Колики в мягком подбрюшии Евросоюза
Ливийского самодержца решительно попросили на выход
Прошедший в Брюсселе 11 марта экстренный саммит Европейского Союза, созванный для выработки единой позиции по революционной ситуации и гражданской войне в Ливии, завершился без неожиданностей. После того, как майданы разгневанных граждан в Тунисе и Египте смели два, казалось бы, нерушимых авторитарных режима, ни одного «адвокатов дьявола» не нашлось, и несостоявшийся царь царей Соединенных Шатов Африки был заклеймен и приговорен европейцами к позорному изгнанию.
В сухом остатке итоговой декларации, принятой лидерами ЕС, можно усмотреть всего два тезиса. Первый – удерживающий власть вот уже 40 лет бедуинский самодержец должен уйти, чем раньше, тем лучше. Второй – лидеры ЕС признают переходный Национальный совет Ливии «как законного партнера по диалогу». Решение о начале боевых действий в поддержку униженных и угнетенных граждан Ливии против подзадержавшегося со своим выходом в отставку кровожадного диктатора не было принято.
«Каддафи должен немедленно отдать власть и прекратить насилие против мирных жителей. Все ответственные за насилие должны быть готовы к серьезным последствиям», – громко сказано в обвинительном приговоре ЕС. Тем не менее, вслед за проклятием ордер на арест Каддафи не последует.
«Мы не должны переоценивать свою роль, будущее Ливии должен решать ее народ», – заявил президент ЕС Херман Ван Ромпей. В свою очередь, глава Еврокомиссии Жозе Мануэл Баррозу выразился еще более обтекаемо: «Необходимо усилить международное давление на режим во взаимодействии с региональными и военными организациями».
К числу региональных военных структуру явно не относится НАТО. Не случайно бундесканцлерин Ангела Меркель «крайне скептически» оценила выгоды вооруженного вмешательства Европы в ливийскую междоусобицу, сославшись на то, что обстановка «меняется каждый день». Вместе с тем она полностью не исключила интервенции, заявив, что просто время для этого пока не пришло. Не исключено, что нерешительность Евросоюза вызвана противоречивыми сообщениями с полей сражений. Правительственные войска, верные Каддафи, ведут наступление на востоке страны. В минувшие выходные они вернули под свой контроль города Рас-эль-Ануф и Брега западнее Адждабии, и готовятся к штурму оплота оппозиции – Бенгази.
Так не случайно, что лидеры Евросоюза сочли необходимым созвать в ближайшие недели трехсторонний саммит с участием ЕС, Лиги арабских государств и Африканского союза, чтобы совместно разрубить ливийский узел. Примечательно, что на следующий день после саммита ЕС, 12 марта, Лига арабских стран (ЛАГ) на аналогичном чрезвычайном совещании также заявила о целесообразности установить прямые контакты с Переходным национальным советом и призвала Совбез ООН объявить над Ливией запретную неполетную зону. Видимо, Евросоюз решил действовать в составе широкой коалиции. «Мы должны интенсифицировать наше давление, чтобы нынешний режим ушел», – подчеркнул Баррозу.
Саммит ЕС, таким образом, завершился половинчатой победой Дэвида Камерона и Николя Саркози. Накануне саммита Евросоюза премьер-министр Великобритании и президент Франции предали гласности совместное заявление, в котором призвали европейцев признать Национальный совет ливийской оппозиции как единственно законную власть. «Евросоюзу следует дать четкий политический сигнал, заявив, что он признает Переходный национальный совет в качестве достойного политического собеседника», – сказано в послании. В довершение рекомендовано «ввести полное эмбарго на поставку вооружений Ливии, включая запрет на снабжение оружием наемников, а также принять меры, препятствующие рекрутированию наемников, отправке перевозящих их самолетов или транспортных колонн».
