Саммит «двадцатки»: по очкам выиграли Китай и США
Действительно, по итогам лондонских посиделок на бумаге оформлены рационализаторские предложения по ликвидации последствий идеологического дефолта либеральной экономической модели. Да, возвращается, причем уже на наднациональном уровне, идея государственного регулирования свободного рынка, чтобы защитить от него и граждан, и общество, и сам бизнес. Да, по сути, в подтексте многих выступлений звучало осуждение «безответственности финансовой олигархии нулевого десятилетия». Однако плохо скрываемый скепсис прорастает сквозь всю ткань финального благостного коммюнике.
Для начала задумаемся, сумеют ли заново раскрутить маховик устойчивого экономического роста обещанные вливания в размере 1,1 триллиона долларов, из которых две трети сосредоточатся в руках распорядителей Международного валютного фонда (МВФ) и Всемирного банка? Едва ли. Сумма потерь от уже списанных «токсичных долгов» чудовищна, но это лишь верхушка айсберга, предупреждают аналитики.
«Новые вливания ликвидности в международные финансовые институты, – убежден обозреватель журнала «Большой бизнес» Владимир Волков, – способны дать лишь временную передышку, но никак не решают главной проблемы современной глобальной экономики – кризиса перепроизводства на фоне искусственно раздутого за последние три десятилетия спроса. К тому же размеры этих вливаний, несмотря на их кажущуюся внушительность, кратно ниже стоимости проблемных активов, которые еще только предстоит списать и Америке, и Европе».
При этом американцы в Лондоне нигде ни полусловом не обмолвились о том, что готовы, пусть понемногу, но избавляться от своего феноменального государственного долга в размере 1,3 триллиона долларов и дефицитного бюджета.
Более того, эффективность задуманного наднационального органа по регулированию финансовых рынков может оказаться ничтожной. США долгие годы никак не реагируют на увещевания ЕС отказаться от скрытых субсидий своим фермерам. Вашингтон не стал признавать юрисдикцию Международного уголовного трибунала, чтобы нигде и никогда ни один американский солдат из состава их заморских «ограниченных контингентов» не мог быть осужден за преступления против человечности. Так можно ли верить, будто в разгар глобального кризиса, корни которого произросли на родине обанкротившихся ипотечных компаний «Фанни Мэй» и «Фредди Мэк», а также крупнейшего американского банка «Леман Бразерс», администрация США будет поступаться интересами своего бизнеса, получив указание от неких чужих «финансовых регуляторов»? Не верится.
Много копий было сломано вокруг скользкой и вязкой темы: кто в конечном итоге оказался в выигрыше, а кто в проигрыше. Франко-германский альянс записал в свой актив все декларации по регулированию финансовых рынков, в частности, хедж-фондов и оффшорных зон, называемых «налоговым раем». Англо-саксонский союз может утешаться тем, что не допустил обсуждения неудобной темы – де-факто отказа от доминирующего статуса доллара США в мировых финансах. Это факт: идею России и Китая создать расширенную корзину мировых резервных валют, включая юань и рубль, а заодно частично вернуться к «золотому стандарту», умело проигнорировали.
Кстати, по итогам встречи в верхах позиции Москвы, вернее, ее негласный рейтинг в табеле о рангах, как с плохо скрываемым злорадством отмечала англосаксонская пресса, понизился. В контексте «группы восьми» Россия смотрелась как сверхдержава, но в составе «двадцатки» она оказалась в той же весовой категории, что Саудовская Аравия и Южная Корея. Но, если не впадать в грех гордыни, ничего в том обидного нет – по одежке принято протягивать ножки.
Добавим, что обозреватель «Файнэншл таймс» резонно ставит под сомнение и тактический успех европейцев, сумевших настоять на усилении роли наднациональных финансовых регуляторов. Да, в МВФ мнение тяжеловесов Старого Света будет услышано и даже учтено, но отныне им придется потесниться и дать право голоса Китаю, чтобы заручиться его согласием оплатить выходной билет, то есть билет за выход из нынешнего кризиса. А заодно дать доступ «к микрофону» и трибуне другим наиболее значимым странам с быстро развивающимися экономиками. Как следствие, резюмирует ФТ, удельный вес Европы во время поиска будущих компромиссов станет только снижаться.
…Главные же выводы из «демонстрации силы и бессилия» вершителей судеб мира в Лондоне сводятся к тому, что, во-первых, не осталось иллюзий, будто кризис выборочно поразил только индустриально развитые страны, сохранив т.н. «новые экономики» в скоростном ряду мирового развития. Кризис, в отличие от прогнозов 2007 и начала 2008 годов, не стал делать различий между центрами экономической силы, затронув эпидемией банкротств и спада всех без исключения, а, следовательно, лекарства должны быть универсальными, а лечение всеобщим и всеобъемлющим.
