С какого перепугу?
Журналисты и политики навесили ярлыки на болгар и румын
Страхи британских обывателей перед наплывом болгар и румын оказались дутыми. Понадобилось менее двух недель, чтобы бесстрастные статистики смогли развенчать фобии о неминуемо грядущем сразу после 1 января пришествии орд жадных до «бесплатного сыра в мышеловке» граждан двух самых незажиточных в ЕС балканских стран. Орды не явились.
Отмена с первого дня года законодательных барьеров для притока рабочей силы из Румынии и Болгарии, гласила молва, должна была выплеснуть на британские берега неприемлемо многочисленный десант «туристов за благами», как их окрестила местная пресса.
Ласло Андор, член Европейской Комиссии (ЕК) по рынку труда, социальным вопросам и политике социальной интеграции, объявил, что опасения не оправдались. За две недели приехали… всего 30 румын. Еврокомиссар, сообщает лондонская «Индепендент», посетовал, что дискуссия на эту тему велась в Британии «чересчур эмоционально», и посоветовал некоторым политикам, думающим только о рейтингах своей популярности у обывателей (коих в условиях кризиса занятости застращать пришельцами не составляет труда), оперировать фактами, а не мифами.
Ряд записных евроскептиков из лагеря тори давно пугали: мол, повторятся буря и натиск 2004 года, когда Польша в числе десятки новобранцев вошла в состав ЕС. Тогда предполагали приезд 13 тысяч «польских сантехников». На деле из самой преуспевающей страны Восточной Европы в Британию, часто на ПМЖ, а не только на заработки, перебралось о ту пору полмиллиона поляков. Ссылаясь на этот наглядный пример беспомощности аналитиков, «охранители» изрекают кассандровы предсказания: в течение нескольких лет количество болгар и румын на островах составит не менее 400 тысяч!
Менее идеологически ангажированная организация MigrationWatch, которая выступает, однако, за ограничение абсорбции будущих иммигрантов, склоняется к более скромным цифрам: в первые пять лет в Британии осядут от 50 до 70 тысяч румын и болгар. Другая заинтересованная в подобных подсчетах организация, фонд Migration Matters Trust, очертила потолок ежегодного переселенческого потока из этих двух стран в 20 тысяч. А что же правительство Дэвида Камерона? Пока молчит. Официальных прогнозов никто не делает, резонно избегая угрозы снова, как и в 2004 году, попасть пальцем в небо и тем выставить себя либо на посмешище, либо на позорище.
В свою очередь Джон Хенли, обозреватель либеральной (оговорюсь: в хорошем смысле) газеты «Гардиан», справедливо замечает, что сегодня пытаться назвать конкретные цифры – сродни игре в «угадайку». Но при любом сценарии, по его мнению, никакого массового переселения не будет.
Елена Гита, молодой румынский специалист, намеревавшаяся прежде искать работу в Британии, а теперь подумывающая о других англоязычных странах (США, Канада или Австралия), шокирована тем, в какой сжатый срок и как искусно был вылеплен уничижительный образ балканских мигрантов. «Это вызывает гнев. И тебе впервые стыдно, что ты румынка, – раскрывает свои чувства Гита в беседе с корреспондентом лондонской «Гардиан». – Мы знаем о своих недостатках. Но когда нас выставляют в таком неприглядном свете, это так несправедливо… Неужели вы действительно так нас воспринимаете? Как попрошаек и воров?»
Ралуца Апостол, 25-летняя румынка, получившая диплом магистра одного из вузов в Портсмуте по специализации «маркетинг», готова будет вернуться, если найдет лучший вариант трудоустройства, чем ее нынешняя работа в Бухаресте. По ее сведениям, все, кто хотел, уже переехали, «и это было несложно». Аналогичную мысль высказал болгарин Славо Ингилизов: «Не знаю никого, кто бы ждал снятия запрета 1 января». Сам он готов покинуть Софию, где у него престижная работа в компьютерной фирме, признанной лучшим работодателем в стране. Перебирается в Британию не ради денег, так как расходы возрастут в три-четыре раза, а ради увлекательной работы. Однако Ингилизов сомневается, что болгары спят и видят себя, пускающими корни на другом краю Европы.