Одновременно Н.Саркози сделал предложение лидерам Евросоюза: самым непосредственным образом вмешаться в ход гражданской войну, нанести удары с воздуха по районам, контролируемым войсками Каддафи, и по военным аэродромам, а заодно начать электронное глушение каналов военной связи. Саркози ратовал, как он выразился, за «точечные» авиаудары. Париж в паре с Лондоном предлагали ЕС окончательно и бесповоротно сделать выбор в пользу вооруженной оппозиции в Бенгази.
Правда, в сам день саммита Саркози подкорректировал рационализаторское предложение, уточнив: «Точечные и чисто оборонительные – лишь в том случае, если Каддафи прибегнет к использованию химического оружия авиацией против мирных демонстрантов». Однако после саммита Саркози отступил еще на несколько шагов назад, подчеркнув, что любое военное вмешательство третьих сторон в гражданскую войну в Ливии должно прежде получить официальное благословение ООН.
Так или иначе, Франция первой определилась с тем, на чьей она стороне в гражданской войне. Оппозиционный Нацсовет возликовал. Его представитель заявил, что Париж «сломал лед в Евросоюзе», и что «это – гвоздь в гроб Каддафи. Мы надеемся, что вся Европа пойдет по этому пути».
Готовность и Лондона, и Парижа к «гуманитарной интервенции» во имя высших целей, в частности, освобождения ливийского народа из-под власти бедуинского диктатора встретила, тем не менее, с самого начала прохладный прием. Итальянский премьер Сильвио Берлускони расценил признание Парижем повстанческого координационного органа как партнера по политическому диалогу всего лишь как «позицию отдельно взятого государства». Берлускони объяснил, что его правительство намерено придерживаться единой линии, линии Евросоюза, в том, что касается урегулирования кризиса в этом самом что ни на есть мягком подбрюшии Италии, да и всей Европы.
Тогда же, еще до брюссельского саммита, министр иностранных дел Италии Франко Фраттини объявил, что «правительство Ливии не рассматривается как легитимный партнер для ведения переговоров». Вместе с тем Фраттини сделал и принципиальную оговорку, подразумевая решение Франции и Британии: «Государства могут признавать другие государства, но не альтернативные правительства или группы».
Схожий скепсис воинственная риторика вызвала и в других европейских столицах: в Варшаве отвергли идею вооруженного вмешательства во внутриливийские разборки. «Франции следует принимать свои решения по Ливии в ходе саммита ЕС, а не за день до него», – выразил недовольство премьер-министр Люксембурга Жан-Клод Юнкер. Как результат, в итоговом заявлении лидеров ЕС трудно найти намек на хотя бы малейшую вероятность интернационализации внутреннего конфликта в Ливии.
…Выступая 10 марта в Европейском Парламенте с 20-минутной речью о «текущем моменте» на севере Африки, глава внешнеполитического ведомства Евросоюза Кэтрин Эштон повторила знакомый набор формулировок, в которых осуждались бесчинства режима Каддафи. Но эта инвектива не была увенчана призывом к военной операции и даже к введению неполетной зоны над Ливией, что могло бы уравновесить силы, все еще верные эксцентричному вождю Джамахирии, и силы повстанцев.
Обозреватель немецкой газеты «Берлинер цайтунг» подверг за это баронессу Эштон уничижительной критике. Она, по его словам, «не имеет собственного мнения по вопросу, следует ли ЕС признать созданный оппозицией в Бенгази Переходный совет в качестве законного представителя ливийского народа». Автор подчеркивает, что Эштон позднее добавила: «все это нужно как следует обговорить и продумать».
Формулировка «обговорить и обдумать» отражает суровую реальность: ливийский кошмар разразился настолько неожиданно для большинства стран ЕС, что они даже не в состоянии выработать позицию. Для одних непросто разглядеть маневры крупных игроков, таких как Британия и Франция, быстрее всех осознавших возможность продвинуть свои стратегические амбиции в регионе. Для других – разобраться, что именно отвечает их интересам: победа оппозиции? раскол страны на Киренаику и Триполитанию? появление на этом месте английского или же американского протектората? или же удержание Муамаром Каддафи своей власти?..
