбурга, проведшая свои юные и молодые годы по другую сторону Берлинской стены, в Германской Демократической Республике, превратилась в фигурантку книги рекордов Гиннеса. Она стала самой молодой и первой в истории лоскутной страны, собранной железным канцлером Бисмарком воедино, бундесканцлерин. Как и всякий лидер, которого квалифицируют, по английскому выражению, «политическим животным», фигура госпожи Меркель – сложно композитная и противоречивая. Если начать с родословной, то у нее прослеживаются узловатые польские корни: папа, Хорст Каснер, еще в 1930 году перестал быть Казмерчаком. А ее дедушки и бабушки были носителями таких звучных фамилий, как Войцеховский, Рыхлицкая и Качиньская, что через переплетение ветвей генеалогического древа может роднить Казмерчак-Каснер-Меркель с братьями Качиньскими, один из которых, будучи президентом РП, трагически погиб в авиакатастрофе, направляясь отдать долг памяти польским офицерам, расстрелянным в Катыни. Голос польской крови почти наверняка не был заглушен ни общением в песочнице с немецко-говорящей детворой, ни школой, ни институтом, ни дальнейшей политической карьерой. Правда, первые годы она больше времени проводила в узком семейном кругу, не посещая ни детский сад, ни затем группу продлённого дня в школе. Ее отец, командированный в Восточную Германию, чтобы нести Слово Божие, поддерживал власть в ГДР, и потому считался «прогрессивным» служителем церкви. В ту пору Ангела ходила в пионерском галстуке, а затем «вступила в ряды» Союза свободной немецкой молодёжи (ССНМ), аналога советского комсомола. В школе вела себя тихо, но не замкнуто, отличалась прилежанием, получала заслуженные похвалы от учителей за успехи в овладении математикой и… русским языком. Своеобразный «русский след» прочертил пунктиром всю ее биографию. Со своим первым мужем, Ульрихом Меркелем, от которого она унаследовала нынешнюю фамилию, она познакомилась на одной из встреч по молодёжному обмену со студентами-физиками из Москвы и Ленинграда. Восемь лет спустя их бездетный брак распался. Еще через два года в ее жизни появился Иоахим Зауэр, ученый муж во всех смыслах – профессор Берлинского университета имени Гумбольдта, который держится до сих пор в тени, отказываясь принять на себя роль «принца-консорта». В этот период Ангела Меркель как дипломированный физик, получившей место в Центральном институте физической химии при Академии наук ГДР, также занимается материей высшего порядка. Свидетельством служит название ее диссертации: «Исследование механизма реакций распада с простым разрывом связей и расчёт их скоростных констант на основании квантово-химического и статистического методов». Попутно пробует себя в ниве общественной деятельности: она – член районного комитета ССНМ и секретарь по агитации и пропаганде. Похоже, что эта «культурно-просветительская работа», как она потом ее охарактеризует, пришлась ей по душе, вернее, по характеру. Начинают закипать инстинкты политика. В декабре 1989 года она примыкает к партии «Демократический прорыв», пройдя путь наверх от временного администратора ЭВМ до фактического пресс-секретаря. Далее, пользуясь старорежимным выражением, госпожа Меркель «колебалась вместе с линией партии», которая прошла эволюционный путь, завершив его отказом от идей социализма и переходом на позиции традиционного германского консерватизма. Тогда на горизонте и объявился будущий лорд-протектор Ангелы Меркель – председатель Христианско-Демократического Союза (ХДС) и на тот момент канцлер Гельмут Коль, ставший по воле масс и случая объединителем Германии. Насколько глубока был схизма, прорезавшая идеологический фундамент ее семьи, сказать трудно. Биографы утверждают, что отец не испытывал симпатии к ХДС, а мать примкнула к социал-демократам. Да и старые приятели говорили, что по своим изначальным убеждениям Ангела Меркель была близка, скорее, к «зеленым», но никак не к правоцентристам. На следующий год после падения Берлинской стены она получит мандат депутата бундестага. Продвижением вверх по лестнице партийного функционера она во многом обязана своему опекуну, который сделает ее сперва министром по делам женщин, а затем передаст ей портфель министра по защите окружающей среды. И это в стране, где быть «зелёным» почти равносильно обладанию иммунитетом перед любой критикой, этакой многоразовой папской грамотой об отпущении грехов (индульгенцией). Люди меняются, а их жизненные ценности не изваяны в камне, и на этом стоит остановиться подробнее, опустив детали карьерного взлета. С этим все внятно и понятно, коль скоро американские (!) журналы «Форбс» и «Тайм» наперебой и наперегонки на протяжении многих лет включали Ангелу Меркель то в список ста самых влиятельных людей планеты, то в список самых влиятельных женщин мира. Чего же боле? Интересна, скорее, система взглядов, проецируемая на подходы к решению региональных и глобальных проблем, что затрагивает интересы России. В марте 1999 года правительство Меркель направило свои самолеты бомбить Белград, породив неизбывное ощущение дежа вю, словно Балканы и вся Европа вернулась в 1940-е годы, с той лишь разницей, что на этот раз в воздухе были не самолеты люфтваффе с черными крестами на хвосте. Подозревая, что исторические параллели неизбежны, бундесканцлерин выстроила такую линию защиты и оправдания применению силы. Вот саморазоблачительная цитата: «Наше собственное историческое прошлое напоминает нам о необходимости сохранения мира как величайшей ценности и использования всех возможностей для того, чтобы избежать военных конфликтов… Однако оно же заставляет нас помнить, что неправильно понятый, радикальный пацифизм может привести к погибели, а использование силы, несмотря на причиняемые страдания, неизбежно на последней стадии для того, чтобы избежать ещё большего зла. И новейшая история Европы показывает, что война с диктаторами может быть «последним доводом»… В войне в Косово применение силы «коалицией согласных» предотвратило ещё большие страдания». Логика Ангелы Меркель узнаваема до оскомины: «неправильно понятый» пацифизм, «война с диктаторами», цель военного вмешательства – предотвратить «ещё большие страдания». За словесной шелухой скрывались чисто геополитические расчеты. Закрыть страницу в истории, связанной с насильственным дроблением Балкан, к чему приложили руку в первую очередь немцы, ускоренно признавшие суверенитет Словении и Хорватии (тем самым расширяя свое экономическое «жизненное пространство»). Под аккомпанемент взрывов распределить роли в общей балканской драме, навесив на сербов и их лидера клеймо «плохих парней». Наконец, проявить трансатлантическую солидарность, что до сих пор сохраняется как беспрекословный императив для многих представителей германского политического класса – американизированных либо невольно, под влиянием полученного в университетах США образования, или вольно – как результат целенаправленного взращивания «компрадорской» элиты. К слову, президент США Барак Обама наградил Меркель Медалью Свободы. Германская раскольническая политика 2013-14 годов, нацеленная на то, чтобы оторвать Украину от России с неизбежным, не просчитанным последствием – появлением новых разграничительных линий на континенте, то есть расколом Европы, заставляет задаваться вопросами: •  насколько самостоятельна в выборе политического курса глава исполнительной власти бундесканцлерин Меркель и, если не вполне, коль скоро ее действия подрывают естественное партнерство ЕС с Россией, то обладает ли Германия полным суверенитетом? •  Допустимо ли для столь «лукавого царедворца», как выразился бы Пушкин, проявлять высокую степень стратегической близорукости, показывая неспособность оценить значение наследницы Киевской Руси для восстанавливающей свое влияние России и для только начавшегося процесса исторической самоидентификации Русского мира? •  Как можно было госпоже Меркель сделать ставку на неравноценный обмен: отдалить Россию и вместо нее пристегнуть к Европейскому Союзу Украину? Пристегнуть не как равноправную участницу уже другого союза, а через дискриминационный договор об «ассоциации» и путем деиндустриализации и деинтеллектуализации как прямое следствие изменения структуры экономики (так было и в Латвии, и в Болгарии), закрепить за ней роль рынка сбыта европейских товаров и поставщика дешевой рабочей силы? Вопросы, вопросы… Счет, который уместно предъявить бундесканцлерин, столь же велик, сколь и велико недоумение от ее внешнеполитических шагов: от деспотического принуждения Греции к прозябанию в долговой яме до приглашения мигрантам, не имевшее конкретного географического адресата, приезжать на ПМЖ в гостеприимную Германию, готовую якобы принять 800.000 переселенцев?! Многократно ретранслированное заявление высшего должностного лица было воспринято, чего нельзя было не ожидать, как предоставление режима наибольшего благоприятствования для всех, кому неуютно у себя на исторической родине. Такой предстает отправная точка в стихийном и массовом переселении, где счет пошел на сотни тысяч страждущих лучшей доли в сытой Германии. Юго-Восточная Европа первой приняла на себя удар нелегальных перекати-поле. Началось «огораживание». Вскоре Венгрия и Австрия захлопнули двери и стали спешно возводить высоченные заборы с колючей проволокой, этакие берлинские стены «лайт». Это быстро окрестили «кризисом с беженцами», хлынувшими из разворошенного бомбардировками западных держав, начиная с агрессии против Ирака в 2003 году, Ближнего и Среднего Востока, превратившегося в обитель зла, хаоса, насилия и террора. Кто должен нести за это ответственность? За неустроенные судьбы тех афганцев, иракцев, сирийцев, эритрейцев, ливийцев и так далее, кто поверил в молочные реки в кисейных берегах, текущие в срединном сказочном королевстве, где одно время главу кабинета ласково прозвали «мутер», то есть «мамочка»? За переполненные беженцами лагеря в Сербии, Словении, Хорватии, Венгрии? За раскол внутри Евросоюза, когда государства-жертвы нежданного наплыва непрошеных гостей не считают нужным брать на себя основное бремя по гуманитарному вспомоществованию действительно несчастным людям, которых поманили рождественскими пряниками? Под красную дату календаря, десятилетие у кормила власти, парижская газета «Фигаро» с обоснованной претензией на объективность представила многоцветный, а не черно-белый портрет госпожи канцлера. Отметив, что вопреки и несмотря на возрастающее напряжение в немецком обществе, порожденное переоценкой своих возможностей абсорбировать сотни тысяч иммигрантов с Ближнего Востока, рейтинг популярности «железной леди» все еще достигает 70%, газета воздает должное ее предшественнику. Если бы не болезные, но необходимые хирургические реформы Герхарда Шрёдера, то сегодня правительство Меркель не имело бы настолько сбалансированного бюджета и, следовательно, широкого поля доля маневра, как в экономической, так и социальной политике. Собственных заслуг в деле модернизации экономического фундамента у Ангелы Меркель не выявлено. Правда, не стоит преуменьшать чутье госпожи Меркель как прирожденного политика и партийного царедворца. Автор «Фигаро» прибегает к образу охотницы (или воительницы), черпая вдохновение в умелых комбинациях, что позволяли ей обходить конкурентов на пути к верховной власти. Цитата: «В большом цирке, который представляет собой германская политика, Меркель похожа на профессиональную охотницу за косулями. Она умеет подкрадываться так, что это не бросается в глаза; она умеет ждать своего часа; она будет стрелять, только подкравшись, с близкой дистанции. Чтобы поразить жертву, ей понадобиться всего один выстрел». Предположительно, автор зашифровал в этой развернутой метафоре черную неблагодарность, проявленную Меркель в отношении своего опекуна, канцлера Гельмута Коля, подсадившего подававшую, действительно, большие надежды партийного функционера на карьерный эскалатор, ведущий вверх. В 1999 году она не упустила шанс и спихнула в мусорный бак истории своего благодетеля. Коль, покровительственно называвший Ангелу Меркель «моя девочка», скажет потом: «Я оплатил своего собственного могильщика… Я пригрел на своей груди змею». Впрочем, стоит выдавить на обочину этого беглого обзора понятную обиду выпихнутого из кресла крупного (по всем меркам) христианского демократа. Нравы большой политики почти всюду, что на востоке, что на западе, несут привкус дурной византийщины. Важнее завершить характеристику «железной леди» германской сборки и тевтонского архетипа выводом французских аналитиков, с которым трудно не согласиться, если оценивать итоги двух пятилеток во власти Ангелы Меркель. Физика по образованию. Химика по умению взбалтывать хмельные внешнеполитические коктейли пролонгированного действия, такие как тлеющая гражданская война на Украине и пустивший корни кризис с нелегальными мигрантами-беженцами. Коммуникатора, то есть знатока пиаровских политтехнологий по умению обращать в свою пользу персональные недостатки – популярная одно время шутка: «Что Меркель делает со старой одеждой? Ответ: она ее носит». Приговор галлов, что повторяет слово в слово мнение годовой давности руководителя брюссельского бюро американского Фонда Карнеги Яна Техау, выверен по диалектическому рейсфедеру: «В историю Германии Меркель войдет как сильный тактик, но слабый стратег». Владимир МИХЕЕВ

Германские иммиграционные власти пытаются разобраться, сколько насчитывается сирийцев среди десятков и сотен тысяч человек, которые всеми правдами и неправдами прорываются в ФРГ в последние месяцы с Ближнего Востока. Вопрос этот не праздный. Берлин решил предоставлять убежище сирийцам чуть ли не автоматически, с учетом идущей в этой стране гражданской войны. При этом немцы были готовы нарушать так называемое Дублинское правило, согласно которому судьбу беженцев должны решать в первой стране ЕС, куда они прибыли. Новость о такой щедрости Германии облетела страны региона и докатилась аж до Афганистана, где об этом подробно рассказывало день за днем местное телевидение. Такая реклама немало способствовала тому, что массы людей пришли в движение, устремившись в Германию. Столкнувшись с беспрецедентным наплывом ищущих лучшей доли исключительно на берегах Рейна и Шпрее, германские власти пытаются навести порядок в этом деле, отсекая экономических беженцев от сирийцев. Этому должно служить и временное восстановление контроля на границе. Однако на практике немецкие иммиграционные службы сталкиваются с большими сложностями. Установить истинных сирийцев не так просто. В отдельных случаях удается выявить, что сирийские документы являются фальшивыми. Претендентам на убежище устраивают проверку по арабскому, поскольку у многих – якобы выходцев из Сирии – не оказывается даже элементарных знаний этого языка. Но специалистов, способных это проверить, мало, и процедура затягивается. По оценкам МВД, около трети беженцев, представляющихся в Германии сирийцами, не являются выходцами из этой страны. Точных цифр нет, поскольку большинство беженцев не зарегистрированы и их прошения находятся в стадии рассмотрения. Миграционная служба с января по август 2015 года насчитала 256.938 идущих процедур, из которых 55.587 касается сирийцев. Общее число обратившихся с просьбой об убежище составляет 460 тысяч человек. Но реального положения дел никто не знает.

Ну, может, и не во всем, но в том, что кризисная ситуация с беженцами в Европе развивается именно так, как мы видим, Мортен Мессершмидт обвиняет именно Берлин, и, более того, персонально главу правительства Ангелу Меркель. А кто он такой, этот обвинитель? Депутат Европейского Парламента с 2009 года от Датской народной партии, которую одни считают национал-консервативной, другие – право-популистской, третьи… Но если на тему её принадлежности к тому или иному направлению можно спорить, то уж то, что после парламентских выборов этого года она стала второй политической силой страны – бесспорный факт. Родился М.Мессершмидт в 1980 году, по образованию – юрист. В 2002 году получил условный срок, поскольку отождествил мультикультурные общества с изнасилованиями и принудительными браками. Темой его беседы с австрийской газетой «Прессе» стала ситуация с нелегальной миграцией и кризисом, вызванным неконтролируемым наплывом беженцев в Старый Свет. В начале сентября фрау бундесканцлерин заявила, что проблема будет решена, в ответ на что датское правительство закрыло границу с ФРГ, пусть всего лишь на некоторое время. Разумеется, М.Мессершмидт мнение главы берлинского кабинета министров нисколько не разделяет. Более того, он считает большой ошибкой то, что беженцев будут распределять по всем европейским странам, поскольку это решение было принято не консенсусом, а большинством голосов, против желания четырёх восточно-европейских государств. «С учётом того, что ещё не преодолён кризис евро, Ангела Меркель выбрала худший из всех мыслимых моментов, чтобы приобрести новых врагов», – считает он. На его взгляд, действия Германии породили ложное впечатление, будто каждый может приехать в Европу и получить там убежище. Самому же Мессершмидту ближе британская позиция: Лондон с самого начала ясно дал понять, что нелегальные беженцы, приезжающие затем, чтобы подать заявку на предоставление убежища, расцениваются как нежелательные лица. Британцы намерены сразу размещать у себя беженцев в лагерях, находящихся под эгидой ООН, говорит он. М.Мессершмидт считает, что нуждающимся в убежище и защите людям надо помогать непосредственно в их регионе, а не в Европе. Для этого ЕС должен организовывать центры по приёму беженцев в безопасных странах, к примеру – в Тунисе, где им был бы предоставлен доступ к медицинскому обслуживанию и образованию. «Так мы могли бы помогать действительно нуждающимся людям, тем, кто слишком слаб, чтобы вынести все трудности, связанные с бегством в Северную Европу», – говорит он. Но этому препятствует ещё и то, что не все страны региона готовы участвовать в этой деятельности. Скажем, Саудовская Аравия совсем не жаждет видеть у себя беженцев из Сирии. «Поэтому мы должны саудовцев и эмираты Персидского залива подтолкнуть к этому. При необходимости – с помощью штрафных санкций. Речь идёт о государствах, которые снимают с себя ответственность за гигантские гуманитарные кризисы, разразившиеся непосредственно по соседству с ними. А против России мы ввели санкции из-за относительно небольшой полоски земли на Украине», – удивляется М.Мессершмидт. Каковы будут юридические основания для введения таких санкций против Саудовской Аравии? Парламентарий отвечает так: они не ратифицировали Женевскую конвенцию о беженцах и не хотят брать на себя часть ответственности за решение проблемы. Но почему европейские страны все же сумели прийти к общему мнению по поводу греческого кризиса, а к проблеме беженцев единого подхода выработать не могут? М.Мессершмидт отвечает: кризис, вызванный наплывом беженцев, менее абстрактен, чем финансовые проблемы, да к тому же очень сильно эмоционально заряжен. Важно и то, что далеко не у всех европейских стран есть позитивный опыт обращения с беженцами. Он опять приводит в пример Германию: сначала она фактически в одиночку отменила Дублинскую конвенцию, а теперь ведёт речь о том, что это общеевропейская проблема и решать её надо совместно. Основной принцип, заложенный в дублинском документе, гласит: беженец должен подавать запрос на предоставление убежища в той стране, в которую он попал, перейдя границу ЕС. Если этого правила не придерживаться, то кризис будет просто расползаться по Союзу, не имеющему внутренних границ. Сергей ПЛЯСУНОВ

Румынская генеральная прокуратура возбудила уголовное дело против бывшего президента страны Иона Илиеску в попытке обвинить его в преступлениях против человечности. Речь идёт о событиях 17 июня 1990 года, когда тогдашний глава государства, бывший аппаратчик компартии Илиеску попытался разогнать несколько тысяч протестовавших на Университетской площади в Бухаресте оппозиционеров, и для этого прибег к помощи верных правительству шахтёров. В результате столкновений погибли четыре человека, трое были тяжело ранены, а более тысячи пострадали. Трагедия случилась через полгода после падения режима Николае Чаушеску и через месяц после первых свободных выборов, результаты которых оспаривались многими румынами. 85-летний И.Илиеску предстанет перед судом не первый раз. Ранее его уже обвиняли в причастности к репрессиям, однако экс-президент отрицал это, а доказательную базу следователям собрать не удавалось. Однако на этот раз ему может грозить тюремное заключение сроком до 25 лет, поскольку дело возбуждено после того, как Европейский суд по правам человека приговорил недавно Румынию к выплате 30 тысяч евро вдовам погибших «за неполное и недостаточное расследование» властями июньских событий 1990 года. И.Илиеску был вынужден покинуть президентский дворец в 1996 году, но во главе социал-демократической партии вновь завоевал этот пост в 2000 году и оставался на нём до 2004 года.

