Выпуск №3(119), 2017

или Усиление внутринациональных и межгосударственных противоречий как диагноз современного развития Мир стоит на пороге перемен. Некоторые из них уже произошли или обозначены. Но основная масса ещё впереди. К сожалению, скорее всего, малообнадеживающих. Не просто перемен, а таких изменений, которые указывают на рост противоречий. Конфликтности. Напряженности. Жестокости. Радикализма и поляризации. Когда сделать выбор в пользу хорошего, правильного, умного решения становится всё труднее и труднее. Об этом свидетельствует слишком много вещей. «Брекзит». Результаты выборов в Соединенных Штатах, которые были восприняты элитами большинства стран планеты как фактор, усиливающий риски и неопределенность. Развернувшаяся в Америке информационная война против новой администрации и открытая фронда тому, что она делает или собирается делать, идущие вразрез со всеми канонами надлежащего управления. В этом же ряду – привыкание к войне санкций и противостоянию России и США, России и НАТО, России и ЕС[1]. Втягивание огромного числа стран и регионов в состояние перманентного политического, экономического, системного или даже экзистенциального кризиса – США, ЕС, России, Китая, Японии, Бразилии, ЮАР, Турции, Южной Кореи, Большого Ближнего Востока, Большой Средней Азии. Список, естественно, далеко не полный и не охватывает страны и регионы, где население вообще поставлено на грань выживания. Может быть, главное – неспособность и нежелание региональных и внерегиональных игроков добиваться реального разрешения международных споров и конфликтов, включая самые опасные, или признавать легитимность достигаемого урегулирования. Рост их числа и интенсивности. Общее снижение управляемости как политических, так и социально-экономических процессов на местном, национальном и международном уровне. Столь удручающее развитие событий подвигло экспертное сообщество вспомнить печально знаменитую формулу о том, что «верхи» больше не могут, а «низы» не хотят жить по-старому, но применительно не к одной стране или группе стран, а к миру в целом, и заговорить о предгрозовой ситуации[2]. Сама формула была предложена будущим вождем мирового пролетариата в 1913 году. В работе «Маёвка революционного пролетариата» В.И.Ленин писал: «Для революции недостаточно того, чтобы низы не хотели жить, как прежде. Для неё требуется ещё, чтобы верхи не могли хозяйничать и управлять, как прежде». Вновь стали проводиться параллели между тем, что творится в мире, и ситуацией, предшествовавшей Второй мировой войне. Суть – и тогда, и сейчас происходило накопление взрывоопасного материала. Кризисные явления наблюдались повсюду. Межгосударственные и иные конфликты накладывались один на другой. Отсутствие прогресса в их урегулировании или, по крайней мере, в снижении их интенсивности создавало кумулятивный эффект[3]. Заключение о том, что всё очень обострилось и низы не хотят, а верхи больше не в состоянии, судя по всему, вполне справедливо. Однако это констатация болезни или недомогания. Чтобы затем предложить лечение или профилактический курс, надо поставить диагноз. Попробуем это сделать. Сосредоточив внимание, конечно, на выборке ключевых моментов.   Против упрощенчества и шаблонной схематизации в оценке ситуации Аналитики ударились в противопоставления. Глобализм – антиглобализм. Открытость – закрытость. Конец либерализма – возвращение к эре консерватизма. Постмодернизм – неомодернизм. Путин и Трамп – все остальные. Вот один из классических образчиков на примере Франции. Штефан Денерт в статье «Мадам Президент?» пишет: «Макрон и Ле Пен – это олицетворение нового конфликта между адептами открытости (глобализации, иммиграции, терпимости к национальным меньшинствам и новым формам жизни, веры в интеграционные возможности модели французского общества) и сторонниками закрытости (резкого ограничения иммиграции, приоритета национальных интересов, ограничения свободной торговли, возврата к «старым добрым временам»), который нынче можно наблюдать во многих западных государствах. Ле Пен превратила это в противостояние между «патриотами» и «космополитами» – далеко не столь безобидным аналогом обозначения «сторонников глобализации». Это понятие сознательно несет в себе уничижительную коннотацию. Ле Пен стремится выйти из ЕС и еврозоны, сократить иммиграцию с нынешних ежегодных 140 до 10 тысяч человек, отчетливо дать понять мусульманам, проживающим в стране, что они на самом деле не принадлежат к ней. Ее политика стала олицетворением ухода Франции в саму себя»[4]. Это грубая схематизация. Упрощение. Такое же, как утверждать, будто бы партия Герта Вилдерса и вообще популисты проиграли на парламентских выборах в Нидерландах 15 марта 2017 года[5]. Тогда как, в том числе по причинам безопасности, они почти не вели предвыборную агитацию. Получили в законодательном органе почти на треть мест больше. Щедро поделились поддержкой с теми, кто, «бескомпромиссно» выступая против них, на самом деле заимствовал часть из продвигаемых ими лозунгов. Причем самого крутого замеса – касающихся наведения порядка и ограничения всевластия брюссельской бюрократии[6]. Оказали непропорциональное, гипертрофированное влияние на повестку дня. Как писала, в частности американская «Нью-Йорк Таймс», «большая популярность и зачастую подстрекательские выступления популистов переместили значительную часть политических дебатов на родную почву крайне правых»[7]. Еще раз убедительно продемонстрировали, что у политического истеблишмента нет даже намека на стратегию. На видение того, «как в будущем должно выглядеть голландское общество в ситуации, когда до 40 процентов жителей к 2050 году будут иметь миграционное прошлое»[8]. Что, может быть, сторонникам и последователям Герта Вилдерса и не удалось стать ведущей политической партией страны, чего в ЕС так опасались, но их повестка осталась. Как и олицетворяемые ими проблемы[9]. На самое деле, все политические лидеры испытывают одно и то же чувство: их не устраивает сложившаяся ситуация. И в мире. И в их соответствующих странах. И в том, какое место их страны в этом мире занимают. Все они реагируют, не могут не реагировать на запрос избирателей и стремятся олицетворять собой недовольство своего электората. Все они пытаются дать свой ответ на новые и старые вызовы нашего времени. Ага, утверждает основная масса экспертного сообщества в духе приведенной выше цитаты, в этом и коренится принципиальное различие между ними. Они дают диаметрально противоположные ответы. Они исходят из принципиально иного осмысления действительности. Они отстаивают диаметрально противоположные идейные, жизненные, ценностные установки.   Против передергивания в оценках политики и политиков Отнюдь. Это уже не упрощение, а передергивание, прикрывающееся видимостью правды. Да, у них совершенно различная лексика. Они по-разному себя подают. Они несопоставимые в эмоциональном плане. Одни гротескны. Ярки. Эпатажны. Бьют наотмашь. Другие предпочитают классический стиль. Застегнуты на все пуговицы. И не только выглядят, но и говорят так, как если бы никогда не снимали галстука. Но это лишь форма. Одни настаивают на либеральных ценностях. Другие подчеркивают важность и непреходящее значение традиционных, классических, вечных. Одни за эксклюзивность в принятии судьбоносных решений и сохранение такого порядка, при котором это, как им кажется, было бы возможно. Другие настаивают на равной безопасности, последовательной реализации суверенного равенства, отказе от односторонних мер и односторонних действий, инклюзивности в управлении мировыми процессами. Одни за всемерное продвижение свободной торговли. Другие завоевывают популярность на лозунгах, типа «Америка превыше всего», или Франция, или Россия и т.д. Одни заявляют о том, что готовы открыть двери для внешней иммиграции и ратуют за свободу передвижения. Другие требуют ограничивать её теми или иными методами. Такие же, вроде бы, разительные расхождения и по многим другими пунктам мировой повестки дня. Однако возводить их в абсолют и навешивать на них бирку взаимоисключающих мировоззренческих позиций, было бы смешно. Чтобы ни говорили те или иные политики, как бы ни жонглировали фактами и понятиями, в чем, доходя до абсурда, Би-би-си угораздило обвинять Дональда Трампа и Владимира Путина, заявляя, вслед за многими другими[10], что они одного поля ягодки[11], все они являются политическими реалистами. Все исходят из реального соотношения сил в мире, на континенте, на театре военных действий, в регионе. Все прекрасно понимают, что без опоры на соседей и союзников, без многостороннего международного сотрудничества ничего не получится. На НАТО, Китай, Россию, партнеров по ЕС и т.д. Утверждать, что Дональд Трамп категорически против свободной торговли, на которой держится американская экономика, или что В.В.Путин отгораживается протекционистскими барьерами от остального мира, тогда как Москва через Евразийский Экономический Союз ужа начала заключать с третьими странами соглашения о зоне свободной торговли и их будут подписаны десятки, – просто абсурдно[12]. Точно так же, как утверждать только лишь на основе слов Си Цзиньпина, которыми он всех убаюкивал в Давосе в 2017 году[13], будто бы теперь в мире всё поменялось и именно Китай горой стоит за свободу торговли, хотя все знают, насколько закрытой является китайская экономика и сколь умело Пекин играет протекционистскими мерами. Вот как выглядит, например, ситуация под углом зрения первой встречи между Дональдом Трампом и Ангелой Меркель, прошедшей в Белом доме 17 марта 2017 года: «Немцы подозревают новое правительство США в склонности к протекционизму и изоляции, боятся возможности американских штрафных пошлин на импорт из Германии. Трамп говорит, что он не изоляционист, выступает за свободную торговлю, но требует справедливости в торговых отношениях, оборачивающихся для Америки нетерпимым дефицитом. Администрация заняла в этом вопросе жесткую позицию»[14]. И в освещении или анализе подходов к контролю над иммиграцией – схожее дилетантство. Двурушничество. Самообман и намеренное введение в заблуждение. То, что Дональд Трамп вводит селективные ограничительные меры на въезд в США и получение «грин карты», пересматривает либеральное наследие Барака Обамы, выдвигает требования к соседним и другим странам, вовсе не означает, что он против иммиграции как таковой. Он против неё лишь в той степени, в какой она является неуправляемой, нелегальной и не отвечает потребностям страны. Но ставка Вашингтона на рост и развитие за счет выкачивания из всего мира динамичных творческих личностей, молодых талантов и просто молодежи, конечно же, и при Дональде Трампе не претерпит никаких изменений. Аналогичным образом Россия ввела ограничительные меры на приток в неё рабочей силы из-за рубежа не потому, что «отгораживается» или вынашивает планы отказаться от её импорта. Ничего подобного. Однако Москве нужна передышка, чтобы снять давление на рынок труда в условиях экономического кризиса и стагнации экономики. Ей требуется время, дабы разобраться в том, кто ей реально нужен, и действовать соответственно. И в ЕС политическая борьба вокруг острейшей проблемы преодоления миграционного кризиса связана вовсе не с тем, чтобы наглухо перекрыть границы, а с тем, чтобы оставить их прозрачными только для тех, кто нужен странам региона. С тем, кто будет в дальнейшем решать, кого, в каких пропорциях и на каких условиях принимать – национальные власти, соседи, наднациональные институты или стихия кровавых войн, гражданских и этно-конфессиональных, и конфликтов, нищеты и бедности.   Перерождение политических систем и сужение политического спектра Все выдуманные политическим и экспертным сообществом клише и трафареты, все деление на либералов и консерваторов, крайне правых и левых, патриотов и космополитов, сторонников и противников заведомо ущербны. Устарели (если вообще когда-либо правильно отражали действительность). Не несут в себе больше полезной нагрузки. Лишь запутывают. Нужны в основном как средство политической борьбы с неугодными и более успешного промывания мозгов. «Крайними» являются те, кто выступают за достижение провозглашаемых целей (отобрать и поделить, поменять политический режим и т.д.) насильственными методами. Или за дискриминацию по тем или иным основаниям. Это лишь группки – леваки и ультра. Среди серьезных больших партий и движений таковых нет. Политические и партийные системы всех ведущих стран на планете с реальной и формальной многопартийностью давно переродились. Они кооптировали в свой состав несистемную оппозицию. Со своей стороны, она перестала быть «крайней». Отнюдь не только во Франции, где Национальный фронт превратился чуть ли не в лидирующую политическую силу страны. «Отмылся», как любят ёрничать местные политологи. Но и в Нидерландах, Германии, Греции и далее по списку. Называть же партии крайними только потому, что они ратуют за сохранение национальной идентичности (как в Швейцарии) или возвращение поспешно отданных суверенных полномочий на национальный уровень, а такие партии даже в цитадели интеграции – Европарламенте насчитывают под треть мест, – чистейшая аберрация сознания. Абсолютный политический конструкт, понятно для чего и кем созданный и в чьих целях эксплуатируемый. В мировой политике, будь то на национальном уровне или в более широком диапазоне, происходит прямо противоположное тому, о чем пишут даже самые яркие представители профессионального и экспертного сообщества. Не поляризация политического спектра, а его сужение. Не хаотизация и падение управляемости, а выдвижение на первый план общей для всех и весьма ограниченной повестки дня. Не фрагментация политических движений и политической реальности, а её консолидация. Все партии и движения смещаются в центр в поисках легитимности. Поскольку её можно получить только там. Потому что там большинство – и «болото», и наиболее ярые сторонники какой-то одной темы или манифеста (зеленого, голубого, коричневого, да какого угодно). Одновременно перестало быть зазорным – раньше было, ныне нет никакого смысла – заигрывать с любыми воззрениями и лозунгами. Табу стерлись. Все теперь ведут агитацию на чужой территории, стараясь расширить базис социальной поддержки, которой они пользуются. Броуновское движение политических сил, когда электорат устал, ему надоело, и он элементарно ждет чего-то другого, и надо уметь быстро перегруппировываться и менять ориентиры, привело к тому, что все стали в чем-то похожи друг на друга. Хотя претензии на то, чтобы быть или называться кем-то иным никуда не ушли. Во Франции социалисты, даже не перекрашиваясь, стали осуществлять экономическую программу правых. В Греции за эту «неблагодарную» работу взялась Коалиция радикальных левых (СИРИЗА). В Германии за установление минимальной заработной платы выступили христианские демократы в составе Большой коалиции, на чём настаивали раньше лишь социал-демократы. Примеров слишком много. Они давно уже не мозаика, а вполне законченная картина. Будучи похожи и работая над во многом схожей повесткой, политические партии и движения и руководство различных стран отмежевываются друг от друга расстановкой акцентов. Иначе говоря, каждая политическая сила предлагает свой баланс из коктейля того, как надо решать те проблемы, которые идентифицированы обществом и вызывают наибольший политический резонанс. Некоторые это делают более настойчиво и последовательно, заставляя других следовать за ними. Другие в большей степени руководствуются конъюнктурными соображениями. Но как их вознаграждают общество и электорат, будет зависеть каждый раз лишь от национальной и региональной специфики. И коррелировать с той фазой политического и экономического цикла, на которой находится каждая страна, каждый регион. Они как раз отличаются.   Жажда честного прямого диалога или его подобия Однако если грани стираются, процветает политический плагиат, и все плавно смещаются на качелях баланса в любую сторону так, как им подсказывает политический нюх, оказывается, что побеждает не содержательная сторона политических программ – её легко можно подработать или заменить на что-то другое по приходу к власти. Перевешивает то, что на данный момент больше востребовано обществом: благополучие – или поиски нового. Усталость от знакомых и набивших оскомину политических фигур – или надежда на «свежую кровь». Жажда того, чтобы тебя гипнотизировали заверениями в стабильности, правильности и одержанных победах – или говорили «правду-матку». Хочется ведь в какой-то момент, когда уже больше невтерпёж, чтобы кровь стыла в жилах от услышанного. Чтобы ты заражался восторгом и энтузиазмом.  Чтобы получал удовлетворение от того, что тебе говорят правду. Общаются на понятном и знакомом тебе языке. Не обходят никакие острые углы. Именно такой настрой возобладал в Соединенных Штатах. Большинство голосовало, прежде всего, против старого. Против прежних. Просто против. Одновременно за яркую, нестандартную, нетрадиционную фигуру. Вместе с тем за того, кто предложил сместить баланс в их сторону. Ведь вся система содержательных предложений нового, 45-го по счету президента США, взята из богатого арсенала мер, неоднократно то вводившихся, то отменявшихся его предшественниками. Будь то снижение корпоративного налога, урезание «Большого государства», подачки военно-промышленному комплексу, сокращение бюджетного и внешнеторгового дефицита, более жесткое обращение с противниками и союзниками, и т.д., и т.п. Во Франции о вероятности такого настроя можно только гадать. Его невозможно замерить. Его может хватить на переформатирование всего политического пространства. А может и не хватить. Развитие ситуации будет зависеть, похоже, не столько от М. Ле Пен – в её бойцовских качествах и колоссальной социальной поддержке, которой она пользуется, можно не сомневаться. Определяющим, скорее всего, станет то, насколько эффективно сыграют против неё. Удастся ли разрозненному лагерю противников консолидироваться вокруг одной единственной примитивной или возвышенной цели – кому как – не пропустить лидера Национального фронта и всё то, что она олицетворяет, во власть. В Германии и России ситуация прямо противоположная – и свежих идей нет (как и раньше не было), и от «раскачивания лодки» большинство на всех уровнях предпочло бы воздержаться, не веря, что от этого будет лучше. Хотя с «триумфальным» возвращением в немецкую политику бывшего председателя Европарламента Мартина Шульца все былые прогнозы безоблачной победы ХДС/ХСС в отсутствие реального противника подверглись ревизии[15]: против нынешнего канцлера Ангелы Меркель работает слишком много факторов из разобранных выше[16]. Ещё совсем недавно, социал-демократы безнадежно отставали в опросах общественного мнения. С избранием Мартина Шульца новым председателем СДПГ и его утверждением претендентом партии на канцлерский пост разрыв сократился до минимума. Согласно данным института Emnid, опубликованным 19 марта 2017 г. в Bild am Sonntag, христианские демократы могли бы рассчитывать на 33% голосов, и социал-демократы уже на 32%. Хотя если бы прямые выборы канцлера прошли в первый месяц весны, Ангела Меркель набрала бы 48% голосов, а Мартин Шульц – 38%[17]. Да и тестовые выборы в Сааре показали, что ему ещё работать и работать, чтобы привлечь на свою сторону больше избирателей[18], и мечты о красно-красно-зеленой коалиции могут так и не осуществиться[19].   Слагаемые психологической революции политического поведения Настрой на то, чтобы тебя не принимали за быдло, бестолочь, простачков-идиотов, не вешали тебе бесконечно «лапшу на уши», не обращались с тобой как с пустым местом, чтобы тебе говорили правду, какой бы горькой она ни была, и с тобой советовались, возник не на пустом месте. Он порожден непреодолимой пропастью между тем, как и чем люди живут, что они видят вокруг, и тем, о чём им вещают со всех сторон, тем, что им пытаются внушить. Он вызван растущей фрустрацией от того, что обещания политиков никогда не выполняются. Повлиять на реальную политику, несмотря ни на какие демократические институты, нет никакой возможности. Неудовлетворенность происходящим не находит своего выхода. А царящее вокруг неблагополучие делается все более и более очевидным. Норвежский экономист из Таллинского технического университета Эрик Райнерт указывает на один из аспектов «прозрения», на которое власть предержащие до самого последнего времени предпочитали закрывать глаза: «Западное лицемерие, сутью которого было: «Вам стоит лишь принять свободную торговлю, и вы все станете богатыми!», терпит поражение. Вы знаете, это неправда. Дональд Трамп и Brexit, в каком-то смысле, положили конец этому лицемерию. Теперь мы видим, что данная стратегия не работает даже в центре капитализма – в Соединенных Штатах и в Англии»[20]. Таких аспектов несоответствия, которые режут глаза, десятки. А то и больше. Вторым слагаемым психологической революции в поведении электората, прокатившейся по западному миру, начиная от Греции, Польши и Венгрии до Великобритании и Соединенных Штатов (вслед за схожими процессами в таких разных регионах мира, как Япония, Тайвань, Южная Корея и арабский Большой Ближний Восток) стал запрос на эффективность. Повсеместно люди устали от политиков, которые обслуживают какие угодно интересы – свои собственные, своей семьи, политических элит и большого бизнеса, но не интересы тех, кто их привели во власть, отдав им свои голоса. От политиков, вроде бы всё меняющих и активно что-то делающих, чтобы выполнить политический наказ основной массы населения, но на поверку оставляющих всё по-прежнему. Всё по-старому. Воспроизводящих вновь и вновь все те проблемы, на решении которых общество настаивает. От которых уже воет. С которыми мириться дальше не собирается. От политиков, способных лишь на высокопарные фразы, красивые обороты речи и выразительную декламацию написанных для них текстов, однако, как показывает жизнь, совершенно непригодных к отправлению тех функций, которые, волею судеб, оказались на них возложены. Которые просто сделаны не из того теста. Которые хороши на семейных фото с себе подобными, но никак не во главе государства. От тех, кто полностью зависят от «кукловодов», внутренних или внешних. Вне зависимости от того, пытаются они восставать против них или нет, отрабатывая номер или скорбно неся свою ношу. От тех, наконец, кто не способен на поступок. Претензий к Дональду Трампу очень много. В том числе, самых нелепых. В чём его только ни обвиняют. В отсутствии профессионализма. Опыта. Качеств, которыми должны располагать высшие официальные лица. В ничем не сдерживаемой импульсивности. Непредсказуемости[21]. Психической и психологической неустойчивости. Наплевательском отношении ко всему на свете. Заблуждениях по поводу того, как должна делаться внутренняя и внешняя политика. Дремучести. Восприятии действительности через призму самых абсурдных теорий заговора. Пренебрежении теми ценностями, которые западный мир призван отстаивать. В том, что он продался русским. Пляшет под чужую дудочку. Напридумано, в общем, «сорок бочек арестантов». Но в глазах неспекулятивного бизнеса США, работающего в реальном секторе экономики, который сделал на него ставку, он обладает одним несомненным достоинством. Это достоинство определяющего характера. На любой рейтинговой шкале оно – главное. Оно перечеркивает всё остальное. Оно обуславливает скептическое отношение ко всей той возне, которая вокруг него затеяна. И будет служить гарантией в борьбе, которую ему приходится вести с разношерстной компанией недругов, всё ещё надеющихся его свалить или, по крайней мере, обломать ему бока и выдрессировать. Будь то боящийся его финансовый капитал, опасающийся за себя политический истеблишмент, слишком далеко зашедшие в своих предпочтениях ведущие СМИ или не смирившееся с его победой меньшинство. Это же качество превыше всего оценивает рядовой избиратель, которому он импонирует, который в него поверил и ничуть не раскаивается в своём выборе. Дональд Трамп выполняет обещания, данные в ходе предвыборной кампании. Жестко. Методично. Последовательно. Он делает то, что от него ждали. То, на что граждане и бизнес дали ему мандат. То, что он хотел и собирался предпринять. То, что другие политики, живущие по правилам прежних лет, отвергаемым новым социумом, народившимся на наших глазах, поспешили бы разменять на политические компромиссы. Встречные уступки. Задабривание. Имиджевые приобретения. Продали и перепродали, поскольку всегда исходили из абсолютной максимы политической жизни и политических традиций прошлого: предвыборные посулы даются для того, чтобы победить на выборах, «купить» голоса, переманить на свою сторону, а не для того, чтобы их выполнять. Ведь игра в выборы, демократию, подчинение воле народа – это одно, а реальная жизнь и реальная политика – совсем другое. Дональд Трамп обещал, придя к власти, в первую очередь заняться переформатированием национальной экономики – в соответствующих пропорциях и выдержаны его стартовое выступление в Конгрессе с изложением политического кредо уже как действующего президента, правительственная программа, разработанная и шлифуемая его кабинетом, 4-хтриллионный (!) бюджет на следующий год. Сразу же выйти из договора о транстихоокеанском партнерстве, как ограничивающего новую администрацию в проведении качественно иной торговой политики, – одним из первых указов отозвал подпись под ним Соединенных Штатов. Обещал укрепить вооруженные силы страны, модернизировать ядерную триаду и обеспечить безусловное лидерство Америки в военной области (а заодно и предоставить ВПК США новые масштабные заказы) – первым делом военный бюджет был увеличен на кругленькую сумму в 54 млрд $. Предположительно, на модернизацию американских ядерных вооружений в 2017-2026 годах будет потрачено до 400 млрд $ (рост на 15% по сравнению с прогнозными цифрами на 2014-2023 годы)[22]. Дать налоговые послабления бизнесу – бюджет на следующий финансовый год сверстан с учетом целостной многоаспектной налоговой реформы, подготовленной кабинетом. Подсократить раздутый государственный аппарат – каждое министерство, каждая государственная структура получили стандартное поручение представить предложения по избавлению от избыточных пересекающихся управленческих функций и сокращению штатного расписания. Прекратить гипертрофию и диктат экологической и климатической повестки – среди первых под нож пошли экологические подразделения исполнительной власти: Федерального агентства по охране окружающей среды. Пост его главы занял Скотт Прюитт, а министром энергетики США стал Рик Перри, которые, по мнению экспертного сообщества, не скрывают «своего скептического отношения к теории глобального потепления»[23]. Навести порядок с нелегальной миграцией, прежде всего мексиканской и из проблемных исламских стран, – несмотря на неоднозначную реакцию американцев, администрация незамедлительно бросилась выполнять и это предвыборное обещание. Включить борьбу с «Исламским государством» (запрещено в РФ. – Прим. ред.) и усиление давления на страны, угрожающие интересам и безопасности США – военное и внешнеполитическое ведомства моментально бросились отрабатывать и это поручение. Единственно, где новая администрация дала обратный ход – в связи с прежними намерениями 45-го президента США пересмотреть политику в отношении союзников, включая НАТО, ЕС и Японию, и тех стран, которые на протяжении всех последних лет вызывали особую озабоченность Вашингтона – России, Китая и Ирана.  Эти вопросы, выбивающиеся из общего ряда, заслуживают отдельного рассмотрения. Вернемся к их анализу чуть позже. По поводу конкретных мер, предпринятых Дональдом Трампом, можно спорить – этим политическое, экспертное и медиа сообщество США и всех других стран усиленно занимаются. Их можно критиковать. Осуждать. Развенчивать. Раздербанивать их в пух и прах. Или предлагать их непредвзятый объективистский анализ – в зависимости от того, что у кого за душой. Но одно неоспоримо. Новый президент методично движется по той повестке, которая привела его в Белый дом. Вопреки оказываемому сопротивлению, насколько бы упорным или даже оголтелым оно ни было. Несмотря на взрывы политических эмоций, которые оглашаемые меры почти неизменно вызывают. Отрицать это было бы просто смешно.   Проблема поиска эффективных политиков первой величины во Франции и Германии Воспринимается ли Марин Ле Пен во Франции как способная выполнить заявленную программу, включая розданные предвыборные обещания, как готовая двигаться упорно, уверенно и бескомпромиссно по своей программе, с такой же уверенностью сказать сложно. У неё на порядок меньше возможностей и больше ограничений. С одной стороны, у неё нет гарантированной поддержки даже части крупного капитала, за исключением той, которая объясняется его предусмотрительностью и общим правилом не класть все яйца в одну корзинку. Значит, ей придётся её завоевывать. «Покупать» необходимую поддержку. Идти навстречу пожеланиям тех, от кого зависит конкурентоспособность, устойчивость и будущее французской экономики. Это меняет всё. Соответствующая работа, наверняка, проводится. Сообщается о ней очень мало. Однако её эффект ощущается. Программные заявления делаются более обтекаемыми. Желание ни при каких обстоятельствах не обходить острые углы идёт на убыль. Некоторые радикально националистические позиции, в том числе по жесткому разрыву с Брюсселем и всеохватывающей ренационализации делегированных ему суверенных полномочий, релятивизируются. Поэтому-то происходят такие «удивительные ляпы», как история с резонансной статьей Йенджея Белецкого в Rzeczpospolita, который выдумал, будто бы лидер Национального фронта публично заявила: «Если я выиграю, буду сотрудничать с Качиньским в вопросах демонтажа» Евросоюза»[24]. Потом опровержениям, и не только со стороны руководителя правящей партии Польши «Закон и справедливость» Ярослава Качиньского, не было числа[25]. Хотя и идти на попятный нельзя. На первых двух теледебатах с участием остальных четырех наиболее сильных кандидатов в президенты страны лидер Национального фронта осталась верна себе. Она четко и ясно излагала свою позицию по всем затронутым на шоу вопросам. Однако Марин Ле Пен может рассчитывать только на свой постоянный электорат или даже лишь на его ядро, зная, что оно не подвергнется эрозии. Не поддастся на провокации и уговоры противостоящего лагеря и всех тех, кто ставит знак равенства между приходом Национального фронта во власть и национальной катастрофой. Крушением всех основ. Гибелью Франции. Не испугается последствий. Ни у кого больше в стране такого устойчивого электората нет. Огромная масса тех, кто голосуют то за республиканцев, то за социалистов, легко мигрируют в своих электоральных предпочтениях. Руководствуются конъюнктурными соображениями. Клюют на заведомо лживые пророчества. Зачастую голосуют не «за», а «против». Феномен Эмманюэля Макрона, под которого было создано политическое движение «Вперёд!», свидетельствует об этом со всей очевидностью. Он появился на политическом Олимпе Франции буквально ниоткуда. Завоевал популярность в основном за счет своей молодости. Энергичности. Привлекательности. Хвалебной кампании в СМИ. За счет того, что смотрится на порядок лучше всех остальных мужчин, претендующих на «корону» президента Франции, и ещё не успел совершить столь же большое количество реальных и имиджевых ошибок. Долго скрывал детали своей предвыборной программы[26], а затем слепил политическую платформу из подсобного центристского материала. Опираться на твердую базу – огромное преимущество М. Ле Пен. Вместе с тем, чтобы говорить от имени народа в целом и побеждать на выборах, а не просто демонстрировать растущую силу и уверенность, требуется гораздо более широкая социальная опора. Нужна поддержка со стороны самых разнообразных, желательно, всех слоев населения. Как тех, кто голосуют, исходя из идейных убеждений. Так и тех, кто определяются буквально в последний момент. Согласно опросам общественного мнения, за шесть недель до первого тура выборов во Франции 40% избирателей не знали, за кого они будут голосовать. В её лагерь готовы были перейти молодежь, некоторые приверженцы кандидата республиканцев Франсуа Фийона, государственные служащие, в том числе «учителя – историческая опора социалистов» и др.[27] Значит, и в направлении их всех М. Ле Пен и Национальному фронту тоже придется двигаться. Раздавать «подачки». Заверять во всём том, в чём заверять не очень бы хотелось, делая тем самым предвыборную программу всё более всеядной и эклектичной. Просто потому, что это необходимо. Хотя подобная тактика может оказаться и контрпродуктивной. Это с одной стороны. С другой – у всех перед глазами пример Греции. На волне народного недовольства и требований вернуть себе обратно контроль над своей собственной страной, узурпированный международными кредиторами, к власти там пришли «молодые революционеры», «внесистемщики», те, кого ошибочно и злонамеренно, как мы показали выше, именуют «крайними», в данном случае – крайне левыми. У них было всё – мандат народа, вера в свои силы, неуемный энтузиазм. И что же? Берлин и Брюссель сломали их через колено. Намеренно жестоко и прилюдно. Чтобы другим неповадно было. Выяснилось, что никаких возможностей для маневра у них нет. Суверенные инструменты управления экономикой больше не работают. Ключи от финансовой системы государств еврозоны, их стабильности и состоятельности хранятся во Франкфурте и сейфах международных кредиторов. Они могут отключить любую страну от «питания». Лишить «финансового кислорода». Конечно, Франция – это не Греция. Но всё же и возможности проводить самостоятельный курс тех, кого не приемлют могущественные соседи и партнеры, весьма ограничены. А вот по поводу Мартина Шульца мнение экспертного сообщества в основном сложилось. Ничего нового в его идейном багаже нет. Хотя для видимости какие-то броские предложения, в частности о большей социальной справедливости, он, конечно же, выдвигать будет – без этого нельзя. Поэтому никаких сущностных перемен он принести не сможет – только перетасовать конфигурацию властных кругов. Соответственно иллюзий относительно того, что он будет твердо и решительно проводить в жизнь обещанную программу, у электората нет. Мартин Шульц и немецкие левые будут играть на другом. Новый лидер социал-демократов действительно новый. Политическую репутацию и реноме он завоевал, находясь по большей части вне немецкой политики – на посту председателя Европарламента. Он не приелся, как Ангела Меркель. Ничем, вроде бы, не запятнан. Его имя не ассоциируется с крупными политическими просчетами. В этом плане он может казаться реальной альтернативой. Именно казаться: поскольку казаться и быть – принципиально разные вещи. Для социал-демократов и более мелких политических партий близкого им спектра, следовательно, крайне важно главным образом, чтобы избиратели не разобрались в этом трюке. Тогда у немецких левых может получиться классический вариант политического действа, заключающийся в том, чтобы «налить в старые мехи новое вино».   Восстание против элит Наконец, третий ингредиент психологической революции в поведении электората, прокатившейся сейчас по планете, связан с восстанием против элит. Предыдущее такое восстание связывают с событиями 1968 года, когда студенческие волнения заразили своей энергией широкие слои населения сначала во Франции, а затем и многих других странах на всех континентах. Тогда их оценили как социальный взрыв, вызванный отказом нового поколения согласиться на те правила игры, на тот порядок и то устройство мира, которые были установлены предыдущими поколениями. 1968 год сильно изменил то, как мы живем. Наложил отпечаток на все аспекты функционирования общества. Очень сильно сказался на наших представлениях о взаимосвязях в треугольнике личность – общество – государство. И ныне объяснение тех событий ничуть не изменилось. Но все как-то подзабыли, что смена поколений – не разовое явление. Она происходит условно каждые 25-30 лет, и вызывает трансформацию отнюдь не только потребительских вкусов и предпочтений [28]. Она всё приводит в движение. В том числе и то, что совсем недавно казалось стабильным и даже незыблемым. Сейчас самое время. Взрывной потенциал накапливался долгие годы. На это указывали очень многие политики и исследователи. Одни традиционно кивали на безработицу и её разрушительный эффект для ткани общества. Замедлившийся рост экономки и уровня жизни. Спад в бизнес активности – такого никогда не было, за исключением периода Великой депрессии: согласно статистическим данным, в США создается сейчас новых компаний меньше, чем закрывается. Другие выпячивали феномен потерянного поколения и сумрачных ожиданий. Удовлетворенность жизнью стала стремительно падать. Пошатнулась вера в то, что завтра будет лучше, чем вчера, и в то, что «светлому будущему» детей ничего не угрожает. А ведь они необходимы для социального оптимизма общества и его прогрессивного развития. Такая констатация стала общим место даже для официальных лиц. Так, постпред ЕС в России Вигаудас Ушацкас в обширном интервью «Независимой газете», фактически походя, отмечает: «Впервые после войны есть реальный риск, что нынешние молодые люди будут жить в меньшем достатке, чем их родители»[29]. Третьи акцентировали «недопустимое» углубление неравенства. Причем повсюду в мире. Во всех странах. На всех континентах. О необходимости неотложных мер, призванных его остановить, заговорил бывший президент США Барак Обама. Этой темой усиленно занялась Организация Объединенных Наций. Правда, без видимого результата. А ведь углубление неравенства оказывает мультиплицирующий эффект на ощущения вопиющей социальной несправедливости. Со стрессом, который они вызывают, далеко не каждое общество в состоянии справиться. У значительной части экономистов, психологов и социологов большую тревогу вызвали усиливающиеся тенденции эскапизма в обществе. Уход все большего числа людей в виртуальное пространство. Отказ от активного образа жизни. Поиска работы. Создания семьи. Воспитания детей. Борьбы за какие-либо значимые идеалы. Вообще от какого-либо осмысленного существования. Очень многие стали писать о растущем страхе и фрустрации в обществе, вызываемых происходящими вокруг стремительными изменениями. Одновременно во всех сферах. В том, что касается межличностного общения. Средств коммуникации. Захлестывающего человека потока противоречивой информации. Девальвации традиционных ценностей. Боязни оказаться «лузером». Не справиться с социальной конкуренцией. И многого другого. Но резкий сдвиг в настроениях общества, которое, сняв с себя ответственность за все испытываемые им реальные и кажущиеся беды, естественным образом возложило её на политические элиты, все просмотрели. О том, что такое может произойти, вроде бы, все предупреждали. С той или иной степенью определенности. В этом контексте можно вспомнить даже открытое письмо технического премьер-министра Италии своим коллегам по Европейскому Совету о том, что пока структурные реформы в их странах будут проводиться, их всех снесет к такой-то матери, и они отправятся в политическое небытие. Что с ним самим как раз и случилось[30]. Однако то, что такой сдвиг уже наступил, все прозевали. Очень похоже на то, как в Москву зима и первые снегопады, к всеобщему удивлению, приходят совершенно неожиданно. И по-настоящему испугались только тогда, когда случился эффект Трампа-Брекзита. Чувства, которые он породил, хорошо передает уже цитировавшийся выше Вигаудас Ущацкас. Он объясняет: «Решение Великобритании выйти из ЕС – самое серьезное потрясение в истории ЕС. Желание одного члена семьи её покинуть будет иметь колоссальные последствия для остальных, причём не только экономические и политические. Это психологический удар по доверию для народов и политиков»[31]. В обоих случаях итоги голосования, волеизъявление молчаливого большинства, вызов, брошенный теми, кто раньше покорно соглашались, стали пощечиной правящим элитам. Чрезвычайно унизительной – в США «ор» оскорбленных не прекращается до сих пор. Болезненной. Чреватой самыми серьезными последствиями. С которой надо как-то жить дальше. И перестраиваться, желательно каким-то внятным образом, чтобы не заполучить новые. Гадая одновременно, в какой степени можно действительно говорить об «аполитичной поддержке» революционных изменений молчаливым большинством (или молчавшим до сих пор), как предположили социологи[32]. А ведь предостережений было хоть отбавляй.  По всему азимуту. Доносившихся из Греции, Италии, Испании и т.д. Достаточно вспомнить протесты в Испании, которые получили известность под названием «Движение 15 мая» (полностью – «15 мая 2011 года»). Миллионы испанцев тогда по всей стране вышли на площади городов[33]. Чтобы выразить своё возмущение. Потребовать прекратить обман. Покончить с извращениями демократии. Сделать её реальной. Доступной простому человеку. Приносящей ощутимую отдачу. С точки зрения достатка. Качества жизни. Равенства. Человеческого достоинства. Как описывают события тех дней комментаторы, «в этом коллективном возмущении было выражено мощное и на самом деле также популистское настроение. Это был жест фрустрации и гнева в отношении элит – резкий протест по принципу «мы против них»[34]. С тех пор давление на элиты не прекращалось и не ослабевало. Более того, оно получило институциональное выражение: родились новые политические инициативы. Возникли новые партии. Они перетряхнули двухпартийную систему, обеспечивавшую стабильность в стране на протяжении десятилетий. Переформатировали политический ландшафт современной Испании. Оставив в то же время вопрос о том, что будет дальше, открытым.   Красные линии политического маневрирования Тихое, молчаливое, законопослушное выступление против элит уже принесло свои плоды не только в тех странах, которые его испытали на себе, но и абсолютно повсюду. Хотя пока, видимо, преимущественно предварительного и процедурного характера. Они заключаются в том, что поле политического маневрирования для тех, кто рассчитывает остаться во власти или вырвать её из рук предшественников, резко сузилось. На настоящий момент возможны лишь четыре сценария избирательной кампании. Все остальные провальные. Или самоубийственные. Первый является наиболее смелым и радикальным. Его суть в том, чтобы оседлать нонконформистскую волну. Отождествить себя с революционными требованиями к элитам. Провозгласить себя глашатаями народа. Не обходить острые углы. Бить по тем точкам, которые для них наиболее неудобны. Откликаться на все озабоченности и страхи населения. Реальные. Выдуманные. Ксенофобские. Разные. Это стиль М. Ле Пен. Она придерживается его всё то время, что находится у штурвала Национального фронта. Понимая одновременно, если судить по её поведению, проанализированные выше ограничения. Второй является чистой воды игрой, но при правильном исполнении – дающей неплохие шансы на успех. Он заключается в том, чтобы дистанцироваться от элит, будучи плоть от плоти истеблишмента, и добиваться их спасения, оздоровления и укрепления – по договоренности с ними – путем провозглашения курса на осуществление давно назревших реформ. Пусть иначе, пусть половинчато, пусть витиевато, но откликаясь на нужды и фобии населения. Наполняя паруса своего политического корабля, переоборудованного под новую волну, ветру перемен, которых ждет общество. На словах или на деле. Как сложится. Некоторые из элементов этой игры проглядывают в стратегии Дональда Трампа. В гораздо большей степени – в риторических этюдах, к которым собирается прибегать Мартин Шульц. Начиная с популистских посулов вернуть более длительные сроки выплат по безработице и т.п. Третий, похоже, наиболее хитрый. Он обладает рядом преимуществ по сравнению со всеми остальными. Его суть – в том, чтобы провозгласить себя нейтральным. Независимым. Незапятнанным. Пекущимся о благе всех, абсолютно всех, и обладающим для этого необходимыми талантами и способностями. Стоящим одновременно и над схваткой, и в центре политического спектра. А, значит, выступающим в костюме слуги всех господ, на которого могут положиться избиратели любой политической ориентации. Ведь такой кандидат в лидеры государства представляет, как бы, интересы всех. Слышит всех. Откликается на интересы всех. И тем самым снижает до нуля востребованность всех остальных и любых политиков, соперничающих с ним. Таким «героем» старается позиционировать себя во Франции Эмманюэль Макрон. За исключением нескольких ляпов, обошедшихся ему, согласно опросам общественного мнения, где-то в пять процентных пункта рейтинга, это молодому политику, стремительно наращивающему политические мускулы, вполне удается. Свидетельство тому – его растущие рейтинги[35]. Четвертый является наиболее распространенным и проверенным, не требующим никаких особых новаторских подходов и способностей. Он состоит в том, чтобы перехватывать у других наиболее популярные и злободневные лозунги. Присваивать их себе. Включать в предвыборные программы. Называть своим изобретением, а то и коньком. Сегодня избирателю по нраву больше жесткости с иностранцами и «понаехавшими» – пожалуйста: добавим патриотизма и национализма. Волнуют вопросы безопасности – сделаем акцент на укреплении силовых ведомств, наращивании бюджетных расходов на соответствующие цели и умножении их кадрового потенциала и т.д. К подобной тактике прибегают все классические политические партии. Как она работает, неплохо продемонстрировали консерваторы в Великобритании, когда на последних выборах смогли неожиданно получить абсолютное большинство в Палате общин. То правые, то левые во Франции, передающие власть только друг другу. Правящая партия на выборах 15 марта 2017 года в Нидерландах, весьма относительный успех которой (поскольку она потеряла порядка четверти мест в парламенте) тотчас же провозгласили эпохальной победой над популизмом, национализмом и ещё какими-то «измами». Каждый из четырех сценариев сильно отличается один от другого. Даже фундаментально. И, тем не менее, то, что их всего четыре и все они, пусть и по-разному, бьют в одну точку, на практике пробивает единую колею, по которой начинают двигаться, если не все, то, во всяком случае, подавляющее большинство национальных политических систем. Для всех общим трендом становятся несколько взаимосвязанных и взаимоподдерживающих тенденций.   Деградация политики и политического ландшафта Идёт деформация прежних ценностей. Они утрачивают некогда присущую им чистоту и определенность. Утверждается их новая иерархия. Но обществом и людьми это не фиксируется. Возникает новая нормальность, которая воспринимается ими в качестве прежней. Существовавшие ранее табу снимаются. Им на смену приходят новые. Тем не менее, ни на уровне личности, ни на уровне социума они не табулируются как меняющие порядок вещей, образ жизни и правила поведения. Хотя именно это и происходит. О росте или наступлении популизма уже поздно говорить. Он превратился в политическую повседневность. На него работают все политические партии и политические силы. То, что большинство из них пытаются убедить общество, будто они на самом деле с ним борются, происходящее нисколько не меняет. Разрыв между реальными событиями и тем, как они освещаются в информационном пространстве и воспринимаются личностью и обществом, достиг беспрецедентной глубины. То, по каким канонам осуществляется политический процесс, не дает возможности его сузить. Происходит общее смещение политического спектра. Внесистемные политические силы и идеологии в содержательном плане не изменились. Никакой метаморфозы с ними не произошло. Но под давлением обстоятельств и усилившейся «всеядности» и упадка классических политических партий они кооптировали их в политическую систему. Раньше их чурались. Не пускали. От них пытались забаррикадироваться. Как, например, от Национального фронта. Или Альтернативы для Германии. Сейчас это уже в прошлом. Соответственно радикальная идеология со всем букетом прелестей от дискриминации по различным основаниям и дифференциации допуска к социальным благам до провозглашения исключительности или закрепления более высокого статуса отдельных наций в пределах национальной территории или гораздо более широкого географического и политического региона становится частью обыденного сознания. Закрепляется в текущем законодательстве. Она больше не воспринимается как перечеркивающая универсальные стандарты гуманизма, равенства, солидарности, политической и человеческой чистоплотности. Хотя ничего общего с ними не имеет. Однако, поскольку разные слои общества и разные группы интересов ощущают политическую, экономическую, коммуникационную, ценностную и все остальные реальности несовпадающим образом, возникает «шизофренический» эффект раздвоения (растроения или даже раздвадцатичетверения, как в популярном фильме «Сплит») сознания в функционировании социума. Он проявляется на всех уровнях организации и самоорганизации нации, общества, государства, регионов, планеты в целом, формальных и неформальных структур. Ведет к поляризации политических и жизненных позиций отдельных групп общества. Его фрагментации, вынуждающей их идти на беспринципные, противоестественные политические сделки и альянсы. Как, например, по итогам последних парламентских выборов в Македонии[36].   Раздвоение сознания на уровне личности и бизнеса Личность мечется в тщетных поисках примирения непримиримых нравственных экзистенциальных установок и предпочтений. В том числе таких диаметрально противоположных, как жажда успеха любой ценой и неприятие триумфального шествия по головам других. Необходимость где-то работать и нежелание заниматься тем, что не нравится и не приносит удовлетворения. Традиционная ценность семьи, детей и семейной жизни и неготовность приносить им в жертву индивидуальные удобства и желания. Отвращение к повсеместному прославлению и продвижению однополой любви и боязнь прослыть незаслуживающим уважения ретроградом. Абстрактное признание важности равенства между людьми, солидарности и толерантности и глубоко сидящая в людях неприязнь к чужакам и всем тем, кто угрожает вашим заработкам и образу жизни. Привычка отдавать свой голос классическим политическим партиям и нарастающая убежденность в том, что это бессмысленно, что ваши избранники вас предают, точно так же, как и политические элиты, институты власти, национальная и наднациональная бюрократия и проч. Собственников, индивидуальных и корпоративных, раздирают желание скрыть от властей и общества большую часть своих накоплений и вывести их из-под налогообложения, и понимание того, что это становится всё более рискованным. Противоречит новейшему международному законодательству. Может стоить репутации и карьеры. Чревато колоссальными неподъемными штрафами, а то и уголовным преследованием. Сидящие на зарплате вновь, как десятилетия назад, начинают считать, что в теневом бизнесе и серых схемам, коли жизнь так складывается, нет ничего предосудительного. Они соглашаются на недекларируемые формы оплаты труда, зная, что это противоречит их интересам и, наверняка, создаст им проблемы в будущем. Бизнес, банки, предприниматели любого пошиба чувствуют себя крайне уязвимым в ситуации, когда, чтобы быть конкурентоспособными, секреты стратегического планирования и финансовых потоков ни в коем случае нельзя разглашать. Задачу максимизации рентабельности, доходов и получения как можно более высокой прибыли никто не отменял. Это убило бы рыночную экономику. Однако прежняя культура коммерческой и банковской тайны предана анафеме. Она почти полностью ушла в прошлое. От требований прозрачности, декларирования всего на свете, соблюдения бесконечного числа предписаний и рекомендаций, за соблюдением которых неустанно следят все более могущественные контролирующие инстанции, никуда не деться. А вы еще должны демонстрировать чудеса нравственного ведения бизнеса и ответственности перед обществом за всё на свете, что существенно увеличивает накладные расходы. Сужает сферы приложения капитала. Спеленывает вас по рукам и ногам. Если вы только хотите оставаться законопослушными.   