Негромкий саммит на тихом Дону

Юбилейная встреча лидеров Россия–ЕС сенсаций не преподнесла

Рапортовать об успехах на прошедшем в Ростове-на-Дону 25-м по счету саммите в полной мере могут руководители и России, и Евросоюза. Взаимные обязательства – содействовать экономической «модернизации» и продолжить доперестройку демократических основ государства и общества – выглядят приемлемым разменом фигур, если встать в позу скептика, и гармоничным двуединством, если быть оптимистом.

Отдельно нужно занести в копилку все доброжелательные жесты, необходимые на этапе первичного знакомства, ведь председатель Европейского Совета Херман ван Ромпей и глава европейской дипломатии Кэтрин Эштон впервые в этом новом для себя качестве посетили Россию. Сочинитель японских трехстиший ван Ромпей поблагодарил президента Дмитрия Медведева за приглашение в Ростов, «где родились не только Пушкин и Солженицын, но и другие известные люди». Правда, Пушкин родился в Москве, а Солженицын в Кисловодске, но это уточнение не в счет.

«Доброе утро, президент и друг мой, Дмитрий Анатольевич!» – поздоровался на хрипловатом русском языке глава Еврокомиссии Жозе Мануэл Баррозу. Президент РФ Дмитрий Медведев поддержал почин по-английски: «Great!»

Схожие возгласы должны были сопровождать вечернюю трапезу в ресторане «Петровский причал» на левом берегу Дона, где дорогих гостей потчевали местными деликатесами: им предложили студень из раков, салат из донской зелени с сыром и уху из щуки, трески и кефали. Нечего удивляться, что по итогам этого радушного саммита ван Ромпей провозгласил: «Нам не нужно производить перезагрузку в наших отношениях. Скорее нам надлежит нажимать кнопку "полный вперед"».

Постмодернизм отбросил приставку

Под грозовые сводки финансово-экономических неурядиц в Европе согласие сторон самым серьезным образом заняться «Партнерством для модернизации» (идея родилась еще на прошлом саммите в Стокгольме) дорогого стоит. Тем более что сейчас от великодушной абстракции перешли к понятной конкретике: наполнять содержанием это направление взаимодействия станут на «отраслевом» уровне, то есть на уровне субъектов государственной политики и бизнеса, который предпочитает говорить глаголами, а не эпитетами, то есть языком действия.

В совместном итоговом заявлении определены и приоритеты: это – расширение возможностей для инвестирования в ключевые отрасли, стимулирующие рост и инновации; укрепление и углубление двусторонней торговли и экономического взаимодействия; создание благоприятных условий для малых и средних предприятий; содействие выравниванию технических регламентов и стандартов, а также высокому уровню защиты прав интеллектуальной собственности.

Для подкрепления переговорных позиций и в доказательство серьезности намерений хозяева саммита продемонстрировали гостям из Европы свои успехи в сфере «зеленой энергетики». В начале мая на ростовском заводе по производству растительных масел «Астон» в местечке Миллерово удалось внедрить инновационные технологии производства тепло- и электроэнергии из возобновляемых органических ресурсов. Местная ТЭЦ перерабатывает в электричество отходы предприятия, к которым относится, в частности, лузга подсолнечника и солома.

Лузга и солома не могли не впечатлить, что не помешало представителям Евросоюза напирать на необходимость расширить модернизационные планы за счет положений, изложенных еще в хельсинкской «третьей корзине». Как выразился один из чиновников Еврокомиссии: «Мы всегда говорили, что модернизация – это больше, чем просто экономика». Так появились обязательства России обеспечить эффективное отправление правосудия, повести наступление на коррупцию по всему фронту, динамизировать диалог с гражданским обществом, вовлекая в общение с властью бизнес и, что называется, людей с улицы.

Показательно одобрительное высказывание Хермана ван Ромпея: «Россия находится на перепутье: ваша инициатива по модернизации и решение базироваться на демократических ценностях в XXI веке, строить современную экономику являются важным шансом для России, который придаст новый импульс многим направлениям наших отношений. Я вижу начало реализации нашей программы модернизации и начало дискуссии по новому соглашению, по безвизовому диалогу и приданию нового импульса вступлению России в ВТО».

