Женщина и пикирующий бомбардировщик
Она не стала авиаамазонкой со склонностью к авантюрам, такой как исполнительница рекордных перелетов Элли Байнхорн. Или, скажем, помешанной на своей репутации победительницей расстояний вроде Марги фон Этцдорф, застрелившейся после того как во время путешествия из Германии в Австралию из-за сильного ветра разбила машину на посадке. Или первой и единственной в истории Германии летчицей-каскадером Беате Узе. Но летать графине Мелитте Шенк фон Штауфенберг пришлось больше, чем иным покорителям высот и пространств. Причем не только летать, но и падать, точнее – пикировать. По 12-15 раз в день.
Если вам ничего не говорит цифра 6g – такую перегрузку должен выносить пилот пикировщика Ю-87 – то может быть вас убедит то, что здоровые, хорошо подготовленные мужчины, бывало, теряли сознание и разбивались, не сумев вывести машину из пике?
А Мелитта фон Штауфенберг до самого 1944 года, раз за разом срывалась в управляемое падение, продолжая свои научно-инженерные эксперименты. Две тысячи двести выигранных схваток с судьбой, которые она, впрочем, воспринимала совсем иначе – как работу, которую кто-то должен делать. А раз у неё получается лучше других, почему бы и продолжить эту игру в орлянку – обрушиваться за несколько секунд с 5 тысяч метров до нескольких сотен, непоправимо изнашивая свой терпеливый организм трудно представимыми нагрузками?
Эта дама – вполне негероического вида и сложения – умела летать на всех существовавших в то время в Германии типах самолетов и планеров, имела удостоверение специалиста по высшему пилотажу. Мелитта фон Штауфенберг второй из германских женщин была удостоена звания флюгкапитэна – командира воздушного судна. Дополнительную цену этому «серебру» придает то, что «золото» получила сама Ханна Райч, первая летчица рейха.
А еще к характеристике госпожи фон Штауфенберг необходимо добавить, что в 1927 году она окончила мюнхенскую Высшую техническую школу по специальностям математика, физика и аэромеханика, причем, с отличием. Путь к инженерному диплому не был устлан розами: отец, инвалид Первой мировой, не мог платить за обучение и юной Мелитте, тогда еще Шиллер, пришлось добывать деньги самой, причем самым традиционным способом – наставляя на ум бестолочей студенческого и школьного возраста. Впрочем, девушке, которая с раннего возраста и вполне самостоятельно и подолгу делала физкультурные упражнения и держала жесткую диету, было не привыкать делать над собой усилия. Целеустремленность, самодисциплина и сила воли помогли ей стать своей в мужском кругу авиаторов, многие из которых помнили еще неигрушечные воздушные бои. Среди тех, кто не просто признал её достоинства, но и оказывал ей поддержку, был сам Эрнст Удет, одна из легенд германской авиации, пилот милостью божьей, позднее покончивший жизнь самоубийством, которое власти рейха предпочли замолчать.
Но судьба Мелитты Шиллер оказалась очень щедра на неожиданные повороты. Вы, конечно, уже заметили, что фамилия, доставшаяся ей от мужа, что называется, наводит на размышления. И не ошиблись. Её супруг Александр – они познакомились в 1931, а поженились в 1937 году – родной брат графа Клауса фон Штауфенберга, героя покушения на Гитлера в июле 1944 года. Но об этом ниже.
Еще до брака, в 1936 году, Мелитте пришлось пережить изрядные неприятности, связанные с печально известным Законом о гражданстве от 1935 года*1. Правда, для неё они закончились куда лучше, чем для многих…
Так вот оказалось, что её дедушка и бабушка по отцу были одесскими евреями, еще в XIX веке перебравшимися в Силезию, потому что там им показалось удобнее вести свой меховой гешефт. И можно было сколько угодно доказывать, что Михаэль – отец Мелитты – еще мальчиком перешел в протестантизм, что он потерял здоровье, сражаясь под знаменами рейха, что старшие сестры проработали всю Великую войну санитарками в госпиталях, что никто из детей ни про еврейство, ни про иудаизм и слыхом не слыхал, что мать девушки, родившейся в 1903 году, чистокровная силезская немка – все без толку. Безоблачное детское счастье в отошедшем к Польше Кротошине навсегда кануло в прошлое, а Мелитте осталось клеймо «еврейского мишлинга первой степени», полуеврейки, дитяти смешанного брака.