Раздвоение сознания на уровне политики и социума От классических политических партий все требуют вернуть себе уважение и поддержку со стороны избирателей. Очиститься. Обрести харизму. Найти ответы на все самые острые вопросы современности. Вновь сделаться активными. Динамичными. Убедительными. Но никто не говорит, как этого добиться. Тем более что порывать с прежними политическими программами, идейным кредо, традициями, имиджем никак нельзя. Себе дороже. В то же время от них приходится всё дальше удаляться. Заимствовать чужое. Делать вид, что это твое. Лавировать. Мимикрировать под кого-то, кто ещё вчера был тебе отвратителен. Чужд. Тобою всячески поносился и третировался. Население истово хочет, чтобы, государства было поменьше. Чтобы власть не совала свой нос, куда не нужно. Не лезла не в свои дела. Не мешала. Не ограничивала. Снимала барьеры и запреты. Избегала излишней регламентации и мелочной опеки. Предоставляла свободу рук. Вместе с тем, оно настаивает на том, чтобы родное государство за всё платило, содержало, продвигало и к тому же защищало от всего на свете. От демпинга и глобализации. Конкуренции и делокализации. Роста, снижения и последствий решений, на которых оно же, население, само настояло и за которые проголосовало. С одной стороны, оно требует, чтобы его оградили от чуждой культуры, религии, засилья иммигрантов, всего того, что несет угрозу привычному, личной безопасности (а такая угроза, как предсказывают заслуживающие доверия функционеры, на долгие годы[37]), национальной самобытности и господству на рынке труда, в производственной сфере и предоставлении услуг. С другой – с огромным удовольствием взваливает всю черную, грязную, непрестижную, малооплачиваемую работу на приезжих. Использует дешевый труд нянечек, сиделок, гувернанток, прислуги и ряда других профессий, на который соглашаются внешне симпатичные им выходцы из государств бывшего СССР и Восточной Европы, некоторого излюбленного набора стран Азии и Африки. Не видит ничего особенного в том, что их собственное отечество грабит интеллектуальные ресурсы других стран, где они отнюдь не менее нужны. Вот уж, как говорится, «и невинность соблюсти, и дитя приобрести». Или иначе: «и рыбку съесть, и сковородку не испачкать». Политические системы анализируемых стран – давно уже не те классические демократии, какими они себя по инерции именуют. Они очень сильно изменились. Иногда страшно. Что, правда, с пеной у рта продолжают оспаривать. Открещиваясь от фактов. От всех имеющихся на этот счет серьезных объективных исследований. От очевидного. Они кооптировали в свой состав тех, кого раньше презирали. Поносили. Не пускали. Пытались игнорировать. Не от хорошей жизни, наверное, если не придерживаться только конспирологических теорий о чьём-то замысле[38]. Но это-то дело не меняет. Однако как жить, имея в своем составе легитимированные ими радикальные силы, политические образования, которые выступают «против», а не «за» что-то, новичков, бросивших вызов классическим политическим партиям или их традиционному руководству, абсолютно себе не представляют. По поводу бунта, устроенного избирателями, в результате которого в Белый дом в США въехал Дональд Трамп, аналитики занимаются в основном сопоставлением трех наиболее вероятных сценариев. Оценивают, какой из них, скорее всего, реализуется. И почему. Согласно первому из них, само устройство власти в Америке, привычные демократические институты, система «сдержек и противовесов» его пообломают и заставят следовать традиционным канонам политического лидерства. На это очень надеются, прежде всего, в верхах республиканской партии, союзники США по НАТО и политические элиты тех стран, которые зависят от благосклонности «старшего брата». В соответствии со вторым сценарием те республиканцы, которые не приемлют Дональда Трампа и сделали выбор в пользу фронды, одумаются и, чтобы не проиграть на предстоящих уже очень скоро промежуточных выборах в Конгресс, вынуждены будут консолидироваться вокруг него. По третьему – его устранят тем или иным образом.   Пессимистический прогноз по Франции Но это цветочки по сравнению с тем, что, как полагают специалисты, ожидает Францию. Причем при любом раскладе политических сил. На первые и вторые общенациональные теледебаты была приглашена пятерка кандидатов в президенты Республики, состоящая из политических тяжеловесов, рейтинг которых среди избирателей не опускается ниже двухзначной отметки[39]. Но у Франсуа Фийона, Бенуа Амона и Жан-Люка Меланшона шансов пробиться во второй тур выборов практически нет. Очень сильного, опытного, авторитетного представителя правых сил Франсуа Фийона, у которого, по единодушному мнению комментаторов, наиболее продуманная и последовательная экономическая программа[40], замучили расследованиями о злоупотреблениях. С таким политическим капиталом не побеждают. Жан-Люк Меланшон олицетворяет антикапиталистическое течение внутри левых сил. На теледебатах он, как считают многие, проявил себя с самой лучшей стороны[41] и смотрелся очень неплохо[42]. У него на руках много козырей. Но личные симпатии к нему и притягательность реформистских идей, которые он отстаивает[43], не могут ничего изменить в структуре политических предпочтений французов, при которой его потолок – не свыше 11-13% голосов, которые ему дают опросы общественного мнения[44]. Хотя, с учетом их низкой достоверности и ненависти к элитам, о которой мы пишем выше и которую он умело подогревает, его рейтинг, как считают некоторые, раза в полтора выше[45]. Бенуа Амон победил на праймериз в какой-то степени потому, что более сильные соперники самоустранились или были выведены из игры[46]. Считается, что он не такая яркая фигура и представляет не всех, а лишь левый фланг социалистов. Соответственно значительная часть левого электората поддержит других кандидатов. Его рейтинг не отличается от того, которым пользуется Жан-Люк Меланшон. К тому же получается, что они в какой-то степени «топчутся» на одном и том же электоральном поле. Значит, если их что-то в последний момент ни дискредитирует, остаются только Марин Ле Пен и Эмманюэль Макрон. Но у них нет опоры в парламенте, без которой править во Франции невозможно. Ни у неё, ни у него. И предстоящие парламентские выборы, до которых ещё надо дожить, кардинальным образом ситуацию не изменят. Получается, как ни крути, что эксперты, предрекающие Галльскому петуху череду неурядиц и политическую нестабильность, оценивают её вполне реалистично. Хотя оптимизма в их прогнозах ни на грош. Так, по словам внс Института Европы РАН Сергея Федорова, приводимых «Независимой газетой», «политическую систему Пятой республики ждёт очередной период так называемого политического «сожительства», когда президент не располагает парламентским большинством дружественной ему партии»[47].   Конкретные примеры раздвоения политического сознания Наиболее ярким проявлением раздвоения политического сознания и восстания против политических элит, уже создавшим иную политическую реальность, стали «Брекзит» и голосование за Дональда Трампа. В Великобритании, с учетом относительно низкой явки участников референдума, решение о выходе из ЕС было принято меньшинством населения. В какой-то, а может и в значительной степени, оно было принято под влиянием ложной и откровенно тенденциозной информации, обрушившейся на головы граждан. Против того, чтобы оставаться в ЕС, сыграли наиболее популярные издания и электронные СМИ. Данные, которыми они «обстреливали» электорат, о финансовых издержках членства, переселенцах, давлении на рынок труда, диктате со стороны Брюсселя – всё заслуживало гораздо более критического осмысления[48]. Но фокус – не в этом. За то, чтобы остаться, было большинство тех, кто принадлежит к политической и бизнес элите. Руководство консерваторов. Лейбористы. Финансовые заправилы. Самые именитые предприниматели неоднократно обращались с предупреждениями о пагубности разрыва с интеграционным объединением. Тому же были посвящены бесчисленные доклады, готовившиеся работающей на них частью экспертного сообщества. Итоги референдума стали их поражением. Прежде всего и именно элит. Продемонстрировали, как и в случае с США, что они не знают страну, которой руководят. Не понимают её. Не чувствуют настроений. Не реагируют на нужды. Соответственно – они получили по заслугам. Второй фокус состоит в том, что теперь они бросились реализовывать решение, которое – это-то не изменилось – противоречит их интересам и, по всей видимости, убеждениям. То, что «Брекзит» может случиться, мало кто предполагал просто потому, что, как считалось, он противоречит интересам не какой-то группы населения, бизнеса и власть предержащих, но и страны, и населения в целом – а раздвоение сознания никто в расчет не принимал.  Ведь от беспрепятственного доступа на колоссальный континентальный рынок выигрывали все. Для мирового бизнеса Великобритания являлась наиболее удобными «воротами» выхода на него, что серьезно стимулировало предпринимательскую и финансовую активность. Англичане были привилегированной кастой в структурах ЕС, да и повсюду в государствах-членах как носители языка, который фактически использовался в качестве основного в делопроизводстве и межнациональном общении. А навязывать Великобритании, в виду правил, действующих в ЕС и её колоссального влияния, особенно на Новую Европу, никто ничего не мог. В распоряжении Лондона всегда были механизмы неучастия или частичного участия в том, что он считал для себя излишним. В отличие от стран еврозоны, он мог и раньше абсолютно самостоятельно проводить фискальную, валютную, монетарную и бюджетную политику. Не будучи членом Шенгенской зоны, закрывать свою территорию. Не ориентируясь на мнение большинства, в достаточно широкой степени проводить независимую внешнюю и оборонную политику. Как филигранно Дональд Трамп сыграл на восстании рядовых граждан против забывших о них элит, подробно расписывается в тысячах публикаций. Выделим только один аспект, который по своему значению далеко выходит за узко американские рамки и подтверждает общую тенденцию. По мнению директора Международного института политической экспертизы Евгения Минченко, Трамп одержал победу на выборах «за счет использования СМИ, которые была настроены против него… Различить ролики против Трампа и за Трампа было практически невозможно, потому что они несли один месседж, просто одни со знаком плюс, а другие со знаком минус… его месседж доносили традиционные СМИ, которые считали, что они говорят о нём что-то плохое, а для его избирателей это был плюс»[49]. По нашему глубокому убеждению, на прошлом витке политического действа во Франции позиции М. Ле Пен здорово усилили главным образом ведущие правоцентристские и левоцентристские периодические издания и электронные СМИ, выступавшие против неё[50]. Стремившиеся дискредитировать её. Добивавшиеся того, чтобы консолидировать страну на позициях неприятия Национального фронта. Искренне верившие в то, что их миссия – предупредить о нарастающей опасности. Они изо дня в день, срываясь на визг, кричали о том, что Национальный фронт на марше. Он становится всё более популярным. Имеет продуманную повестку дня, поддерживаемую народом. Делается рупором всех недовольных. В нём теперь отнюдь не только ультраправые. За него профсоюзы. В него стекаются рабочие, которые раньше голосовали за коммунистов. Социалисты, считающие, что партийные боссы переродились. Продались врагу. Проводят на самом деле оголтело консервативную политику, прямо противоречащую социалистическим идеалам. Правые, которые в душе всегда были государственниками, и т.д. Лидеры Национального фронта много, активно и полезно работают. Они харизматичны. А классические партии погрязли. В развалинах. Ничего не в состоянии им противопоставить. Надо бить в колокола и поднимать людей на борьбу со светло-коричневой опасностью. То есть фактически на постоянной основе преувеличивали значение М. Ле Пен, её окружения и Национального фронта в политической жизни Франции[51]. Такая контрпропаганда имела обратный эффект, делая партию Ле Пен лишь ещё более популярной и притягательной. Она фокусировала на ней внимание читателей и интернет-пользователей. Превращала в главного ньюсмейкера. Убеждала в том, что ей чуть ли не всё под силу. Помните, как у Редьярда Киплинга, когда, добыв огонь, Маугли, перед тем как прогнать Шерхана, бросает ему: «Ты так часто говорил мне об этом, что я поверил и понял, что я Человек!»[52] Электорат во Франции тоже поверил и понял, что Национальный фронт – это серьезно. Это не пустышка, а реальный выбор. Более того – альтернатива. Похоже, сейчас тактика дискредитации Марин Ле Пен и Национального фронта поменялась на противоположную. Все издания и электронные СМИ старательно приуменьшают уровень поддержки среди населения, которым они пользуются[53]. Заказывают и публикуют бесчисленные опросы общественного мнения, якобы доказывающие, что они вовсе не являются ведущей политической силой страны. В них разочаровываются. Их позиции слабеют. Их отрыв от конкурентов сходит на нет. Насколько такой подход позволит превратить желаемое в политическую реальность и раздвоение сознания одного типа в раздвоение сознания другого типа, очень многое позволит прояснить в том, как осуществляется манипулирование сознанием и какое влияние оно оказывает в действительности на функционирование современного постмодернистского или уже неомодернистского общества[54].   НАТО на весах евроатлантической солидарности На протяжении четверти века Вашингтон и его европейские партнеры по военно-политическому блоку старались не выносить сор из избы. Даже когда противоречия достигли пика, и лидеры Франции и Германии Жак Ширак и Герхард Шредер осмелились встать на пути американского вторжения в Ирак. Негласное правило убеждать и себя, и других в безусловном западном единстве, мессианстве, общих ценностях и т.д. перевешивало всё другое. Чтобы ни происходило, как бы там ни было в действительности, натянутая на лица маска политкорректности оставалась превыше всего. Приход в Белый дом Дональда Трампа поменял вводные. Выяснилось, что в своём нынешнем виде Североатлантический Альянс не отвечает ожиданиям США. Плохо вяжется с воззрениями политического реализма. Противоречит требованиям эффективности. Первые критические замечания 45-го президента США в адрес НАТО были сделаны им сгоряча. В пылу предвыборной полемики. По незнанию стандартных правил публичного общения между союзниками, когда думают одно, говорят другое, а делают третье. Он назвал вещи своими именами, вызвав бурю в стакане воды. Больше этого не повторится. Следуя установке на то, что «Америка превыше всего», руководство США будет заново «выстраивать» своих союзников. «Ломать» их. Добиваться своего. Но делать всё это без лишнего шума, который вредит делу. Что же за секрет Полишинеля открыл Дональд Трамп. Молчавшие до того американские эксперты поспешили дать европейцам все необходимые пояснения. Многие из них, кстати, полностью совпадают с тем, в чём Москва безуспешно пыталась убедить своих западных партнеров. Правда, в совершенно иных целях – чтобы подвигнуть НАТО на эволюцию больше в политическую организацию и открытость для нормального взаимовыгодного равноправного сотрудничества. Сейчас пояснения призваны решать диаметрально противоположные задачи – в гораздо большей степени поддерживать военные усилия и внешнеполитические приоритеты США. Приведем их в самом суммарном виде, не входя в детализацию[55]. Первое. Смысл существования Альянса заключался в обеспечении безопасности Западной Европы от возможного нападения со стороны опасного и коварного врага, которым на протяжении всех лет «холодной войны» оставался Советский Союз. Никакой другой миссии у созданной им военной машины не было. С развалом СССР эта миссия исчезла. В том, что касается главного измерения своей деятельности, он стал не нужен. Вырядить Россию в столь же значимого врага, и тем самым вновь легитимировать НАТО, конечно, можно. Но геополитическая реальность-то от этого не изменится[56]. Второе. США предоставляли Западной Европе гарантии безопасности и брали на себя основное бремя расходов и ответственности по трём причинам. Она граничила с Варшавским блоком и была чрезвычайно уязвима ввиду его несомненного военного превосходства. Ни при каком раскладе союзники не могли самостоятельно противостоять социалистическому лагерю. Они нуждались в Соединенных Штатах. Только США могли его уравновесить. Наконец, США были кровно заинтересованы в том, чтобы нивелировать превосходство СССР и Варшавского договора, а соответственно и их влияние на остальную часть Европы и привязать её к себе. В настоящее время нет той угрозы, которую представлял военный кулак Москвы, и защитить себя оборонительный союз, в который превратилось интеграционное объединение, оно вполне в состоянии самостоятельно. Третье. Для США военный блок имеет смысл в том случае, если он безусловно поддерживает проводимые им военные операции и вносит в них существенный вклад. Ни того, ни другого не наблюдается. Штаты уже более 15 лет воюют на Большом Ближнем Востоке. Причем боевые действия в Афганистане, затем в Ираке, теперь в Сирии потребовали колоссальных расходов. Они нуждались в действительно весомой поддержке. Правильно ли они велись или неправильно, была ли в них нужда или нет, в данном контексте никакого значения не имеет – это совсем другой вопрос. Альянс не только не всегда объединялся вокруг США для достижения единых целей. Бывали случаи, когда он вообще им мешал. Кроме того, входящие в него государства старались «улизнуть». Отсидеться в кустах. Дать как можно меньше. Сказать, что они палец о палец не ударили, чтобы помочь Вашингтону, было бы преувеличением – так, англичане всегда были рядом. Но где-то около того. Таким образом, они превратились в проблему, а не решение. В чистой воды нахлебников. В трутней, воображающих, что можно вечно жить за счет трудолюбивого американского налогоплательщика. Жировать, предоставляя Вашингтону разгребать всё мировое дерьмо. К тому же ещё кривя губы и что-то о себе воображая. Поэтому отныне в обмен на защиту и поддержку союзники по НАТО должны будут беспрекословно следовать в фарватере политики США. Нести равную ответственность. Вносить в общие военные усилия и расходы достойный вклад. Влияние США на европейцев, их зависимость от них и лишь формально и голословно союзнические отношения должны стать таковыми по факту и переориентированы на достижение указанных задач. Только тогда Альянс приобретет для Америки тот смысл, который он утратил с радикальным перераспределением военной и политической мощи в мире в пользу США. Мессидж понятный. Сформулирован откровенно и доходчиво. Только, наверное, грубовато. Даже унизительно. Зато быстро усвоен. Хотя и не без обид и неуместных заявлений со стороны союзников. Теперь, когда точки над «и» расставлены, можно всё подретушировать. Смягчить. Дать в другой идеологической упаковке вечного единства и общих ценностей. Заверять всегда, когда попросят, что политика США в отношении НАТО была и будет неизменной. Смогут ли Штаты заставить натовцев плясать под свою дудочку? Не исключено. Добьются ли они существенного увеличения их вклада? Это уже происходит. Но снимет ли это раздвоение сознания? Отнюдь. Оно лишь приобретет несколько другие черты. Ведь милитаризация региона, превращение объединенной Европы в военную сверхдержаву с ядром из сил Бундесвера и наращивание военных приготовлений чреваты самыми печальными последствиями и в корне противоречат подлинным интересам и европейцев. И народов, ещё недавно воспринимавших их в качестве преимущественно мягкой, гражданской силы. И самих американцев. Почему – это уже другой сюжет.   ЕС через призму евроатлантических отношений Высказывания Дональда Трампа по поводу «Брекзита» и возможной преждевременной кончины тяжело больного европейского интеграционного проекта также вызвали по эту сторону Атлантики самую бурную реакцию. Какие только инвективы в 45-го президента США не посыпались! На что в кругах, настроенных на поддержку новой американской администрации, только разводили руками. Реакция была самой недоуменной. Примерно в такой стилистике: «Дорогие коллеги, вы же сами только об этом и говорите». Политический реализм требует учитывать ситуацию на месте и соответственно выстраивать стратегию, а не рисовать идиллические картинки и верить в несуществующие успехи. Однако в многочисленных международных комментариях по поводу возможных шероховатостей в отношениях между Дональдом Трампом и лидерами ЕС, очень похоже, упустили увязку, которую сделали немецкие политические и бизнес элиты, и не только они, между уничижительными высказываниями в адрес интеграционного объединения и курсом на ужесточение американской позиции по широкой номенклатуре вопросов свободной торговли. А ведь в Германии реально переполошились. И ситуацию теперь не изменят ни примирительная риторика, ни обещания крепить, развивать и углублять, ни получасовые и гораздо более длительные контакты на высшем уровне[57]. За обеспокоенностью, действительно испытываемой Берлином, стоят вполне реальные и очень глубокие разногласия – то же самое раздвоение сознания: только в данном случае на ближайших союзников и не слишком добросовестных конкурентов. Эта обеспокоенность носит более чем обоснованный характер. Реакция немецкого истеблишмента, очень взволнованная и не завуалированная, резкая критика Дональда Трампа подтверждают: она отнюдь не надуманная. У неё глубокие корни. Как говорится, знает кошка, чьё мясо съела. О чём идёт речь, давно пишут ведущие американские экономисты, ещё со времён кризиса суверенной задолженности, который, по их мнению, устроил себе сам ЕС, и выбора в пользу топорного, фронтального, просто жестокого осуществления политики жесткой экономии, навязанного всем Берлином и Франкфуртом. В том числе такие известные, как нобелевские лауреаты по экономике Джозеф Стиглиц и Пол Кругман[58]. Джозеф Стиглиц вообще посвятил анализу дисфункции интеграционного объединения и, прежде всего еврозоны, целую книгу[59], которую продолжает дописывать многочисленными статьями и интервью[60]. Как они доказывают, еврозона структурно устроена неправильно. Несправедливо. В ущерб интересам стран со слабыми валютами и соответственно гармоничному развитию региона в целом. При её создании государства-участники выбрали схему, по которой соотношение валют, как оно сложилось на тот момент, было зафиксировано в качестве константы. В реальной жизни оно должно было постоянно меняться в зависимости от темпов и характера развития национальных экономики. До глобального кризиса это было не так существенно. Германия занималась собой, реформами, «перевариванием» восточных земель. После глобального кризиса, помимо тактического разделения на Север и Юг, Запад и Восток, Центр и периферию, ЕС объективно распался на два региона: на страны, устойчивые к кризису и в этом плане самодостаточные, и страны, низко котирующиеся на мировом финансовом рынке. Если бы не еврозона, тяжелые валюты экономически стабильных государств-членов и в первую очередь Германии пошли бы вверх и стали ещё более тяжелыми. Слабые валюты государств-членов, не пользующихся доверием, провалились вниз. Произошла бы самонастройка рынка по примерно следующему сценарию. Слабые валюты девальвируются. Сильные – наоборот. Товары, производимые в первой группе государств, и предоставляемые ими услуги делаются дешевле. Они выигрывают в конкурентоспособности, отвоевывают солидную долю своего собственного внутреннего рынка и начинают увереннее себя чувствовать на рынках более богатых соседей. Товары и услуги последних делаются дороже. Их заоблачные профициты во внешней торговле снижаются. Региональный рынок приобретает нормальный сбалансированный характер. Все страны от этого только выигрывают. Они взаимно помогают друг другу и дополняют друг друга, ускоряя экономический рост и придавая ему необходимое качество. В условиях неравноправного сотрудничества, заданных еврозоной, все пошло совершенно иначе. Она стала микшировать разницу в условном паритете валют, всё дальше и дальше отстоящем от некогда зафиксированных параметров. Выравнивать всё по медиане. Делать гипотетические валюты менее конкурентоспособных государств более тяжелыми, а тех, у кого и так всё благополучно, более легкими. В результате товары, производимые в Германии, наводнили рынки всех остальных стран ЕС, а то, что могли бы поставлять фирмы не столь везучих государств, остались лежать и гнить на складах. Экономика ядра ЕС получила дополнительные стимулы к опережающему развитию, в то время как для экономик остальных государств-членов наступили черные дни. Вместо того, чтобы выравнивать уровни развития разных уголков ЕС, схема, легитимированная сугубо умозрительным и очень плохо просчитанным правом интеграционного объединения, стала усиливать неравенство. Вместе с ним – дисбалансы. Диктат одних по отношению к другим. Зависимость. Инертность и бездарность национальных институтов. А с ними – и неприязнь к благоденствующим за их счет соседям и покрывающей несправедливость брюссельской бюрократии. Сугубо искусственное наращивание конкурентоспособности национальных производителей Центра интеграционного образования, помимо внутреннего, получило и внешнее измерение. На этот раз бьющее по интересам не только других стран ЕС, но и всего остального мира. Более дешевые немецкие автомобили, станки, оборудование и всякая всячина, которые бы при нормальных условиях должны были бы стоить намного дороже, наводнили рынки Китая, Юго-Восточной Азии, Латинской Америки, России. Душа национальную промышленность на местах. Изменяя финансовые потоки. Перенаправляя инвестиции. Лишая национальные правительства возможностей для маневра. Но если все другие, либо по причине внутриесовской солидарности, либо от безысходности с этим смирились, то американцы, при смене хозяев Белого дома, громко заявили, что дальше так дело не пойдет. 65 млрд долларов ежегодного дефицита в торговле с Германией, как и ещё большего в торговле с Китаем, Вашингтон не устраивают. Они иррациональны. Объясняются не большей конкурентоспособностью китайских или германских товаров, а валютным манипулированием. В случае с Германией – связанным со снижением стоимости производимого немецкими фирмами благодаря системному мошенничеству, организуемому через откровенно дискриминационное для остальных стран-участниц устройство еврозоны. Применительно к таким ситуациям ратовать за свободную торговлю – всё равно, что потворствовать бандитам с большой дороги. Свободная торговля полезна и обоснована только между странами, соблюдающими правила честной, добросовестной конкуренции. В намерениях Вашингтона – сначала заставить всех уважительно к ним относиться, и лишь затем вновь возводить свободную торговлю во главу угла своей внешнеполитической и внешнеэкономической стратегии. То есть, не потворствовать раздвоению сознания, прикрываемому красивыми лозунгами, а заняться санацией сложившегося положения. Как в мировой торговле, так и, прежде всего, в отношениях со странами, претендующими быть или слыть ближайшими союзниками. Вряд ли новая администрация Соединенных Штатов, если придерживаться мнения ведущих американских экономистов, от подобной стратегии откажется. Единственно, по приобретении надлежащего политического и дипломатического опыта, снизит градус своих высказываний. И, с учетом веса Германии и Китая в мировой торговле и мировых делах, будет понуждать их к поискам компромисса иными и гораздо более эффективными способами, нежели рупорная дипломатия. В какой степени это повлияет на внутреннее функционирование ЕС и еврозоны, сказать трудно. Пока в намерениях руководства интеграционного объединения – осуществлять его переналадку если не в прямо противоположном, то, во всяком случае, в концептуально ином направлении. Двигаться не по пути сближения уровней экономического развития, подлинной солидарности и устранения неравенства и несправедливости, а по пути их узаконения и институализации.   Новая парадигма развития Европейского Союза 1 марта 2017 года председатель Европейской Комиссии Жан-Клод Юнкер официально представил подготовленную под его руководством «Белую книгу» для обсуждения возможных и наиболее разумных и перспективных вариантов трансформации интеграционного объединения. Разговор на этот счет в политическом и экспертном сообществе, в том числе, на высшем уровне, идет уже несколько лет. «Брекзит» его, естественно, резко интенсифицировал. Однако «Белой книгой» дебатам о будущем ЕС придан совершенно иной статус. Теперь от принятия решений, которые будут иметь далеко идущие последствия, институтам ЕС уже не отвертеться. В документе обстоятельно разбираются пять сценариев, между которыми предлагается сделать выбор. Первый из них по счету называется «Живём, как раньше»[61]. Второй – «Только единый рынок». Третий – «Кто хочет большего, делает больше». Четвертый – «Делаем меньше, но с большей эффективностью». Пятый – «Делаем вместе намного больше». Предполагаемый график дискуссии примерно следующий. Она ведется на всех уровнях весной-летом текущего года. Причем очень предметно и интенсивно. В сентябре Жан-Клод Юнкер в своем традиционном выступлении перед Европарламентом обобщает её итоги и формулирует конкретные предложения Комиссии. На декабрьском заседании Европейского Совета (саммите ЕС) принимается дорожная карта дальнейшего строительства Европейского Союза. На самом деле, как сразу же прореагировали специалисты по ЕС, выбор ложный. Оставить всё, как есть, элиты интеграционного объединения уже не могут. Почему, подробно анализируется выше. Для того, чтобы всем вместе работать на углубление интеграции, отсутствует политическая воля. Развернуть интеграционный корабль назад, частично или полностью, или ограничить круг ответственности, которая признается за ЕС, не даст ядро объединения. Значит, фактически в распоряжении государств-членов имеется всего один вариант. На это указывают, в том числе, и результаты мартовского 2017 года мини-саммита ЕС[62]. Новый термин, принятый на вооружение – дифференцированная интеграция. Вроде бы, по своему содержанию он ничем не отличается от многоскоростной интеграции с различной геометрией, к которой ЕС и раньше активно прибегал. Причём в одних случаях передовая когорта государств-членов сначала прокладывала путь, а потом остальные следовали за ней. В других никто и не рассчитывал на то, что к новым областям интеграции или проекту её углубления присоединятся все и им будет придан универсальный характер. На настоящий момент в еврозоне, которой прочат роль ядра дифференцированной интеграции, находятся 19 государств-членов ЕС из 28 (27). В Шенген так и не вошли отдельные государства-члены ЕС, зато к нему присоединились страны, отказавшиеся от вступления в другие интеграционные проекты объединения – Норвегия, Исландия, Швейцария. Пространство свободы, безопасности и законности (правосудия) тоже недосчитывается нескольких членов ЕС. Имеется опыт интеграции путем заключения дополнительных специализированных соглашений между государствами-членами, которые не меняют и не влияют на учредительные договоры ЕС. Однако различие есть. Очень существенное. Оно носит принципиальный характер. Раньше Брюссель уверенно шёл по пути фронтальной интеграции. Он оставлял за кормой отдельные страны или даже большие группы государств только тогда, когда иначе не получалось. В качестве исключения из правила. Теперь наоборот – дифференцирование станет правилом, а не исключением. Это меняет всё. Абсолютно всё. Экзистенциальное кредо. Цели. Принципы. Способы функционирования. Хотя на бумаге они останутся прежними. ЕС будущего, таким образом, судя по всему, станет коренным образом отличаться от ЕС нынешнего. Если выбора на самом деле нет, или он уже по большому счету сделан, государства-члены, скорее всего, основное внимание уделят двумя вопросам: как организовать транзит и какие сферы затронет дифференцированная интеграция. Разобраться в этом было бы очень важно, ведь ответ на указанные вопросы окажет определяющее влияние на то, каким ЕС может стать уже в обозримом будущем. Но уже сейчас можно констатировать, что ядро ЕС постарается побыстрее институционально обустроить еврозону. Группа стремящихся к этому государств, наконец-то, реально перейдут к созданию объединенного военного потенциала. На очередную ревизию учредительных договоров на начальном этапе они не решатся – слишком сложно и проблематично. За рамки ЕС выводить правовое регулирование тоже не будут. Только в самых крайних случаях. А вот теми гибкостями, которые уже имеются у ЕС, постараются воспользоваться самым конкретным и системным образом. Ведь учредительные договоры уже содержат механизмы пуска продвинутого и структурного (в области обороны) сотрудничества. Раньше к нему прибегали через пень-колоду. Сейчас всё изменится и в этом отношении. Любопытно, что дифференцированная интеграция по определению не может снять проблему раздвоения, растроения или раздвадцатичетверения сознания, от которых страдает ЕС. Но политические элиты интеграционного объединения, похоже, это больше не смущает. Отныне они будут готовы, напротив, делать на них ставку. Придавать им системообразующий характер. Это уже совершенно другая интеграция.   Разворот международных отношений из будущего в прошлое Стремительное изменение политического ландшафта на всех уровнях – местном, национальном, наднациональном, трансрегиональном и международном – и практически во всех сферах жизнедеятельности заставляет пересмотреть некоторые базовые представления об окружающем нас мире и тех правилах или закономерностях, которые задают основные тренды. Постмодерн всегда ассоциировался с отказом от национализма в пользу высших идеалов. Подавлением национализма. Низвержением его с пьедестала и утверждением системы ценностей, в которой ему не было места. С позиций сегодняшнего дня становится всё более очевидным, что это всё были не более чем слова. Концепции. Теоретические построения. Иллюзии, заблуждения, обман и самообман. Национализм никогда и никуда не исчезал. Сделавшись неполиткорректным, он лишь мимикрировал под что-то совсем другое. В реальной жизни он превратился, назовем его так, в либеральный национализм, делающий ставку на решение всё тех же стандартных задач и установок новыми средствами: через наднациональное строительство и глобализацию. После глобального финансово-экономического кризиса произошел разворот в пользу активного применения всей палитры способов реализации установок национализма прежними, традиционными способами. Консервативный национализм, назовем его так, поднял голову. Сейчас завершается его триумфальное возвращение в национальную и мировую политику. Часть государств получила очень многое от эры либерального национализма. Но критически большее число держав сочли, что им он даёт недостаточно, тогда как другим – гораздо больше. Многие же либо не научились им эффективно пользоваться (это случай с Великобританией), либо на последнем витке истории оказались в откровенно проигрышном положении (как Франция, Италия, Греция и т.д.), либо повели на него атаку по другим соображениям (Польша, Венгрия и др.). В том, что касается европейского интеграционного проекта, разрешением внутренних противоречий, с которыми он столкнулся, послужат, очень похоже, три взаимосвязанных явления. Это «Брекзит», дифференцированная интеграция и милитаризация Европы с опорой на Бундесвер, который, не исключено через новые формы наднационального военного сотрудничества получит доступ к ядерному оружию. В том, что касается глобализации, ведущие мировые игроки отказываться от неё ни в коем случае не собираются. Они лишь убедились, что от прежнего мирового разделения труда, навеянного ошибочными концепциями постиндустриального мира и победного шествия сферы услуг, следует уходить. Соответственно они предпочли выбор в пользу её переформатирования. Для того, чтобы сделать её для себя на порядок более выгодной, они приступили к повсеместному осуществлению политики, которую, в конечном итоге, взяли на вооружение и Соединенные Штаты. Это политика национального величия: «Америка превыше всего», «Франция превыше всего» и т.п. В эпоху либерального национализма сила виделась в международном сотрудничестве, наднациональном строительстве, постмодернизме и стихийной глобализации. В новую эру консервативного национализма международное сотрудничество, управляемая глобализация и проч. превращаются в продолжение силы, которая концентрируется на национальном уровне. Инструментами транзита послужили многочисленные международные конфликты. Они убедили всех в том, что без культивирования жесткой силы обойтись нельзя. Вторым слагаемым – глобальный финансово-экономический кризис и его последствия. Развитому миру удалось их преодолеть. Забрезжила фаза экономического подъема. Но социальные издержки оказались заоблачными. Теперь их приходится компенсировать. Третьим – популизм. Он сыграл свою роль. Он подготовил почву. Его значение будет сходить на нет. Но не потому, что он развеится, как утренний туман, а потому что общество и политические системы вобрали его в себя, сделали частью новой нормальности. Увы, ни эта, ни все другие рассмотренные выше новые нормальности не радуют. Отнюдь. Они скорее обескураживают. И требуют одного от государств, политических систем, экономик, политических лидеров – мы писали об этом выше – эффективности. © Марк ЭНТИН, профессор МГИМО МИД России, профессор-исследователь БФУ им. И.Канта, Екатерина ЭНТИНА, доцент НИУ ВШЭ [1] То, насколько сильно все изменилось, напоминают строки из программной статьи В.В.Путина, посвященной созданию Евразийского Союза. Вот как ещё всего несколько лет назад он разъяснял подходы, которых собирались придерживаться политическое руководство страны, российские элиты и российская дипломатия: «Мы предлагаем модель мощного наднационального объединения, способного стать одним из полюсов современного мира и при этом играть роль эффективной «связки» между Европой и динамичным Азиатско-Тихоокеанским регионом… Два крупнейших объединения нашего континента – Евросоюз и формирующийся Евразийский союз, основывая своё взаимодействие на правилах свободной торговли и совместимости систем регулирования, объективно, в том числе и через отношения с третьими странами и региональными структурами, способны распространить эти принципы на всё пространство от Атлантики до Тихого океана. На пространство, которое будет гармоничным по своей экономической природе, но полицентричным с точки зрения конкретных механизмов и управленческих решений. Затем будет логично начать конструктивный диалог о принципах взаимодействия с государствами АТР (Азиатско-Тихоокеанского региона), Северной Америки, других регионов» – Путин В.В., «Новый интеграционный проект для Евразии – будущее, которое рождается сегодня», Известия, № 183 (28444), 4 октября 2011 г., с. 5. [2] Олег Барабанов, Тимофей Бордачев, Федор Лукьянов, Дмитрий Суслов, Андрей Сушенцов, Иван Тимофеев, «Глобальный бунт и глобальный порядок. Революционная ситуация в мире и что с ней делать», Доклад Международного дискуссионного клуба «Валдай», М., февраль 2017 г., 20 с.; Oleg Barabanov, Timofey Bordachev, Fyodor Lukyanov, Andrey Sushentsov, Dmitry Suslov, Ivan Timofeev, “Global Revolt and Global Order. The Revolutionary Situation in Condition of the World and What to Do about It”, Valdai Discussion Club Report, Moscow, February 2017, 20 p. [3] George Friedman, “The World Before World War II Re-Emerges”, GPF – Geopolitical Futures, Sept. 8, 2016, 7 p. [4] Штефан Денерт, «Мадам президент? Марин Ле Пен выйдет во второй тур выборов во Франции. Вопрос о её сопернике остается открытым», IPG – Международная политика и общество, 07.03.2017, http://www.ipg-journal.io/regiony/evropa/statja/show/madam-prezident-233/ [5] Бернд Ригерт, «Комментарий: Нидерланды остановили волну популизма», DW, 16.03.2017, http://www.dw.com/ru/%D0%BA%D0%BE%D0%BC%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D1%82%D0%B0%D1%80%D0%B8%D0%B9-%D0%BD%D0%B8%D0%B4%D0%B5%D1%80%D0%BB%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%8B-%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D0%BB%D0%B8-%D0%B2%D0%BE%D0%BB%D0%BD%D1%83-%D0%BF%D0%BE%D0%BF%D1%83%D0%BB%D0%B8%D0%B7%D0%BC%D0%B0/a-37977406 [6] Евгений Шестаков, «Полупобеда? Полупоражение?», Российская газета RG.RU, 16.03.2017, https://rg.ru/2017/03/16/v-niderlandah-pobedili-pravilnye-i-nepravilnye-populisty.html [7] Цитируется по Российская газета RG.RU, 16.03.2017, https://rg.ru/2017/03/16/v-niderlandah-pobedili-pravilnye-i-nepravilnye-populisty.html [8] По словам популярного голландского социолога Пауля Шеффера – Там же. [9] ТВ новости: Вилдерс проиграл, но его повестка осталась, Русская служба BBC, 16.03.2017, http://www.bbc.com/russian/media-39273615 [10] В стилистике «Трамп – это безудержный источник лжи» – Джеффри Сакс, «Три Трампа», IPG – Международная политика и общество, 06.03.2017, http://www.ipg-journal.io/regiony/severnaja-amerika/statja/show/tri-trampa-232/ [11] Один из сюжетов специальной ночной программы. А вот как хлестко, но, что самое удивительное, на полном серьезе, об этом пишет Йиржи Долежал: «Ложь демонстративно становится частью политики и в нашей цивилизации, и вдруг факты, правда стали означать так же мало, как в России… Между Путиным и Трампом, разумеется, есть принципиальная разница: если Путин лжет элегантно и с благородством бывшего агента, серьезно, достойно и сдержано, прежде крепко подумав и делая ложь частью конкретной интриги, то Трамп врет, как мужлан. В резиновых сапогах, с атомными вилами в правой руке и ковбойской шляпе он ругается, как деревенщина, и в избытке чувств мелет, что взбредет в голову, даже не задумываясь, что за бред несет. Вот в чем разница. Путина и Трампа объединяет то, что, невзирая на реальность, они готовы солгать общественности о чем угодно, если это принесет им сиюминутную выгоду». Йиржи Долежал (Jiří X. Doležal), Альтернативные факты Трампа: он действительно лжет, как Путин!», Иносми.ру, 01.03.2017, (Оригинал публикации: Trumpova alternativní fakta: Skutečně lže jak Putin!), http://inosmi.ru/politic/20170301/238802377.html [12] Хотя многие серьезные и хорошо осведомленные ученые зачастую «ведутся» на отдельные фразы, нарочито заостренные формулировки или даже откровенный эпатаж и строят на них свои алармистские прогнозы и аргументацию, хотя общий контекст и несколько иной. Так, профессор НИУ ВШЭ А.П. Портанский предупреждает: «Сегодня новая американская администрация демонстрирует готовность отойти от взятых обязательств в рамках одного из важнейших международных институтов. Последствия подобных шагов трудно представить. Элементарная логика подсказывает, что последовать примеру США непременно захотят и другие государства, так как у многих тоже найдутся аргументы в защиту своих национальных интересов. Но тогда может начаться цепная реакция нарушений правил и норм ВТО. Дальше – хаос…» – Алексей Портанский, «Экономические институты обременительны для Трампа. Вашингтон провозглашает «агрессивную» торговую политику», Независимая газета, 13 марта 2017 г., с. 3. [13] Ольга Соловьева, «Си Цзиньпина признали "царем глобализации". В Давосе китайский лидер обещал защитить свободу мировой торговли от американского протекционизма», Независимая NG.RU, 18.01.2017, http://www.ng.ru/economics/2017-01-18/1_6905_china.html [14] Евгений Григорьев, «Берлин и Вашингтон обошли острые углы», Независимая газета, 20 марта 2017 г., с. 7. [15] Александр Чурсин, «Мистер Европа против Мамы Меркель», Новая газета, № 10 от 1 февраля, https://www.novayagazeta.ru/articles/2017/01/30/71341-mister-evropa-protiv-mamy-merkel [16] Сергей Бирюков, «Меркель, Шульц и все остальные: германский истеблишмент на фоне избирательной кампании», УМ+, https://um.plus/2017/02/14/germany/ [17] Приводится по – Евгений Григорьев, «Берлин и Вашингтон обошли острые углы», Независимая газета, 20 марта 2017 г., с.7. [18] Paul Carrel, Hakan Erdem, “Merkel's conservatives win Saarland vote in boost for national campaign”, Investing.com, March 26, 2017, https://uk.investing.com/news/world-news/germans-in-tiny-saarland-vote-in-big-test-for-merkel-163500 [19] Merkel's Christian Democrats win in Saarland state election, DW, 26.03.2017, http://www.dw.com/en/merkels-christian-democrats-win-in-saarland-state-election/a-38125722 [20] Эрик Райнерт, «Стратегии стран-соседей ЕС в эпоху Трампа и Brexit», IPG – Международная политика и общество, http://www.ipg-journal.io/video/show/statja/show/ctrategii-stran-sosedei-es-v-ehpokhu-trampa-i-brexit-230/ [21] Причем не только его, как подчеркивает в частности президент Американского института современных германских исследований Университета Джонса Хопкинса г. Вашингтона Джексон Джейнс, но и всю «правительственную команду…, что и заставляет союзников нервничать» - Джексон Джейнс, «Длинная тень Трампа. Трансатлантический союз в безопасности, но должен себя переосмыслить», IPG – Международная политика и общество, 02.03.2017, http://www.ipg-journal.io/rubriki/vneshnjaja-politika-i-bezopasnost/statja/show/dlinnaja-ten-trampa-231/ [22] Данные из доклада бюджетного управления Конгресса США. Приводятся по – Владимир Мухин, «Вашингтон обвинил Москву в развертывании наземных «Калибров». США готовят масштабную модернизацию «ядерной триады», Независимая газета, № 47-48 (6944-6945), 10-11 марта 2017 г., с. 1, 2. [23] Константин Симонов, Сергей Рогинко, «Трамп оценивает погодные катаклизмы. Похолодает ли на переговорах по реализации Парижского соглашения», Независимая газета. НГ-Энергия, 14 марта 2017 г., с. 11. [24] Цитируется по Валерий Мастеров, «Виртуальный демонтаж Евросоюза. Ярослав Качиньский против союза с Марин Ле Пен», Независимая газета, 20 марта 2017 г., с. 3. [25] О них подробно рассказывается в – «Виртуальный демонтаж Евросоюза. Ярослав Качиньский против союза с Марин Ле Пен», Независимая газета, 20 марта 2017 г., с. 3. [26] Надежда Коваль, «Макрон, который спутал планы Кремля: кто он, новый лидер президентской гонки во Франции», Европейская правда – Международная безопасность и евроинтеграция, 15 февраля 2017 г., www. Eurointegration.com.ua [27] Как об этом пишет гнс. ИНИОН РАН Н.Ю. Лапина – Наталия Лапина, «Кто станет хозяином Елисейского дворца. Выборы президента Франции: метаморфозы политического выбора», Независимая газета, 15 марта 2017 г., с. 8. [28] Порядка 20 лет, согласно знаменитой «теории поколений», разработка которой связана с именами Уильяма Штрауса (William Strauss) и Нила Хоува (Neil Hove). Как они предполагают, новое поколение образуют люди, которые живут в одну и ту же историческую эпоху. Сталкиваются с одинаковыми вызовами. Идентично реагируют на внешние и внутренние раздражители. Разделяют общие или сходные убеждения. Ощущают себя принадлежащими к единой общности. Смена поколений запускает механизм социальных превращений. До последнего времени – циклических. Литературы по «теории поколений» – море. Например – Теория поколений, Энциклопедия маркетинга, Библиотека маркетолога, www.marketing.spb.ru/lib-around/socio/generation.htm [29] Интервью Юрию Паниеву, Вигаудас Ушацкас: «Европы не должно быть больше, она должна быть лучше». Как ЕС ответит на новые вызовы: терроризм, радикальный ислам, беспрецедентную миграцию, брекзит, украинский кризис, Независимая газета, № 58 (6955), 23 марта 2017 г., с. 7. [30] О сути и общем контексте его предостережений подробно писали в – Марк Энтин, Екатерина Энтина, Россия и Европейский в 2011-2014 годах: в поисках партнерских отношений – V, Том 1 - Том 2, Москва: Эксмо, 2015, 864 с. + 752 с. [31] Интервью Юрию Паниеву, Вигаудас Ушацкас: «Европы не должно быть больше, она должна быть лучше». Как ЕС ответит на новые вызовы: терроризм, радикальный ислам, беспрецедентную миграцию, брекзит, украинский кризис, Независимая газета, № 58 (6955), 23 марта 2017 г., с. 7. [32] В частности, Левада-Центра – Степан Гончаров, «Куда уходят протесты. Во многих странах доверие к политикам падает, но и в эффективность митингов люди уже не верят», Независимая газета, 15 марта 2017 г., с. 5. [33] Под лозунгом «Истинная демократия – сейчас!» (“Democracia real ya!”). [34] Саймон Торми, «Популизм – последняя надежда на спасение? Как кризис поможет обновить демократию», IPG – Международная политика и общество, 21.02.2017, http://www.ipg-journal.io/rubriki/demokraticheskoe-obshchestvo/statja/show/populizm-poslednjaja-nadezhda-na-spasenie-227/ [35] Présidentielle: Emmanuel Macron devance Marine Le Pen, selon un sondage, L’Express, http://www.lexpress.fr/actualite/politique/elections/presidentielle-emmanuel-macron-devance-marine-le-pen-selon-un-sondage_1891909.html [36] Macedonia’s ethnic Albanians demand country declared bilingual, Daily Sabah, January 7, 2017, https://www.dailysabah.com/balkans/2017/01/07/macedonias-ethnic-albanians-demand-country-declared-bilingual; Protest Called Against SDSM-Led Macedonia Govt, BalkanInsight, February 27, 2017, http://www.balkaninsight.com/en/article/ruling-party-supporters-to-stage-protest-in-macedonia-02-27-2017 [37] Propos recueillis par Jean Guisnel, «"La menace terroriste actuelle ne cessera pas avant une dizaine d'années". Le patron de la Direction du renseignement militaire français depuis 2013 fête les 25 ans de son service. Et dresse son bilan. Entretien», Le Point, 23.03.2017, http://www.lepoint.fr/editos-du-point/jean-guisnel/la-menace-terroriste-actuelle-ne-cessera-pas-avant-une-dizaine-d-annees-23-03-2017-2114096_53.php [38] http://allconspirology.org/ [39] Четкий хороший обзор и сопоставление всех кандидатов даётся в – Présidentielle 2017: qui sont les candidats?, L’Express, http://www.lexpress.fr/actualite/politique/elections/presidentielle-2017-qui-sont-les-candidats_1814911.html [40] Présidentielle : comparez les programmes des candidats, Le Figaro, 21.03.2017, http://www.lefigaro.fr/elections/presidentielles/2017/03/20/35003-20170320ARTFIG00287-presidentielle-comparez-les-programmes-des-candidats.php [41] Débat sur TF1: Macron et Mélenchon jugés les plus convaincants, L’Express, http://www.lexpress.fr/actualite/politique/debat-sur-tf1-macron-et-melenchon-juges-les-plus-convaincants_1891116.html [42] Diane Malosse, «Et Jean-Luc Mélenchon réveilla le débat. Lors du premier débat présidentiel, le candidat de La France insoumise a dominé les autres de son talent oratoire», Le Point, 21.03.2017, http://www.lepoint.fr/presidentielle/et-jean-luc-melenchon-reveilla-le-debat-21-03-2017-2113538_3121.php [43] Par Raphaëlle Besse Desmoulières, «Entre Bastille et République, Mélenchon réussit son pari», Le Monde, 18.03.2017, http://www.lemonde.fr/politique/article/2017/03/18/entre-bastille-et-republique-melenchon-reussit-son-pari_5096932_823448.html [44] Некоторые из которых приводятся в – Евгений Пудовкин, «Макрон и Ле Пен испытывают Пятую республику на прочность», Независимая газета, 22 марта 2017 г., с. 8. [45] Présidentielle 2017 : les analyses data montrent une vraie percée de Jean-Luc Mélenchon, Entreprendre.fr., 08.02.2017, http://entreprendre.fr/melenchon-sondage [46] Benoît Hamon, vainqueur inattendu de la primaire à gauche, Le Monde, 21.01.2017, http://www.lemonde.fr/primaire-de-la-gauche/article/2017/01/29/benoit-hamon-vainqueur-inattendu-de-la-primaire-a-gauche_5071051_5008374.html [47] Евгений Пудовкин, «Макрон и Ле Пен испытывают Пятую республику на прочность», Независимая газета, 22 марта 2017 г., с. 8. [48] Что убедительнейшим образом доказывается в докладах и других аналитических материалах Института Европы РАН и его руководства – http://www.instituteofeurope.ru/ [49] Приводится по – Валерия Маркова, «Эрнест Хемингуэй 140 символов. Как Дональд Трамп управляет Америкой при помощи Twitter и стоит ли Владимиру Путину перенимать его опыт», Московский комсомолец, 21 марта 2017 г., с. 6. [50] Подробно писали об этом в – Марк Энтин, Екатерина Энтина, Россия и Европейский в 2011-2014 годах: в поисках партнерских отношений – V, Том 1 - Том 2, Москва: Эксмо, 2015, 864 с. + 752 с. [51] Как, например, в преддверии и в ходе последних местных выборов – Франция: Национальный фронт набирает 28% голосов, Русская служба BBC, 7 декабря 2015 г., http://www.bbc.com/russian/international/2015/12/151207_france_regional_elections [52] В анимационной интерпретации – ddtkontakt.ru/maugli.doc [53] Par Benoît Hopquin, «Y aurait-il sous-estimation du vote pour le Front national?», Le Monde, 27.03.2017, http://www.lemonde.fr/idees/article/2017/03/27/y-aurait-il-sous-estimation-du-vote-pour-le-front-national_5101350_3232.html [54] В систематическом изложении рассуждения о разнице между ними, смене парадигм и вероятном приходе эры политического неомодернизма даются в – Андрей Кортунов, «От постмодернизма к неомодернизму, или Воспоминания о будущем», Россия в глобальной политике, 30 января 2017 г., http://www.globalaffairs.ru/number/Ot-postmodernizma-k-neomodernizmu-ili-Vospominaniya-o-buduschem-18552 [55] И придерживаясь логики изложения, которой следуют сами американцы, как, например, в – George Friedman, “NATO and the United States. The president-elect has pointed out a reality many choose to ignore”, Friedman’s Weekly, Jan. 18, 2017, 9 p. [56] George Friedman, “NATO, the Middle East and Eastern Europe. NATO mission has shifted, but are its members willing to meet the new challenges?”, Friedman’s Weekly, Feb. 22, 2017, 7 p. [57] Игорь Дунаевский, Укрощение строптивого. Трамп проигнорировал «европейские стандарты» Меркель", Российская газета – Федеральный выпуск, № 7223 (57), https://rg.ru/2017/03/18/o-chem-posporili-i-chto-obshchego-nashli-tramp-i-merkel.html [58] Их видение проблемы подробно разбиралось нами в – Марк Энтин, Екатерина Энтина, Указ. соч. Ещё более обстоятельно то, как ситуация развивается, прослеживается нами в – Марк и Екатерина Энтины, В поиске партнерских отношений: Россия и ЕС в 2015-2016 годах, М., Зебра Е, 2017, 814 с. [59] Joseph E. Stiglitz, The Euro: How a Common Currency Threatens the Future of Europe, Aug. 16, 2016 [60] Нобелевский лауреат Стиглиц предрекает крах евро, Новые Известия, 24 августа 2016 г., http://newizv.ru/news/economy/24-08-2016/245495-nobelevskij-laureat-stiglic-predrekaet-krah-evro.html?format=html&slug_for_redirect=economics%2F2016-08-24%2F245495-nobelevskij-laureat-stiglic-predrekaet-krah-evro [61] Здесь и далее перевод даётся в редакции, предложенной Постпредством ЕС в России, – Интервью Юрию Паниеву, Вигаудас Ушацкас: «Европы не должно быть больше, она должна быть лучше». Как ЕС ответит на новые вызовы: терроризм, радикальный ислам, беспрецедентную миграцию, брекзит, украинский кризис, Независимая газета, № 58 (6955), 23 марта 2017 г., с. 7. [62] Mini-sommet à Versailles: l’Europe à plusieurs vitesses prend corps, Par AFP, 6 mars 2017, Liberation, http://www.liberation.fr/planete/2017/03/06/mini-sommet-a-versailles-l-europe-a-plusieurs-vitesses-prend-corps_1553589 Хотя торг будет ожесточенным. Вышеградская четверка и другие страны, рискующие оказаться вне главных форматов дифференцированной интеграции, вряд ли поддержат заведомо не устраивающие их решения.

