Как это делается в Саксонии
Восточногерманские сыроделы сохранили предприятия, несмотря на трудности перехода от социализма к капитализму
|
|
|
Трубу в Фальдорфе |
А что лучше всего делать с «лишним» молоком? Разумеется, переработать его в сыр. Точно так и поступали основатели фальдорфской молочной фермы. Первым здешним изделием был традиционный для этих мест гарцский сыр.*4 Он до сих пор изрядно популярен в Германии, причем не только сам по себе, но и как составная часть многих десятков рецептов. Среди них есть и изысканные вроде клубничного салата с гарцским сыром, есть и незатейливые вроде «Здоровяка Морица», представляющего собой ломоть крестьянского хлеба все с тем же сыром, а поверх того – изрядный кусок яичницы. Но это так, к слову.
Стоит заметить, что эта сыродельня, несмотря на все политико-экономические трансформации, которые претерпевала Восточная Германия, до 1976 года оставалась частным предприятием, и лишь потом перешла в собственность государства. В те годы она называлась «Кезеверк Фальдорф» и работало на ней 110 человек. Продукция здесь всегда выпускалась отменного качества, и 85% ее реализовалось через сеть магазинов «Деликат». Там продавались продовольственные товары, как тогда говорили, «повышенного спроса», почти исключительно произведенные в ГДР, в том числе то, что шло преимущественно на экспорт. Цены в «Дели», как эту сеть называли в повседневной речи, были заметно выше, чем в обычных магазинах, но перед праздниками все равно выстраивались пусть небольшие, но все же очереди: людям хотелось украсить свой стол чем-нибудь особенно лакомым.
В 1992 году предприятие было реприватизировано через специально созданное еще в последний год существования ГДР Попечительское ведомство.*5 Процедура продолжалась полтора года и отныне «Берде Кезе» – так теперь называется компания – принадлежит Роземари Аппель и Хансу-Петеру Дитриху.
Самой сложной задачей было восстановить сеть сбыта, то есть заинтересовать торговые сети своей продукцией. Новые хозяева (впрочем, какие уж там новые: как раз Роземари Аппель владела этим предприятием до средины 1970-х) с этим справились, рассказывает Майк-Серен Дитрих. Его отец пришел в «Берде Кезе» из хлебобулочного бизнеса, но нашел себя и в новой отрасли.
Компания полностью сохранила свою высокую репутацию и производственный профиль: ее спецификой остается производство элитных сортов сыра. Главная «изюминка» всей вызывающей уважение своим разнообразием палитры из 120 продуктов, это, безусловно, копченые сыры. Через коптильни проходит около 3 тысяч тонн продукции в год. При ее производстве не используются какие бы то ни было химикаты – только буковая щепа и можжевеловые ягоды.
Таковы весьма популярные «Берде шпек», «Берде шинкен» и «Остзее гольд» – ароматные, изготовленные в соответствии со старинными традициями Магдебургской равнины. Не отстает от них и «Оригиналь Метцгеркезе», утонченный вкус которому придает точно подобранная смесь пряных трав. Стоит упомянуть и козьи сыры «Цигенпетер», выпускаемые в трех вариантах – «золотой», «слегка подкопченный» и «с тонкими пряностями». Благодаря более высокому содержанию белка они куда лучше усваиваются и при этом идеально подходят для людей, страдающих аллергией на лактозу. Очень популярны производимые в Фальдорфе крем-сыры с различными добавками. Например, с белыми грибами или с имбирем и лимоном.
Рецептуры разрабатывают в собственной лаборатории и берегут свои секреты пуще глаза. Другого пути у сравнительно небольшого семейного предприятия просто нет: иначе оглянуться не успеешь, как крупные концерны выпустят удачную находку под своей маркой. Конкуренция в сыроваренном деле в Германии довольно жесткая. В радиусе 20 километров от Фальдорфа работают еще 5 предприятий, готовых всерьез сражаться за каждый миллиметр рынка. «Берде кезе» выручают верность традициям и отменная профессиональная репутация, подтвержденная многими наградами, дипломами и победами на авторитетных выставках. Из сыроделен, работавших здесь еще во времена ГДР, эта компания – единственная. Почему? Вы уже, наверное, сами можете ответить на этот вопрос.
– На экспорт мы отправляем 30 процентов нашей продукции, – рассказывает Майк-Серен Дитрих. Основные рынки – Великобритания, Норвегия, другие скандинавские страны. В Восточной Европе мы представлены слабо: к сожалению, наши сыры для тамошних рынков дороговаты. И, тем не менее, если вам встретится на прилавках российских магазинов сыр «Домашний» – с шоколадом и ванилью – то знайте: он сделан компанией «Берде Кезе».
Кооператив Бад Бибра: выжить и стать сильнее
Начало истории этого кооператива похоже на ту, что вы только что прочитали. Основан он в 1918 году и поначалу занимался, прежде всего, молоком, ну еще и творогом. Дневной объем поставок тогда достигал 3 тысяч литров и собирали его не только в самой Бад Бибре, но и в ее окрестностях. Так дела и шли до начала 1950-х годов, когда после создания на Тальвинклер штрассе нового предприятия суточный объем переработки вырос до 25 тысяч литров. Уже тогда, кроме молока и творога, в ассортименте появились масло и сыр – «Биберталер камамбер».
