Выпуск №5(130), 2018

It’s getting harder and harder to stay in good mental health if you follow international news flow. Each day brings us more stories of deadly clashes, barbaric violence, unprovoked use of lethal force, and more newly cooked yet half-baked fake news. We regularly find out about the introduction of new sanctions, restrictions on international economic activities and limitations imposed on mass media, trade wars and provocations of all kinds. Global conflicts, unrest and turbulences once again prove that the initiative of establishing and developing BRICS was a timely decision of strategic value. Step by step, BRICS managed to evolve into an essential pillar of the contemporary world; became an island of stability in the troubled waters of international relations; showing an acceptable path towards new solidarity and mutual respect among nations. Time has come for BRICS to play a more prominent role in solving global problems and serve the purpose of promoting development worldwide.   1. Strengthening cooperation within BRICS is the best solution to mitigate trade wars, protectionism, unfair competition and the overall general worsening of international economic & political relations. Originally, when establishing BRICS the first three, four and then five member-states aspired for a very simple and noble cause. They joined forces, pooled knowledge and capabilities in order to protect their sovereignty and independence more efficiently, to make their voices better heard in international and global affairs, and to foster their internal economic, political and social development based on mutual respect and recognition of their specificities. These are entirely legitimate tasks, fair and logical, compatible in all their aspects with the aims and principles of the United Nations Charter and contemporary international law. Recent situation in BRICS countries has shown that achieving these goals is feasible and attainable. Coordination of efforts, activities and policies of the member-states on a wide variety of issues produced positive impact on the development and stability in the world, the ongoing international negotiations and the functioning of international organizations. Nevertheless, results could have been more impressive if the cooperation among BRICS members was stronger and deeper. BRICS could also achieve more, if its members were less susceptible to the influence of ideologically driven fake narratives, invented and promoted by the political and expert establishment of the USA and the European Union. If it were the case, then BRICS nations would have succeeded in advancing their own vision on how the world should be organized, developed and managed. It served the interests of the American and the EU political and business elite to convince all other international actors that the unipolar world and the liberal order was the only possible choice. It provided them with the set of arguments allowing labeling those in opposition to their unilateralism, intervention in the internal affairs of other states and inclination to adventurism as revanchists or opportunist powers, and anti-systemic players. This concept was obviously false from the very beginning to the end. The contemporary system of global balance of interests, upheld by the UN Charter, vested exclusive responsibility for preventing the use of force in international relations and imposition of coercive measures to the Security Council consisting of 15 members, five of which have veto prerogatives in the decision taking procedure. The Council cannot function as a unipolar entity. The ambition to beсome a global self-proclaimed prosecutor, judge and executioner, all at the same time, contradicts the basics of contemporary international law. It is absurd to insist that the world is unipolar when nuclear deterrence is in the hands of several different key superpowers and middle-sized states. However, while the insistence that the world is drifting from a unipolar to a multipolar system and the liberal world order is challenged and is in deep crisis, BRICS and other nations silently followed and abided by the artificially imposed concepts mentioned above. Reproducing these ideological stereotypes would be a great mistake. It’s in the best interest of all BRICS countries to promote the actual state of affairs, and that is: the world has always been multipolar and the liberal order is just a socioeconomic cluster on par with many others. Now there is this new narrative of a spreading chaos in the world, engulfing the existing system of international relations, which is followed by another fairy tale, claiming that ‘the rule-based international system is definitely at risk”[1] or even gone. Under the new circumstances, it makes sense to have a free hand in international politics, enhance your superiority and force others to follow your orders instead of respecting the commandments of contemporary international law. This approach must be vehemently opposed. In order to effectively counter this self-serving egocentric logic, BRICS countries have to develop their own narrative calling for fair, inclusive and democratic world order, they need to move forward and foster their cooperation in accordance with these notions everywhere it could benefit them and all other nations.   2. Previous aid for development strategies turned up to be inefficient, biased and inconsistent. Few would dare to pronounce it in public, but many people in Afghanistan share a common opinion that Russia (Soviet Union at that time) did a lot to develop different industries and education system of the country. In any case, it did much more than the international coalition that settled in the country in this century supposedly to fight Taliban. Same is true of China’s infrastructural and industrial projects in Africa. People from all parts of the Black Continent admit that recent Chinese projects made a much greater contribution to the economic development of their countries than all the former colonial powers, which now are part of the European Union, and the USA for more than seven decades when they were reportedly engaged in providing international development assistance. Left-wing socialist scholars from the EU countries very well explained this phenomenon. Western countries in order to prop up the existing political regimes under their control and to promote only some sectors in agriculture, natural resources extraction and industrial production that were beneficial to their own economies used the so-called “assistance”. In addition, their companies thus ensured easy access to the internal markets of developing countries. International corporations are bigger, more efficient and competitive than local ones; they have more financial resources and rely on cheap financing as well as political protection from their governments. The consequences of these end-result disproportions are well known. They marginalize local producers and replace them on internal markets. Years later, the developing countries even in New Europe discovered that they have acquired unevenly structured, deeply fragmented economies, which depend on external supplies and foreign technologies. If BRICS countries want international aid policies to serve their objective of making the developing world economically independent and thus overcome postcolonial syndrome, if they seek the international assistance programs to be transformed into one of the pillars of a fair, inclusive and democratic world order – and BRICS countries really do want it – they must act differently. Development assistance policies should be thoroughly reformed to support local companies, upgrade local governance, and provide expertise and stimulus for the local markets and local authorities to become efficient, diversified and competitive. This is the optimum roadmap for combatting poverty, economic dependence and underdevelopment.   3. Conditionality concept must be abandoned, and the markets should be opened only for those who need economic assistance instead of opening them from both ends. Conditionality is the new word used as a cover-up for the implementation of postcolonial policies. The new generation of the EU association and partnership agreements comprises conditionality provisions related to human rights protection, democratic institutions, nonproliferation, fight against corruption, pollution, climate change, and illegal immigration. If taken out of the context of bilateral relations, all these matters are important and beneficial for countries in need of international development assistance. They are essential for ensuring successful and smooth development. Yet, the moment the “conditionality” clause is inserted into international agreements the value of the latter is diminished and sometimes transformed into their opposite. Conditionality is the new symbol of dependence. It allows former colonial metropoles to position themselves as judges and supervisors over internal development of other countries. It gives them an excuse and authority to arbitrarily introduce restrictions and limitations, hindering the normal course of international relations.  Thus, it kills any notion of equality between nations and sovereign rights. Conditionality becomes a stick in the hands of more powerful states, an allegedly legitimized instrument for exerting political pressure, an institutionalized tool to squeeze out concessions and command obedience. It has nothing in common with healthy world trade, global economy and modern politics. It is the heritage of the colonial past that everybody wants to forget, and it must be abandoned, especially if we are serious with our intention to create a fair, inclusive and democratic world order. The same is partially true in respect of the requirements of the International Monetary Fund and the borrowing and reception of other nation’s legal and technical standards. There are many valuable academic studies proving that instead of helping national economies these requirements often end up making them less competitive or even destroying them, and, in general, they are intended to perpetuate economic and political dependence of these states (even in the case of Greece or Ukraine) and serve the purpose of intruding and conquering other nations’ internal markets. Given the disparity in economic development, applying same measures could have opposite effect in varying social and cultural environments, and whatever once proved to be helpful for some nations could be detrimental for others. However, there are measures invariably beneficial for all less developed nations without exception: e.g. preferential legal regimes, fair access to long-term and cheap financial resources, long-term investments, the abolishment of protectionist and administrative barriers, and ensuring easy access for their goods and products to the internal markets of the developed countries.   4. Fast development and modernization are the best way to win war against terrorism. Grand celebrations about victories over international terrorism or Islamic state [outlawed in the Russian Federation] are misleading. Islamic state may have lost control over its previously occupied territories, but it continues to win more and more supporters in all countries around the world. It becomes more and more attractive to the deprived and frustrated. It spreads everywhere. Its fighters return home and establish sleeping cells and undercover networks. Islamic state is not going to abandon its terrorist activities­. The widespread support of extremist organizations is due to two different reasons, and therefore humanity has to wage two types of war against international terrorism. The first should target perpetrators of terrorist criminal offences. The united front of states is able to destroy international terrorist organizations and networks; basic international treaties can be applied; appropriate tools are well developed. However, in order to win the war against international terrorism the united front of states, first and foremost, must exist. Until now, major global and regional players have failed to establish it. Instead of pooling resources, some of the countries support groups of terrorists fighting against their peers and against legitimate governments as well. It is well known who gave birth to Taliban and who is responsible for the rise of the Islamic state. Yet, creating a united front is indispensable. In their areas of responsibility, BRICS countries are well positioned to take the lead. Even more, they will have to use their status and influence for this noble goal. The second priority, which is essential in the long run, is to eliminate the breeding ground and sources of international terrorism. These are poverty, underdevelopment, oppression, and hopelessness. It is for BRICS countries to explain to everybody that the only way to cure it is to come up with a sensible international development agenda, international development assistance of the kind explained above, and genuine international cooperation.   5. Both of these lines of action directions are crucial in solving the future migration crisis. Russia has already acquired both positive and negative experience in this field. 2015-2016 will be remembered as the years of fudge migration crisis in the EU, which turned out to be a true disaster. It has changed the EU policies, perceptions, style of life and even the political landscape, and hardly for the better. Nevertheless, the EU is carrying just a small chunk of the burden of refugees, displaced persons and migration flows, compared to what the Middle East, Asian or African countries are taking up on their shoulders. Moreover, the EU case serves as a good example that appropriate management of migration flows cannot be secured by building walls. Especially if we take into consideration that, in accordance with estimates in the UN reports, there are more than 60 million migrants, refugees and displaced people in the world, and this number will grow tremendously in the coming one or two decades. To cope with this global problem, we also need a working policy of world development as described above. Today, many nations perceive international migration as a threat – a threat to their cultural identity, traditions, security, social protection, etc. But using the right instruments to foster economic development in the world, humanity is able to transform migration into a normal freedom of movement. For that we need to achieve a two-fold aim: to narrow the gap between poor and rich people, and between poor and rich nations – that means to implement principles of social justice and achieve real economic decolonization, and to promote a fair, inclusive and democratic world order.   6. In order to find additional financial resources for further development, BRICS countries must accelerate the implementation of their agreements on establishing exchange mechanisms of the national currencies. One of the key premises for faster development is free access to long-term and cheap financing, as we have pointed out above. Economists keep saying that most money in the world is under the control of rich world powers. It is only partially true. All BRICS countries have plenty of money at their disposal, and here China stands out. The priority now is to make this money work much more efficiently. It’s entirely true that the United States have the dollar-pegged world trade and global currency exchange system under their control. It allows them to reap huge benefits – they print more money from cheap paper and all other nations have to treat it as if it were gold[2]. One of the consequences of this dominance amounts to the often misuse of it by the USA, allowing them to arbitrarily punish other nations, impose restrictions on trade and financial operations as well as to impede fair competition. Therefore, BRICS countries made a wise decision to settle mutual payments between member states in their national currencies. This decision must be implemented ASAP. If properly implemented and practiced, it can contribute significantly to both internal and external relations of BRICS countries.   7. A future-oriented framework for mutual payments must use blockchain technologies. Next step must provide for the establishment of a pool of national currencies as the prime currency exchange tool for all significant items of their exports, starting with oil, natural gas and other commodities. BRICS and third countries will need to accumulate their currencies instead of the US dollars. As these currencies would gradually increase its share in global trade, even in situations when BRICS countries are not party to the transaction, and thus the fair, inclusive and democratic world order will begin to take shape. To achieve these goals BRICS countries must also explore new cyber technologies and take the leading positions in developing them. Public institutions, financial corporations, companies in the manufacturing sectors of the economy should come to use them more often. It’s high time to launch a special program to design BRICS cryptocurrency for mutual financial settlements and agree on its legal status and properties.   8. Next generation technologies, reliable IC and other sophisticated high-tech solutions are likely to become the best vehicle for development and modernization. One of the major achievements of BRICS countries is the emerging interfacing and interaction between the Economic belt of Silk Road and the Eurasian Economic Union. For the Russian Federation, it is the cornerstone for the All-embracing Greater Eurasian Partnership that Moscow started to advance just three years ago in May 2015. Our vision is that large-scale trans-regional projects will foster rapid development of advanced industries with intensive use of the state-of-the-art technologies and new economy sectors in all countries of Greater Eurasia. Moscow is eager and ready to contribute to this partnership by offering Northern Sea Route capabilities. In addition, Moscow shares the opinion that it would be a mistake to rely on obsolete models of manufacturing and development. All BRICS countries must put an emphasis on developing new IC and other state-of-the-art technologies putting them to practical use for the sake of creating the “new economy”. Russian state and private companies may contribute to building up this “new economy” by sharing with all BRICS and Greater Eurasia countries advanced technologies based on new physical principles, breakthrough technologies in nuclear, space, computer big data and other spheres where they enjoy a competitive advantage.   9. International intellectual property law must be put under review or even reinvented to provide wider access to intellectual property. Existing international intellectual property protection conventions were agreed upon in the XIX century. Instead of serving mankind, they are likely to preserve and prolong poverty, dependence and underdevelopment. They pose a big challenge for BRICS countries as well as to the continuing development of all parts of the world. We think that it will be appropriate to establish a special BRICS research group with the mandate to make proposals about changing this situation to create a different political, economic and financial environment for better access to modern technologies for all.   Instead of a summary. To those who have read the article up to this point we have prepared a fairy tale that explains in a marvelous way what is going on and what are the prevailing trends in the world. The participants of the BRICS International Conference appreciated this fairy tale very much. Far away in the mountains there lived and worked scientists exploring our Universe, and once upon a time they discovered that a huge asteroid will inevitably hit our planet Earth; nothing could be done and the cradle of our civilization would inevitably disappear. Spy agencies that were keeping an eye on valuable scientific activities immediately picked this up and reported to their superiors. Of course, Mossad was the first to know. In two hours, Netanyahu, prime-minister of Israel, right after he called Washington on the red line, gathered a large crowd of compatriots on the central square in Jerusalem (regardless of Palestinian revolt) and delivered a brief speech. He said that he had two news to share with them. One is good, and another is bad. The good one is that the so-called Palestinian state, which all Jews in the world hate as much as he does, will disappear forever. The bad one is that, unfortunately, Mother Earth will disappear too. If something is known to two men or two women, soon becomes known to everybody. Spontaneously, long rallies are held in Arab and Muslim countries. Addressing the crowds, mullahs said that they had wonderful news – the USA and the whole Western-Northern civilization will be entirely destroyed soon. The bad news is that Muslim fighters will not destroy the USA and the whole Western-Northern civilization and jihadists will have no role to play in ensuring such a bright future. At the same time, the American president Donald Trump met with members of his close circle and Republican Party leadership in the White House. Being a genuine politician and exemplary showman, he ordered TV channels, the ones that supported him, to cover the meeting. Trump announced that he would unveil two news, one bad and one good. The bad news is that the Earth will disappear. But Americans must not be too upset by this misfortune because, according to classified information from Mossad and CIA, all of them being superior nations will directly go to Paradise. Unfortunately, it is highly likely that other nations will go to Paradise as well. When the recently reelected Russian president Vladimir Putin appeared on all national TV channels, he told that everybody will go to Paradise like the Americans, and that there are two things to be remembered. First, oil and gas have no value in Paradise. But people should not be too pessimistic about it because sanctions are useless there as well. In the meantime, Xi Jinping, the most powerful Chinese leader since Mao Zedong, did not waste time on explanations. The extraordinary session of the Chinese Communist Party Central Committee adopted a special resolution on the imminent disappearance of the Western-Northern civilization. The Chinese leadership prescribed to go ahead with the implementation of the Economic belt of Silk Road and Shared future for the mankind projects – calmly and resolutely. Simply because Americans and Europeans are too lazy – they have forgotten how to work hard while the Chinese people with other friendly BRICS nations are so dynamic that they will have plenty of time to build up prosperity for their countries and a prosperous world well before something happens to Earth. Let us hope the big Chinese Dream comes true…   © Mark ENTIN Professor at MGIMO University, Moscow State Institute of International Relations (University) MFA Russia 76, pr. Vernadskogo, Moscow, Russian Federation, 119454, Immanuel Kant Baltic Federal University professor-researcher entinmark@gmail.com; ORCID: 0000-0001-9562-8340 © Ekaterina ENTINA Associate Professor at National Research University Higher School of Economics 17-1, ul. Malaya Ordynka, Moscow, Russian Federation, 119017, Russian Academy of Science Institute of Europe senior scientific researcher ORCID: 0000-0003-4198-4870   * Authors input into the discussion at the 17th Wanshou Forum: 2018 BRICS Think Tank International Conference and its four main topics – 1. New International Development and Building a Community of Shared Future for Mankind; 2. Exploring New Mechanism and New Path of BRICS Cooperation; 3. BRICS Cooperation and Sustainable Development; 4. International Development and Cooperation: Best Practices from BRICS Countries. BRICS International Conference was convened by the China Council for BRICS Think Tank Cooperation and the University of International Business and Economics to implement the consensus reached in the 2017 BRICS Summit in Xiamen to create more opportunities for BRICS academic exchanges and foster cooperation in dealing with BRICS issues. [1] W.Ischinger. Panel discussion 4 “International Security “New normal” of Polycentric World Order. November 29, 2016 / International Forum Primakov readings proceedings 2016. – Moscow, 2017. P. 110. [2] Lan Cao. A trade war the U.S. is actually winning, for now // The New York Times International Edition. April 28-29, 2018. P. 11.

