Крокодил

Европейский Союз, как и все другие большие империи до него, создал огромное количество мифов. Сладких. Красочных. Похожих на правду. Поверил в них. А потом и вовсе стал путать их с действительностью. Но третьи-то страны хорошо знают, что они не более, чем мифы. Реальность совсем другая.

…Степ с обидой и раздражением покусывал верхнюю губу. Все тело саднило. Мускулы закостенели. Огромные волдыри на ладонях полопались и кровоточили. Паршивое настроение вряд ли что-то могло исправить. Зря он поддался на уговоры закадычных друзей. Сидел бы дома, смотрел телевизор и в ус не дул. Им-то хорошо – они всю жизнь на байдарках ходят. Им не привыкать. А ему каково пупок рвать. Не затем он отважился отправиться с ними в поход. Теперь еще десяток дней ломать себя, мучиться, торопить мгновения, пока они дойдут до цели.

На бумаге все выходило так просто и радужно. Они наметили сложный, но вполне проходимый маршрут по малым рекам. Кто же знал, что наступит такая сушь, жара и палящее солнце выжгут все вокруг, и реки настолько обмелеют. Каждый метр пути давался ценой жутких усилий. Байдарки постоянно скребли по дну и натыкались на коряги. Поэтому приходилось останавливаться, растапливать вар и шпаклевать пробоины. А то и просто взвалить на себя, как на ишаков, неподъемный груз и, теряя кучу времени, обходить опасные места. В результате потом, когда выходили на глубокую воду, друзья включали такие скорости, что за ними было не угнаться. Степ из кожи лез, лишь бы не отстать, чтобы его не сочли слабаком и доходягой, но получалось не особенно. Когда отрыв достигал нескольких поворотов, друзьям волей-неволей приходилось останавливаться и поджидать его. Он переживал это особенно мучительно, начинал молотить воду еще бездарнее, превращая свою жизнь в сплошное мучение.

А ведь ему так хотелось вкусить романтики. Остаться один на один с дикой природой. Ощутить ее. Проникнуться ею. Понять. Так мечталось черпать пригоршнями чистейшую кристальную воду. Скользить взглядом по бесконечно разнообразной стене деревьев, склоняющихся над потоком. Пробираться тропками и ручейками, где до того не ступала нога человека. Куда там. Пот застилал глаза. Сердце бешено колотилось. Он ничего не видел. Не слышал. Не чувствовал. Его обуревало только одно желание, чтобы эта пытка скорее кончилась.

В тот день, из-за того, что они безнадежно выбились из графика, идти пришлось до глубокой ночи, благо вышедшая им на подмогу луна освещала все достаточно отчетливо. Остановились только тогда, когда всем реально стало невмоготу. Друзья сразу бросились ставить палатки, разводить костер и готовить походную похлебку подряд без разбору из всего того, что они взяли с собой в дорогу.

Степ же, крадучись, чтобы никто не заметил, от них спрятался. Он почувствовал, что, если еще чуть-чуть, то ему хана. Он не выдержит. Его могли спасти только живительная морская, на худой конец, речная ванна, покой, отдохновение, прохлада, пока другие работают. Не колеблясь, не задумываясь, без тени сомнения, даже не стянув с себя задубевшую одежду – заодно и выстирается – он плюхнулся в речную воду.

Восторгу Степа не было предела. Он испытывал неземное блаженство. Такое наслаждение стоило всех испытанных страданий. Он плескался как павиан. Бил воду руками и ногами. Погружался в нее с головой. Пил огромными страстными глотками. Полоскал горло. Фыркал. Плевался. Кувыркался. В общем, ни в чем себе не отказывал. Он растворялся в воде. Вода струилась по его жилам. Переполняла его сердце. Раздувала его мускулы. Наполняла новой неведомой силой. Степ как будто заново родился.

Насладившись всласть, он вспомнил об остальных. На этот раз не скрываясь, весело топоча и улюлюкая, он бросился на запах костра. Как отреагируют друзья на его внезапное появление и то, что он увильнул от общественных работ, его абсолютно не беспокоило. Ну, попеняют чуть-чуть, так и что из этого.