Находится ли Россия на перепутье или нет, не обсуждалось. Но тема вхождения России во Всемирную торговую организацию была отработана сдержанно и исчерпывающе. Жозе Мануэл Баррозу выразил общее мнение коллег, что нет нужды констатировать очевидное: Россия нуждается в ВТО, но и ВТО нуждается в России. Дмитрий Медведев с этим согласился, но заметил: «У нас идут непростые переговоры с американцами. Но всем пора понять: ВТО – не морковка, которую нам предлагают в качестве приза, а необходимость. Достаточно странно, что в рамках «Большой двадцатки» Россия – единственная страна, которая не участвует в ВТО».

Железная логика железных потоков

Российский президент напомнил собеседникам, что Москва «последовательно занимается диверсификацией маршрутов поставок нефти и газа» и вместе с европейцами отрабатывает механизмы защиты всех стран в единой цепочке – производители, транзитеры и потребители (в том числе отлаживается система раннего предупреждения о сбоях в поставках энергоносителей). Подразумевалось следующее: с учетом взаимной заинтересованности в том, чтобы не повторялись транзитные кризисы января 2009 года на Украине, имеет смысл повысить гибкость способов доставки природного газа в Европу. Самый простой и надежный вариант: строительство обходных трубопроводов. Минуя транзитеров.

Далее последовал мощный кросс-корт: «Успешно реализуются крупные совместные проекты, такие как «Северный поток», и рассчитываем на то, что и  «Южный поток» получит статус трансъевропейской энергетической сети».

В последние месяцы Еврокомиссия заняла тонко нюансированную позицию: для них приоритет – продвигаемый трубопровод «Набукко», чтобы избавиться от энергетической зависимости от России, но они не имеют ничего против «Южного потока». Трудно было ожидать, что после лоббистского по своему духу предложения Д.Медведева возлюбить трубопровод, который европейская пресса упрямо называет «конкурентом» для «Набукко», лидеры ЕС сходу пообещают сменить акценты. Но железная логика в пользу обходных железных потоков, отвечающих интересам энергетической безопасности Европы, не могла не быть услышана.

Фундамент на евроремонте

Странной, на первый взгляд, фигурой умолчания отделались участники саммита в случае с согласованием нового базового соглашения между РФ и ЕС – фундамента всей многоярусной надстройки двусторонних отношений.

В российской прессе накануне встречи в верхах цитировали замглавы МИДа Александра Грушко, объяснившего, что «в целом сформировался костяк самого соглашения. Согласованы некоторые статьи. Наибольший прогресс достигнут в области внутренних дел и юстиции, где мы пришли к пониманию примерно 90 процентов дел». В свою очередь постоянный представитель России при ЕС Владимир Чижов успокаивал тем, что сейчас в переговорном марафоне поддерживается «нормальный темп».

Темп был сбит дважды: высшее руководство Европейского Совета в течение целых полутора лет согласовывало и утверждало переговорный мандат для Еврокомиссии. Старт переговорам был дан в июле 2008 года, но после августовской агрессии Грузии против российских граждан в Южной Осетии случился антракт по инициативе ЕС. А потому второй раунд провели только в декабре 2009 года. Но в Москве верят, что до летних каникул, видимо, в августе, удастся записать в актив десять раундов.

Как мягко и одновременно напористо выразился посол Владимир Чижов, «Евросоюз впервые согласился обозначить эту цель как совместную и долгосрочную в мае 2003 года на саммите Россия-ЕС в Санкт-Петербурге. Прошло семь лет. Очевидно, теперь надо переходить от понятия «долгосрочная» к какой-то другой формулировке». Насколько это очевидно для контрагентов в брюссельских структурах власти, сказать трудно, хотя строгие, но расширенные юридические рамки сотрудничества сделают диалог не только более содержательным, но и предсказуемым.

Визы отделались легким испугом

Самым непредсказуемым казался исход переговоров о введении безвизового режима, что подчас преподносилось как некая лакмусовая бумажка, способная выявить истинное лицо европейских соседей: то ли они честные негоцианты, как живописал один из русских беллетристов, то ли «хрен едучий в тряпке везут». Казалось, вот-вот широким жестом распахнутся врата единой Европы, и россиян начнут воспринимать не как второсортных приживал на окраине континента, а как себе равных. Не хуже, например, эквадорцев, имеющих право со своим паспортом запросто колесить и пребывать в странах шенгенской зоны.

