«Брекзит»: уходя, не уходи
Британцам дают последний шанс одуматься
Загадочен подтекст двух созвучных заявлений о возможности для Британии либо прямо сейчас дать задний ход в бракоразводном процессе с Евросоюзом («Брекзит»), либо незамедлительно после утраты места за общим панъевропейским столом подать заявку на… восстановление своего прежнего статуса.
Чем мотивированы эти неожиданные примирительно-ласкательные пассажи в адрес едва ли не самой капризной и самоуправной нации, озвученные поляком Дональдом Туском, председателем Европейского Совета – высшего руководящего органа ЕС, и люксембуржцем Жан-Клодом Юнкером, главой высшего исполнительного (рабочего) органа – Еврокомиссии?
Вначале бывший польский премьер (почти семь лет отбывший на этом посту) смело заявил, что Евросоюз по-прежнему простирает протянутую руку навстречу Британии и рассчитывает, что островитяне передумают уходить. На следующий день глава Еврокомиссии в ходе выступления в Европарламенте произнес и вовсе удивительные слова: «Мы не выбрасываем британцев, мы бы хотели, чтобы они остались, и, если они того пожелают, им должно быть позволено это сделать». Юнкер, или Ж.-К. (таким прозвищем его издавна именуют), пошел еще дальше, утверждая, что лично он – хотя именно бритты упрямо упирались, пытаясь не допустить его воцарения во главе Еврокомиссии (см. «Англосаксы хотят свалить Жан-Клода Юнкера», №11(93), 2014), – был бы «счастлив», если Британия вернется.
Для того, чтобы стать «дважды членом» ЕС, существует юридическая зацепка. После того, как Британия обязана будет распрощаться с союзом – формально – в марте 2019 года, у бывшей империи есть шанс заново подать прошение о восстановлении в рядах семьи единой, пояснил Ж.-К. Такое право «на второй шанс» прописано в 49-й статье Лиссабонского договора. После референдума в июне 2016 года, на котором 52% британцев высказались за выход из союза, у всех на устах 50-я статья (Article 50 of the Treaty on European Union), которая устанавливает процедуру сецессии. Но вот предыдущая 49-я статья детализирует процесс принятия нового государства-члена в ЕС.
Вначале подается запрос в Европейский Совет – затем проходит анонимное (!) голосование. При позитивном результате (при консенсусе) заявка поступает на утверждение в высший законодательный орган – в Европарламент. Но на этом промежуточном этапе вклинивается Еврокомиссия, которая обладает своего рода совещательным голосом. Весь процедурный марафон, по виду, не слишком долог и утомителен, но дьявол и здесь кроется в деталях.
Если Британия будет вступать «по новой», никакие прежние исключительные льготы и привилегии автоматически на нее не будут распространены. А это и весомое достижение «железной леди» Маргарет Тэтчер, выбившей из Брюсселя обязательство возвращать часть британского взноса на «зеленую Европу» (единую сельскохозяйственную политику). Это и молчаливое согласие с тем, что одна из десяти крупнейших экономик мира не пожелала примкнуть к единому монетарному союзу и перейти на евро.
Лондону придется начинать все сначала. Вести изнурительные переговоры по каждому пункту и каждой статье нового договора о членстве в ЕС, определяющих величину государственного суверенитета, переходящую к транснациональным органам управления, к евробюрократам и европарламентариям. Однако, важно то, что такая возможность прописана в основополагающем документе ЕС, и ныне две ключевые фигуры общеевропейского политикума это подтвердили.
Возможность отыграть назад «Брекзит» есть, но какова вероятность, что британские элиты и политический класс к этому готовы? Часть, похоже, готова, но на определенных условиях. Так, Дэвид Лидингтон, бывший министр по взаимоотношениям с Евросоюзом, допустил, что через 20 лет Британия может вернуться в семью народов под названием ЕС, которая к этому времени эволюционирует в лучшую сторону. Цитата: «…возможно, через одно поколение ЕС предстанет в иной конфигурации, чем сегодня» (“…we may be looking in a generation's time at an EU that is also configured differently from what it is today”).
Показательно и созвучное пророчеству Лидингтона заявление также бывшего члена правительства Джастин Грининг, которая предрекла, что опять же будущее поколение депутатов парламента «улучшит или отменит» условия выхода Британии из Евросоюза (“improve or undo”).
