Есть еще порох в пороховнице

И с «конституционной» реформой у ЕС незаладилось. И мировой финансовый кризис, которым щедро делятся с ним американцы, ударил по нему особенно болезненно. И инфляция вышла из-под контроля. И по поводу высоких цен на нефть и своей энергетической безопасности Брюссель переживает как-то уж очень громко.

Действительно, причин для обостренной реакции у него хватает. О накапливающихся трудностях свидетельствуют статистические данные и опросы общественного мнения. Они однозначно указывают на симптомы некоторого, хорошо бы знать, насколько серьезного, неблагополучия.

Итак невысокие, темпы экономического роста в зоне ЕС падают. Динамика развития снижается. Социально-экономическая стабильность вызывает обоснованные опасения. Поддержка проводимым реформам тает. Социальное недовольство усиливается. Будущее гражданам ЕС не кажется столь безоблачным, как еще совсем недавно.

Буквально еще несколько штрихов. Отношение к глобализации со стороны предпринимательских кругов и населения ЕС становится все более критическим. Успехи Китая, Индии, стран БРИК и, в целом, поднимающихся экономик воспринимаются ими если не с завистью, то, во всяком случае, все более и более настороженно. Призывы к протекционизму и жестким ответным мерам то тут, то там начинают воплощаться в реальную политику.

Однако все это не более чем симптомы. Их значение не стоит преувеличивать. Оно состоит, прежде всего, в том, чтобы отражать какие-то глубинные процессы. Весь вопрос в том, какие.

Кто-то может утверждать, что за ними скрывается всего лишь легкое и к тому же временное недомогание. Все дело в конъюнктуре. А она уж очень неблагоприятная. К тому же любые финансовые пузыри время от времени сдуваются. Да и вообще, экономическое развитие по определению носит циклический характер. Если и дальше следовать избранным экономическим курсом, внося в него только отдельные, подсказываемые практикой уточнения, ситуация достаточно быстро войдет в норму.

Кто-то, наоборот, может доказывать, что никакое это не недомогание, а самая настоящая болезнь. Причем очень тяжелая, «структурная» и «системная». На нее слишком поздно обратили внимание. Она зашла чересчур далеко. Терапия вряд ли поможет. Чудодейственного рецепта не существует. Впереди лишь увядание и вторые роли на празднике жизни. Как и предсказывали отдельные именитые футурологи, Европа из некогда индустриального центра и поставщика товаров на мировой рынок превращается в остающегося не у дел, богатого пенсионера-потребителя чужого труда – своего рода исторический музей мирового развития.

Экстремальные точки зрения обычно всегда ошибочны и эпатажны. Истина лежит где-то между ними. В данном случае явно ближе к первой из них. Но отечественной журналистике почему-то нравится акцентировать внимание именно на трудностях, переживаемых ЕС. Особенно в привязке к начатой Москвой и Брюсселем работе по подготовке нового базового соглашения между ними, призванного заменить действующий СПС. При этом как-то забывается, что все познается в сравнении. А ведь инфляция в России в три раза выше, чем в ЕС. Из-за нее ранее впечатляющий рост обрабатывающей промышленности в стране практически остановился. Успехи с диверсификацией экономики и ее техническим перевооружением не такие масштабные, как хотелось бы, и т.д.

Как о само собой разумеющихся вещах в отечественных СМИ проходят материалы, рисующие печальную картину отставания ЕС от других мировых экономических лидеров. Мол, технологический разрыв между США и ЕС увеличивается. Экономики Китая, Индии и большинства стран ЮВА растут несопоставимо быстрее. Стремительный перевод промышленных объектов туда из Европы продолжается. Доля ЕС в мировом производстве товаров и услуг снижается. Относительная конкурентоспособность экономики ЕС падает. И вообще, стоит ли России делать ставку на привилегированное партнерство с ЕС и углубление экономических связей именно с ним, большой вопрос.

