Выпуск №11(104), 2015

В удивительное время мы живем. Все перевернуто с ног на голову. Миром правит страх. Нас приучают к мысли о том, что каждый может стать следующей жертвой. Особенно тот, кто на виду и защищен хуже других[1]. Что лучше молчать[2]. Принуждение к сотрудничеству Только жуткие трагедии, такие как террористическая вакханалия в центре Парижа, заставляют современных правителей и политические элиты взяться за ум. (Хотя и далеко не всегда, как показывает совершенно неприемлемый абсурд со сбитым Турцией в небе Сирии российским СУ-24, воспринятый здравомыслящими западными политиками как указание на то, что Анкара "перестала быть союзником"[3].) Руководствоваться здравым смыслом, а не тем, что им подсказывают крайние формы национальных и групповых эгоизмов. Отказаться от откровенно вздорных шагов при выработке и осуществлении внутренней и внешней политики, очевидная порочность которых колет глаза с самого начала. И то в большинстве случаев только на словах, а не в конкретных делах. И пока все не успокоится. Как если бы не было миллионов убитых и покалеченных в Первой мировой войне. Фашистской агрессии против всего остального мира. Человеконенавистнической идеологии, которая чуть было не взяла верх и не подчинила себе весь наш континент. Преступлений геноцида, оставлявших после себя горы трупов и безбрежное море горя, против которых человечество восставало с непростительным опозданием. Карибского кризиса, поставившего нашу планету на грань уничтожения. Раздавленных, разрушенных, отброшенных если не в варварство, то на десятилетия назад – Ливии, Ирака, Афганистана, других стран. Как если бы все делалось для того, чтобы оправдать в прошлом сугубо российскую поговорку "пока гром не грянет, мужик не перекрестится". Не хочется верить, будто такие прорывные, такие объединительные начинания, как создание Организации Объединенных Наций и совместное празднование судьбоносной победы союзников во Второй мировой войне с самым широким международным участием, план Маршалла и запуск региональных интеграционных проектов, становление Движения неприсоединения с его гуманистической повесткой и проведение Олимпийских игр и других грандиозных форумов сходного характера в интересах утверждения дружбы между народами, принадлежат прошлому. Подтолкнуть страны и народы к сплочению в состоянии сейчас лишь чудовищные преступления и рукотворные катастрофы, от безумия которых, масштабов ущерба и омерзительного умысла кровь стынет в жилах. Террористическая атака на Соединенные Штаты Америки 11 сентября 2001 года встряхнула все страны и народы. Порожденные ею солидарность, вызванные ею ужас и отвращение помогли забыть о взаимных претензиях и устремиться навстречу друг другу. Подвигли создать единый фронт в борьбе против международного терроризма и поднять межгосударственное сотрудничество на ступень выше. Пока не выяснилось, что для объединительной повестки этого слишком мало. Затем первый глобальный финансово-экономический кризис с его страшными разрушительными последствиями для национальных экономик, мирового хозяйства и мировой торговли, всей своей тяжестью легший на плечи бизнеса, мелких и средних предприятий, тружеников, обездоленных слоев населения, открыл всем глаза на нашу крайнюю уязвимость перед лицом общих опасностей. Принудил всех объединить усилия, чтобы удержать мировую систему хозяйствования на краю пропасти. Убедил, насколько важно не поддаться соблазну протекционизма и обманчивым преимуществам односторонних мер. Переложил на G20 ответственность за координацию ответа. Выдвинул ее в центр мировой политики. Но лишь на тот период, который потребовался для того, чтобы справиться с наиболее острой фазой кризиса. Затем противоречия между государствами и группами государств, между различными группировками вновь возобладали. Кровавый террористический вандализм в Париже в "черную" пятницу 13 ноября 2015 г. вновь поколебал основы основ современного мироустройства. Опять бросил вызов всем политическим элитам, всем странам и той злостно эгоистичной политике, за проведение которой они взялись с удвоенной энергией. Побудил есовцев признать: да, мы сами во многом виноваты в том, что происходит. Сами посеяли "зубы дракона". Наделали колоссальное количество ошибок[4]. Их надо исправлять[5]. Для этого сдвинуть ряды и встать плечом к плечу в совместной борьбе с общим злом[6] – "Исламским Государством", Аль-Каидой и другими варварскими бандитскими объединениями[7], щупальца которых и децентрализованные структуры[8] протянулись по всему миру[9]. А не только "закрыть" свою внешнюю границу[10].   Война против терроризма плюс Осознание того, как важно преодолеть раздоры, научиться сближать национальные интересы, совместно подняться на войну с международным терроризмом, бросающим вызов всем, принадлежащим к нашей цивилизации, вне зависимости от их политического устройства, вовлеченности в мировые дела или географического положения, дает надежду на то, что с общим кризисом в международных отношениях, нарастанием конфронтационного потенциала удастся покончить. Хотя и не такую большую, с учетом того бешеного сопротивления, которое оказывается движению к объединению[11], наличия у радикального ислама хорошо известных спонсоров, на которых западные издания даже иногда отваживаются прямо указать пальцем[12], и готовности руководства отдельных стран идти на любые провокации, как указывается в редакционной статье "Файнэншл Таймс", лишь бы продвинуть свои интересы и переключить внимание на себя[13]. Но опыт последних десятилетий показывает, что участие в общей войне еще ничего не гарантирует. Одного лишь участия слишком мало. Оно чревато той же самой западней, что и в прошлом – возвращением к прежним порочным методам решения внутриполитических задач и продвижения национальных интересов на международной арене после того, как кажущаяся победа над врагом будет достигнута. В какой-то степени об этом традиционно яркая, эмоционально окрашенная передовица в популярной французской газете "Монд", появившаяся через несколько дней после парижских событий, когда первоначальный шок уже начал проходить. Позволю себе обширную цитату: "Сразу же после терактов 11 сентября 2001 года, – констатирует редакция газеты, – президент Джордж Буш вовсю бросился пользоваться выражением "война с терроризмом". Даже с перехлестом. Он поклялся, что Соединенные Штаты одержат победу в этой "войне". Что они расправятся с Аль-Каидой. Раздавят ее. Сотрут с карты исламского джихадизма. Хорошо известно, что у них получилось. Как в Афганистане, так и в Ираке. Если США и вели "войну", они ее не выиграли. По прошествии 15 лет исламский терроризм чувствует себя лучше, чем когда-либо. Парижане заплатили за это высокую цену[14]". Что касается Исламского Государства как последней реинкарнации исламского терроризма, он действительно ведет войну. Владеет большим куском территории Ирака и Сирии. Обладает значительными ресурсами. В его распоряжении десятки тысяч боевиков. Он не останавливается ни перед чем. Готов на любые, самые низменные преступления для достижения своих целей. Кстати, по мнению "Монд", такими целями являются не только создание халифата, но и разгром неверных, в том числе на их земле – т.е. в Европе. Для чего во главу войны, развернутой игиловцами, ставится подготовка рекрутов из европейских стран, в которые они затем вернутся, чтобы нести повсюду пламя джихада. На войну надо отвечать войной. Зная, как и ради чего[15]. Иного не дано, подчеркивают французы. И действовать необходимо столь же решительно, как это делает противник. Одних ответных действий, однако, и в этом они абсолютно правы, ответной войны (причем на два фронта – с внешним врагом и внутренним[16]) совершенно недостаточно. Если замкнуться только на ней, можно одержать победу или серию побед в отдельных сражениях, но проиграть военную кампанию. Ставку следует делать на уничтожение противника, который в ином случае будет постоянно восставать из пепла. Возвращение талибов в Афганистане – тому живое свидетельство[17]. Это возможно лишь в случае реформации ислама самими мусульманами, дабы лишить религиозный терроризм оснований в вере и предотвратить тем самым вовлечение в джихадистское движение многотысячной армии мусульманской молодежи. "Вот в чем важнее всего им помочь", – делает вывод "Монд". И его затем неоднократно повторяет[18]. Добавляя, что нельзя смешивать терроризм с проблемой беженцев или исламом вообще, как это делается некоторыми[19]. Тем не менее, и этого мало. Французы останавливаются на полпути. В дополнение к тому, о чем они говорят, нужна позитивная объединительная программа для всех, кто готов не только вместе сражаться с врагом, но и идти дальше по пути налаживания долгосрочного взаимовыгодного сотрудничества.   Возможные контуры глобальной объединительной повестки Как представляется, такое сотрудничество должно быть направлено на поступательную демократизацию международных отношений. Придание взаимодействию инклюзивного характера. Выдвижение помощи развитию в разряд главного приоритета и реального инструмента создания в странах и регионах происхождения терроризма и, как следствие, условий для достойной жизни и самореализации личности для беженцев и нелегальных мигрантов. Выравнивание уровней экономического развития повсюду на нашей планете. Это одно направление. Серьезное отношение к работе по нему предполагает отказ от неоколониалистских методов выстраивания экономических связей между развитым миром и его бывшей периферией, когда одной рукой дается, а другой забирается. Поощряется однобокость развития. Монокультурность. Деньги идут лишь в экспортоориентированные отрасли экономики. Добычу и переработку полезных ископаемых. Массовое производство отдельных видов сельскохозяйственной продукции. Остальные же захватываются гораздо более сильными и оборотистыми иностранными компаниями, легко расправляющимися с еще неокрепшими местными конкурентами под прикрытием неравноправных международных соглашений, что ведет на деле к углублению зависимости от внешних источников роста и снижению внутренней устойчивости национальных экономик. Короче, как пишет свежеиспеченный[20] лауреат Нобелевской премии по экономике Ангус Дитон[21], развивающемуся миру нужны не обманчивая финансовая помощь, а недискриминационный выход на рынки сбыта, свобода миграции и дешевые лекарства, в производстве которых гиганты мировой фармацевтики заинтересованы менее всего[22]. Отказ от активно ведущейся последнее время всеми мировыми СМИ, международными валютно-финансовыми организациями и западными исследовательскими центрами пропагандистской кампании по дискредитации быстро растущих и развивающихся национальных экономик. В один голос утверждается, что они в кризисе или втягиваются в полосу кризисного развития[23]. Их успехи и относительная притягательность в прошлом[24]. Они запоздали с осуществлением структурных реформ. Если вообще в состоянии их умело провести. Погрязли в коррупции. Переживают тяжелые времена. Отнюдь не так благожелательны к иностранному капиталу, как было принято думать ранее. В любой момент готовы начать атаку на его права. Политически нестабильны. Заражены вирусом авторитаризма и тоталитаризма. Не удосужились обзавестись эффективно работающими демократическими институтами, что мешает правовой и политической определенности. Делает их внутреннюю и внешнюю политику трудно предсказуемой. Таким образом, капиталовложения в них сопряжены с большими, очень большими, порою запретительными рисками. И все это только для того, чтобы развернуть мировые финансовые потоки обратно в западные страны. Отказ от исторически сложившейся, однако совершенно противоестественной ситуации, когда мировые деньги печатаются узкой группой наиболее развитых государств во главе с Соединенными Штатами. Причем волюнтаристски. Исходя исключительно из своих собственных национальных интересов. Что дает им возможность перекладывать тяготы регулярных циклических кризисов на плечи соседей по планете. Размазывать среди всех участников мировой экономики и мировой торговли. Развиваться за счет других. Иногда даже паразитировать. Мировые деньги фактически приватизированы ими. Тогда как на самом деле они должны быть в общем пользовании. Управляться совместно. И на благо всех. Отказ от международной регулятивной системы прошлого, дающей преимущества наиболее развитым экономикам планеты и обрекающим остальные на следование порочным моделям догоняющего развития. Чтобы быстро подняться и встать вровень с развитым миром, развивающимся странам нужен свободный доступ к новейшим, передовым и наиболее современным технологиям. Включая те, которые бы способствовали быстрому распространению знаний, созданию эффективных систем здравоохранения и социального обеспечения, производству дешевых лекарств, ускоренному формированию "новой" экономики, уходу от монокультурности и специализации на добыче и переработке полезных ископаемых, производстве энергоемкой и другой "грязной" продукции. Однако он перекрыт мировым и вторящим ему национальным законодательством, фактически увековечивающим монополию на достижения научно-технического прогресса. Все основные концепции прав интеллектуальной собственности, его запретительные и принудительные институты и механизмы были "изобретены" еще во времена Бисмарка, в конце ХIX века. Они прямо противоречат потребностям развития. Новым тенденциям глобализирующейся экономики. Превратились в тормоз. Насущная потребность в их пересмотре давно назрела. То что сейчас особенно нужно, помимо объединительной климатической повестки, – это совместное освоение возможностей новой индустриальной революции, стремительно идущей на наших глазах. Совместное осмысление ее издержек и преимуществ и тех последствий, которые она может вызвать. Сложение усилий для того, чтобы поставить ее на службу развитию, устойчивому и гармоничному. Пока же она ведет лишь к углублению разрыва между богатыми и бедными. Усилению неравенства. Повсеместному обострению конкурентной борьбы. Появлению новых, пока еще непросчитываемых узлов противоречий в мировой политике, мировой экономике и внутри национальных социумов.   Уроки миграционного кризиса Понятно также, что центральным вызовом ближайших десятилетий для политики развития станет неуправляемая миграция. Одних беженцев и перемещенных лиц сейчас на планете за 60 млн, и их число продолжает увеличиваться[25]. С учетом всех, жаждущих лучшей доли и хотя бы мало-мальски человеческих условий существования, потенциальных эмигрантов на порядок больше. Какие политические распри, беды и опасности эта проблема может генерировать, показывает миграционный кризис, переживаемый ЕС. Берлин и Брюссель, несмотря на то, что кризис начал раскручиваться уже некоторое время назад, явно недооценили его дестабилизирующий характер. Предпринятая ими первоначально попытка встретить его с "открытым забралом", придерживаться гуманистических традиций, приписываемых себе, проводить политику "открытых дверей" с треском провалилась. Перед лицом массового потока беженцев и нелегальных мигрантов, хлынувшего через Балканы в Центральную Европу, они очень быстро отыграли назад. От ставки на меры по приему и перераспределению ищущих убежища перешли к направленным на ограничение проникновения в ЕС "нежелательных лиц". На наднациональном и национальном уровне. Выяснилось, что возможности Германии и Швеции, сначала сгоряча приоткрывших двери, не говоря уже обо всех остальных странах ЕС, в том, что касается приема и интеграции "чужаков", весьма ограничены. Они, как бы кто не стремился приукрасить действительность, в штыки воспринимаются значительной частью общества[26]. Слишком многими видятся как угроза безопасности, традиционному образу жизни, национальной идентичности, рабочим местам. Причем настолько большая, что за ее недооценку они готовы "отправить на Голгофу" даже таких непререкаемых лидеров, как канцлер Германии Ангела Меркель или нынешнее, еще недавно казавшееся вполне авторитетным правительство Нидерландов. Поставить под сомнение само будущее интеграционного объединения, в котором, как утверждают некоторые комментаторы, "центробежные силы, похоже, выходят из-под контроля"[27]. Напротив, за ее бесцеремонное и даже спекулятивное "педалирование" – поддержать и популистов, и крайне правых, и евроскептиков, и откровенных националистов. Подтверждение чему – стремительный рост влияния Национального Фронта и лично Марин Ле Пен во Франции[28], демократов, выступающих за всемерное ограничение приема беженцев, в Швеции[29] или итоги выборов в Польше, Хорватии, далее – по списку. Прием и интеграция сотен тысяч людей ложатся тяжелым бременем на экономику и бюджеты соответствующих стран. На образовательную систему. Систему здравоохранения и социального обеспечения. Органы внутренней безопасности. Плюсы организованной селективной миграции – одно дело. Плюсы хаотичной, помогающей заполнить вакансии, игнорируемые местными жителями, и оказывающей выгодное предпринимателям давление на рынок труда, отнюдь не так очевидны. Они никак не перевешивают минусы. Не удивительно, что Германия выделила на борьбу с миграционным кризисом свыше 6 млрд бюджетных средств. Италия, Франция, Греция, другие – тоже довольно внушительные суммы. Но особенно показательна реакция Европейской Комиссии. Наконец-то она окончательно отошла от драконовской интерпретации Пакта стабильности, продвигавшейся Берлином, во имя которой страны еврозоны принуждались идти на любые социальные жертвы, лишь бы снизить бюджетные дефициты и выйти, в конечном счете, на сбалансированный бюджет. Фактически Европейская Комиссия приняла точку зрения Парижа, согласно которой "Пакт безопасности должен стоять выше Пакта стабильности". Поддержала тех, кто призывал тратить больше для стимулирования экономического роста и учитывать дополнительные расходы, к которым отдельные страны принудил миграционный кризис. По итогам проверки проектов национальных бюджетов на 2016 год сквозь пальцы посмотрела на то, что такие страны, как Франция, Италия, Испания будут дольше идти к достижению показателей Пакта стабильности, нежели это от них требовали ранее. К концу 2015 года акцент в решениях регулярных и чрезвычайных заседаний Европейского Совета и Совета по вопросам юстиции и внутренних дел, направленных на купирование миграционного кризиса, был смещен, по сути, на предотвращение проникновения нелегалов на территорию ЕС, а также на пересмотр Шенгена в сторону резкого ужесточения контроля на границах, в том числе в отношении собственных граждан[30]. Военно-гражданской операцией "София" по патрулированию международных вод вблизи береговой линии Ливии и близлежащих стран был перекрыт южный коридор доставки в Европу нелегалов через Средиземное море из Северной Африки. С Турцией договорились о том, что она поможет "обезвредить" балканский коридор, по которому прошло уже под миллион беженцев с Ближнего Востока. Предпримет усилия для улучшения пребывания у себя беженцев с тем, чтобы сирийцы спокойно оставались на ее территории. Приведет в действие положения соглашения с ЕС о реадмиссии, по которым государства-члены смогут отправлять обратно нелегалов, попавших к ним из Турции. В ответ дали ей, некоторые говорят, поддавшись шантажу и наплевав на все иные соображения[31], практически все, на чем настаивала Анкара[32]. В том числе возобновление процесса вступления Турции в ЕС, приостановленного Германией и Францией по ряду причин где-то лет пять назад, и незамедлительное открытие консультаций по нескольким главам переговорного марафона. Введение уже в 2016 году безвизового режима краткосрочных поездок в ЕС для граждан Турции. Предоставление финансовой помощи на обустройство у себя сирийцев в размере порядка 3 млрд евро. Проведение регулярных встреч в верхах по формуле "28+1" два раза в год. Все эти договоренности были скреплены саммитом ЕС – Турция, состоявшимся в Брюсселе в конце ноября, и отражают, по оценкам "Файнэншл Таймс", паническое стремление европейских лидеров установить плотину на пути беженцев поближе к их источнику, остановить или хотя бы уменьшить их поток[33]. Ряд мер был предпринят ЕС по улучшению финансового и кадрового обеспечения деятельности Агентства по безопасности внешних границ "Фронтекс" и расширению его полномочий с тем, чтобы он мог, в частности, в автономном режиме высылать из ЕС неугодных лиц, перехватывая их. По осуществлению первых предварительных шагов, необходимых для создания в дальнейшем единой пограничной службы ЕС. По оказанию скромного кадрового и финансового содействия "прифронтовым" государствам-членам. В первую очередь Греции и Италии. Президента Греции Алексиса Ципраса предупредили, что "выкинут" страну из Шенгена, если она не обеспечит эффективный контроль над своим участком внешней границы ЕС или не даст сделать это другим[34]. Хуже пошло дело с созданием в третьих странах центров регистрации, отбора и отсева тех, кто пытается попасть в ЕС нелегальным путем. ЕС и государства-члены мечтали бы о том, чтобы переложить все тяготы миграционного кризиса на страны происхождения мигрантов и беженцев и страны транзита, обусловить экономическое сотрудничество с ними и оказание технической помощи и помощи развитию тем, насколько успешно они борются с нелегальной миграцией. Для взрывоопасного региона Балкан такой подход чреват резким усилением внутренней напряженности и обострением межнациональных отношений. О его неприятии лидеры Черного континента без обиняков заявили на поспешно созванном саммите ЕС – Африка. Кроме того, взамен даже на те более чем половинчатые меры, которые они готовы были бы поддержать в нарушение базовых прав человека, африканские лидеры потребовали улучшения условий для легальной иммиграции в ЕС. На национальном уровне государства-члены пошли на пересмотр всего того, что делает нелегальную миграцию прибыльной и притягательной. На приостановку действия Шенгенской системы ликвидации внутренних барьеров, обеспечивающей практическое пользование свободой беспрепятственного перемещения внутри большей части интеграционного объединения. Даже понимая, как сильно это может повредить еще неокрепшему экономическому росту[35]. На введение выборочного контроля на границах и/или их закрытие для свободного прохода. Так, Германия резко снизила ставки расходов на содержание нелегалов и ограничила ранее предоставлявшиеся им права[36]. Многие страны, включая таких грандов ЕС, как Германия и Франция, частично восстановили контроль над определенными сегментами границ с соседями по Союзу[37]. Венгрия, а за ней и некоторые другие пошли на возведение стен из колючей проволоки, отгораживающих их от внешнего мира. Глубину разброда в миграционной политике ЕС продемонстрировали два эпизода. С чувством превосходства над всеми остальными или почти всеми Швеция первоначально пообещала, что будет принимать у себя беженцев без ограничений. Однако Стокгольм очень быстро убедился, что продолжать политику "открытых дверей" не в состоянии. Как утверждают журналисты, когда члены кабинета объявляли о введении квоты на прием, некоторые из них плакали[38]. Германия, со своей стороны, сначала, бравируя, приостановила действие положений Шенгена, разрешающих высылать нелегалов в страну первоначального въезда в ЕС. Затем неохотно, теряя лицо, через столкновение Ангелы Меркель с более жестко настроенными членами кабинета восстановила[39]. В повестке дня – понижение принимаемых в правах в том, что касается социальных выплат и возможности воссоединения семей[40]. Ну, и к косвенным мерам или антимерам можно еще отнести попустительство полиции и местных властей постоянно нарастающей волне диверсий против центров временного размещения принимаемых и нападениям на них. Их число стремительно растет. Как и случаев исламофобии, преследований на религиозной, этнической и национальной почве и т.д. Особенно страшно, считают представители западного правозащитного истеблишмента и те, кто понимают, что в Европе, после всех ужасов Второй мировой войны и нацистских концентрационных лагерей, возрождается бытовой антисемитизм. Европейские страны примериваются к государственному антисемитизму[41]. Посягательства на членов общины становятся обыденным явлением[42]. Такова в какой-то степени объективная картина, складывающаяся из мозаики разнообразных проявлений миграционного кризиса, переживаемого ЕС и всеми теми, кто в поисках спасения устремились в Европу. Но ведь ситуация в Турции, Ливане, Иордании, Сирии, Ираке и десятках других неевропейских стран на порядок тяжелее и трагичнее. Иордания и Ливан, например, "дали кров" у себя такому числу беженцев, что в первом случае по одному из них приходится на каждых пятерых жителей, во втором – на каждых трех[43]. Значит, согласование общих стандартов обращения и мировой политики в области миграции является первейшей необходимостью. Миграция – огромная и очень важная часть мировой политики и экономики. Из трагедии и хаоса ее в обязательном порядке надо превращать в инструмент позитивного взаимодействия между государствами, инструмент развития. Ничто не дает так много мировой экономике и развитию, как миграция. В этом отношении сходятся все эксперты, социологи, политологи, экономисты. Но не такая, как сейчас.   Бунт против кощунственных догм неолиберализма Второе направление – трезвая переоценка всеми мировыми игроками парадигмы неолиберального развития и ее вытеснение из нашей жизни гуманистическими ценностями, всем тем багажом человечности и социальной инклюзивности, который оправдал себя на предыдущих витках человеческого развития. Поясню, о чем идет речь. Все последнее время регулярно выбираюсь на ежегодные встречи центров Жана Монэ, организуемые Европейской Комиссией. Это уникальная возможность повидаться со старыми друзьями и коллегами из стран ЕС, СНГ, Турции, Японии, Израиля, Канады и других регионов, являющимися признанными специалистами в вопросах интеграции. Послушать, как расставляют акценты еврочиновники. Как они оценивают ситуацию, складывающуюся внутри ЕС. Что ждут от международного сотрудничества. Ощутить, какие ветры дуют в экспертном сообществе. Форум 2015 года[44] полностью оправдал ожидания. Все умы занимала одна единственная проблема – вызов, брошенный европейскому обществу и истеблишменту миграционным кризисом и плохо читаемым ответом на него со стороны руководства ЕС и государств-членов. Все комментарии, которыми участники делились в кулуарах, сводились к констатации того, что Старушка Европа находится, по общему признанию, "в хорошо известном, но не очень уютном месте". Что проводимая ею политика крайне уязвима для критики. Причем не обязательно добродушной и дружеской. А окружающий нас мир превратился или превращается в полную хреновину. Жуткую. Пугающую. Непредсказуемую. Через несколько дней это подтвердилось в Париже самым страшным образом. Но с трибуны вполне ожидаемо под разными соусами говорили почти только об общих ценностях и связанном с ними позитивным опыте. Их непреходящем и все подчиняющем значении. О том, что они образуют гранитный цоколь европейской интеграции. Объясняют и обеспечивают ее успех. Их ЕС и все, кто ориентируются на него, должны нести повсюду. Защищать. Отстаивать. Лоббировать. Только таким образом удастся отстоять европейскую идентичность и внести определяющий вклад в продвижение всех стран, народов и регионов мира по пути прогресса, процветания и стабильности. Купировать все те негативные последствия, которые имели для европейской солидарности то, как обошлись с Грецией, и распри внутри ЕС по поводу приема беженцев. Этому в императивном порядке должны учить университеты и все другие учебные и исследовательские заведения, на базе которых работают центры Жана Монэ. Это необходимо ставить во главу угла образовательной деятельности ЕС, студенческой мобильности, "Эразмуса плюс" и других международных программ ЕС соответствующего профиля. Глубочайший разрыв между повседневными заботами, тем, что волнует людей, тем, о чем у них голова болит, и тематикой, предложенной для обсуждения, был неприятен. Вызывал недоумение. Порождал эффект "дежавю". Живо напоминал анекдот еще советских времен. Приходит мужчина к врачу и жалуется на уши. Специалист тщательнейшим образом осматривает, проверяет на аппаратуре и начинает уверять мнимого больного в том, что у него все в порядке. "Да нет же, – обижается тот. – С ними явно что-то не так: вижу одно, а слышу все время совершенно другое!"   