Страны Южной Европы продолжают держать в напряжённости власти Евросоюза, и речь – не только о Греции. Не успел президент Италии привести к присяге нового главу «антисистемного» правительства Джузеппе Конте после трёхмесячного политического кризиса, как власть переменилась и в Испании. Во втором случае это стало неожиданностью лишь для тех, кто не следил внимательно за событиями в Мадриде, и верил в непотопляемость лидера консервативной Народной партии Мариано Рахоя, выдержавшего прежде несколько вотумов недоверия. К тому же за шесть лет пребывания во дворце Монклоа он добился заметных успехов в экономике, причём, в весьма трудный период почти для всех государств ЕС. Однако громкий коррупционный скандал, запятнавший целый ряд деятелей правившей до 1 июня партии, привёл к успешному (впервые за весь период существования демократической Испании) вотуму недоверия, на котором настоял руководитель ведущей оппозиционной силы – левоцентристской Испанской Социалистической Рабочей Партии (ИСРП) Педро Санчес. Должность председателя нового кабинета министров упала к напористому 46-летнему деятелю как созревший плод: согласно испанской конституции, его в таком случае назначает король – глава государства. Таким образом, П.Санчес избежал экзамена всеобщими выборами. А ведь ровно два года назад на парламентских выборах социалисты получили самый плохой результат за всё время деятельности своей партии! Первым после вынесения вотума недоверия его поздравил с победой 63-летний М.Рахой, провожаемый аплодисментами депутатов однопалатного парламента. Его преемник, профессор экономики П.Санчес, унаследует немало проблем, главная из которых – каталонская (см. «ЕС: эхо каталонского кризиса», №4(129), 2018). Удастся ли ему наладить диалог с региональными властями в Барселоне, которые откровенно третировало консервативное правительство? Нелегко будет и сформировать кабинет министров, не имея опоры на большинство в парламенте: придётся добиться поддержки центристов, а также сторонников независимости Каталонии и баскских националистов. Кстати, решающей при голосовании резолюции вотума недоверия стала поддержка П.Санчеса как раз всего пятью депутатами от Страны Басков. Насколько прочной будет такая сложная конструкция кабинета министров? И не придётся ли уже в недалёком будущем главе правительства всё-таки пройти через чистилище выборов? Не столь отдалённое будущее покажет... Александр СОКОЛОВ

В современных условиях, когда разные переговорные форматы замораживаются один за другим, когда на пути нормального дипломатического общения воздвигаются абсурдные искусственные препятствия, народная дипломатия оказывается особенно востребованной. Итальянская некоммерческая ассоциация «Познаём Евразию» успешно занимается народной дипломатией уже целое десятилетие. Первоначально она создавалась для содействия деловым контактам между бизнес-сообществами России и Италии. Затем распространила свою деятельность на облегчение связей между двумя половинами Европы в целом. А теперь заслуженно претендует на то, чтобы служить площадкой для общения в масштабах Большой Евразии. Центральным событием, на подготовку которого «Познаём Евразию» работает в течении года, является Евразийский Экономический Форум в Вероне. По своим масштабам он легко поспорит с самыми крупными мировыми форумами. Традиционно он проводится в Вероне, и из города Ромео и Джульетты превращает его также в один из связующих центров Большой Евразии. Следующий состоится 25-26 октября с.г. На него соберутся выдающиеся политики и предприниматели и все те, кто ценят сотрудничество и взаимовыгодные экономические проекты гораздо выше продавливания односторонних интересов и придумывания предлогов для конфронтации. Параллельно по её инициативе организуются двусторонние диалоговые экономические площадки. Раньше они проводились только в Италии. Потом и в Швейцарии. Убедившись в их полезности и растущей популярности, «Познаём Евразию» стала переносить их из Италии и в другие, по большей части сопредельные страны, а также помогать в продвижении близких ей мировых форумов. В 2018 году впервые такой экономический диалог прошел в Вене. Его неслучайно назвали так: «Стратегическая роль Австрии и России в развитии политических и экономических отношений между Европой и Евразией». Он собрал огромную аудиторию. На нем выступили видные политики и предприниматели, представляющие хорошо известные государственные, наднациональные, международные структуры и компании мега-региона. Все они решительно высказались за скорейшую отмену санкций, оздоровление международных отношений, восстановление сотрудничества между Россией и ЕС. Круг проблем, затрагивавшийся докладчиками, и отрасли экономики, ситуация в которых анализировалась ими, были очень разными – от диалога цивилизаций до наднационального регулирования, от приверженности общекультурным ценностям до извращенно понимаемой политической солидарности, от привычного сельского хозяйства до новейших информационно-коммуникационных технологий. Но все выступления били в одну точку: разрушительные политические игры в нагнетание напряженности и навязывание другим своих весьма сомнительных требований пришла пора заканчивать, пока они всем не вышли боком. Ущерб, который они наносят, измеряется не только кругленькой суммой. Вызываемые ими деструктивные процессы уже почти ничего не оставили от взаимного доверия. Они подрывают политическую стабильность. Сказываются на правовой определенности. Бьют по деловому климату. Расшатывают правовую определенность в международных делах. Просто мешают. Обществу, здравомыслящим политикам, реальному сектору экономики, европейским народам нужно совсем другое. Что именно – об этом и шел заинтересованный разговор в Вене, в который раз уверенно позиционирующей себя после недавно состоявшихся парламентских выборов в качестве посредника, готового помочь преодолеть отчуждение между двумя половинами континента. Там же в Австрии была торжественно открыта новая чрезвычайно перспективная площадка народной дипломатии – состоялась первая международная встреча в Альмдорфе на тему «Новые правила игры в условиях многополярного мира: возможные подходы к управлению неопределенностью». Заслуга в её создании принадлежит председателю консультативного правления Международного фонда мира Альфреду фон Лихтенштейну, ставшему не только инициатором, но и душой нового, будем надеяться, очень перспективного начинания. Сильной стороной встречи в Альмдорфе явилась нацеленность на решение триединой задачи, чего часто не хватает другим международным площадкам. Первая состояла в том, чтобы начать дискуссию, посмотреть и сопоставить различные точки зрения, послушать, что политики, государственные деятели, представители влиятельных общественных организаций и экспертного сообщества из разных стран и континентов думают по поводу происходящего в мировой политике и мировой экономике. Она была выполнена, причем успешнейшим образом. Вторая организаторам встречи видится в том, чтобы объективно оценить, какие процессы в мировой политике носят доминантный характер, какие из них реально превалируют. Если диагноз правильно поставлен, тогда и четкие, выверенные рекомендации, претендующие на изменение практической политики, в которых все сейчас так нуждаются, найдут своего точечного конкретного адресата – соответствующие политические силы, государства и объединения государств, международные организации разного типа. Подготовка таких рекомендаций в рамках рабочих групп была предложена в Альмдорфе в качестве следующего этапа в осуществлении инициативы. Наконец, третья должна состоять в конкретных шагах, конкретных действиях, которые позволили бы со временем самым разным политикам и представителям общественных организаций, предпринимательских кругов и экспертного сообщества присоединиться к движению и вносить посильный вклад в достижение так необходимых всем нам целей защиты и построения равноправного, инклюзивного и демократического мирового порядка, построенного на уважительном отношении ко всем мировым культурам и мировым цивилизациям, свободного от насилия, рабства, бедности и диктата. Первый шаг в данном направлении на новой площадке народной дипломатии также сделан: поддержана Альмдорфская декларация, намечающая свод правил поведения в условиях многополярного мира. Очень бы хотелось, чтобы инициатива Альфреда фон Лихтенштейна получила продолжение. Чтобы ей сопутствовал успех. Чтобы она имела мультиплицирующий эффект. Для того, чтобы положить конец нынешней конфронтации в мире и проложить путь обратно к нормальному взаимовыгодному международному сотрудничеству и взаимодействию, это крайне нужно. Со своей стороны, редакция интернет-журнала «Вся Европа» МГИМО очень рада и испытывает чувство гордости тем, что ей и ее корреспондентам довелось внести лепту в рождение столь важного и перспективного начинания. © М.Л.ЭНТИН, профессор МГИМО МИД России, профессор-исследователь БФУ им. И.Канта, Е.Г.ЭНТИНА, доцент НИУ «Высшая школа экономики», старший научный сотрудник Института Европы РАН

Меган Маркл как напоминание о колониальном прошлом Британии То ли сама Меган догадалась, то ли её советчицы насоветовали, но в духе принятого к исполнению Кейт Миддлтон, женой принца Уильяма, правила – «скромненько, но со вкусом», свадебное платье американки от Живенши дополняли всего лишь бриллиантовые серьги-гвоздики и браслет от Картье. Если, правда, не брать в зачёт тиару 1932 года из коллекции королевских драгоценностей, где в центре композиции помещена сменная брошь овальной формы из 10 бриллиантов. Но не эта деталь переместила бракосочетание британского принца Гарри и американской актрисы Меган Маркл (см. «Как Виндзоры обручились с Голливудом», №5(130), 2018) в контекст имперской истории бывшей владычицы морей. Куда более глубокий умысел содержали кружевные цветы на фате (что потребовало сотни часов ручного труда), которые символизировали каждую из 53 стран Содружества наций – бывших колоний и доминионов. Иными словами – тех заморских территорий, где «бремя белого человека», говорившего по-английски, проявлялось не только в приобщении к законодательной практике и обучении местной элиты светским манерам, но в первую очередь в рабском труде на плантациях и рудниках, что обеспечивало поставки сырья и денежные потоки для благополучия «хозяев жизни» в метрополии. Штрих немаловажный, равно как и глубинная родословная афроамериканки из Калифорнии, что подвигло блоггера из Нигерии представить весёлую свадебку как напоминание о не избытых грехах. Цитата: «Британская монархия жива и процветает благодаря лакировке её образа и отбеливанию истории, что побуждает присоединяться к чествованию королевских празднеств жителей бывших колоний (ныне называемых странами Содружества наций) и потомков рабов, которых лишили человеческого достоинства, их культуры и собственности, причём не признавая эти факты и не принося извинений» (“the British monarchy is alive and thriving, thanks to the laundering of its image and whitewashing of history to the point where people in the old colonies (now called commonwealth states) and descendants of slaves; who were robbed of their dignity, humanity, culture and possessions without apology or acknowledgement, now join in the celebration of Royal events”). Автор этого бескомпромиссного вердикта – Эрнест Данжума Энэби (Ernest Danjuma Enebi), основатель и один из управляющих дизайнерской компании «Денда», а заодно, как он сам себя представляет, «общественник» с активной гражданской позицией, публикующий своё мнение по вопросам культуры. В обосновании своей увесистой ложки дёгтя, добавленной им в медовое угощение под названием «свадьба года», Эрнест, чьё имя переводится как «честный», прикрепил фотографию 1953 года, на которой британские полицейские усадили на землю обитателей кенийской деревушки Кариобанги, что неподалёку от Найроби, в то время как их коллеги обыскивают хижины на предмет улик, указывающих на соучастие местных крестьян в «восстании мау-мау». Тогда в основном племена (народы) кикуйю, эмбу и меру подняли мятеж, протестуя против практики отъёма земли у африканцев английскими колонизаторами. Ни у одной из сторон не было монополии на жестокость. Разница в том, что англичане были незваными гостями, утверждавшими свои порядки, в том числе, и насилием. С мятежниками не церемонились. Вот признание белого поселенца из особого отдела полицейского резерва Кении о допросе боевика мау-мау: «К тому времени я отрезал его яйца и уши и выколол его глаза. Жаль, он умер прежде, чем мы получили от него много информации». В последние годы вскрылась малоприятная правда о применявшихся при пытках электрошоке и сигаретах. Свидетели рассказали, как прописано в «Википедии», что «бутылки, оружейные стволы, ножи, змеи, ящерицы впихивались в распоротые животы мужчин и во влагалища женщин». Но и террор со стороны мау-мау был не менее отвратительным. Британский демограф Джон Блэйкером подсчитал, изучив переписи и статистику рождаемости, что в Кении погибло тогда около 50.000 африканцев. Эрнест Данжума Энэби полагает, что цифра приближается к 100.000. И потому честный Эрнест переживает по поводу того, что сегодня многие жители Чёрного континента с телячьим восторгом обсасывали подробности свадьбы Гарри и Меган, которая, помимо прочих пропагандистских сверхзадач, призвана, по его мнению, «отдать дань уважения британскому империализму». Автор вступает в заочную полемику с теми, кто утверждает: колониальное рабство – дело далёкого прошлого, нечего ворошить угли на пепелище, а следует бодро и задорно смотреть в будущее. Не согласен Эрнест и с негласными адвокатами принца Гарри, его защищающими таким аргументом: чего взваливать вину на юношу 1984 года рождения, мол, «сын за отца не ответчик». Для усиления этого привычного тезиса обычно приводят размещённое в Твиттере послание Бернис, дочери Мартина Лютера Кинга: «Дорогая семья: это нормально, если вы смотрели и были душевно тронуты #Королевскойсвадьбой. Это не делает вас бесчувственными и менее озабоченными гуманитарными проблемами в мире. Это не значит, что вы забыли историю. Наслаждайтесь радостными моментами. Нам они нужны, чтобы продолжать работу» (“Dear Family: It's okay to watch and be moved by the #RoyalWedding. It doesn't make you insensitive or less caring about the inhumanity in the world. It doesn't mean you've forgotten history. Find moments of joy. We need them to continue the work”). Историю всё же забывают, парирует Эрнест Данжума Энэби. Никто почему-то не вспоминает 30 миллионов убитых колонизаторами африканцев и вывезенные на триллионы долларов национальные сокровища и природные богатства. У африканцев короткая память, вещает Эрнест и призывает провести сравнение с евреями. Даже после того, как нацистские преступники были осуждены и казнены, после того, как евреи получили в общей сложности компенсацию за свои страдания в размере 89 миллиардов долларов в виде репараций, даже после того, как обрели свой национальный очаг (Государство Израиль), они не смирились, ничего не забыли и постоянно напоминают о пережитом ужасе и Холокосте. В Британии, согласно опросу, проведённому в 2016 году аналитическим центром YouGov, 67% граждан либо не имеют своего мнения о колониальной эпохе и британской империи, либо – гордятся этой страницей в биографии нации. Память сохраняется выборочно. Чем озабочены и политтехнологи при Букингемском дворце. Елизавета Вторая должна ассоциироваться с дарованной (отметим, вынужденно дарованной) свободой зависимым странами и народам, а не с безжалостным подавлением национально-освободительных движений, убийствами и травлей патриотов, произвольным изменением границ, что на десятилетия вперёд заронило семена раздоров и войн (пример тому – три войны Индии и Пакистана из-за Кашмира), подкупом местной компрадорской буржуазии и элит (см. «Аборигены поквитались с британской короной», №4(109), 2016). Вывод честного Эрнеста сводится к сравнению разрекламированного виндзорско-голливудского шоу с участием Меган Маркл, чьи предки были вывезены из Африки на невольничьих судах под британским флагом, с умелым трюком по отвлечению внимания от исторической несправедливости. Британская корона ведь не признала своей вины за колониальное разграбление целого континента и не намерена выплачивать компенсацию тем, кого эксплуатировала столетиями. Королевская «свадьба года» служит не только бутоньеркой в петлице молодящейся британской монархии, но и пиар-акцией для придания респектабельности едва ли не самой жёстокой из когда-либо существовавших на земле захватнических империй (см. «Пятифунтовый расист Черчилль олицетворяет Британию?», №9(113), 2016). Присутствие на парадном снимке королевского семейства шоколадно-молочной Меган Маркл призвано продемонстрировать примирение с неблаговидным колониальным прошлым через символическую компенсацию всем, кто был подмят пятой белого человека со стеком. Вадим ВИХРОВ

Мятежный лидер Карлес Пучдемон, смещённый правительством Испании с поста главы правительства Каталонии, принял решение пока отказаться от борьбы за это кресло, и фактически назначил своего временного преемника. Им стал издатель, известный деятель культуры Ким Торра. К.Пучдемон остаётся в фактической эмиграции в Германии, в ожидании решения вопроса об аресте по европейскому ордеру. Испанские власти обвиняют его в грубом нарушении конституции королевства. К.Торре, принесшему присягу «на верность народу Каталонии и парламенту», и даже не упомянувшему монарха и конституцию Испании, предстоит сформировать региональное правительство автономной области, которое Мадрид так же пока не намерен признавать. Центральные власти полностью проигнорировали эту церемонию. Впрочем, она была более чем скромной и не отличалась строгим протоколом: тем самым новый лидер подчеркнул временность своих функций на посту премьер-министра Каталонии. Многие всё ещё дожидаются возвращения К.Пучдемона в Барселону. Всеобщие выборы 21 декабря 2017 года подтвердили победу сторонников независимости, обеспечив им большинство в местном парламенте. Двумя месяцами ранее Каталония в одностороннем порядке объявила о своей независимости от остальной части Испании. Однако, похоже, что сейчас Мадрид предпочитает меньшее из зол – наличие временного независимого каталонского правительства новым региональным выборам. В частности, поэтому глава правительства Испании Мариано Рахой воздержался от обращения в Конституционный суд с иском против голосования по доверенности К.Пучдемона и нескольких его мятежных сторонников, скрывающихся в Бельгии. Ранее этот орган воспрепятствовал находящемуся за границей К.Пучдемону баллотироваться на выборах. К.Торра слывёт в Испании радикальным националистом. Напутствуя своего временного преемника в обращении из Германии, К.Пучдемон призвал его «защищать мандат, полученный 1 октября 2017 года», когда в результате объявленного Мадридом незаконным референдума сепаратисты сумели получить 90% голосов, но при 43-процентном участии избирателей. Как бы то ни было, глава испанского правительства М.Рахой уже выразил готовность вести диалог с новым правительством Каталонии, «ограниченный лишь рамками законности». Игорь ЧЕРНЫШОВ

До ближайших выборов в Европейский Парламент осталось около двенадцати месяцев: состоятся они в конце мая 2019 года. Заметим, что речь идет о формировании единственного органа Европейского Союза, избираемого прямым голосованием граждан, сиречь о проявлении торжества демократии как таковой. И что же знают об этом институте и его компетенциях граждане, скажем, такой европейской страны как Австрия, принадлежащей к числу доноров наднационального образования Европы? Оказывается, весьма немного. Во всяком случае, именно так явствует из результатов исследования, проведённого австрийским Обществом европейской политики. Так, меньшинство граждан Альпийской республики – 44% – полагают, что влияние Европарламента на решения ЕС «очень велико» или «скорее велико». Причём, подразделяются сторонники этих двух точек зрения в соотношении 9% к 35%. Зато тех, кто об этом влиянии ничего и слыхом не слыхивал, среди опрошенных набралась примерно пятая часть – 21%. Из оставшегося числа 26% полагают, что влияние этого представительного органа на европейские дела парламента «скорее мало», а 10% и вовсе считают его «весьма малым». При этом к «очень хорошо информированным» о работе и задачах, решаемых Европейским Парламентом, относят себя всего 5% опрошенных. Ещё 27% полагают, что они «хорошо осведомлены» об указанных вопросах. В общем-то, граждане страны, входящей в ЕС, должны были бы знать, что в действительности депутаты Европарламента соучаствуют в принятии практически всех политических решений – за двумя исключениями. Ими являются сфера внешней политики ЕС и вопросы конкуренции. А в принятии новых предписаний и направлений политики Союза они практически равны Европейскому Совету – периодически собирающемуся органу, состоящему из глав государства и правительств стран ЕС. Иными словами, без одобрения парламента не может быть принят ни один новый закон или ратифицировано международное соглашение. Кроме того, парламент утверждает состав исполнительного органа ЕС – Европейской Комиссии – и даже может в полном составе отправить её в отставку. Правда, от национального парламента его отличает один существенный момент – он лишен права законодательной инициативы. В ЕС этим правом располагает только Европейская Комиссия. Число членов Европейского Парламента, которых предстоит избрать в следующем году, будет заметно меньше, не 751 как сейчас, а только 705. Это объясняется выходом Британии из состава ЕС. Сергей ПЛЯСУНОВ

Председатель Социал-демократической партии Германии Андреа Налес потребовала от представителей партии «зелёных», чтобы они перестали блокировать в бундесрате согласованное правящей коалицией решение о признании стран Магриба «безопасными». Это необходимо для того, чтобы соискателям убежища из Марокко, Алжира и Туниса можно было отказывать в приёме – со спокойным сердцем и на полном основании. Уже сейчас лишь менее 5% из них получают право на убежище и, по мнению госпожи Налес, пора перестать сомневаться в безопасности вышеназванных государств. В принципе речь идет о том, чтобы соискателям убежища из этих стран можно было без долгих бюрократических проволочек, на основании вышеназванного решения отказывать и отправлять обратно. Лидер социал-демократов справедливо заметила, что те, кому действительно нужна защита, могут рассчитывать на приём в Германии, но просто принять всех желающих страна не в состоянии. Ещё в прошлом легислатурном периоде правящая коалиция договорилась, что принятие решений по беженцам из стран Магриба необходимо упростить и ускорить. Но через бундесрат провести это решение не удалось из-за обструкции «зелёных»: голосов тех федеральных земель, где правят СДПГ и ХДС/ХСС, не хватало. Христианские демократы давно критикуют «зелёных» за их неоправданное упрямство, а социал-демократы раньше проявляли в этом отношении известную сдержанность. Но времена изменились, и теперь давление на упрямцев, видимо, будет осуществляться совместными усилиями. Александр ВАРВАРИН

В тот момент, когда еще не прошел сильнейший шок, вызванный волной мигрантов из стран Ближнего Востока, Европейская Комиссия в мае 2016 года приняла решение изменить миграционную политику Европейского Союза. Прошло два года, и что же мы видим? На словах правительства всех стран ЕС признают первостепенную важность миграционной политики и обеспечения прав беженцев, а на деле? Пока так и не удаётся выработать общую линию в этом вопросе. Крупнейшим препятствием было и остается по сей день то, как можно увязать солидарность с ответственностью, утверждают эксперты, знакомые с ходом переговоров по этим вопросам. Представители некоторых стран упорно фиксируются на деталях и утверждают, что для них они неприемлемы. Таким образом, переговоры раз за разом заходят в тупик. Камнем преткновения остаётся вопрос о том, как можно в чрезвычайных ситуациях, то есть при необычайно высоком притоке мигрантов, выровнять ситуацию в приграничных странах и в тех государствах, которые расположены на значительном удалении от внешних рубежей ЕС. Два года назад Европейская Комиссия предложила дополнить так называемые дублинские правила нормами, названными ими механизмом солидарности. Речь идёт о том, чтобы при обострении ситуации, например, с началом боевых действий в странах, соседствующих с ЕС, соискателей убежища можно было бы распределять по всем странам Союза. Если кризис будет не особенно острым, то делать это можно, как говорится, на добровольной основе. Те государства, которые не согласны принимать нежданных гостей, должны за каждого беженца, которого им надлежало бы принять в соответствии с квотой, заплатить по 250 тысяч евро странам, оказавшимся более радушными. Дескать, пусть хотя бы поучаствуют материально, раз уж не готовы проявить гостеприимство. Но вот в экстремальных ситуациях, настаивает Европейская Комиссия, никакие отговорки приниматься во внимание не будут: сколько кому положено, столько тот и должен принять без всяких дискуссий. Квоты они ведь тоже берутся не с потолка, а рассчитываются исходя из экономических возможностей и численности населения, повторяют в Брюсселе. Правда, при этом не принимается во внимание политическая ситуация в той или иной стране, скажем, серьёзные козыри, которые в результате такого неожиданного притока незваных гостей могут получить местные евроскептики, ксенофобы и правые популисты. Взять хотя бы примеры Польши, Венгрии и Словакии. Куратор миграционной политики ЕС Димитрис Аврамопулос, несмотря на все сохраняющиеся трудности, не теряет оптимистичного настроя. Он уверяет всех, что плодотворная дискуссия продолжается, и питает надежды, что «здравый смысл, в конце концов, победит». И в самом деле, правительства стран ЕС пришли к соглашению, что реформы дублинских правил и другие изменения миграционного законодательства должны быть разработаны до конца июня этого года. Предстоит унифицировать соответствующее законодательство всех стран Союза, чтобы не оставить лазеек, которыми могли бы воспользоваться ушлые любители злоупотреблять щедростью принимающей стороны. Действующее на Мальте Бюро поддержки беженцев надо преобразовать в полноценное агентство, работающее наравне с другими институтами Союза. По представлениям Европейской Комиссии именно этому органу надо будет решать вопрос о масштабах и порядке применения механизма солидарности. Правда, прежде необходимо решить ряд неотложных финансовых и кадровых вопросов. Но так или иначе, главным этапом принятия решений по миграционному законодательству все равно остаётся Совет министров внутренних дел стран ЕС, которому предстоит подготовить вопрос для его рассмотрения на Европейском Совете – органе, состоящем из глав государств и правительств стран Союза. Пока даже осведомлённые во внутренних проблемах европейской политики люди не решаются утверждать, что всё кончится успешно. Андрей НИЖЕГОРОДЦЕВ

