Кто больной человек Европы?
Несмотря на появление первых признаков преодоления пика кризисных явлений в ЕС и еврозоне, финансово-экономические трудности еще не скоро покинут этот регион. Какая именно страна или группа стран служит балластом, который больше других тормозит процесс выздоровления?
Традиционно поверхностный взгляд на происходящие процессы в последние годы и даже десятилетия побуждал указывать в качестве виновного поочередно то на одну страну, то на другую. Еще в начале тысячелетия гирей казалась Германия, выглядевшая нереформируемой глыбой, с дефицитным бюджетом и стагнирующей экономикой. Помните – 10 лет назад Европейская Комиссия поставила Берлину на вид за несоответствие финансовым критериям, лежащим в основе единой европейской валюты! Забыли? Было дело, было… Только благодаря поистине государственному уму тогдашнего канцлера Герхарда Шредера, не побоявшемуся принести в жертву собственную репутацию и авторитет собственной партии в качестве правящей, страна провела непопулярные, болезненные, но решительные реформы в социальной и экономической сфере. Они позволили Германии восстановить свои позиции и оказаться сегодня в состоянии диктовать партнерам по ЕС условия жизни и поведения, а канцлеру Ангеле Меркель, представляющей партию-соперника, возглавлять правительство третью легислатуру подряд.
Кризис 2008 года выдвинул на роль обвиняемых т.н. периферийные страны, столкнувшиеся с проблемой чрезмерной задолженности – государственной или частной. В результате Грецию затуркали до такого состояния, что она совершенно очевидно лишена всякой возможности в обозримом будущем восстановить свою экономику до приемлемого уровня (см. «Греции были навязаны невыполнимые условия, считают банкиры» №3(75), 2013). Среди парий оказалась, например, Ирландия, которая в предыдущее десятилетие выставлялась в качестве образца для подражания из-за своей успешной модели экономического развития. Вскоре к этой группе примкнула Испания, тоже один из бывших образцовых учеников либеральной экономической школы. Дальше – больше. Аналитики стали пристреливаться к тяжеловесам, в первую очередь, к Франции, тыкать пальцем в некоторых лучших учеников германской школы – Нидерланды и Австрию… Про Великобританию, которая не входит в зону евро и в ЕС держится особняком, даже говорить не будем.
У приведенного перечня есть один недостаток. В нем оказались страны или группы стран ЕС, которые попадали в поле зрения критиков в ограниченные периоды. Однако среди «двадцати восьми» есть страна, показатели которой систематически ухудшаются за последнее десятилетие-полтора, вне зависимости от глобального кризиса или локальных перспектив. Речь об Италии, третьей экономике еврозоны, одной из крупнейших стран ЕС, относящейся к числу основателей этого объединения.
Еще сравнительно недавно ее экономическая модель справедливо считалась крайне эффективной. Она основана на сочетании крупных компаний, занимающих лидирующее положение в своих отраслях, с мобильным и инновационным малым бизнесом, обеспечивавшим львиную долю ВВП за счет несравненного качества. При этом важную роль играет государство, гарантировавшее поддержку местному бизнесу внутри страны и на внешних рынках.
Но вот система, казавшаяся отлично отлаженной, дала серьезный сбой. Не последнюю роль сыграл политический фактор, неспособность изощренного итальянского правящего класса обеспечить стабильную управленческую модель (см. «Италия: на грани фола»). Речь не только о проблемах, связанных с противоречивой личностью Сильвио Берлускони, который на протяжении двух последних десятилетий доминировал в Риме. Но и без него множество итальянских показателей, отражающих социально-экономические реалии, стали стабильно показывать минус вместо плюса.
Так, по данным европейского статистического ведомства, Италия – единственная страна ЕС, где за 15 лет покупательная способность дохода на душу населения стабильно сокращалась. Даже в Греции и Португалии после введения евро этот показатель вырос! Кризис 2008 года здесь ни при чем: неблагоприятная итальянская тенденция проявилась задолго до него. Темпы экономического роста за те же 15 лет на Апеннинах были ниже, чем в других странах нынешней еврозоны – в среднем на 1,5% против 2,3%. С 2008 года итальянский ВВП снизился на 1,4% против 0,3% в среднем по зоне евро.
За этим стоит стремительный рост задолженности итальянского государства, которое давно живет не по средствам, а имеющиеся тратит не слишком эффективно. Госдолг страны составляет 130% ВВП, и Италия занимает пятое место в мире по этому показателю. Бремя обслуживания такого долга тянет экономику вниз, тормозит. Только на его обслуживание идет 5% ВВП, а без этой статьи расходов бюджет сводился бы с положительным сальдо.
Перед Римом стоит стратегическая задача – обеспечить экономический рост. Бюджетный рычаг уже нереален. Другой ключевой фактор – производительность труда – стоит на месте уже лет десять. Условий для динамичного старта нет: по сравнению с соседней Францией инвестиции в производство в Италии ниже на треть, расходы на НИОКР составляют 40% от французского показателя, а такой экзотический параметр, как доля преподавателей высшей школы в самодеятельном населении, в Италии ниже вдвое. Если добавить к этому неблагоприятную демографию, низкую рождаемость, то картина становится совсем невеселой. Да, предприятия стараются привлекать к трудовой деятельности все больше женщин, но при этом доля безработных среди молодежи достигает 40%!
Такие факторы превращают Италию в системный слабый элемент еврозоны. Именно решение ее проблем можно считать стратегически приоритетным для восстановления условий стабильного роста ЕС.
Светлана ФИРСОВА
№10(80), 2013