Главная > Тенденции & прогнозы > Постэлекторальные перспективы отношений между Россией и ЕС

Постэлекторальные перспективы отношений между Россией и ЕС

Со второй половины 2007 года Европейский Союз вновь обрел уверенность в своих силах. В июне лидеры ЕС в принципе договорились о том, как быть дальше.

В октябре они утвердили и в декабре официально подписали Договор о реформе. Переживаемый Союзом конституционный кризис в основном остался позади. На протяжении двух лет он сковывал волю Брюсселя. Заставлял нервничать и метаться. Создавал ситуацию неопределённости. Мешал повседневной работе. Теперь и Брюссель, и все третьи страны четко знают, как и в каком направлении ЕС будет дальше эволюционировать.

Россия последнее время также была во многом погружена сама в себя. Силы политического класса сосредоточились, в первую очередь, на решении задач сохранения стабильности и преемственности при передаче власти. Сейчас поставленные цели в основном достигнуты. Электоральный цикл почти закончился. Несмотря на все издержки, он прошел для Москвы относительно безболезненно.

В Большой Европе возникла качественно новая ситуация. Оба ее главных игрока вышли на новые стартовые позиции. Вышли окрепшими, осознающими свои новые возможности, оптимистически настроенными, готовыми к осмыслению и реализации несколько иного, чем в прошлом, внутриполитического и внешнеполитического курса.

Не исключено, что такая смена вех создала столь долгожданные предпосылки для переформатирования двусторонних отношений. Возникли в какой-то степени уникальные возможности для того, чтобы многое начать заново. Москве и Брюсселю ими нужно просто воспользоваться. Восстановление утраченного было взаимного доверия и отладка стратегического партнерства, насыщение его практическим содержанием назрели давно. Народы континента и Большая Европа в целом в этом кровно заинтересованы.

Однако вопрос, что нужно для того, чтобы Россия и ЕС действительно воспользовались вновь открывшимися возможностями, чтобы они пошли по пути взаимного сближения и смогли реализовать позитивный сценарий развития событий, остается открытым. Естественно, что он привлекает повышенное внимание. Над ним размышляют специалисты, практики, политические и государственные деятели. Но подступиться к убедительному, непротиворечивому ответу на него крайне сложно.

Одна из таких попыток была предпринята участниками международной конференции «Россия и Европейский Союз: будущее сотрудничество». Конференция прошла в Москве 17–18 декабря 2007 года. Она была организована Фондом им. Бертельсманна в сотрудничестве с Институтом Европы РАН, Европейским учебным институтом при МГИМО (У) МИД России и Московским представительством Фонда им. Конрада Аденауэра.

Конференция состояла из двух частей. Первая носила скорее установочный характер. В ней с общим анализом отношений между Россией и ЕС выступили руководитель проекта от Фонда им. Бертельсманна (город Берлин) Корнелиус Охман, депутат Бундестага, заместитель председателя фракции ХДС-ХСС, координатор германо-российского сотрудничества организаций гражданского общества в МИД Германии Андреас Шокенхоф, директор Европейского учебного института при МГИМО (У) МИД России Марк Энтин, депутат Государственной Думы нового созыва Сергей Марков и руководитель международных проектов, член исполнительного комитета Фонда им. Бертельсманна Йозеф Янинг. Вторая часть касалась более специальных вопросов и была разбита на три «круглых стола»: о перспективах стратегического партнерства; взаимодействии гражданского общества и визовой политике; сотрудничестве в области экономики и бизнеса.

Общее состояние и перспективы отношений между Россией и ЕС

Предлагая их анализ, участники дискуссии были очень непохожи друг на друга. Они акцентировали разные моменты. Их оценки разнились. И все же по своему настрою, по базисному набору установок и заряженности на конструктивное сотрудничество они казались чуть ли не единомышленниками. Этим нынешняя конференция сильно отличалась от многих предыдущих. Она как бы давала сигнал, который невозможно было не услышать: нужно смотреть не в прошлое, а в будущее; надо быть объективными, избавляясь от замшелых клише и стереотипов; то, что разъединяет, следует преодолевать, а то, что сближает, – использовать; общее будущее в любом случае России и ЕС придется строить и возводить вместе. Такое ощущение создавала сама логика рассуждений, которой придерживались докладчики. Вот в концентрированном виде ее главные элементы.

