Летняя история

В советские времена в деревушку народ валом валил. Чаще всего по профсоюзным путевкам, если кто помнит. Минералку попить, подлечиться, отдохнуть, развеяться. Друскининкай считался одним из трех популярных направлений, наряду с Кисловодском и Трусковцами.

Сейчас он несколько потускнел – слишком уже выбор расширился. Но остался таким же милым, тихим, домашним, как и в былые времена. Даже стал поуютнее, подешевле и поухоженнее.

Попал я туда совершенно случайно. Дочка заехала к подруге. Погостить и насладиться природой, которой у нас все меньше и меньше остается. Поплавать в озерах, покататься по дорожкам вдоль Немана на велосипеде, побродить по лесу, поесть чернику и бруснику, полакомиться лисичками.

И о музее узнал ненароком. Стал я хозяина нашего местного подкалывать. Дескать, нехорошо родной язык забывать. Уже акцент характерный обозначился. С трудом нужные слова подыскиваются. Да и детям можно было бы чуть-чуть побольше из классики в головы чугунные вдолбить. А то никакого диалога не получается. Я им одну присказку из «Двенадцати стульев», другую – из «Золотого теленка», и все впустую. У них же на лбу написано плохое знание родной культуры, что я приравниваю к почти полному отсутствию интеллекта. Мол, не читали. Не понимаем. Кто такие дорогие моему сердцу Ильф и Петров, в первый раз слышим.

Хозяин же взял и обиделся. Может, мы, – говорит, – чего и не дочитали. Может, мы чего и не доучили и детям не передали. Зато, в отличие от московских, у наших девок голова на плечах есть. Они в местном музее народных приколов не красуются, и красоваться не будут. Поскольку у них, не чета вашим, сообразиловка работает, и в глазах не только денежные знаки мерцают.

Тут уже я заинтересовался. Стал тормошить и расспрашивать. Он мне все секреты местные бесхитростно и выложил. Вот, сказывает, как коллекция пополняется. И никакого тут вранья нет. И преувеличений. Что никакого вранья, могу засвидетельствовать. Поскольку тамошняя жизнь его напрочь отторгает. Все друг другу верят на слово. И словом своим дорожат. И к нему очень серьезно относятся.

Если все шутки и прибаутки, для нашего слуха немножечко непривычные и чересчур соленые, убрать, такая вот история получится. Если какие-то детали и нюансы существенные упустил, не обессудьте. По памяти восстанавливал.

Представьте себе настоящий сосновый бор. Высоченные корабельные сосны. Никакого подлеска. Только мох да поляны, кустиками черники и брусники усыпанные. Те, кого, кроме «все включено», ничего больше не интересует, и те, кто из-за клещей, дико после развала лесного хозяйства расплодившихся, за пределы своих дач носы больше не высовывают, могут по Интернету посмотреть. Представили?

Тогда делаем следующий шаг. Убираем из той картинки, которая у вас перед глазами появилась, бурелом, деревья поваленные, в изобилие на земле гнить брошенные, и ветки попадавшие. Убрали?

Теперь добавляем аккуратные чистенькие асфальтовые дорожки, между соснами вьющиеся, по которым так приятно на велосипедах колесить или пешком вышагивать. С привалами из лакированного дерева на каждом шагу. Только совершенно пустынные. Потому что местные жители на работе заняты. Им не до праздных прогулок. Отдыхающие же почти что до смерти процедурами лечебными измотаны. Они и без них еле-еле на ногах держатся. Те же, которые держатся, по ресторанам сидят и с национальной кухней знакомятся. После знакомства, какие же прогулки.

Добавили? Если да, то для последующей истории декор готов. Можно приступать.

Идет по этой дорожке асфальтовой между сосен девушка. Одна. Наверное, как-то случайно от стаи отбилась. По всему видно – москвичка. Собой хороша. Не ах-ах-ах как, но миловидна. Одета стильно. И все при ней. Только носик, к небу задранный, воротит. На лице ее легко читается: как это я по ошибке сюда попала. Ну и вляпалась. Хорошо хоть дорожка асфальтированная. Иначе совсем тоска. И когда я, наконец, до мест цивилизованных доберусь?

