Темные пятна истории
Люди устроены своеобразно, особенно европейцы: они воспринимают историю так, как если бы в прошлом жили их современники, мало отличающиеся от них самих. Обуреваемые теми же самыми страстями, что и они. Разделяющие их взгляды и представления. Существующие в той же системе координат.
На самом деле это не так. Очень даже не так. Тем не менее, ничтоже сумняшеся, каждое новое поколение, принимая эстафету от предыдущего, вновь и вновь берется за неблагодарное дело переписывания и так далеко не однозначной истории человечества. Оно реконструирует его под себя. Себя нынешнего. Себя совершенно другого. Видящего все иными глазами. С иной мотивацией, иными мозгами и жизненным опытом.
Вот и получается, что с каждым витком история насыщается все новыми тайнами, неожиданными поворотами, головокружительными авантюрами и остросюжетными блокбастерами. Любовные романы делаются все более закрученными. Политики – на порядок более продажными и себялюбивыми. Злодеи – на два порядка более изуверскими. Обычные люди – все более простыми, наивными, доверчивыми. Некоторые из них – не удивляйтесь – бесконечно более порядочными. В сравнении, конечно.
Но неуёмное стремление нашего современника к открытиям даже там, где в болотном тумане прошлого все, казалось бы, уже давно объяснено и разложено по полочкам, имеет и свою положительную сторону. Оно позволяет срывать с истории одну вуаль за другой, докапываясь до прежде сокрытых сокровенных смыслов. Так порой умелые реставраторы слой за слоем снимают то, что получилось у последующих художников, дабы обнажить первоначальные фрески или изображения на холсте. Хотя иногда лучше бы они этого не делали…
Как и положено, на праздник, устроенный королем и королевой в честь рождения Принцессы, которую они так долго и трепетно ждали, были приглашены все феи и колдуньи. И они, само собой, щедро одарили новорожденную и ее счастливых родителей. Но про одну, самую вредную, забыли. И горько об этом пожалели. Она сотворила необоримое заклятье, сулящее Принцессе и королевству невеселую судьбу.
Получалось, что когда подрастет, Принцесса уколется о веретено или какой-то похожий острый предмет и погрузится в вечный сон. А с ней вместе и все государство, и все его поданные. Остальные феи смогли лишь смягчить заклятие, но не отвести его.
Поэтому в королевстве был введен строжайший запрет на все колющие и режущие предметы. Однако предусмотреть случайность невозможно. В потайной комнате, о которой все давно напрочь забыли, Принцесса умудрилась отыскать оставленные там когда-то давно-давно швейные принадлежности.
Официальная версия дальнейшего, я надеюсь, вам известна. Девушка укололась. Она не могла не уколоться – заклятья действуют с силой рока – и сразу погрузилась в глубокий продолжительный сон. Вместе с ней в него погрузились королевство и все его жители.
Только спустя столетие объявился прекрасный принц, поцеловал красавицу… и все кругом пробудилось. Как по волшебству. Она, конечно, полюбила своего спасителя. Он не мог не ответить ей взаимностью. Их любовь была светла, чиста и возвышенна. Они жили долго и счастливо и умерли в один день.
(Про то, были ли у них дети, – если вас интересует – ничего сказать не могу. Официальная версия умалчивает. Может, из ханжества. Может, потому, что тогда пришлось бы предъявлять огромную армию потомков. В подтверждение ее достоверности.)
Красивая история! Похожая на сказку. Не правда ли? Красивая, слов нет. Но вымысла в ней с перебором. На самом деле, похоже, все было не просто иначе, а совсем иначе. И тут начинается настоящая история, свободная от наслоений и умалчиваний. Подлинная история, реконструированная моими более молодыми коллегами. Не знаю только, говорить ли им за это спасибо.
Вы помните: по общепринятой слащавой версии наследница совершенно случайно отыскала потайную комнату. Спрашивается: зачем ей понадобилось лазать по всему замку в поисках укромного местечка. Ей, у которой было все, что можно только пожелать. Ответ напрашивается сам собой. Догадаться не сложно. Понятно, почему столько времени сказочники и властители дум его старались не задавать, прибегая для этого к бесконечным уловкам и недомолвкам. Любой вопрос содержит скрытую подсказку, будоражащую фантазию и помогающую либо закамуфлировать истину еще сильнее, либо догадаться о ней. Хотя, как я намекал, истин может быть великое множество.
