Жалко тех, кто едет мимо славных башен Сан-Марино

Фоторепортаж из карликового города-государства

В гости к вольнолюбивым горцам, облюбовавшим в качестве пристанища окрестности Монте-Титано, нужно собираться одновременно и налегке – как-никак предстоит подняться на 150 метров выше уровня моря, – и хорошо нагруженным, если угодно, правильно экипированным. Нет, не требуется никаких рюкзаков и альпенштоков. С собой обязательно захватите путеводитель, открывающий незримое измерение: культурно-историческое и этнографическое, иначе рискуете обеднить свои впечатления одними только открыточными видами, пусть даже от них захватывает дух.

Легенда, опирающаяся на устные, а потому не слишком убедительные предания, гласит: в первый год четвертого века нашей эры в складках доминирующей над окрестностями выпуклой возвышенности укрылся беглец. Звали его Марино, а его исторической родиной считается Хорватия. Кем он был по крови, неведомо. Важно, что Марино обратился в христианство, что навлекло гнев ревнителей старины, поборников многобожия.

Будучи каменотесом по ремесленным навыкам, Марино строил морской порт в городке Римини, ныне превратившемся в популярную всеитальянскую здравницу эконом-класса. Став объектом поругания со стороны не смирившихся язычников, Марино бежал и затерялся на горе Титано. Его праведный, то есть, смиренный образ жизни породил благожелательную молву. Сочли, что Марино обладает некоей святостью. Вскоре к нему потянулись единоверцы, образовав сплоченную, учитывая невежливых соседей, общину, строившую жизнь по евангельским заповедям.

Невольная миссионерская миссия Марино была замечена и вознаграждена. Епископ Римини посвятил его в сан, а донна Феличиссима, богатая римская матрона, владевшая Монте-Титано на правах собственницы, отписала будущему Сан (Святому)-Марино эти скалы с прилегающими склонами.

Община из переселенцев, сплоченная духовными узами, множилась и эволюционировала в прото-государственное образование, тем более что беспокойные соседи регулярно совершали набеги ради поживы. Пришлось обороняться. Так поэтапно возникали крепостные стены и три башни, ставшие визитной карточкой карликового, но очень гордого государства.

Башня Гваита, имевшая первоначально, в XI веке, назначение узилища, стала сегодня самой лакомой приманкой для посетителей. Сюда не зарастает туристическая тропа. Башня Честа, выросшая в XIII веке на верхнем ярусе горного массива, служит безусловной доминантой всего крепостного ансамбля. Третья сестра, башня Монтале, возведенная в XIV веке, стоит чуть поодаль и в каком-то смысле остается золушкой, ее обделяют вниманием. Но в государственной символике и на сувенирной продукции сакральная троица присутствует неразделимо, навязчиво и… возвышенно.

Ничто так не украшает пейзаж как недосказанность, имя которой – туманная дымка…

Периоды разброда, шатания, раскола и нестроения на Апеннинском сапожке случались, как и в других частях Европы, с занудной регулярностью. Отсидеться в тиши и довольствии на вершине горы не удавалось. То римские понтифики хотели прижать горцев к ногтю, уговорами и угрозами понуждая их примкнуть к своим сторонникам, известным как гиббелины. То их тянули в военный союз клевреты императора Священной Римской империи, прозванные гвельфами. То правитель Римини, местный кондотьер Малатеста (душегуб отчаянный, расправлялся с женами на раз-два-три, что тебе английский король Генрих VIII), а также его наследники и присные неоднократно пытались прибрать к рукам эту мини-провинцию.

Санмаринцы выстояли и юридически закрепили свой суверенный статус, заставив всех считаться со своим выбором. Наверное, дуче, родоначальник итальянского фашизма Муссолини, мог бы сокрушить оплот «незалежности», но по каким-то неведомым мне причинам счел нужным не обижать крохотную республику, провозгласившую нейтралитет во время Второй мировой войны. Здесь нашли временное, а главное – политическое, по сути, убежище 100 тысяч итальянских беженцев, и их никто не трогал.

