Пахарь во власти

Яп де Ян с измальства был приставлен к работе. Он любил работать и жизнь не представлял без работы. Он был пахарем. И в переносном, и в прямом смысле этого слова. Ещё ребенком маленький Яп усвоил все приёмы, которыми пользовался его отец, а потом сменил его за плугом. Но затем, поскольку надел был маленьким, а братьев в семье много, подался в далёкие края.

Однако никакой новой жизни он не искал. Старая его вполне устраивала. И когда по прошествии какого-то времени он осел на новом месте, мысли его были только о добром плуге и крепкой лошадёнке. И то, и другое он временно взял взаймы.

И вот настал день, о котором Яп мечтал с таким вожделением, – он вновь вышел на пашню. Казалось, что самые лучшие ожидания сбываются. Лошадь шла c охоткой, без напряжения. Острый плуг легко взрезал землю. Себя же он чувствовал просто великолепно. Легко и свободно. Мускулы привычно вздувались и опадали. Он шёл круг за кругом. А усталости даже не ощущал.

Но когда Яп остановился, чтобы что-то там подправить, он чуть не лишился чувств: позади лежала нетронутая земля. Как будто не касался её плуг, и не попирали лошадиные копыта.

Яп не поверил своим глазам. Он обошёл поле шаг за шагом. Но наваждение не исчезло. Никаких даже мало-мальски заметных следов проделанной работы видно не было.

«Ничего, – сказал себе Яп. – Меня этим не смутить. И не с такими передрягами справлялись». Крепким он был парнем. Настоящим. Упёртым. Знающим, что делать. Уверенным в том, как именно.

Он вернулся к началу и стал пахать по второму разу. Всё получалось здорово. Земля, правда, не чавкала, переворачиваясь под плугом, как он привык, но издаваемый ею лёгкий шелестящий звук его тоже вполне устраивал. Он вновь переполнился счастьем.

Однако когда закончил и посмотрел на плоды своего труда, его взяла оторопь: как и раньше, позади лежало всё то же первозданное поле.

Яп распряг лошадь. Покормил ее, да и сам перекусил. Взял паузу. Отдохнул и дал лошади отдохнуть… И пошёл по третьему кругу.

Но когда всё повторилось, и он приготовился заступать на четвёртый, перед ним опустилось облако. Из него вышел величавый благообразный старец в одеждах, хорошо знакомых Япу по единственной книге, которую он держал в своих руках.

Старец с приветливой улыбкой посмотрел на Япа и молвил: «Я подавал тебе знак три раза. Теперь вижу, что ты настолько силён духом, что заслуживаешь прямого вразумления. Эта земля совсем другая, чем ты привык – внизу песок, слой гумуса слишком тонкий. Ты об этом просто не знал. Её нельзя привычно распахивать, следуя заветам твоего отца и деда. Иначе она превратится в пыль, навсегда лишившись былого плодородия. Тебе пахать больше не нужно. Ты своё в жизни отпахал. Займись каким-нибудь другим делом». Одарил Япа ещё одним добрым взглядом и растворился в воздухе.

Легко сказать – займись. Ничего другого Яп в жизни не знал. Никакой иной профессией не владел. Ничем другим не занимался.

Погоревал Яп, погоревал. А потом жизнь сама подсказала выход. Подался он в политику. Преуспел. Стал большим начальником. Недаром он трудиться не боялся. Никаким делом не гнушался. Был волевым, твёрдым как кремень и ужасно целеустремлённым.

Теперь он отдавал указания. Всем. Не моргнув глазом. Свято веря в свою правоту. Ведь свою судьбу он принял из первых рук.

И раз за разом, ничуть не смущаясь полным отсутствием результата, он вдалбливал армии подчинённых, что надо, как надо и когда надо. Что надо, как надо и когда надо. Что надо, как надо и когда надо. Что…

© Н.И. Тнэлм