В 1960-е годы предприятие разрослось еще больше, присоединив целый ряд окрестных производств, а в начале 70-х построили новую сыродельню, производительность которой достигала солидной цифры в 1500 тонн в год. С той поры Бад Бибра занимается только сыром. К концу 80-х этот кооператив завоевал репутацию авторитетного производителя Гауды и Эдамера, и в год цеха предприятия покидало до 3 тысяч тонн сыра. Поставки молока из сельскохозяйственных кооперативов, в ГДР их называли ЛПГ*6 – сокращение от длинного слова «Ландвиртшафтлихе продукционсгеноссеншафт» (товарищество по производству сельскохозяйственной продукции) – составляли тогда 80-100 тысяч литров в год.
Политические перемены конца 1990-х больно ударили по Бад Бибре. Рынок ГДР, на котором они были известны и сильны, в одночасье рухнул, и как откровенно признаются сами работники предприятия, продукция их оказалась никому не нужной. Потребитель набросился на невиданные прежде продовольственные продукты из Западной Германии, да что там – со всего мира, а свое, привычное оказалось в загоне. Спустя какое-то время все вернулось в прежнее русло, но переходный период надо было пережить. И милостей ждать не приходилось – ни от покупателей, ни от торговли, ни от конкурентов.
Что тут прикажете делать? То, что происходило вокруг, не внушало никакого оптимизма: все окрестные молочные и сыроваренные производства закрывались. И все же работники Бад Бибры решили не сдаваться, а побороться за свое существование.
Во-первых, они оставили за собой статус кооператива, в каковом качестве и пребывают до сих пор – единственный пример на всю землю Саксония-Анхальт, если не сказать на всю Германию.
Во-вторых, они ввели все возможные на тот момент технологические новшества, подняв производство на самый современный уровень и качественно, и количественно. Например, стали производить два новых изделия – Баски и Кальяту, своего рода полуфабрикаты, предназначенные для дальнейшей обработки.
В-третьих, было решено искать рынки сбыта за рубежом. Это удалось, и по сей день 90% продукции предприятие отправляет на экспорт.
На «перестроение на марше» ушло около пяти лет, и в 1996-97 годах кооператив уже был готов сделать рывок вперед. Речь пошла не о выживании, а о развитии. Появилась возможность взять кредиты на то, чтобы отстроить совершенно новую сыроварню, которую решили назвать «Бургенландкезереай» – по имени района в котором расположена Бад Бибра, самого южного в Саксонии-Анхальте. И тут кооператоры решили не скупиться, создав одно из самых современных в германской пищевой отрасли предприятий. В день оно может принять 850 тысяч литров молока, столько, сколько можно надоить от 35 тысяч коров. Это, так сказать, на входе. На выходе – сыр, порядка 100 тонн. А в промежутке – 5 человек, занятых непосредственно на производстве. Точнее – 15, с учетом трехсменной работы. Вот такая арифметика.
Пример устойчивого экспортного рынка – Италия, в которой хронически не хватает молока. Между тем представить себе итальянскую кухню без сыра – то же самое, что вообразить живописца, страдающего дальтонизмом. И значит, на Апеннинах охотно покупают Баски и Кальяту, доводя их до требуемой кондиции. И платят цену куда большую, чем за сыр можно выручить в Германии. Вот почему четыре года назад «Бургенландкезерай» открыла новую линию по производству Кальяты, потратив на это 7 миллионов евро. Разумеется, находят свой сбыт и Тильзитер, и Гауда и Эдамер. Хотя, конечно, на рынке молочных продуктов надо постоянно держать ухо востро.
Вот пример. В 2007 году в США, Европе и Австралии была очень сильная засуха, и молока не хватало. Тогда все улетало чуть ли не с колес, цены поднимались буквально ежемесячно. Теперь наметилось сильнейшее перепроизводство: предложение превышает спрос едва ли не на 40%. Но в Бад Бибре, знававшей более трудные времена, на это есть свой ответ: предприятие всегда готово переключиться на производство молочного порошка и сыворотки, что позволит выиграть необходимое время.
И в заключение приведем для сравнения несколько цифр. В 1990 году предприятие перерабатывало 50 миллионов килограммов молока, в 2007 – 210 миллионов. В 1990 году в Бад Бибре изготавливалось 800 тонн сыра в год, сейчас – 30 тысяч тонн. Убедительно, не так ли? Вот только удалось это далеко не всем.
Качество, традиции и инновации
Компания «Хайнрихсталер мильхверке» – еще один пример успеха, достигнутого упорным трудом.
Неподалеку от столицы земли Саксония – Дрездена*7 – есть городок Радеберг*8, издавна известный своим пивом «Радебергер». Вот здесь еще в 1880 году Агате Цайс основала молочную ферму «Хайнрихсталь», которая замышлялась как образцовое предприятие, где могли бы учиться сыроделию крестьянские дочери. Затея полностью удалась. Мало того, дело пошло так славно, что четыре года спустя фрау Цайс получила во Франции патент на производство Камамбера и Бри. Между прочим, первый случай подобного рода в Германии. О качестве производившейся тогда продукции говорит одна существенная деталь: «Хайнрихсталь» был удостоен звания поставщика саксонского королевского двора.