Знакомство со многими из этих материалов вызывает смешанные чувства. Зачастую так и хочется сказать: уважаемые авторы, не стоит утрировать. В ЕС дела обстоят отнюдь не так плохо. И мировую экономическую повестку дня задает пока именно он. И другого партнера, который может обеспечить ускоренное перевооружение отечественной промышленности и сферы услуг, у России нет, и в ближайшей перспективе вряд ли появится. К фактам же и цифрам надо относиться ой как бережно, из шелухи оценок, настроений, опросов общественного мнения и выдернутых из контекста статистических данных вышелушивая объективную реальность. В подтверждение этой максимы ограничусь несколькими конкретными примерами.

За последние годы отношение к глобализации в странах ЕС сильно изменилось. Оно развернулось чуть ли не на 180 градусов. Вот что показывает сопоставление данных социологических опросов, публиковавшихся Евробарометром соответственно в октябре 2003 и феврале-марте 2006 гг. Еще пару лет тому назад 56% населения зоны ЕС считали, что глобализация приносит пользу европейским компаниям. Она открывает перед ними дополнительные возможности. Сейчас все совершенно иначе. Популярность подобных представлений резко упала. Их разделяют всего 37% населения ЕС. Аналогичная ситуация и с восприятием рисков глобализации. Тогда в глобализации видели угрозу рабочим местам 39% жителей. Сейчас – 47%.

Да и общая оценка глобализации, похоже, сменилась на противоположную. Еще недавно 63% населения зоны ЕС высказывались в поддержку свободной торговли, открытости национальных экономик и формирования общемирового рынка, по сравнению с 29%, которые выступали против. Теперь лишь 42% опрашиваемых воспринимают глобализацию позитивно. Негативно – 44%. Вот вам и объяснение протестного голосования на референдумах по Конституционному Договору во Франции и Нидерландах в 2005 г. и по Лиссабонскому договору в Ирландии несколько месяцев тому назад.

Но ведь это данные о субъективном восприятии действительности. На деле, как показывают статистические выкладки, обобщенные в майском 2008 г. выпуске журнала «Фокус» Европейского фонда улучшения условий жизни и труда, к глобализации у стран ЕС особых претензий быть не должно. Даже, если не брать в расчет, колоссальные дивиденды, получаемые благодаря глобализации европейскими компаниями, и выгоды от потребления дешевых товаров, поступающих на европейские рынки.

Всего 356 из 3475 случаев реструктуризации предприятий, сопровождавшихся сокращением рабочих мест, зарегистрированных в 2003 - 2006 гг. в зоне ЕС, пришлись на делокализацию. Это порядка 10%. По соотношению ликвидированных рабочих мест: 194,290 к 2,445,793 – даже меньше[1]. В неизмеримо большем числе случаев предприниматели делали ставку на повышение рентабельности и конкурентоспособности на местах за счет роста производительности труда, основанного на переходе к новейшим технологиям, использующим более высокий уровень квалификации сотрудников.

Причем значительная часть схем по территориальному перераспределению производств не вышла за пределы зоны ЕС. Так, в Германии 50% сокращения рабочих мест в связи с переводом производств пришлось на автомобильную промышленность. В Финляндии 30% – на энергетическое машиностроение. Но чуть ли не все они были переведены в «Новую Европу», а не куда-то там еще, т.е. остались в ЕС.

К этому надо добавить, что сокращение рабочих мест в зоне ЕС последнее десятилетие, несмотря на глобализацию и бешеную конкуренцию на мировых и внутренних рынках, похоже, идет медленнее, чем в прошлом. Оно  менее масштабно, чем, скажем, в 70-ые или 80-ые годы прошлого века. Напомню, тогда в ЕС один за другим закрывались объекты тяжелой промышленности. ЕС осуществлял реструктуризацию и техническое перевооружение сталелитейной, судостроительной, текстильной и ряда других отраслей.