Французские СМИ называли ситуацию перед первым туром выборов «беспрецедентной», имея в виду, что впервые в истории Пятой республики на выход во второй тур претендовали сразу четыре кандидата. Результаты голосования как будто бы подтвердили эту характеристику: согласно окончательным официальным данным, бывший социалист, «независимый кандидат» и лидер движения «Вперед, Франция» Э.Макрон получил 24,1%, лидер Национального фронта М.Ле Пен – 21,3%, кандидат от партии Республиканцы Ф.Фийон –20,01%, лидер крайне левого крыла Ж-Л.Меланшон, создавший движение «Непокорная Франция» - 19,58%*1. Эти результаты показали, что французский электорат еще никогда не был столь сильно дезориентирован и фрагментирован. Беспрецедентным явился и тот факт, что во второй тур не вышли представители доминировавших до сих пор на французском политическом поле двух традиционных партий – Социалистической (ее кандидат Б.Амон набрал всего 6,36% голосов*2) и Республиканцев. Избиратели отреагировали таким образом на непреодоленный экономический и социальный кризис, миграционный кризис, рост чувства небезопасности в связи с исламским терроризмом и увеличившейся общей преступностью, все больший отрыв «истеблишмента» от основной массы населения. При всем этом неолиберальные круги Франции, стоящие за Э.Макроном, могли праздновать важную промежуточную победу: они изначально вели дело к тому, чтобы он не просто прошел во второй тур, но не встретился в нем с Ф.Фийоном, имевшим в начале кампании наибольшие шансы на победу. М.Ле Пен, назначенная «главной популисткой» страны, устраивала их в качестве соперницы Э.Макрона больше. Нежелательный кандидат был устранен из борьбы с помощью «медиа-операции». Конечно, Ф.Фийон, который принадлежит к традиционной политической элите, страдающей коррупционными привычками, похоже, дал основание для нападок. Можно предполагать, что уголовное дело, заведенное на него французской прокуратурой по обвинению в фиктивном найме супруги в качестве помощницы в бытность его депутатом (а затем помощницы «заместителя депутата», когда Ф.Фийон, вошедший в правительство, должен был сдать депутатский мандат), возникло не на пустом месте. В то же время, несомненен факт, что основные СМИ страны, продвигавшие еще два с небольшим года назад неизвестного широкой публике Э.Макрона (до такой степени, что его противники и ряд экспертов назвали его «медийным продуктом»), воспользовались ситуацией и сделали все возможное, чтобы отвлечь внимание от избирательной программы Ф.Фийона. В этой связи заслуживают внимания недавние откровения бывшего генерального прокурора Парижа Ф.Франкетти о «нездоровой смычке» между определенными политическими кругами, СМИ и правоохранительными органами, в результате которой происходят утечки информации, составляющей тайну следствия, в политических целях*3. Между тем, по мнению многих экспертов, программа Ф.Фийона была самой взвешенной и вполне могла обеспечить ему наиболее высокий результат, в частности, в контексте крайней непопулярности президента Ф.Олланда и ослабления позиций поддерживавшей его Социалистической партии. К примеру, во внешнем плане Ф.Фийон, в отличие от многих других кандидатов, выступал за сохранение членства Франции в ЕС и НАТО, но при этом обещал придерживаться более независимого курса в отношении США, которых он обвинял в проведении авантюрной политики на Среднем и Ближнем Востоке и на Украине. Вместе с тем, он считал необходимым восстановить диалог и сотрудничество с Россией*4. Программы же Э.Макрона и М.Ле Пен во многих отношениях являются антиподами. Стоит напомнить, что прошедший школу Банка Ротшильда Э.Макрон, занимавший пост министра экономики, промышленности и цифровых технологий в 2014-2016 годах, продвигает «прогрессистский проект», который он противопоставляет «консерватизму» части французских элит. Стержнем этого проекта являются усиление европейской интеграции на основе оси Франция-Германия, вплоть до создания федерального государства, все большая вовлеченность Франции в процесс глобализации и новую технологическую революцию, ряд реформ в государственном управлении, экономической и социальной сферах, направленных, с одной стороны, на увеличение открытости экономики, высвобождение предпринимательской инициативы и упрощение системы социальной защиты. С другой стороны - на ослабление закрытого кастового характера элитной прослойки французского общества. Последней цели должны служить, в частности, реформа школьного образования, направленная на уменьшение числа отстающих учеников (обычно – выходцев из «социальных низов», особенно из семей мигрантов), а также на повышение роли обычных университетов в ущерб таким «инкубаторам» элит, как Национальная школа администрации (ЭНА) или Высшая школа политических исследований (Сьянс По). Для Э.Макрона миграция является неотъемлемой частью глобализации, а связанные с ней проблемы должны решаться главным образом в рамках ЕС. На национальном же уровне нужно сконцентрироваться на интеграции мигрантов в общество. Во внутриполитической области Э.Макрон считает устаревшим деление политических сил страны на «левых» и « правых» и позиционирует себя «объединителем» французов*5. Указанные установки действительно позволяют говорить о «синтетической программе», объединяющей ряд праволиберальных, правоцентристских и левоцентристских идей. Противникам Э.Макрона это дает повод говорить об «идейно-политической мешанине», составленной исключительно в электоральных целях. Во внешней политике, помимо укрепления оси Франция-Германия, Э.Макрон, хоть и упрекает Д.Трампа в «некоторой односторонности» действий, выступает за поддержание тесных связей с США, в том числе, в рамках международной коалиции в Ираке и Сирии, а также за полноценное участие Франции в НАТО. По отношению к России он, после некоторых колебаний, занял позицию «диалога с позиций твердости», но при этом заявил, что «не будет договариваться с Путиным»*6. В целом, как справедливо замечают многие французские политики и эксперты, речь идет об обновленном варианте внешне- и внутриполитического курса, проводившегося до сих пор Ф.Олландом. Неслучайно, Э.Макрона сразу же поддержал ряд видных социалистов, по сути, в ущерб официальному кандидату своей партии Б.Амону. Некоторые французские эксперты считают, что «проект Макрон» был вообще запущен с благословения самого Ф.Олланда. После первого тура выборов эта поддержка, естественно, усилилась. Более явной она стала и со стороны Ф.Олланда под предлогом необходимости воспрепятствовать избранию М.Ле Пен, которая якобы представляет угрозу «республиканским ценностям» Франции. Краткое перечисление программных установок М.Ле Пен позволяет увидеть, насколько это обвинение соответствует действительности. В основе их лежит идея, что Франция сможет достичь свои основные экономические и социальные цели только при условии, что она вновь обретет независимость, руководствуясь идеями «национальной суверенизации» и «патриотизма». Европейская интеграция и глобализация, по убеждению М.Ле Пен, направлены на разрушение государств и наций и создание всемирного рынка «униформных потребителей». Отсюда ее обещания провести референдумы по восстановлению национальной валюты – франка, выходу Франции из ЕС. Она считает также необходимым покинуть объединенное командование НАТО. Франция должна вести независимую политику по отношению к США, которые стремятся насадить неолиберальный глобалистский порядок по всему миру. В то же время, необходимо развивать отношения с Россией, которая является «естественной союзницей» Франции на европейском континенте и в борьбе с такими вызовами, как исламский терроризм. М.Ле Пен поддержала присоединение Крыма к России, который «на самом деле всегда был российским». М.Ле Пен обличает «финансовую олигархию» Франции, жертвующую национальными интересами страны ради собственного обогащения, и обещает усиленную поддержку мелкому и среднему бизнесу. Она – за «разумный протекционизм», который должен защищать французского производителя от нечестной конкуренции. Необходимо также прекратить проникновение во Францию потока мигрантов, особенно из мусульманских стран, которых она считает орудием «глобализаторов, угрозой национальной идентичности французов», а также источником исламского терроризма. Отсюда обещание вывести Францию из Шенгенского соглашения и восстановить национальные границы. Во внутриполитической области обращает на себя внимание обещание М.Ле Пен «вернуть власть народу» через расширение практики проведения референдумов. Для этого она предлагает ввести в конституцию положение о «референдуме народной инициативы», который можно будет организовать, собрав 500 тыс. подписей*7. Стоит отметить, что в качестве модели для своей политики М.Ле Пен называет Швейцарию, которая, как известно, не входит ни в ЕС, ни в НАТО, решает основные вопросы своей жизни на референдумах и при этом является весьма успешной страной (правда, она входит в шенгенскую зону). Противники М. Ле Пен, в первую очередь Э.Макрон, квалифицируют эти ее программные установки как «популистские», «ксенофобские» и «исламофобские». Национальный фронт представляется в этой связи как чуть ли не фашистская партия. На этой основе после первого тура выборов против М.Ле Пен объединились почти все основные политические силы и деятели страны, к которым присоединился Ф.Фийон. Следует однако, отметить, что на фоне значительно более радикальных лозунгов ряда кандидатов, участвовавших в первом туре, например, лидера Республиканского народного союза Ф.Асселино или лидера партии Солидарность и Прогресс Ж.Шеминада, не говоря уже о Ж-Л.Меланшоне, «популизм» М.Ле Пен явно поблек. Кроме того, она много сделала в последние годы, чтобы противостоять демонизации Национального фронта. Для этого М.Ле Пен пришлось даже исключить из его рядов своего отца, основателя партии Ж-М.Ле Пена, действительно выступавшего с крайне правых позиций (достаточно вспомнить его отрицание факта «Холокоста»). В дальнейшем она вычистила из НФ немало его сторонников, некоторых – уже в ходе президентской кампании. При этом М.Ле Пен, как и ее отец, позиционировала себя «анти-системным» кандидатом, борющимся с «анти-национальным» и эгоистичным истеблишментом. Эта политика принесла свои плоды. Как показывали опросы общественного мнения еще перед первым туром, значительное число французов считали М.Ле Пен как минимум «меньшим злом» по сравнению с кандидатами «истеблишмента». Результаты первого тура подтвердили эту тенденцию. Кроме того, в отличие от своего отца, который в 2000 году тоже прошел во второй тур президентских выборов (вместе с Ж.Шираком), но при этом остался в политической изоляции, М.Ле Пен удалось прорвать создаваемый против нее фронт. Она смогла заручиться поддержкой кандидата-голлиста Н.Дюпон-Эньяна, набравшего в первом туре 4.7% голосов*8. Для этого М. Ле Пен пришлось пообещать, что в случае ее победы он займет пост премьер-министра в будущем правительстве, а также пойти на ряд программных уступок, например, отказаться от немедленного проведения референдума по отказу Франции от евро. В пользу М.Ле Пен также позиция Ж-Л.Меланшона, который, с одной стороны, заявил, что ее избрание президентом будет «катастрофой» для Франции, с другой – пока не призвал голосовать за Э.Макрона. Между тем среди сторонников Ж-Л.Меланшона есть люди, которые, как и другие избиратели, считают, что победа М.Ле Пен была бы «меньшим злом». Э.Макрон, напротив, после первого тура несколько подрастерял свои позиции. Многие французы и ранее считали его «кандидатом больших денег» и «человеком, далеким от народа», который будет вести политику в интересах крупных банков и в целом транснационального капитала. После того как Э.Макрон в эйфории выхода во второй тур заявил, что экономической и социальной сфере он будет следовать германской модели, эти опасения усилились. Его противники, в первую очередь М.Ле Пен, указывают что эта модель неприложима к французским условиям, кроме того в самой Германии она привела к росту числа бедных и в целом социального неравенства. Все это усложнило борьбу во втором туре. Прежняя уверенность неолиберальных фракций «истеблишмента», продвигающих Э Макрона, в том, что он легко ее выиграет, поколебалась. В результате в ход снова пущено оружие, показавшее свою эффективность в случае с Ф.Фийоном. В СМИ «вдруг» поступила информация, что Европейский Парламент, ранее обвинявший М.Ле Пен в фиктивном найме за его счет ряда своих сотрудников, значительно увеличил сумму нанесенного ущерба, а французская прокуратура оперативно обратилась в ЕП с просьбой снять с нее депутатскую неприкосновенность. Повлияет ли это на исход выборов, покажет голосование. Пока, по состоянию на 29 апреля, опросы обещают следующие результаты: М.Ле Пен должна получить 40-41% голосов, Э.Макрон, соответственно, 58-59%.*9 С учетом отмеченных выше обстоятельств, для М. Ле Пен это было бы крупным успехом. Главное, однако, что подобный результат подтвердил бы раскол французского электората, продемонстрированный в первом туре. Он может проявиться и на парламентских выборах, которые состоятся в июне 2017 года. Между тем президент Пятой республики может эффективно управлять страной, только если он опирается на парламентское большинство. Если победитель президентских выборов не сможет сформировать его, ему придется вести компромиссную политику, учитывающую программные установки и требования его оппонентов.   Владимир ЧЕРНЕГА, консультант Совета Европы, ведущий научный сотрудник ИНИОН РАН, доктор юридических наук, Чрезвычайный и Полномочный Посланник   *1 www.conseil-constitutionnel.fr *2 Ibid *3 Le Figaro, 02.03.2017 *4 Fillion F. Faire. Paris, Editions Michel Albin, 2016, p. 246-257 ; Le programme de Francois Fillon. - www.fillon2017.fr *5 Macron F. Revolution Paris, O Editions, 2016, p.38-64 ; Macron president. Programme. En Marche ! *6 Ibid *7 Le Pen M. Pour que vive la France. Paris Editions Grancher, 2012, p.225-226 ; 114 propositions de Marine Le Pen. - www.marine2017.fr *8 www.conseil-constitutionnel.fr *9 Internaute, 29.04.2017