Куда Мэй упрятала жертв фейковой химатаки? Темна вода во облацех. Темнее только сценарий многоходовой провокации англичанки, привыкшей гадить, в т.н. «деле Скрипаля». К началу мая, два месяца после фейкового убийства двойного агента Сергея Скрипаля и его дочери Юлии в Солсбери, наступило, что показательно, странное затишье. Ни тебе официальных пресс-релизов с безапелляционными обвинениями Москвы в «химатаке». Ни хитроумных якобы утечек о ходе расследования. В Лондоне, так видится, посчитали, что становится всё труднее зачислять себе пропагандистские очки за распиаренных им жертв коварного покушения на убийство (см. «Дело Скрипаля»: заговор загустевает», №4(129), 2018). Скрипалей, похоже, списали за ненадобностью, превратив в расходный материал в информационно-психологической войне против России. Цинично, но эффективно. На фоне вскрывающихся новых неприглядных деталей этой, похоже, наспех спланированной спецоперации, возникает ряд вопросов.   А был ли это «Новичок»? В мае случилась досадная оговорка, допущенная облечённым полномочиями главой Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО) Ахметом Узюмджю. В интервью «Нью-Йорк таймс», должно быть, для пущего сгущения красок, он объявил, что для физического уничтожения отца и дочери в ход пустили… от 50 до 100 граммов отравляющего вещества А234, называемого западными экспертами «Новичок». Вещество могло быть применено в виде аэрозоля или в жидком виде, но с использованием дополнительных мер, добавил подробностей Узюмджю. Доктор химических наук, профессор Леонид Ринк, знакомый с советскими программами разработки химоружия, авторитетно прокомментировал эту сенсацию: «Если бы там было чистое вещество, например, А-234, этого бы точно хватило на всё Солсбери. Абсолютно точно. Если бы оно было применено в жидком виде, то это была бы катастрофа со сносом всего посёлка». Мнение Ринка, если обратиться к комментариям в деловой газете «Взгляд», разделяет бывший член комиссии по биологическому оружию ООН, химик Игорь Никулин: «Таким количеством можно отравить половину Лондона или, по крайней мере, гарантированно уничтожить всё население Солсбери и его окрестностей». Несколько иной, более скромный подсчёт сделал кандидат биологических наук, биохимик Илья Духовлинов: «Доза 50–100 граммов огромна – её хватит, чтобы убить 150 тысяч человек» (для справки: население городка Солсбери составляет примерно 50 тысяч человек). Подхватив тему, но заострив вытекающие из нелепого заявления Узюмджю выводы, официальный представитель МИД России Мария Захарова заявила в свою очередь: такого количества отравляющего вещества (50-100 граммов) «достаточно, чтобы отравить жителей всех близлежащих кварталов, а не только двух человек. А эти два человека не только, как нас заверяют, выжили, но, по сообщению британских властей, нормально функционируют». Неудивительно, что ОЗХО пришлось дезавуировать своего начальника. Но дальше – больше: перебравшийся на Запад химик Вил Мирзоянов, который в своей книге ещё в 1990-е опубликовал формулу этого боевого отравляющего вещества, выразил сомнение, что были применены БОВ класса «Новичок». Цитата: «Все вещества этого ряда весьма подвержены воздействию влаги воды. В день атаки в Солсбери была очень туманная погода, и вещество должно было разложиться, однако этого почему-то не произошло». При этом симптоматично, подчеркивает Илья Духовлинов, что британские власти «по-прежнему не предъявили чётких результатов анализа, принятых в химии. Нет масс-спектров, хроматограмм. Нет, соответственно, чёткого определения, что за вещество было». Эрго, пользуясь ставшим мемом и хештэгом выражением британского премьера Терезы Мэй, «весьма вероятно» (“highly likely”), что Скрипалей отравили не одним из БОВ класса «Новичок», а совсем иным веществом. Таким образом, навязанный Лондоном своим трансатлантическим союзникам «русский след» служит примером избирательной предвзятости. Совсем некстати оказалось и признание президента Чехии Милоша Земана: «В ноябре 2017 года в НИИ Минобороны в Брно был тестирован нервнопаралитический яд, который классифицируется как А230. Количество изготовленного яда было очень малым, и после этого он был уничтожен. Был у нас произведён и складирован «Новичок», пусть и в небольшом количестве. Мы знаем, где и когда. Не будем лицемерны. Не нужно лгать об этом». Не секрет и то, что БОВ класса «Новичок» после рассекречивания Мирзояновым химических формул были… запатентованы в США. Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков, и это подтверждают эксперты, указывал неоднократно на то, что около 20 стран обладают формулами и возможностями создать это отравляющее вещество, в том числе и Британия.   Скрипалей держат в заложниках? Москва явно не собирается позволить Лондону спустить дело на тормозах, переключив внимание впечатлительной публики на новые акции в русофобской кампании. Также в начале мая в интервью итальянскому журналу «Панорама» министр иностранных дел России Сергей Лавров использовал эмоционально окрашенное слово «упрятаны» в отношении отца и дочери Скрипаль, чудодейственным образом выживших после якобы контакта с абсолютно смертоносным ядом под названием «Новичок». Как выразился Лавров, «поведение британских властей вызывает множество вопросов. В частности, замалчивается информация о деятельности расположенной недалеко от Солсбери секретной лаборатории в Портон-Дауне. Сами пострадавшие упрятаны британскими спецслужбами». Своей фразой, что российские власти, прежде всего, беспокоит состояние здоровья и положение Скрипалей, «втянутых англичанами в эту провокацию», министр дал понять, что замолчать и отмолчаться у официального Лондона не получится. Аргументы Смоленской площади безупречны. Англичане нарушают международные обязательства, принятые в рамках соглашения о химическом оружии – не информируют и не допускают российских экспертов к участию в расследовании. Они также нарушают дипломатические конвенции, гарантирующие «консульский доступ» к гражданам иностранного государства на их территории. 18 мая Сергея Скрипаля выписали из больницы. Его местонахождение неизвестно. Его дочь Юлия предположительно находится на военной базе, что объясняется властями якобы необходимостью обеспечить её безопасность. Лондон отказал в выдаче визы двоюродной сестре Юлии – Виктории Скрипаль. Скотланд Ярд отказал посольству РФ во встрече с Юлией, утверждая, что будто бы такова её воля. При этом девушка вроде бы сама звонила в собачий приют в Москве, интересуясь судьбой оставленного ею питомца. «Если действительно были такие звонки, и Юля говорила, не отдавайте никому мою собаку, я заберу её сама, то это прямое подтверждение того, что она хочет вернуться в Россию», – полагает Виктория Скрипаль. В этой связи 23 мая Мария Захарова озвучила позицию МИДа: «России на протяжении практически уже двух месяцев не дают доступ к российским гражданам – это факт. Второй факт – российские граждане, так или иначе, удерживаются в Великобритании от контактов, возможно и силовым методом, в неизвестном месте и в неизвестном состоянии». Выходит, Скрипали взяты в заложники?   Повысит ли Лондон ставки в этой игре? Многочисленные «нестыковки» в версии о «русском следе» в деле несостоявшегося убийства Скрипалей, под которой подписалась и тем самым поставила на карту свою репутацию Тереза Мэй, заставляют, во-первых, тревожиться за судьбу Сергея и Юлии – как российских граждан. Они могут быть для Лондона опасными свидетелями, способными при реальной угрозе своей жизни раскрыть причины соучастия в инсценировке «химатаки» (см. «Информационная блиц-война Мэй: неувязочка вышла», №3(128), 2018). Более того, это во-вторых, нужно ожидать новых провокаций, которые будут призваны затмить провал в Солсбери, или повышения градуса русофобский истерии. Что уже происходит – принята поправка к закону о противодействии отмыванию денег, позволяющая производить экспроприацию авуаров сомнительного происхождения в случае, если их обладателя можно обвинить… в нарушении прав человека. Метод старый, но проверенный. Ожидающий документов для возвращения из Британии в Россию предприниматель Сергей Капчук, подвергшийся в Лондоне давлению для того, чтобы он стал участником антироссийской кампании, прокомментировал ситуацию: «Англосаксы за многие столетия не изменились. Они активно «паркуют» у себя людей и их деньги и в нужный момент лишают их жизни и капиталов в интересах британской короны». За такое дерзкое высказывание бизнесмен Капчук, получивший в своё время политическое убежище на Британских островах, может стать следующим пострадавшим… от уже не идентифицируемого отравляющего вещества.   Послесловие …Президент России Владимир Путин в ходе встречи с руководителями и главными редакторами международных информационных агентств на Петербургском международном экономическим форуме (ПМЭФ) призвал прекратить разговоры в отношении дела об отравлении бывшего полковника ГРУ Сергея Скрипаля и его дочери Юлии в британском Солсбери. «Нужно или проводить совместное объективное и полноценное расследование или просто прекратить разговоры на эту тему, потому что они ни к чему, кроме ухудшения отношений, не ведут», – пояснил он.

Главный претендент на Нобелевскую премию по литературе в этом году лишился надежды стать лауретом – впервые за весь период после Второй мировой войны. Причина – громкий скандал на сексуальной почве, разразившийся в Стокгольме. Шведская академия решила воздержаться на этот раз от традиционной торжественной церемонии награждения. Этому уважаемому учреждению, основанному в 1786 году по примеру Франции, теперь потребуется время для восстановления своего пошатнувшегося престижа и заполнения вакантных мест в жюри, вызванных шестью отставками. Виновником кризиса, возникшего в ноябре прошлого года, стал профессиональный французский фотограф Жан-Клод Арно, муж члена академии, поэтессы Катарины Фростенсон: сразу 18 женщин обвинили его в сексуальных домогательствах и даже в изнасиловании. Супруги владели светским клубом «Форум», где нередко тусовались артисты, художники и академики. Некоторые случаи харасмента имели место непосредственно в этом клубе интеллектуалов, который теперь поспешно закрыт. Его финансировала академия, поэтому начато расследование «нецелевого расходования средств». Утечка информации о тайных похождениях ныне 71-летнего месье Арно случилась перед запланированным вручением самой престижной литературной премии в мире британскому писателю Кадзуо Исигуро. Журналистка Матильда Густавссон опубликовала в ведущей шведской газете «Дагенс Нюхетер» свидетельства почти двух десятков дам, пострадавших в период с 1996-го по 2017 год, не называя имени их обидчика. Но вскоре его легко вычислили. Тем более, что первое обвинение появилось в одной из стокгольмских газет еще в 1997 году, но тогда на это не обратили внимания. Влияние фотографа было столь велико, что он называл себя «девятнадцатым академиком» (всего их 18)... До сей поры ежегодная Нобелевская премия в области литературы вручалась 110 раз, начиная с 1901 года. Лауреаты не объявлялись лишь семь раз, в периоды мировых войн и других катастрофических происшествий. Теперь в Стокгольме обещают осчастливить сразу двух писателей, но в будущем году. Неоднократно, причём всё чаще, выбор жюри вызывал жаркие споры и авторов книг, и литературоведов тем более, что большинство «судей» нередко не способны ознакомиться с произведением в подлиннике из-за невладения соответствующими языками оригиналов. Поэтому качество того или иного романа, а особенно – сборника стихотворений – во многом зависит от таланта переводчика на английский. Ясно, что в первую очередь это относится к произведениям на таких далёких от основных европейских языков, как иврит, арабский, китайский, корейский или японский. Не потому ли авторитет и престиж Нобелевки по литературе снижается в последние десятилетия даже без скандалов на сексуальной почве? Вряд ли ситуацию спасёт решение короля Швеции Карла Густава внести изменение в устав академии, согласно которому теперь члены этого учреждения занимают свои места не пожизненно, а смогут свободно покидать их, но не претендуя на возвращение в заветное кресло. Евгений ОРЛОВ

Каким-то чудом итальянцам удалось избежать новых досрочных парламентских выборов. В ходе труднейших и казавшихся обречёнными на провал переговоров по преодолению политического кризиса, когда уже обсуждалась дата голосования – второго с марта текущего года, лидерам партий-победительниц удалось достичь согласия о будущем правительстве (см. «Италия: в попытке разгадать головоломку», №4(129), 2018). Путь к договорённости в последнюю минуту расчистило решение главы партии «Вперёд, Италия!», бывшего премьер-министра Сильвио Берлускони позволить своему союзнику по коалиции – Лиге – сформировать новое правительтво с «Движением 5 Звёзд». Отказ 81-летнего политика и бизнесмена оставался единственным препятствием к формированию кабинета министров (см. «Италия: и снова на коне», №2(127), 2018). Теперь итальянские евроскептики и популисты получили реальную власть в одной из важнейших стран Европейского Союза. Они надеются, что их пакт о правительстве сохранится минимум на пять лет, что позволит избежать новых кризисов, от которых давно устала страна. Главы обеих партий-победительниц в течение двух месяцев обхаживали С.Берлускони, чтобы добиться согласия. И «Кавалер» в последний момент его дал, хотя ещё недавно публично заявлял, что «Движение 5 Звёзд» «не годится даже для чистки сортиров» в его телевизионной корпорации «Медиасет». Но в случае провала переговоров вырисовывалась неизбежная перспектива досрочных выборов в конце июля, когда явка электората была бы крайне низкой, и от этого пострадала бы, прежде всего, «Вперёд, Италия!». В то же время, нынешний кризис явно шёл на пользу Лиге и «Движению 5 Звёзд», которые в период консультаций с президентом наращивали свою популярность, умело используя встречи во дворце Квиринале в собственных рекламных целях так, будто предвыборная кампания уже началась. На пользу этим партиям и плохо скрываемое беспокойство Брюсселя по поводу итальянского кризиса: ведь они ратуют за ужесточение антииммиграционной политики, допускают выход своей страны из зоны евро и высказываются за отмену западных санкций против России. Правда, у президента республики Серджо Маттареллы был наготове собственный состав «нейтрального» правительства – до декабрьских новых выборов, но на это требовалось согласие обеих палат парламента, избранного в марте, но так пока и не приступившего к исполнению обязанностей. Глава государства полагал, что у руля временного правительства должен находиться политический деятель, способный обеспечить консенсус. За непродолжительное время деятельности кабинета министров необходимо было бы разработать и принять более эффективный избирательнывй закон, поскольку нынешний ведёт к возникновению кризисов, подобных переживаемому сейчас Италией. Предстояло также одобрить новый закон о государственном бюджете, способный успокоить взбудораженный внутренний рынок. Однако вожди «Движения 5 Звёзд» и Лиги считали, что предложение президента – ни что иное как повторение «технического» правительства, которое возглавлял экономист Марио Монти в 2011 году. Такая стратегия, по их мнению, преследовала цель внедрить представителей Демократической партии в исполнительный орган власти, хотя она потерпела сокрушительное поражение на мартовских выборах и сейчас даже не имеет лидера. Андрей СМИРНОВ

На встречу европейских лидеров в Софии с их коллегами из шести балканских стран, которые пока не являются участниками Евросоюза, возлагались большие надежды. В столице Болгарии, председательствующей в первом полугодии 2018 года в руководящих органах ЕС, они собрались не только для обсуждения многочисленных текущих проблем. Их в изобилии подбрасывает не только естественный ход событий, но и заокеанский старший брат. Официально главной темой было выстраивание новых отношений с балканскими соседями в перспективе их возможного когда-нибудь, в один прекрасный день приема в Евросоюз. Брюссель исходил из следующего постулата: надо интегрировать Западные Балканы (этот термин стали активно внедрять после развала бывшей Югославии, чтобы полностью вытравить это название из обихода и из памяти, но в новой интерпретации такое понятие объединяет осколки этого государства плюс Албанию), чтобы не позволить «агрессивным России и Турции» заполнить вакуум. Такой вакуум, по их мнению, может образоваться, если пустить дело на самотек и не включить шесть стран (Албания, Босния и Герцеговина, Косово, Македония, Сербия и Черногория) в свой состав. Но тут даже между собой евросоюзовцы договориться не смогли: Испания, которая не признает Косово, равно как и 4 других страны ЕС, не была представлена на этих переговорах главой своего правительства Мариано Рахоем (см. «ЕС-Балканы: лидер Испании блистал отсутствием», №5(130), 2018). Однако в Софии де-факто речь шла о попытке найти общий знаменатель в острейшем вопросе выбора стратегического вектора развития этого объединения: продолжать расширяться или все же сделать упор на повышение качества уже имеющегося объединения? Застрельщиком интеграторов выступил, как это часто бывает в последнее время, президент Франции Эмманюэль Макрон. «Европа разучилась ставить перед собой амбициозные цели, – сказал он коллегам. – Уже летом я хотел бы видеть изменения в этом подходе со стороны Германии и других партнеров. Со времен окончания Второй мировой войны не было такого важного и исторически серьезного момента. Если кто-то думал отсидеться, напомню, что история стучит в двери и пора принимать решения». Пафос молодого француза обращен именно к Германии, которая должна сказать свое слово и вновь встать на путь активизации европейского строительства. «Франция ждет германского ответа», – настаивал он. При этом признал, что «последние 15 лет показали путь, который привел к ослаблению Европы, тогда как думали о ее расширении». Но канцлер Германии Ангела Меркель, по крайней мере, публично, не торопится проявлять активность. Символично, что ее итоговая пресс-конференция продлилась 10 минут, ограничившись общими словами. Сказать ей, видимо, было особо нечего. Да и коллеги обсуждали, возможно, больше положение после выхода США из атомной сделки с Ираном да перспективы торгов с Вашингтоном по тарифным темам… Что касается собственно балканской тематики, то лидеры стран Евросоюза ограничились дежурными словами и не дали «шестерке» сколько-нибудь значимых обещаний о возможном вступлении в ЕС. Правда, Еврокомиссия продолжает считать допустимым очередную волну расширения после 2025 года. Однако председатель Европейского Совета поляк Дональд Туск честно признался, что серьезно говорить о такой перспективе пока нереально. «Если исходить из цифр, ВВП и численность населения этих стран позволяют их принять, – сказал он. – Но число их проблем на душу населения слишком превышают показатели Франции или Германии». Да и французский президент тоже откровенен: «Мы не можем начинать с этими странами переговоры о вступлении без выполнения ими определенных условий в области миграционной политики или борьбы с коррупцией. Сначала они должны улучшить положение в очень многих сферах. ЕС не может начать переговорный процесс до проведения необходимых улучшений». Иными словами, шансов у балканцев пока нет. Возможно, Брюссель чему-то научился и даже сделал выводы из поспешного приема Болгарии и Румынии. Эти две беднейшие и отсталые участницы европейского объединения до сих пор не могут наверстать отставание в самых разных сферах по множеству показателей, которые в нормальных обстоятельствах должны были быть решены до вступления. К тому же, у Брюсселя остается все меньше денег на финансирование бедных новичков… Нет готовности принимать новых партнеров-нахлебников и у жителей нынешних стран ЕС. Исследование центра «Евробарометр» показало, что 47% опрошенных высказываются против нового расширения, 42% – за, а 11% не имеют мнения. В 2003 году, перед первой волной расширения Евросоюза на Восток, 46% граждан одобряли такую перспективу, «против» были 35%, а 19% не имели своего мнения. Брюссельским правителям приходится также оглядываться на рост поддержки евроскептикам на проходящих в разных странах выборах. Сдерживать этот напор становится все сложнее. Результаты софийской встречи по балканскому вопросу были во многом предопределены позицией Берлина и Парижа. Если немцы пока не решили, согласиться ли с началом переговоров о вступлении хотя бы с Албанией и Македонией, то французы занимают жесткую позицию. «Я не хочу, чтобы Балканы повернулись в сторону Турции или России, – сказал Э.Макрон. – Но я не хочу и того, чтобы Евросоюз, который с трудом работает, имея в составе 28, а вскоре 27 стран, решит, будто может скакать галопом с теми же правилами, когда будет иметь в составе 30 или 32 страны». Как же обозначили европейские лидеры задачи, которые должны решить на балканском направлении? Придумать «более креативные предложения». Продолжение следует. Андрей СЕМИРЕНКО