Существует несколько объективных факторов, которые способны помешать нахождению консенсуса внутри ЕС. Не последнюю роль играют отличающиеся и одновременно совпадающие интересы Британии и Франции, которые так же активно вели себя в 1956 году, когда Гамаль Абдел Насер национализировал Суэцкий канал. В отместку в Лондоне и Париже договорились о совместной военной операции по восстановлению статус-кво, чему помешала, как известно, «пижамная нота» Никиты Хрущева (впрочем, это давняя история).
Зададимся вопросом: чего может хотеть Камерон? Естественно, защитить интересы своих нефтегазовых концернов. Естественно, попытаться повлиять на выбор будущего правителя, чтобы обеспечить, как минимум, дружественный нейтралитет по отношению к Британии. В этом контексте понятны сообщения о том, что войска Ее Величества пребывают в состояние 24-часовой готовности и что в первых рядах может оказаться Третий батальон Королевского полка Шотландии (600 штыков), находившийся до 2009 года в Афганистане со спецзаданием.
До появления доблестных шотландцев в ливийской пустыне там высадились элитные бойцы из спецназа САС. Но высадились неудачно: были перехвачены повстанцами, которые обнаружили у них, как поведала Би-би-си, «оружие, боеприпасы, взрывчатку, карты и паспорта, по меньшей мере, четырех государств». Не секрет, что подразделения САС были сформированы во время Второй мировой войны (1941 г.) и укомплектовано добровольцами из воздушно-десантных войск, причем их главной задачей было проведение рейдов и диверсионных акций в тылу врага в Северной Африке…
Другой вопрос: чего может хотеть Саркози? Самое простое объяснение: французская дипломатия резко активизировалась потому, что вела себя неуклюже и нелепо во время свержения режимов в Тунисе и Египте, и теперь ищет возможность реабилитироваться в глазах общественного мнения дома.
Между тем правительство Мальты отклонило идею посредничества в переговорах с Евросоюзом, о чем просил вначале личный посланник Каддафи, а затем секретарь Высшего народного комитета Ливии аль-Багдади Али аль-Махмуди. Эти обращения показывают, что, несмотря на вроде бы успешные боевые действия против оппозиции, Каддафи нуждается в их международной легитимизации, а потому ищет любые возможности вовлечь ЕС в диалог.
После брюссельского чрезвычайного саммита ЕС поле для маневра у Каддафи заметно сузилось. В глазах мирового сообщества он стал изгоем, которому никто руки не подаст и тем более не протянет руку помощи. Даже в случае падения Бенгази и сокрушения оппозиции режим будет агонизировать. Как долго продлится агония, и не решится ли Евросоюз в самый апогей на вооруженное вмешательство, пусть и только с воздуха, остается самой большой интригой в этой уже не опереточной драме.
Владимир МИХЕЕВ
Хронология санкций:
27 февраля Совет безопасности ООН принял карательную резолюцию по Ливии, предусматривающую эмбарго на торговлю оружием с Ливией, замораживание счетов и запрет на зарубежные поездки Муамара Каддафи, его семьи и ряда его приближенных. Эта резолюция также предполагает подключение к рассмотрению «досье Каддафи» прокурорами Международного уголовного суда (МУС).
2 марта прокуратура МУС объявила о начале официального расследования преступлений против человечности, совершенных в Ливии, начиная с 15 февраля.
3 марта МУС огласил список лиц, подозреваемых в репрессиях и нападениях на мирных жителей в Ливии. В списке есть имена Муамара Каддафи и его сыновей, а также высокопоставленных лиц Джамахирии, в их числе – министр иностранных дел Ливии, руководитель военной разведки, начальник личной службы безопасности Каддафи, глава службы внутренней безопасности.
7 марта Евросоюз ввел дополнительные санкции: заморозил средства государственных финансовых организаций Ливии – суверенного фонда (Libyan Investment Authority) и Центрального банка страны. Германия при этом заморозила активы ливийского инвестиционного фонда Libya Africa Investment Portfolio и банка Foreign Bank. Ранее многие страны наложили фактический арест на личные счета и активы Каддафи и его окружения.