Дела закулисные
Новые подробности вознесения Хермана ван Ромпея и фрустрации леди Эштон
С одной стороны, профессиональные и личные достоинства ван Ромпея не подлежат умалению, о чем неоднократно извещалось (Ван Ромпей, проповедник «третьего пути» – см. «Вся Европа», №2(41), 2010), равно как и недостатки второй половины этого тандема. Примеров неполного служебного соответствия баронессы Эштон, по мнению многих европейских политиков и видных чиновников, чересчур много, чтобы их игнорировать. С другой стороны, примиряющий консенсус сводился к тому, что иного компромисса нельзя было ожидать, поскольку требовалось получить согласие 27 очень разных по своим интересам государств.
Сам ван Ромпей без ложной скромности говорит о том, что он сформировался как политик в конкурентной среде с высокой степенью сопротивляемости материала. Нельзя с ним не согласиться, когда он твердит, что «прошел лучшую школу нахождения компромисса в стране, где абсолютное большинство отсутствует как таковое». Ван Ромпей признателен согражданам, испытавшим прилив патриотизма после его назначения в ноябре 2009 года: для них, будь то франкофоны или фламандцы, это означало, что в масштабах Евросоюза «Бельгия еще что-то значит».
Между тем, изначально, Херман ван Ромпей, занимавший о ту пору пост бельгийского премьер-министра, не планировал вознесения на панъевропейскую орбиту. Он узнал о том, что считается наиболее приемлемой для всех фигурой от своего коллеги, шведского премьера Фредерика Рейнфельда (Швеция председательствовали в то полугодие в ЕС). Узнав, отпрянул и попросил: «Вычеркните меня из списка. Я не кандидат».
В интервью газете «Пелерен», выходящей во Франции, ван Ромпей поведал, что «сделал все возможное, чтобы отказаться от должности». Убедил отказника не брать самоотвод ни кто иной, как французский президент Николя Саркози. Вот что сказал ему Саркози: «Херман, ты станешь героем Бельгии, и люди будут тобой гордиться». Видимо, один из двух аргументов, или оба одновременно, стали определяющими для известного своей скромностью, немногословного выученика иезуитского колледжа. Короче, ван Ромпей согласился.
Уговорить германскую бундесканцлерин Ангелу Меркель не стоило большого труда: и Париж, и Берлин заведомо не хотели иметь в качестве де-факто президента ЕС такого «интервенционистски» настроенного политика, как формальный фаворит этой гонки экс-премьер Британии Тони Блэр. Однако, по негласному правилу «размена фигур», после решения передать президентский портфель представителю малой страны с материка возглавить внешнеполитическое ведомство Евросоюза мог только посланец островной державы, чтобы соблюсти баланс сил и политкорректности.
Поначалу пытались заинтересовать этой беспокойной, но престижной и денежной должностью (380 тысяч евро в год, считая зарплаты со льготами и приплатами) таких британских тяжеловесов, как Дэвид Милибэнд, лорд Мандельсон, Джеф Хун – все напрасно. Наконец, вспомнили о Кэтрин Эштон и тут же сняли ее с поезда, отправлявшегося из Брюсселя в Лондон, чтобы объявить ей волю лидеров ЕС – будете лицом европейской дипломатии.
В мае крылья мельницы слухов вокруг леди Эштон закрутились с невиданной быстротой. Как утверждает британская «Дейли телеграф», 54-летняя баронесса «находится на грани добровольного ухода в отставку».
В числе побудительных мотивов называют то, что, по выражению Блока, сводится к формуле: «и каждый обиды множит». То французы деланно уличат ее в желании прибрать себе как можно больше полномочий, да еще попрекнут в прискорбных познаниях в языке Бомарше и Мольера. То коллеги поехидничают в открытую и вслух перед журналистами, что на совещаниях и заседаниях она ограничивается общими фразами и абстрактными истинами.
Можно понять баронессу Эштон, когда повергаемая нападкам дама переходит в контрнаступление и прибегает к самой надежной защите от обвинений своих критиков – они, мол, платят дань «латентному сексизму», скрытому мужскому шовинизму, раздражаясь по поводу того, что она не он. Правда, источники внутри европейских ведомств утверждают, что эти выпады только обозлили чиновничий офисный планктон на всех уровнях.
К этому логично подверстывается просочившееся в прессу высказывание одного из высокопоставленных деятелей в Еврокомиссии: «Каждый день для нее – это бой за высоту. Никто не может быть уверенным, что она протянет пять лет, даже она сама». Леди Эштон, как сообщили люди из ее окружения, отреагировала на этот пробный шар так: «Не более чем слухи». Она дала понять, что она из категории тех, кто «остается». Однако в европейских коридорах власти продолжает хождение еще одно откровение другого анонима: «Она признавалась во фрустрации (негативное психическое состояние. – В.М.) и в желании уйти. Она совершенно очевидно считает, что некоторые выпады в ее адрес абсолютно невыносимы».
На этом фоне более правдоподобными смотрятся прогнозы в прессе, что леди Эштон подаст рапорт об увольнении по собственному желанию. Разнятся только сроки: или через несколько месяцев, или к концу года. Ее потенциальным преемником называют Милибэнда, если только этот тщеславный юноша не сумеет во время партийного съезда осенью сменить Гордона Брауна на посту лидера лейбористской партии…
Владимир МИХЕЕВ