Однако поднятый ими переполох его огорошил. Завидев Степа, народ завопил благим матом. Друзья бросились врассыпную. Причем настолько резво, что теперь за ними точно было не угнаться.

– Ага! – сообразил Степ, – это они его так решили проучить. Глупо. Чего он им такого сделал? Могли бы сообразить, что он совершенно выбился из сил и ему просто нужно было перевести дух. Тоже мне, друзья называется. Им лишь бы над ним поиздеваться. Его же втянули в эту авантюру, а теперь комедию ломают – убегают от него, как от привидения.

– Вам же хуже, – решил Степ про себя, достал большую плошку, положил себе из котла дымящееся варево и проглотил в один присест. Наевшись от пуза и не дождавшись остальных, он от обиды забрался в ближайшую палатку и, немного поворочавшись, пытаясь найти положение поудобнее, тут же уснул.

Сколько прошло времени, он определить бы не взялся. Его разбудило чувство надвигающейся опасности. Но было поздно. Предпринять что-либо для своего спасения он не успел. Кто-то завалил палатку. Сверху на него посыпались тела. Они пытались подмять его. Придушить. Ограничить в движении. Чьи-то руки обхватывали его. Мяли. Вязали. Спеленовали.

– Ни на того напали, – взревел Степ грубым голосом, поднимаясь во весь рост и расшвыривая ворогов в стороны, как былинки. Вообще-то он всегда считал себя маленьким и тщедушным, но, видимо, чувство опасности удесятерило его силы. Выкарабкавшись из-под груды тел и освободившись от сковывавшей его палатки, он начал лупить наотмашь кишевшие вокруг него тени. С визгом и воплями, как давеча, они бросились врассыпную и растворились в ночном сумраке.

Тут до Степа дошло, что это были никакие не бандиты и грабители. В этом пустынном месте их байдарочная компания была единственной на многие километры пути. Однако зачем друзьям потребовалось на него нападать? Причем с такой яростью, как будто он действительно заслуживал темной. И как у него получилось их раскидать в стороны, аки подсохшие арбузные корки? Более того, противостоять всей честной компании. Это было уму непостижимо. Что-то тут было явно не так. Что-то не срасталось.

Теряясь в догадках, недоумевая, Степ приблизился к воде и в отсветах костра, который он заново развел, бросил взгляд на свое отражение. На него из речной глади смотрел приличных размеров крокодил с выпученными глазенками и такими жуткими рядами острых белоснежных зубов, напоминавших несколько двуручных пил, поставленных друг на друга, что он чуть было не закричал от страха. Вернее, не совсем крокодил. Или вовсе не крокодил. У монстра лишь голова и хвост были как бы крокодильи. Тело оставалось человеческим. Только сделалось крупным, квадратным, косая сажень в плечах, чтобы соответствовать пропорциям непонятного создания.

– Кранты, – решил Степ. – Я рехнулся. Перенапряжение не прошло даром. У меня галлюцинации.

Однако на галлюцинации все происходящее было не очень похоже. Отнюдь.

– В чем причина паники, которую вызвало мое появление? – допрашивал он себя. – А попытка друзей поймать меня, заточив в палатке? Все. Баста. Отключаю сознание. Перехожу на автопилот. Надо успокоиться. Глядишь, все само собой образуется. Главное – не делать резких движений. Не выдумывать черти чего.

Методично, не обращая ни на что больше никакого внимания, он снял с огня котел с кипящим варевом и повесил вместо него котелок с питьевой водой. Когда вода закипела, бросил туда брикет чайных листьев. Подождал, пока чай заварится, и налил себе большую чашку ароматного напитка. Поставил ее на бревно, чтобы немножко остыла, а сам, чтобы не терять времени и чуток развеяться, достал из байдарки гитару.

Устроившись поудобнее у костра, попивая горячий терпкий чай, он принялся бренчать на гитаре, бормоча, как можно громче, слова песен, которые обычно распевал с друзьями. Слова они любили переиначивать. Придумывали совершенно другие куплеты. Описывали в них смешные и грустные события, известные только им. Понятные только им. Служившие своего рода позывными.