16 сентября 2015 года Европейская комиссия (Комиссия) опубликовала свои предложения по содержательному наполнению инвестиционной главы Соглашения о Трансатлантическом торгово-инвестиционном партнерстве между ЕС и США (Соглашение о ТТП)[1]. Эти предложения составлены на основе переговорных директив, выданных Комиссии Советом ЕС в июле 2013 года и опубликованных в октябре 2014 года[2], с учетом рекомендаций Европейского парламента от июля 2015 года[3] и результатов общественных слушаний, состоявшихся в 2014 году. Чтобы представленные Комиссией предложения легли на стол переговоров в качестве официальной позиции ЕС, они должны быть одобрены Европейским парламентом и Советом ЕС. Затем, чтобы стать частью Соглашения о ТТП, эти предложения должны будут быть приняты Соединенными Штатами Америки. Таким образом, инвестиционные положения, которые, в конечном счете, будут включены в Соглашение о ТПП, могут значительно отличаться от предложений Комиссии. Тем не менее, ознакомление с этими предложениями представляет значительный интерес по следующим причинам. Во-первых, они предполагают коренное реформирование сложившейся системы международно-правового регулирования иностранных инвестиций. Во-вторых, Комиссия намеревается реализовывать свои предложения не только в рамках Соглашения о ТТП, но и в торгово-инвестиционных соглашениях, которые Евросоюз, получивший по Лиссабонскому договору 2007 года исключительную компетенцию в сфере «прямых иностранных инвестиций», будет заключать с другими странами. В 2014 году ЕС завершил переговоры по соглашениям о зоне свободной торговли с Канадой и Сингапуром, и в тексте этих соглашений в определенной степени уже отражены подходы к регулированию инвестиций, которые Комиссия заложила в свои предложения по Соглашению о ТТП.   Реформа системы разрешения инвестиционных споров: от арбитражей ad hoc к Инвестиционному суду, а затем – Международному инвестиционному суду Комиссия констатирует, что система арбитражного разрешения споров между инвесторами и принимающими сторонами, закрепленная в большинстве действующих двусторонних международных инвестиционных соглашений (всего в мире на сегодняшний день их около трех тысяч) является несовершенной. Инвестиционные арбитражи ad hoc, создаваемые на основании таких соглашений для разрешения конкретных споров, обладают колоссальной широтой субъективного усмотрения, разбирательства в них зачастую носят закрытый характер, а арбитры, назначаемые спорящими сторонами, не всегда обладают надлежащей квалификацией и отвечают стандартам профессиональной этики. Как следствие, возникает проблема непоследовательности и непредсказуемости арбитражной практики, усугубляемая отсутствием механизма пересмотра арбитражных решений. Эта проблема, по мнению Комиссии, породила кризис доверия к действующей системе разрешения международных инвестиционных споров и нуждается в реформировании[4]. Комиссия предлагает в Соглашении о ТТП вместо традиционной системы арбитражного разрешения международных инвестиционных споров предусмотреть инновационную систему двустороннего Инвестиционного суда (Investment Court). Инвестиционный суд, как его видит Комиссия, должен стать постоянно действующим международным органом, состоящим из двух инстанций: трибунала первой инстанции (Tribunal of First Instance) и апелляционного трибунала (Appeal Tribunal). Предложение о введении апелляционного трибунала является радикально-реформистским, так как ни одно из заключенных на сегодняшний день международных инвестиционных соглашений не предусматривает механизма пересмотра арбитражных решений, и лишь в некоторых из них содержится положение о возможности внедрения такого механизма в будущем[5]. Трибунал первой инстанции, как предлагает Комиссия, будет состоять из пятнадцати судей (пяти граждан ЕС, пяти граждан США и пяти граждан третьих стран), а апелляционный трибунал – из шести судей (двух граждан ЕС, двух граждан США и двух граждан третьих стран), назначаемых на шестилетний срок. Судьи обеих инстанций будут назначаться совместным решением Евросоюза и США, и будут выполнять свои функции на постоянной основе. Условием назначения судей будет их высокая профессиональная юридическая квалификация, включающая экспертное знание международного публичного права, и соответствие строгим этическим стандартам, сформулированным в специальном приложении к Соглашению о ТПП - «Кодексе поведения членов трибунала, апелляционного трибунала и медиаторов». Их независимость должна «быть вне сомнения». В частности, они не должны быть аффилированы ни с каким правительством и не вправе оказывать юридические услуги в связи с какими-либо инвестиционными арбитражами. Для рассмотрения каждого инвестиционного спора председатель трибунала первой инстанции будет назначать коллегию из трех судей, включающую одного гражданина США, одного гражданина ЕС и председательствующего – гражданина третьего государства. Назначение судейской коллегии будет осуществляться на ротационной основе. Все пятнадцать судей трибунала первой инстанции должны быть доступны «по уведомлению за короткий срок» для выполнения своих обязанностей, а оплата их услуг будет осуществляться на паритетной основе из бюджетов ЕС и США. В апелляционном трибунале жалобы на решения трибунала первой инстанции будут также рассматриваться коллегией из трех судей, формируемой по модели аналогичной описанной выше. Производство в обеих инстанциях Инвестиционного суда будет носить максимально прозрачный характер: все процессуальные документы будут находиться в публичном он-лайн доступе, а слушания будут открытыми. Применение принципа «проигравшая сторона платит» должно отсечь сутяжнические иски, а правило о запрете одновременного рассмотрения инвестиционных споров в национальных судах принимающей стороны и в Инвестиционном суде, должно закрыть инвесторам дорогу к произвольному выбору наиболее выгодного форума для разрешения споров (так называемому “forum shopping”). Таким образом, основными отличиями системы Инвестиционного суда от традиционной системы арбитражного разрешения международных инвестиционных споров являются: - порядок формирования судейского состава: правительствами сторон Соглашения, а не спорящими сторонами; - порядок назначения судебных коллегий для рассмотрения конкретных споров: председателями трибуналов, а не спорящими сторонами; - порядок оплаты услуг судей: правительствами сторон Соглашения, а не спорящими сторонами; - повышенные требования к профессиональной квалификации судей; - повышенные этические стандарты, исключающие конфликт интересов; - полная прозрачность судопроизводства; - наличие апелляционной инстанции, уполномоченной не только отменять, но и изменять решения первой инстанции. Эти качества делают систему Инвестиционного суда весьма похожей на систему национальных судов, что означает перевод международных инвестиционных споров из частно-правовой в публично-правовую плоскость. Важно, что на базе указанных предложений Комиссия намеревается продвигать идею создания в будущем единого для всех стран постоянно действующего многостороннего Международного инвестиционного суда (International Investment Court).   Международный инвестиционный суд, по мнению Комиссии, должен будет стать общемировой площадкой для разрешения инвестиционных споров, возбуждаемых на основании всех действующих международных инвестиционных соглашений, заключенных как с участием ЕС и его государств-членов, так и между третьими странами.   Реформа инвестиционных стандартов: от защиты экономических интересов инвесторов – к защите суверенных интересов принимающих сторон Комиссия полагает, что действующие международные инвестиционные соглашения «разрабатывались в большей степени с позиций защиты инвестиций, чем права государств осуществлять регулирование». Как следствие, отмечает Комиссия, «арбитражные трибуналы при толковании инвестиционных соглашений рассматривали только цель защиты экономических интересов инвесторов и не балансировали ее с суверенным правом государств осуществлять нормотворческую деятельность в публичных интересах. Эта озабоченность основывается, среди прочего, на том факте, что явно выраженная оговорка о праве осуществлять регулирование только в редких случаях включалась в инвестиционные соглашения»[6]. По этой причине Комиссия предлагает в рамках Соглашения о ТПП существенно сузить стандарты инвестиционной защиты и расширить право принимающих сторон на осуществление нормотворческой деятельности. Комиссия предлагает включить положение о защите права принимающих сторон осуществлять на своих территориях регулирование, необходимое для достижения «правомерных политических целей (legitimate policy objectives), таких как защита общественного здоровья, безопасности, окружающей природной среды, общественной морали, социальной защиты и защиты потребителей, а также защиты культурного многообразия». Данное право принимающих сторон должно иметь приоритет перед правами иностранных инвесторов, предусмотренными инвестиционной главой Соглашения о ТПП («положения настоящего раздела (о защите инвестиций – прим. авт.) не должны затрагивать право сторон осуществлять регулирование…»). Отдельно Комиссия оговаривает, что принимающие стороны вправе менять правовую среду на своих территориях, даже если это способно «негативно затронуть… инвестиции или те ожидания, которые у инвесторов есть в отношении будущей прибыли от инвестиций». Кроме того, по замыслу Комиссии, стандарты инвестиционной защиты не должны препятствовать применять законодательство о государственной помощи, в том числе отменять ранее предоставленные субсидии. Защитная оговорка (umbrella clause), обязывающая принимающие стороны соблюдать принятые перед инвесторами обязательства, сформулирована Комиссией максимально узко: она распространяется лишь на «письменные контрактные обязательства» и запрещает лишь те нарушения, которые происходят в ходе «осуществления правительственных полномочий». В свою очередь, оговорка об отказе в защите тем инвесторам и инвестициям, которые подконтрольны субъектам из третьих стран, сформулирована относительно широко. Ключевыми нововведениями в плане материально-правового регулирования иностранных инвестицией стали предложенные Комиссией четкие, узкие и исчерпывающие определения понятия «экспроприация» (expropriation) и стандарта «справедливого и равноправного обращения» (fair and equitable treatment). Определяя понятие «экспроприация», Комиссия выделяет ее прямую и косвенную формы. Прямая экспроприация происходит, когда «инвестиция национализирована или другим способом прямо экспроприирована через формальную передачу права собственности или явное изъятие». В свою очередь, косвенная экспроприация происходит, когда «мера или ряд мер принимающей стороны имеет эффект эквивалентный прямой экспроприации, в том, что он в существенной степени лишает инвестора фундаментальных признаков права собственности на инвестицию, включая право владения, пользования и распоряжения ей, без формальной передачи права собственности или явного изъятия». В то же время Комиссия предлагает два важных условия, значительно сужающих круг мер, подпадающих под определение «косвенной экспроприации». Во-первых, «сам по себе тот факт, что мера или ряд мер принимающей стороны имеет негативное влияние на экономическую ценность инвестиции, не доказывает того, косвенная экспроприация имеет место». Во-вторых, по общему правилу не считаются косвенной экспроприацией «недискриминационные меры принимающей стороны, принятые и применяемые для защиты правомерных целей публичного интереса, таких как защита общественного здоровья, безопасности, окружающей природной среды, общественной морали, социальной защиты и защиты потребителей, а также защиты культурного многообразия»[7]. Стандарт справедливого и равноправного обращения определен Комиссией через закрытый перечень случаев его нарушения. В этот перечень вошли: отказ в правосудии; фундаментальное нарушение надлежащего процесса; очевидная предвзятость; целевая дискриминация по половому, расовому или религиозному принципу; принуждение. Иные случаи нарушения стандарта справедливого и равноправного обращения могут быть включены в Соглашение о ТПП лишь по отдельному письменному обоюдному согласию ЕС и США.   Соотношение предложенных Комиссией подходов к определению стандартов инвестиционной защиты со сложившейся арбитражной практикой Если на заре международного инвестиционного права основным стандартом защиты, к которому апеллировали инвесторы, был запрет прямой экспроприации без компенсации, то сейчас из-за того, что случаи прямой экспроприации относительно редки, инвесторы для защиты своих интересов ссылаются главным образом на запрет косвенной экспроприации без компенсации и стандарт справедливого и равноправного обращения.[8] Сопоставим предложенные Комиссией подходы к определению указанных ключевых стандартов инвестиционной защиты со сложившейся арбитражной практикой. Согласно определению ЮНКТАД, обобщающему накопленную арбитражную практику, косвенная экспроприация происходит, когда меры принимающей стороны, не являющиеся фактическим изъятием, «имеют результатом реальную потерю управления, пользования и контроля или значительное обесценение стоимости активов иностранного инвестора»[9]. Примерами широкого арбитражного определения косвенной экспроприации являются следующие: «вмешательство в пользование имуществом, которое имеет результатом лишение собственника полностью или в значительной части пользования или разумно ожидаемой экономической выгоды от имущества, даже если это не обязательно происходит к очевидной выгоде принимающего государства»[10]; «конфискационное налогообложение, отказ в доступе к инфраструктуре или необходимому сырью, наложение неразумных регулятивных режимов».[11] В рамках указанных определений ключевым условием для отнесения меры к косвенной экспроприации считается результат (эффект) ее воздействия на инвестиции, при этом сама по себе мера и цель, которой руководствовалась принимающая сторона, не учитываются, даже если эта цель преследует публичный интерес (так называемая «доктрина эффекта»)[12]. В ряде случаев международные арбитражи отходили от доктрины эффекта и учитывали цели, которыми руководствовались принимающие стороны при принятии соответствующих мер, признавая не подлежащими компенсации те из них, которые соответствовали правомерным публичным интересам[13]. Четких критериев, позволяющих отделить правомерные регулятивные меры принимающих сторон от экспроприационных регулятивных мер в арбитражной практике до сих пор не выработано. Как отмечено в решении международного арбитража по делу Saluka Investments BV v. Czech Republic от 2006 года «международному праву… еще только предстоит в будущем провести яркую и четкую линию, разграничивающую регулятивные меры, не подлежащие компенсации, с одной стороны, и, с другой стороны, меры, которые имеют эффект лишения иностранных инвесторов их инвестиций и по этой причине являются незаконными и подлежащими компенсации…»[14]. Отсутствует в арбитражной практике и единый подход к определению стандарта справедливого и равноправного обращение, но имеется консенсус в том, что ключевым элементом этого стандарта является защита правомерных ожиданий (“protection of legitimate expectations”) инвестора[15]. Примером широкого определения указанного стандарта служит решение по делу Micula v. Romania, в котором арбитраж констатировал: «практика показывает, что концепции прозрачности, стабильности и защиты правомерных ожиданий инвестора играют центральную роль в определении стандарта справедливого и равноправного обращения, так же как соблюдение контрактных обязательств, надлежащей процедуры и процесса, добросовестность действий и свобода от принуждения».[16] Арбитраж сгруппировал элементы стандарта справедливого и равноправного обращения в следующие три категории: (i) запрет поведения, которое является ненадлежащим по существу (из-за его произвольного, неразумного, дискриминационного или недобросовестного характера), (ii) запрет поведения, нарушающего правомерные ожидания, на которые опирался инвестор и (iii) запрет поведения, которое нарушает надлежащую процедуру[17]. Сравнение предложенных Комиссией определений ключевых стандартов инвестиционной защиты с указанными выше примерами из арбитражной практики показывает, что Комиссия намеревается значительно понизить уровень защиты иностранных инвесторов. Фиксация в Соглашении о ТПП широкого круга «правомерных политических целей» регулирования внедряет презумпцию соответствия международному праву любых нормативно-правовых актов, которые приняты для этих целей, даже если они носят квази – экспроприационный характер. В свою очередь, узкое определение косвенной экспроприации и стандарта справедливого и равноправного режима призвано сделать невозможным для инвестора требовать компенсацию за те меры, которые существенно обесценили его инвестиции или лишили его разумно ожидаемой выгоды от них. При этом определение стандарта справедливого и равноправного режима, предложенное Комиссией, приближает его к стандартам инвестиционной защиты, предусмотренным европейским правом, а, как известно из арбитражной практики, европейские стандарты инвестиционной защиты могут признаваться более узкими, чем международно-правовые[18].   Выводы Проанализированные в настоящей статье предложения Комиссии, с одной стороны, демонстрируют хорошо аргументированное намерение придать практике применения международного инвестиционного права большую предсказуемость, последовательность и единообразие через внедрение системы Международного инвестиционного суда, воплощающего публично-правовые начала. С другой стороны, в части инвестиционной защиты Комиссия в рамках Соглашения о ТПП желает существенно сузить те стандарты, которые были изобретены на Западе и долгое время применялись для защиты инвестиций западных стран в развивающихся странах. Предлагаемое Комиссией ослабление стандартов инвестиционной защиты вызвано, как представляется, вполне прагматичными соображениями. Во-первых, заключив с США Соглашение о ТПП, Евросоюз станет принимающей стороной для инвестиций могущественных американских транснациональных компаний, которые имеют обширный опыт арбитражных разбирательств для защиты своих интересов. Ослабляя стандарты инвестиционной защиты, Комиссия ставит заслон на пути исков со стороны этих инвесторов и оберегает бюджет ЕС от выплаты крупных компенсаций. Во-вторых, декларируя намерение внедрять аналогичные стандарты в торгово-инвестиционные соглашения со всеми странами-партнерами, Комиссия признает, что мир изменился, что развивающиеся страны превращаются в экспортеров капитала, и что теперь широкие инвестиционные стандарты нежелательны, так как они могут быть обращены против западных стран. В-третьих, повышенное внимание Комиссии к защите регулятивных полномочий принимающих сторон продиктовано резко возросшим за последнее время количеством исков инвесторов к принимающим странам, в которых испрашивается компенсация именно за регулятивные меры, причем зачастую – за меры, принимаемые во исполнение предписаний европейского права. Так, четверть всех международных инвестиционных арбитражей в мире в 2013 году касались мер регулирования возобновляемой энергетики в Чехии и Испании[19]. Широкую известность получило рассматриваемое в настоящее время дело, возбужденное в 2012 году шведской компанией Vattenfall против Германии из-за принятого ей закона, предписавшего закрыть к 2022 году атомные электростанции. Vattenfall считает данное предписание эквивалентом незаконной экспроприации и на основании Договора к Энергетической хартии (ДЭХ) требует выплаты значительной компенсации. В свою очередь, табачная компания Phillip Morris, создав в Гонконге дочернее общество, специально чтобы воспользоваться выгодами инвестиционного договора между Гонконгом и Австралией, в 2011 году возбудила первый в истории инвестиционный арбитраж против Австралии из-за принятого ей закона, направленного на ограничение курения табака. В качестве интересного примера инвестиционных арбитражей, которые были возбуждены на основании принятия государствами-членами ЕС мер, имплементирующих нормы европейского права, можно привести дело Micula v. Romania, решение по которому было принято Международным центром по урегулированию инвестиционных споров (МЦУИС) в декабре 2013 года[20]. В данном деле МЦУИС признал, что выполнение Румынией правил ЕС о государственной помощи, повлекшее сворачивание льгот для шведского инвестора, привело к нарушению стандарта справедливого и равноправного обращения, предусмотренного румыно-шведским инвестиционным договором, и присудил выплатить инвестору компенсацию. Румыния исполнила решение МЦУИС, выплатив компенсацию, однако Комиссия сочла, что выплата компенсации является формой запрещенной правилами ЕС государственной помощи и потребовала от Румынии изъять у инвестора выплаченную компенсацию под угрозой применения санкций за нарушение европейского права. В результате Румыния оказалась в патовой ситуации, когда, не исполнив решение МЦУИС, она нарушает международное право (Вашингтонскую Конвенцию 1965 года), а, исполнив, - нарушает право ЕС. Неудивительно поэтому, что в рамках Соглашения о ТПП Комиссия желает добиться прямого запрета на предъявление инвесторами подобных исков и зарезервировать за принимающими сторонами право на прекращение льгот и субсидий, когда этого требуют правила о государственной помощи. В контексте отношений России и Евросоюза рассмотренные в настоящей статье предложения Комиссии могут быть полезны при разработке инвестиционных положений Нового базового соглашения, а также при модернизации «хартийного процесса» в случае возвращения в него России. ДЭХ остается на сегодняшний день единственным многосторонним инвестиционным договором, хотя и в отдельном секторе экономики, и в нем в качестве стороны участвует ЕС. Применение международным арбитражем широких стандартов инвестиционной защиты ДЭХ, приверженность которым ЕС последовательно декларировал, нанесло значительный ущерб России в делах, возбужденных бывшими акционерами ЮКОСа. Вынесенные в 2014 году международным арбитражем решения обязали Россию выплатить бывшим акционерам рекордную компенсацию в размере около пятидесяти миллиардов долларов США за меры, которые арбитраж счел эквивалентами экспроприации. Теперь, если ЕС в рамках выстраивания своих международных торгово-инвестиционных отношений будет продвигать стандарты инвестиционной защиты, гораздо более слабые по сравнению с ДЭХ и более дружественные для принимающих сторон, возникает база для постановки вопроса о пересмотре инвестиционных положений ДЭХ. Иван ГУДКОВ, к.ю.н., доцент кафедры правового регулирования ТЭК МИЭП МГИМО МИД России Настоящая статья отражает личную точку зрения автора и не представляет официальную точку зрения какого-либо учреждения или организации. [1] Commission draft text of Chapter II “Trade in Services, Investment and E-Commerce” of Transatlantic Trade and Investment Partnership // http://trade.ec.europa.eu/doclib/press/index.cfm?id=1364 [2] Directives for the negotiation on the Transatlantic Trade and Investment Partnership between the European Union and the United States of America of June, 17, 2013 // http://data.consilium.europa.eu/doc/document/ST-11103-2013-DCL-1/en/pdf [3] European Parliament resolution of 8 July 2015 containing the European Parliament’s recommendations to the European Commission on the negotiations for the Transatlantic Trade and Investment Partnership (TTIP) (2014/2228(INI)) // http://www.europarl.europa.eu/sides/getDoc.do?pubRef=-//EP//TEXT+TA+P8-TA-2015-0252+0+DOC+XML+V0//EN [4] Concept Paper of the European Commission Investment in TTIP and beyond – the path for reform of May, 5, 2015 // http://trade.ec.europa.eu/doclib/docs/2015/may/tradoc_153408.PDF [5] Такое положение содержится в Соглашениях ЕС о зоне свободной торговли с Канадой и Сингапуром. Там же. С.8-9. [6] Там же. С.5 [7] Данные условия в практически идентичных формулировках приведены в модельном двустороннем инвестиционном договоре Канады 2004 года, однако, круг целей публичного интереса в канадском модельном договоре значительно уже и охватывает лишь здравоохранение, безопасность и окружающую природную среду. Annex B13 (1), 2004 Canadian Model BIT. [8] R. Dolzer Indirect Expropriations: New Developments? New York University. Environmental Law Journal, Vol.11, 2002, pp.64, 65. [9] UNCTAD Taking of Property. Series of Issues in International Investment Agreements, New York and Geneva, United Nations, 2000. P.2. [10] Metalclad Corp. v United Mexican States, ARB (AF)/97/1, Award, 30 August 2000, 16 ICSID Rev-FILJ 168, 195 (2001), 103. [11] Marvin Feldman v. Mexico, ARB(AF)/99/1, 16 December 2002, 18 ICSID Rev-FIJL 488 (2003), 103. [12] См., например, Tecnidas Medioambientales Tecmed SA v. The United Mexican States, ARB )AF)/00/2, Award, 29 May 2003, 43 ILM 133 (2004), в решении по которому (пар. 121) арбитраж признал, что «отсутствует принцип, устанавливающий, что регулятивные административные меры исключены…, даже если они полезны для общества в целом». [13] Saluka Investments BV v. Czech Republic, UNCITRAL Partial Award, 17 March 2006., пар. 262. [14] Там же. Пар.263. [15] Там же. Пар.302. [16] Ioan Micula, Viorel Micula, S.C. European Food S.A, S.C. Starmill S.R.L. and S.C. Multipack S.R.L. v. Romania, ICSID Case No. ARB/05/20. Award, 11 December 2006. Пар. 519. [17] Там же. Пар. 520. [18] PCA Case No. 2008-13 between EUREKO B.V. (“Claimant”) and the Slovak Republic. Award on jurisdiction, arbitrability and suspension, 26 October 2010 Пар. 259. Арбитраж отметил: «достаточно, чтобы одно требование истца не лежало в сфере защиты, предоставляемой правом ЕС, чтобы заключить, что двусторонний инвестиционный договор предоставляет защиту, шире, чем та, которую предоставляет право ЕС. Требование справедливого и равноправного обращения… не является единственным требованием, которое не полностью покрыто правом ЕС». [19] Investor-State Dispute Settlement — A Cut Above the Courts? Supreme and Federal Courts Judges' Conference Chief Justice RS French AC 9 July 2014, Darwin // http://www.lawcouncil.asn.au/ILS/images/2014%20International%20Trade%20Law%20Symposium%20Papers%20-%20FINAL.pdf [20] Ioan Micula, Viorel Micula, S.C. European Food S.A, S.C. Starmill S.R.L. and S.C. Multipack S.R.L. v. Romania, ICSID Case No. ARB/05/20 Award, 11 December 2006.