Теперь пару цифр по поводу глобальной конкурентоспособности. Возьмем список 500 крупнейших компаний мира, ежегодно обновляемый такой авторитетной газетой, как «Файнэншл Таймс». Как следует из последних публикаций, за период с 1996 по 2008 гг. перераспределение экономического могущества в мире произошло, в основном, в ущерб позициям Японии, США и Великобритании.

Представительство японских гигантов, уверенно потеснивших тогда американских и европейских конкурентов, катастрофически упало. Оно сократилось примерно на две трети. Из 110  компаний страны восходящего солнца в нем осталось всего 39. Их стало, таким образом, на 71 меньше. По-прежнему в списке доминируют американцы. Но их господство не выглядит больше таким уж безусловным. Из 203 заокеанских тяжеловесов свои позиции сохранили 169. Т.е. на 34 компании меньше. Серьезные потери понесла и Великобритания. Ее представительство упало с 46 до 33. Она недосчиталась, соответственно, 13 позиций.

В выигрыше от перераспределения мирового экономического могущества и влияния оказались, главным образом, как и ожидалось страны БРИК. Великолепный результат продемонстрировали также Канада и ЮАР. Число канадских национальных и транснациональных компаний мирового уровня выросло почти в два с половиной раза. С 10 до 24. У ЮАР их появилось сразу 5. Для многих это явилось самым настоящим откровением. Возвращаясь к странам БРИК. В 1996 г. на их долю приходилось всего 16 позиций в списке 500 крупнейших мировых компаний. В 2008 г. их доля подскочила до 72. Ошеломляющего успеха добился Китай. Его компании прямо-таки ворвались в список. В недавнем прошлом их в нем не было ни одной. Теперь насчитывается 25. А если приплюсовать фирмы Гонконга, то и все 36. Иначе говоря, больше, чем у Великобритании – 35, Франции – 31, Германии – 22 и лишь чуть меньше, чем у Японии – 39.

Характерно, вместе с тем, что в эти  турбулентные времена полностью сохранил свои позиции бизнес континентальной Европы, близкой по своей конфигурации к еврозоне. Его представительство даже выросло на два пункта: с 85 до 87. Чуть-чуть упрочили свои позиции германские фирмы. Они потеснили остальных как раз на эти пункты. Но наиболее удачными прошедшие годы стали для французских компаний. Их в списке стало на 13 больше[2]. Это очень неплохой результат.

Приведенные цифры убедительно свидетельствуют: расхожим домыслам по поводу экономической дряблости ЕС, экономического маразма, в который он якобы впадает, упадка, утраты конкурентоспособности, тотального перевода производств или аутсорсинга услуг и т.д. не стоит придавать столь уж большое значение. Экономика ЕС жива и довольно прилично себя чувствует. И в ближайшей, и в более отдаленной перспективе ЕС и его государства-члены будут оставаться нашим надежным экономическим партнером. Нам выгодно устанавливать с ним привилегированные экономические связи. От нового солидного, досконально продуманного и тщательно выписанного базового соглашения с ним мы только выиграем. Как, впрочем, и все остальные европейцы.

© Марк ЭНТИН,
д.ю.н., профессор,
директор Европейского учебного института
при МГИМО (У) МИД России

[1] Приводится по Gerstenberger Barbara. Globalisation and delocalisation: the real winners and losers // FOCUS, Issue 5 – May 2008. – P. 3 – 5.

[2] Приводится по Le Boucher Eric. Les enterprises du monde neuf // Le Monde, Dimanche 6 – Lundi 7 juillet 2008. – P. 26. Справедливости ради, надо всё же отметить, что французский исследователь с пессимизмом смотрит в будущее. Его беспокоят ужесточающиеся торговые войны за природные ресурсы, нарастающий эгоизм государств и их готовность отстаивать частные интересы в ущерб либерализации мирового рынка, непредсказуемость поведения суверенных фондов, усиливающаяся конфликтность международных отношений и повышение значимости в решении прагматических вопросов фактора силы.

№7(24), 2008