Его незамысловатый трюк сработал. Из окружавшей его тьмы проступили тени. Сначала робко, а затем все увереннее они подошли к нему и материализовались в его друзей.

– Степ, это ты что ли? – произнесли они чуть ли не хором, как будто управляемые схоронившимся в темноте кукловодом. А затем, не сговариваясь, бросились его обнимать и целовать. – Ну и напугал ты нас. Признавайся, что это за нелепый наряд. Уже поздно. Мы совершенно без сил. Давай спать. Кончай розыгрыш.

– Я бы с удовольствием, – покачал головой Степ, – если бы знал, как. Это наваждение какое-то. Вы же видите, что я это я. Но голова – крокодилья. И огромный нелепый хвост. И еще чую в себе силу богатырскую, прямо как в сказках сказывается.

– Постой, – остановил его один из друзей, – давай по порядку. Ты помнишь, как все произошло? Расскажи нам эпизод за эпизодом. Может, что прояснится.

– Да нечего рассказывать. Когда догнал вас, совсем вымотался. Что-либо делать был уже не в состоянии. Голова кружилась. Ноги подгибались. Запах пота и грязи вызывал тошноту. Мутило. По-настоящему. Поэтому юркнул в сторону, чтобы вы не заметили, и плюхнулся в воду. Усталость как рукой сняло. Я будто заново родился. Что было дальше, вы знаете. Мужики, я точно попал под какое-то заклятье. Или меня порча догнала. Спасите! Придумайте что-нибудь! Мы же все интеллектуалы. Неужели не найдем выход?

– Не гони волну. Давай без эмоций. Кто из нас знает, как снимать порчу? Ведь столько лет в "Что? Где? Когда?" играем. Как проверить, имеем ли мы дело с заклятьем или чем-то другим?

– С порчей проще всего. Достаточно плошки с водой и самых обычных спичек. Когда они полностью прогорят, их следует аккуратно положить на водную поверхность – они все расскажут о человеке, наславшем ее. Потом обнести вокруг головы и выплеснуть.

– Можем попробовать. Только во время ритуала, наверняка, надо произносить какие-то важные заветные слова. Хорошо. Есть еще какие идеи?

– Читал где-то, что надо срубить свежую осину, заточить кол и воткнуть в грудь оборотню. Желательно поглубже и со всего размаха. Тут неподалеку они растут в изобилии.

– Я тебе воткну. Умник выискался. Несет невесть что. Мы же не хохмить собрались. Давайте дело говорить.

– Есть идея. Сейчас глухая ночь. Полная луна. Костер почти прогорел. Давайте возьмемся за руки и попробуем вызвать дух тутошних мест. Кому как не ему лучше знать, что делать.

– Идея безумная, но лучше вряд ли придумаем. Почему бы не попробовать? Чем мы рискуем? Встаем в круг. Беремся за руки. Поехали. Повторяем: "Дух лесов и рек, взываем к тебе. Явись. Присоединись к нам. Поведай, как снять или изменить заклятие. Спаси Степа. Помоги отвести беду!" Чувствую, что-то происходит. Продолжаем. Двинулись по кругу. Срабатывает.

Костер в последний раз вспыхнул и окончательно погас. Откатившиеся в сторону угли обрамляли поляну красными мерцающими ночничками. В колеблющемся свете луны друзья увидели, как из костра вверх поднялась многоликая фигура. Каждому из вызвавших ее она как бы заглядывала в глаза и спрашивала:

– Если я скажу вам, что нужно делать, вы не сдрейфите? Вы послушаетесь моего совета? Вам можно доверить тайну?

– Да, – не сговариваясь, ответили друзья и снова, затаив дыхание, затихли.

– Слушайте. Много-много лет назад на Земле обитали десятки, если не сотни цивилизаций. Самобытных. Древних. Разнообразных. С различным социальным устройством. Своим видением мира, справедливости, предопределенности. Богатейшими традициями. Глубоко укоренившимся чувством собственного достоинства.