Позднее, перед Первой мировой войной, компания перешла в руки семьи Линке, представители которой, сохранив умение добиваться высочайшего качества и неуклонно блюсти традиции, заложили основу третьей составляющей успеха – стремление к инновациям. Именно тогда был разработан метод длительного хранения Камамбера – в жестяных коробочках. В таком виде он поставлялся в годы войны в действующую армию. Несколько патентов было получено компанией на производство лекарственных препаратов на основе молочной сыворотки.
В годы существования ГДР молочно-товарный кооператив «Радеберг» – так он тогда назывался – был крупнейшим в республике производителем мягких и нарезочных сыров, известным далеко за ее пределами.
Как же удалось местным сыроделам выстоять в непривычных условиях рыночной экономики? Здесь добрую службу сослужила привычка делать свою работу на высочайшем уровне качества. «Хайнрихсталер мильхверке» стало в новых федеральных землях – бывшей ГДР – первым предприятием, продукция которого была удостоена общенационального знака, присуждаемого первоклассной продукции. Конечно, свою лепту в это внесло и то, что на переработку принималось и принимается молоко только высшей категории, что для годового объема в 125 миллионов килограммов не всегда бывает просто. Правда, Радеберг находится в самом сердце региона, славящегося своими традициями молочного животноводства. Однако ни в каком деле успех не дается без упорного труда.
С 2004 года предприятие сертифицировано в соответствии с Международными продовольственными стандартами – общеевропейским уровнем качества.
Какие еще секреты выживания известны радебергским сыроделам? Ну, например, тот, который гласит: никогда не надо экономить на приобретении нового оборудования. На эти цели в «Хайнрихсталер мильхверке» с 1992 года было выделено 18 миллионов евро. Для предприятия, которое по германским меркам относится к категории средних, сумма внушительная. Еще один непреложный закон: нужно постоянно искать новые рынки сбыта. Сохраняется хороший спрос на радебергскую продукцию в розничных торговых сетях – прекрасно! И, тем не менее, сейчас предприятие все активнее работает с оптовыми клиентами, в том числе – в сфере кейтеринга.
Кроме того, предприятие известно тем, что производит широкий спектр продукции, не содержащей лактозы. И это не следование новомодному капризу пресыщенных потребителей. Почти каждый седьмой немец – 12 миллионов человек! – страдает непереносимостью молочного сахара. Специально для них «Хайнрихсталер мильхверке» изготавливает Эдамер, Тильзитер, Маасдамер, Эмменталер, Гауду и другие сыры, совершенно не содержащие лактозы. На их упаковку наносится соответствующий логотип, чтобы их было легко отличить от обычной продукции.
Кроме коронного Камамбера, производство которого опирается в Радеберге на стодвадцатипятилетнюю традицию, в перечне эксклюзивных находок здешних мастеров числятся еще три сыра. Первый – Тильзитер с черемшой, придающей ему неназойливую, но отчетливо ощутимую чесночную ноту. Второй – Тильзитер с семенами пажитника, приобретающий изысканно ореховый аромат. Третий – Эльблендер, пикантный, с чуть сладковатым ароматом, идеально подходящий к сухому белому вину. Для его производства используется исключительно молоко с пойменных лугов Эльбы и из Саксонской Швейцарии.
Ну что ж, если исходить из того, что в конкурентной борьбе должен выживать наиболее трудолюбивый и умелый, то вышеописанные случаи это неплохо подтверждают.
Александр СТЕПАНОВ
Магдебург-Дрезден-Москва
|
|
|
Дом Хундертвассера в Магдебурге |
Магдебург – столица земли Саксония-Анхальт, хотя при этом не самый крупный ее город: по числу населения он уступает Галле. Но вот с точки зрения исторического прошлого с этим эльбским городом состязаться трудновато: в 2005 году он отпраздновал 1200-летие. Достаточно сказать, что здесь находился двор Отто I – первого императора Священной римской империи. Однако раз уж речь зашла о сравнениях, то надо добавить, что среди 50 крупнейших городов Германии по площади общедоступных парков и садов Магдебург тоже занимает почетное второе место, пропуская вперед только столицу Нижней Саксонии – Ганновер.
В 1035 году Магдебург получил право проводить ярмарки. Его признанный торговый статус подтверждает то, что серебряная монета магдебургской чеканки была найдена на Фарерских островах. Речь, между прочим, идет об XI веке, когда это считалось огромным расстоянием.
Еще одна заслуга древнего эльбского города состоит в том, что утвердившееся здесь «магдебургское право» почиталось в те далекие годы образцовым и заслуживающим подражания. И, надо полагать, практичным, поскольку утвердилось во многих регионах Центральной и Восточной Европы. В конце XIII века город вошел в Ганзейский союз.
|
|
|
Пешеходный мост через Эльбу |
Во время Тридцатилетней войны чудовищный пожар, вошедший в историю под названием «Магдебургской свадьбы», уничтожил город почти дотла. А осадившие его католики устроили после взятия Магдебурга резню, считающуюся едва ли не самой жестокой за всю и без того ведшуюся не сильно гуманистическими методами войну. Тогда погибло – по разным данным – от 20 до 30 тысяч человек.
Но все же самые тяжелые испытания выпали на долю старинного города в конце Второй мировой войны. Они случилось 16 января 1945 года.