Глава испанского правительства Мариано Рахой проигнорировал майскую встречу на высшем уровне в Болгарии, посвяшённую Балканским странам. Он не поехал на саммит не в силу неопреодолимых обстоятельств, а вполне намеренно и принципиально, вежливо отклонив настойчивые приглашения руководства Евросоюза и коллег. Причина – острейшая внутренняя проблема Испании: борьба с каталонским национализмом (см. «ЕС: эхо каталонского кризиса», №4(129), 2018) и опасение международного признания этой стремящейся к самостийности автономной области. А ведь в Софии обсуждалась и судьба Косово, независимость которого Мадрид, как и некоторые другие столицы стран Евросоюза, не признал до сих пор. Главной задачей саммита ЕС было направить Балканским странам-кандидатам на вступление в это объединение сигнал о моральной поддержке. В очередь на вступление выстроилась «Западнобалканская шестёрка» – Албания, Черногория, Македония, Босния и Герцоговина, Сербия и Косово. Наиболее проблематичен допуск в Союз именно Косово: пять государств из 28 не признали его суверенитет. Это, наряду с Испанией, Греция, Словакия, Румыния и Кипр. Правда, лидеры этих четырёх стран участвовали в софийской встрече, а вот вместо М.Рахоя был постоянный представитель Испании при ЕС. Дипломатический курс Мадрида в этой области твёрд и последователен. Испанцы не лоббируют каких-либо мер против Косово, но, в то же время, они не согласились с подписанием совместной декларации саммита в формате «28+6». Такой документ не был принят в Софии, поскольку территория, входящая в «шестёрку», официально не признана всеми странами ЕС. Из-за принципиальной позиции, занятой Испанией, гораздо менее амбициозный, чем ожидалось, итоговый документ подписан лишь представителями «двадцати восьми». Конечно, в Софии прозвучало много высокопарных слов о нерушимой солидарности, дружбе, готовности придти на помощь и даже о единстве ЕС и западнобалканских государств. Но что в сухом остатке этой встречи на высшем уровне аж с 2003 года? Его можно свести к формуле: «партнёрство – да, но в этом десятилетии «шестёрке» не быть членом ЕС». Не углубляясь в тему, отметим, что для этого немало весьма веских причин. В итогой декларации говорится о «решимости ЕС интенсифицировать и усилить взаимодействие с регионом на всех уровнях в поддержку преобразований во всех сферах…». В переводе на понятный язык: «Денег дадим на необходимые реформы, борьбу с коррупцией etc, но вакантных кресел в интеграционном объединении пока для вас нет». Ибо из-за накопившихся у Брюсселя проблем, в частности, «Брекзита», объединение не выдержит нового расширения, после явно поспешных нескольких предыдущих. Да и почти половина населения ЕС (47%) выступает сейчас против допуска новых государств. Это стало «холодным душем» в первую очередь для Албании и Македонии, возлагавших большие надежды на предстоящий в июне Европейский Совет, который мог дать «зелёный свет» переговорам о приёме двух стран. Видимо, в Брюсселе, вслед за влиятельными столицами государств Союза, такими как Париж, осознали опасность и впредь использовать волюнтаристски обещанные конкретные даты допуска новичков в качестве единственной «морковки», стимулирующей реформы у соседей: это, как минимум, контрпродуктивное занятие. Вот почему «двадцать восемь» протягивают руку помощи «балканской шестёрке», но не спешат рпаспахнуть перед ними двери ЕС. Сергей ИЛЬИН

Над всей Испанией почти безоблачное небо? В третий день мая одна из самых непримиримых сепаратистских организаций, известная как ЭТА, что десятилетиями сражалась, в том числе и нецивилизованными способами, за суверенитет Страны Басков, объявила о самороспуске. Эта ЭТА, или Euskadi Ta Askatasunа, что переводится «Страна Басков и Свобода» с языка эускера (уникального – у него нет перекличек ни с одним языком в мире – см. «Испания: эртцаинтца (полиция) учит эускеру», №8(90), 2014), почти шесть десятилетий (основана в 1959 году) терроризировала испанское общество и расшатывала скрепы государственности. И вдруг – откуда ни возьмись, внезапно ЭТА решила зарыть топор войны в землю, отказаться от террора, расформировать свои подпольные боевые дружины и законспирированные ячейки. С какого перепуга? Или с какой нечаянной радости? С каким дальним прицелом? В какой-то мере на первое место среди причин этой де-факто капитуляции ЭТА можно поставить комментарий, который сделал по горячим следам премьер-министр Испании Мариано Рахой. Отмахнувшись от манифеста отречения как от «шума и пропаганды», премьер увязал ретираду ЭТА с тем, что радикалы-сепаратисты не смогли добиться сверхзадачи – отломить Страну Басков от Испании с помощью террора. ЭТА может сколько угодно заявлять, что её больше не существует, но её преступления и, в частности, убийства судей и правоохранителей никуда не делись, твёрдо высказался Рахой. И добавил: «Мы им ничего не должны и нам не за что их благодарить». Итак, в числе мотивов ЭТА присутствует, видимо, осознание очевидной бессмысленности продолжать вялотекущую бойню, которая за эти годы унесла жизни 864 человек. Причём жертвами, когда, например, взлетали на воздух начинённые взрывчаткой автомобили, становились не только представители власти, но и рядовые, ни в чем не повинные граждане. Что не добавляло, мягко выражаясь, симпатий боевикам, которые в общественном мнении становились не борцами «за свободу и независимость», а самыми что ни на есть отпетыми террористами. Таким образом, имидж благородных разбойников и мстителей размывался, размывался, пока почти не слился в сточные воды. Третьим фактором можно посчитать «костлявую» и одновременно «невидимую руку» рынка. В условиях общеевропейского вялого выползания из трясины финансово-экономического кризиса родом из 2008 года проблема безработицы жестоко потрепала всех, включая басков. При этом любопытна статистка, которую приводит местная пресса: всякий раз стоило бомбистам из ЭТА провозгласить перемирие и зачехлить карманные пушки, как на роскошные атлантические пляжи этого края устремлялись туристы, в том числе иностранцы. Туристический бизнес мгновенно оживал: прирост долговременных поездок в Страну Басков составлял 16%, а туризм выходного дня подскакивал на 23%. Соответственно, в эти краткие мгновения оттепели вырастали доходы местных компаний и жителей, и которые им не хотелось терять, но приходилось, как только ЭТА снова бралась за оружие. Денежные потоки пересыхали. Кого винить – все понимали. Наконец, для всех испанцев без исключения, а значит и для басков, возникла принципиально новая угроза – исламистский террор. Это угроза не просто доходам, что стало очевидно после вылазки джихадистов на пляжи в Тунисе и на набережной в Ницце, когда пострадали и местные, и приезжие, но и стабильности европейских стран, если вспомнить хронологию и географию терактов. «Белая и черная книга терроризма в Европе» свидетельствует: за 17 лет в этом столетии от рук экстремистов в единой Европе уже погибло 746 граждан, но наибольшее число приходится именно на Испанию (269). В этот мартиролог записаны как жертвы подрыва поезда в районе мадридского вокзала Аточа 11 марта 2004 года (192 человека), так и 16 жертв боевиков в Барселоне и Камбрильсе в 2017 году. В результате, не стоит забывать, до сих пор в Испании не отменен введённый три года назад четвёртый (из пяти) уровень террористической угрозы. Однако, не стоит и обольщаться: едва ли снявшие маски и прикопавшие свои стволы боевики ЭТА готовы откреститься от своих убеждений и покаяться. Не резон ожидать, что они предложат свои услуги правоохранительным органам для совместного противодействия джихадистам. Не случайно они прямым текстом объявили, что будут продолжать, цитирую по турецкой газете «Сабах», бороться за «воссоединённую, независимую, социалистическую, говорящую на языке басков и не-патриархальную Страну басков». Только добиваться этой прежней цели они намерены вне структурных формирований ЭТА. Есть и другая сторона медали. В подготовленном в декабре 2017 года докладе, заказанном региональным правительством Страны Басков, приведены факты: в период с 1960 по 2014 года подано 4100 официальных жалоб на применение пыток к арестованным ЭТА-тистам. В Мадриде не признают эту статистику. «Если не признать факты страданий, то будет сложно создать условия для примирения», – говорит 28-летняя Ане Мугуруза, чей отец, депутат партии Херри Батасуна, политического крыла ЭТА, был убит правыми радикалами, которые предположительно действовали по указке центральных властей. До сих пор окружены тайной и действия т.н. «эскадронов смерти», которых использовали для «зачистки», то есть физического уничтожения боевиков ЭТА. По мнению Ане, «трудно будет, когда есть ещё не затянувшиеся раны». Сказанное означает, что примирение с ЭТА-тистами должно будет пройти по более тернистому и длительному пути, чем, когда после смерти диктатора Франко замирились республиканцы и франкисты. В любом случае (кто спорит?) факт прекращения террора со стороны доморощенных сепаратистов – хорошая новость для Испании. Вадим ВИХРОВ

Кто сказал, что выход США из атомной сделки с Ираном является шагом, направленным против этой важнейшей страны Среднего Востока? Да, конечно, тегеранские аятоллы уже не первое десятилетие – как бельмо на вашингтонском глазу и далеко не весь истеблишмент на Потомаке принял соглашение, которое заключила прежняя администрация. Да, конечно, нынешняя администрация, руководствуясь совершенно понятными соображениями, по совершенно понятным причинам, будет всё равно давить на Иран в попытке, если получится, сломать хребет иранскому режиму, или хотя бы создать ему максимально тяжелые условия и воздвигнуть вокруг него «железный занавес». Но это – ожидаемая и предсказуемая политическая линия. Гораздо интереснее здесь то, что на американском военном языке называется collateral damage – побочный ущерб. Это когда хотят разбомбить неправильных террористов, а попадают в шумную свадьбу или госпиталь. А там – пойди, проверь. «Я очень сожалею», – говорят в корявом кинопереводе на русский победившие герои американских боевиков, стоя посреди горы трупов плохих парней. Так и в этой истории. Побочным ущербом, а, может быть, главной мишенью являются европейские союзники США, которых пора построить по росту и приказать рассчитаться на «первый-второй». Антииранские санкции Вашингтона, которые могут быть расширены до бесконечности, берут на мушку, прежде всего, крупные европейские компании и финансовые учреждения, которые пошли работать в Иран после снятия с него международных санкций, введенных ООН. Рынок очень им интересен, ёмок и платежеспособен. Гражданское строительство, городское оборудование, очистные сооружения, железнодорожный транспорт, пассажирские самолеты, автомобили, нефтегазовая отрасль, электроэнергетика – всего не перечислить из того, где открывалось пространство для работы иностранного бизнеса. Разумеется, иранцы – сложные партнеры, рынок и правила игры на нем не простые, но охота – пуще неволи. Есть ради чего бороться! Теперь американцы сказали Европе: «Марш оттуда!» На другую чашу весов они положили возможные санкции или потерю американского рынка, возможности работать на нем, право использовать в своей продукции производимые в США компоненты, доступ к возможности проведения операций в долларах и многое другое. После того, как в 2015 году США оштрафовали, по постановлению американского суда, французский банк «БНП-Париба» на 9 миллиардов долларов за предполагаемые нарушения американского же санкционного режима в Судане и еще некоторых странах, такие угрозы в Европе воспринимают всерьез. А что они теряют? После заключения атомной сделки в 2014 году торговый оборот между Ираном и Евросоюзом вырос до 25 миллиардов евро с 9,5 миллиарда евро. Самая большая доля приходилась на Италию (5 миллиардов), однако итальянцы преимущественно продавали готовую продукцию. Франция же и Германия стали входить в местные проекты, которые были очень привлекательными. Теперь им пришлось первыми бежать оттуда. Сигнал подал нефтегазовый гигант «Тоталь», который сразу объявил о выходе из одного из проектов на месторождении «Южный Парс». Его долю должен взять другой иностранный партнер – китайская СиЭнПиСи. За ним последовали или собираются последовать другие. Крупный европейский бизнес не поверил своим политикам, которые на словах громко возмущались, заявляли о поиске решений и даже вводили меры, призванные защитить собственный бизнес от заокеанского произвола. Лидеры их стран вновь оказались не на высоте в отстаивании собственных экономических интересов, как и в случае с Россией. Словесная активность европейских лидеров на иранском направлении выглядит беспомощной и даже патетической, как король Лир. Послушайте говорливого президента Франции Макрона: «Если мы согласимся с тем, что другие державы, в том числе, союзнические, будут решать за нас, какую дипломатию нам следует проводить, как обеспечивать нашу безопасность, часто ставя нас в очень рискованное положение, то значит, что мы больше не суверенны». Ну, да… Не будем впадать в пессимизм и, как часто принято в России, сразу говорить, что все безнадежно и все плохо. Иранское досье, с учетом его важности для Евросоюза и той бесцеремонной манере, с какой с ним обошлись США, может дать повод вернуть себе хоть чуточку самостоятельности, способности отстаивать собственные интересы. Если европейцы решатся на такой шаг, пусть и в самом робком виде, следом они могут осмелеть… Конечно, речь не идет о разрыве атлантической солидарности и выходе из союза с Вашингтоном. Речь – о простом возврате к более сбалансированным союзническим отношениям, хотя бы таким, которые существовали еще в 1980-е годы. Американская же тактика нацелена на достижение прямо противоположной цели: добиться полного подчинения европейских союзников, не только политически, но и экономически. Ближайшие месяцы должны показать, по какому пути пойдут в Европе. Валерий ВАСИЛЬЕВСКИЙ

Сумеет ли Шотландия задержаться в Евросоюзе Неуклонно приближающейся осенью, повторно предупредила южных соседей лидер Шотландской национальной партии (ШНП) Никола Стерджен, сторонники разрыва с Англии в пользу сохранения членства в Евросоюзе снова озаботятся проведением референдума, способного привести к образованию нового суверенного государства. Как раз исполнится четыре года после провального для них плебисцита, состоявшегося 18 сентября 2014 года. Тогда горские «самостийщики» не сумели убедить большинство тартаноносных сограждан в целесообразности разорвать на клочки законодательный акт, вернее акты, принятые в течение 1706 и 1707 годов (Acts of Union), закрепившие унию двух частей Соединенного Королевства (см. «Шотландия не подала на развод с Англией», №9(91), 2014). Ныне, однако, шансы получить численное превосходство над юнионистами (поборниками унии) намного выше. Сказывается фактор «Брекзит» – возрастающая энтропия при оценках выгод и потерь для тех, кто выйдет из проекта «Единая Европа». Если в Англии с небольшим перевесом голосов на референдуме в июне 2016 года верх одержали поборники «незалежности», то есть выхода из союза, то в Шотландии и Северной Ирландии, напротив, основная масса высказала предпочтение остаться в ЕС. Как следствие, правящие под Андреевским флагом националисты из ШНП поклялись не допустить ситуации, когда горное экс-королевство без спроса выведут за руки за пределы единого экономического и таможенного пространства Евросоюза (см. «Шотландия: горцы ищут лазейку, чтобы остаться в ЕС», №2(118), 2017). Почему же объявлена тактическая пауза до осени? Как разъясняет госпожа Стерджен (фамилия дамы переводится как «Осётр»), в ШНП терпеливо ждут, когда «появится некоторая определённость относительно результата «Брекзита» и будущих отношений Соединенного Королевства с Евросоюзом». Пока что на внутрипартийных посиделках запланировано обсуждение аналитической записки, составленной бывшим депутатом парламента от ШНП Эндрю Уилсоном, о преимуществах развода с англичанами и сбережения привилегированных отношений с континентальными европейцами. Похоже, что вне зависимости от чисто бухгалтерских подсчётов и прогнозов, не озадачиваясь балансом плюсов и минусов от развода с Англией, стратеги ШНП для себя всё решили. Недаром мисс Стерджен на бравурной ноте обещает, что обсуждение ими будущего Шотландии будет основано на «амбициях и надежде» (“ambition and hope”). Впрочем, уверено предсказывать, что идея референдума легко и непринуждённо будет принята и проштампована Холирудхаусом (шотландский парламент заседает в здании, называемом Holyrood House), не приходится. На внеочередных выборах в прошлом году ШНП потеряла 21 депутатское кресло из тех 56, что были завоёваны в 2015 году. И мгновенно риторика по поводу исхода была приглушена. Но к концу года тема референдума снова заняла первые строчки в повестке дня правящей партии. Чему поспособствовали слухи, не беспочвенные, что по настоянию Дублина на переговорах ЕС-Британия может быть согласовано сохранение «прозрачной» таможенной границы с Ольстером (см. «Почему Ирландия страшится «Брекзита», №2(118), 2017). В начале декабря Никола Стерджен раскрыла линию партии в своём аккаунте в Твиттере: «Если одна из частей Соединенного Королевства сохранит регуляционную сцепку с ЕС и, по сути, останется внутри единого рынка (что является правильным решением для Северной Ирландии), то нет никакой разумной причины, почему эта договорённость не может быть распространена и на других». Стоит подверстать к твиту госпожи Стерджен схожее по смыслу заявление Каруина Джонса, лидера Валлийской лейбористской партии и первого министра Уэльса. «Мы не можем позволить, чтобы одним частям Соединённого Королевства предоставлялись особые привилегии… Если какой-либо из них будет гарантировано сохранение участия в едином рынке и таможенном союзе, то мы ожидаем, что нам сделают аналогичное предложение». Предостережение о возможности повторного референдума о независимости Шотландии не могло не напугать юнионистов. Лидер шотландского крыла Консервативной партии Рут Дэвидсон в своей статье в «Файнэншл таймс» с одной стороны, успокоила единомышленников – мол, едва ли инициатива ШНП будет встречена в широких народных массах «с энтузиазмом», а с другой – призвала не поддаваться «самоуспокоенности» и «безразличию». Приходящие с севера новости показывают, бьёт в набат местный лидер тори, что судьба союза (Англии и Шотландии) – «остаётся под угрозой». В сгущающемся тумане неопределённости вокруг плохо просчитываемых возможных последствий «Брекзита» усматривается один из мотивов того, почему оказавшемуся на положении осаждённой крепости кабинету Терезы Мэй нужно было спешно и громко протянуть «копчёную селёдку». А именно – переключить внимание общественности на любую скандальную историю. В этом ряду и псевдо-отравление двойного агента Сергея Скрипаля и его дочери Юлии (см. «Дело Скрипаля»: заговор загустевает» , №4(129), 2018), и гламурная амур-тужурная пиар-история со свадьбой принца Гарри с разведённой актрисой из США, наполовину афроамериканкой, которая на три года старше своего суженого… Владимир МИХЕЕВ