Без России и за счет России подлинное процветание Европы невозможно. Россия и ЕС нуждаются друг в друге. Они зависят друг от друга. Они нужны друг другу, в том числе, для того, чтобы противостоять общим вызовам. В их числе – «порождаемые» как глобальными проблемами, так и меняющимся соотношением сил в мире. Но сотрудничество между Россией и ЕС может быть успешным лишь при соблюдении нескольких основополагающих условий. Прежде всего, сотрудничество должно носить равноправный и взаимовыгодный характер. Кроме того, каждому из партнеров следует последовательно придерживаться курса на модернизацию. Для ЕС это означает завершение не совсем удачно начатых институциональных реформ и адаптацию к работе в составе трех десятков членов, очень разных и отстаивающих различные национальные интересы. Для России – структурную перестройку экономики и государственно-партийного аппарата, повышение их эффективности и конкурентоспособности. Ведь Европе и ЕС необходимы сильная, стабильная и современно мыслящая Россия. Точно так же как Россия заинтересована в таком Европейском Союзе, который бы выступал с единых позиций и позиций разумных, реалистичных и оправданных. И, наконец, чтобы быть по-настоящему партнерскими, отношения между Россией и ЕС должны строиться на твердых основаниях единых ценностей, взаимной солидарности, признании плюрализма путей развития и готовности честно и открыто обсуждать любые проблемы и находить по ним реалистичные решения, не ограничиваясь только какими-то отдельными приоритетными областями.

Идеологическая пропасть между Россией, с одной стороны, ЕС и его государствами-участниками – с другой, преодолена. Она осталась позади. Сейчас их гораздо большее объединяет, чем разъединяет. У них общая культура, общая история. Не раз в прошлом они плечом к плечу сражались во имя общих целей. Разъединяющие же их противоречия, при всей кажущейся остроте и неоднозначности, не носят антагонистического характера. Это касается, в том числе, и полемики по поводу единых идеалов и ценностей. Общая приверженность таким ценностям закреплена в основных законах России, ЕС и государств-членов. Их конституции или заменяющие их правовые акты в этом отношении мало чем отличаются. Они участвуют в одних и тех же основополагающих международных конвенциях. И Россия, и ЕС своим внешнеполитическим кредо считают укрепление ООН и уважение международного права. Возможности самого тесного сотрудничества и стратегического партнерства между Россией и ЕС предопределяются тем, что они сталкиваются с набором одних и тех же проблем, будь то проблемы внутреннего порядка, глобальные или текущей международной политики. Ведь и Россия, и ЕС нуждаются в ином рынке труда, решении проблем демографии, неуправляемой иммиграции, модернизации пенсионной и образовательной систем, системы здравоохранения и социального обеспечения и т.д. И, что особенно важно, поиски рецептов, с помощью которых они надеются решить эти и многие другие проблемы, Россия, ЕС и его государства-члены ведут в какой-то степени с общих позиций. Но для того, чтобы реализовать эти возможности, им необходимо многому научиться и многое поменять в своих взаимоотношениях. Прежде всего, они должны научиться понимать друг друга и уважать законные интересы друг друга. Они обязаны сформировать такую же культуру поиска компромисса, достижения взаимовыгодных договоренностей и их неукоснительного соблюдения как та, которая за 50 с лишним лет его существования сложилась в ЕС. Важнейшей вехой в создании и отладке ориентированных на это институтов, механизмов и процедур могла бы стать совместная, творческая, ориентированная в будущее работа над Договором о стратегическом партнерстве, который придет на смену действующему Соглашению о партнерстве и сотрудничестве (СПС).

Пока позитива и негатива в отношениях между Россией и ЕС примерно поровну. С одной стороны, Россия и ЕС открыты друг другу. Контактов между людьми на порядок больше, чем когда-то. Все больше людей проводят свое свободное время, учатся или занимаются бизнесом на территории друг друга. Бурными темпами увеличивается товарооборот. Стремительно растут взаимные инвестиции. В экономической области наблюдается настоящий бум. Да и система ценностей у Москвы и Брюсселя, что бы об этом ни говорили, все-таки общая. Только Россия и ЕС находятся на разных этапах исторического развития. Экономические условия на востоке и западе континента сильно разнятся. Приоритеты также варьируются. Поэтому Россия пока придерживается гораздо «более консервативной трактовки общих ценностей».

С другой стороны, Москва и Брюссель не научились легко и безболезненно преодолевать естественно возникающие между ними споры и разногласия, цивилизованно конкурировать, делать ставку на то, что их объединяет, а не разъединяет. Они не создали новых институтов обеспечения своей и международной безопасности, отвечающих потребностям времени. Старые же не годятся. С современными вызовами безопасности они не справляются. Отсюда острота разногласий по таким актуальным досье, как косовское, иракское или иранское, различное отношение к деятельности ОБСЕ, урегулированию замороженных конфликтов и т.п. Политика, проводимая Москвой и Брюсселем в отношении друг друга, – это не политика, а политиканство. Политики не столько помогают практическому сотрудничеству между людьми, гражданским обществом, предпринимателями, не столько создают для него благоприятную атмосферу и условия, сколько ему мешают.