Призыв бороться с новым изданием социального дарвинизма Но все эти негативные эмоции полностью и безоговорочно перечеркнуло сказочно умное, честное, бескомпромиссное выступление профессора Гентского университета (Бельгия) Паула Верхага. После его обстоятельно аргументированного призыва пересмотреть базовые представления о том, что происходит вокруг нас, отказаться от прежних клише, свойственных оголтелому неолиберализму, которые уничтожают в нас и в обществе, в котором мы живем, все самое хорошее, самое доброе, самое важное, остальное уже не имело особого значения. Воспринималось совсем иначе. Огромное спасибо за это организаторам форума. Паул Верхаг – клинический психолог и психоаналитик. Сфера его интересов – связь социальных изменений, идентичности и психологических проблем. Он получил известность благодаря книге "Любовь во времена одиночества", переведенной на многие иностранные языки[45]. В ней даются объяснения тому, как изменившиеся социальные установки и новые психологические стереотипы привели к деградации отношений между мужчиной и женщиной. Однако по-настоящему международную популярность ему принесла книга "Что по поводу меня? Борьба за идентичность в рыночном обществе[46]". Ее стержнем стало утверждение о пагубности развития человеческого социума по лекалам неолиберализма, фактически пожираемого им. Будем надеяться поэтому, что его выступление на Форуме отнюдь не случайно. Мне оно, во всяком случае, очень понравилось. О чем сказал во всеуслышание. Нашел в нем много созвучного тому, о чем думал сам. Вот в концентрированном виде то, о чем он говорил.   Общая часть Никакие основы идентичности, кроме экономических, больше не работают. Победила неолиберальная модель устройства общества и организации экономики, превращающая все на свете в товар. В ее рамках имеет значение только личный успех. Условие успеха – абсолютный эгоизм. То есть забвение всего остального, включая альтруизм, коллективизм, солидарность, взаимопомощь и т.д. Социальный дарвинизм при нацизме был использован для теоретического обоснования уничтожения евреев и других "низших рас". Сейчас он уверенно возвращается. Произошла его реабилитация. По своей природе он созвучен неолиберализму. Очень хорошо с ним сочетается. Согласно установкам, восторжествовавшим в обществе, заслуга в успехе – всегда только личная. Вина за проигрыш в конкурентной борьбе, за несостоявшуюся карьеру и что угодно – тоже сугубо личная. Следствием такого бездушного, крайне жесткого и сугубо прагматичного мироустройства стало углубление пропасти между богатыми и бедными. Чем она непреодолимее – тем больше самоубийств, психических болезней, ранних беременностей, трагедий, порождаемых низкой успеваемостью в школе.   Размышления по поводу фактологии Для иллюстрации немного статистики, взятой из других источников. Не так давно истеблишмент Соединенных Штатов был буквально ошарашен. Казалось бы, американская экономика давно уже не создавала миллионы новых рабочих мест с такой скоростью. Безработица дошла до рекордно низких уровней. Страховая медицина завершает свое победное шествие по стране. Ею охвачено теперь, благодаря настойчивости президента Б.Обамы, подавляющее большинство населения. И несмотря на все это, как показали последние исследования, желания работать у американцев – все меньше. Доля активного населения, выходящего на рынок труда, из года в год падает. Более того, а это уже ни в какие ворота не идет, последнее время растет смертность среди белых американцев среднего возраста. Чего-то сопоставимого нигде больше сейчас не наблюдается. По данным за 2014 год 12% мужского населения США в возрасте от 24 до 54 лет не были заняты ни на каких работах и ее не искали. Эта цифра сопоставима с ситуацией в Италии, где все очень специфично. Но в полтора раза выше, чем в Великобритании, где она составляет 8%. Еще чуть выше, чем в Германии и Франции с их 7%. И в три раза выше, чем в Японии (4%)[47]. В том, что касается женской части населения США, пропорции такие, что не могут не наводить на размышление. Причем не только экономистов, социологов, специалистов по качеству рынка труда, но, как мы видим, и психологов. 26% американок среднего возраста предпочитали не работать. Показатель, на этот раз схожий со специфической ситуацией в Японии и самый высокий для всех развитых стран, за исключением той же Италии. Однако важны не сами цифры, а динамика. В 1991 г. доля американцев, потерянных для рынка труда, составляла 7%. К 2015 г. она выросла на пять процентных пунктов. В Великобритании и Франции – лишь на два. В начале 2009 г. занятость среди трудоспособного населения старше 16 лет находилась на уровне 65,7%. Затем упала до 62,8%. Среди женщин она стабильно увеличивалась до 2000 г. Затем стала снижаться. Над тем, чем это объясняется, специалисты в недоумении ломают голову. Явно не предрасположенностью к безделью или "сладкой жизни". Не социальными условиями, поскольку минимальная заработная плата в США ниже, чем в передовых европейских странах. Не зарегулированностью рынка труда, регламентация которого несопоставима слабее, чем в Европе. Недостаточной развитостью дошкольных учреждений, нежеланием выходить на низкооплачиваемую работу, большой долей лиц с судимостью, какими-то другими причинами сходного характера? Может быть, отвечают специалисты. Более состоятельный диагноз – это последствия социального дарвинизма неолиберального замеса, если следовать логике рассуждений тех, кто против него восстает. Люди сейчас свободны, как никогда. Но и столь же беспомощны. Они могут смеяться над верой, быть неразборчивыми в сексе, пользоваться вседозволенностью, поддерживать любые политические партии и движения, какие им заблагорассудится. Но лишь потому, что это все для них ничего не значит. На деле они связаны по рукам и ногам изменившимися нормами, требующими от вас быть успешными. Положить абсолютно все на алтарь успеха. В том числе все то, что вам дорого. Что вы хотели бы сохранить, включая самого себя. Тогда вы сможете пользоваться свободой без ограничений. Однако стоит ли овчинка выделки – большой вопрос. Ценности из нашей жизни, из нашей культуры никуда не уходят. Не исчезают. Но, увы, меняются. Происходит их деградация. Поскольку они – это и есть мы, наша идентичность. Мы сами себе отравляем жизнь. Делаем ее все менее человечной и комфортабельной. Восторжествовавшая неолиберальная модель экономики ведет к тому, что востребованным становится все самое худшее, что есть в человеке. К доселе невиданному и трудно объяснимому – росту смертности среди белых американцев без университетского образования привлек внимание общественности не кто-то из рыскающих в поиске сенсаций, не какой-нибудь эпатирующий публику колумнист, а известнейший англосаксонский экономист, лауреат Нобелевской премии по экономике за 2015 год, профессор Школы общественных и международных отношений им. Вудро Вильсона и экономического факультета Принстонского университета Ангус Дитон. Вместе со своей женой, также профессором Принстонского университета Энн Кейс он обработал огромное количество эмпирического материала. Результат обескураживающий. Скорее всего, главная причина столь негативной тенденции – разочарование в жизни[48]. Проведенное ими исследование вызвало в США бурную реакцию. Лейтмотив – мы знали, что последнее время белые американцы среднего возраста стали больше пить. У белых американок среднего возраста появилось больше проблем со здоровьем. Большее распространение получили наркотики. Потребление опиатов существенно возросло. Подскочило число самоубийств. Но мы не знали, что положение настолько плохо. Теперь знаем[49]. Значит, надо разобраться с тем, что вызвало повышение смертности, которое продолжается аж с 1999 года, и поддерживало эту тенденцию на протяжении столь длительного времени. Поняв, что к чему, принять меры. Сделать это, акцентируют специалисты, будет далеко не так просто. Каким-то непонятным образом эта часть американского общества выпадает из общего ряда. Повсюду в мире продолжительность жизни растет. Увеличивается она и у афроамериканцев, и американцев испанского (мексиканского) происхождения. Получается, что белые американцы сами, сознательно, целеустремленно убивают себя. Что-то похожее, только в гораздо больших масштабах, происходило в России после падения коммунизма и развала Советского Союза. Но тогда люди утратили ориентиры в жизни. Экономика рухнула. Кризис охватил все стороны жизни общества. Это настоящий "шок наблюдать за подобным, пусть и в несколько смягченных формах, в Америке", богатейшей и наиболее влиятельной державе мира, – пишет в этой связи другой лауреат Нобелевской премии по экономике Пол Кругман[50]. Попытка объяснить саморазрушительное поведение ослаблением моральных ценностей и эксцессами патернализма со стороны государства, тем, что раньше людей поддерживали семья и вера – сейчас нет, а слишком щедрые программы социальной помощи убивают в людях сопротивляемость неприятностям, по мнению экспертов, не выдерживает критики. Кивать на вседозволенность бессмысленно. Семья и вера давно уже не играют прежней роли и никого не мобилизуют во всех развитых странах мира. Однако всюду продолжительность жизни растет. К тому же в США приверженность традициям выше, чем в Европе. Ссылаться на чрезмерную зависимость от социальных программ и склонность к порождаемому ими иждивенчеству тоже не получается. Европейская модель в целом, не говоря уже о скандинавской, носит на порядок более выраженный социально-ориентированный характер, нежели американская. Однако смертность растет только и исключительно среди белых американцев среднего возраста без университетского образования. Нигде больше. В Швеции она вдвое ниже, чем в США. Кстати, и в самих Соединенных Штатах никаких негативных тенденций не отмечено ни в Калифорнии, ни на северо-восточном побережье, где свобода нравов наивысшая, и социальные выплаты повнушительнее. Не срабатывает и предположение о том, будто бы белые и синие воротнички в США пострадали из-за экономической стагнации, растущего неравенства, снижения их социального статуса и т.д. Если бы это было так, ухудшение экономического климата для определенной части рабочей силы в первую очередь сказалось бы на меньшинствах. Однако падение продолжительности жизни ни в коей мере не затронуло ни афроамериканцев, ни испаноязычную часть населения[51]. В своем сопоставительном анализе Пол Кругман, вслед за Ангусом Дитоном, склоняется к выводу о том, что все объясняется разрывом между ожиданиями и тем, что люди в действительности получили. Контрастом между американской мечтой и реальностью. Чувством, что вас кинули. Обманули. Бросили. Однако если вы разочаровались в жизни, отмечает ученый, традиционно предлагаемый набор мер, состоящий в программах переподготовки и переобучения и освоения новых профессий, увеличении минимальной заработной платы и всеохватывающем социальном обеспечении, вряд ли помогут[52]. На мой взгляд, позиция тех, кто обвиняют во всех бедах разрушительный характер неолиберальной модели экономики, выглядит более состоятельной. Согласно объяснению, которое они предлагают, само общество, подчинившееся социальному дарвинизму, таким образом расправляется с теми, кому не удалось добиться большего, в отношении кого социальные лифты не действуют. Оно заставляет оценивать себя, жизнь, все вокруг исключительно в черно-белых тонах и только в одной из многих возможных систем координат. Оно лишает определенные страты общества счастливой возможности, которой могут пользоваться другие для продвижения в жизни – пускать пыль в глаза себе и другим. Нынешнее общество отдает предпочтение тем, кто по роду своих занятий может побеждать. Добиваться. Обыгрывать. Идти по трупам. Выжимать максимум из каждой ситуации. Создавать кратковременные союзы для достижения конкретных целей и быстро мимикрировать под требования новых альянсов. Оно принуждает человека жить в постоянном страхе. Примитивизирует его. Лишает других источников радости и самоудовлетворения. Настолько все ставит в человеческой жизни с ног на голову, что человек утрачивает способность наслаждаться ею. Но и это еще не все. Он оказывается в положении, когда его счастье и удовлетворенность жизнью имеют своим источником несчастья других. Привыкает к нему. В конце концов, усваивает навязываемые ему правила игры на подсознательном уровне. Исходит из того, что это правильно. Только так и нужно. Это мейнстрим.   Пояснение на конкретном примере Давайте посмотрим вместе с мэтром, чтобы было понятнее, как неолиберальная модель ломает человеческие отношения в высшей школе и влияет на перерождение самого призвания учителя. Она наложила глубочайший отпечаток на университетское образование. Ранее образование порождало, в идеале, знающих людей, которые служили себе и обществу. Сейчас вторая часть, заключающаяся в служении обществу, ушла. Отмерла. Более не востребована. Само за себя говорит снижение градуса студенческих протестов и волнений. Ранее студенчество кипело. Все время за что-то боролось. Чего-то добивалось. Выступало против конформизма. По настроению студенчества можно было судить о состоянии общества. Сейчас это тоже ушло. Объяснение только одно – мозги настолько промыты, что критическое восприятие действительности умерло. Это с одной стороны. С другой, любые формы протеста подпадают под ту же самую шкалу ценностей. Тот, кто протестует, проиграл. Он – лузер. Он изгой. С ним лучше не иметь дела. На уровне инстинкта неолиберальная модель вдалбливает в тебя: ориентируйся на успех. На свою собственную карьеру. Не делай ничего, что могло бы ей помешать. В университетской системе царит на самом деле закон джунглей. Она полностью коммерциализирована. Только это считается нынче благом, а не полной его противоположностью. Преподавателя оценивают по продукции. Только продукцией являются вовсе не качество студентов, выпускников, набор знаний, которыми они владеют. Отнюдь нет. Продукция подсчитывается в публикациях. Но не просто в публикациях, а статьях в журналах, которые значатся в соответствующих рейтингах. То есть в англо-саксонских журналах, естественно, на английском языке. Этому показателю подчинено все остальное. Отбор при назначении профессуры, продвижение по служебной лестнице, решение вопроса о вознаграждении или увольнении – все подчинено этому показателю. Как следствие, качество обучения падает. Оно снижается потому, что у преподавателей голова занята другим. В силу той атмосферы, которая начинает царить в университетах. Бал правят администраторы, чиновники от науки и образования. Они служат проводником неолиберальной модели. Они задают парадигму поведения. Вот ее основные элементы. Вам надо ориентироваться на краткосрочные исследования. То, что вы публикуете, должно быть предельно коротко. Понятно. Соответствовать мейнстриму. Не задевать тех, кто устанавливает правила игры. Главное – без устали цитировать тех, кто будет оценивать вашу работу. Принимать ее в журналы. Тиражировать. "Старший брат" – не снаружи. При неолиберальной модели он сидит в нас. Он изнутри контролирует каждый наш поступок. Критерий оценки только один – успех. Он равнозначен выживанию. На обыденном языке – требуется прорваться. Все поступки, все решения, все мысли профессуры подчиняются одной единственной установке – на то, чтобы делать и учить так, как принято и чему принято. Не стоит даже упоминать, что в своей основной массе исследования банальны. Поспешны. Конъюнктурны. Ориентируются на взгляды заказчика. Студенты в нынешней системе образования уже не студиозусы, как раньше, а клиенты. Они платят – значит, должны взамен получать дипломы. Если что-то не так, виноваты преподаватели. За нарушение контракта есть возможность привлекать к судебной ответственности. Вообще действовать не как в храме науки, а как на рынке. Может быть, даже на базаре. Из университетской жизни уходит главное. Во главу угла обучения ставится не обучение, а соответствие преподавателя формальным критериям. Если преподаватель все свое время посвящает работе со студентами, общению, воспитанию людей, полезных обществу, он уже не преподаватель. Собственно преподаватель как таковой не нужен. От него университету надо избавляться. Он перестает работать на рейтинг высшего учебного заведения. Потому что рейтинг определяется опять-таки по формальным критериям. То, что во главу списка ставится наличие публикаций, все объясняет. Если так будет продолжаться и дальше, считает Паул Верхаг, университетское образование полностью выродится. Вариантов развития останется только два. Вариант номер один – университеты превратятся в обслугу ТНК. Вариант номер два – крупный капитал их просто купит, чтобы они работали, как обычные предприятия. В них они сейчас как раз и превращаются.   Некоторые промежуточные выводы Глобальный финансово-экономический кризис и последовавшее развитие показали, насколько опасна неолиберальная модель экономики. В том, что касается университетов, они должны сами придумать, как все поменять. Они обязаны вернуться к прежним этическим и моральным ценностям. Чтобы производить не товар, а услуги общего пользования. Чтобы, как когда-то, служить обществу. Для этого придется вычищать самые настоящие Авгиевы конюшни, под завязку загаженные за последние три десятилетия. Цель такой "уборки" должна состоять в том, чтобы восстановить прежнее положение вещей, когда профессура работала по призванию, а не отчитывалась. Не доказывала всем, что трудится в поте лица. Не делала вид, что она работает. Не загоняла себя в угол. А просто учила. Неолиберальная модель экономики поменяла не только эту узкую сферу деятельности. Она поменяла всю нашу жизнь. Она наложила очень сильный отпечаток на все те ценности, которые мы с таким упорством и безрассудностью продвигаем. Отнюдь не только в наших странах. По всему миру. А ведь ценности социального дарвинизма и неолиберальной модели – это все самые темные стороны человеческой души. В какой степени современный международный терроризм, Исламское Государство, его реинкарнация повсюду в мире, щупальца, протянувшиеся по всему свету, являются порождением неолиберальной модели, нужно смотреть. Не вызывает сомнение только одно – они между собой связаны. Реализация неолиберальной модели во внешней политике, в односторонних действиях, в попытке насадить свое видение международных отношений привели к современному хаосу в мировой политике. К возникновению ситуации, о которой упомянул в самом начале. Когда всем в национальной и мировой политике правит страх. Ему подчинены предпринимаемые сейчас действия.   Вместо заключения: комплексная программа борьбы с террором во имя глобального сотрудничества Как представляется, комплексная борьба с международным терроризмом во всех его формах и проявлениях должна включать в себя следующие элементы. Первое. Вооруженную борьбу с терроризмом. Для этого необходим общий фронт единомышленников. Надо, чтобы все признали ее для себя главным приоритетом. Не только на словах, но и на деле. Второе. Борьбу за умы и сердца людей. Без включения в неё здоровых сил ислама ничего не получится. Ислам изнутри, внутренне сам должен отсечь религиозный экстремизм. Разорвать связку между терроризмом и религией. Третье. Объединительную повестку дня. Приступить к ее формированию надо не дожидаясь прогресса в создании единого фронта. Это позволит союзническим отношениям в одной определенной сфере стать базой, перерасти в постоянное долгосрочное сотрудничество по всем вопросам, волнующим человечество. Четвертое. Переоценку ценностей. Вторую попытку навязать миру социальный дарвинизм, пускай и не в таких одиозных формах, как при нацизме, но все же, следует отправить на свалку истории. Вместе с ним и неолиберальное прочтение ценностей и принципов, по которым живет наше общество. Без решения этой задачи мы утратим самое главное в нашей жизни – способность быть человеком. Нормальным. Обычным. Трогательным. Сопереживающим. Растеряем, что, к сожалению, уже происходит, все присущие нам человеческие качества. © Марк ЭНТИН, главный редактор, профессор МГИМО МИД России Екатерина ЭНТИНА, доцент НИУ ВШЭ [1] Paul Sullivan. Protection in a world full of risks // International New York Times, November 23, 2015. – P. 13, 15. [2] Le silence, messager prolixe // Le Monde, Science&Médecine, 2 décembre 2015. – P. 1. [3] Renaud Girard. La Turquie a cessé d'être notre alliée // Le Figaro, 25 novembre 2015. – P. 19. [4] Christophe Avad. Syrie: dix ans de revirements diplomatiques // Le Monde, 19 novembre 2015. – P. 1, 6; Christophe Avad. Comment Paris s'est converti à l'interventionnisme // Le Monde, 19 novembre 2015. – P. 6. [5] Le Club des Vingt. Moyen-Orient: quelle politique pour la France? // Le Figaro, 18 novembre 2015. – P. 18. [6] Philippe Gélie. Editorial. Conseil de guerre planétaire // Le Figaro, 23 novembre 2015. – P. 1. [7] Isabelle Lasserre. Syrie: comment la ligne Fabius du "ni Assad ni Daech" a volé en éclats // Le Figaro, 20 novembre 2015. – P. 10. [8] Eric Schmitt. Officials say ISIS wing is dedicated to terror abroad // International New York Times, November 23, 2015. – P. 1. [9] Maryline Dumas. Daech a fait de Syrte sa capitale en Libye // Le Figaro, 1 décembre 2015. – P. 10. [10] Anna Sauerbrey. Paris changes everything // International New York Times, November 18, 2015. – P. 12; Oublier Schengen // Le Figaro, 20 novembre 2015. – P. 1. [11] David Gardner. Ankara wedded to fighting Kurds but reluctant to target Isis // Financial Times, December 2, 2015. – P. 2; Dennis Ross. Success in Syria depends on influence in Moscow // Financial Times, December 2, 2015. – P. 9. [12] В частности на Саудовскую Аравию – Philip Stephens. Paris must shake Europe's complacency // Financial Times, November 20, 2015. – P. 9; Arnaud Leparmentier. Nos alliés les Saoud. L'Arabie Saoudite finance fondamentalisme sunnite à travers la planète // Le Monde, 26 novembre 2015. – P.27. [13] Kiev should act to end the blockade of Crimea. Ukraine must not lose moral high ground in its conflict with Russia // Financial Times, November 26, 2015. – P. 6; Roman Olearchyk, Jack Farchy. Russia trade war escalates as Ukraine bans aircraft overflights // Financial Times, November 26, 2015. – P. 2. [14] Ne nous trompons pas sur la nature du combat // Le Monde, 17 novembre 2015. – P. 48. [15] How to fight back. The battle against Islamic State must be waged on every front // The Economist, November 21-28, 2015. – P. 13-14. [16] M. Le Drian: "L'objectif, c'est d'anéantir l'Etat islamique globalement". Pour le ministre de la défense, "la reconstitution d'une solution politique en Irak et en Syrie passe par l'éradication" de l'EI // Le Monde, 24 novembre 2015. – P. 2. [17] David Reynolds. Afghanistan: NATO's vision hangs in the balance // IHS Jane's Defence Weekly, Vol. 52, Issue 47, November 25 , 2015. – P. 2--21 [18] Ce qu'il faut savoir // Le Monde, 19 novembre 2015. – P. 3. [19] Ivan Rioufol. La gauche sécuritaire, du bout des lèvres // Le Figaro, 20 novembre 2015. – P. 21. [20] http://www.bbc.com/russian/news/2015/10/151012_economy_nobel [21] Подробнее о нем чуть дальше, в контексте размышлений о последствиях неолиберализма. [22] Angus Deaton. The Great Escape: Health, Wealth, and the Origins of Inequality. – Princeton University Press, 2013. Книга стала бестселлером. Включена во все популярные рейтинги. На русский переведена как "Великий побег: здоровье, богатство и истоки неравенства". Об авторе и произведении читай Григорий Коган, Константин Угодников. Миллион за бедность. Нобелевскую премию по экономике заслужил британский ученый – http://lenta.ru/articles/2015/10/12/deaton/ [23] Вот, например, как "топят" Бразилию – Joe Leahy. Brazil's record fall in GDP puts it on track for worst recession since 1930s // Financial Times, December 2, 2015. – P. 1; Joe Leahy. Brazil edges closer to deep recession // Financial Times, December 2, 2015. – P. 4. [24] First America, then Europe, Now the debt crisis has reached emerging markets // The Economist, November 14-21, 2015. – P. 13; The world is entering a third stage of a rolling debt crisis, this time centred on emerging markets // The Economist, November 14-21, 2015. – P. 21-23. [25] Rod Nordland. Mass migration crisis may yet get worse // International New York Times, November 2, 2015. – P. 1. [26] Alison Smale. Discontent takes toll on German city // International New York Times, December 2, 2015. – P. 2. [27] Arnaud Leparmentier. Trois cavaliers seuls // Le Monde, 19 novembre 2014. – P. 37. [28] La droite et la gauche tétanisées face à la montée du Front national // Le Monde, 2 décembre 2015. – P. 1; Olivier Faye. L'obsession Front national. Les adversaires de Marine Le Pen craigne que les attentats ne renforce encore la dynamique de l'extrême droite // Le Monde, Régionales 2015, Nord-Pas-de-Calais-Picardie, 2 décembre 2015. – P. 1-3. [29] Richard Milne. Sweden tightens immigration controls // Financial Times, November 25, 2015. – P. 4. [30] Jean-Jacques Mével. La France met Schengen sous haute tension // Le Figaro, 20 novembre 2015. – P. 3. [31] Editorial. La Turquie joue de la faiblesse européenne // Le Monde, 1 décembre 2015. – P. 24. [32] Jean-Baptiste Chastand, Cécile Ducourtieux. Accord sans illusions entre la Turquie et l'UE // Le Monde, 1 décembre 2015. – P. 2. [33] Europe's desperate deal with Turkey on migrants. EU pact with Ankara is justified to help control the flow of refugees // Financial Times, December 1, 2015. – P. 8. [34] Alex Barker, Duncan Robinson, Kerin Hope. Greece threatened with Schengen suspension over migrant response // Financial Times, December 2, 2015. – P. 1. [35] Neil Buckley. Loss of open borders poses threat // Financial Times, FT special report "Investing in Central & Eastern Europe", November 26, 2015. – P. 1, 5. [36] Stefan Wagstyl. Merkel sets out defence of migrant policy at Bavaria conference // Financial Times, November 21, 2015. – P. 4. [37] Кроме них, Австрия, Бельгия, Венгрия, Нидерланды, Словакия, Словения, Чехия и Швеция – Steven Erlanger. Open borders may be casualty of Paris attacks // International New York Times, November 21-22, 2015. – P. 1. [38] Richard Milne. Sweden tightens immigration controls // Financial Times, November 25, 2015. – P. 4. [39] Stefan Wagstyl. Schäuble warns of refugee "avalanche" // Financial Times, November 13, 2015. – P. 2; Jean-Pierre Stroobants. Migrants: le revirement d'Angela Merkel // Le Monde, 16 novembre 2015. – P. 4. [40] Stefan Wagstyl. Schäuble warns of refugee "avalanche" // Financial Times, November 13, 2015. – P. 2. [41] Cécile Ducourtieux, Piotr Smolar. Israël dénonce l'étiquetage par l'UE de produits de ses colonies // Le Monde, 13 novembre 2015. – P. 4. [42] Подробный анализ ситуации дается в последнем ежегодном докладе независимого Агентства ЕС по фундаментальным правам человека. [43] David Gardner. Millions of displaced Syrians have nowhere left to return // Financial Times, November 19. 2015. – P. 5. [44] Jean Monnet Conference 2015. A Union of Shared Values. Brussels, November 8-9, 2015. [45] Paul Verhaeghe. Love in a Time of Loneliness: Three Essays on Drive and Desire. – Tra Edition, 2012. [46] Paul Verhaeghe. What about me?: the struggle for identity in a market – based society. – Kindle edition, 2014. [47] Приводится по эксклюзивной статье, специально подготовленной по заказу "Монд" и "Файнэншл Таймс" – Martin Wolf. Pourquoi les jeunes Américains se retirent de la population active // La Monde, 12 novembre 2015. – P. 7. [48] Anne Case, Angus Deaton. Suicide, Age, and Wellbeing: an Empirical Investigation / NBER Working Paper No 21279, June 2015. [49] Ross Douthat. The dying of the whites // International New York Times, November 10, 2015. – P. 7. [50] Paul Krugman. Despair, American style // International New York Times, November 10, 2015. – P. 7. [51] Ross Douthat. The dying of the whites // International New York Times, November 10, 2015. – P. 7. [52] Paul Krugman. Despair, American style // International New York Times, November 10, 2015. – P. 7.