Святой престол возвысил голос против происходящего в мире массового уклонении от налогов и отмывания «грязных» денег, что, по его убеждению, способствует обнищанию слаборазвитых стран. Поэтому Ватикан выступил за более строгий контроль над международными финансовыми рынками во избежание «малоэтичного поведения элит в сфере финансовой деятельности», дабы предотвратить наступление нового крупномасштабного экономического кризиса. В обнародованном документе «Oeconomicae et pecuniariae quaestiones» («Экономические и финансовые вопросы») высшая иерархия католической церкви анализирует глобальные проблемы экономики и критикует наличие налоговых офшоров, а также чрезмерную бюджетную задолженность многих государств. Демарш Ватикана, одобренный лично папой римским Франциском, не только указывает на серьёзные риски и несправедливость современной экономической системы, но и предлагает некоторые решения. Прежде всего, это введение всемирного налога на офшорные транзакции, с помощью которого можно было бы частично решить проблему голода, сохраняющуюся в ряде стран, а также осуществление структурных изменений, направленных на уменьшение государственной задолженности. «Более половины объёма всей мировой торговли, – заявляет Святой престол, – ныне приходится на крупные субъекты, которые резко сокращают своё налоговое бремя путём перевода доходов с места на место, в зависимости от того, что им выгоднее, и перенося свою прибыль в «налоговые оазисы», а расходы – в страны с высокими налогами. Это привело к созданию экономических систем, основанных на неравенстве… С другой стороны, нельзя игнорировать тот факт, что эти офшоры стали грязными местами отмывания денег, то есть, получения незаконной прибыли». По мнению Ватикана, уклонение от уплаты налогов и отмывание «грязных» денег способствуют, таким образом, обнищанию стран с менее развитой экономикой и увеличивают государственный долг. Введения налога на офшорные операции было бы достаточно «для решения значительной части проблемы голода в мире: почему бы не пойти на этот мужественный шаг?» В документе сделан вывод, что недавний финансовый кризис не помог реализовать этические и моральные изменения «во избежание будущего краха». Кризис «предоставил возможность развивать экономику, более внимательную к этическим принципам и новому регулированию финансовой деятельности». К сожалению, «не последовало реакции, которая привела бы нас к пересмотру устаревших критериев, продолжающих править миром». Напротив, «иногда кажется, что снова на подъёме близорукий эгоизм, ограниченный краткосрочными интересами». Поэтому для недопущения грядущих экономических кризисов Ватикан предлагает воспользоваться «дружеской этикой человека». Прогресс не может быть измерен только с точки зрения «количества и эффективности получения выгод» или оценен по размеру ВВП. Он должен оцениваться и с точки зрения других параметров, таких как «здоровье, развитие человеческого капитала, качество жизни и труда людей». Святой престол предостерегает от увеличения неравенства между разными странами и внутри них, происходившего на протяжении второй половины XX века, и осуждает тот факт, что «число людей, живущих в крайней нищете, по-прежнему огромно». В заключение он предлагает провести «этический анализ некоторых аспектов финансового посредничества, которые не только привели к злоупотреблениям и к явной несправедливости, но и оказались способными вызывать системные кризисы во всём мире. Становится всё более очевидно, что долгосрочный эгоизм не приносит плодов и заставляет всех платить слишком высокую цену». Ватикан делает вывод: «Деньги должны служить (людям), а не управлять (ими)». Александр СОКОЛОВ

Это неформальное объединение образовалось в 1991 году и состоит из Венгрии, Польши, Словакии и Чехии. Еврочиновники воспринимают их как непокорных, которые позволяют себе вольности и не слушаются во многих сферах. В последнее время лидеры этой «четверки» стали создавать головную боль для Евросоюза, занимая самостоятельные позиции по многим вопросам. Яблоком раздора стало несогласие с требованиями принимать иммигрантов по брюссельским квотам. Однако больше недоверия вызывают Польша и Венгрия, которых евросоюзовский политический истеблишмент не любит и, по мере возможностей, старается изолировать, лишить свободы маневра. Варшаву критикуют за недавнюю реформу системы правосудия, которая, с точки зрения ЕС, противоречит демократической конституции Польши и подрывает независимость юстиции. Дело доходило до угрозы лишить поляков права голоса. Однако для этого требуется единогласие остальных стран-членов, которое грозила нарушить Венгрия. В свою очередь Будапешту достается за то, что венгерский премьер-министр, недавно получивший на выборах очередной правительственный мандат, строит у себя в стране «нелиберальную демократию», ставит вопрос о национальном суверенитете, противодействует силам, размывающим общество изнутри (например, он закрыл соросовские образовательные учреждения), и так далее. Брюссель решил расколоть Вышеградскую группу и использовать для этого финансовый кнут. Еврокомиссия дала понять, что при планировании бюджета на предстоящие 7 лет могут быть существенно сокращены ассигнования этим странам на цели развития. Одновременно Чехии и Словакии намекнули, что их эти сокращения могут не коснуться, поскольку претензий к ним меньше. Сработает ли такой метод? Угроза серьезная. Например, государственные расходы Венгрии на 55% зависят от переводов из Брюсселя, равно как и в Словакии, тогда как в остальных странах поменьше, но не очень. Светлана ФИРСОВА

В процессе формирования нового правительства Италии в составе партий евроскептической направленности в прессе появились утечки, согласно которым новые руководители страны готовы рассмотреть возможность отказа от участия в единой европейской валюте – евро. Хотя потом последовали опровержения, да и о подлинных планах и, главное, возможностях итальянских правителей доподлинно узнать невозможно. Здесь интересно другое: пользуется ли такая идея поддержкой в обществе? А каковы настроения в других странах зоны евро? Последнее по времени исследование датируется маем 2017 года. Его провело статистическое ведомство ЕС – Евростат, по заданию которого были опрошены 17 тысяч человек из 19 стран, использующих евро. Анкетирование показало, что 64% опрошенных считают евро положительным фактором. Противоположного мнения придерживаются 25%, а 11% не имеют мнения на этот счет. При этом позитивно оценивают единую валюту больше мужчины, чем женщины, больше молодежь, чем люди старших поколений. Однако по отдельным странам картина не такая радужная. В трех странах число сторонников евро не достигает и половины населения. Это Литва, Кипр и как раз Италия. Среди литовцев положительного мнения о евро придерживаются 36%, отрицательного – 48%. На Кипре динамика другая: 48% – «за», 34% – «против». В Италии одобряют участие в еврозоне 45%, не одобряют – 40%. Таким образом, в Италии нет достаточной социальной базы для совершения такого резкого шага, как выход из европейского валютного союза и возвращение к лире. Поэтому, скорее всего, это останется предвыборным лозунгом и в обозримом будущем не имеет шансов быть воплощенным в жизнь. Алексей СТРАШЕВ

Представитель аппарата бундестага заявил в интервью «Миттельдойче цайтунг», что сейчас «нет ни одного руководителя отдела, который происходил бы из восточных земель (то есть, с территории бывшей Германской Демократической Республики. – Прим. ред.)». Нет-нет, не подумайте ничего плохого, прямой запрет предоставлять такие посты «восточникам», существовавший после объединения Германии все 90-е годы прошлого века, ныне уже не действует. Но просто как-то так сложилось… Сейчас ни один из 14 подотделов не возглавляется уроженцем какой-либо из пяти восточных земель ФРГ – Бранденбурга, Саксонии, Саксонии-Анхальта, Мекленбурга – Передней Померании и Тюрингии. Среди 101 руководителя более мелких подразделений – рефератов, фахберайхов и секретариатов – «восточников» насчитывается целых 4 человека. Заметим, что всего в аппарате германского парламента трудится 33 тысячи человек. Бывший президент бундестага социал-демократ Вольфганг Тирзе, который, кстати, сам родом из ГДР, высказал сожаление «недопредставленностью» – богат всё-таки немецкий язык красивыми словами! – восточных немцев на руководящих уровнях аппарата. Он даже сказал, что надо «вернуться к нормальному положению». Правда, какое именно положение можно считать нормальным и что ему помешало в годы работы добиться этой нормальности, он не конкретизировал. Депутаты-восточники от партий левых и «зелёных» тоже, разумеется, раскритиковали существующее положение вещей. Матиас Хён («левый») отметил, что такая ситуация «28 лет спустя после объединения Германии совершенно неприемлема, и она является только вершиной айсберга структурной дискриминации на всех руководящих постах в стране, как в управлении так и в экономике». Он признал, что нынешний президент бундестага и Совет старейшин признают существование этой проблемы и «согласовывают вопрос о том, как можно её решить в обозримые сроки». Депутат от «зеленых» Клаудиа Мюллер в свою очередь сказала, что цифры свидетельствуют о необходимости исправить положение и надо «всерьез обсуждать эту тему». Разумеется, никто из действующих политиков никогда не выступит против подобных благопожеланий. Рассуждают на эту тему весьма давно, но результатов пока что-то не видно. Йенский университет и Высшая школа Циттау/Гёрлица в прошлом году провели совместное исследование и в результате выяснили, что «восточники» занимают 1,7% всех руководящих постов в Германии. Для справки: в общей численности населения страны «восточники» составляют в десять раз больше – 17%. Особенно показательно то, что этот удивительный перекос сохраняется даже в восточных землях. В первое десятилетие после объединения страны на все значимые посты назначали «варягов» из «старой» ФРГ, мотивируя это тем, что надо «искоренять наследие тоталитарного режима», а «восточники» в капиталистическом устройстве жизни не разбираются. С течением времени выяснилось, что «западникам» такое положение дел весьма удобно, вот оно и сохраняется даже тогда, когда родившимся в единой Германии уже под тридцать, да и сорокалетних вполне можно считать воспитанными в капиталистических общественных отношениях. В политической сфере, где волей-неволей всё же действуют демократические нормы, положение относительно соразмерное, указывают исследователи. Но вот в государственном управлении, правосудии, экономике, науке и средствах массовой информации «восточники» отчётливо «недопредставлены». Дело дошло до того, что стали вести речь о введении специальных квот, которые помогли бы привести в движение заблокированные социальные лифты. Правда, для этого пришлось бы изменить действующее законодательство. Андрей ГОРЮХИН

Свадьба года с афроамериканским акцентом Все обязательные атрибуты «главного общественного события года в Британии», по выражению Би-би-си, присутствовали, а освящённые вековой традицией ритуалы были соблюдены. Свадьбу шестого в списке наследников британского престола принца Гарри и американской актрисы Меган Маркл исполнили в стилистике «фьюжн». Пышное венчание в церемониальной манере, чтобы не уронить королевского достоинства, дополнилось голливудско-гламурной эксцентрикой, которую олицетворял глава Американской епископальной церкви Майкл Карри из Чикаго. Действо свершилось 19 мая 2018 года в капелле Святого Георгия Виндзорского замка. Длившийся менее двух лет флирт и ухаживание завершились скреплением матримониальных уз. Так появилась при дворе невестка трагически усопшей принцессы Уэльской – Дианы, как её называли «народной принцессы»», не менее народная по своему происхождению Меган Маркл, отныне – герцогиня Сассекская. Нет, недаром верноподданный Джонни Даймонд, корреспондент Би-би-си при королевском дворе, едва сдерживая хорошо оплачиваемый восторг, внушал аудитории: «… как и предполагалось, эта церемония должна была отличаться от прошлых и стать особенной. Такой она и стала». По его профессиональному разумению, свадьба этой «необычной пары», а с этим не поспоришь, «ознаменовала новую эпоху для королевской семьи». Остаётся наполнить смыслом абстрактное понятие «новая эпоха». Подозреваю, что удастся это только если найти отличительные черты виндзорского священнодейства по контрасту с аналогичным знаковым, но более тривиальным событием семь лет назад (см. «Золушка из хорошей семьи вышла замуж за принца», №5(55), 2011), когда старший брат Гарри, принц Уильям взял в жёны очаровательную 29-летню простолюдинку Кейт Миддлтон. Заставляют поразмыслить три главные, имхо, приметы королевской свадьбы, отразившиеся в тщательно упакованном для домашней и зарубежной аудитории зрелище. Да-да, именно зрелище – церемонию бракосочетания в YouTube успели поглазеть 32 миллиона любопытствующих, причём таковых более всего нашлось не только в англосаксонских странах – в Британии, США и Австралии, но также в Германии (откуда родом династия Виндзоров, называвшаяся до Первой мировой войны Саксен-Кобург-Готской) – и в России. Первое. «Париж стоит мессы». Эту фразу произнес, согласно легенде, вождь гугенотов и король Наварры Генрих (Генрих Наваррский), посчитавший целесообразным перекраситься из протестанта-кальвиниста в католика, чтобы занять французский престол. Лондон, а вернее, титул герцогини Сассекская стоит перехода из католичества в англиканство, благоразумно сочла Меган Маркл. Обряд её нового крещения и конфирмации был совершён архиепископом Кентерберийским Джастином Уэлби, что дополняется принятием ею статуса британской подданной. Циничная трактовка этого серьёзного по любым меркам поступка Меган может показаться бездоказательной и предосудительной. Почему бы не допустить, что всему причиной… любовь. В конце концов, даже прославленно беспринципный экс-премьер Британии совершил такой зигзаг в биографии уже в зрелом возрасте (см. «Тони Блэр послушался жену и стал католиком», №1(18), 2008). Второе. Заокеанские реалии. Американский акцент вплетался в старомодный английский, исподволь прививаемый в элитных университетах, где обучались отпрыски медленно размываемой на генетическом уровне британской аристократии. Огненно-страстный проповедник Майкл Карри буквально шокировал чинную публику 14-минутной экспрессивной речью. Даже когда он подглядывал недозаученные слова на своём айпаде, Карри умудрялся размахивать, как чеховский Лопахин, руками, увлечённо вращать глазами и повышать голос, который резонировал под сводами часовни. Центральная мысль, точнее «месседж» с амвона этого пламенного трибуна перекликался с мечтой Мартина Лютера Кинга: «Мы должны открыть в себе искупительную силу любви, и, когда это случится, настанет новый мир». Что именно требуется «искупить» Гарри и Меган, не уточнялось, но многие, уверена, в зависимости от степени своей осведомлённости о довольно бурно-скандальном прошлом молодожёнов, могли невесть чего вообразить и наверняка это сделали. Затем – романтический довесок: Меган попросила добавить в узор фаты зимоцвет, произрастающий в Кенсингтонских садах, и калифорнийский мак, как символ её родного штата. Третье. Торжество толерантности. Сам по себе «союз двух сердец», если брать по критериям династических браков далёкого прошлого, превратился в образцовый, но, судя по всему, осознанно разрешённый мезальянс. И дело не только в том, что в жилах Меган Маркл, которая на три года старше своего суженого и уже успела «сходить замуж», не течёт голубая кровь. В официальной летописи дома Виндзоров нигде нет упоминания о случаях кровосмешения с представителями ранее считавшейся «низшей расы» (хотя веские подозрения имеются). Впервые кофейная мулатка сможет добавить будущим наследникам британской короны смуглый цвет кожи. Помимо этого подчёркнутого отрицания каких-либо расистских предрассудков в Доме Виндзоров, что служит демонстрацией свободомыслия и политкорректности, долгожительница на английском троне закрыла глаза (а может, просто не ведала), что невестка её сына Чарльза исполняла роль горничной в телесериале «Место преступления Нью-Йорк». В этой криминальной драме у Меган было особое амплуа: развлекать богатых клиентов в гостиничных номерах, что предполагало появление в кадре не в униформе, а в прозрачном сексапильном нижнем белье… Хотя… как на это посмотреть. Мезальянс? А сам Гарри? Чего только не вытворял этот шкодливый принц с довольно разнузданной фантазией! Покуривал марихуану. Заключал сомнительные пари: то играл в бильярд на раздевание, после чего попадал в бульварные таблоиды в чём мама родила, прикрывая руками причинное место; то спорил на бутылку пива, что поцелуется с геем. А ещё, надравшись в дребадан, позировал, лапая молочные железы неизвестной девицы, а затем затевал драку с папарацци. Наконец, он ославил семейство, вызвав нехорошие ассоциации (см. «Эдуард VIII был готов стать марионеткой Гитлера», №7-8(101), 2015), когда заявился на костюмированную вечеринку в нацистской военной форме. Нет, не стоит выдавать этот брак за мезальянс. Похоже, Гарри и Меган – одного поля ягоды. То, что они нашли друг друга, – далеко не случайность. Как говорили персонажи самого что ни на есть предвоенного советского фильма 1941 года «Сердца четырёх», «Ну, ничего случайного не бывает. Всё имеет свои причины». Причину имеет и благословение свадьбы Гарри и Меган виндзорским кланом. Для политтехнологического использования удобно кивать на то, что это есть высшее свидетельство «прогрессивных» взглядов, казалось бы, музейно-замшелой монархии, которая на самом деле мыслит, мол, широко и также широко шагает в ногу со временем. Скорее всего, той же сверхзадаче служил и подбор гостей, что позволило завзятому пересмешнику Эдуарду Лимонову раздать им хлёсткие характеристики. Теннисная звезда, американка Серена Вильямс, по Лимонову, – «могучая теннисная лошадь, состоящая из мышц и сухожилий». А в целом свадьба «собрала всех выдающихся фриков британско-американского мира». Сим приговором, вероятнее всего, экстравагантный писатель отсылает нас к скандальной подробности бракосочетания, на которую Виктория Бекхэм заявилась в платье настолько глубоко синего цвета, что все его восприняли как траурный наряд, а её супруг Дэвид, давно покинувший футбольные поля, запомнился лишь тем, что непрестанно жевал жвачку… Ну, да Гарри Поттер им судья. Однако… меня, как существо мнительное, насторожили две детали случившегося. Во-первых, очевидцы отметили, что бессменная вождь клана-корпорации (см. «Виндзор инкорпорейтед», №6-8(78), 2013) 92-летняя Елизавета Вторая ни разу не была замечена с улыбкой на устах в ходе длительной церемонии (см. «Елизавета Вторая разменяла десятый десяток», №4(109), 2016). Либо бесстрастно-сурово, либо искусственно радостно смотрятся почти все члены венценосной фамилии на официально-торжественной фотографии. Не к добру. А во-вторых, невесте на палец водрузили кольцо с аквамарином, ранее принадлежавшее безвременно ушедшей принцессе Диане. Зябко… А впрочем, отречёмся от мнительности и бабушкиных предрассудков. Ничто не предрешено. А главное: в жизни всегда есть место для бескорыстного и возвышенного чувства. И потому я говорю наперекор всему, что сказано выше, говорю без всякой задней мысли и недоброжелательства: Гарри и Меган – совет вам да любовь! Надежда ДОМБРОВСКАЯ

О горе! Как такое может быть?! Визитная карточки шведской кухни – гастрономическая гордость и источник гарантированных доходов – оказалась не доморощенной, а заимствованной. Мясные шарики, они же фрикадельки, коих попробовал едва ли не каждый посетитель торговой сети ИКЕА, имеют… турецкое происхождение. Развенчал устоявшийся стереотип один из авторов в национальном аккаунте в Твиттере @swedense, сообщив, что правительство Швеции признало: шведские фрикадельки изначально – турецкая еда. Возликовав, информагентство Анадолу стало допытываться: каким образом удалось установить эту и без того очевидную для любого из турок истину? Суровую правду им поведала Энни Мэтсон (Annie Mattsson) из университета Упсала. Король Карл XII, известный как «лев севера» и «шведский метеор», после того, как проиграл битву под Полтавой (8 июля 1709 года), бежал и укрылся в бессарабском городке Бендеры. О ту пору сей край был под властью Блистательной Порты. Здесь король-воитель проживал до 1714 года, пока не рассорился с султаном, что его вынудило круговым путем вернуться домой, в Швецию, которую он не больно жаловал своим присутствием. Почти шесть лет, проведённые в отуреченной Бессарабии, не прошли даром. Карл приобщился к турецким фрикаделькам («Сулу кёфте») и привёз их ко двору в качестве невоенного трофея. Соотечественники быстро переняли рецепт и вошли во вкус. Так появились местные аналоги под названием köttbullar, а заодно и фаршированные капустные котлеты – голубцы, известные как kåldolmar. Шведы обязаны своему королю-бродяге и распространением моды на кофе варение и кофе распитие. Тоже переняли у турок. Ритуал превратился в столь буйное увлечение, что на короткий период в конце XVIII века король Густав III даже запретил этот напиток. Реакция в Турции на признание шведов о происхождении фрикаделек была разнонаправленной. В городе Инегёль в провинции Бурса, что считается столицей мясных шариков, местный шеф-повар Ибрагим Вейсел порадовался: мол, им это немалая честь, если турецкое блюдо «стало образцом для подражания для различных кухонь мира». А вот Сердар Джам, президент Турецкого агентства сотрудничества и координации, напротив, требует не одного только отказа от первородства, но и оргвыводов, поскольку в торговых супермаркетах ИКЕА продают клиентам по 2 миллиона мясных шариков ежедневно, выдавая их за шведское изобретение. Серьёзный выпад. Угроза репутационной потери. Нередко в эти кругляшки воткнут синий флажок с жёлтым крестом, а значит, для ИКЕА смена вывески, а вернее, спуск государственного флага, будет болезненна. Хотя едва ли его заменят на турецкий стяг. В Швеции же отличился своим ироничным комментом ведущий рубрики о туризме в Твиттере Ёрьян (Örjan): «Вся моя жизнь оказалась ошибкой» (“My whole life has been a lie”). Тем временем, турки ликуют. Мотивация проста. Как гласит русская пословица: «На чужой каравай рот не разевай». Надежда ДОМБРОВСКАЯ