Между партнерами нет подлинного доверия. Похоже, они вообще так и не научились доверять друг другу. Тяжелейшим образом сказываются пережитки мышления времен «холодной войны». Связанные с ними клише и стереотипы уходят своими корнями в недоброе прошлое конфронтации. По сути дела они не имеют ничего общего с современной действительностью. Однако, как выяснилось, они отличаются повышенной стойкостью и живучестью.

ЕС очень много задолжал России. Вместо «железного занавеса», далеко передвинув его на восток, Союз отгородился от России визовым. При его попустительстве новые члены интеграционного объединения стали культивировать в ЕС антироссийские настроения. Он мало что сделал для того, чтобы обеспечить культурное, языковое, экономическое и политическое равноправие русскоязычного населения в странах Балтии, раз и навсегда решив эту проблему, которая теперь отравляет не только двусторонние отношения, но и в целом отношения между Москвой и Брюсселем. Он отложил в дальний ящик ряд конкретных предложений России по решению проблем Калининградской области, оказавшейся после расширения ЕС в положении эксклава. Не нашли у него поддержки и призывы России прекратить попытки переписать историю Второй мировой войны, от кого бы они не исходили. Предпринимаемые им шаги и делаемые заявления нередко скорее откликались на кампанию шельмования российской внутренней и внешней политики, развернутую западными СМИ, нежели отмежевывались от нее.

Сильно задолжала ЕС также и Россия. Правда, в несколько другом плане. Чтобы оправдать надежды остальных европейцев на то, что в стране будет построено общество, основанное на принципах демократии, свободы и законности, предстоит еще очень потрудиться. И важно, что обновленная президентская власть и Государственная Дума нового созыва, похоже, к такой работе готовы. Как ожидается, они будут добиваться большей открытости, поощрения внутрипартийных дебатов, усиления диалога между различными политическими силами. Они будут вести дело к развитию гражданского общества, расширению в национальных СМИ пространства для политической дискуссии. Что касается собственно отношений между Россией и ЕС, то назрела необходимость в серьезном, непредвзятом разговоре о ценностях, изменении тональности освещения в мировых СМИ внутренней и внешней политики партнеров, ориентации взаимодействия не столько на выявление проблем, сколько на их решение. Завершение электорального цикла в России и выход ЕС из конституционного кризиса дают возможность откликнуться на нее в гораздо более конструктивном ключе, чем когда бы то ни было ранее.

2003 год стал переломным в развитии международной ситуации с участием Российской Федерации. ЕС никак не рассчитывал, что Россия так быстро оправится после понесенных ею потерь. В Брюсселе и Вашингтоне скорее прогнозировали дефолт по внешним долгам, а не экономическую стабилизацию. Поэтому появление у Москвы материальных возможностей вести на международной арене самостоятельную игру и решимости заняться переналадкой своих внешних связей там просто вовремя не осознали. То, что Россия из слабого государства превращается в сильного и все более влиятельного игрока, как-то недооценили. ЕС по инерции продолжал внешнюю экспансию без оглядки на нее. Первое серьезное столкновение интересов, когда Москва заявила накануне расширения ЕС, что не распространит действие СПС на десятку новых членов, если не будут приняты ее требования, и настояла на своем, были оставлены Брюсселем без внимания. ЕС был слишком погружен в себя, занят исключительно расширением и конституционными реформами. В результате буфер между ЕС и Россией в виде целой полосы общих для них обоих соседних государств был снят без того, чтобы у Брюсселя появилась сколько-нибудь внятная и к тому же уважительная внешнеполитическая линия в отношении Москвы.

