Quo vadis, Euro?
Сказать, что сентябрьские решения Европейского центрального банка (ЕЦБ), объявленные его главой Марио Драги, вызвали в германском обществе большое беспокойство, значит, ничего не сказать. Очень многие, причем, отнюдь не только эксперты и финансисты, увидели в этом полный разрыв с традиционной для ФРГ денежной политикой. Акцент всеми делается на том, что Драги употребил эпитет «неограниченно» применительно к объемам покупки ЕЦБ государственных долговых обязательств проблемных стран, входящих в зону евро.
Что ж, слово сказано… А решение совета ЕЦБ, в котором у всех 23 членов по одному голосу, что у ФРГ, что у Мальты, принято. И если на юге континента оно вызвало подъем настроения, чтобы не сказать больше, то в Германии – скорее испуг: а что же дальше? Довольно своеобразно отреагировал на это Бундесбанк: он выступил с заявлением, в котором подчеркнул, что его шеф Йенс Вайдман на заседании совета ЕЦБ голосовал против покупки этих обязательств. Почему? Да потому, что финансирование проблемных государств таким образом будет осуществляться с помощью печатного станка. Это спряжено с немалыми финансовыми рисками и потому требует демократической легитимации – утверждения парламентом.
Конечно, ЕЦБ, понимая, что мотор инфляции может раскрутиться на полные обороты, пообещал нейтрализовать свеженапечатанные деньги. Но вот только получится ли это? Остается лишь надеяться, что – да.
У многих германских финансистов, в том числе у президента Германского союза сберегательных касс и жиробанков Георга Фареншона, надежды на это нет. Он считает, что ЕЦБ «пошел по неверному пути» и финансирование проблемных государств не входит в его обязанности. Не просматривается и увязка финансовой помощи – будем называть вещи своими именами – с необходимыми политическими и структурными реформами в кризисных государствах.
Положим, проблемное государство «мамой поклянется», что выполнит все обязательства, взятые на себя в обмен на выделенную помощь. А потом ничего не предпримет или сделает, вежливо говоря, только кое-что. И ЕЦБ тогда прекратит покупку его обязательств? Ой, что-то плохо в это верится! Ведь это практически означает объявление такого государства банкротом. И как это можно себе представить с политической точки зрения? Есть ли у ЕЦБ такие полномочия?
Вот почему сторонники резких определений считают все эти увязки и обусловленности очковтирательством. В оборот уже запущен язвительный термин «лирализация» евро, намекающий на превращение единой европейской валюты в итальянскую лиру, никогда не славившуюся своей прочностью.
Не было обойдено вниманием и то, что балансовый итог ЕЦБ за четыре года вырос в два с лишним раза и достиг почти 3 триллионов евро. Оно бы и ладно, да только качество весомой части имеющихся у него ценных бумаг вызывает большие сомнения. Во всяком случае, Бундесбанк никогда не считал их надежным вложением средств, тем более, что срок этих сделок доходит порой до трех лет. Ведь германский Центральный банк весьма редко дает деньги больше чем на неделю. Для большинства гешефтов традиционный срок – сутки. А тут речь идет о годах! Известно же, что чем на больший срок заключена сделка, тем труднее из неё выйти.
Несправедливо было бы не привести хотя бы одну позитивную оценку решения ЕЦБ. Главный экономист «Беренберг банка» Хольгер Шмидинг считает так: «С годами рынки приучились к тому, что играть против Федерального резервного банка США – себе дороже. А теперь они должны приучиться к тому, что ввязываться в игру против Европейского центрального банка тоже не стоит». Ну что ж, блажен, кто верует… Тем временем многие греческие и испанские банки принялись активно увеличивать имеющуюся у них долю государственных обязательств. А о чем беспокоиться, если ЕЦБ все равно все купит – «в неограниченных количествах»?
Пока же факт остается фактом: Марио Драги решил переложить долги проблемных государств на бюджеты их стран-партнеров. И это еще вполне деликатная формулировка! На самом деле речь идет не только о перераспределении благосостояния между Севером и Югом. Все риски банков и других инвесторов будут сперва переложены на крепкие плечи эмиссионных банков, а затем и дальше – прямо на хилые спины налогоплательщиков, потребителей и бережливых вкладчиков из центрально-европейских и северных стран Европы. И что это такое, если не обесценение сбережений и рост стоимости жизни? Конечно, на деле всегда бывает так, что кто везет, на того и наваливают, но должны же быть какие-то пределы?