Избиратели преградили ультраправым путь к победе Французские избиратели продемонстрировали завидную способность мобилизоваться перед лицом угрозы свободе и демократии, которую представляют в Пятой республике ультраправые силы. Второй тур голосования на региональных выборах, состоявшийся 13 декабря, стал холодным душем для Национального фронта и его вождя Марины Ле Пен. Всего неделей раньше, в первом туре, ультраправые одержали победу в шести областях страны, выступая под привлекательными для многих обывателей лозунгами анти-иммигрантской и анти-интеграционной политики. Однако во втором туре электорат проявил активность, увеличив число голосовавших по сравнению с первым туром на 10%, и обеспечив явку к урнам более чем на 59%. Прежде разница в 8% в активности между двумя турами была продемонстрирована в 2002 году, во время президентских выборов, когда удалось преградить путь к власти тогдашнему лидеру Национального фронта Жану-Мари Ле Пен и избрать главой государства голлиста Жака Ширака. Важную роль для нынешних результатов выборов сыграл и так называемый республиканский фронт – тактическое объединение левых, центристов и правых, напуганных растущей популярностью крайне правых. Премьер-министр, социалист Мануэль Вальс накануне выборов призвал голосовать в нескольких регионах страны за кандидатов консервативных сил – своих непосредственных противников. Такое случилось в политической жизни Франции впервые. Как и 13 лет назад, сторонники демократии отделались испугом, однако эта кампания продемонстрировала, что двухпартийная система во Франции больше не работает, и мощной оппозицией становится третья сила – сторонники Марины Ле Пен. Кандидатов Национального фронта поддержали 6,8 миллиона избирателей – 27,4%, и с этим придётся теперь считаться. Тем более, что левые силы (правящая соцпартия, «зелёные» и радикальные левые) собрали 29,2%, а правоцентристы во главе с бывшим президентом Николя Саркози – 40,7%. Однако, в двух областях, чтобы не допустить победу ультраправых, социалисты сняли своих кандидатов и голосовали за «республиканцев» – сторонников Н.Саркози. В ходе кампании многие аналитики предрекали более серьёзное поражение социалистической партии, но после кровавой вылазки террористов в Париже 13 ноября крайне низкий уровень популярности президента Франции Франсуа Олланда поднялся на 22 пункта. Важность состоявшихся выборов очевидна: они продемонстрировали новый расклад политических сил перед предстоящим во Франции в 2017 году избранием нового президента. Нетрудно предвидеть, что, если М. Ле Пен выйдет во второй тур голосования, ей может вполне удастся то, чего не сумел добиться ее отец в 2002 году. Андрей СМИРНОВ

Никаких ночных бдений, ставших привычными во время многочисленных саммитов Европейского Союза. Важная ноябрьская встреча на высшем уровне ЕС-Турция прошла в Брюсселе всего за несколько часов не из-за легковесности обсуждаемых вопросов, а исключительно по причине сохраняющейся угрозы террористических актов в бельгийской столице. Единственной темой блиц-переговоров лидеров ЕС и Турции была проблема беженцев, которую в Старом Свете уже считают невыносимой. Руководители «двадцати восьми» склоняются к мнению, что облегчить это бремя поможет Анкара в обмен на европейскую помощь в размере 3 миллиардов евро, которая будет направлена на содержание нескольких миллионов нелегальных иммигрантов в лагерях на турецкой территории (см. «Сможет ли Турция въехать в ЕС «на плечах» беженцев», №9(102), 2015). Европейцы, видимо, готовятся даже приоткрыть двери своего интеграционного сообщества перед обивающими с 1963 года его порог турками: Анкаре обещано возобновление переговоров о допуске в Союз, начавшиеся в 2005 году. Безвизовый режим, на котором настаивает турецкая сторона, может быть введён уже во второй половине 2016 года. Быстротечному саммиту предшествовал молниеносный визит президента Франции Франсуа Олланда в Москву и его переговоры с российским коллегой Владимиром Путиным. На них неизбежно обсуждалась не только перспектива создания «большой коалиции» против запрещенного в России Исламского государства – не случайно перед этим французский лидер имел встречи с президентом США и канцлером Германии, – но и резкое обострение российско-турецких отношений в результате гибели бомбардировщика «Су-24». Турция – влиятельная региональная держава; она, как и в случае с проблемой беженцев, может сыграть одну из ключевых ролей в создании единой военной коалиции Запада и России. Однако трагический инцидент в сирийском небе серьёзно осложнил эту задачу. Стратегические цели потенциальных участников коалиции и до этого во многом не совпадали, а теперь расхождение может углубиться из-за турецкой позиции. Тем временем объединение сил становится всё более необходимым для проведения наземной операции против джихадистов, ведь даже мощными ударами с воздуха все головы этой гидры обрубить вряд ли удастся. Сейчас наземные бои против ИГИЛа ведут только сирийские правительственные войска, да курды из отрядов народной самообороны, к которым турки относятся, мягко говоря, подозрительно и враждебно. Многие в Европе надеются, что сближение Турции с ЕС – о её допуске в интеграционное объединение говорить пока рано – позволит снизить накал национализма и ускорит проведение необходимых реформ в стране, на которую хотели бы возложить функцию барьера на пути распространения радикального исламизма. Но это тоже потребует немало времени и большей предсказуемости в действиях её руководства. А пока камнем преткновения остаётся судьба режима Башара Асада в Сирии. Состоявшаяся сразу после терактов в Париже международная венская встреча смогла лишь согласовать план переходного политического периода в арабской стране, однако не решила главный вопрос – как быть с правительством сирийского лидера, которого поддерживают, в частности, Россия и Иран. При этом большинство западных государств, а также Турция, Саудовская Аравия и другие суннитские арабские страны настаивают на немедленной отставке Б.Асада. В сложившейся обстановке остаётся уповать на постепенное сближение позиций России и США, начало которому, возможно, положила неформальная беседа их лидеров в турецкой Анталье «на полях» саммита «Группы двадцати». Сергей ИЛЬИН

Профессура разбежится. Иностранные студенты не приедут и будут искать альтернативы. Исследователи как создатели «приращенных» знаний выберут иные инкубаторы прорывных открытий. Академической науке будет нанесен непоправимый ущерб. И все это составляет деструктивные последствия возможного выхода Великобритании из Евросоюза, считают руководители ведущих вузов и научных центров, которых опросили журналисты газеты «Гардиан». «Ничего путного из этого не выйдет». Такой настрой у Майка Голсуорси, исследователя в Лондонской школе гигиены и тропической медицины. Однофамилец великого писателя прибегает к метафоричному сравнению: «Полагать, что британская наука не почувствует перемен, это то же самое, что отрицать очевидное – Лионель Месси не смог бы стать игроком такого класса, если бы вся звездная команда Барселоны не была бы вокруг него». Спор с поборниками развода с Евросоюзом продолжается и на академических площадках (см.  «Болонский процесс подозревают в макдонализации высшей школы», №9(47), 2010). Аргументация в пользу частичной «незалежности» строится на том, что деньги на науку и образование найдутся – источником станет сэкономленный ежегодный взнос Британии в казну Евросоюза. Благом станет и то, что впредь не придется, мол, проходить все бюрократические инстанции в Брюсселе для получения субсидий и грантов. А кооперация с научными сообществами возможна и на двусторонней основе, как поступают Норвегия, Израиль и Швейцария. Лоббисты из ассоциации «Ученые за членство в ЕС» ставят под сомнение оптимистические прогнозы евроскептиков. По их мнению, выход из Союза приведет к свертыванию финансирования, сложностям в поисках и рекрутировании талантливых ученых, к замораживанию партнерских связей. Сегодня в Соединенном Королевстве, по статистике, в 132 университетах примерно каждый шестой-седьмой (15%) приехал из континентальной Европы. За последний академический год более 2000 научных работников из Британии повышали свою квалификацию в высших учебных заведениях, расположенных за Ла-Маншем по программе «Эразмус» (см. также  «Выживет ли «Эразмус»?», №10(70), 2012). А всего через этот панъевропейский проект в области образования прошло более 200 тысяч британских студентов и 20 тысяч преподавателей (см. также  «Иностранных студентов депортируют за прогулы», №9(69), 2012). В университетах Британии 5% студентов прибыли из стран Евросоюза, что принесло национальной экономике 2,7 миллиарда фунтов стерлингов. Трудно переоценить ”европейскость” многих островных вузов. Джулия Гудфеллоу, проректор университета в Кенте, создавшего свои ученые центры в Париже, Брюсселе, Афинах и Риме, откровенно заявляет, что ее вуз построен на философии интеграции в Европейский Союз. Она убеждена, что стоит уйти из ЕС, как британские университеты «обеднеют». Дело не только в получении грантов на конкретные научные исследования. Часть средств поступала по линии Европейского фонда регионального развития, а также через Структурные фонды и фонды сплочения ЕС. В этом году, к примеру, в университет в Сванзее был открыт студенческий городок с центром науки и инноваций: инвестиции в размере 475 миллионов фунтов предоставил Евросоюз. За последние пять лет финансирование британских университетов из казны Евросоюза выросло на 30%, и для некоторых вузов составляет уже 15% их совокупного бюджета. Еще более весомые аргументы на чашу весов тех, кто не хочет выпростаться из шинели ЕС, приводит Стив Смит, проректор университета в Эксетере. Эксперт в области теории международных отношений, он считает подтвержденной фактами аксиомой, что наилучших результатов добиваются команды исследователей, в которых представлены люди разных национальностей. Возникает синергетический эффект. Так, в Британии, где проживает всего 0,9% населения планеты, и где расходы на НИОКР составляют 3,2% от ВВП, а число исследователей от общей доли высокообразованных граждан 4,1%, генерирует новые знания и открытия высшего порядка. Почти 16% наиболее цитируемых статей в научных журналах имеют авторство исследователей из Британии. Как отмечает мистер Смит, у Британии этот показатель выше, чем у США. Проевропейски настроенные ученые не собираются сидеть сложа руки. Майк Голсуорси вместе с единомышленниками (среди них – Том Бландел, президент Научного совета, и Энн Глоувер, бывшая главная научная советница главы Европейской Комиссии) образовал лоббистскую группу «Ученые за членство в ЕС». Ключевой тезис: Евросоюз – это «гигантский резервуар талантов». Только совместными усилиями умных людей различных национальностей можно решать задачи глобального характера. Дело не в деньгах. Дело в человеческом факторе. Владимир МИХЕЕВ

Сторонники развода с ЕС дышат в ухо Дэвиду Камерону Если 27 стран-членов Европейского Союза не хотят недосчитаться Британии на очередной перекличке после конца 2017 года, то должны продемонстрировать «политическую волю и воображение», и – правильно воспринять требование кабинета Дэвида Камерона пересмотреть условия членства в сообществе. Формулировка, использованная премьером и лидером тори, сама по себе не отличается новизной в отличие от четырех пунктов этих требований, на которых, как на трех китах, покоится уточненная и дополненная (в свете кризиса с ино-культурными беженцами) политика Лондона в отношении пребывания в составе ЕС. Контент-анализ четырех пунктов Камерона оставляет противоречивое впечатление: с одной стороны, коалиционное правительство консерваторов и либеральных демократов явно хочет выпростать шею из-под законодательного хомута ЕС и оставить за собой как можно больше свободы для принятия политических решений (см.  «Британия в ЕС: цена вопроса кусается», №12(50), 2010). С другой – настояния Лондона точечны, но довольно расплывчаты, и ограничены по тематике. Возникает стойкое ощущение, разделяемое, к слову, многими убежденными и последовательными евроскептиками, в том числе и в лагере тори, что Дэвид Камерон, на самом деле, больше торгуется с Брюсселем, нежели готовит психологическую почву для того, чтобы разорвать постромки, привязывающие к ЕС. Первым делом кабинет Камерона хочет получить гарантии от ЕС, что находящиеся в большинстве страны еврозоны не смогут диктовать свою волю остальным, особенно держащейся за свой фунт стерлингов Британии, и что регулирование банков и финансовых рынков не затронет интересы лондонского Сити, где деньги делают деньги, которые формируют до одной трети национального ВВП. С этой целью, по выражению Д.Камерона, необходимо вписать в основополагающие документы ЕС право нации (государства-члена) «нажать на рычаг экстренного торможения» (“emergency brake”). Иными словами, право отказаться следовать новым регуляционным правилам, в которых видится угроза интересам, особенно там, где речь идет о кошельке, а он у каждого – свой. Во-вторых, умерить полномочия евробюрократии, чтобы повысить конкурентоспособность экономики всего Союза. Аналогичные претензии у Нидерландов, высказываемые публично. Но не трудно догадаться, что идею де-бюрократизации разделяет большинство. По образному выражению Д.Камерона, конкурентоспособность должна быть «вписана в ДНК» сообщества. С этим едва ли кто-либо будет спорить, а потому любые подвижки реформаторского толка, даже рутинные, давно уже задуманные внутри ЕС, Камерон сможет автоматически записать себе в актив. В-третьих, британский премьер замахнулся на святое: на положение Римского договора, лежащее краеугольным камнем в основании здания Евросоюза. В договоре записана цель стремиться к еще более «тесному политическому союзу». Для Британии как наследницы империи, строящей внешнеэкономическую стратегию на принципе диверсификации партнеров и клиентов, и как части не формального, но все же обособленного англосаксонского альянса, важно сохранить свободу рук. Идея панъевропейского наднационального правительства для нее неприемлема. Равно как и само движение в сторону Соединенных Штатов Европы (см.  «Британия и ЕС: брак по расчету и цена развода», №1(62), 2012). Насколько реальны шансы Лондона добиться если не пересмотра Римского договора, что практически исключено, то изъятия (“exemption”) Британии из-под этого целеполагания, берущего свои истоки в философском видении отцов-основателей ЕС? В приватном порядке крупные европейские политики и высокие чиновники дают понять, что любое изъятие будет приравнено, по сути, к наделению Великобритании правом вето на решения Союза. Помимо нарушения принципа равенства членов сообщества это создаст опасный прецедент, к которому будут отсылать все временно или регулярно недовольные страны-диссиденты, а их число на фоне множащихся проблем ЕС не уменьшится. В-четвертых, правительство островного государства считает необходимым ввести более строгий контроль за миграционными потоками внутри ЕС, а также поставить преграды перед злоупотреблением «свободой передвижения». За минувшие 40 лет, со времени Хельсинкского акта по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 года, никто не осмеливался поднять руку на канонизированную тогда «свободу передвижения». Но, видимо, за тот срок, что Моисей водил евреев по пустыням в поисках земли обетованной, в Старом Свете произошли тектонические сдвиги. У команды Д.Камерона припасены веские аргументы: они не против «свободы» выбора ПМЖ и вовсе не пытаются ограничить поток мигрантов из стран Евросоюза, а только ввести мораторий на предоставление им всего социального пакета льгот сразу после того, как они перебрались на остров (таково требование законодательства, принятого на уровне ЕС). Правительство Ее Величества всего лишь хочет выставить предварительное условие: сперва пусть иммигранты поработают 4 года, а только затем претендуют на налоговые послабления, пособие на детей и дешевое муниципальное жилье. Остатки «завоеваний трудящихся», это наследие английского социализма до-тэтчеровской эпохи, все еще служат притягательным стимулом для экономических переселенцев. С обоснованием того, почему нет желания за бесплатно облагодетельствовать приезжих мигрантов, неясностей нет. Но никто не отказывался от прежнего обязательства партии тори до истечения полномочий парламента этого созыва ограничить ежегодную абсорбцию мигрантов уровнем в 100 тысяч человек. Как полагает Джон Рентул, развивающий на страницах «Индепендент» мысль, что премьер пятится назад от двери с надписью «Выход из ЕС», в одном Д.Камерон однозначно решителен: меры по ограничению приема мигрантов направлены, преимущественно, против поляков, против того самого мифического «польского сантехника», коим пугали обывателей. Однако, вряд ли такая «точечная» тактика меняет что-либо по существу. Итак, каждый из четырех пунктов стратегии Лондона обладает разной пробивной силой и разным разрушительным потенциалом для обеих сторон. Показательно, что премьер обозначил суть предстоящего долгого торга с союзом 27-ми одним словом: «гибкость». Однако в речах последнего времени Д. Камерон комбинирует гибкость с твердостью, подчас в равных пропорциях. То он намекает, что Британия, обладающая пятой самой крупной экономикой в мире, проживет преспокойно и вне ЕС. То успокаивает бизнесменов и предпринимателей, объединенных в Британской конфедерации промышленности, что в случае успеха «реформ», которые Лондон предлагает Брюсселю, он будет первым, кто встанет во главе колонны сторонников сохранения членского билета Евросоюза. То пугает континентальных партнеров тем, что если требования Британии не будет выполнены, он будет настроен «очень серьезно» на выход, потому как у него отсутствует «эмоциональная привязанность» к институтам ЕС. Внутри делового и политического истеблишмента в Британии нет единства по поводу того, уйти или остаться. Различия в подходах обнаруживаются и внутри правящей партии. Различаются в нюансах даже такие тяжеловесы, как нынешний премьер и лондонский градоначальник Борис Джонсон, позиционирующий себя как фаворита-сменщика Дэвида Камерона в качестве лидера партии. В своих регулярных авторских колонках на страницах «Дейли телеграф», консервативного рупора, «царь Борис» дает отповедь тем, кто сулит неисчислимые беды, если Британия возьмет и оттолкнется веслом от континентальной Европы. В ассортименте аргументов Б.Джонсона заметное место занимает высмеивание несбывшихся пророчеств «еврофилов». Например, лондонский мэр напоминает, что Британия ничуть не пострадала от того, что не включилась в механизм экстренней финансовой помощи Греции, не несет никаких издержек от того, что не перешла на евро, отказавшись от фунта стерлингов, или от того, что не участвует во многих совместных проектах там, за Ла-Маншем. Поговаривают, что мэр Джонсон, тори с пышной шевелюрой и такими же распушенными по ветру мыслями, может возглавить движение за выход из ЕС, если усмотрит в этом для себя выгоду. Что не отменяет наличия у него убеждений: по его разумению, нужно делать ставку на страны, что не входят в зону евро, но не менее, чем Британия, заинтересованы в «свободной торговле» – в идеале нужно возглавить эту группу стран и тем самым, цитирую, «формализовать то, что уже сегодня стало полу-разводом (с ЕС)». Понятно, что премьер Камерон не может игнорировать такие настроения внутри собственной партии, а также лидерские амбиции Бориса Джонсона. Сторонники полноформатного развода дышат ему в затылок (см.  «ЕС: британские евроскептики разворачиваются на марше», №9(102), 2015). Эти факторы ограничивают свободу маневра для Д.Камерона, а потому перипетии торга вокруг «мягкого ультиматума», выставленного Лондоном в адрес Брюсселя, заслуживают пристального внимания и тщательного разбирательства на всех этапах. Владимир МИХЕЕВ

Румыния вступила в новую полосу политической нестабильности. Причиной стало трагическое происшествие – пожар и последовавшая давка в столичном ночном клубе «Коллектив». Во время рок-концерта, проходившего в подвальном помещении этого заведения, вспыхнул пожар. У единственного выхода возникла давка, последствия которой усилил едкий дым. Сразу же погибли более 30 молодых людей, около двухсот попали в больницы. Затем список жертв возрос. Спектакль давали в переделанном промышленном комплексе в пригороде Бухареста. Сотни юношей и девушек, гораздо больше, чем мог вместить зал, собрались послушать популярную местную групп  Goodbye to Gravity, известную зрелищным пиротехническим шоу, сопровождающим выступление. Концерт открылся хитом «День, когда я умру», а через полчаса вспыхнул огонь. Как показали предварительные итоги расследования, эта часть шоу не соответствовала никаким нормам безопасности, равно как и помещение, где оно происходило, превратившееся в крематорий. Погибшие (среди них и два музыканта) сгорели заживо. Остальные серьезно пострадали, особенно дыхательная система, они также надышались ядовитых продуктов горения. Это происшествие, ставшее самым гибельным в стране за многие годы, вызвало волну демонстраций и протестов, собиравших десятки тысяч человек. Клуб «Коллектив» стал символом тотальной коррупции, системы, при которой нет никакого контроля, царит произвол чиновников. Как оказалось, разрешение на эксплуатацию этого помещения выписали даже без его предварительного осмотра. Положение не исправили годы подготовки ко вступлению в ЕС и годы пребывания в этой организации, которая, пусть и без энтузиазма, но выдавала Румынии моральные и политические сертификаты соответствия европейским нормам. Основной мишенью протестующих стал премьер-министр Виктор Понта, а также глава МВД Габриэль Опря и руководитель муниципального округа, где располагался ночной клуб. Глава правительства и другие обвиняемые митингующими деятели предпочли подать в отставку. «Я сдаю свой мандат, – заявил В.Понта. – Я вынужден принять во внимание законное негодование в обществе. Я надеюсь, что мой уход, равно как и возглавляемого мною правительства, удовлетворит демонстрантов». Премьер-министр до этого уже находился под большим политическим давлением. Вопреки прогнозам, год назад он не смог победить на президентских выборах (см. «Румыния выбрала президента», №11(93), 2014), а затем оказался первым действующим политиком, против которого были выдвинуты серьезные финансовые обвинения, включая подлог, отмывание денег, конфликт интересов, уклонение от уплаты налогов. Инкриминируемые события, правда, относились к 2007-1008 годам, когда В.Понта еще не занимался политикой, куда он пришел в 2012 году, а был удачливым адвокатом. Сам он обвинения отвергает. Его удачливый соперник на прошлогодних президентских выборах, представитель правой оппозиции Клаус Иоаннидис давно призывал главу правительства покинуть свой пост. Но тот, опираясь на прочное парламентское большинство, был твердо намерен управлять страной до конца мандата и очередных выборов, которые должны были состояться в 2016 году. Комментируя вынужденную отставку своего политического соперника, глава государства написал: «Манифестанты правы. Кто-то должен взять на себя политическую ответственность за произошедшее. Следующий шаг должны сделать политики, которым не пристало игнорировать всеобщее негодование». Развитие событий в Румынии открывает перед ней новый цикл политической нестабильности. Многие надеются, что трагедия в ночном клубе даст старт глубоким изменениям в коррумпированной системе управления, бесконечно сотрясаемой скандалами. Но наряду с этим существует и реальность повседневной политики: кто будет управлять государством, на поддержку каких сил опираться, какой курс проводить, старясь не раскачать социально-экономическую лодку до опасного крена? Многое будет зависеть от все еще популярного К.Иоаннидиса, который победил на прошлогодних президентских выборах как раз на обещаниях бороться с коррупцией. Андрей СЕМИРЕНКО