Одновременно конституционный кризис и длительный период внутренних сомнений и неразберихи в ЕС выявили, что старые мифы больше не работают. Стало ясно, что у европейского проекта есть как сильные, так и слабые стороны, что помимо плюсов интеграция несет также минусы. Брюссель и Вашингтон проявили явную неготовность считаться с реальностью. Напротив, Москва сумела капитализировать свою возросшую мощь. Она существенно упрочила свои позиции на международной арене. Она ведет себя как статутный глобальный игрок и ощущает себя таковым. Это принципиально новая ситуация на международной арене. Часть экспертного сообщества превратно толкует ее как кризис в отношениях между Россией и ЕС. Некоторые из его представителей договариваются до абсурдных предположений о необходимости проведения в отношении России нового варианта политики сдерживания или о возвращении к политике мирного существования (чреватых очередным витком гонки вооружений, периферийными конфликтами и всем набором прелестей, от которых хотелось бы безвозвратно избавиться). На самом деле кризис – не более чем политологическая конструкция. Она свидетельствует всего лишь о растерянности и недопонимании. От такой бессодержательной конструкции, лишь вводящей в заблуждение, можно и нужно отказываться. Брюсселю пора стать более объективным. Пора научиться уважать партнера, его интересы и особенности. Внимательно, но без предубеждений относиться к проблемам и противоречиям. Не игнорировать их. Но и не преувеличивать. Из арьергарда быстро развивающихся экономических связей и России, и ЕС политику надо превращать в авангард сближения и интеграции. Потенциал отношений между ними огромен. Партнеры очень много могут дать друг другу. А их конструктивное сотрудничество очень много может дать человечеству в целом. В плане управления взаимозависимостью, снижения рисков и нейтрализации пагубных последствий глобализации, решения общепланетарных проблем (климат, пандемии, оргпреступность, поддержание мира и т.д.). Пока этот потенциал зачастую растрачивается впустую. Структуры, необходимые для его эффективного использования, не созданы. Лучшее понимание сложившейся ситуации и учет объективных потребностей в стратегическом партнерстве и его преимуществ позволит переформатировать отношения, придать им новое качество, поставить их на службу будущему. Завершение электорального цикла в России и выход ЕС из конституционного кризиса дают партнерам еще один шанс. Его нельзя упускать.

Как видим, логика доказательства и первоначальные посылы действительно разные. Но выводы схожие. Повторять их, суммировать или разбирать нет особой необходимости. Они достаточно убедительно говорят сами за себя. Интересны детали.

Общие и частные проблемы двусторонних отношений и пути их решения

О них разговор шел на второй части конференции. Причем, каждый из выступавших сконцентрировался на каких-то отдельных аспектах или элементах широкой палитры отношений между Россией и ЕС и перспектив их развития.

Эпиграфом к выступлению директора Института Европы РАН, академика Николая Шмелева могло бы послужить сделанное им сопоставление отдельных эпизодов российской и западноевропейской истории. За годы опричнины в России были казнены, убиты чуть больше четырех тысяч человек. Приблизительно в те же годы за одну только Варфоломеевскую ночь – неизмеримо больше европейцев. Тем не менее, согласно официальной историографии, именно Россия осталась в памяти как страна жестокости, варварства, а не наоборот.

Ученым был предъявлен длинный список претензий к Западу. В их числе – расширение НАТО в нарушение данных в прошлом заверений и ее приближение к нашим границам, нарушение стратегической стабильности, заносчивость, пренебрежение жертвами, понесенными российским народом на пути к свободе от коммунизма, к демократии, стремление все время всему поучать и т.д.

Свое видение нынешнего состояния и перспектив сотрудничества между Россией и ЕС в нескольких базовых тезисах изложил известный отечественный политолог, ведущий научный сотрудник МГИМО (У) Андрей Загорский. По его мнению, отношения достигли дна. Строить их в обозримой перспективе придется на контрактных основах. Об интеграции и конвергенции речи не идет. Выдвижение условий, которыми обуславливается сотрудничество, должно быть отставлено. Оно не работало в прошлом и не работает сейчас. Привилегированные области сотрудничества – энергетика, обмен активами, урегулирование отдельных конфликтов и ряд других. Будущий договор о стратегическом партнерстве, который заменит действующий СПС, нужен, в том числе, потому, что против него поднимается все больше голосов. Но различия между Россией и ЕС не надо затушевывать. Важно строить отношения прагматически, без идиллических преувеличений. При этом следует учитывать, что они не могут быть лучше, чем отношения со странами ЕС, наиболее жестко критикующими современную российскую действительность. Общий вывод – России и ЕС пора браться за конкретную работу по преодолению застоя в своих отношениях.

На то, что признаки выхода из застоя уже просматриваются, указал в своем выступлении директор Департамента общеевропейского сотрудничества МИД России Сергей Рябков. Он, в частности подчеркнул, что перспективы начала переговоров по СПС-2 сейчас намного лучше, чем несколько месяцев или год назад.

Термин «стратегическое партнерство», как он считает, девальвирован. Необходимы большие интеллектуальные усилия, чтобы наполнить его конкретным содержанием. Даже одно только согласование позиций по этому вопросу в результате запуска переговоров и то было бы чрезвычайно полезным.