Вице-председатель Христианско-демократического союза Юлия Клёкнер призвала к тому, чтобы права женщин, укоренившиеся в Германии, не пострадали в результате масштабного притока мигрантов, многим из которых трудно сразу воспринять чуждые для них нравы и обычаи. Мигранты, прибывшие из стран с совершенно иной культурой, и в самом деле могут создать определённую угрозу для соблюдения прав женщин – в том виде, в котором их понимают в Европе. Пришельцы из патриархальных государств привозят с собой архаическое отношение к женщине, считает госпожа Клёкнер. Она даже полагает, что сейчас Германия нуждается в новой форме феминизма, который не позволил бы утратить существующие достижения в этой области. Особенную роль в этом процессе должны играть школы, где закладываются нормы, которыми человек потом руководствуется на протяжении последующей жизни. Например, отец не должен требовать, чтобы на родительском собрании с ним обязательно разговаривал только мужчина. Если мы уступим в этом вопросе, то продемонстрируем не чуткое отношение к чужой культуре, а окажем дурную услугу всем тем женщинам-мигранткам, на плечах которых и так лежит груз больших обязанностей, считает госпожа Клёкнер. С такими проявлениями патриархальности надо бороться, а не уступать им. Конечно, речь не идёт о том, чтобы мужчины-мигранты в одночасье усвоили чуждые для них нормы и поняли, чего от них ждут в новой стране. «Но я требую, чтобы они были готовы принять то, что наши женщины равноправны, что они требуют уважения, а не являются «свободной дичью» только потому, что носят короткую юбку или появляются в обществе без паранджи», – подчеркнула Ю.Клёкнер. Марина СМИРНОВА

Бельгийское королевство, страна с наибольшим разнообразием пива в мире, знаменита, в том числе, монастырскими сортами. Они называются так, поскольку со времен Средневековья этот хмельной напиток варили именно монахи в монастырях, разбросанных по территории, ставшей в позапрошлом столетии страной под названием Бельгия. Однако на самом деле знак равенства между бельгийским монастырем и пивоварней перестал быть актуальным с конца XVIII века. В 1797 году войска революционной Франции, вступив на эти земли, прекратили, в антиклерикальном порыве, традиционный промысел. В наши дни даже самые известные и раскрученные такие марки – «Гримберген» и «Лёффе» – давным-давно выпускаются индустриальным способом на заводах, принадлежащих крупнейшим пивоваренным компаниям. О возрождении старинного монашеского ремесла задумалась братия аббатства Гримберген, расположенного в Брабанте, в бельгийской Фландрии. Сейчас там осталось всего 20 человек, которые и выступили с этой инициативой. Они договорились с компанией, которая изготавливает сейчас пиво под этой маркой: там не возражали против открытия небольшого штучного, кустарного производства. Теперь монахи воссоздают цех на том месте, где он находился с XII века, и в 2020 году надеются получить первую продукцию. Самая большая трудность, с которой столкнулись монахи, – утеря первоначального рецепта. История гримбергенского идет с 1128 года. Затем производство дважды прекращалось – в 1142 году и в 1566 году, когда аббатство было разрушено в результате войн. Последний раз выпуск остановили французские революционеры. Про марку вспомнили в 1950-е годы, когда за дело взялись промышленники от пивоварения. Она несколько раз меняла собственников, которые с успехом продолжают изготавливать это пиво до наших дней. Однако каким оно было в стародавние времена, никто не знает. Инициаторы возрождения производства пива в монастыре предприняли колоссальные усилия, чтобы восстановить оригинальную рецептуру. Эксперты изучили 35 тысяч старинных фолиантов. Им удалось найти все ингредиенты, из которых варили пенный напиток. Однако их пропорции так и не обнаружены. Поэтому монахи создают собственный рецепт, используя средневековые компоненты. «В конце концов, – сказал заместитель приора аббатства Карел Стотемас, – за прошедшие века вкусы изменились. Мы должны варить пиво для потребителей XXI века». Светлана ФИРСОВА

Чтобы идти вперед, надо этого хотеть (Восточная мудрость) Цивилизация выдыхалась. Слабела. Агонизировала. Могущественные маги дряхлели. Их костенеющие пальцы были больше не в состоянии удержать скипетр жизни. А на смену им никто не приходил. Школы магов пришли в запустение. Никто их больше не посещал. Однако малыши, способные к магии, наверняка, еще рождались. В последней попытке спасти положение и предотвратить сползание к катастрофе, старики придумали, что делать. Они отобрали небольшую группу кудесников, не знающих сомнений, и послали их с особой миссией в отдаленные горные поселения, которые, как они надеялись, не были затронуты скверной. Группа начала с самого высокого. Приближаясь к нему, наделенные силой сразу почувствовали запах магии, исходящий от детей. Но кто из них являются ее носителями, кого из них стоило бы забрать, они определить не могли. Потаенные способности потенциальных магов пока спали. Их надо было пробудить. Малышей необходимо было инициировать. Это требовало времени. У привыкших властвовать его не было. Нянчиться с детьми и их родителями, уговаривать их, сюсюкать, вытирать сопли они не собирались. Острота ситуации требовала экстренных, а, значит, жестких и решительных мер. И они последовали. Наверное, поступить как-то иначе было бы разумнее, но, увы… Непримиримые обездвижили взрослую часть населения, а малышей согнали на окраину и подвели к скале, отвесно обрывающейся в неизвестность, и начали бросать вниз одного за другим. Расчет делался на то, что чувство беспомощности, животный страх, необоримое желание избежать смерти прорвут внутреннюю блокаду и заставят магические способности пробудиться. То, что большинство или почти все при этом погибнут, их не волновало. Лес рубят – щепки летят. Забрать с собой одного-двух народившихся молодых магов им было бы достаточно. Сначала все пошло по заранее предсказуемому сценарию. Под душераздирающие крики, вой, вопли душегубы принялись кровожадно бросать детей в пропасть. Малыши, ничего не понимая, страшно, беспомощно гибли один за другим. Пока безумцы не столкнули в пропасть неординарного ребенка. Магические силы в нем действительно пробудились. Он воспарил в воздух. А потом проснувшийся маг, в котором ничего не осталось от ребенка, уничтожил мучителей. За ними всех тех, кто их послал. Затем саму магию. Во имя людей. Ради человечности. Чтобы воцарилась доброта. Она, правда, не воцарилась. Но магия окончательно исчезла. А с ней и колоссальный пласт человеческой жизни. Однако свято место пусто не бывает. Его, наверняка, заполнит какой-нибудь другой. Вопрос только в том, что он будет из себя представлять. И кому быстрее удастся его приручить: добру или злу. (Из позднемондорфского фольклора)   …Все последние годы Сэлм спал, инстинктивно прислушиваясь к тому, что происходит в детской. Вот и та ночь не стала исключением. Как только ему почудилось, что младший захныкал – видно, ему что-то приснилось, или просто сделалось одиноко – Сэлм вскочил и метнулся, чтобы его успокоить и убаюкать, постаравшись не разбудить Нею. Тревога оказалась ложной. Сладко посапывая, парень спал в своей кроватке и не думал плакать. Тем не менее, Сэлм поправил ему одеяло. Потом, подойдя к кроватке дочери, сделал то же самое. Однако, когда он вернулся в свою постель, Сэлм застал в ней парня, свернувшегося калачиком – наверное, когда он отвлекся, тот сумел незаметно прошмыгнуть мимо него. «Ну и ладно, – подумал Сэлм, – зато вставать больше не придется». И ни о чем не подозревая, плюхнулся досыпать. А когда утром проснулся, его и Нею ждал сюрприз. Да еще какой. «Папа! Мама! – закричала дочка, – какие вы молодцы, как вы здорово придумали: теперь у меня два братика». Всё были именно так, как она сказала. Один из них укутался в родительское одеяло. Другой преспокойно спал в своей кроватке. Сэлм и Нея оторопели. В том, что этого не может быть, они ни секунды не сомневались. Но и в подлинности произошедшего тоже было трудно усомниться. Однако их гораздо сильнее сейчас волновали не абстрактные рассуждения, а вполне конкретный вопрос, как теперь быть. Что, один из малышей настоящий, а второй нет? И если настоящий – только один, то какой из них? Двое сыновей были абсолютно неразличимы. С двойняшками всё-таки легче. Они чуть-чуть да отличаются. Ушибами. Рубцами. Жестами. Интонациями, в конце концов. Но парни во всём походили друг на друга. Они были выполнены под копирку. Когда Сэлм в сотый раз спросил ее о том, что же они будут делать, Нея мягко, но решительно оборвала его: «Как было вчера, не имеет значения. И откуда у нас взялся еще один сыночек, тоже. Мы всегда хотели троих. Будем воспитывать их всех вместе. А сомнения выкинь из головы и никогда о них не вспоминай». Им и вчетвером было всегда радостно и хорошо. А впятером стало как-то даже легче и веселее. Дети всё время придумывали новые игры. Ставили замысловатые спектакли. Устраивали представления. Причем распределяли роли всегда так, чтобы они все трое оказывались главными действующими лицами и исполнителями. И соревновались между собой они теперь на каждом шагу. Что главное – не из-за какого-нибудь вздора. А удивительно умело. Познавательно. Без слез и без обид. Так что на глазах становились более умелыми, начитанными, сильными, сноровистыми. Сэлм и Нея гордились ими взахлеб. Все полки в доме теперь были заставлены кубками, призами, трофеями. Стены украшали грамоты и дипломы. Дети у них чуть ли не во всём были первыми. И всё это без напряга. Без понуканий. Без того, чтобы стоять у них над душой. Проходило время. Троица стремительно росла. Требовала всё больше независимости и самостоятельности. У нее теперь были отдельные от родителей интересы и увлечения. И как это часто или иногда случается, Нея захотела пережить всё заново. В постоянном гомоне и в окружении любимых беременность проходила легко, светло, с множеством подарков и обоюдных шуток. И вот самый важный момент в жизни наступил. Повитуха и Сэлм, который, естественно, во всём, т.е. в родах принимал самое деятельное участие, положили Нее на грудь новорожденного. Ее лицо растеклось в блаженной улыбке, и она прошептала: «Почему только один? Сыну нужен второй он. Чтобы быть первым. Быть успешным. И ничего не бояться!» И второй сразу же появился… © Н.И.ТНЭЛМ

Сейчас в мире осталось не так много монархий. Если бы не это, легко было бы согласиться с предположением о том, что такая история могла случиться в любом царстве-государстве, и ничего вымышленного, если разобраться, в ней нет. …Король страшно любил капусту. Души в ней не чаял. Готов был ею наслаждаться в любое время дня и ночи. Кроме нее практически ничего не ел. Так только – для видимости, и чтобы другие сотрапезники с его участием не страдали, пытаясь ему подражать. Свеженькую, еще не полностью свернувшуюся и затвердевшую капусту, только что доставленную с грядки, он смаковал так, что у приближенных и вообще любых свидетелей слюнки текли. Он отрывал листок за листком и хрустел ими с таким сладострастием и самозабвением, что четвероногие ушастые любители этого лакомства от зависти бы с ума сошли, если бы он у них был. А когда он запихивал пригоршнями мелко порубленную капустную соломку себе в рот, превращающийся сразу в мельничные жернова, его лицо освещалось таким блаженством, что его хватило бы на то, чтобы сделать счастливыми всех его подданных. Которым об этом оставалось только мечтать. Естественно, что все кусочки земли в этом царстве-государстве, пригодные для земледелия, были отданы под капусту. Она росла повсюду. На полях. В подсобных хозяйствах – с этим там было строго: не забалуешь. Вдоль дорог. На клумбах. И даже в подвесных ящиках на парапете мостов и телефонных столбах – дань былым временам, с которыми, однако, никто не спешил расставаться. В общем, как вы уже, наверняка догадались, там царила полная идиллия. Царь занимался только капустой, условиями ее вызревания и борьбой со зловредными сорняками и ни во что больше не вмешивался. Народ же и предприниматели ему были за это очень благодарны. Чтили его. Воскуряли ему фимиам. И легко прощали такую милую чудаковатость. Но идиллии не вечны под луной. Увы, их век до обидного короток. Вот и с нашей случилась незадача. Однажды, когда всё, вроде бы, так замечательно складывалось, кто-то непонятный и безответственный принялся делянки с капустой вытаптывать. Нельзя сказать, что урон от этого был большой, делянок ведь в царстве-государстве было видимо-невидимо. Но тут ведь главное – не в уроне. Главное – в принципе. Под сомнение была поставлена сама незыблемая традиция почитания невинных прихотей монарха. На борьбу с супостатом король бросил лучшие отряды полиции, затем гвардию, к которым спустя непродолжительное время присоединилась общественность. Всё напрасно. Пресечь потраву никак не удавалось. Сыновей же, чтобы их на амбразуру бросить, у короля не было. С головой уйдя в капусту, продолжением рода он на тот момент не озаботился. Так что пришлось ему, родному, самому на ночную вахту вставать. Как в «Коньке-горбунке» и многих других сказках рассказывается. Придворные ученые ему на суперкомпьютерах рассчитали, где на следующую ночь враги объявиться должны, и король залег непрошенных гостей дожидаться. Чтобы чувствовать себя уверенней, он прихватил с собой волшебную уздечку – если злодеем окажется рысак заморских кровей, как в прошлые разы, винные ягоды – если жар-птица, и еще множество всего. Но его ожидало приключение совсем другого рода. Стоило красно-солнышку зайти, как всё вокруг погрузилось в призрачный туман. Да такой густой – впору топором дорогу прорубать. Не успел король даже вопрос себе задать о том, как быть дальше, как из тумана высунулась рука, ухватила его за рукав и потянула за собой. «Ну, я влип, – мелькнуло в голове сюзерена, – бедная капуста». Но он догадался, по крайней мере, не сопротивляться. От смрадных испарений кружилась голова. Мерзкая болотная жижа хлюпала под ногами. Тяжело груженная повозка постоянно застревала, заваливаясь то вправо, то влево. Тащить ее было безумно тяжело. Почти непосильно. Его силы были на исходе. Но он и не думал сдаваться. Он чертыхался, рвал жилы, однако шаг за шагом шел и шел вперед. «Как тебе? – вкрадчиво прошелестело у него в мозгу. – Еще чуток, чтобы забыть любимую капусту, или сменим пластинку на что-нибудь другое?» Солнце палило немилосердно. Время шло, истлевая от беспомощности, тем не менее, вокруг ничего не менялось. Солнце как будто зависло в зените. Раскаленные пески простирались до горизонта. И было непонятно, кто из них жжет сильнее и безжалостнее – они или упершийся в землю издевательски немигающий глаз. Король давно перестал истекать потом, потому что даже капельки влаги в нем не осталось. Сожженные легкие и потрескавшаяся кожа молили о пощаде. Но ждать снисхождения было не от кого. «Тоже не нравится? – притворно удивился голос. – Хочешь, чтобы стало попрохладнее? Хорошо-хорошо. Уже делаю». По сравнению с предшествующей пыткой испытание холодом казалось еще более непереносимым. Холод выжигал внутренности во сто крат круче. Больнее. Злее. Бесчеловечнее. Переносить его не было никакой мочи. Всё в нем выло. Стенало. Молило только об одном – о том, чтобы вырвать его из себя. Умереть. Забыться навсегда. И как можно скорее. «На тебя не угодишь, – проворчал голос, – ладно, уговорил. Смотри». Король стоял на вершине горы, величественно возвышавшейся над равнинами у подножья. Там далеко-далеко внизу всё утопало в виноградниках, в зелени, в чистейших источниках, превращающих каждую маленькую деревушку в рай на Земле. Когда больше ничего не нужно. Когда всё есть. Даже ненаглядная капуста. И только диву даешься, почему остальные не способны сделать так же, чтобы не пустить к себе зависть, праздность и идущие с ними рука об руку ненависть и предательство. «Ну что, теперь по рукам? – прошелестел голос. – Ты больше не будешь претендовать на то, что тебе не по зубам?» Здравый смысл подсказывал королю, что лучше было бы проглотить и промолчать, но он самоотверженно выпалил: «Никогда!» Следующей ночью он снова был на боевом посту. Тяжелый вязкий туман вновь обволакивал всё вокруг. И, как и в прошлый раз, кто-то властный, надменный и непонятный взял его за руку и втолкнул внутрь. «Твой мир нужен нам, – объявил уже знакомый ему голос, – мы сроднились с ним, сделались частью него, поэтому и пригласили тебя на заседание Высшего магического совета. – Проси, что бы ты хотел получить взамен своих кочерыжек, и у тебя всё будет. Хотя, давай иначе. Мы создадим у тебя такие производства, которых ни у кого еще нет. Буквально через несколько месяцев твоя страна сделается законодателем мод и наводнит мировые рынки часиками, браслетами, ожерельями и другой мишурой, которые в автоматическом режиме будут поддерживать баланс между человеком и природой, восстанавливать здоровье и делать людей счастливыми даже тогда, когда они пытаются всё на свете сломать и испортить. Теперь все твои опасения сняты, и ты не будешь больше возражать против того, чтобы твои соплеменники, наконец, зажили спокойно и припеваючи: чтобы их больше не преследовали белокочанные ужасы», – самоуверенно протрубил голос. «Еще как буду, – ответил король. – Мы свободные люди и за понюшку табака не подчинимся ни вам, ни кому еще и ни за что не согласимся плясать под вашу дудочку. Либо возвращайтесь к себе, откуда вы пришли. Либо примите традиции, которые мы чтим, и которые нам дороги». Правда, имел ли он при этом в виду капусту, истинный лидер нации предпочел не уточнять. А когда настала третья ночь, маски были сброшены. Пришельцам они были больше ни к чему. Короля опять властно втянули в кромешный туман, но на этот раз только для того, чтобы посадить за прекрасно сервированный стол и продолжить ненадолго прерванный разговор. Кто сидевшие напротив него, он всё равно был не в состоянии распознать. Ниспадающие сутаны скрывали тело, если оно вообще имелось. А из-под капюшонов, наглухо закрывающих лицо, выглядывали лишь угольки нестерпимо пылающих глаз. «Мы странники, – сказали они королю. – Мы здесь и всюду одновременно. Мы приходим и уходим только для того, чтобы связать миры между собой. Чтобы укротить зло и дать надежду. Потому что будущее у нас всех одно. С капустой или без. Мы хранители этого будущего, и теперь ты один из нас. Открой глаза. Прозрей. Впусти в свою душу тысячи миров. И властвуй отныне так, чтобы не мы, а другие приходили к тебе. И совсем за другим. Дабы просили: согрей, накорми, чем Бог послал, объясни и помоги». «Хорошо, – сказал король. – Я встану во главе нового Крестового похода. Я поведу людей на поиски Грааля. Капуста нам в этом обязательно поможет. Но чем закончится великая сеча, одному лишь Творцу ведомо. Коли вы действительно его посланники». Но на эти его слова ответа не последовало… © Н.И.ТНЭЛМ