Попытка перезапустить франко-германский политический мотор ЕС, как представляется, не удалась. События последнего года, на которые реакция ЕС была неадекватной, показали необходимость возврата к прежней системе выработки генеральной линии для участников этого объединения. Так было с самого начала европейского строительства в конце 1950-х годов. Однако объединение Германии и последовавшие события привели к изменению соотношения демографических и экономических сил внутри франко-германского тандема в пользу Берлина. В этих условиях последние год-два Германия стала действовать самостоятельно, без прежней оглядки на французов, чему способствовало плохое личное взаимопонимание между лидерами двух стран Ангелой Меркель и Франсуа Олландом. Берлинское лидерство в одиночку не пошло на пользу ни Германии, ни ЕС (см. «Германская Европа заканчивается?», №9(102), 2015). Попытка бундесканцлерин выступить соло завершилась плохо. Это относится и к проблемам еврозоны, включая греческий долговой кризис, и к проблеме нелегальных мигрантов, одним из последствий которого стал удар по Шенгенской системе свободы перемещения граждан внутри ЕС. Поняв непродуктивность этого перекоса в германскую сторону, Париж и Берлин решили попробовать вернуться к прежней практике. Поворотным моментом стала вылазка исламистов во Франции в начале 2015 года, когда местные радикалы совершили теракты против сатирического журнала «Шарли эбдо» и кошерного супермаркета в парижском предместье. Тогда А.Меркель примчалась в Париж и рядом с Ф.Олландом продефилировала в грандиозной антитеррористической манифестации. Потом два лидера вдвоем выступали в Минске от имени ЕС на переговорах по украинскому урегулированию в рамках так называемого «нормандского формата». Конечно, Германии в одиночку было бы неприлично выступать посредником на постсоветском пространстве, поэтому французское присутствие должно было сбалансировать ситуацию, хотя А.Меркель играла первым номером от лица европейцев. Знатоки брюссельского закулисья также обратили внимание, что после этих переговоров по Украине оба лидера направились с отчетом к коллегам из других стран ЕС, что подчеркивало их действия как исходившие от всех «двадцати восьми». Пока, однако, эта наметившаяся тенденция развития не получила. Сумбурно завершился – да и завершился ли? – греческий кризис, что отмечено навязыванием Афинам нереального германского плана преодоления проблем в обмен на помощь, и демонстративным игнорированием демократического выбора страны, сделанного в 2015 году в ходе двух голосований в парламент и одного референдума. Иммиграционная проблема, спровоцированная во многом неосторожными высказываниями А.Меркель о готовности принять 800 тысяч беженцев и предоставления убежища всем желающим сирийцам, вылилась в демонстрацию внутренних противоречий внутри Союза. В этих условиях стало очевидно: Франция и Германия вновь должны согласовывать политические позиции и предлагать их партнерам, чтобы вернуть на надёжные рельсы европейское строительство. Спасение еврозоны в свете проблем Греции никто не отменял. Хаос вокруг наплыва ближневосточных беженцев поставил на повестку дня спасение системы отсутствия внутренних границ в ЕС. Известный бельгийский историк Люк ван Мидделар, в прошлом сотрудник аппарата председателя Совета ЕС, вообще считает эту последнюю проблему наиболее важной. «Франко-германский мотор поджидает опасный поворот, – сказал он парижской газете «Монд». – Ставки высоки – сохранение Шенгенского пространства, спасение свободы передвижения людей внутри Союза». По его словам, теперь европейцы поняли, что у них есть общая внешняя граница и ее надо защищать, платя за это высокую цену. Одновременно они узнали, что за единую валюту тоже надо нести единую ответственность: «Греческий дефицит является и европейской проблемой». К прежним турбулентностям добавилось новое измерение сирийской гражданской войны, появившееся после начала Россией бомбардировок действующих в этой стране исламистов, а также все более грозно нависающая над есовским небосклоном перспектива выхода Великобритании из этого объединения – «брекзит». Многие в Брюсселе стали даже выдвигать формулу: мол, теперь ЕС должен превратиться из «двадцати восьми» в «два плюс двадцать шесть». Берлин и Париж могли показать свое восстановленное лидерство путем выдвижения неких политических инициатив в ЕС, реформирования системы единой валюты. Иначе никак. Однако пока этого не произошло. В частности, в ходе ожидавшегося и разрекламированного совместного выступления лидеров двух стран в Европарламенте в октябре, они наговорили дежурных банальностей, разочаровав аудиторию. Европейское строительство десятилетиями развивалось через кризисы. Каждый новый кризис в конечном итоге позволял решить накопившиеся проблемы. Нынешний набор кризисов не находит никакого решения, и наблюдатели начинают поговаривать о кризисе легитимности ЕС, при котором избиратели и политические элиты стали сомневаться в правильности и обдуманности решений, принимаемых в Брюсселе. Германия одна оказывается не в состоянии лидировать, многие партнеры в принципе подозрительно относятся к такой перспективе. Франция и Германия вдвоем тоже не генерируют необходимый импульс развитию Союза, бесконечная череда расширений сделала почти невозможным нахождение знаменателя, общего для всех членов ЕС. Возможно, дело в лидерах, которые не соответствуют нынешним вызовам? (См. «Сильный тактик, но слабый стратег», №10(103), 2015) Конфликты – соль политической кухни. Бывшему президенту Франции Франсуа Миттерану приписывают фразу, согласно которой в конфликтных условиях политика позволяет «предотвратить неизбежное, добиться невозможного и осуществить чаяния граждан». Однако при нарастающем кризисе легитимности в ЕС конфликты становятся непреодолимыми, а политика разрушает построенное, не добиваясь невозможного. Андрей СЕМИРЕНКО

Невидимую взору, но ожесточённую битву за выживание и сохранение глобального влияния на экономику и политику усиливают крупнейшие средства массовой информации. Очередным этапом этой борьбы стало приобретение германским издательским концерном «Аксель Шпрингер» американского интернет-журнала «Бизнес инсайдер» (Business Insider, BI). Многих аналитиков удивила сумма сделки: за 88% цифрового издания, пока не приносящего прибыли, выложили 343 миллиона долларов! Этому предшествовала в июле неудачная попытка главы немецкого гиганта Матиаса Дёпфнера купить самую влиятельную европейскую деловую газету «Файнэншл таймс». Однако его опередили владельцы ведущего японского конгломерата в области СМИ «Никкэй», которые согласились заплатить за неё 1,3 миллиарда долларов британской компании «Пирсон». Обе цифры впечатляют, особенно если вспомнить, что сохранивший 3% акций в BI Джефф Безос два года назад приобрел одну из самых влиятельных газет в мире – «Вашингтон пост» – всего за 250 миллионов долларов. Почему же немцы пошли на такую сделку, да ещё согласились назначить бессрочно на пост главного редактора «Бизнес инсайдера» его основателя Генри Блоджета? Этот журналист в своё время переквалифицировался в финансового аналитика компании «Меррил Линч», но в начале 1990-х годов за недопустимые манипуляции был изгнан с Уолл-стрита. Теперь он вернулся к своей первой профессии. Очевидно, что «Аксель Шпрингер» решил выйти на медиа- и рекламный рынок США и других англоговорящих стран: портал BI посещают около 76 миллионов читателей. Теперь, что немаловажно, германский концерн может приплюсовать эту аудиторию к примерно 130 миллионам посетителей сайтов своих газет «Бильд» и «Вельт». Не менее очевидно, что немцы всё больше делают ставку на цифровые СМИ, ведь именно они в первом полугодии этого года обеспечили компании две трети дохода, достигшего 1,6 миллиарда евро. Благодаря интернет-изданиям поступления от рекламы за этот период возросли на 15%, тогда как у бумажных версий они продолжала падать. Вероятно, немаловажную стратегическую роль в экспансии сыграло и стремление усилить влияние в глобальном масштабе. В неё вписывается недавнее решение концерна создать в Брюсселе европейское интернет-издание совместно с американским порталом «Политико», который становится всё более популярным не только в США и Латинской Америке… Андрей СМИРНОВ

Изготовление и сбыт поддельных лекарств превратились в один из самых доходных видов преступного бизнеса, подсчитали эксперты из французского «Фонда Ширака». Точные масштабы этого бедствия трудно установить, однако оно примерно в 10 раз доходнее наркоторговли, рассказал газете «Фигаро» почетный президент французской Академии медицины Марк Жентилини, возглавлявший это исследование. Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) полагает, что 10% продающихся в мире лекарств являются фальсификатами. В одних частях планеты они могут почти отсутствовать, в других составлять 60-80% рынка. По оценке «Фонда Ширака», ежегодно в мире около 700 тысяч человек умирают из-за поддельных лекарств. По этой причине некоторые заболевания приводят к наиболее высокой смертности. Это касается, например, малярии. Она уносит каждый год 600 тысяч жизней, треть из которых – из-за негодных лекарств. Пока, отмечает М.Жентилини, борьба сводится к отлову мелких распространителей фальсификата, тогда как транснациональные мафиозные сети остаются вне поля зрения правоохранительных органов. Основное производство базируется в Китае и Индии, где есть отлаженная фармацевтическая индустрия, способная выпускать и высококачественные лекарственные препараты. Однако параллельно расцвело нелегальное производство фальсификатов, в которых может быть изменена дозировка, содержаться токсичные компоненты и так далее. Схемы сбыта тоже хорошо изучены. Главным рынком является нищая Африка, огромное количество жителей которой не могут позволить себе купить настоящие лекарства. Им предлагают нечто, что выдается за дешевый аналог. Поступают подделки, как правило, транзитом через Южную Америку. «Жители европейских стран тоже не могут считать себя защищенными, – уточняет французский исследователь. – Им также угрожают лже-лекарства. Их там обычно распространяют через Интернет. Речь идет об изделиях, которые могут стесняться покупать по традиционным каналам, например, «Виагру». Поэтому он рекомендует никогда не приобретать медикаменты где-либо кроме аптек. Светлана ФИРСОВА

Кочетов Э.Г. НАБАТ! Человек в современном мире: Научная монография / Э.Г. Кочетов; Обществ. акад. наук геоэкономики и глобалистики . – М.: Эдитус, 2015. - 160 с. ISBN 978-5-00058-266-4 Человек сам, своими руками вогнал себя в «современный мир» – Мир несуразности, насилия и незащищенности, в изнуряющие тиски техногенности и «современного» средневековья. Он позволил воинствующим апологетам от идеологии и мировым ястребам от войны повести себя и планету на плаху. Как вырвать Человека из их цепких рук? Автор делает попытку ответить на этот вопрос с позиции «высоких» методологических орбит глобалистики и геоэкономики. Вызов принят. Пробуждение. НАБАТ! На мировую арену заступают «Новые люди», люди «ренессансного» закала. Даются проблемные блоки и общая картина оздоровления ситуации.