Россия привержена некоторым основополагающим свободам в отношениях с ЕС. Это известные свободы, характеризующие общий рынок: движения рабочей силы, товаров, услуг и капиталов. Стратегическое партнерство – это тесное сотрудничество без стремления друг друга переделать. В России к нему готовы. Альтернативы ему не видят. Но здесь ждут, что Брюссель откажется от попыток рассматривать Россию в качестве объекта политики и начнет считаться с Москвой как с равным партнером, имеющим свои собственные законные интересы и устремления.

Пока не получается выйти на подлинно партнерские отношения также и потому, что ЕС представляет собой сложную общность, в рамках которой связи между институтами ЕС и распределение полномочий между ними и между ними и государствами-членами не отработаны. Другая причина нынешнего состояния дел связана с тем, что позиции ЕС применительно к России строятся исходя из наименьшего общего знаменателя, имеющегося у государств-членов. Она определяется по низшей планке. Принцип солидарности используется странами, предвзято настроенными к Москве, для торможения сотрудничества. Наконец, еще одна причина состоит в том, что с Брюсселем слишком сложно вести переговоры. После того как позиции ЕС сформированы, добиться их изменения почти невозможно. А механизм предварительного учета подходов, отстаиваемых Россией, у Брюсселя отсутствует.

Объективно настойчивость ЕС и ее активность в международных делах растут. Но гармонично вести дела на международной арене у ЕС не получается. Пример – проблема Косово. Ничего приемлемого предложить Москве Брюссель не может. Позиция России – приверженность международному праву и недопустимость обхода ООН. Другой пример – консультации по правам человека. Они похожи по большей части на диалог глухих. Со стороны ЕС четко просматривается стремление продолжать игру в одни ворота. На рабочем уровне российские представители все объясняют, взаимопонимание намечается, однако, никакого отражения в заключениях Совета ЕС по общим вопросам это не находит. Себя от критики ЕС и страны-члены наглухо закрывают. На диалог это похоже мало.

В таком ключе переговоры по будущему договору о стратегическом партнерстве явно не получатся. Они будут идти долго и мучительно. Все сложится иначе, если ЕС начнет работать не с выдуманной Россией, не с тем, что ему больше нравится, а с реальным партнером.

Свою долю скепсиса в полемику добавили представители Европейской Комиссии и эксперты из стран ЕС. Так, сотрудник генерального директората по внешним связям ЕК Якуб Боратынский сосредоточился, главным образом, на вопросах обеспечения безопасности поставок энергоносителей в ЕС. Он высказался за предсказуемость цен и энергетической политики, чтобы промышленники и предприниматели повсюду – и в ЕС, и в соседних странах – заранее знали и могли приспосабливаться. Акцентировал, что основой партнерства в энергетической сфере должен стать равноправный и свободный доступ к активам.

Довольно пессимистически им были оценены перспективы переговоров по будущему договору о стратегическом партнерстве. Да, подчеркнул он, в свете состоявшихся в Польше выборов и последовавшего улучшения взаимопонимания между Москвой и Варшавой начала переговоров можно ожидать уже в ближайшее время. Вместе с тем, переговоры действительно предстоят, судя по всему, и сложные, и затяжные.

Наибольшую полемику вызвало выступление исполнительного директора Европейского совета по внешней политике Марка Леонарда. Совет был образован в Лондоне совсем недавно. Однако он уже успел зарекомендовать себя как исследовательский центр, склонный давать политикам нелицеприятные советы и рисовать нынешнее состояние и перспективы международных отношений преимущественно в мрачных тонах. Опубликованные им доклады наделали много шума. И на этой конференции Марк Леонард не стал сглаживать углы. Он скептически высказался по поводу возможности стратегического партнерства между Россией и ЕС. Речь, как он выразился, должна, скорее, идти о поисках приемлемого баланса между великими державами как, скажем, с Китаем. Ведь ЕС является олицетворением новой Европы, делающей ставку на подчинение национальных интересов общему благу, а Россия – старой, возводящей во главу угла государственный суверенитет. Следует сразу оговориться, что такое сопоставление мало кому понравилось. В пылу последовавшей полемики и кулуарных обсуждений подчеркивалось, что оно вряд ли корректно. На него можно было бы посмотреть и под другим углом зрения. Мол, Россия вышла из своего рода варианта ЕС – из СССР – и разрушила его. А ЕС строит «новую империю», в которой народу не дозволяется даже проголосовать за будущую конституцию интеграционного объединения в переиначенной форме Договора о реформе.

