Маятник качнулся вправо

Обратного хода пока не предвидится

Естественно, что причины восхождения во власть правых, радикалов и маргиналов настолько же многоплановы, насколько пестра и противоречива постмодернистская реальность строительства башни «Единой Европы».

Первый и самый очевидный мотив, побудивший европейцев отвернуться от победителей прежних выборов – это шанс выразить протест. В своей массе избиратель наказал власти предержащие за неспособность сперва предотвратить кризис, ударивший по уровню и качеству жизни, а затем минимизировать его последствия. За исключением машинистов трех локомотивов европейской экономики – правящих партий в Италии, Франции и Германии, никому из тех, кто рулит в остальных странах, не удалось сохранить нетронутым свое представительство в Европарламенте.

Второе и самое печальное для архитекторов «Большой Европы», – избиратель проголосовал ногами и бюллетенями за скептиков и противников интеграции. Проявилась подспудно накопившаяся психологическая усталость от «великой стройки», или «стройки века». Первые симптомы зарегистрировали еще во время провала референдумов по единой конституции во Франции, Голландии, а затем в Ирландии. И снова обеспокоенность тем, что придется и дальше делиться с новоприбывшими приемными родственниками из числа стран Восточной и Юго-Восточной Европы, вызвала тихий всплеск болезненного самолюбия.

Третья причина поправения Старой Европы, и это самое тревожное, – расширение электоральной базы сверх-консервативных политиков. Эти ультра апеллируют к охранным инстинктам титульных наций ссылками на неспособность абсорбировать иммигрантов не только последней, но и предыдущей волны. Не удалось, рассуждают радикалы, добиться культурно-языковой ассимиляции даже в третьем поколении. Нужны примеры, спрашивают они? А взрывы в лондонской подземке? Их учинили британские подданные из иммигрантских семей, которые вопреки полученному ими образованию на английском языке и в британском духе, ощущают свою духовную связь не с новой, приютившей их, второй родиной, а с воинственными проповедниками фундаменталистских ценностей ислама. В каком-то смысле, победа кандидатов от Британской национальной партии (БНП) стала отложенным во времени эхом тех терактов в столице.

Наконец, сыграла свою роль небезупречная репутация Европарламента как заповедника вечных неудачников, не имевших возможности пробиться наверх у себя дома, и политиков пенсионного возраста, списанных по причине того, что избыли свою полезность, но напоследок заслужили почетную синекуру. Мало кто из признанных тяжеловесов, котирующихся на внутриполитической бирже у себя в стране, захотел бы променять свой мандат «слуги народа» на маловлиятельный статус европарламентария. А потому градус конкуренции был невысок, что дало шанс выскочкам.

Есть мнение, что не стоит придавать слишком большого значения этим выборам. И это мнение принадлежит уважаемому эксперту – Александру Рару, политологу из Германского совета по внешней политике, который считает: «Роль Европарламента не стоит преувеличивать – единая Европа как политический союз еще не состоялась».

Европарламент даже в такой колоритной композиции, с вкраплением маргиналов, полагает Рар, на самом деле не станет сильно отличаться от предыдущего. «Очевидно, что Европарламент будет работать в том же направлении, что и до сих пор. В ходе нынешних выборов консерваторы получили чуть большую поддержку, чем социал-демократы. Это означает, что в большинстве стран Европы верят в возможность сохранения нынешней финансово-экономической системы, в ее «реставрацию», – рассуждает политолог. – Те, кто принимал участие в голосовании, считают, что пока не нужно предпринимать никаких радикальных шагов. Исходя из этого, они избирают консервативно настроенные партии, обещающие возврат к прежней комфортабельной жизни».

Скорее всего, Александр Рар прав, и тон будут задавать прежние тяжеловесы. Однако, полагаю, Европарламент может превратиться и в ристалище, где регулярно будут происходить схватки и сшибки воистину непримиримых оппонентов. Это оживит в серьезных газетах разделы официозной информации, а в таблоидах – полосы сенсаций, скандалов и светской хроники. Возникнет, в лучшем случае, плотная среда интеллектуального дискурса. И вновь в центре дискуссий окажутся вопросы объединительной «национальной идеи» для 27 стран сообщества и идентичности ЕС.

Это можно было приветствовать, если бы не одно «но». Главные последствия нынешнего судьбоносного волеизъявления, приведшие к торжеству, (полагаю, временному) евроскептицизма, связаны с перспективами проекта «Единая Европа». Торможение интеграционных процессов в ближайшей перспективе – неизбежно. Более того, новый расклад сил в Европарламенте может породить устойчивую тенденцию – при определенных условиях.

О чем идет речь? Конечно, можно, как и прежде, легковесно прогнозировать: правые радикалы вряд ли сколотят фракцию, чтобы проталкивать свои законопрожекты, и смогут лишь рассчитывать на звонкое освещение в прессе своих телодвижений. Все, что они предложат, будет не эффективно, но зато эффектно, а грозный лозунг – «Кто там шагает левой? Правой, правой, правой» – станет аккомпанементом всех законотворческих инициатив.

Такой сценарий развития ситуации нужно считать оптимистическим, поскольку вполне реален альтернативный ход событий. Затяжной спад в экономике периферийных стран-новобранцев и медленное восстановление былого потенциала в странах-старожилах приведет к тому, что возникнет хронический дефицит свободных средств. Как в национальных бюджетах, так и в казне ЕС. Пособия новичкам урежут. Что не помешает более зажиточным нациям переживать по поводу того, что происходит перераспределение богатства в пользу «братьев меньших» и что их благодеяния мало чем оправданны, поскольку, как любят выражаться французы, все равно «бифштекс дорожает».

К ощущению неуверенности в завтрашнем социально-экономическом благополучии вполне может добавиться раздражение от все более напористой исламизации Европы и появления в наиболее иммигрантских странах иждивенческих диаспор и самопровозглашенных гетто.

На таком предапокалитическом фоне радикалы, причем как с правой, так и с левой кромки политического спектра, будут стараться выглядеть спасителями отечества. Фрустрация буржуа и бюргеров притупит у них умственные способности, а значит, риторика ненависти, к которой привычно прибегнут ультра, в том числе и в Европарламенте, будет востребована улицей. И не только улицей, но и молчаливым большинством.

Не нужно обольщаться по поводу «молчаливого большинства» в Европе. В момент кризисной истины, когда ни нефть, ни золото, ни швейцарский франк не смогут послужить гарантом сохранения накопленного, когда «бифштекс подорожает», а чернь, особенно если она темнокожая, станет бузить, как в парижских пригородах, многие будут готовы искать спасения в скорлупе этнического и национального эгоизма. Остается надеяться, не агрессивного, а пассивного. И тогда выборы в Европарламент будут считаться у историков точкой отсчета: первый камушек скользнул вниз с кручи в июне 2009 года.

Владимир МИХЕЕВ