Двигатель люксембургской экономики – финансовый сектор – продемонстрировал в первом полугодии текущего года «более чем удовлетворительные» показатели, и это произошло вопреки опасениям некоторых аналитиков, что отказ от банковской тайны в 2014 году якобы нанесёт отрасли чуть ли не смертельный удар. Дальнейшему успешному развитию финансовой системы, как считают ведущие эксперты этой небольшой страны, способствовали низкий уровень налогов, доступность ликвидности, а также ощутимый экономический рост. Как отмечается в отчёте Центрального банка Люксембурга, некоторые кредитные учреждения страны потеряли часть европейских клиентов, однако с лихвой компенсировали эту утрату благодаря состоятельным вкладчикам из многих других государств. Таким образом, финансовый рынок герцогства продемонстрировал устойчивость, стабильность и, как показали проведённые ЦБ стресс-тесты, способен эффективно «абсорбировать различные внешние шоковые сценарии». Также стабильным остаётся объём управляемых местными банками активов, хотя с 2008 года, с момента возникновения нынешнего долгового кризиса в ЕС, число инвестиционных фондов продолжает несколько сокращаться. Великое герцогство по-прежнему занимает второе место в мире в этой области, благодаря своей высокой репутации, надёжности и непрерывному внедрению новейших технологий в управление финансами в интересах крупных клиентов (обладателей вкладов на сумму более одного миллиона евро). Люксембургским банкирам предстоит ещё интенсивнее использовать их признанный во всём мире ноу-хау. Немаловажно и то, что Европейская Комиссия прогнозирует увеличение экономики Люксембурга в 2015 году на 3,4% по сравнению с прошлогодним ростом в 2,6%. При этом уровень безработицы должен стабилизироваться на 6% – одном из самых низких показателей в «единой Европе». Вместе с тем, финансовый сектор Люксембурга, как и его конкуренты в других странах, сталкиваются со всё более серьёзными и сложными вызовами в лице новейших технологий, растущих требований регуляторов и одновременно – клиентов, а также изменяющихся моделей бизнеса в Европе и мире. Словом, традиционный банкинг находится на пороге подлинной революции, к которой необходимо адаптироваться.

Многие годы вольфсбургский концерн «Фольксваген» был не просто образцовым германским предприятием. Он, пожалуй, представлял собой икону германской промышленности, символ успешности экономической модели ФРГ. Поэтому скандал, окрещённый средствами массовой информации «дизельгейтом», получился невероятно мощным, а его последствия будут аукаться всей германской автомобильной отрасли многие годы. Суть аферы в том, что на авто с дизельным двигателем в массовом порядке ставилась определённым образом модифицированная компьютерная программа, фальсифицировавшая данные о содержании вредных веществ в выхлопных газах. Это позволяло не тратиться на дорогостоящие катализаторы. Причём речь идёт не о мелком мошенничестве, а многомиллионной, если не называть совсем уж больших цифр, махинации. Репутации «автомобильного концерна номер 1» нанесён трудновосполнимый ущерб. Огромных денег будет стоить отзыв с рынка множества автомобилей, не говоря уже об угрозе многомиллиардных штрафов и судебных процессах, а по результатам клиентам будет выплачиваться ущерб, суммы которого способны разорить даже такого богатыря как «Фау-Вэ». Самое деликатное обвинение в адрес концерна звучит примерно так: отсутствие должным образом организованного контроля, который позволил бы отловить фальсификаторов на раннем этапе. Безудержная погоня за прибылями, сопровождаемая жёсткой конкурентной борьбой, и пренебрежительное отношение к самой же компанией заявленным экологическим ориентирам – вот что, по мнению экспертов, сделало возможным проворачивание такой аферы. Хотели поднять репутацию своего изделия, а оно вон как все обернулось… Особенно чувствительные потери понесло в связи со скандалом семейство Квандтов, богатейшее в Германии. Оно лишилось 4,5 миллиарда евро. Правда, за них беспокоиться не стоит: на жизнь у них ещё кое-что осталось (см. «Кто в Германии богаче всех», №10(103), 2015). В прессе уже появились призывы к ужесточению – представьте себе ужас либеральных экономистов! – государственного контроля за могущественнейшим германским автомобильным лобби и требования к изготовителям программного обеспечения предоставить контролирующим органам всю необходимую информацию, без излюбленных ссылок на «коммерческую тайну» и «секрет фирмы». Дело ещё и в том, что символ германской экономической мощи – это далеко не единственный крупный концерн, попавший в полосу неприятностей. Сталелитейный гигант «Тиссен-Крупп» уже начал опасаться, что производители автомобилей столкнутся с масштабным падением спроса и, соответственно, менее востребована будет и его продукция. Крупнейший банк ФРГ – «Дойче банк» – погряз во множестве различных юридических тяжб и недавно вынужден был обнародовать самый печальный за всю свою историю итог деятельности – минус 6 миллиардов евро. Впервые за все послевоенные годы акционерам, вероятно, придётся отказаться от получения дивидендов. Энергетические гиганты – Э.Он и РВЕ – всегда считавшиеся неуязвимыми, сейчас наращивают в основном убытки. «Люфтганза», некогда служившая примером германской надёжности и пунктуальности, еле-еле стоит на ногах под ударами европейских и арабских конкурентов. Да и в промышленности в целом дела начинают вызывать беспокойство: в августе производство упало на 1,2%, число вновь заключаемых контрактов снизилось на 1,8%, причём в июле этот показатель тоже оказался в минусовой зоне. А экспорт-то в августе упал на целых 5%… Эксперты поясняют: дело тут не в самой германской промышленности, просто в развивающихся странах упал спрос на её продукцию. Однако, невозможно оспорить и то, что по авторитету марки «Сделано в Германии» все это наносит серьёзный удар. Андрей ГОРЮХИН

Германия, занимавшая наиболее жесткую позицию на торгах с Грецией об урегулировании проблемы задолженности этой страны, оказалась в большом финансовом выигрыше в результате всей этой истории. Произошедшее с 2010 года вокруг греческих финансов обернулось экономией для бюджета… ФРГ в размере 100 миллиардов евро, подсчитали эксперты Института экономических исследований имени Лейбница (IWH), что равно 3% германского ВВП. В основе их модели лежала констатация того, что по мере обострения греческого кризиса инвесторы все активнее искали надежные вложения, обращаясь с этой целью к германским ценным бумагам, обслуживание которых дешевело. «В ходе европейского долгового кризиса Германия воспользовалась сложившейся конъюнктурой непропорционально большим образом», – считают германские исследователи. В докладе также отмечается, что полученная за счет этого германским бюджетом экономия «превосходит убытки от греческого кризиса, даже если Греция полностью не расплатится с долгами». Авторы работы выстроили также модель, при которой греческой долговой проблемы нет. Пересчитав стоимость заимствования в этом случае, они как раз и получили 100 миллиардов бюджетной экономии для Германии за 4,5 года. «Германия при любых обстоятельствах выиграла от кризиса в Греции», – делает вывод институт. Помимо виртуальных выгод, которые можно установить с помощью математических моделей, Берлин обрел уже вполне материальную, осязаемую выгоду от проблем Афин. Так, в процессе вынужденной приватизации, на которую кредиторы заставили пойти правительство Греции, немецкая компания «Фрапорт» в паре с греческим предпринимателем за миллиард евро приобрела в собственность 14 региональных аэропортов в этой стране, в том числе, расположенные в туристических зонах, например, на острове Корфу. Алексей СТРАШЕВ

Министр финансов Великого герцогства Пьер Грамегна оспорил вердикт Европейской Комиссии, пригвоздивший Люксембург как крупнейший международный финансовый центр, к позорному столбу за предоставление «незаконных» поблажек в рамках системы tax ruling одному из подразделений итальянского автоконцерна «Фиат» (Fiat Finance & Trade). Линия защиты месье Грамегна построена вокруг того, что льготный режим, которым воспользовался «Фиат», находится в полной гармонии с правилами внутреннего рынка, как они прописаны в статье 107(1) Договора о функционировании Европейского Союза. Обидевшись, правительство Люксембурга рассматривает вариант обращения в Европейский суд. Расхождения во взглядах на то, как регулируются банковско-финансовые операции в срединном западноевропейском государстве, наслоились на подписанное 6 октября 28 странам ОЭСР соглашение о повышенной «транспарентности» в операционной деятельности транснациональных корпораций. После двух лет кропотливой подготовительной работы удалось согласовать 15 принципиальных позиций по регулированию ТНК, что подробнейшим образом изложено на 3000 страницах. Суть нового регуляционного режима незамысловата: не позволить ТНК заключать «серые» по своему характеру договоренности со странами, где создаются их филиалы или представительства, о льготном налоговом обложении, чтобы избежать отчислений по полной программе в национальные бюджеты по месту основной прописки. Методы принуждения к честному ведению бизнеса: каждые три месяца страны Европейского Союза, к примеру, будут обязаны предоставлять все сведения по применению практики tax ruling на своей юрисдикции. Требование «прозрачности» в делах финансовых вступает в силу с 1 января 2017 года, но будет применяться… ретроактивно, что подразумевает раскрытие бухгалтерских книг, начиная с 2012 года. Самые дерзкие мечтатели, такие как депутат Европарламента Филип Ламбер, уже предлагают идти дальше – введение единого в масштабах ЕС прогрессивного (!) налога. Однако сердцевиной технологии приманивания крупного иностранного капитала остается tax ruling, применявшийся широко, но наиболее выпукло выпяченный на примере Люксембурга (см. «Кто и зачем назначил Люксембург виновным», №11(93), 2014). Напомним, что tax ruling в упрощенном виде представляет собой систему предварительного уведомления иностранных корпораций, каким будет для них местное налогообложение, если они примут решение основать на европейском перекрестке филиал, офис или инвестиционный фонд и т.п. Масштаб налоговой нагрузки оговаривается в каждом конкретном случае, что зависит от взаимозачета уступок. Иными словами, «как договорятся». Публикации в европейской прессе, посвященные прорыву ОЭСР на пути к широкой гласности в сфере финансов, почти неизменно ссылались на скандальные разоблачения, получившие название «ЛюксЛикс» (см. «Люксембург под прицелом разгребателей грязи», №12(94), 2014). Парижская «Монд», участвовавшая в этом обстоятельном расследовании, поминала крупные международные корпорации со звучными брендами (всего из насчитали 340), что вовсю пользовались льготами при ведении бизнес-операций из Люксембурга. В этом черном списке заметны американские гиганты «Эппл», «Амазон», «Пепси», а также французский банк «БНП Париба», британская аудиторская компания «ПрайсУотерхаусКуперс», шведские супермаркеты ИКЕА, которые в Люксембурге умудрялись минимизировать налоговое бремя по максимуму. При попустительстве местных властей, что пеклись о благополучии этого маленького, но расторопного герцогства, американская логистическая компания FedEx использовала переводы прибылей от своих операций во Франции, а также Бразилии и Мексике, в два подразделения в Люксембурге для ухода от налогов. Предприимчивые люксембуржцы соглашались брать комиссионные только с 0,25% от трансфера, что позволяло FedEx преспокойно класть в карман оставшиеся 99,75% своих прибылей. Надо признать, что все участники тайных сделок не оказывались в накладе. В герцогстве исправно стригли купоны, делая деньги за счет финансовых трансакций. А брендированные ТНК, зарегистрировав юридическое лицо в Люксембурге, переводили туда своих доходы отовсюду, где они их получали, и тем самым избегали общения со своими домашними мытарями. Из курьезного: по адресу дом 5, улица Гилльома Кролла в Люксембурге оказалось зарегистрировано более 1 600 подразделений иностранных корпораций, которые не вели здесь какую-либо деятельность, а пользовались исключительно этой удобной пропиской. Подмоченная репутация подвигла государственных мужей Люксембурга и финансовое сообщество на реформы и пропагандистские контрмеры. Деофшоризация банковской сферы осуществляется уверенно, но неспешно, потому как никто не отменял постулат: деньги любят тишину и не любят дерганых телодвижений. Успехи налицо и могут быть занесены в общий зачет (см. «Люксембург докажет свою финансовую прозрачность», №1(95), 2015), хотя это не исключает продолжение как справедливых, так и тенденциозных нападок на этот по-прежнему привлекательный центр инвестиционной деятельности и прибежище для накопления капиталов. Несложно догадаться, что и кампания за «прозрачность» банковского бизнеса, и разоблачительный пафос «ЛюксЛикс» используются как инструмент в конкурентной борьбе, которую никто не отменял. Только доказать, что у стремления раскрыть истину иногда проступает неприглядная подкладка в виде заказного компромата, практически невозможно. Владимир МИХЕЕВ

«Кабы знать…» Такой могла быть реакция британских верноподданных граждан на итоги длившегося целый год расследования того, насколько честны банки со своими клиентами. Копали долго и тщательно. Занимались этим аналитики из государственного ведомства, называемого Агентством по конкуренции и рынкам (АКР) – Competition & Markets Authority (CMA), что предполагало высокую компетенцию и широкие полномочия. Результаты работы АКР впечатляют своей абстрактной апелляцией к социальной справедливости. Мол, если бы банковские структуры заботились о своих клиентах, то подсказывали им, в какой момент имеет смысл поменять условия депозитных вкладов, помогали в случае овердрафта, советовали, как удачнее распорядиться своими свободными средствами. «Мы считаем, что клиентам надо дать право самим распоряжаться своими банковскими делами», – провозгласил глава расследования АКР Алистер Смит. Банки, не секрет, приневолены постоянно подстраиваться под меняющуюся конъюнктуру финансового рынка, а потому в сегменте розничных операций стремятся удержать старых клиентов и привлечь новых. Условия тех же срочных вкладов регулярно пересматриваются. Если следить за коррекцией тех же набегающих процентов, то можно удачно оптимизировать прирост своего капитала. Но банкам, естественно, выгодно, чтобы их розничные доноры довольствовались условиями старых договоров, заключенных на более выгодных для финансовой структуры условиях, а потому они не торопятся оповестить о своих вынужденных нововведениях. Расследование показало, что человеческая природа играет на руку банкирам. Сказывается природная апатия, а также неспособность разглядеть свою выгоду, страх перед переменами, сопряженными с риском и так далее. Как следствие, в 2014 году только 3% клиентов сменили один вклад на другой, предлагавший более привлекательные условия. Статистика весьма выпукло демонстрирует отсутствие аппетита к резким телодвижениям: 57% островитян пользуются услугами одного и того же банка более 10 лет, а 37% верны ему на протяжении более 20 лет. Вывод аналитиков АКР: «Клиенты считают, что сменить банк – слишком сложно, занимает много времени и может оказаться рискованным». Как следствие, в 2013 году вкладчики потеряли на процентах, которые могли бы состричь со своих депозитов, более 3 миллиардов фунтов стерлингов. Что касается банковского сообщества Британии, то в 2014 году благодаря текущим вкладам они положили себе в карман 8,7 миллиарда фунтов. Государство, резонируя накопившееся в обществе недовольство тем, как жуируют ростовщики, через АКР предлагает обязать банки составить понятное «меню» своих финансовых продуктов, чтобы любой мог разобраться и сделать для себя правильный выбор. Пробрасывается идея повысить эффективность электронной системы Midata, в которой собирается вся информация по банковским комиссионным и дополнительным сборам. Достаточно ли предлагаемых мер для восстановления баланса интересов банковского сообщества и гражданского общества, спрашивает газета «Индепендент», и сама же отвечает: «Нет». Поговаривают, что все же могут заставить банкиров ввести систему ранжирования вкладов по их истинным достоинствам – систему столь же примитивную, как светофор с трехцветными сигналами. Вот только кто согласится, чтобы над его предложением по условиям депозита подвесили красный фонарь? Кто будет это определять? Не начнутся ли судебные иски?