… Ребенок познакомился с героем своего романа на каком-то затеянном королем и королевой детском празднике, придуманном родителями для любимого дитятки. Он был статным. Пригожим. Обходительным. С нежным взглядом миндалевидных глаз, приветливой улыбкой и массой других достоинств. И тут выяснилось, что девочка давно уже не ребенок. Она влюбилась в него без памяти.
Родители сначала не мешали их встречам. Даже поощряли безобидные свидания, милые прогулки и игры на воздухе под присмотром фрейлин. Ведь обходительный юноша на поверку оказался принцем. Ценность всех приятных черт, которыми он обладал, от этого в их глазах выросла в десятки раз. Однако приличия есть приличия. Ее они по-прежнему считали совсем маленькой.
А ей больше всего на свете хотелось одного: обмануть всех и остаться с Фердинандом (должно же быть у принца какое-то имя, не называть же его Павлом или Петром Третьим – не так поймут, Генрихом Четвертым, Стюартом и т.п.) наедине. Чтобы сжать его руки в своих. Заполучить возможность перебирать вьющиеся волосы. Соприкоснуться губами в первом в ее жизни взрослом поцелуе. Естественно, что она горы готова была свернуть, лишь бы ее мечты осуществились. Так ей удалось отыскать потайную комнату. В которой, волею судьбы или заклятия, остались от прежних времен швейные принадлежности.
Тут мы приближаемся к наиболее деликатному моменту истории. Принцесса изловчилась и назначила свидание Фердинанду в потайной комнате. Он устремился на встречу сломя голову, забыв о возрасте девушки, ее монаршем сане, забыв обо всем. Лавры Ромео и Джульетты вечно не дают нам покоя.
С соблюдением всех правил конспирации Фердинанд пробрался в замок. Сгорающая от нетерпения Принцесса отперла ему дверь и сразу бросилась в его широко открытые объятия. Их уста соприкоснулись. И тут произошло нечто жуткое и непредвиденное. Фердинанд слышать не слыхивал о том, что такое случается.
Девушка выскользнула из его жарких объятий и грохнулась на пол без сознания. От неожиданности новоявленный Дон Жуан совершенно растерялся. Вместо того чтобы попытаться оживить Принцессу, оказать ей первую помощь, стал носиться по комнате, натыкаясь на этажерки и стулья. На глаза непроизвольно навернулись слезы бессилия, которые он принялся размазывать по подрагивающим от волнения щекам. Но охватившая его минутная слабость продолжалась недолго. Не более четверти часа. Фердинанд взял себя в руки, подхватил на них же Принцессу и выскочил вместе с ней за дверь в поисках помощи.
Увы, оказывать ее было некому. Как и предписывало заклятие, все живое застыло во дворце и за его ближайшими пределами в той позе, в какой их застало несчастье с Принцессой. Кто с недопитой чашкой в руке. Кто с поднятой ногой, занесенной для того, чтобы сделать следующий шаг или переступить через порог. Кто стоя. Кто сидя. Кто как-то иначе. Кто на ступенях трона. Кто на коне. Любовнике. Метле. В общем, музей восковых фигур мадам Тюссо.
Однако увиденное Фердинанда ничуть не обескуражило. Напротив, он сразу успокоился и начал действовать осознанно и целеустремленно. Прежде всего, он навел относительный порядок в потайной комнате, расставив этажерки и стулья по местам так, как они стояли до того, как его охватила паника. Потом протер тряпочкой все предметы, к которым прикасался, – детективы были популярны во все времена, и азы того, как надо заметать следы, знают не только киллеры, но и все добропорядочные налогоплательщики. Не говоря о придворных. Потом занялся Принцессой.
Ее по-прежнему вовсе даже не хладное тело он положил так, как если бы она упала, сраженная неведомой силой. Воткнул ей в пальчик веретено или иголку – что там требовалось по легенде, чтобы выступила капелька крови. И был таков.
