Западные санкции против России сохранятся и, более того, будут усилены при первом удобном случае. Они сами по себе являются целью, а не средством достижения некой другой цели, например, урегулирования кризиса на Украине в удобном для Запада виде, хотя официально западные деятели, в том числе, из стран ЕС, и заявляют обратное.
Я пришел к этому выводу еще в прошлом году, когда на уровне ЕС был введен пакет самых жестких санкций против России именно в день подписания в Минске первого перемирия. Иными словами, когда был сделан первый за время конфликта в Донбассе шаг в сторону примирения, заседавшие в Брюсселе политики решили сделать резкий выпад, направленный на ухудшение социально-экономического положения в нашей стране. Если бы санкции на деле, а не на словах, принимались ради Украины, то ЕС тогда хотя бы формально, для вида, на время отложил принятие решения: мол, посмотрим, как пойдет дело, а если пойдет не так, то ужо тогда… В таком сценарии хотя бы была некая внутренняя миротворческая логика. В том сценарии, который был исполнен на практике, логика другая: мир миром, а ухудшение положения в российской экономике – по расписанию.
Не изменился этот подход и сейчас, хотя все больше стран ЕС все очевиднее считают (а некоторые смеют даже робко говорить это вслух!), что санкции необходимо смягчить, а то и вовсе отменить, поскольку они бессмысленны. Конечно, если иметь целью урегулирование ситуации на Украине, то санкции бессмысленны. Но если они имеют целью глобальное ослабление России, ее выведение из игры, то тут все внешне бессмысленные действия европейцев обретают свой подлинный смысл.
Подтверждение тому, что правильно именно последнее предположение, недавно пришло из Берлина, главной столицы ЕС. Канцлер Ангела Меркель сказала: «Есть связь между имеющимися санкциями и выполнением Минских соглашений, вплоть до возвращения Украине доступа к границе с Россией». Ее пресс-секретарь Штефен Зиберт позже уточнил: «Территориальная целостность Украины будет восстановлена, только когда украинские пограничники будут контролировать границу с Россией».
Что это значит в переводе на язык реальной политики? Такой контроль при имеющемся соотношении сил на Украине возможен при двух обстоятельствах.
Первое: Киев одерживает военную победу над Донбассом, а киевские войска с криком «ура!» выходят на тот участок границы с Россией, который сейчас контролируют донецкие и луганские ополченцы.
Второе: Киев и Донбасс проводят устраивающую обоих конституционную реформу, при которой украинские регионы получают значительную и реальную автономию, что откроет путь к глубокому переустройству украинского государства и его политики.
Решение проблемы первым путем означает начало правительством Украины новой военной кампании против Донбасса, которая в отличие от двух предыдущих по какой-то причине закончится победой. Успех подобной операции на данном этапе представляется проблематичным с военной точки зрения, хотя многие военные эксперты ожидают начала боевых действий летом: к этому сроку Киев надеется восстановить утраченную боеспособность своей армии. Но если следовать германской логике, то это значит, что Берлин не против возобновления войны в Донбассе, вина за которое, естественно, официально будет возложена на ополченцев. Тогда получается, что Берлин не заинтересован в выполнении Минских соглашений, за которые официально выступает?
Решение проблемы по второму сценарию было бы разумным и единственно возможным способом преодоления украинского кризиса с помощью политического инструментария. Маловероятно, чтобы нынешний киевский режим пошел по такому пути: только война позволяет ему держаться у власти, другие сценарии для него просто самоубийственны. А как нынешний экстремистский состав украинского парламента пропустит подобную реформу? При несамостоятельности властей страны и их доходящей до неприличия зависимости от США сложно себе представить и то, что вашингтонские спонсоры разрешат им пойти на глубокую реформу государственного устройства страны, последствием чего станет, конечно же, мир, но одновременно и потеря Западом монополии на власть в Киеве.
Позитивное политическое развитие событий возможно, но лишь при полном исчерпании внутренних ресурсов нынешнего режима, существенного ухудшения социально-экономической и политической обстановки на Украине. Поэтому если Берлин искренне делает ставку на сценарий полноценного и долгосрочного политического урегулирования, нереального без учета интересов Донбасса, то было бы логичнее давить санкциями не на Россию (она уже год настаивает на подобной реформе украинского государства для выхода из кризиса), а на Киев. Ведь основное сопротивление будут оказывать именно там! Или Германия считает, что при проведении конституционной реформы мнение Донбасса можно проигнорировать? Тогда смотри выше, сценарий номер один.
Следовательно, антироссийские санкции на деле не привязаны к Украине, Украина – лишь повод. Санкции нужны для ослабления России как предполагаемого конкурента. А это значит, что санкции останутся надолго.
Ладно. А как быть с тем, что санкции ослабляют и страны ЕС, а не только Россию? Как быть с тем, что геополитически они могут быть выгодны США, но совершенно не выгодны Европе? Что делать европейским странам в той ситуации, в которую они себя загнали, как им выбираться из тупика? Для этого нужны другие лидеры, с другим масштабом мышления и более широким видением мира, горизонт которых не ограничен потребностями очередных парламентских выборов.
Посмотрите на британского премьера Дэвида Камерона. После года блестящей изоляции его страны по украинскому вопросу он вдруг стал выделяться резкими, практически экстремистскими заявлениями (и даже действиями) против России. Почему? Просто в мае состоятся парламентские выборы, на которых перспективы его партии выглядят отнюдь не блестяще. Разработчики его кампании, видимо, посоветовали среди прочего принять воинственную позу, показать крутизну, чтобы переманить определенные слои избирателей. Это может помочь консерваторам на выборах, а Украине?
В прошлом выпуске (см. «Назад, к демократии?», №2(96), 2015) я изложил свое мнение о том, что нынешний европейский политический класс отобран для решения других задач, для действия в других условиях. Для изменившегося мира нужны лидеры иного качества, но пока их нет.
Нынешним руководителям европейских стран не под силу свернуть с проторенной колеи, которую проложили, в том числе, антироссийские санкции. Сохранять их, говорить, что Россия во всем виновата, а Украина во всем права – удобно, просто и понятно, усилий не требует, равно как и признания (о, ужас!) собственных ошибок. Отход от привычного шаблона означает для лидеров вступление на неизведанную тропу политики иного качества, к ведению которой они просто не способны: их этому не учили. Они боятся потерять власть – как лично они, так и в целом широкие группы людей, управляющие ныне странами ЕС и самим Союзом.
Это рассуждение касается не только частного вопроса об антироссийских санкциях, но и всего спектра внутренней, экономической, социальной, внешней и военной политики европейских государств. Их нынешние правители чуют, что могут оставаться у руля, только следуя проторённой колеёй.
Страх потерять власть – движущая сила инерции ведущей в никуда политики в ЕС.
Валерий ВАСИЛЬЕВСКИЙ