В берлоге

В старом добром лесу поселились два великана. Один был очень большой. По-настоящему большой. Даже громадный. Второй – поменьше. Но только в сравнении с первым. Над людьми он все равно высился как Гулливер над лилипутами.

Великан, который побольше, отличался грубостью. Бескультурьем. Заоблачным самомнением. Всех остальных он в грош не ставил. Относился к ним с показным пренебрежением. Считал, что ему все дозволено. Он - высший судья. Он решает, кому что можно, а кому нельзя. Мелкая плотва пускай сама выплывает.

Великан, который поменьше, тоже был не подарок. Дурной. Заносчивый. Злопамятный. Но на рожон не лез. Никого жизни не учил. Других не строил. Над ними не издевался. На всезнайство не претендовал. И вообще предпочитал своего добиваться хитростью. И за справедливость, правда, одному ему ведаемую, сердцем радел.

Старый добрый лес был для жизни очень хорошо приспособлен. Теплый. Уютный. Ухоженный. Местами даже вылизанный. Природа его богато наделила всем, что душе угодно. Живность в нем водилась любая. Растения росли на все вкусы. Разнообразию не было предела. Всем в нем было комфортно. Живи в свое удовольствие и радуйся.

Только два великана, делящие лес, еще хуже, чем два медведя в одной берлоге. Сначала прежние обитатели думали, что ничего, обойдется. Не таких перемалывали. Потом поняли: ошиблись. Не уживутся. Надежды пустые. Да было уже поздно.

Сначала великан, который побольше, тому, который поменьше, в основном кулак издалека показывал и тем удовлетворялся. Ведь он же больше. Что еще надо. Однако вскоре осерчал и принялся его притеснять всячески.

То что словом крепким, нецензурным, это само собой. Это первым делом. Но главное и поступками тоже. Стал он на его территории муравейники топтать. Березки заламывать. В водоемах с питьевой водой купаться. И всем об этом рассказывать. Насмехаясь и злорадствуя.

Великан, который поменьше, терпел-терпел, да не вытерпел. Если мракобесу, бугаю безбашенному позволено, про себя решил, то и мне не в меньшей степени. И тоже принялся на чужой территории муравейники топтать, живую изгородь портить да в пресной питьевой воде, чистейшей, исподнее стирать.

Великан, который побольше, никогда ни глупцом, ни увальнем не был. Он сразу контрмеры принял. Причем так, чтобы сомнений не оставалось. У каждого муравейника кол вбил и объявление повесил о том, что топтать возбраняется. Живую изгородь щитами закрыл. А вокруг водоемов с питьевой водой всю землю приватизировал, не без выгоды для себя, естественно, чтобы никто покушаться не мог, не нарушая святость частной собственности.

Однако великану, который поменьше, все эти хитрые уловки нипочем. Так, комариный укус. Во все времена их умные люди обходить умели. Поэтому в числе тех, кто в приватизации участие принял, например, немало его корешей оказалось. Кроме того, не на этих же мелочах свет клином сошелся. Есть и другие, да позабористей.

Дабы супостату по-крупному досадить, начал он самые разные гадости придумывать. Тут колючки острые заточит и на пути у него разбросает. Там кактусы так на поляне, где ворог привык резвиться, высадит, что не задеть невозможно. А сам в засаде спрячется и кайфует, глядя, как тот от боли и унижения корчится. Радуется, слушая дикие вопли и проклятья, обильно им направо и налево раздаваемые.

Рассвирепел великан, который побольше, и пошел на того, который поменьше, войной. Союзников всех своих собрал, не дюже, правда на нее рвущихся, и вместе с ним на нее идти заставил. Чтобы все у супостата отобрать. Все у него разорить. Разломать. Испортить. Изгадить. По полной программе. Лишь бы и через поколение поправить и вернуть как было не получилось бы.

Великан, который поменьше, как вы прекрасно понимаете, если вы не союзники, в накладе не остался. Да и кто остался бы. Коли хоть чуток уважение к себе имеешь, и силы все на пьянки да гулянки не растерял. Известное дело – око за око, зуб за зуб.

И понеслось, и поехало. Топот. Грохот. Барабанный бой. Деревья трещат. Плотины рушатся. Оползни сползают. Смерчи пошли. Одним словом, Мамаево побоище.

Однако без устали драться да колошматить друг друга – не тема. Время передохнуть подошло. Дух перевести. На зиму запасы сделать. По векселям расплатиться. Домашние задания у ребятишек проверить. Пришлось великанам ненадолго замириться. Что они, хоть и без особой охоты, сделали. Все-таки к боевой жизни привыкаешь. Полевыми женами обзаводишься и прочее.

Поостыли немного великаны и все иже с ними, по сторонам посмотрели и ужаснулись. Их бывшая обитель – старый добрый лес – от их буйств в черти что превратилась. И в пустыню Сахару, и в пепелище одновременно. Никак не в постмодерн или музей под открытым небом, которыми до того любили хвастаться.

Поднесли великаны бинокли к глазам – а на далеко в стороне растущих секвойях и баобабах огромный, броский, до слез знакомый баннер висит. На нем большими прописными буквами на всех языках написано "Старый добрый лес".

© Н.И. ТНЭЛМ

№3(85), 2014