Фердинанд улепетывал из замка с максимально доступной ему скоростью. Ему мерещилось: вот-вот из-за деревьев выступит стража и схватит его. Монарх по-быстрому вынесет вердикт – зачем кого-то заслушивать или проводить дознание, когда и так все всем ясно, – и его обезглавленное тело выбросят на задний двор собакам на съедение, людям – на поругание.
Тем не менее, ни одной глупости он себе не позволил. Голова у него оставалась холодной. Мысль работала четко и выверено, как в калькуляторе. Правда, только одна. И похожая больше на инстинкт. Перебравшись в соседнее королевство, Фердинанд поостерегся тут же представляться тамошнему правителю. Перво-наперво ему надо было кое-что проверить.
Поэтому, поселившись инкогнито в недорогом неприметном отельчике, он обошел близлежащие бордели. Однако его расчет не оправдался: девочки предоставляли все возможные виды услуг, соглашались исполнять любые фантазии клиентов, но им строго-настрого, под страхом неотвратимого наказания, запретили целоваться. Фердинанду пришлось ударить по горничным, камеристкам, кухаркам, модисткам и всем другим, умевшим держать язык за зубами, благо это оказалось не сложно – смазливые спортивной выправки обходительные мальчики всегда были у женщин нарасхват. У женщин любых возрастов.
Только убедившись в том, что его поцелуи ни для кого не фатальны, и набравшись слухов о том, что творится в государстве, то бишь при дворе и за его пределами, Фердинанд отправился во дворец. Король и королева встретили его с распростертыми объятиями – после того, вестимо, как служба внутренней безопасности провела проверку, изучила представленные им бумаги на подлинность и подтвердила, что да: Фердинанд самых благородных кровей.
У короля и королевы подрастала дочка. Государю пора было задуматься о женихах, приданом и всех мучениях и страданиях, с этим связанных. А тут потенциальный женишок сам пожаловал. И какой! Любо-дорого.
Чтобы не оставлять ничего на самотек, и как можно быстрее форсировать события, король с королевой моментально приставили к Фердинанду охрану и ввели его в интимный круг ближайших друзей принцессы, благо он был весьма узок. Вскоре они уже все время проводили вместе. А монаршая чета усиленно следила за тем, чтобы ничто не мешало им оставаться вместе.
Однако Фердинанда «заклинило». Все авансы ничего не умеющей и ничего не знающей, но стремительно взрослеющей Принцессы-2 он оставлял без внимания, распаляя ее тем самым все больше и больше. Перед его мысленным взором то и дело проносились картины цепенеющей страны, из которой он только что унес ноги, и безжизненного, хотя и теплого, тела Принцессы-1.
Однако привидения привидениями, а то, что так долго не может продолжаться, Фердинанд тоже прекрасно понимал. Развязка близилась. Ее нужно было встретить во всеоружии. Он сам решил подтолкнуть ее. Воспользовавшись первым же подвернувшимся удобным случаем, Фердинанд выставил королю и королеве свои условия. Да, он без ума от их дочери. Да, он непременно на ней женится. Да, он уже хоть завтра готов сделать предложение. Тем не менее, есть «но». И существенное.
Он настоящий принц. В сто каком-то поколении. Поэтому мать Природа наделила его особым даром. Очень необычным. Наверное, даже уникальным. Если он поцелует девушку, лишь выдающую себя за принцессу, та мгновенно впадет в летаргический сон. Сколько он будет длиться, никто не знает. Не исключено, что вечно. Однако это полбеды.
Если у алтаря, когда все главные слова уже сказаны, он поцелует девушку, лишь выдаваемую за принцессу, создание, в жилах которой не течет настоящая королевская кровь, не только она, но и вся страна уснет на долгие годы. И царедворцы, и обслуга, и богатеи, и нищие – в общем, все-все подданные. (Фердинанду казалось, что затеянная им игра беспроигрышная. При любом развитии событий он либо срывал банк. Либо, как минимум, выходил сухим из воды.)