Неубедительная победа португальских правоцентристов на парламентских выборах 4 октября (см. «Португалия: левые получат власть, несмотря на поражение», №10(103), 2015) неожиданно спровоцировала поистине судьбоносное явление – готовность основных левых сил страны к тактическому объединению. Этого не удавалось сделать ни при каких обстоятельствах на протяжении 40 лет существования демократического строя в Португалии. Накануне октябрьских выборов такой шаг тоже казался невероятным, ведь коммунисты критиковали соцпартию, пожалуй, даже сильнее, чем представителей правых сил. Однако уже через месяц после голосования лидеры оппозиции – социалистической, коммунистической партий и «Левого блока» – подписали пакет документов, детализирующих условия этого пакта «с перспективой на полную легислатуру». Срок договоренности ограничен четырьмя годами не случайно: «младшие союзники» по вероятному будущему правительству социалистов недвусмысленно дают им понять, что в случае проведения не удовлетворяющей их политики перестанут оказывать им поддержку. Таковыми могут стать меры, направленные против интересов трудящихся и пенсионеров. Наряду с этими договоренностями, соцпартия заключила отдельные соглашения с коммунистами, «Блоком левых» и с «зелёными» (выступавшими на выборах в коалиции с компартией). А в этих бумагах подробно излагаются несколько десятков политических и экономических задач, которые будущему правительству обязательно придётся решать. Напомним: хотя коалиция социал-демократов и хриcтианских демократов не получила абсолютного большинства голосов на выборах, президент Португалии Анибал Каваку Силва отверг предложение соцпартии создать устойчивое правительство левых сил, опасаясь его возможного антиевропейского курса: в стране нарастает требование выхода из зоны евро. После непродолжительных раздумий глава государства – кстати, бывший лидер социал-демократов – решил соблюсти конституцию и поручил формирование нового кабинета министров предыдущему премьер-министру Педру Пассушу Коэльо, хотя и понимал, что это правительство может стать самым быстротечным в истории страны. Лидер социалистов Антониу Кошта предупреждал, что программа «нового правого правительства неизбежно будет заблокирована» большинством голосов в парламенте, и будет вынуждено уйти в отставку. Так и произошло: кабинет министров просуществовал всего 11 (одиннадцать) дней! Теперь президент Португалии проводит новые консультации с лидерами парламентских фракций. Он оказался перед альтернативой: сохранить у власти нынешнее правительство во главе с и.о. премьер-министра П.Пассушем Коэльо до внеочередных выборов в мае-июне, или поручить А.Коште сформировать левоцентристское правительство. Достигнутые руководителями левых сил договоренности предусматривают в социально-экономической области постепенный отказ практически от всех мер жесточайшей экономии, навязанных Лиссабону Международным валютным фондом, Европейским Союзом и Европейским центральным банком в обмен на финансовую помощь в размере 78 миллиардов евро. Канцлер ФРГ Ангела Меркель заранее охарактеризовала подобную политику как «очень негативную». Александр СОКОЛОВ

Диагноз внешней политики Великобритании, проводимой кабинетом Дэвида Камерона, сводится к констатации: «кризис доверия». Как следствие, постулируют «бывшие» – бывшие видные дипломаты, политологи от дипломатии и сотрудники разведывательных органов – вчерашняя империя «отодвинута в сторону в сирийском вопросе, никак не проявляет себя на украинском направлении, не имеет влияния в делах Европы и враждебно настроена по отношению к беженцам». В числе авторов критического по своим выводам доклада значатся крупные фигуры британского истеблишмента: такие как бывшая глава объединенного комитета по разведке леди Невилль-Джонс, экс-посол Ее Величества в Вашингтоне сэр Кристофер Мейер, бывший глава разведки сэр Ричард Диарлав, а также бывший советник премьера по международным делам Джонатан Лаф и главный экономист крупнейшей в мире (первой в Европе) банковской структуры «Эйч-Эс-Би-Си» Стивен Кинг (полный тезка и однофамилец «короля ужасов»). Примечательно и то, что агрегатором идей этих безусловно светлых умов выступила Лондонская школа экономики. Появление документа от имени преимущественно «бывших» стратегов и оперативных управленцев в стилистике «информация к размышлению» совпало по времени с детализированным программным выступление премьер-министра, в котором он связал целесообразность сохранения членства в Евросоюзе с вопросами безопасности. Так, лидер тори задался вопросами: «Нам будет лучше в составе Союза или вне его? Пребывание в рядах Евросоюза укрепляет нашу экономическую безопасность или ослабляет ее? Сама по себе национальная безопасность от этого членства выигрывает или, напротив, проигрывает?» Логика Камерона была затем им расшифрована: все сводится к тому, к какому глобальному альянсу принадлежит Британия? Или – «кого мы позовем на помощь в чрезвычайной ситуации?» И хотя значительная часть местных политологов сочла, что премьер начинает тихонечко выхолащивать свою прежнюю риторику, рассчитанную на запугивание континентальной Европы – мол, они могут потерять Великую Британию, приговор «бывших» безжалостен. На протяжении последнего времени все премьер-министры и министры иностранных дел «чурались принимать решения о серьезных обязательствах в области внешней политики», и это превратило Британию в страну «самопогруженную и узко мыслящую». Ссылаясь на мнение «дипломатического сообщества», авторы доклада не оставляют камня на камне от внешней политики, которая, по их разумению, не имеет «ясных целей» и «стратегической целостности». Недоумение и возмущение коллектива авторов вызывают действия Форин офиса, превращающие это горделивую инстанцию, по их выражению, в отдел продаж экспортно-ориентированных компаний. Ими категорически отторгается то, что названо «коммерческой дипломатией», проявившейся неоднократно в прошлом в обеспечении поставок оружия, изготовленного в Британии, правительствам в Ливии и Египте. После позорного фиаско в войне в Ираке, указывают умудренные опытом профессионалы, Британию задвинули на периферию большой политики, и самые важные решения отныне принимаются (перечисление идет именно в такой последовательности) в Брюсселе, Вашингтоне и Москве. Выход? Ассамблея авторитетов, каждый в своей области, советует своему МИДу «заново себе изобрести», чтобы Британия стала центром «мягкой силы» и не следовала за другими, а сама формировала международную повестку дня, создавала коалиции (?) для решения «глобальных проблем» (украинский кризис? Гражданская война в Сирии? Борьба с ИГИЛ и международным терроризмом?). Следующий абзац не менее примечателен, как и не менее абстрактен: британский МИД сумеет оказаться на высоте положения только в том случае, если будет «способствовать сотрудничеству и использовать свое влияние для решения общих проблем, а не только продвигать британские интересы». Критический залп «бывших» пришелся в интересный момент, своего рода момент истины: кабинет подумывает о том, чтобы сократить на треть ежемесячные расходы на содержание дипломатической службы. И это при том, что в пересчете на душу населения среди стран с сопоставимым экономическим потенциалом Британия тратит на свое внешнеполитическое ведомство меньше всех. Нельзя исключать, что крик души «бывших» вызван зовом отчаяния нынешних дипломатов. В любом случае, с основополагающими выводами доклада под логотипом Лондонской школы экономики трудно не согласиться: дипломатия экс-империи, похоже, сидит на строгой диете (не только финансовой, но и интеллектуальной), отчего не по дням, а по часам теряет в весе. Владимир МИХЕЕВ

Правый Хорватской демократический союз (ХДС) одержал победу на парламентских выборах в этой бывшей югославской республике. Однако до абсолютного большинства победителям далеко. Отрыв этой до сих пор главной оппозиционной партии от правящих социал-демократов невелик, поэтому в стране ожидаются затяжные переговоры о формировании нового кабинета. Голосование такого уровня проводилось в Хорватии впервые после ее вступления в ЕС в 2013 году. Главными темами, обсуждавшимися в ходе избирательной кампании, были традиционные проблемы экономики, но впервые в дебаты ворвались проблемы кризиса, связанные с массовым приливом нелегальных иммигрантов с Ближнего Востока. Эта новая тема позволила ХДС и ее лидеру Томиславу Крамарко удержаться на гребне популярности. Он занял гораздо более жесткую позицию, чем правительство, в этом вопросе, предлагая, в частности, ужесточить пограничный контроль. Приток беженцев в страну с населением чуть более 4 миллионов человек оказался непосильным. По имеющимся оценкам, с середины сентября 2015 года ее границу перешли почти 340 тысяч человек, направляющихся преимущественно в Германию и другие богатые страны европейского Севера. Хорватские консерваторы повторили недавний успех польских правых националистов из партии «Право и справедливость», которые также требовали отказа от мягкого подхода европейских инстанций к наплыву беженцев (См. «Польша: «Порулили и хватит», №10(103), 2015). Успех ХДС все же следует считать относительным, поскольку еще несколько месяцев назад отрыв от правящей партии ожидался гораздо более значительным, около 10 процентных пунктов. Т.Крамарко возглавил партию в 2013 году после ее оглушительного поражения на выборах и череды коррупционных скандалов, в результате которых на скамье подсудимых остается тогдашний глава правительства Иво Санадер. Новый лидер, который в свое время возглавлял спецслужбы Хорватии, смог изменить имидж партии, сдвинуть ее правее на политической арене, используя националистическую риторику и вспоминая гражданскую войну 1990-х годов. Эта тактика успешно работала, пока экономические показатели оставались негативными. Социал-демократам на руку сыграло появление в начале 2015 года первых признаков улучшения экономического положения после 6 лет непрерывного спада. Премьер-министр Зоран Миланович развернул агрессивную и несколько популистскую кампанию, которая позволила ему в результате минимизировать поражение, которое при полученном раскладе сил равносильно ничьей. Ключевую роль приобретает новичок на хорватской политической сцене – партия «Мост». Она была образована всего полгода назад группой деятелей муниципального уровня, интеллектуалами и малоизвестными политиками, но пришла на выборах третьей. Определить ее политическую ориентацию невозможно, внятных политических ориентиров пока не видно, кроме общих рассуждений о необходимости глубоких реформ. Взлет этого движения отражает распространяющуюся в странах ЕС тенденцию, при которой в обществе формируется все более внятный спрос на альтернативную политику, пусть даже нереалистичную и путаную. Традиционные политические силы, курс которых у власти меняется лишь в тактике, но не в стратегии, вызывает растущее отторжение избирателей, многие из которых продолжают голосовать за такие партии по инерции, пугаясь неизвестности. Именно «Мост» становится той силой, от которой зависит появление правительственной коалиции в Хорватии. Ее лидер Божо Петров заявил, что она поддержит только такое правительство, которое займется серьезными реформами администрации и судебной системы, будет создавать более благоприятную среду для бизнеса. «Для каждой из этих реформ мы установим сроки, – сказал он. – Если в эти сроки укладываться не будут, мы поднимем вопрос о недоверии правительству, понимая, что при сложившемся раскладе именно мы обеспечиваем большинство в парламенте». Однако в последний рабочий день перед выборами политик подписал и заверил у нотариуса заявление, в котором обязался не заключать коалиции ни с одной из двух ведущих политических партий. При любом развитии событий, даже в случае формирования нового правительственного большинства, Хорватия вступила в полосу политической нестабильности и непредсказуемости. Валерий ВАСИЛЬЕВСКИЙ

Ещё одним заградительным сооружением в «единой Европе», она же «интеграционное объединение», станет больше: власти Словении принялись возводить забор на границе с Хорватией. И хотя они оправдываются, что ограда высотой 1,8 метра из колючей проволоки – вынужденная временная мера, которая должна ограничить приток беженцев из соседней страны, евроскептики могут довольно потирать руки. Строительство нового объекта началось в ноябре, но ещё до серии терактов в Париже, которые вынудили Францию и весь Европейский Союз пересмотреть политику в области безопасности и ужесточить отношение к нескончаемому миграционному притоку (см. «После «Батаклана»). Теперь отношение Брюсселя к попыткам служб безопасности отдельных стран хоть как-то затормозить или хотя бы контролировать массу прибывающих людей с Ближнего Востока и Северной Африки должно смягчиться, ведь взамен этих усилий Еврокомиссия мало что может предложить. Буквально накануне кровавой вылазки джихадистов во французской столице на Мальте состоялась важная международная встреча, призванная сократить потоки нежелательных беженцев с помощью экономических методов – увеличения финансовой помощи африканским странам. Символично, что саммит проходил на маленьком острове, находящемся в непосредственной близости к «Чёрному континенту» и с XVI века служившем неприступной крепостью на пути в Европу. Руководители 63 государств обсудили непростые проблемы, для решения которых компромисс найти было весьма трудно. Лидеры Евросоюза призывали африканцев ограничить нелегальную миграцию, а в ответ звучало требование расширить каналы законного въезда их сограждан в Европу. Дипломатам обеих сторон потребовалась непрерывная 20-часовая работа для шлифовки итогового коммюнике. Достигнутое соглашение гласит, что ЕС учредит «Фонд Доверия» и предоставит африканским странам 1,8 миллиарда евро в обмен на больший контроль на их границах в отношении нелегалов и усиление борьбы с контрабандистами «живого товара». При этом слышались упрёки в адрес Брюсселя, пообещавшего одной только Турции 3 миллиарда евро (см. «Сможет ли Турция въехать в ЕС «на плечах» беженцев», №9(102), 2015 ), тогда как целому континенту предназначено менее двух миллиардов. Зато у европейской стороны на Мальте выторговано обещание облегчить визовый режим для африканских студентов, учёных и предпринимателей. Что касается высылки нежелательных лиц на родину, то заключены несколько десятков двусторонних соглашений о реадмиссии, а в итоговый документ включён пункт о необходимости сначала предоставлять им возможность добровольного отъезда из Европы. По данным международных организаций, за десять месяцев уходящего года в Европу только морскими путями прибыли около 800 тысяч беженцев и мигрантов. В течение будущего года ожидаются примерно три миллиона незваных гостей. Вот почему прямо на встрече в Мальте лидеры даже двух самых «гостеприимных» стран – Германии и Швеции – объявили о решении ужесточить контроль на границах своих стран. Андрей СМИРНОВ

Кристоф Шмидт, известный германский учёный, глава группы из пяти «мудрецов», консультирующих федеральное правительство ФРГ по важнейшим экономическим проблемам – человек трезвомыслящий и не бросающий слов на ветер. Если подумать о том, как надо решать проблему нехватки квалифицированных рабочих, то едва ли придёшь к выводу, что надо это делать за счёт завоза в страну большого числа беженцев, заявил он. Причём, сказано это было не в частной беседе или в интервью какому-нибудь незначительному СМИ, а на представлении ежегодного отчёта, подаваемого правительству. То есть там, где обстановка – официальнее некуда. Так что же не позволило эксперту присоединиться к слаженному хору сторонников завоза иммигрантов, которые, якобы, должны спасти социальную систему Германии и помочь преодолеть нехватку квалифицированных рабочих? Уважение к своей профессии? Но ведь и среди германских экономистов есть сторонники решения проблем за счёт приезжих (о них ниже). Элементарный здравый смысл? Вполне возможно, ведь среди беженцев, прибывших в Германию в 2014 году, треть моложе 18 лет. О какой квалификации можно говорить применительно к этим незаурядным умельцам, освоившим разве что ремесло приказчика в базарной лавочке? Президент мюнхенского исследовательского института Ифо, один из авторитетнейших экономистов страны Ханс-Вернер Зинн показал, как будет работать экономический механизм, который оставит всех этих приезжих «квалифицированных работников» за границами рынка труда. Даже если предположить, что среди мигрантов все как один готовы трудиться день и ночь, что, как мы знаем, отнюдь не факт, то компании, особенно производящие высокотехнологичную продукцию, едва ли воспылают желанием дать им работу. Вроде бы, при увеличении предложения со стороны работников, стоимость труда должна была бы упасть, как учат нас экономические теории. Но не тут то было! С начала 2015 года платить меньше, чем 8,50 евро в час, в Германии запрещено законом. Вопрос на сообразительность: каковы шансы у мигранта получить в такой ситуации приличное место? Вот-вот. Проще сказать, молодые мигранты, даже захоти они работать, просто обречены на безделье. Варясь в своём соку в центрах для иммигрантов, они будут лишены и возможности толком выучить немецкий язык, который им будет просто ни к чему. И это неизбежно станет ещё одним препятствием для устройства на работу. Разумеется, в этой связи Ханс-Вернер Зинн, давний противник введения минимальной оплаты труда, ещё раз потребовал её отмены. «Экономические мудрецы» во главе со Шмидтом, как люди близкие к политическим кругам, на такое не замахиваются, хотя, несомненно, понимают, что это было бы честнее. Зато они предлагают широко воспользоваться разными исключениями. Ну, например, вывести производственную практику из-под действия закона о минимальной оплате труда не на три месяца, как сейчас, а на год. Вообще, расчёты ещё одного известного экономиста – Габриэля Фельбермайра – показывают, что почти половина мигрантов из «незападных» стран, а их, как легко догадаться, среди приезжих подавляющее большинство, получала в 2013 году, то есть до введения новых правил, меньше 8,5 евро в час. Среди немцев таких было всего лишь 12%. Даже из тех работающих мигрантов, кто прожил в Германии дольше десяти лет, одна пятая по-прежнему получала меньше пресловутых 8,5 евро в час. Их квалификацию можете оценить сами… В качестве вишенки на торте, можно сообщить, что 43% мигрантов из «незападных» стран вообще ничего своим трудом не зарабатывали. То есть, их трудолюбие явно под стать квалификации. Такие есть и среди немцев? Да, есть, но их куда меньше – всего 16%. Заметим, что в исследовании речь шла о людях самого трудоспособного возраста – от 25 до 55 лет. Между прочим, сказать, что это стало для германских властей большим сюрпризом, едва ли можно. Ведь тогда пришлось бы признать, что они слыхом не слыхали о результатах опросов, которые ЮНЕСКО провела в лагерях беженцев в Турции и Сирии. Но Г.Фельбермайр их точно знает и поэтому указывает, что, по меньшей мере, 46% беженцев просто не обладают базовыми знаниями, которые можно было бы сравнить с западными стандартами. А 60% сирийских беженцев провели на школьной скамье меньше восьми лет. За скобками остаётся вопрос о том, какой багаж знаний был приобретён за эти годы… Заметим, что по данным Ханса-Вернера Зинна, в Германии просто не хватит мест в учебных заведениях, чтобы можно было дать этим приезжим сколько-нибудь приемлемое для современного европейского общества образование. Да и захотят ли они учиться, а если захотят, то смогут ли? Сценарий «экономических мудрецов» таков: правительству удастся к 2020 году уменьшить число беженцев на 200 тысяч человек. При нынешнем подходе это выглядит абсолютно нереалистично, но положим, что так и будет. То есть, в лучшем случае в стране останется 500 тысяч беженцев, имеющих официальный статус и работу, в худшем – работа будет у половины из них. Значит, безработных беженцев в Германии будет от 300 до 350 тысяч человек. Если это путь к укреплению социальной системы, то тогда я – китайский император. А о том, чтобы удержать планку безработицы ниже 3 миллионов человек, что удавалось на протяжении нескольких лет, можно просто забыть. Это признают и «экономические мудрецы». Теперь обещанная выше альтернативная точка зрения. Работа, проведённая Германским институтом экономических исследований, привела к результатам, вводящим читателя просто-таки в эйфорическое состояние. Оказывается, весь вопрос не в том, смогут ли беженцы в долгосрочном плане принести экономическую пользу Германии, а в том, насколько быстро их способности могут быть применены на благо новой родины. И доходы на душу населения с их помощью вырастут, ну, может, не сразу, но через четыре, в крайнем случае – через десять лет. Причём, при определении числа беженцев в Европе институт был необычайно щедр: к 2020 году в Европе их наберётся 5,25 миллиона человек, половина из которых окажется в Германии. Благодаря чему наступит столь желанное благорастворение воздухов? Вы ещё не догадались? Старый добрый кейнсианский эффект: дополнительные расходы государства на приём беженцев дадут толчок развитию экономики. Суха теория, мой друг… Вот и немцы в большинстве своём не понимают, что деньги надо вкладывать не в развитие промышленности или совершенствование технологий, а в содержание беженцев – и будет вам счастье… Ну, а если серьёзно, то кратковременный эффект от повышения расходов на незваных гостей может проявиться, но поскольку, чтобы прибавить в одном месте, надо убавить в другом, то в долгосрочном плане эффект может оказаться вполне негативным. К тому же в исследовании изящно обходится вопрос о том, сможет ли германский рынок труда переварить сотни тысяч мало что умеющих людей. Авторы наличие проблемы признают, но этим и ограничиваются, сказав, что необходимо провести дополнительные исследования. Так кого же из экспертов, представляющих два диаметрально противоположных подхода, можно считать правыми? Каждый волен выбрать прогноз, который ему больше по душе. Но можно не сомневаться, что даже в случае приемлемых экономических результатов, социально-культурное воздействие этого «переселения народов» на Германию будет сугубо негативным. Сергей ПЛЯСУНОВ

Экс-глава Международного валютного фонда, бывший заместитель премьер-министра Испании Родриго Рато продолжал уклоняться от уплаты налогов даже после задержания в апреле этого года. Испанские власти ведут расследование его предполагаемых финансовых преступлений, среди которых – отмывание крупных сумм денег. Только по одному иску налоговая служба обвиняет Р.Рато в неуплате в 2013 году 162 тысяч евро, и в 2014 году – 160 тысяч. Для этого он якобы использовал простую схему: налоги отчисляли его компании, а личный доход на эту цель не расходовался. Известный испанский экономист входит в советы директоров дочерних компаний телекоммуникационного гиганта «Телефоника», действующих в Европе и Латинской Америке. Причём они перечисляли его доходы и бонусы не на личный банковский счёт, а одной из его подставных фирм. Следователи обнаружили электронное письмо адвоката дону Р.Рато, в котором тот предупреждал своего патрона об опасности подобной практики. Особенно на фоне памятного скандала с корпоративными кредитными картами банка «Банкиа», фигурантом которого стал и бывший руководитель МВФ, а в то время – президент этого крупного банка (см. «Испания: банкиры деньги не считали…», №2(96), 2015). Однако подозреваемый и его адвокаты сейчас пытаются доказать, что именно его фирма, а не он лично, оказывал услуги «Телефонике», поэтому он якобы не обязан был платить налоги из личного дохода. Тем временем следствие заинтересовалось и лекторской деятельностью банкира для одной из консалтинговых фирм. Есть подозрения, что крупные гонорары также укрывались от налогов.

Скандал, вызванный утечкой конфиденциальных финансовых документов Святого престола и уже получивший название «Ватиликс», набирает обороты. С комментарием по этому поводу недавно был вынужден выступить сам папа римский Франциск. Он заявил, обращаясь к пастве на площади Святого Петра, что имело место преступление, однако административные реформы в Ватикане будут продолжены. По словам понтифика, публикация документов в двух книгах – «вызывающее сожаление действие, которое не поможет прояснению этого дела и установлению истины». Он отметил, что утечка о плохом управлении стала результатом начатых им реформ. Книги «Торговцы во храме», автор – Джанлуиджи Нуцци, и «Скаредность» – Эмилиано Фиттипальди, подробно рассказывают о предполагаемых финансовых махинациях, и преподносят это как свидетельство внутренней борьбы в Ватикане между реформаторами и «старой гвардией». В одной из книг утверждается, что фонд детской больницы будто бы затратил 200 тысяч евро на ремонт квартиры кардинала Тарчизио Бертоне, второго лица в иерархии Ватикана. И что около 400 тысяч евро, пожертвованных во всём мире в помощь беженцам, якобы пошли на содержание администрации Святого престола. Нынешний папа римский придаёт большое значение реформированию ватиканской администрации – Курии. В 2013 году он назначил комиссию из восьми экспертов, которые должны собрать необходимую информацию и разработать рекомендации. Два бывших члена этой комиссии задержаны по подозрению в рамках расследования дела о похищенных документах. По сведениям газеты «Коррьере делла сера», наделённый большими полномочиями кардинал Джузеппе Бертелло обратился к властям Италии с просьбой заблокировать дальнейшее распространение похищенных из сейфа неизвестными многочисленных документов с грифом «секретно» и «для служебного пользования» (многие из них касаются деятельности Банка Ватикана). А также наказать тех, кто уже воспользовался ими в неподобающих целях.