…Подготовка велась тщательно, планомерно и загодя. Мотивировка британских военных была такова: город представляет собой важный индустриальный центр и транспортный узел. К тому же до той поры, Магдебург, хотя и подвергался с 1940 года авианалетам различной интенсивности, был поврежден не особенно сильно: в основном доставалось промышленным районам.
Но произошедшее в тот зимний день трудно поддается объяснению. Около полудня по предместьям в две волны ударили американские бомбардировщики, засыпавшие их фугасными бомбами. Хотя городское движение было частично прервано, погибших во время налетов оказалось немного – около 40 человек.
Но даже в самых страшных кошмарах никто не мог предположить того, что ожидало горожан ночью. Противовоздушная оборона немцев к тому времени была уже совершено беспомощной, она была не в состоянии даже предупредить население о приближающемся налете. Четыреста четырехмоторных британских «Галифаксов» появились над погрузившимся в зимнюю ночь городом совершенно неожиданно, зайдя на него с юга. А дальше последовал мощнейший удар по жилым кварталам центра Магдебурга. Практически без всяких помех со стороны зенитной артиллерии или люфтваффе британские летчики, как это у них было заведено, сначала отбомбились фугасками, а в довершение всего густо посыпали исторические районы Магдебурга зажигалками. О каких-либо случайных ошибках или непреднамеренных оплошностях пилотов даже говорить не приходится: еще до подлета «Галифаксов» юркие «Москито» развешивали над всеми намеченными целями осветительные бомбы, от сияния которых делалось светло словно днем.
В ту ночь на крыши Альтштадта, Нордфронта, Ной Альтштадта и других районов центра обрушилось 200 тысяч зажигательных бомб. За 39 минут налета территория площадью в 8 миллионов квадратных метров превратилась в сплошное море огня. Почти 80% жилого фонда в центре города перестало существовать. Без крова остались 224 560 человек, 24 648 были ранены, 16 тысяч расстались с жизнью…
С военной точки зрения результаты этой титанической бомбежки были ничтожны. Ни оборонные объекты, ни транспортные коммуникации всерьез не пострадали. Зато жилые кварталы, где большей частью жил рабочий люд, британские ВВС смели с лица земли, да затем еще и выжгли руины.
Есть версия, согласно которой города, которые должны были войти в советскую оккупационную зону, в ходе секретной операции «Удар грома» намеренно подвергались союзниками особенно жестоким бомбардировкам. Это делалось, якобы, для того, чтобы СССР достались безжизненные руины вместо городов, и с ним легче было вести дальнейшие переговоры с позиции силы. Эта версия выдвинута британским историком Эрманом.
Первое упоминание об этом городе относится к 966 году. Для столь почтенного возраста Хальденслебен неплохо сохранился. Уцелело средневековое ядро города, сохранилась крепостная стена протяженностью 2,1 километра, две ее башни с воротами – обе XIII века и классицистическая ратуша. Перед ней стоит статуя Роланда – единственное его конное изваяние на всю Европу. Среди дальнейших достопримечательностей путеводители упоминают церковь Святой Марии (XIII век), барочный замок Хундисбург, ряд домов XVI века и многое другое.
Музей Хальденслебена славится тем, что в нем представлены вещи, принадлежавшие сказочникам братьям Гримм. Они были переданы туда внучкой Вильгельма Грима Альбертиной Плок, многие годы учившей детей в местной школе.
За последние годы город вобрал в себя ряд близлежащих поселений и обзавелся большим промышленным районом.
В 2005 году, участвуя в конкурсе «Наш город цветет», Хальденслебен получил золотую медаль, а в 2006 был назван самым удобным для семейной жизни городом в земле Саксония-Анхальт среди других поселений с 20 тысячами жителей.
Это довольно обширная территория, орошаемая тремя реками – Боде, Аллер и Заале. Здешние земли, среди которых встречаются даже черноземы, что для Германии – огромная редкость, отличаются завидным плодородием. В 1934 году их стали считать эталоном, принятым в Германии за 100%. Таковыми они и оставались до 1945 года.
Кроме того, Магдебургская равнина надежно укрыта горами Гарца от дождей, приходящих с Атлантики, и поэтому считается одним из самых засушливых регионов страны.
Гарцкий сыр (Harzer Kase)… Среди молочных продуктов непросто отыскать что-нибудь столь же типично немецкое. Это кисломолочный сыр, изготавливаемый из снятого молока, и поэтому содержание жира в нем около 1% – трудно представить себе нечто более диетическое. Исторически он происходит из предгорий Гарца, начинающихся к югу от Брауншвейга.
Изготавливается гарцский сыр в виде небольших головок, диаметром примерно 7-8 сантиметров или в виде стопки плотно сложенных лепешек, диаметром в 3-4 сантиметра. Последний вариант в просторечии называется гарцский роллер (валик) – не путать с точно так же называющейся гарцской канарейкой, славящейся умением выводить звонкие рулады. Традиционно применяемая в производстве этого сыра пряность – тмин.
Созревает этот сыр начиная с поверхности и процесс постепенно продвигается внутрь. Существует два основных варианта гарцера – с белой плесенью и с красной, точнее оранжево-коричневой. В первом случае правильнее говорить об образовании определенной грибковой культуры, во втором – о «работе» бактерий.