Король и королева выслушали признания Фердинанда, не моргнув глазом, ведь они были настоящими монаршими особами. Вышколенными этикетом. Умеющими держать себя в руках при любых обстоятельствах. Способными в любой момент надеть на лицо подобающую маску. Никогда не показывающими на людях свои истинные чувства. Сдержанность для которых с рождения стала второй натурой.
Не могли же они позволить кому-либо усомниться в происхождении дочери. Утвердиться в наобум высказанных подозрениях. Предположить, что они снизойдут до обсуждения подобной нелепицы. Не могли же они выказать волнение, свидетельствующее о том, что намек на возможную супружескую неверность не является для них таким уж святотатством. Ни друг перед другом. Ни, тем паче, перед посторонним, пусть и готовящимся сделаться их зятем. Не могли же они проявить растерянность, дающую основание догадаться, что доверенная им тайна их ошеломила.
Если бы король и королева были меньшими снобами, они, наверное, поинтересовались у Фердинанда, откуда такая уверенность. Что, с ним уже случалось нечто подобное? Когда, где, при каких обстоятельствах? Или с его предками? Какие государства те успели погубить? Или если бы у них с семейной жизнью все было безукоризненно…
Как бы то ни было они дали Фердинанду необходимые заверения. И понеслось. Закружилось. Завертелось. Начались приготовления к свадьбе. Подсчеты. Согласования программы увеселений. Составление меню. Косметический ремонт дворца. Утряска списка приглашаемых. Чтобы ни одну фею не забыть. Ни одну колдунью. В общем, обычная в таких случаях кутерьма.
Обычная, да не совсем. Даже в непонятно как устроенных странах у стен есть тысячи ушей. Не говоря уж об образцово скроенных королевствах. Естественно, что самые фантастические сплетни тут же, будто летний ветерок, зашелестели по стране. Слухи расползались и множились. Множились и расползались. И о том, что у Принцессы малокровие. И о том, что Фердинанд оборотень. Или темный рыцарь. Или еще черт знает что совершенно невообразимое.
В столице и провинциях заработал тотализатор. Принимались ставки на то, что Фердинанд проглотит Принцессу прямо у алтаря. Обратит ее в лебедя. Волчицу. Или таракана. Или вместе с ней уйдет прямо в небо. Если только не провалится под землю.
Принимались ставки и на прямо противоположные вещи. Что Принцесса давно на сносях от заезжего барона, и в этом причина такой суеты и торопливости. Или что это именно она кровожадный оборотень, а вовсе не Фердинанд. И она напьется его крови и потом его проглотит. Обратит в попугая. Ручного медведя. Или сивого мерина. Под которого уже строится новая конюшня. Удобная. Уютная. С иголочки.
Однако самым популярным, конечно же, был сюжет о том, что на Принцессу навели порчу, и, целуя ее, Фердинанд рискует своей жизнью. Опять-таки зеркально противоположный вариант – что такая участь ожидает Принцессу и, не дай Бог, все королевство.
Так ли, эдак ли, но к тому дню, на который была намечена свадьба, Принцесса-2 полностью извелась. А вдруг это не слухи? Вдруг то, что рассказывают все встречные и поперечные, – не просто обычное злословие? Вдруг дело нечисто? А если в ее прошлом есть какая-то страшная тайна? Если ее родители вовсе даже не родители? Или их любовь и верность – одна лишь показуха, необходимая для повседневного управления государством?
Не мудрено, что Принцесса-2 находилась на взводе. Причем совершенно жутком. Это полностью объясняет все последовавшее. Хотя тень сомнения всегда остается. Короче говоря, с дрожью в коленях Принцесса-2 нацепила на себя подвенечное платье. Шатаясь и спотыкаясь, доковыляла до алтаря. С большим трудом после того, как подобающий случаю высокий церковный иерарх в пятый раз ее переспросил, выдавила из себя «да». Но когда губы Фердинанда соприкоснулись с ее губами, не выдержала и без памяти грохнулась на каменный пол.
Если бы король и королева не были предупреждены заранее, тут бы, видимо, началось черти что. Вопли. Крики. Выстрелы. Давка. Паника. Но они тщательно подготовились к любому повороту сюжета. Зная, что им можно друг от друга ожидать всякого. Поэтому ничего такого не последовало. Однако подготовились по-разному.