Со службой в Люфтваффе пришлось проститься, фройляйн Шиллер перешла на предприятие «Аскания» в берлинском районе Фриденау. Именно там она разработала навигационные системы для «летающей лодки» компании Дорнье – гидросамолета Д-18 – и машины Ha-139, компании «Блом унд Фосс».
Надо заметить, что представителя старинного знатного рода, специалиста по древней истории Александра фон Штауфенберга нимало не смутила перспектива вступления в «смешанный брак». А Мелитта, с присущей ей настойчивостью, пошла по инстанциям, обратившись в Имперское управление по генеалогии*2, как тогда называлось ведомство, выяснявшее вопросы чистоты крови. Вообще, с 1936 по 1941 год туда обратилось 10 тысяч человек, желавших изменить свой статус. Удовлетворено было меньше трехсот ходатайств. Среди них – прошение Мелитты фон Штауфенберг, чему, как говорят, помогло и хорошее происхождение Александра, и то, что он получил звание ординарного профессора. Отныне Мелитта могла считаться «чистокровной немкой».
С началом войны графиня решила попробовать применить свои летные умения в санитарной авиации, но командование Люфтваффе придерживалось других взглядов на её жизненные перспективы и в приказном порядке отправило разрабатывать прицелы для пикирующих бомбардировщиков. В 1942 году Мелитту перевели в Техническую академию Люфтваффе в берлинском районе Гато. И конструировать, и летать она продолжала со всей своей непреклонностью. Ей не мешало даже то, что её машина не однажды была обстреляна союзными истребителями во время налетов на Берлин.
В январе 1943 года фон Штауфенберг получила из рук Германа Геринга Железный крест II класса и «Золотой значок военного летчика с бриллиантами и рубинами». Несмотря на военное время, за вручением, как говорят, последовал прием с шампанским – для узкого круга приглашенных. Месяцем позже ей была вручена еще одна почетная для авиатора награда – «Золотой значок пилота-наблюдателя с бриллиантами». В мае 1944 года графиня Мелитта Шенк фон Штауфенберг была назначена техническим руководителем испытательного центра особых авиационных приборов.
И тут покушение 20 июля… Гестапо арестовало Мелитту три дня спустя. В заключении ей пришлось провести 6 недель, затем её выпустили как человека, «выполняющего задания, важные для ведения войны». Правда ей велели отныне именоваться просто Мелиттой Шенк – без благородного дополнения фон и так далее.
Мужа графине вытащить не удалось: вместе с 11 другими членами семьи он был переведен в концентрационный лагерь. Все, чего смогла добиться в этой ситуации Мелитта, это ежемесячных свиданий с ним. Поскольку человеком она была весьма сдержанным и чуждым всякой публичности, по сохранившимся её дневниковым записям не удалось выяснить, знала ли она о готовящемся заговоре. Определенно можно сказать только то, что с самим Клаусом фон Штауфенбергом и членами кружка заговорщиков последний раз они виделись 16 июля у него на квартире…
В апреле 1945 года испытательный центр перевели в Веймар, а оттуда было рукой подать до Бухенвальда, куда загнали её мужа. Когда лагерь, освобожденный американцами, эвакуировали, Мелитта попробовала найти своего Александра. Для неё, пожалуй, не было ничего естественнее, чем попытаться сделать это с воздуха. Она не раз летала в Бухенвальд, кружила над ним, даже садилась неподалеку. Но все тщетно.
8 мая 1945 года на учебно-спортивной машине «Бюкнер 181» она вновь отправилась на поиски. Недалеко от баварского Штраубинга, американский истребитель обстрелял неспособную оказать сопротивление «птичку». Посадить машину Мелитта все же сумела, в который раз доказав, что признает только контролируемое пике и с честью завершив свой последний вылет.