Хотя вкус красного гарцера как правило более явно выражен, решающее значение имеет все же степень созревания и то, какова температура сыра. Если он только что вынут из холодильника, то не стоит ждать от него особенного аромата: следует подержать его при комнатной температуре, разумеется, заботливо накрыв сырным колоколом.
Созревание гарцера может продолжаться от нескольких дней до нескольких недель. Чем сыр моложе, тем больше остающаяся в нем белая рыхловатая сердцевина, напоминающая исходное сырье – творог. Если гарцер дошел до идеальной кондиции, то он становится желто-золотым и прозрачным, а в идеале может утратить консистентность и «потечь», став тягучим и вязким.
В Австрии этот вид сыра тоже встречается, но там его называют иначе – кваргель (Quargel).
И последнее. Не надо путать гарцский сыр с весьма похожим по названию «коллегой», изготавливаемым из цельного молока. Тот называется «харцкезе» – (Harzkase).
По-немецки этот орган назывался Тройханданштальт (Treuhandanstalt), или короче – Тройханд. Его задача состояла в проведении реприватизации народных предприятий – основной формы собственности, существовавшей в Германской Демократической Республике.
Создан он был еще в ГДР: в феврале 1990 года это предложение внесла тогдашняя оппозиционная правившей Социалистической единой партии Германии группа, называвшаяся «Демократия – сейчас» (Demokratie Jetzt). Дорабатывала идею «группа свободных исследователей», состоявшая из теолога Вольфганга Ульмана, инженера Матиаса Арцта и физика Герда Гебхарда. Надо полагать, все трое считали себя большими доками в области экономики переходного периода.
Управились они быстро: 1 марта 1990 года правительство Ханса Модрова приняло решение о создании вышеупомянутого ведомства. Его возглавил вице-премьер Петер Морет. В мае 1990 года между ФРГ и ГДР был подписан Договор о воссоединении, 17 июня принят закон о приватизации, а с 1 июля Тройханд фактически стал полновластным хозяином, облеченным правом решать судьбу 8500 предприятий, на которых работало свыше 4 миллионов человек. Позднее «портфель» Попечительского ведомства разросся до 14 600 предприятий.
Но ГДР уже доживала последние месяцы. После воссоединения Германии самостоятельности Тройханда пришел конец: за ним стало плотно приглядывать министерство финансов ФРГ. И было за чем! Кроме предприятий Попечительское ведомство распоряжалось судьбой 2,4 миллиона гектаров сельскохозяйственных и лесных земель, обширной собственностью бывшего министерства государственной безопасности ГДР, большинством недвижимости Национальной народной армии, собственностью партий и других общественных организаций страны, ушедшей в историю.
С деятельностью Попечительского ведомства связано одно из самых громких заказных убийств в истории ФРГ – главы Тройханда Детлефа Карстена Роведдера. Он был убит в своем дюссельдорфском доме из снайперской винтовки натовского образца. Вторая пуля ранила его жену, третья – попала в книжную полку. До сих пор преступление остается нераскрытым.
Сравнительно непродолжительное существование распорядителя собственности ГДР – Тройханд распустили в декабре 1994 года – сопровождалось непрекращающейся чередой скандалов и афер. Чтобы это утверждение не выглядело голословным, приведем несколько примеров.
…Берлинское предприятие по производству обогревательных приборов – 1200 работающих – было продано за 2 миллиона марок никому не известной швейцарской фирме «Хематек». Завод глава этой конторы Михаэль Ротман быстренько обанкротил, деньги со счетов снял, земельные участки продал и, нагрузившись добычей, сбежал в США. В сентябре 2000 года его все-таки прижали в Лондоне и достигли с мошенником договоренности о том, что он выплатит 20 миллионов евро (в пересчете на марки сумма становится вдвое больше). Но присвоил-то он, судя по некоторым данным, около 200 миллионов марок! Разумеется, прокручена эта операция была не в одиночку, но кто был его сообщниками, установить так и не удалось.
…Бременский коммесант Хайнц Крамер сделал вид, что собирается приобрести домостроительный комбинат на севере бывшей ГДР и на его основе создать строительный концерн. Вместо этого он в паре со своим нотариусом присвоил более 100 миллионов марок. Позднее выяснилось, что эта афера была не единственной, но Крамеру удалось уйти от ответственности: он умер в Сингапуре незадолго до ареста. Его сообщнику пришлось отдуваться за все и провести несколько лет за решеткой.
…При приватизации восточногерманского судостроительного комбината на его «предпродажную подготовку» от Европейского Союза – через Тройханд – были получены субсидии в сумме 350 миллионов евро. На самом деле эта внушительная сумма «приземлилась» совсем на других счетах. Они принадлежали бременской судостроительной компании «Вулкан».
Печальный перечень можно было бы продолжить, приведя еще не одну нашумевшую историю, но думается и этого достаточно.
В 1998 году комиссия бундестага подвела безрадостный итог: при приватизации собственности бывшей ГДР сумма преступно присвоенных денег колебалась в интервале от 3 до 10 миллиардов марок.
