Нелегка ты, бельгийская судьба…
Впервые я услышал это лет 15 назад. Коллега, долго проработавший в Брюсселе, безапелляционно заявил: «Бельгия давно распалась бы, если бы фламандцы и валлоны знали, как поделить Брюссель».
Тогда это показалось смешным, невероятным – лихой фразой для красного словца. Теперь дело не до шуток. После парламентских выборов, состоявшихся в этой стране 10 июня, она до сих пор, к моменту написания этих слов, живет без правительства. Дело не в политических хитросплетениях и не в сложном соотношении сил, проявившемся после голосования. Идеологически близкие силы, представляющие две разные языковые общины Бельгии, не могут договориться по национальному вопросу.
Говоря упрощенно, положение выглядит так. Фламандцы, которые живут на севере страны, говорят на фламандском (голландском) языке и образуют сейчас 60% населения, хотят все большей самостоятельности. Они опираются при этом на то, что сейчас они богаче и экономически более развиты, чем их соотечественники-валлонцы. Последние говорят по-французски и оказались победнее после того, как пришли в упадок отрасли, создавшие в прошлом их богатство и лидерство в стране – металлургия, текстиль и прочие. Вне зависимости от политико-идеологической ориентации, господствующим настроением среди фламандцев является желание отделиться от соседей по федеральному государству. Их политические лидеры хотят оставить за ним лишь дипломатию и оборону, а все остальное передать на места, в области, включая налоговые, иммиграционные и другие вопросы общенационального значения. Под этим есть экономический подтекст – более бедная Валлония получает из казны средства на различные, в том числе социальные нужды. Более богатая Фландрия считает, что это происходит за ее счет, что она содержит бедных бездельников. Налицо обычный набор аргументов, проявляющихся в подобных ситуациях.
На это наслаиваются и давние обиды, и взаимное отчуждение двух основных общин Бельгии (есть еще и крошечное германоязычное меньшинство). На протяжении почти всей истории страны ее элитой, культурным авангардом были валлоны, с пренебрежением относившиеся к простакам-фламандцам. Теперь роли поменялись, а две общины так и не научились даже говорить на языке друг друга. Расхожая присказка нынешних фламандцев про современных валлонов: те, дескать, так глупы, что даже не могут выучить фламандский язык... А как иначе, если в школах больше внимания уделяют иностранному английскому, чем языку соседей по федеральному государству.
Опросы населения в последние недели раз за разом показывают, что для бельгийцев перспектива распада их королевства перестает быть запретной темой. Уже каждый четвертый фламандец признается, что не возражал бы против раздела Бельгии. Проблема упирается действительно в географию. Столица страны Брюссель (одновременно столица ЕС и НАТО) вместе с пригородами – территория франкофонная, но находится посередине фламандских земель. В случае раздела кому она отойдет? Это – самый, пожалуй, существенный тормоз на пути сепаратизма. Есть еще, конечно, и проблема государственного долга: как его делить? Есть проблема монархии: к кому отходит она? Но это затмевает брюссельский вопрос.
...Недавно все газеты мира обошла забавная бельгийская история (к слову, по-французски «бельгийская история» – значит, «анекдот»). Один бывший журналист из этой страны выставил на известный интернет-аукцион Бельгию на продажу. Стартовая цена – 1 евро. Скоро этот необычный лот был снят с торгов, хотя уже цена шла на миллионы. Удачна шутка или нет – пусть каждый судит сам. Но ее автор так решил привлечь внимание к положению этой вполне благополучной европейской страны. Если скоро у нее все же появится правительство и удастся на этот раз найти компромисс и точки соприкосновения, где гарантия, что после очередных выборов в парламент перед Бельгией не встанет та же проблема?
Андрей СЕМИРЕНКО
№10(15), 2007