По мановению руки монарха, всю жизнь скрывавшего саднящую его душу сердечную рану, Принцессу-2 моментально унесли, и, как по волшебству, у алтаря появилась другая девушка в белом подвенечном платье. Не точная копия прежней, но очень и очень на нее похожая. Тоже какая-то застенчивая, нерешительная, инфантильная. Так что монарху самому пришлось брать ее за руку и тащить к алтарю, где их в задумчивости поджидал Фердинанд.
Его окаменевшее лицо только казалось непроницаемым. На самом деле по слегка заметному трепетанию губ и выразительным взглядам, которые он бросал окрест, то трагическим, то насмешливым, опытный психоаналитик безошибочно определил бы ход его мыслей. Правда, они, наверное, не отличались от тех, которые проносились в это время в головах всех собравшихся на праздник сановных особ.
«Ба, – с трудом соображал Фердинанд, – это же Миранда, наперсница Принцессы-2. Они с измальства вместе. Ее приставили к Принцессе-2, чтобы уберечь от одиночества. Чтобы жизнь на виду и государственный церемониал не были ей в тягость. Чтобы Принцесса всегда чувствовала локоть подруги.
Оказывается, никакой не подруги, а самой настоящей соперницы, в глубине души ожидающей своего часа. Пока же вынужденной оставаться все время в тени. На заднем плане. Без позволения лезть вперед. Говорить наперекор и настаивать на своем мнении. А, может, даже его иметь. И это тогда, когда прав на престолонаследие у нее, судя по ее появлению у алтаря, не меньше, чем у Принцессы-2. Если не больше.
Ба, так она появилась при дворе далеко не случайно. Точно. Не иначе как она незаконнорожденная дочь короля. Ну, конечно. Теперь это совершенно ясно. Иначе, зачем было бы ему тащить ее к алтарю. А заготовленное заранее подвенечное платье? Быстрота, с которой убрали тело Принцессы-2? Спокойная реакция церковных иерархов – наверняка, их предупредили заранее. Все бьет в одну точку. Прочь сомнения. Конечно же, она Принцесса-3. Любимая дочь короля. А теперь видно, что и единственная.
Все эти годы он скрывал свои чувства от жены и придворных. Прятал свои надежды и предпочтения от окружающих. «Я подвернулся очень кстати. Бьюсь об заклад, о такой возможности он мечтал все годы. То-то он воспринял мой ультиматум с такой благосклонностью.
Правда, мне-то наплевать. Ну, Принцесса-2. Ну, Принцесса-3. Да хоть Принцесса-4. Один хрен. Все равно полцарства мои. К тому же король и королева не такие молодые. А принцессы только из детского сада. Пообломаю. Никуда они не денутся. Вон, от одного предчувствия поцелуя дрожать начинают и в обморок падают».
Только Фердинанд до этого места свои размышления довел, как уже «да» пришло время говорить и Принцессе-3 губы под поцелуй подставлять. Но над принцессами в этот вечер довлел злой рок. Миранда с большим трудом выдавила из себя «да», а потом ее будто что-то толкнуло в его объятия. Она запрокинула голову в ожидании поцелуя и… неожиданно вся обмякла. Ее непослушное тело выскользнуло из его объятий и сползло все на тот же многострадальный каменный пол. У Фердинанда мелькнуло повторное ощущение дежа вю. Он склонился над бывшей Принцессой-3 – она не дышала.
Ситуация явно выходила из-под контроля. Он превращался во второразрядного статиста. В одного из приглашенных. Не понимающего, что происходит. Теряющегося в догадках. Улавливающего лишь, что первоначальный сценарий давно отставлен в сторону. Сюжет закручивается острее, нежели могли предположить любые держатели тотализаторов. За сменой галсов не угнаться. Борьба идет не на жизнь, а на смерть. Первые жертвы уже принесены. За ними последуют другие.
Потому что и Принцессу-3 молниеносно унесли. Вслед за ней, с такой же расторопностью и безразличием, и действовавшего монарха, сердце которого не выдержало свалившихся на него несчастий. А церковные иерархи оставались столь же индифферентными. Для них, похоже, начинался лишь очередной акт заранее известной им «человеческой комедии».