1 октября 2014 года произошла церемония вступления в должность двух капитанов-регентов,
полноправных правителей на следующие 6 месяцев (до 1 апреля 2015-го).
Гендерное равноправие соблюдено: один из них – капитанша.

Оцените конфигурацию крепостного выступа: словно нос корабля…

Как следствие долгого и, как водится, мучительного отстаивания независимости среди потомственных санмаринцев, прямых и непрямых наследников иммигранта из Хорватии, проявился рост самосознания. Они осознали свою неповторимость, предначертанный им особый путь развития. Что привело, в конечном итоге, к возникновению местного и местнического патриотизма. По этнической сущности они мало чем отличаются от собственно итальянцев, но обладают если не «лица необщим выражением», то – искусственно выведенной… идентичностью.

Идентичность целенаправленно и рьяно поддерживается на протяжении столетий, в том числе внедряемым правящей верхами в неширокие народные низы чувством «особости» и «самости», что необходимо, помимо прочего, для высокого тонуса туристической индустрии (и поступающих от нее доходов). Производным можно считать естественный для горцев самопиар. К слову: окрестные дороги вплоть до Римини обильно запружены авто с эффектными по дизайну номерами горного края.

Страшно возгордились бы вдохновенные авантюристы – крестоносцы,
когда бы узнали, с каким пиететом к деталям раскрашивают их декоративные фигурки
и в каком количестве штампуют их изображения на потеху туристам.

И все же в лавчонке, предлагающей хмельные напитки по слегка сниженным ценам,
мечтающих не столько утолить жажду, сколько вскипятить свою кровь – существенно больше.

Единственная скульптура, чье предназначение понятно: в память жертв бомбардировки 26 июня 1944 года.
Все прочие, складывается впечатление, служат одной единственной цели – эпатировать публику.

Пара малолеток на фоне искусственно проржавленных рыцарских доспехов вызвала смесь досады и сожаления:
в угоду родителям детишки натужно улыбалась, и улыбки их выглядели не более естественно, чем латы.

…Ну, объясните на милость, кому понадобился музей вампиров в уникальном средневековом заповеднике?
Разве это не моветон?

О чем говорят нелепости в «Меню русском языке», да еще дешевая завлекаловка – «в стоимость входит хлеб и обслуживание»?
Наверное, что и здесь «гугл-транслейт» считается непревзойденным авторитетом, а наши соотечественники,
в отличие от ревнителей строгих норм, скажем, германцев или французов,
считают за труд посоветовать владельцам едального заведения сделать работу над ошибками.

Цветы и камень. Мягкое и твердое. Живое и нежить. Сочетание крайностей, как «лед и пламень».
А рядом – мама и ребенок, день сегодняшний, на фоне цветочной композиции и вековых каменных плит.

Последний взгляд «с высоты птичьего полета»: всё государство как на ладони!

 

* * *

Что такое Сан-Марино сегодня? Колоритный карликовый город-государство с многослойной исторической подоплёкой. Тщательно вычищенный и обихоженный горный кряж. Смотровая площадка, где можно встречать восход, угадывая проблеск первого луча, прорезающего аквамарин Адриатического моря. Готовые декорации для съемки мелодрам и эпосов (есть и театральная сцена под открытым небом в окружении стен средневековой кладки – играй, не хочу). Место притяжения христианских паломников и поклонников беспошлинного шопинга. В целом, это магнит для всех любителей антикварной экзотики, тем паче, если они исповедуют принцип «Маленькое – это всегда красиво» (Small is beautiful).

Словом, если перефразировать Маяковского («Очень жаль мне тех, которые не бывали в Евпатории»), выйдет оправданный наказ для всех странствующих: «Жалко тех, кто едет мимо Славных башен Сан-Марино».

Владимир МИХЕЕВ,
Сан-Марино – Москва.
Фото автора