За бедного председателя замолвите слово,

или Талант компромисса

С середины лета у Европейского Союза головной боли добавилось. Неожиданно рано, задолго до возможного вступления в силу Договора о реформе, началась борьба за самый престижный приз в иерархии назначений на высшие номенклатурные должности ЕС – кресло постоянного председателя Европейского Совета. 15 июля правительство Великобритании объявило, что поддержит назначение на этот пост своего бывшего премьер-министра Тони Блэра*1.

Но пока это не более чем спекуляции. Яростная борьба за кресло председателя Европейского Совета ещё впереди. А вот развязка с избранием главы Еврокомиссии могла наступить уже на первой же сессии Европейского Парламента нового созыва. Европейский Совет предложил на одобрение Европарламента только одну кандидатуру – действующего председателя Комиссии.

Жозе Мануэл Дуран Баррозу провёл избирательную кампанию очень мощно, напористо и практически не оставил главам государств и правительств никакого выбора. После некоторых колебаний они сдались и согласились на его переизбрание. В его пользу действовало влиятельнейшее лобби государств. А те, кто колебался, предпочли не портить отношения с самым вероятным претендентом на избрание. Слишком многое в повседневных связях между странами-членами и ЕС зависит от влиятельного председателя Комиссии.

Но Европарламент нового созыва предпочёл на некоторое время отложить процедуру избрания. Он заявил, что сначала заслушает программу кандидата в председатели Европейской Комиссии на очередной пятилетний срок и обсудит её, чтобы дать ему надлежащие напутствия.

Сыграли свою роль и другие соображения. С одной стороны, Европарламент захотел поиграть мускулами. Он кровно заинтересован в укреплении своих позиций в системе институтов ЕС. Игра на нервах позволяет ему намекнуть, кто в доме хозяин, хотя до такого положения Европарламенту на самом деле ещё далеко, несмотря на продолжающееся все последние годы существенное расширение его прерогатив. Она даёт ему возможность заранее приструнить исполнительную власть. Такой возможностью грех не воспользоваться.

С другой стороны, соотношение сил между правоцентристским большинством, ставленником которого является М. Баррозу, и левоцентристской оппозицией в Европарламенте окончательно пока не сложилось. В стане правых не всё обстоит благополучно. Поэтому европейские социалисты, скептически воспринимающие перспективу обречь себя ещё на пять лет работы с нелюбимым их сердцу председателем, решили выиграть время. Авось что-нибудь изменится: или правоцентристское большинство развалится, или удастся вдруг договориться о каком-то другом распределении постов в контексте трудно предсказуемых разменов.

Однако и СМИ, и экспертное сообщество довольно сдержанно реагируют на все эти манёвры. Похоже, их интересует другое. С гораздо большим воодушевлением они обсуждают не столько судьбу вакансии, сколько личные качества самого М. Баррозу. В упрёк ему, как общее правило, ставится только одно – склонность к соглашательству в отношениях с государствами-членами, вернее даже, с крупнейшими и наиболее влиятельными из них, а также неизменная готовность идти на компромиссы и компромиссики. Из этого делается вывод о том, что М. Баррозу – слабый глава Еврокомиссии, и что ЕС следовало бы поискать кого-то посильнее*2.

Позволю себе не согласиться с подобными рассуждениями. Пять лет назад выбор пал на М. Баррозу потому, что он оказался подходящей компромиссной фигурой. Именно такая фигура нужна ЕС для нормального функционирования. Союз слишком разный по своему составу. Зачастую интересы государств с трудом поддаются согласованию. В этих условиях для того, чтобы двигаться вперёд, Брюсселю противопоказан харизматический лидер. Для него был бы крайне опасен человек, который пытался бы навязывать всем меняющуюся волю большинства или претендовать на то, чтобы олицетворять её. И в этом плане у М. Баррозу очень неплохой послужной список поведения, отвечающего требованию бережного отношения к мнению всех тех, от кого зависит принятие решений в рамках ЕС и на уровне ЕС.

Один из самых последних примеров – пауза, взятая Еврокомиссией перед тем, как выдвигать свои собственные предложения по выводу региона из мирового экономического кризиса. Как из него выходить, не знал и не знает никто. Ситуация беспрецедентная. Было бы смешно, если бы в отсутствие национального опыта, не зная, каковы намерения и формируемые подходы государств-членов, Европейская Комиссия попыталась бы играть на опережение. М. Баррозу не стал дискредитировать свою «контору», противопоставляя её, например Великобритании с её особой позицией, не стал забегать вперёд. Он дождался, пока ведущие страны ЕС определятся, хотя бы в первом приближении, и завершат первые раунды консультаций. А уж потом, заручившись поддержкой Великобритании, Германии и Франции, Еврокомиссия под его руководством принялась в развитие вырисовывающихся договоренностей в максимально энергичном режиме разрабатывать концептуальные предложения и конкретные документы. И получилось в результате у ЕС очень даже неплохо. И применительно к нуждам своего региона, и с расчетом на вклад в решения «Группы 20».

Не менее показательный пример – способность Комиссии предложить государствам-членам приемлемые для них пакеты мер общей энергетической политики и общие рамки действий по борьбе с изменениями климата. Это стало возможным только потому, что подготовленные сотрудниками М. Баррозу предложения учитывали настроения малых и средних государств, добивающихся максимальной либерализации рынка, предоставляя в то же время Франции, Германии и Италии достаточные возможности для манёвра. Ведь Парижу, Берлину и Риму было крайне важно не навредить своим крупнейшим энергетическим компаниям.

Таким образом, в действительности М. Баррозу очень даже неплохо подходит ЕС с учётом его современного состояния. Он действует тогда, когда у него есть уверенность, что он сможет опереться на поддержку государств-членов, прежде всего, крупнейших. И отмалчивается, когда государства-члены не готовы действовать совместно и идти на взаимные уступки. Он не пытается перепрыгивать через этапы, убеждая государства-члены согласиться на потери в краткосрочной перспективе во имя возможного выигрыша в будущем, делая ставку на сугубо эволюционную стратегию внедрения инноваций. Он готов смириться с тем, чтобы Европейская Комиссия иногда уходила в тень, чтобы не раздражать входящие в ЕС страны, если это нужно для дела, для того, чтобы все они и Комиссия эффективнее работали вместе на достижение выгодного всем результата.

Хотя как себя поведёт М. Баррозу в случае переизбрания, остаётся только гадать. Узда самоограничения, связанная с надеждой на ещё один срок, не будет его больше сдерживать, и он может открыться с совершенно неожиданной и новой для государств-членов и самой Европейской Комиссии стороны.

© Марк ЭНТИН, д.ю.н., профессор,
директор Европейского учебного института
при МГИМО (У) МИД России

*1 См., например, высказывания членов кабинета и первые комментарии в газете The Financial Times , 16 July 2009.

*2 См .: Comment of the European Voice. Barroso's main selling point is a lack of power // European Voice, 28 July 2009. – P.8.