Топает, ничего вокруг не замечая. Лишь губки пухленькие надувает. Как вдруг на пути старичок с ноготок, борода с локоток. Точь-в-точь как в сказках народных описано. В шляпе соломенной широченной. В светлых шароварах. Все как положено. Единственно, старичок вполне такой крепенький, кряжистый и даже не очень-то старенький.

Но девица-красавица, нос задрав и подбородок вперед выставив, его стороной обходит, даже не замечая.

Ладно. Проходит она еще несколько сот шагов, глядь – снова тот же самый старичок сказочный на дорожке асфальтовой стоит. Только шляпу безразмерную с головы своей сивой, но вполне аккуратно подстриженной и ухоженной, сдернул и приветственно так помахивает.

Девица-красавица направо налево, вперед назад посмотрела, кому это он помахивает, но никого, кроме себя, в лесу не обнаружила. Тем не менее, крепыша корпусом отодвинула, слова не вымолвив, и дальше пошла.

Но когда спустя очередные пару сотен шагов она снова старичка на дорожке углядела, у нее в голове шарики-подшипники заржавевшие со скрипом в движение пришли. А как пришли, озарение случилось. Старичок-то, что перед ней только что шапку какую-то странную, дурацкую ломал, похоже, волшебник. И не хилый. Он черти что может, если к нему в доверие втереться, и прихоти его нехитрые выполнить. Типа там загадки отгадать. Или перины взбить. Или обедом приличным накормить. Хотя зачем ему харчи домашние, когда столько кафе, забегаловок и ресторанов фирменных на каждом углу.

Но тут старичок уверенно прервал течение ее хаотичных, взбалмошных мыслей.

– Да, – сказал он, – сеньорита. Я кудесник. Я дух. Я эманация тутошних мест.

Однако, увидев, насколько тупое выражение появилось на этой в остальном такой обаятельной мордашке, он взял на несколько регистров ниже.

– Я, – продолжил он, – хозяин, властитель тутошних мест. И вообще всех. По-вашему значит олигарх. Только моя власть – не миллиарды неизвестно чего, паршивые, на воровстве и обмане замешанные, которые в любой момент отобрать могут, а волшебная. Вечная. Богом данная. Она вне пространства. Вне времени. Я все могу. Все, что пожелаешь. Понравишься мне, любое твое желание исполню. И не одно.

Только он все это вымолвил, как девица-красавица враз вспомнила, что за неуспеваемость ее почти что из университета выперли. Последний шанс дали. В сентябре, на худой конец, в октябре все хвосты досдать надо будет. Вот если бы…

– Да это само собой, – догадался боровичок. – Это мы в момент. За эти пустяки не беспокойся. Что посущественнее заказывай.

– Хочу яхту. Огромную. Белую. С кучей кают. Быстроходную. С вертолетной площадкой. Как у Абрамовича, – освоилась обрадованная девица.

– Не проблема, – сказал величественный волшебник, блюститель равновесия в мире и по совместительству хозяин тамошних мест. – Будет тебе яхта. Пятипалубная. Грандиозная. Такая, что все члены королевских семейств по всему свету и сама Алла Пугачева тебе завидовать станут. Только есть малость, которую отрегулировать надо. Чудеса за просто так не делаются. Сама понимаешь. Не маленькая. Делиться надо. То есть, что-то и со своей стороны дать, чтобы чудо случилось.

Ну, в этом отношении у москвички голова очень хорошо устроена была. Она тут же не своим голосом завизжала: «Спасите! Насилуют!»

Однако никто на ее вопли душераздирающие не откликнулся. Старичок подождал, пока она угомонится, и разъяснил ей популярно, что сейчас не те времена. Что такого товару, как она, на каждом углу за полтинник. К тому же что-то в этом деле соображающих. Так что, никто, тем более диво лесное, на нее не позарится. Себе дороже – потом всю жизнь алименты плати.