Определенным диссонансом прозвучали высказывания английского политолога по вопросам взаимозависимости. Как он полагает, ЕС исходит из того, что безопасность обеспечивает не баланс между государствами, а углубление взаимозависимости. Россия, наоборот, стремится уменьшить зависимость от внешнего мира. В этом суть концепции «суверенной демократии». По ней, вы должны меньше зависеть от других, чем они от вас. Но она не реалистична. Ведь со временем ЕС будет становиться еще мощнее. Сложности переходного периода, связанного с адаптацией к работе в расширившемся составе, уже преодолеваются. В обозримом будущем ЕС и Россия останутся несопоставимыми величинами. Поэтому попытки России проводить политику «разделяй и властвуй» и настаивать на своей зоне влияния, не пройдут. Москве лучше поискать проблемы, по которым можно было бы находить общий язык – климат, нераспространение, иммиграция, борьба с преступностью. Список довольно внушительный. Перед ЕС в отношении России стоит совсем другая задача. Ему нужно преодолеть рецидивы индивидуального подхода к Москве, проявляемые то Францией, то Германией, Италией, Испанией, Грецией, Кипром и др. Он нуждается в том, чтобы выступать на переговорах с ней единым блоком. Будь то по вопросам энергетики или любым иным.

Отношения ЕС с Россией, по Марку Леонарду, должны быть обусловлены тем, как она выполняет обязательства в разных форматах. Выполняет в «группе восьми» – остальные с ней там работают, нет – проводят встречи на уровне министров и высшем уровне без ее участия. Вся система двусторонних отношений должна быть пересмотрена в этом ключе. Императив – взаимность. Критерий – соблюдение требований господства права. Искомый результат – высокая степень зеркальности во взаимных требованиях и обязательствах.

Намеренно жесткие высказывания по столь деликатной теме распалили присутствующих, которые не преминули обменяться колкими замечаниями. Так, российскими участниками дискуссии (бывший директор Института Европы РАН Журкин и др.) было отмечено, что политическую и экономическую мощь ЕС, на которую ссылался Марк Леонард, не следует возводить в абсолют. Последние три года ЕС барахтался в кризисе, и полностью из него не вышел. Ему можно только пожелать поскорее справиться с внутренними трудностями. Он проигрывает в конкурентоспособности и США, и Китаю, и целым регионам. Россия заинтересована в том, чтобы ЕС занял достойное место в мировой политике. Пока этого не происходит. А в отношениях с Россией ЕС предстает сообществом «авторитарного капитализма», которое стрижет всех под одну гребенку, в то время как со многими другими странами взаимодействие строится им в системе либеральных координат.

Прозвучало и мнение о том (Марк Энтин), что озвученные тезисы хорошо знакомы. То, что они вызывают неприятие, вполне естественно. Их слышали и в такой, и в еще более одиозной интерпретации. И главное, видимо, не только в их предвзятости, откровенной односторонности и сквозящей в них уверенности в праве судить других, а в том, что демонстрируемый ими настрой на конструктивизм на поверку оказывается липовым. Ведь ничего не говорится о взаимности, о тех обязательствах, которые примут на себя партнеры России, о тех правилах, которых они будут придерживаться. Возникают и другие вопросы. Брюсселем и отдельными столицами провозглашается, что целями их политики, проводимой в отношении России, является то-то и то-то. Для их достижения задействуются определенные средства, предпринимаются определенные меры. Со всей очевидностью выясняется, однако, что применение избранных средств и методов ведет к совершенно противоположному результату. Тем не менее, с прежней настойчивостью продолжают применяться все те же дискредитировавшие себя средства и методы. Спрашивается, почему? Ведь провозглашенные цели от этого только страдают. Значит, либо им не придается значения, либо они неверно сформулированы, либо служат ширмой для решения совершенно иных задач. Одно из двух является обманом: или цели, или средства и методы их достижения. Таким образом, парадигма, при которой одному из партнеров предлагается брать на себя односторонние обязательства и строго их придерживаться, а другой резервирует за собой право оценивать его «радивость», прекрасно иллюстрирует, чем стратегическое партнерство не является и не может быть ни при каких обстоятельствах. Это уже важно и нужно само по себе. Ведь у партнеров при обсуждении целей и содержания стратегического партнерства появляется возможность, по крайней мере, оттолкнуться от обратного: они могут уверенно констатировать, как они не хотели бы строить свои взаимоотношения.