Резким быстрым выверенным движением он расправил крылья и метнулся в небо. Оно благосклонно подчинилось ему. Оно было в его распоряжении. Оно слушалось каждого его слова. Мощные широкие крылья несли его легко и свободно. Он парил в вышине, и сила переполняла его. Взмах – и он почти касался водной глади и кромки леса. Другой – и самые высокие горы оставались далеко внизу. Для него не существовало препятствий. Никто не осмеливался рядиться ему в противники. Солнышко заискивающе улыбалось ему. Ветер верноподданнически овевал его. Весь мир сиял и переливался, чтобы доставить ему удовольствие. Он от души наслаждался всем на свете. Чувством полета. Необъятным горизонтом. Гармонией красок. Всеобщей готовностью служить и угождать ему. И восторг, переполнявший его, не омрачало ни облачка. Даже малюсенького. Столь дивный, светлый, безоблачный восторг должен был длиться вечно. Но что это? Крылья – его верные друзья и надежные помощники, в которые он так верил, наливаются свинцом, становятся тяжеленными и беспомощно повисают. Необоримая усталость охватывает его. Глаза перестают видеть. Уши перестают слышать. Тело – подчиняться. Он превращается в безвольный комочек подрагивающих перьев и камнем падает вниз. Всё в нем содрогается от ужаса неминуемого столкновения с Землей, злорадно подготовившей для его падения каменюги поострее. Страх лишь усиливает переполняющую его беспомощность. Ослепляет. Высасывает все силы. Парализует волю. Заставляет издавать дикие, ни на что не похожие утробные звуки, от которых гаснут последние проблески сознания, и душу охватывает безумная жалость к самому себе и всепоглощающий стыд. Но не всё так плохо. В самый последний момент Млену всё-таки повезло. По жизни он был везунчиком. Ему удалось спастись. Донесшиеся до него душераздирающие крики разбудили его, и он успел проснуться. Промедли он хотя бы секунду – и всё было бы кончено: он неизбежно разбился бы. За своевременное избавление стоило поднять бокал игристого вина. Не давая себе расслабиться, Млен пулей выскочил из постели, сбегал на кухню, достал бутылочку холодного, запотевшего, своего любимого полусухого шампанского и бабахнул пробку в обитую кожей входную дверь. Залпом опорожнив один за другим пару бокалов, он забрался обратно в постель и принялся рефлексировать. До рассвета было еще часа два, и у него оставалось достаточно времени, чтобы пообщаться с умным собеседником, т.е. с самим собой, и пофилософствовать. С детства нас учили тому, что жизнь одна, сказал он самому себе, и сам же подтвердил справедливость этих слов. Ну, по крайней мере, некоторых из нас. И что не следует размениваться по мелочам. Надо сосредоточиться на главном. Посвятить ему всего себя, отказавшись от наносного и второстепенного. Какая наивность. Каждый из нас проживает как минимум несколько жизней. Наиболее удачливые и способные – десятки. Мир сновидений одаривает нас самыми удивительными и желанными перевоплощениями. Мир грез и воображения помогает испытать всё то, что нам хотелось бы испытать и почувствовать. Он открывает двери в сотни параллельных реальностей. Позволяет одержать столь желанные сердцу победы. Заслужить награды. Спасти друзей и наказать ворогов. Заново переиграть все те ситуации, когда получилось не очень удачно, и хотелось бы иного. С его помощью так легко утереть кое-кому нос. Завоевать, а не потерять. Найти и уже никому и никогда не отдавать. И, конечно же, заодно подправить историю, постоянно норовящую свернуть куда-то не туда. И это далеко не всё. Многим удается прожить две-три, а то и большее количество скрытых жизней в нашем обычном мире – жизней, о которых не подозревают ни в семье, ни на работе. И для этого совсем не нужно быть агентом под прикрытием, как нынешней хозяйке Лэнгли. Вот мне, например, выпало быть Черным котом. Странно, что это не он парил сегодня ночью в поднебесье, а потом чуть было не разбился и не похоронил меня. Только настоящим – задорным, всё знающим и ничего не боящимся мурлыкой-авантюристом, а не тем черным котом, о котором распевают песни и рассказывают всякие завиральные глупости. Сколько всего мне довелось пережить в его шкуре! Одни только путешествия по крышам чего стоят. Рим, Венеция, Неаполь, Лондон и Париж, Вена и Санкт-Петербург – все они безраздельно отдавались мне, делясь своими тайнами и красотой, двойной, тройной, да какой угодно жизнью, скрытой от людских глаз, о которой обитатели этих и всех других городов даже не подозревают. А любовь! Разве люди умеют любить. Ха-ха-ха. Смех, да и только. Несколько жалких минут, выторгованных у судьбы, и не более того. Другое дело я. Сутками без перерыва, день за днем предаваться любви, особенно по весне, вот это да! Вот это сила. Наслаждение. Упоение жизнью. Самореализация. Когда есть о чем вспомнить. И от любого такого воспоминания вскипает кровь. Если бы люди только знали, чего они лишены. А сонмы почитательниц таланта, отправляющихся вместе со мной на покоренье крыш, столь же многочисленных, как бунтовщики на улицах Барселоны, только умеющих не в пример каталонцам ни на что не посягать и наслаждаться мечтой. Таких милых, требовательных и послушных. Как это было восхитительно, каким это было чарующим зрелищем, когда они чинно рассаживались ряд за рядом в ожидании своей очереди и вдохновенно любовались закатом, а потом восходом и мириадами звезд, в которые можно всматриваться бесконечно. Не то что эти драчливые зануды-националисты, наводняющие центральные площади европейских городов, чтобы покуражиться, показать, какие они крутые и погрозить увесистым кулаком то одним, то другим, то третьим. Вслед за кошечками на крыши со всех сторон устремлялись завистники и соперники, которым не давала покоя моя слава. Для меня и для избранниц это служило лишь дополнительным развлечением. Устроить на покатых изломанных крышах бой быков – кто же пропустит такое изысканное шоу. Всегда был рад в нем поучаствовать. Ведь разве могут сравниться с настоящим Черным котом какие-то там жирные отъевшиеся на домашних харчах полосатики, больше похожие на каторжников, или рыжие, пегие и любые другие бестии, не умеющие даже усы распушить по-настоящему. А кошачья культура, в которую я как Черный кот столько вложил! Вы думаете, она какая-нибудь примитивная и второсортная. Какое заблуждение. Да если разобраться, вся человеческая культура есть не более чем плагиат и жалкое подобие нашей древнейшей на Земле цивилизации, столько давшей двуногому, четвероногому и многоногому населению планеты, бегающему, ползающему, плавающему и летающему. Скажите, положив руку на сердце, кто сочинил первые гимны солнцу, звездам и всему сущему, песни радости, преданности и умиротворения. Да, вы угадали. В этом не может быть абсолютно никаких сомнений. А кто первым освоил весь безграничный лексикон любовных стонов и мурлыканья. Кто придумал первоначальный фольклор, из которого затем выросла вся современная литература и поэзия, и который человечество беззастенчиво присвоило себе, обобрав, а затем подчинив себе кошачий народ. Хотя, черт с ним. Не будем считаться. Перевоплотиться в Черного кота и, наигравшись всласть в другую жизнь, возвращать себе человеческий облик – такое блаженство, такое благословение Господне. Разве с этим может что-то сравниться. По количеству тестостерона, выбрасываемого в кровь, это даже выше, чем переноситься игрой воображения в любую другую эпоху взросления человечества, любое другое место и время, искромсав пространственно-временной континуум, и ощущать себя то Екатериной Великой, то Сократом, Александром Великим, Юлием Цезарем, Веллингтоном, Тимуром, Шекспиром, Барышниковым, Синатрой, Мата Хари – кому, кто или что нравится. По-разному великих так много – есть из кого выбрать. На самом деле Млен несколько кривил душой, воскуряя фимиам достоинствам и похождениям Черного кота и уговаривая себя, будто Черный кот – это его второе «я». И в реальном мире у него была тайна, о которой до поры до времени никто не знал, и которая вынуждала его вести двойную жизнь. Может быть, правда, она служила водоразделом между наивной самоуверенностью молодости и взрослением. Впервые это с ним случилось, когда он был еще совсем маленьким. Ему тогда едва исполнилось шесть лет. Хотя могло быть и меньше. В таком возрасте тоже очень часто желаемое выдается за действительное. Они возвращались вдвоем с матерью то ли с прогулки в парке, то ли из гостей. Была самая предательская часть суток, когда уже начинает смеркаться и окружающее тебя расплывается и утрачивает определённость, но фонари из экономии еще не зажигают. Двое хлыщей в рванье с испитыми физиономиями неожиданно, как из засады, выскочили откуда-то сзади и потребовали у нее часы, деньги и нехитрые надетые драгоценности. Пока она наказывала сыну вести себя тихо и ни во что не вмешиваться, обнаглевшие грабители принялись сдирать с нее дорогую праздничную кофточку и вырывать из рук сумочку. В ридикюле денег не было – откуда им было взяться, зато хранились документы на него и на нее, без которых жизнь в те времена легко могла превратиться в кромешный ад – вереницу нескончаемых мучений и недоразумений. Поэтому мать держала его мертвой хваткой и не отпускала. Тогда один из нападавших ударил ее. Лучше бы он этого не делал. До того момента Млен тихонько стоял в стороне, как ему велела мать, и только сжимал кулачки от беспомощности. А тут его охватили такое негодование, такая ненависть, что он уже больше не мог сдержаться и бросился ей на подмогу. Только одновременно с этим он что-то такое инстинктивно сделал, от чего за подонками разверзлась огромная крутящаяся воронка. Млен неуклюже налетел на мать, и так получилось, что она толкнула в нее бандитов. Один из них таки умудрился сорвать с нее кофточку или оторвать от нее приличный лоскут и со своей добычей полетел вниз в воронку. Второй ухватился за ожерелье, висевшее у нее на шее – отец потратил на него все заработанные деньги, когда Млен появился на свет – но оно, естественно, не выдержало его тяжести и порвалось. С душераздирающим воплем он последовал вслед за первым. Воронка поглотила обоих и закрылась. Однако вместо того, чтобы обрадоваться неожиданному избавлению, мать отреагировала совершенно неадекватно. Сначала она разрыдалась, а потом там же, не сходя с места, ее вывернуло наизнанку. По дороге ее еще несколько раз начинало рвать. Так что к дверям дома она подошла жутко бледной и абсолютно зеленой. И тут, не входя внутрь, она встала перед сыном на колени и попросила его никогда так больше не делать. Всё случившееся и особенно страдания, пережитые боготворимым им человеком у него на глазах, так сильно потрясли Млена, что он даже и не думал возражать и клятвенно пообещал. Более того, Млен несколько лет строго придерживался данного им обещания – по всей видимости, ничего такого, что заставило бы его нарушить свое слово, с ним не случалось. А потом всё-таки произошло. Его на лето отправили отдыхать и набираться сил в молодежный лагерь то ли бойскаутов, то ли кого-то еще – тогда они были очень популярны. И тамошних вожатых – или как их там называют – на их беду угораздило устроить публичную экзекуцию одному из непутевых лагерных мальчишек. А, может, девчонок. Точно он сказать бы не мог – так всё в нем пылало и тряслось от отвращения. Наверное, в назидание другим. Чтобы неповадно было. Чтобы сделать шелковыми всех остальных. Они толкали его или ее по кругу, отвешивая тумаки и оплеухи, не сильные, чтобы не осталось следов, но страшно обидные и унизительные. И всё это гогоча и отпуская скабрезные остроты и упиваясь своим превосходством и безнаказанностью. Млен терпел, сколько мог, а потом не выдержал. «Свиньи, ублюдки, выродки!» – закричал он на них во весь голос, выхватывая из губительного круга несчастного или несчастную, и опять сделал что-то такое, отчего за спиной у веселящихся насильников разверзлась расходящаяся в разные стороны крутящаяся воронка. Они обалдело замерли, а она подступила к ним, противно чавкнула и поглотила. На этот раз родители его ни о чем не просили. Не становились перед ним на колени. Ничего не объясняли. Не уговаривали. Но он знал, что у них были очень крупные неприятности. Родители едва избежали какой-то большой беды. И то только потому, что у них нашлись очень влиятельные знакомые – в те времена, как и сейчас, честно признаться, всё зависело от этого. Всё, что они думали, всё, что переживали, легко читалось на их лицах. И Млен сказал себе: «Всё. Шабаш. Никогда больше. Я не хочу, чтобы из-за меня страдали мои близкие. Не хочу больше нарушать обычный ход вещей. Запрещаю себе делать это непонятно что. И буду свято придерживаться запрета». Но укорять себя и произносить клятвы, даже самые нужные и торжественные, ничего не стоит. Сдерживать же себя, держать в узде свои эмоции и подсознание – совсем другое дело. Без особых приключений Млену минуло восемнадцать годков. Он учился в университете. Не заметив, пережил какое-то количество увлечений, которые его, по правде сказать, не особенно впечатлили. А потом привязался к одной из своих пассий. Почему, он бы сказать не мог – от других она совсем не отличалась. Может, потому, что потратил на нее чуть больше времени, чем на других. Ему пришлось долго выгуливать ее по кино, театрам, знакомым и общим пьянкам, пока он не добился своего. Зато, как он открыл для себя, это стоило того. А коли стоило, он, недолго думая, предложил ей руку и сердце. То, что последовало в ответ, он никак не ожидал. «Я свободный человек, – заявила она. – Мне не нужны оковы. Я всегда буду с тем, с кем хочется мне сегодня. Я никому не буду подчиняться. Если ты забудешь свой щенячий бред и примешь мои условия, я останусь с тобой. Нет – иди на все четыре стороны. Ты мне не нужен». А он-то был уверен, что она к нему неравнодушна. Что души в нем не чает. Какое предательство. Какое разочарование. Какая несправедливость. От обиды и унижения его всего передернуло. Еще похлеще, чем от удара тока. «Ах так, – взвыл он, – тогда растворись! Изыди! Исчезни!» И моментально услужливая воронка волчком завертелась у нее за спиной. Но несостоявшаяся избранница, прикидывая, не слишком ли она перестаралась, ее, естественно, не заметила. Она бросила презрительный взгляд на искаженную теперь уже тревогой физиономию воздыхателя, гордо повернулась к нему спиной и шагнула вперед. В ушах Млена долго еще стоял крик несчастной жертвы его мести, пока она нестерпимо долго падала в жерло вулкана, захлопнувшееся у нее над головой. С той поры Млен места себе не находил. Он ничего не мог делать. Всё валилось у него из рук. Перед глазами стояло ее лицо, по которому как в замедленной съемке проносились все ее эмоции: от удивления и непонимания до горечи и сводящего с ума ужаса и беспомощности. «Я – чудовище, я – монстр, я – вурдалак, – Млен, не переставая, корил себя. – Я всё порчу, ломаю, делаю безысходным. Я опасен, опасен, опасен. Для окружающих, близких, самого себя – для всех. Меня надо изолировать, унять, остановить. Но как? Может, наложить на себя руки? А если надвигающаяся на меня опасность вызовет в сотни раз более страшный катаклизм? Если во мне бродят такие силы, о которых я, да вообще никто даже не подозревают? Что тогда? Однако и сидеть, сложа руки, я тоже не могу. Надо обязательно что-то делать. Но что?» Млен долго бы еще ходил по кругу, если бы не счастливая звезда. Она явилась ему в образе Марилены. Это ведь надо было так суметь: провести вместе почти на одной скамейке – они учились в университете в одной группе – столько лет и не разобраться, какой она близкий, родной, преданный ему человек. Настоящий друг, который не подведет. Которому можно довериться и доверить всё. Видя, как ему плохо, как он переживает, как мечется, она ни на шаг от себя его больше не отпускала. Утешала. Успокаивала. Старалась отвлечь и заставить заниматься обыденными делами. Понемногу ей это удалось. Когда же он немного успокоился и привык к тому, что она постоянно вместе с ним, всё время рядом и о нем заботится, когда убедился в том, что ей ничего от него не нужно, и они просто друзья, всё стало проще. Каплю за каплей она выдавила из него признания обо всех непонятных случаях в его жизни, после чего сделалась ему совершенно необходимой. Ни с кем больше он не мог разговаривать о сокровенном. Ни с кем больше не мог поделиться. Ни на кого больше не мог опереться. Она стала его наперсницей. Тем, к кому он прибегал, когда ему становилось плохо. Тем, без кого он больше не мог обходиться. Тем более что она была такой доброй. Такой хорошей. Такой бессребреницей. Когда же она почувствовала, что он готов прислушаться к ее словам, начала уговаривать его: «Послушай, скрывать свой дар, пытаясь замуровать его внутри, прятаться от самого себя – долго не получится. Непременно случится еще что-нибудь, и он вырвется наружу. Вспомни, какие беды накликала на себя и на других героиня «Холодного сердца», надеясь скрыть заключенную в ней силу, а затем пытаясь спрятаться от людей. У нее ничего не получилось. И у тебя тоже не выйдет. Это тупиковый вариант. Есть только один выход. И в глубине души ты прекрасно знаешь, какой. Надо научиться управлять своими способностями. Подчинить их себе. Разобраться, в чем они состоят, и как далеко простираются». Прошло какое-то время, и, в конце концов, ей удалось убедить его попробовать. Однако попробовать оказалось не так просто. В поисках подходящего места для экспериментов, где никто не мог бы их застать или спугнуть, они забирались в самые глухие места университетского кампуса, прятались в отдаленных уголках общественных парков и частных владений, обнесенных лабазами и колючей проволокой, – всё было напрасно. Млен пыжился изо всех сил, выдумывая всякие уловки, заставлял Марилену изображать черти-что, однако, войти в транс, в состояние аффекта у него физически не получалось. Без какого-то очень сильного внешнего стимула он, по всей видимости, не мог. «Так не годится, – сказала, наконец, Марилена, констатируя очевидное, – ты всё время боишься, что кто-то появится и может пострадать. Ты элементарно не в состоянии сосредоточиться. Млен не мог с ней не согласиться. «Ну и что дальше?» – задал он ей, как ему показалось, сугубо риторический вопрос. Но у нее уже был заготовлен ответ: «Надо уехать в деревню, подальше от людей. У моих где-то в очень симпатичной Тмутаракани есть загородный домик. Вполне комфортабельный. С водопроводом, электричеством, плитой и  всем необходимым. Он послужит нам базой. Возьмем с собой палатки. Больше ничего не нужно. Всё остальное есть на месте. Заберемся подальше, отыщем подходящее логово и разобьем там лагерь. Так мы вдвоем спрячемся от всего мира, ты ощутишь настоящую свободу, и у тебя всё получится». Они так и поступили. В университете наврали, подтвердив всё чин-чинарем документами с печатями, что устроились куда-то ненадолго волонтерами, и сбежали в деревню. Палатки они поставили через озеро от деревни за густым перелеском. Причем сделали всё вполне профессионально – так, чтобы на площадке, на которой они обосновались, было всегда сухо, и она продувалась со всех сторон, не давая подступиться к ним гнуси. Однако одну вещь, похоже, самую главную, они всё же не предусмотрели. На природе их охватила такая благодать, такое умиротворение, что вогнать Млена в транс не было никакой возможности. Как они вдвоем ни старались, у них ничего не выходило. Чтобы утешить себя, они купались. Загорали. Собирали грибы и ягоды. Сушили их, высыпав на противень из бересты или нанизав на тонкие веточки. Лакомились озерным орехом и сырой только что выловленной стерлядью. В общем, наслаждались жизнью и дикой природой по полной программе. Так продолжалось день, второй, а на третью ночь, когда они разбрелись по своим палаткам, Марилена немножко выждала, а затем пробралась к ничего не подозревающему дурынде. Они лежали в темноте палатки, тесно прижавшись друг к другу. Услышав, что она замерзла и чего-то испугалась, Млен само собой постарался ее согреть и ободрить. Он прижимал ее к себе, гладил по волосам, и каким-то непонятным образом их губы соприкоснулись, чтобы уже больше не расставаться. Дальше всё произошло так, как и должно было произойти уже давным-давно. Только когда их тела соединились, до Млена, наконец, доперло, какой он дуралей, слепец и недотепа. Всё, что с ним случалось до того, было полное не то. Скорее, даже недоразумение. Да и вообще, как он теперь почувствовал, не случалось вовсе. А когда их сердца устремились на волю и рванули куда-то в поднебесье, к звездам, в далекие неизведанные миры, Млен выплеснул из себя такую энергию, что вокруг них волчками завертелись сразу с десяток воронок. Но что там за стенами палатки – воронки или нечто другое, какие они и сколько – их в это мгновение абсолютно не интересовало. У них было чем заняться. Они упивались обретенной ими близостью. Всё остальное могло подождать до утра. Ближе к полудню нагишом они выползли на воздух. «Вот это да! – присвистнула Марилена: их окружали, окольцовывали почти полторы дюжины ровненьких филигранно выполненных кругов, смотрящихся на фоне девственной природы особенно экзотично. – Попробуй-ка еще!» Млен не заставил себя ждать. «С радостью!» – сказал он и нежно прижал ее к себе. Стоило их телам соприкоснуться, как под барханом мгновенно открылась приличного размера аккуратная акулья пасть. Песок под их ногами заструился в неизвестность. Удерживаться им было не за что – только друг за друга, и вслед за ручейками песка они заскользили вниз. «Что будет, то будет», – прошептала она, закрыв глаза и прижимаясь губами к его губам. Он прикрыл веки вслед за ней. Когда Марилена и Млен оторвались с некоторым трудом друг от друга, выяснилось, что они очутились на малюсеньком необитаемом острове. Большую его часть покрывала ровная шелковистая травка, как будто специально подстриженная к их появлению. Она росла в густой тени раскидистых пальм, которых было, правда, раз, два и обчелся. Остров окаймляло широкое полотно восхитительных дюн небывалой мягкости и чистоты. А вокруг, насколько хватало глаз, под ослепляющим южным солнцем, всеми оттенками голубизны переливался Океан. Настоящий. Великий. Величественный. «Мленушка, дорогой, какая прелесть! – восторгу Марилены не было предела. – Спасибо! С первого курса я мечтала о том, чтобы мы вдвоем очутились на этом острове. Ты прочитал мои мысли. Я люблю тебя. Люблю! Люблю!» Млен подхватил ее на руки и закружился с ней в экстазе: «Властительница моя, ура, ура, ура! Значит, все мои страхи были напрасны. Это никакие не воронки. Я обладаю удивительным даром открывать пространственные порталы. Может быть, даже пространственно-временные. Не важно. Посмотрим. А пока мы с тобой по-настоящему вдвоем – не знаю, представится ли нам еще когда такая возможность». Они упивались любовью, сколько хватало сил. В дюнах. Под пальмами. В Океане. Придумывая тысячи открывающихся им возможностей. А потом она сказала: «Хочу в Париж!» Непонятно почему, ведь есть так много других прекрасных мест, но женщины неизменно выбирают Париж. Раздобыв одежду и деньги, Марилена и Млен без устали бродили по Парижу. Потом по Лондону, Канберре, Сингапуру и другим городам, о которых раньше только читали в книжках и смотрели фильмы, открывая их для себя и в себе открывая всё новые и новые грани любви, нежности и могущества. А потом они устроились на одной из своих любимых пешеходных улочек Санкт-Петербурга, с достоинством и без особых потерь выдержавшей все ужасы чемпионата мира и нашествие диких орд футбольных фанатов, и договорились, как быть дальше. Дар, которым судьба наделила Млена, нужно было еще обточить. Чтобы открываемые им порталы могли стабильно работать. Чтобы пользоваться ими могли только те, в чьих душах прописались любовь и доброта – всем остальным перемещение через порталы будет заказано. Чтобы со временем под их опекой появились другие маги, обладающие такими же способностями, как и Млен. Тогда они объединят два мира – мир людей и мир грез мгновенного перемещения во времени и пространстве – и этот мир грез постепенно для человека станет столь же привычным, как мобильная связь, Интернет, социальные сети и криптовалюта. А что же Черный кот? Он еще тогда на третью ночь в деревне превратился в Чеширского. © Н.И.ТНЭЛМ

