Ирландское «нет»
Погрузит ли оно ЕС в эпоху «конституционного хаоса»
На референдуме в Ирландии 12 июня верх одержали евроскептики: они торпедировали принятие Лиссабонского договора, представляющего собой доработанный вариант проекта единой европейской конституции. Во всех 43 округах число бюллетеней со словами «ноу» было преобладающим, признал министр юстиции Дермот Ахерн, который все же выразил надежду, что остальные 26 стран не возьмут пример с Ирландии.
«Совершенно очевидно, что это результат разочаровывает, – заявил Дермот Ахерн (кстати, в его избирательном участке противников ратификации Лиссабонского договора оказалось 58%). – Если мы станем единственной страной, которая не ратифицирует договор, то это вызовет вопросы. Мы оказались в непонятном положении».
Ирландия с самого начала была отнесена в особую категорию, поскольку еще в 1987 году Верховный суд страны постановил: любые изменения базовых соглашений о членстве Ирландии в единой Европе требуют внесения поправок в конституцию, что возможно только через плебисцит.
И вот, воспользовавшись своим правом, жители Изумрудного острова или, как иногда еще называют Ирландию, «острова святых и поэтов», высказались в своем большинстве против принятия Лиссабонского договора. И тем самым вбили третий осиновый кол в интеграционный процесс в Евросоюзе. Третий потому, что первые два удара нанесли французы и голландцы, которые, напомним, на референдумах в 2005 году отклонили проект евроконституции.
Пришедшей ей на смену Лиссабонский договор предполагал выход 27 стран на принципиально новый уровень интеграции. Из текста убрали статьи о символике единой Европы – у нее не будет ни флага, ни гимна, но зато предполагается пост президента, избираемого на 2,5 года, а также более согласованная внешняя и оборонная политика, а главное – подтверждение примата общеевропейского законодательства над национальным.
Парадоксально, но еще в начале года еврооптимисты были глубоко убеждены, что они обречены на победу. Однако уже накануне судьбоносного волеизъявления жителей самого дальнего европейского Запада опросы показывали, что сторонники и противники принятия Лиссабонского договора шли ноздря в ноздрю: разрыв составлял не более 3%.
Между тем, поборники единой Европы оперировали весомыми аргументами. Если Лиссабонский договор вступит в силу, внушали они, то повысится эффективность принятия решений – начиная с 2014 года, для одобрения той или иной меры потребуется, чтобы ее поддержали 55% (то есть 15) глав государств и правительств, причем на их страны должны приходиться не менее 65% населения ЕС. К тому же в более централизованном Евросоюзе можно будет повысить действенность борьбы с терроризмом и преступностью, улучшить систему здравоохранения и обеспечить соблюдение широкого спектра гражданских прав.
Наконец, тузом в колоде смотрелся и тезис о том, что суррогатная евроконституция предполагает право каждой нации «на самоопределение», иными словами, право на сецессию – на выход из рядов Евросоюза.
Не помогло. Лондонская «Таймс» обнаружила в Ирландии новый подвид евроскептиков, не замечать которых было бы наивно и глупо: помимо леваков и консервативного крыла в среде правоверных католиков, появилась «новая оппозиция 'европейскому проекту' – либералы из среднего класса».
Главной движущей силой кампании против Лиссабонского договора стал аналитический центр Libertas, созданный при участии Деклана Гэнли, миллионера-ирландца, родившегося в Лондоне. Ирландия, по его мнению, – это последний бастион в борьбе за европейскую демократию. Представитель Libertas Джон О'Дейв расшифровывает позицию отказников в таких формулировках: «Мы полагаем, что документ сделает Европу менее демократичной, ослабит голос избирателей, создаст должность неизбираемого президента Европы».
В итоге ирландцев не сумели убедить, что дальнейшая передача дополнительных полномочий еврократам в Брюсселе вовсе не несет для них угрозы. Островитяне все равно беспокоятся, что им не позволят самим устанавливать налоги, заставят отказаться от запрета на аборты, начнут указывать и выговаривать. Активисты центра Libertas широко разнесли весть по острову: Лиссабонский договор вдвое облегчит голос Ирландии при принятии решений в ЕС, а евробюрокатам, заседающим в Брюсселе, передадут полномочия в 60 областях политики, предоставят исключительное право решать вопросы международной торговли и прямых иностранных инвестиций. Последнее сильно насторожило бизнесменов.
Вольнолюбивые потомки гэллов от одной только перспективы такого обращения с ними тихо звереют, вспоминая лихие времена британской оккупации. Короче, публика почувствовала, что «на нее давят и что ее дурят», резюмировал Ричард Бойд Баррет, возглавляющий лоббистскую группу левого толка «Люди важнее прибыли».
Таким образом, воля большинства из трех миллионов избирателей, а все население Евросоюза составляет 490 миллионов, оказалась той соломинкой, которая сломала горб верблюду. Что дальше? Госсекретарь по европейским делам Франции, принимающей пост страны-председателя в Союзе на следующие полгода, Жан-Пьер Жуе заявил накануне референдума, что в случае его провала Евросоюз рассмотрит возможность подписания отдельного договора с этой страной, отвергнув вероятность исключения Ирландии из состава ЕС.
Однако, настроение у архитекторов единой Европы пасмурное. Как мрачно прогнозирует «Таймс», «запасной план у еврократов явно отсутствует. В Союзе грядет эпоха конституционного хаоса».
Владимир МИХЕЕВ
№6(23), 2008