Во-вторых, в этот раз лоббисты экономического роста как абсолютной добродетели восторжествовали над озабоченными экологами, призывавшими не причинять вреда окружающей среде и не воспринимать природу, вслед за тургеневским Базаровым, как «мастерскую», а не храм.
В-третьих, позаимствуем эту мысль у рупора англосаксонских деловых кругов – газеты «Файнэншл таймс», цитирую: «”кризис капитализма”, проявившийся в замораживании финансовой системы, ускорит долгосрочные геополитические подвижки, ознаменовав закат американского могущества и европейского влияния». Логическим дополнением стало резюме либеральной «Гардиан»: пока публика старалась запомнить, кто входит в новый элитарный клуб «двадцатки», пришедшей на смену «великолепной семерке» до включения в нее России, в ходе лондонского саммита возник новый мощный альянс – «большая двойка» в составе Америки и Китая.
В США Национальный совет по разведке опубликовал накануне лондонского антикризисного саммита почти кассандрово пророчество, составленное, видимо, штатными прогнозистами. У них такое видение: к 2025 году миропорядок, сложившийся после Второй мировой войны, изменится «до неузнаваемости» по причине глобализации. Подъем новых держав будет означать «историческое по значению перетекание благосостояния и экономического могущества с Запада на Восток».
Заметим, что Китай все эти годы и не думал поступаться принципами: не планирует и в условиях кризиса девальвировать юань или даже пустить его в свободное плавание, чтобы поддержать конкурентоспособность китайских товаров. Пока что американцы охотно приобретают ширпотреб у новой «мастерской мира», как в былые годы звалась Англия. Одновременно пекинские мудрецы от финансов, верные тысячелетним традициям накопительства, скупают повсюду «лишние» доллары, чем консервируют гегемонистский статус национальной валюты США.
Более того, по оценкам на конец прошлого года, Китай из 1,8 триллиона долларов своих золотовалютных резервов (ЗВР) проинвестировал 1 триллион в американские ценные бумаги, в том числе в облигации ипотечных агентств «Фанни Мэй» и «Фредди Мэк». По прикидкам экспертов «Стандард энд Пур», у китайцев было накоплено облигаций этих проблемных компаний на сумму 340 миллиардов долларов.
Стоит ли удивляться, что госсекретарь США Хиллари Клинтон во время визита в Поднебесную ни словом, ни духом не попрекнула коммунистических лидеров КНР за нарушения прав человека, заткнув рот записным критикам, в том числе и собственным ортодоксам в ее же Демократической партии, фразой: мол, есть вещи поважнее.
В столице бывшей Британской империи потомки мандаринов также остались верны своей ригористкой макроэкономической стратегии. Только пообещали, наравне со всеми, раскрыть адреса «налоговых прибежищ» на своей территории. Все это дает основание полагать, что в выигрыше, по очкам, оказались Китай и Соединенные Штаты. Для остальных «смелый новый мир» при воскрешенном командно-административном верховенстве МВФ и Всемирного банка не обязательно обернется устранением последствий ипотечно-кредитных напастей, заразивших и реальный сектор.
Аналитики разведсообщества США в своем докладе не стали скрывать горькой правды: время «однополярного мира», когда никто не мог «бросить вызов американской гегемонии, возникшей после падения Берлинской стены, подходит к концу». Будущий мир, увы и ах, будет «многополярным». Что вовсе не означает большей стабильности, особенно в ближайшие 20 лет, которые авторы прогноза отводят на переходный период. В это время, по их предсказанию, «стратегическое соперничество, скорее всего, будет вращаться вокруг торговли, инвестиций, а также технических инноваций и приобретений, но при этом нельзя исключить сценарий, более подходящий для XIX века, когда будет происходить гонка вооружений, территориальные экспансии и вооруженные столкновения».
Трудно поверить, будто обладающие, в том числе и интеллектуальным потенциалом, разносторонне развитые страны «двадцатки» не учитывают возможность повторения пройденного. Две мировые войны, «холодная война», десятки региональных конфликтов, революций, заговоров и путчей в совсем недавно истекшем прошлом столетии не могли не научить их осторожности. И вряд ли позволили им забыть как формулу Клаузевица – «Война есть ни что иное, как продолжение государственной политики иными средствами», так и марксистский постулат о том, что политика есть концентрированное выражение экономики. Понятно, что если экономика пребывает в глубоком огорчении, как сегодня, то поводов для обид в адрес других государств, более успешных – зачастую за счет соседей, бывает предостаточно.
Именно потому лондонские разговоры лидеров Г-20 сильно напоминали камлание шаманов, пытающихся чуть подновленными заклинаниями вызвать дождь на высохшую почву. Их речитативы часто звучали диссонансом, и только понимание – от них все ожидают не перебранки и склоки, а недостижимого, по определению, консенсуса – заставило лидеров ведущих государств выйти к людям с какой-никакой благой вестью.
Владимир МИХЕЕВ