На референдуме 16 апреля, случайно совпавшем с православной Пасхой, простое большинство (51,41%) турецких избирателей выразили готовность жить в условиях того, что парижская газета «Монд» назвала оформляющимся «под Эрдогана» новым государственным строем в стиле «гиперпрезидентства». Выходит, сбылась тоска-мечта по «сильной руке» умеренных (относительно умеренных) мусульманских ригористов, которые привели ПСР – Партию справедливости и развития (идейную наследницу исламистской Партии благоденствия) к власти в 2003 году и вывели на восходящую кривую амбициозного политика – Реджепа Тайипа Эрдогана. К слову, французы знают, о чём говорят: немногие демократии предоставляют своим первым лицам такой богатый ассортимент полномочий, как созданная генералом де Голлем Пятая республика, где на подсознательном уровне латентные роялисты пытались наделить президента монаршей властью. Сам Эрдоган, что неудивительно, убедительно указывает на то, что модели президентского правления в США и Франции послужили ему примерами для подражания. На референдуме, тем не менее, против дальнейшей централизации и усиления исполнительной власти (см. «Султанизация Эрдогана», №12(105), 2015) высказалось 48,59% упорных диссидентов, которых, правда, оказалось на 1 миллион 400 тысяч меньше, чем их не менее упрямых оппонентов. Выводов два: а) плебисцит стал наглядной иллюстрацией раскола общества на примерно равные половины; б) схизма таит угрозу внутренней дестабилизации, скоропалительной разбалансировки отношений между властью и обществом при любом стратегически, да даже тактически, неверном шаге супер-президента Эрдогана. Обращаясь к восторженным поклонникам после их волеизъявления, Эрдоган снова апеллировал к «легендарному» сопротивлению народных масс путчистам летом прошлого года и предлагал видеть в итогах голосования (по аналогии с «нашим ответом лорду Керзону») – ответ всем тем, «кто грозил нам палкой», читай – лидерам ряда стран Евросоюза. Повысив на полтона гневную отповедь забугорным недругам, премьер-министр и глава ПСР Бинали Йылдырым также исполнил пропагандистское турецкое рондо: «Наш народ сделал выбор, дал добро президентской системе. Наша страна снова показала, что не склонится ни перед какой угрозой. Кто хотел задавить Турцию, втоптать ее, проиграл сегодня».   Шоковая вивисекция наследия Ататюрка Официозный оптимизм был запрограммирован. Но эйфория плохо согласуется с реакцией оппозиционных кругов внутри страны и зарубежными комментариями, которые разнятся в стилистике, но едины в своём приговоре. Американский телеканал Си-эн-эн назвал это «похоронами» демократии в Турции. В списке грозных предостережений европейских лидеров выделяются призывы и вовсе поставить крест на переговорах о вступлении Эрдоган-султаната в Евросоюз. Причина отторжения предстоящей кардинальной ломки государственного устройства очевидна: вместо парламентской республики возникнет президентская, супер-президентская, поскольку глава государства сосредоточит в своих руках всю без исключения исполнительную власть. В стране более не будет премьер-министра, зато появится вице-президент, которого Эрдоган будет назначать наравне с министрами, прокурорами и, частично, членами судейской коллегии. Эрдоган сможет без оглядки на другие ветви власти издавать эдикты, распускать, случись такое, «непослушный» парламент, вводить по своему усмотрению чрезвычайное положение и отменять его, когда заблагорассудится. Президент, согласно предложенным поправкам в конституцию, сможет занимать свой пост не более двух сроков, каждый по пять лет. Но заметьте ключевую деталь: следующие выборы намечены на 3 ноября 2019 года, и Эрдоган сможет выдвинуть свою кандидатуру, как если бы первого срока (он избран в 2014 году) и не было. У него остаётся «две попытки». Что это означает в практической плоскости большой и не всегда предсказуемой турецкой политики? Поскольку Эрдогану удалось мобилизовать свой религиозно-восторженный электорат страхом перед внутренними врагами и внешними недоброжелателями, то он сможет повторно применить тактику запугивания через противопоставление своих сторонников и всех, «кто не с нами» – и вполне возможно, остаться правителям своего султаната вплоть до 2029 года. Как минимум, учитывая последовательную эволюцию Турции в сторону единоличного и всё более деспотического правления. Таким образом, кемалистское наследие – реформы Кемаля Ататюрка, когда на смену султану и халифу пришла представительная демократия, когда военная каста служила гарантом светского характера государства – демонтируется. Это едва ли приведёт к исчезновению мощных социальных страт, выступающих за плюралистической характер власти с системой сдержек и противовесов, за лаицизм, за свободу выбора и не урезанный набор гражданских прав и свобод. Ахмет Инсель, глава авторитетного издания «Бырыкым», в комментарии парижской «Монд» высказал мнение: Эрдоган «выиграл формально, но проиграл политически». Мурат Йеткин, редактор турецкой газеты «Хюрриет», считает, что «реформа такого масштаба, которая затрагивает первоосновы республиканского строя, не может быть осуществлена с опорой на столь незначительный перевес голосов». Однако, в ближайшей перспективе по следам формально выигранного Эрдоганом референдума, можно не сомневаться, что шоковая вивисекция наследия Ататюрка неизбежна. Политико-религиозный клан вокруг ПСР, её партийные активисты на всех уровнях будут энергично свёртывать парламентскую систему правления в пользу того, что можно считать пост-демократией по Эрдогану.   ЕС и Турция разочаровались друг в друге Европейцы заранее озвучили своё неприятие перехода Турции к модели супер-президентства. 10 марта эксперты Венецианской комиссии Совета Европы приговорили: предлагаемый слом кемалистской конституции по Эрдогану «не отвечает модели демократической президентской системы, основанной на разделении властей». Страсбургские ревнители прав человека предупредили турецкое руководство, что этот путь ведёт к автократии и, следовательно, ставит под очень большой вопрос перспективу вхождения Турции в Евросоюз. В совместном заявлении канцлера ФРГ Ангелы Меркель и министра иностранных дел страны Зигмара Габриэля было отмечено, что «результаты напряженного референдума показывают, как сильно расколото турецкое общество. Это означает, что большая ответственность лежит на руководстве страны и лично на президенте Эрдогане». В отличие от такой довольно сдержанной реакции первых лиц Юлия Клекнер, заместитель председателя Христианско-демократического союза (ХДС), объявила, что отныне дверь в Евросоюз для Турции «окончательно закрыта» и самое время прекратить финансовую подпитку Анкары в рамках подготовки к кооптированию в сообщество, что уже обошлось европейским налогоплательщикам в 4,8 миллиарда евро. Не менее решительно высказались оппозиционные политики. Лидер Левой партии Сара Вагенкнехт и председатель партии «Зеленые» Джем Оздемир потребовали вернуть домой 260 германских парней в шинелях с турецкой военной базы Инджирлик, которую арендует НАТО, и остановить поставки оружия правительству Эрдогана. Одновременно официальный представитель председателя Еврокомиссии Жан-Клода Юнкера объявил, что обвинения независимых обозревателей в нарушениях в ходе референдума заслуживают «тщательного расследование». Более того, заявление Эрдогана, что следующий референдум может быть посвящен отмене моратория на смертную казнь (дабы покарать путчистов и политических оппонентов близких к движению «Хизмет» (см. «Фетхулла Гюлен, «господин Учитель», №3(119), 2017), – это «самая красная из всех красных черт», которую недопустимо переступить. Бытует мнение, что после столь феноменальной консолидации своей власти президент Эрдоган станет трудным партнёром на переговорах о вступлении в ЕС. Убедительно, но только если переговорный процесс не забуксует пуще прежнего, притом по негласной обоюдной инициативе. Череда скандалов накануне референдума вокруг отказа ряда стран ЕС допустить эмиссаров Анкары к своим турецким диаспорам, перед которыми они хотели выступить в агитационно-пропагандистских целях в пользу Эрдогана, взвинтили националистические настроения. После того, как глава МИД Турции Мевлет Чавушоглу не смог обратиться с зажигательной речью к соотечественникам во дворе генконсульства Турции в Роттердаме, потому как власти «нижних земель» запретили посадку его самолёта, президент Эрдоган назвал Нидерланды «пережитком нацизма». Продолжая эту аналогию, оскорблённый лидер обвинил бундесканцлерин Меркель в том, что она «до сих пор применяет "нацистские методы" по отношению к его турецким братьям и сестрам в Германии». После чего, как неоднократно ранее, пригрозил «завалить Европу беженцами» (см. «Эрдоган пообещал заполонить Европу мигрантами», №2(107), 2016). После таких словесных демаршей трудно ожидать, что Европа и Турция смогут делать вид, что ничего не произошло. Владимир МИХЕЕВ

«Героическое поражение» правящей партии Личная вендетта отца-основателя и лидера правящей и даже господствующей в Польше консервативной, а подчас и ультра-консервативной партии «Право и справедливость» Ярослава Качиньского против бывшего премьера страны, а ныне председателя Европейского Совета Дональда Туска завершилась фиаско. Пан Ярослав хотел не допустить, чтобы пан Дональд был переизбран на второй срок и тем самым получил бы возможность до 2019 года оставаться одной из ключевых фигур в евросоюзной высшей номенклатуре. Какая чёрная кошка пробежала между двумя панами, сказать не берусь. На поверхности лежат обвинения, которые пан Ярослав выдвигает против своего политического оппонента. Если отбросить несуразные, но понятные, потому как продиктованы эмоциональными рефлексами, претензии к экс-премьеру – будто бы он замёл под ковер доказательства причастности русских к авиакатастрофе президентского лайнера под Смоленском, в которой погиб его брат, Лех Качиньский, то основной пункт обвинения строится на том, что Дональд Туск на своём посту обслуживает исключительно Германию и предает национальные интересы Польши. Перед голосованием премьер-министр Польши Беата Шидло, явно по прямому указанию Я.Качиньского, напирала на то, что пан Туск, мол, нехороший человек, не годится на эту высокую должность, руководство страны ему не доверяет, а, следовательно, нельзя идти наперекор воле его исторической родины. Увы, этим доводам не вняли, и Польша была унижена с разгромным счётом 27 к одному, оказавшись в блистательной и, пожалуй, беспрецедентной изоляции. Неужели в Варшаве не сумели просчитать соотношение сил? Понадеялись на солидарность внутри Вышеградской четвёрки? Действительно, Польша смогла заручиться поддержкой Чехии, Словакии и Венгрии в противостоянии с Брюсселем по такому головоломному и раздражающему вопросу, как прием и размещение у себя на ПМЖ в соответствии с квотами ЕС беженцев из дестабилизированных Западом мест – Афганистана, Ливии, Ближнего Востока. Варшава нашла понимание у Будапешта в отношении давления со стороны различных структур Евросоюза, оказываемого в связи с реформами в обоих государствах, ведущими к централизации власти и укреплению позиций правящих партий. Тем не менее, венгерский премьер Виктор Орбан, обвиняемый западными партнёрами в формировании «нелиберальной демократии», не подставил плечо Беате Шидло и вместе с остальными проголосовал за переизбрание пана Туска. Среди вброшенных в информационное пространство версий, почему пан Ярослав решился на эту самоубийственную вылазку (“suicide mission”), заслуживает интереса одна, сформулированная автором издания «Политико». Быть может, лидер польских консерваторов и просчитался, переоценив влияние Польши в транснациональной по своему уровню и характеру большой политике в Евросоюзе. Но не исключено, что выбить пана Дональда из панъевропейского седла была программа максимум. А как минимум, или же то и был истинный замысел – очернить репутацию политического конкурента перед избирателями в Польше, лишив возможности продолжить политическую карьеру после истечения срока его полномочий в ЕС у себя дома. Аргументом в пользу этой гипотезы может служить статья ближайшего сподвижника пана Ярослава, Людвика Дорна, который на страницах «Газета выборча» обозвал пана Дональда германским прихвостнем, предателем родины, вынеся приговор: он не может быть допущен к президентским выборам в Польше в 2020 году. Ларчик просто открывался? Всё свелось к межвидовой конкуренции за власть… Однако, этот неловкий эпизод только ухудшил реноме Польши внутри Евросоюза, чьи целевые инвестиции из структурных фондов оказали самое благотворное влияние на устойчивый рост польской экономики. В последние годы этот прежде бурный поток превратился в скудный ручеёк. Более того, страны-держатели контрольного пакета акций в проекте единая Европа всё более отстраняются от крупного по всем меркам государства, претендовавшего на роль лидера всей Восточной Европы, а заодно и куратора ослабшей Украины. Не нашла понимания и хитроумная польская дипломатия, нацеленная на то, чтобы образовать ось Варшава-Будапешт, вокруг которой будут располагаться все восточноевропейские страны от Балтики до Чёрного моря и Адриатики, и которая составила бы конкуренцию оси Берлин-Париж. Не случайно Польшу не пригласили накануне празднования 60-летия Римского договора в Версаль – в отличие от Германии, Италии, Испании. Не идет речь и о включении сильной польской армии в объединенные вооруженные силы Евросоюза (что объяснятся, в первую голову, скандалом с сорванной закупкой французских боевых вертолётов). Ведущие державы «старой Европы» всё больше и чаще дистанцируются от Польши, которая чересчур часто капризничает, бравирует своими достоинствами (коих немало, и это стоит признать), выказывает свой гонор, который, по свидетельству многих аналитиков, прикрывает, увы, глубоко упрятанный комплекс неполноценности. Эти же потаённые комплексы сыграли дурную шутку с Ярославом Качиньским, ослеплённым предвзятостью к своему оппоненту. Как остроумно и точно выразился автор газеты «Политико», польская правящая партия добилась «героического поражения, что является повторяющейся классикой в польской истории» (“heroic defeat that is a recurring classic in Polish history”). Хорошо ещё, что, когда польские паны дерутся, у холопов чубы не трещат. Пока не трещат. Владимир МИХЕЕВ

Венгерские законодатели озаботились влиянием НКО, подпитываемых из иностранных источников, на внутреннюю политику. Некоммерческие организации, финансируемые из-за рубежа, не обладают «демократической легитимностью», заявил Золтан Ковач, официальный представитель правительства Венгрии, и указал на то, что представляемые ими финансовые отчёты не содержат всей информации. «Эти финансовые документы не обеспечивают полноценную прозрачность, поскольку во многих случаях происхождение и источники поступления денег скрываются», – заявил Ковач. Он пояснил, зачем правительству требуется финансовая гласность: «В условиях демократии политическая власть получает свою легитимность через выборы, которые не должны подвергаться иностранному и непрозрачному вмешательству». Выступая с радиообращением к нации 24 февраля, премьер-министр Виктор Орбан обвинил НКО с иностранным участием в том, что они провоцируют находящихся на территории страны беженцев на противоправные действия. Он добавил, что тем самым «эти международные организации, связанные в первую очередь с Джорджем Соросом, переступили черту». Под колпаком венгерских финансовых аудиторов окажутся, в частности, отделения «Открытого общества», созданного Соросом повсеместно в странах Восточной Европы ещё в пору «холодной войны». По признанию этого талантливого финансового спекулянта, родившегося в Венгрии, но ведущего свою денежную деятельность по всему миру (правда, его компании, фонды и НКО запрещены во многих странах, в частности, в Китае и на Тайване), он «начал давать деньги диссидентам в странах, находившихся под коммунистическим правлением в 1980-е годы». Нельзя исключать, что Виктор Орбан осмелел и бросил вызов мультимиллиардеру потому, что новый президент США Дональд Трамп, во-первых, не разделяет идеологию своего предшественника о «смене режимов» в странах, где ещё нет проамериканской властной элиты, а во-вторых, потому что уличные протесты лично против него в американских городах, по сообщениям прессы, финансирует тот же Сорос. Стив Бэннон, один из ключевых стратегов при Белом доме, давно обвинял Сороса в том, что он пытается использовать миграционный кризис в Европе для дестабилизации всего континента, а также в финансировании противников Трампа. Похоже, что симптомы возможной смены внешнеполитических приоритетов США взбодрили многих в Восточной Европе. Поднимается протестная волна, целящая в организации в статусе «иностранных агентов», которые занимаются вербовкой «агентов влияния» и манипулированием общественным мнением либо для оказания давления на власти, либо для создания условий для «смены режима». «Мы готовим материалы о деятельности Сороса в Македонии, которые уже распространяются среди членов палаты представителей и сенаторов в Конгрессе США, а также передаются сотрудникам новой администрации США, которые близки к президенту США», – заявил Ненад Мирчевски, основатель местного движения «Остановить операцию «Сорос». В конец января председатель социал-демократической партии Румынии Ливиу Драгне заявил, что структуры Сороса, появившиеся в стране в 1990-е годы, «приумножили зло». Всё, что Сорос финансировал, «не принесло стране ничего хорошего». Резче высказался македонец Мирчевски: Джордж Сорос «присутствует во всех странах Юго-Восточной Европы, где он пытается насадить марионеточные правительства, которые проводили бы в жизнь его агрессивную политическую идеологию». Аналогичные антисоровские настроения и публичная критика деятельности его организаций, сообщает издание «Политико», всё чаще проявляются и в других странах – в Польше, Словакии, Сербии и Болгарии. Одна из причин, почему Сорос стал главной мишенью, считает один из научных сотрудников «Фридом Хаус», заключается в том, что он «стал олицетворять безликую глобализацию и вмешательство извне». Вадим ВИХРОВ

Итог голосования в Холируде, в парламенте Шотландии, не самый убедительный: 69 против 59. Но именно с таким счётом победили зачинщики сепаратистской смуты, тлеющей многие годы в краю чистейших «лохов» («лох» – это озеро), аккуратно стриженных холмов, воспетых Бернсом, виски, килта и тартана. Наперекор диссидентским голосам парламентских фракций лейбористов, консерваторов и демократов, Шотландская национальная партия (ШНП), обладающая большинством мандатов, да к тому же заручившаяся поддержкой со стороны «зелёных», получила зелёный свет на проведение повторного референдума по судьбоносной теме: быть или не быть 300-летней унии с Англии? Быть или не быть параду суверенитета? Решено, что референдум (см. «Шотландия: референдум дубль-два», №7-8(101), 2015) пройдёт в интервале между осенью 2018-го до весны 2019 года, то есть до завершения процедуры выхода Британии из Евросоюза. Обретение независимости, о чём мечтали «лучшие умы» горного края, такие как самый культовый из культовых исполнителей роли всебританского агента 007 – Шон Коннори (100-процентный шотландец до последней нитки в его килте), теперь неразрывно связано с пребыванием в Евросоюзе. На референдуме 23 июня 2016 года о членстве Соединенного Королевства в ЕС 62% горцев высказались в пользу статус-кво, проявив еврофильство высшей пробы. Вместе с тем, вопреки этому недвусмысленному мандату, выданному сторонниками ШНП – остаться в Евросоюзе, несмотря на итоги референдума 2016 года, её лидер и первый министр горного края Никола Стерджен сегодня вынуждена корректировать свои обещания и предлагать электорату «мягкий вариант» сцепки с континентальными европейцами. На состоявшейся недавно партийной конференции госпожа Стерджен сорвала овации, когда заявила: мы являемся «европейской интернационалистской партией во главе европейской интернационалистской страны (то есть Шотландии)». Вектор движения задан. ШНП снова подтвердила, что конечной остановкой будет полноценное членство горного королевства в Европейском Союзе. Однако на этом славном маршруте будут вынужденные полустанки. Ещё в середине января в руководстве партии пришли к выводу, что автоматического сохранения членского билета ЕС для Шотландии – после завершения процедуры «Брекзита» и в случае провозглашения независимости – быть не может по определению, как и предупреждали из Брюсселя. Горцам придется «встать в общую очередь» в предбаннике ЕС, предупредила Маргаритис Шинас, официальный представитель Европейской Комиссии. Она растолковала, что шотландцам нечего надеяться на поблажки как якобы старожилам общего европейского дома. Схожее по смыслу предостережение сделал и генсек НАТО Йенс Столтенберг: никаких преференций, придётся заново проходить процедуру вступления в Североатлантический альянс. Следовательно, шотландцам требуется паллиативный вариант, коим было признано вхождение в Европейскую ассоциацию свободной торговли (ЕАСТ) и «сохранение – или обновление – членства» в Европейской экономической зоне (ЕЭЗ). В созданную в 1960 году ЕАСТ входила в своё время и Великобритания – до того, как в 1973 году, избежав четвертого подряд вето со стороны Франции, стала полноправным членом ЕС. Смысл ЕАСТ сводится к регулированию зоны свободной торговли вне юрисдикции ЕС. В эту ассоциацию сегодня входят Исландия, Норвегия, Швейцария и Лихтенштейн. В свою очередь соглашение о ЕЭЗ, вступившее в силу в 1994 году, объединяет страны ЕС и ЕАСТ приверженностью т.н. «четырём свободам», предполагающим свободное движение товаров, капитала, услуг и людей в рамках единого рынка. Иными словами, шотландские националисты намерены предложить своим избирателями удовольствоваться малым, надеясь, что со временем можно будет претендовать и на полнокровное вживление в Евросоюз. Насколько реалистичен этот план? Член исполкома ШНП Тони Джулиано настроен скептически. Обе структуры, ЕАСТ и ЕЭЗ – специфические организации со своими правилами получения членской карточки, говорит этот партийный «тяжеловес», с мнением которого придётся считаться госпоже Стерджен. Но даже не эта «специфика» ЕАСТ и ЕЭЗ может стать камнем преткновения для достижения цели. Установлено, что из одного миллиона горцев, что на референдуме 23 июня 2016 года голосовали за дальнейшее пребывание в составе Евросоюза, порядка 400 тысяч – это сепаратисты, которые ранее, в 2014 году, высказались за выход из состава Соединенного Королевства. (см. «Шотландия не подала на развод с Англией», №9(91), 2014). Если им объяснить, что в случае, если они одержат верх на повторном плебисците, то обретённое ими суверенное государство окажется на правах аутсайдера, новичка, рекрута – и должно будет начинать заново всю процедуру вступления в сообщество наций. Самое пикантное в этой «корректировке» курса ШНП то, что националисты прежде решительно выступали как против унии с Англией, так и против членства в Евросоюзе (подтверждается хроникой референдума 1975 года). В ту пору Алекс Салмонд, прежний лидер ШНП, вещал: «Светлое экономическое будущее Шотландии будет поставлено под угрозу дистанционной и централизованное политикой в рамках Общего рынка». Такой анти-ЕСовской позиции ШНП придерживалась всё следующее десятилетие. Времена меняются. Однако находятся староверы, которые не поступаются принципами. Такие как Джим Силларс, бывший заместитель лидера ШНП, который и сегодня возглашает: какой смысл выходить из Соединенного Королевства, если всё равно останемся в составе «ещё худшего союза»?! Как выражаются биржевые аналитики, ситуация развивается «разнонаправленно». С одной стороны, число сторонников развода с остальной Британией по сравнению с 2012 годом удвоилось (в авангарде – молодые горцы, причем 72% опрошенных в возрасте от 16 до 24 лет оказались отчаянными сепаратистами), а с другой – множатся ряды евроскептиков, разочарованных неспособностью властных структур Евросоюза справиться с лавинообразным сходом им на голову многочисленных напастей: от долгового рабства Греции до миграционного кризиса. Полюса расходятся. Но! Совместить обретение суверенитета, а значит, разрыв трехсотлетней унии с Англией и остальными частями королевства, и претензию на автоматическое сохранение членства в ЕС никак не удастся. Горские националисты, по всем признакам, не оставят попытки избежать негативных последствий «Брекзита» (см. «Шотландия: горцы ищут лазейку, чтобы остаться в ЕС», №2(118), 2017), а значит, нужно следить за новостями с высокогорий. Владимир МИХЕЕВ

Нет пророка в своём отечестве – эту истину в очередной раз подтвердила политическая возня вокруг переизбрания на второй срок председателя Европейского Совета Дональда Туска. Категорически против сохранения этого поста за бывшим либеральным премьер-министром Польши выступило нынешнее польское правительство. Однако на мартовском саммите ЕС позиция Варшавы была проигнорирована, и Д.Туск сохранил свой портфель. Власти Польши неожиданно предприняли свой демарш в самое неподходящее время, ведь очередная встреча в верхах должна была продемонстрировать Европе и всему миру сплочение рядов Союза после «Брекзита». В конце концов, несмотря на громкое название, роль председателя Европейского Совета ограничивается координацией регулярных саммитов, на которых главы государств и правительств согласовывают политические приоритеты интеграционного объединения. Но не тут-то было. Варшава всеми силами пыталась не допустить нового избрания соотечественника на этот пост, который он должен занимать в течение двух с половиной лет. Польское руководство даже выдвинуло кандидатуру малоизвестного 68-летнего депутата, никогда не занимавшего в этой стране пост-премьер министра, что негласно считается необходимым требованием. Тем временем МИД Польши клеймил ЕС за его подчинение «диктату Берлина», а премьер-министр Беата Шидло не уставала заявлять, что подобное решение не должно приниматься партнёрами без согласия Варшавы, иначе ситуация «может дестабилизироваться». Из окружения главы правоцентристского правительства послышались намёки, что польская делегация может не подписать заключительную декларацию по итогам встречи в Брюсселе, хотя такие документы обычно принимаются единогласно. Но тщетно. Позицию Польши проигнорировали остальные участники саммита, включая Великобританию (её премьер-министр Тереза Мэй напоследок молча поддержала большинство), а правом вето в этом вопросе отдельная страна не обладает. Попытка делегации Венгрии выступить посредником, чтобы решить острую проблему, успехом не увенчалась. И тогда поляки попытались заблокировать декларацию, отказавшись поставить свою подпись. Но оказались единственными, кто бросил вызов 27 партнёрам, и услышали упрёки в стремлении к изоляционизму в ЕС. А что же герой этой политической драмы? Д.Туск менторским тоном заявил своим противникам: «Надо быть осмотрительными при сжигании мостов… Это касается всех стран-членов Союза, но сейчас и особенно – польского правительства». Возникает вопрос: какова главная причина противостояния соотечественников, выплеснувшаяся на международную арену в канун празднования 60-летия со дня подписания Римского договора об основании «единой Европы»? По мнению большинства аналитиков в Варшаве, правящие силы серьёзно озабочены тем, что, по истечении мандата столь высокопоставленного чиновника в ЕС, Д.Туск станет слишком сильным кандидатом на пост президента Польши в 2020 году. Тем временем в Брюсселе прозвучали призывы каким-то образом наказать Польшу за строптивость. Например, внимательнее отнестись к ее финансовым отчётам, прежде чем оказывать помощь из фондов ЕС. Варшаве напомнили о её обязательстве удержать дефицит государственного бюджета в размере 3%. Главное действующее лицо на саммите – канцлер ФРГ Ангела Меркель – описала позицию Польши как «ожидаемую и вызывающую сожаление». Она подчеркнула важность сохранения консенсуса даже при голосовании квалифицированным большинством. Итак, проблему с назначением главы Европейского Совета, в конце концов, решить удалось. Но нельзя не согласиться с выводом Б.Шидло, заявившей: «Это событие показало, что нечто неправильное происходит сегодня в ЕС». Игорь ЧЕРНЫШОВ

