Султанизация Эрдогана

В треугольнике ЕС-Турция-Россия сплошь острые углы

Напуганная появлением в течение всего лишь одного года сотен тысяч иноконфессиональных мигрантов, единая Европа сочла, что ее недосмотр сводится к недооценке щели в заборе, через которую проникают не обязательно желанные гости, вознамерившиеся остаться здесь на ПМЖ. Щелью оказалась страна, у которой 97% суши расположено в Азии и только оставшиеся три – в Европе.

Щедрый жест высших функционеров ЕС – предоставить Турции финансовую помощь в размере 3 миллиардов евро в течение следующих двух лет, облегчить визовой режим и ускорить процесс принятия бывшей Оттоманской империи в состав союза (см. «Сможет ли Турция въехать в ЕС «на плечах» беженцев», №9(102), 2015) – объясним перегрузкой, вызванной наплывом маложелательных беженцев с Ближнего Востока. Но размахивание общинной мошной и раздача посулов, едва ли исполнимых в ближайшее десятилетие, плохо согласуются с драматически возросшей непредсказуемостью правящего тандема – президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана и его первого министра Ахмета Давутоглу, которые на пару едва не спровоцировали конфликт между НАТО и Россией, расчетливо, но недальновидно сбив залетевший на 17 секунд в их воздушное пространство СУ-24.

Понятно, что Брюссель пытается «умиротворить», если не задобрить Турцию, превратившуюся (не исключено, что сознательно, с дальним и не обязательно благим умыслом) в главный пересылочный пункт для отчаявшихся сирийцев и афганцев, устремившихся от зверств и хаоса гражданских войн во внешне благостную и зажиточную Европу. Понятно, и германская бундесканцлерин Ангела Меркель прямо о том заявила на слете своей партии, что Германия вместе с другими должны регулировать поток мигрантов на дальних подступах. С этой целью привратнику, в роли которого выступает Эрдоган, нужно помочь материально и поманить пряником.

Но вопреки обязательному к исполнению решению о выделении «подъемных» для затыкания щелей, внутри Союза нет полного единодушия по поводу финансирования Турции «вскладчину». Полмиллиарда евро изымут из общего бюджета ЕС. Остальное будут компилировать по крохам, собирая по всем странам-членам в соответствии с их экономическим весом: так, 534 миллиона внесёт на заплатки Германия, 410 миллионов – Британия и 386 миллионов – Франция. Но даже оставшаяся «мелочь», пусть даже и по карману, не греет душу многих единоевропейцев, подозревающих, что на этом поборы не завершатся, а лишь станут опасным прецедентом.

В числе ворчунов-диссидентов значатся Польша, Чехия, Словакия и Венгрия (к слову, все они прежде состояли в другом союзе, где принимали обязательства в рамках СЭВ и ОВД). На саммите по кризису с беженцами, проходившем на Мальте, премьер-министр Венгрии Виктор Орбан выразился несколько абстрактно: «Мы не хотим садиться за стол переговоров с Турцией, чтобы они подумали, будто бы они – наша последняя надежда на спасение». На самом деле, корни внутренней фронды в том, что малые страны не хотели бы привлекать чужаков к решению сугубо европейских проблем, придавая им тем самым политический вес и возможность требовать благодарности, что опять же имеет стоимостное выражение.

Акселерация переговоров о кооптировании Турции в ЕС вызвала не меньшую озабоченность. В публикациях европейских газет замелькали высказывания всех тех «пандитов» (это слово стало синонимом говорящих голов-политологов), что стоят в жесткой оппозиции к этой идее. Например, Фади Хакура, аналитик Чэтэм хауса, то есть Британского Королевского института международных отношений, обвиняет власти ЕС в «лицемерии», упрекая их в том, что они зазывают к себе под крышу Турцию, прекрасно отдавая себе отчет: стремление этой евразийской страны «войти в Европу продиктовано преимущественно экономическими расчетами, а вовсе не желанием повысить качество своих демократических основ и, в частности, улучшить соблюдение прав человека».

В свою очередь, Адриель Касонта, бывший председатель Комитета по международным делам в старейшем консервативном мозговом тресте «Бау Груп» (The Bow Group), задается вопросом: во сколько обойдется европейцам их щедрость в адрес турок, и подходит к тревожно-прискорбным выводам, выраженным в заголовке его публикации на сайте консервативного американского портала «Национальный интерес»: «Почему Европа должна опасаться Турции».

Не менее звонкий финал у статьи: политолог ставит под сомнение утверждение председателя Европейского Совета Дональда Туска, будто у ЕС «нет выбора», кроме как заключить соглашение (вариант перевода – «сделку») со страной, у которой, по выражению Касонты, «исторические и культурные корни никак не связаны с Европой».

В потоке аналитических суждений выделяется и мнение Кэтрин Шакдам, директора исследовательских программ в Институте Шафакна по изучению Ближнего Востока, напомнившей, что улучшением престижа в регионе Турция обязана своей прежней разумной внешней политике, построенной на идее «ноль проблем с соседями», на сотрудничестве и взаимном учете национальных интересов.

Отказ от этого курса в пользу попытки воссоздать отношения «патрон-клиент», распространив свой патронат на ныне суверенные страны, когда-то входившие составной частью в империю османов, привел к нарушению баланса сил и влияния, разогреву давних противоречий, зачастую уходящих в прошлое (геноцид армян в 1915 году), радикализации части политической элиты в самой Турции и обострению конфликта интересов в обществе: исламисты против сторонников светскости, прозападники против неоосманов, националисты против культурно-языковой самобытности курдов и т.д.