Через несколько часов графиня Шенк фон Штауфенберг скончалась от полученных ран.
Андрей ГОРЮХИН
*1 Райхсбюргергезетц – Имперский закон о гражданстве – был принят 15 сентября 1935 года. Он поделил жителей Германии на граждан рейха, то есть людей с «германской или близкой к ней кровью» с одной стороны и на просто граждан – представителей «расово чуждых народов». Так и была создана трехступенчатая система – граждане рейха, просто граждане и иностранцы.
Но не так страшен закон как подзаконные акты. Так вот в одном из 13 предписаний, подготовленных на основе этого закона, впервые давалось национал-социалистическое определение понятия «еврей», а кроме того требовалось уволить последних государственных чиновников-евреев, которые были на время оставлены в покое как фронтовики – участники боевых действий в Первую мировую войну. В то же время был принят еще один документ – Закон о защите немецкой крови и немецкого брака, запрещавший союзы между евреями и «людьми с немецкой кровью» и делавший уголовно наказуемым их внебрачное сожительство.
Введение этих двух законов, которые также называют Нюрнбергскими расовыми законами, было предусмотрено решением 7 съезда Национал-социалистической рабочей партии Германии, проходившего в Нюрнберге с 10 по 16 сентября 1935 года, а потом принято рейхстагом, где председательствовал Герман Геринг. Депутатов срочно созвали в Нюрнберг специально для этой цели.
Итак, полные политические права имели только граждане рейха, коими, как мы уже говорили, являлись «немцы или люди с родственной им кровью».
По сравнению с людьми этой категории права евреев были урезаны, скажем, они были лишены возможности участвовать в выборах в рейхстаг. Но это, право же, было едва ли не наименьшим из зол.
Кроме того, евреям запрещалось работать адвокатами, нотариусами, врачами, в том числе, зубными и ветеринарами, аптекарями, патентоведами. Всех евреев обязывали вступить в специально созданную организацию – Имперское объединение евреев Германии, а все самоуправляющиеся еврейские организации было приказано распустить. Евреев исключали из системы социальной помощи, а детям запрещали учиться в государственных школах. В случае отъезда из Германии евреи автоматически теряли гражданство и лишались всей собственности.
Одно из предписаний поясняло, кому в Германии отныне положено считаться евреем, а кому – мишлингом, человеком со смешанной кровью. К первой категории относили тех, среди чьих бабушек и дедушек трое или все четверо были евреями. Чтобы попасть в мишлинги, надо было иметь всего двух предков евреев, но с еврейством не поддерживать никаких связей.
Понятно, что для выяснения «расовой чистоты» бабушек и дедушек надо было озаботиться вопросом о прабабушках и прадедушках, а всегда ли, даже при общеизвестной немецкой любви к бумагам, можно было обнаружить достоверные документы на сей счет. Встречались случаи, когда немца, женившегося на еврейке и вместе с ней посещавшего культурные мероприятия в какой-либо еврейской организации, без обиняков записывали в евреи.
Если даже среди ваших бабушек и дедушек были всего два еврея, но вы были членом еврейского религиозного сообщества, то путь в мишлинги вам был уже закрыт.
Все эти подзаконные акты вводились не разом. Скажем, четвертое предписание, которым от 3 152 практикующих еврейских врачей были оставлены только 709, да и те в звании «ухаживающих за больными» – специально для лечения пациентов-евреев – было введено в 1938 году. Пятое предписание, отнимавшее лицензии у евреев-адвокатов, в том же году. Точнее сказать, представлять интересы клиентов в суде им было запрещено еще в 1935 году, но они хотя бы остались существовать в статусе «консультантов». Теперь их лишали и этой возможности. Все эти постепенные ограничений с неумолимостью асфальтового катка загоняли в угол то одну, то другую категорию евреев.
Решающей и всеобъемлющей новацией стало уже упоминавшееся создание еврейской организации с обязательным членством, которую не без оснований считали филиалом Главного управления безопасности рейха (РСХА). Это подтвердилось во время позднейших депортаций.