Александр Кожев, подданный Российской империи, урожденный Александръ Владиміровичъ Кожевниковъ, титулованный во всех энциклопедиях (с небольшими вариациями) как «русско-французский философ-неогегельянец, племянник Василия Кандинского, сторонник сталинского политического строя в СССР», – фигура колоритная, хотя «широко известная лишь в узких кругах» европейских интеллектуалов. И архитекторов единой Европы. Тем более ценно, что в публикации издания «Политико», приуроченной к внеочередному саммиту ЕС 25 марта в Вечном городе в честь 60-летия Римского договора – краеугольного камня в основании Евросоюза, имя Кожева названо среди духовно-идейных отцов-основателей и напрямую увязано с титанической организационной работой по выработке юридических и административных принципов сцепления вчерашних противников во Второй мировой войне. Статья под провокационным заголовком «Русский сталинист, который придумал Европу» (“ Russian Stalinist who invented Europe ”)   воздает должное русскому иммигранту за то, что он выступал в роли ментора крупных политиков, которые в дальнейшем возглавляли интеграционное объединение европейцев, а также определил вектор движения тогда ещё только Общего рынка – постепенное слияние в единую политическую надгосударственную структуру. Автор статьи Джакопо Баригацци (Jacopo Barigazzi) отмечает, что к числу заслуг Александра Кожева нужно отнести его прямое участие в осуществлении грандиозного замысла архитекторов единой Европы, к которым он имеет самое непосредственное отношение. В 1948 году А.Кожев находит себе применение в качестве сотрудника Национального центра международной торговли при французском МИДе (сперва как переводчик). Ему принадлежит одобренная затем концепция пошлин, которая легла в основу Всеобщего соглашения по тарифам и торговле (GATT). Он привлекался к многотрудным переговорным марафонам, плодом которых стали фундаментальные основы Европейского общего рынка (ЕЭС). Одно время русский француз выполнял при могущественном президенте Валери Жискар д'Эстене роль советника, к которому прислушивались. В послевоенные «тощие» годы обедневшие европейские государства защищались друг от друга протекционистскими барьерами. Идея А.Кожева заключалась в том, что шестерка – Германия, Франция, Италия и страны Бенелюкса – должна определить список товаров, которые не подлежали бы тарифным и прочим обременением при пересечении границ. По существу, А.Кожев выступал за либерализацию торговли. Масштаб личности был сопоставим с масштабом задуманного. Более того, он обладал огромным авторитетом у ведущих переговорщиков от Франции, поскольку ранее они были главными разработчиками стратегии экономического развития, а потому находились под его интеллектуальным влиянием. Бывший премьер-министр Франции Раймон Бар, который начинал стажёром у А.Кожева, с понятным пиететом называет своего учителя «мастером переговоров» и «серым кардиналом французской торговой политики». А.Кожев, по признанию Р.Бара, «оказал неоценимую услугу при подготовке Римского договора». По воспоминаниям Бернара Клапье, главы кабинета Робера Шумана, бывшего французского премьер-министра и одного из сакральных отцов-основателей ЕС, «появление Кожева вызывало панику среди делегаций». Почему? «Он был исключительно умён». Месье Кожев пользовался хитроумной тактикой, рассказывал Бар: во время переговоров он вносил хаос и неразбериху в дискуссию, а потом предлагал единственно приемлемое решение, которое давно продумал и припас. В начале 1960-х годов его срочно делегировали на переговоры ЕЭС с США по таможенным спорам. По словам канадского дипломата Родни Грея, русский француз сумел договориться на условиях, которые он сам и предложил. Неудивительно, что раздосадованные американцы прозвали его «змея в траве». И тем не менее нельзя не подивиться: почему человек таких незаурядных способностей пошёл работать чиновником в министерство? Не по нужде же? И не по убеждениям? Оказывается, то был сознательный выбор. Как он признался Раймону Арону: «Я хотел увидеть, как делается история». Бригацци не требовалось особой проницательности, чтобы констатировать в своей публикации: «Его (Кожева) интеллектуальный вклад в формирование послевоенной политической идентичности континента широко признан». Вместе с тем, автор статьи в «Политико», американского издания, претендующего на респектабельность, но с нескрываемой антироссийской заточенностью, не мог обойти стороной два спорных момента в его биографии. Якобы сталинистские убеждения иммигранта первой волны, и перепевы в прессе на скандальную тему, поднятую в своё время парижской «Монд», что философ Александр Кожев будто бы три десятилетия «шпионил в пользу Советского Союза».   Пророчество о «конце истории» Без детального экскурса в систему идейных ориентиров и ценностей Александра Кожева не обойтись. Вначале он постигал философию в университетах Берлина и Гейдельберга. Продукция «сумрачного германского гения» наложилась на традиционную для происхождения и круга раннего общения А.Кожевникова христианскую веру. Не случайно темой своей докторской диссертации он выбрал мировоззрение русского религиозного философа Владимира Соловьёва, а конкретнее – его взгляды на конец всемирной истории и единство божественной и человеческой природы Иисуса Христа (анализ двух начал Богочеловека). Любопытный штрих, прописанный в его канонической биографии: в конце 1920-х годов, будучи эмигрантом в Париже, Александр Кожев сближается с «левыми» евразийцами – с «красным князем» Святополк-Мирским и Львом Карсавиным. Ещё одна занятная деталь: научным руководителем его докторской был один из столпов экзистенциализма, наравне с Мартином Хайдеггером, – Карл Ясперс, автор понятия «осевое время», которым он обозначил перехода от мифологического понимания и толкования окружающего мира к рациональному. Исследователи академического наследия А.Кожева отмечают, что на формирование взглядов и научного подхода русского философа самое сильное влияние оказали работы Гегеля, Маркса, Гуссерля и Хайдеггера. Его и числят «неогегельянцем». На первый уровень известности Александр Кожев вышел благодаря успеху своих лекций в Париже в период с 1933 по 1939 год, посвященных «Феноменологии духа» Гегеля, которые посещали знаковые фигуры. В числе слушателей были замечены Жак Лакан, Раймон Арон, Роже Гароди, а контент-анализ книги «Бытие и ничто. Опыт феноменологической онтологии» показывает, что её автор Жан-Поль Сартр кое-что позаимствовал из озвученных с трибуны мыслей А.Кожева. Философ Жорж Батай признавался, что лекции Кожева «сломали, сокрушили, убили десять раз подряд, задушили и пригвоздили». Социолог Раймон Арон считал Кожева величайшим мыслителем, с которым ему довелось встречаться, добавляя: «Он умнее Сартра». Большинство биографов Александра Кожева признают тот факт, что своими академическими работами он оставил след в целом ряде философских учений, таких как экзистенциализм, феноменология, сюрреализм и постмодернизм. Однако, именно система его политических воззрений служит примером феноменальной противоречивости или же – не до конца понятного (или вовсе непонятого) парадоксального взгляда на эволюцию человеческого общества. Конечным результатом А.Кожев видел образование «универсального и гомогенного государства», которое похоронит не только эпохи бунтов, революций и войн, но и прежде казавшееся вечным и неизбывным соперничество между индивидуумами. Это будет грандиозный финал, сродни «концу истории», но ценой тому будет исчезновение хомо сапиенс в его прежнем качестве. В последние годы А.Кожев, видимо, оценивая разочаровывающие последствия навязываемой всем морали потребительского общества, предсказывал появление «животного царства» самодовольных обывателей и наступление эры «последнего человека». Любой сравнительный анализ хрестоматийного эссе «Конец истории», принадлежащего перу Фрэнсиса Фукуямы, который усмотрел в победе Запада в «холодной войне» конец и венец исторического развития земной цивилизации, покажет, что первоисточником концепции о финале истории был А.Кожев.   Антисоветчик, почитавший Сталина Парадоксальны и взгляды А.Кожева на то, что его коллега и тёзка Александр Зиновьев называл «русским экспериментом». Как представитель «эксплоататорского» класса, Александр Кожевниковъ революцию 1917 года не принял и принять не мог. По идейным соображениям. Он видел в партноменклатуре такой же правящий класс, как буржуазию на Западе, а индустриализацию – как кальку с промышленной революции в Западной Европе во второй половине  XIX  века. Критически воспринимал он и духовные скрепы, создававшиеся при большевиках и их последователях: «…так называемая советская культура является крайне упрощенной репликой французской цивилизации, остановившейся в своем развитии где-то в 1890 году и приспособленной к уровню двенадцатилетнего ребенка». Вместе с тем, Александр Кожев разделял прекраснодушную мечту о построении идеального гармоничного общества, а потому в какой-то степени поддерживал леворадикальную идею о том, что людей можно и нужно насильно гнать в рай. Для этой высокой миссии вполне подходит фигура тирана. Возможно, по этой причине он поддерживал, по крайней мере, не осуждал политические репрессии в Советской России, хотя не мог не отвергать их по гуманным и христианским мотивам. Пикантная подробность: однажды он написал письмо Сталину, как в своё время Гегель, направивший послание Наполеону, а в 1953 году он опечалился по поводу смерти «отца народов». Объяснение этому загадочному раздвоению личности можно найти в работе Аннет Жубара. «Идея конца истории: Вл.Соловьев и А.Кожев», опубликованной в сборнике «Владимир Соловьев и культура Серебряного века: К 150-летию Вл.Соловьева и 110-летию А.Ф.Лосева». Исследователь пишет: «Процесс глобализации можно было бы понять как пространственно-временное распространение гомогенного государства, т.е. как завершение правогегельянского проекта истории, которому и сам Кожев посвятил последние годы своей жизни, будучи одним из отцов Европейского сообщества. По Кожеву, процесс создания гомогенного государства контролируется тираном (фигурой для Кожева весьма положительной), который следит за тем, чтобы достижения исторического периода не были снова утрачены, следит за сохранением status quo и для этой цели в случае необходимости применяет насилие».   Секретный агент на службе КГБ? Версия о том, что Александр Кожев вёл двойную жизнь, впервые увидела свет в публикации парижской «Монд», которая ссылалась на трехстраничную записку французской контрразведки, составленную в 1982-83 годах под заголовком «Шпионаж Восточного блока и левые». Приводимые из не полностью рассекреченного документа аргументы носят малоубедительный характер. Прямых доказательств не было обнаружено. Зато есть косвенная улика. Коллегой А.Кожева в министерстве по экономическим делам был некто Шарль Арну, которого журнал «Экспресс» обвинил в том, что в 1950-х и 60-х годах он работал одновременно на советские, болгарские и румынские спецслужбы. Правда, позднее два румынских разведчика заявили, что всё это было умело подстроено КГБ и след был ложный. Три контраргумента смотрятся намного убедительнее. Во-первых, в 1940 году, когда нацистская Германия раздавила Польшу и начала оккупировать Западную Европу, философ-гегельянец напишет эссе, в котором сочтёт допустимым коллаборационизм с Третьим Рейхом и даже подчинение континента «новому порядку», если в итоге это приведёт к экономическому превосходству Европы. Правда, после оккупации и раздела Франции «белый» иммигрант вступит в Сопротивление, которое в значительной степени пробудили именно русские французы и советские военнопленные. Второй довод строится на категорическом неприятии того, что А.Кожев считал большевистским захватом власти. Это обстоятельство не только лишало большевиков в глазах философа легитимности, но и предопределяло дальнейшее, а именно – неизбежность предстоящих «30 страшных лет», как пророчески заявил русский мыслитель в одном интервью. Наконец, третий разоблачительный довод приводит Эдмонд Ортиг, профессор Университета Ренна, который резонно сомневается в том, что один из архитекторов единой Европы был «агентом Кремля», если судить по его многолетней переписке с матерью, не скрывавшей своих антисоветских убеждений. Цитата: «Как можно поверить, что Кожев был способен обманывать свою мать до такой степени, чтобы вести с ней двойную игру в течение тридцати долгих лет?» Забавную логику предлагает и Мэтью Прайс в своей статье от марта 2001 года под названием «Шпион, который любил Гегеля» (The Spy Who Loved Hegel). Прайс отказывается принять чью-либо сторону, допуская, по сути, раздвоение личности. «Ясным нам кажется только одно: между философской мыслью Кожева и прочей его деятельностью нет и не может быть прямой связи… Говоря проще, когда философ варит кашу себе на завтрак, он не обосновывает последовательность своих операций кантовской критикой». Имеет право быть и конспирологическая теория, к которой склоняется Доминик Офре, французский биограф Кожева: не исключено, что «Кожев пытался использовать КГБ в своих собственных целях и, возможно, по соглашению с французским правительством». В любом случае, не подлежащий отрицанию факт заключается в том, что Европейский Союз во многом обязан своим существованием профессору философии, неогегельянцу, племяннику Василия Кандинского. Добавлю: ЕС многим обязан Александру Кожеву (Кожевникову) как беспримесному русскому интеллигенту и интеллектуалу высшей пробы, который помимо французского, немецкого и английского языков владел древнегреческим, китайским и… санскритом. Владимир МИХЕЕВ

Имя бывшего имама, что выбрал с 2009 года местом своего добровольного изгнания гигантское поместье в Сэйлорсбурге, это в американском штате Пенсильвания, снова замелькало в прессе после того, как появилась скандальное утверждение. Майкл Флинн 19 сентября 2016 года, а в ту пору он был советником кандидата в президента США Дональда Трампа, якобы вёл переговоры с зятем турецкого лидера Реджепа Тайипа Эрдогана и главой МИД Турции Мевлютом Чавушоглу о принудительной высылке на историческую родину пенсильванского затворника. Серьёзное решение. В Турции Фетхуллу Гюлена обвиняют в соучастии в неудавшейся попытке государственного переворота летом 2016 года. Источником этой утечки называют присутствовавшего при беседе бывшего директора ЦРУ Джеймса Вулси. Обсуждался план в стилистике рыцарей плаща и кинжала, поведал цэрэушник, – «глубокой ночью вымести этого парня прочь». Сам Флинн, которого демократы-либералы «ушли» за несанкционированные встречи с российском послом в США Сергеем Кисляком, отрицает факт таких тайных переговоров с турецкими высшими должностными лицами. Между тем, правдоподобность этой версии подкрепляется тем, что у команды Трампа, которой в ходе выборов наказывали учесть внешнеполитические ошибки администрации Обамы, был веский мотив. Выдав Гюлена его бывшему ученику и соратнику, президенту Эрдогану, который хотел бы предстать для своего ментора Немезидой, Соединенные Штаты смогли бы развеять подозрения Анкары, что Вашингтон либо был осведомлён о вкладе движения «Хизмет» в подготовку путча, либо даже содействовал заговорщикам. Таким образом, спекуляции на тему экстрадиции Гюлена вновь привлекли внимание к этому во многом загадочному персонажу, вокруг которого роятся самые противоречивые, пугающие и подчас нелепые слухи. Журналисты нередко именуют Фетхуллу Гюлена, поочередно, то «лицом современного (в смысле «продвинутого») ислама», то «волком в овечьей шкуре», этакой реинкарнацией иранского фундаменталиста аятоллы Хомейни. Кто же он на самом деле, этот исламский не вполне ортодоксальный интеллектуал, которого его верные почитатели и активисты созданного им общественного движения «Хизмет», известные как «фетхуллачи», называют не иначе, как «ходжа-эфэнди» (ходжа у турецких суфиев означает учитель)? Кто он, этот «господин Учитель»?   Толерантность с оговорками Имам Гюлен, сын сельского имама, проявил сметливость и памятливость уже в 10 лет, когда выучил священную книгу всех мусульман наизусть в соответствии со всеми правилами чтения. За что был признан Коран-хафизом, профессиональным чтецом-декламатором священных текстов. После учёбы в двух медресе, впитав в себя мудрость известных турецких наставников-суфиев, Гюлен вскоре становится духовным авторитетом. Религиозные взгляды Гюлена не противоречат ханафитско-матуридитскому варианту ислама, предлагаемая им интерпретация канонических текстов не выходит далеко за рамки канонов. Но ему принадлежат весьма либеральные по своему духу идеи, напоминающие экуменическое движение христианских церквей: он убеждён, что посвятившие свою жизнь Аллаху обязаны служить общему благу не только уммы – мусульманской общины и своей нации, но также… и немусульманам. Он выступает за межконфессиональный диалог, как минимум, с «людьми Писания» (ахль аль-китаб, или “ People of the Book ”), то есть, с христианами и иудеями. Правда, до полного торжества толерантности в учении и практике Гюлена далеко. Однажды он охарактеризовал терроризм как явление «такое же презренное, как атеизм». Нет никаких признаков, что Гюлен пестует «либеральный ислам». Правила его исламского домостроя предписывают женщине быть покорной женой и матерью, и быть не более чем тенью мужчины. Жёсткие рамки поведения распространяются и на женщин-преподавательниц в его учебных заведениях в Турции. Взгляды Гюлена на общественно-политический уклад более умеренные. Хотя, цитирую, «в книжном (кораническом) и традиционалистском (на основании Сунны) мусульманстве нет ни абсолютной монархии, ни классической демократии в её западном варианте, ни диктатуры, ни тоталитаризма», именно демократия, заявляет Гюлен, может считаться оптимальной формой правления. С этих неуязвимых оборонительных позиций, чувствуя, что он вещает на одной волне с проповедниками «западных ценностей», он атакует своего ученика-раскольника, обвиняя нынешнего президента Турции в автократических замашках (см. «Султанизация Эрдогана», №12(105), 2015) и злоупотреблении властью. Без смущения «господин Учитель» перефразирует концепцию «общественного договора», которую развивали Томас Гоббс, Джон Локк и Жан-Жак Руссо, проповедник постулирует: «В исламе управление опирается на договор между тем, кто будет править, и тем, кто будет подчиняться». Гюлен прибегает к изощрённой, но вполне убедительной логике, когда даёт отповедь антиисламским выпадам, участившимся в последние годы в западных странах. Ключевой элемент веры для мусульманина, говорит экс-имам, – это нормы и ритуалы шариата, такие как намаз, ураза, закят, хадж, а также правила, регулирующие различные аспекты личной жизни. Цитата из Гюлена: «В современных демократических государствах никто не мешает заниматься этими вещами, которые составляют более чем 95% ислама и шариата. И только 4-5% относится к власти и праву, это не забота отдельных личностей, а тех, кто управляет. Противники ислама же именно эти 4-5% пытаются представить как весь шариат». В многочисленных трудах проповедника можно сыскать пассажи, где он в обвинительной интонации говорит о разных негативных проявлениях западной цивилизации. Но в отличие от С.Хантингтона, он не предвидит неизбежное столкновение цивилизаций, а напротив, призывает ценить роль науки и образования, а также пользоваться плодами чужого положительного опыта. Этот тезис он уложил в знаковое признание: «Диалог превратился в императив современности».   Имам как персона грата Приверженность диалогу цивилизаций и признание преимуществ демократии, безусловно, импонируют. Равно как и безоговорочное осуждение джихадистов. Гюлен был одним из первых, кто выразил возмущение терактом 9/11 и обратил свое сочувствие к родственникам их жертв. Аналогичным образом он поступил, направив соболезнование жертвам теракта в Беслане (хотя его неприятие политики России и Ирана в отношении войны в Сирии не является секретом). У Гюлена однозначная позиция: «Сегодня наиболее жестокие вещи творятся именно от имени и во имя ислама, и их география широка – от Сирии и Пакистана до Кении». И далее: «Террористы-самоубийцы пойдут в ад навечно, и там они будут призваны к ответственности за убийство невинных людей». При этом он заочно полемизирует с известным постулатом, повторяемым израильскими политиками: «Не все мусульмане террористы, но все террористы – мусульмане». Ничего подобного, утверждает Гюлен: мусульманин не может быть террористом, а террорист – мусульманином. В апреле 2015 года в Центре Мартина Лютера Кинга в колледже Морхаус (Атланта, штат Джорджия) прошла церемония награждения Гюлена (в его отсутствие) премией мира имени Ганди, Кинга и Икеды. Эта премия присуждалась ранее Михаилу Горбачеву, Нельсону Манделе и архиепископу Дэсмонду Туту. Профессор Лоуренс Картер обосновал награду тем, что Фетхулла Гюлен представляет «расы, этническое происхождение, гендерные различия, национальные различия не как семена раздора, а как естественное состояние, которое духовно удерживает нас вместе». Стоит отметить умное ответное послание Гюлена, органично вписывающееся и в традиции подобных политических ритуалов в Америке: «Эту премию в действительности заслуживают те, кто выполняет свои обязанности в тысячах километров от дома вблизи к полярному кругу, при температуре минус 50 градусов; те, кто не закрывает школы в Северном Ираке, несмотря на опасность нападения ИГИЛ; учителя, которые в Нигерии и Афганистане обеспечивают возможность учиться девочкам; врачи, медсестры и сотрудники благотворительных организаций, которые в самых тяжелых условиях служат людям в Сомали и Судане…» Неудивительно, что сеть общеобразовательных учреждений в США, где заметно влияние «Хизмет» и идей Гюлена, благоденствует и выполняет многие задачи, в том числе те, что не прописаны в их уставах и федеральных программах. Но существует и другая версия, почему исламский проповедник вольготно чувствует себя в Америке и не опасается, что власти выдадут его заклятому другу Эрдогану.   Агент влияния на доверии После распада СССР в 1990-е годы активисты-миссионеры из движения Гюлена внедрились в систему образования в ряде стран Центральной Азии. На поверхности это выглядело как патронаж со стороны пантюркистов, мысливших категориями союза и единения всех тюркоговорящих народов. Но если копнуть поглубже, то, по версии отставного турецкого разведчика Османа Нури Гюндеша, в лицеях, открытых посланцами Гюлена в Узбекистане и Киргизии, в роли менторов выступали кадровые сотрудники американского ЦРУ, обладавшие дипломатическими паспортами, а следовательно – неприкосновенностью. Совпадение ли? Едва ли. Эти факты приводит в своём обстоятельном эссе Алексей Челноков на страницах «Совершенно секретно». Он также ссылается на раскольника Гюлена Нуретдин Верена, бывшего генерального советника общественно-религиозного движения «Фетхуллахчилар», который дезертировал из секты и расписал её подноготную. Он утверждает, что американские спецслужбы финансировали деятельность Гюлена. А.Челноков приводит и мнение Раиса Сулейманова, руководителя Приволжского центра региональных и этнорелигиозных исследований Российского института стратегических исследований: «По данным спецслужб, с 1980-х годов в организацию Гюлена были инкорпорированы целые мафиозные сообщества, главари которых оказывались под влиянием проповедей Фетхуллаха Гюлена. Неудивительно, что ряд турецких аналитиков организацию Гюлена сравнивают с итальянской коза ностра». Агенты его влияния распространились повсюду, внедрившись, в том числе, и в трехмиллионную турецкую общину в Германии. Колоритный Имам представлял интерес для ЦРУ как влиятельная фигура, сумевшая не только раскинуть в Турции и за рубежом разветвлённую сеть общеобразовательных учреждений, где «ковали кадры» для дальнейшей миссионерской деятельности, но и как арбитр при разрешении споров между «хозяйствующими субъектами», что позволяло ему оказывать влияние на бизнесменов и самому выстраивать свою не афишируемую бизнес-империю.   Просто мини-империя или «параллельная власть»? Формально активисты «Хизмет», следуя заветам «господина Учителя», на словах отвергают прозелитизм, но развитая система школ и учебных центров, финансируемая структурами Гюлена, служит цели селекции и воспитания в нужном духе новых «фетхулаччи». В открытую это никто не признает. Известный канадский журналист Пол Уильямс утверждает, что в приватном порядке Гюлен однажды раскрыл, как выразился Пушкин в «Борисе Годунове», свой «тайный образ мысли»: «для достижения идеального мусульманского общества любой метод и любой путь приемлемы, (включая) ложь» (“in order to reach the ideal Muslim society every method and path is acceptable, [including] lying to people”). При этом в распоряжении либерального «властителя дум» находится колоссальный финансовый, организационный и человеческий потенциал. Так, принадлежащий ему «Кайнак холдинг» (Kaynak Holding) объединяет около 15 компаний со специализацией в сфере строительства, производства продовольствия, розничной торговли и даже в области информационных технологий. Контрольный пакет акций в банке «Асия» (Bank Asya) представляет в его распоряжение миллиарды долларов в активах. Под Гюленом «ходит» и ассоциация турецких бизнесменов «Тускон» (TUSKON), насчитывающая более 50 тысяч членов. Он также владелец медийного холдинга «Феза медиа груп» (Feza Media Group), который – до того, как Эрдоган после абортированного путча её не прихлопнул – издавал качественную ежедневную газету «Заман» и журнал «Аксион». Издательский дом «Кайнак паблишинг» (Kaynak Publishing) под 28 разными брендами издает сотни книг в год, прославляющие времена Оттоманского владычества и деяния воинствующих исламских прозелитов прошлого. Такой же цели – распространению ислама с «пантюркизмом» в его сердцевине – следовали его миссионеры, отправленные создавать учебные центры в республики Средней Азии. Перед этими школами поставлена сверхзадача, утверждает Байрам Балджи, турецкий исследователь, – «исламизация тюркского населения и отуречивание ислама» для возрождения калифата, где все будут жить по шариату. По этой причине в России и Узбекистане гюленовские школьные инкубаторы были запрещены. Созданная Гюленом секта «Нурчилар» в России, Казахстане, Киргизии, Таджикистане и Узбекистане занесена в чёрный список экстремистских организаций. Даже в запредельно толерантной Голландии со-финансирование учебных заведений, открытых Гюленом, сократили на том основании, что они несут в себе угрозу общественному порядку. Видимо, и там осознали, что древний наказ восточных стратегов «Хочешь победить врага – воспитай его детей» реализуется Гюленом у них под носом.   Неудачный путч и охота на ведьм После маловразумительного, но всё же подготовленного с претензией на масштаб государственного переворота 16 июля 2014 года, метившего в президента Эрдогана, положение Гюлена, по крайней мере, внутри Турции осложнилось. Анкара объявила его вдохновителем мятежа и заокеанским кукловодом, который дирижирует скрупулёзно выстроенной им «параллельной властью». Начался методичный и ожесточённый демонтаж гюленовского государстве в государстве (см. «Турция: Эрдоган пропалывает электоральное поле», №7-8(112), 2016). «Верных гюленистов» обнаружили среди университетских профессоров и в судейском сословии, в Главном управлении по делам религии и в Министерстве образования, в аппарате правительства и в разведывательных органах. В июне 2011 года корреспондент американского телеканала Си-би-эн» утверждал, что 70 процентов всех сотрудников федеральной полиции – приверженцы Гюлена. Ещё в 2000 году была предпринята попытка в судебном порядке расправиться со своевольным имамом, но спустя восемь лет дело прекратили за отсутствием состава преступления. На этот раз ситуация вышла на более высокий уровень: 19 декабря 2014 года стамбульский суд выдал ордер на арест Гюлена. Составили доказательную базу для того, чтобы Интерпол включил Гюлена в т.н. «Красный бюллетень», означающий ордер на арест преступников, объявленных в международный розыск. Однако Интерпол не принял доводы. Зато в самой Турции «зачистка» от гюленистов прошла массово, точечно и с немалым энтузиазмом. Власти прикрыли 15 высших учебных заведений, получавших финансовую подпитку и целеуказания от Гюлена, а также 150 связанных с ним средств массовой информации, 1043 частных образовательных учреждения, пансионов и общежитий, 1229 обществ и фондов, включая созданные ими 19 профсоюзов, и 35 медицинских учреждений. В общей сложности репрессиям подверглись 60 тысяч активистов движения «Хизмет» и аффилированных со структурами Гюлена «сочувствующих». «Охота на ведьм» удалась на славу. Однако влияние Фетхуллы Гюлена, пламенного проповедника, автора более чем 60 книг, владеющего, по сообщениям в западной прессе, собственностью и активами на сумму от 20 до 60 млрд долларов и у которого от трех до шести миллионов последователей по всему мира, не иссякло. «Господин Учитель» ещё не сказал своего последнего слова. Владимир МИХЕЕВ

Министры обороны стран Евросоюза решили сделать дополнительные шаги в координации военной деятельности. С этой целью они воспользовались предстоящим уходом из этого объединения Великобритании, которая традиционно высказывалась против пусть даже символической милитаризации ЕС, видя в ней прямую конкуренцию НАТО. Оставшиеся страны договорились о создании своего рода объединенного военного командования, которое будет заниматься вопросами планирования и оперативного управления. Оно начнет работу через несколько недель и будет насчитывать 30 человек. Разумеется, эту структуру нельзя считать даже прообразом некоей европейской армии, о необходимости создания которой стали говорить некоторые европейские деятели. Но перед нами несомненный шаг в этом направлении. Полгода назад руководящие органы Евросоюза начали уделять некоторое внимание вопросам взаимодействия в военной сфере. В частности, было принято решение направить военные миссии ЕС в Мали, Центрально-Африканскую республику и Сомали. Однако они не имели боевых задач, а занимались военной подготовкой местных кадров. Алексей СТРАШЕВ

В горной лесистой местности близ болгаро-турецкой границы можно неожиданно встретить небольшие группы мужчин крепкого телосложения, облаченных в «зелёнку». Это болгарские добровольцы-защитники «родной земли от исламского вторжения». Пожилые и молодые, они объединились в отряд, названный «БНО-Шипка», который действует уже четыре года. «В виду полной бездеятельности нашего правительства, которое подчиняется (Ангеле) Меркель и впускает в Болгарию мигрантов, назвавших любую национальность, мы решили самостоятельно защищаться от террористов и иностранного вторжения, запланированного Эрдоганом в нашу страну и в Европу», – заявил репортерам итальянской газеты «Стампа» Владимир Русев, командир отряда из 65 добровольцев. Они сменяют друг друга на дежурстве, приезжая из многих городов Болгарии. Базируется отряд в посёлке Ясна Поляна, в 30 километрах от границы. Военный пенсионер В.Русев заверяет, что его подчинённые не нарушают закон: они безоружны и никого не арестовывают, а просто охраняют территорию, предотвращая преступление, каковым является нарушение государственной границы. После подписания договора между Евросоюзом и Турцией о сдерживании беженцев на турецкой территории в обмен на финансовую помощь Анкаре, «балканский путь» оказался перекрыт, и едва ли не единственным маршрутом, позволяющим мигрантам добраться до стран северной Европы, остаются Средиземное море и небольшая лесистая местность Болгарии. В отряд входят представители самых разных профессий – есть даже адвокат-европеист, а также приверженцы нескольких вер, в том числе, мусульманин, опасающийся проникновения головорезов «Исламского государства» (запрещено в России. – Прим. ред. ). Защитников границы не успокаивают официальные данные о количестве беженцев в стране – всего 7-15 тысяч человек, один из самых низких показателей в Европейском Союзе. Впрочем, самостийные «пограничники» уверены, что в этом – их немалая заслуга. Ведь потенциальные иммигранты, которых торговцы живым товаром пытаются за немалые деньги переправить на территорию ЕС, увидев людей в камуфляже, немедленного возвращаются в Турцию. А если женщины или дети не хотят или не могут это сделать, «партизаны» В.Русева передают их местной полиции. Однако существование подобного формирования вызывает недовольство международных гуманитарных организаций, представители которых в Болгарии считают его незаконным и требуют запретить официально. Один из охотников на мигрантов был недавно задержан полицией после того, как обнародовал в социальных сетях момент поимки троих афганцев со своим участием. На видеокадрах чётко видно, что беженцы лежат на земле со связанными руками. Слышны голоса на английском языке: «Возвращайтесь в Турцию, вам здесь нет места!» Активный участник этой сцены, он же автор видеосъемки, вскоре оказался на свободе, поскольку болгарский судья не нашёл достаточных доказательств его вины. Однако прокуратура намерена опротестовать такой приговор в отношении гражданина, ранее судимого за мелкое хулиганство и проявление агрессивности. По сообщениям СМИ, аналогичные отряды добровольцев действуют на границах Венгрии и Словакии. Сергей ИЛЬИН

Германского министра иностранных дел Зигмара Габриеля визит в Афины явно не порадовал: греки категорически отказались принимать обратно мигрантов, от которых ФРГ стремится избавиться. Да к тому же ещё потребовали от ЕС, чтобы тот оказал им большую поддержку, дабы как-то сгладить последствия миграционного кризиса, ударившего по Греции больнее, чем по многим другим странам ЕС. «Я не вижу, чтобы у Греции были возможности и финансовые средства для принятия мигрантов, которых к нам хотят вернуть из северных стран ЕС», – без обиняков заявил министр иностранных дел афинского правительства Никос Коциас. Он также предостерёг, что число «понаприплывших» из Турции в ЕС легко может в любой момент возрасти и подчеркнул, что новая волна беженцев этим летом будет для Греции непосильной, поскольку её возможности в этом отношении полностью исчерпаны. «Большинство европейских стран принимают от нас слишком мало беженцев, и поддержка в рассмотрении запросов на предоставление убежища пока остаётся лишь крошечной частью того, что нам было обещано», – подчеркнул Н.Коциас. Греция – это та страна ЕС, для которой соглашение с Турцией по контролю над миграцией имеет самое большое значение. Через Эгейское море в начале прошлого года каждый месяц прибывали десятки тысяч беженцев. Зато в этом году до середины марта их набралось только 3 тысячи. В Афинах серьёзно опасаются, что нынешняя напряжённость в отношениях между европейскими столицами и Анкарой может привести к разрыву договора, с помощью которого поток искателей европейского счастья был частично перекрыт. Вторая проблема – Дублинский договор предусматривает непреложное правило: прошение о предоставлении убежища рассматривается в той стране Союза, в которую соискатель попал первой. А в нашем случае – это опять-таки Греция, которая явно не сможет разобраться с теми сотнями тысяч мигрантов, которые отчего-то решили, что именно в Европе им самое место. И теперь их будут перекидывать с руки на руку, как горячую картофелину, трепеща от того, что непредсказуемый президент Турции Эрдоган, основой политического стиля которого является способность в любой момент наплевать на любые договорённости, может по собственной прихоти открыть задвижку, и новый поток мигрантов хлынет на европейские просторы. Андрей ГОРЮХИН

Глава Еврогруппы о солидарности партнёров В самый канун скромного празднования 60-летия подписания Римского договора разразился политический скандал, который наверняка войдёт в анналы истории Европейского Союза. Впрочем, громкий публичный инцидент можно было бы попытаться замять, но председатель Еврогруппы голландец Йерун Дейсселблум наотрез отказался просить прощение за нанесенную тяжкую обиду южно-европейским странам. Чем же он оскорбил партнёров по ЕС? Высокопоставленный чиновник, отвечая на вопрос о солидарности государств зоны евро, в интервью германской газете «Франкфуртер Альгемайне Цайтунг» откровенно заявил, что южане, дескать, «транжирят деньги на выпивку и женщин», а потом клянчат в долг. Имеется в виду – из фондов Союза, то есть, у населения богатых северных стран, работающего, не покладая рук… Это высказывание вызвало негодование в Европейском Парламенте среди депутатов, представляющих южные страны. Они расценили слова голландского социал-демократа, являющегося также и.о. министра финансов своей страны, как «мачистские и расистские», а представители левых сил в законодательном органе потребовали отставки Й.Дейсселблума, полномочия которого на этом важном посту объединённой Европы истекают в следующем году. Поэтому от скандала больше всех выиграл министр экономики Испании Луис де Гиндос, претендующий на это кресло и считающий его нынешнего хозяина своим главным соперником. Отказавшись принести извинения, Й.Дейсселблум лишь напомнил, что конкретных стран в злополучном интервью он не называл. Его твёрдая уверенная позиция может объясняться тем, что портфель главы еврозоны он получил в 2013 году благодаря усилиям Германии, которая давно правит бал в «сплочённом объединении европейских народов». Однако высказывания голландца бросили тень на всю политическую «семью» левых сил в Европарламенте, и её реакция не заставила себя ждать. «Уже не первый раз господин Йерун Дейсселблум выражает мнения, откровенно противоречащие европейскому прогрессивному курсу, – сокрушался лидер социалистической фракции Джанни Питтелла. – А теперь он пошёл ещё дальше, используя аргументы дискриминации против южных стран Европы. Нет оправдания тем, кто прибегает к подобному лексикону, особенно если они считают себя сторонниками прогресса. Уместен вопрос: можно ли считать такого деятеля подходящим для того, чтобы возглавлять Еврогруппу?» Ещё острее Й.Дейсселблума критикуют испанские евродепутаты, причём, как левые, так и правые. Они настаивают на его публичных извинениях или немедленном уходе в отставку. Их можно понять: на посту главы Еврогруппы они жаждут видеть соотечественника. Однако не менее оскорбленными себя считают итальянцы, португальцы и особенно – греки, которые слышат немало подобных упреков в нахлебничестве, причем не только из Брюсселя, но и из Берлина. «Северяне» обвиняют их в нежелании ещё сильнее затягивать пояса, активнее проводить болезненные экономические реформы ради сокращения дефицита государственного бюджета. На этот раз в лице финансиста из Нидерландов европарламентарии вошли в клинч с крепким орешком. Когда они прочитали ему дословный перевод пассажа из интервью немецкой газете, Й.Дейсселблум спокойно подтвердил его подлинный смысл и настаивал на том, что, «если вы желаете получить помощь, то необходимо иметь в виду обязательства и встречные усилия в поддержку проявляемой солидарности». Отметим, что голландец как высокопоставленный европейский чиновник обязан учитывать интересы всех стран, входящих в зону евро, но теперь политики с юга континента ставят эту способность под серьёзное сомнение. А ведь «вес» этой группы государств в Европейском Союзе значительно возрос после решения Великобритании покинуть интеграционное объединение. Александр СОКОЛОВ

Маленький португальский остров Мадейра неожиданно замелькал в заголовках европейских газет: в конце марта небольшой местный аэропорт, имеющий международное значение, стал носить имя знаменитого футболиста Криштиану Роналду – уроженца местной столицы, города Фуншала. Конечно, «суперзвезда» мадридского «Реала», один из лучших игроков в мире – любимец и гордость Португалии. Однако не только на Мадейре, но и во всей стране полемику вызвало решение назвать воздушную гавань именем соотечественника ещё при его жизни. К тому же Роналду всего 32 года, и неизвестно, как сложится его дальнейшая судьба… Центральное правительство выразило недовольство – впрочем, довольно робко, и слегка пожурило автономные власти за такой преждевременный символический шаг. А те сослались, как обычно бывает в подобных случаях, на «волю народа». Ведь попытка противников собрать среди островитян необходимые полторы тысячи подписей, чтобы вынести спорный вопрос на обсуждение регионального законодательного органа, успехом не увенчалась. Лиссабон «желает поставить под сомнение правомочность нашего правительства, избранного демократическим путём, самостоятельно решать такие вопросы», возмущенно заявил глава местного кабинета Мигел Албукерки. В отличие от своего предшественника на этом посту, нередко проявлявшего сепаратистские настроения, он немало сделал для улучшения отношений с «большой землёй»; субтропический остров, привлекающий множество иностранных туристов, находится на расстоянии 970 километров от португальской столицы. Региональному правительству и без того приходится отбиваться от обвинений ряда португальских депутатов Европейского Парламента в том, что оно якобы превращает Мадейру в подобие «налогового рая» и одного из центров отмывания «грязных» денег. Сторонники присвоения аэропорту имени самого знаменитого современного португальца ещё при его жизни настаивают, что это не только воздаст должное футболисту, приведшему сборную страны к победе на чемпионате Европы 2016 года во Франции, но и будет привлекать на его малую родину молодых туристов. В доказательство существования традиции приводятся аналогичные международные примеры: аэропорт польского Гданьска назван именем Леха Валенсы, на острове-государстве Аруба работает международный аэропорт имени королевы Нидерландов Беатрикс, а в американском штате Арканзас воздушная гавань в городе Литтл-Роке носит имена Билла и Хилари Клинтон. К тому же в Фуншале в прошлом году был торжественно открыт принадлежащий Роналду отель, первый из запланированной сети. Он назван, как и следовало ожидать, «CR 7» – под этой аббревиатурой неоднократный обладатель «золотого мяча» известен футбольным фанатам всего мира. На Мадейре есть и музей Криштиану Роналду душ Сантуша Авейру, который привлекает немало его поклонников. Посетителей у входа встречает отлитая во весь рост бронзовая статуя молодого героя зелёных полей. Этот португалец, родившийся в бедном квартале Фуншала, стал в прошлом году самым высокооплачиваемым спортсменом в мире: он заработал около 88 миллионов долларов. Мадейра – излюбленное место круглогодичного отдыха британцев и немцев. Однако, победа сторонников «Брекзита» на референдуме и последовавшее снижение обменного курса фунта стерлингов сократило наплыв гостей из Великобритании. В этих условиях, уверены региональные власти, надо всячески пропагандировать имя знаменитого земляка. Они собираются организовать соответствующие рекламные кампании в Британии, Соединённых Штатах и даже в Китае. Андрей СМИРНОВ

В чем политический смысл «Брекзита»? Является ли это отправной точкой кризиса и возможного переформатирования Евросоюза, или же первым ощутимым последствием уже происходящих перемен? Вокруг этого ломают копья, но так ли это принципиально? Возможно, не больше спора о том, наполовину полон стакан или наполовину пуст. Суть дела не меняется и состоит в том, что проект европейского строительства, начатый на руинах послевоенной Западной Европы, остановил поступательное движение и вступает в принципиально новую полосу жизни. Он начинался в виде верхушечного сговора правителей Франции и ФРГ. Логика была простая. Хватит биться за контроль над угольными и железорудными месторождениями, расположенными на стыке двух стран, что было одной из причин противостояния Берлина и Парижа со второй половины XIX века до середины XX века и спровоцировало одну франко-германскую и две мировые войны. Вместо этого надо найти способ объединить эти ресурсы и тем самым сделать невозможным новый конфликт между Францией и Германией. Так родилось Европейское объединение угля и стали (ЕОУС), постепенно дозревшее до современного ЕС, отмечающего в марте 2017 года 60-летие. У этой конструкции с самого начала было много слабых сторон, но их значение всегда старались минимизировать отцы-основатели и поколения их последователей. Одна из слабостей состояла в том, что проект осуществляли в виде компромиссной сделки правящих кругов соответствующих стран, без широких политических дебатов и вовлечения общества. Многие говорят о сделке элит, но я не люблю это слово. Оно предполагает наличие у этих групп людей некого особого знания, мудрости, дальновидности и прочих положительных качеств, которыми элиты на самом деле не обладают: выскочки, самозванцы, приспособленцы, сумевшие оказаться по той или иной причине в нужном месте, в нужное время. Как бы то ни было, массы населения, общества оказались незадействованными в процессе европейского строительства. Сейчас высоколобые теоретики объясняют: на это пришлось пойти, поскольку тогда народ бы не понял и не принял идею возможности делить национальный суверенитет со вчерашними противниками. Помогла задуманному и удачная конъюнктура. Послевоенный период в Западной Европе был временем быстрого экономического развития и роста благосостояния. В этих условиях общество в лучшем случае было равнодушным к действиям своих правителей в направлении евроинтеграции, которая находилась еще на начальной стадии. Однако со временем равнодушие стало перерастать в глухое раздражение, хотя определенные достижения вызывали положительную реакцию и привыкание. Например, это касается свободы передвижения, возможности практически беспрепятственно работать или учиться в стране-партнере… Перелом произошел, пожалуй, в 2008 году, когда из США нагрянул глобальный финансово-экономический кризис. Рядовые граждане стран ЕС, особенно избалованные прежним благополучием западноевропейцы, стали ощущать на себе негативные социально-экономические последствия происходивших перемен. Уровень жизни перестал расти или даже начал падать, а социальные достижения сворачиваться. Нынешняя молодежь будет жить хуже своих родителей, констатировали на всех углах с известной долей обреченности. Такие настроения получили отражение в росте популярности политических сил, которых правящие евроинтеграторы скопом обозвали популистскими. Не вдаваясь в дискуссию о значении этого понятия, позволю себе предложить определение этого явления как отрицание самозваных элит и их политических проектов. Так на мушке прицела оказалась сама идея европейского строительства в том виде, в каком им занимались десятилетия их правители. Теперь политические руководители стран Евросоюза в пожарном порядке стараются остановить происходящие политические процессы и перехватить инициативу. Примерно понятны контуры новой тактики: продвижение наверх всеми способами своего кандидата и подыгрывающих ему деятелей, убирая альтернативных конкурентов через административный ресурс, СМИ, прикормленную часть экспертного сообщества, зарубежных союзников и так далее. В конце 2016 года мы видели эту операцию на президентских выборах в Австрии, где голосовали до победы нужного кандидата, в марте – на парламентских выборах в Нидерландах, а в настоящее время в разгаре аналогичная акция на выборах президента Франции с продвижением безвестного, но одобренного инстанциями политика. Возможно, так удастся удержать плотину от развала, но проблему это не снимет. Придется искать пути подключить общества к процессу европейского строительства, чтобы его спасти. Это – единственный путь. Каким окажется Евросоюз в итоге таких процессов? Не знаю. Рискну предположить, что от многого в новом ЕС придется отказаться, ограничившись несколькими принципиально важными направлениями интеграции, которые устраивали бы всех. Даже если не так, в итоге это объединение окажется совершенно другим. Валерий ВАСИЛЬЕВСКИЙ

