Главная > Дневник событий > Избранные эпизоды из истории ЕС:

Избранные эпизоды из истории ЕС:

об умении вести переговоры

История Европейского Союза – это, прежде всего, тяжелый, кропотливый труд сотен миллионов людей, рутинная каждодневная работа, нескончаемая вереница обычных серых будней. Вместе с тем, это и длительно подготавливавшиеся озарения, хитроумные ходы и безупречно разыгранные красивейшие многоходовые комбинации.

Сага о создании, становлении и расцвете ЕС содержит целую россыпь удивительных, уникальных, ни на что не похожих страничек. Некоторые из них читаются как самый настоящий роман или детектив. Другие пленяют и завораживают, навевая романтические иллюзии. Третьи заставляют глубоко задуматься.

Но все они крайне поучительны. Не зная их, трудно разобраться и в нынешних хитросплетениях внутренней жизни Союза.

С позиции сегодняшнего дня, когда Россия и ЕС готовятся приступить к совместной работе над новым базовым договором о стратегическом партнерстве, особый интерес представляет сопоставление двух принципиально разных моделей переговоров, использованных Францией при подготовке сначала Парижского, а затем Римских договоров.

1950 год. Франция больше не может оттягивать решение проблем примирения с Федеративной Республикой Германией и возвращения ей полноценного международно-правового статуса вкупе с сохранением за собой контроля над ее тяжелой промышленностью. Все ждут от нее энергичных шагов по преодолению все более негативных последствий перепроизводства в черной металлургии. Высказываются десятки предложений относительно того, как это можно было бы сделать. Но они либо слишком консервативны, либо чересчур революционны, либо заведомо неприемлемы для США, ФРГ, Бенилюкса, Италии и самой Франции.

Счастливым исключением становится План Жана Моне, одного из главных архитекторов европейской интеграции, озвученный в судьбоносной Декларации министра иностранных дел Франции Робера Шумана 9 мая 1950 года. Заинтересованным правительствам адресуется призыв создать интеграционное объединение для совместного регулирования сталелитейной и угольной промышленности. Во главе него предполагается поставить Высший руководящий орган, наделяемый, пользуясь современной терминологией, наднациональными полномочиями. Переговоры начинаются 20 июня 1950 и заканчиваются 18 апреля 1951 года подписанием Договора об учреждении Европейского объединения угля и стали.

План Жана Моне был вызван к жизни объективными потребностями развития. Но его успех во многом определило то, как были обставлены оглашение Декларации Робера Шумана и последующие переговоры.

План вырабатывался в полной тайне, в первую очередь, от основных государственных структур Франции. Робер Шуман не посвящал в ход работы ни правительство, ни свое собственное министерство, ни руководство наиболее заинтересованных и влиятельных ведомств – министерства финансов и министерства промышленности. В неведении держались и профсоюзы, и парламентские круги. В число посвященных были включены только ключевые лица американской администрации и канцлер ФРГ Конрад Аденауэр.

Робер Шуман рассчитывал получить выигрыш, как утверждают современники, сделав ставку на психологический шок. Ему во что бы то ни стало нужно было избежать публичного обсуждения и сопровождающей его возможной критики. Ему важно было поставить всех перед свершившимся фактом, вынудив поддержать общий принцип и оставить детали на откуп технократам.

И в дальнейшем международные переговоры велись в условиях строгой конфиденциальности. Причем, преодолеть многочисленные разногласия и уйти от возможных унизительных конфликтов удалось, поставив во главу угла совместный интерес – цели формирования общего рынка.

Диаметрально противоположной тактики французское руководство придерживалось спустя 7 лет при подготовке Римских договоров. На этот раз ставка была им сделана на полную прозрачность. К этому его принуждало глубокое недоверие, испытываемое к Франции остальными государствами-учредителями.

Еще совсем свежи были воспоминания о том, как Париж провалил Договор об образовании Европейского оборонительного сообщества. К тому же ни для кого не было секретом то, что Францию и французских предпринимателей пугали отказ от протекционизма и государственной поддержки. Все знали, как они боялись не выдержать конкуренцию в случае действительного формирования общего рынка и принуждения к игре по единым правилам, одинаковым для всех.

Но ставка на прозрачность была не только вынужденной. Французское правительство очень ловко использовало непрестанное публичное разъяснение своих взглядов и подходов, отстаиваемых в рамках переговорного процесса, и проведения открытых дебатов для укрепления своих позиций на переговорах.

Оно стремилось косвенно вовлечь в переговорный процесс и предпринимателей, и профсоюзы, и гражданское общество (читай – общественное мнение). Проводившиеся во Франции обстоятельные парламентские слушания позволили Парижу выставить условия остальным государствам-учредителям, сформулировать оговорки, четко указать партнерам, на какие уступки страна не пойдет.

Тактика оказалась очень результативной в том, что касается составления договоров об учреждении и Евратома, и Европейского экономического сообщества.

К тому времени, ФРГ добровольно отказалась от ядерного оружия. Ни у Бенилюкса, ни у Италии не было потенциала, необходимого для его создания. Все они хотели запретить ядерное оружие. Однако Франция навязала им свободу исследования и использования ядерной энергии в военных целях.

Аналогичного результата Франция добилась и на переговорах по общему рынку. Несмотря на открытое недовольство партнеров, она заставила их запараллелить либерализацию торговли и гармонизацию социальных выплат, согласиться на осуществление общей сельскохозяйственной политики и гарантированные минимальные цены на продукты сельскохозяйственного производства, а также придать французским заморским территориям статус ассоциированных членов.

Как считают историки, транспарентность здорово сыграла на руку Парижу. Не имея особых козырей, менее мотивированная, чем другие, Франция оказалась во главе интеграционного движения. Она выторговала себе особый военно-стратегический статус. Получила экономические преимущества. Оговорила социальные гарантии для значительной части своих трудящихся. Сохранила колониальное наследие.

Неплохой результат, как в первый, так и во второй раз. Во многом благодаря правильно выбранной переговорной стратегии.

№3(9), 2007