Польша и Россия: катыньский катарсис

Трагическая смерть в авиакатастрофе на Смоленщине польского президента Леха Качиньского и некоторых других высших руководителей соседнего для России государства («crème de la crème современной польской политики», по выражению Тадеуша Ивинского), поставила во главу угла извечно угловатых двусторонних отношений уже привычную дихотомию. Станет ли новая болевая точка в совместной истории отправной к худшему или к лучшему?

Иными словами, превратится ли печальное событие в поворотный пункт в турбулентных взаимоотношениях Польши и России, который чётко обозначит вектор их дальнейшего развития? Выбор невелик. Первый сценарий. «Вторая Катынь» (этот образ возник у меня утром в субботу сразу после сообщения о гибели польской делегации, направлявшейся в это злополучное место) закрепит тенденцию первых лет правления Леха Качиньского на демонизацию России и закрепление за ней неизбывного образа врага – врага заклятого и Богом данного полякам на поругание на веки вечные.

Второй сценарий. Очищение через страдание, или катыньский катарсис заставит обе стороны усилием воли, причём доброй воли, перевернуть страницу и начать новую главу, чтобы заполнять её конструктивным позитивом в политике, экономике, гуманитарных контактах. И при этом проявлять как терпение к чересчур медленно слабнущим стереотипам восприятия друг друга (old prejudices die hard), так и сочувствие к незатягивающимся ранам национального самосознания. Тем более что поздний Качиньский, если вести отсчёт с осени 2009 года, стал сочетать претензии к Москве с примирительными репликами и жестами.

В контексте Большой Европы (в миссионерском видении генерала де Голля – «от Атлантики до Урала») неожиданное сближение, снова воспользуемся французским инструментарием – и предчувствие rapprochement между Польшей и Россией предоставляет двум нациям шанс кардинально изменить стратегическую и психологическую обстановку на всём континенте. И это не преувеличение: одним из главных выгодополучателей, в хорошем смысле этого слова, от полноценного диалога между двумя крупными государствами станет Европейский Союз, чья убедительность как самостоятельного субъекта международных отношений всякий раз слабнет от любых конфликтов или раздоров как внутри самого союза, так и по периферии.

«Это бы изменило карту Европы», – предрекает известный польско-американский политолог и в прошлом советник президента США по национальной безопасности Збигнев Бжезинский. Переломным моментом, по мнению человека, считавшегося патентованным русофобом, стало не посещение Путиным и Туском Катыньского мемориала 7 апреля, а их встреча через неделю на месте гибели лучшего цвета польской политэлиты.

Напомним, тогда российский премьер обнял своего коллегу с выражением неподдельного сочувствия, и эти кадры много раз повторяли польские телеканалы. Последующие действия Москвы только подтверждали искренность скорби и сопереживания. «У меня нет впечатления, что со стороны россиян это игра. Это что-то искреннее и очень новое. Собственно поэтому существуют новые неожиданные возможности для более глубокого польско-российского объединения, не обязательно на каких-то конкретных делах, но – от сердца»,– добавил Бжезинский.

Символично, что аналогичные настроения охватили и прославленного ещё в старорежимные времена кинорежиссера Анджея Вайду, чей фильм «Катынь» был продемонстрирован в России на государственном телеканале с многомиллионной аудиторией в прайм-тайм. «Я никогда не мог себе представить, что «Катынь» будет показана по российскому телевидению», – такова была реакция, похоже, потрясенного этим обстоятельством классика польского и мирового кинематографа. В интервью испанской газете «Паис» Вайда оформил в словах свое предчувствие: «Всё, что делает Москва, указывает на возможность примирения. Надеюсь, обстоятельства катыньского расстрела тоже скоро прояснятся. Если мы идем на примирение с Германией, то сможем примириться и с Россией».

Третьим свидетельством в пользу возможности перезагрузить отношения могут служить слова одного из властителей дум времён «Солидарности» Адама Михника, ныне главного идеолога издания «Газета выборча». «Катынь – это место гибели польской интеллигенции. Случилась ужасная национальная трагедия. Но в своей скорби я настроен оптимистично, поскольку сильно сформулированная и умная декларация Путина открыла новый этап в отношениях Польши и России, а ещё потому, что поляки продемонстрировали: они могут быть ответственными и предсказуемыми».

Менее предсказуем исход предстоящих выборов нового главы государства. Не секрет, что главными соперниками станут либералы и консерваторы, обескровленные в равной степени авиакатастрофой – она унесли жизни трёх реальных кандидатов. Политолог и имиджмейкер Эрик Мистевич в интервью французскому журналу «Экспресс» высказался категорично: «Политика в Польше мертва. Но мы в Евросоюзе, мы – демократическая страна, и опасности для функционирования политических институтов страны нет. Как и после первой Катыни, надо подниматься и воссоздавать эту элиту».

«Демократический левый альянс» делал ставку на вице-спикера сейма, бывшего министра обороны Ежи Шмайдзиньского, оказавшегося на борту президентского лайнера. Эта была сильная фигура, державшая вместе коалицию левых сил. Экс-президент Польши Александр Квасьневский признался после крушения Ту-154: «Самое ужасное в том, что мы всегда считали, что если с Ежи что-то случится, то в партии его могут заменить Яруга-Новацка и Шманек-Дереш. Однако они тоже погибли под Смоленском».

Все основания бороться за идейное наследие и за кресло главы государству у брата-близнеца – Ярослава Качиньского. В родственном тандеме он считался неформальным лидером. Вместе братья создали национал-консервативную партию «Право и справедливость», сфокусировавшую на себе симпатии тех избирателей, которые считают себя патриотами Польши и ревностно оберегают её национальную самобытность.

