Задачи понятны, решения неочевидны

Председательские полномочия в ЕС переходят к Германии. На полгода

Легкой жизни в первые шесть месяцев следующего года Берлину ждать не приходится: надежды, которые возлагают партнеры по крупнейшей интеграционной группировке мира, весьма велики. Но и объем проблем, свалившихся на их плечи, ничуть не меньше. И особенно скверно то, что самые сложные – они же самые насущные – решать нужно как можно быстрее. Непонятно одно – как это сделать.

Спору нет, главные задачи достались Германии в наследство от предшественников в председательском кресле – Австрии и Финляндии, «руливших» Союзом в 2006 году. Но винить Вену и Хельсинки в том, что они не сумели найти нужных решений, разумеется, нельзя. Во-первых, потому, что страна-председатель в ЕС это не полновесный лидер, обладающий особыми правами и возможностями, а скорее, просто организатор многочисленных мероприятий и модератор в ходе пространных и далеко не всегда плодотворных дискуссий. Во-вторых, потому, что ни все вместе, ни кто-либо в отдельности в единой Европе пока не знает, как выйти из того незавидного положения, в котором пребывает сейчас Союз.

Взять хотя бы конституционный процесс. После провала референдумов о единой европейской конституции во Франции и Нидерландах он оказался в абсолютном тупике. Как и положено в таких случаях, Германия, ведущая страна ЕС, обещает играть роль «честного посредника», который будет всех выслушивать, учитывать любые мнения и в нужный момент сделает необходимые предложения. По сути – ничего нового по сравнению с тем, что обещали предпринять Вена и Хельсинки. Результат их стараний налицо… Да и в ноябрьском заявлении федерального кабинета министров Германии относительно целей будущего председательства на конституционную тему не сказано ничего конкретного – одни трюизмы, провозглашающие «необходимость того, чтобы найти путь и успешно продолжить».

А на самом-то деле конституционный ступор наглядно демонстрирует одну из врожденных хворей Европейского Союза – крайнюю затрудненность процесса принятия важнейших решений, обострившуюся до предела после расширения 2004 года. Ведь что получается? Два государства отвергли Конституционный договор. Вот-вот его ратифицирует Финляндия, за вступающими в ЕС Румынией и Болгарией дело тоже не станет. Итого: 18 государств – две трети от общего числа – высказываются «за». Семь стран отложили это дело в долгий ящик после франко-голландского афронта. Таким образом, меньшинство беззастенчиво навязывает свою волю подавляющему большинству, поскольку из зависшей «семерки» тоже явно не все будут «против».

Безусловно, даже в этой патовой ситуации Берлину не остается ничего другого, кроме как излучать дежурный оптимизм. Однако слово сказано: германская дипломатия, устами статс-секретаря МИДа Райнхарда Зильберберга, ведущего специалиста по европейской проблематике, еще в октябре призналась, что к концу председательства решение конституционного кризиса найдено не будет.

Парадокс ситуации еще и в том, что в марте 2007-го исполнится 50 лет Римскому договору, и в Берлин съедутся высокие гости из всех стран ЕС, чтобы сделать политическое заявление о перспективах развития Союза. Похоже, в такой ситуации оно, скорее, будет наполнено констатациями прошлых успехов, да мантрами об общих ценностях, неизбежном счастливом будущем и тому подобным.

Вопросам промышленного развития – всегдашнему германскому коньку – в программе председательства традиционно уделено весьма значительное внимание. Продолжится работа в хорошо известном направлении: Лиссабонская стратегия, совершенствование внутреннего рынка, обеспечение роста занятости, усовершенствование правовых положений, борьба с излишней бюрократичностью, позволяющая экономить средства. Однако, заявить о намерении сделать Европу самым динамично развивающимся регионом мира, а ее экономику – максимально восприимчивой к инновациям, куда проще, чем воплотить его в реальность. Пока, увы, это довольно далеко от действительности.

Еще одним важным моментом программы германского председательства станет энергетическая политика. В начале 2007 года должен увидеть свет доклад Европейской Комиссии, в котором будет указано, что именно необходимо завершить до начала функционирования внутреннего рынка газа и электроэнергии (01.07.2007). Насколько эффективным будет этот рынок – покажет время.

Сейчас германский дипломатический словарь обогатился термином «энергетическая внешняя политика». Министр иностранных дел ФРГ Франк-Вальтер Штайнмайер уже попробовал свои силы на этом направлении, совершив поездку по странам Центральной Азии. В европейской прессе этому аккомпанировали рассуждения о возрождении в новом энергетическом воплощении «Великого шелкового пути», способного связать Европу, прикаспийские нефтегазовые месторождения и Дальний Восток с Юго-Восточной Азией. Пока все это выглядит весьма умозрительно. Конечно, стремление Европейского Союза диверсифицировать источники получения энергоносителей понять можно. Но даже при нынешних высоких ценах на нефть эти проекты пока выглядят уж слишком экзотично. А при изменении конъюнктуры могут и вовсе потерять всякий смысл.

В области внутренней безопасности Германия всегда активно поддерживала сотрудничество полицейских организаций европейских стран, включая усиление Европола и создание единой информационной системы. Но и здесь особых прорывов не намечается. Во всяком случае, более мощная и современная инфосистема SIS-II, которая должна была начать работу осенью следующего года, войдет в строй только двенадцатью месяцами позже. Европейское агентство по защите внешних границ (ФРОНТЕКС), расположенное в Варшаве, пока делает первые шаги. Об эффективной борьбе с нелегальной иммиграцией и говорить нечего: никто просто не знает что с ней делать.

Единая внешняя политика, казалось, понемногу обретает более-менее внятные очертания. Но это, увы, только казалось… Взять такой вроде бы само собой разумеющийся вопрос, как подготовка нового Соглашения о партнерстве и сотрудничестве с Россией. Нужен этот документ «высоким договаривающимся сторонам»? Да. Сошлись на том, каковы могли бы быть его основные параметры? Да. Надо садиться за стол переговоров и работать? А вот и нет! Приходится уговаривать взбрыкнувшую Варшаву, которая потребовала от 24 партнеров «проявить солидарность и понимание ее проблем» в отношениях с Россией. Если это – единая внешняя политика, то что же тогда потакание предпубертатным капризам отдельных государств, возомнивших себя пупом Вселенной?

Можно, конечно, сказать, что срок до следующего саммита РФ-ЕС невелик, подождем: Польша покочевряжится и согласится. Но при этом нельзя забывать о не вдохновляющем примере Турции. Долгие годы она рвалась в ЕС, добивалась начала переговоров о вступлении, Союз принимал гордые позы, выдвигая различные требования. А что теперь? Общественное мнение в стране изменилось настолько, что былой поддержки стремления в единую Европу в Турции уже отнюдь нет. А если потянуть подольше, так то ли еще может случиться? Это к тому, что вдруг и в России зазвучат неудобные вопросы вроде «а зачем нам нужно новое соглашение с ЕС, да еще с некими энергетическими обязательствами для нашей стороны?» Оставим, дескать, старый документ, полный разных прекраснодушных уверений, да будем жить и поживать. У нас ведь тоже предвыборный цикл на носу.

Но, так или иначе, а воспитательную работу с Варшавой в ближайшие полгода придется проводить именно Берлину. И это, учитывая довольно непростые отношения Германии с ее восточной соседкой, точнее – с правящим в ней «братским дуэтом», будет тоже не самой простой и приятной задачей.

Андрей ГОРЮХИН

№5, 2006