Ворвавшись во внутриполитическую жизнь Германии, социал-демократ Мартин Шульц повел себя «как беззаконная комета в кругу расчисленном светил». И на сегодня промежуточные итоги его кампании можно однозначно расценивать как триумфальные: на своём съезде социал-демократы поддержали его выдвижение на пост руководителя партии и кандидата в главы германского правительства с непристойным для демократических процедур итогом – 100%. Вы только представьте себе, каких издевательских комментариев удостоился бы такой результат, случись он в авторитарной России? А для Германии все как так и надо. Ну что тут особенного? Просто тесней сплотили ряды вокруг своего лидера и – вперёд к победе на выборах в бундестаг. К победе? Это еще надо посмотреть, ведь голоса, как и цыплят, будут подсчитывать по осени, после выборов, назначенных на 24 сентября. «На новенького» Шульцу пока удаётся добиваться успехов в ходе слегка истерической и по-американски рекламной кампании? Но хватит ли этого запала до «дня Д»? Вот в Вюрцбурге, во время предвыборного выступления, одного из многих в эти дни, он завершил свою речь, привычно ожидая шквала аплодисментов. Ему вежливо похлопали и не более того. Тогда оратор обратился к нескольким «юзос» (членам организации «Молодые социалисты». – Прим. ред.), стоявшим у сцены, чтобы они подогрели толпу, покричав «Мартин! Мартин!». А что, дело привычное, на рок-концертах всегда так делают. Но Шульц не учёл, что эта сцена будет снята и, конечно же, попадёт в Интернет. Политические противники из ХДС с восторгом принялись обсасывать тему: ну вот, рекламная кампания Шульца уже даёт сбои, до осени пороху не хватит. Собственно, ничего другого от них и ожидать было нельзя. Тем не менее, давайте пристальнее приглядимся к тому, какое влияние оказало появление в игре несостоявшегося футболиста Мартина Шульца на ход кампании. СДПГ до его вмешательства являла собой откровенно жалкое зрелище. Несколько подряд проигранных парламентских кампаний превратили её в почти бессильного вечного младшего партнёра ХДС, не имеющего никаких шансов на победу в схватке с отчётливо социал-демократизировавшимся ХДС. Для большинства избирателей они не были достойной альтернативой партии «мамаши Меркель». Под продолжительным, но весьма вялым руководством Зигмара Габриэля, не пользовавшегося любовью ни избирателей, ни партийного базиса, поддержка СДПГ, по данным опросов населения, находилась на грани 20%. Такой показатель в Германии считается знаковым: политическая организация, опустившаяся ниже этой планки, утрачивает право считаться «народной партией» – большее унижение для «товарищей» и придумать трудно. А тут политической организации со столь долгой и, несомненно, славной историей в затылок дышат правопопулистские выскочки из Альтернативы для Германии – стыд и срам! Появление Шульца заставило даже политических оппонентов вспомнить о СДПГ времён Вилли Брандта, Гельмута Шмидта и Герхарда Шрёдера – нет-нет, речь не идет о том, чтобы проводить параллели между новичком и этими мастодонтами: до них Шульцу пока как до царствия небесного. Но у социал-демократов появился реальный ШАНС на победу, что уже само по себе очень много. И тягостные итоги провальных кампаний 2005 и 2013 годов, как кажется сейчас, могут стать печальным, но уже все-таки прошлым. А в перспективе замаячили манящие призраки: «канцлер-партай», возглавляющая кабинет министров обновлённого состава – «красно-красно-зелёный» (с «левыми» и «зелёными»), «красно-желто-зелёный» (со свободными демократами вместо «левых»), а то и вовсе «красно-черный» (с ХДС/ХСС, но уже в роли младшего партнёра). Мечты, мечты… Последние опросы показали, что СДПГ опережает ХДС, располагая поддержкой в 31% – это на федеральном уровне. А, скажем, в такой социал-демократической земле, как Северный Рейн – Вестфалия, где через два месяца пройдут выборы, ведущий кандидат христианских демократов – Армин Лашет – первоначально имел прекрасные шансы на победу. Но они в прошлом: теперь СДПГ пользуется поддержкой 40% избирателей. А ХДС остаётся далеко позади со своими 26%. Очень многое зависит от итогов выборов в Сааре. Там игра казалась сделанной уже очень давно: глава земельного правительства и близкое доверенное лицо «мамаши Меркель» – Аннегрет Крамп-Карренбауэр – не только уверенно лидировала, но пользовалась любовью избирателей. И вдруг – сю-у-у-р-прайз – «эффект Шульца» привёл к тому, что сейчас ХДС и СДПГ идут голова в голову. И вместо привычной роли младшего партнёра социал-демократы уже подумывают о роли старшего. А ХДС уходит в оборону… Пока ей только и остаётся, что утешать себя историями былых побед, скажем, 2013 года, когда социал-демократ Пер Штайнбрюк в начале кампании, по данным опросов, взлетел выше неба, но в итоге набрал скромные 25%, а ХДС финишировала с 41%, чуть-чуть не добрав до абсолютного большинства. Тем не менее, германские СМИ сообщают, что не только сама Меркель, но и глава парламентской фракции Фолькер Каудер, и генеральный секретарь ХДС Петер Таубер хранят спокойствие. Но есть в этой партии и те, кто выступает за то, чтобы не проявлять сдержанность, а активнее оппонировать социал-демократам. К их числу относятся глава Христианско-социального союза Хорст Зеехофер и влиятельные представители консервативного крыла, скажем, Вольфганг Шойбле, Томас Штробль, Йенс Шпан. Многоопытный министр финансов уже сравнил стилистику избирательной кампании Шульца с тем, что проделал в ходе предвыборной борьбы Дональд Трамп. И это было явной отсылкой к тем временам, когда ХДС вела себя куда более боевито, например, при Гельмуте Коле или Хайнере Гайслере. Ветераны не прочь воспользоваться их проверенными рецептами в нынешнем раунде избирательной схватки. Наступательное ведение предвыборной борьбы – дело хорошее, кто же спорит. Но вот только противник попался очень уж вёрткий, из тех, которых пестом в ступе не поймаешь. Программа? А она у него укладывается всего в два слова – социальная справедливость. Вот и попробуй вести содержательную полемику с тем, кто выступает за всё хорошее против всего плохого. Можно, конечно, от отчаяния опуститься до перехода на личности, но и тут на Шульца где сядешь, там и слезешь. Он предлагает избирателям классическую социал-демократическую историю человека из низов, который сам себя сделал. В его биографии есть все, что надо: драматический личный кризис (травма, навсегда лишившая возможности стать профессиональным футболистом), последовавшее за этим пьянство, от которого помогли избавиться добрые друзья, разумеется, молодые социал-демократы, одарённость, позволившая накопить впечатляющий багаж знаний и цитат и овладеть несколькими иностранными языками (нигде не учился, даже школу и ту не окончил, а до всего допёр самоуком). Ну, прямо-таки «всем лучшим во мне я обязан книгам». И поди докажи, что это не так. Ну что, в самом деле, выяснять хорошо ли играл в футбол чуть не полвека назад юный Шульц? И не было ли заявленное пьянство простым юношеским излишеством от избытка сил – кто из нас по молодости не был грешен. Самое слабое место Шульца – полное отсутствие какого бы то ни было управленческого опыта, что на земельном, что на федеральном уровне. Но и это по нынешним временам не самый тяжелый грех. В двух предыдущих кампаниях кандидатов Штайнмайера и Штайнбрюка активно подавали как опытнейших управленцев. И что? Это им помогло? А вот то, что Шульц десятилетия провёл в Брюсселе и Страсбурге, вдали от родных пенатов, позволяет говорить о нём как о человеке, не имеющем отношения ко всем осточертевшей национальной политической элите. Христианские демократы попытались пропедалировать тему о том, какое щедрое содержание получают европейские депутаты и как мало они похожи на простых парней из народа. Но и эти инсинуации пока отскакивают от Шульца, как горох от стенки. Ну, никак не получается скроить из него богатея, умышленно заигрывающего с простолюдинами. Но сентябрьская победа Мартина Шульца всё же далеко не гарантирована. Выше мы уже упоминали земельные выборы, от исхода которых самым серьезным образом зависит финальный результат СДПГ. Если в Северном Рейне – Вестфалии у власти останется Ханнелоре Крафт с результатом близким к сорока процентам, то Шульц получит мощнейший дополнительный импульс. А скромный результат, не говоря уж о проигрыше, нанесёт по нему сокрушительный удар. Еще сложнее ситуация в Саарланде. Если правительство там как единоличный триумфатор возглавит социал-демократический кандидат – Анке Релингер, то победа эта будет, конечно, отнесена в основном не на её счет, а на счет Шульца. Если же ей придётся делить власть с «левыми», то можно не сомневаться, что финальный спурт Шульца будет серьезно омрачён. ХДС не упустит случая оттоптаться на теме «наследницы СЕПГ» и прочих унылых банальностях. Вы вправе сказать, что сейчас не 1994 год, когда такое работало безотказно, но кто знает, чем такие инвективы обернутся сейчас. В общем, похоже на то, что германская предвыборная кампания 2017 года может оказаться какой угодно, только не скучной. А все благодаря участию в ней Мартина Шульца. Что ж, и на том спасибо! Андрей ГОРЮХИН

Кампания по выборам президента Франции, намеченным на 23 апреля – 7 мая 2017 года, преподнесла немало неожиданностей. Сначала это были победы на первичных выборах в партии Республиканцы Ф.Фийона, а в Социалистической партии – Б.Амона, до тех пор считавшихся очевидными аутсайдерами. Затем – взлет в опросах общественного мнения Э.Макрона, до вхождения в правительство социалистов в 2014 году практически неизвестного широкой публике. (В 2016 году он ушел в отставку и с тех пор позиционирует себя независимым кандидатом). Однако, на момент написания данной статьи, за четыре недели до первого тура, с ним почти сравнялась М.Ле Пен, лидер крайне правого Национального фронта. В то же время Ф.Фийон, рассматривавшийся вначале как бесспорный фаворит гонки, из-за череды коррупционных скандалов сдвинулся на третью позицию. Был момент, когда казалось, что он вообще сойдет с дистанции или будет снят с нее своими же однопартийцами. Но бывший премьер-министр*1 проявил бойцовский характер и не только продолжил борьбу, но и сумел вновь заручиться поддержкой своей партии. С учетом того, что около половины избирателей еще не определились со своим выбором, Ф.Фийон может еще «подняться» или его догонят Б. Амон и делящий с ним четвертую-пятую позиции лидер крайне левых Ж.-Л.Меланшон. Остальные кандидаты (всего их одиннадцать), по общему мнению, даже теоретических шансов на выход во второй тур не имеют. Однако, они могут «отобрать» голоса у тех, кто реально на это претендует. Прежде чем очень коротко рассмотреть предвыборные программы основных кандидатов, представляется целесообразным остановиться на обстоятельствах, при которых в ходе этой кампании, впервые в истории Пятой республики, на кандидата в президенты Ф.Фийона французской прокуратурой было заведено уголовное дело, а также на общественной обстановке, в которой проходит эта кампания. Против Ф.Фийона, как известно, было официально выдвинуто обвинение в фиктивном найме на работу в качестве помощницы своей супруги в бытность его депутатом Национального собрания Франции. Таким же образом супруга якобы продолжала «работать» и на его «заместителя» на этом посту, когда Ф.Фийон в 2002-2007 годах входил в правительство и не мог осуществлять депутатский мандат. (Во Франции депутаты избираются вместе с «заместителями» именно для таких случаев). Э.Макрон и М.Ле Пен также замешаны в коррупционных скандалах. Первый подозревается в недоплате налога на имущество и в использовании служебного положения в личных целях в связи с поездкой на инвестиционный форум в Лас-Вегасе в январе 2016 года, когда он был министром экономики, промышленности и цифровых технологий (под его эгидой там якобы был заключен без всякого конкурса контракт с одной «дружественной» компанией). Вторая – одновременно в недоплате налога на имущество и в фиктивном найме на работу в Европарламенте, депутатом которого является, своих телохранителя и водителя. Но вопрос об официальном расследовании в отношении Э.Макрона еще даже не решен, а М. Ле Пен защищена депутатским иммунитетом. Таким образом, на данном этапе только Ф.Фийон «удостоился чести» стать фигурантом уголовного дела. Более того, против него были начаты новые расследования, последнее из них – по поводу подаренных ему другом-адвокатом двух костюмов, официально на сумму в 13 тыс. евро. Разумеется, Ф.Фийон не преминул заявить о «заговоре» с целью его «дестабилизации» и даже «политического убийства». Насколько эти заявления соответствуют действительности, судить сложно. Франция, бесспорно, является правовым государством и здесь не принято давать указания «сверху» правоохранителям о том, как им нужно вести то или иное дело. Вместе с тем, не может не поражать, с какой скоростью обычно медлительная французская правоохранительная машина реагировала на сообщения прессы о «прегрешениях» Ф.Фийона, а затем, кстати, и М. Ле Пен, в обоих случаях – оппозиционных кандидатов. Вызывает подозрения и то, каким образом газета «Канар аншене», обнародовавшая целую серию «компромата» на Ф.Фийона, смогла раздобыть информацию, например, о костюмах, о которой знал очень узкий круг лиц. Было ли это предательство кого-то из «своих» или все-таки эту информацию поставляли журналистам какие-то государственные структуры, пока можно только гадать. Нельзя, в то же время, не признать, что, хотя наем на работу депутатами и сенаторами своих родственников во Франции не запрещен законом и этой возможностью до сих пор пользуются около 20% из них, кандидата в президенты страны подобная история его явно не красит. Дело же о подарках, о которых он, как депутат, должен был заявить в службу Национального собрания по этике, но не сделал этого, его очевидно компрометирует. К тому же, по сообщениям прессы, вместе с «аксессуарами» речь идет о сумме в 35 тыс. евро*2. Между тем, по регламенту Национального собрания, нужно сообщать о каждом подарке стоимостью свыше 150 евро. Стоит уточнить, что Ф.Фийон – человек не бедный: только принадлежащий ему замок в департаменте Сарт в налоговой декларации оценивается в 750 тыс. евро.*3 В этой связи нужно заметить, что французы и без коррупционных скандалов всегда весьма критически относились к своим политикам. Они убеждены, что люди, которые прорываются к вершинам власти, делают это не для того, чтобы облагодетельствовать тех, кто «внизу», а для удовлетворения своих личных амбиций. В то же время, неприятие коррупции, в частности, в верхнем эшелоне власти – явление в стране относительное недавнее. Длительное время французы, в соответствии с давней средиземноморской традицией, на словах осуждая коррупцию, относились к ней скорее как к неприятной данности. Этому способствовала популярность в обществе так называемой «системы Д», которую с известной долей условности можно расшифровать как «умение крутиться». Однако, в последние три десятилетия требования к элитам в отношении незамешанности в коррупции существенно повысились. В первую очередь, сыграло свою роль «обуржуазивание» все более значительной части населения и уменьшение разрыва между самыми бедными и богатыми (с примерно 16 раз до 7). Сегодня около 70% французов принадлежат к среднему классу со сходными стандартами и качеством жизни. Главное же – эти люди могут на свои легальные доходы обеспечить себе и своим семьям качественные жилье и услуги здравоохранения, дать детям хорошее образование, нормально питаться, отдыхать, одеваться и т.д. В результате коррупция на этом уровне, то есть среди большинства населения, почти исчезла. Одновременно возросло давление общественного мнения на «верхи», которые не желали отказываться от коррупционных привычек и сомнительных привилегий. Принципиальнее в отношении их стали вести и правоохранительные органы. В 2001 году произошло даже что-то вроде революции: действующий президент Ж. Ширак был вызван следователем на допрос по делу о коррупции в связи с его предыдущей работой в качестве мэра Парижа. Сославшись на президентский иммунитет, он на допрос не явился, но после ухода от власти его судили по этому делу и дали условный срок. Сразу несколько уголовных дел, также по коррупционным основаниям, было заведено по окончании президентского срока и на Н.Саркози, по некоторым из них ему предстоит предстать перед судом. Судя по всему, Ф.Фийон не учел эти перемены. Кроме того, он совершил ряд грубых тактических ошибок. В 2016 году он публично заметил в адрес Н.Саркози, намеревавшегося участвовать в первичных выборах в партии Республиканцы, что «невозможно представить, чтобы, например, генерал Ш.де Голль оказался под следствием»*4. Позже Ф.Фийон заявил, что если на него самого будет заведено уголовное дело, он снимет свою кандидатуру. Однако, когда это случилось, он тут же «забыл» данное обещание. Следует подчеркнуть, что живучесть коррупционных привычек характерна для деятелей как оппозиции, так и правящего большинства. С момента прихода к власти Ф.Олланда в 2012 году пять министров вынуждены были покинуть свои посты из-за коррупционных скандалов. Последний случай произошел совсем недавно, в марте этого года, когда министр внутренних дел Б. Леру был вынужден подать в отставку, поскольку выяснилось, что в бытность депутатом он нанимал в качестве помощниц своих несовершеннолетних дочерей, в возрасте, соответственно 15 и 16 лет. Данный феномен во многом объясняется тем, что элитный слой давно превратился в гомогенную и замкнутую касту, живущую согласно известному высказыванию Дж.Оруэлла: «все животные равны, но некоторые их них равнее». На социально-культурном уровне кастовость предопределяется «культурным кодом», приобретаемым сначала в семейной среде, а затем – в элитных лицеях и престижных «больших» высших школах, особенно в Высшей школе политических исследований, («Сьянс По») и «Национальной школе администрации» (ЭНА). На политическом уровне ей способствует начавшееся еще после избрания в 1981 году президентом страны лидера Социалистической партии Ф. Миттерана размывание границ между левым и правыми лагерями (хотя она по-прежнему декларируется представителями соответствующих партий). Эта эволюция объясняется множеством факторов, в частности, упомянутым выше «обуржуазиванием» основной массы населения, резким уменьшением доли в нем промышленного «пролетариата», крахом коммунистической идеи, и, напротив, усилением влияния неолиберальной доктрины с глобалистским уклоном, ставшей кредо большинства французских элит и нашедшей свое воплощение на наднациональном уровне в европейской интеграции. С учетом данной эволюции, нет ничего удивительного в том, что социалист Ф. Олланд (выпускник ЭНА), пришедший в 2012 году к власти под левыми лозунгами, на деле проводил примерно тот же курс, что и Н. Саркози (выпускник «Сьянс По»), который представлял главную партию правого лагеря (ЮМП-Республиканцы), но в своей политике склонялся к центру. Подобная ситуация, естественно, вызывала непонимание тех избирателей, кто еще придерживался четких левых или правых взглядов. Но главное – все это происходило в контексте не преодоленного до сих пор экономического кризиса, начавшегося в 2008 году и ухудшившегося положения большинства населения. «Буксующая» экономика, массовая безработица высокие налоги, давно не повышавшиеся пенсии, увеличившиеся взносы в соцстрах и медстрах при одновременном понижении ряда социальных пособий стали причиной массового недовольства. К трудностям жизни следует прибавить страх, порожденный чередой исламистских террористических актов в стране в 2012-2017 годах, который наложился на уже существовавшее чувство небезопасности, возникшее из-за резко возросшей уличной преступности и увеличения числа ограблений жилищ. В этом же ряду – опасения в связи с миграционным кризисом в ЕС и в целом определенное разочарование в европейской интеграции. Все вместе указанные факторы вызвали кризис доверия к власти и существенно усилили и без того критическое отношение к элитам. Конечно, кандидаты в президенты не могли не реагировать на эту тенденцию. Почти все они сейчас критикуют «систему», хотя в своем большинстве к ней принадлежат. Значительно более выигрышно в этом плане выглядят претенденты, находящиеся на краях политического спектра, особенно М.Ле Пен, которая, как уже было сказано, делит перед первым туром первое-второе место с Э.Макроном. Она изначально противопоставляла себя в качестве «анти-системного» политика «истеблишменту», который оторвался от собственного народа и обеспечивает свои эгоистические интересы, создавая видимость смены власти. Критикуя «истеблишмент», особый акцент лидер Национального фронта делает на его неолиберальный глобалистский уклон. Она убеждена, что неолиберализм и глобализация, оплотом которых она называет ЕС и США, направлены на уничтожение государств и наций и создание «униформной массы стандартизированных потребителей». Франция, по ее словам, не может решить ни одну из насущных проблем внутренней и внешней политики, пока она «связана по рукам и ногам» обязательствами в наднациональных структурах, а также в рамках многосторонних торговых соглашений. В качестве альтернативы М.Ле Пен выдвигает идею «национальной суверенизации». Последняя требует прежде всего выхода страны из ЕС (но этот вопрос должен решаться на референдуме), восстановление национальной валюты – франка, а также ухода из интегрированного военного командования НАТО. Кроме того, программа М. Ле Пен предусматривает восстановление границ и, соответственно, выход из шенгенских соглашений, почти полное прекращение иммиграции и жесткие меры в отношении уже имеющихся мигрантов, в частности, из мусульманских стран. Последнее логически вытекает из тезиса о том, что Франция «оккупирована» мусульманами, а ислам во Франции угрожает национальной идентичности французов. При этом позиция М.Ле Пен в отношении религии достаточно нюансирована: она призывает уважать христианские корни французской цивилизации, но вместе с тем позиционирует себя сторонницей принципа светскости государства. М.Ле Пен выступает в защиту прав женщин (что естественно), прав сексуальных меньшинств, а также других, кроме мусульман, религиозных меньшинств. Это очевидно противоречит образу Национального фронта как «фашистской» партии, созданному его противниками*5. В экономике главное для М.Ле Пен – создание благоприятных условий для французского производителя. Важнейшую роль в этом должно играть «государство-стратег», проводя политику разумного протекционизма и поощряя внутренний спрос, в частности через закупки ведомствами и государственными предприятиями исключительно французских товаров. Предложения М.Ле Пен по борьбе с террористической угрозой и ростом преступности в стране в той или иной мере совпадают с предложениями ее конкурентов. В основном они сводятся к увеличению численности, ресурсов и полномочий полиции и спецслужб, развитию и модернизации вооруженных сил (последнее связано также с идеей «восстановления независимости Франции»). К «нюансам» можно отнести лишь требование высылать из страны преступников-иностранцев и лишение родителей несовершеннолетних правонарушителей семейных пособий. В то же время, М. Ле Пен выделяется тем, что в области внешней политики, демонстрируя критическое отношение к ЕС и НАТО, она одновременно наиболее последовательно выступает за сближение с Россией. Считая необходимым продвигать на европейском континенте и в мире «политику держав», она называет Россию естественной союзницей Франции на европейском континенте, в борьбе с международным терроризмом и противовесом американскому империализму. Отсюда ее призыв возвратиться к идее создания единого европейского пространства от «Атлантики до Урала»*6. М. Ле Пен осуждает антироссийские санкции Запада в связи с украинским кризисом, подчеркивая, что последний был вызван государственным переворотом в Киеве. Россия была вправе среагировать на него присоединением Крыма, тем более, что «в действительности он всегда был российским». Она всегда считала, что позиция Парижа по сирийскому кризису, в частности, требование к Б.Асаду «уйти», лишь усугубляла его.*7 Главный соперник М. Ле Пен Э.Макрон также обличает «систему», хотя его жизненный путь дает для этого значительно меньше оснований. Конечно, он никогда не работал в партийном аппарате и не избирался в парламент, что отличает его от традиционной политической элиты. Вместе с тем, он – выпускник ЭНА, работавший затем в престижной Финансовой инспекции и в Банке Ротшильда. В 36 лет Э.Макрон, как уже отмечалось, занял важнейший пост министра экономики, промышленности и цифровых технологий. Еще до своего ухода с этого поста в 2016 году он стал любимчиком «мейстримовских» СМИ из-за критики с право-либеральных позиций политики собственного правительства. Эта поддержка усилилась, когда после отставки Э.Макрон объявил о своем намерении баллотироваться в президенты в качестве независимого кандидата, и создал движение «Вперёд!». Его взлет в опросах общественного мнения был столь стремительным, что конкуренты и многие эксперты начали говорить о «медийном пузыре». Связи Э.Макрона с финансовыми кругами дали основание называть его «кандидатом больших денег». Некоторые эксперты считают, что секрет успеха бывшего министра состоит в использовании самых современных политтехнологий. В его предвыборном штабе работают консультанты, которые хорошо усвоили уроки избирательной кампании Д. Трампа в США, особенно подход к избирателю, учитывающий его индивидуальный «профиль». Не отрицая важности этого фактора, следует все же поставить на первое место идеи и программные установки Э.Макрона, которые, как представляется, обеспечили ему поддержку и «денег», и основных СМИ, и значительной части электората. Прежде всего, он – безусловный сторонник неолиберальной доктрины и политики. В своей книге «Революция», вышедшей в 2016 году, он подчеркивает, например, что глобализация является объективным процессом и попытки вывести Францию из него обернется изоляцией и отсталостью, особенно в контексте начавшейся технологической революции. Э Макрон горячо ратует за продолжение и углубление европейской интеграции и предлагает учредить общий бюджет и пост министра финансов ЕС, который отвечал бы за единую политику в этой области. Иммиграция, как он подчеркивает, является «неотъемлемой частью» глобализации, поэтому связанные с ней проблемы нужно решать, прежде всего, в рамках ЕС. Вместе с тем, на национальном уровне необходимо прилагать активные усилия для интеграции иммигрантов, в том числе и особенно мусульман. Э.Макрон признает, что глобализация и интеграция приносят выгоду отнюдь не всем. Отсюда его идея «прогресса», которая должна сочетать индивидуализм, предпринимательскую инициативу, конкуренцию с более активной социальной политикой, а также с технологическим прорывом (речь идет, прежде всего, о переходе на цифровые технологии). Главным препятствием на этом пути Э.Макрон считает, с одной стороны, тяжеловесную и забюрократизированную государственную машину, по большому счету живущую для самой себя, а с другой – эгоизм и инертность политических, экономических и чиновничьих элит, слишком приверженных своим привилегиям. Он призывает переосмыслить роль государства, которое должно «больше содействовать» и «меньше запрещать» (классический лозунг либералов), и обещает сократить на 120 тыс. число чиновников. Вместе с тем, Э.Макрон полагает необходимым способствовать «демократизации» элитного слоя общества. Этой последней цели призваны служить реформа системы школьного образования, направленная на минимизацию числа отстающих учеников, в частности, из социальных «низов», а также повышение роли обычных университетов. Он предлагает «упростить» социальную защиту населения, в частности, путем слияния всех пенсионных систем в единую, и тем самым ликвидировать привилегии некоторых категорий, особенно чиновников. «Прогрессизм» Э.Макрона состоит также в том, что он считает устаревшим деление политических сил на «правых» и «левых». Оно еще существует в виде политической традиции, но «в трудные времена» ее нужно уметь преодолевать. Соответственно, Э.Макрон призывает объединиться вокруг него не только левый и правый центр, но и либеральную часть правого лагеря. Очевидно, что это заявка на объединение вокруг себя избирателей с различными политическими взглядами. На первом месте среди внешнеполитических приоритетов Э.Макрона, как и следовало ожидать, находится ЕС. Последний должен, на основе оси Франция-Германия, стать самостоятельным «центром силы», в том числе, в дипломатическом и военном отношении, перед лицом, с одной стороны, Китая, России, с другой – США, которые с избранием Д. Трампа вступили в «период неопределенности» во внутреннем и международном плане. Но Франция не должна покидать НАТО. Вместе с тем, как Э.Макрон подчеркивал в своей книге «Революция», необходимо развивать диалог и взаимодействие с Россией – «европейской страной», прежде всего для урегулирования украинского и сирийский кризисов*8. Впоследствии, однако, он резко поменял эту свою позицию. В первых телевизионных дебатах пяти основных кандидатов 20 марта он заявил о приверженности связям с США и о нежелании «договариваться с Путиным». Причин этой перемены может быть несколько. Нельзя исключать, например, что Э.Макрона «поправили» люди, представляющие транснациональный капитал и финансирующие его кампанию. Но одна причина лежит на поверхности – полемика, вспыхнувшая между российским агентством «Спутник», с одной стороны, генеральным секретарем движения «Вперёд!» Р.Ферраном и руководителем предвыборного штаба Э.Макрона М.Мажоби, – с другой стороны, по поводу распространенных агентством негативных материалов об их «шефе». Оба они обвинили Россию в «недопустимом вмешательстве» во французский избирательный процесс*9. Конечно, серьезные политические деятели, имеющие определенную закалку, не руководствуются в дипломатии личными обидами. Но Э.Макрон – новичок и во внутренней политике, и в международных делах, что, конечно, следовало учитывать. В целом, программу Э, Макрону можно охарактеризовать как попытку адаптации неолиберальной доктрины к отмеченным выше социально-политическим реалиям, прежде всего, путем усиления в ней социальной компоненты и выпячивания идеи «прогресса». Фактически речь идет о синтезе левоцентристских, правоцентристских и право-либеральных установок. Отсюда поддержка его доминирующими фракциями неолиберальных элит (в том числе, рядом влиятельных социалистов) и отражающими их интересы основными СМИ. Его противники утверждают, что весь смысл «проекта Макрон» состоит в том, чтобы обеспечить продолжение политики, проводившейся до сих пор Ф.Олландом. Как представляется, проблема здесь не ограничивается наследием Ф.Олланда, который стал самым непопулярным президентом за всю историю Пятой республики. Программные положения Ф.Фийона, представителя традиционной политической элиты, который критикует Ф.Олланда, во многом совпадают с установками Э.Макрона. Он также пишет и говорит об «упрощении» государственного управления и социальной защиты и необходимости дать больший простор предпринимательской инициативе. Одно из самых громких его обещаний – сокращение числа чиновников на 500 тыс. человек. Одновременно он намерен увеличить продолжительность рабочей недели с нынешних 35 часов до 39 часов. В области иммиграционной политики Ф.Фийон предлагает следовать канадской модели квотирования числа мигрантов в соответствии с их полезностью экономике, причем квоты должны пересматриваться каждый год на основе решения парламента. Мусульман необходимо интегрировать во французское общество, но ислам во Франции должен согласиться с теми самоограничениями, с которыми, в силу светскости государства, пришлось смириться католической религии. (Сам Ф.Фийон, кстати, не скрывает своей приверженности католицизму, что в современной Франции противоречит «мейнстриму»). Ф.Фийон, как и Э.Макрон, подчеркивает объективный характер глобализации и европейской интеграции. Франция, по его словам, может иметь значительный международный вес только в рамках сильного и независимого ЕС, способного противостоять Китаю, США и России. Он, в частности, выступает за «энергетическую независимость» ЕС и критикует в этой связи Германию за то, что она поддержала строительство газопровода «Северный поток-1». Эта позиция не очень сочетается с заявлениями Ф.Фийона о том, что он является «убежденным голлистом». Он также считает необходимым сохранять НАТО, но одновременно выступает за создание «европейского оборонного альянса»*10. Значительно более очевидно «голлизм» Ф.Фийона проявляется в его взглядах на двусторонние отношения с США и Россией. Франция и США, пишет он в своей книге «Сделать», всегда были союзниками и так должно оставаться и впредь. Но это не означает подчинение Вашингтону и автоматическую поддержку его политики, к примеру, на Ближнем Востоке, где «США посеяли хаос», или на Украине, где они поддержали государственный переворот с целью втягивания ее в НАТО. В результате Запад спровоцировал Россию на «агрессивную политику», в частности, на «аннексию» Крыма. Он напоминает, что негативную роль в этом сыграл «косовский прецедент», созданный США и его союзниками. Вмешательство России в Сирии также стало следствием ошибочного курса Запада на свержение режима Б.Асада, которое привело бы к власти исламистов и имело бы катастрофические последствия для христианских меньшинств этой страны*11. Ф.Фийон убежден, что будущее Европы «невозможно представить без России, кто бы ею ни управлял и какие бы достоинства и недостатки у нее ни были». Как он подчеркивает, «Ш. де Голль это хорошо понимал». Он подкрепляет свою позицию предложением созвать общеевропейскую конференцию по вопросам безопасности, которую неоднократно пыталась инициировать Россия, а также призывом двигаться к снятию «неразумных» и «неэффективных» антироссийских санкций.*12 Эти установки позволяют утверждать, что Ф.Фийон отражает, прежде всего позицию правоконсервативных сил Франции. Он, как показано выше, в целом придерживается неолиберальной линии, но в то же время чужд чрезмерной идеологизации внешней политики, характерной для Ф.Олланда и в целом для социалистов, и предпочитает ей реализм и прагматизм. На крайне левом фланге Ж-Л.Меланшон, основавший движение «Непокорная Франция», как и М.Ле Пен на крайне правом фланге, играет роль «антисистемного» деятеля. Позиционируя себя «универсальным гуманистом», «пацифистом» и «экологистом», он противопоставляет себя не только «истеблишменту», но и лидеру Национального фронта, взгляды которой считает «обскурантистскими». Ж-Л.Меланшон решительно осуждает любые проявления «расизма» и «ксенофобии» и призывает выдать виды на жительство всем нелегальным мигрантам. Он – за максимальные права личности, в том числе, в плане сексуальной ориентации, против границ в прямом и переносном смысле и, по сути, выступает за формирование «универсального человека», являющегося одной из целей неолиберальной идеологии. При этом он, однако, обличает транснациональный капитал, «олигархическую элиту» и «власть денег» во Франции, проявляющуюся, помимо прочего, как он подчеркивает, в контроле за основными СМИ. В его программе акцентируется необходимость расширения прав трудящихся на предприятии, более справедливого распределения национального богатства и усиления борьбы с бедностью. Он также – «за правильную, социальную Европу» и против власти «евро-бюрократии». Во Франции Ж-Л.Меланшон обещает «возвратить власть гражданину». Для этого необходимо, в первую очередь, покончить с Пятой республикой, которую он называет «республиканской монархией», и вместо нее создать «Шестую республику», основанную на парламентской форме правления. Во внешней политике он предлагает вывести страну из НАТО и провести общеевропейскую конференцию с участием России с целью «решения вопроса о границах», прежде всего, для того, чтобы разрешить украинский конфликт*13. Менее выразительным по сравнению с другими основными кандидатами пока выглядит Б.Амон, возможно потому, что, являясь официальным выдвиженцем правящей социалистической партии, он не может отмежеваться ни от ее линии, ни от провальных итогов президентства Ф.Олланда. Во внутренней политике его программные положения направлены главным образом на усиление прав гражданина перед лицом власти, а также прав трудящихся на предприятии. По большому счету они совпадают с предложениями Ж-Л.Меланшона. Единственная оригинальная идея Б.Амона – введение «универсального дохода», то есть пособия (примерно 450 евро), которое должно выплачиваться всем французам, независимо от уровня доходов. Оно должно защищать их от «превратностей судьбы», позволяя в случае необходимости более спокойно решать проблемы смены профессии и местожительства. В области внешней политики Б.Амон является сторонником решения большинства проблем безопасности в рамках ЕС. Вместе с тем, он считает необходимым приостановить его расширение. Поддерживает участие Франции в интегрированном командовании НАТО и весьма прохладно относится к предложениям по сближению с Россией. Б.Амон занимает также непримиримую позицию по сирийскому кризису, повторяя, что «Б. Асад должен уйти»*14. Как видно из рассмотренных программных установок кандидатов, у французов есть выбор – от «синтетической» программы Э.Макрона до радикальных предложений М.Ле Пен или Ж-Л.Меланшона. За четыре недели до первого тура опросы общественного мнения показывают следующие предпочтения определившихся избирателей: Э.Макрона поддерживают 26% из них, М.Ле Пен – 25%, Ф.Фийона – 18%, Ж-Л.Меланшона – 13%, Б.Амона – 10,5%. В случае «дуэли» Э.Макрона и М.Ле Пен во втором туре, первый наберет 61,5% голосов, вторая – 38%. Теоретически за выход во второй тур еще может побороться Ф.Фийон, поскольку среди колеблющихся избирателей много его потенциальных сторонников. Многое будет зависеть от того, сможет ли он за оставшееся время восстановить их доверие. Если ему это удастся, он победит М.Ле Пен с 55% голосов против 45%*15. Владимир ЧЕРНЕГА, д.ю.н., консультант Совета Европы, в.н.с. ИНИОН РАН, Чрезвычайный и Полномочный Посланник *1 Ф.Фийон занимал этот пост в 2007-2005 годах при президенте Н.Саркози *2 Le Monde, 06.02.2017 *3 Ibid ; L'OBS, 22.12.2015 *4 Le Point, 28.08.2016 *5 Gautier J-P. De Le Pen a Le Pen. Paris, Editions Sylleps, 2015, p.78-79 *6 Le Pen M. Pour que vive la France. Paris, Editions Grancher, 2012, p. 225-226 ; 114 propositions de Marine Le Pen. - https://marine2017.fr *7 CNN, 07.02.2017 *8 Macron E. Revolution. Paris, XO Editions, 2016, p. 38-39, 48-50, 53-64, 108-115, 211-209 ; Tabord G. Tourner la page. –Le Figaro, 06.02,2017 *9 Sputnik, 08.02. 2017 ; L'OBS, 08.02.2017 ; Le Huffington Post, 13,02.2017 *10 Le Monde, 23.01.2017 *11 Fillon F. Vaincre le totalitarisme islamique. Paris, Editions Albin Michel, 2016, p.51-64 *12 Fillon F. Faire. Paris, Editions Albin Michel, 2015, p. 246-257 *13 L'AC.FR. L'avenir en commun. Le programme de la France insoumise et de son candidat Jean-Luc Melanchon. Paris, Editions du Seuil, decembre 2016 ; France 2, 20 mars 2017 *14 Le Figaro –Internaute, 20 mars 2017 ; TF1, 20 mars 2017 *15 Rolling IFOP pour Paris-Match, CNews et Sud-Radio, 24 mars 2017 ; »PrecisTrack» Opinionway /Orpi pour Radio classic et les Echos, 17 mars 2017

