Галлы требуют «лево руля»
Важнее гнева и отчаяния эллинов то, что в числе осознавших тупиковость германского пути выхода из кризиса оказалась и Франция, один из двух локомотивов экономического роста и интеграции. Скрепы тандема Берлин-Париж затрещали, угрожая оставить адвокатов экономии на всем и вся (см. «Аскетизм как новая философия жизни», №1(51), 2011) в одиночестве.
Оценить режим аскетизма, который продолжают рьяно защищать министр финансов Германии Вольфганг Шойбле, правая рука Меркель, и Йенс Вайдманн, глава германского центробанка, французам помогла совокупность накопившихся негативных симптомов нестроения в экономике. Нулевой рост, ставший некоей константой. Растущая безработица, что в стране победившего французского социализма чревато протестным взрывом. Падающая фонтанной струей конкурентоспособность промышленных предприятий. И уже хроническая неспособность соблюдать установленный в ЕС уровень бюджетный дефицита не выше 3% от ВВП.
У президента Франсуа Олланда, социалиста, опирающегося, формально, на левый электорат, сужено поле для маневра. Он обещает проводить «строгую бюджетную политику», но в условиях стагнации не может не понимать необходимости вливаний в экономику, что во Франции всегда означало государственные инвестиции, то есть рост расходов, создающих инфляционное давление. Месье Олланд обещает структурные реформы, к чему призывает и госпожа Меркель, а это неизбежно приведет к дальнейшему росту безработицы, падению покупательной способности и, значит, к сокращению потребления, что законсервирует стагнацию и усилит разочарование в «широких трудящихся массах» и в обществе в целом.
Немцы уже воспринимают Францию как Германию десятилетней давности: она заняла освободившееся место «больного человека Европы». Гюнтер Кришбаум, христианский демократ, глава комитета по европейским делам бундестага, подвел черту: «Для Франции – это не пять минут до полуночи, это уже полночь». Поспешный вывод. Но справедлив разве что в отношении самого французского президента, которым недовольны и правые, и левые.
Ф.Олланду можно воздать должное за призыв «переориентировать Европу», подразумевая под этим отказ от режима жесткой экономии. После чего А. Меркель отказалась с ним встречаться и продолжила, в преддверии обсуждения бюджета сообщества на следующий год, сколачивать (иначе не скажешь) блок в составе Германии, Британии и скандинавских стран.
Демарш Олланда придал смелости мыслящему в этих же ревизионистских категориях новому итальянскому премьер-министру Маттео Ренци, заявившему в свою очередь: «Мы должны показать, что Европа может инвестировать в экономический рост, а не только в ригоризм и аскетизм». Третьим влиятельным союзником оказался… Европейский центробанк, возглавляемый итальянцем Марио Драги, призвавший уже конкретно Ангелу Меркель отказаться от монетаристского догмата и начать системные инвестиции для стимулирования экономики стран еврозоны.
Дополнительным рычагом давления на кабинет Меркель может стать пока спорадическое, но заметное диссидентство внутри предпринимательского сословия у нее дома. «Частный сектор в Германии чувствует, что правительство делает что-то неправильно», – осторожно, но внятно высказался Никола Лайбингер-Каммулет, глава компании «Трумпф», производящей станки для лазерной обработки металлов.
В августе экспорт германских товаров упал на 6%, а промышленное производство на 4%. Это поправимо, но только в краткосрочной перспективе, потому что ползучая рецессия во многих странах еврозоны снижает спрос на высокотехнологическую продукцию. Если тенденция сохранится, то Германии попросту некому будет продавать свои качественные товары. Годы предписанного Меркель аскетизма не прошли даром и для внутренней инфраструктуры: в отсутствии государственных инвестиций, постепенно приходят в упадок автомобильные и железные дороги.
Если ползут трещины по этим двум витринам германской эффективности, то что тогда происходит в странах средиземноморского бассейна, быть может, за исключением Испании? Там накапливаются кризисные явления структурного характера, которые либо будут тяжелеть как кандалы на ногах, либо послужат объектом для государственных капиталовложений (вспомним масштабное мощение дорог в рамках «Нового курса» Франклина Рузвельта, что рассосало безработицу и произвело эффект кейнсиановского мультипликатора для национальной экономики). Выбор очевиден: либо – либо, и есть ощущение, что сделать этот выбор придется очень скоро.