Гельмут Коль: десять лет спустя
Этот человек, сумевший простоять у руля федерального правительства больше самого Конрада Аденауэра (это казалось в принципе невозможным), в конце своей активной политической карьеры попал в эпицентр скандала, вызванного нарушением правил внесения пожертвований в предвыборные партийные фонды. Ему пришлось – не самому, конечно, а с помощью щедрых спонсоров – вернуть в казну миллионные суммы, однако имена своих финансовых благодетелей Коль так и не раскрыл: что называется, молчал как партизан.
Тогда его пинали все, кому не лень, в том числе и в собственной партии. Не была исключением и Ангела Меркель, которая на все сто процентов обязана ему своим вхождением в большую политику. Коль стойко терпел все унижения, и, приняв удар на себя, сносил выволочки от младших товарищей по партии.
Теперь все это в прошлом. Восьмидесятилетнего старца, уже неспособного передвигаться без коляски, встретили на 23-м съезде ХДС как национальную реликвию. И даже пообещали пробить вопрос о выпуске марки с его профилем. А бывшая заместительница – да-да, Ангела Меркель, нынешняя глава правительства – говорила ему: «Как хорошо, что ты сейчас с нами и с партией».
И, в самом деле, хорошо, когда накануне выборов на высший партийный пост, дама, чей авторитет в последние месяцы был весьма серьезно поколеблен, и пошли разговоры о том, что уже нужен другой лидер, может сослаться в своей речи на то, что «ХДС черпает силы из германского и европейского воссоединения под руководством Гельмута Коля, почетного гражданина Европы, канцлера Единства!». Об упоминаниях Конрада Аденауэра и цитатах из него даже и говорить не будем.
«Коль и Аденауэр – им Меркель в значительной степени обязана тем, что её результат на выборах перевалил за 90%», – приводит берлинская «Вельт» мнение человека, пожелавшего скрыться за определением «опытный делегат съезда». И в самом деле, скажи кто-нибудь еще несколько месяцев назад, что она наберет эти 90,4% – такое сочли бы неудачной шуткой.
Вот так… Обветшавший, но все еще сохранивший могучую осанку старец пришел в трудный момент на помощь своей партии, не затаив зла на тех, кто его, прошедшего огни, воды и медные трубы мировой политики, поучал, что лидеру надо, прежде всего, иметь «чистые руки»…
…В паузах Коль благодарно кивал приветствовавшим его, помахивал рукой знакомым по «прошлой жизни» людям – Роланду Коху, бывшему гессенскому премьеру, Юргену Рюттгерсу, бывшему главе правительства Северного Рейна – Вестфалии. Теперь в отблеске славы и заслуг старого Коля в партии опять можно заработать очки. И вспышки блицев не прекращались, кажется, ни на секунду: всем хотелось сфотографироваться рядом с живой легендой.
А с трибуны уже требовали использовать все влияние партии для того, чтобы Гельмут Коль был удостоен Нобелевской премии мира, «которую он, безусловно, заслужил». И даже Карл-Теодор цу Гутенберг, министр обороны, человек на 42 года моложе экс-канцлера, не преминул покорно рассказать о том, что «за последние месяцы многому у него научился». Видимо, раньше все руки не доходили…
А ведь всего только 3 октября, на 20-летнем юбилее воссоединения Германии, Гельмут Коль предостерегал от того, чтобы в Германии отменяли всеобщий призыв на военную службу. Ветеран германской политики спросил тогда: а что, собственно, изменилось за последние два года, чтобы такое решение стало целесообразным? Цу Гутенберг согласился: ничего не изменилось. «Зато изменилось за последние 20 лет», – возразил он.
Что ж, этого же мнения придерживаются и почти 90 процентов депутатов съезда: обязательный призыв ушел в ФРГ в историю.
Предупредим сразу: сейчас практической необходимости в этом уже нет. Но пять с половиной десятилетий – с 1955 по 2010 год – когда в Германии призыв на военную службу был обязательным, многие молодые люди шли на разные ухищрения, дабы избежать этого. Точной статистики, как оказалось, никто не вел, но люди, знакомые с проблемой, утверждают, что «симулянтов», как их называют в ФРГ, набралось за эти годы десятки, а то и сотни тысяч.
Одним из самых простых решений был переезд в Западный Берлин, поскольку по четырехстороннему соглашению, его жители не подлежали призыву на военную службу. Посему те, кто хотел избежать как действительной, так и альтернативной службы, перебирались в «город за стеной», где постепенно сложились целые сообщества «антимилитаристов по убеждению», для которых даже 15 или 18 месяцев военной службы были неприемлемы. А от альтернативной службы – как правило, тяжелой, грязной и непопулярной работы – они отказывались по убеждениям – как же это «часть все той же военной машины». Вот такие они пацифисты… Особенно широко это распространилось в годы американской войны во Вьетнаме, когда «антимилитаризм» вошел в большую моду по обе стороны Атлантического океана. Сколько тогда, в конце 1960-х, собралось в Западном Берлине леваков, призывавших «заниматься любовью, а не войной». Ну и занимались – за себя и за того парня...
Еще в 1985 году берлинские власти признавали, что западная часть Афин на Шпрее превратилась в «оазис для симулянтов и отказников», умеющих облечь нежелание служить в армии в изящную форму.
Те, кто не был настолько изощрен, чтобы придавать своему отказничеству некие идеологические обоснования, поступали проще. Они глотали накануне медкомиссии пригоршню таблеток, повышающих давление или сбивающих сердечный ритм, жаловались на «непрестанный шум в ушах» или использовали еще какое-нибудь премудрое средство, почерпнутое из разговоров со сверстниками, нелегальных брошюр, а в последние два десятилетия – из «всемирной паутины».
Кое-кто додумывался до того, чтобы вытатуировать себе на заднице свастику и «прокатить» за нациста по убеждениям, другой долго заучивал повадки приверженцев однополой любви, чтобы отпугнуть военных хотя бы этим. Удавалось, но не всегда...
Некоторым везло с домашним врачом: если он сам оказывался человеком «антивоенных убеждений», то можно было рассчитывать на то, что он выдаст справку о «сильных болях в спине» или «неожиданных приступах головокружения, вызванных…». Хуже было тому, у которого в эскулапах состоял человек, прошедший все круги Восточного фронта: у таких почтения к симулянтам не было никакого.
А что гласили на этот счет германские законы? Статьи сто девятая (отказ от службы путем самокалечения) и сто девятая-А (отказ от службы путем предоставления фальшивых документов) уголовного кодекса ФРГ обещали уличенному симулянту до пяти лет пребывания на казенном коште. Но, судя по всему, таких набиралось немного.
Зато год от года все больше становилось тех, кто вполне легально – с помощью отсрочек или медиков – отбояривался от военной службы. В последние годы дело дошло до того, что на службу бундесверу удавалось призвать не более 16 процентов каждого призывного возраста.
Надо полагать, что это было одной из решающих причин отмены обязательного призыва. Посмотрим, как будет комплектоваться германская армия по новым принципам.
Андрей ГОРЮХИН