Посол Испании в США не нашёл спутницу жизни. Он приехал в Вашингтон несколько лет назад холостяком, но мечтал за время дипломатической миссии обзавестись супругой. Теперь до отъезда из столицы США чрезвычайного и полномочного посла Королевства Испания со звучной аристократической фамилией Рамон Хиль-Касарес Сатрустеги остаётся несколько месяцев, но даму сердца он, увы, так и не обрёл. А всё занятость важными безотлагательными делами! К поиску достойной невесты 62-летнему элегантному дипломату, до этого успешно служившему в нескольких странах, был подключён не только протокольный отдел испанского посольства, но соответствующее управление администрации США. И нельзя сказать, что они работали вхолостую. Главе дипмисии, по сведениям газеты «Вашингтон пост», не раз предоставляли номера телефонов достойнейших кандидаток в супруги, готовых явиться на первое свидание. Однако дон Рамон Хиль-Касарес Сатрустеги устало отмахивался: мол, позвоню потом, а сейчас не до матримониального упрочения трансатлантических отношений. И ни одной претендентке на руку и сердце так и не удосужился позвонить. А желающих «выскочить» за испанского посла-аристократа, к тому же изъясняющегося на английском языке «с лондонским, эротично звучащим в США, акцентом» (замечание газеты), было, конечно, немало. Ведь в Вашингтоне на каждую сотню мужчин приходятся 112 женщин. А если из мужской сотни вычесть немалое число геев, по концентрации которых американская столица значительно опережает даже Сан-Франциско и Беркли (констатация вашингтонского журнала, освещающего жизнь представителей нетрадиционной сексуальной ориентации), то выбор и вовсе богат… По прибытии в США чрезвычайный и полномочный заявил журналистам, что наряду с успешным выполнением своих обязанностей, он надеется найти для себя «правильную женщину». Теперь очевидно, что либо таковой в столице не нашлось, либо, что более вероятно, работа на дипломатической ниве значит для испанца-трудоголика гораздо больше, чем попытка обрести личное счастье. Игорь ЧЕРНЫШОВ

Острейшие проблемы ЕС снова обсудит «потом» Плохо скрываемая усталость читалась на лицах участников декабрьского, последнего в 2015 году саммита Европейского Союза. И это неудивительно: минувшие 12 месяцев оказались на редкость богаты трудноразрешимыми проблемами, главными из которых стали массовый наплыв иммигрантов и угроза выхода Великобритании из ЕС – пресловутый «Брекзит». Увы, эти, как и более мелкие проблемы, лидерам «двадцати восьми» и Европейской Комиссии решить снова не удалось и пришлось отложить «на потом». А могло ли быть иначе? Векторы движущих «единую Европу» сил редко совпадают полностью, ведь по одну сторону находятся национальные интересы 28 государств, а по другую – приоритеты общеевропейских институций. Противоречия между ними урегулировать удаётся далеко не всегда. Так и происходит, в частности, с миграционным кризисом и с рискованной политической игрой Лондона. Несомненную выгоду из непрекращающихся дебатов в Брюсселе извлекают ультраправые силы и евроскептики, что наглядно подтвердили политические итоги истекшего года в ряде стран ЕС. «Драматичным» назвал уходящий год глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер по окончании этого саммита. С этим трудно не согласиться, особенно если учесть, что во втором полугодии именно Люксембург находился у штурвала «Большой Европы». Этот год принёс гибель почти 3700 беженцам, в том числе детям, пытавшимся пересечь Средиземное море, чтобы добраться до европейских берегов. Властям подано около 813 тысяч просьб о предоставлении убежища, но ответа пока нет. Из 160 тысяч мигрантов, которым ещё в сентябре было обещано в соответствии с квотами распределить по странам ЕС, посчастливилось обрести новую родину пока лишь 232 прибывшим в Грецию и Италию. Главная причина – отказ властей восточноевропейских стран принимать у себя этих людей. Угроза сократить финансовую помощь бунтовщикам из общеевропейской казны пока на них не действует… О значении проблемы говорит тот факт, что это уже пятый по счёту саммит, посвящённый проблеме мигрантов. А о её масштабах – хотя бы то, что в один из декабрьских дней сразу восемь надувных лодок и баркасов с нелегальными иммигрантами причалили к берегам греческого острова Лесбоса всего за 10 минут (!) – такой своеобразный рекорд установлен в 2015 году. Он подлил масла в огонь критики, раздающейся из штаб-квартиры ЕС и многих европейских столиц в адрес Афин за её неспособность сдержать массовый приток нежелательных гостей в шенгенскую зону. Партнёры даже угрожают временно исключить Грецию из этой безвизовой зоны, игнорируя то, что Эллада не имеет сухопутных границ с другими шенгенскими государствами, и поэтому такой шаг вряд ли изменил бы ситуацию. По мнению европейских партнёров Греции, эта страна – «проходной коридор» – предпринимает недостаточно усилий для приёма и обустройства мигрантов, которые немедленно устремляются через соседнюю Македонию в другие страны ЕС. В ответ на давление Брюсселя, греческие власти согласились разместить на северной границе подразделение Агентства по охране внешних границ (Фронтекс). Представители греческого правительства подчеркивают, что они предпринимают все доступные меры для решения, хотя бы частичного, этой проблемы, от которой страдают, прежде всего, жители самой Эллады. Как заявил журналистам министр по иммиграционной политике Яннис Музалас, «страны-члены ЕС ошибочно считают, что Греция способна в одиночку контролировать поток беженцев». По оценкам миграционных служб, в течение 2015 года из Турции через Грецию на территорию Евросоюза проникли не менее 700 тысяч беженцев, в основном, сирийских. Средний показатель – 4000 человек в сутки! Греки винят в этом канцлера ФРГ Ангелу Меркель за её публично объявленную готовность принять в Германии всех желающих переселенцев. С тех пор поток незваных гостей особенно усилился в направлении Германии, Швеции, Финляндии, Голландии и Бельгии. Власти именно этих стран резче всего осуждают правительство Греции за медлительность в создании многочисленных центров приёма, а также за недостаточно оперативную работу по регистрации и идентификации прибывающих мигрантов. Буксующим переговорам Британии с двадцатью семью партнёрами по ЕС на последнем саммите года тоже придавалось важное значение – им был посвящён «ужин-обсуждение темы». Как стало известно журналистам, премьер-министр Дэвид Кэмерон пока не стремился достичь формального соглашения по выдвигаемым Лондоном требованиям во избежание референдума о выходе из ЕС, а лишь рассчитывал «получить сигнал» от глав государств и правительств об их готовности «работать с Великобританией, чтобы подремонтировать Евросоюз». Тема «Брекзит» должна стать главной на очередном саммите в феврале, если, конечно, в ЕС не случится что-то форсмажорное и не придётся срочно менять повестку дня, а то и созывать внеочередную встречу в январе. На этот раз ожидается настоящая битва по каждому пункту претензий Лондона. Предстоящему председателю ЕС – Нидерландам – предстоят не по-зимнему горячие деньки. Острейшие проблемы миграции и антиинтеграционный курс Британии доминировали на декабрьской встрече, отодвинув на второй план такие темы, как продление на полгода антироссийских санкций, положение на Украине, а также не значившееся в повестке дня «газовое досье», которое привёз итальянский премьер-министр Маттео Ренци. Италия, как и ряд стран Восточной Европы, плохо восприняла поддержку Германией проекта газопровода «Северный поток-2» из России. Это добавило разногласий, которые в последнее время всё чаще проявляются на саммитах и после них. Более того, разделение позиций происходит теперь и на уровнях власти ЕС. Лидеры многих стран не скрывают недовольства стремлением Европейской Комиссии усилить своё влияние в ущерб суверенитету «двадцати восьми». В свою очередь, Еврокомиссия упрекает председателя Европейского Совета Дональда Туска в явном «поправении»: он всё настойчивее призывает к укреплению границ ЕС и всё меньше говорит о проблемах граждан и их свободах, подталкивая саммиты к обсуждению, в первую очередь, проблем безопасности.

Серия террористических актов в Париже знаменует, несомненно, водораздел и в стратегии джихадистов, и в ответной реакции демократических обществ на угрозу тотальной войны двух цивилизаций. В этом ноябрьские события уходящего года, получившие в Европе сокращённое название 13-N, похожи на 11-S, нью-йоркскую трагедию 2001 года, хотя, к счастью, они и не сопоставимы ни по масштабам, ни по числу жертв. Европейцам придётся проявить сдержанность и холодный расчёт, чтобы не повторить катастрофических ошибок заокеанского «обкома», приведших после атаки башен-близнецов к дальнейшему разрастанию антихристианского похода. Одним из проявлений которого и стала нынешняя трагедия. И нью-йоркская, и парижская бойни подтолкнули Запад к резкому изменению геополитического курса, вынудили провести переоценку отношений с союзниками и потенциальными партнёрами, в первую очередь, с Россией. Международный терроризм, а не финансовый, украинский или какой-либо другой кризис, прочно и надолго занял первую строчку в повестке дня уже состоявшихся и предстоящих многочисленных саммитов, рабочих встреч и совещаний. И если ещё совсем недавно Запад самостоятельно, с помощью НАТО, надеялся обезопасить южные границы Европы (см. «НАТО: «дроны» над Средиземным морем», №10(103), 2015), то теперь вынужден подавать сигналы о готовности взаимодействовать с Москвой в попытке искоренить зло в лице агрессивного ИГИЛа. Очевидно, что в этих условиях дальнейшая судьба сирийского лидера Башара Асада перестаёт служить камнем преткновения и отодвигается на задний план, чтобы не мешать налаживанию сотрудничества для достижения важнейшей цели – недопущения создания террористического халифата. Но одновременно перед неизбежной более широкой коалицией встанет не менее важный вопрос: как этого достичь? Даже самые мощные удары объединённых сил с воздуха вряд ли уничтожат многочисленные объединения и группировки джихадистов, а тем более их ячейки в крупных европейских, российских и американских городах. Значит, придётся переходить к наземным операциям, в которых пока участвуют только курды, но их считает своими врагами Турция, без которой действия коалиции вряд ли будут достаточно эффективными. Представители каких стран примут участие непосредственно в боях? Как отреагирует на подключение к вооружённому конфликту на поле боя, который обязательно повлечёт жертвы, общественное мнение этих стран, в частности, России, даже если на войну отправятся только добровольцы-контрактники? И ещё один неизбежный вопрос: гарантирован ли успех прямым военным действиям, ведь, как показывает исторический опыт, армейские операции против разрозненных террористических группировок очень затратны и мало эффективны. Более того, поражения на территории Сирии и Ирака, судя по всему, подталкивают ИГИЛ кроваво огрызаться в Старом Свете и на Синайском полуострове… Одним из серьёзных последствий 13-N станет также значительный сдвиг во внутренней политике государств Европейского Союза. Это касается, прежде всего, миграции. Левоцентристское правительство Франции, не говоря уже о властях других стран, принимает экстренные меры по ограничению притока беженцев с Ближнего Востока, из Северной Африки и Афганистана, фактически игнорируя Шенгенские соглашения (см. «ЕС: Шенген трещит по швам», №9(102),2015). Тем не менее, они не смогут вырвать козырь из рук правых и праворадикальных сил, которые возьмут на вооружение простую фразу: «Мы же предупреждали!». Эта примитивная мантра способна обеспечить победу на выборах таким политикам, как бывший президент Николя Саркози, которые, получив власть, примутся ещё сильнее завинчивать гайки в отношении иммигрантов и беженцев. Однако нагнетание враждебности коренного населения к переселенцам – как раз одна из целей ИГИЛ. Ответная реакция тех из «понаехавших», кто пока не решается поддерживать исламистов или пополнить их ряды, вполне предсказуема и чревата дальнейшей радикализацией. В этом случае замкнутый круг вражды неизбежен, особенно в той же Франции, где мусульмане образуют уже 8% населения (см. «Франция: Вольтер и война с террористами», №10(103), 2015). Но при правительствах любой окраски неприятные глубинные сдвиги ожидают жителей Старого Света и в других сферах. Им придётся смириться с максимальным насыщением улиц видеокамерами слежения – по нынешней лондонской моде. А также привыкать к урезыванию свобод в виртуальном пространстве, поскольку одной из жертв ужесточения антитеррористических мер станет, конечно, Интернет. Сергей ИЛЬИН

Идея создания Союза рынков капитала (СРК) впервые нашла свое отражение в программе тогда еще будущего председателя Европейской Комиссии (ЕК) Жан-Клода Юнкера «Новый старт для Европы: моя повестка по занятости, экономическому росту, юстиции и демократическим переменам»*1, которую он представил депутатам Европейского Парламента в июле 2014 года. С того времени создание данного союза находится в ведении члена ЕК по финансовой стабильности, финансовым услугам и Союзу рынков капитала лорда Джонатана Хилла. 18 февраля Еврокомиссия обнародовала «Зеленую книгу» по созданию Союза рынков капитала (Union of Capital Markets), тем самым начав открытое обсуждение для представителей институтов и органов ЕС, бизнеса и всех заинтересованных лиц, которое продлилось до 13 мая 2015 года. В Зеленой книге содержались 32 вопроса, касающиеся разработки подходов и мер, необходимых для создания такого союза к 2019 году. Основные направления действий, обозначенные в документе, посвящены: улучшению доступа к финансовым ресурсам для всех категорий бизнеса в Европе, а также для тех, кто реализует инвестиционные проекты, в частности, старт-апы (start-ups) и долгосрочные проекты, а также задействован в развитии малого и среднего предпринимательства; увеличению и диверсификации источников финансирования, поступающих от инвесторов в ЕС и за его пределами; повышению эффективности работы фондовых рынков с целью более оперативного и эффективного взаимодействия между инвесторами и теми, кто нуждается в финансировании как внутри государств-членов ЕС, так и за их пределами. В Генеральный директорат ЕК по финансовой стабильности, финансовым услугам и союзу рынков капитала (DG FISMA) поступило около 430 комментариев и предложений. Например, заслуживающими внимания являются рекомендации, подготовленные специалистами из Ассоциации участников финансовых рынков в Европе (Association for Financial Markets in Europe-AFME)*2, «Голдман Сакс» (Goldman Sachs)*3, немецкой биржи (Deutsche Boerse Group)*4, а также одной из крупнейших корпораций по управлению инвестициями «Блэкрок» (BlackRock)*5. Среди стран наибольшую активность проявили Великобритания (97 комментариев), Бельгия (67), Франция (57) и Германия (56). Кризисные явления в Экономическом и валютном союзе (ЭВС) и ЕС в 2009-2011 гг. в основном затронули банковскую систему стран-членов. В ЕС в отличие от США компании практически полностью полагаются на получение банковских кредитов для финансирования своей деятельности. В США же активно используется привлечение средств на фондовых рынках. По данным Европейского центрального банка (ЕЦБ), фирмы и домохозяйства в Европе на 70-75% покрывают потребность в привлечении финансовых средств за счет банковских кредитов. В США аналогичный показатель составляет 20-25%.*6 Также на значимость банков в финансировании бизнеса указывает доля банковских кредитов частному сектору в ВВП страны. В 2011 году этот показатель в среднем составлял около 1,4% ВВП по зоне евро. В США - практически в два с половиной раза меньше: 0,55% ВВП*7. Еще одной особенностью финансовых систем государств-членов ЭВС является довольно высокая степень интеграции рынков межбанковских кредитов и сохраняющаяся существенная фрагментация розничных банковских операций*8. Иными словами, аналогичные заемщики средств (например, малые и средние предприятия или физические лица) сталкиваются с различными условиями предоставления кредитов в зависимости от того, в какой стране зоны евро расположен банк. Все эти факторы привели к тому, что в ряде стран крупные системно значимые банки оказались на грани банкротства вследствие невозможности привлекать дополнительные средства из-за в целом негативной ситуации на межбанковском рынке, вызванной мировым финансовым и экономическим кризисом. Практически во всех странах зоны евро потребовались в том или ином объеме вливания государственных средств для стабилизации национальных банковских систем. В 2009 году в 10 из 15 государств зоны евро была предоставлена прямая финансовая помощь банкам, а в 12 из 15 стран банкам были предоставлены государственные гарантии банковских облигаций. В результате таких действий в странах возрос госдолг до критических значений. Такое положение дел в ЕС получило название «порочного круга» (doom loop): банковский кризис приводит к кризису суверенных долгов. Руководство ЕС приняло решение разработать такую систему регулирования, которая бы позволила расторгнуть связь между состоянием банковского сектора и государственных финансов. Банковский союз ЕС как раз и призван для решения этой задачи. В рамках его первой опоры – Единого надзорного механизма (Single Supervision Mechanism) – на ЕЦБ возложены функции надзора за наиболее крупными банками зоны евро. Вторая опора – Единый механизм по санации и реструктуризации банков (Single Resolution Mechanism), занимается непосредственно спасением проблемных банков за счет средств, направляемых самими коммерческими банками. Однако эти меры способствуют стабильности банковской системы, но не способствуют снижению зависимости европейских компаний от банковских кредитов. Цель создания Союза рынков капитала вполне ясна - существенное снижение роли банков в финансировании реального сектора экономики и повышение привлекательности фондовых рынков для малых и средних предприятий. Однако меры для ее достижения не столь очевидны и вряд ли смогут принести плоды в краткосрочной перспективе. Ряд экспертов также полагает, что «надежды на то, что СРК будет играть значимую роль в восстановлении экономического роста в ЕС, скорее всего, окажутся несбыточными»*9. 30 сентября 2015 года Европейская Комиссия опубликовала «План действий по строительству Союза рынков капитала» (Action Plan on Building a Capital Markets Union)*10, который должен быть реализован к 2019 году. В документе обозначены следующие ключевые принципы, на основе которых будет строиться дальнейшая работа институтов и органов ЕС: расширение возможностей для инвесторов: улучшение условий для мобилизации капитала в Европе и направление его на развитие компаний, в том числе малых и средних предприятий, реализацию инфраструктурных проектов; соединение ресурсов финансовых рынков с реальным сектором экономики; повышение устойчивости финансовой системы: расширение видов источников финансирования и долгосрочные инвестиционные проекты должны снизить влияние финансовых потрясений на граждан и бизнес в ЕС; углубление финансовой интеграции и повышение конкуренции: СРК должен способствовать лучшему трансграничному распределению рисков и повышению ликвидности финансовых рынков, что приведет к снижению издержек и повышению конкурентоспособности европейской экономики. В первую очередь, ЕК займется разработкой новых правил по секъюритизации. Секъюритизация является сделкой, в результате которой кредитор в лице, например, банка рефинансирует кредиты/активы (потребительские и ипотечные кредиты и т.д.) путем перевода их в различные ценные бумаги. Такие операции позволяют банкам лучше диверсифицировать риски за счет перевода своих активов в ценные бумаги нефинансовых организаций (скажем, страховые компании). ЕК уже подготовила законодательное предложение, содержащее критерии для приведения к единому стандарту условий секъюритизации, которые должны стать простыми, прозрачными и стандартизированными (simple, transparent and standardized (SDS)). Следующая инициатива касается упрощения долгосрочного инвестирования, в частности в инфраструктурные проекты. Европейская Комиссия хочет повысить заинтересовать страховых компаний в подобного рода инвестировании. К концу 2014 года страховые компании осуществили инвестиции на сумму в 9,9 триллиона евро от лица их страхователей. Таким образом, их решения относительного того, в какие именно проекты инвестировать имеют крайне важное значение, принимая во внимание объем средств, которым они располагают. Для этого предполагается включение соответствующей категории инфраструктурных активов в рамках правил для страхового рынка Solvency II (Директива Solvency II Framework Directive 2009/138/ЕС). Очередное законодательное предложение ЕК направлено на внесение изменений в делегированный Регламент Solvency II (Solvency II Delegated Regulation 2015/35) для повышения заинтересованности страховых компаний в финансировании инфраструктурных проектов. Так, предлагается смягчить требования к размеру капитала страховщика по отношению к его задолженности, необходимые для участия в вышеназванных проектах. К концу 2015 года ЕК также собирается обнародовать предложения по модернизации Директивы о проспекте эмиссии (Prospectus Directive 2003/71/ЕС). Проспект – это нормативно-правовой документ, который готовит компания-эмитент ценных бумаг. Директива о проспекте эмиссии устанавливает единый режим на всей территории ЕС для таких документов, что позволяет обеспечивать одинаковый уровень защиты инвесторов, а также дает возможность сравнивать различные варианты инвестирования. В то же время, подготовка проспекта сопряжена для компаний не только с административными сложностями, но и со значительными финансовыми расходами. Информация, содержащаяся в проспекте, может быть излишне детальной, что усложнит для инвестора ее анализ. Для малых и средних предприятий и старт-ап компаний подготовка проспекта может оказаться вообще невыполнимой задачей. При пересмотре этой Директивы будет уточнено, в какой ситуации подготовка проспекта не потребуется, оптимизирован процесс утверждения проспекта и упрощены требования к предоставляемой информации. В дальнейшем предполагается поощрение программы краудфандинга, упрощение стандартов бухгалтерского учета для малых и средних предприятий, поддержка использования венчурнонго капитала, устранение трансграничных налоговых барьеров, достижение большей конвергенции надзорных требований и процедур банкротства и ряд других мер. Подробный «План действий по строительству Союза рынков капитала» может оказаться весьма сложным для его реализации в связи с тем, что существует вероятность, что он не будет обеспечен достаточной политической поддержкой со стороны правительств государств-членов. Реализация целого ряда инициатив затрагивает вопросы суверенитета и предполагает решение сложных институциональных вопросов, которые могут в будущем потребовать внесения изменений в учредительные Договоры. Также в Плане не содержатся количественные ориентиры и показатели, которые позволили бы оценить эффект от тех или иных действий. Ряд общественных организаций в ЕС выразили обеспокоенность тем, что План имеет слабую социальную направленность. По их мнению, предложения Европейской Комиссии служат интересам крупных инвестиционных банков и частных фондов прямых инвестиций и способствуют повышению их конкурентоспособности на мировом рынке, при этом риски для простых граждан ЕС возрастают. Социальные требования и требования по защите окружающей среды для инвесторов отброшены на второй план и упоминаются лишь в контексте «зеленых облигаций». Эти организации опасаются, что большая дерегуляция финансового сектора окажет негативное влияние на качество экономического роста в долгосрочной перспективе, т.к. главный акцент делается на привлечение инвестиций, а не на то, куда эти инвестиции должны быть направлены.*11 Анна ЦИБУЛИНА   *1 Juncker Jean-Claude. A New Start for Europe: My Agenda for Jobs, Growth, Fairness and Democratic Change. Political Guidelines for the next European Commission. Opening Statement in the European Parliament Plenary Session. Strasbourg, 15 July 2015. Режим доступа : http://www.eesc.europa.eu/resources/docs/jean-claude-juncker---political-guidelines.pdf *2 Bridging the growth gap: Investor views on European and US capital markets and how they drive investment and economic growth, Association for Financial Markets in Europe/Boston Consulting Group, February 2015. *3 Unlocking Europe's economic potential through financial markets, Goldman Sachs European Economic Analyst 15/07, February 2015. *4 Deutsche Boerse's Group Response to European Commission's Public Consultation “Building a Capital Markets Union”, 13 May 2015. *5 The European Capital Markets Union: an Investor Perspective, Viewpoint, BlackRock, February 2015. *6 European Banking Sector: Facts and Figures. European Banking Federation, 2012. P.28. *7 Bijslma M.J., Zwart G.T.J. The Changing Landscape of Financial Markets in Europe, the United States and Japan. Bruegel Working Paper 02/2013, 2013. P. 41 *8 Sapir A., Wolf G.B. The Neglected Side of Banking Union: Reshaping Europe's Financial System/ Note presented at the informal ECOFIN, Vilnius, 14 September 2013. *9 Veron N., Wolf G.B., Capital Markets Union: A Vision for the Long Term. Bruegel Policy Contribution, Issue 2015/05, April 2015. *10 Communication from the Commission to the European Parliament, the Council, the European Economic and Social Committee and the Committee of the Regions: Action Plan on Building a Capital Markets Union. COM (2015) 568 final, European Commission 30.9.2015. *11 Unpacking the CMU: Who Will Really Benefit? По данным информационного агентства Euroactiv.com Режим доступа: http://www.euractiv.com/sections/euro-finance/unpacking-cmu-plan-who-will-really-benefit-318267

Различные европейские инстанции принимают бесконечное множество решений о выделении средств тем или иным фондам и программам, тем или иным странам или регионам, на решение тех или иных возникших проблем. А сколько денег и когда реально попадают в такие кассы? Оказывается, от обещания до его выполнения проходят недели и месяцы, если вообще громогласно прорекламированные решения выполняются, констатирует парижская газета «Фигаро». Например, осенью главы государств и правительств стран ЕС решили создать многомиллиардный фонд в помощь миллионам – предположительно четырём – беженцев, покинувшим Сирию и нашедшим временный приют в Турции, Иордании и Ливане. Одновременно лидеры постановили направить своих пограничников, полицейских и переводчиков для укрепления внешних границ Союза. Они должны были пополнить ряды общеевропейской погранслужбы ФРОНТЕКС и двух созданных структур («Европейское бюро по оказанию помощи при предоставлении убежища»), которые должны находиться в Италии и Греции, помогая местным властям хоть как-то обуздать лавину беженцев, а точнее, нелегальных мигрантов. Выяснилось, что через месяц из стран-участниц денег не поступило вообще, а людей – крошечная часть от обещанного. Во ФРОНТЕКС вместо 775 человек выделены всего 48, а в Грецию и Италию вместо 374 отправляется пока 81. Аналогичная судьба постигает предусмотренные перечисления от ЕС на различные программы ООН – от Всемирной продовольственной программы до Верховного комиссариата по делам беженцев. Всего от «двадцати восьми» туда должен быть перечислен миллиард евро, который состоит из двух равных частей – из средств бюджета ЕС и национальных взносов стран-членов. Так вот, от последних вместо 500 миллионов евро пока поступило из 10 стран 275 миллионов, констатирует Европейская Комиссия. Европейские лидеры обязались выделить в специальный фонд помощи Сирии 1 миллиард евро, а для помощи Африке – 3,6 миллиарда евро. Из общего бюджета ЕС туда перечислены соответственно 500 миллионов и 1,9 миллиарда, но правительства не торопятся переводить свою долю. Так, Германия выделила всего 5 миллионов на Сирию и 3 миллиона на Африку, Италия – 3 миллиона на Сирию, а Испания и Люксембург – по 3 миллиона на Африку. Итого сирийскому фонду не хватает 492 миллиона, африканскому – 1,79 миллиарда. Стоит ли удивляться, что в ЕС никак не могут реально распределить в соответствии с уже вроде бы согласованными квотами сотни тысяч беженцев? Это происходит, видимо, не только потому, что отдельные страны не согласны принимать этих чужестранцев. Недаром председатель Европейской Комиссии Жан-Клод Юнкер недавно посетовал с досады, что при таких темпах эти люди будут распределены... только к концу века. Андрей СЕМИРЕНКО