Среди алармистски настроенных обозревателей бытует мнение, что Турция хочет воспользоваться благоприятным моментом, когда отчетливо трещат по швам государства, возникшие в результате тайного соглашения англичанина Марка Сайкса и француза Жоржа Пико, которые от имени двух империй, Британской и Французской, решили судьбу, а если попросту, то разделили азиатские владения рушившейся Османской империи. На дворе был 1916 год.

Сегодня, 100 лет спустя, начинается перекройка этой части Ближнего Востока, и «секретные протоколы» Сайкса-Пико никак не способны послужить надежными скрепами. Поговаривают, что Турция хочет заполучить части «Сирака» – Сирии и Ирака, поскольку эти два государства оказались недостаточно сильны, чтобы сохранить свою территориальную целостность. Сказались и гражданская война в Сирии, а затем появление террористического интернационала и халифата, провозглашенного в июне 2014 года «Исламским государством». Турки могут планировать аннексию «отдельно взятых» районов под внешне благовидным предлогом защиты туркоманов – они проживают на территории Сирии и Ирака, в частности, в районе Мосула. Напомним: к «туркоманам» относят потомков туркмен-сельджуков, пришедших на Ближний Восток из Туркменистана и заселивших земли будущей Османской империи.

Реально ли это? Кэтрин Шакдам прямым текстом говорит об «империалистических» замыслах Анкары, вернее, нынешнего руководства Партии справедливости и благоденствия, то есть тандема Эрдоган-Давутоглу. Она утверждает: «За кажущимся иррациональным поведением скрывается строгая логика… это аннексия бывших оттоманских провинций».

Если принять эту гипотезу как рабочую, то военная операция российских военно-космических сил (ВКС) в Сирии, объективно приведшая к укреплению режима Башара Асада, готового вот-вот пасть еще весной под натиском террористов ДАИШ и сирийской оппозиции, ставит крест на амбициозной перекройке границ в регионе Леванта по чертежам, составленным в Анкаре. Этим можно объяснить и провокацию с нападением на СУ-24, и последующую воинственную риторику тандема, и вторжение турецких наземных сил в Ирак.

Что дальше? Прогнозы изобилуют. Так, Марк Галеотти на страницах лондонской газеты «Гардиан» с плохо скрываемым злорадством предвидит дальнейшую эскалацию конфликта между Москвой и Анкарой. Его прогноз: российские ВКС активизируют нападения на отряды экстремистов, «находящихся под патронажем Анкары», станут еще интенсивнее бомбить «караваны с помощью», идущие из Турции на территорию Сирии. В ответ турки расширят поставки оружия своим подопечным и будут их поощрять совершать вылазки против русских. Вывод этого автора: «Таким образом то, что еще вчера не было «войной по доверенности», скорее всего, таковой станет».

С затаенной радостью Марк Галеотти пишет, что это конфликт, честно признавая, «развязанный Анкарой», даже сдерживаемый, все равно не рассосется и, более того, «не станет просто еще одной главой в соперничестве русских и османов».

Более развернутый прогноз по этапам эскалации конфликта прописал доктор Французского института геополитики при парижском университете Александр Бархударьянц, рассмотревший три возможных сценария.

Первый: ограниченные экономические санкции и тщательно дозированные акции неудовольствия. Второй: сворачивание крупных совместных проектов (газопровод «Турецкий поток», АЭС «Аккую» и т.д.) и возвращение в повестку дня стародавних противоречий. Третий: переход к фазе непосредственного военного противостояния, сопровождаемого вооружением третьих сторон (украинской армии, подчиняющейся Киеву), поощрением сепаратистов на Северном Кавказе проведением военно-морских маневров вокруг Кипра и т.д.

Взвесив шансы на реализацию каждого из сценариев, француз явно армянского происхождения А.Бархударьянц пришел к выводу, что с учетом опыта «холодной войны», учитывая сдержанную реакцию на призыв к трансатлантической солидарности со стороны Турции, наиболее вероятен первый сценарий. Ни Москва, ни Анкара, по разумению политолога из Парижа, не захотят перейти от «холодного мира» к горячей ссоре.

Чисто теоретически, замысел Эрдогана-Давутоглу с провокацией, когда российский боевой самолет приносился в жертву, полностью отвечал их корыстному интересу: во-первых, не допустить возникновения широкой коалиции с участием западных держав и России – все произошло после визита инициатора новой антиигиловской «антанты» французского президента Франсуа Олланда в Вашингтон и перед его намеченной поездкой в Москву. Во-вторых, втянуть НАТО в конфронтацию с Россией. В третьих, заставить Москву умерить прыть и, паче чаяния, как задача максимум, заставить свернуть операцию в Сирии, что рушит неоосманский проект.

Не удалось. В итоге Эрдоган, став вольным заложником доктрины Обамы об американской «исключительности», но только сменив эпитет на турецкую исключительность, оказался в проигрыше. Султанизация Эрдогана стала свершившимся фактом. На фоне потери доверия Москвы, которая все эти годы с предельной прагматичностью (даже на грани беспринципности) сохраняла дружественную тональность в политическом диалоге, выделенные Евросоюзом 3 миллиарда евро служат малым утешением и слабой компенсацией за уже понесенные потери. Не столько материальные, сколько репутационные.

Опять же, чисто теоретически: быть может, второе издание неоосманского проекта с имперским подтекстом – это вовсе не горячечная фантазия политиков с авантюристической жилкой, пульсирующей у виска и где-то пониже? Едва ли. Дважды войти в один и тот же босфорский пролив никому не удавалось.

Трудно не согласиться с французским политологом былых и бурных времен Алексисом де Токвилем: «История – это галерея, где экспонируется мало подлинных картин, зато предостаточно их копий».

Владимир МИХЕЕВ