Тори отказались ослабить власть ЕС через референдум
Поздно, объявил ныне главный патентованный консерватор, – поезд ушел. «Мы не можем провести референдум и избавиться от Лиссабонского договора. Он уже стал законом», – вынужденно признал Камерон, но следом провозгласил новый курс в отношении Евросоюза. Его сердцевину составит, во-первых, будущий «закон о суверенитете», закрепляющий последнее слово в строительстве единой Европы при участии Британии за вестминстерскими парламентариями. А во-вторых, главный тори хочет вернуть в сферу национальных полномочий все вопросы, касающиеся занятости и рынка труда (в частности, регулирующие продолжительность рабочей недели), а также основных гражданских прав и уголовного кодекса.
«Мы никогда не позволим, чтобы Британия сползла в федеральную Европу», – грозно поклялся Камерон, защищаясь крепкой броней подобной риторики от уже раздавшихся возмущенных возгласов о предательстве интересов евроскептически настроенных бриттов. Never Again, или «Никогда снова» станет лозунгом предвыборного манифеста консерваторов и, при лучшем для них исходе выборов, предстоящего правления.
Поскольку новый подход Камерона к ЕС вовсе не был равнозначен манифесту отречения – отречения от старых догм, реакция в проевропейских кругах отличалась то снисходительным скепсисом, то благородным негодованием. Министр-делегат по Европейским делам во французском правительстве Пьер Лелюш назвал заявление Камерона «патетическим», словом, которое в известном литературном блокбастере о Винни Пухе переводилось как «душераздирающее». В интервью британской «Гардиан» П.Лелюш развил свою мысль: «Прискорбно, что Британия, которая исключительно важна для Европы, отчуждает себя от всех остальных… В этом проявляется традиция быть в оппозиции… В Европейском Парламенте они (тори – В.М.) практически кастрировали то влияние, которым там ранее пользовалась Британия». Таков был его комментарий, в частности, на решение тори покинуть фракцию Европейской народной партии в Европарламенте, собирающую под свое крыло всех правоцентристов.
Дальнейшая филиппика П.Лелюша, европеиста до мозга костей, звучала как баховский орган: «Войны, терроризм, распространение (чрезвычайно опасных видов вооружений – В.М.), Афганистан, энергетические споры с Россией, массовая иммиграция, экономический кризис. Сейчас пришло время, когда решается судьба Европы. Будет ли она существовать как третья сила по величине ВВП, способная отстаивать свои интересы по проблемам климата, торговли и по любого другому – черт побери! – животрепещущему вопросу. Нам нужно быть едиными, иначе нас сотрут и вытолкнут на обочину. В одиночку мы не справимся. Будь ты большим или маленьким, все одно. Англия рискует оказаться на положении маргинала».
Схожие настроения господствуют и в коридорах власти ЕС. Там не сочли разумно достаточной оговорку Дэвида Камерона, который разъяснил, почему не нужно торопиться с перетягиванием каната, пытаясь отжать былые властные рычаги у еврокомиссаров в Брюсселе. Причина прозаична: «состояние государственных финансов и хрупкость экономики» Британии. Организованный на скорую руку референдум, растолковал наивным маловерам Камерон, «сделает людей счастливыми на пять минут, но моя задача в том, чтобы разработать план на пять лет вперед…»
Вот как звучит в полном формате этот важный пассаж в выступлении лидера тори: «Если мы выиграем выборы, нам достанется в наследство самое ужасающее состояние государственных финансов за последние полвека. Мы столкнемся с проблемами, на решение которых уходит обычно жизнь целого поколения, но только так мы сможем заставить Британию жить по средствам, гарантировать экономическое выздоровление и вызволить страну из той чудовищной мешанины, что оставило после себя правительство лейбористов. Эта задача должна стать для нас первоочередной».
Наиболее вероятный будущий премьер-министр сделал ставку на предвкушающих скорый триумф однопартийцев, которые в такой момент, как он рассчитал, не захотят внутренней свары. Но Камерон все равно педалировал тему жесткого реализма: «Мы должны иметь дело с тем миром, который существует реально, а не в нашем воображении». Его поддержал ветеран тори, большой авторитет и умница сэр Малколм Рифкинд, выбранный в Вестминстер от престижнейших лондонских округов – Кенсингтон и Челси, который напомнил крылатый афоризм Уинстона Черчилля. В политике не стоит совершать самоубийство, иначе, если вдруг выживешь, горько о том пожалеешь, – наставительно поучал сэр Уинстон.
Похоже, у рядовых консерваторов хватит прозорливости и терпения, чтобы не понукать лидеров карабкаться на баррикады. Правда, всегда есть исключения из правил. Дэниэл Хэннан, откомандированный консерваторами в Европарламент, чтобы курировать юридические вопросы, после декларации Камерона неожиданно подал в отставку. В своем блоге он исповедался: «Нам нужно широкое движение внутри консервативной партии, которое бы настаивало на проведении референдумов, нам требуются гражданские инициативы и все прочие атрибуты подлинной демократии… Я возвращаюсь на задние скамьи (становится рядовым депутатом парламента – В.М.), чтобы сосредоточиться на создании такого движения».
Кстати, одного «бойца» он может уже взять под свои знамена – это Дуглас Карсвел, заднескамеечник, откликнувшийся на разворот Камерона над Ла-Маншем такой фразой: «Я думаю, нам нужен референдум, чтобы мы могли отправиться в Европу и заново обо всем передоговориться».
Каковы шансы на успех? Они довольно призрачны. Редакционная статья в либеральной по духу «Гардиан» верно указывает на то, что Евросоюз никогда не согласится пойти на компромисс по социальным вопросам, в частности, в том, что касается трудового законодательства. Для того чтобы для Британии сделали исключение из правила, потребуется заключить договор почти такого же масштаба, как лиссабонский, чего никто не возжелает, а также благословение всех 26 членов ЕС, чего никогда не будет.
Гораздо более значимо другое умозаключение авторов «передовицы». Обещание Камерона, оказавшись у кормила власти, принять «билль о суверенитете», что подыгрывает смутным, как вода в ноябрьской Темзе, опасениям немалого числа британцев, выводит на передний план отсутствие в Соединенном Королевстве писаной конституции. А без такого основного закона, говорится в статье, «не может быть фундаментального определения того, что есть национальный суверенитет».
Более того, нет высшего арбитра, который мог бы вынести вердикт о том, что этому суверенитету что-либо угрожает. «Гардиан» приводит поучительный пример Германии, где Конституционный суд, изучив каждый параграф и каждую запятую в Лиссабонском договоре, пришел к выводу: «со вступлением в силу ЛД, Федеральная республика Германии останется суверенным государством». Ничего подобного в Британии невозможно.
Пришествие тори во власть наверняка заставит их быть еще большими прагматиками, чем они предстали сейчас, по крайней мере, предстали на словах. Однако потенциал островных евроскептиков еще далеко не исчерпан. Нарастание внутренних противоречий между этническими общинами и конфессиями пока не подвержено эффективному контролю со стороны государства и гражданского общества. Перекосы в экономике с ее гипертрофированным банковско-финансовым сектором потребуют перестройки на протяжении не одной пятилетки. Ожидать, что Евросоюз захочет взять Британию на поруки, нелепо. А, следовательно, тори и далее смогут использовать популистские лозунги, эпатажные заявления и радикальные внешнеполитические акции для подпитывания европофобии.
Владимир МИХЕЕВ