Первоначальные надежды на то, что Тройханд окажется в состоянии пополнить государственную казну доходами от приватизации, быстро развеялись. С финансовой точки зрения итог деятельности Попечительского ведомства печален: он оставил после себя гигантскую гору долгов – 104,5 миллиарда евро. Как говорится, торговали – веселились, подсчитали – прослезились…
Идея коллективизация и индустриализация сельского хозяйства всегда была основой социалистической сельскохозяйственной политики, которой правившая в ГДР Социалистическая единая партия Германии следовала неукоснительно. Однако, несомненно и то, что ею был учтен печальный опыт ускоренного создания колхозов в СССР и образование товариществ по производству сельхозпродукции (ЛПГ) велось значительно более гибко и с применением различных организационных форм.
Нельзя упускать из виду, что коллективизация была в известной степени обусловлена проведением земельной реформы. Средняя величина земельного надела в советской оккупационной зоне составила 5 гектаров, поэтому внедрять в таких условиях современное сельхозпроизводство было трудновато.
Решение о создании ЛПГ было принято летом 1952 года. Предлагалось три типа товариществ. В первом обобществлялась только земля, во втором – еще и машины и механизмы, а в третьем – еще и домашний скот. Поначалу ЛПГ третьего типа было очень немного, поскольку просто не хватало общественных животноводческих помещений. Со временем возобладал именно этот тип товариществ и, что греха таить, без серьезного нажима со стороны партийных органов дело все же не обошлось. Были и другие формы непрямого принуждения, например, единоличникам на машинно-тракторных станциях предоставляли в аренду технику в последнюю очередь.
С правовой точки зрения ЛПГ отличались от советских колхозов тем, что земля оставалась собственностью их членов, тогда как в СССР она считалась собственность общенародной. Безусловно, в товариществах действовали многочисленные ограничения отчуждения, и ЛПГ имели всеобъемлющие законодательные гарантии их права пользования землями сельхозназначения. Все хозяйственные постройки, инвентарь и техника, а также леса были собственностью ЛПГ.
Кроме обычной оплаты по труду и годовых премий, крестьяне, располагавшие земельным паем, получали еще и долю прибыли, зависевшую от того, сколько земли они предоставили в общий котел.
Теоретически возможность выхода из ЛПГ всегда существовала, но на практике это считалось «политически нежелательным». А поскольку утвердить такое решение могло только общее собрание товарищества, добиться этого было просто нереально.
Руководило ЛПГ правление, пользовавшееся достаточным влиянием на решения общего собрания, формально считавшегося главным органом демократического управления. Местные партийные органы имели в любом правлении проводников своей политики, не говоря уж о том, что ни один председатель правления не имел шансов быть избранным без одобрения райкома партии.
У каждого члена правления оставалась определенная часть земли – для ведения, как это тогда называлось, личного подсобного хозяйства. Она составляла, как правило, около 0,5 гектара. Правда, позднее многие из этих наделов тоже обобществили.
В 60-е годы прошлого века товарищества пережили кампанию активного укрупнения, и их число снизилось с 19 313 до 9009. Также случались и другие организационные эксперименты, далеко не все из которых шли на пользу делу.
После воссоединения Германии некоторые товарищества были распущены, а земля возвращена прежним владельцам, другие преобразовались в акционерные общества или остались сельскохозяйственными товариществами. Во всяком случае, на территории бывшей ГДР в большинстве аграрных регионов по-прежнему доминирует коллективное землепользование.
По сравнению с другими старинными германскими городами Дрезден – просто юноша. Первое упоминание этого поселения в письменном источнике датировано 1206 годом. Да и то речь в нем шла не столько о самом Дрездене, сколько о более крупных соседях. Права города будущая «эльбская Флоренция» получила десятью годами позже.Однако и после этого Дрезден долго оставался малозначительным городком, пребывавшим в тени богатого купеческого Лейпцига и других влиятельных соперников. Ему здорово повезло: в ходе опустошительной Тридцатилетней войны он не был ни разграблен, ни разрушен. Но поскольку в жизни ничего идеального не бывает, город, точнее – его обитатели, получили свое от чумы и голода, а общая стагнация экономики сильно затормозила развитие Дрездена.
И на протяжении своей дальнейшей истории этот уникальный город на Эльбе пережил целый ряд взлетов и падений. Он был вовлечен почти вовсе крупные европейские войны – а их было немало – что сказывалось на его судьбе вполне определенным образом. Например, в 1658 году вся старинная часть Дрездена, расположенная на правом берегу Эльбы, выгорела дотла.
Потом его отстраивали несколько десятилетий, и Новый Королевский город был завершен лишь к 1732 году. С тех пор за ним утвердилось разговорное название Нойштадт – Новый город. В 1745 году жемчужина Саксонии первый раз была захвачена пруссаками – в ходе войны за австрийское наследство. Второй раз северные соседи пришли в Дрезден во время Семилетней войны в 1756 году.
Во время революции 1849 года саксонского короля Фридриха Августа II заставили покинуть Дрезден, и для возвращения ему пришлось прибегнуть к помощи давних недругов – пруссаков. Дальнейшие коллизии конца XIX–начала ХХ века, в том числе Первая мировая война, пощадили «эльбскую Флоренцию».
После ноябрьской революции 1918 года Дрезден стал столицей Саксонии. Он входил в десятку крупнейших городов Германии и к тому же был важным экономическим центром. Электромашиностроение, фармацевтика, косметическая, табачная и пищевая промышленности*9 были достойно представлены в городе. Некоторые предприятия действуют и поныне, вернув себе прежнее имя после воссоединения Германии.