В разгар иммиграционного кризиса Европа оставляет беспомощное впечатление, а её политика в этом отношении давно даёт поводы для критики. Нет-нет, это не я придумал, это мнение авторитетного издания – швейцарской «Нойе цюрхер цайтунг». Правда, далее газета поясняет: временами просто неясно, в чей адрес должна быть направлена эта критика. Надо проводить в жизнь решения Брюсселя? Надо. Надо соблюдать стандарты государств ЕС, у которых и по сей день остаются важнейшие компетенции в сфере миграционной политики? Надо. Так называемая Единая европейская система приёма беженцев в 2013 году была устрожена? Была. Но ведь она и до сих пор представляет собой не более чем некий наибольший общий (маленький) знаменатель, который удалось согласовать странам Союза. Попробуем разобраться, с чем эту систему едят. Она представляет собой ряд правовых актов. Важнейший из них – Дублинские предписания. Погодите, но ведь они же, по определению фрау канцлерин Ангелы Меркель, стали «устаревшими». Так-то оно так, но других же нет. Значит, надо хотя бы выполнять эти? Во всяком случае, пока их официально не отменят. А то какой же это «орднунг»! Так вот, Дублинские предписания предусматривают, что рассматривать вопрос о предоставлении убежища должно то государство, в котором соискатель впервые вступил на европейскую землю. И других вариантов не предполагается. Еще одно предписание называется «Евродак», и оно регулирует вопросы снятия, сличения и последующего хранения дактилоскопических данных. Оба эти документа – акты прямого применения и относятся ко всем без исключения странам шенгенской зоны. Но, похоже, на этом ясность и кончается. Правила рассмотрения запроса о предоставлении убежища, условия приёма и пребывания лиц, попросивших о его предоставлении, да даже само определение понятия «беженец» – все это существует лишь в качестве ориентиров для национального законодательства, то есть не имеет обязывающей силы. Это подтверждается очевидными фактами: между государствами ЕС существуют большие различия в том, сколько времени может продолжаться рассмотрение запроса и насколько велики могут быть квоты на их предоставление. Короче, единые стандарты вроде бы есть, но при их проведении в жизнь государства допускают большой разброс. Точно то же самое происходит и с тем, в каких условиях можно содержать «понаехавших» в период рассмотрения их запросов. Это, в общем-то, легко понять: уровень жизни в странах ЕС заметно отличается, а потому национальным властям здесь предоставлена заметная свобода, разумеется, в виде отказа от тех или иных услуг и расходов. Это можно увидеть на конкретных примерах.*1 Как все же будет дальше развиваться ситуация с беженцами, постепенно становящаяся все более нетерпимой? Пока этот вопрос остаётся открытым. Взять хотя бы решение о спешном переселении 160 тысяч беженцев из Италии и Греции в другие страны ЕС. Вроде бы, вполне обоснованный первый шаг в сторону централизованного решения проблемы в масштабах ЕС. Но ведь выполняется он, как мокрое горит. Попытки установить единые правила и нормы содержания беженцев тоже пока кончаются ничем: национальные правительства рьяно отстаивают свой суверенитет в области миграционной политики. Этим красивым словом чаще всего прикрывается банальное нежелание тратить на незваных гостей деньги, которые можно использовать в других целях. Андрей ГОРЮХИН *1 Германия Первые дни пребывания в этой стране соискатель убежища проводит зачастую в полуполевых условиях, затем поступает в так называемое «первое», или временное, место проживания. Там ему выделяют одежду, питание и предметы гигиены, а также карманные деньги – сумма в евро указана на иллюстрации (как и везде далее, она приведена в швейцарских франках). После того, как он покидает этот приют (как правило, это происходит через полгода), он приобретает право на социальную помощь, выделяемую в рамках программы «Хартц-IV», то есть на то, что получают и сами немцы. Рассмотрение запроса о предоставлении убежища продолжается в среднем 5,4 месяца (по официальным данным), и до двух лет – по неофициальным, то есть в реальности. Основные страны, откуда прибывают беженцы – Сирия, Албания, Афганистан. Швейцария Здесь предоставляемые беженцам услуги различаются в зависимости от кантона. По федеральным данным соискателю убежища выделяется деньгами 3 франка в день. Если он решит принять участие в программе по обеспечению занятости, то есть не просто целыми днями свистеть в кулак, а поработать во имя общественного блага, то выделяемая сумма может вырасти до 30 франков в день. В 2014 году средняя продолжительность обработки запроса составляла 400 дней. Теперь после проведения реформы этот срок должен значительно сократиться. Ожидается, что в 2015 году в стране окажется 29 тысяч новых «понаехавших». Примерно столько же дел находится сейчас на рассмотрении в первой и второй инстанциях. Основные страны, откуда прибывают беженцы – Эритрея, Сирия Афганистан. Франция В этой стране рассмотрение запроса продолжается, как правило, больше 24 месяцев. В июле был принят закон, который призван подстегнуть неторопливых чиновников, чтобы время ожидания было сокращено до девяти месяцев. Но это все теория, а как все обернётся – увидим. В центрах по приёму беженцев людям по-прежнему предоставляют жилье, питание и медицинское обслуживание, но денежные выплаты урезали. Поскольку все места первичного расселения «понаехавших» давно и безнадёжно переполнены, то зачастую многие живут просто на улицах. Сейчас в центрах по приёму, расположенных по всей стране, обитает 35 тысяч человек, в лагерях – ещё 47 тысяч… Основные страны, откуда прибывают беженцы – Сирия, Судан, Ирак. Италия Тот, кто не рассчитывает на удачу – пробраться в страны Северной Европы – всеми силами стремится зацепиться за Италию. Хотя ситуация там со стороны выглядит полностью непрозрачной. В сентябре 2015 года в стране беженцам предоставлялось, по-больничному говоря, 94 тысячи коек. Но подавляющее большинство из них было расположено в не особенно комфортных условиях временных мест проживания. Многие из таких приютов созданы частными организациями, кооперативами и даже – о, ужас! – мафией. Поэтому ни о каком единообразии и говорить не приходится. Официально гарантировано все, вплоть до карманных денег. А уж как там все обстоит на самом деле… Рассмотрение запроса о предоставлении убежища в среднем длится 11-12 месяцев и 50% просьб отклоняется. Большинство «отказников» подают апелляции, которые перегруженные суды когда-то еще рассмотрят. Затем можно, не теряя времени даром, раствориться в голубой дали, что они все и делают. Основные страны, откуда прибывают беженцы – Нигерия, Гамбия, Сенегал. Великобритания «Понаехавших» расселяют в основном в квартирах, в которые даже самый нетребовательный абориген – ни ногой! Причем государство арендует их у частных лиц. В июне 2015 года британское государство содержало 30 500 соискателей убежища и членов их семей. В 2014 году в 59% случаев местные власти давали просителям отказ, апелляция следовала в 28% случаев. Рассмотрение вопроса занимает многие месяцы. Ускоренную процедуру применяют примерно в 10% случаев, но тут решение принимается поистине ударными темпами – за семь дней. Основные страны, откуда прибывают беженцы – Судан, Эритрея, Афганистан. Швеция Два года назад Швеция в порыве гуманизма решила предоставить беженцам из Сирии неограниченное право пребывания. Им разрешено работать, причём, найти работу помогают государственные органы. Сейчас, видимо, порыв несколько иссяк, и в политических кругах начались разговоры о том, что надо бы этот аттракцион неслыханной щедрости несколько обуздать. Скажем, не представлять сирийцам право на неограниченное пребывание в стране или не давать перевозить в Швецию всю мыслимую родню. Сейчас, поскольку селить дорогих гостей стало некуда, срочно возводятся палаточные городки. Основные страны, откуда прибывают беженцы – Сирия, Афганистан, Ирак. Испания Расселение искателей убежища преимущественно возложено на плечи гражданского общества в лице неправительственных организаций, которые, разумеется, получают от власти соответствующую компенсацию. Полный пансион гарантирован на протяжении максимум двух лет. Санаторный режим объясняется тем, что сейчас в этой пиренейской стране всего-навсего 986 «понаехавших», но скоро этому придёт конец: Испания обязалась принять до 15 тысяч человек. Запрос, по данным испанского Красного Креста, рассматривается в среднем полтора года. Основные страны, откуда прибывают беженцы – данные недоступны. Австрия В 2015 году эта страна рассчитывает принять 80 тысяч искателей убежища. Содержать их будут, как явствует из иллюстрации, обычным манером. Но к тому же надо добавить 160 франков ежегодной дотации. Желающих в небольшую альпийскую страну приехало столько, что их негде размещать, и многим пришлось удовольствоваться палатками. Ну, уж это, как говорится, за что боролись… Официальный срок рассмотрения запроса – пять месяцев, на деле – значительно дольше. Основные страны, откуда прибывают беженцы – Сирия, Афганистан, Ирак. Венгрия После того, как на границах с Хорватией и Сербией был установлен забор и введена двухнедельная ускоренная процедура рассмотрения запроса, которую вездесущие правозащитники сочли «сомнительной», желающих обосноваться в этой стране резко поубавилось. Летом власти называли цифру «понаехавших» в пределах 2500–3000 человек. И сейчас Венгрия может смело считаться просто транзитной базой на пути в подлинно европейский рай. Основные страны, откуда прибывают беженцы – Сирия, Афганистан, Ирак. Греция Уже многие годы Эллада стонет под нескончаемым наплывом «понаехавших», справиться с которым у неё нет ни малейшей возможности, ибо сама она пребывает в жесточайшем кризисе. Недаром Европейский суд по правам человека еще в 2012 году решил, что Греция может не проявлять вынужденного гостеприимства: возвращать туда проникших через неё беженцев нельзя. Условия размещения там и так ниже всякой критики – санитарная обстановка труднопереносимая, люди просто спят на улицах вповалку. До конца года должны быть созданы пять лагерей, всех беженцев предстоит зарегистрировать и расселить, но пока все идет ни шатко, ни валко. Теоретически «понаехавшие» должны получать даже карманные деньги, но кто ж им их даст? То же самое и с доступом к медицинскому обслуживанию и школьному образованию. Зато с обработкой запроса управляются в темпе – за 90 дней. Основные страны, откуда прибывают беженцы – Сирия, Пакистан, Албания.

Более года назад Консорциум международных журналистов расследовательского жанра (ICIJ) поднял волну негодования по поводу формально законных, но чересчур ловких способов заманивания к себе иностранных инвесторов, применявшихся долгие годы властями общеевропейского перекрестка под названием Люксембург. Неудобная правда была раскопана за полгода усилиями 76 журналистов из 40 престижных изданий, среди которых значились французская «Монд», английская «Гардиан», японская «Асахи», германская «Зюддойче цайтунг» и многие другие (см.  «Кто и зачем назначил Люксембург виновным», №11(93), 2014). Но затем случилось страшное: правда оказалась оружием с обоюдоострым клинком. Выяснилось, что медийная группа GMG, владеющая самопровозглашенным флагманом либеральной мысли – британской газетой «Гардиан», сама не без греха. Ее издатель также обращался к властям Люксембурга, чтобы воспользоваться условиями льготного налогообложения. Таким же мотивами руководствовались и один из владельцев газеты «Монд» месье Матье Пигасс, который свое состояние, сколоченное «непосильным трудом» под крышей банка «Лазар», прикопал не где-нибудь, а в безупречном налоговом раю, на Бермудах. Другой компаньон в издательском бизнесе под логотипом «Монд» Пьер Берже также зарегистрировал свои компании в Швейцарии и Люксембурге (и явно там же отложили на черный день свои капиталы). Сама по себе газета «Монд» как бизнес-структура выступает партнером издания Huffington Post, которое создало холдинг для ведения дел в странах Магриба под названием Huffington Post Holding Maghrebmedia. При этом юридическим адресом холдинга служит дом под номером 67 на Бульваре имени великой герцогини Шарлотты… в Люксембурге. Более того, среди распорядителей этой компании значится Аликс Этурно, бывшая жена и мать детей Матье Пигасса, совладельца «Монд». Круг замыкается. Замыкается потому, что чужие здесь не ходят, а в мире больших денег живут по заповедям Гордона Гекко из неглупого голливудского блокбастера «Уолл-стрит». И следуют жизненному принципу: «Жадность – это хорошо. Жадность работает». Вадим ВИХРОВ

Люксембург пригвоздили к позорному столбу... за 30 млн евро В конце октября Европейская Комиссия (ЕК) осудила в письменной форме властные структуры Великого герцогства Люксембург, а заодно и Нидерландов, за представление льготных условий ведения бизнеса итальянскому автомобильному концерну «Фиат» (вернее, одному из его подразделений, занимающемуся финансами – FIAT Finance and Trade) и американской сети кофеин «Старбакс». Еврочиновники, вынося приговор обвинительного характера, посчитали, что преференции (согласно общепринятой, к слову, практике tax ruling), предоставленные перебравшимся под сень люксембургской юрисдикции «Фиату» и «Старбаксу», двум не самым последним в мировой иерархии бизнес-структурам, позволили им избежать уплаты более крупных налогов по месту прописки материнских компаний. Прямая выгода двух компаний, как сообщает люксембургская газета «Котидьен», составила порядка 20-30 миллионов евро. Финансовые поблажки такого рода «представляют собой нарушение правил ЕС, регламентирующих поддержку со стороны государства». Такие действия – «незаконны», заявила член Еврокомиссии, отвечающая за соблюдения правил конкуренции Маргрете Вестагер. Госпожа еврокомиссар выразила надежду, что вердикт ЕК будет правильно воспринят на уровне правительств государств-членов ЕС, а также бизнес-сообществом. Моралите в исполнении М. Вестагер звучало столь же выспренне, сколь и банально: «Все компании, будь они большими или маленькими, транснациональными корпорациями или нет, все они должны честно платить налоги». Вердикт ЕК стал ударом по репутации Люксембурга как крупнейшего финансового центра, причем не только в масштабах Европы. Во многом сведены на нет пропагандистские дивиденды от популяризации уже проведенных в герцогстве реформ, повысивших степень прозрачности банковско-финансово-инвестиционной деятельности (см.  «Люксембург с трудом сдирает с кожи клеймо «налогового рая» , №10(103), 2015). Трудно избежать подозрений, что помимо благородного порыва покончить с нечестной конкуренцией в этой разновидности кампании «чистые руки» присутствует и чей-то корыстный расчет. По закону сохранения материи, в том числе и ликвидной, если где-то убудет, то где-то прибавится… Не исключено, что подозрения беспочвенны, поскольку еще в начале октября на уровне Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) одобрен план по противодействию тому, что названо «агрессивной фискальной оптимизацией», или Base erosion and profit shifting (BEPS). Под этим эвфемизмом понимается увод прибыли в юрисдикции, именуемые «налоговым раем», где регистрируются филиалы или аффилированные структуры, не занимающиеся никакой реальной деятельностью, но на которые записываются доходы, полученные в иных местах. Таким нехитрым способом крупный бизнес избегает пригляда собственных мытарей и, как следствие, платит существенно меньше налогов в казну. План BEPS содержит 15 пунктов, причем часть из них вступит в силу уже в 2016 году, а остальные либо позже, либо по желанию. Ключевым нужно посчитать требование к большому бизнесу отчитываться перед финансовыми органами за доходы, полученные во всех без исключения филиалах, открытых по всему миру. Отныне трудно будет утаить, скажем, средства, заработанные какой-либо американской компанией в Мексике, но переведенные на счет представительского офиса (комнатушка с одним столом и стулом) где-нибудь в Голландии или на острове Джерси. Решение ОЭСР подкреплено новыми инструкциями в рамках ЕС: с 1 января 2017 года государства будут обязаны сообщать об условиях финансовой деятельности, предоставленных ими крупным иностранным компаниям на своей территории. Цель? Не должно быть ни тени сомнения: никто и не пытается переманить к себе чужой капитал с помощью хитроумных уловок. Поговаривают, что удастся добиться применения этого законоуложения, ратующего за полную прозрачность банковско-финансовой сферы, ретро-активно, то есть поднять бухгалтерские книги за последние пять лет! Борьба за чистоту кассы набирает темпы. Но в этой битве не всё однозначно (см.  «ЛюксЛикс»: разгребатели грязи оказались сами замараны»,  № 11(104), 2015). Франкоязычное издание Atlantico полагает, что Люксембург, на самом деле, не совершил ничего предосудительного – таковы не подвергавшиеся ранее ни критике, ни осуждению правила игры. Более того, гибкость при ведении фискальной, налоговой, банковской, инвестиционной политики со стороны государства, по мнению министра финансов Люксембурга Пьера Грамегны, повышает градус конкуренции в рамках всего Евросоюза, и этот положительный эффект просто «незаменим». Едва ли правительство Люксембурга станет ломать копья вокруг обвинительного приговора ЕК по делу о tax ruling, что позволило облагодетельствовать «Фиат» и «Старбакс». Едва ли ЕК станет и далее выставлять Люксембург главным исчадием ада, якобы паразитирующим на жадности склонных делать деньги на чужих грехах транснациональных корпорациях. А впрочем, нельзя исключать, что «ЛюксЛикс» – это многоходовая комбинация, и ее инициаторы не остановятся, пока не получат шанс сфотографироваться на фоне догорающих развалин. Вадим ВИХРОВ

Название какой страны первым придёт вам в голову, когда потребуется привести пример государства, погрязшего в финансовых трудностях, страдающего от беспрецедентно масштабного свертывания экономической деятельности, четвертый год подряд переживающего рецессию? Греция? А вот и ошиблись! На самом деле, это Финляндия (см.  «Финляндия: на пороге трудных времен», №7-8(101), 2015). Как же так, спросите вы, сдержанные в своих желаниях, экономные и трудолюбивые финны – и вдруг весь перечисленный набор проблем, обычно ассоциирующихся с весёлыми хитрованами с берегов Средиземного и Эгейского морей? А тут у финнов спад четвертый год подряд! Такое в их послевоенной истории случается вообще впервые. Как же им удалось из образцового ученика, гордости брюссельских наставников, превратиться в трудного ребенка? Кто в этом виноват? Если спросить самих финнов, то большинство из них не помедлит с ответом – виновата единая европейская валюта. Между прочим, вопрос о расставании с евро в Суоми обсуждается в парламенте, а петиция, обязавшая народных избранников заняться этим вопросом, набрала 50 тысяч подписей – цифра огромная для небольшой страны. «Финляндия со многих точек зрения стала новым «больным человеком Европы», и это несмотря на свою многолетнюю репутацию крепкой конкурентоспособной нации», – считает Жиль Гале, экономист из Королевского банка Шотландии. Да, в начале 90-х годов прошлого века проблемы, возможно, были потяжелее – банки лежали ничком, безработица взвилась до 18% самодеятельного населения, – но то, что происходит сейчас, стало очень серьезным вызовом. Дело в том, что ныне валютная политика от Хельсинки нимало не зависит, а потому выпутываться из ситуации будет несравненно труднее. Многие эксперты, среди которых и нобелиат Пол Кругман, считают Финляндию самым показательным примером того, как единая европейская валюта не смогла выполнить своей главной задачи – принести людям процветание и выровнять условия жизни в различных странах ЕС. В Суоми все получилось ровно наоборот. В нынешнем квартале валовой внутренний продукт сжался на 0,6%, то есть сильнее, чем в Греции, многие годы исполняющей обязанности общеевропейского пугала. После начала финансового кризиса прошло уже почти восемь лет, а ВВП всё ещё на 8% не дотягивает до докризисного уровня. Сравним: германская экономика превзошла планку начала 2008 года на целых 6%. Но что там огромная Германия! Финнов особенно больно задевает сравнение с их северным соседом и историческим соперником – Швецией. До начала кризиса эти державы развивались почти синхронно, разница в уровне жизни составляла около 20 процентных пунктов. Напомним: шведы не соблазнились введением евро, предпочтя опору на собственные силы. И промежуточный итог этого соперничества только подливает масла в огонь финской неприязни к евро. Тем более, что в финской экономической истории есть пример того, как Центральный банк, имевший тогда реальные эмиссионные возможности, сыграл ключевую роль в вытягивании страны из трясины кризиса. Рецепт хорошо известен и не раз опробован – резкое, но кратковременное снижение процента и сильное обесценение своей валюты, в нашем случае – финской марки. В сочетании с серьезной реструктуризацией экономики это дало без преувеличения блестящий результат. Уже в 1993 году дела в экономике пошли на поправку. «В случае с евро такой приём совершенно невозможен», – констатирует Жиль Гале. Теперь девальвацией финны вернуть себе конкурентоспособность не могут: евро – валюта колхозная, односторонние действия в отношении неё не предусмотрены. То, что сейчас происходит в Суоми, получило у господ экономистов ученое название ассиметричного шока. Страна страдает от собственных проблем, которых нет у её партнеров по евро. Например, от утраты такого мотора экономики и крупнейшего в стране налогоплательщика, как «Нокия», некогда любимой компании всех благоразумных владельцев сотовых телефонов  (см.  «Финляндия: нескончаемые беды «чемпиона», №9(102), 2015). Когда-то она давала четыре процента ВВП, а сейчас обрушилась ниже планки в полпроцента. Вы верите в то, что попав в цепкие лапы «Майкрософта», она возродится? Ну-ну… Беды обрушились и на бумагоделательную отрасль, а это уже 18% финской промышленности и грозит такими последствиями, что и думать на эту тему не хочется. Хотя, казалось бы, в ситуации, когда книгоиздание, по язвительному определению одного литературного критика, неуклонно катится к тому, чтобы превратиться в сувенирную отрасль вроде изготовления курительных трубок и фляжек для коньяка, стоило бы заранее подготовиться к возможному падению спроса на бумагу. А тут еще вездесущие азиаты со своей конкуренцией… Вот и вышло, что объем производства в отрасли упал на четверть. Но и это пока не помогло. Добавим ко всем ужасам еще и безработицу в 12% – самый высокий показатель за минувшие тринадцать лет. Не будем забывать и об антироссийских санкциях, которые весьма больно ударили по Суоми: РФ входит в тройку крупнейших торговых партнеров нашей соседки. Неужели финны решат расстаться с евро? На мой взгляд, это весьма маловероятно. И не только потому, что из зоны евро, в отличие от блатной малины, куда вход рупь, а выход – два, выйти вообще невозможно: механизм-с не предусмотрен. Дело, скорее, в том, что, как и положено северянам, финны – народ основательный и несуетливый: другие в наших гипербореях не заживаются. Но сам факт столь открытого проявления недовольства говорит о многом. Значительная часть народа, заслуженно славящегося своим терпением и сдержанностью, пребывает просто в бешенстве. Недаром за какой-то год поддержка единой европейской валюты в Суоми обрушилась на пять процентных пунктов. Так что финны просто решили донести до брюссельско-франкфуртских финансовых титанов своё категорическое «фэ-э». К тому же по европейским просторам уже довольно давно носится идея финансовых трансферов, с помощью которых процветающие страны могли бы, так сказать, на плановой основе делиться своим благополучием с теми, кто переживает трудности. Так, может, с Финляндии и начать? Андрей ГОРЮХИН

Нидерланды, которые в первом полугодии 2016 года будут председательствовать в руководящих органах ЕС, становятся очередной мишенью Европейской Комиссии. Продолжая попытки разобраться с налоговыми привилегиями, предоставляемыми некоторыми странами компаниям, она запросила информацию о налоговых сделках, заключенных Гаагой c транснациональными гигантами «Майкрософт», «Пфайзер», «ГлаксоСмитКляйн» и «Крафтс фудс». Предпринятая процедура пока не означает начала официального расследования предполагаемых нарушений. Еврокомиссия уточнила, что запрос голландским властям – часть аналогичных обращений, направленных 23 странам-участницам ЕС и относящихся к 300 случаев. Официальные расследования ведутся сейчас по отношению к двум случаям – против Ирландии в отношении компании «Эппл» и Люксембурга в отношении компании «Амазон». Ранее Брюссель уже завершил рассмотрение дел в отношении «ФИАТ файнэнс энд трейд» в Люксембурге и «Старбакс» в Нидерландах, признав предоставленные им налоговые послабления формой незаконной государственной поддержки этим компаниям. Они обязаны вернуть соответственно 20 миллионов и 30 миллионов евро налоговых изъятий. Европейский Парламент рекомендует гармонизировать на уровне ЕС понятие налогооблагаемой базы компаний, сообщил председатель комиссии по бюджету этой ассамблеи Ален Ламассур. Одновременно предлагается ввести на уровне Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) единое определение понятий налоговый резидент, декларирования доходов компаний по странам и четкого определения правил налогообложения финансовых операций в рамках одной группы компаний. В интервью парижской газете «Либерасьон» политик признал, что крупные транснациональные корпорации продолжают играть на различии налогового законодательства разных стран. Американская компания «Эппл», по его словам, «строго соблюдает законодательства США по обложению прибыли, полученной в Америке. Эти доходы декларируются, с них выплачивается предусмотренный в США налог в 35%. Наряду с французским, это один из самых высоких уровней в мире. Однако в том, что касается доходов, полученных за пределами США, а это 70% доходов, «Эппл» платит налог в Ирландии, где компании разрешено существенно снижать налогообложение. Этим занимается не только «Эппл» и цифровые компании, но и множество транснациональных корпораций. Все согласны с тем, что эти компании должны платить налоги, но каждый хочет сам наложить руку на эти деньги. Например, США хотят обложить свои компании налогом на прибыль, полученную за границей, пусть и по сокращенной ставке в 19%. Ирландия же считает, что «Эппл» как ирландский налоговый резидент, должна обрушивать на ирландцев свой золотой дождь». А.Ламассур напомнил, что в ЕС еще в 1997 году задумались над тем, что нечестная конкуренция в области налоговых юрисдикций способна нанести удар по Экономическому и валютному союзу, предусматривающему единую валюту – евро. Поскольку налоговая политика остается в компетенции стран-участниц ЕС, была достигнута договоренность, что гармонизировать следует не уровень налога, а определение налогооблагаемой базы, то есть, за что налоги платить надо, а за что – нет. «Налоговая конкуренция неизбежна и даже желательна, – сказал европарламентарий, – но она должна осуществляться в условиях прозрачности, честности и равноправия. Сейчас мы ее ведем в условиях отсутствия прозрачности, нечестно и не находясь в равном положении, чтобы привлечь в свои страны максимум компаний.