Около 85% французов, которые укрывали доходы от налогового ведомства, но решили признаться в этом и легализовать деньги, прятали свое состояние в Швейцарии. Такие данные сообщил министр финансов Франции Мишель Сапен. Несколько лет назад Париж решил пойти на легализацию доходов уклонистов в обмен на их выход из тени. Для этого в июне 2013 года была создана Служба обработки поправок в налоговые декларации. Сейчас в нее обратились почти 44 тысячи человек, однако обработана пока только меньшая часть заявок. Но в 2014 году это позволило обеспечить поступление в бюджет дополнительно 1,9 миллиарда евро, а в нынешнем, как ожидается, сумма превзойдет 2 миллиарда. За два с лишним года работы Служба выявила две закономерности. Первая упомянута в начале заметки и состоит в том, что большинство декларировавших сокрытые доходы хранили деньги в Швейцарии. Остальные страны, считавшиеся убежищем для укрывающихся от уплаты налогов, не пользовались особой популярностью у французов. Среди них – Люксембург, Гонконг и Сингапур. Удивились налоговики и полному отсутствию заявок от тех, кто держал нелегальные деньги в Израиле, хотя известно, что французы часто используют финансовую систему этой страны для ухода от налогов. Вторая закономерность расстроила налоговиков. Среди подавших заявления очень мало тех, кто укрывал крупные суммы – от 5 миллионов евро и выше. Алексей СТРАШЕВ

Входящие в зону евро 19 стран переживают сейчас самый тяжёлый кризис за всю историю единой европейской валюты. Можно ли было его предугадать? Обычно те, кто выступают с прогнозами на экономические темы, избегают вспоминать свои старые предсказания, большей частью оказывающиеся несбывшимися. Но вот американскому экономисту Милтону Фридману можно без зазрения совести вспомнить о том, что он писал ещё в 1997 году: из евро ничего путного не выйдет. «Только небольшая группа стран ЕС – Германия, Австрия и страны Бенилюкса – выполняют необходимые предпосылки для создания валютного союза», – аргументировал он свою позицию. Справедливости ради отметим: среди авторитетных германских экономистов тоже были люди, предрекавшие евро тяжёлую судьбу. Однако политики, преследовавшие сиюминутные цели, не стали к ним прислушиваться. И евро начали вводить, не заключив перед этим фискального союза и не создав европейского министерства финансов. Фридман основной упор делал именно на то, что экономическому союзу должно предшествовать заключение прочного политического союза, иначе евро будет усиливать не центростремительные тенденции, а центробежные. Вам этот прогноз восемнадцатилетней давности ничего не напоминает? А как был популярен евро в Восточной Европе! Сколько сил прилагали отдельные страны, чтобы удостоиться чести войти в «клуб избранных». Но сейчас, похоже, ситуация складывается иначе: как говорится, прошла любовь, завяли помидоры… Никакого интереса к вступлению в зону евро не проявляет ни Польша, ни Чехия, ни Венгрия. Им и так неплохо, утверждает Магдалена Полан, экономист инвестиционного банка «Голдман Сакс». Но ведь единая валюта функционирует, это могут подтвердить сотни миллионов европейцев, по нескольку раз в день достающие из кармана кошелёк, не так ли? Может быть, нобелевский лауреат Фридман что-то преувеличил? Действительно, те, кто стремились войти в зону евро, задолго до приёма в стройные ряды привязали к нему свои валюты. Поэтому сам факт вхождения сыграл для них позитивную роль: по крайней мере, они получили право высказываться по интересующим их валютным вопросам. Другое дело, есть ли у них достаточное влияние, чтобы провести свою линию. Но потенциал расширения зоны евро, по мнению госпожи Полан, уже исчерпан. Во всяком случае, для ведущих стран Восточной Европы – Польши, Венгрии и Чехии. В Польше для этого придётся менять конституцию, а необходимых двух третей голосов нет ни у одной политической силы. В Чехии экономические показатели, пожалуй, ближе всего к требующимся для вступления, но политической воли для этого шага не просматривается. Да и «анфан террибль» нынешней союзной политики венгр Виктор Орбан твёрдо дал понять: никакой дальнейшей утраты национального суверенитета не будет. По мнению М.Полан, экономики трёх названных стран сейчас в хорошем состоянии. Банки разобрались с кредитами, государственные расходы урезаны. Долговая нагрузка во всех отраслях относительно низкая, а потенциал роста выше, чем в странах Западной Европы. Решающую роль в достижении таких результатов она видит в том, что эти государства смогли в период кризиса проводить суверенную денежную политику и поддерживать гибкий обменный курс. Конкурентоспособность экономики удалось поддержать за счёт обесценения валюты. Кроме того, поскольку эти страны были предоставлены собственной судьбе, у них не было иного выбора, кроме проведения насущных реформ: надеяться на доброго дядю не приходилось. Да, без помощи Европейского центрального банка им пришлось тяжелее, чем Португалии или Ирландии, признаёт эксперт, но опора на собственные силы оказалась продуктивной. Ещё одно достоинство для упомянутых стран М.Полан находит в том, что их экономики были меньше привязаны к китайской, чем у западно-европейских стран, а потому и ослабление «восточного колосса» они перенесли легче. Правильность избранного курса подтверждают и цифры, считает М.Полан. «Голдман Сакс» прогнозирует на этот год рост на 3,6% в Польше, 2,8% – в Чехии и 3,9% – в Венгрии. Согласитесь, Западная Европа может на такое рассчитывать только в радужных снах. Но если дела на западе Старого Света пойдут на поправку, то, возможно, и вступление в зону евро опять станет для указанных стран привлекательным и даже желательным? Все возможно… Надо полагать у нас ещё будет возможность убедиться, был прогноз Милтона Фридмана приговором в последней инстанции. Андрей НИЖЕГОРОДЦЕВ

Наличные кроны в Швеции обречены, и эта скандинавская страна станет первой в мире, свободной от денежных знаков. К такому выводу пришёл стокгольмский Королевский технологический институт, опубликовавший данные своего исследования. Это подтверждает Национальный банк Швеции, статистика которого свидетельствует о резком сокращении «кэша» в последние пять лет: если в 2009 году в стране циркулировали ассигнации и монеты на общую сумму 106 миллиардов крон, то в 2014-м – 83,2 миллиарда. При этом около половины всех «бумажек» лежит мёртвым грузом в хранилищах. Полный отказ от «нала», прогнозирует банк, случится уже в 2017 году. Действительно, «наступление на наличные» в королевстве заметно, что называется, невооружённым глазом. Большинство шведов даже в киосках за самые мелкие покупки расплачиваются с помощью кредиток и мобильных телефонов. Пожертвования в храмах тоже осуществляются подобными транзакциями… Несколько сот банковских учреждений с 2010 года прекратили приём наличных денег; ликвидированы около 900 банкоматов. На покупателей, достающих ассигнации из бумажников, смотрят с подозрением и даже могут поинтересоваться происхождением крупных сумм... Не только шведы, но и жители Норвегии, Дании с энтузиазмом используют новые электронные технологии для перехода к «безденежной торговле» и экономике в целом. Они пока не задумываются о том, насколько это может быть выгодно банкам, а не потребителям (см. «Над наличными деньгами сгущаются тучи», №9(102), 2015). Кроме того, полный переход на безнал неизбежно облегчит «работу» и увеличит доходы кибер-преступникам, опасаются эксперты.

Кёльнский Институт германской экономики произвёл необходимые подсчёты и выяснил, что стоимость энергетической реформы, которую вот уже несколько лет проводят в ФРГ, скоро перевалит за 28 миллиардов евро. Для среднего домохозяйства с годовым потреблением электроэнергии в 3500 киловатт-часов это означает дополнительный расход в 270 евро. Несколько лет назад эта цифра составляла 200 евро. Самая большая часть этих денег – 21 миллиард евро – расходуется на производство «зелёной» электроэнергии с помощью солнца или ветра, которая оплачивается производителю куда щедрее, чем это сделала бы «невидимая рука рынка». И это при том, что рост дотаций «экоэнергетикам» все же затормозился благодаря реформе закона о возобновляемых источниках энергии, как это и обещал в прошлом году вице-канцлер и министр экономики Зигмар Габриэль. Зато выросла другая нагрузка. В расчётах Института германской экономики эти дополнительные расходы учтены. Внимательному потребителю и так было заметно, что в его счетах за электроэнергию постоянно увеличивается цифра в графе «возмещение сетевых расходов». Объяснение найти нетрудно: все больше электроэнергии производится в Северной Германии, где ветреная погода – не редкость, а, скорее, правило. Но там для этой энергии потребителей нет, а чтобы её перегнать на юг и на восток республики, где она нужна, необходимо задействовать линии электропередач. Во многих случаях их приходится прокладывать заново, чем и занимаются четыре организации, эксплуатирующие сети. Эти гигантские инфраструктурные проекты оплачиваются за счёт потребителя. Кроме того, многие ветроэнергетические парки расположены на морском шельфе и их тоже надо подключать к сети и, соответственно, тратить миллиарды евро на страховку ЛЭП от возможных капризов погоды. Ещё один важный момент – наличие резервных мощностей. Наступит безветренная погода или небо затянет тучами, скрывающими небесное светило, и пиши – пропало, электроэнергию взять неоткуда. Значит, на этот случай, чтобы избежать блэкаута, надо иметь резервы – и генерирующих мощностей, и топлива, и сетевого ресурса. Угадайте, будет ли частная компания держать на балансе электростанцию, загруженную большую часть времени, скажем, на треть? Ответ очевиден. Вот, к примеру, старые тепловые электростанции, работающие на буром угле – их мощность составляет 2,7 гигаватта. В случае необходимости их можно быстро «раскрутить», но простои-то кто оплатит? Государство? Конечно. Но возьмёт оно деньги все с того же потребителя, с кого же ещё? А сумма весомая – 2 миллиарда евро... Сейчас с помощью возобновляемых источников энергии в Германии производится 34% электричества. Подсчётов, показывающих, что обошлось бы дешевле – произвести его на атомных станциях или так, как сейчас, в исследовании не приводится. А жаль, было бы весьма показательно. Примите во внимание и то, что сейчас цены на ископаемые энергоносители весьма щадящие. Но стоит им вырасти, и нагрузка на потребителя заметно увеличится: без резервных мощностей, как мы уже говорили, не обойтись. Александр ВАРВАРИН

Подсчёты, проведённые венским Институтом экономических исследований, показали, что эффективное использование электроэнергии не только полезно с точки зрения сохранения окружающей среды, но и приносит заметную выгоду экономике. В результате было установлено, что, начиная с 2020 года, инвестиции в повышение эффективности энергопотребления принесут вдвое больше за счёт создания стоимости, да к тому же позволят снизить выбросы двуокиси углерода в атмосферу на 4,5 миллиона тонн в год. Для проведения исследования было выбрано свыше ста регионов с населением почти в 2,5 миллиона человек. Было рассмотрено два сценария. Первый – весьма амбициозный – исходил из предположения, что до 2020 года включительно на эти цели будет выделяться 1,5 миллиарда евро в год. Результат получился обнадёживающим: добавленная стоимость на протяжении жизни всех этих нововведений составит 3 миллиарда евро в год, что соответствует приросту ВВП на 1,2%. При объёме инвестиций в 600 миллионов евро соотношение сохранилось таким же: прирост составил 1,2 миллиарда евро или 0,5% ВВП. Инвестиции могли бы создать в модельных регионах примерно 16 тысяч дополнительных рабочих мест (консервативный сценарий) и даже довести это число до 40 тысяч (амбициозный сценарий). Значителен и возможный экологический эффект. В зависимости от сценария снижение выбросов двуокиси углерода в атмосферу может составить от 2,5 до 4,5 миллиона тонн в год. Это сравнимо со всем объёмом выбросов целых федеральных земель Австрии – Форарльберга (1,9 миллиона тонн в 2013 году) или Каринтии (4,5 миллиона тонн). Утепление жилых домов – опять-таки в зависимости от сценария – может дать экономию от 2500 гигаватт-часов до 7500 гигаватт-часов. Для сравнения: 7500 гигаватт-часов, или 27 петаджоулей – это столько же, сколько за год вырабатывает действующая атомная электростанция в словацком Моховце. Особенно большую экономию может дать капитальный ремонт отопления жилищ – от 12% до 26% – и меры по повышению эффективности использования электроэнергии – от 6% до 15%. Есть резервы и на транспорте. В частности, совместное использование соседями личных автомобилей даст экономию от 1,6% до 9%, общественный транспорт – от 1,6% до 4,5%, экономия топлива – от 1,3% до 2,5%. Модная тема – использование возобновляемых источников энергии для выработки электричества и тепла. Это тоже способно принести немалую выгоду – от 14 до 21 петаджоуля. Андрей ГОРЮХИН

Легенде французского, да и европейского автомобилестроения исполнилось ровно 60 лет, и по этому случаю в Париже для желающих состоялись поездки по городу на 15 «старичках», стартовавших, разумеется, от Эйфелевой башни. Официальное название этих машин – «Ситроен-DS», но и во Франции, и за рубежом их наделяли именами собственными. В Испании, например, к ним прилипла кличка «Акула», а где-то называли «лягушкой». Но во всем мире этот «Ситроен» мгновенно выделялся своим необычным смелым дизайном из потока любых самых современных автомобилей. Поездка была незабываемой: благодаря гидравлической системе подвески ни один конкурент не мог сравниться в плавности хода, комфортабельности и лёгкости управления. Ещё сегодня некоторые экземпляры этого шедевра французского машиностроения исправно несут свою трудовую вахту, и не только на исторической родине. Буквально мифической эта марка стала в августе 1962 года, когда, как считается, «Ситроен» спас жизнь президенту Франции генералу Шарлю де Голлю и его супруге во время вооружённого покушения. Изрешечённая пулями, на четырёх пробитых колёсах, автомашина всё-таки вынесла их с места теракта… Во время международной парижской автовыставки в октябре 1955 года, на которой впервые был представлен этот седан, всего за 10 дней удалось продать 80 тысяч экземпляров, что стало абсолютным рекордом. Однако из-за технических трудностей в производстве модели DS, за 20 лет, что она находилась на конвейере, было выпущено и сбыто всего полтора миллиона штук – значительно меньше, чем конкурирующих марок такого же класса. Несколько лет назад компания «Пежо-Ситроен» решила возродить линейку автомобилей DS, чтобы бросить вызов немецким моделям в классе «люкс». Конкурировать придётся с «Мерседесами», «Ауди» и БМВ, а это сегодня – сверхтрудная задача. Но славная история этой марки служит прекрасной рекламой, и, как надеются французы, поможет ей обрести вторую жизнь.

Столь нелюбимые многими автомобилистами радары-видеорегистраторы нарушений правил дорожного движения постоянно совершенствуются, что позволяет фиксировать всё новые уловки лихачей и делать их наказание неотвратимым. Власти Люксембурга решили уже в будущем году установить на дорогах устройства нового поколения, которые внешне совсем не похожи на привычные во всём мире радары. Но главное – каждый такой аппарат, в частности, способен считывать и записывать номерные знаки автомобилей, движущихся одновременно в противоположном направлении. В 2017 году в Великом герцогстве появятся приборы, которые смогут измерять скорость того или иного автомобиля на каждом конкретном участке его движения, затем производить необходимые расчёты и анализировать поведение водителя, даже если он замедляет движение перед радаром. Это должно не только дисциплинировать автомобилистов, но и приучить их к более плавному, а значит, и более безопасному вождению. А как быть с нарушителями, которые движутся на минимальной дистанции за впереди идущей машиной? Люксембургские стражи порядка решили бороться с ловкачами с помощью передвижных регистраторов, которыми будут оснащены внешне ничем не отличающиеся автомобили.

На европейских дорогах процесс сокращения смертности стремительно замедлился. По официальным данным, в 2014 году в среднем она снизилась на 0,6% против 8% годом ранее. При этом в крупнейших странах этот показатель снова начал расти – на 4% в Великобритании, на 3,5% во Франции, на 1% в Германии. Причин власти соответствующих стран выдвигают много – от экзотических до более понятных. Немцы, например, объяснили рост мягкой зимой и весной, что способствовало снижению бдительности за рулем. Британцы сослались на сокращение расходов на безопасность на дорогах, французы – на злоупотребление спиртным за рулем. От страны к стране показатели смертности в результате ДТП существенно отличаются. Если на британских и шведских дорогах гибнут 28 человек на миллион жителей, то в восточноевропейских в среднем по 80, при латвийском рекорде в 106. В середине списка находится Франция (51), чуть лучше показатель, например, у Испании (36) и Германии (42), чуть хуже у Италии (55) или Бельгии (64). Учитывают эксперты по безопасности на дорогах и другие показатели, например, число тяжело раненных, разделяют погибших по категориям. Выясняется, что общее число тяжко пострадавших хоть немного, но снижается – в среднем на 1,5% с 2010 года. Отдельные страны добились значительного успеха, в первую очередь, Испания (-16%) и Франция (-12%). Зато из крупных стран подкачала Германия, где этот показатель вырос на 7%! Однако французов больше гибнет в результате аварий с участием мотоциклов. Погибшие мотоциклисты составляют 20% жертв ДТП в стране, тогда как в среднем по ЕС – 15%. Много во Франции погибших водителей в состоянии опьянения – 30% общего числа. В среднем по Европе этот показатель в три раза меньше, а среди 2600 погибших на дорогах пьяных европейцев в 2013 году более трети – французы. Такое положение вызвало удивление специалистов, поскольку в некоторых других странах, например, в Польше или Великобритании, пьют гораздо больше. Однако среди поляков из-за злоупотребления спиртным лишились жизни на дорогах лишь 9% от числа всех погибших. Объяснение простое. Для Франции винопитие является частью культуры, французы выпивают понемногу, но часто, тогда как те же поляки или британцы напиваются гораздо сильнее, но не каждый день, и после этого вряд ли в состоянии сесть за руль. Еще один вывод экспертов: скоростные автомагистрали – относительно безопасное место для водителей в некоторых странах. В Великобритании там происходит всего 5% аварий со смертельным исходом, во Франции – 7%. Зато в Германии, где на некоторых участках автобанов нет ограничений скорости, этот показатель достигает 12%, а у рекордсмена – Испании – все 17%. Валерий ВАСИЛЬЕВСКИЙ

Астрономическую сумму – 127 миллионов евро – принёс своим работодателям и агенту, а также банкам и инвесторам знаменитый португальский футболист Криштиану Роналду, выступающий за мадридский «Реал». По данным международного профсоюза футболистов, только за переходы из клуба в клуб их кассы пополнились 105 миллионами евро. Один из самых талантливых нападающих планеты, трехкратный обладатель «Золотого мяча», начинал спортивную карьеру в португальском «Спортинге», затем был продан в английский «Манчестер Юнайтед», а оттуда в 2009 году за гигантскую сумму – 94 миллиона евро – перешёл в «Реал», с которым у него действует контракт до 2018 года. Сейчас даже не верится, что в 2003 году лиссабонский клуб «Спортинг» выручил за будущую «звезду» такого масштаба всего 11,6 миллиона евро, которые ему согласился выплатить МЮ. Начинал заниматься футболом семилетний Криштиану на родном острове Мадейра в секции «Андоринья» («Ласточка»). До того, как в 10 лет он был принят в детскую команду клуба «Депортиву Насьонал», его гонораром стали два комплекта футбольной формы и около 20 мячей.