Культурное значение Дрездена всегда трудно было переоценить. И не только благодаря уникальному архитектурному ансамблю, сложившемуся в основном во времена правления Августа II Сильного. В конце XIX – начале ХХ века город сыграл огромную роль в развитии немецкого изобразительного искусства. С Дрезденом связана деятельность Отто Дикса и его коллег по Сецессиону и объединению «Мост». К 1925 году здесь сложилась одна из самых значительных художественных школ Германии.
Позже, после прихода к власти национал-социалистов, работы Эрнста Людвига Кирхнера, Макса Пехштайна, Карла Шмидта-Ротлуфа и Отто Дикса были выставлены в печально известной экспозиции, называвшейся «Дегенеративное искусство».
Надо заметить, что Дрезден всегда был и военным центром. На севере города, в Альбертштадте, сложился своеобразный «город в городе», который национал-социалисты только расширили.
В то же время до самой осени 1944 года Дрезден обошли стороной бомбардировки союзной авиации, которые уже долгое время выполнялись в соответствии с британской директивой, требовавшей бить по площадям, в том числе – наносить массированные удары по жилым кварталам, чтобы «окончательно сломить волю населения к сопротивлению». В это время среди крупных и промышленно важных городов Германии только два – Дрезден и Бреслау (ныне польский Вроцлав) – избежали крупных повреждений.
Несмотря на довольно внушительную военную инфраструктуру, по-настоящему боеспособных частей в Дрездене было мало. Все громогласные обещания создать на Эльбе – от Гамбурга до Праги – неприступный рубеж для борьбы с Красной Армией, упирались в то, что сил на это у национал-социалистов уже не было. Восточный фронт в ускоренном темпе перемалывал дивизию за дивизией, и людей взять было неоткуда.
В ноябре 1944 года набрали десять батальонов фольксштурма. В январе часть бросили на Восточный фронт, но около 20 тысяч (вместе с «воинами» из Гитлерюгенда) осталось. Вооружены они были из рук вон плохо: к тому времени оружия и боеприпасов не хватало и в действующей армии.
Всерьез стоило принимать 404 пехотную дивизию, да кое-какие подразделения войск СС. Зенитные части, как, впрочем, по всей тыловой Германии, в Дрездене не представляли собой большого препятствия для бомбардировочной авиации союзников. То же можно сказать и о Люфтваффе. Правда, на аэродроме в Клотцше стояло 30 перехватчиков, но у них далеко не всегда было горючее, чтобы подняться в воздух. Да и что бы они могли сделать, когда союзники посылали в то время в налеты по нескольку сот машин – с соответствующим истребительным сопровождением.
Маршал Артур Харрис, главнокомандующий бомбардировочной авиацией британских ВВС, мог быть практически спокоен за своих асов: в Дрездене достойных противников у них не было.
…В 22.03, в ночь с 13 на 14 февраля над центром города загорелись «рождественские елки» – каскады осветительных бомб, а двумя минутами позже были поставлены красные целеуказатели. Затем к делу приступили 244 британских легких бомбардировщика, высыпавших на город 900 тонн бомб – фугасных и зажигательных.
Через 15 минут три четверти центральных районов Дрездена уже потонуло в огне. Ни о каком прицельном бомбометании во время ночных налетов говорить не приходилось: куда упало, туда и попало.
Но это была только первая волна кошмарного авианалета. В половине второго по пылающему городу ударили 529 «Ланкастеров», «разгрузивших» 1500 тонн зажигалок – общим числом в 650 тысяч штук. На этот раз обошлись без осветительных бомб: ориентировались на горящие кварталы и досыпали туда «до кучи». Площадь пожаров составила 15 квадратных километров…
Бомбы валились и на головы дрезденцев, надеявшихся после первого налета укрыться в Большом саду и на Эльбском лугу. Досталось и нескольким больницам.
Самое скверное, что вторая волна сделала невозможной работу дрезденских пожарных: отдельные очаги возгорания слились в единый огненный вал. В невероятной жаре, по свидетельствам очевидцев, плавились стекло и металл.
А в середине следующего дня прилетели американцы – 311 машин В-17. Эти отбомбились по оборонным предприятиям и вокзалу. Из-за плохой погоды работали по приборам, поэтому изрядно досталось близлежащим кварталам и больнице.
В ночь на 15 февраля, снова прилетели британцы, а днем – американцы. И все повторилось. Ночью сыпали как бог на душу положит потому, что темно, а днем – из-за плохой погоды. Но счет бомб все равно шел на тысячи тонн.
…Тела погибших забрасывали в кузова грузовиков или на тележки, свозили для идентификации на открытые места, где укладывали штабелями. Чтобы не началась эпидемия, многие тысячи трупов сожгли на Старом рынке и в крематории Толкевиц. Двадцать пять тысяч человек похоронили на кладбище Хайде.
Союзники «подавляли волю к сопротивлению» у тех, кому удалось выжить в февральском аду еще и в марте, и в апреле. Последний бомбовый налет датирован 17 апреля. После этого союзники ограничивались листовками, призывавшими капитулировать.
Каковы же были последствия того, что гебельсовская пропаганда называла «террористическими бомбардировками»?