Выход Британии из ЕС, который после отказа парламента от использования своего права вето стал практически неотвратимым, можно расценить как вотум недоверия Союзу. Такова точка зрения Ханса-Вернера Зинна, одного из авторитетнейших германских экономистов, долгие годы стоявшего во главе мюнхенского Института экономических исследований. Причем, если в Британии это неприятие приобрело крайние формы, то в ряде других стран проявляется глухое недовольство, то и дело прорывающееся наружу. Более всего раздражение во многих государствах ЕС вызывает то, что Брюссель намерен и дальше навязывать единые иммиграционные правила и нормы. А, скажем, в Британии, столкнувшейся с активным притоком пришельцев из стран Содружества уже в пятидесятые-шестидесятые годы прошлого века, господствует мнение, что сейчас возможности страны в этом отношении исчерпаны. Неслучайно к немногим положительным результатам пребывания в ЕС на острове относят то, что со вступлением в него в 1973 году удалось если и не остановить, то кардинально замедлить поток «понаехавших», отмечает Ханс-Вернер Зинн. Бывший премьер-министр британского правительства Дэвид Кэмерон пытался хоть как-то снизить привлекательность британского социального государства для мигрантов, тормозя интеграцию Британии в общеевропейскую социальную систему. Но вызвал при этом лишь холодное раздражение европейской элиты, что, надо сказать, немало способствовало усилению популярности сторонников «Брекзита». Почему же экономист считает, что выход Британии из состава Союза станет для этого образования катастрофой? Прежде всего, потому что речь идет о крупном государстве, а не о незначительной стране, уход которой «можно рассмотреть прежде, чем перейти к более значительным пунктам повестки дня». Здесь же речь идет о второй по величине экономике ЕС. Экономическая мощь Британии равна совокупной 20 самых маленьких стран Союза. То есть, расставание с ней с экономической точки зрения равнозначно одновременному выходу из ЕС этой двадцатки. А чему равно 28 минус 20 легко посчитать… «Один этот факт показывает, что от ЕС просто камня на камне не останется», – сокрушается Ханс-Вернер Зинн. Рой критических стрел, выпущенных Британией и в руководящие органы Союза, и в действующие в нём правила и порядки он считает обоснованным. Такую критику стоило бы воспринять всерьез и предусмотреть проведение основательных реформ. Скажем, в области миграционной политики, чтобы магнит европейского процветания перестал притягивать к себе мигрантов, решивших присоседиться к чужому счастью. Или в области единой европейской валюты – одной из главных головных болей Брюсселя и Берлина. Не говоря уже о том, что нужно было бы по-новому сформулировать законы о государственном банкротстве и правила упорядоченного выхода из состава Союза, а также ввести различие между благоприобретёнными и унаследованными социальным запросами, считает экономист. Для ФРГ «Брекзит» будет иметь разрушительные последствия, говорит Ханс-Вернер Зинн. Достаточно того, что Великобритания – третий по величине экспортный рынок Германии. Это одно из двух государств ЕС, владеющих ядерным оружием. А политическая роль и влияние второго, остающегося в Союзе, в результате «Брекзита» резко возрастёт, что непоправимо нарушит равновесие в ЕС. Экономист напоминает, что германские политики старшего поколения, в частности Людвиг Эрхард, занимавший тогда пост министра экономики, знали, что делали, когда в 1963 году провели через бундестаг преамбулу к Елисейскому договору, где чёрным по белому было зафиксировано: ФРГ будет прилагать усилия к принятию Великобритании в ЕС. Сказать, что де Голля это взбесило, значит не сказать ничего, и он доказал это, заблокировав две первые попытки – в 1963 и 1967 годах. Попытка 1973 года была успешной, но произошла она уже после смерти французского генерала. И ещё о равновесии в ЕС. У него есть и такое измерение, как голосование в Совете министров – в том виде, в котором оно зафиксировано в Лиссабонском договоре. О чём речь? С 31 марта 2017 года завершился переходный период, и с 1 апреля для принятия решения по большинству вопросов нужна поддержка 55% стран с населением, насчитывающим 65% от общего числа живущих в Союзе. Легко понять, что страны, число жителей в которых насчитывает 35% от общего, будут обладать блокирующим меньшинством, не так ли? И вот Германия, Нидерланды, Австрия и Финляндия плюс Великобритания как раз и формируют такое меньшинство. Причём речь идет о странах, приверженных идее свободы торговли. С другой стороны, такое же меньшинство в 36% могут сформировать страны Средиземноморья, которые из-за слабости своей промышленности, скорее, будут придерживаться протекционистских устремлений. Но так обстоит дело сейчас, а после «Брекзита» первая группа уменьшится до бесполезных 25%, а вторая наберет вес до мощных 42%. Теперь понимаете, о каком нарушении равновесия идёт речь? Будут ли средиземноморские государства стремиться превратить Европу в торговую крепость? Сейчас это с уверенностью утверждать трудно, но такая возможность повышения собственного влияния способна их соблазнить. Во всяком случае, никак не стоит удивляться тому, что Эмманюэль Макрон, кандидат на пост президента Франции с самым лучшими шансами на победу, уже потребовал ответить на торговые угрозы Дональда Трампа новым европейским протекционизмом. Такие требования лежат в русле французской традиции, считает Ханс-Вернер Зинн. Но проигравшей в американо-французском споре окажется Германия, поскольку основа её бизнес-модели – максимально активное участие в глобальной торговле. Доля германского экспорта, не идущего в страны, которые сейчас входят в зону евро, даже после введения единой европейской валюты продолжала быстро расти, отмечает эксперт. Вот почему он и предлагает ковать железо пока оно горячо, и объединить в целостный пакет все германские требования, касающиеся урегулирования условий выхода Британии из ЕС и пересмотра внутренних регламентов Союза. После завершения «Брекзита» у Берлина не будет никаких шансов создать в Союзе дееспособную и долговременную систему принятия решений. Большую опасность Ханс-Вернер Зинн видит в том, что Германия может продолжить проведение политики европейского строительства «с разными скоростями». Примером этого он называет введение евро и Шенгенской зоны. «Это вызвало в Европе глубокий раскол. И если дальше всё пойдёт тем же путем, то из Союза уйдут не только Великобритания, но, в конце концов, и Дания, и Швеция, и Чехия, и Венгрия. А тот, кто в качестве реакции на «Брекзит» хочет продвигать зону евро в направлении обретения большей государственности, отколет Север и Восток, проведёт разделительную линию через Центральную Европу и сделает Германию придатком и кредитором нового латинского валютного союза», – замечает экономист. Его не удивляет приверженность Франции идее двухскоростной Европы. Раскол Центральной Европы со времён Ришелье остаётся главной целью политики этой страны, считает он. Но интересы Германии в этом отношении совершенно иные. Макрон предлагает французам программу, избавляющую их самих от лишений, но при этом хочет, чтобы Берлин поддержал Париж в части создания общего европейского бюджета, европейских облигаций, совместных гарантий вкладов и страхования против безработицы. Предполагая, кем будет оплачен этот банкет, Ханс-Вернер Зинн категорически не советует Германии соглашаться на такие условия. Вместо того, чтобы готовить для Британии штрафные санкции и сближаться с Францией, Германии лучше было бы отстраниться от планов дальнейшего углубления интеграции в ЕС, а взять на себя роль посредника на переговорах о «Брекзите», которые, по желанию британцев, должны означать сохранение свободы торговли при ограничении излишней щедрости. «Свободная торговля – это не подарок кому-либо, а помощь всем участвующим в ней странам», – констатирует экономист. Есть две модели федеративного устройства. Для первой характерна сильная защита меньшинств и добровольная кооперация. В ней принимаются только те решения, которые никому не приносят вреда, но при этом приносят пользу хотя бы некоторым членам федерации. Это, как поясняет Ханс-Вернер Зинн, в принципе увеличивает общий пирог, к которому есть доступ у всех, а потому такая федерация стабильна, ведь всем она выгодна. Вторая модель основывается на решениях, принимаемых большинством, и сильной защиты меньшинств не предусматривает. В ней также предполагаются меры перераспределения, полезные для большинства, но ущемляющие меньшинство. То есть пирог в целом уменьшается, а потому в проигрыше в итоге остаются все. Именно в такой модели появляются проигравшие, которые стремятся выйти из сообщества, и чтобы их удержать, приходится применять штрафные меры. Германии, конечно, не надо выходить из ЕС, поскольку, в противоположность единой европейской валюте, этот союз государств доказал свою полезность, считает эксперт. Но, чтобы так было и дальше, надо заботиться о том, чтобы «перераспределители» из Брюсселя и в окружении Макрона чётко знали, что злоупотреблять им не стоит. Именно поэтому для британского случая надо найти приемлемое решение, которым при необходимости могли бы воспользоваться и другие. «Кроме того, британцы в любом случае останутся нашими соседями, а с соседями надо обращаться прилично», – заключает Ханс-Вернер Зинн. Марина СМИРНОВА

Целое десятилетие затратил Европейский Парламент на поиски высококвалифицированных переводчиков ирландского языка. Но тщетно: с тех пор, как этот редкий язык стал официальным рабочим в структурах Европейского Союза, решить задачу до конца не удаётся. За пределами «изумрудного острова» на этом языке в быту общаются всего около 100 тысяч человек, а население самой Ирландии едва превышает 4,5 миллиона. Однако, власти страны и Европейская Комиссия вкупе с Европарламентом настаивают на его максимальном использовании в Брюсселе и Страсбурге. Несмотря на то, что в Ирландии изучение родного языка обязательно для всех граждан моложе 18 лет, найти профессиональных переводчиков весьма нелегко. Очень мало кто способен выдержать экзамены при поступлении на постоянную работу в учреждения ЕС. Количество и объём документов, которые необходимо переводить на ирландский язык, постоянно растут. В этом году Европарламент объявил конкурс сразу на 26 новых переводческих мест для владеющих ирландским языком. Контракты подписаны с 14 профессионалами. На обеспечение устных и письменных переводов, плату за пользование ирландскими информационными базами в 2018 году законодательный орган ЕС израсходует 3,7 миллиона евро. Спрос на специалистов этого редкого профиля возрос также из-за предстоящего выхода Великобритании из Союза. От этого шага Лондона Ирландия пострадает сильнее других стран «большой Европы», поэтому Брюссель стремится не допустить её маргинализацию. До сих пор парламенту приходилось прибегать к услугам и 14 переводчиков-фрилансеров, которые способны переводить с ирландского только на английский, но теперь предстоит также заполнить 23 вакансии. В Европарламенте заседают всего 11 депутатов из Ирландии, а число сотрудников-ирландцев в Еврокомиссии насчитывает 500 человек, но там пока работают всего два переводчика с пассивным владением ирландским языком и трое юристов-лингвистов. Дублин тоже прилагает усилия для решения лингвистической проблемы: правительство Ирландии выделило более 13 миллионов евро на подготовку квалифицированных переводчиков для ЕС. Получить эту профессию готовятся свыше 500 студентов. Евгений ОРЛОВ

Власти Исландии полностью отменили контроль над внешними финансовыми операциями, что стало формальным признаком окончания тяжелого экономического кризиса, который поразил эту северную страну в октябре 2008 года. Она стала первой, попавшей под удар глобального кризиса, разразившегося в США. Тогда банковская система страны практически рухнула, исландская крона обесценилась вдвое, процент безработных по отношению к самодеятельному населению стал измеряться двузначной цифрой, доселе не имевшая долгов казна ощутила дефицит в размере 216 миллиардов крон (или 12% ВВП). Рейкьявику пришлось обратиться за помощью к Международному валютному фонду, ввести чрезвычайное законодательство и, в частности, прекратить свободу перемещения капитала за границу. Такая мера, введенная 28 ноября 2008 года, коснулась всех – от частных лиц до иностранных компаний. Это должно было пресечь риск бегства капиталов за пределы Исландии, в частности, иностранных инвесторов, вложивших немалые деньги в ее банки – со спекулятивными целями. Для любой финансовой операции за пределами страны стало необходимо проходить через ее центральный банк, выполнять строгие процедуры. Например, если исландец собирался ехать в отпуск или в командировку за границу, он должен был предъявлять билеты, чтобы иметь возможность поменять валюту. А компании-экспортеры были обязаны передавать в ЦБ всю свою валютную выручку. В то время власти Исландии и большинство ее граждан полагали, что спасением от повторения валютных пертурбаций стало бы вступление в Евросоюз и переход на евро. Рейкьявик подал в Брюссель соответствующую заявку, начались переговоры. С 2011 года, однако, положение в стране стало улучшаться. Возобновился экономический рост (в 2016 году прирост ВВП оказался одним из самых высоких в мире – 7,2%), произошла определенная диверсификация экономики (например, быстрое развитие получил туристический бизнес – в 2017 году ожидается 2,3 миллиона иностранных посетителей на 400 тысяч жителей страны). Правительству удалось договориться и с внешними клиентами исландских банков. В результате настроения в стране стали меняться, Исландия отказалась от планов вступления в Евросоюз и постепенно начала отменять введенные ограничения. Последнее перестало действовать только сейчас. Андрей СЕМИРЕНКО

Итальянские власти сделали решительный шаг для привлечения в страну состоятельных налогоплательщиков-иностранцев. С марта 2017 года переезжающие на Апеннины богачи смогут пользоваться благоприятным налоговым режимом – оплатой фиксированного налога в размере 100 тысяч евро в год вне зависимости от их реальных доходов и других финансовых показателей. Это может особенно заинтересовать людей, которые имеют не только крупные состояния и доходы, но и большие семьи. В этом случае с членов семей не будут требовать пропорциональных их реальным доходам налогов, а лишь единовременного взноса в размере 25 тысяч евро в год. По имеющимся оценкам, эта мера может заинтересовать около тысячи человек, что подвигнет Италию на конкуренцию с Испанией и Великобританией. Эти страны несколько раньше встали на такой же путь. Технически оформить льготу очень просто. Для этого достаточно сделать соответствующую пометку в декларации о доходах, которые сдают в налоговое ведомство. В дальнейшем такой налогоплательщик будет автоматически оставаться в этом списке. Светлана ФИРСОВА

Вокруг реализации морского газотранспортного проекта «Северный поток – 2», инициированного в сентябре 2015 года*1, в Европейском Союзе не утихают жаркие дебаты. Сторонники проекта указывают на то, что он увеличивает энергетическую безопасность ЕС за счет появления нового, более безопасного, короткого и эффективного маршрута доставки российского газа на европейский рынок.*2 Крупные западноевропейские компании: немецкие БАСФ и «Юнипер» (бывший Э.ОН), французская «Энжи», австрийская О-Эм-Фау и англо-голландская «Шелл» выразили наряду с российским «Газпромом» интерес напрямую участвовать в нем. В то же время, такие институты Европейского Союза, как Европейская Комиссия (Комиссия), Европейский Парламент (Парламент), солидаризировавшись с рядом государств Восточной Европы, проявляют к проекту в целом негативное отношение. По мнению противников проекта, он не соответствует целям и принципам Энергетического союза, создает риски для энергетической безопасности ЕС, поскольку не открывает доступа к новому источнику поставки, а кроме того, подрывает солидарность ЕС с Украиной, которая, в случае его пуска, лишится статуса государства-транзитера российского газа и утратит источник дохода в виде транзитных платежей.*3 На этом фоне предметом дискуссии стали вопросы о том, применяется ли к «Северному потоку – 2» Третий энергетический пакет ЕС (ТЭП), и может ли Комиссия заблокировать его реализацию под предлогом несоответствия ряду ключевых положений ТЭП. В рамках этой дискуссии озвучиваются полярные оценки по вопросу применимости к проекту ТЭП*4 и, главным образом, входящей в ТЭП Третьей газовой директивы.*5 Из сообщений СМИ стало известно, что в феврале 2016 года произошел раскол в правовой оценке проекта между Генеральным директоратом по энергетике и Юридической службой Комиссии. Юридическая служба в своем заключении заявила о неприменимости ТЭП к проекту, а Директорат по энергетике не согласился с данным выводом.*6 При этом Директорат по энергетике указал, что вопрос применимости ТЭП к проекту является «в большей степени политическим, чем правовым» .*7 Чуть более года спустя, в марте 2017-го, СМИ сообщили о том, что Федеральное сетевое агентство Германии заявило об отсутствии оснований для применения к проекту положений ТЭП, выразив тем самым несогласие с позицией Директората Комиссии по энергетике.*8 В рамках анализа перспектив проекта представляется важным рассмотреть вопрос о взаимодействии политической и правовой оценок проекта и их влияния на его практическую реализацию.   Проверка проекта на соответствие «целям и принципам» Энергетического союза Политическая позиция ЕС в отношении проекта «Северный поток – 2» с различными нюансами проявляется в официальных документах и публичных заявлениях должностных лиц институтов ЕС. В отчете о состоянии Энергетического союза, опубликованном Комиссией в ноябре 2015 года, отмечено: «Комиссия принимает во внимание планы коммерческих компаний построить новые трубопроводы, соединяющие Россию и Германию через Балтийское море… Если они будут построены, …они не дадут доступа к новому источнику поставки и приведут к дальнейшему увеличению мощностей транспортировки из России в ЕС.. . Эти трубопроводы должны полностью подчиняться праву ЕС. Комиссия будет оценивать любой такой проект на соответствие европейскому регулированию. ЕС будет поддерживать лишь те инфраструктурные проекты, которые соответствуют ключевым принципам Энергетического союза, включая стратегию по обеспечению энергетической безопасности ».*9 В свою очередь высший политический орган ЕС – Европейский Совет, рассмотрев отчет о состоянии Энергетического союза, в декабре 2015 года призвал к тому, чтобы «любая новая инфраструктура полностью соответствовала Третьему энергетическому пакету и другому применимому законодательству ЕС, а также целям Энергетического союза ».*10 Из данных пассажей следует, что при оценке проекта «Северный поток – 2» Евросоюз намерен руководствоваться не только законодательством, но также некими «принципами» и «целями» Энергетического союза. Иными словами, ЕС взял курс на оценку политической целесообразности проекта, при этом выразив намерение распространить такую практику на «любую новую инфраструктуру». С применением такого подхода связаны следующие трудности. Во-первых , цели и принципы Энергетического союза, – инициативы, запущенной Комиссией в 2014 году, не определены. Стратегия Энергетического союза, опубликованная в феврале 2015 года, не использует термины «цели» и «принципы», а оперирует исключительно понятием «измерения».*11 Включая в число принципов Энергетического союза «стратегию по обеспечению энергетической безопасности», Комиссия, вероятно, имеет в виду свой программный документ 2014 года, в котором зависимость от поставок российского газа представлена как основной вызов для современной энергетической безопасности ЕС.*12 Однако данный документ не имеет прямого отношения к стратегии Энергетического союза, а его искусственное включение в число несформулированных принципов Энергетического союза не делает картину более ясной, так как оставляет открытым вопрос, какое конкретно его положение следует рассматривать в качестве принципа – т.е. ключевого правила – Энергетического союза. Во-вторых , даже если цели и/или принципы Энергетического союза были бы определены (предположим, они были бы равнозначны «измерениям», указанным в стратегии Энергетического союза), не установлено, кто (ЕС или государства-члены) должен проводить оценку соответствия проекта этим целям и/или принципам, и отсутствуют объективные критерии проведения такой оценки. В-третьих , оставлен открытым вопрос о последствиях несоответствия проекта целям и/или принципам Энергетического союза. Исходя из упомянутого отчета Комиссии о состоянии Энергетического союза, проект, соответствующий законодательству, но не отвечающий целям и/или принципам Энергетического союза, не может претендовать на поддержку со стороны ЕС, что, разумеется, не равнозначно запрету на его реализацию. Представляется, что основная проблема, связанная с выраженной в декларативных документах ЕС идеей проверки проекта на политическую целесообразность, состоит в том, что, не имея правового содержания, она не порождает юридических последствий, но, в то же время, открывает дорогу для разнообразных политических спекуляций. Характерны в этой связи многочисленные заявления чиновников Евросоюза и представителей различных государств-членов ЕС, которые оценивают проект «Северный поток – 2» на соответствие целям и/или принципам Энергетического союза, руководствуясь субъективным и зачастую весьма спорным пониманием этих категорий. В качестве примера можно привести заявление заместителя председателя Комиссии по вопросам Энергетического союза М. Шефчовича о том, что «Северный поток – 2» «не соответствует ключевым целям Энергетического союза, которые призывают к диверсификации маршрутов и источников…».*13 Похожую точку зрения высказал член Еврокомиссии по делам энергетики А. Каньете, добавивший, что «Северный поток – 2» «никогда не сможет стать проектом общего интереса».*14 Наиболее радикальная оценка «Северного потока – 2» прозвучала в стенах Парламента, где он был назван «проектом-убийцей»*15, а указанный институт призвал «государства-члены ЕС полностью использовать транзитный потенциал Украины… и избегать строительства новых трубопроводов в обход Украины, в частности… «Северного потока – 2», который «может оказаться разрушительным для стратегии ЕС по диверсификации источников поставки и для права ЕС».*16 В свою очередь, ряд государств-членов ЕС из Центральной и Восточной Европы сначала в ноябре 2015 года*17, а затем в марте 2016 года*18 направили в Комиссию письмо с критикой «Северного потока – 2». По мнению этих государств, проект нарушает цели энергетической политики ЕС, а также подрывает солидарность с Украиной, рискующей вследствие реализации проекта утратить доходы от транзита российского газа. Среди подписавших письмо стран наиболее влиятельную группу составляют транзитеры российского газа, критическая позиция которых, как представляется, обоснована не столько заботой об Украине, сколько опасением потерять собственные транзитные доходы в случае переориентации потоков российского газа на «Северный поток – 2». Указанная позиция нашла понимание у словака М.Шефчовича, который заявил о «неприемлемости» инфраструктурных проектов, направленных на «постепенное опустошение украинского транзитного маршрута».*19   Отвечает ли стремление ЕС сохранить Украину в качестве важного транзитного коридора соображениям энергетической безопасности? Обобщая заявления представителей ЕС, можно сделать вывод, что их основной смысл в том, что новый инфраструктурный проект по доставке газа в Евросоюз считается политически не целесообразным, если он: 1. Диверсифицирует только маршруты, но не источники поставки. 2. Предполагает отказ от транзита газа через территорию Украины. В рамках данной логики ставится под вопрос политическая целесообразность реализации любых новых проектов по доставке в ЕС российского газа, включая, но, не ограничиваясь, проектом «Северный поток – 2». Данная логика имеет очевидные дефекты, детальный анализ которых выходит за рамки настоящей работы. Упомянем здесь два соображения – по одному на каждый из приведенных выше тезисов. Первое : ЕС в своей практике неоднократно признавал, что проекты, диверсифицирующие маршруты поставки газа из существующих источников, повышают энергетическую безопасность ЕС. Такого рода оценки содержатся в решениях об инвестиционно-стимулирующих изъятиях для новых инфраструктурных проектов*20, и находят отражение в списках проектов «общего интереса», в число которых входит, например, «Галси» – проект, диверсифицирующий маршруты доставки газа из существующего источника – Алжира.*21 Второе : ставка на сохранение Украины в качестве транзитного коридора для транспортировки в ЕС российского газа делается в условиях объективно растущих (особенно, начиная с 2014 года) транзитных рисков на территории этой страны, к которым относятся:*22 • Отсутствие необходимых инвестиций в поддержание и модернизацию изношенной газотранспортной системы. • Снижение уровня физической безопасности объектов энергетической инфраструктуры.*23 • Принятие закона, позволяющего вводить запрет на транзит российского газа.*24 • Принятие закона, запрещающего российские капиталовложения в газотранспортную систему, и делающего невозможным реализацию «трехстороннего консорциума» по управлению украинской газотранспортной системой.*25 • Принятие административных мер, направленных на значительное повышение ставки за транзит газа в одностороннем порядке,*26 и наложение санкций на российского поставщика газа за якобы имеющее место злоупотребление доминирующим положением «на рынке транзита газа Украины».*27 • Многомиллиардные арбитражные процессы между «Нафтогазом Украины» и «Газпромом», ведущиеся с 2014 года по условиям поставки и транзита газа, и кризис доверия между указанными сторонами. То, что Комиссия, невзирая на эти обстоятельства, выступает за сохранение Украиной статуса «важного транзитного государства», показывает, что ее мотивация лежит в плоскости иной, чем обеспечение надежных поставок газа европейским покупателям. По мнению экспертов Оксфордского института энергетических исследований С. Пирани и К. Яфимавай, «политическая повестка ЕС включила сохранение за Украиной роли транзитера газа отчасти для того, чтобы обеспечить продолжающееся получение Украиной платежей от «Газпрома» за транзитные услуги (очень необходимые для страны с истощенным бюджетом), и отчасти для того, чтобы Украина поддерживала реверсивные потоки газа в той степени, в которой приобретение больших объемов российского газа остается коммерчески и политически непривлекательным для Киева».*28   Требует ли закон проводить оценку политической целесообразности проекта? Действующее законодательство ЕС не требует проведения оценки инфраструктурных проектов на политическую целесообразность. Следовательно, с правовой точки зрения, в настоящее время возможности реализации новых инфраструктурных проектов, включая «Северный поток – 2», не зависят от наличия, отсутствия или характера «политической оценки». В связи с этим возникает вопрос о перспективах внедрения в будущее законодательство ЕС требования проведения оценки политической целесообразности новых инфраструктурных проектов. Для ответа на него следует проанализировать, прежде всего, те законодательные предложения, которые разрабатываются в целях наполнения инициативы Энергетического союза правовым содержанием. В начале 2016 года Комиссия опубликовала пакет предложений, которые, среди прочего, предусматривают расширение ее полномочий в энергетической сфере за счет наделения ее правом предварительной проверки на соответствие законодательству ЕС проектов международных энергетических соглашений государств-членов ЕС с третьими странами.*29При осуществлении этой функции Комиссия хочет получить «возможность обращать внимание на цели энергетической политики ЕС и принцип солидарности между государствами-членами, а также на политические позиции, закрепленные в заключениях Совета ЕС и Европейского Совета».*30 Испрашиваемое Комиссией право обращать внимание на (i) цели энергетической политики ЕС, (ii) принцип солидарности и (iii) политические позиции Совета ЕС и Европейского Совета, представляется довольно расплывчатым, неопределенным, и не порождающим обязанность государств-членов ЕС следовать мнению Комиссии. Тем не менее, анализ предложенных Комиссией ориентиров заслуживает внимания. В отличие от целей Энергетического союза, которые, как показано выше, не определены даже в декларативных стратегических документах, цели энергетической политики ЕС установлены в статье 194 (1) ДФЕС. В их число входят: обеспечение функционирования энергетического рынка; обеспечение надежности поставок энергии в ЕС; продвижение энергоэффективности, энергосбережения и развитие новых, возобновляемых форм энергии, а также развитие соединений между энергетическими сетями. В свою очередь, принцип солидарности применительно к энергетическому сотрудничеству в ДФЕС не закреплен. Статья 194 (1) ДФЕС содержит лишь ссылку на то, что цели энергетической политики ЕС должны достигаться «в духе солидарности между государствами-членами». Указанная оговорка о солидарности, включенная в ДФЕС по настоянию ряда государств Восточной Европы, сформулирована не как правовой принцип, а как декларативное положение, лишенное нормативного содержания.*31 По мнению К. Талуса, «общая, открытая и преимущественно политическая природа ссылки на солидарность в ДФЕС подразумевает, что она будет иметь ограниченное юридическое воздействие».*32 Тот факт, что Комиссия предлагает назвать солидарность принципом, не наполняет это понятие субстантивным содержанием. В то же время, представляется вполне реалистичным, что в рамках инициативы Энергетического союза юридическое наполнение оговорки о солидарности будет ограничено введением механизма взаимопомощи государств-членов при чрезвычайных ситуациях с поставками газа.*33 Наконец, политические позиции Совета ЕС и Европейского Совета , на которые Комиссия ссылается в качестве третьего ориентира, формулируются, как правило, в заключениях, принимаемых по итогам заседаний этих институтов. Следует подчеркнуть, что испрашиваемое Комиссией право обращать внимание государств-членов ЕС на указанные выше политико-правовые ориентиры возникает исключительно в контексте предварительной проверки международных энергетических соглашений государств-членов с третьими странами . Таким образом, это право, если и будет предоставлено Комиссии, никак не должно затронуть инфраструктурные проекты (включая «Северный поток – 2»), по которым не предполагается заключение соответствующих международных соглашений.*34 Представляется, что сформулированная в пакете законодательных предложений «запросная позиция» Комиссии является относительно скромной, поскольку учитывает объективные ограничители предметной компетенции ЕС в энергетической отрасли, вытекающие из учредительных договоров, которые признают широкие суверенные права государств-членов ЕС в области энергетики.*35 Показательно, что и действующее вторичное законодательство ЕС именно государствам-членам отводит центральную роль в регулировании сетевого планирования и строительства, а также сертификации операторов энергетических систем на своих территориях, оставляя за институтами ЕС и иными наднациональным структурами преимущественно консультативные функции по данным вопросам.*36   Выводы Действующее законодательство ЕС не требует проведения оценки инфраструктурных проектов на политическую целесообразность (соответствие целям/принципам энергетической политики ЕС и/или Энергетического союза). Следовательно, с правовой точки зрения, в настоящее время возможности реализации новых инфраструктурных проектов, включая «Северный поток – 2», не зависят от наличия, отсутствия или характера «оценки политической целесообразности». При этом в рамках дискуссии о политической целесообразности проекта существуют убедительные, основанные, в том числе, на правоприменительной практике, аргументы, подтверждающие позитивный эффект «Северного потока – 2», на надежность поставок газа. На повестке дня не стоит вопрос о делегировании Европейскому Союзу новых полномочий, позволяющих на наднациональном уровне определять политическую целесообразность инфраструктурных проектов как условие их практической реализации . Законодательные инициативы в рамках реализации стратегии Энергетического союза демонстрируют достаточно осторожное отношение к расширению полномочий ЕС в энергетической отрасли. Этот подход учитывает лимиты компетенции интеграционного образования, очерченные в учредительных договорах, и не посягает на широкие суверенные полномочия государств-членов ЕС в области планирования и развития энергетической инфраструктуры на своих территориях. Таким образом, при переводе инициативы Энергетического союза в правовую плоскость наблюдается гораздо более взвешенный подход, чем в тех громких политических заявлениях, направленных против проекта «Северный поток – 2», которые нередко преподносятся «под лозунгом» Энергетического союза. Иван ГУДКОВ, к.ю.н., доцент кафедры правового регулирования ТЭК МИЭП МГИМО МИД России   Настоящая статья отражает личную точку зрения автора и не представляет официальную точку зрения какого-либо учреждения или организации.   *1 «Газпром», BASF, E. ON, ENGIE, OMV и Shell подписали Соглашение акционеров проекта «Северный поток – 2». // Газпром. 04.09.2015. http://www.gazprom.ru/press/news/2015/september/article245799/ *2 Аргументы, обосновывающие позитивные рыночные и экологические эффекты «Северного потока – 2» тезисно изложены в выступлении главы Газпрома А. Миллера на панельной сессии «Геоэкономика крупных инфраструктурных проектов» Петербургского международного экономического форума» 16.06.2016. http://www.gazprom.ru/press/news/miller-journal/276873/ *3 Beckman K. Can Nord Stream 2 be stopped? // energypost.eu 14.04.2016. *4 Сторонники проекта приводят аргументы против применимости к проекту ТЭП, см. Lissek U. Regulation of Nord Stream 2: Rule of law, equal treatment and due process. A view from the project developer // CEPS Commentary. November, 2016. Противники проекта обосновывают применимость к нему ТЭП, см. Riley A. Nord Stream 2: A Legal and Policy Analysis // CEPS Special Report No.151. November, 2016. *5 Directive 2009/73/EC of the European Parliament and of the Council of 13 July 2009 concerning common rules for the internal market in natural gas and repealing Directive 2003/55/EC. *6 Gurzu A. Legal opinion undermines EU's ability to block Nord Stream pipeline // Politico. 07.02.2016. Krukowska E. Russian Gas Link Extension May Face EU Law Compliance Risk. // BloombergBusiness. 04.02.2016. http://www.bloomberg.com/news/articles/2016-02-04/russian-nord-stream-2-gas-link-may-face-eu-law-compliance-risk *7 Директорат по энергетике счел, что «вопрос о том, должна ли имеющаяся гибкость быть истолкована широко и/или должны ли для проекта быть испрошены изъятия из энергетических правил ЕС, или должен ли ЕС настаивать на полном выполнении права ЕС, является в большей степени политическим, нежели правовым». Krukowska E. Russian Gas Link Extension May Face EU Law Compliance Risk. //BloombergBusiness. 04.02. 2016. http://www.bloomberg.com/news/articles/2016-02-04/russian-nord-stream-2-gas-link-may-face-eu-law-compliance-risk *8 A. Gurzu German regulator at odds with Brussels over Nord Stream 2 // Politico. 08.03.2017. http://www.politico.eu/pro/german-regulator-at-odds-with-brussels-over-nord-stream-2/ *9 Communication from the Commission to the European Parliament, the Council, the European Economic and Social Committee, the Committee of the Regions and the European Investment Bank “State of the Energy Union 2015”. 18.11.2015 // COM(2015) 572 final.P.11. *10 European Council meeting (17 and 18 December 2015) – Conclusions. P.7. *11 Communication from the Commission “A Framework Strategy for a Resilent Energy Union with a Forward-Looking Climate Change Policy”. 25.02.2015. // COM (2015) 80 final См. подробнее Гудков И.В. Каким будет Европейский энергетический союз? // Нефть, газ, право. 2015. №2. *12 Communication from the Commission to the European Parliament and the Council “European Energy Security Strategy”. 28.05.2014. // COM (2014) 330 final. P.2. В данном Сообщении Комиссия назвала «самым острым вопросом надежности энергетических поставок» (“the most pressing energy security of supply issue”) для ЕС «сильную зависимость от единственного внешнего поставщика газа», под которым понимается Россия. Хотя критерии «сильной зависимости» в Сообщении прямо не названы, Приложение №1 к нему озаглавлено «Зависимость от газовых поставок из России» и в нем указано, что для шести государств-членов ЕС (Болгарии, Словакии, Латвии, Литвы, Эстонии и Финляндии) Россия является единственным поставщиком газа, а для восьми государств-членов ЕС (Австрии, Венгрии, Германии, Греции, Италии, Польши, Словении и Хорватии) доля российских поставок газа равна или превышает 40%, – порог рыночного доминирования, которым руководствуется Комиссия в антимонопольных делах. *13 Sefcovic: Nord Stream is not in conformity with the Energy Union's goals. // Euractiv. 11.02.2016. https://www.euractiv.com/section/europe-s-east/interview/sefcovic-nord-stream-is-not-in-conformity-with-the-energy-union-s-goals/ *14 SPEECH/15/5797 Commissioner Arias Canete at the European Parliament Plenary: opening and concluding remarks. Strasbourg. 07.10.2015. *15Beckman K. Can Nord Stream 2 be stopped? // energypost.eu 14.04.2016. P.1. *16 European Parliament resolution of 21 January 2016 on Association Agreements / Deep and Comprehensive Free Trade Areas with Georgia, Moldova and Ukraine (2015/3032(RSP). Para 41. *17 Seven EU countries oppose Nord Stream // Euractiv. 30.11.2015. http://www.euractiv.com/sections/energy/seven-eu-countries-oppose-nord-stream-319933 *18 EU leaders sign letter objecting to Nord Stream-2 gas link // UK. Reuters. 16.03.2016. http://uk.reuters.com/article/uk-eu-energy-nordstream-idUKKCN0WI1YV В число стран, подписавших письмо, вошли Венгрия, Литва, Латвия, Польша, Румыния, Словакия, Чехия и Эстония. Из них Венгрия, Румыния, Словакия и Чехия являются государствами-транзитерами российского газа. *19 Брюссель задул в украинские трубы. Еврокомиссия против новых проектов "Газпрома" // Коммерсант. 16.07.2015. *20 В решении об исключении «Набукко» указано: «даже если газопровод будет полностью использован для поставок газа из России, это также будет означать улучшение надежности поставок газа с технической точки зрения, так как появится дополнительный маршрут на рынок» (Commission exemption decision on the Bulgarian section of the Nabucco pipeline of 20.04. 2009. Brussels, CAB D(2009). Para 49). В решении об исключении «ОПАЛ» указано, что данный проект улучшает надежность поставок, поскольку «напрямую подсоединяется к…Северному потоку,… – проекту…, представляющему собой совершенно новый маршрут поставок газа в ЕС в обход третьих стран» (Decision of the Commission on OPAL pipeline of 12.06.2009. Para.27). В одном из последних по времени приятия решении об исключении интерконнектора «Словакия-Венгрия» от 2013 года указано, что данный трубопровод улучшит надежность поставок газа, поскольку «не только предоставит доступ к западноевропейским рынкам, но также откроет новый транспортный маршрут, диверсифицируя существующие каналы транспортировки» (Commission exemption decision of the Slovakian-Hungarian natural gas interconnector from ownership unbundling rules in Article 9 of Directive 2009/73/EC of 17.09.2013. Paras 20,22). *21 Commission Delegated Regulation (EU) 2016/89 of 18 November 2015 amending Regulation (EU) No 347/2013 of the European Parliament and of the Council as regards the Union list of projects of common interest // OJ L 19/1. *22 О растущих транзитных рисках на территории Украины см. S. Pirani, K.Yafimava. Russian Gas Transit Across Ukraine Post-2019: pipeline scenarios, gas flow consequences, and regulatory constraints. OIES PAPER: NG 105, February 2016. См. также Конопляник А.А. Механизмы минимизации транзитных рисков при газовых поставках из России через Украину в ЕС: аргументы суверенной страны-экспортера и мотивы оппонентов. Выступление на Международной конференции «Технологические вызовы: управление рисками в нефтегазовой отрасли», Москва, Аналитический центр при Правительстве РФ, 6 октября 2016 года // http://www.konoplyanik.ru/speeches/161006-Konoplyanik-FIEF%20Risk%20Management%20Conference-expanded.pdf *23 Ukraine Suspects Terrorism in Pipeline Explosion. // New York Times. 17.06.2014. http://www.nytimes.com/2014/06/18/world/europe/ukraine-suspects-terrorism-in-pipeline-explosion.html?_r=0 Crimea 'should be cut off from power supplies,' says senior Ukrainian minister. // Telegraph. 23.11.2015. http://www.telegraph.co.uk/news/worldnews/europe/russia/12012247/Crimea-should-be-cut-off-from-power-supplies-says-senior-Ukrainian-minister.html *24 Киев принимает закон, разрешающий санкции против России. // Naftogaz – europe. 19.08.2014. http://naftogaz-europe.com/article/ru/rtyruii *25 Парламент Украины принял закон о реформировании управления ГТС. // Интерфакс. 14.08.2014. http://www.interfax.ru/world/391360 *26 Украина повысила ставку транзита для «Газпрома» в полтора раза. // РБК. 16.01.2016. ttp://www.rbc.ru/economics/19/01/2016/569e44469a7947824cf9a810 *27 Украина штрафует «Газпром». Киев выставил «Газпрому» антимонопольный штраф на $3,4 млрд. // Газета. Ру. 22.01.2016. http://www.gazeta.ru/business/2016/01/22/8035217.shtml *28 S.Pirani, K.Yafimava. Russian Gas Transit Across Ukraine Post-2019: pipeline scenarios, gas flow consequences, and regulatory constraints. OIES PAPER: NG 105, February 2016. P.21. *29 Proposal for a Regulation of the European Parliament and of the Council concerning measures to safeguard the security of gas supply and repealing Regulation (EU) No 994/2010 // COM(2016) 52 final 2016/0030(COD); Proposal for a Decision of the European Parliament and of the Council on establishing an information exchange mechanism with regard to intergovernmental agreements and non-binding instruments between Member States and third countries in the field of energy and repealing Decision No 994/2012/EU // COM(2016) 53 final 2016/0031 (COD). См. подробнее Гудков И.В. Новые предложения Европейской комиссии по регулированию отношений в сфере надежности поставок газа и международного энергетического сотрудничества // Интернет-журнал «Вся Европа». 2016. №9(113). *30 Proposal for a Decision of the European Parliament and of the Council on establishing an information exchange mechanism with regard to intergovernmental agreements and non-binding instruments between Member States and third countries in the field of energy and repealing Decision No 994/2012/EU // COM(2016) 53 final 2016/0031 (COD). Recital 6. *31 Andoura S. Energy Solidarity in Europe: from Independence to Interdependence. Jacques Delors Institute. June, 2013, pp. 30–33. *32 K. Talus. EU Energy Law and Policy. A Critical Account. / Oxford University Press. 2013. P.280. *33 Proposal for a Regulation of the European Parliament and of the Council concerning measures to safeguard the security of gas supply and repealing Regulation (EU) No 994/2010 // COM(2016) 52 final 2016/0030(COD) *34 По «Северному потоку – 1» международное соглашение не было заключено, и из публичных источников не известно о планах заключения международного соглашения по «Северному потоку – 2». *35 Подробнее см. Гудков И.В. Компетенция Европейского союза по регулированию отношений в энергетической сфере // Международное экономическое право. 2016. №1. *36 Так, именно на уровне государств-членов разрабатываются национальные десятилетние планы сетевого развития (“ten-year network development plans”), подлежащие ежегодному обновлению. Эти планы содержат информацию об объектах системы транспортировки, которые необходимо построить или модернизировать; сведения о принятых инвестиционных решениях; сроки осуществления инвестиционных проектов. Решения о сертификации операторов систем транспортировки газа и электроэнергии также принимаются национальными регулирующими органами.

