Диалог с ЕС: взгляд с берегов Босфора

Хотя с 1923 года, когда Ататюрк основал нынешнюю Турецкую республику, прошло столько десятилетий, его личность остается в центре политической жизни, а отношение к нему точно определяет социальную, политическую, идеологическую и, порой, даже профессиональную принадлежность того или иного человека. Одна часть общества почитает его почти как святого, другая, все более многочисленная, настроена более критически, осуждая его за разрыв с исламскими корнями страны, за решительный крен в сторону создания и закрепления светского государства. Между этими двумя группами находится тонкая прослойка тех, кто для себя уже перевернул страницу кемализма и хочет смотреть в будущее своей страны, а не в ее прошлое.

…На стамбульской площади Таксим – броуновское движение желтых такси и разноцветных частных автомобилей, автобусов и пешеходов, ныряющих между потоками транспорта. Невзрачный небоскреб, видный с разных сторон города, рядом – аляповатое здание оперного театра (стекло и бетон) имени Ататюрка, напротив – милый южный парк. Между деревьями угадывается Босфор. Для украшения площади предложили было снести оперу и построить там что-то более радующее глаз – кемалисты не дали: покушение на святыню. Зато традиционалисты, близкие к нынешнему правительству умеренных исламистов, настаивают на воздвижении рядом с театром и на месте части парка современной мечети. Так банальная урбанистическая история превращается в политическое столкновение.

Сейчас про отца-основателя, портреты которого следят за вами повсюду, в том числе в кафе, где подают национальный напиток – ракы (анисовую водку, вроде греческого узо, но туркам этого говорить не надо, поскольку они обижаются), многие высказываются без должного почтения. Даже турчанки за стаканчиком ракы (можно пить чистым, можно с кубиками льда, можно с водой, можно с водой и кубиками льда) расскажут, что сам Ататюрк был большим любителем этого напитка и что умер он от цирроза печени. Впрочем, это обычная застольная болтовня, но когда по турецкому телевидению показывают документальный фильм, приоткрывающий завесу святости над отцом нации, то это уже становится политическим событием. Еще в начале десятилетия такое было, пожалуй, немыслимо.

На это можно взглянуть по-разному. Можно увидеть желание беспристрастно посмотреть на свое прошлое или отречься от него. Но, вероятно, дело обстоит глубже: Турция исчерпала резерв определенного политического курса, импульс которому дал Ататюрк, и ищет новый вектор в мире, который за прошедшие десятилетия также очень изменился.

В основу кемалистского политического проекта были положены светские ценности, отход от заскорузлых традиций, превративших некогда передовую, в том числе в военно-технической сфере Османскую империю, в «больного человека Европы», как ее называли в XIX веке. Все это обернулось поражением в Первой мировой войне и распадом державы. В таких условиях, считал Отец турок, необходимо модернизировать страну, что в тогдашней системе ценностей означало ее европеизацию. Конечно, можно легкомысленно свести это к запрету на ношение традиционных фесок, но надо признать, что эта политика стала постепенно менять Турцию, превращая ее, пожалуй, в единственную светскую мусульманскую страну. Здесь религиозность уживается с мини-юбками, здесь производят вино и пиво, а голос муэдзина, призывающего правоверных к молитве, разносится с минаретов через громкоговорители, здесь есть попса и ночная жизнь, здесь вы ощущаете себя в Европе, но видите купола с полумесяцем в контуре Стамбула на закате. Конечно, это Стамбул, а не глухомань где-нибудь в Центральной Анатолии…

Что значит для Турции в сегодняшнем мире европеизация? Ответ один: вступление в Европейский Союз. Турция заявила об этом желании еще в 1960-е годы, но Брюссель считал и до сих пор считает ее не готовой к приему, хотя формальные переговоры об этом уже давно идут.

Широко известно, что многие страны-участницы ЕС не желают приема Турции. К их числу принадлежат, в том числе, такие тяжеловесы, как Германия и Франция, и некоторые страны среднего калибра, например, Австрия. Есть возражения и у Кипра из-за оккупации турецкими войсками северной части острова, где провозглашена признанная только Турцией Турецкая республика Северного Кипра. Не могут не учитывать в ЕС и геополитические последствия возможного приема Турции: Союз выйдет своей границей к беспокойному Ближнему Востоку, окажется непосредственно вовлеченным в эти события и не сможет быть заинтересованным, но все же отстраненным наблюдателем.

К этому надо добавить и не слишком афишированные, но реальные дискуссии относительно целесообразности и пределов дальнейшего расширения ЕС. Это касается, кстати, не только Турции, но и других стран, например, некоторых постсоветских государств, Израиля…

Но эта сторона вопроса, европейская, давно известна. А турецкая? Если проследить за дипломатической канвой событий, может показаться, что курс Анкары на ЕС неизменен. Продолжаются реформы, необходимые для соответствия европейским критериям, повторяются заявления лидеров страны о приверженности курсу на европейскую интеграцию… Из Брюсселя, как положено, доносится ворчание относительно медлительности реформ в областях правоохранительной, организационно-конституционной. Особое внимание уделяется необходимости реальной борьбы с коррупцией. При этом в ежегодном докладе Европейской Комиссии по проблемам расширения признается, что Турция уже располагает «действующей рыночной экономикой», приветствуется активная политика на Кавказе и Ближнем Востоке.

Имеет ли это конкретные последствия для процесса принятия Турции в ЕС? Нет. Стамбульские собеседники говорят об этом откровенно и как о само собой разумеющейся вещи. Даже инвесторское сообщество уже не обращает внимания на эту сторону дела при оценке рисков для своих операций в этой стране. В самой Турции даже наиболее продвинутая часть общества, интеллектуальная элита, не сомневаясь в целесообразности вступления в ЕС, не верит, что однажды это случится. Поэтому всех устраивает нынешнее положение, при котором одна сторона делает вид, что принимает меры для движения в сторону Союза, другая, – что она эти меры оценивает и поощряет. Сколько будет длиться эта игра?

Андрей СЕМИРЕНКО

Стамбул – Москва

№11(27), 2008