Плотно заселенный центр «эльбской Флоренции», состоявший в основном из барочных и ренессансных строений, выгорел практически полностью. Близлежащим районам досталось чуть меньше. Окраины не особенно пострадали.
Восхитительной красоты город, полный невосполнимых культурных сокровищ, перестал существовать…
Чудовищные последствия ударов по Дрездену вызвали раскол в стане союзников. Американцы стали требовать от британцев, чтобы те отказались от своей тактики «полуприцельного» бомбометания. Но британские бомбардировщики были оснащены и подготовлены в основном к такому ведению войны.
Кончилось это тем, что даже Уинстон Черчилль, чей подход к противнику никак нельзя счесть «голубиным», решил дистанцироваться от воздушных «долбежек» в исполнении питомцев Артура Харриса, обратившись к нему со специальным посланием. Что не помешало благодарным соотечественникам впоследствии воздвигнуть маршалу памятник.
Дрезденская трагедия обросла множеством легенд и вымыслов, военная и этическая целесообразность налетов по сей день продолжает вызывать споры у историков и разжигать эмоции праворадикальных маргиналов.
…А город живет и развивается, терпеливо отстраиваясь и тщательно возрождая один утраченный шедевр за другим. Снова встала над центром города Фрауэнкирхе, в прежнем великолепии возродились Цвингер и опера Земпера. По-прежнему притягивают гостей уникальные картинные галереи, собрания сокровищ, хранящиеся в «Зеленых сводах», интереснейшая коллекция рыцарских доспехов и оружия. От туристов в Дрездене сейчас просто проходу нет. Столица Свободного государства Саксония ныне явно переживает период подъема.
По древности этот городок практически не уступает Дрездену: впервые он был упомянут в письменном источнике в 1219 году.
В XVI веке поблизости от Радеберга нашли серебро, но шахта быстро истощилась. Во время Тридцатилетней и Северной войн город сильно пострадал.
В 1654 году рядом с городом создали селитряную солеварню, которую в XVIII веке пытались преобразовать в большую мануфактуру. Но этому помешал пожар лета 1714, полностью уничтоживший город. Да еще недовольные горожане учинили в сентябре бунт, перечеркнувший тогдашние планы индустриализации Радеберга.
Но, как говорится, прогресс не остановить, а потому в 1858 году в Радеберге была создана первая фабрика по производству стекла. А в 1905 году была построена пивоварня, принесшая городу общенациональную и международную известность: пиво «Радебергер» по сей день один из самых популярных сортов «ячменного сока». Здесь впервые в Германии стали варить его по пльзеньской технологии, впоследствии возобладавшей на рынке.
Кроме того, хорошо известен и другой местный гастрономический изыск – ликер «Радебергер биттер».
Все началось с шести коров. Пауль Густав Леандер Пфунд, сын фабриканта спиртных напитков, добившийся хороших успехов в сельском хозяйстве, решил в 1879 году заняться созданием компании, которая могла бы поставить снабжение дрезденцев молоком на прочную основу.
В те годы молоко из близлежащих деревень возили на открытых повозках, о его хорошем охлаждении и сохранении должной свежести не всегда можно было говорить. Вот почему герр Пфунд прежде всего решил ввести жесткие гигиенические стандарты. В своем первом магазинчике на Герлицерштрассе он велел проделать окно из торгового зала в стойло, чтобы было видно как содержат коров, как их доят, как молоко дважды фильтруют через марлю и тщательно охлаждают. Ничего особенного? Но только не для тех времен!
Число довольных потребителей росло, и человек, начавший все дело с продажи 150 литров молока в день, постепенно стал владельцем компании, пропускавшей через себя за то же время 60 тысяч литров!
Но тогда фирма «Пфунд» жила уже далеко не единым молоком, а всем производимым из того, что академик Павлов называл «удивительной пищей, приготовленной для нас самой природой». Сыр, масло, сметана, йогурт, молочный порошок, сгущенное молоко и даже молочное мыло – все это входило в круг интересов компании.
Бывший сельский хозяин Пауль Пфунд к тому времени стал не просто богатым человеком, но и советником по коммерции саксонского королевского двора, что удавалось далеко не каждому обладателю тугого кошелька.
В те годы фирма «Пфунд» была самодостаточной империей, имевшей свою лабораторию, фабрику, производившую упаковочный картон, типографию, печатавшую этикетки на многих языках, столярную, строительную и тележную мастерскую, кузницу, где можно было разом «обуть» сотню лошадей. Бидоны изготавливались в собственной мастерской, форма для кучеров шилась в своей портняжной…Служащим предоставлялись квартиры, принадлежавшие компании, была у нее столовая на 250 мест, детский сад и даже пивной погребок для кучеров.
Но настоящим уникумом, крупнейшей жемчужиной в короне «Пфунда» стал представительский магазин на Баутцнерштрассе, к счастью сохранившийся до сих пор. Он декорирован изразцами, расписанными вручную и изготовленными на дрезденской фарфоровой фабрике «Виллеруа и Бош» и неслучайно занесен в Книгу Гиннеса, как «самый красивый молочный магазин мира».
Правда, сегодня кроме молока и изделий из него, там можно приобрести и другие дары саксонской земли – отменные вина с берегов Унструта и Заале, изрядные фруктовые бренди, которые в Германии называются «обстлеры» – малиновый, грушевый, сливовый…
№6(23), 2008