Несколько сбить остроту развернувшейся дискуссии поспешили такие разные участники конференции, как известный специалист по России Катинка Бариш и высокопоставленный российский дипломат Сергей Рябков. Катинка указала, что основания для оптимизма в оценке перспектив сотрудничества между ЕС и Москвой, конечно же, имеются. Стороны начали оценивать друг друга, отталкиваясь от реального состояния дел, а не того, как они хотели бы их видеть. В странах ЕС поняли, что Россия не будет развиваться линейно. Обнадеживает также то, что, хотя у Москвы много претензий к ЕС, она все равно хочет сотрудничать и строить добрососедские отношения.

В ответ Сергей Рябков подтвердил: да, настрой на самое тесное сотрудничество имеется. Более того, Россия готова строить настолько дружественные и глубокие отношения с ЕС, насколько Брюссель к этому готов. Но Россия будет отстаивать свои интересы. Хочет этого ЕС или нет. И ему придется с этим считаться. Москва не будет отбрасывать ЕС. Она не будет требовать от него что-то изменить по ее желанию. Но будет настаивать на таком же отношении к себе. Выбор за Брюсселем.

Вопросы взаимодействия гражданского общества, визовые и торгово-экономические был затронуты на конференции гораздо более лапидарно. Запала на их более обстоятельное рассмотрение уже не хватило.

Председатель Германо-российского форума Эрнст-Йорг фон Штудниц констатировал, что связи между представителями гражданского общества развиваются. Перечислил целый ряд специальных программ, финансируемых Германией. Дал их позитивную оценку. Отметил, что они приносят реальную, значимую отдачу. Вместе с тем, он указал на определенное противоречие, с которым приходится сталкиваться в последнее время. С одной стороны, у российского общества много проблем. С другой – Москва воспринимает советы все более болезненно. Она возражает против того, чтобы ее учили. Это создает трудности. Ведь назревшие проблемы все равно надо решать. Опыт, накопленный другими странами, которым они готовы и хотели бы делиться, важно использовать. А взятые на себя международные обязательств, конечно же, следует выполнять. Подводя итог своим рассуждения, бывший германский дипломат задался вопросом, как выходить из этого щекотливого положения, но тот так и остался висеть в воздухе.

Вряд ли можно считать ответом прозвучавший в прениях упрек, адресованный Брюсселю, в том, что он уделяет непропорционально большое внимание проблематике демократии, прав человека, правового государства и вообще стремится навязать обязательства, вытекающие из стратегического партнерства, другой стороне, оставляя за собой, напротив, чуть ли не полную свободу рук.

С любопытством была встречена идея (академика Ивана Дмитриевича Иванова, Институт Европы РАН) о том, чтобы применять к отношениям между Россией и ЕС модель продвинутого партнерства. Она подробно прописана в учредительных договорах. Существенно развивается в Договоре о реформе. В соответствии с ней любая достаточно представительная группа государств-членов может осуществлять, с опорой на аппарат ЕС, отдельные проекты, которые требуют большего единства, но не встречают всеобщей поддержки.

Весьма противоречивые оценки прозвучали в разговоре о визовом режиме. Вроде бы сделано много. Подписано соглашение. Оно вступило в силу. Применяются новые правила. Продолжаются переговоры. Однако практически никто, за исключением официальных лиц, не высказывает удовлетворения. Показательны зарисовки бизнесменов, работающих в России.

В соглашении записали, что визы выдаются в течение 10 дней. И их действительно стали выдавать в течение 10 дней, но к концу этого срока. Раньше выдавали за один, два, три дня. На практике это привело не к облегчению, а к дополнительным неудобствам.

Другой пример. Раньше приезжали работать по краткосрочным визам. Теперь надо по рабочим. Это правильно. И так, как нужно. Но получить их намного сложнее. К тому же надо запрашивать у российских властей расширенные квоты на иностранных сотрудников. Соответственно, можно ожидать, что в 2008 году иностранные фирмы столкнутся в России с дополнительными сложностями.

Одновременно возрос риск найма на работу иностранных специалистов. Пройти все формальности за положенный короткий срок не удается. А штрафы за нарушение повысили. Причем, они могут применяться довольно эффективно, хотя и не всегда применяются.

И это только маленькая толика препон и несообразностей, которые новое регулирование не только не устранило, но и, похоже, заставило всех почувствовать более остро. Не менее длинный список претензий к нему и у российской стороны.

Своеобразный итог обсуждению этой группы вопросов подвел Марк Энтин. Он отметил, что российскими экспертами в рамках предварительной работы над текстом будущего договора о стратегическом партнерстве подготовлена большая группа предложений по институциональному обеспечению сотрудничества между представителями гражданского общества.

