А если Папандреу был прав…
Недаром Греция – родина демократии. В нынешний сложнейший момент для своей истории и для истории Европейского Союза из Афин прозвучало было предложение, призванное поставить с головы на ноги процессы, происходящие в Старом Свете. Теперь уже бывший греческий премьер-министр Георгиос Папандреу предложил провести референдум, на котором народ должен был поддержать или отвергнуть разработанные драконовские финансовые реформы, которые в среднесрочном плане могли бы оздоровить экономику страны. Соглашаться на крупные финансовые и социальные потери во имя нормализации экономики в светлом будущем или отвергать эту программу, не имея ясной перспективы, кроме вылета из зоны евро и, возможно, даже из ЕС? Я говорю не о своевременности и уместности такого референдума, но о принципе – обращении к народу при принятии судьбоносного для него решения.
Как вы помните, после инициативы Г.Папандреу финансовые рынки, столицы стран-партнеров и даже таких далеких от Греции государств, как Китай и США, всполошились. Если греки не приняли бы столь долго вырабатывавшийся и утрясавшийся план по их спасению от дефолта, грозила рухнуть единая европейская валюта с неописуемыми последствиями для глобальной экономики.
Громче всех, пожалуй, негодовали немцы, которые сами несколькими днями раньше, затаив дыхание, ждали вердикта своего Конституционного суда, который должен был подтвердить (или нет) законность изменений механизмов финансовой помощи в рамках ЕС. Из-за ожидания этого вердикта была даже перенесена встреча глав государств и правительств «двадцати семи», на которую как раз и выносились эти вопросы.
А когда народной поддержкой решил заручиться тогдашний глава греческого правительства, остальные взвыли, не признавая за ним такое право. Лондонская «Дейли телеграф», этакий столп британского консервативного парламентаризма, в те дни упоминала о шутке, которая ходила в финансовых кругах и не вызывала раздражение в правительственных сферах: военный переворот в Греции был бы хорошей вещью, поскольку военный режим не мог бы оставаться в ЕС. Мол, с вылетом Афин из Союза греческая проблема превратилась бы в чисто греческую… А вот выдержка из пассажа одного из певцов либерализма в политике и экономике, американского делового журнала «Форбс»: «Эта шутка особенно грустная и горькая, поскольку, если абстрагироваться от небольшой проблемы превращения Греции в военную диктатуру, это было бы хорошим выходом для страны».
Возможно, инициатива Г.Папандреу была несвоевременна. Возможно, с ней надо было выступить раньше. Но она во весь рост поставила одну из главных проблем ЕС – отсутствие демократической легитимности всего процесса европейского строительства и соответствующих институтов власти ЕС. Именно это ведет в тупик многие интеграционные процессы.
Об этом говорят не первое десятилетие. Наиболее наглядный пример отсутствия такой легитимности – порядок формирования Европейской Комиссии, исполнительного органа власти Союза. Она имеет огромную и постоянно растущую власть, однако никем не избирается, даже формально. Кандидатуры членов Комиссии согласуют в ходе кулуарных консультаций глав государств и правительств стран-членов ЕС. В попытке прикрыть демократическим фасадом здание институтов власти ЕС постепенно увеличиваются полномочия Европейского Парламента, проводятся прямые выборы евродепутатов. Однако их полномочия и компетенция настолько малы, что они не в состоянии оказывать весомое влияние на реальную политику ЕС. Она по-прежнему определяется чиновниками в брюссельских кулуарах Комиссии, а также лидерами двадцати семи стран.
Кризис евро ныне вынуждает Союз приступить к обсуждению вопросов, которые откладывались опять же десятилетиями: как идти к подлинной экономической и политической интеграции, какие институты для этого необходимы? Ясно теперь, что для единой европейской валюты необходимы единая налоговая, бюджетная и экономическая политики. Для этого в свою очередь необходим более высокий уровень трансграничной интеграции. Ясно, что при такой интеграции национальные правительства и парламенты потеряют значительную часть власти. Какие-то движения в этом направлении уже есть. «Меркози» (так все чаще называют в европейской прессе тандем нынешних руководителей Германии и Франции, задающий тон нынешним реформам в ЕС) уже продвигают идею единого экономического правительства для еврозоны, хотя, по сути, дальше разговоров дело не идет. Но раньше-то и говорить вслух на эту тему боялись!
Известный германский социолог Юрген Хабермас (цитирую по парижской «Монд») пишет: «Главные герои политической сцены не должны бы забывать конструктивные недостатки, заложенные в фундамент валютного союза, которые могут быть устранены лишь через политический союз. ЕС не хватает полномочий для гармонизации национальных экономик, между которыми существуют радикальные различия в части их конкурентоспособности». И далее: «Необязывающие договоренности, принятые главами правительств, либо остаются без последствий, либо не имеют демократической легитимности. По этой причине на смену должна придти бесспорная институционализация совместных решений».
Вместо этого мы становимся свидетелями того, что важнейшие для нынешних и будущих поколений европейцев решения принимаются за закрытыми дверями, часто бюрократами, отвечающими только перед своим начальством. Зато истерические шараханья бирж, игры финансовых спекулянтов, отметки, раздаваемые рейтинговыми агентствами, играют куда более важную роль, нежели воля народов, выраженная с соблюдением демократических процедур. Германская газета «Франкфуртер альгемайне цайтунг» называет это «зрелищем дегенерации тех самых ценностей, воплощением которых Европа себя считала». Загнанный в угол, Г.Папандреу попытался переломить эту порочную тенденцию, превратившись в фигуру, достойную древнегреческой трагедии. Не получилось: референдума не будет, а сам он потерял пост. Возможно, спасение евро – более насущная задача. Но вопрос о демократической легитимности всего европейского строительства, тем не менее, встает в полный рост.
Когда политика и экономика уходят полностью в высшие сферы, когда общество никак реально не участвует в принятии жизненно важных решений, когда эти решения получают в лучшем случае чисто формальную народную поддержку, тогда не надо удивляться равнодушию граждан, их пассивности и нежеланию участвовать в этих спектаклях. Не надо удивляться тому, что только крайние точки зрения вызывают интерес и имеют мобилизационный потенциал, пусть и ограниченный. В этом плане нынешний опыт ЕС выходит далеко за рамки этого объединения, судьбы евро и греческих финансов.
Валерий ВАСИЛЬЕВСКИЙ