Расцвет локальных денежных единиц отмечен в некоторых районах Валлонии, франкоязычной части Бельгии. Этот феномен появился 5 лет назад и призван играть роль дополнительной расчетной единицы для либо социальных услуг, либо для мелких взаиморасчетов малых предприятий. В южной провинции Люксембург (не путать с одноименным независимым государством) имеет хождение «эпи лоррен» («лотарингский колос»), в Льеже – «валёрё», в Оттиньи – «талант», в Рошфоре – «вольти», в валлонском Брабанте – «гет-ин». В Монсе, Турне, Намюре тоже обдумывают целесообразность введения местных денег. Зато в Брюсселе этот механизм не прижился. Они ни в коем случае не заменяют евро, такой задачи и не ставится. Местная денежная единица получает только локальное обращение, она призвана стимулировать сугубо локальный рынок услуг и мелкого производства, удерживая его на местах, а также обмен, в том числе, социальными услугами. Дополнением становится распространяющийся среди жителей социальный бартер, например, час обработки соседского сада в обмен на час глажки рубашек и брюк. «Нет, эти деньги не вытеснят евро», – констатирует руководитель общественной организации «Финансите» Бернар Байо. По его словам, эта единица «должна восстановить порванные социальные связи и поддержать мелкую коммерцию. Однако необходимо уже выработать правила обращения». Среди таких правил – порядок обмена на традиционные евро. Локальные денежные единицы впервые появились в мире в разгар великой депрессии 1929 года. В Швейцарии, например, они существуют уже 80 лет под названием «вир», и 40% малых предприятий с удовольствием ими пользуется. Наблюдается это и в других европейских регионах, например, в бельгийской Фландрии и в департаментах на юго-западе Франции, где проживают баски. Светлана ФИРСОВА

Неожиданную идею начали осуществлять в небольшом городке Крикхауэлл в Уэльсе, в котором проживают всего 2800 жителей. Владельцы местных магазинчиков и иных заведений сферы услуг – от булочных и кафе до книжной лавки, напуганные перспективой появления там крупного сетевого супермаркета, решили… оптимизировать свои налоги. Суть идеи очень проста. Раз крупные компании находят щели в налоговом законодательстве, которые позволяют им на законных основаниях не платить налоги, почему бы не сделать это и мелким коммерсантам? Конечно, у них нет материальных возможностей нанять дорогостоящих адвокатов и консультантов, которые предложили бы схемы ухода от выплат в казну и обеспечили необходимые процедуры, но есть энтузиазм и смекалка. Поэтому в Крикхауэлле торговцы изучили бухгалтерскую практику крупных многонациональных компаний и решили применить ее сами. Свой план они передали в британские налоговые органы, чтобы избежать неприятностей. «Я всегда платил налоги и не возражаю против этого, – рассказал Би-Би-Си владелец одного из пабов. – Но меня возмущает, что более мощные конкуренты делают всё, чтобы ничего не платить». «Мы были шокированы, узнав, что крупную прибыль, которую в нашей стране зарабатывают большие фирмы, они у нас не декларируют, – подхватил местный производитель копченого лосося Джо Картью. – Мы хотим платить, налоги, поскольку мы все пользуемся нашими школами, больницами и прочим, которые содержатся на эти деньги. Но мы добиваемся изменения законодательства: каждый должен платить свою долю. Пока уход от налогообложения был доступен только крупным компаниям. Но мы объединились, чтобы найти способ действовать, как они». В Крикхауэлле надеются, что их инициатива будет подхвачена в других городах страны. Андрей СЕМИРЕНКО

С января 2016 года во Франции вступает в силу запрет на тонированные автомобильные стекла. Это – одна из мер, призванных увеличить безопасность на дорогах. Строго говоря, французские законодатели не придумывают что-то новое, а возвращаются к старой практике, соответствующей международно признанным нормам. А они предполагают, что через автомобильные стекла должно проникать не менее 70% света. «Запрет просто возвращает ситуацию к обычному, хорошо знакомому стандарту», – заявил межминистерский координатор по вопросам безопасности на дорогах Эмманюэль Барб. Такое требование объясняется целым рядом причин, а не одной только необходимостью для водителя четко видеть, что происходит на дороге во время движения, в том числе, в темное время суток. Например, наличие тонированных стекол позволяет водителям и пассажирам скрывать, что они нарушают правила дорожного движения – не пристегнуты ремнями безопасности или разговаривают за рулем по мобильному телефону. Другие водители, особенно мотоциклисты, также часто хотят иметь возможность удостовериться, видит ли их маневр другой автомобилист. Компании, которые занимаются тонировкой стекол, недовольны этой мерой. Главный их аргумент – запрет скажется на работе 800 фирм, преимущественно небольших, а также несет угрозу 1800 рабочим местам. Светлана ФИРСОВА

В череде кризисов, политических и экономических скандалов, сотрясающих в последние месяцы Германию, в тени оказалась сложнейшая и амбициозная программа – реформирование энергетики. С одной стороны, все цели поставлены (смотри основополагающее выступление вице-канцлера Зигмара Габриэля по энергетической политике), законы приняты (смотри Закон об энергетике, принятый бундестагом ещё осенью 2014 года), так что давай-давай, работай. С другой стороны, время идёт, а результаты оставляют желать много лучшего. И ведь не то, чтобы ничего не происходило. Вот федеральное правительство того и гляди доработает Закон о рынке электроэнергии. Координация реформирования энергетики возложена на министерство экономики. Начала работу Атомная комиссия, которой предстоит найти решение о возмещении энергетическим концернам затрат, необходимых для остановки АЭС. В бундестаге рассматривается вопрос о том, как реформировать субсидирование производства тепла и энергии. Итак, реформа энергетики опять попадает в центр общественного внимания? Может быть и так, но те, кто ею занимается, едва ли этому особенно рады. Нынешнее правительство отстояло у кормила власти уже примерно половину срока, но переломить опасную динамику увеличения затрат ему так и не удаётся. Почему? Эксперты полагают: потому что федеральный кабинет министров руководствуется неверными ориентирами. Погодите, но разве не Зигмар Габриэль в 2014 году, несмотря на серьёзное сопротивление, продавил-таки реформирование закона о возобновляемых источниках энергии? Ведь субвенции «зелёным» энергетикам, с помощью которых потребители электроэнергии поддерживают на плаву не особо конкурентоспособные производства, ещё прошлой осенью были снижены. Это так, но сейчас-то они опять выросли, пусть и не намного, на 6,35 цента на киловатт-час. Правда, правительство продолжает считать, что все идёт как надо и «затраты удалось стабилизировать, а розничная цена на электроэнергию немного снизилась». При этом скромно умалчивается, какую роль в этом сыграло падение цен на энергоносители, из которых она производится. Точно так же никто не афиширует и то, что дотации на 2016 год достигнут рекордных величин. К тому же у политиков появилась новая возможность скрывать растущие затраты на реформирование энергетики, она получила название «сетевого возмещения». Компании, эксплуатирующие электрические сети, получают его от потребителя в качестве платы за предоставление доступа к энергетическим ресурсам. А возмещение это, между прочим, составляет 23% цены электричества. Таким образом, в масштабах республики, потребители перечислят в кассы сетевиков 1,6 миллиарда евро. А, в конечном счёте, как считают эксперты, они все равно попадут к компаниям, эксплуатирующим угольные электростанции. Ведь именно эти «дымогенераторы» сейчас играют роль резервных мощностей, в трудную минуту подпирающих нестабильно работающую «зелёную» энергетику. Собственно, договорённость об этом уже достигнута: Зигмар Габриэль согласовал вопрос с хозяевами электростанций, которых не заставишь работать задарма. Ещё одна гигантская статья расходов – прокладка подземных силовых кабелей вместо мачтовых линий электропередач. Это решение глава баварского Христианского социального союза Хорст Зеехофер всё-таки выбил у Зигмара Габриэля. И все бы ничего, да только затраты на реформу это может увеличить на сумму до 12 миллиардов евро. Председатель парламентской фракции Христианско-демократического союза Михаэль Фукс считает, что в 2016 году сумма «сетевого возмещения» сильно вырастет – на 8-10%, или примерно 10 евро плюс НДС на добавленную стоимость для каждого домохозяйства. «Я задаю себе вопрос: как потребитель может все это остановить?», – спрашивает парламентарий. По расчётам эксперта-энергетика Эстер Кришиллес из кёльнского Института германской экономики, среднестатистическое домохозяйство с началом отказа от ядерной энергетики в 2011 году стало нести дополнительные расходы, к 2016 году достигшие 540 евро. А обещано-то было совсем другое! В июне 2011 года, три месяца спустя после катастрофы в Фукусиме, Ангела Меркель в правительственном заявлении подчеркнула, что плата за электроэнергию должна быть посильной. А доплата на «зелёную» энергетику не поднимется намного выше тогдашних 3,5 цента на киловатт-час. Сейчас можно смело констатировать, что это были пустые обещания. Из 540 евро дополнительных расходов на долю финансирования «зелёной» электроэнергетики приходится 350 евро. Да и «сетевые возмещения» выросли с 2011 года на 142 евро. Добавьте сюда ещё и стоимость новинки – компенсации тепловым электростанциям. Она обойдётся каждому домохозяйству на 30 евро больше, чем в 2011 году. А по 17 евро придётся выложить потребителю за опоздание с подключением ветроэнергетических установок. Наверное поэтому глава фракции «зелёных» в бундестаге Оливер Киршер считает так: «Габриэль не предпринял ничего, чтобы притормозить рост затрат для потребителя». В деловых кругах тоже проявляют беспокойство. «Повышение нагрузки на предприятия и частных потребителей на 100 миллиардов за 10 лет – это просто невероятно», – считает глава Торгово-промышленной палаты ФРГ Эрик Швайцер. Политикам надо сделать надлежащие выводы и отказаться от повышения нагрузки. Надо-то надо, а деньги на реформу где взять? Сторонники проводимых преобразований не оспаривают очевидного: да, отказ от использования АЭС повлёк за собой огромные затраты. Но разве реформа не проходит успешно? За 15 лет действия Закона о возобновляющихся источниках энергии доля «зелёной» электроэнергии выросла до 28% – это ли не успех? Вот вам доказательство, что атомной и угольной электрогенерации вполне можно найти экологически приемлемую замену. Но учёные из Физического института Гейдельбергского университета в этом усомнились. Они произвели подсчёты и установили: несмотря на дотации, перевалившие за сотню миллиардов евро, ветровая энергетика покрывает всего лишь 1,2% общей потребности страны в энергии, а солнечная – и вовсе 1%. Помилуйте, как такое может быть? Одна «электромельница» способна обеспечить электричеством свыше тысячи домохозяйств, не так ли? А имеющиеся в стране 20 тысяч ветровых генераторов должны дать необходимую энергию 20 миллионам семей. Вот она, энергетическая реформа в действии! Нет, категорично заявляют физики. Весь объем потребления электроэнергии в стране составляет лишь 14% от суммарного энергопотребления ФРГ. А на долю частных клиентов приходится только 26% общего объёма потребления. Так что «зелёная» электроэнергия вносит в дело защиты климата такой вклад, который смело можно назвать исчезающе малым. «Даже если все без исключения германские семьи станут потреблять только электроэнергию, полученную с помощью возобновляющихся источников, то реформа энергетики будет завершена всего на 3,6%», – говорит автор исследования Дирк Дубберс. За сохранение климата надо бороться в другом месте, считает он. «Если в транспортной отрасли будет использоваться всего на 8% меньше топлива, то будет сэкономлено энергии больше, чем дают все существующие ветроэнергетические установки», – замечает он. Но политикам гораздо удобнее оперировать цифрами, которые поддерживают у наивных сограждан привлекательный имидж энергетической реформы. Недаром за рубежами Германии никто не спешит воспользоваться опытом её преобразований. Не оттого ли, что затраты выходят неподъёмными, а результаты – более чем скромными? Александр ВАРВАРИН

«Надежность», «динамизм» и «открытость» – вот три базовые ценности, которые определил для себя Люксембург. Таков итог работы по брендингу страны, с которым членов специальной парламентской комиссии ознакомила госсекретарь по экономике Франсин Клознер. Выбор она объяснила так. «Надежность» отражает политическую стабильность Люксембурга, безопасность и качество жизни, наличие разветвленной инфраструктуры. «Динамизм» вытекает из продемонстрированной страной способности адаптироваться к меняющимся условиям, что позволило успешно перейти от статуса аграрной страны к промышленной, а затем превратиться в один из крупнейших финансовых центров мира. Наконец, «открытость» призвана олицетворять большую роль иностранных общин в люксембургском обществе, его естественное многоязычие и умение интегрировать различные культурные стереотипы. К работе были привлечены жители страны и иммигранты, а также люди, проживающие в пограничных районах соседних стран. Алексей СТРАШЕВ

Как не разделить праведное негодование британского премьера Дэвида Камерона, когда он сетует на отсутствие приемлемой «социальной мобильности» в обществе! Как не восхититься его «признательным показанием», что в его стране, как нигде еще, зарплата и доходы молодых специалистов зависят от того, какой суммой прописью определялось вознаграждение его папы! А еще – хочется шумно аплодировать звонкой фразе, составленной речистыми спичрайтерами главы кабинета, что в идеале важно одно: «Не то, откуда ты вышел, а куда ты идешь». Вот только печалывания мистера Камерона напоминают разговоры в пользу бедных, сирых, убогих, а главное – простолюдинов. Самого-то главного по партийному списку консерватора не на помойке нашли. Как-никак в Дэвиде течет голубая кровь – его предком числится король Вильгельм IV. Отсюда и образцовая биография, напоминающая восхождение по крутой кривой. Сперва частная школа Хизердаун, потом Итон – кузница кадров для правящей элиты исключительно из аристократических отпрысков (см. «Итон порывает с традициями?», №10(103), 2015), наконец, колледж Брейзноз при Оксфордском университете. Словом, не родись счастливым, а родись в «правильной» семье. Отсыл к первому лицу в исполнительной вертикале мне показался как нельзя кстати, чтобы на этом порфироносном и благостном фоне представить прискорбное открытие, сделанное двумя исследователями, Даниэлем Лорисоном и Сэмом Фридманом. Внимательно изучив официальную статистку занятости, они установили прямо пропорциональную зависимость карьерного роста и уровня доходов от социального происхождения. Вот факты: разница в оплате труда между выходцами из социальных низов и потомками знатных или богатых фамилий составляет в среднем 16%; даже в таких престижных профессиях, как юриспруденция, медицина и банковско-финансовый сектор разрыв в вознаграждении достигает в среднем 7350 фунтов стерлингов в год. Да, подвижки есть, что отрадно: чудом размножились члены кабинета, что ходили не в закрытую, оплачиваемую из кармана родителей привилегированную школу, а в обычную. Но половина министров по-прежнему есть суть «белая кость», коих школили особо тщательно, как будущих топ-менеджеров. Они же обладатели дипломов «Оксбриджа» (Оксфорда + Кембриджа). Ли Эллиот Мейджор, руководитель «Саттон траст», известной в Британии благотворительной организации, что посвятила себя поддержке молодых людей, не принадлежащих к привилегированным слоям общества, прокомментировал откровения двух ученых. «Это служит напоминанием, насколько важно повысить уровень социальной мобильности, чтобы талантливые молодые люди из малообеспеченных семей и семей со средним достатком могли быть допущены до лучших школ и могли попасть в лучшие университеты». Спору нет, обществу, присягающему демократическим принципам общежития, в том числе и «равенству», негоже содержать в исправности лифты социальной мобильности для избранных. Сами бритты, воздадим им должное, признают, что больше нигде не осталось такого классового деления в высшей школе, как в стране, претендующей на роль поставщика, особенно для наивных иностранцев, качественного образования. Как утешение из откровений упомянутых авторов извлекла для себя такой факт: если ты что-то вроде «кухаркина сына или дочери» и не собираешься становится банкиром, врачом или юристом, то возрадуйся. Тебя с охотой возьмут на должность инженера или специалиста по компьютерным технологиям. Эти сферы в Британии остаются заповедником равных возможностей. К счастью, здесь не практикуют скрытую сегрегацию: «Что? Не родился с серебряной ложкой во рту? Свободен!» Надежда ДОМБРОВСКАЯ

Давно замечено, что все удивительное и необычное с долей естественного скептицизма относится к любому прогрессу и бежит от него. Поэтому-то, наверное, в больших городах уже нельзя встретить эльфа или, используя самое высокотехнологичное оборудование, засечь традиционный летательный аппарат Бабы Яги. В то же время в распоряжении современного человека есть вполне достоверные описания; значит, их видели, и дело с ними имели. То же касается и кентавров, которые, которые, согласно ряду исторических исследований, обитали в горах Фессалии, области Греции, расположенной где-то на полпути между двумя самыми крупными городами страны – Афинами и Салониками. Туда-то мы и отправимся – быть может, нам повезет, и мы встретимся с ними или, по крайней мере, увидим и удостоверимся в том, что эти полулюди-полукони – совсем не плод воображения предков. Подготовку к поискам лучше начинать в самом крупном городе Фессалии – Волосе. Здесь есть все необходимое – исторический музей, библиотеки, где можно почерпнуть недостающие необходимые сведения об образе жизни и повадках таинственных обитателей этих мест.   На поиски придется отправиться в горы Пилио – они расположены совсем недалеко от Волоса – и обратиться за помощью к местным жителям. Они-то уж точно должны быть более осведомлены, куда нам следовать дальше. Из бесед с местными жителями мы узнали о существовании «тропы кентавров». Она идет вдоль ручья между двумя традиционными горными деревушками Портарья и Макриница. Узкие улочки то вверх, то вниз, маленькие домики, кажется, не менявшиеся на протяжении многих и многих лет, неспешный созерцательный взгляд местных на окружающую действительность и красивейший вид на морской залив с городом Волос где-то внизу, на берегу, заставляют задуматься, почему современный человек не замечает таинственного вокруг себя. Просто время для него летит намного быстрее, и все таинственное лишь мелькает тенью или шорохом, но от этого не перестает существовать. Тишина и покой пилионских деревушек как раз позволяют проникнуться нужным настроем – ведь разведку таинственного нельзя вести вне резонанса с окружающей действительностью.   В местных тавернах, ресторанчиках и усталого путника, и пытливого исследователя от души традиционно обильно накормят, напоят, а во время обеда расскажут много интересного. Оказывается, кентавры очень падки на яблоки! Немудрено, иначе не поселились бы они в горах Фессалии – признанной яблочной житнице Греции.    Иоанна Полизу, генеральный менеджер гостиницы «Анамар» в деревушке Хания, которая стала нашей базой на эти несколько экспедиционных дней, угощает за ужином прекрасным молодым домашним вином с местных виноградников, но уточняет, что домой это вино захватить никак не получится, лишнего у нее нет, а винодел, да-да, даже винодел, в сезон перебирается с виноградников в яблочные сады. Яблок в Фессалии действительно очень много – крупных, красных и очень сочных. Отсюда их поставляют не только в Афины и Салоники, но и за рубеж. До недавнего времени фессалийские яблоки можно было найти и в магазинах России, сейчас здесь расстраиваются из-за потери российского рынка. Пока же излишки перерабатывают на соки или всяческие сладости – варенья, повидла и конфитюры. Разве что сидра тут пока не делают, зато есть яблочный ликер. Популярны здесь и традиционные яблочные пироги, а в начинку, само собой, идут самые свежие плоды. Производство всех яблочных вкусностей тоже домашнее и работает по стародавним рецептам. А еще здесь текут самые настоящие яблочные реки! И ведут они к морю, к пляжу с кристальной лазурной водой. Пляж так и называется Милопотамос, то есть «Яблочная река». Только вот, какие берега у этих рек, мы узнать не удосужились. Но, вполне возможно, именно на них и обитают те, кого мы так ищем. Исторические исследования указывают на то, что мудрых кентавров мало, прежде в основном встречались все больше несносные и с довольно буйным нравом. Может поэтому и живут они своим миром где-то в горах Фессалии вдоль яблочных рек, не показываясь и не нарушая окружающих спокойствия и гармонии. Но все же если внимательно присмотреться, то в тумане или облаках, легших на вершины, можно увидеть их едва различимые тени. Артём ПРОХОРОВ Фессалия – Москва