Среди них были цивилизации, память о которых сохранилась в сказаниях, мифах и верованиях. Экзотические истории про эльфов, гномов, удивительных созданий, волшебников и чародеев – не выдумки. Это возвращающиеся к нам кусочки былого, тем или иным образом прорывающиеся в сознание. Когда приукрашенные. Когда исковерканные. Когда достоверные.

Многие цивилизации были созданы другими социальными животными, по праву считавшими нашу планету своей, – иными, нежели человек. Так сложилось, что им не удалось расцвести. Защититься от внешней экспансии чужаков. Сохранить свое культурное, интеллектуальное наследие. Они ужасным образом деградировали. Нынешние поселения птиц, муравьев, термитов, пчел – лишь жалкая тень прошлого.

Наиболее страшной, жестокой, бескомпромиссной была человеческая цивилизация. Может, поэтому она и задавила все остальные. Люди ни с кем не могли ужиться. Они свято верили, будто они лучшие. Их традициям должны следовать все остальные. Только они знают, что правильно, а что нет. Что хорошо и что плохо. Огнем и мечом они заставляли других подчиняться их воле, отказываться от обычаев предков, менять свою биологическую идентичность или уходить в небытие. Они не соглашались ни на какие компромиссы. Не шли ни на какие уступки. Не удавалось победить соперников сразу, подкупали их, растлевали изнутри, насылали на них неизлечимые болезни.

Но полностью уничтожить другие цивилизации они не смогли. На Земле все равно остались таинственные оазисы прежней жизни. Они не опасны для человечества. Они не враждебны ему. Они нужны для того, чтобы будущее снова стало многоцветным. Природа вернула себе частичку утраченного разнообразия. Чтобы всегда оставался выбор. Чтобы была альтернатива.

Сами не ведая того, вы вторглись в заповедные места. Не бойтесь и не возмущайтесь. Постарайтесь проникнуться их духом. То есть мной. Настройтесь на нужную психическую волну. Вам все станет подвластно. Вы почувствуете счастье выбора.

Превращение вашего друга – только внешнее. Он легко сбросит голову и хвост, напоминающие крокодилий, и обретет внутреннее ощущение свободы, понимание неведомого, силу влиять на будущее. И вы вместе с ним. Надо только поверить. Сказать себе: "Я могу". Действовать вместе.

Настает решающий момент. Ну же. Беритесь за руки и не отпускайте их. Подходите к воде. Все вместе. Да сбудется предначертанное. Бросайтесь. Провидение с вами. Вперед.

По команде вызванного ими духа впавшая в транс компания дружно бросилась в таинственные воды заповедной реки, растворяясь в них и впитывая. Становясь частью природы. Прообразом мира. Средоточием сущего. Как давеча Степ, они плескались в гостеприимной воде. Фыркали. Играли. Постепенно меняясь и обретая все то, что напророчил им дух.

Утром у костра, попивая раскаленный отвар, сидела уже не бесшабашная группа байдарочников, со страхом озиравшихся по сторонам, а сход волхвов. Могучих. Бесстрашных. Уверенных в себе и своей миссии на Земле.

Ничего не выдавало более их крокодилью сущность. Ни острейшие ряды белоснежных двуручных пил вместо зубов. Ни извивающиеся изумрудные хвосты. Только в глазах мерцал огонь знаний, пока еще неведомых человеку. Да руки с такой силой сжимали набалдашники посохов, что, будь они из обычного металла, давно рассыпались бы в прах.

Волхвы обнялись напоследок, напевно произнесли "заклятье свершения" и двинулись размашистым шагом в разные стороны. Чтобы, вернувшись в мир людей, возглавить его. Повести за собой. Изменить по образу и подобию своему. Чтобы обратить историю вспять. Возродить древние цивилизации. Дать им второй шанс. Дабы у человека и человечества всегда был выбор. И они, наконец, научились уважать других. Жить с другими. И быть другими...

© Н.И. ТНЭЛМ

№3(85), 2014