Но когда освободившееся место заняла очередная претендентка, у Фердинанда дух перехватило. Да, она была в стандартном для принцесс подвенечном платье. Белом. Длиннополом. Со шлейфом крестом. С рюшечками и оборочками в форме розочек и ангелочков. Видимо, все три платья пошили одни и те же мастера. Однако это было единственным, что роднило ее с бедняжками предшественницами.
На подиуме стояла величественная женщина. Не чета курсисткам. Сильная. Смелая. Яркая. Увлекающая. Копия намечающейся вдовствующей королевы, как все вдруг увидели. Вернее, улучшенное переиздание. Потому что эта женщина точно знала цену и себе, и окружающим. От всего ее облика веяло силой, уверенностью, убежденностью.
В зале установилось напряженное молчание. Все затаили дыхание. Иерархи же склонили головы перед светской властью, которую теперь олицетворяли королева и ее дочь. Старшая и безмерно любимая. После чего позвали Фердинанда продолжить церемонию. У него не спрашивали. Им повелевали. С первого же шага. Первого же появления.
И тут высшие сановники и простые царедворцы, полномочные представители других стран и синклит колдуний и фей – все вдруг увидели, что Повелительницу они прекрасно знают. Она уже несколько лет управляет делами двора. Споро. Уверенно. С таким тактом, теплотой и знанием дела, что люди, вовлеченные в них, от поставщиков продуктов и утвари до главы казначейства и хранителей печати, получают удовольствие, выслушивая ее указания и подчиняясь им.
На этот пост ее назначила монаршая чета. Король по неведению, поскольку столь второстепенные вопросы были ниже его светлейшего достоинства. Почему королева – все теперь разобрались. Хотя о некоторых существенных деталях и ее прошлого, и того, что произошло на их глазах, они так никогда и не узнали. Потребовались долгие годы, века, тысячи исследований и упорство нового поколения историков, о котором речь шла выше, для того, чтобы раскопать истину. Или всего лишь одну из ее ипостасей.
Королева должна была выйти замуж не за короля, а за совсем другого мужчину. И умного, и дерзкого, и безрассудного. Государи – его и ее родители обо всем условились. Ничто не могло помешать их счастью. И королева влюбилась в него со всем пылом юности. Со всей страстью, на которую способно недюжинное создание, внутренние порывы которой все время сдерживаются. Он ответил ей взаимностью. Церемония должна была состояться вот-вот. И не было ничего удивительного в том, что королева понесла. От этого предвкушение скорой свадьбы для влюбленных становилось лишь более терпким.
Но, увы, в спокойное течение их жизни вмешалось непредвиденное. Случилась война. Она разделила близких людей. Она развела братские страны по разные стороны баррикад. Да, молодая и ее избранник продолжали втайне встречаться, но все реже и реже. Обвинение в государственной измене было нешуточной угрозой. От мечты о свадьбе и совместной жизни им пришлось на время отказаться. А потом единственный в ее жизни настоящий мужчина погиб в сражении.
Она билась в истерике. Она пыталась утопиться. Уморить себя голодом. Постричься в монахини. Она была безутешна. Однако интересы государства превыше всего. Ей пришлось внять увещеваниям государя. На какое-то время она скрылась от любопытных глаз в отдаленной провинции, дружественной королевству. Родила там в тайне от всех и выкормила дочь. А потом, восстановив силы, вернулась, чтобы выйти за будущего короля, чтобы скрепить окончание войны матримониальным союзом.
Королева была верной супругой. Она блюла интересы страны, завещанные ей государем. Родила наследницу. Терпела ее и ненавистное существо, навязанное ей судьбой. Но в душе всегда хранила верность своей первой и истинной страсти, своему единственному, своему избраннику. И лелеяла надежду на то, что когда-нибудь дела королевства передаст в любимые, родные, надежные руки. В руки той, которая каждой своей чертой, каждым поворотом головы, каждым движением напоминала ей о несбывшемся – о ее единственной в жизни любви.