Цикл "Мондорф" "Шел дождь. Мелкий. Гадостный. Моросящий. Было зябко. Противно. Ледяной ветер пронизывал до костей. Птицы на ветке сидели нахохлившись, сумрачно поглядывая по сторонам. Надежд на то, что распогодится, не оставалось никаких. Остановить хляби небесные было не в их силах. Оставалось лишь предаваться воспоминаниям о том, как хорошо было еще вчера. Солнышко сияло. На небе ни облачка. Было тепло и празднично. Птичка Ангела и птичка Франсуа сидели и ностальгировали. Незатейливо. С легким налетом грусти. Незлобиво. Ни палок, ни камней, ни тех, кому пришло бы в голову за ними наклониться, в пределах видимости не наблюдалось. О том, что зрение у них не стопроцентное, они предпочитали не вспоминать". (Из современного Мондорфского фольклора)   В сентябре 2015 г. устами канцлера Германии Ангелы Меркель объединенная Европа провозгласила политику "открытых дверей" в отношении сотен тысяч беженцев с Ближнего Востока. Прошло всего пару месяцев и ситуация изменилась до неузнаваемости – от политики "открытых дверей" остались "рожки да ножки". На практике объединенная Европа стала проводить ее полную противоположность. Однако политика "закрытых дверей" – тоже не панацея. Она бесполезна и бессмысленна, когда болезнь, которую всячески скрывают, находится внутри. Всегда была внутри. Никуда не исчезала. И в любой момент может дать о себе знать страшным обострением… … Криху казалось, что он шел к этому дню всю свою сознательную жизнь. Приближал его, как только мог. Торопил время. Тренировался, отдавая всего себя тренировкам. Учился, забывая обо всем на свете. Натаскивал себя. Ежедневно. Еженощно. Без устали. Не давая себе ни малейшей поблажки. Дабы всем овладеть. Всему научиться. Быть готовым к любому вызову. Наконец, этот день настал. Для участия в Решающем испытании отобрали лучших. Самых сильных. Смелых. Разносторонне развитых. В недюжинных способностях которых не осталось ни малейших сомнений. Тех, кто с честью справился с предыдущими. Тем не менее, их все же осталось слишком много. Поэтому Решающее испытание разбили на три этапа. К первому допустили всех двенадцать юношей. Ко второму их должно было остаться полдюжины. Третий надлежало превратить в соревнование между двумя самыми достойными, как и положено в любой классической президентской гонке. Все-таки Решающее испытание проводили не чаще, чем раз в десять лет. Первого тура Крих ничуть не опасался. Игры в стратегию были его страстью. Он отдавался им с самозабвением. Проводил за ними недели, оттачивая мастерство и прерываясь лишь для самого необходимого. А то, что ресурсы для построения вымышленного государства и его всемерного укрепления нужно было раздобыть с использованием больших чисел и облачных технологий, лишь добавляло ему уверенности. В этой сфере среди соревнующихся ему не было равных. Так и получилось – первый тур он прошел на одном дыхании. Созданное им виртуальное государство захватило самые удобные земли. Обзавелось безупречно работающими публичными институтами. Построило наиболее конкурентоспособную экономику. Накопив силы, начало подчинять других установленному им орднунгу. Ведь по правилам игры доступ к ресурсам был строго ограничен, и преимущества, полученные одним, не оставляли шансов другим. Второй тур оказался на порядок более сложным. Шестерке победителей предложили вылезти из-за ноутбуков и поиграть не в какую-то, пусть и головоломную, компьютерную игру, а в реальность. Каждому дали по социальному конфликту, который надо было решить без потерь и кровопролития. Силой убеждения. Возможно более оптимальным образом. Крих добился такого урегулирования, от которого, в конечном итоге, выиграли обе стороны. От имени менеджмента он пригрозил сотрудникам провести делокализацию производства или обанкротить компанию, предложив в качестве альтернативы временное снижение заработной платы и всех социальных бонусов и выплат, которые были бы компенсированы с лихвой после уничтожения конкурентов и захвата рынков. Его объединительные условия были приняты. План сработал. Компания выкрутилась из кризисной ситуации и потеснила соперников. Прибыли подскочили на порядок. В них смогли поучаствовать и работники, поверившие Криху. Почувствовавшие в нем человека, которому можно доверять. Сделавшие его своим лидером. Таким образом, и второй тур он прошел с блеском. Пройти третий и взять главный приз не смог бы, наверное, и Джеймс Бонд. Даже при поддержке всего Ленгли. Но и такая награда, которая ожидала счастливчика, не доставалась ни одному три нуля седьмому. Сначала надо было подняться на вершину горы без использования каких-либо подручных механических средств, преодолев или обойдя все расставленные ловушки. Затем спуститься к таинственному реликтовому озеру. О его существовании и особенностях ничего не было известно, поскольку гора считалась закрытым объектом и тщательнейшим образом охранялась. На дне озера ожидал главный приз, он же подарок судьбы – красивейшая девушка, которую, правда, предстояло спасти и завоевать. Вернее, сначала завоевать, а потом спасти. Описание девушки в полученном задании давало повод для многочисленных разночтений. В ней заключалась тысяча загадок. Она была киборгом. А, может быть, и "просто богиней". Природа наделила ее способностью принимать тот облик, о котором мечтал возможный воздыхатель. Или, наоборот, менять его психику таким образом, чтобы превратиться в объект его мечты. Что еще важнее, она имела статус главного хранителя всех государственных секретов. То есть была Хранительницей. Обладала кодом доступа. Возможно, служила им. Тот, кто сумел бы овладеть ею, а, соответственно, и им, становился Верховным правителем страны. Дальше начиналась сущая головоломка. Означали ли победа в третьем туре, а, значит, и успешное прохождение Решающего испытания, что счастливчика сразу приведут к присяге, и кто, оставалось неясным. Похоже, Хранительница, скорее, сама передавала верховную власть своему избраннику. Насколько это коррелировало с общепринятыми канонами демократического устройства общества, нигде не разъяснялось. Хотя и то, что оно вообще должно быть демократическим, в уложении страны не говорилось. Сердцевину уложения составляло как раз описание Решающего испытания. Этого было вполне достаточно. По сути уложение утверждало принцип равенства возможностей, дающий надежду каждому. Придавало поистрепавшемуся лозунгу "пусть победит сильнейший" сугубо практический характер. Отказывало какой-либо фронде, включая малейший намек на диссидентство, даже в толике легитимности. Еще одна неясность касалась судьбы второго "претендента на престол". Вопрос о том, как следует поступить с талантливым, способным, бескомпромиссным лузером, в правилах игры последовательно обходился молчанием. Крих решил его для себя вполне однозначно. К тому же он догадывался, что второй "соискатель короны" также вряд ли намерен миндальничать. Оставлять двух медведей в берлоге было бы противоестественно. Сохранять повод для возможного реванша, для оппозиции власти, для попыток ее замены иным образом, нежели это было прописано в уложении, было никак нельзя. С этими мыслями Крих подошел к третьему раунду. На то, чтобы обдумать какие-то еще варианты, не осталось времени. Раздался удар гонга. Он и второй претендент бросились вперед по маршруту. Первым делом они устремились к непонятной постройке у самого подножия горы. От нее лишь слегка намеченная тропинка резко забирала вверх, переходя в почти неприступный склон. Крих ворвался в постройку первым. Увиденное внутри вызвало у него недоумение. Столь примитивной подставы он никак не ожидал. Постройка представляла собой самый обычный магазинчик. В нем продавалось все, что могло понадобиться в пути. Включая запрещенное оборудование. Но деньги Крих, естественно, с собой не прихватил. Договариваться же о кредите значило тратить драгоценное время – а ему принципиально важно было опередить соперника именно на вершине. Поэтому он посторонился, пропуская его, и тут же выскочил за дверь. Она запиралась на простенькую щеколду, которую Крих заприметил, поднимаясь по ступенькам. Он накинул ее. А для надежности подпер дверь булавкой, валявшейся неподалеку. Чтобы вырваться из западни, сопернику предстояло понервничать. Выигранными минутами теперь надо было рачительно распорядиться. Не мешкая, он полез в гору по отвесной скале. Полученное психологическое преимущество очень помогало ему. Не допуская опасной торопливости, он мог внимательно присматриваться ко всем подозрительным каменным новообразованиям, разбросанным тут и там, избегая подвоха. Выпавшие на него из расщелины ядовитые змеи не причинили ему никакого вреда – на руки и на лицо он заранее нанес специальный состав, лучше стальных перчаток или шлема защищающий от царапин, колотых ран и укусов. Когда на него напала стая птиц, ведомых, похоже, какими-то маленькими аппаратиками, установленными у них на шее, переждал атаку, спрятавшись в небольшом гроте. И двинулся снова вверх, когда они взяли в объектив "другую цель". Как он и рассчитывал, вершины Крих достиг первым. И с большим отрывом. Она восхитила его. С высоты открывался божественный вид. Долина внизу была потрясающе красивой. Черной. Коричневой. Пепельно-серой. Плавно переходящей в тускло-серый небосвод. Все это без портящих восприятие зеленых, каштановых или еще каких-либо иных вкраплений. Даже озеро, к которому предстояло пробраться, выглядело антрацитовым, а не предательски синим или голубым. Но Криху некогда было любоваться красотами природы. Он тщательно облазил все вокруг, педантично выискивая шатающиеся монолиты, которые можно было бы обрушить вниз, чтобы вызвать лавину. Затем, удовлетворившись полученным результатом, спрятался чуть в стороне. Его расчет вновь оказался верен. Соперник выскочил на вершину, весь в пене, и, не переводя дух, бросился вниз, в направлении водоема. Этого Крих и дожидался. Он тут же подскочил к отобранным им монолитам, поднапрягся и толкнул их вслед торопыге один за другим. Гул и грохот заполнили все пространство. Набирая мощь и разрастаясь, сметая все на своем пути, лавина устремилась вниз. Скрестив руки на груди в любимой позе Наполеона, Крих любовался устроенным им катаклизмом. Теперь ему действительно незачем было спешить. Соперник ему был больше не страшен. Он подождал, пока пыль осядет, и аккуратно спустился к таежному озеру. Перед тем, как нырнуть в его воды, он позволил себе такую блажь, как постоять в задумчивости. Как всё будет дальше складываться, оставалось только гадать. Всё понятное и предсказуемое находилось по ту сторону горы. По всей видимости, девушку спрятали где-то совсем рядом под воздушным колоколом. Иначе не было смысла запрещать потенциальным спасителям воспользоваться хотя бы маской или какими-то иными подручными средствами. Если верить сказкам, а любое уложение или конституция – немножко сказка, ей полагалось возлежать на ложе, убранном цветами, и гадать, который из смельчаков станет ее очередным избавителем. Или жертвой. Чисто интуитивно Крих собрал пригоршню камней и принялся ходить по берегу, расшвыривая их в разные стороны. Как ни странно, нехитрый прием сработал. Раздавшийся металлический звон подсказал, где верхняя часть воздушного колокола подступает вплотную к поверхности воды. Теперь можно было смело бросаться в неведомое. Какое блаженство оно в себе таит, Крих осознал, только когда очутился под колоколом. Внутри все было выстлано пухом и бархатом вызывающих и в то же время теплых, нежных тонов. Мягкая ласкающая подсветка создавала ощущение сокровенного. Подсказывающе мерцающие огоньки взбегали на ложе, на котором возлежал… огромный паук. С длинными, кривыми, мосластыми, постоянно двигающимися лапками. Весь покрытый колышущимися, как водоросли, тошнотворными волосиками. У Криха комок подкатил к горлу. Его чуть не вывернуло наизнанку. Все тело начала бить мелкая дрожь. "Боже мой, – прошептал он про себя, – жить с этим монстром всю оставшуюся жизнь? Отдаться ему? Ни за что!" Тем не менее он, как миленький, подошел к ложу и, закрыв глаза, склонился над ним. Может быть, стоило поступить как-то иначе. Что-то мягкое и шелковистое обхватило его запястья и увлекло вперед. "Это конец, – пронеслось у него в мозгу. – Столько лет отказывать себе во всем, готовиться к Решающему испытанию, чтобы все так бесславно завершилось". Судя по тому, как он быстро приземлился, Крих должен был упасть на ложе. Скорее всего, оно было настолько мягким, что удара он даже не почувствовал. Глаза он по-прежнему судорожно сжимал, боясь даже подумать о том, чтобы их открыть. Его запястья отпустили. Но зато теперь шелковистые щупальца уверенно заползали по его телу. Расстегивая. Разрывая. Стягивая. Крих весь напрягся. Скрючился. Сжался. Затаил дыхание. Леденея от одной только мысли о том, что сейчас последует. И тут он ощутил покусывание мелких острых зубок. Они сначала принялись за мочки ушей. Затем прошлись по груди. Спустились к животу. Задержались там ненадолго и устремились ниже. "А-а-а", – заревел Крих в голос и скатился кубарем с ложа. В ответ раздалось такое веселое насмешливое ржание, что он моментально ощутил себя круглым идиотом. Не просто безмозглым слюнтяем, а дураком в квадрате, в сто сорок четвертой или даже больше степени. В нерешительности открыв глаза, он увидел, что над ним, вытирая слезы от смеха, победоносно возвышается лучшее из творений природы, которые он когда-либо встречал в своей жизни. Понимание того, насколько она прекрасна, восхитительна, божественна, пронзило его так же остро, как давеча обуял страх. Этому особенно способствовал ракурс, под которым он взирал на нее. Обворожительно голенькая, как, кстати и он сам, она стояла, широко расставив ноги, и откровенно потешалась над ним, маня вернуться туда, откуда он только что так нелепо вырвался. Пламя, охватившее его, было сродни степному пожару. Сердце выскочило из груди и принялось отплясывать чардаш. Кровь закипела раскаленной ртутью. Неведомая сила подняла его в воздух и бросила в раскрытые ему навстречу объятия. Последние проблески разума, которым он некогда так гордился, померкли, и Крих с упоением отдался закружившему его водовороту. Тот вертел его, как хотел. Бросал вверх и вниз. Увлекал на дно и вновь выбрасывал на поверхность. Крих захлебывался. Задыхался. Раздувался до небес и опадал россыпью брызг на пол. Восторгу его не было предела. Как и охватившему его желанию, легко затмившему все остальные, чтобы это дикое блаженство никогда не прекращалось. Чтобы оно длилось вечно. Когда сознание ненадолго возвращалось к нему, Крих тщетно силился ответить на вопрос, в кого он превращается. Временами он казался себе непревзойденным наездником, гарцующем на табуне диких необъезженных лошадей. Временами – гоночным автомобилем, из которого пытаются выжать на сотню тысяч лошадиных сил больше, чем способен развить его в общем не слабый мотор. Или огнедышащим драконом, то утомленным безграничной мудростью и всезнанием, то распаляющимся до умопомрачения и испепеляющим все вокруг. Или тем самым пауком с хитиновыми волосатыми лапками, который давеча вызвал у него такое отвращение, а ныне казался чуть ли не венцом творения. Воплощением всего лучшего в природе. Братом по крови. Но внутренние превращения казались лишь слабым отражением того, что творилось вокруг. Маленькая уютная опочивальня под колоколом, защищающим их от водной стихии, исчезла. Ее стенки растворились. Колокол превратился в неприступный замок. Твердыню. Цитадель. Он вознесся на сотни метров ввысь, заполняя собой все – землю, небо, горы, реликтовое озеро. Ложе окружала теперь переливчатая сфера дисплеев, мониторов, клавиатур. Командный пункт неизвестного назначения, в центре которого оно находилось, и весь его функционал были готовы к выполнению своего предназначения. Системы управления и жизнеобеспечения активированы. Код доступа сработал. Единое существо, в которое они на время превратились, распалось на две половинки. Хранительница, как на мгновение показалось Криху, ему была больше не нужна. Ни для чего. Он вобрал ее в себя. Овладел магией любви и перевоплощения. Усвоил все сокрытые в ней знания. Привел их в систему. Наладил взаимосвязи. Замкнул на себя колоссальную мощь компьютерного центра, который поколения предшественников Криха отлаживали и совершенствовали. Предстояло сделать последний шаг. "Информация, которая тебе сейчас откроется, – раздался в голове Криха ее голос, – при других обстоятельствах сломала бы, раздавила тебя, парализовала твою волю. Теперь этого не случится. Ты до конца прошел Решающее испытание. Оно выковало тебя. Разбудило силы и способности, которые в тебе дремали. Тебе многое дано. Больше, чем другим. Как мы надеемся, больше, чем всем, кто проходил его до тебя. Мы верим в тебя. Не подведи". Крих ожидал нечто подобное. Он лишь в нетерпении передернул плечами. "Не подведу", – торжественно, как заклинание, вымолвили его губы. И тут же на него обрушилось высшее знание. Он принадлежал к касте отверженных. Территория, на которой они жили, вместе со всеми построенными ими городами – такими уютными, обустроенными, вылизанными – зонами отдыха, научными центрами и университетами, были отгорожены от остальной Земли гравитационной стеной. Помимо нее, похоже, – никто не мог сказать в точности – также и мощнейшими заклятьями. Предпринимавшиеся в прошлом попытки их преодолеть закончились ничем. История разрыва началась давным-давно. Общепланетарная шизофрения, вызванная поражением человечества в борьбе с терроризмом и организованной преступностью, достигла апокалипсических размеров. Бомбежки укрепрайонов террористов, наземные операции, полицейские рейды, объявление чрезвычайного и даже военного положения, запреты всего на свете, информационная блокада – все только укрепляло позиции экстремистов. Создавало вокруг них ореол мучеников. Борцов с несправедливостью. Истинных воинов чего-то, что так импонировало юношескому максимализму. И под их знамена вставали все новые и новые отряды молодежи. В конце концов, рядовой обыватель, а за ним и истеблишмент совсем обезумели от страха, и правители приняли радикальное решение. Ничего другого им не оставалось. Как они посчитали. К чертовой матери международные обязательства и многосторонние конвенции. Какие, к лешему, "открытые двери"? И без процессуальных прав личности, и всех остальных, заодно с фиговым листом демократии, прекрасно проживем. Лишь бы обеспечить безопасность свихнувшемуся не без их помощи населению и сохранить таким образом свою власть. А для этого достаточно прекратить Ваньку ломать – проверять, гарантировать и прочее. Нужно собрать всех подозрительных, всех сомнительных, всех, вызывающих опасения, – и изолировать. Лучше было бы сразу "пустить в расход", но и изолировать – тоже сгодится. То, что они предприняли, было до омерзения просто, с точки зрения исполнения, и крайне изощренно в плане техники и технологии. В кратчайшие сроки в самом сердце Европы, т.е. в Германии, построили "хот-спот" невиданного доселе типа – не для идентификации, регистрации, отбора и возвращения, как до того, а исключительно для нейтрализации. Его окружили не только и не столько уже привычной для Европы колючей проволокой – ее пропустили по внешнему периметру для отвода глаз, а циклопических размеров бетонно-вакуумной стеной. Но не это главное. В стену на всем ее протяжении вмонтировали экспериментальные энергетические установки, не прошедшие к тому времени сертификации, которые работали на не до конца понятных их создателям физических принципах. Они должны были десять лет накапливать энергию, а затем накрыть изолагерь непроницаемым гравитационным полем, навсегда закрывающим его для внешнего мира. За это время предполагалось интернировать в него всех, на кого пало подозрение. Что-то выяснять, проверять, доказывать – не требовалось. Подозрение трактовалось в самом широком смысле. Под него подпадали все опасные, все проповедующие, пособничающие и пр. – не только установленные члены террористических и преступных кланов, но и вообще все неугодные. С этой установкой спецслужбы и полиция справились виртуозно. Вскоре изолагерь был укомплектован под завязку. Социум полностью прорежен. "Сорную траву" выпололи. На корню. Общество зачистили. Вот с куполом получился конфуз. Хотя как знать. Может, в этом и заключался истинный план заказчиков. Энергетические установки, накопив сумасшедшее количество не до конца понятной энергии, закуклили не хот-спот, а население Земли. Изолировали не остальной мир от его обитателей, а сам остальной мир. В результате изолагерь и собранные туда внесистемщики получили уникальную возможность приступить к осуществлению альтернативного проекта развития. Созданию другой цивилизации. Правильной. Рациональной. Избранной. Идеей-фикс для всех лагерников, "чистых" и "грязных" все равно – кто чем занимался в прошлом, не имело значения – стал реванш. Все их устремления, все страсти и желания были подчинены только одному – доказать, что они лучшие. Что они выше. Обогнать соперников. Возвыситься над ними. А затем вернуться в мир, из которого их выкинули. Сломать разделяющие их стены. Но вернуться для того, чтобы утвердить свою исключительность. Так Решающее испытание сделалось стержнем местного уложения. А победа в нем – мечтой каждого юноши и девушки, новые поколения которых устремлялись на штурм чего-то, что должно было сделать их жизнь лучше. Красочнее. Возвышеннее. Что позволило бы им реализовать предназначение того мира, в котором они родились и которому были преданы с потрохами. В том, что со временем все получится, никто не сомневался. Их порядки, их образ жизни, их символ веры были настолько выше, что даже намек на сомнение был неуместен. Оставалось лишь взломать гравитационный барьер. С каждым разом шансов на успех становилось все больше. Видимо, тогда, с перепугу, земляне жахнули так сильно, что вызванной ими волне требовалось много времени, чтобы затухнуть. Момент истины приближался. Все местные энергоустановки накапливали потенциал, чтобы запустить контрволну. Это тоже должно было сработать. Не получилось пока только разобраться с природой заклятий, которыми запечатали стену. Вроде, в боевом арсенале землян магия не значилась. Скорее всего, ее сублимировал пароксизм страха и безнадежности, охвативших тогда обывателя. Если так, то снять их могла только кровь. Большая кровь. "Тебя это не остановит, – прошелестел у него в голове страстный голос Хранительницы. – Чтобы добиться меня, ты все отлично спланировал. Как видишь, и процесс, и результат превзошли все твои ожидания. Согласись – оно того стоило. Сейчас надо будет придумать примерно такой же сценарий. Только увеличив масштаб в тысячи, может, в миллионы раз. Действуй". Крих не нуждался в понуканиях. Презрение к тем, кто придумал столь варварский способ для того, чтобы оградить себя от опасности, переполняло его. Обида за все поколения предков – душила. Хотелось своими руками раздавить этих ублюдков. Эту человеческую нечисть. Заставить их есть отбросы. Ползать на коленках и пресмыкаться. Но его голова оставалась абсолютно холодной. "Друзья, – позвал он всех людей, растворившихся в нем, и тех, с которыми после перевоплощения он установил прочный ментальный контакт, – приглашаю на военный совет. Энергетические потенциалы сравнялись. Еще чуть-чуть и можно будет запускать встречную волну. С тем, чтобы никакие заклятья нам не помешали, используем ее косвенный эффект для того, чтобы взорвать пару–тройку атомных электростанций и крупнейших химических заводов. Отобрав их по периферии развитого мира. Ущерб будет огромным, но не критическим. Количество жертв достаточным. Переполох поднимется жуткий. Трескотня в СМИ и глобальной паутине. Нескончаемое море протестов и демонстраций солидарности. Непонятно только, как против кого, так и с кем. Паралич власти, бросающейся, как заведено, из одной крайности в другую. Все это послужит нам одновременно дымовой завесой. Под ее прикрытием органично вольемся в тот мир, который отныне станет нашим. Навсегда. Безвозвратно. Нашим – в полном смысле этого слова. Подвластным нам. И принадлежащим нам. Но устанавливать свои законы и утверждать свое превосходство мы будем плавно. Медленно. Не спеша. Изнутри. Рекрутируя себе в помощники бизнес, который этого только и ждет. Засидевшихся во втором эшелоне политиков. Всех неврастеников, готовых щелкать каблуками и восхвалять пришествие мессии. У нас к этому времени все до последнего гвоздика должно быть готово. Чтобы каждый из наших знал свой маневр. У каждого была непотопляемая легенда. Связь и субординация работали безупречно. Мы призваны свыше. Мы несем свет надежды. Мы – те, кого так долго ждали. Мы – будущее. Так победим!" В ответ на свою пламенную речь он почувствовал, как новые силы вливаются в него. Еще и еще. Как любовь и страсть обрушиваются на него новым водопадом. Как единение становится абсолютным и превращается в прочнейший фундамент, на котором можно возводить любые строения. Настал момент строить. Это вчера они были изгнанниками. Париями. Преследуемыми. Сегодня они среди нас. Завтра они – это мы. Затем – весь мир. Весь без остатка. Без фронды и диссидентства. А заодно и многого другого. Те, кто в свое время испугались и наломали дров, сами написали такой сценарий. Спасибо им за это от благодарных потомков и тех, в кого они превратились… © Н.И. ТНЭЛМ

Нежелание учиться в школе может сочетаться с большой предприимчивостью. Это вновь подтвердили школьники из болгарского города Бургаса, которые нашли лазейку в правилах учебных заведений и одновременно наладили систему пополнения запасов карманных денег. Эти ребята на переменах стали устраивать аукционы, на которых продавали… вшей. Если у ребенка находили этих насекомых, то после медицинского осмотра его немедленно отправляли домой на три дня. Вшей, которые снова появились в обнищавшей Болгарии, предприимчивые школьники бережно хранят в спичечных коробках или небольших стеклянных сосудах. Цена за штуку может доходить до 10 левов (около 5 евро).   Любители посрамили профессионалов Определить вслепую, то есть, без этикетки, марку вина, место его происхождения, имя производителя и год урожая виноградной лозы – такой необычный международный конкурс, уже третий по счёту, проведён во Франции. В дегустации участвовали только любители. Победителями стали представители Испании, на втором месте – бельгийцы, на третьем – шведы. Последней позицией в итоговом списке довольствовались американцы. Своеобразный чемпионат мира, на который приехали 20 команд, проходил в погребах известного французского винодела. Знатокам предстояло попробовать по шесть красных и шесть белых вин. На точное определение их параметров выделялось по десять минут. По признанию участников, для победы на конкурсе необходимо предварительно продегустировать несколько сот марок вина. Хорошей подсказкой служит не только вкус, который необходимо помнить, но и цвет того или иного «нектара». Однако ни один знаток так и не смог узнать мальвазию хорватского производства. А вино довольно редкой греческой марки узнал лишь один бельгиец. Способности конкурсантов-любителей поразили профессиональных виноделов. «Удивительно и восхитительно! – сказал один из них. – Они разбираются в этом лучше нас».   Скорпионы под соусом? Почему бы нет Депутаты Европейского парламента решили упростить и ослабить жёсткие требования, определяющие понятие «новые пищевые продукты». Если эту резолюцию одобрит Европейский Совет, а протест регулятора ЕС по безопасности продовольствия, а также движения «зелёных», будет проигнорирован, то на столах ресторанов и домов появится много необычных продуктов. Таких, как саранча, скорпионы, бабочки и другие насекомые; личинки, гусеницы, черви, лягушки, медузы, а также различные нано-материалы и новейшие пищевые красители. Как показывают опросы населения, многим европейцам, среди которых немало иммигрантов, уже сегодня не претят блюда, изготовленные из столь непривычных пока ингредиентов. А в Бельгии с 2013 года официально разрешено применять в пище людей десять видов насекомых. Как свидетельствует статистика, сегодня более двух миллиардов жителей планеты постоянно используют экзотичные пока для Европы источники белков. Некоторые учёные уверены, что, в связи с быстрым ростом населения планеты «новые пищевые продукты» неизбежно станут распространённым продовольствием. Это позволит, в частности, сократить посевы сои и других сельскохозяйственных культур, выращиваемых для корма крупному рогатому скоту. Так что не брезгуйте непривычными кулинарными изысками!   Дипломаты тебе помогут «Испания с тобой» – так называется новая услуга, которую начало предлагать министерство иностранных дел этой страны. Речь идёт о предоставлении возможности гражданам, находящимся за границей, мгновенно связаться через Интернет с ближайшим испанским консульством. Для этого нужно лишь отправить СМС-сообщение. Услуга доступна 24 часа в сутки. Её считают незаменимой в случае стихийных бедствий, террористических актов, тяжёлых ДТП и других чрезвычайных происшествий. Испания стала пятой страной Евросоюза, проявляющей такую заботу о своих гражданах.