Увы, не случилось. На этот раз Дмитрий Медведев все же заверил своих осторожничающих коллег, что России «ничего не мешает хоть завтра отменить визы, есть и высокая техническая готовность к этому и набор соглашений, касающихся тех, кто нарушает закон с их последующей высылкой». По словам президента, «с точки зрения безопасности отмена виз угрозы не представляет».

Подкрепляет тезис действующее уже три года Соглашение России и ЕС о реадмиссии, обязывающее принимать обратно граждан третьих стран и лиц без гражданства, которые без всяких оснований пробрались в Европу через российскую территорию, чтобы затем депортировать их по месту исторической прописки. Для демонстрации серьезности намерений Медведев вручил лидерам ЕС российский проект соглашения об отмене виз. Теперь мяч на другой стороне корта. Что до скрытых опасений об ордах потенциальных нелегальных мигрантов из числа россиян, изготовившихся в ожидании, когда откроют границы, то это напоминает застарелые фобии накануне 2004 года. Тогда со страхом ожидали, что «польский сантехник» хлынет на Запад в неограниченном количестве, отнимая рабочие места и кусок хлеба у коренных граждан, знакомых с этим всегда актуальным ремеслом. У страха оказались глаза велики. Кстати, сегодня Польша и Балтия с примкнувшей к ним Финляндией, как могут, тормозят переговорный процесс на этом направлении.

Зато в лагере лоббистов безвизовой вольницы для россиян – страны средиземноморского пояса, такие как Португалия, Италия и Греция, взирающие со сдержанным вожделением на туристические потоки российских курортников, тратящих (как скрупулезно подсчитали) раза в три больше денег во время своего отдыха, чем зажиточные, но бережливые немцы. Пока же наиболее полноводные потоки устремляются в пирамидально-верблюжьи края и во «всесоюзную здравницу» в Анталии.

На самом деле, значение визового занавеса, на мой сторонний взгляд, несколько преувеличено, поскольку и политики, и бизнесмены, и люди науки, искусства, спорта, а заодно старатели приграничной челночной торговли не прекращают беспрепятственно перемещаться «по Европам». Конечно, в широких массах, которым не рассылают именные приглашения, поднятые шлагбаумы могут воспламенить «охоту к перемене мест» в качестве странствующих и любопытствующих. Рискну предположить, что долю сограждан, готовых стать записными путешественниками, сдерживает не столько бумаготворчество и волокита при получении визы, сколько толщина их портмоне. Экономические барьеры будут повыше визовых.

Но со мной не согласится Биньямин Биддер из германского журнала «Шпигель», который иначе оценил и человекопотоки, и визовые страдания: «Как 1,8 млн. граждан ЕС, в прошлом году столкнувшихся с российской консульской волокитой, так и 3,6 млн. россиян, посетивших в 2009 году Европу после многочасового стояния в очередях для получения «шенгена», понимают, какое значение имели бы подобные договоренности».

Можно, правда, заподозрить, что по прошествии десятилетий Москва возвращает старый должок, накопившийся после Хельсинкского совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, где советским дипломатам насаживали на голову «третью корзину» с гуманитарными правами человека и, в частности, свободе передвижения идей и людей. Теперь роли поменялись. И недаром, как поведал газете «Коммерсантъ» очевидец, «европейцы одновременно и удивились, и расстроились из-за нашей инициативы. Теперь они находятся в положении оправдывающихся».  

Впрочем, оправдываться им будет легко, поскольку на руках целый набор контраргументов: это и необеспеченность российских граждан биометрическими паспортами, и несоответствие российских и общеевропейских процедур охраны границ. А поверх всего Евросоюз выставляет претензии по поводу жестких правил внутренней регистрации иностранцев. Впрочем, президент Медведев имел домашнюю заготовку, проинформировав коллег, что недавно подписал закон, облегчающий иностранным гражданам получение разрешений на работу в России.