Для этого нужно было, чтобы будущая Правительница знала все. Умела все. В совершенстве разбиралась в хитросплетениях придворных интриг. Обладала железным характером. Не пасовала ни перед чем. Предвидела все на десять шагов вперед. И в то же время была любезной. Обходительной. Обаятельной.
Королева дала будущей Правительнице безупречное великолепное образование. Пропустила через горнило взлетов, обожаний и унижений, с которыми та столкнулась при дворах нескольких самых разных государств. Дала согласие на ее замужество за престарелым великим герцогом малюсенького великого герцогства, которое принесло дочери уникальный опыт государственного управления, неплохое состояние и независимость. А когда та прошла сквозь огонь и медные трубы, высвистала к себе и сделала управительницей всего огромного королевского хозяйства. Пускай, прикидывала она, куклы упиваются властью. Оставаясь в тени и добиваясь того, что все работает как бы само собой, дочка будет накапливать силы, влияние и поддержку. Как и во что их конвертировать, станет понятно позднее.
Шанс, предоставленный нелепыми признаниями Фердинанда, обе сочли знаком, подаваемым им свыше. Чтобы его не упустить, они продумали все до мельчайших деталей. Предусмотрели все случайности. И выиграли. Это простофили с трепетом покупают лотерейные билетики, надеясь на авось. Они надеялись только на самих себя. Плюс, естественно, на тех, кого будущая Правительница принялась переманивать на свою сторону, как только получила ключи от всех кладовых дворца.
Принцесса-2 была девушкой боязливой, нервической, легко возбудимой. Ей ничего не стоило грохнуться в обморок от одного только намека на поджидавшие ее опасности взрослой жизни, еще вчера казавшейся ей такой далекой. Со свойственной этой жизни ничем не оправданной жестокостью, ненавистью к преуспевающим и презрением к проигравшим. Она начинала дрожать от одного лишь упоминания об изувеченных телах, потоках крови и обезглавленных трупах, которые по тем временам не представляли собой ничего из ряда вон выходящего.
Поэтому как срежиссировать ее устранение, королева и будущая Правительница особо не заморачивались. Принцессу-2 достаточно было «довести до кондиции», чтобы любая малость во время церемонии могла окончательно выбить ее из седла. А для этого достаточно было не препятствовать ей все глубже и глубже погружаться в будоражащий мир страшных слухов и небылиц, окружавших приближающееся событие, в котором ей предстояло сыграть заглавную роль. Правда, неизвестно какую – жертвы или примадонны.
Вот с претенденткой, которую обязательно выставит король, дело обстояло несколько иначе. С ней тандем решил не цацкаться. Подобные оскорбления смываются только кровью – тысячелетняя традиция. И никакие угрызения совести по поводу замышленного ими они не испытывали. Скорее, напротив, ощущали спокойную уверенность в своей правоте. Зло нельзя оставлять безнаказанным, когда оно покушается на твою честь и благополучие твоих близких. А слаще мести в этой жизни, переполненной страданиями и предательством, может быть только месть.
Миранду будущая Правительница вычислила с первых дней своего пребывания во дворце и с тех пор пасла не переставая. Кто она и что она, королева, может быть, и догадывалась, но старалась оставаться выше выяснения отношений. До поры до времени это ее не трогало. Вплоть до возвращения дочери ей старые проказы супруга оставались безразличны. Будущая Правительница была женщиной иного склада. Она предпочитала действовать. И действовать безошибочно. Перво-наперво она потихоньку оттерла от Миранды всех старых преданных той прислужниц. Приставила к ней своих людей, вывезенных из герцогства. Взяла под контроль каждый ее шаг, каждый вздох, каждое поползновение на замысел. Вывести ее из игры, бесповоротно, раз и навсегда, не составляло труда. «Дело техники», как сказали бы в таком случае знатоки. Нужную технику будущая Правительница знала в совершенстве.
