Новая турецкая задача

Конституционный суд принял к рассмотрению обращение прокурора Кассационного суда Абдуррахмана Ялджинкайи, который потребовал запрета правящей Партии справедливости и развития. Он обосновал свой демарш тем, что ее действия подрывают светские основы турецкого государства. В обращении содержится призыв на 5 лет отстранить от политической деятельности 71 руководителя партии, включая президента страны Абдуллу Гюля и премьер-министра Реджепа Тайипа Эрдогана.

На подходе еще один аналогичный иск – по отношению к курдской Партии демократического общества, которой ставится в вину другой грех – подрыв национального единства.

Таким образом, под угрозой запрета оказались две из четырех политических сил, представленных в парламенте Турции. Они на двоих получили поддержку 54% избирателей, в том числе 46,6% проголосовали за правящую партию.

Этот эпизод – последний этап противостояния умеренных мусульман и кемалистской элиты, корнями уходящей к основателю современной Турции Мустафе Кемалю Ататюрку. Он сделал фундамент турецкого государства светским и полностью отделил его от ислама. Бастионами этой традиции остаются крупная буржуазия, интеллигенция, армия и судебная система, однако партии, находящиеся на этой платформе, сдают позиции. И вот уже во втором составе национального парламента большинство представляет умеренные религиозные силы. Так, недавнее решение политических властей страны отменить запрет на ношение хиджаба в государственных университетах было воспринято сторонниками светского режима как опасный прецедент.

Судьи высших инстанций остаются одним из последних властных оплотов кемалистской традиции. Если правящая партия преодолеет это испытание, то постепенно будет происходить и смена состава этих судов – президент, как ожидается, станет назначать на освобождающиеся вакансии более близких ему по взглядам людей. То же самое постепенно произойдет с военной верхушкой. В перспективе прогнозируемо размывание старой турецкой элиты.

Впрочем, надо иметь в виду, что в Турции политические партии часто запрещаются по решению высших судебных инстанций по самым разным мотивам. Так, две предшественницы нынешней правящей партии были запрещены: в 1998 году эта судьба постигла Партию благоденствия, в 2001 году – Партию добродетели.

Какое отношение это имеет к перспективам вступления Турции в ЕС, против которого выступают многие европейские лидеры? Все очень просто. Если следовать европейской политкорректности, то запрет политической организации возможен в крайних случаях, в случае проявления ею экстремизма, да и то это воспринимается весьма негативно. Когда же речь идет о запрете партии правящей, пришедшей к власти в результате убедительной победы на безупречно проведенных выборах, о запрете партии умеренной (ее лидеры призывают считать ее исламским аналогом европейской христианской демократии), то ЕС с трудно проглотить такую пилюлю. Даже если этот шаг продиктован самыми благими намерениями. Это как раз даст еще один повод отказать Турции в приеме в ЕС, сославшись на демократическую незрелость этой страны.

Андрей СЕМИРЕНКО