Косово: казнить нельзя помиловать

Сейчас поздно жалеть, что в порыве иррациональной эйфории после распада Советского Союза западные страны, не взвесив последствия, в 1999 году ринулись бомбить тогдашнюю Югославию из-за действий Белграда в Косово. Не имеет смысла искать виновных, взвешивать, стоила ли игра свеч, оправдывать содеянное (на европейском дипломатическом жаргоне эта акция получила название «гуманитарная интервенция») или осуждать за несоразмерность причин и последствий. Сейчас надо думать, как выбираться из положения, и какие последствия для европейского, да и глобального политического равновесия может иметь тот или иной шаг сторон в Косово.

Что дано? Албанское большинство сербского края Косово требует одного: независимости. Оно ни на каких условиях не намерено возвращаться в состав сербского государства. Это раз.

Получив независимость, будет ли оно развиваться самостоятельно или же постепенно произойдет объединение с Албанией? Официально об этом речи не идет, западные покровители косовской независимости стараются о такой перспективе вслух не говорить. Но у косовских албанцев нет самостоятельной национальной идентичности, нет ответа на вопрос: «Кто мы?» Это два.

Сербия (уже не та Сербия, которую бомбили натовские самолеты) готова дрейфовать в сторону Запада, но ни эмоционально, ни политически не может смириться с потерей части своей территории. Почему нынешние сербы должны платить за действия прежней власти? На этот вопрос ответа нет. Дальше можно и не вспоминать про культурную, историческую и религиозную роль Косово, колыбели сербской цивилизации, для массового сербского сознания. Поэтому Белград готов на любые уступки и компромиссы, кроме одного – формальной независимости края. Это три.

Так формулируется проблема на местном уровне. Но этим дело не ограничивается. Значительная, если не большая часть проблемы лежит в другой плоскости – в международной. Дело даже не в соблюдении или нарушении резолюций Совета Безопасности ООН, прежних договоренностей, сделок больших держав. Дело в последствиях признания гипотетической косовской независимости для других регионов мира и для европейского баланса.

Прежде всего, надо понимать дипломатическую и философскую основу безопасности в Европе, сложившейся после распада СССР. Она основана на признании существующих границ, и на согласии их пересматривать только по взаимному согласию. Так распалась Чехословакия – по взаимному согласию чехов и словаков. Так разошлись совсем недавно Сербия и Черногория. Из-за отсутствия согласия сегодня не распадается Бельгия. Две этнические общины этого королевства придерживаются разных взглядов относительно целесообразности развода и о том, что, если уж разводиться, то где должна проходить граница. Конкретно в данном случае фламандцы (они больше склоняются к отделению) и валлоны не могут поделить Брюссель. По такому же принципу распадался Советский Союз, по такому же – некогда федеративная Югославия.

Кстати, о бывшей федеративной Югославии. Давайте вспомним, почему именно на тогдашнего сербского лидера Слободана Милошевича Запад возлагал ответственность за развязывание нескольких гражданских войн на территории этой страны? Да потому, что именно он стремился нарушить внутренние границы национальных республик, входивших в состав Югославии, и перекроить их по национальному признаку. Он хотел присоединить к Сербии хорватские и боснийские территории, где проживали преимущественно сербы. В тех гражданских войнах все были «хороши», но досталось больше всех именно Белграду. Независимость Косово как раз подрывает этот принцип – признание существующих внутренних границ в пользу границ по этническому принципу. Жалким лепетом в таких условиях выглядит стандартный тезис американских и европейских сторонников косовской независимости, согласно которому Косово – особая статья и этот случай не может быть прецедентом для других аналогичных конфликтов.

Если абстрагироваться от эмоций и симпатий (или антипатий), то как раз очевидно: косовская независимость способна разрушить принцип нерушимости границ, в том числе бывших в прошлом внутренних, в качестве основы межнациональной стабильности. Косовская независимость открывает ящик Пандоры и делает правомочным требование независимости во всех без исключения регионах мира, где эта проблема в том или ином виде стоит.

В первую очередь, она возникнет в искусственном и хрупком образовании, которое представляет собой нынешняя Босния и Герцеговина. Тамошнее сербское население ждет повода выйти из состава этой страны, и присоединиться к соседней Сербии или заявить о своей независимости. В Македонии также не будет спокойно: там географически компактно проживает тревожное албанское меньшинство. Замороженные конфликты на территории бывшего Советского Союза после официального первого случая подрыва принципа нерушимости границ также могут начать стремительно развиваться – отнюдь не в сторону, желаемую правительствами тех ныне самостоятельных стран, в состав которых они официально входят. А разве в России нет такой потенциальной угрозы? А в Китае? Да и в самом ЕС не все участники с энтузиазмом смотрят именно на готовящийся Брюсселем и Вашингтоном исход косовского кризиса. Почему-то Испания (с ее басками и в последнее время каталонцами), Словакия (с ее венгерским меньшинством), Кипр (он вообще расколот на две общины) без особого энтузиазма воспринимают такой прецедент.

За пределами европейского континента тоже есть множество таких потенциальных очагов кризиса. Самый, пожалуй, яркий из них – курдский. Курды, проживающие на территории Турции, Ирака, Ирана и некоторых других стран, вообще не имеют своей государственности, но им даже думать запрещают о ней, настолько ее появление сломает там совсем шаткое региональное равновесие. Почему они должны спокойно слышать словесные ухищрения тех, кто старается оправдать косовскую независимость? Косовским албанцам, выходит, можно, а курдам нельзя? Вряд ли после предоставления независимости этому сербскому краю удастся оседлать тигра сепаратизма и удержать под контролем ситуацию повсюду, где есть угроза его появления.

Получается, что в Косово выхода нет? Строго говоря, ответственных предложений на этот счет два. Первое формулируют некоторые европейские деятели, которые предлагают раздел Косово, ускоренную интеграцию Сербии в ЕС, а затем и Косово, чтобы расплавить в европейском котле накопившуюся взаимную ненависть и подозрительность давних соседей. Возможно, такой шаг в исторической перспективе снимет напряженность в этом конкретном регионе, однако как это скажется на тех же курдах или абхазцах? Никак.

Второе формулирует Россия, призывая продолжать переговоры и поиск компромисса. Судя по исходным позициям косовских сторон, он недостижим. А если постараться, если надавить и заставить его искать, в том числе, косовских албанцев, которые бескомпромиссны и потому, что им уже обещали самостоятельное государство? Видимо, в данном случае, при всей внешней утопичности такой постановки вопроса, эта перспектива наиболее благоприятна для европейской и международной стабильности в целом.

Андрей СЕМИРЕНКО

№12(17), 2007