Но вот загвоздка. Волшебство – дело тонкое. Его подпитывать нужно. Энергией нематериальной накачивать. Что-то в плавильню волшебную кидать. И только ей принадлежащее.

– Но ведь у меня ничего нет, – огорчилась наивная студентка.

– Понятное дело, что нет, – вздохнул лесной лиходей.

– Может, босоножки или платье от Версаче, – робко предложила столичная жительница. – Или белье нижнее. Тонкого шелка. Почти что неодеванное. Для ритуалов каких вполне сгодится.

– Ну, ты скажешь, – начальник над лешими презрительно скривил губы. – Да кому этот китайский ширпотреб нужен. Кого ты обмануть хочешь. Для колдовства вещи настоящие, только твои, надобны.

Девица-красавица готова была расплакаться. Счастье таяло на глазах. Ускользало из рук.

– Да бери, что угодно, – разрыдалась она. – Только выполни, как уговорились.

Боровичок как будто ждал этих слов, уверенный в том, что крепость падет, падет быстро и к его ногам. Он достал примитивный цифровичок, сделал пару фоток и протянул дурочке-красавице откуда ни возьмись взявшиеся ножницы.

– Дать ты действительно ничего не можешь, ну абсолютно ничего, совсем ничегошеньки, – скорчив кислую мину, разъяснил лесной начальник. – Толку от тебя никакого. Но не портить же нам все из-за твоей несостоятельности. Ладно, обойдемся чушью собачей. Давай, отхватывай себе косу. Какая она там у тебя, русая, рыжая – не важно. Хоть что-то для отчетности будет.

Девица-красавица схватила ножницы и в один присест, не колеблясь, уверенно состригла все, что у нее на голове росло, и хоть чуть-чуть ей видимость интеллекта придавало, и передала лесному насмешнику. Тот взял, сделал еще пару фоток и сунул в большую кожаную сумку, стоявшую у его ног.

– Где яхта, – капризно спросила невеста. – Я уговор выполнила. Теперь твой черед.

– Яхта в лесу, среди сосен, – неподдельно удивился маховичок. – Да ты чего. Яхта пришвартована к молу в Ницце. Купчая тебя дома ждет. Мы фирма надежная. Никакого обмана. Вернешься к себе, и пользуйся.

Девчушка представила себе Ниццу, белоснежную яхту, пришвартованную в одной из гаваней. И сердце у нее защемило.

– Ой, – сказала она подобострастно. – А можно было бы еще виллу, ну какую-нибудь, ну хотя бы малюсенькую по соседству. Я на многое не претендую. Но вилла. Это так мило. Это так хорошо с яхтой сочетается. Без нее и яхта как-то не так смотрится.

– Ладно, – сказал колдун-соблазнитель, на глазах наливаясь важностью и значительностью. – Только теперь придется «ню» для отчетности на фоне сосен сняться. Это как для глянцевого журнала. А чтобы позы поизящнее и поэротичнее получились, можешь журнальчик недвижимости на Лазурном берегу одновременно перелистывать.

Фотки получились отменные. Если бы в Интернет попали, народ только бы на эту страничку заходил. Все остальные коммерческие сайты бы обанкротились.

Потом сообразительная штучка выторговала себе к яхте и вилле в Ницце еще и французское гражданство. Действительно логично. Ну как же яхтой и виллой без гражданства в свое удовольствие пользоваться. Какую цену за эту безделушку она уплатила, наш местный хозяин умолчал.

Но коса ее, фотки до встречи с потешником, после и вся фотогалерея в местном музее народных приколов красуются. С кратким комментарием. На литовском языке. Без перевода. Деньги, в нем говорится, или жажда денег или черная зависть, похоже, последние мозги у наших друзей и подруг, некогда самых близких, что восточнее живут, отбили. Так что, если кто нам про интеллект и плохое знание классики в харю свинью совать будет…

Обидно, конечно, и даже очень, но против музейных экспонатов ничего не скажешь. С ними не поспоришь.

© Н.И. ТНЭЛМ

№7-8(46), 2010