Румынский журналист Михай Раду рисует картину заполненных до отказа автобусов, которые везли его соотечественников на стройки в Бирмингеме, на заводы по переработке сельхозпродукции в графстве Норфолк и на овощные фермы в графстве Линколншир. Эта зарисовка – с натуры, более чем достоверная, только она взята из прошлого, из 2007 года…
В статье «Гардиан» упоминается Лауренциу Маре, бухарестский рекрутер, обеспечивавший поиск и нахождение работы для румынских врачей, в частности, для дантистов, фармакологов, медсестер в Британии. Ежегодно по 1000 высококлассных специалистов в медицине выражали желание переехать в Британию. Что неудивительно: начинающий врач в Румынии может рассчитывать на зарплату в 300 евро в месяц, в то время как в Британии ему положат не менее 2500 евро. В 2011 году здесь было зарегистрировано 450 врачей из числа румынских иммигрантов: они уступают по своей численности только коллегами из Индии и Пакистана. Но в 2012 году приток медицинских работников из Румынии достиг плато и застопорился.
Брадуа Предеску, сотрудник министерства иностранных дел Румынии, поместил миграционный тренд в ретроспективу: с 1990 года исход граждан был устойчивым и полноводным; за это время образовались крупные диаспоры в Испании (один миллион), Италии (полтора миллиона) и Германии (полмиллиона). Выбор Италии и Испании для ПМЖ обусловлен, в частности, общими латинскими корнями их языков.
Встреченный недавно в Москве трансильванский венгр поведал, что в Испании уже выросло второе поколение переселенцев, покинувших страну сразу после расстрела Николае Чаушеску и его супруги; появились небольшие городки, где в полном соответствии с демократическими нормами волеизъявления, когда последнее слово остается за большинством, местные градоначальники («алькальды») – румыны, а не испанцы.
Почему-то не доносится скандалов и популяризации криминальной хроники из этих мест компактного расселения румын. Возможно потому, что речь идет именно об этнических румынах. Примечательным откровением поделились в интервью «Гардиан» Мариус Тодя и Кристина Матаче из старшей школы имени Святого Савы в Бухаресте: «В этом есть наша вина. Мы не сумели интегрировать в свое общество цыган». Мариус Тодя просит учитывать: «У меня нет предвзятого мнения, у них (цыган) – свой образ жизни. Некоторые из них уезжают за рубеж и там творят непотребное. Но вы не должны путать цыган и румын».
Проживший 11 лет в США Раду Татучу огорчен анти-иммигрантскими демаршами, что прокатились по Британии, затронув частично и другие страны. Он уверен, что ограничение свободы передвижения «противоречит духу Евросоюза. Задумано было убрать все барьеры… Я хочу верить, что снижение барьеров произошло навсегда. Мне противно, что кое-кто из политиков хочет вновь их нарастить ради 2% прибавочных голосов».
…Нельзя избавиться от ощущения, что до неприличия ксенофобская кампания в британской прессе, подпитываемая невоздержанными на язык политиками консервативного толка, была заранее срежиссирована на основании прогнозов. Это была превентивная мера. Пропагандистский ход на опережение. Нужно было выставить болгар и румын в качестве потенциально «неблагонадежных элементов», которые всенепременно противопоставят себя коренному населению по своим личностным (этно-социальным, как сказали бы политологи) качествам.
Формирование малопривлекательного образа балканского гастарбайтера не могло не отбить охоту у части британских работодателей взять себе в штат болгарского плотника или румынскую горничную. Не поддается подсчету и доля тех потенциальных работников из двух балканских стран, которые были обескуражены такой реакцией и передумали искать работу и, возможно, лучшую долю на ядовито-туманном и все еще коварном Альбионе.
У развенчанного мифа о нашествии балканских орд будут долгоиграющие последствия (см. «Дебаты вокруг «пришлых» раскололи элиты»). Психологический эффект от упреждающего очернения болгар и румын – полноправных, по формальным признакам, членов европейской «семьи народов» – будет триединым. Во-первых, это разбередит давние предрассудки в отношении пришлых у наименее обеспеченных и уязвимых социальных слоев коренных граждан. Во-вторых, усилит позиции националистов и в целом консервативных политических сил, которые все последние годы последовательно набирают очки. В-третьих, по закону действие-противодействие, окрепнут радикальные, легальные и подпольные, организации, созданные иммигрантами. Маятник настроений в странах ЕС начнет крениться в пользу ультра всех мастей и оперений.
Кстати
Миграция из стран бывшего социалистического содружества (как странно звучит это слово в контексте институализированного искажения прошлого в ряде экс-членов СЭВ и ОВД!) в более успешные государства Западной и Северной Европы останется в ближайшие годы неослабевающей тенденцией. Поучительный пример: мой коллега только что вернулся из района Сигулды, по праву называемого «латвийской Швейцарией» (к северо-востоку от Риги) – удрученным чересчур видимыми признаками запустения и даже разрухи. В ближайшем селении из 600 домов обитаемы не более 30; пожилой русский латыш поведал, что двое его сыновей эмигрировали и сейчас «доят коров на ферме, где-то в Англии»…
Владимир МИХЕЕВ
№1(83), 2014