Итальянские виноделы в этом сезоне поднимают бокалы особенно радостно: их страна стала крупнейшим в мире производителем виноградного «нектара». В 2015 году Апеннинам удалось оттеснить главного конкурента – Францию – на второе место. Третье заняла Испания. Италия вышла также на первое место по таким показателям, как потребление и продажи этого напитка, а лучшим производителем игристых вин международные эксперты назвали компанию «Кантине Феррари». В уходящем году итальянцы произвели 48,9 миллиона гектолитров вина, французы – 46,45 миллиона, испанцы – 36,6 миллиона. В последнее время экспорт различных вин приносит Италии ежегодно не менее 5 миллиардов евро. На долю этой страны приходится 28% всего европейского производства. Исключительно благоприятная погода на Апеннинах в минувшем сезоне позволила не только увеличить урожай солнечных ягод на 13% по сравнению с 2014 годом, но и улучшить качество сырья.

Цикл "Мондорф" На фоне рутинной повседневности яркие неординарные встречи переживаются особенно пронзительно. Они встряхивают вас. Заставляют задуматься над тем, о чем, как казалось еще вчера, все даже перестали вспоминать. Убеждают, до чего наша жизнь многогранна. Сколь бездонны люди, чья душа – обнаженный нерв. Как много все еще вокруг нас таинственного. Неразгаданного. Сокровенного. Потрясающая удача! Несколько дней довелось провести с Валентином Гафтом. В том числе в Мондорфе. С возрастом мы позволяем себе несусветную роскошь – полностью отдаваться тому, что больше всего нравится. Оставаясь выдающимся актером театра и кино, он с головой ушел в поэзию. Но какую! В творчество. Живет ими. Мыслит ими. Ценит только их. Поклоняется исключительно им. День за днем Валентин Гафт читал свои едкие эпиграммы, чарующую лирику, зубодробительные захватывающие дух поэмы и спектакли в стихах. Они настолько разные, сильные, властные, честные и ошеломляющие, вызывающие попеременно восторг и озноб, что меня зацепило. Я проникся. Прикоснувшись к этому пожару, тоже зажегся и написал под впечатлением от нашего общения несколько строк в его честь. Не делал ничего подобного уже много лет. Повода не было. Те, кто знают поэта, видели, слышали его, согласятся с тем, насколько они справедливы.   Первое посвящение Валентину Гафту Он был водой, журчащей, легкой, Бегущей в голубую даль. В ней отражались звуки, время, солнце, Любовь, растерянность, печаль. Но пить ее не вздумай, путник, Колени долу преклоня. Она терпка, горька, как рана, Всего перевернет тебя...   Второе посвящение Валентину Гафту Солдат, встань! Солдат, бей! Враг в нас – Он сильней. Пусть сон. Или крик. И в пути Кто погиб. В глазах боль. Струны рвет страх. Гафт, лупцуй зло – Ты по жизни монах!   Третье посвящение Валентину Гафту Ударит гром, Набату равный, И эхо заспешит, Дрожа, Ломая частокола праздник, Которым обросла душа. Я выйду в парк, Грозе навстречу, Пытаясь разглядеть Судьбу, Под водопад, Распятью верный, Слепя, Зашторивающий тьму. Прочту, крича, Четверостишье, Игрою слов Увлекшись вновь, И, будто заново родившись, К ней Гафта разделю любовь.   Четвертое посвящение Валентину Гафту Есть герой среди нас безымянный, Вечно сонный, немножечко пьяный, Балагур, весельчак, острослов, Пить, петь, работать за нас готов. Он тащит тележку стальную, С вмятинами, обшарпанную, кривую. В ней шкатулок осиный рой. Ты любую из них открой. В них предательства гнусные мысли О товарищах, любимых, Отчизне. Досада на себя родного, Вроде не убогого, но такого пустого. В них желаний литые слитки, Скрипящие от старости будто заржавленные калитки. Паскудные, мелкие, злые, Убогие и кривые. И великие как небосвод, К ним надежный земной приворот. В них добро, растраченное напрасно, Молью попорченное опасно. На игрушки, слюнявчики, краски, Мольберты, санки, салазки. И рассказы о том, что и как надо, Если бы было никому не надо. В них горестей вулканическая лава, Извергнутая из пучин Ада Без конца и начала, Висящая на совести поколений, Дичающих от раза к разу Быстрее и без сожалений, Гирями невыполненных свершений, Таких, вроде бы, разных, Но неизменно бездарных. Тележку закатывает на вершину, Опорожняет наполовину, Задумчиво треплет несуществующую бородку, Прикидывая, когда сделать следующую ходку, И разбрасывает остатки, Будто играя в прятки. "Стол накрыт, друзья, – говорит Валентин Гафт, – Кушать подано. Ну, а мне, как заведено, обратно на дно, Чтобы не слышать ваш вой, Слезливый, пошлый и такой родной". И он уходит за новой порцией Бед и плача, Которыми полнится Земля, Пропуская их через себя. © Марк ЭНТИН

Ведущие европейские автомобилестроители не в ладах со статистикой: как выяснилось, они занижают официальные показатели не только грязных выбросов в атмосферу двигателями их продукции, но и расход топлива, будь то бензин или солярка. Внимание к этой проблеме привлёк скандал в США, когда американцы выяснили, что дизельные моторы автомобилей «Фольксваген» отнюдь не соответствуют экологическим требованиям «Эко-6», вопреки тому, что указано в их паспорте. Теперь и европейская общественная организация со штаб-квартирой в Брюсселе «Транспорт & Окружающая среда» обнародовала результаты своего исследования, согласно которым автомашины в Старом Свете, зарегистрированные в 2014 году, в среднем потребляли на 40% больше топлива и, соответственно, выделяли на столько же больше углекислого газа, чем заявлено в их документах. Причём двумя годами ранее этот показатель равнялся 31%. Как выявил опрос 12.500 автомобилистов, больше всех «грешили» «Мерседесы» класса «С» (на 53% больше) и «Пежо-308» (48%), зато показатели «Тойоты Аурис» и «Рено Твинго» всего 18% и 10% соответственно. В свое оправдание автомобилестроители заявляют, что между лабораторными замерами и реальными данными могут существовать «зазоры». Но пока только «Фольксваген» принялся отзывать миллионы проданных автомобилей, чтобы заменить «врущее» программное обеспечение…

Вот уже сорок с лишним лет крупный швейцарский банк Ю-Би-Эс каждые три года обнародует информацию о том, насколько много могут себе позволить жители 71 города мира. Получается прекрасная иллюстрация того, как, мягко говоря, неравномерно распределено по разным странам благосостояние. Самый дорогой город мира – Нью-Йорк. Вы не удивлены? Тогда, может быть, не знаете, что самые большие зарплаты получают жители Цюриха? Для проведения сравнения эксперты выбрали типовую корзину товаров и услуг, необходимых европейской семье из трёх человек. Вот простой пример: расчёт, сколько времени надо жителю того или иного города трудиться, чтобы заработать себе на батон хлеба. Обитателю Цюриха для этого довольно всего пяти минут, хотя продовольствие там стоит дорого. Во Франкфурте-на-Майне для этого потребуется вдвое больше времени, а в Найроби уже целых 45 минут, или в девять раз дольше. Немцы, которые весьма любят посетовать на дороговизну в германских городах, выглядят в этом сравнении вполне выгодно. Между прочим, даже в Тайбэе о германских условиях люди могут только мечтать. Да что там далёкий Тайвань! В Милане, Дублине, Брюсселе или Риме жители тоже были бы не против оказаться в немецкой шкуре. Правда, из результатов упомянутого исследования явствует, что брутто-доход жителя Франкфурта или Мюнхена составляет лишь половину того, что получает обитатель Цюриха. Но покупательная способность германского гражданина весьма высока: Мюнхен, Берлин и Франкфурт входят в число пятнадцати лидирующих в этом отношении городов мира. Они занимают соответственно девятое, десятое и двенадцатое места. Меньше всего могут себе позволить жители Джакарты, Найроби, Киева и Каира, а лидируют – люксембуржцы. Самые высокие расходы на жильё приходится нести ньюйоркцам. За трёхкомнатную квартиру без мебели жителю «большого яблока» придётся ежемесячно выкладывать долларовый эквивалент 4 тысяч евро. Франкфуртец вполне обойдётся 1260 евро, а софийцу и вовсе хватит скромных 320 евро. Зато в городе на Майне поездки на автобусе, трамвае или метро бьют по карману. За то, чтобы проехать десять остановок, придётся выложить 2,75 евро. В Мюнхене такое путешествие обойдётся в 2,70 евро, а в Берлине – в 2,68 евро. Самый дорогой общественный транспорт в Копенгагене – 4,28 евро, а самый выгодный – в Киеве, где такая поездка стоит 0,15 евро. Сергей ПЛЯСУНОВ

Первое место в списке богатейших семей Германии занимают дети Херберта Квандта и умершей в августе этого года Йоханны Квандт – Штефан Квандт и Сюзанна Клаттен. Им принадлежат 46,7% акций концерна БМВ. Сюзанна может добавить к этому ещё принадлежащий ей фармацевтический концерн «Алтана», а также доли в промышленных компаниях «Эс-Ге-Эль Карбон» и «Нордекс». Впрочем, и Штефану тоже принадлежит хороший кусочек инвестиционной компании «Дельтон». Состояние на 2015 год – 26,5 миллиарда евро (минус 4,5 миллиарда по сравнению с прошлым годом). Потеряли они на снижении курса акций БМВ в ходе «дизельгейта», устроенного «Фольксвагеном» и потрясшего всю автомобильную отрасль ФРГ. На втором месте мать и сын Шефлеры – Мария-Элизабет и Георг. Им принадлежит холдинг их имени, занимающийся производством подшипников. У матери, правда, в собственности только 20%, остальное – за сыном. Зато оба родственника владеют 46% концерна «Континенталь», изготовляющего комплектующие для автомобильной промышленности. Приобрели они его в самый разгар финансового кризиса, и это их едва не разорило. Но теперь они стали богаче, чем прежде: состояние оценивается в 20 миллиардов евро (плюс 2,4 миллиарда к результату прошлого года). Тройку призёров замыкают потомки Карла Альбрехта и его дочери Беате Хайстер, владеющие сетью дисконтных продовольственных магазинов «Альди Зюд». Их собственность оценивается в 19 миллиардов евро, и по сравнению с прошлым годом они увеличили её «всего» на 700 миллионов евро. Четвёртое место осталось за семьёй Риманов. Они владеют «Рекит Бенкизер» – британской компанией по производству моющих средств и других товаров широкого потребления. К тому же недавно вместе с главой компании «Якобс» Дуве Эгбертсом они создали кофейный концерн, пожалуй, крупнейший в мире. Есть у них доли в американской компании «Коти», занимающейся производством предметов роскоши, и в холдинге Джей-Эй-Би. Ныне они владеют собственностью на 17,6 миллиарда евро (плюс в 3,6 миллиарда к прошлогоднему результату). Пятое место у Дитера Шварца, основателя и владельца сети продовольственных магазинов «Лидль» – главного конкурента «Альди». Заметим: оборот «Лидля» составляет 80 миллиардов евро. А состояние самого Шварца все же скромнее – «только» 17 миллиардов. По сравнению с прошлым годом оно выросло на 2,5 миллиарда евро. Ещё он владеет сетью магазинов «Кауфланд». Семья Тео Альбрехта владеет сетью «Альди Норд». Они занимают шестое место, и состояние их насчитывает 16,9 миллиарда евро (плюс 400 миллионов к прошлому году). Стоит отметить, что до 2013 года обе ветви клана Альбрехтов возглавляли список богатейших семей ФРГ, а теперь вынуждены довольствоваться третьим и шестым местами. Сик транзит… На седьмой позиции – Ханс Херманн Тиле, который в 1985 году купил почти разорившуюся компанию по производству железнодорожных тормозов «Кнорр Бремзе» и довёл её оборот до 5,2 миллиарда евро. Кроме того, он имеет долю в концерне «Фосслох», занимающемся выпуском железнодорожного оборудования. Состояние его насчитывает 9,5 миллиарда евро, и 6 миллиардов из них прибавилось за прошлый год. Восьмое место у семьи Отто, владеющей одноимённой компанией, занимающейся торговлей по пересылке. Эта гамбургская фирма – последняя выжившая из некогда славной когорты аналогичных германских торговых домов. Сейчас этот бизнес сворачивается, но в собственности «Отто» находятся 120 самостоятельных предприятий вроде доставщика корреспонденции «Хермеса» или «Спортшека», занимающегося розничной торговлей. Но у компании Е-Це-Е, управляющей торговыми центрами, дела идут хорошо. Состояние семьи Отто – 9,2 миллиарда евро, по сравнению с прошлым годом они обеднели на 300 миллионов. На девятом месте семья Вюрт. Её основатель «король болтов» Райнхольд Вюрт сделал состояние на изготовлении крепежа и торговле инструментами. Несмотря на почтенный возраст – 80 лет не шутка – он не чувствует себя усталым, и оборот компании в 10 миллиардов евро это подтверждает. Состояние насчитывает 8,8 миллиарда евро, и приросло оно за год на 600 миллионов. На десятом месте семьи Гюнтера Херца и Даниэлы Херц-Шёкель. Гюнтер унаследовал от их отца Макса кофейную компанию «Тшибо» и превратил её в подлинного торгового гиганта. Но в 2001 году он простился со своим детищем, и полученные отступные вложил в инвестиционную компанию «Мэйфер». Вместе со своей сестрой, кроме всего прочего, владеет компанией «Вапиано», выпускающей пиццу и пасту. Его состояние по сравнению в прошлым годом не изменилось – те же 8 миллиардов евро. Состояние ста самых богатых немцев за счёт прибылей предприятий и недвижимости выросло на 7% – до 427,7 миллиарда евро. Если подсчитать собственность 500 германских богачей, то она увеличилась почти на столько же – на 6,9%, дойдя до 653,85 миллиарда евро. Кстати, это больше, чем весь валовый внутренний продукт Швейцарии. Сейчас, чтобы войти в «сотню богатых» в ФРГ необходимо иметь 1,5 миллиарда евро. Десять лет назад для этого хватало 800 миллионов… Марина СМИРНОВА

В Италии 21,4% населения составляют люди старше 65 лет, а число тех, кто перевалил за 80, достигает 6,4% жителей. Такие данные публикует Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ). Это значит, что Италия – самая возрастная страна в Европейском Союзе, а в глобальном масштабе она пропускает вперед только Японию. После Италии в Европе долгожителей больше всего в Германии и Португалии, если считать их долю в населении. В целом авторы доклада констатируют стремительное старение населения планеты. Они прогнозируют, что к 2050 году число землян старше 60 лет более чем удвоится: с нынешних 900 миллионов до 2 миллиардов. К 2020 году пожилых станет больше, чем детей в возрасте до 5 лет. Уже сейчас большинство жителей Земли доживают до 60-летнего возраста, что происходит впервые в истории человечества, а 125 миллионов человек достигают 80-летия. К 2050 году, предсказывает ВОЗ, больше всего 80-летних будет проживать в Китае – 120 миллионов против 434 миллионов в остальном мире. В число стран, которые через 20 лет приблизятся к Японии по доле пожилого населения в общем составе жителей, авторы доклада включили Чили, Иран и Россию. Светлана ФИРСОВА

Люксембург оказался единственной страной ЕС, где в сельской местности проживает больше половины населения. Такие результаты представило европейское статистическое ведомство «Евростат» по итогам 2014 года. Оно разделило население «двадцати восьми» на горожан, селян и обитателей промежуточного типа, то есть жителей небольших городов и городских предместий. Городами статистики решили считать населенные пункты с более чем 50 тысячами жителей. В Люксембурге такому критерию города соответствует только одноименная столица, поэтому неудивительно, что в сельской местности оказался 51% подданных великого герцога. Следом по этому показателю идут Словения (49,8%), Литва (47,6%) и Словакия (45,6%). Страной с наиболее урбанизированным населением оказалась Великобритания – 58,6%. За ней следуют Кипр (54,7%), Испания (48,5%) и Мальта (48%). Лидером в промежуточной зоне является Бельгия – 57,1%. Средний показатель по ЕС выглядит следующим образом. В городах проживает 40% населения «двадцати восьми», 32% – в промежуточной местности, 28% – в сельской.