В 2006–2007 годах Ярослав был премьер-министром при своём брате президенте, но в результате поражения партии на досрочных парламентских выборах ушёл в отставку. Последние годы считался в партии «серым кардиналом». Не исключено, это именно Ярослав заявил в своё время устами брата Леха: «Хорошие отношения с Россией я ставлю в зависимость от поведения самой России, а не от необходимости налаживать хорошие отношения любой ценой. В Москве должны закончиться времена, когда говорилось: 'Курица – не птица, Польша – не заграница'». Эмоциональная составляющая этого упрёка лежит на поверхности, но едва ли в полном объёме передает богатое многообразие глубинных претензий Качиньских и его единомышленников к россиянам и к России.

Правда, с другой стороны, едва ли без участия Ярослава в речи, которую должен был произнести на польском военном кладбище в Катыни Лех Качиньский, мог появиться такой знаменательный пассаж: «Катынь стала болезненной раной польской истории и на долгие десятилетия отравила отношения между поляками и русскими. Так сделаем же так, чтобы катыньская рана могла, наконец, окончательно зажить и затянуться. Мы уже на верном пути. Мы, поляки, ценим то, что сделали в последние годы россияне. И этим путем, сблизившим наши народы, мы должны двигаться дальше, не останавливаясь и не отступая назад».

Сегодня сочувствие поляков, понятно, обращено к родственникам погибших, и Ярослав Качиньский может обернуть чувство чисто человеческой солидарности, пересекающей партийные барьеры, в свою пользу на выборах. Тем не менее, его критические высказывания в адрес Евросоюза ещё помнят, и они вызывают раздражение, поскольку только один из пяти поляков разделяет такой антиевропеизм. Автор немецкой газеты «Тагесцайтунг» утверждает: «Пока вызывает сомнение тот факт, что поляки отдадут за него свои голоса. На премьерском посту он уже снискал их нелюбовь».  

Одним из ведущих претендентов на президентский пост является маршал сейма Бронислав Коморовский, выдвинутый партией «Гражданская платформа», характеризуемой как консервативно-либеральная сила. По опросам, за него готова проголосовать треть избирателей. И хотя он неоднократно высказывал резкие суждения в адрес Москвы, линия кабинета Дональда Туска, его однопартийца, на поэтапную гармонизацию отношений за последнее время приобрела достаточно сторонников.

В числе факторов, диктующих необходимость «перезагрузки», особое место занимает экономика. Вопреки антироссийской риторике высших должностных лиц, Польша всегда оставалась для России ключевым партнером в регионе Центральной и Восточной Европы, вторым по значению после Германии внешнеторговым контрагентом. В целом, Польша занимает девятое место во внешнеторговом обороте России. Не случайно так интенсивно идут переговоры о региональном сотрудничестве и местном приграничном передвижении, в частности, о предельно упрощенном порядке поездок жителей Калининградской области на сопредельные польские территории и обратно на расстояние до 50 километров.

Один из ведущих российских экспертов по Польше Артем Мальгин из МГИМО-Университета, член Группы по сложным вопросам, вытекающим из истории российско-польских отношений, опубликовал в журнале «Эксперт» статью под заголовком «Оттолкнуться от прошлого и пойти вперед». Он полагает, что «взаимодействие с Польшей по европейским сюжетам, будь то энергетика, визы, общеполитические вопросы, важно развивать именно сейчас, в преддверии польского председательства в Европейском Союзе, которое выпадет на 2011 год».

Наладить торгово-экономическое взаимодействие проще, чем преодолеть инерцию предубеждений и предвзятости. Корреспондентка австрийской газеты «Стандард» в заметке под названием «Польша и Россия – единство в скорби» поделилась ненароком услышанным ею разговором на одной из улиц Варшавы: «Повели бы мы себя так же, если бы в Польше упал самолет с русскими на борту?» – спрашивает пожилой человек. «Не уверена, – отвечает ему немолодая дама. – После того, что произошло за все эти годы, наши сердца очерствели».

Тем не менее, первый шаг можно и должно сделать, уверен бывший министр иностранных дел Польши, профессор Адам Ротфельд: «Главное то, что россияне воспринимают нашу трагедию как общую боль. Из этой общей боли и общего опыта взаимодействия могут возникнуть новые отношения. Мы будем в состоянии закрыть раз и навсегда этот исторический раздел. Ужасный Катыньский лес был большим камнем преткновения между нашими странами. И этот камень будет похоронен вместе с теми, кто пал невинно убитым 70 лет назад и кто погиб в результате авиакатастрофы 10 апреля».

…Допустим, сложится такой вариант развития событий на выборах: верх возьмут прагматики, будь то правые или левые, готовые во имя сегодняшних, а главное завтрашних преимуществ добрососедства активизировать диалог с Москвой. Они едва ли забудут о двойной катыньской трагедии, но не станут превращать отношения между двумя народами и государствами в заложника исторических обид и обвинений. В этом случае напрашивается параллель с германо-польским катарсисом в 1970 году, когда канцлер Вилли Брандт встал на колени в варшавском гетто, и с франко-германским примирением, одним из олицетворений которого стало рукопожатие Франсуа Миттерана и Гельмута Коля под Верденом в 1984 году.

В качестве логичного эпилога просятся снова слова политического гроссмейстера Збигнева Бжезинского (вспоминая его культовую книгу «Великая шахматная доска») о том, что польско-российское объединение может в геополитическом плане иметь такое же значение, как польско-немецкое или еще ранее – германо-французское, приведшее к созданию Европейского Союза.

Владимир МИХЕЕВ

№4(43), 2010