Европейская оборона: зачем?
Министры иностранных дел и обороны 23 из 28 стран-членов Евросоюза подписали в ноябре в Брюсселе рамочный документ по совместной оборонной политике. Под ним нет только автографов представителей покидающей евросоюзовский корабль Великобритании, а также Дании, Ирландии, Мальты и Португалии, за которым зарезервировано право присоединиться к нему в любой момент.
Отныне «двадцать три» обязуются тесно сотрудничать в области разработки и закупки вооружений, предоставлении живой силы и военной техники для проведения совместных военных операций.
Как расценивать этот шаг?
У него есть несколько аспектов.
Во-первых, можно говорить о росте милитаризации ЕС, который в предыдущие десятилетия не касался военных вопросов, ограничиваясь редкими вспышками словесных упражнений на эту тему и созданием вполне неэффективных и бессмысленных с практической точки зрения структур. Теперь подписанты обязываются регулярно увеличивать военные расходы, из которых не меньше 20% должно направляться на закупку новых вооружений. Со своей стороны, Евросоюз будет ассигновать на совместные проекты в области вооружений 500 миллионов евро в год, а с 2021 года – миллиард.
Во-вторых, это решение можно считать первым практическим результатом предстоящего «Брекзита» – ухода Лондона из ЕС. До сих пор британцы насмерть стояли на пути любых военных проектов Евросоюза, считая их конкурентами НАТО и ведущими к ослаблению этого альянса путем распыления средств. Теперь этой преграды уже нет: континентальные европейцы смогли позволить себе такую милитаристскую прихоть. Последний раз вопрос о европейской обороне ставился на повестку дня в 1954 году и тогда был провален во Франции.
В-третьих, возникает действительно деликатный вопрос о соотношении этого проекта с Североатлантическим альянсом. Ключевым здесь является выстраивание отношений в области безопасности по обе стороны Атлантики после избрания президентом США Дональда Трампа. В Европе его воспринимают как деятеля, который ставит на первое место интересы своей страны, забывая о союзниках. Вместе с тем, он потребовал от партнеров по НАТО увеличить военные расходы до 2% ВВП. Следует ли европейцам понимать все это как сигнал, брать на себя больше ответственности в деле обеспечивания своей безопасности? Конечно!
Но есть и еще одно соображение. Поскольку в европейском проекте делается акцент на разработку программ вооружения и выделение соответствующих ассигнований, то, возможно, таким образом предпринимается попытка оживить эту отрасль европейской экономики, пока не оказалось, что в западном лагере оружие могут производить только США.
Формально европейская инициатива не направлена против НАТО, на создание некоего противовеса этому альянсу. Напротив, это подается как дополнение ему, как способ более эффективного распределения обязанностей, но, как говорится, осадочек остался.
… Пока на столе у 23 европейских министров находятся предложения 47 совместных проектов, по которым скоро надо будет принимать конкретные решения. Среди них – создание совместных оперативных сил, многонациональных частей, центра разработки общеевропейских военных миссий, формирование т.н. «Военного Шенгена» – механизма, позволяющего быстрое развертывание сил и вооружений в этой группе стран без трансграничных бюрократических проволочек, и т.д.
Главными инициаторами европейского военного сотрудничества были Германия и Франция. Париж предлагал сделать структуру более компактной за счет привлечения только стран, располагающих значительными вооруженными силами, способными действовать в кризисных ситуациях. Берлин настаивал на привлечении всех партнеров и постановки более широкого круга задач. Победила германская точка зрения.
При новой конструкции, где требуется единогласие, процесс принятия решений рискует быть трудным. Одновременно немцы опасались, что восточноевропейские страны, будучи охваченными националистическими и антибрюссельскими настроениями, могут с какого-то момента в большей степени ориентироваться на Вашингтон, чем на Брюссель.
Андрей СЕМИРЕНКО