В любом случае, если мыслить категориями «общих пространств», как давно уже договорились Россия и Евросоюз, то отмена виз – дело благое, способствующее гармонизации отношений на нашем континенте.

 

Будем дружить против пиратов

Два документа, адресованных третьим сторонам, скрепляют взаимодействие сторон вне их географической зоны. Соглашение «О защите секретной информации», подписанное первым заместителем директора ФСБ Сергеем Смирновым и представителем ЕС по иностранным делам и политике безопасности Кэтрин Эштон, означает, видимо, что у России и Евросоюза могут быть общие секреты. Дмитрий Медведев объяснил, что эта договоренность «будет способствовать налаживанию более тесного взаимодействия в сфере внешней безопасности».

Поскольку не могли не возникнуть вопросы, где стыкуются интересы сторон в сфере внешней безопасности, президент раскрыл скобки, назвав незасекреченные образцы взаимодействия: «Урегулирование в Чаде, Центрально-Африканской Республике, Аденском заливе, у берегов Сомали, где и сегодня мы совместно с нашими европейскими партнерами, осуществляем патрулирование, для того чтобы бороться с пиратами».

Пиратов РФ и ЕС не переносят, но, как выяснилось, не готовы мириться и с теми, кто совершает аналогичные противоправные действия в международных водах. Глава МИД Сергей Лавров и Кэтрин Эштон подписали бумаги с требованием провести расследование обстоятельств израильской военной операции против флотилии, направлявшейся в сектор Газа.

 

Общие страхи вместо общих ценностей?

Стороны расстались вполне довольные результатами саммита «Европа-на-Дону». Медведев заметил, что встреча в верхах, первая после вступления в силу Лиссабонского договора о реформе ЕС, «была исключительно предметной и конструктивной». По его мнению, требовалось обсудить центровую тему: «укрепление нашего долгосрочного стратегического партнерства в рамках реализации определенных еще в 2005 году четырех общих пространств – экономического, пространства внутренней безопасности и правосудия, внешней безопасности и науки и образования».

Схожая оценка прозвучала из уст Жозе Мануэла Баррозу: саммит России и Евросоюза «оказался крайне продуктивным».

Однако в экспертном сообществе звучат полярные суждения. Так, Ольга Потемкина, заведующая Отделом исследований европейской интеграции Института Европы РАН, выносит свой приговор: «Конкретных результатов не заметно ни в деле продвижения переговоров о новом базовом соглашении с ЕС, ни в сфере вступления РФ в ВТО, ни в вопросе отмены виз».

«Не оправдавший надежд саммит придаст импульс тем силам в Москве, которые выступают за прямые переговоры с Парижем, Римом или Берлином, а не с Брюсселем», – полагает уже упоминавшийся Беньямин Биддер из «Шпигеля». Во внешнеполитических кругах Москвы, пишет обозреватель, ходит шутка о «сексапильном Евросоюзе, страдающем импотенцией».

Едва ли не самый критический выпад принадлежит известному политологу Александру Рару из Германского совета по внешней политике: «Ничего конкретного ни от председателя Европейского совета Хермана ван Ромпея, ни от высокого представителя ЕС по иностранным делам и политике безопасности Кэтрин Эштон я не услышал. Я представляю их только в качестве почтальонов, которые передают пожелания лидеров Европы в Россию и переправляют ответные пожелания обратно… то, что мы видели, обескураживает: ЕС не готов сегодня вести конкретные переговоры с РФ по тем темам, которые хотела бы развивать Москва. Евросоюз сейчас настолько занят своими внутренними проблемами, что отношения с Россией – не самая актуальная тема в его повестке дня».

Болгарский политолог Иван Крастев на страницах французской «Монд» увидел в робких шажках навстречу друг другу совсем иные мотивы: стороны движимы «общими страхами, а не общими ценностями». Экономический кризис показал, что Россия не может состязаться на равных с Китаем, Бразилией и Индией, пишет Крастев, и «Москва начинает думать о том же, о чем думают европейцы, – о маргинализации континента».