Первая группа из 25 норвежцев, приговоренных к различным срокам тюремного заключения, прибыла в голландскую тюрьму «Норхерхавен». За ними последуют другие – всего там будут находиться 242 человека, в основном отбывающих длительные сроки. Соглашение об аренде этого пенитенциарного заведения подписали правительства двух стран. Норвегия обратилась к Нидерландам с таким предложением, поскольку столкнулась с нехваткой примерно тысячи мест в собственных тюрьмах. По договоренности, заведение будет возглавлять норвежец, но весь остальной персонал останется местным. Тюремная система в Норвегии известна либерализмом и хорошими условиями содержания заключенных. И в голландском заведении они смогут выращивать овощи на огороде, ухаживать за курами, сами будут готовить себе еду и любоваться идиллической панорамой окрестностей. Однако не все постояльцы отправляются туда добровольно. Недовольство многих вызывает то, что по сравнению с норвежской тюрьмой у них будет меньше телевизионных каналов, и что поездки к ним их родных обойдутся дороже. Любопытно, что некоторые прежние заключенные-голландцы не хотели покидать «Норхерхавен», поскольку им очень нравились «роскошные камеры». Нидерланды не в первый раз сдают в аренду свои тюремные помещения. Ранее такую сделку министерство юстиции страны заключило с соседней Бельгией. Алексей СТРАШЕВ

Воспетый в стихах и прозе Итон – старейшее и самое элитарное высшее учебное заведение Великобритании – вероятно, распрощается с большинством многовековых традиций и закостенелых правил. Подлинную революцию во вверенном ему учреждении намерен начать его новый директор, 39-летний Саймон Хендерсон. Его не смущает возможное недовольство знаменитых выпускников Итона, среди которых – нынешний британский премьер-министр и другие высокопоставленные слуги народа, а также известные учёные, политики, экономисты, писатели. По мнению энергичного управляющего, самого молодого в 575-летней истории колледжа, настала пора стряхнуть накопившуюся пыль и спуститься с небес на землю, ибо сейчас студенты существуют в некоем параллельном мире, не имеющем ничего общего с реальной жизнью. Начиная с неудобной униформы (которая обходится в 6 тысяч евро – в дополнение к 50 тысячам евро ежегодной платы!), и кончая изучаемыми предметами, а также «устаревшей формой экзаменов», на которых строжайше запрещено пользоваться записями лекций. Этим запреты в легендарном вузе не ограничиваются. Нельзя, например, пользоваться мобильным телефоном в классах и в целом – общаться в социальных сетях… С.Хендерсон начал реформы с того, что покинул кабинет своих предшественников, чтобы быть ближе к студерам, а также позволил себе некоторые вольности в одежде. Он добивается расширения квоты для обучающихся бесплатно, ведь сейчас она ограничивается 73 местами из 1300. Его главная задача – сделать эту кузницу элитных кадров менее эксклюзивной. Первые шаги нового директора Итона явно застали врасплох не только учащихся, но и родителей. Что станется с этой легендарной школой, которую оканчивали 19 британских премьер-министров, включая Уинстона Черчилля, если она лишится традиций, то есть, устоев, и превратится в обычный вуз? Ответ на этот вопрос появится лишь через несколько лет, если, конечно, молодой «революционер» усидит в своём кресле. Александр СОКОЛОВ

Не верю, что бывший министр торговли в правительстве Маргарет Тэтчер в здравом уме и твердой памяти мог предложить легализовать коноплю. Но Питер Лилли, так зовут старожила вестминстерских посиделок, это сделал. Чего-то он накурился, зуб даю. Как депутату палаты общин ему дали слово, и слово это оказалось откровенным прославлением того, что в нашем языке имеет целый выводок синонимов: каннабис, марихуана, ганжа, петрушка, шмаль, дудка, анаша, трава, косяк или дурь. Как водится, а прецеденты были, человек с миловидной фамилией Лилли предлагал расширить доступ к этой субстанции, чтобы якобы положить предел нелегальной торговле и одновременно облегчить участь медицинских работников, лечащих заблудших наркозависимых. Но! Стержневая мысль вращалась вокруг свободы выбора для юзеров. Именно о простых пользователях печется бывший член кабинета, в котором, по определению, должны были заседать одни только консерваторы, то есть сторонники консервативных ценностей, оберегающих людей, в том числе, от пагубных привычек, плохо совместимых со здоровым образом жизни. Для мистера Лилли право решать, страдать или наслаждаться, должно остаться за свободными гражданами. Власти должны делегировать им, как выспренно выразился депутат, «моральную ответственность». Не должен закон указывать, курить травку или нет, витийствовал один из бывших подопечных «железной леди». Его аргумент: «Супружеская измена дело худое, но ведь мы не сажаем за это в тюрьму». Наконец, у пропагандиста дури появился козырь из рукава. Апелляция к сакральному авторитету: «Даже королева Виктория, по некоторым данным, принимала каннабис, чтобы умягчить менструальные боли». Самое странное и чудовищное, что сторонников выхода однолетних лубоволокнистых растений семейства «коноплёвые» из тени в свет можно встретить среди бухгалтеров. Почти синхронно с выступлением под сводами Вестминстерского дворца мистера Лилли появился доклад счетоводов казначейства, подсчитавших, что на легализации каннабиса можно заработать: через налоги в казну притекут несколько сот миллионов фунтов стерлингов. Откуда, кстати, такая экстраполяция? Очень просто: по статистике, в Британии 2,3 миллиона островитян в возрасте от 16 до 59 лет в течение минувшего года «баловались» коноплей. Причина тривиальная, как объяснили специалисты, приглашенные на заседание палаты общин: в дури ищут спасение от депрессии и шизофрении. Но, с другой стороны, именно прием наркотиков, как объяснили эксперты Королевского колледжа психиатрии, приводит молодых людей «к психическим заболеваниям». Тем не менее, креативные личности всегда найдутся, даже среди депутатского корпуса. Партия либеральных демократов, входящая в правящую коалицию с тори, создает экспертную комиссию, чтобы установить истину: так ли уж вредна эта самая «дурь»? Предлагают изучить чужеземный опыт, видимо, считая его заведомо положительным, – опыт американских штатов Колорадо и Вашингтон, где легализация каннабиса случилась в 2012 году (см. также «Великобритания: парламентарии хотят легализовать «травку», №7-8(101), 2015). Противником заигрывания с дурью выступила министр внутренних дел Тереза Мей, настаивая на том, что снижение числа наркозависимых в стране в последнее время обусловлено именно эффективной стратегией по предотвращению оборота наркотических средств. По закону, нелегальное производство, распространение и перевозка конопли карается тюремным заключением до 14 лет и/или штрафом, у которого нет верхнего предела. Битва за декриминализацию употребления этого запрещенного наркотика класса «Б» явно продолжится. Пока кабинет Дэвида Камерона не планирует предоставить согражданам право самим решать, травить себя или нет. Но как знать… Дурь, она не только в Африке дурь, но и в Британии тоже. Надежда ДОМБРОВСКАЯ

Состоятельная публика, обитающая в Великом герцогстве Люксембург, может себе позволить гастрономические изыски по всему меню, которое составили бы избалованные гурманы. Это и подвигло моих местных коллег журналистов разобраться с уже давней публикацией в лондонском журнале «Экономист», утверждавшей, что на этом общеевропейском пятачке живут самые жадные и прожорливые пожиратели мяса. Статья 2012 года так и называлась: «Короли мясоедов», что подкреплялось статистикой, якобы позаимствованной у ФАО, то есть Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН. Каждый люксембуржец ежегодно якобы потребляет в среднем… 136 кг мясных продуктов. Выходило, что ежедневно каждый подданный, от мала до велика, разжевывал и проглатывал стейк весом в 375 грамм. Это весомо! Но – выдумка. Сегодня эксперты ФАО отрицают, что обладали такими сведениями, и потому сочли источник, которым пользовались англичане, сомнительным. Зато достоверны данные за 2011 год. Разверстка по видам мяса, потребленного в том славном году люксембуржцами, такова: 29 кг говядины, 42 кг свинины, 24 кг птичьего мяса, 2 кг баранины и козлятины, а в общей сложности получается (как говорят повара, «на выходе») 99 килограммов. Немало, но никак не тянет на высшие достижения едоков животного протеина, которыми в тот год были отмечены Аргентина (101 кг), США (117 кг), Австралия (121 кг) и царь горы – Новая Зеландия с показателем 126 кг. Более того, дотошные журналисты опросили профессионалов. Шеф-повар Даниле Рамо поведал им, что не стоит обольщаться. Подсчет идет по количеству проданного в магазинах мяса и сервированного в готовом виде в ресторациях. Это означает, что его покупателями и потребителями выступают также туристы и жители приграничных областей соседних государств (благо расстояния смешные), которые наведываются на шопинг, потому как многие товары и продукты в герцогстве существенно дешевле. А это немало, если брать пропорции: на полмиллиона с лишним жителей Люксембурга приходится до 200 тысяч заезжих гостей из окрестных регионов. Таким образом, за коренными верноподданными значится более скромная доля из съедаемых в год 99 кг. Что вовсе не отменяет высокий рейтинг популярности у многих мясных продуктов, таких как Mettwurscht (меттвурст) – копченая колбаса из нежирного мяса, Grillwurscht – белая сосиска, называвшаяся ранее «Тюрингер», Feierstengszalot – салат с говядиной, Rieslingspaschteit – мясной пирог, одно из самых популярных местных кушаний. Неудивительно, что на этот европейский перекресток приходится изрядное число гурманов на квадратный километр (см. «В Люксембурге толсто звонят и толсто едят», №1(83), 2014). Давно подмечено, что здесь ценят хорошую кухню, и гастрономическая карта этих мест может служить еще одним козырем в колоде достоинств Люксембурга. Надежда ДОМБРОВСКАЯ

На закате жизни, когда часто накапливаются издержки изношенного организма, ограничивая физические возможности, одновременно, как компенсация, раскрываются новые горизонты, словно дается повторный шанс свершить то, на что ранее не хватало времени и сил. Для этого нужно следовать незамысловатому набору правил, позволяющих взрослеть (не могу использовать глагол «стареть») с оптимизмом и жизнелюбием. Секреты бережного отношения к своему преклонному возрасту проповедует Мириам Ахтар, психолог по образованию и призванию, да и просто умная женщина, как я это вижу. Перечень ее советов строится на необходимости самовоспитания, на вырабатывании в себе установок, называемых ею «Привычками, обеспечивающими Счастье» (Happiness Habits). В шорт-лист входят, на мой взгляд, и вкус, семь рекомендаций. Быть благодарным. Это заслуживает названия «Терапия с помощью слова «Спасибо!», когда вы сосредоточены на благодеяниях, что преподнесла судьба, а вовсе не на понесенных неизбежных потерях, а также на ожидании новых даров свыше, потому что счастье заключено не в обладании, а в стремлении к достойному и имеющему для вас ценность. Припоминается заповедь английского актера, писателя и, не станем преуменьшать, мыслителя Питера Устинова: всегда предвкушайте, всегда будьте уверены, что самый главный подарок судьбы – еще впереди! Мыслить в позитивном ключе. Наслаждайтесь каждым мгновением, не упускайте шанс, к примеру, разглядеть переливы утреннего солнечного луча на росинке, застывшей на лепестке цветка. Заново переживайте на эмоциональном подъеме самые душевные эпизоды в своей биографии. Не стесняйтесь похвастаться самому себе прежними заслугами и достижениями. У каждого из нас были свои взлеты и звездные часы, а может, только минуты. Вспомнилось… Мой бывший главный редактор подарил мне нехитрую, но полезную мысль: «Цените жизнь в ее подробностях». Наполнить каждый день смыслом. Выберите благородную цель. Такой целью может стать служение другим, когда ваш совет, содействие, сочувствие будут востребованы, в первую очередь, вашими близкими. Сосредоточиться на том, что имеет для вас особую ценность, и посвящайте этому теперь уже безбрежный досуг. Проявить свои таланты. Позади за спиной отмеренные регламентом трудового договора рабочие часы – так воспользуйтесь обретенной свободой, чтобы реализовать себя в том, к чему у вас была явная или тайная склонность. Возьмите в руки перо, кисть или рубанок. Раскройтесь как творческая личность. Вернитесь в ту пору, когда не нужно было нести бремя обязанностей, как это обычно случается на рубеже 45 лет. Это самый сложный период для многих, когда часто оказываются, по английскому выражению, в положении «сэндвича» – нужно заботиться о престарелых родителях и одновременно опекать еще не оперившихся птенцов. В этом временном интервале обычно не до увлечений для души. Бегство от одиночества. Не замыкайтесь в себе. Посвятите себя семье и близким. Поддерживайте контакты с друзьями, одноклассниками, коллегами по старой работе, даже соседями. Культивируйте свои контакты, в том числе через социальные сети. От себя добавлю: помните, как верно заметил Чехов, что «самая большая роскошь – роскошь человеческого общения». Идти вперед налегке. Что это значит? Разбросайте по обочине дороги дурные мысли и плохие воспоминания. Простите тех, кто вас когда-то обидел. Не зацикливайтесь на малоприятных житейских ситуациях. Попросту не замечайте тех людей, что провоцируют раздражение и разочарование. Седьмое правило – сложносочиненное и концентрированное. Точно мякоть, отжатая из первых шести: во всем замечайте светлую сторону, замедлите бег по жизни и научитесь ценить все то, чем она вас наградила. Психологическая зрелость, убеждает Мириам Ахтар, позволяет органически принять и следовать этим правилам. Одной из компенсаторных наград пожилого возраста становится способность не поддаваться вбросам и выбросам негативных эмоций. В конце концов, охранительная философия Мириам построена на прочной экзистенциалистской основе: важно не то, что с нами происходит, а то, как мы это воспринимаем и как реагируем. «Осень жизни» – пора особая. Для того чтобы ее «благодарно принимать», нужно воспитывать себя заранее и в правильном ключе. Частичками такой прикладной и даже утилитарной мудрости, как мне показалось, пересыпаны и советы Мириам Ахтар. Она явно надеется, что все внимающие ей смогут в итоге разделить мироощущение, переданное французским выражением «Je suis bien dans ma peau» – «Я хорошо ощущаю себя в своей коже». Надежда ДОМБРОВСКАЯ

Президент Чехии Милош Земан за словом в карман не лезет. И эту репутацию он подтвердил 16 октября во время встречи с жителями общины Лехотице. В этот раз он покусился сразу на две святыни – беженцев из мусульманских стран, захлестнувших старушку Европу, и прекрасных дам. Последнее, впрочем, спорно. Оголтелые феминистки, конечно, готовы усмотреть умаление женских достоинств в самых невинных высказываниях, но обиженные найдутся всегда. Итак – слово президенту. О беженцах он высказался так: «Они принесут с собой шариатское право, то есть будут побивать камнями неверных жён и рубить руки преступникам», сообщают чешские СМИ. Воспалённое женское самолюбие затронули следующие слова о ношении паранджи: «Я могу себе представить женщин, которым это пойдёт на пользу, но только их немного». Я вообще-то тоже могу, но почему-то не хочется… Может, и правда им лучше ходить в парандже? Марина СМИРНОВА