Кстати
Дискуссия на читательском форуме газеты «Индепендент» отличалась свойственной островитянам ироничностью при весьма эрудированном аналитическом разборе вероятности возвращения Британии в Евросоюз. Один из авторов запостил язвительный коммент: «Это случится после того, как все голосовавшие за выход либо вымрут, либо в силу возрастных особенностей им все будет фиолетово». Другой отделался язвительной репликой, мол, откуда мистер Лидингтон взял эту вздорную идею: «Гадание на чайной гуще, магический кристалл… или это единороги вам на ухо нашептали?» (“Tea leaves, crystal ball…or did the unicorns whisper it in your ear?”).
В свою очередь некий «Пэт» привел аргументы как в поддержку этого дерзкого прогноза, так и против него. Теоретически, может случиться перестройка союза по модели «концентрических кругов», когда в центре окажутся страны еврозоны с высокой степенью централизации процессов управления, а на периферии – страны, входящие лишь в торговый и таможенный союзы. Впрочем, вероятность подобного переформатирования Евросоюза низка, заключает Пэт, поскольку господствующая тенденция указывает на стремление ведущих держав к дальнейшей федерализации сообщества.
Самым эмоциональным оказался читатель под ником Yorkshire.Red, который был преисполнен праведного негодования: «Почему бы не заплатить миллиарды за то, чтобы выйти из ЕС, а через несколько лет потратить снова миллиарды на то, чтобы вернуться. Эти тори – абсолютные кретины с отсохшими мозгами, которые разбрасывают наши деньги, словно конфетти» (“These Tories are absolutely brain dead cretins who chuck our money around like it is confetti”).
Тем временем…
Глава кабинета Тереза Мэй взяла на работу в ведомство, занимающееся оформлением «Брекзита», видного представителя лоббистской группы из числа консерваторов-парламентариев (всего насчитывает человек 60, что немало), которые ратуют за безусловный выход из ЕС. Эта дама по имени Суэлла Фернандес, записной евроскептик, прославилась двумя высказываниями, отражающими ее глубокие убеждения. Во-первых, она считает, что лет через 15 лет все без исключения осознают: выход из союза был «одним из лучших событий в жизни нашей страны» (“will be seen as the best thing that has happened to our country”).
Во-вторых, сейчас, когда лондонские финансисты и аудиторы изучают, насколько верны предварительные подсчеты – «Брекзит» обойдется государству как минимум в 39 миллиардов фунтов стерлингов (эту цифру озвучила премьер-министр Мэй), госпожа Фернандес заявляет на голубом глазу: даже если не удастся договориться с Брюсселем об уступках, в этом нет ничего страшного. Отсутствие договоренности о «бархатном» разводе не должно страшить, мол, обойдемся (см. «Брюссель начал делить пирог «Брекзита», №11(124), 2017).
С таким суждением с трудом могут согласиться британские экономисты, указывающие на массу негативных последствий в этом случае. В юридическом вакууме окажутся ориентированные на поставки своей продукции на материк фармацевтические компании и торговые сети. Транспортные автомобильные компании будут обязаны получить соответствующие сертификаты от стран, по дорогам которых они возят товары. Схожие проблемы возникнут у авиакомпаний, занимающихся перевозками пассажиров и грузов. Рыболовецкие фирмы лишатся лицензий на промысел рыбы и морепродуктов в водах ЕС. Проблемы возникнут у компаний пищевой промышленности. Список головных болей, связанных с необходимостью регламентировать всю совокупность торговых и экономических отношений между островом и континентальной Европой, этим далеко не ограничивается.
Симптоматично, что линии Фернандес («обойдемся») придерживается сейчас Тереза Мэй, неоднократно повторявшая, что «никакой сделки – это лучше, чем плохая сделка» (“no deal is better than a bad deal”).
* * *
Если следовать конспирологической логике, то правящие элиты Британии в своем большинстве – при существовании обычных в таком случае диссидентов – приняли окончательное решение о том, что коль скоро издержки и риски нахождения внутри союза стали перевешивать изначальные преимущества, то пора уходить (см. «Брекзит»: развод будет жестким и скоротечным», №1(117), 2017).
Что касается успокоительных речей мистера Лидингтона, месье Юнкера и пана Туска – никогда не поздно одуматься и вернуться, – то объективно эта риторика работает на сторонников разрыва еще вчера священной унии. Подобное убаюкивание проевропейски настроенных островных интегристов делает все более вероятным то, что в марте 2019 года островная держава окажется на периферии Европы во всех смыслах. И тогда Британия станет новой «Окраиной» для Европы.
Владимир МИХЕЕВ