Немцы привыкли, что электроэнергия обходится им в одну и ту же сумму, независимо от того, где, как и из чего она произведена. Но похоже, что скоро такое положение вещей может измениться. Во всяком случае, уже раздаются влиятельные голоса, высказывающее мнение, что надо разделить страну на множество ценовых зон, чтобы точнее можно было соотнести спрос и предложение. Может быть, с точки зрения высокой экономической теории это и справедливо, но почему-то не учитывает грубой прозы жизни. Такой, скажем, как ограниченная пропускная способность сетей электропередачи. Похоже, что с точки зрения господ экономистов страна представляет собой сверхпроводимое Нечто, в котором в любой точке в любой момент частота сети составит классические 50 герц, иронизируют германские СМИ. Критики меркелевских энергетических реформ справедливо жалуются на то, что затраты на модернизацию сетей электропередачи и строительство новых линий выливаются в непомерные суммы. Согласно нынешним планам, к 2030 году предстоит проложить новые ЛЭП протяжённостью 3800 километров, а еще от 7600 до 8500 километров серьёзно усовершенствовать. Сетевые компании называют необходимые суммы расходов – до 50 миллиардов евро. Может, потребуется больше, но вот меньше – вряд ли. Резко возросли расходы на поддержание бесперебойной работы сетей: с 2014 по 2015 годы они увеличились в два с лишним раза, дойдя до 402 миллионов евро. Вот почему и появляются предложения разделить страну на 20, а то и на 40 различных ценовых зон, организовав в каждой из них отдельный рынок электроэнергии. Федеральную торговлю совсем уничтожать не собираются, видимо она останется для крупнейших покупателей. Похожая система уже действует в странах Скандинавии. Рынок «Норд пул» охватывает семь стран. Норвегия разделена на пять ценовых зон, Швеция – на четыре, а Дания – на две. Похоже, что германские преобразователи надеются таким образом подстегнуть использование возобновляемых источников энергии на местном уровне. То есть действовать по принципу «вам не хватает, вы и ищите выход из положения». Уже сейчас понятно, что на севере страны, где сосредоточены ветроэнергетические парки, электричество будет дешевле, а на промышленно развитом юге – дороже. Вот, дескать, пусть и вкладывают средства в «электромельницы» и солнечные батареи. Теоретически все так и должно быть. Но на практике все зависит от того, какой будет разница в цене, особенно – для рядового потребителя, и готовы ли будут политики пойти на такую сегрегацию своих избирателей. Андрей НИЖЕГОРОДЦЕВ

Европейский Союз в марте 2017 года отмечает 60-летие. Для истории это очень короткий срок, однако в масштабах человеческой жизни он воспринимается иначе. Главным событием этой даты становится не столько торжественная часть, сколько предстоящий выход Великобритании из ЕС. Это порождает бурные дискуссии о будущем всего объединения. Нынешняя крайне идеологизированная атмосфера, особенно в самих европейских странах, затрудняет спокойные и рациональные оценки в таком споре. Вместе с тем, история дает повод посмотреть на все предыдущие попытки объединения больших или меньших частей Европы (и не только) в рамках интеграционных проектов. Конечно, бессмысленно сравнивать прежние попытки даже друг с другом, поскольку они происходили в совершенно разные эпохи и с разными задачами. Однако сама попытка наглядно представить их может быть поучительной. Первая – Римская империя, срок которой принято считать с 27 года до н.э. до 476 года н.э. Она охватывала Средиземноморский бассейн и значительную часть современной Европы, превышая по площади современный Евросоюз. Центром был «Вечный город» – Рим, где, кстати, и были подписаны 25 марта 1957 года документы, учредившие тогдашнее Европейское экономическое сообщество, предшествовавшее нынешнему ЕС. История интегрированной империи до сих пор остается самой долгой из всех подобных попыток, предпринятых позже. Далее евроинтегратором принято считать императора Карла Великого (768-814 гг.), ненадолго объединившего под своим скипетром большую территорию – от Франции до границ Восточной Европы и часть Италии. Столица его владений была в Аахене (крайний запад современной Германии), а сам правитель не только долго и жестоко воевал, но и занимался распространением христианства, реформировал систему государственного устройства и управления. В пантеоне современного Евросоюза ему даже отводят роль предтечи европейского единства. После него последовала многовековая пауза – до императора Карла V Габсбурга, который управлял Испанией, Германией, Нидерландами, Италией, а также испанскими владениями в Южной Америке. Он попытался объединить под своим знаменем западноевропейских христиан для борьбы с наступлением мусульман-османов. Однако именно при нем началась и реформа католической церкви под влиянием Мартина Лютера, открывшей путь, в том числе, к череде религиозных войн на европейском континенте. Следующим объединителем Европы можно считать императора французов Наполеона. В ходе бесконечных войн он установил контроль над большей частью континента, дойдя до Москвы на Востоке и оккупировав Испанию на Западе. Однако Франция не выдержала имперского напряжения сил и в конечном итоге потерпела военное поражение. От наполеоновской эпохи в наследство следующим поколениям европейцев остался, прежде всего, великий интеграционный документ – Кодекс Наполеона, который до сих пор лежит в основе континентального права, отличающегося по ряду принципиальных позиций от права англосаксонского. Европейская интеграция под сапогом Гитлера была недолгой, будем считать с 1938 (Мюнхенские соглашения) по 1945 год, и была отмечена самым кровопролитным военным конфликтом в истории человечества. Идеологической основой было стремление нацистов к обеспечению немцам жизненного пространства, которое объясняло в их глазах жестокую экспансионистскую политику. После этого очередным этапом стала политика, приведшая к созданию нынешнего Евросоюза. Его инициаторами выступили в 1950 году французский министр иностранных дел Робер Шуман и экономист Жан Монне. В основе лежала идея необходимости примирения давних врагов – Франции и Германии, чтобы исключить возможность новой войны между ними. На протяжении десятилетий это объединение, несколько раз менявшее название, расширялось, достигнув нынешнего числа в 28 участников. Предстоящий выход Великобритании окажется первым его сокращением, что оставляет открытой возможность любых дискуссий о будущем Евросоюза. Андрей СЕМИРЕНКО

Число пожилых людей, которым угрожает бедность или жесткие ограничения, выросло в Германии за минувшие годы почти до 6 миллионов человек. Если в 2010 году к этой категории можно было отнести 4,9 миллиона людей в возрасте 55 лет и старше, то сейчас их насчитывается 5,7 миллиона. Таковы последние данные Евростата, к которым привлекла внимание депутат бундестага от партии Левых Сабине Циммерман. Продолжим знакомство с показательными цифрами. В 2015 году 20,8% всех немцев старше 55 лет оказалось под угрозой бедности. Отметим, что в 2006 году таковых насчитывалось 18,2%. В целом по Европейскому Союзу эта доля ниже, чем в Германии – 20,7%. Едва ли этот результат можно назвать положительным итогом пенсионных реформ, не так ли? Кто же попадает в угрожаемую категорию? Все те, чей доход составляет менее 60% от среднестатистического, и потому они зачастую не могут позволить себе приобрести товары повседневного спроса. А также те, кто живет в семье, где люди трудоспособного возраста лишены работы. Как видим, по меркам Евростата таких в Германии ни много ни мало каждый пятый. Вот что об этом думает упомянутая Сабине Циммерман: «Нарастающая угроза бедности старшего поколения отражает все проблемы рынка труда и социальной сферы – высокую долю низких зарплат на германском рынке, высокий уровень безработицы среди пожилых людей и все чаще встречающиеся нищенские пенсии». Сергей ПЛЯСУНОВ

Интеллектуальное и эмоциональное преимущество людей, свободно говорящим на двух и более языках, происходит ещё от того, что вместе с овладением чужеземным инструментом общения они обогащают свой внутренний мир, слегка видоизменяя свою индивидуальность. Такой вывод сделали исследователи из Университета Коннектикута. Тонкую подстройку стиля мышления и поведения при смене языка удалось установить с помощью теста. Двуязычным, одинаково хорошо владеющим английским и испанским языками, предложили составить письменно свой автопортрет. Поочередно на двух языках. Так вот, в английском варианте испытуемые делали акцент на своей учёбе, на повседневных хлопотах, на своих личных жизненных достижениях. А когда писали на испанском, то на первый план выходили дела семейные, друзья и свободное времяпрепровождение. Учёные сделали вывод: англоязычное американское общество живёт в условиях жёсткой конкуренции и превыше всего ценит индивидуальный успех. Испаноязычные в иерархии ценностей на верхние строчки ставят коллективистские ценности. Показателен пример и некоего Тони, свободно говорящего и по-английски, и по-испански. Начав учить французский, он обнаружил, что язык Мольера в сравнении с теми, что он знает в совершенстве, можно охарактеризовать как «элегантный и утончённый». Соответственно, и французов он стал воспринимать как «элегантных, умных и восхитительных» (“elegants, intelligents et admirables”). Француженка Клеменс, напротив, когда посещает родственников в Южной Америке, ведёт себя не так замкнуто, как у себя дома. «Я чувствую себя более экстравертной, когда говорю по-испански, а не по-французски, наверное потому, что по-испански мне приходится говорить, когда я нахожусь на каникулах и больше общаюсь». А вот Дебора, которая говорит по-английски, по-испански и немного по-немецки, добавляет свой опыт в общую копилку: при смене языка общения у неё меняется и голос. Специалисты объясняют этот феномен: ничего удивительного, поскольку каждый язык активизируют разные группы связок и мышц лица, что проявляется, в том числе, и в мимике. Потому и голос всякий раз звучит по-разному. Многое зависит от того, где довелось выучить иностранный язык: с учителем или путём «полного погружения» в стране носителей этого языка. В последнем случае прививаются и неотделимые от языка культурные стереотипы, а они-то в обязательном порядке корректируют вашу индивидуальность. Надежда ДОМБРОВСКАЯ

В семи из двадцати восьми стран Евросоюза средние заработные платы ниже, чем были 8 лет назад, говорится в докладе, подготовленном Европейским профсоюзным институтом и Европейской конфедерации профсоюзов. Такое положение сложилось в Греции, где зарплаты упали на 3,1%, а также в Хорватии (-1%), Венгрии (-0,9%), Португалии (-0,7%), на Кипре (-0,6%), в Великобритании (-0,4%) и Италии (-0,3%). В 18 странах Евросоюза масштабы роста зарплат оказались ниже, чем в 2001-2008 годах, то есть до начала глобального финансово-экономического кризиса. Только в Болгарии, Германии и Польше зарплаты за последний период росли больше, чем в докризисное время в начале столетия.

Австрийская столица объявлена мегаполисом с наилучшим качеством жизни. В восьмой раз подряд к такому выводу пришли эксперты из британской компании «Мерсер», которые уже 19 лет составляют ежегодные исследования по этому вопросу, сравнивая большие города по 39 параметрам – от качества воды и услуг связи до количества международных авиарейсов и организации общественного транспорта. Всего в рейтинге представлен 231 город. За Веной в нем следуют по порядку Цюрих (Швейцария) и Окленд (Новая Зеландия), далее Мюнхен (Германия), Ванкувер (Канада), Дюссельдорф (Германия), Франкфурт (Германия), Женева (Швейцария), Копенгаген (Дания) и Базель (Швейцария). На последнем месте находится Багдад (Ирак). Обращает на себя внимание, что в десятке лидеров почти нет столиц, а также городов за пределами Западной Европы, которая сохраняет стабильное лидерство по критериям качества жизни. Отдельный рейтинг в компании «Мерсер» составили по качеству городской инфраструктуры. Здесь победу одержал Сингапур, за которым идут Франкфурт и Мюнхен. Алексей СТРАШЕВ

Итальянцы оказались самым здоровым народом из 163 исследованных авторами рейтинга «Блумберг Глоубал Хелс Индекс». Они изучили и сравнили множество показателей, включая продолжительность жизни, питание, пристрастие к табакокурению, риски повышенного артериального давления и психических расстройств, и так далее. По их заключению, жители Апеннинского полуострова обошли признанных долгожителей из Северной Европы (Исландия и Швеция) и Дальнего Востока (Япония и Сингапур). При этом итальянцы оказались крепче физически, чем, например, англосаксы. Вместе с тем, в исследовании установлена прямая зависимость здоровья народа от уровня доходов, однако этот фактор не оказывается единственным, влияющим на показатели физического состояния людей. Особо важными признано питание. В этом плане итальянцам очень помогла т.н. средиземноморская диета, способствующая правильному балансу питательных элементов в организме. «Фундаментальную важность имеет возможность доступа к свежим продуктам, особенно к фруктам и рыбе», – отметил, комментируя рейтинг, директор Центра исследования питания и здравоохранения при Вашингтонском университете Адам Древновски. В качестве угроз лидерству жителей Италии авторы видят риски, связанные с ухудшением материального положения из-за затяжного экономического кризиса, а также изменения в образе жизни, заметные у молодого поколения. Оно несколько отходит от традиционного поведения и перенимает привычки, которые больше распространены в англосаксонских и северных странах. Светлана ФИРСОВА

или Опровержение Р. Киплинга … Тэм впервые увидел её, когда вместе с другими возвращался с охоты. На этот раз им повезло – они загнали мамонта. Еды теперь должно было хватить на самые сильные холода, когда из теплой уютной пещеры не особенно выберешься, и можно было расслабиться. Переключить мысли на что-то другое. Заняться личной жизнью. Наверное, Тэм встречал её и раньше, но по-настоящему увидел только сейчас. И как! Всё в нём буквально перевернулось. Сердце, которое не напоминало о себе даже тогда, когда они часами гнались за дичью, вдруг забилось тысячами там-тамов. Дремавшие ранее инстинкты овладели им. В голове как будто щёлкнуло. – Как я мог не обращать на неё внимания, – корил он себя. – Вот это женщина. Лань! Вепрь! Богиня! Как она движется! Как улыбается! Снисходительно отворачивается! Несёт себя! От каждого её жеста кровь стынет в жилах, а в душе полыхает пожар! Хочу, чтобы она стала моей женой. Она должна принадлежать мне. Иное просто немыслимо. В щепки разнесу любое препятствие, которое встретится на моём пути, но своего добьюсь. Тихонечко, чтобы никто не догадался, Тэм стал выспрашивать о ней сородичей. Осторожненько наводить справки. И тут выяснилось, что всё не так просто. Что за свою суженую Тэму придется ещё ой-как побороться. Чтобы завоевать её, ему понадобится показать всё, на что он способен. А, может, и гораздо больше. Даже чтобы к ней просто подступиться. О Кэлли рассказывали такое, что у Тэма волосы на голове встали дыбом. И так и не опускались до самой развязки истории. Он не знал, что и подумать. Сколько людей было в становище – столько о ней было мнений. Одни утверждали, что она тихоня. Затворница. Слова лишнего не скажет. Другие уверяли, будто бы она злыдня. Скандалистка. По трупам пройдет – лишь бы настоять на своём. Одни клялись и божились, что она скромница. Боится и чурается мужчин. Ни с одним её никогда не видели. Другие на голубом глазу утверждали, будто она вампирша. Что у неё их столько – на десятерых хватит. И на этом фронте она любой легко фору даст. Одни считали, что она богобоязненная. Свято чтит традиции предков. Блюдет все обычаи не менее рьяно, чем вождь или шаман племени. Другие испуганно шептали, будто она отдала душу дьяволу. Водится с потусторонними силами. В гневе не чурается наводить порчу. Поэтому разумнее всего держаться от неё подальше. Но давать Тэму подобный совет было поздно. Сородичи с ним явно опоздали. С каждым днём страсть овладевала им всё сильнее и сильнее. Он не мог больше думать ни о чём и ни о ком другом. С виду Кэлли казалась взрослой, здоровой, крепкой и отнюдь не слабой женщиной. Была на виду. Проводила всё время со всеми остальными. Ни от какой работы не отлынивала. Но порой, как видел теперь Тэм, она дрожала и трепетала, словно циновка на ветру. Её бросало из стороны в сторону от легкого его дуновения. Она спотыкалась на ровном месте, как если бы её оставляли силы. Брала в руки какие-то предметы столь неловко, что возникало ощущение, будто она их не видит. И ещё: на её лице очень часто появлялось выражение страха и озабоченности. Когда с ней неожиданно заговаривали, она вздрагивала. Когда остальные пели, танцевали, смеялись и веселились, она пела, танцевала, смеялась и веселилась вместе с ними. Но всегда – будто принуждая себя к этому. – Чёрт! Её явно что-то гложет изнутри, – решил Тэм. – С ней что-то происходит. Она лишь старается казаться такой же, как другие. Но что? Ответа не было. Надежды на то, что он может появиться – тоже. Ни малейшей. Несколько раз с помощью друзей или вождя ему удавалось «заманить её в западню», поставить в неловкое положение, которое заставило бы её себя чем-то выдать, раскрыться. Однако из этой затеи ничего не получилось. Стоило Кэлли оказаться в трудной ситуации, как она сразу же обращалась к вождю или шаману за подсказкой и вообще вела себя точно так же, как любая другая женщина их племени. – Я простой парень, – признался себе Тэм через какое-то время. – Я ничего не смогу придумать. Я просто её люблю и готов сделать ради неё всё, что угодно. Может, хватит дурить и разыгрывать из себя то выдающегося психолога, то гениального стратега. Может, лучше признаться ей во всём. Если она пустит меня в свой мир – постараюсь помочь. Ей. Нам. Нашей любви. Если не пустит – всё равно попробую! Так он и поступил. Однажды, когда все отправились под руководством вождя на какие-то общественные работы, он отпросился помочь Кэлли подготовить всё к традиционному жертвоприношению. Когда они остались одни, бухнулся перед ней на колени и предложил ей руку и сердце. – Я знаю, Тэм, дорогой, что ты ко мне не равнодушен. Даже очень, – ответствовала она. – Давно это почувствовала. Люблю тебя ничуть не меньше, чем ты меня. Столь же давно ответила тебе взаимностью. Всей душой хотела бы, чтобы наши судьбы переплелись. Но, увы, нам не бывать вместе. Конечно же, проблема не в тебе. Она во мне. Только справиться с ней не под силу, наверное, никому. Губы у Кэлли задрожали. Она умолкла и больше ничего ему объяснять не стала. Тэм и не настаивал. Его переполняли боль и нежность. Главное – она его любит. А если так, они преодолеют все преграды. Никакая тайна его не остановит. Он обязательно в неё проникнет и спасёт суженую. Всему своё время. С той поры Тэм старался почаще бывать рядом с Кэлли. Он помогал ей во всём. Сопровождал её повсюду. Сделался ей абсолютно необходим. Естественно, что потихоньку, капелька за капелькой, даже не замечая, как, она рассказала ему обо всём. Доверилась ему без остатка. Всё началось со дня её совершеннолетия примерно два года назад. По традиции праздник устроили грандиозный. С песнями. Хороводами. Соревнованиями. Полыхающими кострами. Обряд посвящения в женщины шаман провёл настолько виртуозно, что все, кто помоложе, с новой силой захотели повзрослеть, а те, кто постарше – помолодеть. Но, как выяснилось, во всяком случае, в отношении Кэлли, очень напрасно. До того на девушку мало кто обращал внимание. Теперь же на неё сразу положил глаз один из влиятельнейших главарей клана, вместе с двумя другими образующего костяк племени. Спрашивать её мнение, посылать сватов, приносить подарки, назначать выкуп он счёл излишним. Зачем? Родители Кэлли давно погибли. Сестер и братьев у нее не было. Заступиться за неё было некому. Вождь же дипломатично предпочел не вмешиваться. Себе дороже. Кэлли была в ужасе. Кроме животного страха и отвращения никаких других чувств главарь клана у неё вызвать не мог. Ни своей внешностью. Ни поведением. Ни репутацией. Женщины, многое повидавшие на своём веку, рассказывали о нём такое, что и менее впечатлительная натура, чем Кэлли, запаниковала бы. – Боги сущего! Боги, заботящиеся о нас! Боги, дарящие нам свет и тепло! Взываю к вам! Не дайте совершиться несправедливости, – попробовала Кэлли единственный способ защиты, на который могла рассчитывать. – Молю вас: сделайте так, чтобы я не досталась этому безобразному кровожадному садисту. Боги ничего не ответили ей. Это было не в их привычках. Но она была так трогательна. Так наивна. Так искренне плакала и сокрушалась. Они не могли не откликнуться на её мольбу. Этой же ночью окрестные холмы огласил страшный вой. Перепуганные люди выскочили из пещер и увидели на вершине одного из них гигантского волка. Он был совсем недалеко. Его клыки мерцали в мертвенном лунном свете. С морды стекала пена. Он как бы облизывался в предвкушении добычи. Вождь молниеносно снарядил на его поиски отряд охотников. Через день они вернулись, так и не догнав чудовище. Но вернулись, не досчитавшись главаря клана. Выскочивший как бы ниоткуда зверь набросился только на него, растерзал и исчез, не тронув никого другого. Отомстить за главаря охотникам не удалось. В племени погоревали-погоревали и забыли. Главаря откровенно недолюбливали. После его исчезновения многие вздохнули с облегчением. К тому же у племени было так много всяких других забот, что концентрироваться на чём-то подолгу оно не могло. А потери, они же случаются регулярно. И на охоте. И помимо неё. Только Кэлли не забыла. У неё перед глазами постоянно стоял тот огромный волчище, который на миг показался всем на вершине холма и затем растерзал главаря. Это был зверь из её снов. А спросить у Богов, так это или не так, она побоялась. Однако очень скоро ей стало не до угрызений совести. В семье – не без урода. Среди членов племени был негодяй, намного более противный и омерзительный, нежели главарь. Тот хотя бы брал статью, выправкой и силой. Этот же, кривой убогий недоросток, заставлял всех подчиняться себе угрозами. Лишить красоты. Обрушить на всех мор. Вызвать наводнение. Засуху. Пожар. Накликать беду. Любой самый каверзный несчастный случай. Что угодно. Отдаться ему, принадлежать ему – значило совсем себя не уважать. Было равносильно последней стадии падения. А именно этому гаду, к её стыду, Кэлли приглянулась. У него с ней разговор был короткий. – Жду тебя сегодня ночью, – сказал он ей. – Когда все угомонятся. У меня. И смотри: ни-ни. Не то превращу тебя в такую уродину, что к водной глади никогда в жизни не подойдешь, чтобы не испугаться до смерти. Но к ублюдку ночью пришла не Кэлли, а самка огромного медведя гризли. Разорвав его на тысячи кусочков, она никуда исчезать не стала, а поселилась в принадлежавшей тому пещере. Когда люди племени обнаружили её там, она их потрясла. Своими размерами. Своим горделивым видом. Горящими, как огонь, глазами. Мощнейшими челюстями и лапами, крушившими в песок кости и камни. Таких зверей в тех местах никогда доселе не видывали. – Она принесет нам удачу, – провозгласил шаман. – Она послана нам теми, кто печется о нас. Будем же кормить, поить и почитать её. Отныне она будет нашим оберегом. Однако от того, что сородичи превратили медведицу в талисман племени, Кэлли легче не стало. Медведица тоже была из её снов. До мельчайших подробностей. До последней волосинки. Сомневаться по поводу того, откуда она взялась, было бы просто смешно. Кэлли и не стала предаваться этому праздному занятию. Её мучили теперь трагические сомнения иного порядка. – Что же это получается, – шептала она себе. – В первый раз я обратилась за спасением к Богам, и они пустили в наш мир чудовище из моих сновидений. Сейчас же я впустила к нам грозную медведицу сама. Без их помощи. Значит, я сама чудовище. В том, что всё так и обстоит, она убедилась, когда в местах ежегодной миграции племени вдруг объявились осы, насмерть жалящие любое животное. Затем охотникам стали встречаться гигантские змеи, даже и не думающие уползать в тень деревьев или прятаться в ложбинах при появлении человека. Ещё чуть позже, полоща шкуры в водах речушек и ручьев, женщины начали обнаруживать жуткие мелкие рыбешки, обгладывавшие до костей всё, что бы им ни попадалось, в мгновение ока. – Я монстр, – кляла себя Кэлли, – и населяю наш мир монстрами. Мне не место среди людей. Я привношу в их жизнь всё больше и больше опасностей. Так не может долго продолжаться. Я должна что-то придумать. Я должна себя остановить. Однако магии Кэлли не была обучена. Как остановить зверьё, рвущееся в мир людей из её снов, ей найти не удалось. Совет спросить было не у кого. Отчаявшись, она решила, что вовсе не будет спать – тогда чудовищам неоткуда будет взяться. Они перестанут проникать в нашу реальность и превращать её в сущий Ад. Тэм познакомился с Кэлли как раз в этот момент – когда она была на грани срыва. Превращалась в сомнамбулу. Утрачивала какую-либо связь с действительностью. Не спать было невозможно. Не спать было равносильно медленному угасанию. Самое страшное – это ничего не меняло в том безвыходном положении, в которое она себя загнала. – Умница, что ты решилась всё это мне поведать, – постарался подбодрить её Тэм. – Конечно, одной тебе не справиться. Но вместе у нас получится. Ты увидишь. Ведь ты любишь меня. И я люблю тебя. Безумно. Истово. Без остатка. С каждым днём всё сильнее и сильнее. В нашем мире есть сила, которая в состоянии возобладать над всем остальным. Над злом. Магическими заклятиями. Ненавистью. Страхом. Зверьём. В нас. В других. Повсюду. Надо только верить в неё. И довериться ей. Это любовь. Наша любовь. Сделаем так: ты уснёшь в моих объятиях, насладившись любовью, которая опрокидывает любые препятствия и ломает все запреты. И тогда и только тогда, освященный твоей любовью, твоей страстью, твоим желанием, я войду в твой сон. Есть лишь один спасительный вариант – мы должны изменить твои сны. Сделать иным мир снов, в который ты погружаешься из ночи в ночь. Теряя себя. Отдаваясь страху. Переполняясь ужасом. Ненавистью. Безысходностью. Не видя больше её – путеводную звезду. Заветную. Истинную. Мы соединимся в твоих снах. И путеводная звезда снова воссияет над тобой. Над нами. Над всеми. Людьми. Зверьём. Природой. Звезда любви. Звезда души человеческой. Делающая нас Богами. Кэлли знала, насколько это опасно. Понимала, что Тэм может просто-напросто утонуть в её снах. Не хотела рисковать ни им, ни всеми остальными людьми. Если бы с ним что случилось, все преграды между миром людей и миром жутких сновидений могли рухнуть. Но Тэм увлёк её. Подавил разум. Изгнал все страсти и желания, которые у них не совпадали. И она отважилась на безумие. Ночью, когда в их пещере из Кэлли начало выползать какое-то мохнатое многокрылое злобно сопящее чудовище, Тэм оглушил его. Втолкнул обратно. Не теряя ни секунды, вслед за ним нырнул в мир сновидений, питающийся душевной энергией Кэлли. Вокруг всё было серо и тоскливо. Серая земля, давно забывшая, что значит родить. Серое небо, способное только на то, чтобы бросать вниз кроваво-красные всполохи. Серые леса, в которых ничего светлого, ничего радостного и разноцветного жить просто не могло. – Кэлли! Родная! – закричал Тэм. Ему вторило лишь насмешливое эхо. – Отзовись-появись. Это я. Мы так нужны друг другу. Смотри: в моих руках горит огонь. Он спасет, он разбудит твой мир. Это огонь моей любви. Возьми его. Неси его. Сохрани его. Кэлли! Родная! Она лежала на берегу серого озера, такого же безжизненного, как и всё остальное. Старая. Иссохшая. Обездвиженная. Как бурелом в лесу после урагана. Россыпи удушающего пепла после лесного пожара. Обглоданные кости животных в саванне, скрипящие в клювах грифов и на зубах гиен, с которых не сорвать даже полоску живого мяса. – Не трусь, дурашка! – подсказал ему внутренний голос. – Возьми её в объятия. Сожми крепко-крепко. И произнеси заклятие волшебства, которое переполняет твоё сердце. Скажи: «Родная, я люблю тебя!» Тэм подхватил на руки безжизненное и чужое тело и, с трудом разжимая пересохшие губы, прошептал: – Родная! Я люблю тебя. Люблю-люблю-люблю. И буду любить всегда. Вечно. Что бы ни случилось. От его слов точно дуновенье ветерка прошло по деревьям. Они раздвинулись, и из Вечного Леса, тронутого пустотой и тленьем, вышли животные. Число им было мириад. Страшные. Жуткие. Серые. Как всё вокруг. С безжизненным взглядом. Зубастые. Клыкастые. С пеной бешенства, капающей с перекошенных морд. – Не останавливайся, милый, – услышал он голос Кэлли, живительной волной пронесшийся по всему его естеству. – Заверши волшебство. Поцелуй меня. Прильни ко мне губами. Отдай мне всего себя. Свои силы. Свою страсть. Своё тело. Свои помыслы и желания. Как ты только что делал в мире людей. Спеши. У нас совсем мало времени. Как во сне, Тэм склонился над Кэлли и поцеловал её. Поцеловал так, как если бы они были одни. Как если бы они были одним существом, для которого нет и не может быть ничего другого, кроме любви, желания и самопожертвования. То, что произошло в следующий миг, не описать ни стихами, ни прозой. Яркая золотистая дорожка устремилась от них во все стороны, даря жизнь. Свет. Улыбки. Смех. Краски. Разнообразие. Зверьё, которое ещё секунду назад казалось абсолютно омерзительным порождением Ада, разбежалось и разлетелось вокруг половодьем цветов, облаками разноцветных бабочек, удивительными благородными созданиями, глядя на которые, хотелось становиться лучше, чище, благороднее. – Ты победил, – сказала Кэлли. – Мир никогда не будет прежним. Из него ушли страх и ненависть. Все, кто его населяют, наконец-то, могут быть счастливы. – Мы победили, – мягко поправил её Тэм. – Я чувствую: стены между мирами пали. Они исчезли. Растаяли. Но чтобы в мире людей воцарились те же чувства, что утвердились в мире твоих грёз, нам придется принести ещё несметное количество жертв. – Не важно, – улыбнулась она ему. – Ведь теперь мы знаем, как. А бесстрашия нам не занимать. – И желания тоже, – откликнулся Тэм. © Н.И. ТНЭЛМ