Несколько раздражен тем, что Россия – это не Европа, и что у Москвы есть собственное мнение и национальные интересы, обозреватель испанской газеты «Паис». Заслуги российской дипломатии, по его мнению, неоспоримы – имея экономику в 15 раз меньше, оборонный бюджет в 10 раз меньше, а население в 3,5 раза меньше, чем ЕС, Россия умудряется говорить с Евросоюзом на равных и серьезно мешать его планам, начиная с Украины и Центральной Азии и заканчивая Косово, Ираном и Грузией.

Неожиданно суждение Митчелла Оренстайна, специалиста по европейским исследованиям, профессора Университета имени Джона Хопкинса, который постулирует: «Крупнейшая стратегическая задача для Европы на ближайшие 20 лет заключается именно в интеграции России с Европой и Западом… Россия испытывала серьезные разочарования в отношениях с Западом в течение последних 20 лет. С Москвой обращались как с побежденной страной в период после 1989 года. А экономические советы и содействие оказались бесполезными или вредными».

Примечательно то, какую нишу отводит России в новом мировом порядке и в общем европейском доме американский эксперт: «Теперь, когда Россия ‘навела у себя дома порядок’ появился шанс интегрировать Россию на более реалистичной основе: в качестве крупного поставщика энергоресурсов, важного растущего рынка, а также серьезной военной и политической силы в Евразии. Россия со своей стороны затрудняет проведение этой интеграции из-за слабости демократических институтов и ситуации с гражданскими правами и правами человека, а иногда воинственной и антизападной внешней политики».

Таков разноцветный веер наиболее значимых, на мой взгляд, комментариев по следам донского саммита. Из менее значимых, но символичных откликов стоит привести заголовки в российской прессе, блиставшие язвительным остроумием: «Российская газета» – «Прорубить визу в Европу» и «А виза ныне там», «Коммерсантъ» – «Саммит того не ожидая» и «Наговорились до положения виз», РБК-Daily – «Закат в Европу», «Московский комсомолец» – «Молчание европейцев. Представителей ЕС расслабил студень из раков?»

 

Подвижки вместо прорывов

Отсутствие громогласных клятвенных обещаний и захватывающих дух договоренностей, называемых изредка дипломатическим клишированным эпитетом «прорывными», отнюдь не дисквалифицирует юбилейный саммит. Напротив, рутинный ход переговоров и мелкие технические «подвижки», если воспользоваться любимым словечком Андрея Андреевича Громыко, характеризуют процесс взаимодействия двух цивилизационных центров на континенте только с положительной стороны. Почему?

«Иного не дано», как выражались революционно настроенные мыслители на закате перестройки. Быстрых решений при выстраивании модус вивенди не дано потому, что, в широком контексте, и Россия, и Евросоюз находятся все еще в переходном состоянии и в поисках своей идентичности. Оба они только нащупывают магистральный путь развития. В одном случае – после съежившегося жизненного пространства и трудного воссоздания чуть было не рухнувшей государственности. А в другом – после эйфории масштабного разового кооптирования новых государств, вскоре приглушенной глухим недовольством старожилов, теряющих контроль за ситуацией, и осознанием усложнившейся управленческой задачи по нахождению компромисса между 27 сильно различающимися по менталитету и опыту нациями.

Не дано осуществить скорое и эффективное сближение двух континентальных полюсов еще и потому, что, если смотреть в узком контексте, за последние 10 лет накопилось немало взаимных претензий, вызванных, в том числе, и инерцией мышления времен «холодной войны», а также стремлением Москвы компенсировать понижение своего геополитического статуса и заявить о себе как о серьезном игроке в системе рыночных координат (взять одно только законное требование допуска отечественных компаний к приобретению активов в Европе).

Сказываются и застарелые обиды восточноевропейцев, как обоснованные, так и надуманные. Поверх всего проявляются обструкционистские подначивания третьей стороны, объективно не заинтересованной в появлении этакой экономической «Антанты» от Атлантики до Урала и далее до Сахалина. Весь этот негативный потенциал, тормозящий движение России и ЕС навстречу друг другу, нельзя недооценивать. На этом фоне нынешние «подвижки», то есть небольшие шаги вперед по выстраиванию многомерной модели взаимодействия России и ЕС, намного ценнее «прорывов» – они более надежны, ибо основываются лишь на том, что сегодня реально возможно.

Владимир МИХЕЕВ