Остров одиночества по имени Британия
Спору нет, по многим индексам благополучия и благоденствия Великобритания сохраняет черты «величия». Очередной сравнительный анализ, охвативший все 28 стран Евросоюза, выявил безоговорочные преимущества бывшей колониальной империи. Здесь и личная безопасность на улицах гарантирована. И граждане отличаются отменным здоровьем. И вторсырье перерабатывается в неимоверном количестве, уменьшая замусоривание окружающей среды. Качество жизни – на каждом шагу.
Более того, пропорция людей, числящих себя счастливыми, высока донельзя: 71,8%, что помещает островную державу на 11 место от верха (см. также «Британия: веселится и ликует весь народ», №6(56), 2011). Особым предметом гордости может служить такой занятный критерий: оценка собственной жизни как «имеющей смысл» и «оправданной». Каждые восемь из десяти так считают (точнее, 81,9%), что превосходит средний показатель по Евросоюзу – 78,5%.
Мало удивительного, что в Греции, терзаемой разрушительным кризисом, который сказывается на, казалось бы, присущем всем эллинам стоическом долготерпении и историческом оптимизме, доля тех, кто считает свою жизнь «оправданной», не дотягивает и до половины.
И всё же, как мне это видится, дело не только в объективных макро- и микропоказателях экономического роста. Возьмем Испанию, где еще в начале года 58% молодых людей были лишены работы, деловая активность переживала спазмы, а пресса в мрачных тонах пережёвывала новости вокруг инвестиционной привлекательности, кредитного рейтинга, дефицита бюджета, доверия к финансово-банковским структурам и т.д. И что? Это никак не сказывалось на восприятии себя и окружающей действительности рядовыми гражданами. Их уровень удовлетворенности житьём-бытьём настолько высок, что позволил Испании занять почетное восьмое место.
О чем это говорит? На поверхности – то, что в англосаксонском фольклоре называют «правильными установками в жизни», и если они блистательно отсутствуют, то у вас – «attitude problem», проблема с отношением к реалиям. Чистой пробы экзистенциализм. Однако, если копнуть глубже, то появляется и проявляется фактор традиций, обычаев, нравов.
Испанцы – традиционалисты в том смысле, что у них сильна сцепка на уровне семьи, семейного клана, общины, землячества. В том же опросе установили, что 78,2% испанцев знают, что могут положиться на участие и поддержку тех, кто их непосредственно окружает – потому что они с ними, как минимум, в приятельских отношениях. А вот доля британцев, которые могут конвертировать добрососедство в конкретную помощь в минуту испытаний или невзгод – не более 59%. Еще менее бритты склонны заводить долгосрочных «верных друзей», если вспомнить культовый советский фильм, склонных бескорыстно подставить плечо. По этому показателю бритты занимают малопочетное 26 место с конца списка.
Для осмысления этого феномена газета «Дейли телеграф» (она предпослала этому сюжету заголовок «Британия как столица одиночества Европы») приводит мнение главы аналитического Центра по социальной справедливости Кристиана Гая. Тот грешит на повальное распространение телекоммуникационных гаджетов и моду на виртуальное общение, что не равноценно реальному. Его неожиданный аргумент: «Как много своих собеседников в «Фейсбуке» вы узнаете, если нечаянно встретите их на улице?»
При этом мистер Гай остроумно, готов признать, выгораживает своих соотечественников, ссылаясь на типично английскую привычку «всё решать самостоятельно», не прибегать к помощи извне и не выплакивать свою беду в манишку соседа по лестничной клетке или из дома напротив.
Стоит вспомнить крылатый афоризм, что каждый англичанин – это остров. Пожалуй, да, оторванность от материка, от большой земли, накладывает отпечаток на психологию. Каждый держится особняком. Сам по себе. Верит и надеется только на себя. Словно исповедует, сам того не зная, свою индивидуальную философию «чучхе» (переводится как «опора на собственные силы»). Так что признаем частичную правоту Кристиана Гая.
Но тогда непонятно, почему эти сведения оказались в одном из 11 регулярно составляемых докладов, суммирующих итоги пребывания Британии в составе Евросоюза. Чем континентальное сообщество поспособствовало атомизации британского общества, где удерживается один из самых высоких уровней разводов в Европе, а коллапс института семьи уже воспринимается как данность? Мне кажется, что нечего им на Евросоюз пенять, коли тяга к обособленности и замкнутости предопределена географическим фактором и традиционными ценностями самодостаточной гордой личности.
Надежда ДОМБРОВСКАЯ