Русская кампания Бернара Дурново

Необычная история лионского пекаря в Москве

Как странно смотрятся эти три черно-белые стильные фотографии на стенах одного из павильонов Преображенского рынка в Москве! Круто уходящие вниз ступеньки Монмартра, вид-символ Парижа – Эйфелева башня и фотографический натюрморт, состоящий из чашки с дымящимся кофе, круассаном и краем газеты «Монд»…

На витрине – самые разнообразные виды хлеба. В основном, французского. Все, как обычно бывает во французской булочной – багеты, батары, були, круассаны, булочки с шоколадом. Но есть и наши нарезные батоны, и итальянские мягкие булки чабатта, и экзотика вроде хлеба с оливками или мексиканским перчиком, или с сыром, или из восьми злаков. Товар всегда свежайший. На вчерашние батоны – скидка 50%. Вежливая девушка-продавец вопросу о хозяине этого крошечного хлебного оазиса не удивляется. Да, действительно он – француз. Самый настоящий. Немного говорит по-русски. Зовут Бернар Дурново. Имя и вправду французское. А вот фамилия поднимает в памяти всю забытую историческую информацию о великом прошлом нашей родины.

Краткая историческая справка: Дурново Петр Николаевич (1845-1915) – российский государственный деятель. Окончил гардемарином курс Морского кадетского корпуса в Кронштадте и поступил на службу во флот. После военно-юридической академии начинается его юридическая карьера. При своем старшем брате Иване Дурново, занимавшем пост министра внутренних дел с 1889 по 1895 годы, Петр становится директором департамента полиции. Впоследствии, следуя примеру старшего брата, он тоже возглавил министерство внутренних дел в 1905 году в правительстве графе Витте. Одновременно был назначен членом Государственного совета. Петр Дурново был известен, прежде всего, своими консервативными взглядами. Время его правления в министерстве было отмечено беспощадной борьбой с революцией. Вопреки обещаниям, данным царем в манифесте 17 октября, Дурново не признавал ни свободы слова, ни свободы собраний. Позже в 1911 году Петр Дурново решительно выступил против реформ министра внутренних дел Столыпина по вопросу внедрения земства.

Беседуем с Бернаром Дурново.

– Месье Дурново, вы действительно имеете отношение к Петру Дурново, министру внутренних дел времен Николая II?

– Да, конечно. Петр Дурново приходился двоюродным дядей моему деду. Дед был единственным из всей большой родни, кому удалось бежать из России в 1917 году, во время революции. Последнее, что отпечаталось, как он вспоминал, в его памяти – это неподвижное тело убитого брата. А потом была восточная Франция и жуткая работа на шахтах. Именно тогда, как рассказывают мои родные, он сказал, что понял, почему взбунтовались рабочие в России. Потом он женился на француженке из департамента Ардеш. А четверо их детей, в том числе и мой отец, носили только русские имена: Георгий, Владимир, Сергей и Ольга. Потом семья перебралась в Лион, второй по величине город во Франции. И жизнь потихоньку наладилась.

– Ваш знаменитый предок оставил неоднозначный след в русской истории. Как в вашей семье относились к его репутации реакционера и убежденного националиста?

– Знаете, история всегда рассказывается победителями. К сожалению, в исторических книгах можно найти только правду тех, кто победил, а не тех, кто проиграл.

Этот разговор, происходивший на окраине промерзшей Москвы, в небольшом помещении по соседству с пекарней, столь же невероятен, как и стильные фотографии Парижа на Преображенском рынке. Бернар Дурново и бумаги подписывает, и хлеб печет, и интервью дает одновременно. В каждом французе, даже если у него иностранные корни, наверное, всегда что-то есть от Наполеона.

Бернар Дурново – профессиональный пекарь. В Лионе у него была небольшая булочная, которых тысячи во Франции. И, по правде говоря, уже давным-давно мало что связывало семью с таким громким русским именем с Россией: разве что на уровне смутных ощущений осталась некая нить. История русского прадеда передавалась из поколения в поколение. Бернар даже учил русский язык в школе, а потом и в Доме молодежи. Он, конечно, неплохо понимает нашу речь, но не очень уверенно чувствует себя в разговоре. Его жизнь четко делится на две половины – до России и в ней. А история его русской кампании, с одной стороны, типична для XXI века, а с другой, – удивительна, как, впрочем, все истории любви.