Они касаются создания комитета партнерства из представителей Экономического и социального комитета ЕС и Общественной палаты, установления тесных связей между Комитетом регионов ЕС и Советом Федерации Федерального Собрания, переориентации сотрудничества между парламентариями обеих сторон на гармонизацию законодательства и правоприменительной практики и т.д. Предложения обстоятельно обоснованы. Ими желательно было бы воспользоваться. Значение визовой проблемы ни в коем случае нельзя преувеличивать. Это все-таки частный вопрос в отношениях между Россией и ЕС. И возводить его в один из принципиальных аспектов будущего договора было бы неверно. Свобода передвижения к нему отнюдь не сводится. А именно она и другие свободы общего рынка должны были бы составлять главное его содержание. Заключенное соглашение об облегчении визового режима и предпринятые впоследствии практические шаги не так много чего облегчают. Для подавляющего большинства туристов и предпринимателей количество проблем лишь увеличилось. А ведь Шенгенские соглашения и принятое в их развитие «законодательство» ЕС содержит важные и далеко идущие гибкости. По срокам выдачи, стоимости, условиям, длительности действия. Самое обидное – в отношении России не работает ключевое понятие Шенгена о законопослушном гражданине, который и может пользоваться всеми этими гибкостями. Предположения же о том, что визы нужны, пока есть разница в уровнях экономического развития, просто несостоятельны. Большинство стран, с которыми у ЕС безвизовый режим, далеко не такие богатые и безупречные. Опасения, что хлынет поток мигрантов, безосновательны. Кроме того, имеется же договор о реадмиссии.

По поводу утверждений о том, что надоело слушать о правах человека, демократии и прочего: то, что эти понятия используются в политической борьбе или применяются в качестве инструмента политического и дипломатического давления, не меняет их сути. Они сохраняют для России и ее населения всю свою значимость, вне зависимости от тех политических игр, которые вокруг них разворачиваются. Наконец, в том, что касается диверсификации привилегированных отношений между Россией и другими странами. Хотелось бы, чтобы с ЕС и всеми остальными европейскими странами они были действительно привилегированными. Ставить под сомнение стратегический характер отношений между Россией и ЕС, кивать на диверсификацию отношений нежелательно. ЕС остается для России главным партнером. Именно из Союза идет основной поток инвестиций. Именно ЕС может способствовать модернизации и техническому перевооружению народнохозяйственного комплекса России. Да и модель социально-экономического развития, свойственная ЕС, для России наиболее органична. И Москва, и Брюссель объективно заинтересованы в скорейшем запуске переговоров по будущему договору о стратегическом партнерстве. Но мало запустить переговоры. Недостаточно выйти и на хорошее, насыщенное соглашение. Нужно еще добиться его ратификации. Более того, важно, чтобы оно на практике применялось. Для этого следует исключить из лексикона переговорщиков характеристику будущего документа как «рамочного». Использование такого термина контрпродуктивно. Оно понижает его юридический статус, требует для его фактического применения принятия конкретизирующих соглашений и осуществления мер имплементационного характера. Нужно говорить о базовом договоре и работать именно над ним. Гарантией же того, что договор будет работать, является включение в него норм прямого действия, на основе которых непосредственно могли бы строиться правоотношения с иностранным элементом.

Из полемики по торгово-экономическим вопросам обратили на себя внимание следующие моменты.

Как отметили президент (германо-российской) Внешнеторговой палаты в Москве Михаэль Хармс и Исполнительный директор Ассоциации европейского бизнеса в России Франк Шауф, развитие экономики идет в России семимильными шагами. Началась, наконец, ее диверсификация. Подскочили инвестиции. Продолжается модернизация. Что полезно было бы знать российским читателям, рынок связи и автомобилей России стал для германских компаний даже более важным, чем национальный. В российском импорте растет доля промышленного оборудования и комплектующих. Хотя ситуация далеко не безоблачная. Технический уровень российский промышленности низкий. Инфляция намного выше ожидаемой. Она мешает интеграции российской экономики в мировую. Утяжеление рубля подрывает экспортные возможности российских производителей. Россия до сих пор не вступила в ВТО. Аккумулированные валютные резервы оседают мертвым грузом. И самое обидное – огромное количество возможных совместных бизнес проектов не реализуются из-за плохого политического климата в отношениях между Россией и ЕС и затягивания с новым договором вместо сильно устаревшего СПС.

Вывод однозначен: политикам и дипломатам пора, засучив рукава, заняться улучшением отношений между Россией и ЕС, использованием на благо друг друга огромного положительного потенциала сотрудничества и партнерства. Хорошим подспорьем в этом плане может послужить работа над будущим базовым договором.

№1(18), 2008