Новый успех программистов, специализирующихся в области искусственного интеллекта, стал на время сенсацией номер один. Им удалось невозможное: благодаря изобретенному ими алгоритму обработка больших данных позволила безошибочно установить, куда запропастилась бутылка с запечатанным в ней джином. Как только его выпустили на свободу, джин сразу с благодарностью спросил: «С какого заветного желания начнем?» У ученых, понятно, тараканы в голове. Они не от мира сего. Не без трепета, они ответили: «Хотим, чтобы на Земле было море чистой возобновляемой энергии. Чтобы мы ее черпали прямо из Солнца. По какому-нибудь энергомосту, энергопроводу, что-то вроде этого». Джин удивился: с такими просьбами к нему раньше не обращались. О золоте и дворцах – да. О власти и неотразимых влюбчивых красавицах – тоже да. Но чтобы натянуть провод от Земли до Солнца – никогда. Однако его дело маленькое. Его попросили – за ним не заржавеет. «Будет сделано», – отчеканил он и принялся за исполнение желания. К загогулине гарпуна он прикрепил бесконечный моток оптоволокна и запустил всё с бешеной силой в лик светила. Гарпун угодил Богу Солнца прямо в нос. От неожиданности того аж затрясло. А потом он чихнул. Такого всплеска солнечной активности астрономы никогда раньше не регистрировали. Ураган энергии помчался в сторону планет. Она намертво выжгла Меркурий. Сорвала облачный покров с Венеры. Обезобразила Марс. Оставила метку на всех небесных телах вплоть до Нептуна. От Земли же не оставила ничего. Земля с ее удивительной, чудесной и чудаковатой человеческой цивилизацией просто перестала существовать. (Из древнемондорфского эпоса)   – Пап, а пап, – канючил ребенок. – Да, Солнышко, – отвечал ему отец. – Ведь ты можешь всё, скажи. Скажи, пожалуйста. Ведь можешь? Мама говорила, что да. – Если мама говорила, то да, могу, – легко поддался на разводку взрослый, уверенный в себе и много повидавший на своем веку глава семейства. – Если так, перенеси вон тот валун сюда поближе к берегу, чтобы мы могли с ним играть, на нем загорать, с него прыгать. Они всем семейством были на отдыхе в южных краях. В их распоряжении было всё, о чем можно только пожелать: дивное бархатистое солнце, теплое прирученное море, бесконечное золото пляжа, пританцовывающие бутылочные пальмы, тазики свежеприготовленных морских гадов. Но однообразие отдыха им уже начинало приедаться. – Почему бы не сделать приятное сыну, – подумал образцовый папаша, – если это приемлемо по деньгам. Уже через полтора часа тяжелый транспортный вертолет, зацепив валун, легко поднял его в воздух и поставил поближе к лягушатнику, как просили. Все собравшиеся на берегу прыгали от восторга, визжали и аплодировали. Люди не учли только одну малость: с ветхозаветных времен валун намертво запирал единственный вход в необъятных размеров подземные пещеры. Как только из горлышка выдернули запирающую его пробку, вода, пенясь и бушуя, устремилась вниз. Сначала море, превращавшее кусочек пустыни в лагуну, отступило на метр, на два, на несколько сотен. А затем просто исчезло. Как сдувшийся воздушный шарик. (Из позднемондорфского фольклора)   Племя вымирало. Сил сопротивляться судьбе ни у кого не осталось. Уже три месяца не было дождя. Реки пересохли. Источники иссякли. Трава выгорела. Вся листва на деревьях и кустах высохла в труху. Дикие животные ушли. Домашние пали. Припасы закончились. И тогда вождь племени решился на отчаянный шаг. Отправив шамана на дыбу, чтобы не мешал своими возражениями, он приказал воинам сбросить в пылающее жерло вулкана последние остатки воды из священного резервуара. Отчаявшись выдержать эту нечеловеческую пытку, члены племени проголосовали за то, чтобы рискнуть. Не получится – они уйдут в мир иной все вместе с высоко поднятой головой. Получится – столб пара взметнется ввысь, пробудит забывших о них и уснувших богов, и те помогут ему превратиться в долгожданное грозовое облако и пролиться на землю сторицей благодатным дождем. Увы, сработал первый из двух сценариев. Вулкан как будто ждал жертвоприношения. Проснулись не боги, а дремавшие в нем силы. Раздался оглушительный взрыв. В небо взметнулся столб огня и дыма, закрывший небо черной пеленой. А последовавшее извержение покрыло толстым слоем пепла и лавой не только становище, но и всю обитаемую часть суши. Преклонив колени перед волею богов, погибли все. В живых не осталось ни одного человека, чтобы поведать тем, кто придет, может быть, когда-нибудь им на смену несколько прописных истин, о которых ни при каких обстоятельствах нельзя забывать. Нельзя и точка. Что не надо отказывать в доверии ни шаманам, ни провидцам. Что жить или умереть не решается голосованием. И любой риск, особенно когда ставки столь высоки, должен быть оправдан. (Из домондорфских сказаний)   Капитану, офицерам и матросне крейсера остров пришелся по душе. Никогда раньше они не встречали такого изобилия всего, что только можно пожелать. Никогда прежде им не доводилось пить такую чистую, такую сладкую, бодрящую воду и вдыхать столь вкусный, ароматный и волнующий душу воздух. Всё на этом острове радовало глаз. Всё приводило в восхищение. Поэтому, не колеблясь, они загнали в лагуну крейсер, чтобы основательно отдохнуть после длительного перехода и полностью восстановить силы и внутреннее равновесие. Пока часть народа обустраивала на берегу лагерь, остальные срубили достаточное количество высохших деревьев, нанесли валежник и разожгли отменный костер. После стольких месяцев, проведенных взаперти на судне в опостылевших каютах, им так хотелось погреться у всамделишного огня, пожарить настоящее свежее мясо и наесться им вдосталь, просто поблаженствовать, глядя на языки пламени. Правда, испытываемое ими удовольствие не осталось без ложки дегтя, о чем служивые, увы, поняли с некоторым опозданием. Не успели они по-настоящему насладиться разведенным костром и всеми сопутствующими ему удовольствиями, как офицер по связи прибежал к капитану – тот велел докладывать о любом важном событии в центре незамедлительно – с ошеломляющим донесением. Все мировые информационные агентства взахлеб сообщали, что одновременно горят Нью-Йорк, Сан-Франциско, Карачи, Париж, Лондон, Москва, Пекин, Токио и с десяток других городов. Где занялось нефтехранилище, где взорвался приличных размеров химзавод, а там, где не осталось критических объектов инфраструктуры и промышленности, полыхали торгово-развлекательные центры, склады, рынки и стадионы. Такого еще в истории никогда не случалось. Это было невероятно. С позиций здравого смысла, ничего подобного – чтобы все разом – быть не могло. Тем не менее, факт есть факт: все выдающиеся центры человеческой культуры полыхали одновременно. Однако капитан и его окружение пропустили сообщение офицера по связи мимо ушей. Им всё творящееся на Большой Земле давно надоело. Они устали. Ничто не могло испортить им заслуженный отдых. К тому же такой простой и незамысловатый. Ну, горят, ну, полыхают – они-то что могут сделать. В центре достаточно башковитых людей – разберутся. Когда первый восторг прошел, и экипаж элементарно насытился великолепной примитивной кухней, капитан и его люди захотели отметить обретенную свободу еще чем-то эдаким, неординарным. «Вот бы устроить фейерверк», – подал кто-то шальную мысль. Для фейерверка не было ни шутих, ни других игрушечных приспособлений. Зато были ракеты и установки залпового огня. Все в ожидании уставились на капитана. Тот, недолго думая, дал отмашку. Кутить, так кутить. Фейерверк получился на славу. Такого зрелища не увидишь на Большой Земле. Такой праздник случается раз в жизни. В огненном вихре ракеты взмывали вверх и бабахали неизвестно где в океане, но не очень далеко. А установки залпового огня раскрашивали ночь во все цвета радуги, заодно показательно уничтожая отколовшиеся от острова скалы и самые отдаленные холмы и пригорки. В самый разгар веселья к капитану подскочил офицер по связи и сообщил, что повсюду на планете – в Штатах, России, Индии, Китае, на Ближнем Востоке, в Германии, Франции и далее по списку – взрываются склады с оружием. Все военные ведомства и службы безопасности стоят на ушах. Снаряды разлетаются на десятки километров. Ущерб неимоверный. Что делать, никто не знает. Капитан и иже с ним было насторожились: как-то всё странно складывается – одно к одному. А потом плюнули: утро вечера мудренее. Однако когда с рассветом экипаж проснулся после вчерашнего разгула, к лучшему явно ничего не изменилось. Глазам военных моряков предстало печальное зрелище. Часть острова – клочка Рая на Земле – была разрушена. Часть – напрочь выгорела. Донесения из Центра были такого же порядка. Множество военных баз и военных городков, разбросанных по всему свету и принадлежащих разным странам, были полностью уничтожены. Магистральные нефтепроводы и газопроводы вышли из строя. ЛЭПы не работали. От дивных девственных лесов, заказников, заповедников остались рожки да ножки. Над огромнейшими территориями вились черные смрадные столбы дыма. Ошибиться было невозможно: между устроенным ими на острове шабашем и происходящим на материке была прямая связь. Но какая? И почему? И как это было возможно? Похоже, от ответов на эти вопросы теперь многое зависело. Не исключено, что и судьба того мирового порядка, который разваливался прямо на глазах. Ответа на эти вопросы у капитана не было. Даже намека на него. Размышлениям на экзистенциальные темы ни в мореходке, которую он с блеском закончил, ни затем в Академии генштаба не учили. Но честь мундира непременно надо было поддержать и что делать, нащупать. Поэтому он пошел по проторенному пути. – Офицера по связи ко мне. Доложите нам, что думают по поводу всех этих катаклизмов в основных столицах. Только коротко и самое главное. Помощники офицера по связи и без указания свыше уже, не разгибаясь, перелопачивали эфир, мировую паутину и соцсети. – Докладываю, – вытянулся во фрунт симпатичный молодой парень. – Никто ничего не понимает. Объяснений нет. Все в растерянности. В информационной сфере полный раздрай. Заявления, опровержения, взаимные обвинения и контр-опровержения следуют как из рога изобилия. Причем в самой разнузданной форме. Опасаются самого худшего. На экспертном уровне превалируют три основных подхода. Первый. Это чья-то тщательно спланированная, беспрецедентная по масштабам провокация, призванная перевернуть всё в мире с ног на голову. Или, наоборот, поставить обратно на ноги. Второй. Это дело рук международного терроризма. Его долгие годы все посильно пестовали и взращивали и в этом неплохо преуспели – он превратился в мирового игрока первой величины и неизменного ньюсмейкера. С ним заигрывали-заигрывали – и доигрались. Теперь расхлебывают. Третий. Мир подошел к какой-то неведомой и непонятной черте, за которой неизвестно что. Все негативные тенденции, какие есть на планете, наложились друг на друга и дали такой спонтанный выброс. – А что по поводу перспектив? – уточнил капитан, – Есть что-нибудь дельное? Полезное для нас? Что можно было бы взять на заметку? Что могло бы послужить отправной точкой? – Тут царит та же неразбериха, – продолжил младший офицер. – В основном обсасываются два сценария. Один – грядет война всех против всех. Альтернативный – перед лицом общей опасности у человечества есть шанс образумиться, объединиться, создать единый фронт и начать, наконец, действовать разумно, рационально, во имя общего блага. – Не густо, – вынес свой вердикт капитан, всем своим видом показывая, что, по крайней мере ему, ситуация понятна. – Переходим к главному. На коллегиальное решение ставлю вопрос о наших дальнейших действиях. Какие будут предложения? Приглашаю высказываться. В воздухе сразу повисло неловкое молчание. «Идти под пули» никому не хотелось. И тут вперед выскочил боцман, заслуживший популярность на судне своими скабрезными наколками, и сходу выпалил: – Уходить отсюда надо. Гиблое это место. И поскорее. Пока живы. А то не дай Бог. В унисон ему раздалось еще несколько голосов: – Да. Точно. Надо уходить. Что-то с этим островом не так. Он пьянит. Зачаровывает. Заставляет забыть обо всем на свете. Из-под его чар надо вырываться, не теряя ни секунды. Им поддакнули два-три старших офицера, правда, несколько иначе подав всё дело, дабы не казалось, будто они чего-то там испугались: – Вдруг нас ждут, на материке нужна наша помощь, на нас рассчитывают, а мы тут развлекаемся. Поднять якоря, и вся недолга. – Не так прытко, – перебил их капитан, у которого в голове начал созревать несколько иной план. Слова офицера по связи об уникальности представившегося шанса упали на взрыхленную почву – у него была куча родных, близких и возлюбленных, живущих в самых разных уголках планеты, и всякие бредовые ограничения, которые начали с недавних пор вводиться, и раскручиваемая охота на ведьм его никак не устраивали. – Кто еще хочет высказаться? Откликнувшись на его призыв, из толпы выступила группа самых молодых членов экипажа. И на крейсере они старались держаться особняком, и на острове быстро сбились в стаю. – Очень похоже, – сказали они, – остров служит природным командным пунктом или мультипликатором. Всё, что делается на нем, вызывает цепную реакцию на материке, неимоверно усиленную, доведенную до абсурда. Чтобы в этом убедиться, достаточно в центре острова взорвать маленький фугас и посмотреть, что из этого получится. Судьба дарит нам действительно уникальный шанс. Оставаясь за сценой, мы можем поставить человечество на колени и заставить объединиться, чтобы вместе противостоять общей неопознанной опасности. Этот шанс нельзя упустить ни в коем случае. Капитан обвел взглядом сумеречные лица, сгрудившиеся вокруг него. Похоже, ни одно из предложенных решений не пользовалось безоговорочной поддержкой экипажа. Всё зависело от него и только от него. – Закладываем фугас, – провозгласил он. – Инженерной бригаде быстро смотаться туда-сюда и установить дистанционно управляемое взрывное устройство в географическом центре острова. Все остальные – на корабль и готовиться к отплытию. Отчалим, как только команда выполнит задание и вернется. Отойдем в пределах видимости во избежание. Дальше будем действовать по обстоятельствам. Когда крейсер оказался, как он посчитал, на безопасном расстоянии, капитан нажал кнопку. Как и все остальные, он рассчитывал услышать слабенький хлопок и увидеть небольшое серое, даже скорее, светло-серое облачко, поднимающееся над островом. Каково же было всеобщее удивление, когда над ним вспух, стремительно расширяясь, колоссальный гриб, столь хорошо известный по документальным фильмам об испытаниях ядерного оружия. – Безмозглые идиоты, – чертыхнулся несостоявшийся спаситель человечества, – мы же по-настоящему даже не исследовали остров, не проверили, чем он начинен, что там внутри. Однако в этом теперь не было никакой необходимости. Как и в том, чтобы интересоваться, как там, на Большой Земле. © Н.И.ТНЭЛМ

Широкий жест председателя Европейской Комиссии люксембуржца Жан-Клода Юнкера, похоже, позволил воспрянуть духом целому сонму британских чиновников, «окопавшихся» в Брюсселе на тёплых местах. Глава исполнительного органа ЕС обратился к властям Бельгии с просьбой предоставить им гражданство этого королевства после того, как они лишатся работы из-за «Брекзита». Да, не позавидуешь сегодня британским служащим многочисленных общеевропейских структур в бельгийской столице: привыкнув к непыльной и щедро оплачиваемой работе, они столкнулись с абсолютно неопределённым будущим. Только в Еврокомиссии трудятся около 800 подданных Её Величества, а в других общеевропейских учреждениях пока никто даже не удосужился их сосчитать. После официального выхода Лондона из «двадцати восьми» они не только потеряют работу, но и лишатся общеевропейского гражданства. Попросив премьер-министра Бельгии проявить щедрость в отношении этих пока ещё чиновников, Ж.-К.Юнкер не без лукавства отметил: «В Брюсселе царит тёплая, гостеприимная атмосфера, и мы очень счастливы находиться здесь». Бельгийское гражданство может быть предоставлено после непрерывного проживания в этой стране в течение пяти лет и регулярных взносов в систему её социального страхования. Однако уже предпринятые некоторыми британцами попытки получить желанное гражданство успехом не увенчались, поскольку, имея дипломатические паспорта, они были освобождены от уплаты налогов в местную казну. Впрочем, перефразируя великого советского поэта, у некоторых британских деятелей – собственная гордость, на бельгийцев они смотрят свысока. Реагируя в Европейском Парламенте на пожелание-просьбу главы Еврокомиссии, оппозиционный политик Найджел Фараж заявил: «Никто не удосуживается сказать правду о Бельгии. Это – не нация, это – искусственное образование», при этом сославшись на её «многоязычность». А вот мы, добавил британский европарламентарий, «хотим жить в национальных государствах, а не в искусственных образованиях».   Фемида смилостивилась Португальское правосудие проявило редкую снисходительность: на свободу досрочно вышла Роза Вежеле, считавшаяся в этой стране самой престарелой заключенной. Еще бы, ей исполнилось 90 лет! Сеньора Вежеле провела в предварительном заключении полтора года из пяти, к которым была приговорена после того, как умудрилась продавать чужие квартиры, и «заработала» таким образом сотни тысяч евро. Вырученные деньги тратила на покупку драгоценностей фирмы «Картье». Впрочем, предприимчивая дама действовала не в одиночку, а в сообществе с детьми, внуками и племянниками, которые изображали сотрудников фирмы по торговле недвижимостью. Так им удалось продать чужую квартиру за 300 тысяч евро, а когда полиция вышла на след мошенников и готовила их арест, они пытались проделать такую же операцию с домом за 450 тысяч. На продажу успели выставить и чужое здание в центре Лиссабона, оценённое ими в миллион евро. На суде Роза Вежеле утверждала, что «ничего не знала о незаконных сделках и лишь подписывала бумаги, которые подсовывали родственники». Однако прокуратуре удалось доказать, что главную роль в сообществе мошенников играла именно эта бабушка. Для фальсификации сделок и «отмывания» полученных преступным путём денег она ловко использовала двойное гражданство – ещё и бразильский паспорт, которым владеет.