Объединение должно было способствовать эмиграции евреев – с предшествующим лишением их собственности – «как врагов государства и нации». Из этих средств, начиная с 1941 года, РСХА финансировало нуждающихся евреев, лишенных государственного социального обеспечения, поскольку самим общинам это было уже не под силу.
Одиннадцатое предписание предусматривало изъятие собственности у евреев, покинувших территорию рейха. Оно со всей очевидность готовило юридические основания для узаконенного грабежа перед депортацией. Поскольку поезда с высланными направлялись преимущественно в генерал-губернаторство, тот есть Польшу, рейхскомиссариат «Остланд», то есть оккупированные территории России, и рейхскомиссариат «Украина», официально заграницей не считавшиеся, то министерство внутренних дел рейха с неподражаемым блеском юридической казуистики 3 декабря 1941 года повелело «считать их заграницей в смысле 11 предписания к закону о гражданстве».
Двенадцатое предписание лишало евреев и цыган последних прав, не признавая за ними даже возможности стать бюргерами второго сорта. Ну и конечно, апофеозом расового законодательства стало тринадцатое предписание от 1 июля 1943 года, лишившее евреев права на судебную защиту. Отныне немногим оставшимся в рейхе евреям, в основном укрывавшихся под ненадежной защитой смешанных браков, можно было не затруднять себя хождением по судам. При возникновении необходимости с вопросом об их наказании разбиралось РСХА – с легко предсказуемым результатом. Ну, а собственность казненных – в полном соответствии с законом, а как же! – обращалась в доход государства.
*2 Имперское ведомство по генеалогии было создано в ноябре 1933 года. Все началось с того, что принятый 11 апреля 1933 года Закон о восстановлении профессионального чиновничества прямо требовал, чтобы те, кто претендовал на это звание, могли доказать свое арийское происхождение. Для этого им надо было заполнить опросный лист и предъявить свидетельства о рождении и о крещении, причем не только свое, но и родителей, и бабушек с дедушками, а также свидетельство о браке и о венчании на всю упомянутую родню. Заметьте, что принимались только нотариально заверенные выписки из «штандесамтов» (ведомств по записи актов гражданского состояния) и из церковных книг. Всем чиновникам было предписано подать своему начальству требуемые документы в двухнедельный срок. Если им не удавалось это сделать, то в свое оправдание они должны были представить документальное подтверждение предпринятых усилий – копию переписки с ведомствами и церковными инстанциями. А для решения спорных или сомнительных случаев при министерстве иностранных дел в Берлине и было создано упомянутое ведомство, в обязанности которого входило определение дальнейших направлений поиска.
До 1935 года контору, в которой трудилось 60 человек, возглавлял Ахим Герке, которого уволили под предлогом контактов в гомосексуальных кругах. После этого руководство передали в твердые руки Курта Майера, который наряду с этим был рейхсамтсляйтером, а проще – шефом генеалогического отдела НСДАП. Понятно, что человек, набивший руку на проверке происхождения верных бойцов партии, повел дело в идеологически верном направлении. А к работе были подключены местные отделения НСДАП.
«Свидетельства о происхождении», как официально именовался выдаваемый ведомством документ, были двух видов – большое и малое. Первое было необходимо для вступления в НСДАП, для получения диплома о высшем образовании, для работы редактором в прессе или в издательстве, для наследования крестьянского хозяйства и так далее. Для этого проверялась вся родословная до 1800 года – это вам не хухры-мухры.
Для получения малого свидетельства дело ограничивалось проверкой расовой принадлежности бабушек и дедушек. При появлении каких-либо разночтений или при невозможности документально подтвердить нужные факты, решение принимало ведомство – на свое усмотрение, почему-то всегда оказывавшееся «расово правильным».
Именно это ведомство отвечало за ведение регистра, в который были внесены все германские евреи. Примечательно, что работать с этим архивом, через объединение, в котором были обязаны состоять все евреи рейха, силком заставили самих же евреев.
В ноябре 1940 года штат ведомства увеличили вдвое – до 125 человек. До этого момента контора успела выдать 112 тысяч свидетельств.