Но в нынешней ситуации деваться немцам некуда: Федеральный конституционный суд признал, что формирование Европейского механизма стабильности не противоречит основному закону ФРГ и европейским договорам, и тем самым своим авторитетом утвердил европейскую политику госпожи Меркель*1. Одно маленькое «но»: Берлин больше не сможет диктовать эту политику, канцлер утратит ведущую роль в спасении евро.
Александр ВАРВАРИН
*1 Решение конституционного суда ФРГ, которое вступило в силу после его подписания президентом ФРГ Йоахимом Гауком, открыло путь к тому, чтобы практика трансферов «с севера на юг» укоренилась и разрослась до необозримых размеров. Тем не менее, многие газеты, и даже не отличающаяся большой симпатией по отношению к фрау канцлерин – американская «Нью-Йорк таймс» – оценили это как большую победу главы германского кабинета министров*2.
Но теперь встала другая проблема: если раньше Германия хотя и платила, но определяла повестку мероприятий по спасению евро, то нынче ситуация изменилась. С уходом Саркози распался тандем, способный проводить в жизнь германские идеи – вспомните важную победу Меркель, когда ей удалось убедить 25 стран согласиться с немецким вариантом «долгового тормоза»!
Нынешний французский президент Олланд куда более сдержанно относится к основной идее Меркель: доверие рынков можно вернуть с помощью проведения насущных реформ.
Испанские и итальянские коллеги ей в этом не помощники: деньги им дают под все более высокие проценты, а граждане демонстрируют все большее недовольство, и они предпочли переметнуться в противоположный лагерь. А в Германии день ото дня становится все меньше желающих отвечать по долгам южных соседей. В общем, ФРГ явно не позволят играть главную роль в установлении правил спасения единой валюты. И немцы все больше и больше устают от необходимости разрываться между любовью к европейскому единству, в достижение которого они вложили, пожалуй, как никто много сил, и любовью к твердой валюте – основе их процветания, достигнутого тяжелым и продолжительным трудом.
И все больше похоже на то, что партия под названием «спасение евро» переходит в эндшпиль. Вот только конечный результат пока не просматривается.
*2 А как оценивает решение Конституционного суда ФРГ один из тех, кто его принимал – Ханс Херберт фон Арним? Считает ли он его неоспоримой победой Ангелы Меркель?
Политически – да, отвечает юрист. Но ведь кризис, по его мнению, и надо преодолевать политическими средствами. И, тем не менее, господин фон Арним не берется ответить на вопрос, может ли нынешняя политика фрау канцлерин успешно функционировать долгое время. Хотя сама она не однажды подчеркивала, что путь к успеху может быть очень долгим.
Кроме того, он обращает внимание еще на один весьма существенный момент: суд отказал истцу, но и ввел определенные ограничения для политиков. Теперь они не смогут без согласия бундестага превысить границу германских гарантий должникам в 190 миллиардов евро – это раз. А сотрудникам Европейского механизма стабильности ограничили иммунитет.
Что имеется в виду? Теперь, будучи приглашенными в бундестаг, они больше не могут ссылаться на обязательство хранить молчание, даваемое при приеме на работу. Отныне они должны без каких бы то ни было ограничений проинформировать германских парламентариев обо всем, что тех заинтересует. Таким образом, суд предусмотрительно перевел стрелки на народных избранников. Пусть, дескать, несут свою долю ответственности за возможные политические ошибки. Вот только захотят ли депутаты идти против воли правительства?
Есть у конституционного суда ФРГ своя точка зрения и на то, каков должен быть политический аспект европейской интеграции. Во всяком случае, господин фон Арним полагает, что Ангеле Меркель и её министру финансов Вольфгангу Шойбле пора уже не просто декларировать, что надо передать больше компетенций Единой Европе, а предпринять неизбежные в этом случае шаги. Движение в направлении федеративного европейского государства требует изменения существующих конституционных норм, и решать это должен сам народ, уверен юрист. А политикам надо, наконец, внятно объяснить, куда они ведут людей. Тогда может начаться дискуссия по существу, прозвучат аргументы сторонников различных точек зрения. «Это могло бы дать очень важный результат – возрождение доверия к правительству. Доверия, которого в этом вопросе сейчас нет», – считает фон Арним. – Даже если народ скажет «нет», то это еще далеко не значит, что дело европейской интеграции навсегда проиграно».