Со своей русской женой он познакомился два года назад самым, пожалуй, модным способом – через Интернет. Теперь у него двое дочерей. Старшая, от первого брака, которой уже 18 лет, осталась во Франции. А младшей, дочери его второй жены – 13. Когда встал вопрос, в какой стране жить, выбрали Россию, чтобы резко не менять обстановку для ребенка. Русская жена Бернара оказалась очень эффективным помощником в его деле. В небольшой команде, состоящей из шофера, ночного пекаря, секретаря и продавца на рынке, Евгения Дурново занимается бухгалтерией.

Идея печь настоящий французский хлеб в Москве появилась сама собой. К тому же, русские, как считает Бернар, в массе очень любознательны, любят пробовать все новое. Поэтому никакого особого маркетинга он не проводил, а просто решил познакомить москвичей с разными вкусами хлеба.

На банальный вопрос, как вести бизнес в России, Бернар только вздыхает. Конечно, непросто. Одно получение разрешений чего стоит. Этот этап позади. Теперь – ежедневные сюрпризы от смежников. Нет уверенности, что все необходимое будет доставлено в срок. В русском языке слово «завтра» главное. А потом эти пробки на дорогах.

– Я люблю работать спокойно и стабильно. В Москве это невозможно. Бывают дни, когда хочется биться о стенку головой. Но потом наступает новый день. И все образовывается. А потом, я очень терпеливый человек. Сейчас дела потихоньку налаживаются. Помимо точки на Преображенском рынке, я еще поставляю хлеб во французские рестораны и кондитерские. Но из тех денег, которые зарабатываю, я все еще не могу заплатить зарплату ни себе, ни своей жене. К тому же во всем мире потребление хлеба резко падает. Слишком много оказалось других продуктов, да еще и всемирная мода на похудание.

Чем отличается российский бизнес от французского? Бернар Дурново считает, что во Франции путь к успеху очень долгий. Но зато потом можно жить стабильно. А в России очень легко быстро преуспеть, быстро заработать много денег, но потом все разом и потерять.

Есть ли у него конкуренты, Бернар не знает. Звонят какие-то люди, просят прайс-лист или образцы хлеба, и исчезают. Ясно, что появляются они не просто так. Пока никаких последствий от этих визитов не было.

Два года в Москве Бернар Дурново провел как настоящий русский. Со своими французскими соотечественниками он почти не общается: говорит, нет надобности. Что такое отпуск – не знает. Во Францию тоже не очень тянет, хотя там осталась вся родня. Родители, кстати, были очень рады, когда их сын женился на русской. Особенно отец, для которого выбор сына означает восстановление связей с Россией.

– Я не чувствую себя ни французом, ни русским, – объясняет он. – Бывают люди мира. Я один из них. Мне очень интересно открыть для себя Россию, страну моих предков. Я хорошо чувствую ее атмосферу. Эта страна сегодня похожа на подростка, который долгое время сидел дома вместе с родителями. Но вдруг двери распахнулись – и он оказался на свободе и не знает, как с этим быть. Вот он и начинает часто делать глупости. Но любой подросток вырастает, становится взрослым, серьезным и спускается на землю. Уверен, что так произойдет и с Россией.

…Мне всегда казалось, что люди, рискнувшие так круто поменять ход своей жизни, должны обязательно увлекаться каким-нибудь рискованным видом спорта. Иначе просто чувствуют себя физически плохо. Бернар Дурново улыбается. Нет-нет. Экстремальные виды спорта – не для него. Правда, в молодости он очень любил взбираться на горы. Ему всегда больше нравилось идти вверх. А вот спускаться он никогда не любил.

Новых вершин вам, месье Дурново!

Элла ЕРМАКОВА

№3(9), 2007