В Европе представления о параллельных реальностях давно получили прописку. Они стали частью массовой культуры. О параллельных реальностях отснята масса фильмов. Со страниц фэнтази они уверенно переползли в серьезную романистику. Дело за немногим – и они наводнят детскую литературу и самое святое: сказки. Но, если честно, мне уже давно попадаются их разные, очень непохожие переложения. По памяти приведу одно из них. Дорогой читатель, ты сам определишь, какой из вариантов – этот или традиционный – больше соответствует нашей реальности. … Как только Дюймовочка, к радости приемной матери, открыла глазки, вылезла из лепестков цветка и оправила свое длинное целомудренное розовое платье, она воскликнула: – Мама, какое у тебя красивое ожерелье! Оно из чего? Наверное, дорогущее. Я тоже хочу такое. Очень. Очень-очень. Ма, дай поносить! Хоть ненадолго. Потом купишь мне другое. Прошу. Прошу. Прошу. И колечко. Оно такое красивое. Но особенно брюлики в ушки. Они все так здорово гармонируют между собой. – Конечно, доченька, родная моя, любимая, – ответила женщина. – Я так счастлива, что они тебе нравятся. На, возьми. Только они тебе настолько велики, что ты не сможешь их носить. А денег на то, чтобы заказать новые, поменьше, у меня нет. Все ушли на расплату с Волшебницей. Ну, ничего, я что-нибудь придумаю. Обязательно. Вот увидишь. Подобные обещания, однако, Дюймовочку не устраивали. Ей, само собой, хотелось все и сейчас. Она надула губки. Топнула ножкой. В довершение, чтобы показать, насколько она недовольна, юркнула в бутон и закрылась лепестками. Женщина огорченно повела плечами и отправилась спать, по ее примеру, в свою комнату. А по утру она не нашла ни Дюймовочки. Ни цветка. Ни своих украшений – единственных, которые у нее были. Все бесследно исчезло. Женщина была безутешна. Конечно же, из-за пропажи Дюймовочки. Она была такая крошечная. Такая хрупкая. Такая беззащитная. Если бы женщина знала… Как только она отправилась спать, Дюймовочка преобразилась. Выбравшись из цветка, она первым делом оборвала подол ненавистного старушечьего платья, сделав из него соблазнительное мини с бахромой и неровными краями. Потом придумала что-то залихватское с шапочкой. Наведя марафет и включив подсветку, она вскочила на подоконник и, пританцовывая, начала по нему прохаживаться, играя зонтиком. Первым на нее "клюнул" толстенький пухленький Лягушонок. Он всю жизнь провел под маминой юбкой. Был типичным маменькиным сынком. Полагал, что, если у тебя защемило внутри, первым делом надо жениться. Потом все остальное. Дюймовочка благосклонно выслушала его сбивчивые любовные признания, всем видом показывая, что он может продолжать. Дала обслюнявить ручку. И отпустила за мамочкой. Старая опытная Жаба прекрасно разбиралась в жизни. Болотная владычица не без содрогания познакомилась с выбором сынишки. Но она "малыша" слишком сильно любила, чтобы разубеждать. При помощи родственников они быстро построили для Дюймовочки плотик с уютным домиком и кроваткой посередине. Перенесли туда ее цветочек и приданное – все драгоценности Женщины, которые Жаба умело упаковала в старинный ларец из драгоценных камней и бережно выстлала пухом. Того требовала традиция. Ларец был самым ценным, чем она обладала. Он стоил целое состояние. Его передавали из поколения в поколение. Дарение ларца при обручении заменяло обмен кольцами, на которые не хотелось бы попусту тратиться. Однако у старой опытной Жабы не зря ёкнуло сердце при виде Дюймовочки. Утром – частично к ее негодованию, частично к облегчению – ни Дюймовочки, ни плотика, ни ларца с драгоценностями на том месте, где они их оставили, не оказалось. Все уплыло далеко вниз по течению. Плотик с воодушевлением влекли рыбки, управляемые Дюймовочкой, вдохновляемые, не без ее подсказки, мыслью о том, что они утерли нос отвратительным жабам и спасли их очередную жертву. Дюймовочка же тем временем вновь благосклонно принимала ухаживания, на этот раз очаровательного юного Мотылька – нового претендента на ее руку и сердце. Правда, ее интерес к нему сразу же угас, как только она выяснила, что у него нет ни пенса за душой. Но она не подавала виду и не прогоняла его. Ведь мужчины больше всего ценят то, что есть у других. К тому же Мотылек служил отличным парусом. С ним и рыбками было так весело мчаться по реке. Однако когда вокруг плотика начал настырно виться солидный купеческого вида Жук, она кивнула ему и глазами указала на ларец. Уже через мгновение он уносил ее в свой богато обставленный загородный дом. И дорогой ларец с драгоценностями, естественно. Дюймовочка бросила бедного юного наивного Мотылька без угрызений совести. Ее ничуть не смущало, что она оставила его с разбитым сердцем. Кроме того, привязанным. Как-нибудь да выберется. Жук сделал для Дюймовочки все, что только было в его силах. Для такой красотки ничего не было жалко. Он переписал на нее дом. Открыл безлимитный счет в банке. Положил на него кругленькую сумму. Разорился на изящнейшие сеты с колье, ожерельями, браслетами и сережками из дорогущих бриллиантов, сапфиров и изумрудов, которые Дюймовочка безуспешно пыталась получить, когда, как ей теперь казалось, целый век назад она жила у Женщины. Приданное же ее, вы помните, – ларец с украшениями – он с выгодой для нее продал, чтобы оно ее не отягощало, а вырученные деньги тоже положил на ее счет. В общем Жук был лапонькой. Заботился о ней, как положено. Но он был такой жирный. Неряшливый. Вечно жужжащий. Он не умел ни одеваться, как денди. Ни танцевать так, чтобы в его объятиях можно было растаять. Ни поддерживать элегантно светский разговор. Короче, со временем, т.е. уже через несколько дней, Дюймовочка стала находить в нем все больше и больше недостатков. Крот, с которым ее познакомила на каком-то светском рауте втюрившаяся в нее без памяти бережливая полевая Мышка неправильной или, наоборот, правильной ориентации, что Дюймовочке было абсолютно до лампочки, пришелся как нельзя кстати. Это был совершенно другой уровень. Его бесподобная дорогая шубка вызывала у всех искреннее подобострастие. Со всеми власть предержащими он был на "ты". Закрома, то бишь сейфы его были забиты золотом, акциями и другими ценными бумагами, владелицей которых Дюймовочка вскоре стала. Без каких-то особых усилий с ее стороны. К тому же Крот обладал еще двумя чудесными достоинствами, которые ей очень нравились. Более того, ее вполне устраивали. Он был слеповат, не требовал, чтобы она смотрела с ним телек, и очень рано ложился спать, приглашая ее отправляться на всякие концерты, творческие вечера, танцульки без него. Чем она пользовалась с упоением. Оттягиваться она очень любила. Любыми способами, приходящими в ее голову. Такую изящную и изобретательную. Особенно на все подобного рода "штучки". О том, на что она способна, лучше всего знали ласточки. Они в ней души не чаяли. И она отвечала им взаимностью. Причем такое количество раз, что даже звездочеты сбились бы со счета. Только из-за избытка адреналина, выброшенного в кровь, конечно. Отнюдь не из-за отсутствия профессионализма или невнимательности. В чем-чем, а в последнем их никак нельзя было упрекнуть. Они как раз смотрели во все глаза, чтобы не упустить ни одной детальки. Ни одного эпизода. Ни одной позы. Те этого очень даже заслуживали. Другим достоинством Крота, в ее глазах, был его весьма и весьма преклонный возраст. Если называть вещи своими именами, он чуть ли не на ладан дышал, хотя и бодрился. Подтолкни слегка – никто даже и не заподозрит, что за его кончиной скрывается чей-то злой умысел. Поэтому, когда Дюймовочка заставила бедолагу все-таки выбраться на бал, а ласточки его по очереди затанцевали до инфаркта, все лишь высказывали молодой богатой вдовушке отвечающие моменту искренние соболезнования. Пропорциональные обретенному ею богатству. То есть глубочайшие. Точнее, безмерные. Теперь она могла себе позволить всё. От черного платья и вуали Дюймовочка избавилась уже на следующий день. Личный самолет мгновенно доставил ее в страну эльфов. Там она выбрала себе самого романтичного принца, всего в белых и золотистых одеяниях, само собой, с прозрачными крылышками, и привезла к себе в замок. А потом они жили долго и счастливо. Пока он ей не надоел, и ей не захотелось чего-нибудь более ядреного. Как в определенного жанра фильмах. И она поспешила от него избавиться, вернув обратно на частном самолете. Правда, сильно постаревшим, потасканным и изможденным. Догадайся, дорогой читатель, на какой день это случилось. А теперь ответь, пожалуйста, на поставленный в начале повествования вопрос: какой вариант, рассказанный или классический, больше соответствует нашей реальности. То-то. Не стоит нос задирать. Только для семейного прочтения все же лучше традиционный. До рассказанного и того, как все обстоит на самом деле, крохи со временем сами дозреют. Пускай же пока, хоть сколько-нибудь, поживут в параллельной реальности… © Н.И. ТНЭЛМ

В Европе разгар кампании по переписыванию истории. Она ведется в свете складывающихся новых геополитических реалий. Дабы те, кто сейчас на воображаемом Олимпе, не выглядели исчадиями Ада. Не боялись, что им опять предъявят счет за содеянное в прошлом. Кстати, вполне оправданно. Чувствовали себя комфортно. Походя подминали под себя остальных. Пользовались полной свободой, такой, какую только могут себе представить. Чаще всего суть кампании по переиначиванию заключается в том, чтобы обелить темных и очернить светлых. Сделать так, чтобы всех тех, кто помнят, как было раньше, и думают не так, как им предписывают, тут же побивали камнями и подвергали остракизму. Но случаются и приятные исключения: должное воздается тем, на кого когда-то возвели напраслину. Правда, увы, недостаточно и слишком выборочно. Примеров тому не так мало. Вот подлинная история героя, которого злобные завистливые преследователи превратили в парию, а мы до сих пор верим их наветам. Согласно мифам и легендам Древней Греции выходит, будто бы один лишь Прометей проникся любовью и состраданием к людям и испытываемым ими тяготам. Подарил им огонь. Познакомил с наукой выживания. Научил разнообразным мирным профессиям. Больше никто. Не странно ли? Всегда где один, там и другие. Что-то тут не стыкуется. Похоже, с общественным мнением и летописцами той поры "хорошо поработали". На самом деле было иначе. Прометей помог людям дозаложить основы нашей нынешней цивилизации тихонечко. Не раскрываясь. В тайне от богов. Поелику его предшественника, который попытался сделать то же самое открыто, затоптали и оболгали. Еще почище, нежели подобное действо удается ныне мировым СМИ, обслуживающим новых правителей Земли. … Физис, как и другие боги настоящего Олимпа, сразу родился взрослым. Ни черты своего характера, ни врожденные знания и уменья он ни от кого не унаследовал. Они появились вместе с ним. Кстати, это свое свойство у него получилось передать людям так, чтобы другие боги не смогли отобрать его обратно. Наш мир удивительный. Он растет, взрослеет и усложняется вместе с нами. Его безграничное разнообразие и бесконечность пространства, времени и изменчивости – вовсе не данность. Они производные от нашей цивилизации. Развиваемся мы – меняется все вокруг. Появляется еще меньший микромир в микромире. Образуется иная материя и энергия. Нарождаются экзопланеты. Далекие миры с удивительными параметрами. Загалактическое пространство, живущее по неведомым законам. Возникают неизвестные ранее явления природы. Остановимся мы – остановится и все вокруг. Медленно, но неотвратимо. Будем надеяться, очень нескоро. Лучше никогда. Иначе – даже не хочется думать об этом. Физис умел многое. Очень. Потрясающе. Хватило бы распределить на сонм богов. Что они впоследствии и попытались сделать. Крохи тогда рассыпались повсюду. Перепало даже магам и кудесникам, которыми как-то вдруг, неожиданно, обогатилась наша Земля, поскольку богам не удалось все оставить только себе. Но, в отличие от Зевса и его ближайшего круга, Физис не был воинственным. Не терпел насилия. Презирал его. Терзать соперников молниями, насылать на них гарпий, пожирать младенцев было не для него. Подобное его буквально выворачивало наизнанку. Вызывало инстинктивное отвращение. Может быть, потому что он не участвовал в жуткой войне, фактически бойне с прежними богами, и ему не пришлось делать выбор, от которого так многое зависело: чью сторону занять. Или потому, что он не понимал, зачем нужна власть. Почему она столь притягательна, и другие готовы на все, лишь бы ее захватить или удержать. Ведь власть – худший из возможных вариантов управления социумом. Намного эффективнее тот, когда она не нужна. Абсолютно не нужна. Бессмысленна. Преступна. Предпочтительнее, когда закон находится внутри, а не вовне. Когда он не дает отклониться от предписанного не из-за страха наказания, а потому что другая модель поведения просто невозможна. Ни для кого. Человечество спустя тысячелетия эту его установку попыталось осмыслить. К сожалению, у нас ничего не получилось. Она осталась лишь достоянием философов. Правда, самых достойных. В их числе такая грандиозная фигура, как Эммануил Кант. Скорее всего, однако, потому, что Физис психически, эмоционально был иным, нежели его соседи по Олимпу. Он считал, он веровал в то, что мир должен быть устроен справедливо. Так, чтобы все были равными. Чтобы поддерживалось равенство возможностей. Любой мог подняться до вершин. Вырасти и превзойти. Чтобы не было никаких разделительных стен между богами, героями и людьми. Стержнем всего сущего служила солидарность. Чтобы она определяла все. Пропитывала. Не допускала разночтений. Сомнений. И отклонений. В соответствии со своими представлениями Физис и стал действовать. Открыто. Убежденно. Как бы по наитию. Не посоветовавшись с Зевсом. Зачем? Без оглядки на других богов. Он пришел к Горе познания, скрытой и от людей, и от любых богов, не числящихся среди приближенных Зевса. К Горе, ничуть не менее величественной, нежели сам Олимп. Сорвал с нее покрывало. Оценил. Прикинул, что людям нужнее сейчас. А что потом. Продумал последовательность… И стал откалывать от горы куски, глыбы и небольшие слитки знаний и умений. Орудуя особой, сотворенной им киркой, будто забойщик в каменоломне. Затем собирать все, подниматься на вершину и разбрасывать среди людей. Причем так, чтобы они могли, оставаясь в своем пространственно-временном континууме, разархивировать их и усвоить, как в нашу эпоху любой заархивированный файл. И самый простой – и самый сложный. Сугубо прикладной – и чреватый каскадным эффектом воспроизводства и появления новых знаний. За этим благородным, но несанкционированным занятием Зевс его и застукал. Стукачество – вовсе не изобретение нашего времени. По-видимому, оно существовало всегда. С момента сотворения мира. Как бы то ни было, Зевсу сообщили, и он тут же примчался удостовериться своими собственными глазами. Физиса, что для Предводителя богов было не свойственно, он очень ценил. Знал, что второго такого нет и, скорее всего, никогда больше не будет. Понимал, какой тот уникум. Светоч. Гигант. Какая силища. Какое богатство. Но его задело не столько самоуправство Физиса, сколько то, что тот позволил себе делиться с людьми не самыми простенькими, невинными знаниями и умениями. Эдакими примитивными шалостями. Он замахнулся на большее. Физис дал доступ людям к каскадным знаниям, к тем, которые вызывают на свет все новые и новые. Не известные богам. Чудодейственные – вспомним про появление магов. О существовании которых боги даже не подозревали. Это представляло угрозу. Большую. От нее нельзя было отмахнуться. Ее требовалось устранить. Сразу же. Жестко. Любым способом. Наплевав на последствия. Зевс так и поступил. Он метнул ворох своих молний в Физиса. Без предупреждения. Подло. Мерзко. В спину. Зато нужный эффект был достигнут быстро и надежно. Зевс частично оглушил Физиса. Ослепил. Обездвижил. Затем вместе со всеми своими клевретами, которых он предусмотрительно прихватил с собой, накинулся на него. Схватка была слишком неравной. Врагов – чересчур много. Они били одновременно. Со всех сторон. Если бы лицом к лицу, у Физиса оставались еще шансы. Так – никаких. Зевс распял Физиса прямо там, на Горе познания. Его знания и умения вошли в нее. Стали ее частью. Физис же утратил их. Он лишился всего того, что знал и умел. Мужества и сил. Призвания. Хотя – очень важно – они не исчезли. Не погибли. Не ушли в небытие. Только сменили форму. Но Зевсу этого было недостаточно. Он уничтожил не просто очередную жертву. А самого даровитого бога. Самого благородного. Самого знающего. Себе ровню. Может быть, убил маленький кусочек будущего. Или большой. Очень большой. Кто знает. Ему надо было оправдаться и скрыть содеянное. С этим-то у помощников Старшего никогда проблем не было. Так родилась сказочка о Сизифе – прочитайте имя Физис наоборот. Или приставив к зеркалу. О его прегрешениях. Зазнайстве. Гордыне. И справедливом наказании, наложенном на него Олимпийскими богами. За дело. Исключительно за дело. Эту сказочку, эту напраслину, это вранье мы и передаем из уст в уста. Из поколения в поколение. Не задавая вопросов. Не задумываясь. Поделом ему, поделом ему досталось. И в неведении глядя на чьи-то пустые усилия, приговариваем: "Сизифов труд!" Вот во что Олимпийские боги обратили его порыв. Он собирал и разбрасывал для людей все то, что впоследствии сформировало нашу цивилизацию. Сейчас ведет нас от открытия к открытию. В истории же они оставили легенду об "осле", справедливо наказанном вечно катить примитивный камень из каменоломни на вершину, страдать, глядя как в последний момент он срывается вниз, и вновь затаскивать вверх. Может, коли настали времена переиначивать историю, реабилитируем и Физиса? В отличие от многого другого, оно того стоит. Этим мы хоть как-то, да воздадим ему должное. Теперь по-настоящему. За заслуги. Ведь то, что боги сошли с Олимпа, и сам Олимп исчез, растворился, Физис не знает и никогда не узнает. Это его не греет. И не может. Для пророков такого масштаба, как он, подобное вторично. И второстепенно. Став частью Горы познания, он перекрыл богам доступ к ней. Хоть они и успели присвоить себе часть его знаний и умений. Лишил их развития. А когда оно замирает или когда неправды в мире становится слишком много, критически много, почти как сейчас, последствия слишком хорошо известны. Пусть минует нас чаша сия. Воскурим же фимиам тому, кто не искал благодарности, но иначе поступить не мог. Тому, с которого мы начались. Чтобы и у нас появился шанс. Желательно – не один. © Н.И. ТНЭЛМ

Первый в мире отель, полностью построенный из песка, декорированный и обставленный мебелью из этого же сыпучего материала, принимает гостей в местечке Осс, на юге Голландии. Гостиница, напоминающая средневековый замок, располагает только одной комнатой, но зато класса «люкс». Вскоре подобное сооружение было возведено и на севере страны в рамках фестиваля скульптур из песка. Оба необычных отеля недолговечны и будут разрушены в зимнее время. Но их услугами успели воспользоваться многие туристы. По словам инициаторов этого проекта, идея соорудить замки-отели из песка родилась в связи с большой популярности ледовых гостиниц, которые появляются каждой зимой в Финляндии и Швеции. Они привлекают немало тепло одетых клиентов, желающих провести ночь на кровати из льда при температуре минус 8 градусов. «Песочные гостиницы» тоже с лихвой окупили затраты и даже принесли прибыль.   Бросил окурок – плати! Окурок сигареты, брошенный на мостовую в Париже, может обойтись небрежному курильщику в 68 евро. Такова величина штрафа, который начал действовать в столице и других городах Франции с 1 октября 2015 года. До введения столь ощутимой санкции мусорщики были вынуждены ежегодно собирать на парижских улицах и площадях около 350 тонн окурков. Мода на борьбу с этим злом может распространиться и на другие страны Европы. Так, одна из депутатов люксембургского парламента направила запрос властям о том, с каким количеством подобного мусора сталкиваются городские власти Великого герцогства и во что это обходится казне.   Охота на нейтрино На испанском острове Ла-Пальма (Канарский архипелаг) началось сооружение крупнейшего в мире телескопа. Первый камень стройки заложен в присутствии лауреата Нобелевской премии в области физики за 2015 год Такааки Каиты. Знаменитый японский учёный возглавляет Институт исследования космических лучей при Токийском университете. Сверхсовременный аппарат будет размещён на одной из горных вершин, на высоте 2400 метров над уровнем моря. Он должен вступить в строй через два года. Главная задача астрономов, которые будут работать с телескопом - поиск солнечных и атмосферных нейтрино. В этом международном проекте наряду с испанскими и японскими будут сотрудничать специалисты из Германии, Франции, Италии, Швеции, Индии, Бразилии и Хорватии. Обсерватория в Испании станет первым звеном так называемой Сети телескопов Черенкова, которую к 2021 году должны образовать около сотни аппаратов разного размера и мощности. Она обеспечит изучение космических гамма-лучей в небесном пространстве северного и южного полушарий.   Полиция против пиццы Полиция Финляндии призывает жителей страны «стучать» на рестораны, предлагающие своим клиентам пиццу дешевле, чем за 6 евро. По мнению фискальной службы, это блюдо может продаваться по столь низкой цене, если только хозяин заведения уклоняется от уплаты налогов. Специалисты, расследующие финансовые преступления, подсчитали, что с учётом стоимости ингредиентов пиццы, арендной платы, жалованья персоналу и НДС её себестоимость значительно выше, чем цена, за которую это изобретение итальянских кулинаров предлагают в местных ресторанах. И вскоре стражам порядка удалось обнаружить забегаловку на окраине Хельсинки, где это блюдо стоит всего 3,9 евро! Это вызвало ироничную реакцию в социальных сетях: многие финны посоветовали полицейским и фискалам посетить находящееся по соседству американское заведение «быстрой еды», где можно купить «чизбургер» всего за один евро.