Франко-германский мотор продолжает чихать
Попытка перезапустить франко-германский политический мотор ЕС, как представляется, не удалась.
События последнего года, на которые реакция ЕС была неадекватной, показали необходимость возврата к прежней системе выработки генеральной линии для участников этого объединения. Так было с самого начала европейского строительства в конце 1950-х годов. Однако объединение Германии и последовавшие события привели к изменению соотношения демографических и экономических сил внутри франко-германского тандема в пользу Берлина. В этих условиях последние год-два Германия стала действовать самостоятельно, без прежней оглядки на французов, чему способствовало плохое личное взаимопонимание между лидерами двух стран Ангелой Меркель и Франсуа Олландом.
Берлинское лидерство в одиночку не пошло на пользу ни Германии, ни ЕС (см. «Германская Европа заканчивается?», №9(102), 2015). Попытка бундесканцлерин выступить соло завершилась плохо. Это относится и к проблемам еврозоны, включая греческий долговой кризис, и к проблеме нелегальных мигрантов, одним из последствий которого стал удар по Шенгенской системе свободы перемещения граждан внутри ЕС. Поняв непродуктивность этого перекоса в германскую сторону, Париж и Берлин решили попробовать вернуться к прежней практике.
Поворотным моментом стала вылазка исламистов во Франции в начале 2015 года, когда местные радикалы совершили теракты против сатирического журнала «Шарли эбдо» и кошерного супермаркета в парижском предместье. Тогда А.Меркель примчалась в Париж и рядом с Ф.Олландом продефилировала в грандиозной антитеррористической манифестации. Потом два лидера вдвоем выступали в Минске от имени ЕС на переговорах по украинскому урегулированию в рамках так называемого «нормандского формата». Конечно, Германии в одиночку было бы неприлично выступать посредником на постсоветском пространстве, поэтому французское присутствие должно было сбалансировать ситуацию, хотя А.Меркель играла первым номером от лица европейцев. Знатоки брюссельского закулисья также обратили внимание, что после этих переговоров по Украине оба лидера направились с отчетом к коллегам из других стран ЕС, что подчеркивало их действия как исходившие от всех «двадцати восьми».
Пока, однако, эта наметившаяся тенденция развития не получила. Сумбурно завершился – да и завершился ли? – греческий кризис, что отмечено навязыванием Афинам нереального германского плана преодоления проблем в обмен на помощь, и демонстративным игнорированием демократического выбора страны, сделанного в 2015 году в ходе двух голосований в парламент и одного референдума. Иммиграционная проблема, спровоцированная во многом неосторожными высказываниями А.Меркель о готовности принять 800 тысяч беженцев и предоставления убежища всем желающим сирийцам, вылилась в демонстрацию внутренних противоречий внутри Союза.
В этих условиях стало очевидно: Франция и Германия вновь должны согласовывать политические позиции и предлагать их партнерам, чтобы вернуть на надёжные рельсы европейское строительство. Спасение еврозоны в свете проблем Греции никто не отменял. Хаос вокруг наплыва ближневосточных беженцев поставил на повестку дня спасение системы отсутствия внутренних границ в ЕС.
Известный бельгийский историк Люк ван Мидделар, в прошлом сотрудник аппарата председателя Совета ЕС, вообще считает эту последнюю проблему наиболее важной. «Франко-германский мотор поджидает опасный поворот, – сказал он парижской газете «Монд». – Ставки высоки – сохранение Шенгенского пространства, спасение свободы передвижения людей внутри Союза». По его словам, теперь европейцы поняли, что у них есть общая внешняя граница и ее надо защищать, платя за это высокую цену. Одновременно они узнали, что за единую валюту тоже надо нести единую ответственность: «Греческий дефицит является и европейской проблемой».
К прежним турбулентностям добавилось новое измерение сирийской гражданской войны, появившееся после начала Россией бомбардировок действующих в этой стране исламистов, а также все более грозно нависающая над есовским небосклоном перспектива выхода Великобритании из этого объединения – «брекзит». Многие в Брюсселе стали даже выдвигать формулу: мол, теперь ЕС должен превратиться из «двадцати восьми» в «два плюс двадцать шесть».
Берлин и Париж могли показать свое восстановленное лидерство путем выдвижения неких политических инициатив в ЕС, реформирования системы единой валюты. Иначе никак. Однако пока этого не произошло. В частности, в ходе ожидавшегося и разрекламированного совместного выступления лидеров двух стран в Европарламенте в октябре, они наговорили дежурных банальностей, разочаровав аудиторию.
Европейское строительство десятилетиями развивалось через кризисы. Каждый новый кризис в конечном итоге позволял решить накопившиеся проблемы. Нынешний набор кризисов не находит никакого решения, и наблюдатели начинают поговаривать о кризисе легитимности ЕС, при котором избиратели и политические элиты стали сомневаться в правильности и обдуманности решений, принимаемых в Брюсселе. Германия одна оказывается не в состоянии лидировать, многие партнеры в принципе подозрительно относятся к такой перспективе. Франция и Германия вдвоем тоже не генерируют необходимый импульс развитию Союза, бесконечная череда расширений сделала почти невозможным нахождение знаменателя, общего для всех членов ЕС. Возможно, дело в лидерах, которые не соответствуют нынешним вызовам? (См. «Сильный тактик, но слабый стратег», №10(103), 2015)
Конфликты – соль политической кухни. Бывшему президенту Франции Франсуа Миттерану приписывают фразу, согласно которой в конфликтных условиях политика позволяет «предотвратить неизбежное, добиться невозможного и осуществить чаяния граждан». Однако при нарастающем кризисе легитимности в ЕС конфликты становятся непреодолимыми, а политика разрушает построенное, не добиваясь невозможного.
Андрей СЕМИРЕНКО