По поводу Фердинанда она и вовсе не беспокоилась. Пока до него дойдет, пока он отрефлексирует, церковные иерархи все обтяпают. Так и получилось. Фердинанд по инерции промямлил ожидавшиеся от него «да» и все остальные полагавшиеся по регламенту слова. А после сполна отпущенного ему жгучего поцелуя и вовсе впал в прострацию. То, что с ним можно не считаться, Правительница угадывала интуитивно. Такой тип мужчин она изучила как свои пять пальцев. Никчемных личностей. Фанфаронов. Нарциссиков. Любящих только себя. Мнящих о себе черте-что. В действительности же не способных даже лужу перейти самостоятельно, не то что нажать на спусковой крючок. Его участь была предрешена.
Тем не менее, пока он ей был нужен. Главным образом для надлежащего исполнения требований, предписываемых престолонаследием. Для соблюдения приличий. Для того чтобы все выглядело чинно и благородно. В глазах двора. Ведущих сановников, вечно готовых затеять какую-нибудь непростительную фронду. Фабрикантов, особенно заинтересованных в законопослушном поведении лидеров и политической стабильности. Наконец, народа, на поддержку которого Правительница рассчитывала в первую очередь. Для него она была своей. Умела быть своей. Знала, что для этого требуется. Способна была не только давать обещания и выполнять их, но и влюблять в себя простые безыскусные души. Вон какая у нас обворожительная госпожа. Красивая. Мудрая. Справедливая. На две головы выше других. Ни у кого такой нет.
К тому же она чувствовала: Фердинанд владеет какой-то тайной. Важной. Опасной. Может быть, даже смертельно. Заслуживающей того, чтобы в нее проникнуть. И она употребила все свои умения для того, чтобы овладеть ею. Не погнушалась ничем. Отгородив одновременно Фердинанда от прямого общения с церковными иерархами, генералитетом и высшей знатью. Во избежание.
Какое-то время Фердинанд отнекивался. Делал вид. Отбивался. Но долго выдержать не смог и рассказал ей все без утайки. От открывшихся перспектив у Правительницы аж дух захватило. Вот это повезло, так повезло. Вот она, козырная карта. Удачу надо хватать за хвост. Тут даже злую колдунью выкликать не нужно. Можно обойтись и без ее подсказок. Без ее помощи. И так понятно, что зачарованное королевство сокрыто пологом заклятия для всех, кроме Фердинанда. Он принадлежит тому времени, той действительности. Только он один. Он же и послужит ключом, которым зачарованное королевство можно расколдовать. Достаточно лишь, чтобы он привел туда других. Тогда действие заклятия закончится. Само собой. Но об этом никто больше не будет знать. Все лавры достанутся ей – спасительнице. Освободительнице. Императрице.
Разбуженное королевство оказалось на порядок богаче своих соседей. То, что оно пропало со всех карт и вдруг стало невидимым для всех алчных и завистливых соседей, очень пошло ему на пользу. Крыши здесь были выше. Краски ярче. Пастбища тучнее. Мастеровые более умелые. Ученые просвещеннее. Бюргеры зажиточнее. Присоединяя его земли, Правительница превращала свою до той поры ординарную страну в ведущую мировую державу. А кто же откажется от аншлюса со спасителями. Тем более, введшими в пределы вашей территории свои войска и умело убедившими всех, что с бывшими господами, чуть не уморившими население, им не по пути.
Оставалась лишь последняя точка, которую Правительница красиво, даже изысканно поставила во всей этой истории. Не прошло и нескольких лет, как все в мире были уверены, что никаких двух государств не существовало. А Принцессой большой удивительной сказочной страны была именно Правительница. Вернувший ее к жизни избранник, увы, погиб в одной из битв, которыми изобиловало то время, покрыв себя вечной славой. Она же успешно царствовала долгие годы и всегда следовала заветам просвещенного правления, достигнув в этом отношении выдающихся высот. За что в памяти народа навеки осталась как «Великая». Великая женщина. Великая Правительница. Великая Императрица. Которой и была на самом деле.
А все материальные свидетельства того, что было как-то иначе, Правительница уничтожила. Так же четко и умело, как она все делала в своей жизни. Свидетельство тому – то, что моим коллегам только сейчас удалось докопаться до каких-то источников, позволивших им усомниться в официальной версии. Вот так-то. А то спящая красавица, спящая…
© Н.И. ТНЭЛМ